Оставь её небу

1

Дежурный администратор, дама привлекательная и солидная, взглянула на крышку стола и увидела новенькую пятидесятидолларовую купюру. В голове мгновенно сработала счетная машинка, и она уже знала сумму в рублях, которую могут дать за зеленую бумажку. Затем дама подняла глаза и увидела миленькую мордашку с синими глазами. Совсем еще дитя, но где-то в глубине этих озер светился блудливый огонек. Гостиничного портье с двадцатилетним стажем трудно обмануть.

— Сожалею, милочка, но мы не принимаем валюту. И потом, я же, кажется, говорила, что мы не имеем права размешать граждан без документов.

Девушка всхлипнула, и в синих глазах блеснули слезы.

— Ну что же мне делать? На улице опасно. Вы это не хуже меня знаете. Паспорт у отца в пиджаке остался. Он наверняка вернется за мной. Поезд уехал из-под носа, а я испугалась прыгать на подножку. Мне только на одну ночь, а утром я уйду.

— Но я не могу тебя зарегистрировать, милая девочка.

Тон властной хозяйки стал мягче.

— Что же мне делать? На улице полно хулиганов. Мне страшно. Там холодно!

Слезы лились рекой.

— Ну хорошо. Я пойду на нарушение, но мне это выйдет боком. Сейчас что-нибудь придумаем.

С видом заговорщицы администраторша, увешанная золотыми побрякушками и густо заштукатуренная косметикой, осмотрелась по сторонам и подалась вперед.

Холл гостиницы, похожий на больничную кухню с пожелтевшей плиткой и уставленный скучающими креслами, обтянутыми серым дерматином, пустовал. Из живых существ можно было заметить дремавшего старика с красной повязкой на потрепанном рукаве. Его присутствие говорило о том, что в отеле имеется швейцар, а значит, у дверей есть замок или задвижка и так просто сюда не зайдешь. Дверь всегда закрывалась плотно, и железный язычок делал ее неприступной, а иначе зачем ставить на ворота охрану и кто будет давать ему на чай, если он не подчеркнет важность и необходимость своего присутствия.

Из дальнего угла огромного холла доносился шум. Сквозь открытую стеклянную дверь проглядывали столики и небольшая сцена, на которой бренчали музыканты.

— Зиночка, — говорила администраторша в телефонную трубку, положив огромный бюст на крышку стойки, — Зинуля, у тебя там комнатки не найдется? Тут одну очаровательную девчушку надо бы пристроить… До утра.

Положив трубку, расфуфыренная фея продолжала разыгрывать благородство.

— Иди, деточка, на третий этаж. Коридорную зовут Зина. Она тебя устроит. Только валюту ей не предлагай. Ста рублей хватит. Деньги можешь разменять у бармена,

Даша собралась забрать свой полтинник и поблагодарить фею-крестную, но купюра исчезла. Девушка ухмыльнулась и стерла с лица слезы.

Зал сотрясался от ударов по барабанам и непонятного воя, похожего на человеческий голос и искаженного отечественными усилителями и микрофонами до бычьего рева. Все тот же кафель, все те же колонны, старые театральные софиты с цветной пленкой разбрасывали яркие пятна на лица редких посетителей. В желтых лучах шумели гости с Кавказа, отплясывая что-то на круглой площадке. В синем свете купались четверо угрюмых мужиков, поглощая водку из фужеров, а красный фонарь, прострелив зал ядовитым светом до дальнего угла, падал на лицо странного меланхолика в темных очках и шляпе. Так или иначе, но прожекторов оказалось больше, чем публики.

Даша приблизилась к стойке и села на высокий табурет. Бармен мог претендовать на эту должность благодаря белой куртке и черной бабочке, в остальном он смахивал на лектора из общества «Знание». Длинный, сутуловатый, в крупных очках-линзах, он пододвинул свое изможденное тело к посетительнице и поржавевшим голосом заявил:

— Выпивка только по предъявлении паспорта.

— У вас здесь паспортный кризис? Вы рехнулись на этой почве. Шпиономания какая-то.

Даша достала из сумки целлофановый пакет, засунула туда руку и выудила бумажку в сто долларов.

— Разменяйте мне деньги и дайте кофе.

Бармен с видом эксперта изучил купюру и вновь открыл рот с кривыми зубами.

— У нас курс ниже, чем в Москве…

— Ладно, не скрипи. У вас тут все, не как у людей. Меняй как хочешь и дай мне кофе. С коньяком!

Требовательный тон не вязался с отчаянным и потерянным видом юного создания. Бармен затих и направился к кассовому аппарату, искоса поглядывая на девчонку. Широкоплечий мужчина с глубокими залысинами, сидевший в нескольких шагах, весело засмеялся.

— Молодец, дивчина. Лихо ты его на место поставила.

Даша стрельнула взглядом на соседа, готовая к новой атаке. Пухлая лоснящаяся морда, красивые черные глаза с поволокой и узкий рот. На вид ему было не больше тридцати пяти, черты лица казались правильными и даже привлекательными, но расставлены они были не по своим местам, точнее, грубо разбросаны, и это делало его внешность отталкивающей. Пара золотых печаток на пальцах завершала картину и делала его похожим на периферийного сутенера. Даша уже имела горький опыт и вела себя осторожно. Пакет с деньгами упал в сумку, и молния тут же застегнулась.

— Не пугайтесь. Я не грабитель.

— Авторитетное заявление.

— Могу помочь вам и разменять деньги по любому удобному для вас курсу.

— Цветной ксерокс под руки подвернулся? Не наигрался еще?

Сосед покачал головой.

— А ты заноза! Лихо с места берешь!

— Бармен поставил перед девушкой кофе и положил стопку десятирублевых купюр. Даша сгребла деньги и сунула их в карман не пересчитывая. Глоток кофе заставил ее поморщиться.

Сосед тем временем тряс пухлым бумажником.

— Честно говоря, я их в карты выиграл у одного лоха. Иногда везет.

— Дорожный шулер? Слыхали. На ходу с поезда спрыгиваешь, не ждешь, пока выкинут.

Даша сделала еще глоток и поставила чашку на блюдце.

— Если это кофе, то я Шехерезада.

— Такая юная, красивая, и столько желчи в словах. Вы все видите в черном свете?

— Все, что имеет черный цвет. — Она повернула голову к соседу и добавила: — Я так думаю, что с тебя хватит и одного лоха.

Девушка спрыгнула с табурета и направилась к выходу.

Боб Карлов, освещенный кровавым светом прожектора, пытался вспомнить, где он мог видеть эту девчонку. Он обладал великолепной зрительной памятью, но в данном случае что-то тормозило его воспоминания и он не мог вспомнить.

Как только девушка вышла, следом направился дорожный шулер. Параллельно с Дашей ту же характеристику дал ему бывший чекист Карлов. Но если в первом случае оценка давалась наугад, то во втором срабатывал опыт. Так просто этот хмырь свою добычу не упустит, коршун расправил крылья. Но Карлова не интересовали чужие проблемы. У него своих хватало. Его интересовала кухня ресторана, где находился силовой шит здания, нервный узел электрификации местного масштаба. Хитроумный план должен сработать. Карлов не сомневался в успехе.

Потенциальные жертвы человека в черных очках так не думали. Двумя этажами выше в двадцать пятом номере устроились двое молодых людей. Они никуда не выходили, а занавески окон были плотно сдвинуты.

Дим-Дэнди валялся на кровати, а Антон сидел у окна и смотрел сквозь щель в занавеске на улицу. Наблюдения сопровождались комментариями, и каждая подъезжающая к гостинице машина фиксировалась. Последняя подъехала в десять часов вечера. Черная «волга», из которой вышло трое кавказцев, не заинтересовала Дэнди.

— Почему ты решил, Димыч, что этот человек хочет тебя убить?

Дэнди затянулся сигаретой и, глядя в потолок, начал философствовать:

— Он думает, что я кретин безмозглый. Он забыл, какую я школу прошел в горячих точках. Нет. Тут все ясно. Ты же сам говорил, что фляга с коньяком из купе пропала. Если ты ее не брал, то кому она нужна? Проводник, старый пердун, как только увидел труп, тут же наложил в штаны. Ему уже не до коньяка стало. Тот, кто ее отравил, тот и следы убрал. Он знал, что я ее встречаю, и он хотел сесть мне на хвост. Ты же ночью спал, а потом видел его в Курске. Сомнений не может быть: Боб убил Катерину и подбирается ко мне. Манера у них такая, все вырывать с корнем. Меня смущает только один вопрос. Зачем? Неужели это он убрал щенка? А если они не поверили в мою вину? Глупо. Или ему все еще не дает покоя инстинкт охотника? Он долгие годы служил ликвидатором. Чистильщиком. Его засылали за кордон и давали цель. Он выслеживал жертву и уничтожал наших бывших соотечественников, которые не хотели возвращаться домой по собственной воле. Такие люди не вылечиваются. Они фанаты смерти. Всю жизнь по лезвию бритвы ходят. А что он видел здесь? Так, охранник у склада с ворованным барахлом. Скука! Таких в мирное время в клетке держать надо. Я и сам не подарок. Немало духов в прицел видел, и большинство из них не поднялось с земли. Но то война. Не ты — так тебя. Черт с ним! Решил идти в бой, я его встречу. Он мне все скажет. Как сопляка повесил на даче, как Катюху отравил в поезде.

— Не будет он воевать с тобой, — грустно сказал Антон. — Такие люди не на силу рассчитывают. Ты же сам говорил, что не можешь понять, как он в окно влез.

— Ума не приложу. Хитрый, собака, как мешок гадюк. Но уверен, что это он сделал. Вот увидишь. Наверняка он уже здесь и готовит свой сногсшибательный трюк. Мне бы его в чисто поле вывести. Туда, где нет углов и чужих спин, за которыми можно спрятаться. Скоро объявится, гад. У него не заржавеет.

— Отпустил бы ты меня, Димыч.

— Боишься?

— Плохой я попутчик. Со мной одни неприятности.

— Брось, Антошка. Одного тебя он туг же уберет. Ты ведь его видел, и он тебя. В Москве, на вокзале, а теперь со мной вот. Не даст он тебе уйти. А в приметы и заветы я не верю. Глупости все это. Ты мой талисман. Мы с тобой еще в море барахтаться будем. Это Карлову не повезет, что он на тебя нарвался. Ну а за меня нечего бояться, сколько раз я из-под огня живым выходил. Кругом трупы, окровавленное месиво, а я жив. Ни одной царапины за два года. Нет, парень, меня без приправы не сожрешь! Подавится, гад!

— А если он не придет?

— А куда он денется? Ты думаешь, я зря в дорожном кабаке спектакль разыгрывал? Двести баксов на ветер не выкидывают. Такие деньги в дело вкладывают. Боб идет след в след. Он выжидает, а мы ему уже подсказали, что удобный момент настал. Пора действовать. Знать бы его план. Такие, как он, в лоб не прут. Не танки. Но и мы не лыком шиты. Здесь только две дырки — окно и дверь. Дверь — слишком просто. Окно занавешено. Короче говоря, ситуация под контролем.

Этажом выше открылась дверь тридцать пятого номера, над головами тех, кто ждал незваных гостей. Этому предшествовало короткое знакомство. Коридорная третьего этажа осмотрела девушку с ног до головы, и она ей понравилась.

— Я все понимаю, милочка, но бесплатно пустить не могу.

— Да. Я знаю.

Даша разжала кулак, и на ладони хрустнула пачка десяток. Похоже, она отдавала последнее. Зинуля насчитала сотню и осталась довольна. На этой неделе ни одного левака не подвернулось.

да и официальных пять человек на этаже жили. Дальнобойщики, застрявшие с поломками, ночные пташки, скрывавшиеся от сутенеров, и один командировочный.

Зина расщедрилась и поселила девушку в тридцать пятом номере, где имелись туалет и своя ванная. Таких номеров здесь было немного, но пусть девчушка отдохнет как следует. У Зинули своя дочка подрастала.

Даша заперла дверь на ключ и рухнула на кровать. Пять минут отдыха, и в душ. Она устала от постоянного напряжения, ей хотелось домой. В Москве сейчас идут разборки. Шумиха в разгаре, и дом оставался запретной зоной. Даша заставляла себя отбрасывать все мысли о столице и о своей любимой кровати, где так хорошо спалось. Упрямство, честолюбие и гордость — качества, оставленные в наследство от матери, не позволяли маленькой женщине отступать от цели. Даша убедила себя в том, что трудности, с которыми ее сталкивает судьба, явление временное. Небо посылает ей испытания за прегрешения. В недалеком будущем ее ждет счастливая и богатая жизнь, где она станет полноправной хозяйкой своей судьбы.

Скинув джинсы, свитер и кроссовки на ковер, девушка спрятала сумку и отправилась в ванную комнату. Дорожная грязь вызывала невыносимый зуд на теле, желание содрать с себя кожу и вылезти из старой шкуры чистенькой и свежей.

Лысеющий шулер терпеливо ждал на лестничной площадке. Как только дежурная ушла в свою каморку, он тут же проник в пустующий коридор третьего этажа. На ковровой дорожке остался песок, нанесенный узорами кроссовок. Следы обрывались возле тридцать пятого номера. Охотник за удачей ухмыльнулся и присел на корточки. Ключ торчал в скважине с обратной стороны двери. В обозримом пространстве живых существ не просматривалось, но отчетливо прослушивался шум воды. Проверенный вариант. Каждый путешественник снимает усталость водными процедурами. Сколько их, таких одинаково наивных с примитивным мышлением, оставшихся без гроша в кармане из-за своей беспечности. Они полагают, что примитивный замок может уберечь их карманы от опустошения. Надежда на «авось» сидит в крови наших граждан, что и позволяет другим людям жить, не зная забот и трудностей.

Тридцать секунд работы с проволокой, и ключ из скважины упал на пол. Десять секунд с отмычкой, и дверь тридцать пятого номера открылась. Никого. Шум воды подтверждал правила. Он прикрыл дверь и подошел к кровати, где валялись разбросанные вещи. Сумки на кровати не оказалось. Он заглянул под лежанку, но и там ничего. Беглый осмотр номера не дал результатов. Легкая нажива ускользала из рук. Нужная карта застряла в рукаве и не шла в руки. Целлофановый пакет с валютой застрял в его памяти и не мог оставить его в покое. Денег не оказалось ни в шкафу, ни под матрацем, ни под подушкой. Ничтожная козявка обвела его вокруг пальца. Деньги в ванной, тут нет сомнений. Он стоял в нерешительности. Насилие не входило в его правила. Шум, а не дай Бог, кровь, расшатывали нервную систему, которой он так дорожил. В таких делах легко переступить черту. Слава Богу, его здесь плохо знают, но стоит получить его отпечатки пальцев, и изо всех уголков страны начнут слетаться бумажные голуби из досье. Томов десять наберется.

Но соблазн слишком велик. Упустить беззащитную сопливую шлюху с валютой — непростительная ошибка. Его ждали бессонные ночи, изгрызенные ногти и собственные упреки в глупой нерешительности. Риск минимален. В милицию она не побежит. Откуда такие деньги? Папа дал? Нет, с ней можно договориться без применения силы.

На всякий случай удачливый вор достал из кармана нож с лезвием на пружине. Забавная красивая игрушка отлично отрезвляет мозги. Как психологический фактор незаменима.

Появление в дверях потливой физиономии заставило Дашу вскрикнуть. Нет, не от испуга. В эту минуту девушка вспоминала, как она рассказывала отчиму небылицу о его вторжении в ванную и как он взял ее мокрую на руки и унес к себе на кровать. Сейчас она не возражала против такой истории и готова была воспринять ее как реальность. Все же Олег оставался не худшим вариантом среди ее эротических воспоминаний. Многое зависело от настроения.

Появление отвратительной рожи в тот момент, когда думаешь об удовольствиях, кого угодно напугает.

— Тихо, курочка! — Он поднял руку и нажал на кнопку. Из перламутровой ручки выпрыгнуло острое сверкающее лезвие. — Не стоит шуметь, малышка. Решим наши проблемы мирным путем.

Болтология в этих делах только вредит. Даша быстро взяла себя в руки. К тому же налетчик вел себя неуверенно и обливался потом, а глазки ерзали по красивому телу с похотливым блеском.

— Ну что тебе надо, мышь потливая? Как мухи на мед слетаются. Пошел вон!

Она даже не прикрылась полотенцем, Даша откровенно позировала, и это действовало обезоруживающе на грабителя. В такой обстановке он не привык работать.

— Может быть, ты со мной поделишься, пупсик. У тебя слишком много «цветной капусты».

— Тебе пригрезилось. Иди проспись.

— У меня глаз наметанный. Месячная выручка после утомительного раздвигания ножек на заднем сиденье иномарок?

— Пошел вон, козел вонючий. Ты хочешь, чтобы я шум подняла? Ты знаешь, что тебе за малолетку будет? Кодекс забыл?

Нож уже не играл той роли, для которой был предназначен. С каждой секундой в нем росла растерянность, которая порождала злость.

— Где деньги, сука?

Даша держала в руках мокрую намыленную мочалку и в ответ на вопль злодея бросила ее ему в лицо. Брызги полетели в разные стороны. Нож выскочил из рук и упал в ванную, задев колено девушки. Даша не успела нагнуться. Смахнув мыло рукой, рассвирепевший грабитель бросился на жертву и схватил ее в охапку. Брыкаться в зажатых тисках не имело смысла. Разъяренный и оскорбленный бандит тащил добычу в комнату и валил ее на кровать. Помнил ли он в эту минуту о деньгах, сказать трудно. Сейчас в нем полыхало пламя самца, и он ревел, как бык, брызгая слюной.

Стоило ему на секунду оторваться от жертвы, чтобы расстегнуть штаны, как он получил сильный удар пяткой в пах. Противник сломался пополам и начал хватать ртом воздух. Его мокрое лицо приобрело цвет зрелой вишни.

Даша перевернулась через голову и очутилась по другую сторону от кровати. Вскочив на ноги, она вновь побежала в ванную комнату. Но почему не в коридор? Боялась показаться в неглиже на людях? Испугалась гнева дежурной? Боялась, что грабитель перекроет дорогу? Но реальная помощь находилась за пределами апартаментов. Многих девушек на ее месте судьба повернула бы к окну или входной двери, но Даша вела себя непредсказуемо. Эпизоды мелькали один за другим, и никто теперь не возьмется восстанавливать события с абсолютной точностью. В человеческом мозгу не предусмотрен такой механизм, как стоп-кран или стоп-кадр.

Красивая безделушка с острым лезвием поменяла хозяина. Вот в чем она видела спасение, вот в чем она нашла выход. Каждый делает свой выбор. Даша схватила нож, развернулась и выставила острие вперед. Ей даже не пришло в голову запереть дверь. Возле дверей послышался сиплый хрип, звуки складывались в многоэтажный мат. В эту секунду в здании погас свет. Даша ничего не видела. Что-то рычащее приближалось. Рев нарастал и уже не ассоциировался с человеческим голосом, раскачивался то вправо, то влево. Девушка не могла оценить степень опасности, но сдавленные в тяжелых лапах ребра до сих пор ныли тупой болью. Дверь ванной с силой ударилась о стену, и в крошечную клетушку ворвалось горячее дыхание безумного животного. В воображении девушки рисовался образ чего-то огромного и лохматого, она зажмурила глаза, и ей стало страшно.

Даша сделала шаг назад и уперлась в край ванны. Сжав нож обеими руками, она размахнулась и со всего маху полоснула лезвием по воздуху. Она проделала опасное движение трижды. Челюсть свело судорогой, ноги тряслись, но тело напряглось, и в девичьих мышцах появилась огромная сила. Она начала крутиться волчком вокруг собственной оси с выставленным вперед оружием. На третьем витке лезвие нашло свою жертву. Оно вонзилось во что-то мягкое, и руки тут же намокли, будто их окунули в теплый густой кисель. Даша разжала пальцы и отпрянула. Несколько секунд в воздухе стояла мертвая тишина, и вдруг что-то с грохотом повалилось на кафельный пол.

Антон вздрогнул и взглянул на потолок.

— Ты слышал? — спросил он, повернув голову и пытаясь что-то увидеть в темноте.

— Слышал, — ответил Дэнди, доставая пистолет из-под подушки. — Я же тебе говорил, что он здесь. Открой шторы.

— Но кто-то наверху.

— Не он. Этот человек работает бесшумно. Там, где шумят, ему не место. Открой. С той стороны нас не видно.

Антон раздвинул занавески.

— Если он отрубил проводку, то будь уверен, до утра с поломкой никто не справится. Что бы он ни делал, он профессионал. Но он не знает, что мы знаем о его присутствии. Он уверен, будто накроет нас, как птенчиков в гнездышке. Но преимущество остается на нашей стороне. Мы в засаде, а он в зоне прострела. Не так много у него лазеек. Пусть сунется, мы его встретим.

Дим-Дэнди не ошибался. Карлов понятия не имел, что засвечен. Второй его просчет заключался в том, что он заранее обследовал тридцать пятый номер и не мог подозревать, что его заселят. Он не стал тратиться и занимать пустующие апартаменты. Такие стечения обстоятельств случаются раз в жизни. Разве мог он предположить, что в его главной отправной точке произойдет кровавое преступление.

Открытая дверь немного удивила Карлова. Но здешние уборщицы не отличались особой внимательностью, и виновник электрозамыкания не придал событию особого значения. В помещении хватало света. Яркая луна висела прямо над окном, и он не стал пользоваться фонарем. Тихо. Ничего подозрительного Карлов не заметил. Он не догадывался, что, услышав скрип двери, обитательница апартаментов упала на ковер и откатилась под кровать.

Даша не могла понять, кто мог зайти в номер. А если сейчас он включит свет? Она голая под кроватью, в ванной окровавленное тело, а на подоконнике за занавеской лежит ее сумка, без которой она не может уйти, и только поэтому девушка не выскочила в коридор, когда ее преследовал разъяренный маньяк. В сумке лежали все деньги и драгоценности, реквизированные у застреленной Мурки. Правда, этот факт трудно доказать. Жена афериста не станет бренчать золотом на глазах у завистливой публики, эти птички, подобно ее мамочке, рядились в побрякушки на закрытых приемах, куда вход перегораживают крепкие мальчики и стальные двери. Но пришелец мог сделать проще — взять сумку и уйти. Что тогда делать обнаженной девчонке?

Человек вел себя так, словно он всю жизнь прожил в этой комнате и вернулся за сигаретами. Когда он подошел к окну, у Даши похолодели ноги. Он открыл фрамугу, достал из наплечной сумки веревку и привязал один конец к батарее. Движения его казались виртуозными, как у циркача. Его тень в шляпе то и дело мелькала в лунном свете. Следом из сумки вынырнул автомат с коротким стволом. Человек взобрался на подоконник, надел на одно плечо сумку, на другое ремень автомата, сбросил веревку вниз и спрыгнул сам. Даша вздохнула. Ее сумка осталась незамеченной. Она так и не поняла, что происходит. Девушка следила за движениями чужака, но думала о своих ценностях, а не о том, чем занимается этот тип. От ее глаз ускользнул незначительный факт. Перед прыжком человек взглянул на часы и несколько мгновений ждал. Ждал, когда секундная стрелка коснется цифры двенадцать, и только после этого он прыгнул в темноту. Веревка змейкой улетела вниз и натянулась струной.

Этот мужчина напугал девчонку по-настоящему. Что-то в его движениях было такое, от чего ей стало страшно. Во всяком случае, она знала, что такому типу намыленную мочалку в лицо не бросишь.

Обстановка наэлектризовывалась сама собой, и отсутствие электричества не имело значения.

Дэнди заставил Антона лечь на пол и откатиться к кровати, а сам с пистолетом в руках прижался к стене. Гробовая тишина поднимала напряжение. Они слышали стук собственного сердца, но не смели шелохнуться. Интуиция подсказывала, что в ближайшие секунды что-то произойдет.

Так оно и вышло. Произошло. Телефонный звонок заставил их вздрогнуть.

Антон приподнялся и потянул руку к тумбочке.

— Лежать. Ни с места! — завопил Дэнди.

Он бросился на пол, перекатился через голову и очутился возле кровати. Дернув за шнур, он сбросил аппарат на ковер и подхватил трубку на лету. В ту же секунду в дверь постучали. Рефлекс сработал автоматически. Нервы дали сбой. Отвлекающий маневр мог быть одним, но не два холостых хода подряд. Дэнди не привык к таким выкрутасам. Рука дернулась вверх, и он трижды выстрелил в закрытую дверь. Тот, кто за ней стоял, получил пулю в живот и повалился вперед. Створка распахнулась, и в комнату ввалилось безжизненное тело. В ту же секунду черная тень загородила луну. За окном застрекотал автомат. Огненные молнии осветили помещение, град пуль взрыхлил штукатурку, ошметки обоев полетели в разные стороны, дверь превратилась в щепки, из подушек вырвались перья. Дэнди был слишком велик, чтобы его не задеть. Он не успел почувствовать боли и, прыгнув на ковер, покатился к шкафу, открывая ответный огонь. Антон прижался к стене и зажал уши ладонями. Шквал огня прекратился внезапно. Висящая за окном тень с автоматом исчезла в одну секунду. Никто из враждующих сторон ничего не понял. Бойню прекратила девчонка из тридцать пятого номера. Напуганная стрельбой, Даша выскочила из-под кровати, но нагишом убегать не решилась. Однако скалолаз мог вернуться с минуты на минуту. Решение пришло само собой. Девушка схватила с кровати зажигалку, подскочила к окну, встала на колени и пережгла веревку. Стрельба тут же замолкла. Теперь у нее осталось несколько секунд, чтобы одеться, взять сумку и исчезнуть.

Дэнди высунулся из окна. Темнота. Возле аллеи рос кустарник, слабый свет луны размазал контуры парка в одно черное пятно. Ни движений, ни шорохов. Слабый ветерок едва ласкал макушки деревьев.

— Уходим, Антон. Сейчас здесь начнется шухер. Пять минут, и все тараканы повылезают из щелей.

Дэнди схватил парня за ворот и поднял с пола. Только теперь он ощутил сильную острую боль в голени правой ноги. Парочка пуль покарябала ребра, но не поломала их. Белая рубашка превратилась в красную. Дэнди все еще находился в боевом настрое, и боль отступила на второй план. В нем закипала кровь, температура тела зашкаливала за сорок градусов. Он все еще сжимал в руках пистолет.

— Быстрее. К машине. Он не мог далеко уйти.

Опираясь на мальчишку, скрипя зубами, Дэнди скакал через две ступеньки вниз. Остановить этот порыв казалось невозможным.

Когда включили свет, Даша находилась в самом центре вестибюля. Прямо перед ней, у выхода, прижавшись к колоннам, стояли дежурная и швейцар. Их белые лица и онемевшие тела с опущенными руками напоминали покойников, которых забыли похоронить.

Даша взяла инициативу в свои руки и закричала во весь голос:

— Что уставились, шуты гороховые! Вызовите милицию. У меня в номере бандиты разборку устроили. Один зарезал другого и выпрыгнул в окно. Проверьте второй этаж. Там они продолжали стрельбу. Ну? Звоните, вызывайте, не стойте!

Даша побежала к дверям, выбила щеколду и вырвалась на улицу. Выскочив на аллею, она успела заметить серебристый «фольксваген», а рядом старого дружка Дэнди-Курского и еще какого-то патлатого типа. Ребята пытались убраться подальше от шумихи. Девушка хотела окликнуть Дэнди, но мотор взревел, и машина сорвалась с места. Не успела. Этому парню можно доверять.

Она побежала по аллее к шоссе. В одну секунду из кустов что-то выпрыгнуло. Что-то похожее на бросок кобры. Даша не успела отскочить в сторону, как ее схватила сильная мужская рука и затащила в густую зелень зарослей.

— Ша, сестренка. Не бойся. Веди себя тихо, и ты доживешь до старости. Мне нужна помощь, сестренка, и ты мне ее окажешь. Окей?

В слабых голубых просветах вырисовывался силуэт мужской шляпы. У Даши не хватало сил на сопротивление. Она выдохлась, страх сковал волю. Сколько же еще витков у этой спирали кошмаров?

2

Немало драгоценного времени ушло у Валета, чтобы добиться аудиенции у хозяина. В кабинете человека, чье имя во всех правоохранительных органах заносилось в черные списки, людям из охраны не предлагали стул. Валет стоял в двух шагах от двери и покорно ждал, когда патрон закончит телефонный разговор.

Прошло какое-то время, и на старого пса из охранки обратили внимание.

— Так быстро? — спросил хозяин.

— Мне нужны инструкции к дальнейшим действиям.

— В чем загвоздка?

— Есть причины, которые натолкнули меня на мысль, что перед нами разыграли спектакль. Я не уверен в том, что Дим-Дэнди причастен к убийству вашего сына.

— Когда Карлов доставит его в этот кабинет, мы докопаемся до истины.

— Извините, но я не знал, что вы отправили Карлова по следу беглеца. По вашим словам, я понял, что вы доверили ему разобраться в деле, а я занимался подстраховкой. Боюсь, что Боб его не поймает, а уничтожит. Дэнди — подставка.

Босс бросил карандаш на стол, и острый грифель сломался. Его лицо выражало недовольство.

— Мотивируй.

— Ваш сын задушен тонкой эластичной бечевкой. Я обследовал труп. В петлю из бельевой веревки сунули голову мертвеца. В доме находились двое. Ваш сын и Дэнди. Для смены веревок не было повода. Судя по отекшему языку, можно утверждать, что мальчика задушили, а уже потом выстрелили ему в голову.

— С какой целью? — раздраженно спросил хозяин.

— Закономерный вопрос. Спектакль выводит нас на Краснянского. Своего рода указатель. Три месяца назад был убит секретарь Краснянского. Его застрелили на территории конспиративной дачи и повесили на сук ели, которая стояла под окном кабинета самого Краснянского. Нам хотят навязать мысль, будто Краснянский сделал ответный удар тем же способом и тоже на даче, о которой никто не знает. Если вспомнить, то задание по ликвидации секретаря выполнял Боб Карлов. Директива исходила от вас. В то время спектакль не произвел на противника должного впечатления. Краснянский, как и вы, знал, что секретарь является «перевертышем» и работает на вас и на него. Исчезновение Дэнди выводит нас только на одну-единственную версию. Среди самых доверенных лиц есть враги. Вы решили подтвердить версию и отправили за беглецом погоню. Дальновидно и разумно. Однако Карлов предполагал такой ход событий и был готов к заданию. Во всяком случае, он точно знает направление, по которому уходит беглец, и идет следом.

— Почему ты делаешь упор на Карлова? Личные счеты? В бытность вашего рассвета ты был его начальником, а он подчиненным. Жизнь расставила все по местам, и в моей организации вы поменялись местами.

— Вы не правы, патрон. Я недолюбливаю Боба, но к работе это не имеет отношения. Тут можно вспомнить о второй причине. Замок. Я очень внимательно осмотрел дом, после того как получил ваше задание. На чердачной двери висел замок, но он исчез. Если принять на веру, что убийца вашего сына — Дэнди, то зачем ему снимать с чердака замок и использовать две веревки. Идем дальше. Чердак в доме не используется. В доме много комнат, куда не ступала нога человека, что же говорить о чердаке. У нас телевизионная система наружного наблюдения, и нет смысла играть в Тимура и его команду. Но кто-то использовал чердак как наблюдательный пункт. Пыль с окна, выходящего на въездные ворота, стерта. Фрамуга опушена, но не заперта. Могу добавить, что это окно находится над спальней, где произошла трагедия. Маршрут убийцы ясен. На входных замках нет царапин. Использовались ключи, а не отмычки. Вывод первый. Дэнди не убивал. Он жертва собственного страха. Делаем заключения методом отбора. Убийца поджидал жертву в доме, а значит, знал, что они прибудут туда. Такую информацию имели пять человек. Вы, я, Дэнди, Карлов и Джокер. Вас можно не считать. Мы с Джокером взяли мальчика у подружки и передали его в руки Дэнди. Тот повез его на дачу, а мы доложили Карлову об обстановке по телефону. Он вполне мог приехать на дачу раньше Дэнди. Ни я, ни Джокер этого сделать не могли. У Карлова никто не требовал алиби. Но только Карлов знает все слабости, минусы и плюсы в строительстве дачного поселка. Он занимался проектом и курировал строителей по части безопасности. Только он способен проходить сквозь стены незамеченным. Этот человек умен, хитер и расчетлив. Стоит вспомнить его дерзкий налет на секретаря Краснянского на территории их же особняка. Феноменальный трюк. Кстати, я обследовал этот особняк и систему охраны. Бьюсь об заклад, что у простого смертного нет возможности проникнуть на территорию незамеченным, я уже не говорю о теракте.

— На что ты намекаешь?

— На то, что Карлова впустили туда, и спектакль с секретарем был разыгран под аплодисменты Краснянского. Двуликий Янус никого не интересовал. Отработанный материал.

— Черт с ним. Но зачем ему убивать моего сына? — Патрон ударил кулаком по столу.

— Причина простая. Он хотел закрыть ему рот. Ваш сын работал на Краснянского, это знают все. Видимая часть айсберга. А почему ваш сын не мог встретить Карлова на стороне противника? Случайность? Нет. Закономерность. Сколько веревочка ни вейся, а конец найдется. Карлов попал в поле зрения, и у него не было другого выхода, как убрать свидетеля. И ему это удалось. Он допустил только одну ошибку. Он не мог предположить, что его версия вызовет сомнения и подвергается проверке.

Патрон долго молчал, разглядывая сломанный карандаш. Его лицо побледнело, но оставалось спокойным.

— Красиво излагаешь, Валет,

— Это Карлов красиво сработал. Он убивает и вешает людей противоборствующих сторон и получает похвалу от их руководителей. Он хорош для всех и этим греет собственное честолюбие. Сейчас по вашему заданию он ведет охоту за последним свидетелем. В его отчете будет сказано, что Дэнди погиб, оказав отчаянное сопротивление. И ему поверят. Все знают, что взять Дэнди голыми руками невозможно. Такие люди не идут на эшафот по собственному желанию.

Вновь воцарилась пауза. Шеф покрутил в руках новый карандаш, потом кивнул и сказал:

— Твоя взяла, Валет, Я отдаю тебе обоих. Посмотрим, какой из тебя выйдет охотник. Найдешь и привезешь мне их головы в корзине. Справишься с задачей — сядешь в кресло Карлова, не справишься — вылетишь на улицу. Без гроша. С котомкой по миру пойдешь!

Котомка Валета не интересовала, а кресло, которое занимал его бывший холуй, давно не давало ему покоя. Все к тому шло. Про себя Валет усмехнулся. «Головы в корзине!» Как они любят рисоваться, эти новые боссы. В русской мафии еще не сложились собственные традиции, и их черпали из истории сицилийской. Книг и кино на эту тему хватало, а своей фантазии не имелось. Наши короли подпольного мира обожали подражать всему, что эффектно выглядит на экране. Впрочем, это касается любой власти. Мы ведь имеем президента. Белый дом, трехцветный флаг и море иностранных слов, которые с трудом произносим, а их смысла вовсе не понимаем. Через копирку рисовать легче.

Валет получил то задание, которое хотел. В конторе его ждал Джокер с отчетом. Звонок Дэнди по междугородней ничуть не удивил Валета. Его беспокоило другое, он мог опоздать, и головы подопечных достанутся могильщикам.

Тишину нарушало жужжание мухи. Крылатое создание сделало очередной круг почета по тесному кабинету и вновь взялось таранить оконное стекло. Таня с сожалением посмотрела на бессмысленную борьбу насекомого с препятствием и сделала философское заключение: «Вот так и человек!»

Мамонову ответ женщины показался невнятным, и он повторно вернулся к заданному вопросу.

— Очень прошу вас, госпожа Любимова. Посмотрите внимательно на оружие. Может быть, вы ошибаетесь?

Татьяна неопределенно помотала головой.

— Ну почему я должна ошибаться. Я не утверждаю, что это тот самый пистолет. Но он точная копия того, что я держала в руках. Стрелять мне не довелось, но взвесить на ладони разрешили. Очень красивая игрушка. В детстве я любила играть в войну с мальчишками, и у меня наметанный глаз на оружие. Револьвер от пистолета отличу, а «наган» могу нарисовать по памяти. Олег с Сергеем устраивали тир в лесу, когда мы ходили на шашлыки или за грибами. Ну а женщин к этим делам не допускали.

— А ваш муж не признал пистолет.

— Вполне закономерно. Во-первых, он подполковник милиции. Госавтоинспекция. А во— вторых, он хорошо относится к Олегу и не хочет создавать человеку искусственных трудностей. Я — другое дело. Я думаю о вас лучше, чем другие, и не верю, что вы всерьез подозреваете Олега в убийстве. Он слишком глуп, чтобы придумать такое. И он слишком ее любил, чтобы совершить такое. Спортсмен. Этим все сказано.

Все мы понимали, конечно, что Олег Вере не пара, хотя должна признать, в этом человеке есть своя гордость и благородство. Защита униженной чести? Нет. Вряд ли Вера ему изменяла. Он только и годился для постели, какой ей смысл собирать грязь на стороне. И вряд ли у нее оставалось время на пустые романы. И главное. Если Олег решился бы на такой поступок, то, совершив его, тут же явился бы с повинной. Его совесть заела бы. Ну а корысть, деньги и прочее тут неуместны. Все и так на его имя записано. Он же всем пользовался, и никто ему не чинил препятствий и не делал запретов. Ходить на работу — это его блажь.

— О завещании мы пока говорить не можем. Вся документация лежит в банке, и адвокат огласит волю покойной на девятый день. К сожалению, Левин в командировке, как нам сообщила его секретарша, и некоторые аспекты дела от нас все еще скрыты.

— О командировке я ничего не знаю. У Марка, как мне известно, все клиенты столичные и дел на периферии у него нет, а то, что он уехал, я могу подтвердить. Мы с мужем встретили его на восьмидесятом километре Симферопольского шоссе. Он ехал на юг. Я его не расспрашивала, нам не до того было.

— На машине?

— Ну конечно.

— Такие люди привыкли ценить свое время. Самолет решает все проблемы в считанные часы.

— Безусловно. Мы были крайне удивлены, увидев его в дорожной забегаловке. Он набрал полный пакет бутербродов и несколько бутылок сока. Похоже, его ждала долгая дорога,

Мамонов задумался, а Таня взглянула на окно, которое таранила муха. Ее жужжание действовало на нервы.

Но Татьяна, как и многие женщины, была очень наблюдательна и часто делала правильные выводы, вовсе не задумываясь о тонкостях следствия, Человек, о котором она говорила, катил на юг, и его путь был не близок. Сейчас он сидел в другой дорожной забегаловке, где солнце светило ярче и теплее подмосковного. Ему везло, он не сомневался в этом, он шел по следу и снимал пенки со взбитых сливок. Адвокат волей судьбы получал в руки материал, который туг же становился орудием против его оппонента, Теперь он уже не сомневался в виновности Даши и точно знал, как прижать ее к стенке.

Левин сидел за стойкой бара и слушал чужой разговор. Кассирша разговаривала с милиционером, а человек в штатском с умным видом делал записи в блокноте.

— …Конечно, мы его запомнили. И машину запомнили, — деловым тоном докладывала женщина. — Я тебе без балды скажу, Степаныч, этот тип сидел. Сколько лет в пищеблоке работаю, всяких повидала. На правом плече татуировка у него. Череп в восьмиконечной звезде. Куртка на нем была кожаная без рукавов, на голое тело надета. Он понял, что я смотрю на плечо, и встал другим боком, а потом с подносом в дальний угол свалил. Подсел к дорожной шлюшке, голубоглазенькая, с косичкой, на приличную тянет, ну и снял ее тут же. Вместе уехали…

— Ладно, Прасковья. Ты мне шлюхами мозги не засоряй, о парне толкуй.

— Высокий, ладный. Лет двадцать пять с виду. Избалованный, наглый. Пуп земли, одним словом.

— Ну а на маньяка похож?

— А я что, их каждый день вижу?

Участковый снял фуражку и вытер пот со лба.

— Сколько лет на службе, ничего подобного не видел. Такое он там наколбасил. И ведь что непонятно. Машина-то красная в гараже стоит. У судьи такой не было. Убил хозяина и жену, устроил погром и ушел. Чепуха получается.

— Так он ждал хозяев? — спросила кассирша, укладывая бюст на стойку. — Мне показалось, что судья с женой на следующий день приехали. Валька-молочница с ними в одном автобусе от станции ехала.

— Это неизвестно. Может, он их возле дома поджидал. Следователь из центра — мужик толковый. Он думает, что парень застал хозяев врасплох. Стол накрыт: свечи стоят, вино. Очевидно, ужинали. Судью-то он на втором этаже в спальне порешил. Острым концом кочерги полголовы снес с плеч. Ну а жену из пистолета пристрелил. Шесть пуль всадил, три в голову, и все смертельные. Садист! Сейчас там эксперты копошатся, но отпечатков никаких. Профессионал. Правда, промашку все же допустил. В доме следы вытер, а в машине забыл. Что-то тут не так с машиной. Сейчас выясняют. Вот только время упущено. Ушел гад! Ищи теперь.

— А как же их нашли?

— Домработница. Пришла после выходных, а тут на тебе. Жемчуг украли, кольца фамильные, деньги. Все ящики вынуты, все вверх дном. Короче говоря, Москву подключать будем. Ну? — участковый повернул голову к помощнику. — Все записал?

— В основном.

— Пошли докладывать. А может, к Вальке заглянуть? Кого она там и где видела. Короче, трогаем. А ты, Прасковья, потом зайдешь, протокол оформим.

— Мы с Иваном придем. У него память хорошая.

Левин сидел тихо и пил кофе. После ухода милиции он выпил еще одну чашку и незаметно ретировался. Дом судьи находился в трех километрах, и Левин хотел посмотреть на него. Иногда полезно послушать, о чем соседи судачат. Местный люд всегда много знает, но перед грозным стражем закона тут же теряется и забывает главное. А в толпе они все помнят и еще поспорить могут.

Не так далеко от дома судьи произошло еще одно побоище. Сотня километров к югу, и опять взрыв насилия. После бурных событий всегда наступает похмелье. Люди с больными головами рассматривают места былой славы и поражаются, как слабая человеческая натура может сокрушить на своем пути больше, чем увидеть.

Двое офицеров милиции из Курска на побоище оказались случайно. Они получили сигнал и искали определенных лиц, но местный обслуживающий персонал гостиницы «Маяк» с испугом и надеждой относился к милицейским мундирам. Их встретили как родных, в то время как в областном центре шла оперативка, где решался вопрос, кому доверить работу по делу в гостинице. Вызванная бригада с ночи дремала в машине, ожидая начальства. Все, что они сумели сделать, это запереть третий и второй этажи, переселив постояльцев на четвертый.

Ну а местным как держать язык за зубами? Чаша переполнилась, так и плещет. Чего от милиции скрывать?

Лейтенант ни на шаг не отступал от капитана и старался выглядеть озабоченным. Капитан, в свою очередь, понял, что их приняли за главных, и не хотел упускать момента. Пока те, кому надо, приедут, туг многое узнать можно. В ресторане «Белая ладья» им доложили, что те двое уехали в «Маяк» на серебристом «фольксвагене», и даже запомнили номер машины. Но в «Маяке» их ждал сюрприз.

Капитан покачал головой и протянул:

— Т…а…к!

Они сидели в холле, и их окружала гостиничная рать дежурных по этажам, горничных, официантов, уборщиц и портье. После сигнала «Так» галдеж прекратился.

— «Скорая» уехала еще до рассвета, — птичьим голоском лепетала администраторша. — Они увезли бармена с разрешения ребят из отделения. Проникающее ранение в живот. Говорят, выживет. Много крови потерял. Он еще в сознании был. К нему клиент из ресторана подошел и попросил в двенадцать ровно подняться на второй этаж и принести коньяк в двадцать пятый номер. Но только после того, как там зазвонит телефон. Он ему обещал заплатить. Новый год летом устраивал. И ко мне этот же тип подошел и тоже попросил в двенадцать ровно позвонить. Даже часы сверил. Мол, к друзьям идет и шутку для них заготовил. Теперь мы видим, какую шутку он устроил.

— Как выглядел этот тип? — деловитым голосом спросил лейтенант.

— Чудик какой-то. В темных очках и в шляпе. Лет сорок на вид. Одет хорошо, по-столичному.

— Кто у вас жил в двадцать пятом номере? Имена, фамилии, как выглядели?

— Тут какая-то несуразица получилась. Деньги они заплатили. Сказали так: «Вещи отнесем и спустимся с документами. Мол, в чемодане лежат. На дне». Один парень здоровый. Красивое лицо, не бандитское. Второй щуплый, с волосами до плеч. Так сейчас уже не ходят или хвостик делают. Одному около тридцати, другому дет двадцать.

Стеклянная дверь отеля открылась, и в холл вошел сержант с бутылкой «Пепси». Лицо его было заспанным, а форма помятой. Завидев начальство, он попятился, но капитан поманил его пальцем. Пришлось присоединиться к обшей компании.

— Вы ночью приехали по вызову?

— Мы, — глухо ответил сержант. — Старший подался в управление, он все знает.

— Но и вы не для мебели приехали.

— Ну так. На подхвате.

— Где ребята из двадцать пятого? Те, что салют устроили.

— Смылись.

— Что вы обнаружили?

— Труп в тридцать пятом. Этажом выше. В ванной валялся. В горле нож торчал по самую рукоятку. Под окнами веревка. Часть веревки с обожженным концом, а в тридцать пятом второй конец к батарее привязан. Через окно удирал, но кто-то веревку пережег. В двадцать пятом никого. Все стены пулями из автомата прошиты, на полу есть пятна крови, а также в коридоре и на лестнице. Уходили с ранами. Или один другого тащил. Под окном возле клумбы около тридцати гильз обнаружено.

— Странное определение для сотрудника милиции: «около тридцати». Вы ведь не репортер, а оперативник. Так сколько?

— Лейтенант считал. Я не знаю. Приедет, скажет.

— Какие меры приняты?

— Оповестили больницы, травмпункты. По поводу огнестрельных ранений. Предупредили ГАИ.

— Когда?

— С опозданием. Там бармен был ранен, никак до «скорой» дозвониться не могли.

— Понятно. Вы свободны.

Капитан встал. Они услышали больше, чем хотели. Пришло время решений. Офицеров пригласили в ресторан и угостили завтраком за счет заведения. Лица курских сыскарей выглядели озадаченными.

Намазав хлеб маслом, капитан сказал:

— Я сразу понял, что эти бандюги широкого профиля. Тут одна мысль сама напрашивается. Баба с золотом пропала. Хозяева решили выяснить у охранников, куда делась сумка. Спрятали? Получай! Кому-то она везла ценности? Такими деньгами серьезные люди ворочают. Я думаю, эти ротозеи не знали о сумке. Они охраняли девчонку, и все. Иначе еще в Курске кипеж подняли бы. Теперь-то они скумекали, в чем дело. А если так, то в Курск вернутся, и еще не одна стенка пулями, как колбаса салом, будет нашпигована. Конечно, подполковника мы предупредим, а сами на юг двинем. Пусть он готовит оборону. Если они ушли к югу, то мы их скоро найдем.

— И ты пойдешь грудью под автомат? — ехидно спросил лейтенант.

— Зачем, можно стрелять в спину. Когда преступник убегает, он показывает тебе пятки и затылок, а ты выбирай, куда палить. Главным наш козырь, что бандиты о нас не знают. У них своих врагов выше крыши. Ну а если мы их не догоним, другие это сделают. Рисковать не будем, вмешаемся в крайнем случае. Я не сомневаюсь в успехе.

Лейтенант не заметил огонька в глазах сослуживца. Оптимизм выглядел наигранным. Но как ни крути, а выбирать не приходилось. Позорная отставка, близкая старость, отсутствие профессии, инфляция, безработица, невыплаты пенсий. Сдать золото — значит прозябать с удочкой на берегу пруда.

Капитан с трудом дозвонился до Курска и то попал не вовремя. Подполковник беседовал с коллегой из Москвы, а тут звонок. К тому же капитан ничего не слышал и кричал во всю глотку, в то время как подполковник все прекрасно слышал, и не только он, а любой, кто находился в его кабинете. Подполковник сам сожалел, что впутался в эту историю, но ком накатывался все больше и больше, и менять что-либо было уже поздно.

За пять минут до звонка он еще выглядел бодрячком и разговаривал с коллегой приветливо.

— Ну что я могу тебе сказать, служивый, — мягко стелил курский начальник, глядя в глаза Колесникову. — Зря твой командир поторопился. Мы здесь люди маленькие, подневольные. Москва дала отбой, а мы не решились ослушаться. Женщину оформили как неопознанный труп, найденный на городской свалке, а задержанного парня отпустили. Другое дело, если бы вы позвонили. Мы же не знаем, что вы там задумали. Кто мог знать, что он тебя заинтересует. Безобидный мальчишка. Тряпочный какой-то. Ни рыба ни мясо. На кой черт он мне нужен, сам посуди.

Колесников переминал в руках кепку и тупо смотрел в пол. Фальшивил подполковник, а как докажешь, он здесь король.

— На этом тряпочном пареньке убийство висит. Я хотел потихоньку, но не получается. Придется в розыск объявлять.

— Ты еще в Интерпол заявку подай на этого хлюпика. Тоже мне убийца, понимаешь, крутого нашел. Небось, на следующем полустанке на вокзале спит.

— В тихом омуте черти водятся. Правда, я его не видел…

— Мелюзга. Такой на мокруху не способен. Поверь моему опыту, служивый. Я тебе вот что скажу.

Сплошной телефонный звонок оборвал начальника на полуслове. Знал бы, кто звонит, не брал бы трубку, но рефлекс сработал, и он включился в разговор. Односторонний разговор, так как подполковника не слышали. Колесников чувствовал себя не очень уютно, став свидетелем чужой беседы, но если выйти, то уже не будет повода зайти. Разговор зашел в тупик, но Колесников не мог остаться с пустыми руками. Он рассчитывал получить хоть какую-то информацию. Пусть даже незначительную, но зацепку.

Голос из трубки вещал:

— Мы сейчас застряли в Обояни. Тут произошла бойня. Один труп и один раненый. Московский бычара и наш беглый патлатик устроили. Кто-то их преследует. Здесь орудует банда. Не исключено, что они ищут сумку убитой бабы из поезда. Мы опоздали к пиршеству, все уже разбежались. Едем дальше на юг. Будьте начеку. Возможно, громила скумекал, где искать потерю. Есть раненые. Вы ждите их в городе, а мы пойдем дальше, пока след не остыл. Конец связи.

Подполковник тщетно старался заткнуть подчиненного, тот ничего не слышал. Тут не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы все понять. Когда всю жизнь существовал на поборы и взятки, нос чует опасность за сто верст, а уши превращаются в локаторы. Если подумать, то ничего особенного никто не сказал. Для Колесникова хватило мелочей: «баба из поезда», «наш беглый патлатик».

Задавать вопросы не имело смысла, и вид у подполковника стал кислым и настороженным. Колесников извинился и вышел.

На первом этаже управления сидел дежурный лейтенант. Колесников отдал ему бумажку и изобразил своего в доску парня.

— У вас нормальный начальник, не то что наш.

Лейтенант не реагировал. Он так не думал.

— Ну а что там, о беглецах-то ничего не слыхать?

Лейтенант оставался безучастным.

— А кто здесь что слышит. Старухи на скамейке больше нас знают. Когда плетутся дворцовые интриги, нас на поводке в наморднике держат. Да и тебе, браток, начальник душу наизнанку не выворачивал. Так ведь?

Колесников удивился. Слишком умен для периферийного лейтенанта. Пригляделся и заметил два лишних прокола в погоне. Вот оно что. Болтлив, видать, был капитан, язык вместе со звездами остригли.

— Так. Хитер, волчара! Выходит, зря я перся из Москвы в такую даль.

— Я тебе так скажу, приятель. Если они устроили травлю, то своего добьются. Ты уж не мешайся у них под ногами. Они люди непредсказуемые.

— Их что, целая армия?

— Дело не в количестве, а в возможностях. Они здесь хозяева. Мой тебе совет: езжай в столицу, там спокойней. Этот городок слишком прозрачен, а ты и так уже засветился.

— Спасибо за совет.

Колесников и без советов не собирался оставаться в Курске. Он решил действовать с опережением. В заржавевшем, очерствевшем нутре старого мента что-то заскрежетало, где-то просочилось какое-то непонятное чувство. Чувство беспокойства за чью-то чужую жизнь. Мальчишке грозила опасность. Он отчетливо понимал, что ловить парня никто не собирается, это обычная бегущая мишень. И вдруг ему стало легче. Теперь он перестал считать себя охотником, а превратился в спасателя. С самого начала у него не лежала душа к погоне, но теперь поиски Антона приобрели другой смысл. Колесников давно поймал себя на мысли, что он вовсе не верит в страшного бомжа — убийцу и кровожадного маньяка. Он верит в наивного доброго малого, которому не везет. В мистику Колесников не верил. Жизнь — штука полосатая, сегодня везет, завтра нет. Странно, что он подумал об этом только сейчас.

Он ехал в трамвае на вокзал и улыбался. Как хорошо за окном-то!

Пора и нам попрощаться с Курском и вернуться в Москву. В кабинете следователя вопросы решались оперативно, если они правильно ставились и люди знали, чего хотят добиться.

Рогов заглянул к Мамонову и попросил его выслушать. Настырный малый, взялся за дело и тащит свою ношу до конца. Мамонову нравились такие ребята.

— Я не жалуюсь, — издалека начал оперативник. — Не так это трудно, не так легко. Муторно, занудно, согласен. Но кропотливая работа дает свои результаты.

— И долго ты еще будешь распевать гимны своему трудолюбию?

— Нет, я так. К слову. Партия пистолетов «лепаж» с порядковыми номерами от 07534 до 07546 была отправлена заводом-изготовителем в Финляндию в прошлом году. Группа спортсменов из северных и прибалтийских стран опробовала оружие для соревнований в крытых тирах. Бельгийский пистолет «лепаж» давно снят с производства, но его рекомендовал какой-то старый знаток оружия, герцог и большой авторитет в этой области. Завод отдал дюжину экземпляров из своего спецхрана. Престиж превыше всего. Отдали безвозмездно. Однако спортсмены выбрали для соревнований «беретту». Это их дело. Партия «лепаж» была передана в дар спортсменам Литвы по случаю соревнований в крытых тирах, которые должны были проходить через три месяца того же года. Но соревнования сорвались, и оружие хранилось в тире общества «Взлет». Ожидалось совещание работников правоохранительных органов стран Балтии, в том числе Польши, Норвегии, Швеции. Для ребят готовили показательные стрельбы литовской полиции. Совещание прошло, стрельбы завершены, а оружие так и осталось бесхозным. Никто из силовых ведомств не взял на свой баланс дюжину восьмизарядных никелированных красавцев. Заводскую, можно сказать, гордость.

Впоследствии пистолеты попали в общество «Витязь», а там, в свою очередь, испугались, что не найдут к ним боеприпасов, и сделали обмен с Санкт-Петербургом на пистолеты «марголина». Неравноценный обмен и незарегистрированный в МВД. Теперь самое интересное. Три пистолета были похищены из коммерческого тира «Дикий кабан», где тренировались ребята из частных охранных агентств. Жулика поймали на четвертом пистолете. Им оказался сторож тира, бывший милиционер, спортсмен-стрелок. Дознание показало, что покупателем был барыга из Москвы, тоже из бывших спортсменов. Барыгу нашли. Он уже сидел в Крестах за очередную перекупку краденого. Но работал барыга в основном по золоту и камням. Долго он не запирался: «Да, был факт, подвернулись стволы по случаю, навара с них не имел, отдал дружку на хранение. Пусть лежат, хлеба не просят. Кто дружок? Тоже из бывших. Мяч вместе гоняли, Олег Коптев». Вот такая у меня есть грустная история.

— Оснований для ареста хватает.

— Есть довесок. Небольшой, но есть. Вы знаете, что Олег в долгах как в шелках ходил. Не очень-то его супруга баловала. Я был у старшего тренера, показывал фотографию барыги. Признал его старик. Видел он его, и не раз. Вопрос следующий. Барыга золотишком и камнями промышлял. А где брал? Если вспомнить, то у покойной жены Коптева этого добра завались было. Нет ли тут связи? Может быть, ниточка по земле стелется, а мы ее не видим.

— Боюсь, ты прав: Коптев. Пора идти к прокурору за санкцией,

— И обыск не мешало бы провести,

— Думаю, да.

Слышала бы эти слова Даша. Бальзам на душу. Но у Даши своих проблем хватало. Ее путешествие с каждым днем становилось опаснее и опаснее.

3

Девушка прижалась к спинке сиденья. Ствол револьвера смотрел ей в сердце, и она не сомневалась, что в этих руках он непременно выстрелит.

Машина стояла на окраине маленького городка, возле аптеки. В двух шагах от машины ходили люди, но никому и в голову не приходило заглядывать в чужой автомобиль.

— Иди, малявка, в аптеку и купи все необходимое. Нам нужны перевязочные материалы. — Взмокшее лицо Карлова со стальными водянистыми глазами походило на скалу, омываемую волнами. — И не валяй дурака, малявка. Пожалей свою красивую башку. Жаль, если она разлетится вдребезги.

Девушка кивнула. Она и не думала бежать. Слишком просто и глупо. От такого волчары так просто не уйдешь. Он слабеет с каждой минутой. Долго не выдержит: или уснет, или потеряет сознание. Вот тогда…

— Я не собираюсь бежать. Вам нужен врач. Вы потеряли много крови.

— Врач принесет мне погибель, а не спасение. Механизм запущен, глупое создание. Ты будешь моим врачом, и я отблагодарю тебя за это. А теперь топай, детка.

Даша вышла из машины и направилась к стеклянным дверям аптеки. Сквозь витрину был виден весь торговый зал с пальмами в кадках и редкими посетителями.

Карлов смотрел вслед стройной фигурке и не мог удержать зрение в фокусе. Девушка расплывалась в яркое пятно. Но он точно знал, что стоит ему закрыть глаза, как наступит конец. Старый волк, стратег, авантюрист, обладающий острым нюхом, умеющий делать точные расчеты, не мог подохнуть так глупо. Он не мог позволить себе проиграть схватку какому-то сопляку с куриными мозгами. Мелюзге, забравшему у него единственную женщину, которую Карлов любил, и она подчинилась и ушла. Поганец. Кусок красивого мяса, и больше ничего. На кого она его променяла? Нет. Если ему суждено умереть, то только не сейчас. Он должен закончить начатую партию в любом раскладе. А ранения ерунда. Достойное оправдание перед боссом. Царапины быстро заживают. Душу вылечить невозможно.

Карлов скрипел зубами от боли. Правая ключица раздроблена пулей, как он теперь сможет стрелять? Он едва переключал рычаг скорости в машине. Плечо онемело, распухло, а боль стала тупой и дергающей, словно кто-то время от времени дергал за ниточку, к которой подвязаны нервные окончания.

Девушка вернулась с полным пакетом медикаментов. Глаза ее повеселели, страх отступил на задний план. Она все еще играла в куклы, и ей нравилась идея стать лекарем, хотя бы на время. Перелом произошел в тот момент, когда ей предложили из заложницы превратиться в участницу событий. Получится или нет? В жизни все нужно испытать, а вид крови ее уже давно не пугал. Глядя на своего подопытного кролика, Даше показалось, что ее пациент может умереть.

— Нужно найти хорошее место возле чистой воды. Нам подойдет какой-нибудь лесок с проточным ручьем. У вас хватит сил доехать? Здесь слишком многолюдно.

— Головастая девушка.

Карлов не переставал удивлять свою пленницу силой воли и твердостью духа. Он включил двигатель, и машина сорвалась с места.

Кроме головастой девчушки существовал головастый мальчуган, который давно уже нашел место в лесу. Милый уголок на краю болота, где в двух шагах находился родник. Картина со стороны выглядела ужасающей, если не знать, что здесь произошло двумя часами ранее. Дим-Дэнди лежал на подстилке, расстеленной поверх лапника. Его руки были вытянуты над головой и привязаны автомобильным тросом к дереву. Ноги перетягивал галстук, а сорочка на теле превратилась в лоскуты. Парень на растяжке выглядел, как шкурка кролика на просушке. Рядом у костра валялись две пустые бутылки из-под водки. Антон не походил на злодея, но его действия выглядели кровожадно. Мальчишка раскаливал на костре лезвие ножа. Все это действо сопровождалось кошмарным хриплым воем вперемешку с матом. Дэнди знакомил лесной массив с народным фольклором: «Шумел камыш, деревья гнулись…» Камыша здесь хватало, но шумел вовсе не он, погода стояла тихая и безветренная.

Подготовительная процедура закончилась, и Антон скинул окровавленную повязку с простреленной ноги раненого.

— Теперь, Димыч, закуси удила, будет больно.

Пьяный голос что-то гаркнул и вновь запел. Нож вонзился в мышцу и сделал глубокий надрез. Мужеству Дэнди можно было только позавидовать и восхищаться им. Он выл по-волчьи и кусал губы до крови, он пел, перевирая слова, и вновь завывал, пыжился, как роженица, обливался слезами, но не дрогнул и не шелохнулся.

И вот наконец все кончилось. Перед потухающим сознанием Дэнди мелькнул пинцет, в котором была зажата пуля. Он взглянул на небольшой помятый шарик, который раздробил ему кость и доставил столько боли и мучений. Комментариев не было. Дэнди улыбнулся и потерял сознание.

Проснулся он от щебетания птиц. Боль отступила. Во рту пересохло, а голова гудела, как ветер в дымоходе. Антон сидел на кочке возле трясины с соломинкой во рту. Приподняв голову, Дэнди осмотрелся. Ноги и руки развязаны, рана стянута бинтами, а возле лапника стоит фляжка с водой.

— Привет, доктор. И как это тебе удалось меня приволочь сюда? Я же тяжелее вдвое.

— А я жилистый, — ответил Антон, не отрывая глаз от сидевшей на кочке лягушки.

— А почему люди не могут быть амфибиями?

— Кем? — переспросил Дэнди.

— Амфибиями. Теми, кто может жить и на суще, и под водой. Помнишь фильм «Человек— амфибия»? Какая красивая и благородная идея. Свободное от рабства человечество. Царство покоя и справедливости.

— Чудик! Там же акулы плавают. Правда, в океане их меньше, чем на суще, но справедливость в живом мире искать бессмысленно. Закон природы гласит: «Выживает сильнейший». Хочешь жить — будь сильным.

— Я так думаю, что ты не прав.

Лягушка сделала прыжок и исчезла в тине.

— Утонула? Нет, спряталась. А для человека такой прыжок кончится смертью.

— Ну хватит нудить, лекарь! Ты мне вот что скажи. Ты машину водить умеешь?

Антон встрепенулся.

— Как тебе сказать. Мальчишкой в деревне, на элеваторе, дядька мой учил крутить баранку. Вроде получалось.

— Отлично. Поведешь «фольксваген».

— Брось, Димыч. С такой штукой я не справлюсь.

— Научишься. Не век же нам в лесу сидеть. Надо ехать. Где-то здесь бродит тень Боба Карлова. Я должен его достать, или он нас достанет. Третьего не дано.

— Но он же упал! Ты убил его. Он мертв!

— Брось, пацан! Боба так просто не убьешь. Под окнами я никого не видел. Трупы не умеют ползать. В крайнем случае он ногу подвернул, но там высота слишком условная. Будь уверен, парень, этот тип где-то рядом.

— Но тогда надо было машину загнать в лес, а мы бросили ее на шоссе.

— Все правильно. Он должен ее увидеть. Не думай, он не дурак и искать нас здесь не будет. Он проскочит дальше и сам устроит засаду.

— А как ты узнаешь об этом?

— Ты не волнуйся, я тоже не лыком шит. Знаю я методы этих жуков. Они не бойцы, а так, подстрекатели и ловкачи. Лоб в лоб он не пойдет, пока себя не обезопасит. Надо дать ему такую возможность. Он сожрет ферзя, но проглядит проходную пешку.

Так или нет — время покажет. В одном Дэнди был прав — Карлов не собирался отступать.

Даша устала. Ей нужны были силы, и она заснула. Машина шла ровно и быстро, Карлов молчал и следил за дорогой. После перевязки и обезболивающих лекарств он чувствовал себя лучше. Девчонка спала на заднем сиденье, свернувшись в клубок. Сейчас она ему не нужна, пусть спит.

Вдали на шоссе появилась серебристая точка. Карлов сбросил скорость. Еще несколько минут, и он узнал знакомый «фольксваген». От предчувствия удачи у охотника поднялось кровяное давление. Он не стал останавливаться, а медленно проехал мимо, положив пистолет на соседнее сиденье. В машине никого не оказалось. На засаду не похоже. Карлов проехал пару километров вперед и развернулся. Последний отрезок дороги в тридцать километров пустовал. Машины куда-то исчезли. То ли люди попрятались от жары, то ли они сбились с главной магистрали и ехали старой дорогой, которой уже никто не пользовался. Скорее всего, так и случилось. В спешке уходили и он, и Дэнди. Ночью они не заметили развилку и ушли вправо, тогда как главная магистраль уходила влево. Что ж! Значит, так им на роду написано. Не ясно только, кому из них повезло?!

Когда Карлов проехал мимо «фольксвагена» в обратном направлении, то лишний раз убедился, что хозяин машины ушел надолго. На рулевом колесе стояла блокировка. Охотник сделал еще один заход и подкрался к машине сзади. Минут пять он сидел, вглядываясь в опушку леса, он ждал, но ничего не менялось. Карлов вышел из машины и приблизился к «фольксвагену». Открытие дверей — дело техники. Карлов обследовал салон, пошарил под сиденьями, в бардачке и принялся за багажник. То, что он искал, лежало под резиновым ковриком. Английский двенадцатизарядный карабин сорок четвертого калибра «ли-энфилд». У него имелось другое название «джунгли-карабин». С такими игрушками бывшие колонисты ходили на слонов. Теперь эта штука предназначалась для человека, который держал ее в руках. Суеверный Карлов не увидел в оружии лика смерти. Вряд ли оно его достанет. Карлов вынул патроны, убрал винтовку под коврик и захлопнул крышку багажника. Остальное отдавалось на волю судьбы. Он вернулся в свою машину и тихонько тронулся с места. Есть пистолет у Дэнди или нет, не имело значения. Вряд ли кто-то из соперников подпустит противника на близкое расстояние. И здесь Карлов мог проиграть. Дэнди — снайпер с опытом военных действий, и обмануть его нелегко. Но Карлов играл белыми и имел преимущество первого хода. Только грамотная западня может дать нужный эффект, а роль наживки сыграет девчонка. Отвлекающий маневр — и первый выстрел достанется ей, что касается второго, то его сделает Карлов, и он поставит точку в охоте.

Когда Даша проснулась, машина шла на высокой скорости. Ей снились кошмары, кровь, трупы и трясина. Болото засасывало ее с головой, и она ничего не могла сделать. Сердце колотилось в груди с силой молота. Она приподняла голову с сиденья и увидела знакомую шляпу. Ее игра в доктора увенчалась успехом. Страшный монстр возродился, он что-то напевал себе под нос и бормотал сквозь зубы, изрыгая проклятия и угрозы.

Даша осмотрелась по сторонам. Кругом бескрайними просторами лежала степь. Следом за их машиной, в сотне метров, шел тяжелый рефрижератор. Дальнобойщик выжимал из грузовика все соки, но не хотел отставать. Каждый развлекается, как может. Девушка опустила голову на сиденье и коснулась пальцами дверной ручки. Нужно открыть дверь, прыгнуть как лягушка и после приземления остаться живой. Из положения лежа прыгать очень неудобно, и ее пугала высокая скорость. Плюс только один. Земля рыхлая, а трава высокая, Даша подтянула к себе сумку и накинула ремень на плечо. Оставалось сконцентрироваться, и вперед.

Девушка повернула ручку и толкнула дверцу…

Солнце перевалило с зенита к западу и лениво опускалось к горизонту. Жара спала, и воздух стал влажным и прозрачным.

На опушке появились двое. Огромный атлет навалился всем телом на долговязого паренька и погонял его, как замученную лошадь. Так они с большими трудностями добрались до шоссе и подошли к машине.

— Зря мы оставили покрывала и трос в лесу. Такие вещи всегда нужны.

— Брось, доктор. Лишние пять грамм, и ты свалился бы. Я даже не взял галстук за пятьдесят долларов, а ты про трос лопочешь. Если наша дорога кончится у моря, то мы все купим. И тебе галстук повяжем. А сейчас надо выжить.

Дэнди снял пиджак и бросил его на заднее сиденье.

— Ну а теперь достань мне артиллерию из багажника.

Дэнди подал ключи мальчишке и плюхнулся на переднее сиденье рядом с водительским.

— Ищи под ковриком.

Вид карабина казался устрашающим. Антон передал оружие хозяину и сказал:

— Плохо все это кончится, Димыч. Давай бросим все и уедем к чертовой матери. Туда, где нет акул.

— Где нет акул, там есть волки. Глупец. Неужели ты думаешь, что в этом мире можно исчезнуть? Он слишком тесен. Нет. Дорогу надо прочищать.

Вынув затвор из винтовки, Дэнди рассмеялся.

— Ну вот. Я же говорил, что он клюнет! Боб слишком самоуверен. Почему он меня считает лохом, я не знаю. Ошибаешься, дружок! Ты еще повертишься юлой.

Дэнди достал их кармана брюк картонную коробку и высыпал на колени патроны.

— Так-то оно лучше будет. Веселей! Ну, Антошка, садись за руль. Не дрейфь! Дорога гладкая, прямая, знай себе дави на педаль.

— Плохую ты игру затеял, — хмуро пробурчал Антон и нехотя сел в машину.

4

Машина поднялась на холм и тут же остановилась. Дэнди дремал, откинув голову назад. Антон легонько толкнул его в бок.

— Димыч, кажется, мы приехали.

Дэнди открыл глаза и взглянул на дорогу. В сотне метров на шоссе стояла машина Карлова.

— Ну наконец-то. Поперек поставил, гад, не объедешь. Выгадал позицию, мы против солнца оказались.

— Его в машине нет.

— Вижу. У опушки залег. Черт. Трава скошена, не скроешься. Ладно. Сиди, пацан, и не высовывайся.

Дэнди взял с заднего сиденья карабин, и в эту секунду где-то хлопнул сухой щелчок выстрела. «Фольксваген» тут же осел на переднее колесо.

— С оптикой палит, кровосос! Ну погоди, я тебя и без прицела достану. На ощупь.

Дэнди раскрыл дверцу и выкатился на шоссе. Раздался еще один выстрел, и пуля отрикошетила от асфальта возле головы соперника.

Дэнди встал на одно колено. В секунду он вскинул карабин на изготовку и сделал три выстрела подряд. У опушки, в полусотне шагов, посыпались скошенные пулями ветки. Дэнди замер. Момент был упущен. Стоит Карлову выстрелить, он тут же будет обнаружен, и его уже ничего не спасет, даже если его пуля долетит до цели.

Пауза длилась около минуты. Дэнди напоминал каменное изваяние, только слабый ветерок немного трепал его короткие волосы. Карлов не выдержал. Его жилистая фигура в костюме, шляпе и темных очках выскользнула из-за дерева и появилась на поляне. Он поднял винтовку вверх и отбросил ее в сторону. Дэнди встал в полный рост.

— Здесь твой путь закончен, Дэнди.

Карлов выдернул из-за пояса револьвер, взвел курок и поднял руку, как на дуэли. Стрелять с такого расстояния не имело смысла. Дэнди откинул карабин и достал пистолет. Теперь они оказались в равных положениях, с той разницей, что солнце било Дэнди по глазам, и он мог различать лишь силуэт, словно черную мишень в тире.

— Ты меня подставил, Боб!

— Так сложилась жизнь, приятель. Из нас двоих на этом свете есть место только одному.

— Ты убил Катюшу, Боб!

— Она сделала глупость, когда вышла за тебя замуж. Она всегда принадлежала только мне. И здесь ты просчитался.

— Ты лжец! Старый самоуверенный маразматик!

Карлов сделал шаг вперед, он держал револьвер возле уха, стволом вверх, словно вымерял расстояние до мишени. Дэнди не шелохнулся. Карлов сделал еще два шага. Они пожирали друг друга взглядами, и расстояние между ними сокращалось.

Антон закусил нижнюю губу и вцепился в рулевое колесо. Он боялся отвлечь Дэнди от цели, победу решали доли секунды. Противники начали сходиться. Маленькая кочка в рыхлой земле, камень, коряга — и бой проигран. Расстояние сокращалось, напряжение росло. О чем думали эти люди? Ни о чем. Они вообще не думали. Некогда думать, грустить, вспоминать, их ждала развязка. Каждый шаг приближал кого-то из них к могиле. Солнце пекло нещадно. У Карлова намокли волосы, мокрые пряди падали на глаза, капельки пота стекали по лицу. Карлов не выдержал. С расстояния двадцати пяти метров или чуть больше он выбросил руку вперед и трижды выстрелил. Дэнди нажал на спусковой крючок в ту же секунду. Канонада слилась в один шумный поток глухих щелчков и эхом разнеслась по степи. Карлов упал. Одна пуля разбила ему бедро, вторая снесла левую руку в локтевом суставе, третья пролетела мимо. Но и двух свинцовых виноградин хватило, чтобы сбить его с ног. Он лежал на рыхлой земле и смотрел в небо. Тишина. Аромат скошенной травы и зеленый кузнечик на тонкой соломинке. Вот она, оборотная сторона жизни. Он не чувствовал боли, она придет позже. Глупая смерть. Он мог убить его в машине, на ходу, и обойтись без лишних трудностей. Но это же бессмыслица!

Вот он подошел к нему. Победитель. Все при нем. Молодой, сильный, красивый, везучий, наглый и глупый. И Катька его любила, стерва. Опять победа досталась ему.

Дэнди смотрел на поверженного врага, которого считал своим другом. Смотрел, поедая его взглядом. Вот он — умный, хитрый, целеустремленный, расчетливый, изворотливый, злопамятный, завистливый. Для смерти нет хороших и плохих. Все люди — ее будущие клиенты, все одинаковы, и каждый стоит и ждет своей очереди, чтобы встретиться с ней.

Слабеющая рука Карлова приподнялась, но револьвер выпал из онемевших пальцев.

Дэнди усмехнулся и упал на колени. Сильный молодой организм боролся, сопротивляясь боли. Одна из пуль, выпущенная оружием противника, застряла в его теле, и сейчас он не мог с уверенностью сказать, что проживет дольше своего врага.

В эту секунду к месту дуэли подскочил мальчишка. Его побелевшее лицо заливали слезы.

— Димыч! Ты жив? Ты в порядке?

Дэнди схватил Антона за ногу и хриплым голосом произнес:

— Не теряй времени. Тащи веревку. Живо.

— У нас нет веревок, мы оставили их в лесу, у болота.

— Найди. Живо, Живо! У нас нет времени!

Карлов истекал кровью, в то время как рана Дэнди почти не кровоточила. Пуля пробила ему грудь между ключицей и сердцем и застряла в лопатке. Пострадали мышцы, но артерии не задело, Дэнди заставил себя подняться на ноги,

Антон вернулся к машине и вывернул свой рюкзак наизнанку. Ничего похожего на веревку он не нашел. Пожалуй, только кашне имело некоторое сходство с веревкой. Красивый шелковый шарфик синего цвета в золотую клетку, Антон не раздумывал. Он не имел представления, зачем Дэнди требовалась веревка. Он схватил шарф и побежал обратно. То, что он увидел, заставило мальчишку содрогнуться. Дэнди волок Карлова к лесу, оставляя кровавую примятую дорожку. Карлов все еще дышал. Он хватал воздух открытым ртом и смотрел на мир обезумевшими выпученными глазами. Понимал ли он, что происходит вокруг? Вряд ли. Это была агония.

Дэнди впустую тратил свои силы. Еще немного, и он сам рухнет на землю, лишившись сознания. Антон передал приятелю шарф. Они не разговаривали. Мальчишка знал, что не в силах что-то изменить. Он мог только выполнять приказы и стараться облегчить усилия раненого упрямца.

Возле первого же дерева Дэнди опустил окровавленного противника на землю и взялся за работу. Шарф оказался короток, и Дэнди не смог сделать удавку. Пришлось обвязать шею Карлова узлом, приподнять его, затянуть второй конец на нижнем суку.

— Вот теперь ты сдох так, как того требовал справедливый суд чести. Пес поганый!

Дэнди дождался, пока бывшего дружка забрала костлявая, повернулся и, хромая, направился к шоссе, оставив за спиной ужасное зрелище. Окровавленный труп, как приманка для хищников, болтался в воздухе. На вершинах сосен каркали вороны. Завораживающий запах крови приведет к могильнику не одного хищника. Так устроен мир.

Дэнди не прошел и половины дороги. Силы иссякли, и он упал.

До шоссе Антон тащил его на себе. Уложив Дэнди на заднее сиденье, он перевязал ему рану, но большего сделать не мог. В этих обстоятельствах требовалась серьезная операция. Тут не приходилось думать, надо действовать. Антон подбежал к машине Карлова, которая перегораживала дорогу, и откатил ее к обочине. Вернувшись к «фольксвагену», он натолкнулся на новую проблему. Правое колесо спущено. Пуля Карлова попала в цель.

Из-за горизонта ползли тучи, поднимался ветер, солнце валилось за горизонт. Темнело. Где-то на юге сверкнула молния.

Антон услышал слабый голос Дэнди. Он подошел к окну и заглянул в салон.

— Потерпи, Димыч. Сейчас поедем. Тут с колесом проблемы, а у меня нет опыта. Но я постараюсь.

— Вернись к машине Боба и забери все документы. Наши трупы не опознают. Мы имеем имена, пока живы, смерть отнимает это право. Забери.

Дэнди откинул голову назад и потерял сознание. Антон выполнил распоряжение и принялся менять колесо. Начал накрапывать дождь. Работа затянулась. Небо почернело, грянул гром, сверкнула молния, и полил холодный ливень.

Продрогший и промокший, Антон сел за руль. У Дэнди пошла носом кровь, и паренек решил пересадить его вперед, чтобы приподнять голову. Еще немного усилий, и Дэнди оказался рядом с водительским креслом. Он уже не приходил в себя, и в уголках посиневшего рта скопилась кровавая пена.

Антон включил фары и тронулся с места.

Вскоре дорога соединилась с главной магистралью, появились встречные машины, кто-то их обгонял, кто-то отставал. Ливень сверкал в свете фар, как одна сплошная стена из хрупких стеклянных крупинок. В какой-то момент Дэнди очнулся.

— Дай мне выпить, малыш. Там, в бардачке. Коньяк.

Он походил на раненого гладиатора, который презирает смерть и не думает о ней.

Антон достал фляжку, открыл пробку и поднес к пересохшим губам приятеля. Тот сделал несколько жадных глотков и открыл глаза.

— Я же говорил, что мы победим. Ты мой талисман. Вот погоди, я оклемаюсь, и мы поедем к морю. От моей станицы до моря рукой подать. Меня ждет наследство. Уйма денег. Там нас никто не достанет. Будем ловить бычков и стерлядь, варить уху и пить виноградное вино, а потом я тебя женю. На хорошей казачке, настоящей девчонке, и мы неделю будем гулять на свадьбе. И я тебе подарю дом. Свой дом. Огромный, просторный, светлый и теплый. И вскоре он покажется тесным, потому что у вас будет пять мальчиков и пять девочек. Да! Это тебе, брат, не из карабина палить. Это, брат, целая наука…

Дэнди улыбнулся и заснул. Дождь колотил по крыше и прыгал по асфальту. От однообразной дороги у Антона слипались глаза. Усталость сковывала ему руки, но он продолжал вглядываться в черноту, ожидая огней города. Он думал о враче, где-то должен быть медпункт или больница. А как же иначе?

Две огромные фары вспыхнули перед глазами как прожектора и тут же ослепили его. Огромная серая масса, похожая на череп со светящимися глазницами, с бешеной скоростью мчалась ему навстречу. Столкновение казалось неизбежным!…

Что-то похожее на поезд с грохотом проскочило мимо, и все затихло. Антон не сразу пришел в себя. Все произошло так быстро, будто кто-то выстрелил — короткая вспышка и долгий звон в ушах. Несколько секунд он неподвижно сидел и тупо смотрел перед собой. Когда шок прошел, он вдруг встрепенулся, как от страшного сна, и взглянул на соседнее сиденье. Дверца была распахнута настежь, а Дим-Дэнди исчез. Машину заливал косой дождь, на кожаной вмятине образовалась лужица. Антон выскочил из машины и начал кричать. Он метался из стороны в сторону и звал приятеля, хрипя от напряжения. Ему отвечали гром и молния. Антон сел в машину и начал ее разворачивать по кругу, освещая местность фарами. Наконец сильный луч выхватил из темноты белую рубашку Дэнди. Он лежал под указательным щитом.

Антон вновь оставил машину и бросился к раненому спутнику. Очевидно, Дэнди выбросило на ходу, когда он резко крутанул руль. Дверца была плохо закрыта — и вот результат. Он отлетел в сторону на несколько метров и ударился головой о столб указателя. Дождь размывал кровоточащие раны, и вода скапливалась возле открытых остекленевших глаз. Ему уже никто не мог помочь. Антон заплакал. Он ревел, как ребенок, взахлеб, и волок мертвое тело в лес.

Могилу пришлось рыть палкой, а результаты труда можно было увидеть в момент вспышек молнии. Он закопал бездыханное тело, не оставив даже холма. Такие люди умирают без имени.

Разбитый и опустошенный, он вышел из леса. Фары «фольксвагена» продолжали освещать шит указателя, под которым кончил свою жизнь человек, мечтавший о семье и детях. Крупные белые буквы на синем фоне и жирная стрелка, делающая дугу в правую сторону, были видны при любой погоде. Указатель гласил: «До городской больницы 500 метров». j

5

Это так необычно. Вальс на вечеринке в наши дни. Даша успела забыть движения старинного танца. Со своими сверстниками ей никогда не приходилось кружиться в чудных ритмах мелодичной, завораживающей музыки. До седьмого класса девочка посещала балетную студию и слыла многообещающей ученицей. Но вскоре выяснилось, что девушка слишком быстро растет и вскоре догонит свою мать. А жаль. Даша очень любила танцевать и знала все классические танцы, но не могла показать своих способностей и вряд ли нашла бы для себя партнера. Ей и в голову не приходило предложить своим сверстникам на дискотеке покружиться в вальсе или, того хуже, станцевать мазурку. Они и слов-то таких не знали, эти маленькие ущербные чудовища. Даша ненавидела их и презирала. Намазанные слюнявые губешки бесполых плоскодонок, из которых торчит сигарета, набитая «дурью», и пустые мутные бесцветные глазки без тени интеллекта. Вся эта каста убогих беспозвоночных проводит свою жизнь на грязных пыльных ступеньках черных ходов, облизывая друг друга и мусоля, представляя себя самыми крутыми и свободными жителями вселенной. Мелюзга! Каждая матрешка из банды задирала юбку перед любым ханыгой за гроши, лишь бы их хватило на дозу, а их бесстрашные рыцари — малорослые и щуплые — били по ночам витрины, шастали по рынкам, дергали кошельки и, попадаясь, громко плакали. Кому-то ломали хребет на месте, кого-то сдавали в отделение. Никто из родителей этой стаи не хранил дома денег, а то, что еще можно продать, давно было продано. Родные дома уже не были источниками добычи денег. Их тяжесть легла на прохожих девушек с сумочками, беспечно висевшими на плече, стариков, выходящих с пенсией из сберкассы, подвыпивших мужичков, получивших зарплату, и хорошо одетых ротозеев. Не гнушались и инвалидами, если точно знали, что он не догонит. Выбить костыли проще простого.

Даша вовремя вышла из банды. Она понимала, что заслуживает большего и способна получить то, что желает. Яркая внешность, рост, фигура, блестящая память, природный интеллект, твердый, упрямый характер делали ее на порядок выше своих сверстников во всех отношениях. Девушка верила в свое превосходство, свою непогрешимость, правоту, свое совершенство. Остальной мир существовал как вспомогательная программа к ее планам, действиям и идеям.

Мать потакала своему гениальному ребенку. А почему бы не приобщить девочку к высшему свету и не похвастаться перед столичным бомондом очаровательным дитятей? Даша слишком рано познала вкус красивой жизни, увидела блеск настоящих бриллиантов и шарм изящных поклонников. Она безошибочно угадывала, как и на что реагируют мужчины и в каких укромных местах женщине следует использовать духи, а где оставлять естественные запахи. Школу высшего света она впитала в себя как губка и в конечном счете разочаровалась в нем.

Материны вечеринки проходили в отдельных залах фешенебельных ресторанов, арендованных клубах и имели свои плюсы и минусы. Тут веяло скукой. Приходилось ждать, пока публика напьется, чтобы получить удовольствие от наблюдений за поведением чужих жен и свободных мужчин. Здесь не стеснялись. Мужья не приводили сюда своих избранниц, а жены избранников. Бесконечные презентации проходили под девизом «Все мы свободные белые люди!».

Поначалу девушке нравились эти сходки. Здесь играли вальс, возле нее толпились галантные кавалеры, но ее побаивались, а некоторые и вовсе сторонились. Мужчины знали, с кем имеют дело, и избегали лишних неприятностей. С Верой Бодровой никто из здравомыслящих людей не желал идти на конфликт. О связях этой женщины ходили легенды, да и сама банкирша стояла на одной из верхних ступеней иерархической лестницы сильных мира сего.

Мамино богатство дочка увидела перед очередной вечеринкой, когда Вера приехала с ней в банк, где абонировала сейф. Полный ящик самоцветов и платины. Глаза слепит. Мамочка увешала себя, как новогоднюю елку, но дочери и дотронуться до ценностей не позволила: «Ты в том возрасте и соку, когда твоя голая шейка с бархатистой кожей стоит во сто крат дороже любой из этих побрякушек!» Дочь запомнила эти слова, но забыть о бриллиантах не смогла. Пришло время, и она увидела другие сокровища, от которых голова шла кругом, но о них мы поговорим в другой главе.

— Но я хочу надеть украшения! — возмущалась Даша. — Я выгляжу как белая ворона!

— А как выглядит белая ворона? Восхитительно! Твои глаза стоят дороже блеска любого холодного камня. Они горят и пронизывают насквозь. Не торопись. Ты свое получишь. А пока наблюдай, как низок и лицемерен этот мир. Ты должна быть готова к встрече с ним.

И Даша наблюдала. Иногда ей казалось, что банда малолеток с черного хода намного чище и благородней, чем банда в смокингах и жемчугах.

Но иногда наступали минуты, когда она забывала обо всем.

Он был красив и молод. Она услышала сладостную мелодию вальса. Звук нарастал и разливался по всему телу. Он поклонился и подал ей руку. Она приняла его приглашение, и они закружились в «Сказках венского леса». Зал опустел, остались они и музыка. Он танцевал с такой легкостью, едва касаясь сверкающего паркета, а она и вовсе не ощущала твердой почвы под ногами. Они кружились, кружились, и их понесло к облакам, к звездам, где в синем небе висели огромные люстры с рубинами и изумрудами вместо хрусталя. Он прижимал ее сильнее и ближе. Его горячие губы коснулись нежной девичьей щеки, затем шеи, и вдруг что-то острое вонзилось в ее горло. Она попыталась оттолкнуть его, но у нее иссякли силы. Перед глазами блестела краснеющая лысина, а где-то эхом в огромном пространстве раздавался кровожадный женский смех. Острые ногти впивались в ее спину, и вдруг она почувствовала в руке что-то мягкое и гладкое. Огромные черные крылья накрывали ее с головой. Она сделала последнюю попытку и сорвалась. Гигантская птица исчезла, и девушка полетела вниз. Ее долгий мучительный полет закончился падением. В мягкую липкую зыбь. Она хотела вырвать ноги из тины, но какая-то сила тащила ее вниз. Гибкое, хрупкое тело извивалось в беспомощных судорогах. Зеленая кисельная масса неотвратимо подступала к груди, плечам, шее, а тело погружалось все глубже и глубже в холодный студень, изрыгавший тошнотворный запах серы и гнили. Ненасытное жерло поглощало ее с огромной скоростью. Даша вновь услышала громкий женский смех и увидела окровавленную голову матери без глазниц. Девушка вскрикнула, но из горла вырвалось слабое змеиное шипение. В эту секунду кто-то взял ее за руку, она вздрогнула и открыла глаза.

Тихо. Она ощутила, как колотится ее сердце, как прерывисто ее дыхание. Мокрое тело, тяжесть в ногах, усталость и бесконечная белизна.

Постепенно все начало приобретать какие-то формы, предметы сфокусировались, и она различила силуэты людей.

Даша лежала на жесткой кровати, рядом сидел мужчина в милицейской форме и держал ее за руку. Другой мужчина стоял за его спиной. У подножия кровати, за спинкой, стояла медсестра. Большая, хмурая, строгая. Она относилась к той категории медперсонала, которые проработали в больнице всю жизнь, но так и не научились безболезненно делать уколы.

— Где я? — резко и громко выкрикнула Даша и вырвала свою руку.

— В больнице. У вас сотрясение мозга. Ничего страшного.

— А где моя сумка?

— Здесь, — ответила медсестра и указала на встроенный в стену шкаф.

— У меня ничего не сломано?

— Слава Богу, все обошлось, — ответил милиционер с погонами майора. — Ну а если вы получили все ответы на свои вопросы, то позвольте и вам задать парочку. Начнем с простого. Как вас зовут и где вы живете?

Даша быстро и судорожно начала соображать, что можно говорить, а чего нельзя. В любом случае о ней никто не должен знать. В голове мелькнул один адрес, й ей осталось только вспомнить, кто по этому адресу живет. Грубое вранье не пройдет, ее тут же проверят и переселят из больницы в КПЗ.

— Почему вы интересуетесь мной?

Майор улыбнулся.

— В больницах принято заводить карточки на больных. Ну а потом, вы выпрыгнули из машины на полном ходу и разбились. Могу к этому добавить, что водитель машины, из которой вы прыгали, погиб при весьма загадочных обстоятельствах. Заведено уголовное дело, и хочешь не хочешь, а отвечать придется.

— А как я очутилась в больнице?

— За вами ехал грузовик. Водитель видел всю эту картину и доставил вас сюда. На обратном пути он заедет к вам, и вы сумеете его отблагодарить. Он везет мясо в Харьков. Тут рукой подать.

— Меня зовут Нина Соболевская. Я из Москвы. Еду на юг отдыхать. Отстала от поезда и решила нагнать его с помощью попутной машины. Мне двадцать лет, я работаю в офисе одного известного столичного адвоката Марка Левина. Референт, секретарь, помощник и все остальное. Вы можете проверить.

Даша назвала московский адрес Нины Соболевской.

— Хорошо. Этот человек взялся вас подбросить, но почему вы выпрыгнули из машины?

— Водитель вел себя очень странно. Я была напугана и попросила остановиться, но он и не думал, тогда я выпрыгнула на ходу.

— А в чем проявлялись его странности?

— Он был ранен. Кровь и все такое. Я его перевязала. Вы знаете, этот человек имел оружие. Мне показалось, что он за кем-то гнался. Может быть, он убийца, и я испугалась.

— Ну если честно, то в ваших словах есть доля правды. Может быть, он и гнался за кем-то, но убили его. Жестоко убили.

— А почему его? Как вы это узнали?

— Шофер грузовика дал нам номер машины, из которой вы прыгали. А через двадцать километров ее найти. Труп находился рядом. Вы помните, во что тот человек был одет?

— Светло-серый костюм. В рубчик с переливом.

— Значит, мы не ошиблись. А где вы к нему подсели?

— Я не подсаживалась. Я шла вдоль шоссе. Он остановился и затащил меня в машину силой. У него на правом плече запеклась кровь. Я его перевязала, но он не отпускал меня. Ему постоянно требовалась помощь.

— Он назвал свое имя?

— Нет. Он молчал. Странная личность.

— Хорошо. Может быть, вы еще что-нибудь вспомните. Так или иначе, но недельку-другую мы вас здесь подержим. Вам нужно поправляться и набираться сил. Доктор Бугров — очень хороший врач.

Доктор Бугров стоял, насупившись как сыч, и молчал. Высокий, неуклюжий, в старомодных роговых очках.

— И не беспокойтесь. За вами тут присмотрят.

— Присмотрят?

— Врачи и парочка моих людей. Тут орудует банда, и если они узнают о свидетеле, то жди беды. Но береженого Бог бережет. Самое страшное позади. Дальнобойщик едва успел затормозить, вас выкинуло на дорогу. Вы везучая. И мужественная, а на вид не подумаешь.

Майор простился с потерпевшей и ушел. Следом палату покинули остальные. Даша осталась одна. Странная больница. Ни души! Летом никто болеть не желает.

Боли Даша не ощущала. Слабость и легкое головокружение, но такие мелочи не причина для остановки. В первую очередь она проверила сумку. Все на месте. Значит, милиция не видела ее, и их вызвали позже, после того как девушку уложили в палату.

Вид из окна радовал глаз, но четвертый или пятый этаж исключал прыжок без парашюта. Внизу, под окнами стоял милицейский «москвич», а рядом курили двое постовых, лениво облокотясь на крышу. Нельзя утверждать, что патрульная машина имеет к ней какое-то отношение, но игнорировать этот факт тоже не приходится.

Даша накинула халат и вышла в коридор. Складывалось впечатление, что вся больница предназначалась только для одного человека. Пусто. Возле столика медсестры находились кабины лифтов, дверь на лестничную площадку и милиционер. Коренастый мужичок заигрывал с молоденькой медсестрой, и они мило хихикали, будто находились в парке.

Даша осмотрелась. На этаже располагалось пять палат с одной стороны и пять с другой. Немало, но в коридоре — ни одного больного. Даша направилась в противоположный конец коридора. Она не торопилась, а изучала обстановку. Женская комната была последней по левой стороне. Даша зашла в пропитанное хлоркой помещение и подобралась к окну, стекла которого были закрашены белой краской, но она сумела его открыть и выглянуть наружу. Результат нулевой, окно оставалось тем же бессмысленным вариантом, что и окно в палате. Макушки деревьев достигали третьего этажа, но находились на почтенном расстоянии от здания. Даша не принимала никаких решений, она думала и взвешивала, соображала и прикидывала. Если она ошибется, то второй попытки может не подвернуться. Риск неуместен. Слишком длинный и кровавый шлейф тянулся за ней от самой Москвы. Вряд ли ее кто-нибудь подозревает в страшных злодеяниях, но не стоит испытывать судьбу лишний раз. Сейчас, как никогда, от нее требовались точные и продуманные действия.

Даша вышла в коридор и нос к носу столкнулась с сержантом.

— Бог ты мой! Напугал! Хотите проверить мой стул?

Сержант ничего не понял, а лишь пожал плечами.

Девушка вернулась в палату, долго сидела на кровати и думала. После обеда, который ей доставили в палату, она вновь вышла на прогулку. Ее удивляла пустота. Что это за место такое, где люди не болеют?

Медсестра продолжала хихикать с сержантом, косо поглядывая на одинокую фигуру в коридоре. Даша прогуливалась в разные стороны, и, когда подошла к столу, где сидела дежурная, у медсестры не выдержали нервы.

— Ну что ты тут шныряешь? Иди в палату.

Даша сорвалась. Она долго терпела бандюгу,

из-за которого попала сюда, и здесь ей помыкают. Пары надо выпускать.

— Заткнись, шалашовка. Здесь больница, а не шалман. Еще раз тявкнешь, в хирургию на починку отправишься.

— Ты что шумишь? — вмешался сержант.

— Закрой пасть, мент поганый. Хочешь, чтобы я майору рассказала, как ты за мной по сортирам лазишь и как грязные лапы тянешь. Здесь женское отделение. Выйди вон на площадку и там сторожи. Вам за что деньги платят? Дом «хи— хи» устроили.

Ее поток словесной грязи был остановлен телефонным звонком. Зуммер трещал без остановки от висящего у лифта аппарата.

Медсестра соскочила с места и подбежала к телефону.

— Что? Машина за бельем? Понятно. Но я одна, старшая медсестра ушла обедать… Хорошо, я погружу все в грузовой лифт.

Когда речь зашла о физической нагрузке, сержант ретировался и, достав папиросу, вышел на площадку, плотно закрыв за собой дверь. Медсестра положила трубку, и на некоторое время о скандале забыли. Она достала из стола ключи и открыла ближайшее к выходу помещение. Краем глаза Даша заметила огромные корзины, набитые бельем. Их было не менее четырех, и они стояли на маленьких мебельных колесиках. Пришлось открывать обе створки. Внизу располагался невысокий порожек. Мелочь, но с девичьими силенками такую телегу даже через крошечное препятствие перевезти нелегко.

Даша вернулась в палату, достала сумку из шкафа и встала у двери, наблюдая за погрузкой. Пять минут девчонке понадобилось, чтобы закатить одну корзину в грузовой лифт. Как только медсестра вернулась в подсобку за следующей, Даша быстро прошмыгнула мимо дверей и заскочила в подъемник. Быстрыми движениями она разворошила грязное белье и, запрыгнув в корзину, засыпала себя простынями и наволочками. Духота, кошмарные запахи и неудобная поза превратили ближайшие минуты в адское времяпрепровождение.

Но Даше нравилась такая жизнь. Она чувствовала свое превосходство, ей удавалось переворачивать мир вверх ногами и ставить людей в глупое положение. Она хотела всем доказать, что ее невозможно поймать, запереть, заставить, унизить. Нет. Она свободна как птица, и никто не смеет покушаться на ее свободу. Она скорее умрет, но рабыней и заложницей никогда не станет.

Что-то тяжелое еще долго грохотало где-то совсем рядом, и скрипучий мотор подъемника сработал. Лифт медленно пополз вниз.

Ощущения дороги не оставили приятных впечатлений, ее катили, поднимали, трясли, задвигали, стукали, и наконец дверцы захлопнулись.

Когда заработал двигатель и автомобиль тронулся, Даша выбралась из темной мягкой гробницы. Ее немного подташнивало, но она стойко выдержала испытание. В металлической коробке стояла невыносимая жара. Даша устроилась возле крошечного окошка и созерцала блаженную свободу. Выбраться не представлялось возможным, изнутри двери не открывались, и она терпеливо ждала конца путешествия.

Наконец машина остановилась. Даша спряталась за дальней корзиной и замерла. Дверцы открылись. В салон автомобиля вошел человек.

Шаги тяжелые, грубые. Заскрипели колесики, и одна из корзин куда-то покатилась. Даша выглянула и, убедившись, что путь свободен, выскочила из душегубки на свежий воздух.

Машина стояла, прижавшись кузовом к высокой платформе. Напротив находился какой-то цех, куда вел длинный коридор. Деревянные ворота были распахнуты настежь, и где-то в конце тоннеля виднелась сгорбленная фигура, катившая первую телегу.

Вдоль длинной платформы стояли груженые машины. Соседние ворота оказались запертыми, и двое грузчиков курили, сидя на ящиках. Один молоденький мальчишка с рыжим чубом, другой совсем старый мужичок с самокруткой в пожелтевших зубах. Они с нескрываемым изумлением взирали на девушку. Даша осмотрелась. То ли фабрика, то ли завод. Высокий забор, охрана, колючая проволока.

Девушка отряхнулась и сказала:

— Да. Не очень удачное приземление.

Она хотела скинуть больничный халат и достать из сумки веши, но грузчики и без того раздевали ее глазами.

— Ну что уставились, красавчики? Я такая же, как и вы, с некоторыми усовершенствованиями, а так, и ноги и руки у меня имеются. Не на тот автобус села. Где здесь выход?

Рыжий паренек пару раз моргнул и указал на проходную.

— Эту дырку я без тебя вижу. Но я извращенка. Ты мне покажи ту, через которую за ханкой бегаешь.

Рыжий улыбнулся и показал на противоположную сторону, но дар речи к нему так и не вернулся.

— Бог мой, что за страна! Давай-ка, ржавенький, подними-ка свои костяшки с ящика и проводи даму к свободе. У меня аллергия на заборы. Вперед, курчавый.

Мальчишка вскочил и спрыгнул с платформы.

— Ну а руку-то мне кто подаст?

У кавалера прорезался голосок.

Старый напарник в серой кепке наблюдал, как паренек вел голубоглазую фею к лазейке и что-то говорил, размахивая руками.

— Вот балаболка! — усмехался старик. — Кто же женщинам о рыбалке рассказывает.

Когда вернулся грузчик и вытащил вторую корзину, старик с надеждой уставился на фургон. А черт его знает, может, еще одна фея выйдет!

6

Мамонов закончил разговор со своим заместителем, который отрабатывал версию заказного убийства. Никаких зацепок. Главная и единственная мысль заключалась в том, что банкиров убивают, и убивают много. Само убийство выглядело так, будто его выполнил профессионал высокого класса либо очень близкий человек. Версия с любовником рассыпалась в прах. Мамонову очень хотелось согласиться со своим коллегой, но не получалось. Существовал пистолет, орудие убийства, и у него имелся хозяин.

Коптев еще раз сверил фамилию, указанную в повестке и на табличке кабинета. Все сходится, он постучал и услышал глухой голос: «Войдите».

Олег вошел в небольшую комнатушку, где сидели двое мужчин в штатском. Тот, что постарше, занимал место за столом, второй устроился на подоконнике.

— Коптев?

— Он самый. Мы уже виделись.

— Да, я помню.

Олег подошел к столу и положил повестку.

— Присаживайтесь. С Роговым вы тоже знакомы, так что не будем отвлекаться.

— Конечно.

— Мне очень не хочется нажимать на вас, следствие еще не закончено, и оно будет продолжаться. На сегодняшний день дела складываются так, что вы попали в список подозреваемых в убийстве лиц. Мне хотелось бы услышать от вас убедительные доводы в свою пользу.

Олег усмехнулся.

— Короче говоря, докажи, что ты не верблюд. Но мне ничего доказывать не нужно. Это вам требуется доказать мою вину. Так? Презумпция невиновности. Честно говоря, я был о вас более высокого мнения.

— Речь идет об убийстве вашей жены. Я стараюсь помочь вам, а вы должны помочь нам. Игры в кошки-мышки тут неуместны. У вас нет алиби. Так? Вы можете точно сказать, где находились с шестнадцати часов до восемнадцати в день убийства?

— Зашли с ребятами в стекляшку, выпили по сотке и разошлись по домам.

— В котором часу вы вернулись домой?

— Точно не знаю. В шесть или семь.

— Ваша приемная дочь находилась дома?

Коптев насторожился.

— Она мне не дочь. Я ее не удочерял. Дома она была, обед на семью готовила.

— Хорошо. Свидетели утверждают, что с работы вы ушли от двух до трех часов, а домой попали от шести до семи. И это называется: «Зашли в стекляшку, выпили по сотке и разбежались»? Кто с вами пил?

— Друзья. Они приезжие, и я их адресов не знаю.

— Неважно. Мы узнали и нашли их. В этот день они расстались с вами у ворот стадиона. Их интересовал долг. Вы задолжали крупную сумму и не могли отдать.

— А кто сейчас живет без долгов? Подождут. Шубу я жене на Новый год купил.

— Вы можете себе такое позволить?

— Она может, а почему я не могу? Не вижу связи с делом, господин хороший.

— Она уже ничего не может, и в этом вся связь, а фамилия моя Мамонов.

— Можете не напоминать, все равно забуду.

— У вас нет более убедительного алиби?

— Нет. Один я пил. И никто мне этого не запретит. Почему я должен заботиться об алиби? Разве я знал, что в этот момент убивают мою жену? Кто мог мне сказать, что в случае ее смерти я стану главным подозреваемым? Так просто, ни с того ни с сего, а потому что у следователя дело не клеится и ему ярлык повесить не на кого.

— У вас есть оружие?

Олег вздрогнул. Несколько секунд он молчал, затем тихо ответил:

— Зачем мне оружие?

Мамонов выдвинул ящик стола и достал целлофановый опломбированный пакет, в котором лежал никелированный пистолет.

— У этого оружия богатая биография. Это не серийная безделушка, а гордость фирмы. Мы знаем, кто и когда вам его передал. Будете отпираться?

— Какой номер? Последние три цифры?

— Серия S. М. № 07535.

— Мой.

— Экспертиза доказала, что из этого пистолета убита Вера Бодрова. С документами и показаниями мы вас ознакомим позже. Сначала надо решить главный вопрос. Кто стрелял в затылок вашей жене? Разве вас этот вопрос не интересует? Почему такое отчуждение?

— Не интересует. Потому что я знаю.

— Кто же?

— Что там Ваньку валять. Я стрелял.

В кабинете повисла тишина. Мамонов не отрывал глаз от Коптева. Все детали ушли на второй план. Любые слова будут лишними. Признание — процесс тяжелый и сложный.

— Гуляла она от меня, вот я ее и порешил. Позвонил ей на работу и попросил приехать на Борисовские пруды. Мол, там хороший катер есть и стоянка на Москва-реке. Она давно хотела иметь катер. Участок присмотрела для летней дачи за Лыткарино, на берегу реки. Короче говоря, она клюнула. Ну а остальное дело техники, как говорится. Я сел на заднее сиденье, пистолет у меня находился за поясом.

— Где сели? — спросил Рогов.

— У метро «Каширская». Показал, куда ехать. Как только она остановилась, я достал пушку и выстрелил. А потом выбросил его в пруд. В этот день дождь шел. Безлюдно на пустыре. Вернулся домой и начал готовить обед.

— Вы говорили, что обед готовила падчерица.

— Какая разница, кто готовил жратву. Ее все равно никто не ел.

— Ладно, Коптев. Сейчас мы составим протокол допроса, но учтите, мы все равно все проверим.

— Опять не так? Видать, совсем у вас дела плохи. Короче говоря, можете надевать наручники.

— Во что вы были одеты, Коптев? — спросил Рогов.

— Я?

— Ну конечно.

— Не помню… В костюм, наверное.

— В какой?

— В голубой. Лето же.

Ни Мамонов, ни Рогов не чувствовали себя победителями. Коптев меньше остальных подходил к роли убийцы. Если это наговор, то дело упрется в тупик и зависнет.

Судя по длинному беспрерывному звонку, кто-то пробивался через междугороднюю линию. Нина Соболевская не решалась взять трубку. Она осталась одна, без инструкций, и могла что-нибудь ляпнуть невпопад. Телефон продолжал трещать, и девушка не выдержала.

— Слушаю вас, — осторожно спросила она, вместо обычного: «Адвокатская контора Марка Левина».

На противоположном конце провода послышались знакомые интонации.

— Ниночка, лапульчик, что случилось? Почему такой напуганный голос? Что с тобой?

— Ничего не случилось. Ты меня бросил, как кутенка в воду, и решил, будто я могу плавать самостоятельно. Так не бывает, Марк. Мог бы перед отъездом меня проинструктировать, а не сматываться, как вор.

— Милочка, я очень торопился, а ты же знаешь, что от тебя очень трудно уйти.

— А содержательная записка «Я уехал в командировку», по-твоему, лучше? Какая командировка? Ты что, устроился по совместительству снабженцем на фабрику?

— Будь лаконична, Нина. Ты же умница и сама все прекрасно понимаешь.

— Не обольщайся. Тут дважды приходил следователь. Они требуют завеш;ание. Ты тормозишь следствие. По закону…

— Не старайся, я знаю законы. Подождут.

— Неприятности не подождут. Они сваливаются разом, как снежный ком. Зачем тебе конфликтовать со следственной группой? Ты же свидетель. Я наговорила им глупостей, и они отстали, но надолго ли? Они вскроют сейф без тебя…

— Для начала надо знать, где он.

— Спросят у Дашки.

— Для начала надо знать, где она.

— У Коптева.

— Он ничего не знает. И потом, у нас есть дела поважнее. Ты мне нужна. Запиши код моего сейфа: 3516214. Записала?

— Да.

— Открой и сожги бумажку. Возьми две тысячи долларов, я думаю, этого хватит. Затем возьмешь черный замшевый футляр. Позвони на вокзал и срочно выезжай в Харьков. От Харькова сядешь на автобус и приедешь в Балабаново. Это уже Россия. Обрати внимание на погранпост. Это важно. Встретимся на автовокзале в зале ожидания, я тебя найду. Выезжай сейчас же. Купи билеты у перекупщиков, если их не будет в кассе. Это все.

— Что-то случилось?

— Да. Это важно.

— Но я могу вылететь самолетом.

— Не можешь. Тебя не пропустят через турникет.

— Почему?

— Хватит глупых вопросов, пошевеливайся, крошка.

— Подожди, Марк. Тут есть еще одна новость. Я думаю, что тебе стоит ее услышать. Сейчас. Сегодня утром раздался междугородний звонок. Мужской голос спросил меня. Я, как наивный ребенок, отвечаю: «Нина Соболевская — это я. Что вы хотите?» Мужчина представился майором милиции из Обояни. Он меня спрашивает, знаю ли я девушку высокого роста, около метра семидесяти, голубоглазую, с русой широкой косой. Тут я немного пришла в себя и сама пошла в атаку. В ответ я задала встречный вопрос: «Что случилось с девушкой?» Майор оказался прост, как чистый лист бумаги, и тут же выложил историю, как девчонка попала в городскую больницу с сотрясением мозга и назвалась моим именем. Девушка проходит по делу об убийстве как свидетель. Весь фокус в том, что красотка смылась. Я ответила майору, что мне описание девушки ничего не говорит, но может быть, оно знакомо моему боссу, который в данный момент находится в командировке. Пришлось пообещать ему, что ты с ним свяжешься, как только вернешься в Москву.

— Отличная новость, кукленок. Значит, я ее догнал. Ты знаешь, где я нахожусь? В Обояни. Возможно, девчонка еще здесь. Мы ее недооценивали. У ребенка ядовитое жало. Она опасна. Я тебя жду.

Левин бросил трубку.

Секретарша ничего не поняла. Некоторое время она сидела в задумчивости, затем принялась за работу. Согласно инструкции, она открыла сейф, взяла необходимую сумму денег и достала черную замшевую коробку. Под бархатной крышкой, вложенный в шелковое гнездо, покоился никелированный пистолет. На перламутровой рукоятке имелось название: «Лепаж». При виде оружия девушка вздрогнула. Она не подозревала, что Марк мог хранить при себе оружие. Только сейчас она поняла, почему ее не пропустят через турникет в аэропорту и почему ей придется ехать поездом.

Левин вышел из душной кабины и подошел к окошку. Телефонистка объяснила ему, как найти городскую больницу, и он покинул здание телеграфа. Его интересовали подробности. Такой момент упускать нельзя. Адвокату везло, и он считал это справедливым. Впервые он взялся за сыскную работу, и у него все получалось как надо. Встреча с Любимовыми, весть о смерти Горочки, исчезновение Даши из поезда, вишневая «четверка» на переезде, смерть судьи на собственной вилле, красная машина в гараже, на которой катались сутенер и Дашенька. И вот еще одно убийство!

Просторный холл больницы пустовал. Приемные часы начинались вечером, а сейчас больные отдыхали. Внимание Левина приковал к себе огромный парень с бритым загривком и в белой кепочке. Точнее, его бас, который эхом гудел в просторном помещении. Левин встал в стороне и облокотился о мраморную колонну. Громила держал в руках два огромных пакета с фруктами и не переставал сотрясать воздух своим громобойным голосом. Маленькая старушонка оставалась непоколебимой. Задрав голову вверх, она, как моська, оказывала сопротивление, тявкая звонким голоском.

— А я тебе говорю, мышь белая, что я шофер! У меня каждая минута на счету. Не могу я ждать до вечера. Мне майор обещал, что меня пропустят к девчонке, как только я поеду назад! Это я ее сюда привез. Не помнишь? Я ее подобрал на дороге. Такие телки на дороге не должны валяться…

— Не кричи. Я в тот день не работала, — огрызалась старушка, защищая заветную дверь.

— Куда мне это девать, мышь белая?

Он покачал в руках огромные пакеты.

— Знать не знаю. У нас ни один лифт столько не поднимет. Уноси с собой.

Возмущенный шофер поставил пакеты на пол.

— Сама потащишь шесть кило наверх. Пиявка! Привет от Сашки передай. Может, еще свидимся.

— Не свидитесь. Нет ее здесь. Забирай харчи, черт непутевый!

— Как это нет?! Как это нет?! Куда же вы ее дели?

— Никто ее не девал. Сама сбежала. Милиционер и тот прозевал. Целое утро сегодня городская милиция по подвалам шарила и по крыше топала. Исчезла девчонка, и все тут! Как в воду канула! Кому охота в койке валяться. Вон погода-то какая. Только ее и видели.

— Она же без сознания была.

— Сотрясение мозга в ее возрасте, как понос. Сегодня есть, а завтра нет. Подумаешь, болезнь какая. Да еще и заперли. Сбегла и правильно сделала. Пусть сами своих бандитов ищут, а то нашли себе помощницу.

Внезапно дальнобойщик засмеялся. Его гогот мог поднять на ноги больных из реанимации.

— Ну дает! Ну молодчина! Вот это по-нашему!

Оставив пакеты на полу, громила направился к выходу. Левин вышел из-за колонны и последовал за шофером.

На улице стояла огромная фура с украинскими номерами. Левин нагнал водителя у самой кабины,

— Александр!

Шофер оглянулся.

— Ты меня?

— Ну конечно. Извини, Александр. Я приехал из Москвы. Девочка, которую ты спас, моя дочь.

— Врешь!

— Дочь моей жены. Второй жены. Мы отправили ее в Крым по путевке, а тут нам майор позвонил и сказал, что она в больнице. Я приехал, а ее уже нет. Короче, мать там с ума сходит, а я не знаю, что ей сказать,

— Да, браток, девчушка у тебя оторви и брось!

Александр уперся рукой в дверцу грузовика и

покачал головой,

— Я частенько езжу объездной дорогой. По расстоянию дальше, и трасса не такая гладкая и широкая, но зато свободно. Можно железку раскочегарить до сотни и больше, А в тот день их машина передо мной шла, ну я не отставал. Вряд ли москаль меня видел, но я решил обойти его. Дал газу, и в этот момент задняя дверца легковушки открылась, и из нее девчонка вынырнула. На полном ходу, рыбкой. Пару раз еще кувырнулась и застыла. Этот гад затормозил, выскочил на дорогу и успел стрельнуть ей вслед. Но его спугнул грохот моего медведя. Этот гнус запрыгнул в свою тачку и ходу. Только пыль столбом стояла. Ну я затормозил и к девчонке. На голове шишка, но дышит. О корягу ударилась. Повезло. Рядом валун килограммов на сто лежал. Один-два сантиметра, и голова как скорлупка бы разлетелась. Ну я взял девчушку и отвез в больницу. Она без сознания была.

— Ты сказал: «Москаль»?

— Ну да. Номера на машине московские.

— Интересно. Попутка. Но почему он в нее стрелял?

— Ясное дело, бандюга. Хотел заполучить девчонку, но не вышло. Сбежала. Но и ему досталось.

— Это как?

— Поздно вечером того же дня я возвращался назад. Ливень шел сплошной стеной. А перед выездом на главную трассу стояло несколько патрульных машин. Ну я остановился. Яркие маяки крутятся на крышах, фары горят, а от леса носилки с покойничком тащат. Смотрю, он весь в кровище, а на шее шарфик узлом завязан. Здорово он кому-то мозоли отдавил. По полной программе мужичка обработали. Тут я подошел к майору и рассказал про девчонку и про покойничка. Так вот, браток! Ну а ты-то не знаешь, кто это мог быть?

— Даша — тихая девочка. По глупости к бандиту подсела. Она еще несмышленая. Ребенок!

— Это ты брось. Очень смышленая, если на скорости в сотню километров из машины прыгает. Мало того, она и ментов вокруг пальца обвела, а ты говоришь «несмышленая».

— Скажи, Саша, ты же хорошо знаешь эту дорогу. Так?

— Как свои пять пальцев.

— Тут на пути есть местечко, где можно отдохнуть и переночевать?

— Мы-то в машинах спим. А для путешественников мест хватает. По дороге на Харьков шикарный мотель «Витязь». Финны строили. Пять корпусов на берегу озера, аттракционы, парк, магазины, кафе. Целый комплекс. У вас в Москве такого нет. Мимо не проедешь. Туда всех как магнитом тянет. А вечером, когда зажигаются огни, за пять верст с шоссе видно. Даже казино и кинозал есть. Ну а чуть дальше, если свернуть вправо на проселочную дорогу, есть кемпинг. Километра три от дороги. Там тихо и дешево. Вот и все. А там уж Белгород недалеко.

— Спасибо, Саша. Ну а майор ничего не говорил? Что за голубя подстрелили?

— Документов при покойничке не нашли. Даже прав не было. А без паспорта с отметкой на Украину не проскочишь. Ну а с иномарок особый спрос. Шмонают только так.

— Да. Странный тип. И живут ведь такие отщепенцы.

— Кого только не встретишь на пути. Нечисть на месте не сидит, она по дорогам бродит. Ну а за девчонку не переживай. Она за версту беду чует. Выкрутится.

— Надеюсь.

Левин уже успел убедиться, что Даша с легкостью избавляется от проблем. Все несчастья и неприятности обходят ее стороной. Но сколько это может продолжаться? До тех пор, пока он ее не нагонит. Вот тут фортуна отвернется от нее. В его руках сконцентрированы все нити. Он знает столько, что девчонке придется отдать все. Все! Слишком рано она решила жить в свое удовольствие. Роскошь дорого стоит, и ее надо заработать, а не под новогодней елкой отыскивать.

Левин сел в машину и развернулся в сторону шоссе.

7

Увидев возле заправки знакомый «фольксваген», девушка почувствовала некоторое облегчение. Она все еще не могла забыть короткое путешествие с курским Дэнди. С ним было легко и просто, она не ощущала давления, а беспорядочный веселый разговор ни к чему не обязывал. Даша закурила сигарету и, покачивая бедрами, как заправская дорожная шлюха, подплыла к машине. Старания оказались напрасными, водитель отсутствовал. Девушка обошла машину и села на переднее сиденье. Несмотря на открытые окна, в салоне стоял неприятный запах. Она оглянулась. В углу у дверцы валялся светлый пиджак хозяина, а на кожаном сиденье остались бурые пятна крови. Теперь она вспомнила этот запах.

По другую сторону дороги стоял небольшой магазинчик под общим названием «Универсам». Из дверей вышел долговязый парень и, перебежав дорогу, запрыгнул на водительское место.

Удивляться пришлось обоим. Никто не рассчитывал встретить чужого человека рядом с собой. Даша пыталась оценить ситуацию и понять, насколько этот тип опасен. У девушки имелся опыт в подобных делах, а также острое чутье и развитый инстинкт самосохранения.

— Вы не возражаете против компании? — тихо спросила девушка.

Антон только дважды моргнул.

— Вообще-то, я не кусаюсь, если не лезть мне под юбку. Но сегодня я в джинсах.

— Если вас надо подвезти, то пожалуйста.

— Вот и ладушки. Ну? Поехали?

— Да-да, конечно.

Первое время ехали молча. Даша искоса наблюдала за парнем, и он ей не нравился, однако она не считала его опасным, скорее наоборот. Мальчишка нервничал и сам чего-то боялся.

Антон все еще не мог оправиться от смерти Дэнди. После похорон он загнал машину в лес и ушел. Дождь кончился, рассвело. Он не знал, какое преодолел расстояние, но в какой-то момент развернулся и зашагал назад. Несколько часов кряду он проспал на заднем сиденье «фольксвагена», а потом тронулся в путь на машине. Он даже не знал, куда едет. Его сознание оставалось парализованным. Быть свидетелем кровавой мясорубки, оголтелой жестокости и бессмысленного убийства — все это не могло пройти бесследно для человека, отвергающего насилие как явление сегодняшнего дня. Он ехал и ехал, делал автоматически движения, которые заставляли автомобиль катиться по дороге. Он ни о чем не думал и вряд ли мог сказать, где находится.

— Ты едешь на юг, к морю? — спросила попутчица.

— Если в ту сторону юг, то да.

Звонкий голосок заставил его очнуться. Рядом кто-то сидел, живой, и от него веяло теплом. Он взглянул на девушку. Какие удивительные глаза. Вот только доброты в них мало, а настороженности в избытке.

— На весельчака ты не похож. Придется самой играть роль тамады. Давай знакомиться. Меня зовут Дашутка.

— Антон.

— Тони, значит. Мчишься к морю погреть кости на солнышке. Я уже давно мечтала махнуть на юг без опеки родителей, своим ходом. Автостопом. Обожаю дорогу, новые места, приключения. И главное, забыть о трудностях.

— Это как?

— Просто. Не думай о еде, холодных ночах, чистых простынях, удобствах. Принимай все, как есть, и радуйся жизни.

— Обычно для такой свободы требуются деньги. Независимость дорого стоит.

Даша взглянула на попутчика.

— Да, Тони. Здесь я с тобой согласна. Свобода — очень дорогое удовольствие, иначе из путешественника ты превращаешься в бродягу. Ну а у тебя есть деньги?

— Есть немного. Я не транжира, мне хватит.

— В таком случае рекомендую тебе угостить меня обедом. Я проголодалась. Первая попутная забегаловка наша. Идет?

— Идет. Я как-то забыл о еде. Интересно. Мне кажется, я не ел несколько дней и даже не думал об этом.

Антон вызывал у Даши двойственные чувства. То ли он маньяк, то ли блаженный. Он выглядел беззащитным, но не вызывал никакой жалости. В тихом омуте черти водятся. И все же следует рискнуть. Даша пошла ва-банк.

— Ну-ка, Тони, скажи мне правду.

— Правду? Ты о чем?

— За что ты убил Дэнди?!

Антон вздрогнул и ударил ногой по тормозам. Машина вросла в землю, и мотор заглох. Испуганные глаза парня выдавали его целиком. Он не умел лгать. Даша услышала неожиданный ответ.

— Ты права. Я его убил.

— Зачем? — растерянно спросила девушка.— Из-за машины?

— Нет. Не умышленно. Он уснул на переднем сиденье. Шел дождь, ночь, встречная машина. Я резко крутанул руль, дверца открылась, и его выбросило на обочину, а там железный столб от указателя. Единственный твердый предмет в округе. Я вез его в больницу, он был ранен. Но не суждено. Он умер.

— И что ты сделал?

— Похоронил его в лесу. Теперь еду один.

— Со мной.

— Да, конечно. Извини.

— Странное стечение обстоятельств. На днях я тоже ехала с раненым и также выскочила из машины на полном ходу. Но я осталась жива. Мы не знаем, как нашими жизнями распорядится небо. Только наверху известно, кто сколько должен жить.

Антон включил двигатель и тронул машину с места.

— Ты из Москвы? — спросила Даша.

— Скорее да, чем нет. Жил на вокзале. Там, на «железке» убили одного подонка, и я попал под подозрение. Пришлось уносить ноги.

— Любопытно. Значит, ты в розыске?

— Вряд ли. Они ничего обо мне не знают. В лучшем случае имя.

— И заметь, редкое имя.

— Да-да, у нас в классе училось девять Антонов.

— Кто же убил того подонка?

— Десятилетние малявки. Война есть война. Он убил двоих, а оставшиеся в живых убили его.

— Судьба, значит?

— Нет. Закон природы. Зло наказуемо.

Девушка рассмеялась.

— Ну ты даешь, парень. Зло всем миром правит. Зло порождает зло, и оно само себя не наказывает. С точки зрения зла — оно вовсе не зло, а справедливость. Ты подозреваем в одном убийстве и совершил другое. Кто тебя наказал?

— Ты сама говорила, с небес все видно. Они решат наш спор. И теперь мне кажется, что я его не убивал. Стечение обстоятельств. Не берусь утверждать, но, может, он был уже мертв, когда выпал из машины.

— С какой стати?

— У Дэнди была тяжелая рана. Он мог умереть от заражения крови. Я видел, как они дрались. Чудовищное зрелище. Дэнди победил, но от судьбы не ушел.

— Ах, вот оно, что. Зло победило зло. А ты тут ни при чем, птенчик желторотый. В сторонке отстоялся.

— Я ничего не мог сделать. Не спрашивай, мне тяжело вспоминать эти минуты.

— Ишь, неженка. А зачем ты его машину взял? Ты догадываешься, что будет, когда тебя тормознут?

— Я не думал об этом.

— Где его документы?

— Не знаю.

— Ты не проверял его карманы?

— Нет.

Даша заглянула в отделение для перчаток. Французский коньяк и серебряные рюмки лежали на месте. Она вспомнила о пиджаке и оглянулась. Обыск дал свои результаты. Даша взвесила на руке пухлый бумажник и сказала: «Ого— го!» Вытряхнув на колени содержимое, она насчитала четыре тысячи долларов, три тысячи рублей, паспорт, документы на машину, права и конверт с письмом.

— Неплохая добыча. Тебе, Тони, достанется в наследство машина и документы, ну а я, так и быть, заберу эту мелочишку на трамвай. Молчание дорого стоит, Тони, но если вспомнить, что ты угощаешь меня обедом и тратишься на бензин, то придется пойти тебе навстречу.

Даша открыла паспорт и продолжила.

— Ну с фотографией проблем не будет. Теперь тебя зовут Дмитрий Иванович Сигалов. Правда, на тридцать один год ты не очень тянешь, но убедить можно. Смотрим дальше. Ага! Письмишко! Читаем:

«Дорогой племяш Димка!

Извини за беспокойство, пишет тебе твой дядя Андрей из Краснодарского края. Ты, конечно, нас не помнишь, мать тебя привозила к нам дошкольником, но мы о тебе не забываем. Нас у тебя трое осталось. Тетка Юля померла на прошлой неделе, а я, моя жена и тетка Любанька еще живы. У Юли никого не было. Сын под трактор угодил пять лет назад, а муж на севере остался, и судьба его неизвестна. Но ты же есть. Все свое добро, дом, участок, деньги и доля в моем кооперативе по воле усопшей завещаны тебе. Конечно, у нас здесь не столица, но ты приезжай, дай распоряжения, а понравится, оставайся навсегда. Тут у нас тихо и сытно. Приезжай, дорогой племяш, помянем души усопших, матери твоей Настасии и тетки Юлии. Да будет земля им пухом. Надеемся, что тебе в наших краях понравится. Ширь, просторы, море, хлеб и вино, всего в закромах хватает.

Ждем тебя всей семьей. Дядька Андрей, тетка Любанька и супружница моя Тамара».

— Смешное письмишко, — весело рассмеялась Даша. — Тут на конверте и адресок имеется. Вот только море там не близко и не Черное, а Азовское. Но на халявину и такое сойдет. А почему бы тебе, бомж вокзальный, не обзавестись собственным хозяйством. Говорят, кубанские казаки — радушные люди. Будешь Димой. Звучит не хуже, чем Антон. Для солидности бородку отпусти. Вон у тебя четыре волосинки торчат.

— При этом людям в глаза смотреть придется.

— Смотри молча, праведник хренов. Тебя за язык никто не тянет. А то всю подноготную вывалил на блюдо. Любые сведения о человеке всегда против него оборачиваются. Это закон! Такие времена. Хочешь погубить конкурента? Знай о нем больше, чем он о тебе, и ты его потопишь.

— Ты рассуждаешь, как хищник. Так люди не живут.

— Все так живут. Моя мамочка большую школу прошла и мне уроки преподавала. Я их хорошо усвоила, ей ли об этом не знать. Советую тебе, Тони, иди на таран, и ты выиграешь. Где-то целое хозяйство пропадает. Разворуют, и все.

А так с пользой уйдет. Класс. По этому поводу можно шампанского выпить.

— По поводу чего?

— За Дэнди. Земля ему пухом. Ты же все равно не сможешь его оживить. Не будь занудой. Все мы смертны. Веселиться не будем, а помянуть не грех. Шампанское — пристойный напиток. О! Вот и приехали. Смотри вперед. Видишь бензоколонку, а рядом тошниловка. Там и сделаем привал.

Антон мрачнел. Он старался не смотреть на попутчицу, она уже не казалась ему красивой. Ее слова не вязались с ее внешностью, и казалось, что говорит вовсе не она, а радиоприемник, где передают пьесу о темном гнусном заговоре.

Даша развеселилась. Она еще не знала, как близко к ней подобралась опасность. Тремя часами ранее Левин прибыл на автовокзал Балобаново. Он обошел зал ожидания и нашел Нину. Среди серой толпы яркую девушку найти нетрудно. Нина его не видела. Она старалась не носить очки на улице, а без них ее близорукие глаза плохо различали предметы, если они находились дальше вытянутой руки. Мужчины любовались ее формами и внешностью, но она их не замечала. Левина этот факт устраивал, и он настаивал, чтобы Нина ходила без очков. Высокая, стройная брюнетка с миндалевидными карими глазами, пышными волосами ниже плеч, со вздернутым носиком и крупным ртом. В ее внешности проглядывали черты азиатских племен, но эта мелочь придавала лишь определенный шарм и еще больше притягивала к себе внимание сильного пола.

Левин взял к себе в контору сироту, двадцатидвухлетнюю выпускницу «плешки» с дипломом экономиста и полугодовым стажем работы референтом торговой фирмы. Он тут же окрутил девушку своими щупальцами и сделал ее любовницей и компаньоном. На словах адвокат обещал большее, но на деле не торопился выполнять свои обязательства. Нина имела свою девичью гордость и не выдвигала требований личного порядка.

Чмокнув секретаршу в щечку, Левин взял ее сумку и повел на стоянку, где их ожидал «форд». Они сели в машину, и Левин выехал на трассу. Когда дорога вытянулась в струнку и не требовала большого внимания, Нина спросила:

— Ну, может быть, пора объяснить, в какую новую аферу ты меня втравливаешь.

— Все просто до безобразия. Примитивно и глупо. Меня кинули на сотню тысяч баксов и плюс на то, что невозможно измерить деньгами. Милая девчушка Дашенька, дочка убиенной Веры, где-то откопала старое завещание и вложила его в сейф вместо нового. Таким образом она стала единственной наследницей всего состояния.

— А ты не преувеличиваешь свою долю?

— Преуменьшаю. Если я получу отставку, то не смогу добраться до тайника. Полное фиаско! Ну а что касается ее вкладов, то по моим прикидкам, на ее счетах лежит более миллиона долларов. Это официальные цифры, которыми будет пользоваться опекун девчонки. Но вряд ли я им стану. Тут придется повертеться. И этим сейчас надо заниматься. Глупая девчонка ничего не понимает. Ей же ни черта не достанется. Ее налогами задушат, если не кинуть кость банкирам. К этим волкам нужен подход, а эта дура едет на юг. Точнее, шагает по трупам.

— О чем ты, Марк?

— Начала она с того, что выпотрошила мамашин сейф. Утянула бриллиантовый гарнитур и десять тысяч баксов. Если эти камешки попадут в плохие руки или к ментам, то рухнет целая пирамида из золотых слитков. Этого нельзя допустить. А она может потерять или продать что-то из гарнитура. Ее необходимо поймать и остановить. Любым путем. Тебе не нужно засорять голову подробностями, но от действий малолетки зависит моя жизнь. И не только моя. Тут все взаимосвязано.

— Ты ее нашел?

— Вопрос нескольких часов или дней. Как повезет.

— Но зачем тебе пистолет?

— Крошке следует накинуть уздечку, она слишком строптива. Ее нужно заставить слушать, как ученика за партой.

— Но она еще ребенок.

— И я так думал несколькими днями раньше. Видела бы ты ее в деле. Мне тоже не довелось, но те следы, которые за ней остаются, приводят меня в трепет. Я все еще не могу осознать происходящего. В голове не укладывается.

— Ты говоришь о криминале? Может быть, оставить эту затею? Ты испортишь свою репутацию. У тебя хватает денег, у тебя авторитет и состоятельные клиенты. Загубить карьеру на самом взлете… Что может быть глупее. За наследством Веры следят тысячи глаз. Там прокуратура, уголовный розыск, ее партнеры по бизнесу. Все просвечено насквозь! Ты споткнешься и сломаешь себе голову.

— Заткнись, дура! Ты ничего не смыслишь в этом деле.

Нина вздрогнула и отпрянула к дверце.

— Извини, Нинок. Я не хотел. Так получилось. Мне необходимо стать ее опекуном, а для этого нужно вернуть новое завещание на место и Коптева усадить за решетку. У суда не останется выбора. Но без девчонки я ничего не могу сделать. Она должна стать моей соучастницей. Ее обдерут как липку.

— Марк, что с тобой? Я тебя не узнаю. Ты, как пес с пеной у рта, мчишься за своей жертвой, не чуя земли под ногами. Это же болото. Даша — малолетка.

— Как бы не так. Ты попробуй обойди эту малолетку на вираже. Она кому хочешь даст фору.

Глупо думать, что на финише я сойду с дистанции. Не выйдет. Я выиграю эту партию.

— Это не карты, Марк. Что за азарт? Это не бега, не скачки, не рулетка. Это криминал под колпаком.

Лицо адвоката раскраснелось.

— Если ты не перестанешь каркать, я отвезу тебя обратно на станцию.

Она не могла его бросить в таком состоянии. У человека началась лихорадка. В таком состоянии невозможно делать правильные, просчитанные шаги. Он выбрал своей целью несмышленую девочку. Это нездоровый выбор. Его нужно отговорить, остановить, вернуть в Москву, но его нельзя бросать. Он невменяем.

Машина внезапно затормозила. Девушка успела выставить руки вперед и уперлась в ветровое стекло, удара удалось избежать. Нина по-настоящему испугалась, ее любовник стал опасен. Он не ведает, что творит. Она и представить себе не могла, что всегда спокойный, уравновешенный и сдержанный Марк может превратиться в разнузданного мальчишку.

— Вот она!

По другую сторону шоссе находилась заправочная станция и здание ресторана — застекленная железная клетка. Возле входа стоял «фольксваген», а рядом Даша и какой-то пижон с патлами до плеч.

— Вот она и ее очередная жертва.

— Жертва? — переспросила Нина.

У адвоката поехала крыша. Он опасен. — Ты понимаешь, Нинок, что это малолетнее чудовище пожирает все живое на своем пути. Но скоро подавится. Я стану костью у нее в горле. Где мой пистолет? Нина вздрогнула.

8

Самолет приземлился в Белгороде поздно вечером. Валет вышел на трап одним из первых. Осмотревшись по сторонам, он тут же заметил двух мужчин, стоявших в стороне. Подтянутые, крепкие, серьезные. Это они, ошибка исключалась. Валет спустился и ступил на землю южных рубежей России. Молодые люди терпеливо наблюдали за пожилым человеком с седовласой шевелюрой, рубленым лицом и слегка прихрамывающим на правую ногу.

Как только Валет отделился от толпы, они подошли к нему и представились. Возле здания аэропорта их поджидала машина, и гостя доставили в одну из гостиниц города. В апартаментах его ждал человек с непримечательной внешностью, среднего роста и неопределенного возраста.

— Рад вас видеть, товарищ полковник. С приездом.

Валет увидел накрытый стол, коньяк, хорошую закуску.

— Как в старые времена. Но я уже не полковник, а мирный обыватель.

— Боюсь, такие люди, как вы, в отставку не уходят. Или я не прав? Наша профессия всегда в цене.

— Конечно. Но оставим эту щекотливую тему на десерт. Сейчас мне хотелось бы составить график действий и понять, в каком положении мы находимся. Я надеюсь, что не очень злоупотребил своим влиянием на ваше руководство.

— Для вас можно сделать исключение. Каждый из нас может оказаться в таком положении, и кто, как не наша контора, окажет достойную поддержку. Не так много среди нас профессионалов.

— Хорошо. Перейдем к делу. Вы получили фотографии и данные?

— Получили. С Карловым мы встречались и раньше. Кажется, он работал в вашем отделе?

— Старая история. Вы правы, этот человек из нашего ведомства и тоже из бывших.

— Что касается Дмитрия Сигалова, то мы впервые о нем слышим. Но нам удалось напасть на след обоих. Они идут в одной связке. Точнее, шли. Вы точно дали один из ориентиров. Сигалов передвигается на автомобиле «фольксваген-пассат».

— Отлично. Значит, Карлов вывел его из Москвы. Я так и думал.

— Трудно в это поверить. Они враги. Смертельные враги.

— Безусловно. Карлов выпустил дичь из клетки, дал фору и пустился следом. Обычная охота.

Он занимался этим всю жизнь. Сотни трупов разбросано по свету. Карлов — профессиональный охотник, таких людей нельзя лишать работы, они начинают ее придумывать сами, а бесконтрольность приводит к ненужным жертвам.

— Похоже на правду, но боюсь, Карлов сошел с дистанции.

— Он мертв?

— Кто-то из двоих должен умереть. Но мы забежали вперед. Мы взяли шоссе под контроль. Сигалов был обнаружен первым. Парень вел себя слишком шумно. Как мы догадались позже, он выстраивал западню для своего преследователя. Сигалов разгадал маневр Карлова и решил упредить удар. В гостинице «Маяк» произошла первая стычка. Безрезультатная. Хитрость напоролась на хитрость. Милиция еще не доросла до таких высот. Они ничего не поняли. К тому же на фоне одного безумия происходит другое. В то же время убит карточный шулер. В итоге никто ничего не понял. Гонка продолжалась. Тут следует добавить, что с Сигаловым путешествует какой-то мальчишка. У нас нет на него никаких данных.

— А я думал, что с ним жена.

— Нет. Никаких женщин в поле зрения не появлялось.

— Значит, она его поджидает в конечной точке. К счастью, я знаю, куда мчится Сигалов. Мы сможем взять его жену в заложницы, и он сам выплывет на поверхность. Но это крайние меры.

Я хочу закончить работу в два-три дня. Хорошо. Продолжайте.

— Карлов найден мертвым у опушки леса на старой дороге. Его изрешетили пулями и повесили на шарфе. Сигалов исчез. Возможно, он тяжело ранен. Мы установили контроль у границы с Украиной, и они не проскочат незамеченными.

Валет усмехнулся.

— Дэнди решил покончить с Карловым тем же способом, каким убили сына нашего нынешнего патрона. Дэнди решил, что Карлов его подставил, и, по логике вещей, он прав. Жаль, что они не обсудили эту историю вместе. Они пришли бы к любопытным выводам и открытиям, но ненависть заливала им глаза.

— Вы говорите «Дэнди»?

— Да. Это кличка Сигалова.

— Я думаю, мы его накроем в ближайшие часы.

— Сомневаюсь. Снимите своих людей с границы. Сигалов туда не поедет. Его интересует Кубань, а на нее можно попасть, минуя Украину. Так?

— Можно. От Белгорода они свернут на восток в сторону Нового Оскола и через Россошь поедут в Ростовскую область и на Краснодар.

— Вот и выставляйте посты у развилки в районе Нового Оскола, Трогать их не нужно. Мне нужно подтверждение их маршрута, а дальше я их обгоню и буду ждать у Тимошевска. Там у Дэнди живут родичи, и они его ждут.

— Задача понятна. А что сейчас? Вам нужны люди?

— Сейчас меня интересует Карлов. И мне понадобится один человек и машина. Универсал.

— Но Карлов мертв.

— Мне нужна его голова и хороший холодильник. Милиция не держит трупы, они их сжигают, и нам надо поторопиться.

— Кажется, я вас понял. У нас есть старенький «УАЗик» с красным крестом.

— Да-да. Мне нужен человек, знающий здешние места, и не забудьте бросить лопату в кузов.

— Кому нужна эта показуха?

— Современным русским гангстерам. Приходится потакать, либо сидеть в собственном дворе и забивать козла с местной пенсионной шантрапой. А куда денешься?

Валет осмотрел накрытый стол и устроился на диване. Коньяк и икра позволяли ненадолго расслабиться и отдохнуть с дороги.

Этим же вечером в Белгороде появился еще один сыщик, и тоже немолодой. Колесников сошел с поезда и ужинал всухомятку в зале ожидания. Яйца вкрутую, помидор, полбатона, соль и чай. Его никто не встречал, и номер в гостинице ему не бронировали. Усталый и небритый, он понятия не имел, с чего начинать и где искать затерянного в дороге московского бомжа. Все, что он имел, это фотографию мальчишки и собственное удостоверение, которое лучше не раскрывать. Должность начальника привокзального отделения милиции не вызывала особого уважения и ни к чему не обязывала его коллег с периферии. Да и видок сыскаря без полномочий не радовал глаз. Колесников не страдал манией величия и точно оценивал свои возможности, а также представительность. Он мог рассчитывать только на собственные силы. Так он и делал.

Сильный удар пришелся по голове. Искры из глаз, и темнота. Падение в черный холодный колодец казалось бесконечным и страшным. Из носа шла кровь, а в ушах звенели колокола. Она не знала, сколько времени пролежала на холодном кафельном полу. Удивительно и странно. Ни одна душа за все это время не заглянула в дамскую комнату, где обычно бывает многолюдно.

Даша открыла глаза и увидела перед собой грязный кафель, от которого воняло хлоркой. Резкая, острая пульсирующая боль в затылке мешала девушке подняться. Она встала на четвереньки и поморщилась. Голова кружилась, ее вело в сторону. Руки дрожали, локти подгибались, и тело отказывалось подчиняться приказам. Какое-то время она продолжала стоять на четвереньках и созерцать ржавые трубы, ползущие по полу в разные стороны. Девушка сделала отчаянную попытку, подняла руку и ухватилась за умывальник. Приподнявшись на коленях, она сделала еще один рывок и встала на ноги. Открыв кран с водой, она сунула под него голову и увидела, как стекает розовая вода. Затылок щипало, но холодная струя снимала остроту боли, превращая ее в монотонное нытье, будто тянули жилы. Еще немного, и ей стало легче. Она выпрямилась, ее трясло. Тяжелое состояние шока не позволяло осознать происшедшего. Память возвращалась медленно, циклично, короткими вспышками.

Вот они вышли из машины. Вот они направились к дверям ресторана и очутились в просторном холле. Антон отправился в зал, а она в туалет. Потом… Потом она стояла у зеркала. Нет, она хотела найти зеркало в сумке, потому что на стене его не было. Внезапно дверь распахнулась, просвистел ветер, и что-то ударило ее по голове. Она даже не успела повернуться. Яркая вспышка и мрак. И вот она, пошатываясь, стоит у раковины и пытается взять себя в руки. Еще несколько секунд, и сознание начало отсчитывать кадры. Зеркало. Сумка. Дверь. Стоп!

Сумка. Где сумка? Дашу бросило в жар. Сумка исчезла. Прилив сил, энергии, вызванный порывом злости и отчаяния, заставил девушку оторваться от опоры и осмотреть крошечное помещение. Безрезультатно. Деньги, жемчуг, золото, дневник — все! Это не сумка — это динамит! В чьи руки она попала?

Даша склонилась над раковиной, сделала несколько глотков холодной воды и вышла в холл. Тишина, прохлада, безлюдье. Для завтрака уже поздно, для обеда еще рано. Все выглядело так, будто ничего не случилось. Как этот холодный мир равнодушен и безучастен к печалям простых смертных! Почему небо навлекает на нее сплошные испытания и сыплет одно несчастье за другим как из рога изобилия? Это несправедливо. Она хотела свободы и денег. Она хотела независимости и приключений, безобидных и веселых. Она хотела стать взрослой и самостоятельной. Почему нельзя? Почему ее преследует рок и на каждом шагу ей ставят подножку? Почему всем есть до нее дело и каждый сует свой нос в ее душу? Нельзя копаться в сокровенных мыслях чужого человека, как в собственном комоде. Как все это мерзко, глупо, примитивно!

Даша злилась на весь белый свет. В голубых глазах сверкали огоньки ярости. Она не выносила беспомощности и бездействия.

Антон сидел у окна. Стол ломился от закуски и фруктов. Парень постарался, но, заметив лицо своей спутницы, тут же сообразил, что к чему.

— Где твоя сумка? Украли?

Даша вздрогнула. Накопившийся гнев сгорел подобно спичке, и осталась одна глупая растерянность. Девушка кивнула и едва не расплакалась.

— А я видел вора. Он еще здесь, и мы можем его схватить. Ты не удивляйся. Я пока ждал заказ, таращился в окно. Из «стекляшки» вышел мужчина с такой же сумкой, как у тебя. Он нервничал и постоянно оглядывался. Его поджидала машина. Голубой «форд». Он сел за руль. Рядом сидела женщина. Молодая брюнетка. Мужчина отъехал за бензоколонку. Так там и стоят.

Даша хотела броситься за грабителем, но описание машины ее остановило. Она что-то соображала, подняв брови и закусив нижнюю губу.

— Мало того, что он похож на голубого, он и машину купил голубую.

— Кто? — удивился Антон.

— Это моя мамочка так отзывалась о своем адвокате.

Даша хорошо знала Нину Соболевскую. Левин всюду таскал секретаршу с собой, и они часто встречались на презентациях. Она даже была у Нины дома и помнила ее адрес. Это единственная девчонка, с которой можно общаться, остальные старые перечницы непригодны для общения. Неглупая бабенка, но целиком подвластна своему хозяину.

— Опиши мне этого мужика, — попросила Даша, глядя в окно.

— Лет тридцать пять. Брюнет с залысинами. Чуть выше среднего роста, ширококостный. Лицо умное, красивое, но есть в нем какая-то фальшь.

Даша перевела взгляд на Антона. Как он точно поймал деталь! Видел его не больше секунды.

а уловил то, что Вера Бодрова за годы уловить не смогла.

— А что еще?

— Не знаю. Самоуверенный тип, но чем-то напуган. Очевидно, это его первая кража.

— Он всю жизнь мою мать обкрадывал. Но разбой на себя взял впервые. Это точно. Ну а как выглядела его телка?

— Темненькая с распущенными волосами.

Даша села за стол.

— Ты не хочешь их схватить? Идем.

— Не торопись. Боюсь, я знаю, что они ищут, но там этого нет. Им нужна я, а не сумка. Глупец! Выдал себя с потрохами. Он все еще верит, что я ребенок. Посмотрим, чья возьмет. Я думаю, сумку мы вернем. Гоняться за ними не стоит, они сами сядут нам на хвост.

Настроение у Даши поднялось, и она осмотрела стол, ломившийся от еды.

Марк Левин высыпал содержимое сумки на колени. Доллары, жемчуг, золотые кольца, серьги, монеты.

— Ничего не понимаю. Эти побрякушки не имеют к Вере никакого отношения, а жемчуг она терпеть не могла.

Он осмотрел перстень с рубином и покачал головой.

— А этот камень она называла кровавым и никогда не брала его в руки.

— Для первого ограбления огромный куш.

Тебе везет, — заметила секретарша. — Но ты хотел с ней поговорить.

— Да. Но когда я подошел к сортиру, в зале появился мент. Я испугался. Точнее, я ее оглушил, но испугался вытаскивать из туалета. Пришлось взять ее сумку. Но она никуда уже не денется.

— А тебе не кажется, что для юной путешественницы ее сумочка излишне напичкана деньгами и золотом? Я уверена, что у этой истории будет плохой конец. Может, стоит бросить, пока не затянуло под колеса?

— Черта с два. Для меня конец истории превратится в сказку. С каждой минутой я убеждаюсь в этом все больше и больше.

Нина взяла в руки альбом в. бархатном переплете и перелистала его.

— Странная книжонка. Я думала, здесь фотографии, а это ежедневник подростка. Девичьи забавы. Все мы в детстве вели дневник. Но подобные развлечения дорого обходятся. Когда мои записи прочитала мама, я думала, что умру от стыда. Кошмар. Словно в душу плюнули. Вот послушай, как девочка рассуждает. Интересно:

«Двадцатое мая. Сегодня вечером ходили в ресторан "Прага" на очередную презентацию. Мать, как всегда, напилась…»

Левин вырвал альбом из рук секретарши и бросил его в сумку. Туда же полетели и остальные вещи.

— Ну-ну, успокойся, милый комбинатор. Первый стул пуст. Тебе предстоит вскрыть еще одиннадцать, пока ты докопаешься до настояш;их ценностей.

— Я прижму эту шалаву к стенке, и она у меня запоет под мою дудку. Хорошая встряска ей не помешает.

— При помощи пистолета?

— У меня имеются более весомые аргументы. Главное — не упускать ее из виду. Вскоре девочка станет ручной и послушной. Без гроша в кармане быстро забываешь об амбициях.

Левин выехал из укрытия и стал у обочины в сорока метрах от «фольксвагена».

Даша доедала цыпленка-табака в тот момент, когда голубой «форд» появился на шоссе.

— Вот он, голубчик! На ловца и зверь бежит. Теперь можно приступить к мороженому и не волноваться за сохранность сумки. Мой верный оруженосец помчится следом за нами, подняв хвост трубой!

9

Чем ближе к югу, тем сильнее припекало солнце. Дальнобойщик Саша, привыкший к легкому ветерку, обливался потом в холле гостиницы. Толчея, шум, духота действовали ему на нервы, но уйти он не мог. Он ждал телефонного звонка из Харькова с автобазы, а телефон стоял на стойке администратора. Разгар сезона путешественников. Развлекательный комплекс «Витязь» мог вместить в себя всех желающих, здесь останавливались молодежь и старики, любопытные и безразличные, и они не жалели об этом. Тут нравилось всем. Луна-парк с аттракционами, чертовым колесом, комнатой смеха и тоннелем ужасов, чудным озером с островами и лодочной станцией, каруселями и качелями, автокары, игровые автоматы, сауны, бассейны, казино, рестораны, уличные кафе, клумбы с цветами, тихие аллеи парка и открытые кинотеатры. Здесь хватало магазинов, дискотек и мелких пивных погребков. Четыре пятиэтажных корпуса с удобными номерами предоставляли свои услуги любому, кто решил притормозить, стряхнуть дорожную пыль и расслабиться.

Александр не любил транжирить деньги на ерунду и не переваривал большого скопления людей. Он мучился, кривился, но продолжал ждать. Его загнала сюда поломка, а не желание поплясать в свете прожекторов. Внезапно настроение у шофера поднялось, и он улыбнулся. В вестибюль вошла Даша. Эту девушку он мог узнать из тысячи. Ее сопровождал молодой паренек, который тут же отправился к стойке администратора. Даша осталась стоять на месте и как-то подозрительно осматривалась по сторонам.

Водитель с широкой улыбкой направился к девушке. Даша вздрогнула от неожиданности, когда огромная волосатая лапа легла на хрупкое плечико.

— Ну вот я тебя и нашел, сорванец!

Такое заявление не могло обрадовать девушку, у которой расшатаны нервишки и которая ж ждет ничего хорошего от случайных встреч. Она ощупывала его взглядом загнанного в угол волчонка.

— Что вам нужно? Я вас не знаю.

— Ничего. Ты меня не видела, это точно, но я тебя знаю.

Громила расплылся в улыбке, и это немного успокоило путешественницу. Он чем-то похож на Дэнди, подумала Даша. Размерами и бесхитростным открытым взглядом. Но этот тип некрасив, простоват и староват. Как партнер он ее не заинтересовал.

— Тут случай был. Еду я на своем драндулете за одним лихачом. Бац! А из машины девчушка выныривает. Поле с морем перепутала. Пришлось девчушку в больницу увезти. Еду обратно и заезжаю справиться о здоровье. Мол, как там ныряльщица? Бац! А они говорят: «Смылась!» Опять нырнула с пятого этажа, и с концами.

— Спасибо, дядя, только орать на всю область не нужно. Не всем интересно.

— Вас понял. Меня Сашкой зовут. Ну ты молодец! А эта мышь белая говорит: «Правильно сделала!» Они там тоже за тебя болели, нянечки и санитарки. А то ишь, охрану выставили. Лихо ты обула этих козлов. Если бы не семья, я тоже плюнул бы на все и пустился в путешествие по новым дорогам.

— Ну а у меня нет семьи, и я могу себе это позволить.

— Нет? — удивился дальнобойщик. — А я видел в больнице твоего отчима. Он приехал из Москвы. Его майор вызвал.

Даша насторожилась. Она точно знала, что назвала себя Ниной Соболевской и дала адрес секретарши адвоката. Как майор мог вызвать Олега? Чепуха! И что могло заставить Олега приехать сюда? Правда, этот пень мог броситься в кипящий котел ради своих тупых амбиций и чистых чувств. Придурок, он все испортит, только его здесь не хватало. Неужели они там в Москве уснули и никак не могут его арестовать? Дебилы! Или они не получили пистолет? Не может такого быть! Стоп. Тут что-то не так. Она назвала себя Ниной и через день встречает Соболевскую с адвокатом на дороге. Значит, майор звонил ей. Вот как они вышли на нее. Значит, Левин мог передать информацию Олегу, а тот…

К ним подошел Антон.

— Все в порядке. Номер сорок девять во втором корпусе.

— А это твой дружок?

— Он самый, — кивнула Даша, не отрывая взгляда от входной двери,

В гостиницу входил Марк Левин в сопровождении секретарши. Александр поймал взгляд Даши и оглянулся.

— Ага! Вот он. Это и есть твой отчим?

Даша спряталась за широким торсом шофера.

— Так это он приходил в больницу?

— Он самый.

— Ты, Саша, нас не выдавай. Отчим мне не друг. Приходи к нам вечерком на рюмку чая. Поболтаем.

Антон увидел сумку своей спутницы, она висела на плече человека, которого называли отчимом. Левин направился к стойке портье, а Нина устроилась в кресле под пальмой, чахнувшей в кадке. Зевнув, она достала из дорожной сумки бирюзовый альбом и, раскрыв его, начала читать.

— Сука! — злобно выдавила из себя Даша. — Поганка!

Левин, занятый своими мыслями, не заметил среди шумной ватаги постояльцев старых знакомых. Он приметил «фольксваген» на платной стоянке и знал, что его цель никуда не денется. Даша также ждала этой встречи, но видела ее в другом свете и готовила некоторые сюрпризы.

В удобный момент девушка схватила Антона за руку и потащила к выходу.

— Идем, живей, они могут нас заметить.

— А ты не хочешь вернуть свою сумку?

— Успеется. Они никуда не денутся, пока наша машина стоит здесь.

Александр взглянул на Левина и увидел на его плече знакомую сумку, которую доставил в больницу вместе с потерпевшей.

— Точно. Я помню эту сумку!

— Не беспокойся, Саша. Мы обсудим эпопею с багажом вечером. Приходи.

Даша буквально вытолкала Антона на улицу.

Для Александра жизнь выглядела проще, и дышалось ему легче. Его не интересовало золото, он не понимал интриг и редко реагировал на шутки. Человек без комплексов, хитростей и дурных мыслей. Он доверчиво относился к сказанному и не искал подвоха и второго дна. Сейчас он сделал простой вывод. Девчонка хочет отдохнуть со своим дружком, а родители ее преследуют и хотят усадить в клетку. Старо как мир! Зря он рассказал отчиму про это место. Впрочем, проехать мимо такого соблазна очень трудно.

Кто-то схватил Левина за рукав, когда тот направлялся к своей даме.

— Привет, папаша.

Левин обернулся. Огромный атлет в белой кепочке стоял на ступеньках и улыбался. Незабываемый образ. Одна только кепочка чего стоит.

— Нашел дочку?

Адвокат тут же вспомнил больницу и неподъемные пакеты с фруктами. Перед его глазами выплыл огромный автомобиль с синим брезентом, похожий на многоэтажный дом. Все сходилось.

— А, Саша. Привет. Нет. Пока еще не нашел. Но найду. А ты как?

— Загораю. Передний мост барахлит. Жду подмогу с запчастями, а то не доеду. Вынужденная посадка. А тут вижу, знакомая сумочка мелькает перед глазами. Думаю: «Где же я ее видел?» И вспомнил!

Левин растерялся. Его поймали с поличным, а он не привык попадаться. Проглотив слюну, адвокат быстро соображал, как выкрутиться.

— Вот, понимаешь. В больнице отдали. Дочкины тряпки. Убежала и бросила. Не выбрасывать же? Жалко.

— Оно конечно! А ты здесь остановился?

— Да. В этом корпусе.

— А моя колымага за домом стоит. Там и заночую. Дня на три кутерьмы. Заглядывай, самогоночки дернем за знакомство.

— Годится. Загляну.

Левин постарался улыбнуться и направился к своей подруге.

— Скользкий папашка-то! — сделал вывод шофер.

В этот момент его окликнула дежурная. Она указала на аппарат и доложила, что его вызывает Харьков.

Тем временем «фольксваген» продолжал играть роль приманки. Конечно, Антон сделал ошибку, нельзя путешествовать на чужой машине, которая интересует стольких отрицательных персонажей. Но Антон всегда делал не то, что надо, а иначе как можно объяснить его патологическое невезение.

На стоянке объявились двое типов в милицейской форме и, глядя на машину, рассуждали:

— Ну вот мы и накрыли их. Я же говорил, что они не торопятся.

— Зря подполковника потревожили. Он теперь весь Курск под ружье поставил. Поди коленки трясутся. Ждет, когда монстры из Москвы за сумкой придут.

Капитан покачал головой.

— Поторопились мы. Не надо было отдавать ему сумку. Теперь он ее так заныкал, что не откопаешь. Если мы доведем дело до конца, где гарантия, что он отдаст нашу долю?

Лейтенант усмехнулся.

— Он трус. Думаешь, он не знает, кого мы на него натравим? Только мы знаем все его слабые места. Нет, старик не рискнет с нами ссориться. Ну а наследников в любом случае придется убирать. Тут без вариантов. Как бы ни разложился пасьянс, но они нам мешают. Живые враги всегда опасны.

— Ты прав. Я помню рожу этого гада, когда он держал меня на мушке. Ты его не видел, тебе повезло. Такое мурло, будто танк. Этот ублюдок меня тепленького взял, я и пикнуть не мог. Яшку моего к дереву собачьей цепью привязал. Нет, он от меня не уйдет. — Капитан скрипнул зубами. — К стенке, сучье племя.

— Но и здесь их найти непросто. Смотри, сколько народу. В глазах пестрит.

— То что надо. Тут даже выстрела не слышно. Главное — взять их на мушку. Ночью в номере накроем, если не подвернется лучший вариант. А сейчас снимем дешевую конуру и переоденемся в спортивные костюмчики. Важно слиться с толпой. Мой нос чует удачу.

Курские сыскари направились к ближнему корпусу.

Александр положил трубку. Механик уже выехал и к вечеру приедет, а уж утром они примутся за работу. С передней подвеской лучше не шутить. Кому охота расставаться с жизнью в тридцать шесть лет?

Не успел он отойти от телефона, как встретил еще одного знакомого. В родном городе знакомых лиц меньше, чем в чужом. Майор из больницы выглядел моложе в штатском костюме, но родимое пятно на шее и рыжие усики не могли вылететь из памяти за считанные дни. Все собрались. «Надо бы девчонку предупредить», — решил шофер и подошел к милиционеру.

— Ушел в отпуск, майор? Или беглую девчонку ищешь?

— А, Кутепов. А ты уже в курсе событий?

— Зови меня Сашкой. Я не на допросе в каталажке. В больницу намедни наведался. Ну мне одна белая мышь и рассказала историю, как вас, духариков, соплюшка вокруг пальца обвела. Классная девчонка!

— Может быть. Вот только неясно: зачем ей бежать? Зачем выдавать себя за другую? Ее ни в чем не обвиняли.

— С вас станется. Вы быстро умеете ярлыки вешать. Если козел отпущения есть, то и мудрить особо не надо.

— У меня безымянный труп с удавкой на шее и с простреленным телом в воздухе повис. Кто, почему, как, зачем? Ни одного ответа. Девчонка была единственным свидетелем.

— Повезло ей. Вовремя смылась. Помнишь сказку про колобка? «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, и от тебя, серый волк, уйду». Брось, майор, не цепляйся за соломинку. Девчонка раскусила бандюгу и сбежала. Бот и весь сказ. Слишком много вы от нее хотите. Научитесь работать без свидетелей. Не было никого! Что, не умеете? Да вы и со свидетелями не умеете!

— Не зарывайся, парень.

— Брось. Я вас не боюсь. Не те времена. И свидетели тебе ничем не обязаны. Хреновые из вас защитники. Человек рот откроет, а его тут же зашибут. Он жизни лишится, а вы все равно никого не поймаете.

— С такими, как ты, Саша, мы быстро в болоте увязнем. «Я не я, и лошадь не моя». «Моя хата с краю…»

К майору подошел низкорослый мужичок и тихо сказал:

— Дополнительное подразделение прибыло и ребята из спецназа. Охрана тоже собралась. Ждут вас.

Шофер усмехнулся.

— Не забудьте волчьи капканы расставить, а то девчонка и от лисы убежит.

Он повернулся и направился к выходу. Низкорослый посмотрел ему вслед.

— О ком это он?

— Это не наш. Сколько человек собрали? — резким тоном спросил майор.

— Около сорока. Уточним на оперативке.

— Кроме патруля, все должны быть в штатском. Поговори с администрацией, мне нужны дежурные по этажам всех корпусов для инструктажа.

Александр нашел нужный номер без особых усилий. Он постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, ввалился в чужие покои.

Даша сидела у трюмо и расчесывала волосы, Антон вскрывал банку с килькой. Гость взглянул на стол и покачал головой:

— Вот что я вам скажу, ребята. Никогда не питайтесь консервами. Заполучите язву и уже никогда от нее не избавитесь. Хреновая штука!

Не церемонясь, шофер уселся на кровати и, сняв белую кепочку, вытер ей взмокший лоб. Даша наблюдала за ним в зеркало. Громила выглядел дурашливо. Сильный, крупный, а на голове белобрысые курчашки, как у младенца, и розоватый череп просвечивает. Без кепочки он стал каким-то беззащитным и мягким, как плюшевый мишка.

— Мы устали с дороги, милый спаситель, — тихо, с улыбкой заговорила Даша. — Пришел бы ты немного позже, цены тебе не было бы.

— Я так и сделаю, принцесса. А сейчас я должен вам кое-что сказать. Сейчас я проходил мимо третьего корпуса. Там первый этаж занят под дорогие магазины. Мне в витрине один паричок приглянулся. Волосы рыжие, как огонь, курчавые. Вот бы тебе примерить. Тебе пойдет.

— Меня и мои устраивают.

— Они всех устраивают. А это плохо. Я только что с майором беседовал. Он сюда целую кодлу привез. Рыщут, В толпе нетрудно затеряться, если тебя ищут по описанию, а ты ему не соответствуешь. Да и отчим тут не ради увеселений остановился. Со всех сторон обложили. Будь осторожней. Вечером загляну. У меня самогоночка тещиного разлива.

Саша встал, натянул кепочку на голову и направился к дверям.

Даша не шевелилась. Она разглядывала свое отражение и думала.

— Может быть, нам лучше уехать? — осторожно спросил Антон. — Таких мест теперь много настроили.

— Заткнись. Лучшего места не найдешь. Мне сумку свою вернуть надо, а грабителей наказать. Один раз с рук сошло, опять захочется. В следующий раз насквозь голову прошибут. К тому же они теперь стали очень грамотными, подкованными. В сумке книжонка волшебная лежит. Учебник. Трактат. Но они не знают, что тот, кто прочтет ее, обречен на гибель. Ты же не знаешь, Тони, а я очень богата. Очень. Он-то знает. Слишком много они знают.

— О ком ты говоришь?

— О моем опекуне. Он теперь всю оставшуюся жизнь будет меня опекать. Кровосос. Мало он мать мою доил, теперь за меня решил взяться. С таким аппетитом обязательно подавишься.

— Ты имеешь в виду того типа, который украл сумку?

— Ты прав. Кумекаешь. Дай мне денег. Мне нужны грим, парик и темные очки.

Антон достал из шкафа рюкзак и нашел в нем кожаный бумажник. Он не знал, сколько там денег, но Аркашка мало не возьмет.

Даша забрала все. Она не считала и не заглядывала вовнутрь. Вряд ли она в эту секунду думала о содержимом кошелька. Лицо ее напряглось, и она стала выглядеть слишком взрослой, а голубые глаза потемнели. Что творилось в ее голове, никто сказать не мог. Антон забеспокоился, ему стало неуютно, и на душе заскребли кошки.

— Уехать бы нам… — беспомощно протянул он.

Даша его не слышала, она спускалась вниз по лестнице. В третьем корпусе раскинулась целая сеть магазинов. Ассортимент женской одежды и косметики не уступал столичному. Разноперая публика разгуливала в пестрых китайских спортивных костюмах, и фантазии на другую одежду у обывателя не хватало. Женщина в вечернем платье здесь выглядела бы белой вороной даже в ресторане. В редких случаях попадались люди в джинсах.

Когда Даша зашла в магазин, то, кроме продавщиц, в нем никого не оказалось. Здесь не торговали штанами с лампасами и куртками с надписью «Адидас».

На улице темнело. В парке играла музыка. В окна витрины можно наблюдать за прохожими. Даша заметила наряд милиции с автоматами, которая цеплялась к молоденьким девушкам и требовала документы. Патрули ходили парами, и на улице их хватало. Отдыхающих присутствие милиции успокаивало, а Дашу беспокоило. Даше требовался паспорт, и она уже знала, где возьмет его.

Она долго прогуливалась по торговому залу и разглядывала товар. Черный парик с длинными волосами ей понравился, высокая цена ее не смутила. Девушка купила себе также темные очки, красную блузку, светлые джинсы, косметику и перешла в следующий салон. Здесь ей приглянулась красивая свободная сумка и лайковые перчатки. В автосалоне ей понравился легкий резиновый молоток для правки вмятин. Инструмент соответствовал размерам сумки, и Даша осталась довольна.

Антон так и не дотронулся до пищи. Он ждал свою спутницу, стоя у окна.

Даша вернулась возбужденной и от еды отказалась. Антон попытался заговорить с девушкой, но она отмахнулась и уселась перед зеркалом. Ее глаза горели нетерпением, а когда она начала доставать из сумки покупки и раскладывать на столе, Антон заметил, как дрожат ее руки. Ему почему-то стало жаль девчонку. Сплошные напасти. Но больше всего он беспокоился за ее характер. Очень трудный характер. Озлобленность, нетерпимость, самоуверенность всегда приводят к несчастьям.

Даша преображалась на глазах. При этом она пыталась себя подбодрить и заговорила.

— Когда мне исполнилось одиннадцать, я твердо решила стать актрисой. Мать таскала меня по театрам, мы даже дома разыгрывали сценки. Мне кажется, что я зарыла свой талант.

— Но почему? Ты еще очень молода.

Дашины брови почернели, ресницы удлинились, и глаза стали темными и глубокими. Она взрослела и дурнела. Образ милого ангелочка прятался под маской дерзкой недоступности.

— Возраст тут ни при чем. Просто я раздумала.

— Почему?

— Ну, во-первых, я обнаружила в себе еще кучу талантов. Артисты — люди подневольные, а режиссеры в своем большинстве самодуры. Зависеть от какого-то козла? Смотреть на стадо бездарностей, которые мнят себя гениями? Нет. Я буду писательницей. Свободный полет фантазии и никакого контроля.

Даша надела парик в последнюю очередь и повернулась к Антону.

— Ну как?

У юноши приоткрылся рот. Перед ним сидела зрелая женщина с ядовитым взглядом стервы. В ней не было места компромиссам и мягкости, все точки стояли на местах, цель ясна, движения точны и лаконичны. Этой женщине можно подчиняться и выполнять ее требования, но договориться невозможно. Цельная, жесткая, сильная. На таких многие смотрят, но боятся дотронуться.

— Черт! Кто бы мог подумать! — восхищался Антон. — Ты знаешь, мне почему-то показалось, что этот вид тебе больше подходит. А твой настоящий вовсе не твой, а загримированный. Я следил за тобой и думал о том, что ты разгримировывалась, а не наносила грим на лицо.

— Идиот! Ладно. Пойдем на улицу. Я хочу обкатать походку, а ты будешь наблюдать за реакцией окружающих.

Даша переоделась в светлые джинсы, надела яркую блузку, и они отправились на прогулку.

Толпа ликовала. Женские голоса визжали на каруселях, самолеты делали мертвые петли, а машины сталкивались и разъезжались в разные стороны. Даша держала Антона за руку и тащила за собой. Мужчины бросали на девушку похотливые взгляды. Дашу интересовали только аттракционы, и ничего больше. Они посетили комнату смеха и тоннель ужасов. Особым успехом у девушки пользовался тоннель ужасов, и они решили сделать еще один заход. Главными действующими лицами развлечения являлись темнота и неожиданные сюрпризы. Вы открывали дверь и попадали в мрачную пещеру, выдолбленную в скале на берегу озера. Вас тут же встречали чудовища, освещенные прожекторами. Синие, красные, зеленые лучи выхватывали из темных углов двухголовых монстров, ящеров и циклопов. Вас ждала глубокая лодка с единственным веслом. И вот вы плывете по узкому каналу в течение шестнадцати минут. Из черной воды выныривают крокодильи морды, по берегу бегают огромные крысы, а над головой нависают сталактиты и размахивают крыльями летучие мыши. Но лодка продолжает плыть, и к освещенным черепам в нишах скалы начинаешь привыкать. Получив порцию страха, ладья выносит вас из тоннеля в озеро, и вы смело можете утверждать будто прошли один из кругов ада.

Когда звериный рев и страшная музыка остаются позади, вы можете покататься по черной глади тихого озера и посетить один из многочисленных островов. Однако большинство напуганных посетителей сворачивают к пристани. Перед их глазами все еще светятся острые клыки и мелькают акульи плавники.

Со второго захода Даша решила не прибиваться к пристани, а обследовать необитаемые острова. Пятачки размером с баскетбольную площадку, с редкой растительностью и низкорослым кустарником пустовали.

— Перевелись книжные романтики! — заявила Даша. — А тут клево! Залег с девочкой под веточками и вешай ей лапшу на уши, пока она сама ножки не раскинет.

Даже в темноте можно было заметить, как Антон покрылся красными пятнами.

— Прости, желторотик. Я, кажется, развращаю тебя?

— Имидж нарабатываешь? Плохая ты актриса. Голосок еще детский, не звучит! Напускное все.

— Тебе виднее, Христосик. Ты у нас ясновидящий. Что ни скажешь, то сбывается.

— Греби к берегу или передай мне весло.

— А давай я тебя на острове оставлю. Слабо до берега доплыть?

Антон оглянулся назад, где виднелась узкая полоска света.

— Здесь метров пятьсот будет. Течение сильное, вода проточная, холодная. Доплыть можно, если судорогами не сведет.

— Тем лучше. Ну ладно, пожалею тебя. Ты еще послужишь, серый волк.

У выхода с пристани на узком мостике Дашу ждал сюрприз. Двое мужчин выглядели обычно, но один девушке показался знакомым. Она остановилась в двух шагах и уставилась на него будто заколдованная. В штатском майор выглядел моложе и симпатичнее. Он тоже обратил внимание на странное поведение девчонки с перемазанной физиономией. То ли напугана и растерянна, то ли что-то где-то забыла. Пауза затянулась. Майор хотел сделать шаг навстречу, но Антон дернул Дашу за руку и увел. Мальчишка не вызывал подозрений, и через минуту офицер забыл о странном инциденте.

Напуганные глаза юной особы скрывали дымчатые очки. Она и не думала, что встреча с милиционером может вызвать у нее подобную реакцию. У нее отнялись ноги и свело челюсть. Что это? Предзнаменование? Ерунда! Обычный испуг от неожиданности. Он ее не узнал, и это главное.

Они прошли темный участок аллеи и выбрались к площади аттракционов.

— Вот что, Тони. Мне здесь дефилировать опасно.

— Тогда пойдем домой.

— Нет. Мне надо затащить зверя в капкан. Но сделаешь это ты. Меня теперь никто не узнает. Я сяду за столик в уличном кафе, а ты сходишь на автостоянку. Покрутись возле нашей машины, возьми что-нибудь и возвращайся. Ко мне не подходи, а иди к «Тоннелю ужасов». Я буду наблюдать за тобой со стороны. Нашу машину наверняка пасут. Они не знают, когда мы уедем, а искать по корпусам — пустой номер.

— Ты уверена, что они меня помнят?

— Они ехали за нами следом, ты выходил у заправки, они видели тебя у ресторана. Твои девичьи волосенки до плеч никто уже не носит. Или уж в хвостик затягивают. Не волнуйся, рыцарь мой, ты у нас индивидуальность яркая.

— А что потом?

— Все. Не будь идиотом, делай, что говорят.

Даша отошла в сторону и устроилась за столиком уличного кафе. Здесь подавали шампанское и мороженое с орехами. Она повернула голову, чтобы подозвать официанта, но наткнулась на препятствие. Вечер продолжал преподносить сюрпризы. За соседним столиком, на расстоянии протянутой руки, сидели Марк Левин и Ниночка Соболевская. Они глотали шампанское и дышали свежим воздухом.

Даша взглянула на столик, где рука адвоката играла зажигалкой. Здесь стояли бокалы, лежала пачка сигарет и ключ с биркой. Такая бирка могла служить визитной карточкой, так как несла определенную информацию: «Комплекс "Витязь", кор. 3 № 094»

Левин не рисковал оглядывать девушек по соседству. Ниночка строго следила за его похождениями, и Левин старался разыгрывать пай-мальчика перед секретаршей, которая была моложе его на пятнадцать лет. Портить отношения из-за мелочей не имело смысла. Марк не относился к категории суперменов-одиночек и нуждался в моральной поддержке. Когда рядом находилась умная, трезвая и сильная женщина, он чувствовал себя увереннее и смелее. Не будь рядом подруги, вряд ли Марк решился бы оглушить девчонку в дамском туалете и отнять сумку.

— С чего ты решил, что она будет разгуливать у милиции под носом? Смотри, сколько их сюда нагнали.

— В ее возрасте соблазн развлечений сильнее страха. Вряд ли она их испугается. Ты только взгляни, сколько народу! На Красной площади меньше.

— Похоже, ты прав. Эта стервочка ничего не боится. Страшно подумать. Неужели все, что она пишет в дневнике, может оказаться правдой? Уму непостижимо. Сценарий фильма ужасов.

— Мне плевать на ее писульки. Вот то, что видел своими глазами, настоящий кошмар. И туг важно уяснить, что двух победителей не бывает. Кто-то всегда остается в проигрыше. У меня больше шансов. Она не знает, что я все знаю.

— Ты слишком самонадеян.

— Не слишком. Я уверен в себе. Все козыри в моих руках.

Даша болела, как фанат на стадионе в последнюю минуту матча. Антон шел по другую сторону аллеи к аттракционам. Он выглядел слишком заурядно и безлико, чтобы привлечь к себе внимание. Следом шли двое мужиков средних лет и средней полноты в спортивных костюмах. Складывалось впечатление, что они за ним следят. Но Даша отбросила эту мысль как несостоятельную. Она ерзала на стуле, словно на раскаленной сковороде. Наконец нежный голосок секретарши неуверенно произнес:

— Глянь-ка, Марк. Тебе не кажется, что этот паренек путешествует с Дашкой?

— Какой? Где?

— Взгляни на ту сторону. Стройный мальчик с длинными волосами. Он… Точно, он.

— Вижу. Похоже, ты права.

— Конечно. Если речь идет о женщинах, то тут первенство осталось бы на твоей стороне.

— Бери ключ и иди в номер. За меня не беспокойся, я вернусь с победой.

Левин встал и направился следом за пареньком, Даша дождалась, когда уйдет секретарша, и двинулась в сторону площади аттракционов. Шествие выглядело забавно, эдакий локомотив с прицепом. Лишними оказались настырные сыскари из Курска, проникшие на предстоящий спектакль без билетов. Антон попался им на глаза в зоне платной автостоянки, когда возился с дверцей «фольксвагена». Офицеры и часа не затратили на поиски, дела шли как по маслу. Сегодня выдался чудный день, везло всем и каждому. Если кто-то кого-то искал, то непременно находил. Все участники представления верили в успех, все, кроме Антона. Он переживал за свою спутницу. Даша затеяла что-то очень рискованное и нехорошее. Когда она поджимала губы и щурила глаза, Антон ждал очередной порции яда.

Когда цепочка преследователей вошла в темную аллею, Даша срезала угол и вырвалась вперед. У нее в запасе оставалось полминуты, и она успела сделать все, что надо.

Антон и его свита вышли к озеру и направились к аттракциону с заманчивым названием «Тоннель ужасов». У касс не толпился народ, и милая старушка с билетами вязала внукам носки.

Антон купил билет и отправился в пещеру. За дверью находилась каменная пристань, возле которой покачивались привязанные лодки. Мрачное место. Здесь никто вас не обслуживал. Тут вы превращались в пленника собственного воображения и нервной системы, а освещенные прожекторами куклы пробовали на прочность вашу психику, приводя слабые души в трепет.

Антон осмотрелся. Из темноты послышался суровый голос Даши:

— Отойди в сторону и не мешай мне.

Он повиновался, но так и не понял, где она находится.

Левин никогда не следил за людьми и понятия не имел, по каким правилам здесь играют. Он взял парня на крючок и очень боялся потерять его. Левин не задумываясь купил билет и продолжил слежку. Курские охотники поступили иначе.

Капитан обратился к кассирше со спицами в руках:

— А где, мамаша, оканчивается аттракцион?

— А вы обойдите эту гору с правой стороны, там найдете причал. Он единственный на озере. Все лодки туда подплывают.

Решение принято. Лейтенант остался у входа, а капитан направился к причалу. Встреча была назначена в номере, после того как будет получен результат. Задача оставалась прежней: выяснить, где они остановились, корпус и комнату.

Левин вошел в пещеру и остановился. Никто не потребовал с него билета, кромешная тьма, бегающие прожектора, дикая музыка и звериные рожи. Вниз вели каменные ступени, а там плескалась вода и покачивались лодки. Он так и не успел ознакомиться с правилами игры. Что-то мелькнуло перед глазами, и тупая боль в лобовой части головы мгновенно выключила его из сознания. Левин рухнул на мокрые камни и не шевелился. Даша действовала хладнокровно, ее рука стала твердой и точной. Где эта девочка брала столько сил, энергии и злости? Вопрос, не имеющий ответа.

Антон выскочил из укрытия и тут же склонился над адвокатом. — Зачем ты это сделала?

— Заткнись. Помоги мне перетащить его в лодку и убирайся. Сиди в номере и жди меня.

— Он умер?

— Это от резиновой пампушки, что ли? Дитя!

Бессознательное тело погрузили в лодку. Даша взяла весло и оттолкнулась от причала. Антон остался стоять на пристани. Он видел, как Даша пробралась на корму и стала грести в сторону тоннеля.

Ему не хотелось возвращаться назад, но он не решался ослушаться приказа. Он мог ее подвести, а она на него рассчитывает. Он уже не сомневался в грядущих неприятностях. У девушки нарушена психика, и это может привести к трагедии. Юные мозги окутаны каким-то ядовитым туманом, который превращает ее в неуправляемое чудовище. Антон хотел спасти девушку, он знал, что ее путь ведет в пропасть, и не мог ее бросить в такой момент. Его ужаснул Дашин взгляд, когда она наносила удар своему обидчику. Сколько отчаяния и ожесточенности сгустилось в потемневших синих глазах! Никакая сила не могла остановить ее в этот момент.

Лейтенант удивился, когда увидел Антона, выходившего из дверей аттракциона. Бежать за капитаном не имело смысла. Тут что-то не так. Лицо молодого человека выглядело усталым, задумчивым и чем-то озабоченным. Вряд ли он сейчас заметит слежку.

Сыщик дождался, пока паренек спустится вниз, и, соблюдая небольшую дистанцию, последовал за ним.

Даша положила весло на борт и приблизилась к оглушенному адвокату. Тот не шевелился. Девушка ощупала его карманы и наткнулась на что-то твердое. Под пиджаком за поясом брюк торчал пистолет. Она выдернула оружие и увидела накрученный на ствол глушитель. Это был никелированный «лепаж». Как мог пистолет, выброшенный в пруд, попасть к Левину? Что он мог знать о нем? Дневник попал к ним в руки далеко от того места, где оставлено орудие убийства. Левин мог его найти только в одном случае: если он присутствовал при убийстве… Стоп! Но пистолет нашел мальчишка, которому она указала место. Где и в чем тут зарыта собака? Ответ даст только он сам, и никто больше. Их встреча была неотвратимой. Пусть так. Даша успела себя подготовить к свиданию.

Левин застонал и открыл глаза. Что-то черное пролетело над головой, где-то вспыхнул свет, и красный луч прошелся по острым сосулькам сталактитов. Он лежал на чем-то жестком и мокром, его покачивало, как в люльке, а кругом хрипела музыка. Адвокат приподнял голову и наткнулся на видение. Красивая, стройная брюнетка гребла веслом и улыбалась. Она ему уже снилась однажды, во всяком случае, он ее помнил.

Но сознание возвращалось, и боль в голове казалась слишком реальной. Даша сняла парик и положила его на колени. Ее движения мгновенно, как укол, привели Левина в чувство. Он схватился за пояс, но пистолета на месте не оказалось. Адвокат попытался встать, но у девушки реакция сработала быстрее. В больную голову смотрел черный зрачок глушителя. Даша взвела курок, и ее безобидная улыбка превратилась к кривую усмешку. Левин застыл на месте. На секунду ему показалось, что он видит лицо убитой. Те же глаза, та же усмешка и твердая решимость. Такая пальнет и глазом не моргнет. Обедня была испорчена. В горле застрял ком, и он растерял главные мысли.

— Что вам от меня надо? — хрипло спросил Левин.

— Этот же вопрос я адресую тебе, Марк. Что ты хочешь? Зачем ты меня преследуешь?

— Кто вы, я не понимаю. — Он уже точно знал, с кем имеет дело. — Это вы меня ударили?

— Конечно. Сила действия равна силе противодействия. Я хорошо усваиваю школьную программу. Ты ударил меня, я отвечаю тем же. Ты взял мою сумку, а я пистолет. Только в сумке ничего нет. Ты искал завещание, но его больше не существует.

— Что с твоим лицом?

Даша вновь надела парик.

— Ты никогда не видел моего лица и вряд ли увидишь. Не теряй времени. Я даю тебе десять минут на высказывания, и проваливай.

Левин попятился, приподнялся и сел на нос лодки. Даша положила пистолет на колени и взялась за весло.

— Я хочу предложить тебе стоящую сделку. У нас открылись огромные возможности, и грех упускать такой момент. У меня есть копия завещания, и она имеет силу документа.

— По которому я получаю треть состояния, а ты хапаешь двадцать или десять процентов. С какой радости?

— А с какой радости я буду терять свои деньги?! — вскрикнул адвокат и тут же пожалел об этом.

Он хотел говорить о другом, о главном, но сорвался. Голова гудела, и мысли путались, цепляясь одна за другую.

— Послушай, девочка, денег на всех хватит. Тут главное, не наломать дров. Ты одна не расхлебаешься. С банкирами могу договориться я, а не ты.

— Мне не нужно договариваться.

— Тогда весь капитал уйдет на налоги. Бешеные деньги.

— На мой век хватит.

— Дура! Ты ни черта не смыслишь в финансах и в людях, которые ими ворочают. Тебя обведут вокруг пальца.

— Я найму адвоката. Умнее тебя, и обойдется он мне дешевле. Двух процентов, я думаю, хватит.

— Идиотка! К таким деньгам нельзя подпускать посторонних. Тебя убьют. За сотую долю разорвут на куски и скормят собакам.

— Уж лучше собакам, чем таким шакалам, как ты. К тому же ты вор. Тебе нельзя доверять, козленочек. У тебя за пазухой лежит камень.

— Тебе придется согласиться с моими предложениями. Ты замешана в подлоге, и банковские работники готовы подтвердить это. У них имеется опись имущества. Содержимое сейфа зафиксировано. Ты украла гарнитур из бриллиантов, десять тысяч долларов и сорок золотых червонцев царской чеканки.

— Все это принадлежит мне. По завещанию. Но я учту твое замечание и подам на охрану в суд. Они меня обокрали. По-моему, именно они должны нести ответственность за сохранность частных сейфов?

— Ты плохо знаешь законы.

— А мне не нужно их знать. Для этого существуют такие прохвосты, как ты, и я думаю, что ты не самый умный среди них. Ты забываешь, что я любимая и единственная дочь погибшей, а ты — ноль. Ничто! Прах! Собери все свои бумажки и отнеси их в сортир. Ты мне не нравишься, волчара поганый, и ты ничего не получишь.

Левин покрывался потом.

— Ну если ты так ставишь вопрос, то тебе придется отдать мне половину своего куша, детка! Я стану твоим опекуном, и мы придем к общему знаменателю. В противном случае тебя ждет вышка. Колония до совершеннолетия и вышка. Я знаю все, что только можно знать.

— Читаешь мои литературные опусы?

— Брось, детка. Романами ужасов увлекается моя секретарша, а я предпочитаю факты. Начнем с твоего отъезда из Москвы. Следователь уже допрашивал проводника. Они знают, к кому ты пересела в машину на сороковом километре. Тебя вспомнили в кемпинге, где ты прикончила Горочку Любимова. К тому же поймали твоего сутенера из красной машины, и тот все о тебе рассказал. В придорожной забегаловке подтвердили, что вы уехали вместе. Тут уж никуда не денешься. Судья и его жена убиты, и не имеет значения, кто это сделал. Вас двое, и вы сообщники. И после всех приключений как довесок сюда можно подкинуть дневник. Вот тут он уже другую роль сыграет, юная моя романистка. Тяжелый довесок!

Тоннель кончился, и лодка выплыла из грота на открытый воздух. Черная гладь озера казалась бесконечным зеркальным пространством, где отражались мерцающие звезды.

— Только я один могу тебя спасти, — после паузы добавил Левин. Он уже чувствовал в своих руках победу.

Некоторое время Даша молчала, продолжая грести. Плеск воды был единственным звуком в мертвой тишине. Левин не видел лица противницы. Луна светила ей в спину, и он лишь различал хрупкий силуэт с соблазнительными формами.

— И каким же образом ты можешь вытащить меня из трясины?— тихо спросила она.

— Я могу предоставить тебе твердое алиби. Все это время ты провела вместе со мной в Ялте. У меня есть там надежные люди, которые подтвердят сказанное. Нас зарегистрируют в отеле задним числом. Деньги делают все.

— Ты прав. Но это мои деньги, и они все сделают сами, без твоей помощи.

— Навряд ли. В моем лице ты потеряешь партнера и приобретешь врага. Здесь тоже есть свидетели. Когда ты причалишь к берегу, нас обязательно кто-то увидит. Достаточно взять у человека паспортные данные. Через десять шагов встретится еще свидетель. А вдруг милиция? Тут полно патрулей. А?

— Я не люблю свидетелей. А врагов надо уничтожать. Правильно?

Левин дрогнул. Он перегнул палку. Забывать, с кем имеешь дело, в критической ситуации недопустимо. Левин все еще не мог поверить в то, что эта глупая очаровашка с милым личиком шагает к югу по изуродованным трупам. Он впервые имел дело с человеком, от которого исходила реальная угроза, а опыта общения с маньяками у адвоката не было. Но он не имел доказательств, и все ужасы могли быть обычными домыслами. Слишком фантастично и нереально. Ребенок-убийца! Левин сомневался. Но одно он знал твердо. Сила должна оставаться на его стороне. Однако уверенность отсутствовала. Сотни раз он репетировал сегодняшний разговор, и что? Все слова и аргументы потеряны, инициатива выпущена из рук, а ствол пистолета не дает возможности сосредоточиться. Ей ничего не стоит выстрелить. Он сам надел глушитель на оружие. Нет сомнений, что и это убийство сойдет девчонке с рук. Лодка плыла по середине большого озера. Пуля в лоб, и в воду. Ничего глупее не придумаешь.

Даша словно читала его мысли. Она знала, кто в этой игре вышел победителем.

— Нет, Марк. Я тебя убивать не буду. Ты не представляешь для меня реальной опасности. Что касается пользы, то, может быть, ты мне еще понадобишься. Точно не знаю. Я сообщу о своем решении позже. У меня каникулы, и я поехала отдыхать. Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Не так много, правда? Я желаю отдыхать, загорать, барахтаться в море. Безобидное желание. Не надо мне подставлять ножки. Вы мне все осточертели. Я устала. Решай свои проблемы сам.

Левин не мог возразить. Он напоролся на стену. Такого упрямства и непонимания элементарных вещей он еще не встречал. Девчонка — сумасшедшая. Либо она блефует.

Лодка ткнулась носом в землю.

— Приехали, приятель. Твоя станция. Выходи.

Левин оглянулся. Темный кустарник, пятачок земли среди мертвой зыби водного простора и тишина.

— Топай, Марк! Ты приехал.

Даша взяла в руки пистолет.

— Но я не умею плавать…

— Опять ты со своими проблемами. Они меня не интересуют. Уди рыбку, загорай, строй шалаши. Вперед!

От беспомощности и злости у адвоката навернулись слезы. Он ненавидел темноту и одиночество. Весь его гонор, шарм самоуверенного профессионала соскользнул, как капюшон, обнажая жалкое, напуганное существо, лишенное последнего слова.

Левин попятился и, спотыкаясь, выбрался на берег.

Весло мягко чиркнуло о черную воду, и лодка растворилась в темноте. Он сидел и дрожал, ему стало холодно, его кусали комары, а по ногам бегали муравьи. Где-то вдали сверкала узкая полоска света и слабо доносилась музыка.

Подгребая к берегу, Даша надела дымчатые очки и убрала пистолет в сумку. Она оставила лодку и поднялась по деревянной лестнице к аллее.

Ее ждала очередная встреча с майором. Он лишь мельком взглянул на брюнетку и почему-то решил, что девушка здесь работает. Ему докладывали обстановку, и он не мог забивать себе голову прохожими. Через пять секунд он уже о ней не думал. Другое дело — капитан. Сыщик из Курска поджидал долговязого патлатика, которого собственноручно выпустил из КПЗ, но парень исчез. Он точно помнил, что девчонка с длинными черными волосами зашла на аттракцион позже. Что-то случилось? Капитан забеспокоился.

Даша прошла вдоль берега и свернула на темную аллею. Короткий неприятный отрезок дороги. Метров двести, и тропа выводит вас на главную площадь, но сегодня был сумасшедший день. События мелькали перед глазами со скоростью кинокадров.

Они выросли из темноты. Их было трос. Обычная подвыпившая компания, но, когда им на пути попадается эффектная красотка без сопровождения, слюноотделение становится интенсивным, а в голову лезут те самые мысли, о которых многие впоследствии сожалеют. Но не теперь.

Крепкие и самоуверенные, они вели себя стандартно и не желали отступать. Увернуться не удалось. Сопротивление вызывало животный азарт. В какой-то момент Даша поняла, что ей не удастся вырваться из грязных лап чистой и невредимой. Она выхватила пистолет, когда ее повалили на землю и самый наглый схватил ее за ноги. Он первый получил пулю в голову. Второй выстрел не требовался. Даша видела, как парня отбросило назад. Его приятели тоже все видели и, очевидно, имели опыт в стычках. Они бросились бежать в разные стороны, и это спасло одного из налетчиков. Второго пуля настигла, когда он перепрыгивал через клумбу. Он шмякнулся лицом вниз, откатился и застыл под кустарником.

Даша вскочила на ноги, отряхнулась, осмотрелась и быстро зашагала в сторону площади. Вся разборка заняла полторы-две минуты, и в аллее вновь воцарилась тишина. Этот эпизод не остался в памяти девушки. Слишком темно, слишком быстро и просто. Комариный укус — не больше.

Майору на секунду показалось, будто где-то рядом кто-то крикнул. У него имелись веские причины, чтобы прислушиваться к тишине. Он точно знал, что в одном из номеров комплекса в данный момент происходит крупная сделка по сбыту партии героина. Полученной информации можно доверять, но установить точное место не удалось. В операции задействовано более полутора сотни сотрудников милиции, но один маленький просчет — и все старания пошли насмарку. Конечно, он помнил про беглянку из больницы, про изуродованный труп на дороге, но сегодняшняя задача выглядела куда серьезней. Комплекс «Витязь» пользовался дурной славой среди работников правопорядка. Криминальный мир давно облюбовал эти места, а озеро превратили в кладбище для неугодных и непослушных. Лес, близость города, развилка, толчея — все работало на бандитов. К тому же противник теперь стал умнее, хитрее и оснащен высококлассной техникой и автомобилями. Майору очень хотелось захватить наркодельцов, однако ничего подозрительного никто не обнаружил.

Он еще раз осмотрелся, но ничего не услышал. Показалось.

— Вот что, ребята, — обратился начальник к трем крепким парням, стоявшим рядом, — берите по пять человек каждый и начинайте рейд. До полуночи надо управиться, иначе упустим. Поставьте под контроль первые три корпуса, а я со своими займусь четвертым и пятым. Они должны быть здесь, и не дай Бог, кто-то из них останется недоволен сделкой. Разнесут все по клочкам. Мы имеем дело с решительной компашкой.

Оперативники разошлись.

Народ тем временем продолжал гулять, и температура в воздухе накалялась. Слишком много алкогольных паров выдыхали легкие путешественников. Шипучее вино лилось рекой, народ веселился, лез в фонтан за монетами, стрелял в тире и с красными глазами кроликов блуждал по аллеям, пытаясь спеть любимый шлягер.

Лейтенант выполнил возложенную на него задачу и проводил Антона до самых дверей номера. К удивлению и радости офицера, парень жил в том же корпусе, что и он. Их разделяла пара этажей, но это мелочь. Задача упрощалась.

Коридорные получили инструкции и были как никогда внимательны. Тип в спортивном костюме, болтавшийся по коридору, женщине не понравился. На вопрос: «Кого вы ищете?» — тот отмахнулся и ушел. Противный мужик. Коридорная на всякий случай позвонила дежурной.

На лестничной площадке лейтенант встретил здоровяка, по габаритам очень похожего на того, который вытащил патлатика из КПЗ и сына капитана взял в заложники. Лейтенанта смущала белая кепочка. Слишком прост, но описание подходило. В руках громила нес две бутылки водки. Он зашел на тот же этаж, поздоровался с горничной и прямиком направился в номер, куда зашел патлатик. Лейтенант хотел подойти к двери и послушать, но опять нарвался на коридорную. Лучше липший раз не светиться. Теперь картина ясна, и требовалась помощь партнера. К полуночи все кругом затихнет, вот тогда…

Даша подходила к жилым корпусам. Если поверить адвокату, то она попала в западню и ее поимка — вопрос времени. Она не верила этому. Нигде не осталось ее следов. Она старалась быть осторожной, и ей это удавалось. Так ли? Девушка не хотела углубляться в подробности. Никто ничего доказать не сможет. Не пойман, не вор! Левину удалось ее испугать, он использовал слухи и дневник. Если змея опасна, нужно вырвать жало. Так она и сделает. Даша никогда не думала о возмездии, об аресте, колонии. Эти мысли не умещались в ее светловолосой головке. Она не признавала себя виновной, так складывались обстоятельства. Ее вынуждали защищаться. Такие нынче времена! Век хищников! Выживает тот, кто способен защищаться, кто имеет отвагу и силу духа.

Девушка вошла в здание, поднялась на второй этаж и постучала в номер 094. Через несколько секунд дверь открылась. На пороге стояла Нина. Халат, очки, тапочки и бирюзовый альбом в руках. Удивительное зрелище, если посмотреть на него со стороны. Одинаковый рост, похожие фигуры, волосы, дымчатые очки. Нина не подумала об этом.

— Извините, вас Ниной зовут?

Где-то она уже слышала этот голос. Но где?

— Да. А вы кто?

— Ко мне обратился ваш друг, он не назвал себя. Высокий, интересный брюнет лет сорока, с приятным лицом. Он просил передать вам, чтобы вы собрали вещи и подошли к машине. Вы должны знать куда. Больше мне ничего не известно. А теперь извините, меня ждут свои дела.

Даша повернулась и направилась к лестнице. Она чувствовала на себе взгляд и старалась изменить походку. Ей показалось, что она справилась с ролью, и даже голос звучал ниже и звонче, почти как у матери. Она уже проводила похожие эксперименты. По телефону, когда изображала мать, отдавая распоряжения банковской охране. Именно тогда ее впервые подпустили к святая святых, к личному сейфу знаменитой банкирши. При наличии ключа и пропуска матери все подозрения снимались, как пена с молока.

Нина растерялась. Странный визит. Почему он попросил прийти женщину? Никого не оказалось рядом? Что-то случилось? Несомненно. Она не стала ломать себе голову. Вопрос решится сам собой, надо лишь выполнять указания. Стоянка не за горами.

Свою сумочку Нина бросила в Дашину и, прихватив дорожный портфель Марка, отправилась на улицу. Ключ от номера она решила не сдавать, а оставила его в замочной скважине. В конце концов, она не знала планов своего босса и не торопилась с преждевременными решениями. Первый час ночи, вряд ли он надумал уезжать.

Капитан выслушал своего напарника и потер руки.

— Отлично! Они в западне.

— Мне показалось, что я засветился. Дежурная по этажу — баба ушлая.

— Чепуха. Ты оперативник. У тебя документы. Ну а на дело можно пойти в масках. Я прихватил с собой лыжные шапочки. Как чувствовал.

— Можно и настоящие использовать.

— Нельзя. Если нас увидят, то поймут, что работали дилетанты в самоделках. Нас это устраивает. И вряд ли дежурная тебя узнает. На крайний случай — утихомирим. Проблема в другом. Нам нельзя копошиться. Вспомни, как они шустро выступили в «Маяке»! Ребята ушлые. Работать надо резко и неожиданно. Автоматов у нас нет.

— Здоровяк нес две бутылки водки. Мне кажется, мальчики хорошо расслабились.

— И главное. Если они заперлись, операция отменяется. Никакого риска. Успеем, нам торопиться некуда. Сейчас мне, как никогда, неохота подыхать. Мы только жить начинаем.

— Согласен. Я так думаю, что запираться им не от кого. Все разборки позади. Если бы они ждали гостей, то водку пить не стали бы. Этот амбал вошел в номер без стука. Пнул дверь ногой и вошел.

— Ну смотри, парень! Вопрос жизни и смерти решаем. Сделали работу — и туг же ушли. Вокруг полно патрулей. Коллеги на стреме.

Капитан вытащил из чемодана две черные шерстяные шапки, взял ножницы и сделал дырки. Получилось криво, но для одноразовой работы сойдет.

Коридор третьего этажа пребывал в полудреме. Дверь в комнату дежурной была открыта, и яркий свет проливался в холл. Слабый женский голосок что-то мурлыкал себе под нос. Налетчики переглянулись.

— Лучше ее утихомирить, — прошептал капитан.

Они натянули маски на лица и взялись за оружие. Дан сигнал, и началась работа. Препоны и срывы пошли один за другим. В комнате оказались две женщины. Горничная собирала белье и складывала на полку, дежурная записывала что-то в журнал. Офицеры растерялись и почему-то оба бросились на дежурную. Горничная завизжала. Капитан ударил рукояткой пистолета одну, затем оттолкнул в сторону лейтенанта и успел прихватить вторую. Горничная попыталась выбежать в холл, но сильная рука ухватила ее за волосы. Рука взмахнула над головой жертвы трижды, удары сыпались на одно и то же место. В результате лобовая кость проломилась насквозь. В течение всего времени до последней секунды женщина издавала душераздирающий крик. Смерть оборвала ее вопли. Светлый костюм капитана превратился в буро-красный.

— Сваливаем! — рявкнул лейтенант.

— В номер, сука! — зарычал капитан, наставляя пистолет на партнера.— Вперед, ублюдок! Идешь первым, стреляешь в патлатого, здоровяк мой!

Лейтенант понял, что первая пуля достанется ему. От кого, это не имело значения. Они перескочили в режим агонии, и путь к отступлению исчез, как мираж.

Коридор все еще пустовал.

Даша перелезла через парапет и оказалась на слабо освещенной стоянке. Она не стала проходить через ворота, зная любопытство и болтливость сторожа. В будке старика все еще горел свет, очевидно, в таком возрасте люди вообще не засыпают. Пригнувшись, девушка прошмыгнула между машинами и спряталась за «фордом» адвоката.

Сторож действительно любил почесать языком. Увидев в воротах Нину с двумя сумками, он спросил:

— Неужто решили уезжать? В такое-то время?

— Нет. Я еще не уверена в этом.

Она улыбнулась, прошла на территорию стоянки. Машину пришлось искать по памяти. Электричество жгли там, где оно окупалось, а здесь каждый автомобиль имел фары. Нужно лишь найти его в полумраке. Девушке стало страшно. Без особых причин. Зря она начиталась записей малолетней убийцы. От таких идей и мыслей может крыша поехать. Марка словно подменили, он сам стал похож на маньяка с навязчивой идеей. Нина подумала о том, что ей лучше уехать. В таком режиме жить невозможно. Он казался совершенно другим человеком, она не представляла Левина раздраженным, нетерпеливым, грубым, злым, жадным. Такой он ей не нужен.

Возле машины никого не было. Нина прищурилась. Слабое зрение не раз подводило ее.

— Что за глупые шутки! — раздраженно сказала она.

— Это не шутки, Нинок!

Перед ней выросла та самая брюнетка.

— Что вам нужно? Я вас не знаю.

— Зато я тебя знаю. Где ключи от машины?

— В портфеле, — машинально ответила секретарша.

— Вот и чудненько. Иди сюда.

— Чего ради.

В тусклом свете фонаря блеснул никелированный ствол пистолета. Того самого, который она привезла из Москвы.

— Ради большой любви. Зря ты, подружка, ввязалась в эту историю.

Наконец она узнала знакомый голос, и у нее подкосились ноги. Ничто на свете не могло напугать ее больше, чем стоящая перед ней тень. Девушка онемела, как кролик перед удавом. Страх и тот растворился где-то в ночи. Тут случилось что-то непонятное и необъяснимое.

— Раздевайся, — приказала Даша.

В течение нескольких минут они обменивались одеждой. Затем Даша залезла в портфель Левина и нашла ключи. Она подняла крышку багажника, приблизилась к Нине, левой рукой сняла с нее очки, а правую с пистолетом прижала ко лбу жертвы. От холодного металла у Нины по коже пробежала дрожь. Она закрыла глаза и не двигалась. Даша нажала на спуск, и слабый хлопок выстрела затерялся в ночи.

Труп Нины лежал на дне багажника, а дымчатые очки валялись возле лица. Подслеповатые карие глаза остекленели и уже ничего не видели.

— Ну что? — спросил сторож. — Решили остаться?

— Не совсем так. Я решила ехать поездом, а машиной воспользуется хозяин. Я от него устала.

В очках Нины Даша видела очень плохо и тут же их сняла, как только вышла со стоянки.

Свою сумку она повесила на плечо, а портфель несла в руках.

Номер 094 оказался открытым. Даша вынула из портфеля Левина деньги, документы и, оставив адвокату смену белья, бросила портфель на кровать. 1

Даша заперла номер и спустилась вниз. Вновь пришлось надеть очки и сдать ключ дежурной.

— Когда он вернется, передайте, что я уехала. Он знает, по каким причинам.

Администратор понимающе кивнула. Что говорить, загулял мужик, второй час ночи. Впрочем, здесь ко всему привыкли, и никто ничему не удивлялся.

Даша прошлась по аллее и присела на лавочку. Народу стало меньше, но веселье продолжалось. Хлопали пробки от шампанского, и раздавались радостные вопли. Даше захотелось выпить, упасть в кровать и уснуть. Она устала. В номере ее ждал смешной человечек с добрыми, как у пса, глазами. Ему тоже не повредит глоток шипучего вина. Девушка вздохнула, нехотя встала и подошла к буфету уличного кафе. Купив бутылку, она открыла сумку и улыбнулась. Все встало на свои места. Ее дневник, деньги, жемчуг и даже портмоне Левина со всем его капиталом и документами. Особенно ее порадовала сумочка Нины, где лежали ее паспорт и дорогая французская косметика. Теперь Левин будет бегать за своими вещами. Они поменялись местами.

— А король-то голый! — произнесла она вслух.

В эту секунду за ее спиной раздались выстрелы. Она оглянулась и почему-то взглянула на окна своего номера.

Антон зевнул и посмотрел на приятеля. Дальнобойщик опорожнил второй стакан и хрякнул.

— А ты чего не пьешь, хлюпик?

— А что зря добро переводить.

— Не понял?

— После первой же рюмки я попадаю на последнюю стадию опьянения. Свалюсь под стол, и на этом все веселье кончится. А мне интересно слушать твои истории.

— Это точно. Мне можно позавидовать. Я бы не ушел с флота, а мотался бы по морям, но жена не дает. С моими сорванцами одной невмоготу. Пришлось бороздить асфальт. Три дня дома, пять в дороге. Но с морем не сравнишь.

— А я море только в кино видел. Первый раз в жизни еду. Накупаюсь… Даже вылезать из воды не стану. Куплю ласты, маску и стану Ихтиандром.

— Кем-кем?

— Вот я все думаю, почему люди не могут жить под водой, как амфибии? Какой мир мы для себя открыли бы. А?

— Да, браток. Ты прав. Море ни с чем не сравнишь. Налей-ка мне водички. Злая хреновина, горло дерет.

Антон взял стакан и отправился в ванную. В эту секунду дверь распахнулась и в комнату ворвались люди в масках. Они выставили руки вперед и открыли пальбу. Антон успел скрыться за перегородкой и упасть на пол. Пули разнесли дверь в щепки. Выстрелы продолжались несколько секунд, затем замолкли.

— Козел! Ты кого мне подсунул?

Окрик оборвался, хлопнула дверь, и вновь раздались выстрелы. На этот раз стреляли из автоматов. Шквал коротких очередей, и вновь тишина.

Кто-то выбил ногой дверь. Кто-то ворвался в номер. Протопали тяжелые шаги.

— Тут два трупа! Идем дальше!

Вновь хлопнула дверь. Антон приподнял голову и осмотрелся. Запах пороха, дым и мертвый дальнобойщик. Несколько пуль изуродовали его лицо до неузнаваемости. Стреляли прицельно.

Парня вырвало на месте. Он вскочил на ноги и выбежал в коридор. На ковровой дорожке лежали два трупа в спортивных костюмах, рядом валялись маски. Антон уже где-то видел эти перекошенные лица. Смерть застала их врасплох, и они даже не успели понять, что с ними произошло,

В здании начиналась паника. Народ выскакивал из своих номеров и в полуголом виде метался из стороны в сторону. Антон не стал терять времени и бросился к лестнице. На первом этаже собралась толпа желающих вырваться на улицу. Голые красотки кричали громче всех.

Антона засосало в мясорубку и понесло, как на волнах, к узким дверям. Через несколько минут его, помятого, побитого и растерянного, вышвырнуло наружу. Его толкали, пихали и дергали. Чья-то горячая рука взяла его под локоть и повела за собой. Он увидел длинные черные волосы и синие глаза. Антон улыбнулся. Она жива! Пронесло. И он жив.

Чем дальше они отходили, тем тише становилось вокруг. Даша скинула очки, парик и бросила в свою сумку. Русые волосы рассыпались по плечам, отлетели наклеенные ресницы, а носовой платок стер яркую помаду с губ.

«Фольксваген» стоял на своем месте. Антон сел за руль, и машина покатила к сторожевой будке. Сторож сунул свою лисью мордочку в окно машины.

— В такое время?

Даша дала старику сторублевую купюру.

— Забудь о нас, дедушка. Завтра мы будем купаться в море. Пока оно плещется без меня, я не в силах заснуть.

Машина вырвалась на шоссе и свернула на юг.

— Не торопись, Тони. Рано нам ехать в ту сторону. У границы выставят посты через десять минут. Лучше не рисковать. Первый поворот направо. Пять километров, и тихий кемпинг. Хватит суеты.

Секунду она молчала, затем спросила:

— У нас есть бумажные стаканчики?

— Нет. Там есть серебряные рюмки.

— Сойдет. Как свернешь, затормози. Пока я не допью шампанское, мы не тронемся с места.

Машина притормозила у перекрестка и свернула на проселочную дорогу.