Оскорбление

Званцев кивнул. Не из вежливости — ему действительно было интересно, что нового о чужаках может рассказать изучение сотворенных теми маленьких чудовищ.

Лаборатория биологов была обустроена в одном из пустующих складских корпусов базы. Пластиковые стенки модульных контейнеров перегораживали огромный ангар, отделяя помещения с образцами от рабочих секций и друг от друга. Впрочем, Бью повел Званцева и Тэсс не в один из вивариев, а в лабораторный корпус — полный мерно гудящих и подмигивающих светодиодами приборов, с длинным ударопрочным стеклом во всю длину одной из стен. Через стекло открывался вид на виварий — из клеток которого осторожно выглядывали мордочки лилипутов.

— Я пригласил вас не только для развлечения, — Бью указал обоим на пластиковые стулья, сам взгромоздился на один из лабораторных столов. — Меня интересуют подробности вашей лондонской одиссеи. Взгляните, — он разложил ноутбук антикварного вида, подключенный к нескольким устрашающего вида агрегатам, напоминавшим то ли усохшие распредщитки, то ли ксероксы-переростки.

На экране ноутбука высветилось черно-белое изображение с нескольких камер. Левая верхняя, похоже, находилась в соседнем виварии. Соседние тоже передавали картинку клеток, поилок и кормушек, вот только содержимое клеток отличалась. Тэсс с любопытством вгляделась в экран.

На одной из клеток деловито прихорашивалось порождение фильма ужасов, похожее на гибрид мартышки и богомола и раскрашенное в серо-песочную полоску. Вторую клетку занимал пушистый клубок перьев, в таком ракурсе более всего напоминавший спящую сову. В третьей высовывала голову из тазика с водой лобастая выдра — если, конечно, бывают выдры, в ярко блестящей шерсти которых отражается зажженная в вольере лампочка.

— На сегодняшний день, — сообщил Бью, — мы вчерне отсеквенировали геном трех групп образцов. Астраханская, орегонская, французская. Результаты… противоречивы.

— Инопланетные существа? — Тэсс не отрывала глаз от экрана.

Бью развел руками.

— Они интродуцированы в нашу среду инопланетянами — бесспорно. Ничего подобного в нашей экосистеме ранее не наблюдалось — тоже бесспорно. Инопланетная ли это фауна или модифицированная до неузнаваемости земная — лично я-то уже не сомневаюсь в ответе… — он снова взмахнул в воздухе ладонями, словно обнимая невидимый шар. Пристально вгляделся в бойцов.

— Кто-нибудь из этих существ встречался вам в плену?

Званцев подавил неуместную ассоциацию с бригадным особистом.

— Лилипуты. Около пятидесяти штук летело с нами в капсуле. Остальных я знаю только по фотографиям.

— Уверены?

— Доктор, зрительная память у нас — профессиональный навык, — покачала головой Райт. — Сто процентов.

Бью поднял глаза вверх.

— Астраханский образец отловлен неделю назад в соленых озерах Прикаспия. Орегонский — в тамошнем заказнике в это же время. Нынешнее правительство Таджикистана сообщило, что местные жители натыкаются на памирский образец уже второй год. Мы полагаем, первичная популяция заброшена одновременно с махачкалинским рейдом.

Званцев помнил эту историю, случившуюся через год после атаки "Кольца". Звено из четырех чужих штурмовиков вышло на город с юго-востока, снайперской стрельбой разнесло на куски сторожевик, неприцельным огнем развалило несколько высоток Махачкалы и ушло над морем к северу. Там напоролось на контратаку целого авиаполка плюс зенитный огонь половины Каспийской флотилии. После того, как ценой двадцати "сушек" и еще одного корабля были сбиты три "летучих мыши", последняя уцелевшая прекратила заходы и ушла куда-то в сторону моря, оторвавшись от преследования.

Генетик свернул изображение, принялся копаться в папках.

— Получены результаты и по лесным крысам, — сообщил он. — Ранее не встречавшийся возбудитель саркомы мягких тканей морды. Высокая вирулентность и контагиозность. Уничтожено до семидесяти процентов популяции. Та же ситуация с орегонскими неясытями — подтверждена гибель большого количества птиц, хотя над выделением возбудителя еще работают. Полагаю, когда русский отдел закончит работу, мы выясним, что и под Астраханью наблюдалось снижение численности местных эндемичных видов — благодаря микроорганизмам, разносимым чуждыми формами.

— Испытания биооружия? — предположила Тэсс. — Они пытаются создать вирус, который бы действовал на все земные организмы?

Бью то ли рассмеялся, то ли кашлянул.

— Объяснять, по какой причине это невозможно, слишком долго, — сообщил он. — Просто поверьте на слово.

— Все, что я знаю о пришельцах, говорит об одном. Понятия невозможного у нас и у них сильно различаются, — спокойно заметил Званцев.

Ученый осекся. Постучал пальцем по мышке.

— Возможно, — пробормотал он. — После такого пренебрежения к законам физики и химии, почему они должны сделать исключение для биологии? Но факты говорят об обратном — эпизоотии, если они действительно спровоцированы чужаками — впрочем, если верить Кевину, для местного района это можно считать доказанным — ограничены в носителе и восприимчивых организмах, факторы переноса дают довольно низкую скорость распространения… В общем, не наблюдается существенных отличий от инфекций коренного происхождения. Скорее уж, пришельцы поставили целью расчистку экологической ниши для своих подопечных. И нельзя сказать, что у них это хорошо получилось.

— То есть?

— Все-таки эти формы чересчур неадаптированы для самостоятельного выживания. Вы можете загнать человека в размерный класс крысы, но вы не получите таким образом хорошую крысу. Слишком несбалансированная термодинамика, слишком медленное передвижение, слишком избирательный рацион… Сейчас они выживают, несмотря на пресс хищников, только благодаря вызванному эпизоотией популяционному дрейфу. Стоит аборигенам выработать иммунитет — и за несколько поколений они отвоюют утраченные позиции.

— Жалко, что нам это пока не удалось.

Судя по взгляду генетика, он ждал от Званцева другой реакции.

— Итак. Взгляните. Это ДНК наших маленьких гостей. Конкретно — minimus.

Званцев посмотрел на монитор, перевел недоуменный взгляд на Бью. Конечно, в школе его оценка по биологии не поднималась выше тройки, но ему все-таки смутно помнилось, что картинка ДНК в учебнике совсем не походила на разноцветную кардиограмму, которую сейчас демонстрировал генетик.

— Не так уж сильно и отличается от человеческой. Впрочем, если говорить о содержательной части… — Бью увеличил масштаб. — Куча просто сногсшибательных находок. На самом деле — за эти три года благодаря пришельцам мы узнали о собственном геноме гораздо больше, чем за предыдущие тридцать лет. Возможность сравнить изменения и последствия in vivo трудно переоценить. Однако, о чем я собирался говорить?

Курсор обвел один из участков "кардиограммы".

— Регуляторная последовательность для вот этой последовательности, — Бью принялся крутить колесико, проматывая кусок изображения. — Мы, благодаря нарушениям в развитии при ее повреждениях, давно подозревали, что она как-то связана с речевыми функциями. Похоже, пришельцы подтвердили нашу догадку. Два часа назад пришли данные из Брюсселя — согласующиеся с моим предварительным выводом. Здесь этого, конечно, не увидеть… секундочку… — Бью выдернул USB-кабель из "ксерокса" и вогнал в "распредщиток".

Ноутбук пискнул. Бью открыл новый файл — тоже с "кардиограммой", только форма ее немного отличалась.

— Паттерн распределения диметил-цитозиновых групп… — Бью осекся. Посмотрел на лица Званцева с Тэсс. Хмыкнул.

— В общем, если очень упрощенно. Представьте себе, что к ДНК прикручен ползунок, регулирующий ее работу. Который можно сдвигать в положение "сильнее" или "слабее". Реальная картина гораздо сложнее, но…

— Достаточно, — кивнул Званцев. — Этот ваш "ползунок" — инопланетного происхождения?

Бью улыбнулся.

— Он присутствует в ваших клетках. И в моих. И в клетках почти каждого существа на Земле — хотя насчет дрожжей и некоторых глистов есть сильные сомнения. Но что касается transhomo minimus, как мы условно их назовем — в том участке их ДНК, который я вам показывал, рисунок настройки этого "ползунка" выставлен строго определенным образом. Скажем так. Вместо того, чтобы отключить блок, помимо развития мозга, ведающий огромным количеством процессов, пришельцы, как мы предполагаем, выставили дополнительную опцию "подавить развитие больших полушарий".

— И… они хотят сделать подобное со всем человечеством?

Судя по взгляду генетика, сегодня Тэсс перекрыла свою норму нелепых предположений.

— Я подозреваю, что им для этого потребовались бы… очень большие усилия, — проговорил Бью. — Однако… Вернемся к исследованиям астраханского образца.

Диаграмма на мониторе приняла прежний вид. Вернее, кое-какие отличия в рисунке и рядах букв внизу тренированный взгляд Званцева подметил, но ему они ничего не говорили.

— Высокосоциальные существа, около шести килограмм весом. Ведут полуводный образ жизни на побережье соленых водоемов. Строят водные укрытия, подобно земным бобрам, правда, значительно более примитивные. Уникальная коллаген-гуаниновая структура ости и подшерстка заставляет подумать об эволюции в условиях высокой инсоляции… впрочем, это я вам уже рассказывал. А теперь…

Бью ткнул пальцем в монитор.

— Кодировка аминокислот расходится с общеземной на девять триплетов. Девять, капитан! Даже в дрожжевых митохондриях отклонение составляет всего восемь позиций. С другой стороны, собственно аминокислотный набор включает всего две аминокислоты, не относящиеся к протеиногенным или нестандартным, энантиомерия также совпадает с земной. Если вы спросите меня… что ж, за такое предположение ученый совет порвал бы меня на клочки, но как полагаю лично я — эти существа имеют с нами общих предков. Но разошлись наши линии на стадии очень ранних прокариот, миллиарды лет назад.

Тэсс присвистнула.

— Кто-то… засеял жизнью обе наши планеты? Землю и родину пришельцев?

— Родину? — Бью покачал головой. — Я не настроен жонглировать таким количеством догадок. Мы не так много знаем о собственной эволюции. Раз на то пошло… взгляните сюда, — он вывел на экран третью схему.

— Эти существа еще ближе к земной жизни, — заметил он. — Тоже никакой хиральной экзотики наподобие Д-аминокислот или левосторонних сахаров, отклонение всего на пару триплет. Здесь расхождение произошло, очевидно, уже позже — хотя я по-прежнему не могу назвать сроков.

— Эти — это какие? — рискнул перебить его Званцев. — И раз они так схожи с нами — людей могут поражать их болезни?

— Hexavertebrata, — нетерпеливо бросил генетик. — Болезни? Предполагать, что параллельная на протяжении минимум сотен миллионов лет эволюция независимо сформирует общий остров патогенности — все равно, что бросить на пол набор для скраббла и надеяться прочесть осмысленную фразу. Запрещено даже не химией — статистикой. Если мы не говорим о вмешательстве пришельцев, конечно. С другой стороны, их собственная иммунная система — особенно если вернуться к speculus — при выдержке в земной среде должна потихоньку сходить с ума. Чего мы, кажется, не наблюдаем. Знаете, капитан — если мы разберемся с механизмом, который чужаки предположительно задействовали для этой цели… Пожалуй, со времен Флеминга это будет один из самых крупных прорывов в истории медицины. Но — вот что действительно интересно!

Снова ничего не говорящий участок диаграммы. Званцев терпеливо ждал продолжения.

— С кое-какими расхождениями — но мы выявили последовательность, весьма напоминающую нашу старую добрую контактин-ассоциацию. Не знаю. Может быть, все наши представления об эволюции со времен Дарвина можно сдавать в утиль. А может быть — природа просто склонна подбирать одинаковые решения для одинаковых задач. Даже чтобы доказать, что мы имеем дело не со случайным, а с функциональным сходством, потребуется несколько лет. Но — видите? Они использовали тот же паттерн регуляции экспрессии, что и в случае с теми созданиями, что вы называете "лилипутами". Точнее, очень схожий. Конечно, нельзя быть уверенным… Я не имею генома предположительной исходной формы, чтобы провести сравнение… Но если это не просто череда совпадений, тогда…

— Тогда? — молчание генетика затянулось.

— Капитан, — Бью поднял глаза на Званцева. — Все, что у меня есть — предположения. Но… Как мне кажется… Я подозреваю — все существа, что пришельцы завезли в наш мир, когда-то были разумными. Способными к речи и сложному труду.

Званцев поднялся рывком.

— Доктор, — проговорил он. — Благодарю за вашу работу. Вы уже сообщили результаты ГлобДефКому?

— Результаты? Капитан, да у меня не было времени на простейшее перекрестное…

— Забудьте про критику оппонентов и отзывы ученых советов, — прервал спецназовец генетика. — Забудьте про перекрестные проверки. Немедленно отошлите командованию все — включая ваши выводы. Можете считать это приказом, отданным в боевой ситуации.

— Я… — Бью встретился глазами со Званцевым. — Хорошо, капитан. Я предпочел бы сам быть уверен в своих спекуляциях, но я сделаю, как вы говорите.

— К чему такая срочность? — поинтересовалась Тэсс, когда они шли по коридору между корпусами.

Званцев остановился. Развернул Тэсс к себе и заглянул в глаза.

— Знаешь, что мы только что узнали?

— Судя по всему — меньше тебя.

— Теперь мы знаем, что эти твари собираются сделать с нами. Что они делают с планетами, которые захватывают. Что нас ждет в случае поражения.

***

Официально эта организация именовалась "Малой консультационной группой при Всемирном оборонном командовании". Неофициально ее чаще называли "Ложей". Шестеро военных, пятеро ученых и один инженер — не все они входили в состав Главного штаба ГлобДефКома, но каждый из участников "Ложи" работал с Ведьмой на протяжении двенадцати лет, прошедших с тех пор, как на мировые столицы пролился дождь из высокотемпературной плазмы.

— Шесть инопланетных и четыре хомо-трансформированных вида, — подытожила Ведьма. — Из которых пять успешно выдерживают конкуренцию с нашими. Четыре источника излучения на поверхности Луны, два — на спутниках Юпитера. Чужаки всерьез начали окапываться в нашей Солнечной системе. Что за новости могут быть важнее этих?

— Информация продолжает поступать, — астроном поморщился. — Я не спорю, отслеживание вражеских станций жизненно важно для нас в краткосрочной перспективе, но что касается долгосрочной… — он ткнул авторучкой в разложенную на столе звездную карту.

— Кувен-объекты? — капитан покачал головой. — Я не спорю, сравнительная мощность инфракрасной и видимой части спектра порадовали бы и самого Дайсона, но для более точного анализа хорошо бы понаблюдать за ними как минимум год-другой.

— Если и засветок третьего объекта вам недостаточно, — прошуршала передвинутая распечатка, — то что вы скажете относительно параллакса третичных термоисточников?

Капитан поцокал языком, изучая листок бумаги.

— Если не привлекать совсем уж безумные теории… — он коротко хохотнул, — Ладно. В том, что касается гравитационного влияния на ТНО, я поверю вам как специалисту. Вы хотите сказать, что именно такое рассеяние должно наблюдаться для рассчитанной вашей группой модели кувена?

Астроном развел руками.

— Для облака экранирующих элементов на расстоянии от пятидесяти до шестидесяти. Предположительно — плоской формы, для минимизации излучения и облегчения маскировки. Замаскировать рой протяженностью в одну астрономическую единицу — тяжелая задача. Кувен-элементы, по-видимому, ориентируются ребрами теплосбрасывающих систем к нашей планете, а основная часть роя, не выполняющая в конкретный момент маскирующую функцию — разворачивается прочь от Земли и всей поверхностью корпуса. Это должно работать, по крайней мере, пока человечество заперто в гравитационном колодце.

— Могут быть и другие объяснения. Например…

— Например, что третичные источники перемещаются по собственной системе на сверхсветовой скорости? Капитан, вам не кажется, что кувен-гипотеза куда симпатичнее смотрится под бритвой Оккама?

— Пол, Константин, — вмешалась Ведьма. — Вы не могли бы говорить так, чтобы вас понимали все присутствующие?

Капитан вскинул голову от распечатки.

— Проблема в том, что и нам самим мало что ясно. Виноват. Излагая вкратце, генерал — занавес. Гигантская лента из автономно движущихся пленок-фрагментов шириной с Землю и длиной почти с земную орбиту. Эти фрагменты разворачиваются, маневрируют, чтобы сохранять ориентацию относительно Земли, сходятся и расходятся, сбрасывают в космос паразитное тепло. Но одна часть ленты постоянно повернута к нам, сосредоточена и развернута так, чтобы скрывать от наших телескопов то, что мы, собственно, называем кувен-объектом.

— И что же это? — требовательно спросила Ведьма.

— Пульсирующие переменные звезды с необъяснимым характером изменений блеска и спектральных линий. Само по себе — не новость, модели для кучи цефеид разрабатывались астрономами десятки лет. Но во всех трех случаях мы видим планетные системы, включающие многочисленные горячие слабо светящиеся тела, источники нерегулярных затмений. В одном случае тепловой фон системы настолько не согласуется с видимой яркостью, что других объяснений, кроме чужих астроконструкций в качестве источника тени, у нас просто не находится. Все три системы расположены в хорошо изученных регионах, и, если они не образовались на протяжении последних двух годов — должны были наблюдаться уже десятилетия. Наконец — все три системы видны на фоне того, что мой коллега назвал "кувен-объектами" в честь шапки-невидимки из греческих мифов. Останков маскировочной системы, вышедшей — или выведенной — из строя десять лет назад.

— Пол, я все еще почти ничего не понимаю, — вздохнула Ведьма. — Вы говорите о инопланетных базах? Вам удалось обнаружить родину этих созданий?

— Генерал, что-то мы определенно обнаружили, — подбородок капитана дернулся. — По всей видимости — минимум три обитаемых системы не далее пятисот световых лет от Солнца. В которых поддерживается активный межпланетный трафик и технологическая деятельность. Базы ли это наших врагов — вопрос спорный. По крайней мере, двигались их корабли с другого направления. А еще мы видим маскировочные рои, которые на протяжении минимум десятилетий закрывали эти звезды от нашего взгляда.

— Теперь понимаю. Маскировка отказала…

— Двенадцать лет назад. Точнее, от пятнадцати до десяти лет назад в системе управления роями начали стремительно накапливаться ошибки. Фрагменты роя начали сталкиваться, двигаться несогласованно, уходить в сторону — пока из плотной ткани он не превратился в рваную ажурную сеточку. И мы разглядели то, что за ней скрывалось. Как будто кто-то вывел из строя координационный центр всех трех завес.

— Вспышка в Корме! — возглас раздался с трех мест сразу. Ведьма подалась вперед.

— По всей видимости, — отчеканил Пол. — Прежде чем напасть, чужаки вывели из строя маскировочную систему… кого-то еще. Возможно, мы обнаружим и другие кувены — мои сотрудники не исключают, что ряд тепловых аномалий в небе тоже могут оказаться кувен-роями, постепенно выходящими из строя. Похоже, гипотезу Великого Фильтра можно успешно отправлять в корзину.

По комнате для совещаний прошел приглушенный ропот. Ведьма не пыталась пресечь разговоры. Вместо этого она оперлась на стол, пристально глядя в глаза капитана.

— Может быть, это и враги наших врагов, — проговорила она. — Но не думаю, что мы можем назвать их друзьями. Союзники не скрывают друг от друга само свое существование.

Капитан развел руками.

— Мы знаем недостаточно.

— За последние двенадцать лет эта фраза завязла у меня в зубах, — процедила Ведьма. — Мы принимаем от этих существ какие-либо передачи? Хотя бы шум от их прогноза погоды?

— Почти ничего. По-видимому, они поддерживают коммуникационный трафик с помощью узких пучков и стараются экономить энергию — дважды или трижды наши приемники ловили узкополосные всплески, вроде бы дающие высокое ОСШ, но похожие артефакты наблюдались и в прошлом. Кстати, это тоже может говорить о поддержании маскировки. Мы, конечно, можем и сами организовать передачу в их сторону…

— Которой потребуется пятьсот лет, чтобы дойти до адресата? Я полагаю, пока не стоит тратить на это время и силы, капитан.

— Слушаюсь. Хотя… у членов коалиции есть свои обсерватории и передатчики — не поручусь, что кто-то из них не предпримет шагов в этом направлении.

Ведьма вздохнула.

— Вреда от этого тоже не просматривается. Однако… — она выпрямилась. Резко хлопнула ладонью по столу.

— Господа! — ее контральто разнеслось под низким сводом зала. — Это, бесспорно, очень важно — но в стратегическом плане перед нами стоят и другие задачи. Михаил, разрешаю говорить откровенно. Здесь мы защищены от прослушивания, насколько возможно.

МИДовец аккуратно и неторопливо поднялся.

— Леди генерал, — твердо произнес он. — Я буду краток. Руководство РФ полностью согласно с вашим видением ситуации.

Раздался короткий смешок британца.

— Неудивительно, — проронил он. — Пришельцы сидят аккурат на жизненно важном для России транспортном узле. Сколько лет дают ваши аналитики до полноценной вспышки сибирского сепаратизма? Три? Пять?

Бритвенно острый взгляд Ведьмы скользнул по маршалу.

— Стивен, правительство короля Генриха имеет другую точку зрения?

— Никак нет, — англичанин продолжал улыбаться. — Приношу извинения господину Богданову за излишне неформальное замечание. Три дня назад я беседовал с Его Величеством и премьер-министром в Эдинбурге. Правительство Великобритании готово поддержать любые ваши действия.

— Как и Китая, — вопреки своей обычной манере офицер КНР оказался крайне лаконичен.

— А по неофициальным каналам меня уведомили о поддержке от Израиля, — Ведьма вздохнула. — Четыре постоянных члена Совбеза — уже неплохо. Боюсь, я не уверена в реакции собственного командования. Эта война становится непопулярной среди избирателей. В Белом Доме ширятся опасения, как бы через пару лет не отдать Овальный кабинет демократам. Черт. Мистер Богданов, нельзя ли одолжить у вашей страны немного тоталитарной диктатуры? Обещаю, мы вернем ее сразу после выборов.

Русский не улыбался.

— Генерал Робинсон, — произнес он. — В вашем распоряжении — семидесятитысячная армия с боевым опытом, оснащенная по последнему слову техники. Обычно для того, чтобы посадить нужного человека в президентское кресло, хватало и меньшего.

Кондиционеры ли включились на полную мощность — или по комнате пронесся холодок от этих слов?

— Меня не манят лавры Цезаря, — холодно уронила Ведьма. Напряжение сгустилось так, что стало почти ощутимым физически.

— Тогда найдите подходящего человека, — вмешался неожиданно резко Джефферс. — Армия пойдет за вами. Военным Соединенных Штатов не по душе смотреть, как политики требуют мира с тварями, которые уничтожили миллионы американских граждан!

— А правы ли мы? — все так же жестко спросила Ведьма. — Мы не можем сражаться на равных с чужаками. Мы останавливаем их, заваливая трупами наших людей — и то лишь по прихоти чужих, не желающих использовать свое космическое оружие. Уверены ли мы, что однажды выиграем эту войну?

— Чужие никогда и не предлагали нам мира, — теперь заговорил Мюллер. — Все, чего хотят политиканы в Сенате — это выйти из коалиции, прекратить атаки на невадскую зону, обнести ее колючей проволокой и постараться забыть о ее существовании. Отлично! Допустим, для Невады это сработает — чужаки и не пытались особо раздвинуть здесь границы периметра. А что насчет Англии? России? Ливана? Позволить пришельцам занять столько территории, сколько им захочется, и уповать на то, что их аппетиты не безграничны? Послать к черту коалицию и сделать вид, что проблемы планеты Америки не касаются? Представьте себе — в ваш дом ворвался незнакомец, полоснул вас ножом по лицу, и уселся в углу пить чай с мягкой французской булкой! Вы ляжете спать, надеясь, что он пришел только за булкой? Или попробуете огреть его стулом по голове? Твою мать… Генерал, я хочу сказать — не так уж мало американских корпораций тоже окажутся на вашей стороне. Из числа тех, которыми руководят люди, умеющие смотреть дальше своего носа.

— И нам нужна не только военная координация, — вклинился неприметный человек, сидящий между военными и научниками. Предполагалось, что именно его присутствие в окружении Ведьмы — лучшая гарантия для правительства США от нежелательных эксцессов с участием ГлобДефКома. Командование ЦРУ, однако, было бы неприятно удивлено, узнай оно, сколько существенных мелочей не попадает в отчеты одного из их лучших сотрудников. — Единое руководство в масштабах планеты. Политическое, экономическое. Пусть на базе существующих структур ООН и ГлобДефКома — но по-настоящему эффективный орган, а не тот аморфный конгломерат, что мы имеем сейчас. Извините за пафос — но сейчас нам представляется возможность впервые в истории человечества объединить этот мир. Франция с Германией займут позицию доброжелательного нейтралитета, Япония тоже слишком хорошо помнит Токио, чтобы возражать. Нужен толчок. На следующем заседании Совета Безопасности ядерные державы должны выступить единым фронтом. Позиция Госдепа США — основной камень преткновения.

— Джон, — негромко сказала Ведьма. — Если называть вещи своими именами — это заговор с целью свержения правительства Соединненных Штатов. Все это понимают? — она обвела приближенных взглядом.

— Да, генерал, — оперативник ЦРУ коротко кивнул. — И все из нас понимают — мы зашли слишком далеко, чтобы отступать. Информация просачивается. Мы связывались со своими правительствами. Мы наводили справки. Вы просчитывали переброску войск в Вашингтон. Я не смогу долгое время вводить свое руководство в заблуждение. Или мы сделаем то, что должны — или в самом лучшем случае коалиция лишится самого могущественного члена, в худшем — ГлобДефКом окажется обезглавлен вместе со значимым сопротивлением вторжению. Леди, надо действовать — и действовать немедленно. В долгосрочных масштабах — это и в интересах американского народа, а не только планеты Земля.

Бью нервно захихикал, услышав такую расстановку приоритетов, тут же подавился смехом и умолк, когда Ведьма посмотрела на генетика.

— Ну что ж, — проговорила она. — Друзья, мы обдумываем это слишком давно, чтобы идти на попятный, — и негромко засмеялась.

— Генерал?

— Боже, — седовласая женщина с лицом злой колдуньи, державшаяся с военной выправкой, несмотря на груз прожитых лет, улыбалась. — Если бы кто-нибудь сказал мне в Дархеме, что полвека спустя я буду сражаться с пришельцами, а затем — возглавлю военный мятеж с участием иностранных войск, чтобы свергнуть законно избранного президента США и стать мировым диктатором… Я бы ответила, что меня не прельщают съемки в третьесортном боевике!

***

Золотое пламя внизу, стремящийся ввысь к невидимой голубой заре поток огня, обрамленный звездной чернотой космоса. Поток теней, мчащихся сквозь подводную зеленую тьму наверху. Столб синего свечения прямо по оси камеры. Стремительно мелькающие в нем двойки и тройки многогранников.

Охрипший, еле слышный голос, механически, безостановочно шепчущий длинную череду слов и чисел.

— … в режим проверки. Позиция вниз. Сто восемьдесят шесть. Конечная цифра больше восьми. Добавить восемь. Ввод — сто девяносто два. Число меньше тысячи двадцати четырех. В режим проверки. Позиция вверх. Ноль. Оставить. В режим проверки. Позиция вниз. Сто девяносто два. Конечная цифра ноль. Умножить на восемь. Ввод — тысяча пятьсот тридцать шесть. Число больше тысячи двадцати четырех. В режим подъема. Позиция вверх. Ноль. В режим подъема. Позиция вверх. Ноль. В режим подъема. Ноль. Восемьдесят три. Конечная цифра меньше восьми…

Сьюзен вздрогнула, ее голова подалась вперед. Разметавшиеся волосы прошли сквозь голограмму, заклубившуюся тонким дымком. Девушка вскинулась, уставилась воспаленными глазами на световую полосу.

Ш-Телл негромко щелкнула горлом, привлекая внимание Ника.

— Сколько люди могут не спать? — спросила она. — Она работает… уже сутки? Или больше? Ей нужно отдохнуть.

— Ты видела, — вмешался Каят. — Малейшая задержка — и они начинают откачивать воздух. А она — единственная, кто вообще понимает, в чем состоят эти треклятые головоломки. Мне и числа разобрать сложно, не то что понять, чего требуют Оскорбители.

Ник вздохнул про себя. Мало того, что и для него задачи Оскорбителей оставались китайской грамотой — способность Сьюзен в уме навскидку перемножать четырех-пятизначные числа казалась ему чем-то вроде черной магии.

— … Число больше шестнадцати тысяч трехсот восьмидесяти четырех. В режим спуска. Позиция вниз. Ноль. Позиция вниз. Ноль…

Повинуясь задыхающемуся голосу Сьюзен, висящая вниз группа многогранников обратилась облачком и втянулась в потолок, уступая место череде шаров. Сьюзен почти прижалась к потоку свечения.

— Кажется, заканчивается, — пробормотал Ник. Он еще на прошлом цикле фигур подметил, что, когда голограммы начинают вот так проматываться снизу вверх — это признак близящегося конца подсчетов и шанса девушке на короткий отдых.

— Знаешь, что такое компьютеры? — спросил в ответ Каят.

— Знаешь, что такое Интернет? — не удержался Ник от скрытой насмешки.

Кажется, Каят уловил тон.

— Призрак, к моменту визита Оскорбителей мой народ пользовался… — опять это проклятое сбоящее узнавание — Ник был уверен, что использованное Каятом слово имеет какое-то отношение к ювелирному делу, но смысла не разобрал, — почти сто лет. Посмотри. То, что она делает, очень напоминает работу какого-то элемента компьютера.

— Это же бред. Забирать нас с родных планет, помещать сюда… все ради того, чтобы что-то вычислять с нашей помощью? Когда даже земной компьютер справился бы лучше?

— Скажи это Оскорбителям, — гоблин, похоже, утратил интерес к беседе.

Зато в глазах Ш-Телл вспыхнуло любопытство.

— Ком-пью-тры? — повторила она. — Считающие машины? Это не сказка? Мы действительно делали машины, которые умели так считать?

Ник уставился в пол.

— Число шестнадцать тысяч триста восемьдесят четыре. Остановка, — выдохнула Сьюзен. Пошатнулась. Сползла на пол — прямо на центральное возвышение, над которым еще таяли в воздухе остатки пирамиды и трех сфер.

Ник помог ей передвинуться поудобнее. Вернее — взял за плечо и сдвинул к стене. Сьюзен даже не проснулась, лишь пробормотав что-то и закрыв голову руками.

— Передышка. Около часа, — проговорил он. — А потом?

Никто из ли-ча не ответил.

— Долго в таком режиме у нее не получится, — настойчиво повторил Ник вслед за Ш-Телл.

— Что предлагаешь? — рыкнул Каят.

Нику оставалось лишь развести руками.

Он растянулся лицом вниз, наблюдая за коловращеньем светил небесных. Огненный луч надвигался на камеру. Будто они неторопливо влетали в пламя огромной свечи, сияющей призрачно-голубым свечением. Приглядевшись внимательнее, Ник различил в потоке голубого огня сгущения, водовороты, кипения рушащихся с оранжевой звезды облаков. Уже не свеча — гигантский космический водопад, огненно-пламенный в вышине, подсвеченный синим у основания. Стена голубого огня надвигалась с неторопливостью часовой стрелки — заметить ее приближение можно было, только понаблюдав за небом под кораблем минут десять. С каждым новым оборотом луч клонился чуть дальше в сторону — корабль Оскорбителей, похоже, менял траекторию, чтобы не столкнуться с огненной волной.

Ник перевернулся на спину, уставясь на мельтешение теней в сумраке. Мелко дрожали бесчисленные реснички на стенках тоннеля. Округлые, вытянутые, лопастевидные, шипастые силуэты обгоняли их и отставали, будто машины на скоростной автотрассе. Порой мельтешили в мгновенных и четких перестроениях. То и дело из стен вырывались черные щупальца, вырывали добычу из рядов и скрывались обратно. Проносились мимо черные прогалы каких-то узких боковых проходов, изредка из них выскальзывали цепочки теней, чтобы влиться в общий поток. Сумрак скрадывал цвета и рождал ассоциации с подводным миром.

Движение, волна света. Беззвездный космос внизу и пляску теней внизу снова соединила требовательно мерцающая пуповина.

— Еще и часа не прошло! — Ник заскрипел зубами.

Он наклонился к столбу света. Тот пока был пуст, лишь вспыхивали в нем отдельные блестки.

— Не надо, — Ш-Телл покачала головой. — Ты же помнишь — стоит сделать ошибку, и воздух начинает портиться быстрее. Давай подождем, сколько получится, и разбудим ее.

Ник хмуро покосился на гоблиншу, но спорить не стал.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. И так до тех пор, пока сердце не начнет бешено колотиться о ребра от духоты.

— Сью. Просыпайся. Снова, — Ник решительно затряс девушку за плечо.

Сьюзен резко села, поджав колени к груди. Остекленевшие глаза смотрели мимо Ника. Рывками, будто автомат, она передвинулась ближе к системе.

— Эй, — Ник помахал рукой перед ее лицом. Так же механически Сьюзен обернулась.

— Расскажи еще раз — как это работает? Может, в этот раз у меня получится.

Лишь через несколько секунд Сьюзен перевела на него взгляд расширенных зрачков. В них блеснул отсвет золотой звезды в пол-неба.

— Вначале — демонстрирующий цикл, — прошептала она. — Прокручивают числа. Показывают смену. По комбинации для каждого режима. Следи за промежутками — длинные отрезки — смена режима. Следи за числами, ищи закономерность. Потом — остановочное. Обычно — совпадает с перезаписанным стартовым, но не всегда. Условия меняются — каждый раз следи за демонстрирующим циклом.

— Подожди. Подожди. Я ничего не понимаю, — Ник затряс головой, пытаясь вытряхнуть шум из ушей. — Как ты читаешь эти числа?

— Разряды — по кругу. По часовой стрелке. Ближайшая фигура — старший. Считай число граней.

— Что?

— Я поняла, — неожиданно вмешалась Ш-Телл. — Количество граней — это цифра. Числа пишутся по кругу, а не в столбик — просто надо привыкнуть. А вот остальное, — она потерла лоб.

Ник одновременно с гоблиншей задумчиво уставились на синее свечение. В котором как по команде сгустилось три многогранника.

— Э… триста пятьдесят шесть? — неуверенно пробормотал землянин.

— Восемьсот пятьдесят четыре, — поправила его ли-ча. Подбородок Сьюзен дернулся.

— Довольно! — вмешался Каят. Он резко толкнул Сьюзен к световому полю. — Давай, призрак. Спасай наши жизни, пока получается.

Третий капитан Стратосферных Сил Бриллианта отвернулся от вновь замелькавших в столбе света фигур. Встретился глазами с Ш-Телл и Ником.

— Хотите задохнуться? Дело ваше. А у меня остались кое-какие незакрытые счета к Оскорбителям, — бросил он.

Ш-Телл втянула в легкие посвежевший воздух.

— Пока что ты пляшешь под их дудку, как дрессированный лис, — проговорила она.

Каят осклабился.

— Если лучше знаешь, как остаться в живых — предложи, — Ник уже достаточно хорошо разбирал оттенки голосов ли-ча, чтобы расслышать гнев в щелчках гоблинской речи. Несколько секунд они с Ш-Телл мерились взглядами, затем гоблинша, выдохнув, отвернулась.

— Дайте мне копье и живого Оскорбителя, — процедила она. — Я бы показала ему, в какие игры умеют играть на Подпорках.

— Ракеты и бомбы не помогли вам против них, — напомнил Ник. — Что здесь сделают копья?

Гоблинша не ответила. Теперь она, прижав уши, рассматривала поток теней наверху. Вновь впереди взметнулась бахрома черных щупалец, корабль бросило из стороны в сторону.

Кажется, Ник задремал. Во всяком случае, он не смог бы сказать, сколько времени прошло с момента их разговора. Сперва он честно старался следить из-за плеча Сьюзен, как соотносятся фигуры в столбе света и числа, которые безостановочно шепчет девушка. И быстро понял, что это ему не по силам. Он не успевал даже пересчитать грани на многих изображениях. Одиночный шар изображал ноль — это было очевидно, а вот что до остального…

Рядом что-то пошевелилось.

— Ник из России, — тихо сказала ли-ча. — Даже лучше, что она не понимает, что происходит.

Он угрюмо кивнул.

— Я до сих пор говорю себе, что это просто страшный сон, поэтому и нет нужды беспокоиться, — признался Ник негромко. Посмотрел на Сьюзен.

— Сто девяносто восемь. Кратно одиннадцати. Умножить на семь. Ввод — тысяча триста восемьдесят шесть. Позиция вверх. Ноль, — шепот пресекся. Сьюзен колотило мелкой дрожью. Она скорчилась рядом с центральным выступом, уже не обращая внимания на появляющиеся из него потоки сияния. Что-то еле слышно проговорила.

— Что?

— Она… бесконечна, — разобрал Ник сквозь стук зубов. — Тянется и тянется, в обе стороны… — Сьюзан смотрела на свечение, будто загипнотизированная. — ТЫ КОГДА-НИБУДЬ ОСТАНОВИШЬСЯ?!!

Мигнуло.

Красная мгла слизнула космос внизу и туннель наверху.

— Вот как? — раздалось шипение у левого локтя Ника. — Оказывается, все это время можно было попросить?

— Что-то нам покажут сейчас? — пробормотал Ник про себя. В темноте уже разгоралось серебристое свечение посреди камеры. Ш-Телл придвинулась к Нику и Сьюзен так близко, что он ощущал, как его руку щекочет зеркальный мех. Даже Каят внимательно следил за центральной зоной.

Сперва изображение упрямо не хотело обретать форму. Клубилась еле различимая серебряная дымка, кипела призрачной пеной. Затем по ней прошла волна, будто голограмма рванулась от центра, уменьшая масштаб.

Дымка сгущалась. Повисла над выступом слабо светящимся шаром. Шар медленно вращался вокруг своей оси, понемногу уменьшаясь в размерах. В нем начали то тут, то там вспыхивать крохотные светлые искорки, сперва немногочисленные, затем — все больше и больше. Через несколько секунд шар оказался заполнен крохотными искорками. Он продолжал стягиваться к центру и вращаться, становился плоским по краям. Теперь он состоял из яркого, заполненного светлыми точками шара и вытянутого диска, походя по форме на шляпу. Вокруг него, над ним и под ним кружились отдельные сгущения искр.

— Что-то мне это напоминает, — задумчиво протянул Каят.

Теперь уже диск налился искрящимися вспышками. Шарики-сгустки приближались к центральному шару, растягивались, втягивались в него. По диску и ядру прокатывались волны слабого свечения. Иногда из самого центра "шляпы" выбрасывало призрачные светящиеся струи, а сам "центр" вспыхивал ярче.

— Смотрите, — Ш-Тел подняла руку, указывая на место, где в диск только что втянулся один из сгустков. В оставшейся от него полосе мерцала еще одна светлая точка.

Только эта горела ярче всех прочих. Напоминала не искорку, а крохотный световой шарик. Ее свет имел слабый зеленоватый оттенок. Приглядевшись, Ник мог различить в нем какие-то крохотные детали и структуры.

Картина продолжала меняться. Бывший шар уже не менял размер. По диску и ядру-шару бежали волны сгущений и разрежений искрящегося света. Через само ядро протянулось нечто наподобие ручки от гантели, диск распался на несколько изогнутых ветвей, налившихся голубым свечением. Вверх и вниз снова протянулись два призрачных шлейфа.

Зеленая точка росла и укрупнялась, превратилась в облачко изумрудных и аметистовых искр. С нее сорвалось и побежало через Галактику (а что им показывают именно картинку Галактики, Ник уже не сомневался, хоть изображение и отличалось от ему привычного) кольцо из множества зеленых крупинок. Одна за другой звезды на пути кольца сами наливались свечением молодой травы.

— Они захватывают Галактику? — видимо, они с Ш-Телл подумали об одном и том же. — Это карта их завоеваний?

— Или засевают? — предположил Ник.

Новая волна сорвалась с яркого самоцвета на краю центрального вздутия. В этой точек было меньше и горели они ослепительно фиолетовым огнем. Каждая сливалась со звездой, та вздрагивала, меняла цвет. Напрягая зрение, Ник различил крохотные черные кольца, окружившие каждую помеченную звезду. Окольцованные звезды сами выпускали несколько фиолетовых искр, устремлявшихся к следующим светилам. Между ними протягивались крохотные линии.

Процесс шел стремительно. Ник не успел моргнуть глазом, как Галактику опоясала яркая паутинная дуга из сотен, а то и тысяч крохотных аметистов. Она бурлила и переливалась, отбрасывая фиолетовые всполохи на морды гоблинов и человеческие лица — даже Сьюзен поддалась общему порыву. Линии и кольца мерцали в стремительном ритме. Дуга росла, охватив почти три четверти ширины диска — который уже приобрел знакомый вид из ядра и нескольких спиральных рукавов.

Затем что-то изменилось. По всей длине дуги стали возникать крохотные красноватые точки, будто свет что-то загораживало. К тени пульсировали, увеличиваясь и уменьшаясь, между ними протянулись нити-соединения. Дуга вскипела. Какое-то время вокруг галактического ядра бурлил незамкнутый пояс из фиолетовых искр и серых облачков — а затем фиолетовые точки начали стремительно гаснуть или окутываться тенью.

— Что-то произошло? — все четверо так пристально наблюдали за картиной, что их головы погрузились во внешний край диска. Свет переливами отражался в шерсти Каята и Ш-Телл, звезды крохотными точками сверкали на лице Сьюзен.

Буря улеглась. Уцелело меньше четверти окольцованных звезд — разрозненные немногочисленные остатки когда-то яркой полосы. Все — тускло-серые, едва различимые во мгле. Линии, соединявшие звезды, исчезли вовсе.

Однако такие же серые искры продолжали срываться с них и мчаться через галактику. Теперь, однако, каждое касание уже не рождало волну новых светляков. Вместо этого отмеченные искорками звезды начинали мигать слабым красноватым свечением. Теперь уже от них к серым точкам протягивались красные линии. Слабые по сравнению с прежней паутиной, они то и дело гасли, словно задутые ветром.

— Война? — медленно спросил у пространства Каят. — Гибель империи? И воюющие между собой ее останки?

Ник не ответил, захваченный зрелищем. Красные окольцованные точки одна за другой наливались сильным и постоянным алым светом. Теперь уже с них срывались рубиновые искры — и двигались к ближайшим зеленым звездам. Колец, однако, вокруг тех не появлялось. Вместо этого зеленый огонь начинал медленно наливаться светом — и тут же гаснуть до еле неразличимой искры, чтобы разгореться снова. Навскидку Ник видел не меньше сотни скоплений — яркая кровавая точка посредине, от двух до десяти пульсирующих зеленых огней вокруг, связанных с ней мигающими в такт алыми нитями. Еще один алый луч, ярче остальных, связывал центральную звезду с одной из серых точек.

— Если это… — ему не дали закончить фразу. Масштаб вновь изменился, галактика опять рванулась к стенам камеры. Ник моргнул от неожиданности — и увидел другую картину.

Теперь на звездном фоне выделялись лишь несколько кластеров из красных и зеленых точек — и стайка из двенадцати ослепительно ярких рубиновых искр. Вереница светлячков мчалась от одной зеленой звезды к другой. Каждый раз, стоило ей коснуться зеленого огонька — и тот вспыхивал нестерпимо ослепительно, так, что камеру затапливал изумрудный свет. Затем центральная красная звезда выплевывала огненную точку, та устремлялась к сияющему изумруду — и мгновенно гасила его, оставляя едва светящуюся точку. Но облачко искр уже отделялось от зеленого пламени и мчалось к следующему скоплению, само налившись красным огнем. Порой звезды-центры метали огненные росчерки наперерез ему, но каждый раз то уклонялось от столкновения.

Зрелище не продлилось долго. Последовал новый рывок масштаба. Двенадцать бродячих огней выросли, укрупнились. На секунду Нику показалось, что он различает знакомые формы — а затем волна света смыла все изображения, и камеру затопили уже привычные отсветы — желто-оранжевое пламя по одну сторону, бело-голубое — по другую, чернота космоса с облачно-огненной рекой посредине.

— Да, — произнесла Ш-Телл после короткого молчания. — Красочно… но смысл я не совсем поняла.

— Зато я понял, — жестко бросил Каят. — Узнали последние изображения?

— Сфера Оскорбителей, — кивнул Ник. Изображения вражеских кораблей слишком часто мелькали по всем новостным каналам, чтобы не узнать одно из них. — Одна такая была на земной орбите.

— Всего одна? Наш мир атаковало целых двенадцать. Правда, одиннадцать из них осталось за снеговой линией, да и двенадцатая в боях не участвовала, — Каят потер лоб. — Кольца и бомбардировщики я не считаю. Двенадцать… А ведь именно столько мы и видели. Похоже, больше у них не наберется. Проклятье! Я должен сообщить… — гоблин осекся.

— Кому? — вырвалось у Ника. — Горстке оборванных дикарей с копьями? — он осекся. — Черт. Ш-Телл, прости.

Каят смерил землянина взглядом.

— Твоей Земле. Хотя бы. Может, вы сумеете сделать то, что нам не удалось. Хотя я что-то сомневаюсь.

— Для этого надо сначала выбраться отсюда, — вмешалась гоблинша.

Ник сменил позу — заныла нога, которую он успел отсидеть.

— Они показали нам свою историю, — проговорил он. — Зачем? Что они хотели сказать?

— Кое-что мы поняли, — Каят щелкнул горлом. — Они — не правители среди звезд. Когда-то Оскорбители — или их предки — действительно правили Галактикой. Потом — война. Распад империи. Соперничающие королевства среди руин. А они — бродяги. Пираты. Налетчики. В Галактике есть и другие силы, могущественнее их… и возможно, мы сможем заручиться их помощью. Возможно — ваша Земля сможет попросить о ней. Если мы когда-нибудь ее достигнем… и расскажем, что видели.

Ник промолчал. Он не был уверен, что показанная им феерия огней имела в точности такой смысл. Однако отнимать у Каята надежду — и расставаться с ней самому — ему не хотелось.

Он перевел взгляд на Сьюзен. Та уже отключилась, прижавшись к прозрачной стене. Скользившее мимо корабля огненное облако черным обрисовало ее истончившийся профиль.

— Эй, — Ш-Телл указывала на центральный выступ. — Похоже, это еще не конец!

Ник едва не вывихнул шею, спеша посмотреть на световой столб.

Откуда-то сверху неторопливо спускался крохотный шарик голубого света.

— Что? Опять? — безнадежно поинтересовался Ник то ли у пространства, то ли у Оскорбителей.

Однако капля синего света не походила на предыдущие символы, что были показаны пленникам. Описывая плавную спираль, она приближалась к выступу. Замерла на высоте в половину человеческого роста — гоблину, соответственно, по грудь.

Синий шарик дрогнул. Из него протянулись несколько изломанных веточек света. Заклубились, сплелись в ветвистое кольцо пульсирующего свечения.

— А это что значит? — Ш-Телл осторожно протянула четырехпалую кисть к кружку света. Тот угас, прежде чем она его коснулась.

Каят хмыкнул-кашлянул.

— На их кольцеобразные корабли вроде не похоже… — пробормотал он задумчиво. — Хотя кто знает.

Сверху выплыл еще один шарик, в точности похожий на предыдущий. Спустился по спирали, завис над выступом. Расплылся в ветвистый клубок, рассыпался на несколько светящихся спиралей. Спирали разлетелись в стороны, угасли.

Новая синяя сфера. Эта вспухла уже целым облаком сияния. Несколько секунд над выступом царила вакханалия из колец, спиралей и клубков света, затем осталось несколько неподвижно висящих ветвистых конструкций. Между ними метались по повторяющимся траекториям три или четыре крохотных спирали.

Мигнуло красным. Пространство над выступом очистилось. Не считая очередного шарика — но тот на сей раз не торопился ни во что превращаться. Просто висел напротив Ника, бросая на всю троицу пленников слабые отсветы.

— Ну и? — нетерпеливо бросила гоблинша.

Ник протянул руку. Шар совершенно не ощущался на ощупь — пальцы Ника прошли сквозь него, как было и с предыдущими голограммами. Однако, когда тот разжал руку — светящаяся точка двинулась вместе с ладонью, будто приклеенная. За ней потянулась крохотная полоска света.

От неожиданности Ник разжал ладонь. Брызнул свет. Шарик превратился в синее облачко, вскипевшее и тут же ставшее спиралью. Спираль вознеслась обратно к потолку — и исчезла бесследно.

Со знакомым еле различимым хлопком пол вспучился чашей-цветком. Заполненным "пластиковой кашей", как Ник про себя звал единственное блюдо в их немудреном меню.

— Если ты что-то сделал правильно… — неуверенно сказала гоблинша.

— То я и представления не имею, что, — продолжил за нее Ник. Мрачно посмотрел на подачку.

— Ешьте сами, — махнул он рукой, откидываясь на стену и разглядывая космический пейзаж. Корабль снова качнуло, и из-под темной трубы, по которой они мчались, на секунду вынырнула удаляющаяся полоса оранжево-голубого огня с бегущими по ней тусклыми волнами. Поверхность голубого светила кипела и переливалась ярко-белыми сварочными разводами. Шерсть гоблинов сверкала, будто Ник был заперт с парочкой ходячих новогодних елок.

***

В лучах фар навстречу колонне неслась лента асфальта. По одну сторону мелькали эллинги складов и лапы кран-балок. По другую — тянулась обнесенная поверху колючей проволокой сборная стена, над которой высились караульные вышки и горели прожекторы.

Званцев, не отрываясь от руля, покосился влево, быстро сосчитав количество часовых на вышках. Десять человек на пяти вышках. Как и ожидалось. Уильямс опасался, что базу могут перевести на усиленный режим — тогда они рисковали столкнуться с проблемами. Но, похоже, тревогу поднимать никто не спешил.

Вся лихорадочная спешка последней недели была нацелена, как теперь понимал Званцев, именно на сохранение секретности. Сперва "ар-эйч" выдернули с фронта и три дня гоняли на наскоро возведенном в самарской степи макете под руководством неулыбчивого консультанта из "зеленых беретов". Дату, место и суть операции майор Уильямс старательно прятал за умолчаниями. Затем их по воздуху перебросили на авианосец, где отряд еще сутки маялся от безделья. Без подробностей, но им все же раскрыли суть предстоящей операции — и от таких новостей у отряда дружно отвисли челюсти, а кубрик авианосца заполнился русским матом. Потом была торопливая переброска "Чинуком" на американскую базу — с которой они выехали час назад.

Над головой горело зарево городских огней. Первые бомбардировки породили волну паники, и из крупных городов потянулись вереницы машин беженцев — столь же быстро сошедшие на нет. Даже кабинет министров предпочитал заседать в Белом Доме — оставшемся, невзирая на россыпь воронок на месте мемориала Вашингтона, официальной резиденцией правительства и президента (хотя последний все же, как говорили, большую часть времени проводил в бункере где-то на просторах Орегона). Что уж там — если развалины Берлина или Сан-Паулу и по сей день оставались выжжеными пустошами, то довоенная радиофобия американцев как-то незаметно уступила место доблестному пофигизму, и руины Нью-Йорка неторопливо дезактивировались, сносились и заселялись по новой.

— Как себя чувствуете в нашей форме? — нарушил вдруг молчание Уильямс.

— Будто вернулся в прошлое, — усмехнулся Званцев. Похоже, "зеленый берет" завел разговор не болтовни ради, а подводя его к какому-то важному для него вопросу.

— То есть?

— Я начинал в десанте. Давно, еще летехой.

— А в спецвойсках как очутились?

— Наша часть была под Магнитогорском, когда все началось. Мне везло. Уцелел там, где многие — нет. На меня обратили внимание, предложили перевод.

— Понятно. В Неваде тоже было жарковато, — Уильямс перевел взгляд на забор. — Слушайте. Я знаю, на что вы, "ар-эйч", способны. Но тут — не Сибирь и не Англия. Вся вина этих парней в том, что они на очень неудобном нам месте в цепочке.

— Я не хочу, чтобы кто-то из моих людей схлопотал пулю в живот из-за лишнего гуманизма, — с прохладцей проговорил Званцев. Формально они с майором были равны в званиях, но командовать операцией доверили ему, а не Уильямсу.

— Я не прошу вас идти с голыми руками на автоматы, — отрезал Уильямс. — Просто, если сможете обойтись без стрельбы — постарайтесь, хорошо?

Званцев перевел взгляд на темнокожее лицо "зеленого берета". Представил себе, каково было бы ему на месте американца.

— Сделаем, что сможем. Что должны, — уточнил он.

— Благодарю. Сьезд в сорока метрах по курсу, — сменил тему Уильямс.

Званцев и сам видел металлические ворота базы. Колонна грузовиков сьехала с шоссе, сбавив ход, прошуршала колесами до самого забора.

— И последнее, — вновь заговорил "зеленый берет". — Когда будем вести переговоры — постарайтесь сохранять молчание. Ваш акцент может выдать нас с потрохами.

— Русский? — удивленно уточнил Званцев. Ему давно не пеняли слабым знанием английского.

— Нет, черт побери. Британский! Когда вы открываете рот, вас можно принять за чистокровного кокни!

Званцев затормозил, почти уткнувшись капотом в закрытые створки. На ближайшей вышке повернулся прожектор, поймав головную машину в пятно света.

Уильямс распахнул дверь. Несколькими быстрыми шагами преодолел расстояние до будки дежурного. Званцев, выпрыгнув из правой двери, обогнул грузовик, остановившись за спиной майора.

— Сэр! Назовите себя! — будка и корпус грузовика заслонили прожектора, но фигура Уильямса была достаточно хорошо освещена фарами, чтобы различить знаки различия.

— Майор Роберт Смит, сто первая горная дивизия. Первая рота моего батальона прибыла для передислокации на вашу базу, согласно приказу командования.

— Прошу прощения, сэр… — лицо дежурного в окошке выглядело озадаченным. — Одну минуту! — он выдернул из-под стола толстый журнал и принялся лихорадочно его листать.

— В чем дело? — с прохладцей осведомился Уильямс. Капрал поднял растерянный взгляд.

— Извините, сэр, но нас не уведомили о вашем прибытии.

— Сынок, — Уильямс оставил казенный тон, наклонился к окошку. — У меня здесь сто двадцать человек. Они, конечно, могут переночевать и в грузовиках, но мне очень бы хотелось этого избежать. Давай-ка ты как-нибудь решишь проблему со своими бумажками и пропустишь нас на территорию, а? Или, по крайней мере, вызовешь парня, который в состоянии сделать это?

— Да, сэр, разумеется, — дежурный схватил телефонную трубку и принялся набирать номер на допотопном, кажется, чуть ли не дисковом аппарате. Званцев потянулся, хрустнув суставами, чувствуя, как обвевает лицо ночной воздух.

В просвете между облаками показалась луна. Острое зрение Званцева различило несколько крохотных, но ярких звездочек на ее фоне. Он проводил ночное светило досадливым (по двум причинам) взглядом.

Несколько бойцов выбрались из кунга головной машины размять ноги. Уильямс досадливо покосился в их сторону, но приказа вернуться в грузовик не отдал. Тэсс, зевая, подошла ближе к Званцеву.

— Отсидела всю задницу на чертовой лавке, — пожаловалась она. Достала сигаретную пачку, принялась рыться по карманам. — Вот черт! Слушай, у тебя не будет огонька?

Званцев молча помотал головой.

— Эх… — Тэсс двинулась в сторону будки. Решительно распахнула дверь.

— Парень, прикурить не найдется?

Ответа капрала Званцев не расслышал, но увидел, как тот предупреждающе вскинул руку, одновременно протягивая зажигалку. Через секунду Тэсс снова стояла рядом со Званцевым, чиркая колесиком.

Калитка рядом с воротами распахнулась. Явив их глазам молодого офицера с лейтенантскими нашивками в сопровождении рядового.

— Лейтенант Адамс, дежурный по базе, — отрекомендовался лейтенант.

Уильямс вторично назвал значащиеся в его документах фамилию и звание.

— Понял, сэр. Прошу прощения, майор, но у нас маленькая проблема. Я совершенно уверен, что ваше подразделение не значится в журнале прибытия. Больше того, я не представляю, куда мы впихнем целую роту. У нас нет свободных казарм — все койки забиты.

Уильямс тяжело вздохнул. Поправил фуражку.

— Лейтенант, я уже понял, что в одном из штабов допустили здоровенной величины косяк. И полагаю, с утра за него кому-то оторвут голову. Но, черт бы меня побрал, если я оставлю людей ночевать в машинах — головы начнут лететь уже сейчас. Может, вы хотя бы впустите нас в расположение, а с утра мы начнем разгребать это дерьмо? Вот мое предписание, — он шагнул к двери машины. Продемонстрировал бумагу — лейтенанту самому пришлось податься вперед, в промежуток между грузовиком и будкой. Званцев посторонился, чтобы не мешать гвардейцам. За спиной у тех Тэсс украдкой протянула зажигалку капралу.

— Кажется, все верно, — Адамс вгляделся в мелкие строчки. — Но, сэр, даже если я вас впущу… Черт. Кажется, придется будить полковника, — он достал телефон, обреченно вздохнув.

— Конечно, — Уильямс кивнул. Адамс на секунду перевел взгляд на экран телефона. Рука "зеленого берета" метнулась вперед. Лейтенант согнулся. Званцев быстрым движением набросил ему на шею гибкий шнур и затянул, одновременно прижав к борту машины. Уильямс проворно выхватил из кармана крохотный шприц и вогнал иглу в шею Адамса. В будке Тэсс деловито повторяла ту же процедуру с прижатым к столу капралом.

Тент грузовика откинулся. Шатрин с Алексеевым подхватили кулем осевшего Адамса под руки и втянули внутрь. Собчук быстрой тенью скользнул в калитку. Вслед за Адамсом Осипов и Зиновьев загрузили в машину второго гвардейца, тоже бесчувственного. Тэсс переключила рубильник, и металлические ворота с тихим гулом распахнулись. С момента, когда лейтенант потянулся за телефоном, прошло ровно сорок секунд.

Званцев небрежной походкой обошел вокруг грузовика, запрыгнул на водительское сиденье. В будке Тэсс извлекла крохотную флягу и слегка побрызгала содержимым на стол и воротник капрала, оставив фляжку на столе. Затем запрыгнула на подножку грузовика. Секундная стрелка часов Званцева неторопливо двигалась по кругу.

— Погнали! — громко произнес Уильямс. Званцев подождал еще несколько секунд и притопил педаль. Пофыркивая, колонна двинулась в раскрытые ворота.

Свет погас.

Отключились не только прожектора на вышках — во тьму погрузились и немногочисленные горевшие окна, и даже фонари вдоль противоположной стороны шоссе. Луна со всеми размещенными на ней вражескими станциями тоже скрылась за облаками, и базу окутал непроглядный мрак.

Званцев резко вдавил педаль тормоза. И удовлетворенно ощутил сильный удар в задний бампер.

— Проклятье! — Уильямс подскочил. — Какого еще хрена! — он распахнул дверцу и рывком покинул кабину. Званцев последовал вслед за "зеленым беретом". Из-под второго тента вынырнуло два десятка фигур в ночном камуфляже, тут же растворившихся в тенях вдоль внешней стены. Откуда-то из хвоста колонны донеслось оглушительное завывание клаксона. Включились фары, подсветив место аварии.

— Ты… ты… — лицо майора почернело от ярости еще сильнее, стоило тому разглядеть разбитую фару и небольшую вмятину на бампере. — Чертов косорукий урод!

Званцев ощутил, как его очень профессионально хватают за грудки и прикладывают спиной о грузовик.

— Кретин! Косорукий кусок дерьма! — изо рта Уильямса летели брызги слюны, на висках взбухли жилы. Показавшиеся в лучах фар трое караульных сочувственно смотрели на Званцева. — Ты вылижешь своим гребаным языком каждую гребаную царапину, идиот!

— Сэр, есть, сэр! — послушно проорал Званцев. Уильямс разжал хватку, обернулся к гвардейцам.

— Вы! — теперь он переключился на хозяев. — Что за дерьмо творится на вашей дерьмовой базе? Ваш дежурный носится хрен знает где, часовой пьян в стельку, и никто не может мне сказать, что за срань господня с этим гребаным предписанием!!! Видит бог, я позабочусь, чтобы каждый из вас драил толчки до конца срока службы!!!

Он выхватил рекомый документ и затряс им в воздухе. Караульные даже слегка отшатнулись, переглядываясь. В отдалении взвыл дизель-генератор, тут же дважды поперхнулся и умолк. Званцев мысленно посочувствовал тому из гвардейцев, кого послали в пусковую — рука у Собчука была тяжелая.

— Вы! — Уильямс обернулся. Увидел выбравшихся из машин бойцов, и его гнев тут же нашел новую цель. — Я что, разрешал выходить наружу? Или вам тут бесплатный цирк, кретины? Вернуться в кунг, тупоголовое бычье дерьмо!

Фары отключились.

Все три гвардейца были вооружены. Однако ни один не успел даже потянуться за автоматом. Не считая Уильямса, на каждого гвардейца приходилось трое "ар-эйч". Исход боя был предрешен.

Ворота грузовиков распахнулись. Раздался дружный топот сапог. Захват отрабатывался не один десяток раз, и каждая группа знала свою цель без команды. С вышек доносилась еле слышная возня и звуки ударов, тут же смолкнувшие.

— Осипов, доложить ситуацию! — бросил Званцев в крохотный микрофон.

Прошло секунд пять.

— Вышки под контролем, — раздался глуховатый голос капитана. — Двухсотых нет, трехсотых нет. У противника тоже без безвозвратных. Правда, одному-двоим прямая дорога в санчасть.

От здания штаба и казарм раздались недоуменные возгласы, затем — проклятья. Грохнула автоматная очередь.

— Иванов на связи, — ожила рация. — Казарма один под контролем. Кое-кто из клиентов пытался лезть на рожон. Пришлось пальнуть в потолок. Держим ситуацию, помощь не нужна.

— Оружейка под контролем.

— Штаб — взято.

— Караулка под контролем.

— Казарма два — чисто.

— Парк — чисто.

— Сортир под контролем.

— Сержант Комарин, два наряда вне очереди за хохмы в боевой обстановке.

— Есть получить два наряда вне очереди, товарищ лейтенант! А отрабатывать в нашем сортире, или можно прямо здесь?

Званцев обернулся к "зеленому берету", облегченно вздохнув про себя.

— Чисто, майор. Вызывайте кавалерию.

Американец снял с пояса рацию.

— Двойка, я Джек. Мы закончили. Все чисто. Можете выдвигаться.

Помолчал, слушая. На вышках вновь вспыхнули прожектора, ярко осветив двор базы.

— Все чисто, потерь нет. Ни с чьей стороны, — уточнил он. — Да, сэр.

Вернул рацию на пояс и обернулся к Званцеву.

— Генерал Баузер просил передать благодарность вашим людям.

— Поблагодарите, когда мы закончим. Майор, лучше перейти в кабинет командующего. Тут мы как на ладони.

Уильямс молча кивнул. Быстрым шагом направился к смутно чернеющей в темноте двери штабного корпуса.

Слух у Званцева был не менее острым, чем зрение. Но легкий шорох во тьме был настолько тихим, что даже спецназовец его едва расслышал. И, пожалуй, мог бы пропустить мимо ушей.

Если бы ему не приходилось так часто слышать этот негромкий шипящий звук.

Шелест, с которым воздух прокачивался сквозь тысячи микротурбин в овальном корпусе.

— Ложись!

Пистолет прыгнул в ладонь. В лучах прожектора мелькнула тень. Званцев, повинуясь рефлексу, рухнул, ожидая, что сейчас лицо опалит слепящая вспышка. Вскинул оружие, ловя сквозь полуприкрытые ресницы, как привык, смертоносный овоид на мушку.

Успел заметить, как крохотная точка свечой взвивается в небо, уходя из луча.

— Проклятье! — Уильямс, как и Званцев, успел залечь, выхватить пистолет и откатиться к стене штаба. — Это…

Званцев переключился на общий канал.

— Внимание всем! Воздух! Здесь чужаки! Повторяю, в небе "тарелки"! Укрыться!

Обернулся к Уильямсу.

— Внутрь! Прикрою!

Он вскинул пистолет, осматривая небо. "Зеленый берет" достиг двери штаба коротким рывком. На вышках поворачивались стволы пулеметов, прожектора шарили по ночному небу, будто в древнем военном боевике.

Уильямс выглянул из-за косяка, махнул Званцеву, держа пистолет наизготовку. Десять метров — один бросок. В наполовину забитом шкафами с документацией вестибюле обнаружились, кроме Уильямса, Шатрин с Райт. На небольшом письменном столе бормотал на остатках заряда забытый ноутбук, из динамиков негромко раздавалось:

— …Комментариев не поступало. Однако неназванный источник в Государственном Департаменте охарактеризовал корреспонденту BBC русско-английское предложение как "несовместимый с политической жизнью уровень идеализма"…

— Чужаки? — Тэсс успела вооружиться автоматом. — Здесь?

— "Тарелка". Над центром плаца. Висела неподвижно, огня не открывала.

— Метров шестьдесят? — Уильямс бросил в сторону Званцева уважительный взгляд. — Ну и слух у вас!

Званцев помолчал секунду, выслушивая встревоженные голоса по каналу связи.

— Командир, — раздался спокойный голос Осипова. — Что делать с пленными? Мы не сможем удерживать казармы и одновременно наблюдать за небом. С ними могут быть проблемы.

Званцев помедлил секунду.

— Группы со второй по пятую — выполнять прежний приказ! Группа один — наблюдать за воздушной обстановкой! Ищите "пленки" и "тарелки"!

Он взглянул на подчиненных. Шатрин, тоже с автоматом, занял позицию у дальнего окна и в разговор не вникал.

— Командир, — протянула Тэсс. — Возможно, это не очень удачная идея… но если твари атакуют — лучше бы вооружить пленных.

— Что?! — Уильямс даже отвлекся на секунду от наблюдения за улицей. — Вы спятили?

— Так, — негромко проговорил Званцев. — Майор! Сколько еще ждать подкреплений?

— От базы до нас — двадцать минут езды. Они выехали девять минут назад.

— Связаться и предупредить!

Что-то в лице Уильямса изменилось. В вышине раздался гул винтов "Апачей", идущих на восток.

— Сэр, — осторожно проговорил американец. — Не исключено, это не лучшее предложение.

— Что?

— Прямо сейчас, — Уильямс взмахнул рукой, очерчивая полукруг, — наши парни там берут под контроль Белый Дом, конгрессменов, штаб-квартиру ФБР и кучу других жизненно важных объектов. Если мы поднимем тревогу… Черт побери, малейшая заминка или лишний выстрел не в том месте — и операция покатится в тартарары! Сэр, я думаю не только о своих людях! Если мы облажаемся — псу под хвост пойдет весь ГлобДефКом с сопротивлением пришельцам!

Тэсс втянула воздух.

— Если на наши головы свалится десяток "летучих мышей" — псу под хвост пойдет вся ваша треклятая столица! Сэр!

— Так, — спокойно проговорил Званцев. Лица спорщиков дружно повернулись к нему. — "Мышей" тут быть не должно — их с "бумерами" ПВО бы точно не зевнула. Своим ходом "тарелка" добраться от Невады тоже не могла. Значит, где-то рядом наземный носитель. "Амеба" или "паук", один или несколько.

— "Пауков" мы точно уделаем, — заметил обернувшийся Шатрин. — С "амебой", конечно, хрен ее знает…

— Есть еще вариант, — мрачно протянула Тэсс. — Деструдо.

Шатрин лишь пренебрежительно фыркнул.

— Твою мать, — пробормотал Званцев. — Как же проще, когда боевую операцию планируют без оглядки на политику!

— Вот она и заинтересовалась нами, — Уильямс коротко усмехнулся. — Сэр?

Разговор прервала длинная очередь "браунинга". Через пару секунд пулемет замолк, зато подключились еще двое. Стрельба доносилась с вышек.

— Осипов! По кому стреляешь?!

— Засекли "пленку". Уходит со снижением к юго-западу. Организовать преследование?

— Пока нет. Смотреть в оба — они могут быть и на земле!

— Есть.

Званцев скрипнул зубами.

— Майор, — он мысленно обматерил себя за тугодумие. — Свяжитесь с генералом Баузером напрямую, доложите ситуацию и озвучьте свои соображения.

За воротами загрохотало и залязгало — похоже, с шоссе сьезжала колонна бронетехники.

— Прибыли с опережением срока, — отрывисто бросил Уильямс. — Слышали стрельбу. Требуют сообщить ситуацию.

Они со Званцевым переглянулись.

— Дай мне закрытый канал их командира.

Сквозь помехи пробился мужской голос:

— … повторяю, что у вас происходит? Кто вел огонь?

— Майор Званцев на связи! База под нашим контролем. В воздухе машины пришельцев. Приказываю — занять базу, блокировать гвардейцев и приготовиться к атаке с воздуха! По открытым каналам о чужаках — ни слова! Повторяю, молчать о чужаках! Как поняли? Повторить!

— Занять базу, держать гвардейцев под контролем, приготовиться к атаке с воздуха! — донеслось из наушника немного озадаченно. — Молчать о чужаках по связи.

Вьехавший в ворота головной бронетранспортер не стал ждать, пока у Званцева найдутся свободные водители освободить плац — просто отпихнул пустой грузовик в сторону. Ночь наполнилась рявканьем команд, топотом и лязгом. На вышках нарисовались в дополнение к пулеметчикам расчеты зенитчиков, сноровисто развернувшие свои трубы.

Серая лента реки мелькала между набухшими майскими почками ветвями кленов. Обочина круто спускалась к узкой — всего в три-четыре ряда кирпича — набережной. На другой стороне реки виднелась еще одна кленовая лесополоса, из которой поднимались крыши старинных, девятнацатого века, зданий. Пейзаж был на удивление тих и пасторален — даже не верилось, что меньше чем в километре отсюда находится столица крупнейшей из ядерных держав.

Конечно, тишина объяснялась и недавними событиями. Если в центре города о перевороте можно было догадаться только по необычно большому количеству патрулей на улицах, вместо обычного вида полицейских состоявших из "MP", то здесь, в пригороде, большинство жителей предпочли все же не показываться на улице без лишней надобности. Поэтому дорога и пустовала — не считая видневшегося в ста метрах военного блокпоста.

— Даже как-то обидно, — заметила с заднего сиденья "Хаммера" Тэсс. — Мы только что сменили правительство не какой-нибудь банановой республики — самих Соединенных Штатов! А в соцсетях только и разговоров, что о грядущей реформе ООН.

— Это называется "грамотный вброс инфоповода", — назидательно заметил Званцев. — Сперва запускаешь гранд-бабах, чтобы ведущие новостные агенства вцепились в него и не отпускали. Для гарантии намекаешь прикормленным журналистам, что именно им стоит освещать поподробнее. А потом без шума и пыли делаешь свои дела. Пусть лучше местная публика стоит на ушах от того, что они теперь граждане планеты Земля, чем замечает, что у них на выходных произошел военный переворот.

Он откровенно наслаждался передышкой. Последних три дня отряд провел на свежезахваченной базе, по соседству с волком глядящими на них гвардейцами и с уважением косившимся батальоном пехоты. Постепенно "ар-эйч" раздергивали группу за группой на прочие объекты. Общим счетом за эти трое суток Званцев проспал часов десять, и всей душой осознал, что беготня по Уралу с ядерной миной ему больше по душе, чем организаторская работа.

Его подразделение оказалось не единственным, столкнувшимся с чужаками. О контакте с "тарелками" и "пленками" сообщили еще два отряда. Все три случая оканчивались одинаково — поняв, что замечены, аппараты пришельцев уходили из поля обзора, не открывая огонь и игнорируя выстрелы вслед.

Похоже, если чужаки и интересовались происходящим сейчас в американской столице — то вмешиваться в процесс не собирались. В целом Званцева это устраивало.

И настораживало.

Тэсс продолжала проверять свою переписку. Сетевую блокировку наконец-то сняли, по крайней мере, на разрешенные к посещению сайты.

— Джек отписался, — сообщила она обрадованно.

— Как у него? — заинтересованно обернулся Званцев.

— На прошлой неделе был первый вылет с инструктором, — Райт улыбнулась. — Впрямую не пишет, но намекает, что курс держат на казарменном положении.

— Из-за…? — Осипов сделал широкий жест, словно обозначая происходящее.

— А из-за чего же еще? — пожал Званцев плечами.

Они миновали блокпост — Осипов ненадолго притормозил, предъявив сурового вида патрульным документы. И только успели отъехать — как капитан снова нажал на тормоз.

— Что такое?

На лице Осипова было какое-то непривычное выражение. Он опустил глаза, рассматривая носки своих берцев.

— Командир, — он указал влево, на крохотный причал, приткнувшийся к набережной. — Что за речушка, помнишь?

— Да естественно… — до Званцева дошло.

— Блин, господи, — он развел руками. — Товарищ офицер, вам вообще сколько лет?

— Майором, видно, уже не бывать, — отмахнулся Осипов. — Нет, когда еще будет такой случай?

— У нас приказ прибыть в порт, — Званцева самого начал разбирать смех.

— Запас по времени есть.

— Что происходит? — поинтересовалась Тэсс.

— Товарищ майор, — настойчиво повторил Осипов. — Ну когда еще нам выпадет шанс помыть сапоги в Потомаке посреди оккупированного Вашингтона? Родина нам не простит, если мы его упустим.

— Какая Родина? — пытаясь не заржать в голос, полюбопытствовал Званцев. — У нас теперь единое мировое правительство. Сами же только что и установили. Как, чувствуешь себя масоном?

— Не знаю, — Осипов поскреб в затылке. — У меня в предках ни одного еврея, по крайней мере, из тех, кого знаю. Вы не в курсе, это сейчас обязательно для вступления?

Званцев пожал плечами.

— Увижу отделение местной ячейки — спрошу. Черт с тобой, пошли!

Они спрыгнули со склона. На воде меланхолично покачивалась эскадра окурков с пивной бутылкой в качестве флагмана.

— Это какой-то русский ритуал? — спросила Тэсс с обочины, задумчиво рассматривая ополаскивающих обувь Званцева и Осипова. — А можно я не буду присоединяться? Наша армия как-то уже сожгла этот город, так что у меня по этому поводу нет национальных комплексов.

Кстати говоря, — добавила она, — мы на этом склоне как на ладони даже для паршивого стрелка.

— Я думаю, местные пока слишком шокированы, чтобы партизанить по пригородам, — откликнулся Званцев. Перепрыгнул вслед за Осиповым с кирпичей на шершавый кленовый корень, змеящийся вдоль склона.

Телефон запищал, когда он уже открывал дверь "Хаммера".

— Майор Званцев слушает, — резко выдохнуть, сбрасывая расслабленное настроение.

— Где находитесь? — не тратя времени на приветствия, перешел к делу генерал Баузер.

— Полкилометра до Скотт Ки.

— Понятно. Майор, маршрут меняется. Берите ноги в руки и выдвигайтесь на Массачусетс-авеню. Направьте туда же ваш отряд. У нас серьезная проблема.

— Какого рода?

— Захват заложников. В британском посольстве. Местными. Подробности выясняются.

— Есть прибыть, — на этих словах генерал отключился. Званцев вздохнул.

— Захват заложников? — Тэсс посерьезнела. — Вообще-то, не совсем наш профиль работы.

— Брать базы без трупов мы тоже не обучены, — напомнил Осипов. — Кого еще они выдернут? "Зеленых беретов"?

— Думаю, и их тоже, — Званцев вдавил педаль газа.

Перекресток был забит плотно. В основном — военной техникой. Ряд бронемашин выстроился поперек угла площади, закрывая собой вид на шестиэтажное кирпичное здание.

Точнее говоря — закрывая тем, кто был в здании, обзор площади.

— Сколько их?

— От пятнадцати до двадцати человек, — процедил Уильямс. — У всех автоматы и гранаты. Как минимум, по одной базуке и снайперке.

— Заложников, — уточнил Званцев. Покосился на монитор, куда выводилось изображение сразу с шести нацеленных на посольство камер.

— Человек тридцать. Включая посла с супругой.

— Хреново.

Уильямс скрипнул зубами.

— Казалось бы, все предусмотрели. Со стороны федералов. От своих подлянки не ждали.

— Разве там не морпехи?

— В широком смысле. А… — Уильямс махнул рукой. Перевел взгляд на кого-то за спиной Званцева и вытянулся, отдавая честь.

— Вольно, — махнул рукой сухопарый и высокорослый, фигурой похожий на плеть, командующий силами специального назначения ГлобДефКома. — Как обстановка?

— Расставил людей по периметру. Снайперы ведут наблюдение, — доложил Званцев. — Штурмовая группа готова к атаке.

— К атаке, — повторил Баузер задумчиво, выводя на экран схему расположения спецназовцев. — С атакой пока придется подождать. Журналистов не подпускали?

— Нет, сэр.

— Молодцы. От морпехов требований не поступало?

— Пока тишина.

Тишина висела и над городом, замершим в тревожном ожидании. Несколько армейских вертолетов висели в облачном небе, разгоняя ее стрекотом лопастей. Где-то завывал гудок одиночного автомобиля, но в целом для полумиллионной столицы Вашингтон был непривычно тихим. Впрочем, до этого Званцеву здесь бывать не доводилось, и сравнивать ему было не с чем.

Ожила рация.

— Майор. Движение на главном крыльце. Один человек. В британской форме. Перевязан. Похоже, заложник, — кратко сообщила Тэсс.

Званцев и сам видел на экране, как ковыляет вверх по ступенькам — нижний этаж располагался ниже уровня площади — морской пехотинец в когда-то черном, а сейчас — перемазанном грязью парадном мундире. Его правое бедро туго перетягивала какая-то тряпка.

— Медбригаду, — приказал он, не оборачиваясь.

Противопулевые щиты, установленные в дополнение к бронемашинам, раздвинулись, двое спецназовцев бегом пересекли скверик, подхватили раненого и уложили на носилки. В одном из окон посольства Званцев явственно различил отблеск оптики.

— Снайпер на втором этаже, третье окно слева, — тут же подтвердила его подозрения Тэсс.

Вокруг раненого уже хлопотали медики, снимая импровизированную повязку, обрабатывая рану и что-то вкалывая. Увидев Званцева, тот попытался сесть на носилках.

— Спокойно, — один из медиков мягко, но решительно придержал бойца за плечо.

— Лежите, — велел и Званцев. — Можете говорить?

— Да, сэр, — хриплым голосом проговорил морпех. — Сержант Вудкок, из роты охраны посольства. Они… сэр, они приказали мне сообщить их требования.

— Я слушаю, — санитар пододвинул Званцеву пластиковый стул. Тот поблагодарил фельдшера кивком. Шепотом спросил:

— Как состояние?

— Перевязку наложили вовремя, кровопотеря небольшая. Шока нет, — так же негромко ответил разогнувшийся медик. — Минут пять могу вам дать.

— Сэр, — привлек к себе внимание Вудкок. — Они требуют, чтобы им предоставили полностью заправленный вертолет и коридор до Чарлстона. И… президента, живого и в добром здравии. На этих условиях они согласны отпустить заложников, не считая посольской четы. Их командир сказал, что у вас есть один час. Затем — они начнут расстреливать заложников. По одному каждый час, начиная с нас, морпехов.

Подошедший ближе Уильямс присвистнул.

— Чарлстон, — лицо Баузера скривилось, будто генерал откусил кусок лимона. — Плохо.

— Что там, сэр? — рискнул полюбопытствовать Уильямс.

— Там — хреново, — отрезал Баузер. — По штатам прошло… в массе нормально, но не везде. Горный Штат… Черт. На это мы пойти не можем.

— Сколько их? Чем вооружены? Как расположены?

— Я насчитал восемнадцать. Автоматы, гранаты, две винтовки, гранатомет. У всех по гранате и паре рожков. В холле четверо. Остальные в здании, точно не знаю, где. Нас охраняли двое.

— Вас — заложников? — Званцев наклонился ближе.

— Так точно. Заложники собраны на третьем этаже, южный конференц-зал… — Вудкок откинулся на подушку, побледнев. Выдавил… — Окна выходят во внутренний двор. Там тридцать два дипломата и трое наших парней. И два кило С4 с детонатором.

Над ним снова склонились врачи, отстранив Званцева. Тот обменялся взглядами с Баузером и Уильямсом.

— Внутренний двор, третий этаж, — оба майора синхронно подняли глаза на крыши соседних зданий.

— Не простреливается, — мрачно констатировал очевидное Уильямс.

— Так, — Баузер с силой потер лоб. — Ну, в общем, штурм-то мы проведем. Проблема в том, чтобы сучьи дети не успели подорвать бомбу.

— Газ? — предположил Званцев.

— Лично мне бы хватило мозгов соорудить кнопку смертника, — покачал головой Уильямс. — Хотя бы в варианте "гранату послу в руки".

Томительную паузу прервал вздох Баузера.

— Ладно. Держим оцепление, если слышим внутри выстрелы или взрыв — штурмуем.

Он отошел в сторону, извлек рацию.

Уильямс извлек сигареты, над асфальтом поплыло облачко вонючего дыма. Званцев склонился над планом здания, в который раз соображая, где бы он расставил стрелков для обороны, и по каким направлениям вести штурм. Пометил жирным крестиком злополучный конференц-зал, в уме прикидывая время, за которое ударная группа прорвется к помещению. Покосился на вытянутую крышу посольского паркинга. В принципе, она могла прикрыть атакующих от стрельбы почти со всех направлений, не считая пары окон. Которые, пожалуй, не составляло труда накрыть плотным огнем…

Баузер закончил доклад и вернулся к КШМ-ке.

— Хорошие новости, — сообщил он. — Ведьма где-то раскопала антитеррористическую группу в пределах досягаемости. Перекидывает их к нам на всех парах.

Уильямс облегченно вздохнул.

— По уму, стоило бы задействовать SWAT, — пробормотал он. — Это все-таки их профиль, да и территорию они знают. Вот только…

— Вот только в кого они будут стрелять? В морпехов или по заложникам? — закончил за подчиненного Баузер, скрипнув зубами. — Ладно. Пока тянем время. Нам обещаны психологи-переговорщики… Вопрос только, сколько их дожидаться.

Он оглядел Званцева с ног до головы.

— На две минуты, — сухо бросил он.

Несколько удивленный, Званцев последовал за командиром. Идти оказалось недалеко — обогнув броневик, генерал остановился.

— Майор, — с нажимом проговорил он. — Что у вас за дела с Ведьмой?

Вопрос на долю секунды выбил Званцева из колеи.

— Э… нахожусь под ее командованием, — осторожно произнес он.

— Как и я, черт побери. И я знаю, что она лично допрашивала вас после лондонской операции. Меня интересует — получали ли вы от Ведьмы какие-то дополнительные приказы? Из тех, которые разрешено со мной обсуждать, хотя бы?

Удивление Званцева лишь возросло.

— Мне об этом ничего не известно, генерал.

Баузер вздохнул.

— Ведьма, — он замешкался, подбирая слово, — кажется, ее удивило ваше участие в операции. Когда я упомянул вашу фамилию… нет, она ничего не сказала открытым текстом. Но на секунду мне показалось, что она хочет отстранить вас от командования. Что вы об этом знаете?

Званцев пожал плечами.

— Могла вспомнить мою фамилию еще с тех времен. Сэр, все приказы, что мне отдает высшее командование, проходят через вас.

— Знаю, — Баузер вновь вытер лоб. — Ладно, оставим это на потом. Сейчас у нас хватает и прочего дерьма.

Как по заказу, снова запищала рация.

— Еще один на крыльце. Вооружен, но руки пустые. Белый флаг, — сообщила Тэсс.

Званцев и Баузер дружно шагнули к окошечку в бронещитке, едва не столкнувшись лбами. Высокорослый брюнет в форме морской пехоты США неторопливо поднимался по лестнице. Оказавшись наверху, он скрестил руки на груди. Замер, спокойно оглядывая скопление техники вокруг и автоматные стволы, нацеленные ему в грудь.

— Переговорщик? — Баузер поднял бровь.

— Надо кого-то выслать навстречу, — Званцеву не нравилась исходящая от незнакомца аура уверенности.

— Разрешите мне? — скорее в приказном тоне произнес Уильямс. — Может, получится его заболтать.

— Попробуйте, — кивнул Баузер. "Зеленый берет" не заставил просить себя дважды — молодецки перемахнул через щиты и твердым шагом двинулся навстречу визитеру, выставив вперед пустые руки.

Десантник и морпех сошлись прямо напротив угла, образованного сходящимися улицами, на острие которого, собственно, и размещалось посольство. Званцев слышал лишь отдельные долетавшие до него реплики. По крайней мере "… вашего главного…", "… обмен…" и "… тратить время…" он разобрал. Уильямс в основном слушал, испепеляя визави взглядом. Пару раз он попытался заговорить, но морпех обрывал его, качая головой. Затем развернулся и двинулся обратно ко входу в посольство.

Уильямс тоже направлялся к позиции. Он выглядел разочарованным.

— Что? — первым спросил Баузер.

— Предложили альтернативный вариант. Если мы выдадим им того, кто здесь командует от имени ГлобДефКома — они согласны освободить жену и дочь посла. И подождать еще час сверху. Дальше — те же условия. Полчаса на размышления.

— Они, сдается, и сами не определились со своими условиями, — пробормотал Баузер. — Это хорошо.

— Или не очень. В горячке как бы они не перешли к пальбе по заложникам, сэр, — Уильямс покачал головой.

— Ладно, — Баузер покосился на посольство. — Время нам сейчас нужнее…

Его прервало тарахтение вертолетных лопастей. Винтокрылая машина двигалась с северо-востока. Прислушавшись, Званцев решил, что к ним приближаются две машины сразу, скорее всего — "Чинуки". Его догадка подтвердилась, когда над крышами мелькнула пара характерных двугорбых силуэтов.

— Подкрепление?

— Кавалерия прибыла, — широкими шагами генерал двинулся к выходу на соседнюю улицу, куда уже опускалась вторая машина.

Обогнув угловой особняк, Званцев на секунду замер. Кажется, сегодняшний день еще не закончил его удивлять.

То, что выгружалось из расширенной двери (расширенной, похоже, под него специально) двери машины… кажется, оно было человеком. Только высотой за два метра. И больше всего походило на гориллу, по уши закованную в рыцарские доспехи. Камуфляжные пластины брони косо сходились к нагруднику, бугрились гротескными мускулами на плечах и бедрах. Спина вздувалась горбом, образуя со шлемом единое целое. Бронированные ступни лязгнули о асфальт, и Званцев ощутил, как удар отдался в его собственных ногах.

— Нравится? — полюбопытствовал стоявший неподалеку офицер в смутно знакомой Званцеву форме. — Бронекомплекс "Рефаим". Новейшая разработка, принята на вооружение только в прошлом году. АТР-привод и золотографеновые аккумы в качестве источника энергии, а в лоб держит пятидесятый калибр в упор. Запаса энергии хватает на десять минут боя в автономном режиме. По этой причине военные до сих пор от них отказываются — не любят, когда машина замирает, как вкопанная, прямо под обстрелом. К тому же проходимость у них по грунтам — не ахти. Зато для штурмовых операций — самое то. Ребята из тяжелого звена готовы на них прямо таки жениться. Не подумайте только, что я излагаю вам секретные сведения — их можно найти в любом рекламном буклете Таас Маарахот.

Званцев оторвал взгляд от шеренги одоспешенных гигантов. Короткоствольные "таворы" смотрелись на их бедрах до удивление по-игрушечному.

— Подполковник Морис Лерхер, подразделение вмешательства ЯМАМ, — отрекомендовался гость. — Принимаю командование над этой операцией. Не обижайтесь, но ваши люди не обучены таким вещам. Мы, конечно, не слишком знакомы с территорией, но для моих ребят это привычно. Времени на отработку особо не было — еще вчера нас придавали армейцам для зачистки "пауков", а сегодня с утра запихнули в сверхзвуковик и перебросили через пол-планеты. Поэтому введите меня в курс дела, пожалуйста.

— Конечно, подполковник, — Баузер отвел израильтянина к БТРу и принялся излагать оперативную обстановку. Званцев и Уильямс обменялись взглядами.

— Ну и поток информации, — спецназовец покачал головой.

— Говорят, у него все подразделение такое, — тихо ответил Уильямс. — Любители порассуждать по поводу и без повода. Зато в бою — стреляют, прежде чем противник успевает их увидеть.

— Это все, что сейчас нужно, — хмыкнул Званцев. Посмотрел на бронепехотинцев, шествовавших к броневикам. За каждым из бойцов от вертолета тянулся длинный кабель, при каждом движении броня издавала тихое гудение.

— Нам пытались всучить что-то подобное с полгода назад, — пробормотал он. — "Святогор-3", так, кажется, называлось это чудо. Еле отплевались.

— Мда, — Уильямса прервали. Подполковник Лерхер призывно махал обоим рукой.

Они с Баузером склонились над тем же планом, что изучал Званцев. Рукой полковника на него были нанесены новые пометки.

— Значит, так, — Морис Лерхер распрямился, бросив взгляд на монитор. — Мы получили от них предложение об обмене. Это позволит нам потянуть время. Кроме того, это дает шанс выяснить больше подробностей о бомбе и подрывнике. Возможно даже, заблокировать его при штурме.

— Я пойду, — Баузер кивнул.

— Не спешите, генерал, — Лерхер покачал головой. — Они не знают, кто именно командует операцией. Мы же не даем им рассмотреть наши знаки различия. Следовательно, подойдет любой глобдефкомовец достаточно высокого ранга. Зачем давать им лишний козырь при переговорах? Достаточно, если у них будет такое ложное ощущение. С другой стороны, я бы послал внутрь одного из своих парней — но если они захотят удостовериться, что имеют дело именно с ГлобДефКомом? Майор, я считаю, что самым разумным будет пойти внутрь вам.

Званцев уже понял, к чему идет дело, и кивнул, не дожидаясь конца тирады.

— Я не думаю, что они оставят мне связь.

— Для этой цели у нас еще одна игрушка от отдела спецоснащения, — с серьезным видом проговорил ямамовец. — Не слишком компактная. В развернутом виде перевозится на двух автомобилях. Это вместе с генераторами и антеннами. А вот приемопередатчик и микросхема — пара сантиметров длиной. Можно замаскировать… да почти под что угодно. Излучает шифрованным сжатым пакетом, передача практически не перехватывается. Это если у вас нет хорошего специалиста по радиоперехвату, разумеется. Вот посмотрите, — он извлек из кармана нечто, похожее на моток лейкопластыря.

Званцев прищурился.

— Куда это надевать?

— Хм, — ямамовец оценивающе посмотрел на него. — Потерпите, пожалуйста. Будет немного больно, — на свет божий явился кнопочный нож.

В автоматику дверного привода, видимо, угодила чья-то шальная пуля. Морпехам, конвоировавшим Званцева, пришлось поднатужиться, борясь со ставшими неповоротливыми створками.

Он быстро окинул взглядом холл, подмечая расположение стрелков. Тех было немного — всего пять человек, окинувших майора ничего не выражавшими взглядами. Отсюда, с полуподвального этажа, отражать атаку было бы сложновато. Противник, видимо, предпочел рассредоточиться по верхним этажам посольства.

Перестрелка с охраной была короткой, но ожесточенной. По холлу в беспорядке валялись изрешеченные столы и кресла, дубовую секретарскую стойку разворотило взрывом. Обои покрывала замысловатая вязь попаданий. Со стены слепо смотрел прошитый двумя пулями плазменный экран.

Мимо Званцева протолкнули заложников — мелко дрожащую пожилую даму, закутанную в разорванное одеяло, и бледную женщину средних лет с рукой на перевязи. Обе смотрели перед собой в одну точку, механически передвигая ноги.

— Вперед! — один из конвоиров махнул рукой в сторону неприметной двери рядом с выходом на парадную лестницу.

За дверью обнаружился скудно обставленный кабинет с парой мониторов и сейфом на стене. В данный момент дверца сейфа была распахнута, а содержимое — пачка бумаг и несколько флешек — вывалено на пол. За столом, разглядывая монитор, на который шло изображение с уличных камер, устроились двое человек с офицерскими нашивками.

— ГлобДефКом, сэр, — кратко отрапортовал рядовой.

— Хорошо. Чарли, на пост, ты пока тут. Присаживайтесь, — последнее было уже Званцеву. Капитан пнул в его сторону пластиковый стул. Его собеседник, юнец со знаками различия уореннт-офицера, близоруко щурясь на майора, молча поднялся, быстро сунул что-то в руку капитану и последовал вслед за Чарли. Раздался негромкий щелчок.

Званцев опустился на предложенное сиденье, неловко покачнувшись — руки были связаны за спиной.

— Обыскали тщательно? — вопрос адресовался, по-видимому, второму морпеху.

— Да, сэр. Оружия нет, передатчиков нет.

— Надеюсь, — офицер поднялся, встав за спиной Званцева. Майор ощутил, как по его одежде прошлись, умело ощупывая. Внезапно американец подцепил закрывающий лоб Званцева пластырь и резко рванул.

— Вам не кажется, что ваше поведение излишне вызывающе? — зашипев от боли, осведомился Званцев. На русском это прозвучало короче.

— Черт, — на секунду в серых глазах американца мелькнуло смущение. Он опустил руку в карман. По виску Званцева со свежей раны проползла капля крови, сорвалась на погон. — Ладно. Ты тот, кто там командовал?

Званцев фыркнул. Снова раздалось "щелк!" на грани слышимости.

— Поверь, операцию есть кому возглавить. А что? Хочешь сдаться?

— Наглости не занимать, да? — морпех заинтересованно всмотрелся ему в лицо. — Что-то знакомое… Назови имя и звание!

— Майор Званцев, войска спецназначения ГлобДефКома, — сообщил он. — Назовись сам.

Капитан осклабился, показав прокуренные зубы. Присел на край стола.

— Вот эта штука уравнивает в званиях, да? — он похлопал по пистолетной рукояти. — Капитан Сойер, корпус морской пехоты США. Так ты — тот самый Званцев? Единственный из людей Ведьмы, кто дошел до Лондона и вернулся? Кажется, я заключил сделку, лучшую, чем полагал!

— Со мной были мои люди. Неважно. На что ты рассчитываешь? Неужели ждешь, что за меня тебе действительно выдадут экс-президента и вертолет?

— Я не "рассчитываю", — щека Сойера дернулась. — Я делаю то, что должен.

— Интересные у тебя представления о долге, — протянул Званцев. — Убийство невинных в них тоже входит?

Кажется, ему наконец удалось разозлить Сойера.

— Не "невинных", — процедил американец. — А граждан страны, которая первой вторглась на территорию Соединенных Штатов, — он по-прежнему держал руку в кармане. — Насрав на двести пятьдесят лет свободы и демократии. Так что поверь — за вояк-лайми совесть меня не заест.

От скрытой под кожей пластинки прошла волна легкой вибрации, отдавшейся в голове Званцева уколом боли.

— Он оправдывается, — прошептал в ухо призрачный голос чипа. — Попробуйте разговорить его. Потяните время.

— А за нарушение приказов своего же командования? — полюбопытствовал Званцев. — Между прочим, насчет свободы-демократии — я сомневаюсь, что вице-президент захочет лететь с вами в Чарльстон. А он, насколько я понимаю, сейчас является твоим верховным главнокомандующим. Согласно вашей же конституции.

— Не притворяйся идиотом, — Сойер сощурился. — Мы оба знаем, что речь идет о президенте, за которого голосовал народ Соединенных Штатов.

— Мистер экс-президент, — Званцев выделил голосом ударение, — отстранен по состоянию здоровья. Его самочувствие не допускает полетов в компании террористов. Это к вопросу о "добром здравии".

Последнее было чистой правдой. Насколько Званцев мог судить по дошедшим до него слухам — президент США, узнав, что а) проигрыш на выборах его партии больше не грозит б) ценой его отставки, побагровел, закашлялся, посинел и сполз на руки заговорщиков. После чего спешно препровожден в спецклинику, где и пребывал по сей день.

Сойер смерил Званцева взглядом.

— Знаешь, откуда у меня эта отметина? — он коснулся давно зажившего шрама на скуле.

— Бандитская пуля?

— Любишь пошутить? — холодно спросил Сойер. — Я напоролся лицом на прицел собственного автомата.

Званцев поднял бровь и тут же об этом пожалел — движение потревожило свежевживленный чип, несмотря на сделанный ямамовским медиком укол обезболивающего.

— Все только начиналось. Высадка в Неваде. Нас перебросили из Юты. Авиация уже не летала, мы выдвигались на броне. Шли в походном порядке. Я с парнями был в дозоре — потому и уцелел.

Званцев молча ждал продолжения.

— Наверно, это была "мышь" на бреющем. Я так думаю, потому что выстрелы шли почти вдоль дороги. В голове двигался "эвенджер", за ним ехал танк. Мы продирались через кусты. Я услышал шум, задираю голову. Над нами летит в сторону вертушка. Летит по кусочкам. Я перевел взгляд на колонну. Как раз вовремя. Знаешь, было даже красиво. Такой фейерверк. Зенитчики как раз начали поворачивать башню. Их машину пробило насквозь. Струя испарившегося металла ударила в морду "абрамсу" и сдула его с дороги, — похоже, Соейру давно хотелось выговориться.

— Не мешайте ему, — прошептал чип.

— Танк полетел в нашу сторону. Все, мать его в задницу, шестьдесят с лишним тонн поднялись в воздух и полетели прямо в нас. Тогда-то я и влепился мордой в автомат. "Абрамс" треснулся об землю в трех метрах от меня. Я встал. У меня была мокрая спина. Прочихался. Проплевался. Понял, что все равно не слышу. Посмотрел на колонну. Сквозь пыль было ничерта не видно. Только огонь. По всей дороге. Вместо колонны. Я потрогал спину. Понял, что спина перепачкана чужими кишками, — Сойер умолк. Снова щелчок — теперь Званцев отчетливо видел, как дернулась опущенная в карман рука морпеха.

— А дальше? — поинтересовался Званцев, когда понял, что пауза затянулась.

— Дальше? — Сойер, похоже, успел забыть о его присутствии. — Дальше я вышел к своим. Единственный из отделения. Стал воевать дальше. Дослужился до капитана. Водил людей под лучи и орбитальные снаряды. И знаешь что?

— Что?

— За все эти, мать его, двенадцать лет, — Сойер вскочил, пнул угол стола. — За все эти годы никто даже не попытался узнать, чего хотят эти твари. Зачем пришли. Почему они нас убивают. Зачем? У сволочей в штабах довольно пушечного мяса, чтобы гнать его в зоны высадки. Наживаться на поставках вооружения. Продавать чужие технологии. Шишки в штабах, шишки в корпорациях… они все очень хорошо устроились с этой войной. Это не их трупами заваливают "пауков" с "амебами". А стоило кому-то лишь заикнуться, что пора покончить с этим дерьмом — как явились вы, сучьи дети. И ты еще будешь говорить мне, чьим приказам подчиняться? Да поцелуй меня в culo! — Сойер осекся, и рука его метнулась к пистолету. Он явно не ожидал, что Званцев вскочит со стула настолько быстро с замотанными скотчем руками.

— Не ссы, — процедил "ар-эйч". — Не трону. Просто слушай сюда. Раз у нас тут вечер военных баек — слушай мою историю, сучонок.

Это было семь лет назад. В маленьком городке под Магнитогорском, название тебе ничего не скажет. Там красивая местность — бурьян, кусты, по весне река разливается — есть где перележать "пленку". Мы вошли в город в сумерках, погода была так себе — тучи сдувало. Стали искать место для лежки. Один из моих парней зашел в местный клуб. Знаешь, что мы нашли?

Сойер, кажется, хотел что-то сказать, но Званцев не стал дожидаться ответа.

— Людей не успели эвакуировать. Оно понятно — ты же помнишь, что за дурдом творился после высадки. Жители забились по подвалам, у кого были. У кого не было — набились в здание клуба, то ли хотели спрятаться, то ли рассчитывали, что оно выдержит бомбежку — там капитальное строительство, не чета вашему. А потом над городком прошел "бумер".

У Соейра опять дернулась щека — и рука, погруженная в карман. Щелкнуло.

— Ты знаешь, что "бумеры" могут менять частоту излучения в широких пределах? — вопрос был риторическим. — Он расфокусировал луч и дал максимальную мощность. Чистая гамма, на такой мощности, что крыши кое-где обуглились. Никакого расхода боеприпасов, никакой потери времени. Пробивает даже через бетон и шифер. Тела хорошо сохранились. Наверно, луч все продезинфицировал. Те, кто сидел поближе. А кто — за бетонкой, или у кого подвал был поглубже… ну, кое-где были следы рвоты. Засохшей. Особенно в подвале школы, — Званцев плюнул. Плевок упал между ним и Сойером.

— Потерял отделение, сука? — глобдефкомовец заглянул в глаза американца. — Да я взвод потерял в первом же бою. Всех, кроме меня и Сашки. Мы вышли. Вытащили на себе "паука". Ты не подумай, я не хвастаюсь. Я ведь не должен тебе этого говорить.

— Запрещено? — хрипло спросил Сойер.

— Нет. Просто это ты должен мне рассказывать. А не наоборот.

Знаешь что? Вам ведь пришлось тяжелее. Вам, не нам. У нас тогда погибло полмиллиона. Вы потеряли десять миллионов. Десять, мать твою, миллионов. Тех самых американских граждан, о которых ты мне распинаешься. Простых жителей Нью-Йорка с Лос-Анджелесом.

— Десять миллионов! — повторил Званцев. — Вот с кем ты предлагаешь замириться. Вот с кем очень не хочешь воевать. С тварями, которые убили десять миллионов американцев! Знаешь, все те годы, что я воюю бок о бок с янки, я был убежден, что у американских военных есть понятие о чести. Но ты, гребаный пиндос, меня в этом успешно разубеждаешь.

Теперь на ногах очутился и капитан, его грудь бешено вздымалась. Званцев прикинул, как будет уклоняться от удара со связанными руками.

— Осторожнее, сэр, — прошептал чип. Званцев не обратил на него внимания.

— Что у тебя в кармане? — неожиданно спросил он, глядя в расширившиеся зрачки Сойера.

Американец вздрогнул, как от пощечины. Медленно выдохнул.

— Волшебное кольцо, — процедил он. Обернулся на молча созерцавшего эту сцену морского пехотинца.

— К остальным его, — бросил Сойер. — И скажи Дэвиду, чтобы особо приглядывал за этим парнем. Он опасен.

— Есть, сэр, — кратко ответил морпех. Ткнул Званцева стволом между лопаток.

Двое морских пехотинцев, охранявших пленных, явно нервничали. В первую очередь — из-за четырех слегка выгнутых пластмассовых "кирпичиков", связанных скотчем и опутанных проводами. Поверху конструкции был прилеплен древний кнопочный мобильник с раскуроченными внутренностями — к нему и сходился пучок разноцветных проводов.

Морпехи перевернули набок тяжелый дубовый стол, так что теперь их от мины отделяла дубовая доска двухсантиметровой толщины. Хлипкая преграда, учитывая количество взрывчатки в заряде.

Стол был только частью обстановки. Ряды кожаных кресел и кожаная же обивка стен, меховой ковер, задернутые занавеси из алого бархата, плазменный экран на стене — посольство явно не бедствовало даже в военное время. Лампы дневного света заливали убранство — и сжавшихся в креслах, втянувших голову в плечи людей.

Заложники даже при появлении Званцева не дерзнули поднять глаза на вошедших. Только пробежал по рядам легкий шепоток, тут же угасший, когда один из морпехов, смуглый латинос, многозначительно повел стволом. Вскинувшийся было в первом ряду осанистый дипломат в когда-то дорогостоящем, а ныне — разорванном и перепачканном костюме, встретился с морпехом глазами и поник. В дальнем углу сбились в кучку еще трое человек — в форме королевской морской пехоты Его Величества, со связанными, как и у Званцева, за спиной скотчем руками.

— Танколов сказал, за этим особый присмотр. Какой-то хрен с титановыми яйцами, — сообщил конвоир охранникам.

— А по виду коротышка коротышкой, — пробурчал латинос, смерив Званцева взглядом с головы до ног. — Оки, Джеб, я тебя понял. Эй, ты! Садись вон в то кресло и без глупостей.

— Эта штука вас не спасет, — сообщил ему Званцев. — У вас тут четыре "клеймора" с радиодетонатором в метре от вас. Если ваш капитан вдруг забудет послать на детонатор код отмены — вас сначала размажет о стену столешницей, а потом нашпигует рикошетами.

— Я сказал сесть, умник! — Званцева чувствительно толкнули в сторону кресла. Он извернулся и плюхнулся в него задом, а не лицом. Морпех пробурчал что-то презрительное.

Званцев откинулся на спинку, старательно опустив глаза и сделав вид, что устрашен в достаточной мере. Незаметно напряг и распустил мышцы, прикидывая, сумеет ли добраться до стрелков в один бросок.

Увы, чертов стол мешал. Слишком тяжелый, чтобы опрокинуть на морпехов, слишком большой, чтобы обогнуть — даже не будь у Званцева связаны руки, он бы с гарантией поймал автоматную очередь на пол-дороги.

— Сэр, — посол чуть полуобернулся к Званцеву. — Вы снаружи? — его губы еле двигались. — Что происходит?

— Не разговаривать! — теперь рявкнул второй страж. Посол вздрогнул и отвернулся.

Задернутые занавеси и закрытые жалюзи и так не пропускали большую часть дневного света — но за окном, похоже, начало смеркаться. Ради чего, собственно, Званцев и выслушивал проникновенную речь Сойера. Сумерки увеличивали шансы спецгруппы Лерхера на успешный штурм.

Цифры на больших настенных часах сменялись быстрее, чем ему бы хотелось. За окном глухо сквозь бархат грохотали по асфальту "рефаимы", гудели моторы, неразборчиво лязгали выкрики в мегафон. Сперва заложники украдкой косились на Званцева, но тот смирно сидел на указанном месте, и постепенно его, похоже, начали воспринимать как предмет обстановки. Охрана, похоже, начинала скучать, и это не могло не радовать.

Сколько осталось времени до истечения назначенного Сойером часа? Двадцать минут, двадцать пять?

Дэвид тоже украдкой вскидывал взгляд на табло. Потом обернулся ко второму морпеху.

— Сарж, — протянул он полушепотом. Впрочем, слух Званцева был тренирован. — Нас сменять-то собираются?

Сержант покосился на Дэвида.

— Жди, — равнодушно велел он.

— Жду, ага. А чего? Вертолета или спецназа?

— Сам пошел? Никто не гнал? — теперь морпех повысил голос. — Хочешь помочь старушке Америке — тогда сиди и не бзди.

Дэвид сплюнул на меховый ковер. Ненавидяще посмотрел на коллег-британцев. Облокотился на стол, поближе передвинув оружие.

Званцев от души понадеялся, что на его лице не дернулась некстати ни одна мышца, когда пластинка под кожей вновь мелко завибрировала. Вроде бы сохранить невозмутимость удалось — никто из морпехов даже не посмотрел в сторону "ар-эйч".

— Внимание, — прожужжал призрачный голос Лерхера. — Заложники все еще в южном конференц-зале? Если да — выругайтесь, только негромко.

— Твою мать! — Званцев поерзал, словно человек с затекшими мышцами. Дэвид вскинулся, окинул майора суровым взглядом. Званцев покорно поник и американец, что-то пробормотав напарнику, отвернулся.

— Хорошо. Мы начнем через десять минут. Будьте готовы.

За окном вновь глухо взвыли моторы — похоже, на дальней улице работали несколько дизелей сразу. Раздались возбужденные голоса. Морпехи обменялись настороженными взглядами. Мнение Званцева о профессионализме Лерхера несколько упало. Уж слишком явно тот готовил атаку… если только не пытался отвлечь оборонявшихся.

— Внимание, — зажужжал чип. — Постарайтесь отвлечь внимание охраны. Моим людям нужно ровно четыре минуты. Изобразите сердечный приступ, разрыдайтесь, сымпровизируйте — но сделайте так, чтобы эти четыре минуты они смотрели на вас, а не в окно. Приготовиться… Отсчет пошел!

В окно? Званцев, разумеется, не повернул голову, но про себя подивился — как ямамовцы рассчитывают подобраться к выходящему во дворик проему? Мысль скользнула и исчезла — заработал его внутренний таймер.

Один короткий взгляд через плечо — прикинуть расположение заложников. Доски под кожаной обивкой должны ослабить рикошеты — Званцев слегка преувеличил опасность осколков, когда предупреждал морпехов о эффекте взрыва в замкнутом пространстве (впрочем — не слишком).

Неторопливо и неуклюже он поднялся на ноги.

— Что за?… — Званцев двигался хоть и вразвалку, но с таким уверенным в себе видом, что Дэвид спохватился, только когда майор преодолел полпути до выхода. — Ты, урод! На место! — автомат нацелился в живот Званцева.

Две минуты сорок секунд.

Остановившись, Званцев смерил морпеха взглядом.

— Мне необходимо наружу, — сквозь зубы произнес он. — У меня, знаешь ли, неотложное дело в ближайшем сортире.

— Чего?! — Дэвид шагнул вперед, заслонив Званцеву дорогу к двери. — Ты охренел?!

— И развяжите мне руки, — потребовал тем же самоуверенным тоном Званцев. — А то кому-то из вас придется помочь мне с оправкой, а я, знаешь ли, не рад такой мысли.

Казалось, от такой наглости морпех сейчас проглотит собственный язык.

— Есть еще один вариант, — проговорил он, опомнившись. — Ты сейчас сядешь на место и нассышь себе в штаны. Возможно, с парочкой выбитых зубов, если тебе так больше нравиться, — Дэвид угрожающе подступил ближе, дуло смотрело Званцеву в район правой почки.

Полторы минуты. Второй морпех последовал за Дэвидом, выйдя из-за опрокинутого стола — Званцев и верить боялся своей удаче.

Он подался вперед, вызывающе уставился в глаза американца. Возможно, это было слишком нагло — выведенный из себя враг мог и нажать на спусковой крючок — но Званцев понадеялся на дисциплинированность противника. По крайней мере, приказа стрелять в заложников Сойер пока не давал.

Секунды три длился поединок взглядов — а затем Званцев вздрогнул и опустил глаза. Пошатнувшись, привалился к спинке соседнего кресла.

— Сука, — выдохнул он. (одна минута!) Плечи спецназовца опустились, выдавая усталость, измотанность и череду бессонных ночей. Жест был совершенно естественным для безоружного человека перед стволом автомата.

Нацеленного теперь на сантиметр левее туловища Званцева.

Изо всех сил выбросившего ногу вперед.

Морпех подавился собственным воплем. Согнулся, падая на пол и хватаясь за колено. Второй пинок — и отброшенный автомат летит по полу в сторону второго охранника.

— Бл…!

Обивка кресел летит клочьями. Званцев рванулся, пропуская очередь над собой, бицепс ожгло. Кувырок — и плечо Званцева подшибло ноги врага. Второй морпех, автомат и глобдефкомовец покатились по ковру.

Рефлексы сработали. Званцев уже был на ногах. И противник — тоже, в полуметре напротив. Мелькнула подхваченная М-16 — и приклад врезался в грудь майора.

Секунды растянулись. Паркет ударил в спину. Дуло автомата глянуло в лицо. Вспышка, нестерпимо яркая, будто разряд лазера "тарелки", пробилась через толстые занавеси, зайчиком коснулась глаз морпеха.

Званцев скрутился змеей, пытаясь вывернуться из-под прицела. Дуло дернулось вверх, выстрел ушел опасно близко к визжащим заложникам. Сержант ослепленно хлопал глазами. Окно вдавилось внутрь мешаниной из стекла, бархата и автоматного ствола.

Морпеха отшвырнуло на стену с половиной лица. Следующим движением черная фигура вогнала очередь в воющего и ползущего к оружию Дэвида. Одним прыжком очутилась у двери. Второй черный силуэт коршуном завис над бомбой. Блеснула сталь, в темпе автоматного огня залязгали кусачки.

Ямамовец на долю секунды высунулся в проем и за нее же — втянулся обратно. Что-то коротко бросил на иврите.

Его напарник разогнулся, так же коротко ответил. Снизу доносилась яростная стрельба, несколько раз пол вздрогнул от гранатного разрыва. Званцева вздернули на ноги, и он ощутил, как касается запястий холодное лезвие.

— Долбодятел, — процедил стрелок, окинув майора холодным взглядом. И, уже на английском, — Сэр! Берите автомат и наблюдайте за правым коридором!