Особое задание

Исполнение желаний

Группа Морского вернулась 12 августа.

В этот день Ася готовилась к переброске в тыл врага на новое задание, но вылет задерживался. Знакомый майор, принесший на аэродром эту весть, сообщил, что разведчики находятся в Себеже, на отдыхе.

— Это в 240 километрах отсюда, вдоль линии фронта.

Уже через час, узнав, что в ближайшие два дня вылета не будет, Ася мчалась на попутных машинах в незнакомый и вдруг ставший самым необходимым на свете Себеж.

Первым, кого Ася увидела на отведенной для разведчиков даче, был Саша. Широко улыбаясь, он поднялся ей навстречу, радостно протянул руки:

— Ася! Вот здорово! А Костя уехал к тебе…

Георгий вернулся ночью, огорченный, расстроенный и, не заходя в дом, полез на сеновал спать.

Утром ребята, отводя лукавые глаза, рассказали:

— Да была… На рассвете уехала…

Георгий вздохнул и, взяв полотенце, спустился к озеру умыться.

Он жадно вдыхал свежий утренний воздух. У берега замедлил шаг: какая-то девушка в военной форме, склонившись над самой водой и балансируя на одной ноге, натягивала сапог.

— Асёнок!

Георгий с разбегу подхватил Асю на руки, и, не удержавшись, полетел с ней в озеро…

А потом всей компанией катались на лодках. Георгий сидел на веслах. То и дело откидывая со лба золотистые кудри, дурачился и весело хохотал. Обращаясь к Асе, он полушутливо вопрошал на все озеро:

— Сильва, ты меня не лю-ю-бишь?

— Ну, конечно, нет, разве не ясно? — комментировал с другой лодки Саша.

— Ах, так! — Георгий принимал позу оскорбленного достоинства и бросался в воду.

Притихшие и задумчивые, они сидели на островке.

Саша грустил, перебирая струны гитары, а Георгий, глядя на воду, задумчиво пел:

Вечером Георгий проводил Асю. Вернулся к себе и долго сидел над чистым листком бумаги.

«Здравствуйте, дорогие мои мама, папа и Люся!

Это моя первая весточка после 10-месячного молчания. Я жив и по-прежнему здоров. Сейчас только что вернулся с задания… Хотелось бы многое рассказать вам, но… писать пока не все можно. Вот кончится война, тогда вы узнаете, каким оружием и как я бил врага. Скажу одно: как досталось мне и моим товарищам — не всякий раз так приходится людям на фронте. Но мы с честью и мужеством перенесли все и, несмотря ни на что, выполнили задание. Сейчас, когда перебираешь в памяти прошедшие события, трудно верится, что человек столько может перенести и остаться живым и более или менее здоровым! Придет время и вы сами будете удивляться, слушая подробности…»

Незаметно пролетели дни отдыха. Георгий съездил на побывку домой, в Свердловск, и, вернувшись, готовился к очередному заданию.

Ася несла службу на радиоузле, в разведцентре. Она уже примирилась с мыслью, что ей из-за плохого здоровья пока не придется работать в тылу врага. Но она радовалась тому, что сможет слушать позывные Георгия.

Группа Морского уходила в конце октября 1944 года. К этому времени советские войска продвинулись далеко на запад и, выйдя к Балтийскому морю, отрезали крупную группировку немцев. Здесь, в курляндском «котле», оказались запертыми около 30 вражеских дивизий.

Врага нужно было добить. И для этого требовались максимально точные сведения о его замыслах, планах, возможностях.

Группа Морского отправлялась в самый «котел». На нее, испытанную, проверенную, возлагались особенно большие надежды.

Накануне вылета ребята зашли в радиоузел, к Асе, поговорить, попрощаться. Она усадила гостей в мягкие кресла, что оставил на богатом хуторе бежавший кулак-хозяин. Разведчики смеялись, шутили, под конец размечтались. Георгий заговорил о будущем:

— Слушайте, ребята. Давайте, когда кончится война, а кончится она скоро и непременно весной, соберемся все в Риге, на Площади Свободы. А потом пойдем на бал Победы. Смотрите, огромный зал, залитый светом. Море цветов. Музыка. Вальс. И мы все кружимся, кружимся… Девушки — в белых платьях, изящных туфлях, в волосах у них запутались конфетти, шею, плечи обвил разноцветный серпантин. А мы в костюмах, галстуках…

— А побриться ты успел? — спросил Саша. И было непонятно, шутит он или говорит серьезно и относилось ли это к будущему празднику или к предстоящему отлету.

Когда прощались, все ушли вперед, а Георгий на минуту задержался. Задумавшийся, стоял он с непокрытой головой, держа в руке шляпу. Потом неожиданно, видимо, отвечая на какие-то свои мысли, словно отсекая что-то, резко взмахнул рукой:

— Ничего. Если уж придется, умирать буду с музыкой!

На другой день Ася писала:

«Здравствуйте, Иван Дмитриевич, Софья Николаевна, Люся!

Вчера Георгий уехал. Я буду теперь слушать его ежедневно. Уверена, что он вернется снова и, верится, скоро. Обо всем буду писать».

…Через три дня группа Морского вышла на связь. Ожидая их появления в эфире, Ася установила приз тому, кто первым услышит «голос» корреспондента 23–23. Этим первым была она сама. Георгия и на этот раз узнала по «почерку»: очень мелкие точки и тире, четкие границы между ними.

Сведения группы Морского — о дислокации, вооружении, работе вражеских портов — были очень богатыми, и Константин Туманов передавал их по нескольку раз в день.

«Дорогие Иван Дмитриевич, Софья Николаевна… сообщаю вам радостные вести. Георгий жив. Я слышу его позывные ежедневно. В наших условиях это равносильно разговору. Я радуюсь его успехам…».

14 декабря Георгий вышел на связь по расписанию. Передав короткую радиограмму и фразу: «Вызову позднее», — отстукал К — конец связи. Дежурный радист с тревожным недоумением сказал Асе, что у его товарища по ключу — корреспондента 23–23 —чувствовалась не свойственная ему нервозность: он ошибался, перебивал цифры.

До Аси и раньше доходили слухи, что группу Морского почти постоянно блокируют. Может, и сейчас…

Она почти не покидала радиоузла, помня фразу: «Вызову позднее». Но ни в тот день, ни на следующий, ни на третий Георгий «голоса» не подавал. Ася гнала от себя тревожные мысли. «Нет, не может быть, чтобы что-нибудь случилось. И не в таких переплетах бывали ребята. Да и Георгий — с его выдержкой и спокойствием… А может быть, вышла из строя радиостанция, или питание кончилось? Ну, конечно! Все будет в порядке!»

«Дорогие Иван Дмитриевич, Софья Николаевна, Люся!

Поздравляю Вас с Новым годом. Желаю счастья, успехов в работе и жизни, а самое главное здоровья.

У нас работа сейчас идет, как никогда, очень горячо. Осталось совсем немного очистить от фрицев Прибалтики. И, конечно, нам выпадет счастье принять активное участие в окончательном разгроме врага. Ведь всем так хочется быстрее вернуться домой. И недалек тот час! Скоро Гера вернется к вам.

Крепко жму ваши руки. Ася».

Письмо было отправлено 26 декабря 1944 года.