Ослеплённый ненавистью

9. Марина

— За что? Почему я? — шепчу сквозь рыдания.

Да я позорно сбежала в ванную, даже не прервав звонок. Не хотела рыдать при нём и его дружках.

Дибилы! Идиоты!

Богатенькие уроды!

Чувствую себя разбитой и одинокой. Мне даже пожаловаться некому!

Мамы нет!

Отец недоступен! Я набирала его не раз, после нашего разговора, но он скидывал. Ограничившись коротким сообщением, что он занят, жив и здоров.

С подругой, мне не хочется обсуждать это. Рассказать ей как я лоханулась, мне стыдно. Хотя она вчера мне прислала фотки, видела сама Мишу в клубе.

На фоне я всё ещё слышу смех парней. Видеозвонок продолжается. Я не выйду отсюда, пока им не надоест наблюдать за пустой комнатой. А по возвращению постараюсь никогда не пересекаться с Мишей.

В комнате раздаётся громкий и злой голос.

Это? Нет! Это голос Матвея!

Что он делает в моей комнате?

Черт! Я же не успела закрыть дверь.

Зажмуриваюсь. В голове начинает гудеть.

Сейчас Соколов посмеёмся вместе с ними надо мной.

Одни издеваются потому что я не решаюсь на откровенные действия. Другой считает наоборот меня подстилкой.

Но я чётко разбираю его слова! Его интонация направлена не на всеобщее веселье!

— Слушай сюда утырок! Если ты не умеешь клеить девчонок, то это твои проблемы. А не дала она тебе, потому что такому ничтожеству ничего не светит, от таких нормальных девчонок, как Марина. Нечего расстрачивать себя на недостойных людей! А обидел ты её зря! — произносит Соколов.

Я тихо выхожу из ванной и встаю в проёме дверей. Матвей меня не видит. Да и в обзор видеозвонка я не попадаю.

— Ты кого утырком назвал? Бессмертный что ли? — заводится Миша.

— Тебя и твоих корешей! Ты кем себя возомнил, чтобы обижать девчонку? Если тебе не дали, то может быть проблема в тебе!? — зло усмехается Матвей.

Он заступается за меня?? Я не могу поверить!

— А тебе что дала? По любому, раз ты вписываешься так за неё! — усмехается в ответ Михаил, — Проститутки кусок.

— Был бы ты поближе, я бы тебе разнес всю рожу твою наглую! Не смей оскорблять её! Понял?! Она нормальная девчонка! Не испорченная! Сейчас такие редкость. И найдётся нормальный парень, который оценит это в ней! Но это не ты! И не твои дружки! — бросает Соколов.

Он резко дергает головой и замечает меня. Я стою немного шокированная его словами. На ум приходят слова бабушки Матвея, что внутри Соколова младшего есть ранимая душа, с неиспорченным восприятием мира.

Я боюсь его реакции, поэтому вся съеживаюсь, под его взглядом. Но на его лице расцветает улыбка.

— Сестрица иди сюда! — подмигивает он мне и хлопает ладонью по кровати, рядом со мной.

Я молча качаю головой. Я не хочу показываться перед монитором.

— Иди сестра посмотри на придурков, которые тебя больше не будут обижать! А если не так, то я не поленюсь прилечу и досконально объясню каждому, как надо к тебе относится! — произносит Матвей.

Он издевается? Или реально?

— Я бы хотел встретится с тобой вживую! Слишком много понтов Соколов! — ворчит Миша, — Тем более из за неё. Или у тебя девочек не было чистых, что ты так за неё начал вступаться. Первая твоя целка видать!

Раздаётся гогот парней.

— Ты урод моральный! Представь, бывает общение и без секса. Она моя сводная сестра. И на правах старшего брата, я обещаю тебе: Тронешь, тебе пизд#ц! — цедит Матвей.

От всех этих мерзостей слезы опять катятся по щекам. Но я стою, не шевелясь. Боюсь выдать себя, перед парнями в мониторе.

Матвей бросает на меня взгляд и захлопывает крышку ноутбука.

Что сейчас будет? Он продолжит издеваться? Ведь он сам не лучше Миши.

Это срабатывает спусковым механизмом. Рыдания опять душат меня. В своих терзаниях, я не замечаю что Матвей подошёл слишком близко.

— Тише, не плачь! — произносит он шёпотом, беря мои руки в свои ладони.

Его ладошки тёплые и это тепло идёт по всему моему телу.

— Тебя больше никто не обидет! Во всяком случае, пока я рядом! — шепчет он, смотря в мои глаза.

— Зачем это всё? Ты ведь считаешь как они! — произношу в ответ.

В памяти живы воспоминания о его поцелуе и то, что сказал мне Соколов после.

— Нет! Я так больше не считаю! — произносит он, пытаясь прижать меня к себе.

Нет! Я больше не поведусь.

— Уйди пожалуйста! Я хочу остаться одна! — убираю свои руки из его ладоней. Он отпускает, не удерживая.

Кидает на меня взгляд и тихо выходит из комнаты.

Оставшись одна, я нервно осматриваю пространство. На столе стоит еда, собранная бабушкой Соколова, но аппетит резко пропал.

Меня растоптали и смешали с грязью.

Что будет, когда я вернусь?

Как теперь вести себя с Матвеем? Он был уверен, что я сплю со всеми, а теперь он знает что я девственница. Но я ответила ему во время поцелуя, не испугалась. Пошла ему навстречу!

Вопрос только — почему?

Сама не знаю. Это был порыв.

Убираю ноутбук, выключаю свет и забираюсь на кровать с ногами.

Набираю отца. Абонент выключен.

Набираю Лилию Сергеевну. Абонент недоступен.

Заматываюсь в одеяло с головой. И начинаю себя жалеть.

Да, мне больно и обидно!

Будущее меня пугает.

Я тихо плачу, всхлипывая и растирая слезы по щекам.

Мне двадцать лет, но я ощущаю себя маленькой девочкой. Которую все бросили одну в темноте.

Слышен звук открывания двери. Я не закрываюсь на замок. Всё таки, я в чужом доме. Да и ко мне в комнату, обычно стучат.

В комнате царит полумрак, лишь свет от включённого телевизора, висящего на стене, даёт освещение. Звук я выключила, поэтому он мигает лишь от смены картинок.

Я высовываю голову из под одеяла. В районе двери стоит силуэт. По очертаниям фигуры, я узнаю Матвея.

— Зачем ты пришёл? — спрашиваю, пытаясь подавить свои всхлипывания. От рыданий голос просаживается и становится сиплым.

Он щёлкает выключателем и комнату заливает свет. Я понимаю, что сижу лохматая, с опухшими красными слезами, но мне плевать сейчас, что он подумает обо мне. Всё самое плохое, он уже слышал и видел!

— Знаешь, может быть как парень я и плохой человек! Но старшим братом я никогда не был! А я хочу попробовать! Мне кажется у меня получится! — улыбается Матвей и проходит к кровати. В его руках поднос, который он ставит прямо на одеяло.

— Что это? — спрашиваю хмуро.

— Это гормоны радости! Я взял каждого по чуть — чуть! Здесь у нас — шоколад, тёмный и молочный, мармелад, пастила, конфеты птичье молоко и пирожное трубочки, с тремя разными кремами внутри! — весело произносит Соколов.

— Я не понимаю тебя, Матвей! — произношу устало.

— Не надо меня понимать! Просто не беси меня! — произносит он серьёзно, — Возможно, мы неправильно начали наше общение! Предлагаю всё исправить. Открывай рот!

Он подхватывает кусочек шоколадки, кладёт сверху мармеладку и несёт этот бутерброд к моим губам.

— Ты хочешь чтобы у меня была сахарная кома? — усмехаюсь я, уворачиваясь.

— Я хочу чтобы ты улыбалась, как сейчас! — улыбается ответ.

Его глаза чистые, как вода. Когда он улыбается, возле уголка глаз формируются прекрасные лучики счастья. А улыбка — завораживает. Красивые белоснежные зубы, мягкие губы.

Видимо я засмотрелась. Потому что Матвей склонил голову набок, в немом вопросе.

Он по — прежнему держит в руке " бутерброд" из сладостей.

Сейчас он не кажется циничным и безнадежным хамом.

Передо мной сидит улыбчивый красивый парень, с ясным глазами и предлагает перемирие.

— Ладно! Я соглашусь, только если мы будем есть вместе! Ты любишь сладкое, старший брат? — усмехаюсь и открываю рот.

Осторожно откусываю, но его пальцы всё равно касаются моих губ.

От этого прикосновения, по телу пробегают мурашки. Я стараюсь придать себе невозмутимый вид. Но вижу как это подействовало на Матвея. Его взгляд потемнел, но приобрёл интересный блеск.