Осколок реальности. Мия (СИ)

Глава 3

Какие-то вспышки. Я помню всполохи света и боли. Мир вокруг кружил и взрывался в голове множеством разнообразных звуков. Сирены, автомобильные гудки. Меня куда-то катят на каталке и вокруг много суеты. Голубоватые халаты врачей мелькают, и я зажмуриваю глаза от боли.

В следующий раз сознание возвращается, когда я нахожусь в реанимации. То что это реанимация — лишь мои догадки. В голове гудит и бахает. Рядом какой-то аппарат ритмично попискивает. Хочется застонать. Чувствую кислородную маску на лице.

Где я? Мне очень плохо, и я хочу позвать отца, но какое-то щемящее чувство тревоги накрывает меня с головой.

Когда я пытаюсь приподняться, что-то падает рядом. На шум вбегает медперсонал.

— Тише, тише, малышка, — доктор ловко вкалывает мне какой-то раствор и мир вокруг плывёт.

Чувствую, как меня укладывают обратно на койку, прикрыв простынёю. Желание протестовать тает вместе с силами, и я снова теряю сознание.

Я еще несколько раз приходила в сознание и снова отключалась. И почти каждый раз мне чудился чей-то силуэт в ногах.

Понятия не имею, сколько прошло времени, но окончательно прийти в себя я смогла не скоро.

Я чудом выжила в страшной аварии — так гудел наш небольшой городок несколько месяцев после того, как меня выписали из больницы. Так думала Долорес, оформившая надо мной опекунство, чтобы меня не забрали в другую семью. Так думала я. Но не Рей Уилсон.

— Добрый день, Мия, меня зовут Рей Уилсон. Я расследую дело гибели твоих отца и брата. Понимаю, что тебе через многое пришлось пройти, но это важно. Я хотел бы задать тебе кое-какие вопросы.

Вот так я познакомилась с этим странным человеком. Откровенно говоря, Рей мне сразу не понравился. Дерганный, нервный человек неопределенного возраста. Уилсон был обладателем темных злых глаз, чей внимательный и умный взгляд сковывал и гипнотизировал.

Периодически Рей с коллегами появлялись на пороге дома Долорес, вежливо здоровались и после задавали мне разные вопросы. Я терпеливо отвечала одно и то же из раза в раз, после чего Рей Уилсон пропадал на пару месяцев, чтобы внезапно снова появится на пороге.

Поначалу полиция, врачи, какие-то люди из соц служб часто беспокоили меня, но со временем дело о гибели родных признали несчастным случаем и закрыли. Шумиха улеглась и жизнь в городке вошла в свою колею. Но Рей все равно продолжал навещать меня, будто из сострадания. Иногда один, иногда с какими-то помощниками, детектив ходил ко мне, как на работу.

Понятное дело, я ни на грош не верила в его доброе участие. Этому человеку что-то нужно было от меня, но я никак не могла понять, что именно.

При первой же нашей встрече, я сказала им, что ничего не помню. Это правда. Я практически ничего не помнила. Только озеро, закат, отца, а дальше какие-то бессвязные обрывки. Реанимация и врачи.

А еще щемящее чувство тревоги, которое после больницы не покидало меня ни на мгновение. Вместе с чудовищными ночными кошмарами.

— Попробуй вспомнить, как вы сели в машину, чтобы вернуться домой?

— Не знаю, — я устало тру глаза и с мольбой смотрю на Долорес.

Она стоит в проходе и молча слушает. После моего просящего взгляда соседка не выдерживает.

— Мистер Уилсон, думаю на сегодня хватит. Мии нездоровится, да и врач говорит, что память вернется только со временем.

— Да, я знаю. Последствия сильного сотрясения и так далее, — раздраженно перебивает Рей и впивает в меня свой немигающий взгляд. — Последний вопрос, милая.

Я киваю, понимая, что это даже не просьба, а скорее ласковый приказ.

— Ты видела что-то необычное? Может быть кого-то?

Чувство тревоги, жившее во мне, встрепенулось, словно птица, но тут же угасло, сменившись тупой пульсирующей болью, где-то в висках.

— Нет. Я не помню ничего необычного, мистер Уилсон.

Секунду, другую, детектив вглядывается в меня, после чего встает. Кивнув мужчине ведущему протокол разговора, Рей подхватывает со стола папку с документами и устремляется к выходу.

— Если вдруг что-то вспомнишь, у тебя есть моя визитка. Отдыхай, дорогая.

Ага, как же. Уже целый ворох его визиток валяется по всему дому, каждый раз попадаясь мне на глаза.

— Всего доброго, мистер Уилсон.

Это был последний визит странного детектива перед тем, как он пропал на несколько лет.

Поначалу я не совсем понимала, почему ему есть до меня дело. Да, произошла авария, мои родные погибли, а я чудом уцелела. Но таких аварий происходит тысячи по стране ежедневно, и я слабо верю что каждую расследуют с такой тщательностью. Уже тогда, мне, подростку, казался весь этот повышенный интерес полиции к моей персоне каким-то странным. Они явно чего-то не договаривают. А я так и не смогла ничего вспомнить. Словно что-то заблокировало мои воспоминания.

Я много думала об этом, но так и не могла понять, что именно заставляет Рея возвращаться снова и снова.

Я бы о нем и не вспомнила, если бы не обстоятельства, при которых детектив снова ворвался в мою жизнь спустя несколько лет.

Первый раз я встретила этого незнакомца на остановке автобуса, когда мне было семнадцать. В один из тех солнечных дней поздней осенью, когда деревья уже голые, и первый снег вот-вот должен укрыть эту наготу. Мы столкнулись случайно, точнее я сама врезалась в него, бросившись к отъезжающему автобусу.

Ощутимый удар в хронически больное плечо заставил меня вскрикнуть и поднять глаза.

— Извини.

Этот голос. Меня словно ударило током и прирученное уже за несколько лет чувство тревоги вскинуло голову и зарычало.

Передо мной стоял светловолосый парень. Высокий, коротко стриженный, с приятным лицом и обаятельной улыбкой. Темные стекла очков полностью скрывали его глаза.

— Неловко вышло, — парень отступил в сторону, уступая мне дорогу. — Похоже из-за меня ты пропустила свой автобус. Я Дрейк.

— Да, без сомнения я опоздала, — пробормотала я, с осторожностью глядя на неожиданного собеседника. — Мое имя Мия.

Что-то в его облике мучило меня. На мгновение я поймала себя на мысли, что хочу протянуть руку и снять его очки, чтобы заглянуть в глаза. Дурная мысль.

— Это твоё?

Новый знакомый вдруг что-то поднимает возле моих ног и протягивает мне.

Это мой кулон, появившийся у меня после аварии. Золотое украшение на простой тонкой цепочке. Врачи сказали, что меня доставили в больницу вместе с ним и я сжимала кулон в руке так сильно, что доктора долго не могли забрать его у меня.

— Да, — я достаточно резко выхватываю украшение из рук парня. — Большое спасибо.

После смерти родных я часто рассматривала эту безделушку. Порой мне приходило в голову, что это отец мог подарить мне ее тогда на озере. Или брат. Жаль, что я уже несколько лет не могу вспомнить, что же тогда произошло на самом деле.

— Похоже, твой автобус, — произносит парень. — Впредь будь осторожнее, Мия.

В его голосе неожиданно начинает сквозить предостережение. Я делаю шаг назад, вглядываясь в глаза за стёклами очков. На миг мне почудилось, что они загорелись желтым.

Люди начинают выходить, остановка заполняется. Когда в автобусе я сажусь к окну и выглядываю наружу. Парня уже нет.

Что это было? Как странно. Словно я когда-то уже слышала его голос. И эти глаза… Мурашки по коже. Так, Мия. Все в порядке. Должно быть побочное последствие этих дурацких таблеток. Надо будет сказать Долорес, что у меня от них развивается паранойя.» — нервно хихикнула я про себя.

Успокоительные после аварии стали моими постоянными спутниками. По началу, чтобы не сойти с ума, я глотала их горстями. Пережить потерю было очень сложно. Больно. И страшно.

Но время не стоит на месте и любые раны, даже душевные имеют свойство затягиваться. Нет, они не проходят никогда. Но дикая рвущая в клочья боль с годами притупилась и стала похожей на тянущую, тупую пульсацию.

Эта вечная тянущая пустота срослась со мной, став неотделимой.

Жизнь продолжается, идет своим чередом. Мне уже девятнадцать. Я учусь и подрабатываю официанткой. Память так и не вернулась, даже спустя пять долгих лет я с трудом могу вспомнить тот последний день. Сейчас он стал для меня чем-то вроде ночного кошмара.

Кошмара, когда встав с постели с бьющимся от ужаса сердцем, ты пытаешься вспомнить, что же тебе снилось, но сон ускользает, оставляя лишь липкий страх и смутные обрывки. Попытки вспомнить хоть что-то наталкиваются на глухую стену отчаяния. Я уже почти смирилась.

— Мия, не спи.

Колин щелкает пальцами прямо перед моими глазами, и я с трудом заставляю себя вернуться в настоящее.

— За восьмым столом хотят расчёта.

— Да, спасибо, Колин. Что-то я сегодня сама не в себе, — я виновато улыбаюсь и подхватив поднос плетусь в угол к восьмому столу.

— Может тебе закончить на сегодня? — обеспокоенно бросает мне в спину наш бармен и качает головой.

Я позволяю себе проигнорировать его вопрос.

Ну уж нет. Мне нужны деньги.

С трудом мне удаётся доработать до конца смены. Голова просто разрывается от боли. Скорее домой и в душ — это просто предел моих мечтаний.

На парковке я понимаю, что забыла рюкзак в раздевалке. Растяпа. Что-то сегодня я и вправду какая-то рассеянная.

— Что, опять на любимую работу? — усмехается Трис, завидев меня в дверях.

— Нет уж, до следующей смены я больше сюда ни ногой. Только рюкзак заберу и до свиданья, — отвечаю я, проскальзывая мимо.

Через десять минут, когда я вышла из бара, на улице уже начинает темнеть. И который раз я жалею, что оставила машину в самом дальнем конце парковки.

Тёмный силуэт рядом с моей тачкой заставил ускорить шаг. Апогеем сегодняшнего дня будет, если мою машину обворуют.

Я уже почти бегу, набирая в грудь воздуха, чтобы закричать, когда незнакомец оборачивается и я выдыхаю, так и не успев крикнуть что-то грубое.

Меня сбивает с толку смутно знакомое лицо, пока память услужливо не подкидывает мне момент двухгодичной давность с остановкой и этим парнем. Кажется его зовут Дрейк.

Странно, обычно у меня достаточно посредственная память на лица, да и вообще память — это не мой конёк, но тут я вспомнила его буквально сразу. И даже имя. Этот день становился каким-то безумным.

— Привет.

Вот так просто. Привет. Будто мы знакомы тысячу лет, а не пару минут.

— Здравствуйте.

Я настороженно огибаю машину и подхожу к водительской двери. Мурашки толпами носятся по спине, и горячая волна беспокойства поднимается в груди.

— Мия, если не ошибаюсь?

— Предположим, — я в замешательстве обвожу взглядом парковку. — Чем я могу вам помочь?

Чувство тревоги нарастает, грозя перерасти в панику. Но мне в глаза сразу бросается успокаивающий факт, что мы не одни. Через пару рядов от нас в машину с шумом загружает продукты многодетная семья. Дети бегают вокруг матери, пока та пытается выгрузить пакеты в багажник. А напротив, чуть левее, облокотившись на машину стоит какой-то хмурый, небритый мужик в пальто и безразлично копается в телефоне. Факт того, что нас окружают люди успокаивает.

— Тогда на остановке, ты обронила подвеску. Откуда эта вещь у тебя?

Я удивленно вскидываю брови и в упор смотрю на него. Из всех возможных тем для разговора, эту я ожидала меньше всего.

— Простите, не хочу показаться грубой, но какое вам дело? Это такой глупый способ познакомиться?

— Слушай, просто отдай мне украшение и я уйду, ясно?

Ситуация приобретала какую-то идиотскую окраску. Выходит, все же меня пытаются ограбить, только вежливо.

Я бросаюсь вперед, чтобы запрыгнуть в машину, но парень оказывается проворнее и захлопывает дверцу прямо у меня перед лицом.

— Не делай глупости, малышка, — рычит голос мне прямо в ухо, и ноги подкашиваются от ужаса.

Резко развернувшись, я оказываюсь с грабителем лицом к лицу.

На парковке слишком тихо, и я понимаю, что семейство уже несколько минут как уехало.

— Я же говорил, что это бесполезно, — вдруг подает голос небритый мужчина в пальто. Убрав телефон в карман, он подходит ближе и останавливается в нескольких метрах, скучающие глядя на нас. — Она не отдаст по доброй воле.

— Кай, я просил не вмешиваться.

— У нас нет времени, чтобы разводить сантименты.

То что эти двое заодно, приводит меня в отчаяние.

— Уберите руки, или я закричу! — выдавливаю из себя я, чувствуя однако, что от ужаса еле разжимаю челюсти.

Мужчина рядом холодно ухмыляется, и разводит руками, как бы приглашая исполнить угрозу.

— Валяй, смертная. Я сверну тебе шею раньше, чем ты откроешь рот. — ухмылка пропадает с его лица. — Мне наскучил этот балаган, Дрейк. У тебя минута, потом я сделаю все сам.

Господи, во что я вляпалась? Перед глазами плавают чёрные мушки, обещая, что скоро от напряжения я упаду в обморок.

Дрейк выдыхает сквозь зубы и снова поворачивается ко мне.

— Я просто заберу кулон. Я не сделаю тебе больно.

Как кролик на удава, я смотрю на него молча, не смея даже дёрнутся. Угроза Кая не кажется пустой, и лучшее что я могу сделать — это просто отдать эту чёртову безделушку.

С чего я вообще взяла, что она принадлежала отцу? Может я нашла ее где-то в лесу. В конце концов, пусть забирают, если им так нужно, и проваливают. Эта золотая побрякушка не стоит моей жизни.

Видимо, приняв мое молчание за согласие, Дрейк протягивает руку к моей шее, но тут же с ругательством отдергивает ее, словно обжегшийся.

Дальше все происходит мгновенно. Я пользуюсь моментом и распахнув дверь, ныряю в машину, Кай бросается ко мне, но путь ему перекрывает Дрейк. Все это я успеваю заметить в зеркальце заднего вида, когда моя машина с рёвом вылетает с парковки.

Вдавив педаль газа в пол, я гоню свой старенький форд к дому. Ужас и адреналин подстёгивают меня, обостряя восприятие до предела. Несколько раз я пролетаю на красный — мне сигналят в след.

Лишь у дома, кое-как въехав во двор, я заглушаю мотор.

Сердце ухает в груди, и кровь приливает к лицу. Мне жарко.

— Какого черта это было? — я встречаюсь взглядом со своим перепуганным отражением в зеркальце заднего вида.

Темные волосы всклокочены, а лицо бледное, с красными пятнами.

Нет, в таком виде нельзя показываться Долорес. А то ее точно удар хватит. Надо немного успокоиться.

Несколько минут я просто сижу с закрытыми глазами, откинувшись на сидении. Кажется я успокоилась.

Дома горит окно гостиной — скорее всего она пьет чай в гостинной. Я вбегаю на крыльцо и начинаю барабанить в дверь.

Через минуту дверь распахивается и на пороге стоит Долорес, с недоумением глядя на меня.

— Мия, что с тобой? На тебе лица нет! — она отступает в сторону, пропуская меня в прихожую. — Я начала волноваться, тебя не было так долго.

— Долли, пожалуйста не надо вопросов. День был просто отстой.

— Ладно, все расспросы потом. Я как раз заварила чай. Будешь?

Я молча киваю, не в силах ответить. Мой страх постепенно отступает, но руки еще немного подрагивают.

Как странно, однако. Почему у меня такое чувство, что это была не просто попытка ограбления? У меня смутное ощущение, что я уже когда-то видела этих двоих. Нет, парня я уже встречала на остановке, но откуда мне знаком также и этот мужчина? Чертовщина какая-то. Чувство, что я упускаю что-то очень важное не покидает меня.

Все эти мысли проносятся в моей голове, пока я не замечаю, что сижу с остывшей чашкой чая, так и не сделав первый глоток.

Долорес сидит на против, внимательно меня разглядывая из-под очков, но вопросы она не задает. Я очень рада ее тактичности, так как пока и сама не готова ответить на некоторые из них. Отпив, наконец жасминовый чай, я слабо улыбаюсь.

— Спасибо, чай как всегда крут.

Кивнув, она начинает собирать сервиз на поднос.

— Думаю тебе не помешает отдохнуть, — она осторожно берет чашку из моих рук и гладит меня по голове. — День был сегодня… Как ты сказала? Отстой?

— Да, ты права, — я сонно потягиваюсь и улыбаюсь. — Приму душ и спать.

Уже у себя на верху, стоя под горячими тугими струями воды, я стараюсь понять все, что сегодня произошло. Кулон. Им нужен был этот кулон. Я задумчиво разглядываю его. Вещица золотая, но она не отличающаяся красотой и изяществом. Он мне никогда особо не нравился, но мысль об отце делала его дорогим и личным для меня.

В комнате после душа прохладно. Прикроватная лампочка заливает все уютным желтым светом. Долорес сама выбирала покрывала и шторы в мою комнату, после моего переезда к ней. Это было очень мило, так, как и покрывало и занавески покрывали веселые завитки цветов.

— Ты не сердись, — сказала она тогда. — Но я хотела что-то веселое и милое для твоей комнаты.

Я тогда проигнорировала ее. Мне было все равно, какие занавески на окнах, или какой коврик лежит у кровати, но все же я не хотела расстраивать Долорес.

— Спасибо, мне очень все нравится.

Сейчас же я с удивлением поняла, что мне и вправду нравится такая расцветка. Засыпая, я улыбалась.