Кенни Поль
Oss 117 И Черная Сила



«ШПИОНСКАЯ» КОЛЛЕКЦИЯ






OSS 117


И


ЧЕРНАЯ СИЛА



Жан БРЮС




перевел Лев Шкловский





ГЛАВА




1




ТЕНЬ НОЧЬЮ



Яростно толкнутая сквозняком, дверь выскользнула из-под его досягаемости и хлопнула, как выстрел из пистолета.


Надя Бараная бросила сумку и перчатки на кровать, а затем пересекла комнату и подошла к открытому окну. Она раздвинула занавески из вуали и вышла на балкон. Перед ней, у ее ног, простирался, насколько хватал глаз, Нью-Йорк, постоянный взрыв шума и света. Вверху, освещенное отблесками города, небо колыхалось тяжелыми черными тучами.


Молодая женщина вернулась в спальню за сигаретой, которую она закурила, затем вернулась на балкон. Затем вспышка молнии разорвала чернильное небо, словно глиняную посуду от удара молотка. Порыв ветра, более сильный, чем другие, выбил двери внутреннего дворика.


Надя инстинктивно отступила и поймала себя за занавески, как паутина. Она нервно вздрогнула. Крупные капли дождя, широкие и тяжелые, как детские слезы, врезались в цемент балкона, образуя крошечные кратеры в внезапно обнаружившейся дневной пыли.


Она задернула ставни, закрыла их, затем распутала шторы, внезапно успокоилась и вернулась в комнату. Гром прогремел достаточно далеко, долго катился по огромному городу.


Надя подошла к большому зеркалу на стене и остановилась перед ним. На ее красивом лице с чистыми линиями были следы усталости, а два лиловых круга подчеркивали ее зеленые глаза. Ее великолепные медно-красные волосы, уложенные в «утиный хвост» по последней парижской моде, искрились в мягком свете потолочного светильника.


Она сняла свое легкое белое шелковое пальто и бросила его на кровать позади себя. Из длинного вечернего платья с широкими полосами из розовой и черной тафты ее великолепный бюст теперь проступал как драгоценный камень в шкатулке.


Несколько мгновений она любовалась собой, затем начала раздеваться. Когда все закончилось, она убрала одежду в шкаф и пошла в ванную.


После душа она почувствовала себя спокойнее и снова подумала о мистере Смите, Биг Боссе, которого она должна была увидеть поздним утром, чтобы передать ему то, что она привезла с миссии. Она улыбнулась, представив удивление мистера Смита, когда она показала ему его добычу.


Она натянула пижаму на свое красивое обнаженное тело, а затем приняла две снотворные таблетки, которые запила большим стаканом воды. Случай тяжело действовал ей на нервы, и она была вынуждена принимать наркотики, чтобы заснуть, почти неделю.


Она проскользнула на прохладные простыни, сладострастно потянулась, выключила свет и стала ждать, чтобы заснуть.



...


Буря прошла. В вымытом небе еще продолжались несколько запоздалых облаков. Струящиеся звезды засияли новым блеском.


На балконе тихо и методично колыхалась темная фигура. С легким треском открылись ставни. Фигура расширила проход, бесшумно проскользнула в проем и закрылась за ним.


Тусклый луч света пронесся по спальне, скользнул на кровать и осел на прикроватной тумбочке. Фигура молча подошла. Рука в резиновой перчатке схватила тюбик снотворного, подняла для быстрого осмотра, положила. Крошечный факел направил свой слабый ореол на голову спящей молодой женщины, а затем остановился на столе. Активные и точные руки в перчатках суетились вокруг головы Нади. Шелковое кружево скользнуло под затылок, петля затянулась.


Фигура отступила на шаг и резко дернула изо всех сил. Тело Нади, поддавшись притяжению, с тихим зловещим звуком выпало из постели. Внезапная судорога потрясла его, поднялся низкий хрип, тотчас приглушенный. Зловещая тень уже затаскивала свою жертву в ванную, поднимая за дверь. За несколько движений неподвижное тело оказалось подвешенным на крючке.


Все произошло очень быстро и незаметно. Убийце понадобилось время, чтобы отдышаться, затем он начал тщательный осмотр багажа и квартиры ...



...


О.С.С. 117 остановился перед диспетчерской и сказал дежурному унтер-офицеру:


- У меня назначена встреча с Биг Боссом.


- Ваше Имя ? - Юбер Бониссер де ла Бат.


Другой посмотрел на список и спросил, не поднимая глаз:


- Командующий офицер ?


- Да.


Солдат протянул руку:


- Ваши удостоверения, пожалуйста, командир.


Юбер протянул ему офицерское удостоверение и последовал за санитаром, который провел его к одному из многих лифтов, двери которого выходили на одну сторону холла. Он вошел в клетку один, и дверь закрылась автоматически.


Юберу было интересно, в какое приключение мистер Смит собирается его еще увлечь. Мистер Смит никогда не вызывал его, кроме как для того, чтобы поручить ему новое задание.


Машина остановилась, дверь с урчанием отодвинулась. Юбер выбрался из клетки и оказался в ярко освещенном неоновым светом зале. Проверил еще раз, затем солдат привел его к массивной двери, над которой только что загорелся зеленый свет.


- Можете войти, командир.


Юбер вошел. Мистер Смит сидел за своим большим письменным столом его крошечные глазки мигали за толстыми линзами близоруких очков.


- Привет, дружище, как дела?


- Очень хорошо, а ты ?


Они пожали друг другу руки. Юбер опустился в кресло, потянул за штанины своих серых фланелевых брюк, расстегнул твидовый пиджак и провел пальцами по подстриженным каштановым волосам. Его ледяные голубые глаза загорелись, а загорелое лицо пиратского принца озарилось улыбкой.


- Затем он спросил, - В каком направлении буду работать?


Не отвечая, мистер Смит спросил:


- Помните Надю Бараную, с которой вы работали в Швейцарии в 1943 году?


Глаза Юбера сузились, его лицо слегка подергивалось.


«У меня есть веская причина помнить об этом», - медленно ответил он.


Он снова увидел женщину: высокую, рыжеволосую; тело богини. Близкие друг к другу в общей борьбе с врагом они любили друг друга. Затем опасности войны разлучили их, и он больше никогда ее не видел. Время от времени он снова думал о ней. Она была шикарной девушкой и любила свою работу.


Голос мистера Смита поразил его.


- Надя Бараная умерла позапрошлой ночью в Вальдорфе. Она была убита.


Юбер сел на своем месте. Его голос был резким, когда он спросил:


- Она все еще у нас работала?


Мистер Смит играл с массивным серебряным ножом для открывания писем. Он поднял голову и посмотрел Юберу прямо в глаза.


- Да, - ответил он. Она возвращалась из Франции, где собрала очень интересную информацию о некоторых нацистских группировках, реформированных под названием «Черная сила». Она приехала позавчера вечером, а вчера утром у нас была назначена встреча. Ей пришлось бы рассказать мне о своей миссии.


Пристально глядя на него, Юбер спросил:


- Чего ты от меня ждешь?


Мистер Смит снял очки и положил их на стол. Он провел жирной аккуратной рукой по своему близоруким глазам и медленно ответил:


- Вы работали во Франции три года в условиях нацистской оккупации. Вы тоже жили там долгое время. Вы знаете страну лучше, чем кто-либо, и вы также знаете главных фашистов, которые все еще находятся на свободе. Я прошу вас пойти туда и попытаться найти то, что обнаружила Надя Бараная.


Некоторое время он молчал, надувая губы, показывая, что еще не закончил, и продолжил:


- Меня беспокоит одно. Это дело интересовало французское правительство даже больше, чем нас. Я попросил Надю связаться с "Территориальным наблюдением" этой страны и предоставить им всю информацию, которую она могла получить; при необходимости работать в полном контакте с французской полицией. Надя сначала выполнила мои приказы, потом, кажется, подвела французов. Наконец, пять дней назад она прислала мне телеграмму, в которой объявила о своем возвращении для «срочной связи». Интересно, что случилось. Багаж Нади мы тщательно обыскали, все проверили, ничего не нашли.


Юбер заметил:


- Я хорошо знал Надю. Она редко носила с собой документы. Ей хватило незаурядной памяти.


Мистер Смит кивнул:


- Знаю, - мягко сказал он; и, может быть, именно поэтому ее убили: то, что она узнала, она несла в своем мозгу.


- Ублюдки! - прошептал Юбер.


Тон, который он использовал, не сулил ничего хорошего для тех, кого он встретит на своем пути.


Мистер Смит продолжил:


- Я дам вам список агентов "Force Noire", с которыми Надя поддерживала контакт в Париже. Их всего три. Это немного, но даст вам отправную точку. Возможно, вы также могли бы связаться с французским S.T. Вы будете делать то, что хотите; у вас есть карт-бланш. Я просто прошу вас регулярно информировать меня по обычным каналам.


Он открыл ящик, достал конверт.


«Возьми», - сказал он, протягивая Хуберту. Там вы найдете список, о котором я вам только что рассказал. Выучите это наизусть и уничтожьте. Также есть чек на ваши первые расходы.


Юбер взял конверт и сунул в карман.


- Спасибо, - просто сказал он.


Он встал, понимая, что интервью окончено. Он продолжил с улыбкой:


- Не беспокойтесь, я знаю дорогу.


Мистер Смит улыбнулся ему в ответ и дружески махнул рукой.


- Удачи, Юбер!



-: -


Юбер Бониссер де ла Бат передал ключи от своей машины смотрителю гаража и быстро направился к жилому дому, в котором он жил, на 74-й улице на западе города.


Он подумал о своем старом друге Пьере Дрю и его молодой жене Соне, которая, приехав на месяц в Америку, жила с ним три недели. Ему было скучно по ним. Он думал, что Пьер не отпустит его в Париж одного и что он захочет принять участие в вечеринке. Юбер был знаком с Пьером во Франции во время оккупации. Опасности, с которыми они столкнулись вместе, укрепили между ними редкую дружбу. Двое мужчин очень любили друг друга. Пьер снова помог Юберу в делах, которые ему пришлось вести во Франции после Освобождения. Во время одного из этих романов он познакомился с Соней, которая теперь была его женой. (1)


Он открыл дверь своей квартиры и вошел. Голоса в гостиной сказали ему, что там были его друзья. Он шагнул вперед и радостно поздоровался с ними.


- Привет ! Уже дома?


Петр подошел к нему. Он был выше Юбера и более спортивен. Ее волосы и глаза были черными. Его бритое лицо излучало откровенность и силу.


- Какие новости ? он спросил.


У Юбера не было времени ответить. Соня повисла ему на шею и поцеловала его двумя громкими поцелуями; по одному на каждой щеке. Он мягко оттолкнул ее, дружелюбно улыбнулся и сказал:


- Мне нужно уехать в Париж; очень важный вопрос.


Глаза Питера загорелись.


- Должно быть кровотечение? он спросил! Юбер ответил неоднозначной улыбкой:


- Без сомнения, старик.


«Так и есть», - безответно решил Пьер.


Соня разочарованно надула губы.


- Мы возвращаемся? она ухмыльнулась.


Пьер смотрел на нее с тихим авторитетом.


- Да, сказал он, мы едем домой.






ГЛАВА




2




ОТКРОЙ МЕНЯ, МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК ...



- Графиня Сарсель, пожалуйста? - поинтересовался Юбер.


Мужчина снисходительно посмотрел на него, прежде чем ответить.


«В-третьих», - сказал он наконец и толкнул дверь.


Пренебрегая лифтом, Юбер атаковал широкую мраморную лестницу, покрытую мягким ковром.


Графиня Катрин де Сарсель была первой в списке партнеров «Force Noire», которые ей дал мистер Смит и с которыми поддерживала отношения Надя Бараная. В этом списке было еще два человека: полковник Амеде Дюпон де Кюссак, печально известный бывший сотрудник, и г-жа Мартен-Сонье, вдова промышленника, убитого после освобождения за государственную измену. Пьер Дрю, который во время оккупации узнал о действиях полковника, попросил, чтобы о нем позаботились. Хьюбер должен был лично увидеть двух женщин.


На третьей площадке он остановился на мгновение. Затем осторожным пальцем нажал на медную кнопку. Через несколько секунд дверь без всяких предсказаний открылась. Горничная в белом фартуке и шляпе стояла прямо и безлично в проеме. Она спросила:


- Что тебе нравится ?


Юбер слегка поклонился и ответил:


- Я хотел бы видеть госпожу де Сарсель от имени ювелиров "Corsaire et Malvoisin". Я привезла с собой некоторые из наших последних творений, которые с удовольствием покажу вашей хозяйке ...


Служанка отступила и ушлаИсходный текст

5000 / 5000

Результаты перевода

его проникнуть. Она указала на стеклянную дверь и ответила:


- Не желаете ли вы войти в маленькую гостиную, я посмотрю, сможет ли вас принять мадам графиня.


- Спасибо…


Юбер вошел в комнату, которая была просто обставлена ​​в современном стиле с мебелью, обтянутой зеленой кожей. Он сел в кресло, положил полотенце себе на колени и стал ждать.


Надя Бараная несомненно пришла в эту квартиру, вероятно, эволюционировала и говорила в этой комнате. Челюсти Хьюберта внезапно сжались при этой мысли, и его взгляд стал жестче.


Как могла выглядеть графиня Сарсель? Смит не дал ему никакой информации о ней. Она была очень красивой и очень богатой, это все, что он знал. Двух качеств достаточно, чтобы женщина стала общественной опасностью ...


Погруженный в свои мысли, Юбер не увидел, как она вошла. Вдруг он увидел ее, которая стояла прямо с насмешливыми глазами возле стеклянной двери.


Юбер встал, пожирая ее глазами. Красивый ? нет, она не была красивой. Но она была намного лучше этого. Красиво, очень красиво. Она выглядела как один из тех силуэтов, длинных и гибких, позирующих на обложках некоторых роскошных модных журналов. В ее странном и худом лице было что-то кошачье, и кошачьи глаза тоже были серо-зелеными с меняющимися отражениями. Огромные глаза миндалевидной формы. Светлые волосы были коротко острижены. Кожа была темной, теплой и загорелой.


Катрин де Сарсель была высокой и очень худой. На ней был очень элегантный костюм из серой ткани, который удачно подчеркивал приятные линии стройного безупречного тела.


Эта женщина, несомненно, принадлежала к породе, а также имела много собак. Она была очень привлекательна и, казалось, знала об этом.


Она улыбнулась насмешливой и неоднозначной улыбкой и спросила:


- Вы пришли показать мне красивые вещи? Пожалуйста.


У Юбер перехватило дыхание. Он поклонился.


«Мои почтения, мадам, - сказал он. Я представляю "Corsaire et Malvoisin" и подумал, что наши последние творения могут вас заинтересовать ...


Она смотрела на него безжалостным взглядом. Его улыбка стала сильнее. Она изящно проскользнула в кресло и пододвинула к себе покрытый льдом журнальный столик. Она скрестила ноги, длинные и стройные, и надменно подняла голову.


«Давай посмотрим», - просто сказала она.


Юбер открыл портфель, достал несколько чемоданов. На кофейном столике засверкали драгоценности, и взгляд графини ожил.


Юбер сыграл свою роль, восхваляя дизайн драгоценного камня, блеск и чистоту камня. Влюбленный во все прекрасное, он легко находил нужные слова, и графиня смотрела, ее глаза сияли. У нее остались кольцо и браслет, но она попросила внести в них небольшие изменения по своему вкусу. Затем она спросила Хьюберта, может ли его дом отремонтировать ожерелье, которое принадлежало ему и которое она сломала. Утвердительно ответив, она встала и вышла из комнаты искать драгоценность.


Юбер Бониссер де ла Бат сразу же снял маску в качестве продавца ювелирных изделий и подошел к маленькой секретарше, которую он заметил во время его разговора с мадам де Сарсель. Он быстро просмотрел разложенные по нему бумаги. Записки поставщиков, письма и, вдруг, листовки, которые сразу привлекли его внимание. Он взял два разных и сунул их в карман. Он вернулся на свое место в кресле, когда услышал аристократические шаги приближающейся женщины.



-: -


Могучий Талбот тихонько остановился у тротуара. Пьер Дрю вышел и осторожно закрыл дверь.


Пьер выглядел «хорошим мальчиком». Но эта внешность была обманчива. Пьер любил драки и всегда был добровольцем во всех приключениях. Во время оккупации он легко привык к жизни, полной непредвиденных обстоятельств и опасностей, и он не мог приспособиться к нормальному существованию в мирное время. Пьер слишком поздно появился на свет. Триста лет назад он был бы капером или великим капитаном и мог бы дать свою меру. В нашем современном цивилизованном обществе он рискнул бы самыми страшными неприятностями, если бы дал волю своим инстинктам.


Он осмотрел современное здание, в котором должен был жить полковник Амеде Дюпон де Кюссак. Полковник, находясь под оккупацией, принадлежал к П.П.Ф. сначала, а затем позже в ополчение Дарнанда, где он занимал важную штабную должность. Он заказалДействия против маки в Верхней Савойе. Он отделался пятилетним тюремным заключением. Ему была предоставлена ​​ремиссия, и он вернулся на свободу примерно на шесть месяцев.


Во время Освобождения Пьер сам арестовал одного из лейтенантов полковника и, таким образом, многое узнал об этом человеке. Он намеревался представиться другом этого расстрелянного лейтенанта и попросить Дюпона де Кюссака помочь ему вернуться на службу в фашистские формирования, которые, как все знали, реформируются. Было бы или нет, но Пьер подумал, что стоит попробовать.


Он поднялся на лифте и быстро добрался до пятого этажа, где жил бывший сотрудник. Он нажал кнопку дверного звонка и стал ждать.


Дверь открылась, удерживаемая цепью. В щели появился глаз; послышался голос.


- Что тебе нравится ?


Пьер ответил ясным голосом:


- Я бы хотел увидеть полковника Дюпона де Кюссака.


- От кого ?


- Мое имя для него ничего не значило; скажи ему, что я был другом лейтенанта Фонтаны ...


Наступила тишина, и голос возобновился:


- Погодите, посмотрю!


Дверь закрылась. Пьер надулся. Он вынул с губ незажженный окурок и пошел бросить его в шахту лифта. Он самодовольно нащупал «люгер» - подарок его друга Хьюберта - который был прочно прикреплен к его подмышке.


Дверь снова распахнулась, на этот раз широко. В холле стоял мужчина. Высокий, худощавый, спортивный, он был одет в старую темно-синюю военную тунику. Он пригласил Пьера войти и заставил его войти в строго обставленную гостиную в стиле Людовика XIII.


Пьер сел в одно из неудобных кресел и стал ждать. Долго он не ждал. Дверь гостиной снова открылась, и вошел полковник.


Мужчина был очень высоким и очень сильным. Он стоял прямо, в жесткой позе. Он был одет во внутреннюю куртку строгого кроя, застегнутую на пять пуговиц. Лицо у нее было полное, яркое, седые волосы подстрижены щеткой.


Он посмотрел на Юбера холодными глазами и спросил металлическим голосом, привыкшим к командованию:


- Ты хочешь поговорить со мной? Я слушаю тебя. О чем это ?


Он остался стоять. Пьер, вставший, шагнул ей навстречу.


- Полковник, - сказал он, - я очень рад познакомиться с вами. Я много слышал о тебе от моего друга Фонтаны ...


Дюпон де Кюссак перебил его:


- Как вас зовут ?


- Капоччи… Ангел Капоччи…


- Не знаю…


- В счастливые времена меня еще называли «Темным ангелом».


Глаза полковника сузились, и Пьер почувствовал, что его тронули: он продолжал:


- Я был одним из любимых агентов Лафонта. Я смог уехать после прибытия иудео-плутократов и с тех пор живу в Швейцарии. Я вернулся сейчас, когда все немного забито. Я слышал, что наши организации реформируются. Я вспомнил твой адрес из Фонтаны. Я пришел прямо к вам, думая, что вы можете помочь мне восстановить связь и быть полезным ...


Дюпон де Кюссак не дрогнул во время этого разговора, и было невозможно понять, о чем он думал. Наступает неловкая тишина. Пьер собирался сломать его, когда полковник ответил:


- Все, что вы мне там рассказываете, очень интересно ... без сомнения ... но меня совершенно не интересует. С момента моего расширения я прекратил всякую политическую деятельность. Франция теперь свободна ... возможно, иначе, чем я ... мы бы хотели, но я полон решимости сейчас хранить молчание. Так что я не могу быть вам полезен. Я сожалею. Однако, если вы хотите оставить мне свой адрес, я расскажу некоторым из моих друзей о вас, которые могут предоставить вам ситуацию, чтобы обеспечить ваше материальное существование.


Пьер заметно стиснул челюсти и принял глубоко разочарованное выражение. Он говорит :


- Полковник, Фонтана очень приветливо сказал мне о вас, и, признаюсь, я ожидал от вас еще одного приветствия. Я сожалею, что так откровенно открылся тебе. Вы позволите мне пока не сообщать вам свой адрес ... Моя ситуация не допускает неосторожности ...


Г-н Дюпон де Кюссак никак не отреагировал на эти оскорбительные слова. Он резко поклонился и продолжил:


- Не думаю, что нам есть что еще сказать друг другу. Я должен сделать и, пожалуйста, оставь меня.


- Очень хорошо !


Они направились к двери. Там был камердинер, открывший проход. Пьер вышел на очень сухое «прощание».


Пьер сел за руль своей машины и закурил. Выстрел был пропущен. Старый лис, несомненно, боялся иметь дело с провокатором французской полиции. Может быть, на его стороне Юбер был счастливее?


Пьер завел мотор и медленно переключил передачу, глядя в зеркало заднего вида, не собирается ли его проезжать какая-нибудь машина. Его глаз, привыкший наблюдать за всем, затем заметил черный передний привод, который, припаркованный в двадцати метрах позади, медленно завелся одновременно с ним. Он собирался раскрутиться? Он свернул на первую улицу направо и продолжил движение прямо; через десять секунд в зеркале снова появилась черная машина. Он повернул налево, второй все еще был там. В принципе, это его устраивало. Если друзья полковника интересовались им, контакт не терялся. Ему достаточно было бы вернуть инициативу в нужный момент.


Он сразу же отправился домой, больше не заботясь о своих последователях. Когда он остановился на могучей улице Талбот-авеню Рапп, черная машина медленно проехала мимо него. Он увидел двух мужчин, один из которых осторожно взглянул на номер дома.


Он их не знал.


Он вышел, закрыл дверь и вошел в аренду.


Арсен, его камердинер, встретил его в холле. Он был слугой старой закалки, которую нигде не найти. Это было одновременно и частью семьи, и частью мебели. Он считал себя обязанным присматривать за своим хозяином, как курица-наседка за своим единственным цыпленком. Пьер с юмором переносил эту опеку, порой нескромную. Он очень любил Арсена.


Пьер спросил:


- Мадам здесь?


- Да сэр ; - Мадам в своей комнате, - ответил Арсен, слегка прищурившись.


Он никогда не одобрял женитьбу своего хозяина на этой молодой женщине, которую мистер Юбер Бониссер де ла Бат привез однажды утром на рассвете - почти год назад - после странного ночного приключения.


Пьер быстро пересек холл и постучал в комнату Сони. Приятный голос умолял его войти.


Комната была пуста. Он прошел в ванную комнату, дверь которой была приоткрыта. Соня была в ванне, ее прекрасные плечи торчали из воды.


Пьер наклонился над ней. Она взяла его голову мокрыми руками, страстно прижалась губами к его губам. Он выпрямился, растрепанный, лицо его покраснело.


Соня нежно позволила себе принять ванну с удовольствием молодого животного.


Пьер спросил:


- Ты сейчас только встаешь?


Она посмотрела на него своими извращенными глазами и на мгновение ответила.


- Да, - наконец сказала она. Мне было так хорошо, после этого ... Я снова заснул. Ты не хочешь меня ?


Он снисходительно улыбается.


- Нет, но поторопись. Арсен скоро будет подавать обед.


Она приподняла брови в совершенно сыгранном изумлении.


- Который сейчас час?


- Сейчас четверть первого, моя дорогая.


Она вскочила и вышла из ванны, обнаженная и вся промокшая.


Пьер получил удар внизу живота. Эта великолепная девушка принадлежала ему почти год, и он все еще чувствовал с той же силой, что и в первый день, то необычайное физическое влечение, которое бросило его в объятия.


Она протянула ему большое полотенце и спросила с улыбкой, от которой он вздрогнул:


- Высуши меня, ты!


Он осторожно потер его. Когда она высохла, он сделал шаг назад, чтобы снова полюбоваться ее великолепной наготой.


Она откупорила толстую бутылку и кончиками своих длинных заостренных пальцев смочила подмышки слегка пряной туалетной водой. В ее движениях была животная и тревожная грация, и расстроенный Пьер с нетерпеливой нежностью обнял ее. Она прижалась к нему своим холодным и теплым телом одновременно. Он почти жестоко взял ее губы, поднял на руки и понес в сторону комнаты, как добычу.


Она отпустила это, ее глаза сияли. Когда он уложил ее на кровать, она просто тихо спросила:


- Что скажет Арсен, если мы заставим его ждать?


Он не ответил ей.



-: -


Юбер Бониссер де ла Бат посмотрел на часы: три часа пополудни. Это было в гостиной в стиле рококо в роскошной квартире на авеню Ниль. Он ждал мадам Мартен-Сонье, вдову Г-н Мартен-Солнье, застрелен вскоре после Освобождения за предательство своей страны, любезно принял представителя ювелиров Corsaire et Malvoisin.


Молодая красивая горничная предупредила его, что «мадам» не сможет увидеться с ним добрые четверть часа. Он решил подождать. Это даст ему время окунуться в атмосферу дома.


Дело складывалось неплохо. Он вынул из кармана два документа, украденные этим утром у графини де Сарсель, и перечитал их.


Первая представляла собой открытку обычного размера с приглашениями, но с черной рамкой. Мы могли прочитать там:




Париж, 10 июня.


«Сообщаем вам, что 28 июня в 10 часов утра в уединении церкви Сен-Северин будет проведена служба в ознаменование годовщины смерти Филиппа Анрио».


«Мы просим вас присутствовать и поделиться этим со всеми друзьями, сторонниками и поклонниками великого пропавшего без вести, которых вы, возможно, знаете и с которыми мы не можем связаться напрямую».


Друзья Филиппа Анрио


Станция метро Сен-Мишель.




Второй, простой лист мимеографической бумаги, гласил:




Дата: Ночь с субботы 25 на воскресенье 26 июня.


Расположение: пригород Парижа. Планируйте, что сможете свободно сесть на поезд около 18:00.


Одежда: По возможности приближаясь к следующим показаниям:


Молодым девушкам: светлый лиф и темная юбка или светлые платья; без шорт (исключение).


Мальчики: рубашка цвета хаки, короткие, темные, однотонные трусики, носки.


Спальные места и кемпинг: Обеспечение индивидуальных условий сна; принесите палатку и все свое туристическое снаряжение.


Вклад в расходы: только те, кто заплатил определенную сумму в CENT FRANCS, которая в любом случае останется приобретенной, будут считаться фактическими участниками.


Другие необходимые указания будут даны и заблаговременно отозваны.




Что-то в этом беспокоило Хьюберта. Это было разделение затрат. Сто франков было слишком много или мало. И почему это число было написано заглавными буквами? Разве это не пароль?


У него не было времени думать дальше. Послышался шаг. Он быстро поднял бумаги из кармана и снова надел маску продавца ювелирных изделий.


Вошла мадам Мартен-Солнье. Она была среднего роста, ей было около пятидесяти лет.


Она была очень ухожена, но проницательный взгляд Юбера сразу же обнаружил руины лица под густым макияжем, хотя и искусно нанесенным, окрашивание волос в слишком светлый блонд, футляр, который под одеждой пытался удержать мягкая и слишком обильная мякоть. Одна только нога осталась безупречной.


Она посмотрела на Юбера, и его серые глаза блеснули. Она кокетливо улыбнулась ему и, подойдя ближе, протянула руку:


- Вы за меня поблагодарите своего менеджера. Я очень тронут тем вниманием, которое вы проявляете ко мне, приходя, чтобы показать свою коллекцию у меня дома. Я люблю украшения. У тебя есть действительно красивые вещи?


Она говорила с необычайной разговорчивостью. Она держала руку Хьюберта в своей и осторожно месила ее двусмысленным тоном, бесстыдно детализируя ее с головы до пят.


Гильбер, который еще видел других, сразу почувствовал себя очень тревожно. Он ненавидел таких женщин на обратном пути, мучимых тем, что французы называют «демоном полудня». Он почти грубо отдернул руку, сдерживая резкость этого жеста очаровательной улыбкой, и продолжил:


- У меня есть очень хорошие вещи. Могу я показать их вам здесь?


Он схватил свой портфель.


Она колебалась очень короткое время, затем:


- Заходи в мою комнату, мы будем намного тише.


Юбер тяжело сглотнул.


- Необязательно, - сказал он. Я думал, у вас может быть комната поменьше, где бы была секретарша, на которую я мог бы поставить свои ящики ...


Она пожирала его глазами и не слушала его.


«Ты симпатичный мальчик», - продолжила она. Пойдем, не заставляй меня ждать ...


Она вышла из комнаты, и он последовал за ней, очень обеспокоенный тем, что сейчас произойдет.


Мадам Мартен-Солнье осторожно закрыла за собой дверь и осторожно открыла замок. Этот жест, хотя и скрытый, не ускользнул от внимания Юбера, и у него замерз живот. рра даже больше. Несомненно, он тысячу раз предпочел бы оказаться взаперти с голодным львом. Ему было бы легче.


Она взяла его за руку и подвела к ледяному столу возле книжного шкафа. Она усадила его в кресло и подошла к другому, где села. Она была очень близко к нему, и ее колено задело его. Слегка охрипшим голосом она спросила:


- Посмотрим, что ты хочешь мне показать.


Юбер уже открывал футляры, заставляя сверкать золото, зажигая огни бриллиантов.


Мадам Мартен-Солнье согласилась на время забыть об этом, чтобы сосредоточить внимание на драгоценностях.


Она попробовала кольцо, затем браслет ... Наконец, она обратилась к платиновому зажиму с бриллиантами оригинального и немного сюрреалистического дизайна. Хьюберт подумал, что, возможно, дело в том, что гамма ополчения присутствовала смутно. Внимательно осмотрев драгоценность, она встала и подошла к изголовью кровати. В этом месте на стене висело овальное зеркало в позолоченной раме с истерзанной лепниной; женщина стояла впереди и пыталась закрепить зажим в пышном вырезе платья. Казалось, ей это не удалось, и она позвала Хьюберта на помощь.


- Помогите мне, - сказала она, нервно посмеиваясь. Вы больше привыкли к этим замыканиям, чем я.


Юбер встал и подошел. Г-жа Мартен-Солнье держала драгоценный камень в вырезе платья, когда она потянулась вперед, в значительной степени открывая возвышающиеся шары сундука в стиле Рубенса.


Очень холодный, Юбер начал смотреть на драгоценный камень, не обращая никакого внимания на предполагаемые чары, которые ему предлагали. Женщина посмотрела на него, как тюлень, который две недели не ел, посмотрел бы на свежую селедку, поставленную в пределах досягаемости. У нее перехватило дыхание, и комок поднялся и упал в ее сжатое горло.


Закрепив драгоценный камень, Хьюберт собирался сделать шаг назад, когда увидел, как она закрыла глаза и скользнула к нему. Несмотря на немедленное желание бросить ее на пол, он схватил ее за подмышки и толкнул на кровать, где и уложил.


Он уже тянулся к шнурку дверного звонка в изголовье кровати, но она схватила его и удержала.


- Нет ! нет ! - сказала она прерывистым голосом. Не звоните: я не хочу. Ничего не будет! Отцепи меня, друг мой. Я задыхаюсь! Освободи меня!


Трясущейся рукой она потянула за часть своей блузки, обнажив грудь. Раздосадованный, Юбер внезапно освободился и активировал шнур.


Мадам Мартен-Солнье бросила на него убийственный взгляд и немедленно привела в порядок его туалет. Она сказала резким голосом:


- Я сказал тебе не звонить. Вы глухи? Я не хочу, чтобы Симона знала, что мне больно. Она расскажет всем моим друзьям. Помогите мне встать.


Он взял ее за руку и помог встать.


В дверь постучали.


- Мадам позвонила?


Мадам сердито ответила:


- Нет, Симона, это ошибка. Я сказал тебе не беспокоить нас.


Хьюберт счел нужным извиниться.


- Прошу прощения за этот небольшой инцидент. Вы мне очень симпатичны, и я немного испугался. Я боялся, что у вас будет серьезный дискомфорт. Я извиняюсь перед тобой. Ты простишь меня? - спросил он с одной из тех хороших улыбок, которые иногда умел принимать.


Она расслабилась.


- Вы прощены, - сказала она. Сколько тебе лет ?


Юбер добровольно омолаживается.


«Двадцать пять», - ответил он с притворным замешательством.


Улыбка женщины стала шире.


- Вы молоды, - сказала она с жадной губой. Вам определенно не повезло с жизнью, не так ли? И ты очень стеснительный. Так не нужно стесняться. Давай, тебе придется в жизни отважиться. Поверьте, те, кто осмеливается получить все, что хотят. Сколько вы зарабатываете, выполняя свою работу? Уверена, их очень мало!


И тебе, должно быть, хорошо одному! Почему бы тебе не навещать меня время от времени? Провидение не позволило мне иметь детей, и я хотел бы проявить интерес к такому молодому человеку, как вы, который мог бы быть почти моим сыном, почти сказать это, потому что я не такой уж и старый.! но я чувствую себя такой материнской! У меня так много любви, которую я хочу потратить, и я не знаю, что с ней делать! Итак, это обещано? ты идешь ко мне обедать сегодня вечером. Будьте там в восемь часов. Будет удача. Не опоздать ; Я бы уже забеспокоился!


Она разразилась прерывистым гортанным смехом. Она говорила Виды перевода

Перевод текстов

Исходный текст

5000 / 5000

Результаты перевода

очень быстро, не дожидаясь ответов на заданные вопросы, не переставая мять его руку. Теперь она толкала его по коридору после того, как он закрыл свой портфель.


Служанка с кривой улыбкой на уголках хорошеньких губ стояла у двери.


Мадам Мартен-Солнье продолжила:


- Итак, договорились, я жду тебя сегодня вечером?


Спокойно, как добрый молодой человек, прилежный и благодарный, Юбер ответил:


- Да, понял, но я очень запутался и не знаю, как вас благодарить.


Она рассмеялась, и большим жестом руки, который сметал все сомнения молодого человека, повернулась и вернулась в свою комнату.


Симпатичная горничная открыла дверь и подошла к Хьюберту, чтобы выпустить его. Проходя мимо нее, он услышал, как она мягко сказала:


- Как я могу ее отблагодарить? Она будет знать, как научить вас, дорогой сэр.


Юбер остановился и выглядел нахальным. Он улыбается и говорит:


- Если я вернусь, милое дитя, то уж точно не за той старой маской. Если ты хочешь остаться сегодня вечером, я покажу тебе, как уложить бабушек спать, чтобы они поиграли с маленькими девочками в доме. Увидимся сегодня вечером, уже родная!


Он развернулся на каблуках и оставил ее там, слегка опешив. Его улыбка тоже изменила выражение лица.



-: -


Пьер Дрю быстро взглянул на секундомер. Было четыре часа дня. Он подошел к окну гостиной, выходившему на Рэпп-авеню. Привод на передние колеса остался. Он заметил ее сразу после обеда. Он был припаркован на другой стороне проспекта, примерно в двадцати ярдах левее, лицом в том же направлении, что и «Талбот», все еще выстроенный в линию перед зданием.


Сони не было дома около часа. Она сказала ему, что едет на прием к другу. Пьер не знал этого друга. Женский предлог? Нет ; Пьер доверял Соне. Он знал, что в том, что связывало их друг с другом, было много чувственности, но он знал, что полностью удовлетворил ее в этом плане, и у нее не было бы причин искать в другом месте для дополнительного удовлетворения. Было очевидно, что до встречи она вела жизнь без тормозов. Пьер даже не подозревал, что она отдалась Юберу, его старому другу Юберу, еще до того, как он, Пьер, узнал ее. Это его не беспокоило, так как это уже случалось раньше. И разве эта слабость, которую она испытывала к своему другу, не позволила ему выбраться из ситуации, которая была почти безнадежной и в которой он обычно должен был оставить свою кожу? (2)


Одно только это он простил бы ей, если бы подумал, что ему придется держать это против нее. Но для него это не имело значения. Ничего другого не имело значения, кроме счастья, которое она даровала ему с тех пор, как он впервые ее обнял; и он был счастлив, несомненно счастлив. Одно это имело значение. Он любил Соню и все еще хотел ее так же сильно, как и в первый день. Он не мог подойти к ней, прикоснуться к ней, не будучи немедленно возбужденным этим подавляющим, подавляющим желанием взять ее и слиться с ней. Она никогда не отталкивала его, сохраняя свое желание в гармонии с его. И поэтому их союз производил впечатление полноты. Впечатление ? Почему Пьер подумал об этом слове? Неужели это будет просто впечатление? Конечно, ему бы хотелось, чтобы между ними было немного больше нежности и менее жестокой чувственности. Иногда, «после», как она говорила, он испытывал с ней редкое онемение, полное тихого и нежного удовольствия. Он вкусил эти моменты с удивительным восторгом и сохранил воспоминания о них в глубине своего сердца, как ревнивый коллекционер, хранящий при себе уникальное произведение, которое он обнаружил.


Другое дело все же разлучило двух супругов. Пьер хотел бы иметь детей; мальчик, чтобы обучить его по своему вкусу и сделать из него мужчину; девушку за нежность, которую она ему подарила, и за все желания, которые у нее были бы и которым он бы уступил с редким удовольствием. Соня не хотела детей.


Еще было ... Но какой смысл обо всем этом думать? Он любил Соню и не мог без нее.


Он снова взглянул на проспект. Тяга по-прежнему была. Эти любопытные люди начали его раздражать; Надо было что-то делать. Он пошел в свою спальню и достал из туалета свою куртку. Он прошел мимо Арсена в холле и сказал ему:


- Я ухожу ; Если дорога домой займет немного времени, скажи мадам, чтобы она не волновалась. Если мое отсутствие продлится, она посоветует мистеруВиды перевода

Перевод текстов

Исходный текст

5000 / 5000

Результаты перевода

Баня в его отеле.


Арсен поджал губы и принял явно неодобрительное выражение.


«Месье снова отправится в безрассудные приключения», - сказал он. Каждый раз, когда M de la Bath находится в Париже, всегда одно и то же.


Пьер улыбается.


«Просто приготовь ужин на восемь часов», - ответил он.


Арсен глубоко вздохнул и продолжил:


- Понятно, сэр. Могу я позволить себе указать сэру, что машина, занятая подозрительными персонажами, была припаркована в течение двух с половиной часов перед дверью здания, и что подозрительные персонажи не отводят взгляда от указанной двери? Все остальные жильцы этого дома респектабельные и тихие люди, думаю, это устройство предназначено для месье. Если бы месье захотел позволить мне сопровождать его, я был бы более уверен.


Питер посмотрел на своего старого слугу с восхищением и весельем. Он ответил :


- Вы действительно очень наблюдательны, «месье» Арсен. Но не волнуйтесь, я достаточно взрослый, чтобы выходить на улицу без сопровождающего.


Он проходит через дверь. Арсен криво кивнул.


Пьер быстрым шагом вышел на тротуар и направился прямо к своей машине. Он открыл дверь, сел за руль и быстро уехал.


Был день летнего солнцестояния, и жаркое июньское солнце заливало светом высокую листву, пронизывая тени подлеска яркими, переливающимися линиями, играющими в диких травах. В этот жаркий полдень в лесу было мало людей. Мощная машина ехала быстро, почти бесшумно. Пьер не настаивал на том, чтобы его последователи выполняли свою работу. Время от времени он проверял их присутствие в зеркало заднего вида. Он обошел озеро и свернул направо в безлюдный переулок.


Впереди никого. Взгляд в зеркало, машина последовала за ним. Он резко снял ногу с педали акселератора и отключился. Затем он слегка завел двигатель и резко нажал на сцепление. Автомобиль прыгнул вперед после заметного замедления. Он повторил ту же операцию три раза подряд, затем выключил зажигание и плавно съехал вправо, медленно притормаживая. Он остановился и вышел, оставив дверь открытой. Быстрой рукой он нащупал свой «Люгер» под мышкой. Он открыл капот машины и зарылся в него носом.


- Хочешь помощи?


На мужчине, высунувшемся из двери, была темно-синяя шляпа с опущенными спереди широкими полями. У него было сухое оливковое лицо. Бледный шрам пересекал его левую щеку от угла губы до мочки нижнего уха. Он говорил с очень выраженным корсиканским акцентом.


У того, кто сидел за рулем и находился дальше всего от Пьера, было опухшее лицо. Его черные как воронья волосы растрепались, а верхнюю губу украшали тонкие усы на углу улицы.


Пьер, выпрямившись, ответил с улыбкой:


- Если ты там, я в порядке. Это должно быть грязь попала в карбюратор; надо проверить.


Мужчина в синей шляпе открыл дверь и вышел.


- Я механик, - сказал он. Я немного об этом знаю. У тебя там хорошая машина, а? Должно быть, много стоит!


Он подошел медленно и, наклонившись, положив обе руки на бедра, посмотрел на двигатель.


Другой тоже спустился и встал по другую сторону от Петра, который был таким образом окружен. Он видел, как двое мужчин засунули руки в карманы. Быстро он отпрыгнул и вытащил свой «люгер».


- Поднимите руки, пожалуйста! И без шуток, я умею пользоваться своим оружием.


Двое мужчин выругались и подняли руки, Пьер продолжил:


- Не шевелись. При малейшем движении стреляю.


Он подошел и левой рукой начал их обыскивать. У них не было никакого оружия, кроме английских ключей приличного размера, которые каждый носил в правом кармане пиджака.


Пьер выбросил их в лес. Затем он выгрузил содержимое их кошельков и сунул в карман для дальнейшего изучения. Он не нашел на них ничего, кроме сигарет, которые оставил им.


- Теперь, сказал он, вы должны отправиться в сторону озера, но пешком; отсчитываете сто пятьдесят шагов и останавливаетесь. Когда я уеду, вы можете вернуться и забрать свою машину.


Теперь двое мужчин смотрели на Пьера с насмешливым выражением лица, которое его озадачило. Он сказал им:

- Действуйте !


В идеальном ансамбле они разошлись и каждый двинулся в противоположном направлении, по оси, перпендикулярной линии перед Питером. Тот, удивившись такому поведению, не успел среагировать. Позади него раздался громкий голос:


- Отпустите это и поднимите руки!


Он уронил пистолет и медленно повернулся, подняв руки.


Там были два офицера полиции на велосипедах, две «Ласточки», они опирались на свои велосипеды, револьвер был направлен в живот Пьера.


Он сразу понял, что должно было случиться, и волна ярости подняла его. Это было действительно слишком глупо!


Один из агентов продолжил:


- Мой друг, у вас хороший счет. Вооруженное ограбление и пойман на месте преступления. Готово. У тебя минимум пять лет!


Пьер хотел возразить, но понимал, что это бесполезно. Еще будет время объяснить это комиссару, который теоретически должен быть умнее этих двух храбрых сотрудников правоохранительных органов.


«Жертвы» пытались вернуть свои кошельки, но агенты не хотели знать.


«Это доказательства, - ответили они, - и нам придется их опечатать. Они будут возвращены вам после вынесения приговора.


- А когда будет… суд?


- Теоретически через три дня. Этим займется суд по делам об уголовных преступлениях.


Они не настаивали. Пообещав провести день на набережной Орфевр, 36, чтобы дать показания, они без промедления отправились в путь. Пьер был совершенно уверен, что они никогда не пойдут в полицию по собственной воле.


Офицеры погрузили свои велосипеды в кузов Talbot, несмотря на возмущенные протесты Пьера, опасавшегося за краску. Они двинулись в сторону города.



-: -


Мадам Мартен-Солнье во время трапезы сильно напилась. Пылающие скулы, блестящие глаза - теперь она потеряла всякую норму словоблудия.


Юбер, испытывая полное отвращение, сделал нечеловеческую попытку улыбнуться ей. Были времена, когда ему хотелось схватить ее за шею и душить, пока она не сдохнет. Юбер считал существование таких женщин, как г-жа Мартен-Солнье, оскорблением человечества.


- Не чувствуете ли вы себя немного уставшнй, дорогая мадам? - внезапно сказал он.


Она сузила глаза, чтобы посмотреть на него, не зная, как ответить на вопрос, и нерешительно ответила:


- Возможно, да, действительно. Вы хотите, чтобы мы закончили этот вечер? Я приготовила для тебя комнату, рядом со мной. Тебе лучше спать здесь, тебе не нужно идти домой ...


Она смотрела на него глазами, сияющими похотью. Юбер продолжал:


- Принимаю с удовольствием, тоже чувствую усталость. Я собираюсь принять две таблетки Ортедрина, чтобы поднять настроение. Вы тоже хотите?


Мадам Мартен-Солнье заинтересовалась.


«Ортедрин», - повторила она. Разве это не то, что мы принимаем за ... за ...


«Чтобы дать себе толчок», - сказал Юбер. В течение трех часов вы будете чувствовать, что вам двадцать лет, и вы будете полностью владеть всеми своими физическими и интеллектуальными возможностями ...


Она озорно подмигнула ему и сказала после небольшого гортанного смешка, слегка охрипшего:


- Ты настоящий негодяй, Юбер! Могу ли я ошибаться в вас?


Она приняла две таблетки, которые он ей вручил, и поднесла ко рту. Он сделал вид, что делает то же самое, но позволил двум маленьким шарикам выскользнуть из рукава. На самом деле это был не Ортедрин, а, напротив, мощный гипноген.


Дрожа, мадам Мартен-Солнье махнула колокольчиком, стоявшим на столе в пределах досягаемости. Появилась хорошенькая горничная. Юбер принял ее как глоток свежего воздуха.


- Симона, - сказала женщина, - подойди и приготовь меня к ночи, а затем покажи месье ее комнату. Я падаю от усталости.


Она подошла к Юберу и протянула руку.


«Простите меня, мой дорогой, - сказала она, - и не сердитесь на меня. Я уже не молода!


Она усмехнулась и бросила на него убийственный взгляд.


Юбер глубоко вздохнул и на мгновение закрыл глаза, когда увидел, что она исчезла. Затем он налил себе крепкий глоток бренди, проглотил его залпом и подошел к окну, которое он распахнул настежь. Он глубоко вздохнул. Ночь только что наступила.

Небо все еще было чистым. Звезды робко загорелись одна за другой. С улицы доносились звуки города. Юбер приветствовал их как проверку реальности.


Он снова подумал о вызове, который он нашел у графини Сарсель. Он не сомневался, что оно предназначалось для членов реформированной нацистской организации. Он прекрасно понимал, что выбранная дата - ночь с 25 на 26 июня оказалась в середине летнего солнцестояния, самой короткой ночью в году - имела для фашистов символическое значение. Уже в предыдущие годы ему было известно о митингах, которые происходили в то время в нескольких частях Европы и на которых присутствовали бывшие члены СС, бывшие члены партии или пронацистские группы. Только по Франции мы насчитали сорок различных церемоний. 25 июня был следующий день; поэтому у него было двадцать четыре часа, чтобы узнать, где будет проходить собрание. Юбер действительно собирался присутствовать. Окончательные инструкции, объявленные в повестке, которую он держал, обычно должны были быть достигнуты заинтересованными сторонами. Их нужно было обнаружить и по возможности без шума.


Шаги за спиной заставили его обернуться. Молодая и хорошенькая горничная только что вошла в комнату и направилась к нему. Юбер с удовольствием посмотрел на нее. У нее было приятное лицо и жадный рот. Ее красивые темные глаза озорно искрились. Ее великолепные волосы широкими каштановыми волнами ниспадали на плечи, пренебрегая модными указами. Ее черное платье с квадратным вырезом плотно облегало ее полное крепкое тело. Нога была красиво повернута, хотя лодыжка была немного толстой. То, как она была сложена, ее широкие бедра, ее лицо, окрашенное здоровьем, отрицали ее крестьянское происхождение.


Она улыбнулась ему и спросила:


- Что ты заставил её принять? Она сразу заснула и храпит с открытым ртом.


Юбер усмехнулся:


- По крайней мере, у нее есть время поспать до завтрашнего утра.


Его голос стал тише, чтобы добавить:


- Мы сейчас одни и тихо, Симона! Ты очень красивая, и ты мне очень нравишься. Вы - лучик солнышка, глоток свежего воздуха в этой помойке.


Она покраснела и посмотрела вниз. Он подошел к ней. После небольшой отдачи она позволила его рукам схватить себя.


- Симона, посмотри на меня!


Она подняла на него свои прекрасные глаза; глаза трепетной лани. Он обнял ее, и она не уклонилась. Он нежно приподнял рукой подбородок и поцеловал ее прохладные, мягкие губы. Он чувствовал, как ее тело расслабляется, подчиняется ему. Он наклонился и поднял ее на руки.


- Куда ? - спросил он низким сдавленным голосом.


Она указала ему путь.


Он не терял времени зря осматривать комнату. Он положил ее на кровать и начал раздевать.



-: -


Тихо усевшись в маленьком кабинете, Юбер Бониссер де ла Бат приступил к тщательному осмотру всего, что находилось в шкафу.


Полная счастливой усталости Симона спала мирно и удовлетворенно. Юбер мог спокойно ходить по квартире, которую обыскал.


Было два часа ночи, когда он закончил, с пустыми руками, измученный и в плохом настроении. Он принял тысячу мер предосторожности, чтобы убедиться, что только что проведенный обыск не оставил следов. Он решил провести там остаток ночи.


Симона открыла один глаз, когда он снова лег на локоть. Он нашел ее очень красивой и хотел обнять. Она отстранилась.


- Я хочу пить, - сказала она, - я выпью. Вы тоже хотите?


Она встала и вышла из комнаты в голом виде.


Через несколько секунд она вернулась с двумя стаканами и протянула ему один.


«Это виски с водой», - сказала она.


Он долго пил вместе с ней. Она поставила стакан на стол и вернулась, чтобы лечь рядом с ним. Он обнял ее, и она уткнулась головой в изгиб его плеча...


Она застенчиво погладила его.


- Вы давно служите этой старой дуре? - мягко спросил он ее.


- Два года.


- Значит, вы, должно быть, видели здесь одного из моих клиентов; американки. Это она дала мне адрес вашей хозяйки


Она слегка подняла голову, чтобы посмотреть на него.


- Как ее зовут ?


- Надя Бараная, высокая красивая женщина с волосами цвета красного дерева.


Она уткнулась головой в изгиб плеча.


- Да, - сказала она, - я видела её здесь несколько раз. Думаю, она вернулась в Америку на прошлой неделе. Кажется, она не очень-то любила мадам, мне интересно, зачем она сюда приехала.


Юбер внезапно почувствовал сильную усталость.


- Она пришла одна? - спросил он, подавляя зевок.


- Нет, она пришла с мадам де Сарсель.


Теперь его охватило тяжелое оцепенение. Его мозг быстро онемел. Ему было невероятно трудно держать глаза открытыми. Внезапно к нему пришло подозрение.


Он попытался сформулировать:


- Что со мной не так ...


Больше он сказать не мог. Он снова почувствовал, что Симона, невинная Симона, поднялась над ним. Он все еще чувствовал прикосновение ее кожи к ее. Он услышал ее смех, мягкий и ироничный, напомнивший ему камешек, катящийся по песчаному склону. Последним, что он видел ее, была грудь, которая казалась ему огромной, как чудовищный воздушный шар, и твердый кончик которой поднимался над ним.


Он позволил себе отключиться.



-: -


Бесстрастно грызя давно погасший окурок, мужчина поправил машину. Опять он давил на акселератор. Тяга переходила в пронзительный гул мотора.


Сто пять, сто десять, стрелка медленно покачивалась в зеленом сиянии приборной панели. Тускло освещенное снизу этим призрачным светом, лицо мужчины приобрело фантастический, нереальный вид.


Он полуобернулся и спросил:


- Посылка не двигается?


У него был очень характерный корсиканский акцент.


Другой ответил с задней стороны машины:


- Нет, ничего страшного, вроде бы двенадцать часов спит.


Водитель скептически зарычал.


- Это не имеет значения, - сказал он, - я лучше сделаю ему укол колоцинта, прежде чем бросать его в воду. Так было бы безопаснее.


Его товарищ возразил:


- Делать нечего, старик; вы знаете приказы. Это должно быть в состоянии сойти за несчастный случай; без отметок на теле!


Другой пожал плечами и ничего не ответил.


Они только что въехали в город, и машина сильно притормозила. Перед ними улица теперь переходила в мост. Водитель затормозил и резко повернул направо. Автомобиль выехал на каменистую дорожку и продолжал почти бесшумно ехать.


В лобовом стекле внезапно появился замок. Машина повернула направо и пошла по каналу по старой тропе. В двухстах ярдах от нее она остановилась.


Цементная лестница вела на берег, спускающийся к черной воде.


Как люди привыкшие не терять время зря, два бандита быстро спустились. Они вытащили из машины голое безжизненное тело. Сильнейший взвалил его на плечи, как мясник забитого теленка. Получив такой груз, он осторожным и уверенным шагом спустился по лестнице.


Он остановился на узкой площадке, следующей за последней ступенькой. Он медленно наклонился и позволил своей ноше соскользнуть.


Легкий всплеск ударил по берегу. Мужчина долго стоял неподвижно, склонившись над каналом. Тело больше не появлялось. Оно погрузилось.


Гангстер легко поднялся по лестнице. Его сообщник заканчивал раскладку одежды, которую они сняли с него по дороге.


Они вернулись в машину и медленно уехали.






ГЛАВА




3




АРЕНДА ОТКРЫТА ...



Мистер Франк Уэйтс с счастливым видом брился, насвистывая джазовую мелодию. Густая белая пена охватила его нелепым воротничком, который удачно контрастировал с черно-фиолетовым цветом ее кожи.


Все приняли бы этого человечка за негра. Но это было не так. Он родился в Англии от отца-израильтянина и матери-бретонки.


Оба супруга были очень удивлены, когда увидели, как на свет выходит черный ребенок. Отец Уэйтса тогда питал крайне унизительные мысли о верности своей молодой жены. Столкнувшись с энергией ее протестов и подлинным акцентом на искренность, которую она им придала, мы решили исследовать ее происхождение. Было обнаружено, что несколькими поколениями ранее предок молодой матери, который была моряком, женился на негритянке во время ее путешествия и привез ее к себе в деревню. Потомки этой двухцветной пары постепенно вернулись к белому цвету.

Законы наследственности сыграли эту шутку с молодым Франком, чтобы снова поставить его на место своей бабушки.


Тем не менее Франк Уэйтс продолжал с похвальной настойчивостью утверждать, что его отец был евреем, а мать - бретонкой, что было абсолютной истиной. Он еще не встречал никого, кто бы ему поверил.


Это постоянное и систематическое неверие могло повергнуть мистера Франка Уэйтса в безнадежное отчаяние, если бы он был способен на отчаяние. К счастью, снисходительная натура наделила его, помимо цвета кожи, неизменным оптимизмом.


Небольшого роста и очень худой на вид, к тому же он был некрасивым. Но его лучезарная улыбка и изысканная доброта снискали ей множество симпатий.


Франк имел английское гражданство и имел полностью действующий британский паспорт. Он много учился в лучших университетах Европы, свободно владел семью или восемью европейскими языками и неплохо успевал по русскому и китайскому языкам. Он также умел вести разговор на латыни и расшифровывать текст на иврите. Идиш не держал от него секретов. Но, если он понимал бретонца, он, с другой стороны, был глухим ко всем негритянским диалектам.


Его поразительные лингвистические способности и солидная общая и правовая культура привлекли к нему особое внимание разведывательной службы, которая наняла его за несколько лет до войны 1939 года. Его цвет кожи запрещал ему во время военных действий любую деятельность в оккупированных нацистами странах. Он поступил на службу в военно-воздушные силы. Пулеметчик в RAF он делал свою работу добросовестно. Он был очень боязлив, но так и не высказал этого.


После окончания боевых действий ИГ. пытался вернуть его. Его спросили об этом. Его политические убеждения увели его на восток; Именно в этом направлении он однажды решил предложить свои услуги.


Интеллект мистера Франка Уэйтса был призрачным: блестящим и неуловимым. Он любил свою профессию, был проницателен до кончиков ногтей и был недалеко от того, чтобы поверить в то, что провидение само организовало в течение нескольких поколений селекцию и скрещивание пород, необходимых для того, чтобы однажды привести к господину Франку Уэйтсу, секретному агенту, точно так же, как некоторые ученые годами пытаются заставить мух совокупляться, чтобы наконец за несколько дней до их выхода на пенсию получить обыкновенную муху с синими крыльями.


По крайней мере, в одном он был уверен, что в сильнее Франка Уэйтса не было секретного агента и никогда не будет. Это убеждение, глубоко укоренившееся в его сознании, помогало ему сохранить цвет его кожи.


Маленький человечек брил последние волосы на подбородке, когда во внутреннем телефоне отеля внезапно затрещал телефон. Он прошел в спальню, спокойно взял трубку и сказал поющим и приятно тихим голосом:


- Привет ? Франк Уэйтс разговаривает по телефону. Я слушаю вас ... Мистер Джон Ризпки? Да это правильно. Попроси этого джентльмена подняться в мою комнату; Я жду его.




Он повесил трубку тем же мягким жестом, что и взял трубку, и подошел к окну. На широком тротуаре перед отелем блестел на солнце всем своим хромом великолепный с открытым верхом «Тайфун» гранатового цвета. Сзади, на видном месте, белая табличка с двумя большими черными буквами; "Г. Б."


Три резких удара в деревянную дверь. Франк Уэйтс быстро пересек комнату, открыл и сказал с притворной сердечностью:


- Джон! Этот дорогой Джон! Входите пожалуйста. Я очень рад тебя видеть!


Вошел Джон Ризпки и холодно ответил:


- Доброе утро, мистер Уэйтс. Как дела?


Франк фамильярно схватил его за руку и потащил в конец комнаты.


«Очень хорошо, очень хорошо», - ответил он, подталкивая его. Но, пожалуйста, говорите по-французски. Всегда говорите на языке страны, в которой вы находитесь. Вы хорошо провели время? Вы не слишком устали? Пожалуйста сядьте. И простите меня на секунду, я собираюсь заказать закуски.


Джон Ризпки занял свое место в кресле с легкостью, свидетельствовавшей о давней мирской привычке. Джон был великолепным образцом человеческого вида и, в частности, норвежской расы. Он был очень высоким; один метр девяносто два и сложен как атлет; Широкоплечий, стройный в бедрах, весил девяносто пять килограммов, он гордо нес на плечах великолепную и твердую голову польского аристократа.


Он не знал, что с этим делать, и, несмотря на свои идеи, ему никогда не удавалось расстаться с определенным высокомерием. Он утверждал, что пришел к коммунизму на основе рассуждений и отстаивал равенство рас и людей. Он казался искренним. Но все его существо не могло не презирать этого маленького черного ублюдка, который порхал перед ним по телефону, как смешное насекомое. И его огромная гордость переносила тысячу смертей из-за того, что слепо выполняла приказы, данные ему этим шимпанзе в куртке. Но это того стоило. Окончательное счастье Человечества, несомненно, требовало, чтобы он, Джон Ризпки, находился под контролем этого отпрыска раба. По крайней мере, никто не мог заставить его проявить к черному человечку сочувствие, которого он вообще не чувствовал.


Были принесены запрошенные закуски, и двое мужчин, такие разные, выпили за свои идеалы.


Затем Франк Уэйтс перегнулся через разделявший их журнальный столик и мягким голосом начал:


- Сегодня утром я получил пропуск и последние инструкции. Теперь я знаю, где должна состояться встреча этих свиней.


Он вытащил из внутреннего кармана желтый конверт и передал его своему подчиненному.


- Там вы найдете все необходимые инструкции. Вы должны строго соблюдать их и присутствовать на собрании сегодня вечером. В этом конверте вы также найдете карточку британской прессы. Если у вас будут проблемы, выставляйте напоказ это и заявляйте, что вы пришли сделать репортаж вне политических соображений. Газета, которую вы должны будете представлять, хорошо известна своими реакционными взглядами, так что у вас не будет проблем. Другое дело: вчера утром в Париж прибыл американский агент Юбер Бониссер де ла Бат. Он немедленно отправился к графине Сарсель, а во второй половине дня к мисс Мартен-Солнье, обе из которых связаны с Force Noire. Вчера вечером он пошел к последней из этих женщин. Никто не видел, как он вышел. Вполне вероятно, что он будет сегодня на церемонии. Я его знаю: он очень любопытен по натуре и весьма искусен. Я считаю, что было бы неплохо сообщить об этом тайно нацистам. Я не люблю соревнования. Вот фотография мужчины, вы легко его опознаете.


Джон схватил фотографию, которую ему вручили. Это был снимок, сделанный на улице. Юбер Бониссер де ла Бат, одетый в летний костюм, шел с газетой в руке. Граф Ризпский на мгновение осмотрел его и сунул в карман.


- Это все ? - резко спросил он.


Франк Уэйтс ответил:


- Да вот и все; но есть ли у вас время немного поболтать?


Джон Ризпки встал, возвышаясь над чернокожим человечком с его высоким ростом.


- Мне очень жаль, - сказал он. Я пойду. Увидимся завтра утром для отчета.


Франк не настаивал. Он в свою очередь встал.


«Завтра в восемь часов утра», - пояснил он. Он отвел поляка к двери.


«Удачи, Джон», - сказал он с еще более широкой улыбкой, чем обычно.


Он закрыл дверь и плюнул на пол, чтобы выразить свое презрение.



-: -


Юбер Бониссер де ла Бат очнулся примерно в то же время, когда автомобиль , везший его, выехал на тропу вдоль канала. Тяжелое оцепенение полностью его парализовало. Его мозг функционировал медленно, как легкое, сдавленное при пневмотораксе.


Однако он осознал свою ситуацию еще до того, как машина остановилась. Когда двое бандитов вытащили его, он решил и дальше притворяться мертвым. Поэтому он оставался совершенно инертным все время, пока спуск продолжался на плечах водителя. Когда он почувствовал, что мужчина тащит его, он глубоко вздохнул.


Прикосновение холодной воды почти мгновенно оживило его. Он позволил себе утонуть.


Юбер был опытным пловцом и мог легко продержаться под водой две минуты. Когда он коснулся дна, он позволил себе немного подняться и начал плыть свернув вправо на девяносто градусов. При каждом взмахе его рука касалась стенки цементного канала. Он поплыл как можно дальше. Когда он отплыл, он перевернулся на спину и позволил себе подняться на поверхность.


Его нос и глаза только чуть появлялись из воды. Он тихо дышал, удерживаясь медленными бесшумными движениями рук. Так прошло некоторое время. Наконец он услышал, как завелся двигатель автомобиля.


Обогнув край, он вернулся туда, где его сбросили, увидел лестницу, угадал уровень, на который ему надо поднться, и сразу понял, что дело будет не из легких.


Стена канала вертикально возвышалась примерно на два фута над водой. Затем была поверхность, наклоненная под сорок пять градусов, тоже из цемента, шириной около фута. Наконец, лестничная площадка, также зацементированная, предшествовала лестничной клетке. Она стояла на берегу очень крутого склона и достигал примерно трех метров в высоту.


Юбер подошел к стене и поднял правую руку. Он едва дотянулся до площадки ладонью. Он попытался встать. Но он не мог удержаться. Как только давление воды на его тело, которое частично выплыло, стало недостаточным, он опустился. Он сделал перерыв, чтобы немного подышать и подумать.


Простое усилие, которое он только что предприняло, утомило его больше, чем он думал. Эффект от этого проклятого наркотика, который его заставили принять, еще далек от завершения.


Он отдохнул несколько минут и снова поплыл, обогнув край на расстоянии ярда. Ночь быстро прояснялась. Теперь он мог различать различные неровности цементной стены.


Пройдя около двадцати ярдов, он наконец нашел то, что искал. Из разъеденного цемента торчал кусок арматуры дюймов на четыре над водой.


Он схватился за перекладину, чтобы проверить ее силу. Слегка скрученный, он выступал из осыпавшегося там цемента. Он крепко сжал его левой рукой, набрал обороты и резко поднялся, балансируя на вытянутой руке. В то же время он выставил вперед правую руку и он смог ухватить пучок травы.


Опираясь на единственную левую руку, его тело было наклонено вперед, чтобы точно следовать за наклонной цементной плоскостью, он быстро устал. Он изо всех сил боролся с онемением, которое мешало ему нормально прорабатывать мышцы. С расчетной медлительностью, перенеся весь свой вес на левую руку и используя правую хватку только для обеспечения нестабильного равновесия, он медленно поднял правую ногу и положил колено на наклонную поверхность. Он немного фыркнул. Затем медленно, стараясь не сделать неверных шагов, ему удалось полностью выбраться из воды и лечь на бетонный склон. Вес его тела по-прежнему приходился на его единственную левую руку. В правой руке он чувствовал медленно вырывающуюся кочку. Держась настолько крепко, насколько мог, он искал новую хватку.


Ему это удалось.


Он немного отдохнул, чтобы восстановить силы. Сама его воля была притуплена наркотиком. Его охватило странное желание отдыха, с которым ему пришлось бороться изо всех сил. Он стиснул зубы, чтобы не отпускать.


Правой рукой он начал копать землю прямо над цементом. Он проделал два отверстия на расстоянии примерно четырнадцати дюймов друг от друга, два отверстия, которые должны были дать ему достаточно твердую хватку на гребне бетонной облицовки.


Он медленно повернулся, поднес левое колено к железной перекладине, которая позволила ему высвободить соответствующую руку, крепко взял его за опору и приподнялся на руках. Когда его нога поставила колено на железный прут, он понял, что спасен.


Таким образом, он продолжал подниматься по склону земли под углом в сорок пять градусов. Наконец он коснулся вершины и позволил себе скатиться по тропинке. В его одурманенном организме произошла реакция. Он начал стучать зубами и дрожать всеми конечностями. Большие слезы текли из его расстроенных глаз. Покрытый кровью и грязью, он был жалок. Ее сердце колотилось в тяжело дышащей груди.


Постепенно он успокоился. Настал день, когда он с трудом поднялся на ноги.


Затем он понял, что он голый, окровавленный и грязный. Он пошел обратно по тропинке. В двадцати ярдах от нее он остановился. Мягкий смех сорвался с его искаженных губ. Его одежда, аккуратно разложенная на траве, наверху лестницы, по которой спускались по нему, ждала его.


Его часы были осторожно установлены на одной из его туфель; он посмотрел на них: половина пятого. Он как можно быстрее оделся и продолжил идти.


Он подошел к замку. Дорожка уходила влево и возвращалась вправо на пятьдесят метров дальше, отойдя от канала. Вскоре он увидел бассейн и узнал его. Он был в Айл-Адаме.


Он пошел прямо на станцию ​​и дождался первого поезда, пока отдыхал на скамейке



В половине восьмого такси высадило его на улице Круа-де-Пети-Шам у его гостиницы.


Швейцар остановил его, когда он проходил в холле.


«В твоей комнате есть дама», - сказал он.


Юбер нахмурился.


- Почему в моей комнате? - сварливо спросил он.


Носильщик извинился:


- Эта дама - жена вашего друга, мистера Дрю. Я видел ее с вами несколько раз, и она очень хотела дождаться вас там. Я думал, что поступаю правильно.


Юбер не ответил. Он уже направился к лестнице. Соня приехала к нему в такой необычный час? Могло ли случиться с Пьером несчастье?


Он открыл дверь и вошел. Комната была пуста. Дверь в ванную открылась почти сразу. Появилась Соня в одних трусиках и лифчике, настолько тонком, что они едва скрывали ее прелести.


Она казалась удивленной, увидев Юбера; затем она бросилась в его объятия, яростно сотрясаемая тяжелыми рыданиями. Он нежно и нежно поднял ее голову.


- Что происходит, Соня?


Она подавила рыдания и сорванным голосом ответила:


- Пьер… Он выехал в машине вчера около четырех часов дня. Он не вернулся домой. Мне страшно! ... Мне страшно!


Юбер почувствовал, как у него сжалось горло. Что произошло? Разве его друг не был безрассудным?


Вдруг он заметил наряд Сони. Что-то сжалось в животе, и дыхание перехватило. Не подозревая о реакции, которую она вызвала, Соня обняла его с силой своей тоски. Он чувствовал запах ее голой кожи под своими руками и вдыхал ее острый аромат.


Он резко оттолкнул ее и объяснил ее удивленное и слегка болезненное выражение.


- Извини, девочка, но ты ужасно желанна, а я не евнух. Не стоит с этим играть. Почему ты в этом наряде?


У нее было странное выражение:


- Я не мылась сегодня утром перед тем, как выйти из квартиры, чтобы навестить вас. Я не знала, что делать, пока ждала тебя, потому что не могла найти тебя, когда приехала. Я воспользовалась возможностью умыться.


Она с любопытством повернула голову и прищурилась, чтобы коснуться его. Она добавила:


- А потом все-таки я могу вам вот так себя показать. Если я правильно помню, вы видели меня голой раньше, и вы не были так сдержанны.


Хьюберт почувствовал странное легкое подергивание в своем сердце. Все ли женщины были одинаковыми? Соня ему очень нравилась.


С тех пор, как они были знакомы, между ними всегда существовала легкая дружба. Теперь он понял, что это было еще не все. Он всегда оставался в мудрости из-за Питера, но теперь он был уверен, что молчаливое физическое понимание всегда объединяло их. Он вспомнил любопытное чувство внутреннего удовлетворения, которое наполняло его всякий раз, когда их взгляды встречались. Он овладел Соней только однажды при ужасных обстоятельствах, когда на карту была поставлена ​​его собственная жизнь. Он бессовестно использовал ее, чтобы спасти свое существование. Через несколько дней она обручилась с Пьером. Юбер нашел это весьма неожиданным. Для него. Соня была девушкой, которую он сделал своей любовницей, но не женился. Однако он не сделал ничего, чтобы отговорить Пьера от того, что он лично считал безумием. Бесспорно, что Соня была построена не из того дерева, из которого делают верных женщины. Её нельзя было винить. Она была наделена чрезмерным вспыльчивым характером, который нельзя было подвергнуть никакому принуждению. И исключительное обладание любовью должно было стать для нее ограничением. Юбер сразу подумал, что Пьер рано или поздно, и раньше, чем позже, окажется обманутым мужем. Это его не слишком огорчило. Юберу было нелегко пожалеть о таких вещах. Другие люди, включая его, были обмануты и не умерли от этого.


Но теперь он увидел, что Соня представляет собой живую угрозу дружбе между ней и Пьером. Он понимал, что никогда не переставал желать этой женщины, и его особый кодекс чести запрещал ему удовлетворять это желание. Для Юбера жена друга была священным делом.


Он встряхнулся и с трудом сказал:


- Одевайся. Я приму ванну, переоденусь, и мы немедленно позаботимся о Пьере.


Она не ответила и повернулась к нему спиной, чтобы он не видел ее внезапно ожесточенного лица и жестокого сияния, которое на мгновение загорелось в ее злых глазах.


Юбер зашел в ванную и осторожно сдвинул за собой замок ...


Он вышел из ванны освеженным и ожившим. Когда он попытался включить электрическую бритву, он заметил, что электричество отключено. Это было приключение, которое случалось с ним много раз во время его пребывания во Франции. Поэтому всякий раз, когда он приезжал в эту страну, он брал с собой предметы первой необходимости, состоящие из помазка, мыла для бритья и бритвы Gillette. Он открыл небольшой плоский кожаный футляр, в котором хранились все его туалетные принадлежности. Он нашел щетку для бритья и бритву, но не смог достать мыло для бритья. Неужели он забыл об этом? И все же он был почти уверен, что видел ее, когда распаковывал чемоданы по прибытии.


Он, не теряя времени зря, открыл дверь и взял телефон, чтобы попросить мыла.


Одетая, Соня лежала на кровати. Ее лоб нахмурился, губы были поджаты, она дулась. Юбер на мгновение взглянул на нее и улыбнулся. Она была еще ребенком. Он наклонился над ней и нежно поцеловал в лоб.


- Мы миримся? - спросил он, обаятельно надув губы.


Она сразу же расслабилась и улыбнулась ему в ответ. Затем, прежде чем он успел среагировать, она обвила руками его шею и прижалась губами к его губам. Встревоженный этой внезапной атакой, он потерял равновесие и упал на нее. Ноги уже были обвиты вокруг него. Он с ужасом ощутил настоящий распад цепи, начинающийся из впадины его живота и распространяющийся мощными волнами по его покоренному телу. Он собирался уступить? Собирался ли он предать своего друга?


Нет ! Не было возможности. Его разум яростно возмутился. Он резко отстранился, в рефлексе непреодолимого гнева, и ударил ее по лицу. Она плюнула ему в лицо ругательством. Поэтому он схватил ее и, сидя на краю кровати, положил на колени вверх ногами. Затем тихо, держа ее левой рукой, он приподнял ее юбку снял с нее трусики. На мгновение он был ошеломлен. Но, получив новую решимость из этой последней двуличности, он поднял руку и начал ее шлепать.


Она начала кричать. Он проигнорировал это и продолжал опускать руку с регулярностью метронома.


Глухие удары по стене сообщили ему, что соседи начали волноваться. Он проигнорировал их. Когда избиение прекратилось, он предположил, что они взяли трубку, чтобы позвонить администрации отеля. Он не останавливался ради этого. Соня теперь перестала кричать. Она издала жалобные вопли. Ее ягодицы, круглые и твердые, как хотелось бы, постепенно приобрели красивый ярко-красный оттенок.


Он остановился, когда понял, что ей это нравится.


Он посадил ее себе на плечо, вялую и расслабленную, и направился в ванную.


Именно тогда камердинер постучал в дверь и с болью спросил.


- Что происходит, мистер де ла Бат? Откройте!


Не беспокоясь об этом навязчивом вмешательстве, Юбер подошел к ванне и позволил своей ноше соскользнуть в нее. Затем он широко открыл кран с холодной водой.


Натянув полы халата, чтобы поправить свой наряд, он затем подошел к двери и открыл ее. Озадаченному камердинеру он просто ледяным голосом спросил:


- У тебя есть мое мыло, Эрнест?



-: -


Юбер достал свой люгер, который перед уходом снабдил глушителем, и позвонил. Дверь открылась, удерживаемая цепью. Без промедления Юбер вставил дуло своего оружия в отверстие. Черный глаз, который смотрел на него с другой стороны, внезапно сузился.


«Открой», - сказал Юбер тихим, но твердым голосом. Иначе я все взорву.


Дверь открылась. Вошел Юбер с пистолетом в руке. Мужчина был высоким, спортивным. Он был одет в старую военную тунику темного цвета.


- Чего ты хочешь ? - холодно спросил он.


Юбер снова сунул пистолет под мышку. Он ответил с улыбкой:


- Увидимся с г-ном Дюпоном де Кюссаком, и сразу же, я очень тороплюсь.


Тем же безличным тоном другой продолжил:


- Полковника здесь нет.


Подчеркнув улыбку, Юбер возразил:


- Он будет говорить со мной.


Другой поклонился.


- Хорошо, сэр. Он будет там ...


Он отступил в сторону и пригласил Юбера войти в строгую гостиную, которая выходила в вестибюль через большие стеклянные двери. Когда он проходил мимо него, мужчина внезапно наклонился, и Юбер почувствовал, что его подбросило в воздух с непреодолимой силой.

. Он принял себя красиво, с идеальным рефлексом хорошо подготовленного дзюдоиста, и оказался на ногах прежде, чем его нападающий снова оказался на нем. Затем он исполнил любопытный и идеально отрегулированный танцевальный шаг, и мужчина, перекинувшись через плечо, приземлился в трех метрах от него на кресло Людовика XIII. Юбер уже присоединился к нему и безудержно выкручивал ему руку. Ребро ладони его руки резко упало на сонную артерию мужчины.


- Скажите, дружище, в вашем районе есть привычка вырубать людей, открывающих вам двери?


Юбер обернулся.


Глядя на него в монокль, одетый в халат с бахромой, в дверях стоял полковник. В правой руке он держал 9-мм маузер, твердо нацеленный на кишки злоумышленника.


Не разбирая себя, Юбер продолжал:


- Я очень рад вас видеть, полковник. Я хотел с тобой поговорить, а этот идиот возражал ...


Дюпон де Кюссак перебил его:


- Он просто выполнял мои приказы. Кто ты ? Чего ты хочешь ?


Пренебрегая угрозой маузера, Юбер сделал шаг навстречу бывшему сотруднику.


- Кто я такой ? В настоящее время это не имеет значения. Что я хочу ? Узнайть, что случилось с большим темноволосым мальчиком, который посетил вас вчера.


Глаза полковника стали еще жестче.


«Ты очень дерзкий, мой мальчик», - продолжил он. И отойди, пожалуйста; мой пистолет может выстрелить.


«Я никогда не боялся пистолета, в который на предохранителе, - сказал он.


Дюпон де Кюссак усмехнулся:


- Это старый трюк.


Юбер был всего в двух метрах и продолжал наступать.


«Вам понравится», - сказал полковник, стиснув челюсти.


Он нажал на курок. Они услышали нелепый щелчок ...


Он еще не оправился от своего удивления, что Хьюберт уже набросился на него.


Блокировка его правой руки вырвала у него проклятие боли. Он уронил пистолет. Его рука была зажата как в тисках. Он больше не мог двигаться. Спокойный голос Юбера удивил его:


- Все еще нет воспоминаний о моем друге?


Он сердито ответил непристойным оскорблением. Его монокль упал, и он внезапно почувствовал себя беспомощным. Юбер усилил давление. Боль стала невыносимой.


- Все еще не вспомнили?


Мужчина не ответил.


- Мне вас жаль, - ответил Юбер, - но я тороплюсь.


Затем г-н Дюпон де Кюссак увидел, что его противник внезапно согнулся пополам. Жгучая боль вспыхнула в его руке, разорвав плечо. В то же время он услышал треск, который, казалось, исходил откуда-то еще. Юбер отпустил его. Он упал на одно колено… Глупыми, изможденными глазами он посмотрел на свою сломанную руку.


Очень холодно, сурово взглянув, Юбер спросил:


- Затем ?


В глазах бывшего сотрудника промелькнул отблеск убийства. Он попытался подняться и наброситься на своего противника. Сильный удар внизу живота отбросил его обратно на пол, кричащего от боли.


Сжав челюсти, безжалостный Юбер подумал о Наде Бараная, которую однажды утром нашли мертвой в Вальдорфе; в этот момент сам Петр был в опасности. На ум приходили более далекие воспоминания; воспоминания о пытках и смерти. Ненависть подняла его против нациста, который корчился у его ног. Он снова ударил ее по ребрам.


- Ты собираешься заговорить, придурок?


Тот перекатился на спину. Он выглядел подавленным. С его губ текла легкая слюна, голубая и скрученная от боли. Он болезненно сформулировал:


- Ваш друг был арестован вчера днем ​​французской полицией. Если вы мне не верите, посмотрите газету на столе.


Юбер повиновался. Он легко нашел заметку:




«Вчера днем, около четырех часов, полицейские на велосипедах патрулировавшие Булонский лес, с риском для жизни арестовали опасного гангстера, который только что напал на две безобидные коляски. Под дулом пистолета ему передали их кошельки.


«Бандит, который управлял Talbot Lago-Record Grand-Sport, имел документы, удостоверяющие личность, на имя Пьера Дрю.


"Полицейские криминальной бригады, допрашивавшие гангстера всю ночь, убеждены, что эта личность ложная и что этот человек является одним из лидеров, если не главным лидером банды, который в течение нескольких лет продолжал преступную деятельность. акция в нашей столице.


«Мы ожидаем непредвиденных перипетий. "

Юбер нахмурился. Что могла значить эта история?


Нужно было действовать и действовать быстро, пока Пьера не передали в прокуратуру и не предъявили обвинение. Пока он зависел только от полиции, все было возможно.


Юбер собирался уходить, когда понял, что камердинер может пойти на митинг нацистов следующей ночью. Юбер не мог рисковать быть узнаваемым.


Мужчина все еще был безжизненным. Он схватил его за руку и прижал к вытянутому телу господина Дюпона де Кюссака, который тихонько стонал, лежа на животе. Он поднял маузер, стараясь схватить его через носовой платок.


Он опустился на камердинера и согнул одну ногу так, чтобы его ступня стояла на полу в нормальном положении. Он прицелился примерно на два фута выше и выстрелил. Из пересеченной насквозь ступни потекла кровь.


Юбер положил маузер на землю, рядом со сломанной рукой бывшего полковника. Таким образом, можно было подумать, что хозяин угрожал своему камердинеру своим оружием, что тот сломал ему руку, пытаясь обезоружить его, но что удар перешел в драку. Да и камердинер точно не сможет приехать в тот же вечер на фашистский митинг.


Он бросил последний взгляд на сцену и снова опрокинул кресло, чтобы завершить картину. Затем он вышел из квартиры, не забыв ухватиться за латунную дверную ручку через носовой платок.


Прибыв на тротуар, он поймал такси и сам поехал на улицу де Соссай в службу национальной безопасности.


Он попросил, чтобы его принял главный комиссар Делорм, Территориальное наблюдение, то есть контрразведка. Главный комиссар Марсель Делорм был пухлым человечком. Его лысая голова блестела, как тщательно ухоженная лестничная клетка. Ему было за сорок. Юбер был знаком с ним в 1943 году во время миссии в районе Тулузы. Маленький человечек, который тогда был помощником начальника отдела М.Н.Р.С. для Верхней Гаронны, был назначен помогать Юберу в его задаче. Воспоминания, которыми они поделились, заставили их задуматься о самых трудных милостях друг друга.


Через полчаса после своего прибытия Юбер ушел удовлетворенный. Делорм позвонила комиссару отделения, начальнику криминальной бригады префектуры полиции. Он заверил его, что Пьер Дрю был одним из лучших агентов французской контрразведки и что преступление, за которое он был арестован, было совершено при исполнении служебных обязанностей. Просто следователи были заинтригованы тем фактом, что «жертвы» Пьера Дрю не явились. Опрос, проведенный в службе регистрации транспортных средств, показал, что регистрационный номер их машины, автоматически записанный одним из агентов, был ложным. Проверка документов, удостоверяющих личность, обнаруженных Пьером в «украденных» кошельках, преподнесла такой же сюрприз.


Начальник отделения немедленно пообещал Делорм, что немедленно освободит Пьера Дрю.


Выйдя из министерства, Юбер вошел в кафе, позвонил Арсену и сообщил ему, что его хозяин вернется без промедления. Он умолял его сообщить Пьеру, что он приедет к нему к себе домой до полудня.


Он добрался до бульвара Малешерб и взял такси.


Ничего не сложилось так, как ему хотелось бы. Он надеялся получить первую информацию, не разбудив противника. Но он отреагировал, причем жестоко.


Юбер полагал, что из-за специфического характера определенных инструкций, содержащихся в повестке, которую он нашел у графини Сарсель, фашистские церемонии, которые должны были состояться в следующую ночь, были предназначены для молодых людей. Таким образом, было почти наверняка, что г-жа Мартен-Солнье не приедет. Он был гораздо менее уверен в мадам де Сарсель. Однако для нее был шанс: она была очень великой леди и должна была занимать высокое положение в иерархии «Темной силы». Было вероятно, что она не станет участвовать в этих демонстрациях, предназначенных для «масс».


Сообщается, что Дюпон де Кюссак и его камердинер находятся в больнице.


Так что все, что осталось, - это Симона, невинная горничная мадам Мартин-Солнье, которая могла присутствовать на церемонии и представлять опасность для Юбера, поскольку знала его.


Поэтому было необходимо нейтрализовать Симону и не дать ей пойти на вызов.


Но как мы узнаем, где должна была состояться эта встреча? Юберу не удалось получить дополнительные инструкции, объявленные в первого созыва. Если бы он не обнаружил его раньше пяти часов, тогда, возможно, ему понадобилась бы Симона, чтобы направить его.


Проблема казалась трудноразрешимой.


Такси остановилось на тихой улице недалеко от площади Виктора Гюго.


Юбер вышел из машины и с любопытством взглянул на здание. Это был очень красивый особняк. Дверь, обшитая бронзой, не имела никаких указаний. Он нажал кнопку дверного звонка.


Дверь бесшумно открылась. Молодая блондинка, выглядевшая как очень провинциальная учительница, жестом пригласила ее войти. На ней был очень строгий черный костюм. Тонкие золотые очки придавали его обычному лицу строгий вид. Она спросила:


- Мсье де ла Бат?


Юбер кивнул. Эта девушка заинтриговала его.


Она продолжила:


- Мадам ждет вас; если хочешь следуй за мной.


Она шла впереди него по прекрасно ухоженной деревянной лестнице, покрытой толстым ковром. На первом этаже они пересекли большую площадку. Паркет был покрыт толстым ковром.


Он последовал за ней по новой, более узкой лестнице, у девушки были красивые ноги.


Они вышли в небольшой коридор. Она осторожно постучала в дверь слева. Слегка хриплый бас, который он хорошо знал, ответил:


- Заходи !


Он поблагодарил своего гида, вошел, закрыл за собой дверь. Помещение было большим офисом, современным и удобным.


Кармен стояла у окна, небрежно прислонившись к стене. Ее великолепные волосы, безошибочно черные, мягкими блестящими волнами падали ей на плечи. Ее красивые темные блестящие глаза, казалось, поглощали узкое лицо, оканчивающееся точкой с упрямым подбородком. Рот был маленьким, чувственным и жестоким одновременно. Длинный нос с подвижными ноздрями свидетельствовал о чрезмерном темпераменте.


На ней были черные габардиновые брюки и тонкая шерстяная майка того же цвета. Плотно сложенные, необычайно длинные и заостренные груди бросали постоянный вызов законам гравитации.


Она пересекла комнату гибкой и продуманной походкой. Она улыбалась, и глаза ее сияли от удовольствия.


- Юбер! мой старый друг!


Она взяла его голову руками и поцеловала в губы. Юбер притянул ее к себе.


Она осторожно отстранилась, с кивком нестареющей женщины, и продолжила:


- Я так рад тебя видеть! Иди сюда, мы можем поболтать.


Он заметил, что она улучшила свой язык.


Они ушли, и она впустила его через другую дверь в конце коридора. Комната была похожа на будуар и уголок для чтения. Решетчатый книжный шкаф занимал целую часть стены. В противоположном углу кушетка, покрытая толстым меховым одеялом, давала постоянное искушение бездельничать или что-то в этом роде. Низкие глубокие кресла окружали круглый стол на коротких ножках. Другой участок стены был занят решеткой.


Она расставила подушки на диване, пригласила его сесть на них, вытащила из бара бутылку виски, наполнила стаканы и подошла к нему.


«Мне нужен Стефан», - просто сказал он.


Она посмотрела на него, помедлила и сказала:


- А! ...


Потом добавила невесело:


- Мы больше не вместе…


Юбер посмотрел на нее. Она продолжила:


- Мы больше не вместе, но все еще видимся. Он мой напарник здесь.


Он воспользовался возможностью, чтобы задать вопрос, который обжег его губы.


- А что ты здесь делаешь?


Она засмеялась глубоким чувственным смехом, который его обеспокоил.


- Но это книжный клуб. Ультра-шикарный клуб! Мы принимаем только тщательно отобранных людей, мой дорогой.


Его смех стал громче и внезапно прекратился. Она продолжила тоном ниже:


- Раз уж вы догадались, что клуб - это просто прикрытие, разве вы не догадались, что он покрывает?… Он просто «андеграундный».


Юбер не выглядел удивленным. Он только сказал:


- Это грубо!


Она ухмыльнулась.


- Что вы думаете ? У меня есть кондэ. Я ничем не рискую.


Он приподнял бровь.


- Конде? Обычно окупается забавным образом.


Его лицо стало жестким; она быстро продолжила: - Это не то, что ты думаешь. Конде мне подарило «S.T.». Я просто должна давать им информацию по национальной обороне. Время от времени они присылают мне овощ. В комнатах есть микрофоны: можно записывать разговоры. Я подобрала дочерей: они умеют это делать. Но я их предупредила; что они никогда не просят меня отдать кому-то ещё; Я не хочу.


Юбер улыбается. Кармен, бывшая веселая девушка с Монмартра, теперь покровительница официально поддерживаемого «дома» и пособница французской контрразведки! Эта идея его позабавила.


Она продолжила:


- Так ты хочешь увидеть Стефана? У вас есть встреча в ближайшем будущем?


- Да, на сегодня.


- Можно знать о чем?


- Нет.


Она не настаивала и совсем не казалась расстроенной. Она игриво ущипнула его за подбородок и встала.


«Я собираюсь одеться и пойти с тобой», - сказала она. Самостоятельно его не найдешь. Знаете, у него нет офиса.


Из туалета, спрятанного в стене, она вытащила темный костюм и белый альбиновый корсаж, который положила на кресло.


- Вы видите, что мы использовали пять кирпичей, которые вы нам дали в прошлом году за руку помощи, которую мы вам подали. Вы были шикарны; Я всегда говорю это Стефу. Потому что в глубине души вы нашли документы без нас и вполне могли ничего не сказать. Кроме того, ты знаешь, Стеф видит тебя красивым, я предпочитаю тебе это сказать. Вы можете спросить его о чем угодно, он сделает все возможное для вас.


Резким жестом она отцепила и сняла штаны. Ее ноги были длинными и красивыми. Юбер вспомнил, что годом ранее они показались ему немного худыми.


Она схватила свитер за низ и стянула его. На ней не было бюстгальтера.


- Очевидно, продолжила она, этого было недостаточно. Пришлось искать других. У Стефа были небольшие сбережения ...


Юбер тихо рассмеялся, подумав о том, как Стефан, должно быть, зарабатывал свои «сбережения». Она повернулась к нему - глаза ее сияли.


Он сказал слегка сдавленным голосом:


- Вы знаете, что вы молодцы?


Он встал и подошел к ней с фальшивым безразличием. Эта девушка могла бы поджечь пороховой погреб в километре от вас.


Она смотрела, на него, с темным пламенем в глазах, облизав губы своим острым языком. Внезапно её дыхание участилось. Она подняла руки и потянулась в похотливой истомке. Сладострастная складка обнажала ее талию. Она спросила:


- Сколько времени у вас есть ?


Юбер бросил быстрый взгляд на часы.


- Одиннадцать десять ...


Кармен сделала шаг ему навстречу. Он мог прикоснуться к ней.


«Мы не найдем Стефана раньше полудня», - сказала она.


Он протянул руки и положил их на бедра женщины. По ним пробежала дрожь, и она внезапно оказалась напротив него.



-: -


Они нашли Стефана в баре на улице Жермен-Пилон.


Стефан был крутым парнем. Он был один метр девяносто, весил сто килограммов и обладал великолепной огромной головой, раблезианской головой с надутым лицом, румяной кожей и c крошечными дырочками, как дуршлаг. Его нос - странный клубень с неожиданными выступами - имел неопределенный цвет, который, однако, можно было сравнить с баклажаном.


Маленькие глаза, слишком близко расположенные друг к другу, медленно двигающиеся, были похожи на два камня оникса, потерявший свой блеск.


Его волосы были очень короткими и необычно вьющимися.


Он резко встал, когда увидел Юбера.


- Ах, что тогда! - он радостно сказал, - он мой друг! Что ты здесь делаешь, старый псих?


Он сжал руки Губерта, чтобы сломать их.


- Что тебя беспокоит? Я тебе нужен? Я готов.


Он протянул перед собой, словно для клятвы, свою большую, сильную руку.


Юбер улыбается. Он ответил :


- Да, ты мне понадобишься; наверное, этой ночью. Молодец. Может быть, и нечего делать, но если это произойдет, это будет серьезно. Лучше вытащи руки из карманов.


Стефан принял жестокий вид.


- Знаешь, я не однорукий! ты когда-нибудь видел; Разве это не была хорошая работа, аккуратная и все такое?


Кармен вмешалась:


- У тебя не так много синяков? Лучше не хвастаться, если бы меня там не было ...


Он взорвался:


- Достаточно, чтобы...? Ты причинила мне боль; оставь меня в покое.

Не смущай меня ... Нет, а как вы думаете?


Юбер вмешался:


- Давай, давай, спорить не надо! Послушай меня, Стефан, я очень опаздываю ...


Кармен тихонько закашлялась, но осталась незамеченной.


- ... Я хотел бы видеть вас сегодня днем ​​в половине пятого. Это возможно ?


Стефан сделал большой жест:


«Все возможно», - сказал он с превосходным акцентом.


Юбер продолжал:


- Примите меры, чтобы два парня решили на сегодня вечером; не слабаки; Если вы понимаете, о чем я ?


- Да. У меня есть то, что нужно; жесткие, настоящие.


- Итак, сегодня днем ​​в половине пятого в моем отеле. ОК ?


- Хорошо. Говорю тебе, ты мой друг.


Юбер пожал ей руку и попрощался.


Было уже больше часа, когда он добрался до Рэпп-авеню. Пьер был там.


- Итак, старый брат? Что ты делаешь? Все еще красивая блондинка?


Юбер улыбается.


- Нет, сказал он, она была темная, очень темная.


Они пожали друг другу руки с нежной силой.


«Пойдемте туда, - сказал Пьер. У нас есть время немного поболтать, обед подождем.


Они заняли свои места в глубоких кожаных креслах. Пьер подробно рассказал о своих вчерашних приключениях. Юбер в свою очередь заговорил. Когда он закончил, он заключил:


- На самом деле, мы не намного продвинулись дальше, чем вчера утром. Все, что мы знаем, это то, что сегодня вечером в пригородной общине состоится фашистский митинг; но мы не знаем, где и как попасть туда. И я не понимаю, как мы вообще могли это узнать до сегодняшнего вечера ...


Некоторое время он молчал и продолжал:


- Может быть способ ... который мне не очень нравится, но у нас нет выбора. Я вернусь к Делорму и опустошу пакет. Обещаю предоставить ему любую информацию, если он расскажет мне то, чего я не знаю. Он должен знать ... И если он знает, он мне понадобится для чего-то другого ...


Они ели одни; Соня, утверждая, что ей больно, отказалась подойти к столу и видеть Юбера. Пьер был уверен, что это беспокойство, которое он причинило ему, перевернуло его молодую жену с ног на голову.


После обеда Юбер почувствовал себя намного лучше. Он ничего не принимал со вчерашнего дня, и различные упражнения, которые он делал, утомили его.


Их немедленно принял главный комиссар Марсель Делорм.


Пьер поблагодарил полицейского за то, что он вытащил его из лап полицейского управления. Юбер быстро объяснил ему, чего он от него ожидает.


Комиссар был очень ясен и ответил:


- У меня есть информация, которую вы ищете. Я готов отдать их вам, но, взамен, я попрошу вас передать мне все, что вы соберете на своей стороне. Поскольку у вас есть разрешение начальства, вы сказали мне.


Юбер пообещал ничего не скрывать от французского полицейского. Добавил он :


- У меня для тебя еще одно одолжение. Я хочу, чтобы горничная мадам Мартен-Солнье была занята сегодня вечером. Я не хочу, чтобы меня узнали.


Делорм согласилась.


«Нет ничего проще», - сказал он. Мы собираемся вывести её на двадцать четыре часа. Подтверждение личности ...


Он улыбнулся, а затем внезапно, казалось, вспомнил что-то важное.


«Ах, - сказал он, - вы, вероятно, не будете единственным наблюдателем сегодня вечером. Вы знаете кого-нибудь по имени Франк Уэйтс?


Юбер нахмурился, сильно пытаясь вспомнить.


- Да, - сказал он, - я помню это имя… Ах!… Я не знаю этого человека, но я слышал, как его имя упоминалось в прошлом году по поводу торговли оружием. Больше я о нем ничего не знаю.


Комиссар резюмировал:


- Франк Уэйтс - любопытный человек, еще одна загадка для наших Служб. Мы почти уверены, что он работает на Коминформ, но мы не можем этого доказать. Несколько дней назад я расспрашивал ИГ, которое использовало его до войны. Жду ответа.


Юбер улыбается.


«Как вы думаете, - спросил он, - что этот парень будет сегодня на собрании?»


«Нет, - сказала Делорм, - не он, и не без причины. Он черный по коже. Но сегодня утром он принял г-на Джона Ризпки, известного советского агента. Если кто пойдет, наверное это будет он...


Полицейский помолчал. Он слегка откинулся на спинку стула и скрестил руки с зернистыми пальцами на пухлом животе. Его большие глаза озорно светились. Он зашипел сквозь зубы и продолжил:


- Моя роль - следить за агентами иностранных государств, которые действуют на нашей территории. Пока они напрямую не влияют на безопасность страны, мы им позволяем. Мы стараемся не принимать чью-то сторону и не отдавать предпочтение друг другу, насколько это возможно. Однако очевидно, что мы должны учитывать направление правительства. Мы тоже мужчины, и, если нам запрещено иметь личное мнение, нам, с другой стороны, разрешено иметь «личные симпатии» ... Несколько лет назад мы уже вместе сражались, Юбер. Я всегда относился к вам с большим уважением, даже когда я не одобрял ваших методов ... иногда слишком прямолинейных, на мой вкус. Вот почему я говорю вам: Юбер, берегись, Франк Уэйтс интересуется тобой. Вчера весь день за вами гнался один из его людей. Он, должно быть, понял, что вас интересует «Темная сила». Этот человек коварный. Вы лучше меня знаете методы, используемые всеми секретными агентами мира, даже когда их страны являются союзниками. Вы меня понимаете ?


Юбер хорошо улыбается.


- Я тебя прекрасно понимаю. Я сам применял эти ... методы, когда считал это необходимым.


«Я знаю», - без горечи сказал Делорм.


Юбер продолжал:


- Спасибо. Я буду держать себя в руках.


Они еще долго так спорили. Делорм сообщила Юберу точную информацию о месте церемонии, которая должна была собрать вместе некоторых членов «Force Noire» следующей ночью. Он также сообщил ему пароль или, точнее, документы с паролем. Они расстались около четырех часов, довольные разговором.


Пьер и Юбер снова забрались в Talbot и направились в Лувр.


Хозяин отеля пришел встретить Юбера и сказал:


- Там есть джентльмен, который просит вас видеть. Он в баре. Звонила дама. Миссис Кармен ... она хотела бы, чтобы вы ей перезвонили.


Юбер поблагодарил. Он подозревал, чего хотела Кармен; она подождет.


Они вошли в бар слева в холле отеля.


Стефан был там. Выглядел он обманчиво небрежно, он потягивал пасти с достоинством, соответствующим обстановке. Он протянул руку Пьеру.


Он спросил. - Как дела ? Рад видеть тебя.


Пьер скривился от объятий. Стефан повернулся к Юберу.


- Здравствуйте, месье де ла Бат. Вы хотите выпить?


Юбер откровенно рассмеялся.


Он спросил.- Что не так ? Вы проглотили «руководство хороших манер»?


Стефан, раздраженный, нахмурился и пробормотал сквозь свои золотые зубы:


- Не связывайся со мной, мне это не нравится, ты знаешь. Если я делаю учёную обезьяну, то это для тебя. Это не причинит вам вреда в детской. Так что не путайте меня! Знаешь, мне это не нравится!


Юбер взял его за руку и повел к левой двери. Пьер последовал за ними, смеясь. Ярость Стефана всегда его смешила.


Юбер повернулся к бармену.


- Рене! Вы будете обслуживать нас в маленькой гостиной.


«Хорошо, мистер Бат.


Дверь за ними закрылась.






ГЛАВА




4




ЭТО ПРЕВРАЩАЕТСЯ В УКСУС ...



«Талбот» тихонько остановился у тротуара. Двигатель тихо работал на холостом ходу.


Двое мужчин молчали. Пьер курил. С каждым вдохом слабое сияние освещало ее темное лицо в наступающей ночи. Юбер, подняв глаза, смотрел на звезды, робко светившиеся на все еще ясном небе.


Горящая земля изрыгала поглощенное в течение дня тепло. Атмосфера была удушающей.


Пьер протянул руку и выключил зажигание.


Юбер опустил голову и посмотрел на секундомер. Через десять минут будет одиннадцать. Он сказал мягко, как очень естественно:


- Пойдем ?…


Пьер не ответил. Он открыл замок и вылез. Юбер уже ждал ее на краю тротуара. Они ушли бок о бок.


Когда они достигли середины моста, они оперлись на парапет.


Марна выглядела как концертный зал после банкета. Загрязненная, покрытая мусором, она с тихим нетерпением ждала, пока ночь не унесет последнее.

Лодка по-прежнему безвольно скользила по черной воде. Его занимали любовники. Они обнялись в тени, забыв грести.


Двое друзей продолжили прогулку.


На другом конце моста, на углу двух дорог, было зажженное и шумное бистро. Они остановились перед дверью и стали смотреть.


Перед входом, посреди бара, ожила странная группа.


Более сильный стоял спиной к двери. Высокий и очень широкий, он носил огромную голову на толстой шее. Короткие, причудливо завитые кудри рассыпались по зеленой брезентовой кепке сверху. Он был одет в теплй синей куртке.


Справа от него парень, длинный и худощавый, смотрел на него своими большими глазами, слишком бледными, странно суровыми. Ее рот походил на петлицу на пергаменте костлявого лица. Уши были слишком большими и слишком широко расставленными. Его черные волосы были зачесаны назад.


Третий был маленьким, но коренастым. Его круглое красное лицо расцвело под американской кепкой, подобной кепке сильнейшего. Его большие настенные глаза постоянно двигались. Его рот глупо разинулся над потрескавшимися почерневшими зубами.


Поверх штанов на нем была необычная рубашка без воротника. Этот удивительный кусок был вырезан из ткани со странным узором, где большие лиловые цветы были помещены на очень светлом голубоватом фоне и обрамлены черными линиями, нарисованными в квадратах. Эту одежду было трудно надеть, но мужчина хорошо ее носил. Он был забавным, но не смешным. По правде говоря, он был великолепен.


Юбер толкнул дверь. Обернулся более сильный из троих. Маленькие глаза, очень близко друг к другу, на мгновение ожили на раблезианском лице.


Это был Стефан.


Все они прошли в дальний конец комнаты и заняли свои места за сомнительным мраморным столом.


Стефан обязался познакомить их. Он указал на более сухую, худощавую фигуру и сказал:


- Этот, как вы уже знаете, «зашитый рот». Не нужно писать вам статью. Я знаю его дело.


Он снова повернулся к удивительной рубашке и продолжил:


- Это «Денди». Как говорится, двое таких, как он, носят такие рубашки. Он так не выглядит, но не обманывайтесь. Скажите, у него есть кое-что из этого, и это зацепило! Вы увидите это на вскрытии, как говорит мой приятель доктор.


Денди ухмыльнулся со всеми отсутствующими зубами и сказал со знакомой округлостью:


- Привет, ребята !


"Зашитый рот" ничего не говорит. Юбер вспомнил, что он слышал его голос только однажды, после того, как только что выстрелил ему в бедро (3). И снова, если бы это было ужасное проклятие. Зашитый никогда не говорил. Стефан утверждал, что это было из-за стеснения. Юбер был настроен скептически, но так и не смог найти другого объяснения, которое могло бы его удовлетворить.


Стефан продолжил:


- Мы были в этом месте примерно шесть раз. Было еще какое-то популо. Земля находится примерно в миле отсюда по дороге в Суси; прямо перед жесткой линией. Там что-то вроде большой железной двери с буквами. Грунтовая дорога ведет прямо к заброшенным постройкам у реки. Слева - большая пустошь, которая идет к жесткой линии и следует за Марной. Как говорится, получается примерно треугольник. В поле повсюду кусты ежевики, особенно с стороны реки. Это закрывает вид. Я перечисляю напротив, в середине реки, есть довольно большой остров с большими деревьями на нем; чтобы сбоку ничего не было видно на земле. Мы осмотрели здания, двери заперты. Мы посмотрели через световые люки, там пусто. Рядом с казармой была большая куча дров, которые там давно, надежно и безопасно.


Юбер с большим вниманием выслушал объяснения Стефана. Он говорит :


- Хорошо ; Я очень хорошо понимаю, как это бывает. Дело простое ... Вы объяснили друзьям, о чем идет речь?


Стефан покачал головой.


«Я вообще ничего не объяснил», - сказал он. Им не нужно знать, куда они идут. Они просто со мной ходят. Не правда ли, ребята?


"Зашитый рот" ничего не говорит. Денди тут же выпустил резкую улыбку.


- Конечно, мой мальчик!


Он выпятил грудь и с довольным видом повернул голову слева направо. Он плюнул на землю и без всякой видимой причины добавил:


- Все идиоты!


Юбер поморщился и посмотрел на Денди.


Он спросил. - Что ?

Стефан вмешался. Своей большой рукой он словно сметал пухлого человечка. Он сказал Юберу:


- Не бездельничай, приятель. Хороший зигзаг. Денди, но он писает недалеко. Говорю вам, не глупи.


"Зашитый рот" оставался бесстрастным. Его слишком бледные глаза переводились с Пьера на Юбера, совершенно не отражая никакого впечатления. Пьер не мог смотреть ему в лицо, не чувствуя себя неловко. У этого парня были убийственные глаза.


Они остановились на мгновение, пока босс подал им выпить. Юбер заказал хорошую бутылку Божоле. Он утверждал, что Божоле наполняет сердце радостью и бодрствует. Они потрясли свои бокалы и сделали глоток. Юбер продолжил, обращаясь к двум сообщникам Стефана:


- Вот и все, все просто. Сегодня вечером, совсем недалеко отсюда, состоится встреча нацистов.


Денди выплеснул слюну в трех футах от меня.


«Вся картошка», - сказал он с крайним презрением.


Он вынул из кармана сигарету и сунул ее между жирными потрескавшимися губами.


Юбер, не обращая внимания на прерывание, продолжал:


- Эти ублюдки убили моего друга несколько дней назад. Эта девушка что-то знала о них. Я хочу узнать, что это было. Вот почему я собираюсь представиться на этой встрече позже. Вы будете нести ответственность за мою спину. Они почти поймали меня прошлой ночью, и я не хочу давать им возможность попробовать еще раз ...


Он сделал паузу. Пьер раздавил окурок о мраморный стол. Он вынул из кармана сигарету и протянул Юберу.


- Нет, спасибо, я не курю, - сказал последний.


Не говоря ни слова, Стефан взял сигарету. Зашитый рот ничего не сказал и вернулся к своему невозмутимому поведению. Денди осторожно поставил свою задницу на край мрамора и снова выплюнул длинную струю коричневой слюны.


- Вся картошка!…


Раздраженный Стефан толкнул его.


- Закрой рот, - прорычал он, - сделай это для нас!


Другой посмотрел на него с удивлением, и ему показалось, что ему было больно.


«Все в порядке, приятель», - мягко сказал он. То, что я сказал ...


Пьер засмеялся. Юбер продолжал:


- Вот мой план. Без четверти полуночи я собираюсь уйти отсюда и пойти на место встречи, чтобы быть там около полуночи. Пьер пойдет за мной с Денди. Они оба будут стоять у входа на поле и располагаться так, чтобы видеть всё, но чтобы их не видели. ОК ?


- Хорошо, - сказал Пьер.


Денди радостно улыбается.


- Хорошо, мальчик!


Юбер заговорил со Стефаном.


- А ты собираешься уйти с другом по мосту. Начав с другой стороны, любыми способами вы доберетесь до острова, который находится перед портом, и останетесь там, пока все не закончится или я не позову на помощь ...


- Как мы узнаем, что ты в опасности? - спросил Пьер.


Юбер сделал уклончивый жест.


- Я, конечно, не собираюсь трубить в рог. Если станет слишком тяжело, я выстрелю в кучу, и ты хорошо узнаешь звук Люгера.


Стефан говорит:


- У меня в машине есть бинокль. Я буду смотреть цирк; если я увижу, что ты зацепился, мы превращаемся в десантников.


Юбер улыбнулся и продолжил:


- Встреча у вокзала Ла Варенн через час после явного завершения церемонии. Если будет безопасно, я приеду к вам, иначе сяду на поезд, и мы встретимся в моем отеле завтра в восемь часов утра. ОК ?


Все кивнули.


Юбер заплатил за напитки, и они ушли.


Юбер немедленно рванул налево в направлении, указанном ему Стефаном. Он и два его приспешника направились к черной дороге, припаркованной в затонувшем переулке через дорогу. Каждый взял по коричневой холщовой сумке.


Стефан и Буш-куз вышли на мост, и Денди присоединился к Пьеру, который ждал у двери бистро.


Юбер быстро шагал по обочине дороги. Он был одет в темно-синие шорты и рубашку цвета хаки. Толстые спортивные носки закрывали икры; он носил мокасины из натуральной кожи с прочной подошвой.


Он почувствовал твердый контакт люгера на своем правом бедре.


Справа вдоль дороги стояли виллы, и реки не было видно. Перед ним кусты.

Он немного сбавляет темп.


Ночь была ясной. Вскоре он разглядел большой портик, который был входом в поле, и продолжил решительно продвигаться вперед.


Двое молодых людей в шортах охраняли вход. Юбер шагнул вперед и остановился перед одним из них.


- Добрый вечер, - сказал он.


Он открыл карман рубашки и достал несколько бумаг. Он вручил мальчику повестку, которую нашел у графини Сарсель; к нему была приколота стофранковая купюра. Мальчик на мгновение зажег небольшую электрическую лампу. Губерт сказал, вырывая слоги:


- Г-н де Шарет сказал: на дне долины ...


Мальчик щелкнул каблуками и ответил:


- Я убил своего капитана.


Он жестом показал Хьюберту пас.


Пьер и Денди прибыли к портику несколько минут спустя. Они остановились за сотню ярдов раньше и увидели, как Хьюберт благополучно вошел. Они продолжили идти к железнодорожному мосту, который пересекал дорогу. Там они резко повернули направо на тропинку, которая шла вдоль набережной. Они прошли несколько ярдов и тихо прислонились к насыпи в благоприятной тени кустарника.


Стефан и Буш-куз быстро прибыли к острову на другой стороне Марны. Небольшие частные пирсы, обнесенные белыми частоколами, спускались до уровня воды.


Они увидели плоскую лодку с веслами и медленно спустились по набережной.


"Зашитый рот" открыл сумку и вытащил пару огромных плоскогубцев. Он стал ломать цепь, удерживающую лодку.


Стефан схватил бинокль. Сидя на траве, он изучал очертания острова. Он на время сосредоточил свое внимание на ближайшей точке и убрал бинокль обратно в футляр. "Зашитый рот" жестом показал ему, что они могут уйти. Он подошел к нему и сказал тихим голосом:


- На острове прохлаждается парень; как раз в ближайшем конце. Видите ли, под большим деревом, лежащим на воде. Вот что мы будем делать. Я сам сяду в лодку; ты поплывёшь по реке. Я приплыву чуть правее, чтобы парень двинулся с места. Ты выйдешь и будешь драться с ним. Понял?

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги