Ордо Еретикус

Глава 3 МИКВОЛ ДЮРЕР, СТАНЦИЯ СЛЕЖЕНИЯ СПО 272 ПОВОРОТ ДЕЛА

Миквол представлял собой обширную вулканическую плиту, шестнадцати километров длиной и девяти шириной, выступающую из черных вод полярного океана. С воздуха остров казался холодным и безжизненным. Отвесные пики высотой в сотню метров обрамляли его по краям, а между ними простиралась пустыня, усыпанная валунами и каменными обломками.

— Есть признаки жизни? — спросил я.

Медея пожала плечами. Нам ничего не удавалось обнаружить. Огоньки и диаграммы на дисплеях приборов мигали и скакали как сумасшедшие — магнитные бури выводили оборудование из строя.

— Мне приземлиться? — спросила она.

— Может быть, — сказал я. — Но вначале сделай еще один заход к югу.

Мы заложили вираж. Облачный покров был низким, и клубы холодного тумана окутывали мрачные очертания острова.

В кабину вошел Фишиг.

— Говоришь, здесь были какие-то здания? — спросил я.

— Станция слежения, — кивнул он, — которую Силы Планетарной Обороны использовали в первые годы после освобождения. Ее оставили еще несколько десятилетий тому назад. Располагалась в глубине острова. У меня есть только примерные координаты.

— Что это? — Медея указала на южные утесы.

Внизу мы смогли различить несколько заброшенных пристаней, посадочные доки и блочные ангары, сгруппированные у подножия скалы. Железнодорожные рельсы, опирающиеся на ряд ржавеющих столбов, спускались от одного из самых больших ангаров.

— Это постройки аэродрома, — сказал Фишиг. — Он использовался для снабжения острова, когда здесь еще размещались сотрудники СПО.

— Там какое-то морское судно. Довольно большое, — сказал я и посмотрел на Медею: — Садись вон там. Утес рядом с ангарами. Катер спрячем среди скал.

Было невероятно холодно, в воздухе висел сырой соленый туман. Эмосу, Дахаулту и Медее я приказал оставаться на борту, а остальные приготовились к высадке. Уже на трапе я спохватился и обвернулся к Вервеуку:

— Ты тоже остаешься на борту, Бастиан.

Он обеспокоенно посмотрел на меня. Опять этот проклятый тоскливый взгляд.

— Мне бы хотелось, чтобы кто-то, на кого я могу рассчитывать, присматривал за катером, — не моргнув глазом, солгал я.

Выражение его лица немедленно переменилось: гордость, чувство собственной важности.

— Конечно, сэр!

Мы прошли по утесу, тянущемуся вдоль высоких скал, и направились к блочным строениям. Такие здания можно было встретить во всех концах Империума. Их собирали из стандартных модулей. Время и непогода заметно потрепали постройки. Окна были забиты досками, а прогнившие стены из прессованного искусственного волокна покрывали многочисленные заплаты. Дождь и соленые брызги смыли краску с наружных панелей, но кое-где еще можно было различить потускневшие гербы Сил Планетарной Обороны Дюрера.

Хаар и Фишиг шли впереди. Дуклан вскинул винтовку к плечу и опустил на глаз прицел. Годвин спокойно нес оружие в опущенной руке. Датчик перемещений потрескивал и пощелкивал на его левом плече. Мы с Расси держались позади них, а Елизавета, Кара и Бегунди замыкали шествие.

Фишиг указал на рельсы, которые мы видели с воздуха.

— Похоже на канатный подъемник или фуникулер. Доходит до вершины утеса.

— Функционирует? — спросил Расси.

— Сомневаюсь, сэр, — ответил Фишиг. — Он старый и давно не ремонтировался. Мне не нравится, как выглядят те кабели.

Основные канаты подъемника представляли собой толстые стальные тросы, но сейчас они слабо покачивались на ветру между опорами и казались весьма ненадежными.

— Впрочем, есть лестница, — добавил Фишиг. — Прямо в скале рядом с подъемником.

Мы подошли к заброшенным причалам. Если не считать завываний ветра, тишину нарушало только тихое позвякивание ржавых цепей. У причала был пришвартован корабль — современный океанический двадцатиметровый экраноплан цвета полированной стали. Трафаретные изображения на его борту подсказали нам, что это чартерное судно из Финъярда — предположительно то самое, которое Туринг нанял, чтобы добраться до острова.

Матросов или кого-нибудь из команды видно не было, да и все люки оказались задраенными. Наши приборы не определяли и работы какой бы то ни было автоматики.

— Хотите, чтобы я забралась внутрь? — спросила Кара.

— Возможно…

Крик Хаара не дал мне договорить.

Он стоял в дверях ближайшего модульного строения — посадочного ангара, установленного над водой на сваях, — и указывал в темноту здания. Я поспешил к нему. В полумраке я смог увидеть четыре тела, лежащие на дощатом настиле у пересохшего колодца. Фишиг опустился на колено возле одного из них.

— Местные моряки. Документы так и лежат в их карманах. Рабочие из Финъярда.

— Как давно их убили?

Фишиг пожал плечами:

— Возможно, они пролежали здесь сутки. В каждом случае по одному выстрелу в затылок.

— Экипаж судна.

Годвин поднялся.

— Дело начинает проясняться.

— Почему же они не сбросили тела в море? — поинтересовался Хаар.

— Потому что экраноплан весьма сложен в управлении и экипаж им был необходим живым, чтобы добраться сюда, — предположил я.

— Но если они убили их, как только оказались здесь… — заговорил Хаар.

Я прошелся по ангару.

— Это значит, что они не собираются покидать остров. По крайней мере, не на этом судне.

Я приказал Каре Свол взломать дверь рубки экраноплана. Внутри не оказалось ничего интересного, только кое-какое оборудование и разный хлам, принадлежавший экипажу. Все остальное пассажиры забрали с собой.

Единственное, что нам удалось узнать, учитывая грузоподъемность экраноплана и количество спасательных жилетов, так это то, что с Турингом на Миквол могло прибыть порядка двадцати человек.

— Они отправились вглубь острова, — решил я. — И туда же двинемся мы.

— Передать Ди, чтобы готовила катер? — спросил Бегунди.

— Нет. Мы пойдем пешком. Мне бы хотелось подобраться к Турингу как можно ближе, прежде чем он обнаружит нас. Катер мы сможем вызвать, когда он нам потребуется.

— Медее это не понравится, Грегор, — предупредила Биквин.

Я и сам это прекрасно понимал.

Я полагал, что Медея заслужила право отомстить за отца. Месть не могла быть достойным мотивом для действий инквизитора. Но не для своевольного, вспыльчивого боевого пилота.

Однако ее невоздержность могла стать нам помехой. Я хотел взять Туринга чисто, и меня вовсе не радовала мысль, что, обуреваемая слепой яростью, Медея сорвется и натворит дел.

Биквин была права. Медее это и в самом деле не понравилось.

— Я иду!

— Нет.

— Я иду с вами!

— Нет! — Я схватил Бетанкор за руку и заглянул ей в лицо. — Ты не пойдешь. Не сейчас.

— Грегор! — завопила она.

— Послушай! Подумай об этом спокойно…

— Спокойно?! Этот ублюдок убил моего отца…

— Послушай! Я не хочу, чтобы нас обнаружили раньше времени. Это означает, что катер останется здесь. И мне необходимо, чтобы судно было готово взлететь по первому сигналу, то есть ты должна остаться на борту! Медея, ты единственная, кто может им управлять!

Она освободилась от моей руки, отвернулась и уставилась на волны.

— Медея?

— Ладно. Но я хочу быть там, когда…

— Ты там будешь. Я обещаю.

— Клянешься?

— Клянусь.

Она медленно развернулась и посмотрела на меня. В ее глазах все еще горела ярость.

— Поклянись на своей тайне, — сказала она.

— Что?

— Сделай это по-главиански. Поклянись на своей тайне.

Теперь я вспомнил. Главианская традиция. Они считали, что клятвы более надежны, если подтверждаются обещанием разгласить самые личные, самые глубокие тайны. Полагаю, в давние времена это означало, что главианский пилот обязуется обменяться ценными техническими или навигационными секретами с кем-то еще, что являлось испытанием на верность и честность. Однажды, много лет назад, этого от меня потребовал и Мидас. Он заставил меня пообещать ему трехмесячный отпуск, когда я вынуждал его работать чрезмерно много. Но такой возможности не представилось, потому что на нас наваливалось то одно, то другое дело, и в итоге мне пришлось рассказать ему, что я люблю Елизавету и каждой клеточкой своего тела мечтаю быть вместе с ней.

Тогда это было самой глубокой, самой темной моей тайной. Как все-таки меняются со временем некоторые вещи.

— Я клянусь на своей тайне, — сказал я.

— На самой серьезной тайне.

— На своей самой серьезной тайне.

Она сплюнула под ноги, а затем быстро облизала свою ладонь и протянула ее мне. Я повторил эти жесты и пожал ее руку.

Мы оставили Бетанкор, Эмоса, Дахаулта и Вервеука в боевом катере и направились к каменной лестнице.

К тому времени, как мы достигли вершины, пошел дождь и последние ступени стали предательски скользкими. Соленый ветер налетал с моря, пробираясь под наши одежды.

Я беспокоился о Поле Расси. Он был старше меня более чем на век и хотя старался не подавать виду, но после подъема выглядел усталым, задыхался и даже побледнел.

— Я в порядке, — сказал он, тяжело навалившись на трость. — Не суетитесь.

— Ты уверен, Поль?

Он улыбнулся.

— Грегор, я слишком много лет провел в залах судов и архивах. Происходящее кажется мне почти приключением. Я уже и забыл, как мне это нравилось. — Расси поднял трость и взмахнул ей, словно саблей. — Пойдем?

Мы продвигались вглубь острова. Фишиг прихватил с собой ауспекс, настроенный на сигнал базы СПО. С нее мы и решили начать. Небо светилось мутной белизной. Полосы тумана липли к земле, словно дымовая завеса. Дождь не прекращался ни на минуту. Пейзаж не радовал глаз — сплошь острые скальные выступы и крутые, темные лощины, усыпанные щебнем. Из земли кое-где торчали антрацитово-темные, местами покрытые потеками вулканического стекла камни — некоторые размером с человеческую голову, а некоторые — с боевой танк. Зловещее, унылое место. Одноцветный мир.

Спустя два часа мы добрались до одной из периферийных вышек станции слежения. Изъеденную ржавчиной конструкцию венчали металлические лепестки, некогда бывшие приемными антеннами.

— Мы уже близко, — сказал Фишиг, сверяясь с ауспексом. — База СПО за следующим мысом.

Станция слежения СПО 272 была основана вновь организованными Силами Планетарной Обороны вскоре после освобождения Дюрера. Она стала частью глобальной системы наблюдения, в которую входило еще примерно три сотни аналогичных баз. СПО Дюрера были способны круглосуточно отслеживать орбитальный трафик, местную транспортную сеть и даже основные космические и варп-перемещения, собирая жизненно важные тактические сведения в данном регионе субсектора. В течение двадцати лет после аннексии территории систему наблюдения постепенно сокращали. В итоге оставили только цепочку сканирующих маяков на высокой орбите и подчиненную подсеть сенсорных буев, разбросанных по всей системе Дюрера.

В конце концов, приблизительно три десятилетия тому назад СПО покинули и эту устаревшую станцию и были, несомненно, рады тому, что им никогда больше не придется совершать обходы среди этих суровых скал.

Станция располагалась на берегу длинного полярного озера, с северной стороны обрамленного острыми скалами. Его гладкая, мерцающая, смолисто-темная поверхность время от времени покрывалась рябью, ледяные ветра разгоняли клубившийся над водой туман.

Восемнадцать длинных домов были выстроены вокруг круглого здания генераторной станции. Ангар, достаточно большой, чтобы разместить в нем несколько десантных кораблей или орбитальных перехватчиков, складские помещения, многочисленные машинные цеха, маленькая часовня Экклезиархии, центральный командный пост с прилегающими конструкциями, радиально расходящимися от него во все стороны, скопление вышек с антеннами.

Все это было отдано на милость стихии. Типовые сборные здания состарились и обветшали, окна были забиты досками. Улицу между зданиями загромождал ржавеющий хлам: старые топливные баки, остовы грузовиков, покрытые коррозией металлические ставни.

От главной антенны остался только каркас, развернутая на запад полусфера, образованная стальными перекладинами и ржавыми балками. Отражаясь в черном зеркале озера, это сооружение больше походило на останки какого-то гиганта, точнее — на обнажившиеся ребра огромной грудной клетки.

Стараясь оставаться незамеченными, мы вышли на холодное побережье и направились к ближайшему длинному строению. Все, кроме Бегунди, взяли оружие на изготовку. Ауспекс Фишига, как и его датчик перемещений, указывал на наличие живого существа где-то неподалеку. Однако из-за проклятых магнитных возмущений приборы не могли определить расстояние до обнаруженного объекта.

Я сделал спутникам знак сохранять молчание и жестом приказал Хаару продвигаться по левой стороне улицы, а Фишигу — по правой. Неплохо было бы послать вперед и Кару, но, как я и просил, она держалась рядом с Расси, крепко сжимая штурмовую винтовку в обтянутых перчатками руках. Поль извлек из складок темных, отороченных мехом одеяний многоствольную «перечницу»,[1] выглядевшую весьма экзотично.

Биквин держалась позади, чтобы ее аура ментальной пустоты не вступала в конфликт с моим сознанием. Перед высадкой на Миквол она сменила свой официальный наряд на стеганый, облегающий комбинезон и прочные сапоги и завернулась в темно-зеленый бархатный, украшенный вышивкой плащ с капюшоном. Посох она оставила на борту катера. В руках Елизаветы поблескивал изящный длинноствольный микролазерный пистолет, подаренный мной на ее сто пятидесятый день рождения. Щечки его рукоятки были инкрустированы жемчугом. Вообще это оружие являло собой настоящий шедевр, изготовленный еще в древности магосом Нуелом с Гиенны. Изящный, элегантный и невероятно мощный пистолет очень подходил Биквин.

Фишиг подал сигнал Хаару. Хаар опустился на одно колено, чтобы обеспечить моему рослому помощнику прикрытие, пока тот направлялся к черному ходу следующего длинного строения. Я отправил Бегунди им на помощь. Так до сих пор и не вытащив пистолетов из кобуры, он побежал вперед легкой, размашистой походкой.

Дождавшись его, Фишиг скользнул внутрь здания, а через несколько секунд за ним последовал и Бегунди.

Мы подождали с минуту, а затем Бекс появился в дверях и знаками позвал нас подойти.

Укрыться от сырости и ветра, конечно, было хорошо, однако в темных, пропахших тленом внутренностях старого модульного барака оказалось не многим лучше. Мы вошли внутрь. Хаар с Карой встали на страже у дверей, а Бегунди прошел вперед.

Фишиг что-то нашел.

Вернее, Фишиг кого-то нашел.

Грязный, иссохший и завшивленный старик сжался в углу, скуля каждый раз, когда по нему пробегал луч фонаря Годвина. Если бы я увидел такого человека на улицах Эриаля, то принял бы его за нищего. Но здесь все было иначе.

— Дай мне фонарь, — сказал я.

Старик с затравленным видом подался назад, когда я направил на него луч яркого белого света. Все его тело было покрыто коркой грязи, он был изможден, явно голоден и очень напуган.

Но, несмотря на это, я смог опознать его одеяния.

— Отче?

Он застонал.

— Отче, мы друзья. — Я отстегнул свою инсигнию и протянул ее старику, чтобы он смог ее рассмотреть. — Я инквизитор Грегор Эйзенхорн, Ордо Ксенос Геликана. Мы прибыли сюда по официальному запросу. Не бойтесь.

Священник посмотрел на меня, нервно заморгал и медленно протянул заскорузлую руку к инсигнии. Я позволил ему взять ее. Несколько долгих минут он внимательно рассматривал знак Инквизиции. А затем руки его задрожали и он заплакал.

Жестом приказав Фишигу и остальным отойти назад, я опустился возле старика на колени.

— Как вас зовут?

— Д-дроник.

— Дроник?

— Отец Эришаль Дроник, глава прихода Миквол, благословен будь Бог-Император Человечества!

— Храни нас всех Бог-Император, — ответил я. — Вы можете рассказать мне, как здесь оказались, отче?

— Я всегда был здесь, — ответил он. — Солдаты, может быть, и ушли, но пока здесь стоит часовня, есть и приход, а значит, есть и священник.

Во имя Золотого Трона, этот старик жил здесь в одиночестве в течение тридцати лет!

— Эту территорию так и не десакрализовали?

— Нет, сэр. И я благодарен за это. Выполнение священного долга перед этим приходом дало мне время на раздумья!

— Скорее уж на то, чтобы сойти с ума, — пробормотал Хаар.

— Довольно! — бросил я через плечо.

— Позвольте мне убедиться, что я правильно вас понял, — обратился я Дронику. — Вы служили здесь священником, и, когда СПО покинули базу, вы остались и заботились о часовне?

— Да, сэр, именно так.

— Как же вы выжили? — поинтересовался Фишиг. Прирожденный детектив, он хотел узнать все подробности этой истории.

— Рыба, — ответил священник, и, судя по ужасающе зловонному дыханию, я был склонен ему поверить. — Рыба… Раз в неделю я спускался к посадочной площадке и ловил рыбу, а улов коптил и хранил в ангаре. Кроме того, солдаты оставили много консервов. А что? Вы голодны?

— Нет, — быстро проговорил Фишиг, явно не готовый к великодушию и гостеприимству старика.

— Почему же вы прячетесь здесь? — мягко спросила Биквин.

Дроник посмотрел на меня так, словно просил разрешения ответить.

— Продолжайте, — кивнул я.

— Они выгнали меня, — сказал он. — Из моего ангара. Подлецы. Они попытались убить меня, но, знаете, я умею бегать!

— Не сомневаюсь.

— Почему они выгнали вас? — вновь вступил в разговор Фишиг.

— Им был нужен ангар. Думаю, они хотели заполучить мою рыбу.

— Уверен, что это так. Копченая рыба здесь в цене. Но ведь им было нужно что-то еще?

— Они нуждались в пространстве, — с унылым видом кивнул старик.

— Зачем?

— Для работы.

— Какой работы?

— Они ремонтируют своего бога.

Я бросил косой взгляд на Фишига.

— Своего бога? И что же это за бог?

— Уж не мой, это точно! — воскликнул Дроник, а затем внезапно замер, словно задумавшись. — Но, тем не менее, это бог.

— Почему вы так говорите? — спросил я.

— Он большой. Все боги большие. Верно ведь?

— Как правило.

— Вы сказали «они». — Расси присел рядом со мной. — Кого вы имеете в виду? Сколько их здесь? — Тон Расси был мягким и успокаивающим.

Я ощутил тонкий след психического воздействия, осторожно пущенного им в ход. Неудивительно, что он приобрел репутацию великого инквизитора. Каким же я был глупцом, что сам до сих пор не задал этих простых вопросов!

— Божьи кузнецы, — ответил старый священник. — Не знаю их имен. Их девять. И еще девять. Потом четырнадцать других. И пятеро.

— Тридцать семь? — выдохнул Фишиг. Дроник поморщился.

— О, их куда больше. Девять, еще девять, четырнадцать, пять, десять, три и шестнадцать…

— Слабоумие, — взглянув на меня, прошептал Расси. — Старик способен запоминать их количество только по группам, которые видел. Он не способен к идентификации целого.

— Я не дурак, — неожиданно встрял Дроник.

— Этого я и не говорил, отче, — ответил Расси.

— И не безумец.

— Конечно.

Старик глупо улыбнулся и кивнул:

— У вас не найдется рыбы?

— Босс! — внезапно прошипел Хаар.

— Что случилось? — Я быстро вскочил на ноги.

— Движение… в тридцати метрах… — Его дальномер попискивал, считывая показания.

Хаар стоял на коленях в дверях, держа оружие на изготовку.

— Что ты видишь?

— Неприятности. Восемь вооруженных мужчин. Идут стандартным армейским пехотным строем. И идут они сюда.

— Должно быть, мы где-то задели сигнализацию, — предположил Бегунди.

— Я не хочу ввязываться в драку. Пока не хочу. — Я посмотрел на остальных. — Предлагаю уйти через другой выход и перегруппироваться.

— Мы должны взять его с собой. — Расси указал на старого священника.

— Согласен. Пойдем.

Бегунди открыл дальнюю дверь барака и пошел вперед. Биквин двинулась следом, а за ней — Фишиг. Поль нагнулся, чтобы помочь священнику подняться.

— Пойдем, отче, — сказал он.

Увидев протянутую руку, Дроник вскрикнул.

— Вот дерьмо! Нас обнаружили! — воскликнул Хаар. — Они идут!

Лазерные лучи, яркие и яростные, внезапно влетели в дверной проем и пробили дыры в прогнившем прессованном волокне.

Кара нырнула в укрытие. Хаар не шелохнулся, и я услышал, как протрещала его лазерная длинностволка.

— Минус один, — удовлетворенно произнес снайпер.

Мы с Расси подняли старого священника на ноги и потащили к заднему выходу. Позади нас снова раздался треск лазгана, к которому присоединился стрекот штурмовой винтовки Кары Свол. Ответный огонь забарабанил по стене барака и пробил в ней отверстия.

— Вытаскивай его, — прокричал я Полю и побежал к двери.

Встав рядом с Карой, я несколько раз выстрелил из болтерного пистолета через выбитое окно. Ответные лазерные лучи пролетали над улицей и расплескивались по стене здания. Несколько человек в серых громоздких доспехах бежали в нашу сторону, изредка останавливаясь для того, чтобы разрядить очередную обойму.

Внезапная догадка, четкая и ясная, вонзилась в мое сознание. Я бросился к Каре и Дуклану.

— Уходим! — провыл я.

Мы едва успели добежать до выхода, когда внутри барака разорвалась первая граната. Дверной проем, у которого недавно сидел Хаар, охватило пламя. Во все стороны полетели куски прессованного волокна.

Взрывной волной нас выбросило на улицу.

Фишиг помог мне подняться.

— Шевелись! Шевелись!

Из раны на виске Кары текла кровь, а Хаар был контужен, но мы все равно побежали по грязной дороге наверх к главной антенне.

Внезапно нам преградили путь трое мужчин. Все они были вооружены лазерными винтовками и одеты в утепленную боевую броню.

«Гекатеры» оказались в руках Бегунди быстрее, чем любой из нас успел поднять оружие. Я заметил только, как на дорогу полетели гильзы. Все трое нападавших растянулись на земле.

Бегунди ринулся вперед и уложил еще двоих, невесть откуда выскочивших противников. А потом Бекс молниеносно развернулся, упал на спину и срезал с крыши очередного стрелка.

Еще пятеро мужчин, выломав дверь барака, открыли по нам огонь. Фишигу и Каре удалось убить троих. Биквин одним метким выстрелом в голову уложила четвертого. Попадание из моего болтера откинуло тело пятого на несколько метров назад.

— Шип? Эгиду жаждешь? Рисунок клятвы? — неожиданно проквакал мой вокс.

Медея следила за происходящим по вокс-линку.

— Ответ отрицательный! Шип желает Эгиде отдохнуть под крылом! — ответил я на глоссии.

— Эгида кипит. Кровавый цветок.

— Эгида, отдохни, во имя трижды сожженного. Как статуя, до исхода времен.

— Грегор! Пусти меня!

— Нет, Медея! Нет!

Мы попали в серьезную переделку. Вокруг метались лазерные лучи и взрывались болтерные заряды. Фишиг и Хаар сумели занять выгодные позиции и прикрывали остальных плотным заградительным огнем. Кара и Биквин методично выбирали цели и клали неприятеля одного за другим. Бегунди неистово палил из своих пистолетов-близнецов. Я стрелял осторожно, аккуратно прицеливаясь, прикрывая собой старого священника. «Перечница» Расси грохотала и сверкала, накрывая врагов свинцовым шквалом. Каждые несколько секунд он вскидывал свою трость и посылал вперед рябь психотермического пламени, срывавшегося с серебряного навершия.

— Соберитесь с Волей! — прокричал я. — Поль, тебя это касается в первую очередь.

Он кивнул.

— Выйти из укрытия! — приказал я, используя Волю в полную силу.

Подобное грубое воздействие могло уложить на землю всех, кто находился около меня в радиусе нескольких метров. Однако Хаар, Бегунди и Кара специально тренировались для того, чтобы избегать воздействия моих псипотоков. Биквин была неприкасаемой, а Фишига защищал обруч, надетый на голову. Заранее предупрежденный мной Расси поднял ментальный щит. И только старый священник, вскрикнув, застыл на месте и обмочился.

Нападавшие вышли из укрытий, все еще сжимая дымящееся оружие и тупо моргая округлившимися от удивления глазами.

Бегунди, Фишиг и я открыли огонь и перебили их за несколько секунд.

Победа.

Длившаяся какое-то мгновение.

Внезапно Дроник сорвался с места и проворно засеменил по улице. Поля скрутили конвульсии. Я тоже почувствовал нечто. Неожиданный всплеск фонового псионического резонанса. Нечто вроде болезненно яркой вспышки света.

Меня отбросило назад и ударило о стену ближайшей постройки. Из носа хлынула кровь. Бегунди и Кара упали на колени. Хаар всхлипнул и тяжело осел на землю. Даже защищенный обручем Фишиг почувствовал ментальную волну и покачнулся. Только Елизавету она не затронула.

— Что? Что случилось? — оглядев нас, закричала Биквин.

Я знал, где расположен источник псионического воздействия. Ангар. Мне с трудом удалось распрямиться, как раз вовремя, чтобы увидеть, как крыша здания задрожала и выгнулась, словно что-то толкало ее изнутри. Нечто огромное поднималось из чрева ангара, вышибая целые сегменты кровельного покрытия.

Должно быть, оно покоилось там, а теперь его активировали. То, что мы почувствовали, было только отголоском включившихся ментальных контактов.

С ужасающей отчетливостью я понял, что теперь Фэйда Туринга практически невозможно остановить.

Я допустил непростительную ошибку. Я недооценил Фэйда и его возможности. Он больше не был тем жалким дилетантом, прислужником варпа, которому мы когда-то позволили ускользнуть.

В его распоряжении был титан, прокляни его Император.

У него был боевой титан.