Остаться до рассвета (СИ)

— Тогда чего вы ждёте?!

Зоратт взъерошил волосы.

— Я дал время тому, кто вызвал возгорание, признаться самому. До завтра. Покинуть здание Школы и Леавор он сейчас уже не может. Если до полудня завтрашнего дня он не откроется…

Виррис грела в ладонях несчастную грушу.

— Господин Эос — как он отнёсся ко всему этому?

— Он понимает и готов рискнуть. На наши добрые отношения это…во всяком случае, Фав заверил, что не повлияет.

— Вы же можете просто не сообщать, что господин Эос причастен.

— Он единственный на всю школу маг с подобным даром, — глухо сказал Зоратт. — Сами поймут. И за незаконный взлом памяти, без присутствия опекуна…Всё это сложно, тяжко и совершенно отвратительно. У меня никогда за всё время обучения не гибли дети. Так…

Он махнул рукой.

Мать Дарны дала ему пощёчину и кричала, чтобы не вздумал появляться на похоронах. Отец смотрел с укором, но нашёл в себе силы извиниться. Бьорд хотел бы — считал своим долгом — но не мог, не успеет. До Каллара несколько часов езды, а уехать ему никак нельзя.

— А — вас? — спохватилась Виррис. — Вас могут обвинить в том, что вы мешали вести дознание, не рассказав сразу всё, что смогли выяснить?

Бьорд пожал плечами, и это испугало. Но муж очень спокойно смотрел в огонь, позабыв про пустой бокал.

— Правильного решения для всех нет. Никому из причастных не хочется портить жизнь. Мою уборщицу арестовали за то, что заперла каморку так, что дети не сумели подобрать ключ.

— Единственно правильным решением будет наказать поджигателя! Один он, или с компанией! Всех, кто задумал это хулиганство, обернувшееся трагедией. И пусть власти решают, какого наказания они достойны. Вот что будет правильным, Бьорд! Надо что-то придумать, нельзя покрывать этих мерзавцев!

Зоратт слабо покачал головой.

— Я не буду, Виррис. Надеюсь, к завтрашнему полудню всё решится.

Но второго попечителя у его Школы не будет. Макхил выйдет из совета при любом раскладе. Тивис Форриль уже вышел.

Виррис снова погладила его по плечу, и от этой ласки стало теплее. Несъеденный фрукт отправился обратно в тарелку; ладони пахли грушей, так и тянуло уткнуться в них лицом. Он вернул перстень на палец. Вдруг девушка отдёрнула руку.

— Вторые сутки? Вот это всё длится уже два дня? А вы только сейчас мне об этом говорите?!

Смотрела с тем же обиженным возмущением, как недавно, когда он не рассказывал ей про поиски Элге.

— Не хотел, чтобы вас это касалось… Да и тяжело об этом говорить.

— Меня это касается, пока я ваша жена, — упрямо сказала Виррис, глядя на танцующий огонь. — Мне очень жаль, Бьорд. Я знаю, как вы относитесь к своим ученикам.

…У кого-то из её последних заказчиц муж — замминистра в сфере образования, кажется? Это будет странно, учитывая, что прежде леди Адорейн никогда никого не просила, но сейчас другая ситуация. Если дело раздуют, а на Зоратта станут давить, и правда дойдёт до закрытия Школы? Случай единственный, но чьим ребёнком мог быть совершивший этот нелепый, ужасный поджог, она приблизительно понимала. И способы давления тоже представляла. Виррис мысленно прикидывала, как лучше обратиться к той леди…как же звали её супруга-то?

Зоратт не удержался, взял её ладони в свои, и девушка не дёрнулась, не стала отнимать. Сухие твёрдые губы мягко прижались к пальцам, пропахшим грушей, но тонкий аромат малины всё равно пробивался.

Вот так — почти хорошо. И видеть её поддержку, даже зная, что вызвана она не чувствами к нему, а стремлением не уронить свою репутацию. Их. Он справится.

А Виррис смотрела на взъерошенную макушку, по утрам аккуратно приглаженную. У её мужа серое полумёртвое лицо, и без того худое, сейчас кажется ещё острее, морщинки, залёгшие у рта и разбегавшиеся от уголков глаз, опущенные уголки губ. Не очень-то она замечала, как он выглядит в последнее время. И рубашки на нём плохо сидят, вот эта, тёмно-серая, например. Он целовал и целовал её руки, а ей хотелось их вытащить, но никак не получалось.

…Лорд Риддель, точно. Леди и лорд Риддель. Завтра Вир к ней съездит.

— Когда всё закончится… Я уверена, что этот кошмар закончится, и вас оставят в покое… Вам нужно выспаться, Бьорд. Я понимаю, что сейчас вы не можете, и моё замечание неуместно, и… Но потом — обязательно, я прослежу лично, даю слово. Вы неважно выглядите.

Он поднял глаза, усмехнулся краешком губ.

«Мне нужно спать с тобой в одной постели, а не на диванчике за стенкой, — мог бы сказать он, но только поглаживал её пальцы кончиками своих. — И все эти ранние морщины, и дохлый цвет лица — всё уйдёт».

— Проследите, — согласился муж.

Виррис аккуратно высвободила руки, стараясь не слышать разочарованный вздох.

— Надо заканчивать эти посиделки, ночь уже. Только перед этим… встаньте-ка. Ровно встаньте, — сосредоточенно попросила она.

Зоратт поднялся, вопросительно приподняв брови.

— Жилет снимите, мне надо видеть полностью.

Заинтригованный, он подчинился. Виррис выглядела очень интересно вот такой, серьёзной и будто бы капельку сердитой. Он неотрывно смотрел ей в лицо, а она не сводила глаз с его…рубашки?

— Повернитесь спиной…м-да…Обратно. У кого вы брали эту сорочку? И те, другие, голубую и светло-серую?

Он удивлённо моргнул.

— Не помню. Возможно, купил уже готовые. Что не так?

— Всё не так, — сердито фыркнула Виррис, поднимая ладони и потерев их друг о друга. — Вы позволите исправить?.. Сидит на вас не очень хорошо, в плечах широко, и спина.

— Если это не больно, — невольно улыбнулся Зоратт.

— Ничуть! И не надо брать готовые, Бьорд, это никуда не годится, будь хоть трижды из ларессийского шёлка! Я сама буду шить, если вы не против, это, знаете ли, тоже репутация, раз уж вы женились на Виррис Адорейн.

Ворчливые нотки в голосе, а ладони почти касаются его, обдавая теплом через тонкую ткань. Сосредоточенная, она творила магию, и гладкий шёлк принимал идеальную, по мнению мастерицы, форму прямо на его фигуре. Убирались излишки ткани и какие-то, как уверяла жена, пузыри, а он чувствовал только лёгкую щекотку и тепло её рук.

Светлое Небо, как же хотелось хотя бы привлечь её к себе, уткнуться в волосы!

Виррис обошла его по кругу, удовлетворённо склонила голову, провела ладонями по спине, сверху вниз, потом от шеи по плечам, разгладила материю на груди. Он перестал дышать.

— Ну вот, совсем другое дело, — кивнула девушка сама себе.

— Остальные рубашки сейчас…будете приводить в порядок? — хрипло уточнил Бьорд.

Жена деловито собрала в охапку его жилет и сюртук, аккуратно пристроила сверху шейный платок.

— Вы устали, едва на ногах стоите, что же я, зверь что ли, мучить вас… Остальные потом. Наденьте завтра какую-нибудь из пошитых на заказ сорочек, а эти я приведу в надлежащий вид. Давайте спать, Бьорд.

Он облизал сухие губы. Как же заманчиво звучит!

На короткое мгновение он, в нарушение всех договоров, всё-таки прижал Виррис к себе вместе со своей одеждой. Которую она так и не выпустила из рук, вдохнул такой родной запах, коснулся губами макушки.

— Как же я тебя люблю, — очень тихо, на грани слышимости, но Виррис услышала.

Мягко отстранилась, избегая смотреть в глаза, провела ладонью по его локтю и первой вышла за дверь.

У его спальни девушка остановилась и вручила ворох одежды.

— Доброй ночи, — непривычно мягко сказала она. — Не приходите сегодня, Бьорд — на диване действительно неудобно, а вам сейчас каждый час полноценного сна важен.

— Светлых снов, Виррис.

А дышать стало чуточку легче.

Глава 24. Часть 1

К концу второй недели Ар начал сходить с ума.

Нет, всё шло неплохо: рыжая аристократка, нечаянная носительница титула, не доставляла ему неудобств, была приветлива и ненавязчива, и совершенно не капризна. Взяла на себя домашние хлопоты без возражений, на кухне хозяйничала уверенно, ничего такого не требовала. Читала, занималась, выходила на прогулки, рассматривала, что растёт на его полянке, то есть, что будет расти и зеленеть, когда зима окончательно сдастся и позволит весне ступить в Шелтар. Не нервировала его расшитыми жемчугом роскошными платьями с глубоким декольте, наоборот, с достоинством носила скромную по крою и цветам одежду, особенно диковинный костюмчик, который она рассеянно назвала домашним. Прежде Ару не приходилось видеть на дамах высшего света свободные удлинённые рубашки и прямые брючки, вроде бы тоже свободные, не такие, как для верховой езды. Вроде бы. Маленькие стопы оставались открытыми и так славно смотрелись в ладных домашних туфельках с круглыми носиками, без каблука, и выглядывали из-под нижнего края штанин хрупкие косточки. Когда она сидела, мягкая ткань обтягивала ноги так, что он заставлял себя отворачиваться. Когда край рубашки задирался при домашних работах, Ар имел возможность оценить замечательные изгибы талии и бёдер, а если она поворачивалась спиной… Лучше не смотреть. И никакого двойного умысла с её стороны: просто так удобно и комфортно. Он не знал, как попросить её не надевать это безобразие. Платье…надёжнее. Больше прячет. Наверное.

Дом пропитался ароматом весенних первоцветов, и в купальню маг старался попасть вперёд Элге. Если идти плескаться после — в тонком нежном гиацинтовом запахе можно захлебнуться. И ещё нежелательно закрывать глаза, сидя по горло в воде. Он как-то закрыл, и мысли поплыли совсем не в том направлении, а стоило открыть — из воды вырастала прозрачная, сотканная из тысячи хрустальных капелек фигурка, безумно похожая на девчонкину. Обнажённая. Текли, струились ниже спины волосы, мягко льнули к плечам. Как слепил, сам не заметил. Он щёлкнул пальцами, раз, другой. Третий, пока хрустальные капельки не обрушились в воду, обдав его брызгами.

И не очень-то помогали все известные способы успокоиться.

Разговаривал он с Элге мало, хотя обычное женское любопытство осталось при ней, и задумчивые взгляды на повреждённую половину его лица, и тоненькие золотистые струйки на её ладонях, вылезающие сами собой. Если бы он знал, что поможет — подпустил бы.

Он наблюдал за ней, делая вид, что занят своими книгами. Элге устраивалась с другого края стола, раскладывала на тряпице травы, вынимала ступку из светлого камня с розовыми прожилками. И творила магию, а пальцы потом, наверное, пахли травами. Иногда спрашивала о том или ином растении — не встречалось ли Ару в лесу. Если помнил, старался подсказать.

Зоратты прислали девице не только одежду, но и учебники, и Ар как-то сунул нос в книгу, убеждаясь, что подобрали ей не абы что. Но…Сам не понял, как и когда обратился к недоумевающему темноглазому придворному магу, и спустя день положил на кровать Элге ещё пару книг по целительству, раздобытых в библиотеке калларской академии. Девчонка улыбнулась, и на эту улыбку захотелось ответить такой же…прежней. Если бы она у Ара была.

Книга, таящая в себе ряд старых, малоиспользуемых ритуалов, подходила к концу. Давно уже не смотрел Ар на цвет листов, просматривал любые. Уже знал, что не найдёт того, что нужно, но разбирал неровный почерк для библиотеки Бастиана. Тот так и не избавился от чувства вины за уничтоженные в первые годы правления библиотеки и архивы, содержавшие хоть намёк на запретное — не знал тогда, что Гарт — Ар окажется по эту сторону жизни. Что именно эти знания будут ему ценнее ценных, нужнее нужных. Ар ни разу не обвинил, наоборот.

Эта книга будет последней. Больше он не собирался искать. Надо доживать эту жизнь так, как есть.

Зоратт научил, как отправлять просьбу, и от Виррис прилетела крошечная угловатая птичка с куцым хвостиком. Не хвостик, намёк один, но главное, что запрос добрался, слегка похолодил ладонь Ара. Элге смотрела, как в руках мага проявляется и выравнивается серебристая поверхность. Он протянул ей «зеркало», изменил облик комнаты и молча ушёл заваривать себе чай.

— Как ты, милая?

Улыбка у кареглазой красавицы правильная, а глаза расстроенные. Такой способ связи хорош всем, кроме одного: нельзя обнять. Элге всегда плохо подбирала слова, близких людей ей проще было поддержать прикосновением. Папа приходил домой издёрганный, особенно в последний год, когда потерял все вложения, но ещё старался держаться, искал выход — маленькая рыжая девочка живо забиралась к нему на колени, трогала ладошками лицо и прижималась щекой к щеке. Отпускало быстро. Виррис после занятий в Высшей Школе бывала и огорчённой, и откровенно разгневанной, и на грани слёз: от детей аристократов, ослеплённых превосходством и безнаказанностью, порой доставалось пребольно. Сестра не оставалась в долгу, но дома могла перестать держать спину прямо. Элге садилась рядом, обнимала и гладила эту спину до тех пор, пока на лице Вир не появлялась тихая улыбка. И чай с любимыми добавками — обязательно.

Маду такой способ не очень нравился: касания жены он воспринимал только как намёк на продолжение в спальне.

А у Виррис чай есть и теперь.

Она рассказала про Бьорда. И о своих опасениях; так уж вышло, что сейчас у них с ненастоящим мужем они общие.

— Я ездила к заместителю министра, Элге. Хотела сначала договориться о встрече с его женой, но подумала, что сразу напрямую лучше.

Супруга леаворского директора просидела в приёмной больше четырёх часов. Ей не отказывали, но и не спешили принять. Потом провели в высокий кабинет: тёмное дерево, мягкие ковры, невкусный кофе в маленьких чашечках. И ничего конкретного. Не отказал, но и не пообещал помочь.

— Я не так чтобы могу повлиять, если вдруг будет принято решение о закрытии Школы господина Зоратта, — глядя ей в глаза, говорил лорд Риддель. — Но я лично считаю, что причин лишать наш город прекрасного учебного заведения нет, несмотря на случившуюся трагедию. Только если родители из числа самых запаниковавших не начнут писать обращения, требовать и настаивать.

Голос участливый, а глаза лгут.

Может, Виррис зря обратилась сразу к нему, надо было всё-таки сначала к леди. Тоньше, мягче, и батистовый платочек мять в руках, прикладывая к глазам. Леди Риддель знает своего супруга лучше, знает, как улыбнуться, на что невзначай надавить. Но уже вышло как вышло.

После министерства Вир заезжала в Школу, куда её сразу пропустили и провели в директорский кабинет. Глаза её фиктивного мужа надо было видеть: на её лице приветливая улыбка, в руках корзинка с собранным дома обедом. Зоратт споткнулся, когда выходил из-за стола к ней. Об этом она Элге не рассказала. Только о сыне председателя совета учредителей.

— Он пришёл к дознавателю сам, — поделилась Вир. — Отец пытался его прикрыть, и будет пытаться дальше, но мальчишка не выдержал, не стал молчать. А газеты… их лучше не открывать. Я не могу, сразу выкидываю в огонь. Шумиха ещё долго не уляжется.

Элге и подняла глаза: Ар стоял в дверях кухни с кружкой в руках. Говорить при нём стало неудобно; девушка тяжко вздохнула и вернулась взглядом к «зеркалу».

— Если бы я могла помочь. Даже моё пока ещё родство с Форрилями здесь ничего не решает.

— И я не могу, — уныло признала Вир. Я, конечно, ещё буду пробовать, но не знаю, что получится.

Колдун задумчиво прихлёбывал из кружки.

— Бьорду это очень важно, — кивнула младшая. — Даже если он сто раз скажет, что ничего не нужно и он может решить свои проблемы сам. Если у вас всё наладится, я буду…

— Не надо, Элге, — искривила губы Виррис. — Зоратт не самый плохой человек, но…

В дверях кухни фыркнул маг, прошёл к выходу, снял с крючка куртку с мехом и вышел на улицу. Не видя этого, старшая сестра продолжала:

— Я не хочу, чтобы этот человек пострадал. Школа значит для него очень много, он столько вложил в неё, и педагогов он подбирает лично, и много лет всё шло…и продолжает идти успешно, на лучшем уровне.

— Меня очень радует твоя поддержка и твоё небезразличие, — осторожно заметила Элге.

— Мне кажется, так и должно быть в подобной ситуации, независимо от того, какой у нас брак, — отмахнулась сестра, хмуря брови. — Да, я думала о том, чтобы воспользоваться своим же советом, данным не так давно тебе: не оформлять развод по истечении срока договора, а просто разъехаться. Зоратт обещал мне дом, и я сохранила бы многое, что даёт статус замужней женщины. Но… сейчас я хочу другого. Очень хочу.

Элге всматривалась в изображение в зеркальной поверхности. Кончики пальцев кольнуло холодом, а сестра избегала её взгляда.

— Шансов почти нет, — стылым шёпотом говорила Виррис. — Я не самая подходящая партия: не так молода, не богата, и сейчас в браке, хотя он ненастоящий. Но мне показалось… может быть, крошечная, но надежда есть.

— На что? — испугалась Элге. — О ком ты, Вир? Только не говори, что…

Сестра, зажмурившись, кивнула. Ей не досталось и половины чуткости, которой обладала Элге.

— Бьорд тебя очень любит…

— Мне не нужны его признания, — сквозь зубы сказала Виррис. — У нас договор. Он закончится, и я буду свободна.

— Семья виконта Вейсдгара…ты же о нём сейчас думаешь, да? Ты рассуждаешь верно: они не одобрят тебя. К тому же он не посторонний мужчина, а ближайший родственник! Это скандал, Вир! И иноземец. У них другие законы, другие требования. Даже если ты просто посмотришь в сторону лорда Арви… И не приведи милосердное Небо, если он позволит себе…

Элге не знала, чего в её голосе больше: сожаления и боли за мужа сестры, или за неё саму.

— Он ничего себе не позволяет, но я чувствую… Это всё, что у меня есть, — упрямо прошептала Виррис. — Я ведь из хорошего рода, даже по меркам герриардцев. А он будущий граф. Я могла бы… Ну вдруг, Элге? Я не могу об этом не думать.

Сестра быстро оглянулась через плечо, закусила губу. Обе какое-то время молчали. Сейчас говорить Вир что-либо преждевременно; ей не свойственно нарушать договорённости, тем более вот так, когда у самой Элге ничего ещё не ясно, а королевский советник мечтает вернуть строптивую невестку под свою крышу.

— Бьорд не заслужил, — напомнила Элге.

Старшая вскинулась:

— Пообещай, что не скажешь ему!

— Не скажу. И… я тебе очень сочувствую, сестрёнка. Будущий граф Ольверский рядом с твоим супругом, наверное, кажется лучше. Моложе, привлекательнее, сильнее. Я понимаю. Я буду просить Светлое Небо, чтобы это было просто небольшое увлечение, и чтобы оно поскорее прошло. Я желаю тебе счастья, Вир. Одного разбитого сердца в нашей семье достаточно.

Виррис смотрела в кристалл, на Элге, а перед глазами стояло другое лицо. Длинные волнистые волосы, светлые-светлые, почти белые. Родинка над губой. Бриллиантовая искорка в ухе. Густой мех в тёмное пятнышко… Запах смородины с пряной ноткой перца. Никто никогда не одобрит, но Виррис Адорейн так редко позволяла себе мечтать. Если очень тихо и очень втайне — то можно?

Глава 24. Часть 2

— Спасибо тебе. За то, что не читаешь нотаций, — тихо произнесла Вир, когда сёстры начали прощаться.

Элге криво улыбнулась.

— Я сама натворила много того, о чём сейчас сильно жалею, — напомнила она и услышала, как скрипнула позади неё дверь.

— Узнай у своей сестрицы имя главы министерства, в которое она обращалась, — велел вошедший Ар, оставаясь вне зоны видимости Виррис.

Элге запнулась и недоумённо посмотрела поверх «зеркала». Колдун в сильной задумчивости потирал рукой подбородок.

— И хотя бы одно имя из тех, кто громче всех кричал о неблагонадёжности твоего зятя, — добавил он негромко и снова скрылся в кухне.

Элге моргнула ему вслед.

— Вир..?

Виррис обещала выяснить, сходу сумев назвать только имя министра. И смотрела на изображение сестры очень внимательно, с немым вопросам в огромных карих глазах, но сестра словно не замечала этого любопытства.

Едва серебряное «зеркало» растаяло в её ладонях, рванула на кухню, чуть не сбив с ног выходящего навстречу мага.

— Ты можешь помочь?!

— Мне просто интересны их имена, — отмахнулся Ар.

Рыжая девчонка так взволнована. Переживает о том худом светлоглазом полукровке едва ли не сильнее, чем о себе. А он — идиот. Элге меж тем хмурила изящные брови и разве что за руки его не хватала.

— А я просто хочу знать…почему и…как это можно устроить, чтобы Бьорда не обвиняли и прекратили полоскать его имя на всех углах. Ты ясно дал понять, что не настолько бескорыстен.

— А я ничего и не сделал, — хмыкнул маг. — Но за кофе по твоему рецепту буду благодарен.

И вышел обратно на улицу.

Элге обескураженно смотрела вслед.

Поздно вечером от Виррис прилетела записка, но поймал её устроившийся на постели Ар. Элге ничего не добилась расспросами ни за ужином, ни после, только приступ раздражения у него вызвала. А теперь маг раскрыл на ладони огрызок бумаги, беззвучно шевельнул губами и обратил записку в пепел.

— Виррис сгорает от любопытства, — раздался голос Элге из-за ширмы, за которой она читала одну из дурацких книжек про вечную любовь.

— Да вы обе та ещё головная боль, — отозвался Ар беззлобно.

Она обиженно фыркнула и замолчала. Ему самому было крайне любопытно, что случилось с его принципами невмешательства. Дождавшись, когда сфера за ширмой погаснет, а дыхание девчонки станет глубоким и ровным, он потёр ладони одна о другую, пока на пальцах не появился сизый дымок.

***

Письмо с королевской печатью на имя лорда Форриля М. в особняк Форрилей доставили в первой половине дня. Март робко заглядывал на леаворские улочки: весной отчётливо пахло, но снег таял неохотно. Мадвик открывал конверт с предвкушением, а читал, всё больше мрачнея, сжимая кулаки до побелевших костяшек.

— Что там? — поинтересовалась мать, вытягивая шею.

Тивис медленно положил на стол нож, которым щедро намазывал на хлеб нежнейший паштет.

Следом за костяшками побелело лицо прекрасного блондина, через полминуты расцвело двумя злыми алыми пятнами.

— Требование явиться в суд, — глухо озвучил он. — Элге подала прошение о расторжении брака.

Бритта вскочила, едва не опрокинув тарелку, отец отчётливо скрипнул зубами. Махнул ладонью, по воздуху подтягивая бумагу к себе, сощурился, читая.

— Бри, всё не так страшно, — успокоил он супругу. — Сядь, милая. Всё поправимо. Мадвик съездит к судье и всё объяснит. Его желания не могут не принять в расчёт.

И перевёл ледяной взгляд на сына. Документ, на который ссылались в письме, был датирован днём королевского бала. Девица подала прошение прямо во дворце, во время праздника! Советник неимоверным усилием воли разжал челюсти, пока не начали крошиться зубы.

— Я поговорю, мама. Меня ни в чём не обвиняют, — сказал Мад, пряча неуверенность в мягких бархатистых переливах голоса. — Я объясню, что это чистое недоразумение.

Стиснув пальцами виски, леди Бритта упала обратно на стул. Потом они заперлись в мужнином кабинете, её дорогие мужчины, и долго оттуда не выходили, но, хвала Небу, за дверью было тихо, и Мадди вышел почти спокойный. И следующим утром, тщательно одевшись, погладил обручальное кольцо, которое так и носил, поцеловал мать и уехал.

Спокойствие оставило его в зале с высокими потолками, белыми стенами и алыми драпировками на арочных окнах. Вышел не помощник судьи, как предполагал молодой человек, а сам судья, чьи густые седые волосы завитыми локонами лежали на плечах, а водянисто-серые глаза смотрели цепко и въедливо.

— Располагайтесь, лорд Форриль, — сухо обронил он.

Судья говорил мало и скупо, Мадвик слушал предельно внимательно, и в душу заползала детская обида: как она могла? Как у неё хватило смелости и ловкости всё это провернуть, у милой ласковой девочки с чудесными золотисто-зелёными глазами, по которым он так скучал?

Мад взял слово, но с каждой минутой под взглядом водянистых глаз терял уверенность. Его бесхитростная маленькая девочка умудрилась всё предусмотреть. Она не явится на повторные слушания, она позволила вытащить из своей памяти самые неприглядные воспоминания и приложила их к делу. И удивительнее всего оказалось то, что за её спиной стоял высокий покровитель, некто неизвестный ему, Мадвику, и это предположение тоже безмерно изумляло: откуда у неё такие силы?!

— Вы согласны с обвинением истицы, лорд Форриль?

— Нет.

Седовласый мужчина поднял руку, и из-за неприметной двери вышли двое. По нашивкам на тёмной одежде одного из них Мад узнал менталиста.

— Это стандартная процедура, лорд Форриль. Ваша супруга её уже прошла. Ваша очередь.

Молодого человека мутило, и вовсе не от действий мага. Судья на извлечённые из памяти Мада воспоминания, казалось, не смотрел вовсе, до того безразличным было лицо, а сам ответчик не глядел на алый кристалл-накопитель, получивший слепки его памяти. Негнущейся рукой вывел свою подпись на бланках.

— Я не могу её потерять, — растерянно проговорил он, глядя мимо судьи. — Элге очень дорога мне, я не смогу без неё.

— Поговорите с женой, — пожал плечами строгий собеседник. — Леди Форриль имеет право в любой момент отозвать свою жалобу.

Светловолосый красавец едва не ляпнул, что не знает, где её искать.

— Нам нужно время, — попросил он, проникновенно глядя в старческие глаза. — Прошу вас. Я…знаю Элге, она упряма, но отходчива. Я прошу у суда хотя бы месяц на примирение. Умоляю.

Судья глядел на сына королевского советника. Славный мальчик, очень талантливый, дурак только. Кто ж так попадается?

— Суд готов принять во внимание вашу просьбу, лорд Форриль. У вас тридцать дней, начиная с этой даты. За этот срок леди Форриль должна либо подтвердить своё решение о расторжении брака, либо отозвать назад прошение. Она может сделать это, как лично явившись в суд, так и уведомив письменно. Подлинность бумаг будет проверена.

Мад вышел на деревянных ногах, едва не полетел с высокой мраморной лестницы под копыта запряжённой в экипаж лошади. Он выиграл немного времени — и только это.

Тивис в сердцах захлопнул папку и тяжело глянул на растерянного сына. Расстроен! Переживает! Вовремя же!

— То, что у тебя хватило мозгов договориться о дополнительном сроке — прекрасно, но недостаточно. Возможно, твоя жена не так далеко, как хочет нам показать, и по извещению суда явится лично. Я бы не рассчитывал на это, но такой вариант нельзя оставлять без внимания.

— Твои люди перетряхнули весь Леавор, — уныло заметил Мадвик и плеснул в стакан коньяка. — И ближайшие поселения. Следы в Аззарию ведут очень уверенно.

— Мои люди уже плывут туда, но всё это небыстро. Если вдруг Элге и там, она не успеет добраться обратно к назначенному времени, и по её первому документу вас всё-таки разведут, позже ли, раньше ли. Я поговорю с его величеством. Он не занимается делами такого рода, но уверен, что моя просьба будет услышана.

Мад поднял на отца взгляд: молодое холёное лицо сейчас искажено сдерживаемым гневом, глаза приобрели ярко-голубой оттенок, как бывает при сильных приступах ярости. Удивительно, что предстоящий развод сильнее бил по королевскому советнику Форрилю, нежели по мужу сбежавшей Элге. Но, впервые глядя в решительное лицо своего влиятельного родителя, Мадвик сомневался в успехе.

Бастиан Лигарт согласился принять Тивиса после окончания Совета, спустя два дня, два драгоценных, утекающих песком из пальцев дня.

— У меня будет полчаса. Вы же знаете, где расположена Лесная гостиная?

Тивис знал.

В ожидании своего короля он мерил шагами комнату, оформленную в густых зелёных и песочно-коричневых тонах. Рисунок на потолке имитировал пробивающиеся сквозь густую крону солнечные лучи, ноги вязли в густом длинном ворсе ковра. Будто по мху ходишь. Как же противно выступать в роли просителя в таком деликатном деле! Это Маду надо было умолять об аудиенции и просить, просить, в ногах валяться!

Бастиан, едва появившись на пороге, лёгким кивком указал советнику на кресла возле увитого живым плющом окна. Король успел сменить официальную одежду на простой неяркий наряд, уже не скорбно-красный: траур по тестю он мог не носить. Едва опустившись в предложенное кресло, Тивис, успокоив себя глубоким вдохом, начал излагать суть. Коротко, по существу, с толикой естественного волнения, присущего всякому родителю.

— Они, по сути, ещё такие дети, Ваше Величество, — подытожил лорд Форриль. — Глупая ссора, глупая обида. Элге девушка импульсивная, порывистая, да и Мадвик не уступает. Но они очень любят друг друга, расторжение брака будет страшной ошибкой, о котором Элге же скоро и пожалеет. Не дайте им совершить эту ошибку, прошу Вас.

Бастиан, скрестив пальцы рук, слушал выверенную речь своего советника с нечитаемым выражением лица. Помолчал, глядя мимо, отчего тот начал нервничать и прилагал все силы, чтобы нервозность свою спрятать.

— Почему вы обратились с этим ко мне? Самое простое: любящим супругам поговорить между собой, попросить прощения в случае вины, признать ошибки. Ну, не мне вам объяснять. Леди Элге может аннулировать своё прошение, наказания за это не будет.

— Элге уехала навестить родню и на связь с моим сыном не выходит. Мадвик очень переживает и ждёт её обратно, но мы опасаемся, что пока девочка окончательно остынет и осознает, что натворила, судья может вынести неверное решение и удовлетворить её просьбу, данную на эмоциях.

Выдержать острый синий взгляд его величества оказалось нелегко, но Тивис справился. Бастиан продолжал слушать с не распознаваемым выражением лица, лишь слегка дёрнулся уголок красиво очерченных губ, будто бы в ироничной усмешке.

— Насколько мне известно, леди располагала достаточным количеством времени, чтобы как следует обдумать и взвесить принятое решение

Голос Бастиана Лигарта звучал спокойно и сочувственно. Тивис ощутимо напрягся; не спасала приятная, радующая глаз атмосфера Лесной гостиной, не успокаивала ни зелень, ни тихое щебетание невидимых птиц.

— Каждое такое дело — личное, приватное, и родственникам истца и ответчика обычно не показывают материалы, — продолжал монарх, всё больше и больше тревожа Тивиса бесстрастным взглядом сапфировых глаз.

Повинуясь, очевидно, тайному знаку короля, в гостиную вошёл его секретарь и поставил на столик между мужчинами круглую матово светящуюся сферу. Поклонился Бастиану и бесшумно вышел.

Король задумчиво коснулся верхушки сферы, активируя её.

— Причиной развода в прошении леди Форриль указала неверность супруга, которая унижает её и которую она считает неприемлемой между любящими людьми, — размеренно произнёс его величество.

Тивис прикрыл веки. Поганец-Мад!..

— Я уверен, это досадная ошибка, — твёрдо сказал он. — Элге доверчива, мало ли какие сплетни достигли её ушей…

— Смотрите, лорд Тивис.

Сфера мигнула и развернула перед Форрилем проекцию. Не мигая, чувствуя, как с каждым мгновением его, как вода стеклянный сосуд, затапливает стыд, он смотрел на спальню Мада, на его широкую удобную кровать глазами Элге. Золотисто-русые волосы в живописном беспорядке разметались по узкой стройной спине, открывая широкие бёдра и бесстыдно выпяченные ягодицы. Щёки загорелись. Через силу он поверх проекции перевёл взгляд на невозмутимо восседающего короля.

— Вы узнаёте место и лиц, доказывающих вашей доверчивой невестке всю силу своей любви?

Издёвки в королевском голосе не было, только усталость.

Племянницу жены Литту он никогда в подобном ракурсе и не видел, надо признать. Тивис не чувствовал под собой сидения — казалось, будто летит в воздухе, летит со свистом, стремительно проваливаясь в преисподнюю.

— Узнали, — констатировал Бастиан, взмахом останавливая, сминая яркую картинку из памяти Элге. — Смотрите ещё. Смотрите, лорд Тивис, чтобы понять всю силу порывистости и «необдуманного» решения жены вашего сына.

И на лорда Форриля рухнул калейдоскоп образов, извлечённых из памяти Мадвика. С каждой новой картинкой с лица Тивиса сходили краски, остались лишь яркие пятна на скулах. А аргументы кончились. С последним образом сфера погасла, оставшись просто куском камня, а Тивис всё цеплялся взглядом за её шершавый бок, а пальцами за изогнутые подлокотники, надеясь остановить падение.

— Впрочем, — задумчиво протянул Бастиан, — если леди Форриль решит, что всё-таки неверно поняла поступки мужа, поторопилась со своим решением — судья обязательно примет во внимание её решение. Тридцати дней, полагаю, многовато для разговора, о котором просил ваш сын. Пятнадцать — максимум, потом назначат дату повторного визита в суд. Последнего.

Тивису слышалась тонкая издёвка в поставленном глубоком голосе. Впрочем, он всё сейчас слышал словно сквозь толщу воды.

— Ваше Величество, жена моего сына достаточно далеко, он не успеет…

— Пусть поторопится. Любовь не всегда может ждать. И в любом случае, лорд Тивис, в вашем положении ничего не изменится. Вы мой советник, ваши предложения я ценю, как и вашу лояльность. А детям дайте самим разобраться со своей жизнью.

Бастиан поднялся, давая понять об окончании аудиенции. Тивис всё ещё молчал, едва ли не впервые в жизни силясь подобрать слова и не находя их. На него остро глянули синие глаза, стремясь достать до самого дна:

— Скажите, есть ли иная причина вашего столь горячего участия в судьбе сына, кроме той, что вы назвали мне?

«Знает!» — растеклось алыми углями от затылка вдоль позвоночника.

— Нет, — выдавил советник.

И выдержал, не дрогнув, и долгий пронзительный взгляд, и приподнявшуюся широкую бровь, пока вошедший секретарь забирал погасший артефакт-накопитель.

— Благодарю Вас за уделённое время, Ваше Величество.

— Жду финансовые отчёты к следующему совещанию, лорд Форриль, — улыбнулся король.

Домой Тивис не вошёл — ворвался. Слуги рассыпались перепуганными мышатами, стараясь слиться со стенами, Бритте хватило одного взгляда, чтобы благоразумно отступить в тень. Ледяной ураган пролетел по коридорам, безошибочно угадав, за какой из дверей находится безутешный молодой муж.

— Папа? Так быстро?

Мад поднялся навстречу.

— Тебя приняли? Как всё пр…

Звонкая затрещина неожиданно громко прозвучала в обитых фактурным шёлком стенах. Светловолосая голова запрокинулась назад, высокий статный красавец с трудом удержал равновесие.

— Пр-риняли, ещё как приняли!!

Мад держался за заалевшую щёку.

— Никогда в жизни меня так не унижали! Ты что твор-ришь, убожество?!

Перед Бриттой, сунувшейся было к мужу и сыну, дёрганым взмахом руки Тивис захлопнул дверь, но позабыл про заглушающее заклинание.

— Меня как с-сопляка нерадивого, как нашкодившего щенка в лужу, тыкали носом в твои рас-спрекрасные «подвиги»! Сложно, очень сложно держать с-свои хотелки в штанах?! Ты для этого так спешил жениться?!

С верхней книжной полки, вздрагивающей в такт словам Тивиса, шлёпнулась фарфоровая статуэтка. На тонкий звон и брызги осколков никто не обратил внимания.

— Не поз-зволю! Слышишь, параз-зит ты эдакий, не позволю тебе рушить мои планы! Шевелись, ищи, не сдавайся!

— Ищейки ещё не добрались до Аззарии! — воскликнул Мад, потирая щёку. — И совершенно непонятно, в какую сторону двигаться, когда они сойдут на берег!

— Значит, ищи параллельно в другом направлении! Неужели ты смиришься с потерей брака? Всё! Всё надо сделать ради того, чтобы вернуть девчонку в семью! Не вечно же она будет прятаться! Шевелись, Мад! Землю носом рой, или чем ты там её роешь, но найди мне девицу!

Ровненький ряд книг в красивых, тиснёных золотом переплётах, повалился вкривь и вкось.

— Тебе так нужны герцогские земли? Но титул я не получу, оставшись мужем Элге, а ты тем более. В лучшем случае, титул передался бы нашим дет…

— Меня ус-строит этот вариант. Ты з-знаешь, как важно вернуть титул нашему роду. Пусть не я, не ты, но мои внуки его получат! Так старайся же, Мад! Самое главное — вернуть Элге домой, любыми средствами!

— Ты думаешь, я этого не хочу?! Но отец, бумаги будут готовы самое позднее, месяца через два, и, если Элге не отыщется…

— То ты женишься на ней повторно, когда отыщется! Твоя жена не единственная, кто умеет готовить любовные зелья и всё прочее! Самое главное, вернуть её. Нам всем нужен этот брак. Я не позволю тебе проиграть. И твой срок примирения сократили вдвое. Пятнадцать дней, Мадди. Действуй. И с Зоратта я не спущу глаз.

Мадвик вздрогнул.

Глава 25. Часть 1

Скрытный отшельник так ничего и не сказал ей, и следов колдовства, наводящего жуть, наполняющего дом липким туманом, как паутиной, Элге не заметила. Видела только, как он с силой захлопнул тяжёлую книгу в потёртом кожаном переплёте, и уронил голову в подставленные ладони. Девушка тайком выглядывала из-за ширмы, но приблизиться не решилась, вышла только тогда, когда хлопнула входная дверь. Ни книги, ни неизменных чистых и исписанных листов на столе уже не было, а Ар вернулся со двора с потемневшим лицом, и в сторону гостьи не смотрел.

— Что тебя так расстроило?

Девушка ставила перед ним жаркое в горячем горшочке, с румяной корочкой сыра, неловко подвинула поближе миску с салатом. Маг смотрел мимо.

— Не можешь перевести текст? Разобрать написанное? Покажешь? — не сдавалась Элге. Тихо так, просительно, не надавливая, но — упорно. — Вдруг я смогу что-то увидеть, подсказать?

— Не в переводах дело, — снизошёл до ответа маг и взялся за вилку.

Жаркое девчонке удалось, но он почти не чувствовал вкуса, только пустоту под расстроенным взглядом зелёных глазищ. Вернуть книгу королю и забыть обо всём. Рыжая попыталась узнать больше, но сникла, наткнувшись на его немигающий взгляд. Насупилась, но сразу взяла себя в руки: складка меж бровей разгладилась, плечи расправились, подбородок независимо приподнялся. А он некстати подумал, что тишины всё-таки бывает слишком много, и можно бы нарушить её беседой, только о чём-нибудь другом. Не о безнадёжном.

Тишину разбавил новый звук, высокий и мелодичный, шедший из угла комнаты. Оба, мужчина и девушка, повернули головы одновременно; Элге вскочила и бросилась за ширму. Вышла минуту спустя и уселась обратно за стол, положив рядом с собой небольшую тонкую пластинку. Ар вытянул шею: похоже на розовый опал, если это вообще камень. Отполированная поверхность слабо светилась, в отличие от девчонкиного лица — оно было недовольнее грозового неба, а в мшистой зелени глаз появилось изрядно золотых крапинок. Злится что ли?

— Что это? — кивнул на пластинку маг.

— Распознаватель. Ар, прости, я… Срок рассмотрения моего прошения откладывается ещё на две недели. Судебное уведомление только что пришло.

Ах, да, распознаватель личности… Вестеро как-то показывал, у него из синего авантюрина.

— Почему? — спросил Ар.

Элге стиснула в пальцах вилку с такой силой, что едва не погнула её.

— Я просила у тебя полтора месяца, самое большее, и о задержке речи не было, и мне обещали, что…

— Почему откладывается? — терпеливо переспросил маг.

— Мад попросил об отсрочке, и ему пошли навстречу.

Злится, определённо злится. Ар поднял ладонь: кружка наполнилась смородиновым морсом из пузатого кувшина, он неторопливо отпил.

— Чем тебе это грозит? И зачем отсрочка?

Элге резко смахнула с щеки рыжую прядку, выбившуюся из уложенных короной кос.

— На примирение, — фыркнула она. — Кроме промедления, не грозит ничем, но мне обещали быструю процедуру! Я все необходимые бумаги подписала, и согласие! И необходимые доказательства судье переданы!

Браслет-пропуск её величества у Элге с собой, но повод сжимать пальцами хитрый замочек слишком ничтожный. Ей же ничего не грозит, это просто досадные неудобства. И вот этому, малоразговорчивому и хмурому, тоже: чужие в доме ему не в радость, и некрасивая печать на шее создаёт дополнительные ограничения, от которых он будет счастлив избавиться.

— То есть, — уточнил маг, — можно просто подождать ещё две недели, и..?

— Пятнадцать дней, если быть точной, — поморщилась рыжая. — Которые ничего не изменят в моём решении. Или явиться в суд лично и подтвердить, что моё заявление в силе. Или отправить письмо, по которому смогут вычислить моё местонахождение.

— Но тут никакой проблемы и нет, — объявил Ар, глядя на девушку в упор. — Любите вы, барышни, переживать на ровном месте.

Вместо улыбки дёрнул уголком губ, не отказав себе в удовольствии лицезреть порозовевшие скулы девицы, и довёл мысль до конца.

— Никто не может проследить ни ваши записки с сестрой, ни связь по кристаллам. Так почему должны вычислить по письму?..

Элге неверяще моргнула.

— Ты…

— Я. Определённо опять я. Я понимаю твоё нежелание злоупотреблять моим гостеприимством сверх оговоренного. Получит ваш судья твоё письменное уведомление, но деньков через несколько: предполагается, что ты сейчас в море, и на берег сойдёшь немногим позже. А в море все эти магические предметы работают плохо.

От её улыбок и благодарных слов, от голоса, звучавшего серебряным ручейком, пустота внутри немного отступила, уменьшилась.

А потом она зачем-то полезла на этот шаткий стул.

Не сразу, вечером, когда снова хлопотала на его кухоньке, словно обычная кухарка. Убирала волосы, цепляла на себя передничек, невесть когда сшитый из завалявшегося в его сундуках отреза материи. Кажется, когда-то Ар думал пустить его на простенькую скатерть, но так и не собрался. Пахло так, что желудок скручивался предвкушающими спазмами. Маг зашёл выпить воды, и застал Элге на стуле, тянувшейся к верхним полкам. Да, не под её рост всё навешено и приколочено. Словно услышав его безмолвную то ли просьбу, то ли ругательство, свои искусительные штаны девчонка сменила на платье. Наверное, в длинном подоле и запуталась. И поймать её можно было бы воздушной петлёй, только про воздух Ар забыл, когда кинулся к стулу и подхватил её, бестолково взмахнувшую руками, полетевшую с неустойчивой конструкции. Напрочь позабыв об удавке-печати, что сдавливает горло скрюченными ледяными пальцами, посылая рукам болезненные разряды. Вообще про эту уродливую печать не вспомнил, поймав рыжую в кольцо рук, и ещё прижал к себе, для надёжности. Элге шумно ойкнула-выдохнула.

Тоненькая, лёгкая и тёплая, и гиацинтовый аромат бьёт в нос, вышибая воздух из лёгких и последний разум. И почему-то почти не чувствуется удушающее действие клятвы, и ладони не ощущают хлестания молний — так, те чисто для порядка покалывают кожу.

Её ухо, маленькое, аккуратное совсем рядом с его носом, и щекочут огненные пряди, а его руки сами собой приходят в движение, снизу вверх, от тонкой талии ведут выше, ни быстро, ни медленно, но разжать объятие у Ара не выходит.

Глава 25. Часть 2

Он почти дотянулся губами до нежной ушной раковинки, когда в его сознание пробился комариный писк. Он потряс головой. Писк оформился в девичий голос.

— Поставь меня, Ар.

Она и так стояла, зато маг словно над обрывом кружился. Тонкий дрогнувший голос вернул на место: четыре стены, небольшое приоткрытое окно, стол и полочка с кружками над ним. Ладони, скользнув до самой груди под плотно прилегающей тканью платья, неохотно разжались. Он быстро шагнул назад, чтобы она не успела… не распознала…хотя не такая уж наивная и неискушённая девочка, наверняка и успела и, так сказать, прочувствовала. Элге провела руками по платью, поправила светленький передничек в пляшущие тёмные мушки…или это перед его глазами пляшет?

— Спасибо, — не оборачиваясь, сказала она.

Не глядя, подцепила и обула свалившуюся при падении туфельку.

В этом помещении всё надо переделывать под неё. Высоту шкафчиков, например. И… Отшельник ретировался в комнату. Какая высота, какие переделки? А холодная вода, живительная, такая необходимая, осталась позабытой на столе.

А впереди ещё месяц или около того. Он подавил настоятельную потребность постучаться затылком о стенку, сдёрнул с крючка куртку и выскочил на свежий воздух.

Читать Элге ушла за ширму, и это оказалось и хорошо, и плохо, и чего больше, маг не знал. По возвращении его ждал остывший ужин, мирная, уютная тишина и стопка чистого постельного белья, старательно выстиранного аристократическими руками и сложенного в изножье постели. Магическими уловками для разглаживания ткани рыжая не владела, что немного удивляло: простейшие бытовые чары давались всем магам без исключения, хотя и такие, как у Элге, случаи были. Ар шевельнул бровью, запуская нужное заклинание; простыни плавно приподнялись в воздух, расправились, избавляясь от лишних складок. От белья тоже пахло травами, деликатно и мягко, Ар узнал липовый цвет.

— Доброй ночи, — шепнул он перегородке, но девчонка уже спала.

Элге вынырнула из плотно обвившегося вокруг неё сна, будто толкнули в спину. Ночной час, когда сон особенно крепок и глубок, и тянуло перевернуться на другой бок, обнять подушку и закрыть глаза снова. Девушка приподнялась, всматриваясь в густую темноту комнаты. Нет, не густая: в противоположном конце приглушённый оранжевый свет, и звуки, распознать которые она не смогла, а в горле вязкий ком — не протолкнуть. Элге нащупала платье с запахом, Виррис прислала вместо халата, и оно оказалось и удобным, и приличным. С той стороны ширмы продолжал возиться Ар, и негромкий шелест, позвякивание чего-то металлического ясно указывало, что он вовсе не в постели. Девушка вышла в комнату, да так и застыла, поджав на тёплых досках пальцы босых ног, и тягучее состояние полудрёмы слетело враз.

Не почудилось: маг одевался.

— Ты куда? — севшим голосом спросила Элге, глядя на плотную кожу, наплечники, нагрудный щиток, и всё это подгонялось магией, и садилось на него так, что сразу понятно: не впервые надевает.

Ар наклонился, подгоняя по ноге высокие сапоги. Напряжённый, мрачный.

Боль обожгла голову во сне, а вонь, ударившая в лицо, мгновенно из сна выдернула. Твари в Шелтаре не появлялись с осени, но на все требования убрать из леса дозорные отряды упёртое величество отвечал отказом. И вот — пока снаряжался, в ладонь впорхнул алый прямоугольничек, и Ар быстро прочитал накарябанные на нём цифры. Кивнул сам себе: координаты совпадали с его ощущениями. И йген, или похожее на него существо, шёл не один. Время у них было, но мало. Как всегда.

Девчонка подошла ближе, и тогда только маг обратил на неё внимание.

— Нужно проверить кое-что в лесу, там, — он махнул в сторону зияющего темнотой окна.

— Что за хищник такой, что на него нужно выходить в броне?

Элге старалась сладить с голосом, но испуганный взгляд выдавал с головой. Если бы он сам знал. Протянул руку, и из пошедшего рябью пространства, под взглядом совершенно круглых глаз вытянул поочерёдно клинки и ножны. Покосился на девушку: ужасно не хотелось бросать её здесь одну. Как всё невовремя!

— Элге. Из дома ни шагу, — жёстко приказал Ар. — Двери, окна я запечатаю, никто кроме меня не войдёт. На поляне стоит надёжная защита, должно хватить, если что…Нет, никаких «если что»: выдержит, да и не доберётся сюда.

— Кто?! На кого ты идёшь с таким оружием?!

Несмотря на весь опыт сражений с йгенами, каждый раз при встрече с ними он просил об удаче. Ар в один глоток осушил кружку с водой, щёлкнул пальцами, призывая волка, и шагнул к двери. За окном возле крыльца вспыхнуло голубовато-белое сияние.

— Ар, ты вернёшься?!

— Должен, — ответил он.

Людей Бастиан выделил сильных, умелых. Неопытных против такого, но для того Ар и торопится туда, к точке разлома. Если вдруг что…если что-то пойдёт не так — он успеет позаботиться о том, чтобы девушку отсюда забрали.

Маг поспешно выскочил на крыльцо, успел спуститься вниз, к нетерпеливо переминавшемуся призрачному зверю.

— Короткий путь, Ар, — велел колдун.

— Ар, подожди!

Отчаянный окрик ударил в прикрытую защитой спину, и бухнула дверь. Яркие жёлтые глаза мигнули. Девчонка, босая и в несерьёзном своём домашнем платьишке, не спасавшем от мартовской ночи, выбежала следом. Злой на вторжение йгенов, раздосадованный тем, что оставляет рыжую одну среди леса, маг собирался резко оборвать подступающую женскую истерику.

— Куда босиком!.. — прошипел он. — В дом, живо!

На бледном девичьем лице только беспокойство. Элге качнулась на предпоследней ступеньке, балансируя на сыроватом дереве, и ухватилась за его плечо. Ар повернул к ней суровое лицо, и рыжая, метившая поначалу в щёку, промахнулась, и поцелуй пришёлся в уголок губ, тёплым и нежными касанием, как лепестки роз. Только короткий очень.

— Удачи, Ар. Вернись, пожалуйста.

Шею слева тронуло неприятное жжение: он не видел, но знал, что бледнеет нанесённая клятва-печать.

Убегая всё дальше от полянки, накрытой мощным щитом, Ар слышал гиацинтовый запах, и горело на коже осторожное прикосновение. С такой удачей у него появились все шансы одержать верх ещё один раз.

Глава 25. Часть 3

Элге ходила по комнате, поочерёдно смотрела в окна, в чёрную непроглядную ночь, и воображение живо рисовало высокие кривые тени, тянувшие скрюченные длинные лапищи через всю полянку. Если верить колдуну, здесь, под защитой маленького домика, ей ничего не грозит. А ему там?.. Куда он помчался, собравшись как в бой? На дикого зверя с таким оружием не ходят, а на человека? Она ведь ничего не знала о том, чьим гостеприимством рискнула воспользоваться. Элге считала шаги, когда надоедало, начинала считать убегающие минуты. Закуталась в огромную шаль, когда поняла, что плечи вздрагивают от холода, и руки совсем ледяные. Ей нельзя ледяные руки, для целительской магии необходимо тепло. Проверила свой запас трав: что из имеющегося может понадобиться, когда Ар придёт? Изо всех сил верила — не если, а когда, пусть и не пообещал. Что она сама станет делать, как выбираться из запертого заклинаниями дома, девушка не думала. Отыскала и зажгла свечу, поставила на подоконник. Маленький огонёк не увидеть в густой шелтарской темени, но всё-таки. Лес тревожно молчал, даже ветер заставлял обходить полянку стороной.

И снова считала шаги. «Вернись, вернись, вернись», — шептала Элге ровно горящему пламени, глядя, как укорачивается свеча. Время капало воском и едва уловимо пахло мёдом.

Между дальними стволами замелькало что-то резвое, стремительное, белым шариком света приближаясь к полянке. Элге всматривалась до рези в глазах, боясь отвести взгляд или моргнуть, почти не дыша. На открытый участок выкатился серебристый ком, напоминающий очертания крупного зверя, и постепенно замедлился. Девушка от облегчения прикрыла веки. Рядом с волчьей двигалась высокая человеческая фигура. Расстояние не позволяло разглядеть, в каком виде: цел, ранен, в крови? Но маг шёл сам, и это обнадёживало.

Девушка бросилась к двери, подёргала, но та не поддалась. Ар-человек за окном махнул Ару-волку, развеивая его в воздухе, и побрёл к дому. Элге метнулась в кухоньку, поставила греться воду, принесла кувшин с морсом и кружку; проскочила в купальню и погладила гладкий каменный бортик, вызывая воду. В этот момент маг вошёл в дом и сполз по стенке на пол, закрыв глаза. Девушка подбежала и опустилась рядом на колени, вытягивая ладони, на которых начало разгораться золотистое свечение.

— Ты живой?!

Маг промычал что-то, похожее на согласие. Пока не опомнился, не запретил, Элге проверила его состояние. Кости целы, внутренних разрывов, повреждений нет, одного наплечника, защищающего плечо нет, плотная стёганая ткань взрезана или вспорота, и там, под слоями одежды, глубокие царапины. И почти полное магическое истощение. Ар приподнял веки, уставился на неё устало и равнодушно.

— До купальни добраться сможешь? — тихо спросила Элге, убирая руки.

— Зачем?

— Затем, что в воде ты быстрее наберёшься сил. И раны твои залечить надо.

Да, точно. Какие-то снадобья для добавления в воду у него имелись. Надо бы сказать девчонке, где взять. Предупреждающе выставив руку, чтоб не дотрагивалась до него, маг медленно встал, держась за стеночку.

В этот раз тварей было две, огромных, похожих на йгенов и в то же время отличных от них, а людей вместе с Аром семеро, но схватка вышла жаркой и выматывающей.

— …снимай с себя всё и лезь в воду.

Он моргнул: не понял, как доковылял до купальни, а рыжая, отвернувшись к чаше, уже сосредоточенно колдовала над водой. Ар привалился к стенке и просто смотрел, и никаких сил не осталось двигаться. Что-то он собирался сказать ей или показать, но забыл, что. Просто находиться дома, зная, что всё закончилось благополучно, никого не потеряли — невыразимое облегчение. Упрямец-Бастиан оказался прав: сегодня против двоих Ар мог не выстоять.

Под ладонями Элге плавно кружатся травы, перевиваются с лентами золотого света, рассыпаются на мелкие частички, сверкающей пылью оседают в льющуюся воду. Она подняла голову, открыла глаза, обернулась.

— Раздевайся, что ты стоишь? Или…помощь нужна?

Ар не удержался, фыркнул сквозь нечеловеческую усталость: очень, очень строгий тон. Девушка открыла какой-то пузырёк с зеленоватой густой жидкостью, понюхала, подержала в ладонях, слушая свою магию, и добавила снадобье в воду. Из-под нахмуренных бровей бросила на него короткий требовательный взгляд. Маг кое-как отлип от стеночки.

— Ты бы вышла. Не хватало ещё смущать твои нежные очи своим видом.

— Я не смотрю, — заверила Элге, опуская ладони в воду.

Разоблачаться с помощью родной магии вышло бы быстрее, но её почти не осталось, и Ар, стараясь не шипеть и не стонать сквозь зубы, принялся стаскивать с себя элементы брони и всё остальное. Почти всё. Повезло: ядовитая жидкость существ на него не попала, но острейшими когтями зацепило плечо, оставив три неровные борозды. Шевелить рукой трудно, не то что поднимать, и он, как мог, помогал себе здоровой.

— Ар, я помогу, не тревожь руку, — рыжая, пообещавшая не смотреть, уже возле него.

— Обойдусь, — буркнул маг и взялся за ворот рубахи.

— Обязательно обойдёшься, — согласилась Элге и шлёпнула его по здоровой руке. — В следующий раз.

И осторожно стянула испачканную рубаху через голову, отшвырнула подальше.

И сразу же вернулась к чаше, присела возле бортика. Вода набралась почти полностью, и над ней поднимался такой густой ароматный пар, что можно потрогать, сжать в ладони. Эту часть магии девчонка действительно знала лучше.

Ар кое-как избавился от штанов и нерешительно замер. В подобном виде, выпачканному, в чужой и своей крови, вымотанному и голому совершенно не улыбалось щеголять перед рыжей. Вышла бы, он дальше…сам.

— Не знала, что ты настолько трепетный и стеснительный, — рассеянно хмыкнула Элге и капнула в воду из другого пузырька. — Ар, я целитель.

В этот раз не оборачивалась, внимательно разглядывала поверхность воды.

С чувством неловкости, коего давненько не испытывал в присутствии хорошеньких женщин, маг стащил бельё. Элге демонстративно встала к нему спиной и дождалась, пока мужчина залезет в чашу. Гудящее от усталости тело обволокли невыносимо прекрасные объятия воды, в нос ударил запах трав; Ар принюхался и удовлетворённо прикрыл веки. Постарался занять такое положение, чтобы не смущать трепетные зелёные очи. Свежие царапины защипало, но терпимо, можно вынести.

— Иди уже, Элге. Я справлюсь сам, — пробурчал он недовольно, пряча за неприветливым хрипом неловкость.

— Да ты едва держишься, — возразила рыжая, подходя к нему со спины. — Я помогу. Просто расслабляйся, дыши. Царапины затянутся быстрее…

Пока давала нехитрые пояснения, в её руках появилась баночка с мылом для волос и черпак. Сил спорить не осталось — все силы остались там, в гуще леса, и маг промолчал, опустив голову на высокий каменный бортик, куда проворные руки девушки успели подложить свёрнутую валиком мягкую ткань.

За лордёнышем своим, наверное, так же ухаживала… Колючая мысль, некстати посетившая сознание, из этого самого сознания была безжалостно изгнана, а Элге без брезгливости и неловкости ухаживала за посторонним, в общем-то, мужчиной: лила на спутанные волосы ароматную воду, промывала их густым пенящимся мылом, легонько массируя тонкими нежными пальчиками голову. Ар позабыл о собственной неловкости и неприличном виде, до того её простые действия оказались приятны и необходимы, даря желанный отдых и исцеление. Он не выдержал и приоткрыл налитые тяжестью веки, чтобы видеть рыжую, сосредоточенно смывающую с него грязь, пот и следы засохшей крови. Элге хмурилась и покусывала губу, разглядывая старые белёсые шрамы, в схватке с порождениями снова потревоженные и сейчас ноющие тупой болью. Царапины на плече оценила как не критичные, но заявила, что залечит сама. Он только хмыкнул, не желая спорить: что там лечить-то? Само затянется, а рука уже завтра будет работать. Целебные снадобья, щедро добавленные в воду, делали своё дело.

Как давно за ним не ухаживали вот так. Пусть без милой кокетливой улыбки, а вот так, серьёзно и тихо — но Ар вдруг понял, что такая помощь от рыжей травницы нисколько его не унижает.

«Кто его так?» — думала девушка.

Даже если в Шелтарский лес вторглись недовольные колдовством мага, кто-то, кому не по нраву пришлось исполнение собственного же желания, захотевшие мести — разве он признается?

— Выбраться сам сможешь? — уточнила Элге.

Не отвечая, он начал подниматься, и девушка поспешно отвернулась. Не глядя, подала ему огромное полотенце, второе сама набросила на голову и бережно промокнула длинные густые пряди, каким-то женским своим чутьём угадав, что любое магическое усилие ему сейчас в тягость.

— Надо обработать твои порезы. До постели сам дойдёшь? — не отставала рыжая.

— Не надо, к утру сами пройдут.

Он сделал шаг, пошатнулся и был тут же подхвачен маленьким хрупким плечом.

— Пойдём, вот так, потихонечку. Не геройствуй, пожалуйста, теперь не время. Ты уже проявил себя как герой и боец, да? Там, куда ты убежал. А теперь можно просто расслабиться и не фыркать на меня рассерженным ежом.

Ар не удержался и фыркнул. Несмотря на то, что ноги едва держали, после целительного купания чувствовал себя много лучше.

Рука Элге лежала на его пояснице, и волей-неволей эти несколько шагов от купальни до кровати он проделал, опираясь на её плечи. Девушка помогла ему опуститься на шкуры и метнулась к сундуку, в котором он хранил домашнюю одежду.

— Рубаху пока не надевай, я всё же хочу подлечить тебя. Есть хочешь?

— Пить, — мотнул головой маг, отказавшись от еды.

Пока Элге несла ему кружку с питьём, он успел вылезти из полотенца и нацепить штаны, а мягкую чистую рубаху набросил на плечи, игнорируя целительские порывы всяких суетливых девиц. Жадно напился, но откинуться на подушки не успел: Элге принялась подсушивать ему волосы полотенцем, извиняясь за то, что не может справиться с обычным бытовым заклинанием.

— И раны я всё-таки смажу, не спорь. Так они уже к утру затянутся.

— Я в полном порядке, — негромко возразил Ар.

— Да-да, сон — лучшее лекарство, я помню.

— Тебе тоже надо отдохнуть. Ты ведь не ложилась?

Элге промолчала. Принесла маленькую скляночку и лопаточкой щедро намазала царапины какой-то пахучей кашицей. Мягкий холодок лизнул кожу, и всё. Следом наложила повязку, закрепила как следует, придирчиво осмотрела результат своих трудов.

— А эти… — указала на старые белёсые шрамы.

— Эти уже не беспокоят, не трогай, — велел Ар.

В руках девчонки появился гребень.

— Ещё минутку посиди, Ар, и отпущу спать, обещаю.

Влажных длинных прядей коснулись деревянные зубцы.

— Это лишнее, Элге.

Но остался сидеть под её руками, пока девчонка разбирала тронутые сединой космы. Маг пытался не ускользнуть в сон, но глаза закрыл.

— И где тебя так потрепало, не расскажешь?

— В лесу.

— Ар…

— Давай завтра, Элге. Опасности больше нет, враг повержен, все живы, никто не пострадал, дому ничего не угрожает. И…спасибо тебе, ты очень помогла, но теперь нужен отдых.

За окнами рассвело.

Она наградила его полным укоризны взглядом, молча собрала влажные полотенца, брошенные на пол, и унесла в хозяйственную пристройку. Успокоил так успокоил! Когда вернулась — маг спал. Несколько мгновений Элге разглядывала лицо спящего, присев на краешек постели. Что ж, принял её нехитрую помощь — уже прогресс.

Она выглянула в окно — тихий, умиротворяющий вид, ничего угрожающего. Но измождённый вид крепкого мужчины с телом воина, его шатающийся шаг, раны от когтей — всё это он принёс оттуда, из глубины леса.

Порядок после водных процедур в купальне наводился сам собой — или волей хозяина дома, неважно, бодрствовал тот или нет. Элге убрала травы и зелья и вернулась к постели Ара, осторожно заглянула в складки одеяла. Глубокое ровное дыхание, лоб не горячий — она потрогала кожу чуткими пальцами. Хорошо. И пусть так и будет.

Улыбнувшись, девушка наконец-то забралась в постель, жёсткую и не очень неудобную, к которой честно пыталась привыкнуть и не жаловаться. Дали убежище, отвели погоню, обустроили с каким-никаким комфортом — уже хорошо, нечего капризничать и вспоминать мягкие перины Форрилей. Мягко стелили, да сны были безрадостные.

Элге вставала к Ару несколько раз, проверяла, нет ли жара, и с облегчением слушала глубокое дыхание. Маг спал крепко, то с головой ныряя в одеяло, то раскрываясь, и тогда девушка аккуратно укрывала его. Один раз его лицо дрогнуло, искривилось, и она испугалась, что от боли или дурного сна, но оказалось, что отшельник всего-навсего улыбается во сне. Странной, искривлённой улыбкой, но всё-таки это была улыбка.

Глава 26. Часть 1

Он открыл глаза и какое-то время привыкал, переходя из сонного состояния в бодрствующее, медленно, неохотно, вливая усилие в тяжёлые веки, заставляя их не опускаться. Долгий сон, да ещё днём — он, может, и на пользу после энергетического истощения, но ясности сознания не добавляет нисколько. Дремотная темнота рассеивалась, и взгляд различил зелёную ткань насыщенного травяного оттенка. Нахмурившись, маг пригляделся: стройное девичье бедро, обтянутое зелёным платьем. Моргнул и перевернулся на бок, и сразу увидел внимательные девчонкины глаза. Элге сидела на стуле рядом с кроватью, на расстоянии вытянутой руки, с книгой на коленях.

— Добрый вечер, — улыбнулась она.

— Ты так и сидела здесь всё время?

Ар принял полусидячее положение, смахнул с лица длинные пряди; остатки голоса и так давно далеки от человеческого, а спросонок хоть вовсе рот не открывай — собака и то лает мелодичнее.

— Не всё, но ты спал беспокойно, иногда подходила проверить, нет ли озноба или лихорадки. Как себя чувствуешь? Дай я посмотрю те страшные царапины.

Она отложила книгу и потянулась к повязке.

— Всё зажило, после такого-то лечения, — отмахнулся маг, увернувшись от её руки. — Из тебя выйдет отличный целитель, когда войдёшь в полную силу.

Девушка смутилась, но продолжала настойчиво тянуть руки.

— Мне нужно убедиться. Вдруг недостаточно хорошо обработала раны…Ар, в самом деле, что ты как ребёнок!

Колдун посмотрел на обиженно сведённые брови и нехотя подсел ближе, скинул с себя одеяло. Рубаху так и не натянул, и косился здоровым глазом с вызовом: ну, смотри, мол, коли ничего не смущает. Элге размотала повязку, бережно сняла её и уставилась на раненное давеча плечо, а Ар, в свою очередь, наблюдал за её реакцией.

— Ты…человек? — справившись с первым удивлением, девчонка неверяще коснулась пальчиками оголённой кожи.

Тёплой, гладкой, без малейшего следа. Ни ран, ни шрамов. Маг усмехнулся, жалея, что Элге так быстро убрала руку. Погладила бы ещё, это тоже своего рода целительный эффект, даже очень.

— Человек.

Ар повёл плечами, показывая, что ничего не болит и не беспокоит, отвёл в сторону руку, разок-другой демонстративно сжал кулак.

— Но так быстро! Невозможно же за несколько часов полностью убрать такие царапины!

— Ты трещины в кости за несколько минут сращивала, что тебя удивляет сейчас?

— Это другое, там я по незнанию выложилась полностью, а на твои раны я только травами воздействовала.

— У меня хорошая регенерация, — пояснил Ар, испытывая тайное удовольствие о её близкого присутствия.

Девчонка покосилась на его лицо, спустилась взглядом к повреждённой коже с одной стороны шеи, на следы тех шрамов.

— Это другое, — недовольно вздохнул маг и сделал попытку встать. Вечер-не вечер, а разлёживаться больше не хочется.

— Ты куда собрался? — возмутилась Элге. — Лежи, я еду тебе сюда принесу.

— Зачем это?

— Затем, что ты ещё недостаточно окреп, судя по лёгкому оттенку зелени на лице, надо как следует набраться сил.

Она продолжала смотреть с недоверчивым изумлением, комкая в руках снятую повязку. Вестеро, став свидетелем последствий схватки Ара с той тварью, тоже беспокоился и суетился, и настаивал на помощи, и глаз не сводил, и ругался. От друга, несмотря на искреннюю заботу, тогда хотелось отползти подальше и валяться в блаженном одиночестве. Девицу, с её тревогами и той же самой заботой, хотелось дёрнуть за руку на себя, уложить рядом, вдыхая тонкий гиацинтовый аромат, и слушать, как журчит нежным ручейком голос. И тяжёлые косы расплести обязательно, чтобы огненный шёлк струился меж пальцев. А ещё можно продемонстрировать, насколько она ошибается в оценке его состояния: он совсем, совсем уже не слаб. Маг сжал зубы, зажмурился, прогоняя ненужные видения.

— Я не собираюсь валяться в постели.

— Я не уверена, что тебе следует вставать так быстро — я видела, какой ты ввалился ночью, — продолжала упорствовать девушка.

— Тогда ложись рядом и ухаживай как следует, — нахально ухмыльнулся он. — Так мне гораздо быстрее полегчает.

— Хам.

— Забыл добавить: пожалуйста.

На девичьих щеках появились розовые пятна, Элге вскочила, неловко зацепилась за свисающий полог, раздражённо дёрнула ткань. Ар почти рассмеялся. Даже когда сердится — такая милая. Девчонка, отпрыгнув от постели на безопасное расстояние, обернулась.

— Что ж, тебе явно лучше, я слегка ошиблась в определении твоего самочувствия. Тогда, может, ответишь, с кем ты сражался?

Ар выбрался из постели, натянул рубаху, повёл ладонью, и скомканное одеяло расправилось. Не отвечая, потопал в купальню, не торопясь, умылся, привёл себя в порядок, обнаружил, что одежду Элге почистила, рубаха сушилась, оружие висит рядом с его курткой на крючочке. Хмыкнул, проверяя состояние лезвий, и убрал в пространственный карман. Всё это время девица наблюдала за ним, сидя за столом. За окнами совсем стемнело. Дурацкое состояние: спать уже не хочется, но и привычной бодрости нет. И объяснять что-либо рыжей не следует, не для неё всё это, ни к чему пугать. Вот только она сидит нахохлившейся птичкой, глазами в его сторону так и стреляет. Маг с удовольствием поел, налил горячего чая, обхватил кружку ладонями. Хорошо-то как! И как же не к месту неприятные тревожные беседы! Вот, пожалуйста, кто там хотел поболтать недавно?

— Шелтарский лес огромен, — нарушил он тишину. — Он даёт приют самым разным…формам жизни. Или не даёт, но не может воспрепятствовать. Иногда в Шелтар вторгаются… существа. Не всегда безобидные. Время от времени я могу почувствовать появление чего-то или кого-то, вот как вчера. То есть… Поскольку я…долго живу здесь, я научился слышать лес. Он делится страхами, предупреждает об опасности, указывает координаты, откуда эта опасность исходит. И я могу принять меры, не дожидаясь, пока оно начнёт нападать и уничтожать живое.

Элге покосилась исподлобья и недоверчиво фыркнула.

А что! Не соврал же! Ар не знал, как зовутся похожие на йгенов твари, и они далеко не безобидные.

— Что за существа, Ар? Я много лет хожу в Шелтар за травами, и ни разу не сталкивалась…

— И хвала Светлому Небу! Элге, в этом мире встречается всякое. Тебя же не удивляли россказни о гигантских пауках и живых корнях, утягивающих под землю, обгладывающих до кости… Прости, не хотел тебя пугать. Есть существа, созданные нашим миром, есть приходящие… из другой реальности. Не всегда с мирными намерениями.

Элге зябко передёрнула плечами.

— Как они выглядят? Какой силой обладают, если ты пришёл в помятых доспехах и с изрядно выкачанной магией?

— Как ночной кошмар, — поморщился колдун. — И силы вытягивают сразу, противостоять не удаётся. Ты… Будешь выходить гулять — не углубляйся далеко в лес, на всякий случай. Явление этих существ очень редки, и в этой стороне видеть их не доводилось, но всё же следует соблюдать осторожность.

Девчонка сидела, нахохлившись, задумчиво трогала пальцем полную нижнюю губу. Ар с усилием отвёл взгляд.

— Не представляю животное, против которого выходят драться с мечом, — поёжилась она. — Может, это вытягивает силы только в ближнем бою?

Маг погасил умилительную улыбку.

— Луком я владею хуже, — признался он. — Не самый искусный стрелок. Но, как видишь, меч вполне эффективен. И огонь. Огненной стихией я тоже владею вполне сносно.

Рыжая покосилась на него, и выражение лица он понять не смог.

— Я вообще сильно ошибалась на твой счёт, — тихо сказала Элге.

Вопросительно приподнятые брови проигнорировала, встала, собрала посуду и понесла на кухню.

Образ нелюдимого, но в целом, довольно мирного отшельника рассыпался с каждым днём. Нелюдимость никуда не делась, а тайны и загадки росли и множились. И в том, что Ар очень силён как чародей, она не сомневалась, но увидела обратную сторону этой силы: прежде девушке казалось, что могущественным магам слабости не свойственны. Теперь, глядя на него, удивлялась самой себе: как она могла тогда, в жаркой середине лета, трястись перед ним в ужасе, боясь посмотреть в глаза? И кто всё-таки нанёс ему эти отметины, изменив лицо так, что в доме не нашлось ни единого, даже самого крошечного, осколка зеркала? Если Ар обладает повышенной регенерацией, как вышло, что эти шрамы и следы ожога убрать не удалось? Ведь Элге, порывшись основательно в записях прабабки Элгарии, нашла старый рецепт снадобья и составленный заговор, что должен справиться с проблемой хмурого отшельника. Надо только поискать пару кореньев, они редкие, но в этом лесу встречаются. И самое трудное — уговорить Ара. Но она упрямая, она попытается.

Глава 26. Часть 2

Элге составила письмо-подтверждение для суда и вручила отшельнику, заверившему, что бумага будет доставлена на место в лучшем виде.

— Судно, на котором ты якобы плывёшь к тёте, прибудет в порт через день. Пока сойдёшь на берег, пока тебя встретят, повезут в поместье, пока ты найдёшь магическую службу, чтобы отправить подтверждение…

И в нужный день отправил, ещё раз напомнив, что письмо защищено, ни одному магу не удастся отследить, откуда оно отправлено.

— Как ты это делаешь? — без надежды услышать вразумительный ответ спросила Элге.

Ар пожал плечами: незачем девчонке знать о знакомстве с Вестеро. Несмотря на присущее темноглазому магу любопытство, просьбы, подобные этой, его сиятельство выполнял без особых расспросов. Пусть Тивис пытает сколько влезет: письмо помощнику судьи доставит слуга, а чей он — лорду Форрилю никто отчитываться не обязан.

Ещё через день на распознаватель личности девушке пришло оповещение, подтверждающее получение письма, и изменение сроков рассмотрения прошения.

— Всё-таки не будут тянуть время, — радостно улыбнулась рыжая. — Спасибо, Ар.

— Мне-то за что? — хмыкнул маг.

Элге могла бы озвучить целый список благодарностей, коих за недолгий период жизни в чаще Шелтара набралось порядочно, но только подарила ещё одну улыбку и отправилась упражняться.

— Элге, тебе придётся снова посидеть в купальне или пристройке, — объявил Ар час спустя.

Девушка перекатывала с ладони на ладонь золотистый шар, по собственному желанию уменьшала его размер и степень сияния, и, наоборот, увеличивала, словно дула на раскалённые угольки в надежде вызвать язычок пламени. Магию, сформированную в шарик, лучше всего было бы учиться направлять на пациента, но тот же колдун категорически запрещал использовать его в практиках, и на горестные вздохи не реагировал.

— Когда? — уточнила Элге, пряча золотистую магию в сложенных ладонях.

— В течение часа сюда придут.

Маг смотрел в сторону с крайне недовольным видом.

— Тебе часто приходится исполнять желания?

— Не особо. Тем более зимой или в этот период.

Девица промолчала, но сочувствие так и сквозило в её лице. Плохо. Лишнее.

Когда Ар подал знак, она без возражений спряталась, где велено, прихватив с собой одну из книг: в углу купальни маг поставил скамеечку с мягким сиденьем, обитым тканью, но читать не вышло, вместо этого Элге прислушивалась к происходящему в комнате, позабыв о звукоизоляционном щите. И сидела она в изоляции недолго: скрипнула дверь, приоткрываясь, и девушка увидела стоящего у окна мага, сложившего руки на груди. Просителя не было видно ни в одно из окон, а Ар всё стоял, уставившись в одну точку, и постукивал ногой по полу, и его раздражение можно было потрогать руками.

Нахмурившись, девушка тихо проскользнула на кухню, открыла мешочек с кофейными зёрнами…

— Люди потрясающе глупы и ленивы, — презрительно искривил губы маг.

Элге протянула ему чашечку с блюдечком: крепкий кофе, чуть-чуть сахара, вишнёвая кислинка переплелась с поднимающимся над поверхностью паром.

— Что у тебя просили? — не надеясь на ответ, всё же подала голос девушка.

Ар глянул из-под нахмуренных бровей, покачал головой. Подул на ароматный дымок, глотнул горячего напитка.

— Ерунду. Абсолютную ерунду, Элге. Разве можно так с желаниями? Что мешает самому приложить усилия, постараться? Нее-е-т, мы хотим даром и без усилий! Мы лучше заплатим, так проще и удобнее!

— То, что для тебя сущая ерунда, для человека может быть вопросом жизни и смерти, — осторожно предположила она.

Ар отпил ещё кофе.

— Пустой каприз не может быть вопросом жизни и смерти, — отрезал он непримиримо. — Тем более когда от последствий выполненного желания пострадают другие люди.

Элге опустила глаза.

— Твоё желание не было такой уж блажью, — нехотя признал он. — Хотя я крайне не одобряю подобные просьбы, и не всегда берусь выполнять. Понять могу: любовь на какие только безумства не толкает.

«Любовь» у него вышло так презрительно, что Элге поспешила перебить:

— Не надо о моей просьбе. Тот, кто ушёл от тебя сейчас — что ты попросил за его желание?

— Я отказал, — поморщился Ар и допил ароматный напиток, быстро слизнул капельку, оставшуюся на губе.

Сунул пустую чашку в руки Элге, зажмурился на мгновение, как от приступа головной боли.

Не дождавшись продолжения разговора, девушка оделась и вышла прогуляться. В рецепте прабабки упоминалась кора эльмиса железного, и стояла пометка, что в Шелтарском лесу это дерево растёт; Элге побрела по полянке, рассматривая деревья внимательнее. Нужного, с высоким ровным стволом, отливающим металлом, будто кора и впрямь выточена из железа, поблизости не нашлось и, вдоволь надышавшись воздухом, пытаясь не поддаваться разочарованию, она вернулась к дому. Ар наблюдал за ней с крыльца, облокотившись о перила. Поддавшись порыву, девушка свернула за дом, туда, где вплотную к углу кухни примыкал толстый, корявый, словно болезнью изуродованный ствол раскидистого дерева, чьи ветви почти ложились на крышу. Приподняв длинный подол, чтобы не зацепиться о корни, Элге подобралась к самому стволу, положила ладони на изрезанную морщинами, иссохшую кору.

Позади хрустнула ветка.

— Что это? — спросила девушка, не оборачиваясь.

С деревьями у неё никогда ничего не получалось, да она никогда и не пробовала. Она травница в первую очередь.

— Не знаю, — отозвался Ар со спины. — Просто старое больное дерево.

— Похоже на хейю, — удивлённо продолжала Элге, поглаживая кору. — Тебе приходилось видеть, как она цветёт?

— Конечно.

— Нет, конкретно вот эта?

— Эта? Это хейя? Нет, ни разу, и зелени у неё немного. Это дерево таким всегда было.

Элге стояла под шатром свисающих низко к земле ветвей, Ару же почему-то неприятно было там находиться, он оставался снаружи, сбитый с толку интересом девчонки к этому дереву. А она всё ходила и ходила вокруг, то разглядывала корни, то запрокидывала лицо вверх; беззвучно шевелились губы.

— Что ты делаешь?

Девушка медленно приблизилась.

— Просто разговариваю с ней. Хотелось бы оживить…

— Ты умеешь? — поднял брови маг.

— Нет. Но хотела бы. Хейя очень красиво цветёт.

К вечеру Ар сделался беспокоен, не мог спокойно сидеть на одном месте, ходил по комнате, ссутулившись, несколько раз выходил на улицу, морщился, когда думал, что Элге не видит. Надолго скрылся в купальне, девушка слышала звук льющейся воды, а потом он вышел — в одних низко сидящих штанах, с голым торсом и бледным лицом.

— Что это? — ахнула Элге, подхватываясь со своей постели.

Ар остановил её жестом.

— Как-то быстро в этот раз, — скорее сам себе, чем ей, пробормотал он и устроился на своей кровати.

Прикрыться и не подумал.

Старые, давно зажившие шрамы, тянувшиеся с правой стороны шеи на грудь, проходящие через левый бок и задевающие правое бедро, из бледных стали заметно порозовевшими, набухшими, местами лопнули. И, совершенно очевидно, причиняли серьёзный дискомфорт колдуну. Конечно, она сунулась с расспросами и предложением помочь.

— Не нужно, — проговорил Ар, прикрыв лицо сгибом локтя. — Само пройдёт. И ты бы не смотрела, что ли. Не для глаз благородной воспитанной леди.

Девица возмущённо фыркнула.

— Когда пройдёт? — не отставала Элге, а в области солнечного сплетения нарастало, пульсировало тепло, искало выхода, и кончики пальцев кололо. — Что это такое?

— Это отказ от…исполнения желания, — нехотя пояснил маг.

— Небо милосердное, но зачем же терпеть? Зачем ты себя наказываешь?! Дай мне…

— Не выйдет, — скривился Ар. — Эти…следы не поддаются целительной магии, можно только переждать. Не обращай внимания Элге. Вообще уйди.

— Но тебе больно!

— Ничуть, — соврал он.

— Ар!..

Сердобольная благовоспитанная леди, наследница сайттенских земель, плюхнулась на его постель и бесцеремонно схватила за руку, пару мгновений спустя он почувствовал, как его всего окутало непривычным теплом, а сама девица еле заметно светилась. Огромные глаза, в глубокой зелени которых мерцали золотые искры, смотрели с недоумением.

— Что это такое? — прошептала она в третий раз.

Тонкие пальцы поглаживали взятую в плен ладонь, и боль в ноющих шрамах чувствовалась не так остро. Надо освободиться от её мягкого захвата, но…

— Это случается при отказе пользоваться силой, — нехотя озвучил Ар. — Не надо меня сканировать, я же просил.

— Оно тёмное…нехорошее, — Элге говорила как в полусне.

Он знал.

— Я не целитель, но кое-что умею. Примочки, мази, зелья всевозможные — не берут. И целители, приходившие сюда, ничего не сумели сделать. Я же сказал: надо просто переждать, пройдёт.

— Этот дар…сила, которой ты пользуешься… Это будто не твоё…

Ар не без сожаления убрал свою руку, и боль, помедлив, вернулась. Стиснул зубы. Девушка продолжала сидеть рядом и смотрела на его шрамы невидящими глазами. Потому и не хотел оставлять девчонку у себя. Поэтому — тоже. Знал ведь, что пожалеет.

— У тебя есть ещё дела на сегодня? — намекнул он, снова закрывая рукой лицо.

Девчонка вдруг встрепенулась.

— Прости! Совсем забыла про твою клятву.

— М?

— Схватила тебя за руку, а тебе это, должно быть, тоже неприятно, я видела в прошлый раз…

— Терпимо, — хмыкнул Ар.

Не говорить же ей, что неприятные ощущения ушли в ночь перед схваткой с похожими на йгенов существами.

— Ты снова уходишь от вопроса, — укорила девушка, поднимаясь. — Я хочу понять…

— Не нужно. Моя жизнь — это моя жизнь.

Элге стояла у постели, смотрела на растянувшегося поверх шкур мага сверху вниз. Хотя бы не проявил резкость, уже неплохо. Её магия тянулась к тому чёрному, дымчатому, сидящему на нём ещё одной печатью…грязной кляксой…чужеродному, не-его, и, девушка откуда-то точно знала это — она справилась бы, сумела помочь, облегчить его состояние. Ар не дал времени, Элге только самую малость успела, он даже не почувствовал. Тёмная магия всегда страшила её, она и не сталкивалась прежде с ней, да ещё так близко.

Вот только тёмным магом этот нелюдимый человек не был.

Он снова закрылся, игнорируя все вопросы, и остаток вечера Элге провела в своеобразном одиночестве. Мысли всё крутились вокруг того, распластавшегося на постели, отгороженной полупрозрачным пологом, делающего вид, что читает какою-то книгу. Совсем не вспоминала про Мадвика, о том, что всё ближе самый желанный день — освобождение от брачных уз, возвращение своей фамилии, даже про Тивиса не вспоминала. Виррис и её временный муж — да, они волновали.

***

Откат отступил на четвёртый день. Всё это время маг с упрямством адкарша отказывался от помощи, а Элге смотрела, не в силах спрятать сострадание, и стремление отыскать в окрестностях эльмис железный крепло с каждым взглядом на сочащиеся сукровицей шрамы. Остальные ингредиенты для приготовления снадобья в её запасах нашлись.

На четвёртый день Ар перестал отсвечивать голым торсом, вернулся к тренировкам на рассвете, но всё так же обходил стороной тему своего дара. А после завтрака молча оделся и натянул высокие утеплённые сапоги.

— Меня не будет до вечера, — объявил он, хотя обычно уходы из дома никак не объяснял.

Элге отметила, что оружия при нём нет, а сам он спокоен.

Идея пришла в голову сама собой. В отсутствие мага домик гостью выпускал, он не мог впустить обратно. Но…Ничего страшного, так ведь? Сильных морозов уже нет, верхняя одежда, переданная сестрой, зачарована и хорошо защищает от ветра и холода. Углубляться далеко в лес она не станет, побродит неподалёку, поищет. Если мага накроет при ней снова — смотреть на такое крайне больно.

Девушка собралась, вышла из домика и сначала свернула к хейе, ещё раз мысленно поговорила с ней, погладила изрезанный шершавый ствол, поддавшись наитию, поделилась капелькой силы. И, выйдя на середину полянки, зажмурилась, снова пытаясь определить направление. Лес с ней не разговаривал, но иногда давал подсказки.

Отливающие металлом стволы девушка увидела на склоне, летом поросшем папоротником, а сейчас покрытым осевшим сероватым снегом, как островками отсыревшей ваты. Рье полтора от убежища лесного отшельника. Совсем недалеко. Элге открыла глаза, удерживая в памяти видение, натянула на голову капюшон и направилась в нужную сторону.

Шелтар расступался, не чинил препятствий, стелил ей под ноги участки ровной земли, убирал коряги и острые сучья. Мягко, вкрадчиво шуршал прошлогодними иголками, шелестел голыми ветвями, развлекал птичьими трелями, ещё не такими звонкими и радостными, как поздней весной, но вполне бодрыми. До нужного склона Элге дошагала достаточно быстро. Если повезёт, суровый колдун просто головой покачает и вздохнёт выразительно, но отчитывать не станет. В конце концов, запретов она не нарушила: гуляет не где-то там в десятках рье от его жилища.

Девушка присмотрелась: вот они, искомые деревья, растут дружной группкой. Оглядевшись, она осторожно спустилась к ближайшему эльмису, осмотрела почти чёрную кору, будто выложенную пластинками-чешуйками, приложила ладони, постояла так с минутку, отрешившись от всего. И отступила. Нужно выбрать более молодое дерево. Элге перебралась к следующему, повторила осмотр и убедилась, что вот этот эльмис — подходящий. Ствол под её руками казался холодным, но она стояла, закрыв глаза, и просила поделиться целебной силой, и видела перед собой лицо, которое могло бы выглядеть нормально, по-человечески, и воспалившиеся старые шрамы.

«Мне нужно совсем немного», — просила девушка, и под ладонями, как удары сердца, отозвалось живое дерево. Если хорошо, искренне попросить — можно обойтись без ножа. Нож Элге с собой взяла, но вынимать не понадобилось. Несколько продолговатых пластинок почти без усилий подцепились пальцами, и девушка вынула их, как семечки из шишки. Бережно убрала в заготовленный мешочек, затянула завязки, спрятала в сумку. Ещё раз обратилась к эльмису, с глубокой благодарностью за щедрый дар. Можно подниматься наверх и потихоньку возвращаться назад. Всё получилось.

Игривый ветерок подтолкнул в спину, пролетел низко над головой, задел ветки, ссыпал на землю горсть невесомых былинок. Девушка улыбалась, радуясь прогулке, погожему дню, благосклонности Шелтарского леса.

Вдруг ветер стих, и замолчали прятавшиеся высоко в ветвях птицы, по спине протянуло морозом. Она сделала ещё пару шагов вверх по склону и остановилась. За спиной раздался сухой треск. Неприятный, мёртвый. Очень медленно, стараясь не делать резких движений, Элге развернулась.

Глава 27. Часть 1

Оно стояло на островке хрусткого ноздреватого снега, смешанного с почерневшими от влаги веточками, и не походило ни на одно из знакомых Элге животных, ни формой, ни цветом. Девушка могла поклясться, что овраг был пуст и безопасен ещё минуту назад, а теперь — вот. Длинное поджарое тело, местами покрытое редкой порослью, тощие, под странным углом изогнутые лапы, два хвоста с треугольной пастью на конце. Тонкие отростки-щупальца, напоминающие змей, нервно подёргивались по бокам. Непропорционально большая, вытянутая к затылку, лысая голова, отверстия вместо ушей, мутные, будто слепые глаза, покрытые белёсой плёнкой. Отвратительные наросты, напоминающие криво прилепленные куски гниющей плоти, покрывали туловище стоящего внизу…зверя? Зубы. Глядя на эти зубы, грязно-жёлтые, неровные, хотелось упасть в спасительный обморок и не вставать, пока не явится смелый и решительный герой с мечом наперевес. Элге с трудом проглотила застрявший в горле ком, не в силах оторвать глаз от всего этого облика. Цвет ужасный, серо-сизый, неживой, и по телу то и дело пробегает то ли рябь, то ли волны тумана. Чем-то существо напоминало собаку, только много крупнее, и самой неприглядной породы.

…А нож в сумке, на дне, а сумка висит так, что достать неудобно, да и поможет ли маленькое кухонное лезвие?

Молитв не было. Да и шансов никаких. Животный ужас, сожаление — всё это ухнуло в оглушительную пустоту, и она едва не провалилась следом. Не сводя глаз с существа, девушка сделала маленький шажочек назад, ещё один, и ещё. Тварь осматривалась, но пока не додумалась задрать морду вверх, где выше по склону находилась глупая случайная жертва. В том, что существо захочет напасть, Элге не сомневалась.

Очень медленно, почти не дыша, опустить руки и подхватить подол, очень осторожно поставить ногу назад, боясь опустить взгляд, проверить, нет ли под подошвой какого сучка. Почему-то казалось, что наверху склона спастись будет легче, и она упорно продвигалась к самой себе обозначенной границе.

Никогда прежде ему не доводилось так быстро бегать.

Он бежал, не различая очертаний призрачного волка, и знал, что не успеет.

Сначала дала о себе знать печать на шее, сдавила горло и обожгла кожу, до выбитого дыхания и темноты в глазах. Маг обещал пришедшей в Шелтар девчонке защиту и безопасность. Потом виски прострелило огненной болью: вторжение. Снова. Так быстро после предыдущего! Ар-человек определил направление, Ар-волк соткался из воздуха сам, и лес замелькал одним смазанным пятном.

Что она делает там, вместо того чтобы оставаться в доме, тепле и безопасности?.. Неприспособленная к выживанию, не знающая ни одного боевого заклинания, не державшая в руках оружия. Ей не выстоять, и от этой мысли сжималось сердце.

Призрачный зверь держался рядом, делал бесконечный путь по лесу в разы короче, но успеть — значит, совершить чудо. А чудеса для себя у Ара не получались, и просить кого-то там, наблюдающего сверху? Сбоку? Он не умел.

Элге схватилась за низко растущую ветку и, перебирая по ней руками, шаг за шагом вскарабкалась наверх. Оглядеться бы, но не оторвать глаз от странного существа ниже по склону. А если оно здесь не одно, и есть другие такие же, столь же мерзкие? Она скосила глаза, выискивая подходящее дерево: если забраться на него, можно ли спастись, пока… Пока что? Людей в лесу нет, Ар далеко и не знает, что одной глупой рыжей девушке вздумалось уйти на поиски какой-то коры! И ещё так тихо, так тихо и страшно, ни малейшего дуновения ветерка, лишь тихий сухой треск, издаваемый омерзительным существом, которое никак не выходило назвать животным.

Дерево, густая ель, обнаружилось совсем рядом — в десятке шагов. Если очень-очень повезёт… Двухвостая безухая тварь подняла голову, мутные сливовые глаза отыскали замершую девушку, моргнули и медленно приоткрылись. С любопытством. Высунулся и исчез между зубов узкий чёрный язык. Тонкие жилистые лапы переступили по снегу раз, другой, странные щупальца вытянулись вперёд и вверх, в сторону умирающей от страха жертвы. Элге опрометью бросилась к ели, в считанные удары сердца достигла цели… Предостерегающее трещание за плечом, и она судорожно развернулась, беспомощно выставив перед собой руки.

Собакоподобное существо, преодолев склон, поднималось на задние лапы, било себя по бокам обоими хвостами сразу — те причудливо переплелись между собой. Крупные ноздри пульсировали, вбирая в себя запахи леса и самый сладкий, манящий — запах страха. Приоткрытая пасть издавала непонятные звуки, повторяющиеся с завидным упорством; сквозь пелену ужаса Элге чудились слоги, пытавшиеся сложиться в подобие слов. Но это наверняка не более чем разыгравшееся воображение. Тварь не торопилась нападать, но и мирных намерений не демонстрировала, скорее, наслаждалась страхом жертвы, попавшей в ловушку. И было чего бояться. Не живое: энергии жизни не ощущала Элге, застывшая в нескольких шагах. Не мёртвое: тварь шевелилась, и перетекало волнами тумана и дыма тело, слышала, видела, живо реагировала на малейшее движение.

Молитв не было, и голос, она знала, пропал. Кричи, не кричи — некого звать, разве что вот это, сизо-серое, с нашлёпками цвета гниющей плоти, повеселится перед трапезой. Девушка не хотела смотреть этой твари в глаза, не взгляд прикипел сам собой, не оторвать. Отросток-щупальце, зубастое на конце, плавно приблизилось ближе, раскрылось трёхлепестковым уродливым цветком, зависло на уровне её лица.

Целительская магия очень мирная… Горло сдавил спазм; не сводя глаз с морды существа, Элге начала читать про себя заклинание. Такие слова имеют большую силу, будучи произнесёнными вслух, и чтобы голос не дрожал. Не было голоса, дыхания почти не было. В груди зарождалось тепло, перетекало по рукам в ладони и дальше, в кончики пальцев. Тварь слегка наклонила голову, зашипела. Элге воспроизводила заученный текст, чувствуя, что теряет силу. Надо было наоборот, собрать её, оформить в упругий шар и в нужный момент отправить, выбросить как можно точнее, а её магия утекала ручейком, тяжестью налились руки, глаза закрывались, ноги держали с трудом. Она не сможет. Не смогла с Тивисом, и тем более не сумеет сейчас.

Как же здесь тихо-то…

Страх давил, сковывал волю. С последним словом с её ладоней сорвался золотой шар, с неожиданной силой толкнул существо, заставляя то пошатнуться, и рассыпался на длинном нескладном теле гаснущими искрами. Элге зашаталась и осела на землю, из носа пошла кровь. Лиловые глаза твари, подёрнутые белёсой плёнкой, неподвижно уставились в густую хвою поверх головы девушки, сама же тварь застыла истуканом. Надо убираться прочь, быстрее, пока действует парализующее заклинание, надо выиграть хоть немного времени, может быть, получится убежать, и, когда тварь очнётся, она не сразу поймёт, в каком направлении преследовать…

Надо, но сил хватало только на слабые попытки отползти в сторону. В горле пересохло, в ушах шумело; простое, казалось бы, заклинание выкачало все силы, но Элге снова и снова пыталась встать. Долго так стоять, нелепо изогнувшись на задних лапах, это существо не будет.

Лес вокруг неё сделался тусклым и серым, и сквозь переплетение по-зимнему голых ветвей прорвался сильный порыв ветра, неистовым вихрем пронёсся между деревьев, взметнул комья снега и слежавшуюся прошлогоднюю листву, и распался на две части.

Глава 27. Часть 2

Элге с трудом подняла голову: начало мутить, перед глазами прыгали тёмные пятна. В её сторону синхронно повернулись оба: огромный призрачный волк и человек; гаснущий взгляд девушки выхватил крепкую фигуру колдуна. Он был страшен, и больше всего пугали белые до прозрачности глаза. Она не успела ни выдохнуть, ни обрадоваться, как Ар отвернулся и обратил всё своё внимание на застывшую неподвижно тварь. Элге закрыла глаза, борясь с подступающей тошнотой, открыла рот, глотая холодный, такой вкусный сейчас воздух. Ладони кололо и жгло, под тёплую одежду пробирались ледяные пальцы, а ноги всё ещё не слушались. Всё же она сумела отползти ещё дальше, пока не уткнулась в широкий ствол дерева, и, хватаясь за шершавый ствол, кое-как встала. Надо сказать Ару…

Маг сбил скованную параличом тварь волной воздуха, и та завалилась на бок, проехалась по земле, смешанной со снегом. Потом на руках Ара заплясало яркое пламя… Элге сползла на землю. Запахло палёной плотью, воздух быстро пропитался сильным резким запахом, смешался с жутким воем. Тёмной бесформенной массой это существо пыталось подняться. Высокое пламя очерчивало стоящего к ней спиной мага, его быстро двигающиеся руки: он следил за тем, чтобы похожее на собаку нечто не вырвалось из огненного плена, и не давал языкам пламени расползтись, перекинуться на растущий рядом кустарник. В какой-то момент Ар стремительно отпрыгнул, в то место, где он стоял мгновением ранее, с шипением плюхнулся какой-то сгусток, потом ещё один. Вой сделался невыносимым, металась в кольце огня тварь, преодолевшая заклинание неподвижности, но вырваться за границы призванной стихии не могла.

Как же хорошо, что он пришёл… Элге перестала бороться с накатившей слабостью и снова опустила веки, а когда открыла глаза снова, Ар опускался перед ней на колени, прямо в снег, а за его спиной не было ни огня, ни дыма.

Он бесцеремонно схватил её за плечи, встряхнул, заглянул в лицо.

— Ты в порядке?!

— Очень много… сил потратила, — виновато прошептала девушка. — Где оно? Ты… его совсем?..

— Я его совсем, — подтвердил маг. — И пепел с землёй смешал.

Глаза у него оставались светло-аметистовыми, неровные губы сжимались в сердитую линию.

— Пепел..? Сколько же я..?

Не отвечая, Ар поднялся и подхватил Элге на руки.

— Не надо, запротестовала она непослушным голосом. — Я дойду, я…

Маг шумно выдохнул, но на землю её и не подумал поставить.

— Ар! — рявкнул он хрипло. — Короткий путь!

Из-за ствола ели выглянул серебристый зверь, махнул пушистым хвостом с тёмным кончиком, приблизился к хозяину.

— Веди, — приказал Ар-человек.

Элге не смотрела, какая магия закрутилась вокруг них с отшельником: сил хватило только на то, чтобы положить голову ему на плечо, да кое-как обхватить руками. Сама понимала, что храбрилась напрасно: ноги не держали, силы возвращались медленно, по капле, и только-только начал отпускать страх, посылая крупную дрожь по всему телу. Ар крепче прижал её к себе, и сопел так, что она боялась подать голос.

— Что тебе понадобилось в лесу? — всё-таки спросил он минуту спустя. — Ты…

— Дура, — обречённо подтвердила Элге.

Оглянулся призрачный волк, обнажил зубы в подобии усмешки. Ар сжал челюсти.

— Спасибо. Если бы не ты…

У него снова стало такое страшное лицо…

«Спасибо», — молча воззвал он вверх, туда, где за высокими кронами виднелось неприветливое мартовское небо.

То, по обыкновению, не ответило.

Он почти не дышал, когда спешил к месту проникновения йгена — им же самим созданная клятва давила на горло, не отпускала, подгоняла. Удушающее жжение чуть ослабло перед тем, как безумная гонка завершилась: должно быть, в тот момент, когда безрассудная глупая девица каким-то чудом сумела парализовать тварь.

Волк вывел обоих на знакомую полянку так быстро, что Элге не успела хоть сколько-нибудь согреться. Даже зачарованная одежда не спасала от этого холода, но кто же знал, что одной рыжей девушке случится израсходовать так много магии.

— Ар, а в тот раз ты тоже..? вот с таким?

Маг уверенно топал к дому, на хмуром лице отразилось непонимание.

— Что — тоже? С каким, что?

— Когда ты вернулся с ранами на плече. Ты сражался с таким же существом?

Ар внёс девушку в дом, поставил рядом с её неширокой кроватью, придерживая, стянул верхнюю одежду, небрежно бросил в кресло девчонкину холщовую сумку. Как безвольную куклу, усадил, стянул сапожки и укутал по самые уши одеялом. Задержал на одеяле руки, посылая ладоням немного магии; воздух вокруг Элге стал теплее. Надо как можно скорее её согреть.

В тот раз в Шелтар явились не йгены, а те же твари, что по осени, но надо ли пугать и без того скованную ужасом девчонку? Если можно заикаться о везении — ей повезло, что встретился всего лишь йген.

— С такими же, — неохотно буркнул он.

Она смотрела на него снизу вверх, судорожно цепляясь за края одеяла, и тряслась. Прыгали белые губы. Вот только истерики ему и не хватало.

— Сейчас согреешься, — пообещал Ар, желая присесть рядом, и не решаясь. — И выпить не помешало бы. Сейчас.

Он достал из воздуха бутылку из тёмного стекла, щёлкнул пальцами, несколько мгновений спустя перехватил кружку.

— Я не… не буду, — замотала головой девица.

— Давай. Несколько глотков. Обязательно надо, и станет легче.

Он поднёс наполненную кружку к её губам.

— Вот так… Ещё, ещё глоток. Сейчас отпустит, потерпи чуть-чуть…

Элге стукнулась о глиняный край зубами, с протестом отстранилась. Крепкое вино обожгло гортань. Ар допил остатки из той же кружки.

— Хочешь чего-нибудь? Поесть? Горячего чая..?

— Н-нет.

Дрожь не проходила; едва маг сделал шаг в сторону, намереваясь поставить вино на стол, как Элге выпростала из своего кокона руки и вцепилась в его куртку мёртвой хваткой. Ар поставил бутылку на пол и таки сел рядом с трясущейся девушкой, обнял поверх одеяла, крепко прижимая к себе. Она уткнулась в него лицом и судорожно вздохнула. Широкая ладонь медленно провела по рыжим волосам.

— Ну всё, всё…Всё хорошо, ничего не бойся…

Элге всхлипнула.

— Я думала, что всё…

— Ты очень смелая. Настоящая воительница. Как ловко ты запустила в него заклинанием!

— Я круглая дура, — не согласилась девушка.

— Одно другому не мешает, — усмехнулся маг. — Зачем ты пошла в лес?

— Искала эльмис железный. Его кора…обладает уникальными свойствами… вот и…

— Нашла? — глухо полюбопытствовал Ар.

В куртке становилось нестерпимо жарко, и он неловко избавился от неё.

— Нашла. И это существо… Что это такое?

Маг не спешил отвечать, снова и снова гладил её по волосам, качал в руках, как маленькую.

— Это йген. Порождение Пропасти. Крайне примитивная, злобная тварь.

Элге подняла голову, поймала его взгляд.

— Пр…примитивная?..

Маг кивнул. Осторожно провёл пальцем по девичьему виску, убирая тонкую непослушную прядь. Печать молчала, позволяя отшельнику прикасаться к девушке без неприятных последствий. Страх понемногу отпускал.

— Но…Мир Пропасти не соприкасается с миром живых!

— Угу. А Небо не откликается на просьбы взывающих к нему. Однако — ты сама видела. И мне очень жаль.

Элге вцепилась в него сильнее, утопила пальцы в мягких складках шерстяной рубахи.

— Почему?.. Почему они появляются в Шелтаре? И… разве порождения пропасти выглядят так? В храмовых книгах совсем другие изображения!

А то он не знал…

— Не бойся… В этом доме тебе ничего не грозит, сюда ни одна тварь не доберётся.

— Ты снова не отвечаешь! — укорила Элге.

— У меня нет ответов на все твои вопросы.

Не выдержав, Ар наклонился и коснулся губами её виска, а рыжая девчонка просто не обратила на эту вольность внимания. Слишком переживала последствия столкновения с порождением. Он совсем не умел успокаивать, но готов был сидеть вот так хоть всю ночь, лишь бы она перестала вздрагивать от ужаса.

— Ты знаешь больше, чем говоришь! Как ты не понимаешь, что так нельзя! Чем больше ты утаиваешь, тем страшнее!

— Разве я скрыл от тебя, что в лесу бывает опасно? Разве не просил быть осторожной и не уходить далеко?

Элге вскинула голову, собираясь возмутиться. Глаза мага почти вернули обычный тёмный цвет, но то, что она вначале приняла за гнев и ярость, ведь успела выяснить, что от злости глаза колдуна светлеют, оказалось страхом. Простым человеческим страхом, который, она думала, он испытывать не мог. А сейчас Ар смотрел на неё странно, непривычно, и так мягко гладил по волосам.

— Тебе надо поспать, — предложил он, но девчонка, как и ожидалось, протестующе замотала головой.

— Я не смогу сейчас уснуть! И сначала мне надо приготовить отвар, восстанавливающий си…

— Спи, — почти нежно произнёс Ар.

Он коснулся её висков, невесомо погладил, чуть надавил подушечками пальцев. Девица…Элге обмякла в его руках, зелёные глаза закрылись. В том, что её вопросы не закончились, маг ни капли не сомневался, и ожидал продолжения. Но не сейчас. Ей нужен отдых, а ему пауза. Распутав тёплый ком одеяла, маг поудобнее устроил девушку на постели, как следует укутал, неуверенно улыбнулся, слушая, как с каждым вдохом её дыхание становится глубже. Поднял с пола початую бутылку: остаток дня, похоже, предстояло коротать в компании вина.

Глава 27. Часть 3

Напрасно маг надеялся, что девушка проспит до самого вечера, а то и до утра. Он успел прикончить терпкое вино, отбиться от настойчивых писем одной упёртой венценосной особы, возмущённой отказом в аудиенции. Смягчил отказ согласием изучить очередной законопроект и высказать свои соображения, но выразил, конечно, всё имеющееся недовольство и едкую иронию: роль личного советника по-прежнему претила, хотя причины его королевского величества поступать так очень хорошо понимал. Сам на его месте делал бы тоже самое. Успел обдумать происходящее, нашёл в сумке рыжей травницы эльмисову кору, вспомнил с пяток снадобий, в состав которых входит этот ингредиент, заподозрил Элге в стремлении оказать ему лекарскую помощь, несмотря на всё, что поведал ей. Подавил желание выбросить кору: рецепта для его непроходящих ран не существовало, в своё время за дело брались искусные целители, много опытнее этой девушки, такой молоденькой, вернувшей свой дар так недавно, ещё не все знания усвоившей. Что она знает о разочаровании, погасившем солнечный свет?

Успел Ар связаться и с дворцовым магом, и, если и удивлялся Вестеро внезапному участию Ара в делах некоего господина Зоратта, то вида не подавал, ненужными вопросами не пытал. Надо — и надо. Ответами друга Ар остался вполне удовлетворён, будет чем успокоить неравнодушную к судьбе леаворского директора девушку.

Элге появилась из-за своей перегородки вполне бодрая, переодевшись в чистое платье, с аккуратно уложенными волосами. Часа три и поспала всего. Неодобрительно покосилась на пустую бутылку, но Ар и бровью не повёл, как и на метавшие молнии взгляды: усыпил, да. И не раскаивается.

— Тебе надо поесть, грозная воительница, — поддразнил Ар, упорно отказываясь замечать суровую складку меж бровей.

Девушка безропотно съела и выпила всё, что он перед ней поставил, после чего, насытившаяся, подобревшая, скрестила руки на груди и потребовала закончить прерванный разговор. Маг закатил глаза, хмыкнул и перебрался на свою постель, самым неприличным образом растянулся на меховых шкурах. Только аристократка и не подумала смутиться, сдвинула ширму, подтянула поближе к его кровати кресло и забралась в него с ногами.

— Я хочу знать об этих существах всё, — безапелляционно заявила она. — Чем ещё опасны, помимо того, что я видела, чем их победить, как часто приходят.

А он по-прежнему не собирался открывать ей всего. Незачем.

— До последних появлений йгены приходили в Шелтар крайне редко.

Всего несколько раз вначале, но не с такими частыми интервалами, как сейчас, а потом пропали на полвека.

— Допросить их не представляется возможным — ни йген, ни похожая на него более крупная тварь не способна на членораздельную речь. У них свой язык, очень отличающийся от человеческого.

… Высшие — те могут. У Ара от воспоминаний мороз по коже и кошмары.

Элге смотрела ему в лицо, строго и неотрывно, но ему чудилась за всем этим жалость, а жалости маг не выносил.

— Бывали случаи появления порождений пропасти в людских поселениях, насколько мне известно, — продолжал Ар. — Крайне редко, но было. Я столкнулся с одной такой тварью прошлой осенью, до этого… давно, очень давно не видел. И вот теперь дважды.

— Плохо, — обронила Элге, разглядывая его с непонятным выражением.

— Плохо, — согласился маг.

Когда не соблюдаются договорённости, это больше, чем плохо. И спросить не с кого — те, меняющие очертания, не имеющие чёткой формы — не приходят. И не позвать.

— Ты сказал — примитивные и злобные, — задумчиво протянула Элге. — Но я слышала… Тот йген пытался что-то сказать.

— Возможно. Но всё это походит на треск огня, пожирающего сухое дерево, и душераздирающий вой. Перевод мне неизвестен.

Элге обхватила себя руками, и Ару тоже захотелось обхватить. И разгладить морщинку на лбу, и заставить забыть о пережитом кошмаре. Он даже способ знал, весьма действенный…

— Он…один и тот же набор звуков… Так и крутится в голове…будто пытался сказать что-то на нашем языке…И столько всего… Я вызвала у него массу недоумения.

— Недоумения? — удивился Ар. — Да они, едва запрыгнув в наш мир, начинают поглощать магию, в первую очередь. Из леса, например. Но из человека лучше.

— Как их одолеть?

— Тебе — никак, — отрезал колдун. — Повоевала — и хватит. Я головой за тебя перед родственником твоим отвечаю, забыла? Без меня с поляны ни ногой. Для чего тебе кора этого эльмиса?

— Снадобье готовить, — как маленькому, терпеливо пояснила рыжая девушка. — У меня случайно есть в запасах остальные необходимые части состава. Плюс леновник у тебя среди трав, я видела. Хотела бы одолжить, если позволишь.

— Ты уже одолжила, Элге, — усмехнулся Ар. — Он лежит завёрнутый в тряпицу среди твоих трав.

На её скулах появился румянец.

— Я верну при первой же возможности. Мне ведь не для себя надо.

— Догадываюсь!

— Ар… — Элге слезла со своего кресла и нерешительно подошла ближе. — Я…правда, понимаю, как это всё выглядит в твоих глазах: недоучка с недавно свалившимся на голову даром, толком не прирученным. Но травы я чувствую очень хорошо, а состав зелий и прочих лекарственных форм может быть индивидуальным у каждого. Позволь мне попытаться. Это самое малое, что я могу сделать в качестве благодарности… за всё.

— Что за упорное стремление сделать из меня подопытное животное? — фыркнул маг, глядя на неё снизу верх.

— Ничуть! Я всего лишь хочу…

— Ой, да пробуй, — поморщился отшельник. — Действительно: зря, что ли, кору эту добывала. Хуже чем есть точно не будет.

Элге поджала губы.

Зато с дальнейшими расспросами про порождения отстала.

— Только магичить-то тебе пока нежелательно. Надо набраться сил как следует, дать магии время на восстановление, — напомнил Ар, увидев, что заняться снадобьем девушка собралась прямо сейчас.

— Я отлично себя чувствую, полна сил и энергии, — возразила она. — А время для приготовления сейчас самое подходящее.

— Смотреть можно? — полюбопытствовал он спустя некоторое время.

Элге расположилась за столом, придирчиво отбирала корешки и стебельки. На подошедшего мага не взглянула.

— Смотри, — разрешила она. — Но не вмешивайся.

— Да?

— Да. Я же не лезу в твоё колдовство.

В ответ на её строгую реплику ему захотелось рассмеяться. И он смотрел, как, едва шевеля губами, она читает записанный в большой тетради рецепт, что-то высчитывает в уме, хмурится, кивает сама себе, отмеряет нужное количество, растирает в ступке, добавляя по необходимости свою магию. У неё красивый золотистый оттенок, живой и сильный, и тепла столько, что можно отогреть его самого.

Её муженёк — форменный идиот. Как хорошо, что совсем скоро он станет бывшим.

А сама рыжая травница очень трогательная и такая милая в своей сосредоточенности и отрешённости. Ар сам налил, поставил котелок на огонь и тихонько вышел, чтобы не мешать. Элге, кажется, ничего вокруг не замечала, с головой погрузившись в процесс.

По дому поплыл густой запах трав.

Девушка вышла часа два спустя, сияя тихой довольной улыбкой. Ар вопросительно приподнял здоровую бровь.

— Удалось добиться нужной густоты и правильного цвета, — сообщила Элге и зевнула, поспешно прикрываясь ладонью. — Пусть настоится ночь. Завтра закончу, и будем пробовать.

Ар не стал смотреть, что у неё получилось.

На рассвете она тихо-тихо прошмыгнула мимо его постели на кухню. Маг бесшумно прошёл следом и долго подглядывал, как очаровательно сонная травница колдует над котелком с густым насыщенно — зелёным варевом. Улыбается своим мыслям то робко, то радостно, помешивает будущую мазь — по составу больше всего походило именно на неё, шепчет что-то, и периодически щедро ссыпает в яркую зелень золотые искры. Налюбовавшись, Ар ушёл досыпать, бессовестно пропустив утреннюю тренировку.