Остров

ГЛАВА III. ТЕСС.

Жара. Проклятая жара. Порывы налетавшего ветерка дышали зноем, не приносили облегченья и только закручивались маленькими смерчами невесть откуда взявшейся пыли, на почти до блеска выметенном плацу военного городка. Горячий камень под ногами слепил и обдавал жаром духовки. Солнце, перевалившее за полдень, раскалило пространство и казалось, глумясь, посылало свои безжалостные лучи на головы и плечи трех понурых девушек, вяло тащившихся к знакомому береговому обрыву.

Дика дожидались напрасно. Их друг, впервые за все эти дни, не смог прийти на свидание с троицей добровольных пленниц опостылевшего госпиталя. Лейтенант казался Тесс почти ребенком, хотя и был моложе всего года на два. Но удивительная цельность и чистота, юношеский романтизм и искреннее благородство сделали его поразительно защищенным там, где неизбежно ломались, терпели крах более опытные мужчины. Грязь не прилипала к нему.

Жестокий урок, преподанный ему Лиз, не смог, чего-либо изменить в его характере и взглядах. И дело было не только в бескорыстном порыве Речел. Неделя близкого знакомства с этим ребенком убеждала Тесс в том, что и без ее помощи ему понадобилось бы не слишком много времени, что бы простить обиду. Нет, не забыть, а именно простить женское коварство, капризное или расчетливое непостоянство. Он упрямо ориентировался на тот кусочек доброты, который можно было бы найти даже в самом отпетом негодяе. Обладающий острым умом и достаточно хорошо образованный, он не мог не видеть жестокости окружающей жизни, однако вел себя как рыцарь из старинных баллад, бросающийся на помощь другим и даже не помышляющий о мести, когда дело касается личных обид.

Девушка впервые обнаружила, что весь ее многолетний опыт, знание тонких нюансов мужской души, непоколебимая вера во всемогущество своей красоты, по-видимому, были абсолютно бессильны перед юношеской чистотой и искренностью лейтенанта. Нет, он не был «монахом» заранее поставившим крест на всем, что касалось любви. Лейтенант был начисто лишен ханжеской морали европейского общества и с головой бросился в любовный омут, куда его подтолкнула Лиз. С благодарностью потянулся к оказавшейся рядом в тяжелую минуту Речел, но во всех случаях, он оставался верен той женщине, которую имел основания считать своей подругой. У него даже не возникало мысли воспользоваться уступчивостью или тем более откровенным призывом женщины пытающейся позаимствовать его у подруги.

Тесс, которой обычно было достаточно одного взгляда на мужчину, чтобы покорить его, сделать рабом призрачной надежды, что когда нибудь, станет его возлюбленной, впервые успеха с юношей не имела. Она привычно попыталась Дика соблазнить, но он намеренно не замечал ее призыва и сохранял верность Речел. Признавать свое бессилие опытная «жрица» не собиралась, лейтенант стал для нее тем призом, завоевать который стало основной целью на ближайшее время, и появления его она ждала с нетерпеливой надеждой.

Однако ожидание было напрасным. Чем дольше тянулось оно, тем призрачней становилась вероятность увидеть добродушные глаза лейтенанта. Тесс с сестрой и их подруга по несчастию с болезненной остротой почувствовали, какой опорой для них в эти дни был Дик. Элизабет и Речел с каким-то малодушием предлагали остаться в палате, где кондиционеры все же создавали иллюзию прохлады, но Тесс настояла на своем и теперь они безмолвным укором плелись у нее за спиной.

Она, как впрочем, и Лиз, да и их подруга прекрасно понимала, что только неуклонное соблюдение сложившегося при Дике порядка заставит их не опуститься под грузом несчастий и соблюдать хотя бы видимость единства теперь, когда будущее пугало. Тесс вдруг осознала, что общее горе не объединяло, а скорей разделяло призраком надежды, что ее-то беда обойдет стороной. Остаться в госпитале, означало в результате неизбежное разделение всех по своим палатам. А значит, каждой грозило остаться один на один со своими бедами, со своими страхами, которые с каждым днем обретали все новые очертания. Военные медики с солдатской прямотой делились своими опасениями с пациентками, и не очень считались с тем, что засевают их души семенами новых тревог.

Психиатр свои сеансы закончил. Девушки, благодаря его помощи, действительно были избавлены от многих комплексов, которыми могло бы обернуться учиненное над ними насилие, но избавить их от реальных физических последствий случившегося не в силах был никто. С одним заболеванием, которым их наградили насильники, врачи справились по их словам успешно, однако о другом, куда более ужасном, что-либо определенное можно было говорить не раньше чем через месяц. К несчастью, список грозящих бед сегодня пополнился вероятностью еще одной.

Озабоченный врач напомнил девушкам о том, чего опасается любая женщина после случайной связи. Свалившиеся беды и потрясения, как то отодвинули мысли о возможной беременности, которые мелькали у каждой из них. Более того, молчание медиков на эту тему создало иллюзию, что эта-то беда им не грозит, но сегодняшнее разговор во время утренних осмотров заложил новое беспокойство.

Дика ждали с особой надеждой на чудо. Но чуду в тот день свершиться было не суждено. И вот теперь Тессе пришлось стать поводырем унылых, хотя и собственное сердце сжимал ужас. Неужели в ней зарождается нечто, несущее часть одного из тех чудовищ, распявших ее на столе в ту ночь.

Тесс тряхнула головой, отгоняя страшные мысли. Сумрак провала ведущего в знакомый каземат, в первое мгновение показался уставшим от солнца глазам, непроглядным мраком и заставил остановиться. Свод тоннеля одарил намеком на прохладу. А прохлада как будто прибавила сил. Да и глаза привыкли к полумраку. Пушка устремила ржавый хобот к морскому горизонту. В амбразуру влетел шальной шмель. Порыв ветерка донес запахи разогретой солнцем смолы и аромат цветущего вереска. Знакомый аромат пробудил такие яркие воспоминания вчерашнего дня. Воспоминания вызвали прилив энергии, разогнали пелену тревоги. По мечтательному лицу Речел, прижавшейся к прохладному камню стены, Тесса заключила, что подруга погружается в короткие минуты вчерашнего уединения с Диком. Это напомнило девушке о ее неудаче, но не ревности, ни тем более зависти не было. Она не собиралась сдаваться, как впрочем, и не собиралась отбирать любовника у подруги навсегда.

В порыве мальчишеского озорства она схватила ее за руку и со смехом повлекла к выходу:

- Нечего мечтать. Всем хочется. Нашла себе приличного мальчишку и теперь можешь смеяться над глупыми подругами.

На лужайку выскочили уже с веселым хохотом.

- Да, но если бы он знал все, он нас может быть и извинил.

Впервые Тесс почувствовала, что-то похожее на сожаление о содеянном. Впервые возникло сомнение в справедливости испытания, которому подвергли юношу и она малодушно попыталась спрятаться за авторитет крестного:

- Ты же знаешь, Георг приучил делать не то, что хочешь, а то, что надо для дела.

Речел, раскладывая махровую простыню на траве, отмахнулась:

- Да брось ты, он давно простил Элизабет, а ты вообще перед ним ни в чем не виновата. Он удивительно чистый ребенок.

- Ну да ребенок! А вчера управился с тобой за четверть часа.

- Скажешь право. Он же уезжал и не известно на сколько. А я давно не девочка.

В разговор вмешалась до того молчаливо раздевавшаяся Лиз:

- Тесс. Отстань от человека. Мы имеем то, что заслужили, - и, сбросив одежду, потягиваясь со сладострастной грацией, подставила нагое тело дуновению берегового ветерка. - А может быть, вспомним школу?

Предложение сестры было кстати, как всегда подумали об одном. В последние годы вместе спали редко, хотя чувство возникшее, еще тогда в школе не угасало. В их союзе никогда не было четко выраженных ролей. Они всегда настолько были похожи в чувствах и восприятии, что роль, как правило, зависела от сторонних обстоятельств. От самочувствия, настроения, просто инициативы.

Тесса, сбрасывая одежду, поймала недоуменный взгляд Речел. Подруга явно была не в курсе интимных взаимоотношений сестер, но в девушке вдруг возник острый интерес к возможному новому партнеру в их уже привычном развлечении:

- Раздевайся. Не съедим. А может самой понравится? Ну не ломайся. Чем еще могут утешить себя бедные женщины, когда мужиков нет или надоели?

Эта мысль пришла неожиданно. Заставила взглянуть на подругу по-новому. Она, в первый раз со времени окончания закрытой женской школы, посмотрела на другую женщину, как на возможного партнера. Практически сразу после окончания школы, забава юности ушла на задний план, хотя при случае сестры находили друг в друге отдых от многочисленных связей. Проблему скорее составлял избыток претендентов на их благосклонность, чем их недостаток. Лиз это быстро надоело и она, с того времени, как сошлась с Инго, жила с ним почти в супружеской верности, а сама Тесса партнеров предпочитала менять. Ну, а когда мужчины надоедали, сестры всегда могли уединиться вдвоем. Другие женщины в этом смысле их не интересовали.

Сестра была двойником почти во всем и воспринималась, как неотъемлемая часть их общего целого. Они давно поняли, что любое прикосновение, ласка испытанная одной, вызовет точно такую же реакцию у другой. Речел же была иной. Была явно не опытна в этой забаве и значит, сулила остроту новых ощущений.

Обнаженная Тесс подошла к ней. Мягко провела руками по плечам. Коснулась легкими губами мочки уха, скользнула к шее. Речел вздрогнула, но не отстранилась, а только покорно опустила руки, отдаваясь власти просыпавшегося тела. Подошедшая Элизабет, безмолвно включилась в новую игру. Тесса получала странное удовольствие от прикосновения к незнакомому телу другой женщины. По мере того, как подруга расставалась с одеждой, ее собственное тело напитывалось новыми ощущениями, желаньем. Все было почти знакомо и все было внове. Кожа на плечах и спине была чуть более шероховатой, и менее эластичной, чем у сестры. Крупные, тяжелые груди, оказались, тем не менее, упругими и сильными, без малейших признаков вялости. Соски мгновенно откликнулись на прикосновение губ и напряженно затвердели. Волосы на лобке были темнее и гуще, чем у них и тонкой дорожкой поднимались почти до пупка. Поджарый живот, несколько угловатые плечи и не слишком развитый таз придавали фигуре подруги нечто мальчишеское, но женская мощь груди, усиливала ее привлекательность и участие подруги в затеваемой игре становилась необходимой. Да и инициатива принадлежала им. Сестры помогли Речел опуститься на расстеленную простыню и, не сговариваясь, прильнули к ней.

Им не понадобилось много времени для того, что бы подруга застыла в конвульсии экстаза. К этому времени они сами уже были на пределе возбуждения. Тесс переплелась с сестрой, и привычные взаимные ласки закончились желанной остротой полета.

Легкая пичуга, низко пронеслась над землей и беззаботно устроилась на ветвях чахлой, искривленной ветрами сосенки. Чары блаженного забытья растаяли. Солнце грозило обжечь кожу и заставляло искать тень. Тесса повернулась на бок и увидела внимательные, лучащиеся любопытством, серые глаза Речел:

- Как вы этому научились?

- Тебе понравилось?

- Да, но мать еще в детстве наказывала меня только за одно подозрение в чем-то подобном. Для нее это всегда было смертным грехом. По-моему, ее меньше заботило то, как долго я сохраню девственность, чем мастурбирую я или нет. А уж если бы она узнала, что я занимаюсь этим с девчонками, она меня, наверное, убила бы. Помню, мать не слишком приставала ко мне с нравоучениями, когда поняла, что я сошлась с одним парнем и почти совсем отстала, когда убедилась, что я регулярно живу с кем нибудь.

- У нас разные матери. Ты же знаешь, наша помогает Георгу очень давно. И нас с детства приучала к свободе в отношениях с мужчинами.

- С детства?

- Конечно, – Лиз, предусмотрительно перебравшаяся в тень огромного, корявого от старости, можжевелового куста, присоединилась к разговору. - Мать в первую очередь, да и отец не скрывали от нас, запретную для детей в других семьях, интимную сторону своей жизни. Наше присутствие никогда не мешало им заниматься любовью. Родители считали, что чем меньше будет запретов для нас в этих делах, тем вернее не появится желание переступить разумные барьеры.

Слова Лиз пробудили воспоминания. Сестры хорошо помнили отца - он погиб, когда им было уже тринадцать. В памяти Тессы он остался не углубленным в свою науку профессором филологии и не затянутым в хаки армейским офицером, а веселым, загорелым здоровяком, беззаботно отдающимся детским играм с дочерьми или любовным с женой. Вынужденные соблюдать традиции высших слоев английского общества, к которым принадлежала семья, при посторонних родители был сдержаны и корректны. Но с детьми или в узком кругу близких друзей, в первую очередь в присутствии Георга, соблюдать закостенелые нормы викторианской морали для них было абсурдом. Единственным и жестким правилом, которое девочки усвоили с раннего детства - было ни при каких условиях, ни с кем кроме отца и матери не говорить о том, что они видят в семье.

- Родители не видели ничего плохого в том, что так пугало твою мать, - подержала Тесса сестру. - Отец объяснил, что в мире есть места, где люди не заражены ханжеством европейской морали. Где выбор любовных партнеров или супругов доброволен и гармоничен, где дети, не знают надуманных запретов и естественно играют в те игры, которые бездарные проповедники и не менее бездарные врачи у нас объявили смертным грехом.

В детстве мы играли в эти игры в присутствии родителей, и они не мешали нам, никогда мы начали забавляться в одиночку, ни когда обнаружили, что это интереснее, когда играем вдвоем. От нас требовали только соблюдать осмотрительность в разговорах на эту тему с кем-либо, кроме родителей и Георга.

- И это очень пригодилось, когда в начале войны нас отправили в закрытую женскую школу, - усмехнулась Лиз. - Там учили аристократок и учителей подбирали «особо высоконравственных». Вот, где ханжество и двуличие цвело буйным цветом.

- Да, - подтвердила Тесса. - В классах нам проповедовали «высокие принципы европейской морали», на досуге, в развлечениях, в спальнях следили за благопристойностью нашего поведения. А в результате? Все девчонки мастурбировали и практически большинство, кроме отпетых дур, или заведомых ханжей, занималось этим не в одиночку. Ну, а к старшим классам в девственницах кроме нас остались только немногие. Были и такие, кто вынужден был оставить школу, так как срочно пришлось выходить замуж, скрывая внебрачную беременность.

- Высокая мораль! - Лиза не скрывала презрения. - Классные дамы и воспитательницы, вдали от глаз воспитанниц, путались с военными, лгали, изменяя мужьям, и бросали школу ради случайного романа. Чопорные постники профессора не упускали случая залезть под юбку или за лиф к податливой ученице, чаще всего пользуясь ее незнанием и любопытством. Заложенное с детства родителями, оказалось для нас куда более надежной защитой от похотливых лап, чем «эта мораль».

Ты когда первый раз имела мужчину? Ай, да я уверена, что это был не мужчина. Какой нибудь соседский мальчишка.

Тесса видела, что прямой вопрос Лиз смутил Речел. Та, опустила глаза, а потом вдруг улыбнулась:

- Мне было четырнадцать. И ты права Лиз. Ему было пятнадцать. Он долго уговаривал. Я боялась матери, но мне было любопытно. Девчонки в школе много говорили об этом, и мне казалось, что я безнадежно отстала от них. Первый раз было просто больно и неинтересно. Он ничего толком не умел, однако на следующий день, в школе я уже чувствовала себя на равных с подругами.

Ну, а дальше... Глупое стремление подростка не отставать от других... Ко времени поступления в университет, секс стал необходимостью. Иной раз бог знает с кем и где.

Подруга говорила искренне и Тесс так же откровенно продолжила:

- К тому времени, когда мы поступили в университет, мы уже спали с мужчиной. Но это случилось, когда нам было почти восемнадцать и мы окончили школу. Первый был не любовником - учителем и дала его нам - мать. Она тогда уже года четыре, как овдовела, и он был ее другом, еще с конца войны,

Тесса видела, что Речел явно смущена ее рассказом и заметила:

- Речь не смущаться, говоря о таких вещах - это первое чему научила нас мать. Не чистым секс бывает только тогда, когда ханжеская грязь занимает мысли партнеров.

Мы знали, что мужчина, ложащийся с нами в постель, никогда не станет возлюбленным ни одной из нас. Знали, что те несколько ночей проведенных с нами были для него последними в доме нашей матери. Это было шесть лет назад, и мать была еще очень хороша, поэтому наших друзей, никогда не удивляло, что любовник моложе ее лет на пятнадцать. Мать заметила, что ее «мальчик» проявляет слишком живой интерес к старшим дочерям, только что вернувшимся из пансиона и решила, что свою связь с этим человеком надо прекратить. Правда тогда же ей пришла в голову мысль воспользоваться тем опытом, который дочери могли бы получить от тесного общения с ее бывшим возлюбленным. Зрелая женщина она трезво оценивала его опытность.

Он пошел на сделку и принял ее условия. Впервые наши ночи с ним мать была рядом. Только тогда, когда она стала уверена в нас, мать перестала приходить в спальню. Учитель был сведущ и прихотлив, к тому же явно стремился получить свое сполна. После него мужчины мало чем могли нас удивить.

- Но значит, вы все время были втроем.

- Ну и что? Вначале, даже вчетвером, - продолжила беседу Лиз. - Мать вначале многое показала с ним сама. Секс, если за ним нет любви, не чем не отличается от любого другого вида спорта. Так, что же плохого, если двух учениц тренирует один преподаватель? К тому же две здоровые молодые девушки вполне смогли бы постоять за себя в случае чего. Ведь в доме кроме матери в эти дни никого не было. Она отослала прислугу и сама вела хозяйство.

Тесса отвлеклась на мгновенье. Вспомнилась острота ощущений, восторг, переполнявший их в те дни. Начинавшаяся взрослая жизнь, дарила их одним из новых наслаждений. А главное, властью над мужчинами. Естественной была мысль, которую она высказала, продолжая беседу:

- Мы начали позднее тебя года на четыре, но за то никогда не испытывали разочарований от своего выбора.

Тесс почувствовала, что ее самоуверенность, почему то уколола Речел и та тут же возразила:

- А, Рон? А, канадец?

Лиз, чуть заметно усмехнулась:

- Не путай. Здесь выбирали не мы. Это не чувство – это дело. Хотя в отношении меня... Еще неделю назад я бы полностью согласилась с Тесс, но Инго... Я то, в выборе все же ошиблась.

В воздухе повисла неловкая тишина и Тесса вдруг подумала, что это Дик пробудил в ней любовную тоску и решила перевести разговор к исходной теме:

- Речь, то, что мы сошлись с тобой сегодня, не случайно. Нас связал Дик. Иначе этого не произошло бы никогда. Даже в школе, где бы этому никто не придал бы значения, для каждой из нас существовала только сестра. Мы должны быть вместе.

Речел приподнялась и села. Низкое закатное солнце вызолотило, просветило насквозь, ее растрепанные ветерком, волосы. Тесса сжала протянутую руку и, не оборачиваясь к сестре, протянула ей свою.

Девушки просидели, держа друг друга за руки не долго. Солнце уже катилось в море, и пройти казематами бастиона было желательно до темноты. Но союз, заключенный в тот вечер стал для них опорой на всю жизнь.

После ужина, собрались у Лиз. Опять говорили о Дике, когда вдруг на пороге появился Макдедли.

В явлении из недельной неизвестности, в блеске воинских регалий Дугласа было что-то театральное, напоминающее пошлые пьесы, где с уходом со сцены одного персонажа, неминуемо должен был появиться другой. Острое чутье на фальшь, натренированное в многолетнем общении с Георгом, куда более тонким постановщиком подобных представлений, всколыхнуло у Тессы приступ раздражения:

- Надо же! О, вы здесь видно большой начальник. Соизволили вспомнить о нас, - и уже обращаясь к девушкам, добавила. - Наш «шибко занятой» любовник, наконец, почтил нас своим посещением. Верно, ему сообщили, что мы уже не заразны. А Дик то, скорее всего по его милости отправлен к черту на рога. Чтобы не мешал старшим по чину.

Выпад Тессы был резким и вернее всего не справедливым. Молодые женщины замерли в ожидании ответа. К чести Дугласа, Тесса заметила, что тот ни малейшим намеком не показал, что задет таким приемом. Ни один мускул на лице не дрогнул, ни искры раздражения не мелькнуло в глазах:

- Добрый вечер. Разрешите? - И не дожидаясь ответа, переступил порог. Не спеша прикрыл за собой дверь комнаты и опустился на один из свободных стульев. - Мой визит к вам действительно связан с тем, что врачи сообщили о том, что основная часть вашего лечения на этом этапе закончена, и пребывание вас в госпитале становится не обязательным. Поэтому я имею возможность предложить вам более удобное жилье. По крайней мере, там более комфортная обстановка и не так жарко. Я чувствую себя обязанным за помощь и радушный прием оказанный господином Теодоракисом на борту его яхты. К сожалению, его состояние не позволяет мне даже думать о его перемещении из госпиталя. Врачи до сих пор не могут вывести его из комы.

Спокойствие и достойное поведение офицера, казалось, должно было настроить на деловой лад, но чертик противоречия опять дернул Тессу за язык:

- Ну, если ваши эскулапы умеют лечить только триппер, отправьте его в клинику, где знают, что делать в таких случаях, он достаточно богат, что бы оплатить любое лечение.

Не обращая внимание на не прикрытый вызов в поведении девушки Дуглас продолжал:

- У нас прекрасные медики и самое современное оборудование и лекарства. Но любое перемещение больного грозит его гибелью, а допустить этого, мы не имеем права. К тому же появление его, а главное вас в любой другой клинике, вызовет массу вопросов, лишняя информация по которым, может, во-первых, нанести ущерб интересам Англии. Военный корабль флота ее величества потопил судно неизвестной принадлежности, команду которого в основном составляли греки. И если не будут представлены серьезные доказательства, что они занимались пиратством, неизбежен международный конфликт, тем более не желательный, когда в Греции сильны антибританские настроения. Поэтому я должен вам сообщить, что в ближайшее время следователь военной прокуратуры возьмет у вас показания по этому вопросу.

Ну, а второе, касающееся лично вас всех. Все что произошло во время нападения с вами и последствия случившегося, останутся в тайне только в случаи вашего сотрудничества с нами. Появление вас в любом лечебном заведении на берегу неминуемо приведет к огласке, как мне кажется для женщин вашего круга не желательной. Здесь же вам окажут всю необходимую помощь и все, что касается ваших бед, будет похоронено навсегда. Слово офицера.

Справедливость слов Дугласа была очевидной. Девушки, привычно, по несколько раз в день заглядывали в окошко реанимационной палаты и знали, что Георг находится во внимательных, знающих руках. А даже один намек на сифилис закрыл бы для них двери многих лондонских, да и не только лондонских домов. И все же Тессе не понадобилось много времени, что бы найти повод для сомнения в его правдивости. Со всей язвительностью, на которую была способна, она уколола в очередной раз:

- Вы сказали слово офицера. А кто вы на самом деле? На яхте вы говорили, что вы летчик, капитан. Теперь на вас мундир моряка. Какой же офицер дает нам слово?

Очередной выпад, наконец, вызвал улыбку, на совершенно бесстрастном до того лице Дугласа.

- На этот раз Тесса вы абсолютно правы. Разрешите представиться. Дуглас Макдедли - коммандер Королевских военно-морских сил. Но я не моряк. Моя работа, это специальные операции. Выполняя очередное задание, я и оказался на борту погибшего самолета, в мундире офицера Королевских военно-воздушных сил. Между прочим Речел довольно быстро поняла, что я не летчик, но только зря не поверила всему остальному. Ну, а задание, которое мы выполняли, в прямую относилось к тем головорезам, которые захватили яхту. По приказу командования я больше недели искал их в этом районе Средиземноморья. И то, как произошла эта встреча - насмешка судьбы. В общем, нам надо благодарить проведение. Эти бандиты никогда не оставляли живых свидетелей своих бесчинств.

И еще. Дик хороший парень, но мне не подчиняется. Он летчик и у него свои командиры, - Дуглас на мгновение умолк и убедившись, что Тесса иссякла, а у остальных вопросов нет, добавил. - Я вам по-дружески советую принять мое предложение, сменит жилье на более комфортабельное.

В этот раз Лиз не дала сестре открыть рот и сразу обратилась к Речел:

- Речь у тебя есть, какие нибудь, возражения против переезда в другое место, – и, приняв ее неопределенный кивок за поддержку, обратилась к Дугласу.

- Мы принимаем ваше предложение, но есть одна просьба, обстоятельства заставляют нас пробыть здесь довольно долго и нам необходимо связаться с нашей матерью.

Тесса понимала, что сестра права, и ее раздражение объяснялось просто. Она не могла смириться с равнодушием Макдедли. Мужчины, тем более бывшие любовники, стремились к скорейшему возобновлению отношений, а здесь, так же как с Диком, встретилась явная холодность и не желание принимать навязываемую игру. Тесса сдаваться не собиралась, тем более уверенная в том, что уж этот то господин особой щепетильностью в отношений женщин не обладает, и, не желая выходить из роли, состроила привычную гримаску:

- Ну вот. Как всегда! Ругаться приходится мне, а решения принимают без меня. – Впрочем, дальнейшее, ее уверенность в отношении визитера подтвердило.

Дуг решив, что переговоры окончены, встал со своего места и направился к двери.

- Любую радиограмму мы передадим, как только вы пожелаете. На новое место вас перевезут завтра сразу после завтрака. Сейчас уже поздно, поэтому прошу разрешения вас покинуть.

По-военному щелкнули каблуки, и склоненная голова продемонстрировала идеальную нитку пробора. Уже взявшись за ручку двери, он неожиданно прошептал на ухо, стоявшей рядом, надутой Тессе:

- Ты восхитительная стерва и я много дам за то, что бы еще раз оказаться в твоей постели.

Тесс задохнулась от неожиданности и возмущения. Выводившее ее весь разговор из себя равнодушие Дугласа оказалось маской. Нахлынуло желание ударить, но наглец не дожидался ответа и уже выскользнул в коридор.

- Сукин сын!

Девушки удивленно уставились на нее.

- Что с тобой? Успокойся, - попыталась угомонить сестру Лиз. - Что еще он тебе сказал?

- Кабель несчастный! Обещает со мной переспать.

Лиз всегда осуждала сестру за слишком вызывающе поведение с мужчинами, обратившими на нее внимание. А Тесс сделала вид, что традиционную нотацию просто пропустила мимо ушей.

- Если хочешь, чтобы с тобой вели себя пристойно, не дразни... Ты так на него нападала, что он, верно, вообразил, что ты сходишь с ума по нему. А впрочем, все это чушь. Если машину подадут сразу после завтрака, то вещи собрать лучше сейчас.

Сестра была права. Тесса вдруг отчетливо поняла, что отношение к ней Дугласа обрело особое значение, но в нем буквально все ее раздражало и в первую очередь нежелание играть по принятым в ее кругу правилам. Размышления на эту тему вызвали новую волну раздражения, и чтобы отвлечься девушка решила заняться сборами.

До полуночи Тесса, как и остальные, была занята сбором чемоданов и тех мелочей, которые как-то скрашивали больничную жизнь, но мысли опять возвращались к наглому солдафону. В нем не было абсолютно ничего, на что бы она обратила внимание в нормальной обстановке. Если бы не приказ Георга, то не только постель, просто тесное знакомство были бы невозможны.

Макдедли не был красавцем, интеллектуалом или просто человеком их круга, а главное, ни его положение в обществе, ни его образование не могли сделать его интересным для узкого круга «Жрецов». К тому же девушка хорошо помнила урок, преподанный им два года назад, когда лощеный отставник, имевший прекрасное образование, связи и широкий круг интересов на поверку оказался просто узколобым националистом. Все это должно было давно остановить девушку, но вопреки всему она каждый раз обращала внимание на «законченного хама». Тесс понимала, что Лиз права и надо было срочно найти кого-то, кто бы вытеснил из ее мыслей этого солдафона. Единственной реальной кандидатурой оставался Дик и он должен был стать ее при любых обстоятельствах.

Хотя и не слишком длинная дорога утомила и Тесса попросила остановить машину сразу, как только дорога свернула в широкую расселину, расколовшую крутые стены вулканического конуса. Еще несколько минут назад, когда виды окрестностей острова, открывавшиеся с высоты птичьего полета, на которую забралась пологая спираль горной дороги, были самым ярким впечатлением путешественниц, ей и в голову не могло прийти, какое чудо скрывается в этой горной котловине.

Базальтовый край кратера непреступной стеной окружал обширный парк, где была собрана вся роскошь растений средиземноморья, а надо всем этим буйством зелени и цветов возвышались кипарисы.

Удобная дорожка затейливо сбегавшая, через тенистые купы деревьев и солнечные поляны к центру котловины, привела к озеру - скорее большому, не правильной формы бассейну. Несмотря на то, что благодаря ровному ветерку и тени деревьев, в саду было заметно прохладней, чем среди раскаленного камня нижнего плоскогорья, в этот полуденный час было жарко даже здесь, и девушки не раздумывая, на бегу стаскивая платья, повизгивая, бросились к желанной воде. Больше недели они имели возможность пользоваться только душем, да и то с морской водой. Пресную воду в госпитале давали только для умывания. Ее на острове явно не хватало, и пресная вода в бассейне оказалась приятным сюрпризом и роскошью одновременно.

Выбравшись на берег, освеженная купаньем, Тесса уже не сомневалась в искусственном происхождении и этого чуда. Грубый, дикий камень надежно скрепил стены водоема. Неровные, плоские плиты, абстрактной мозаикой устилали дно, прихотливо меняющееся от теплых мелководий до немалых глубин у подножья нависшей над водой скалы, сложились в удобные лестницы, помогавшие выходить из воды. Такие же плиты, только заросшие свежей травой расселин, вымостили ровную площадку вокруг бассейна. В довершение всего скала, футов десяти в высоту, оказалась вышкой для прыжков в воду с ровной площадкой наверху, и крутыми, но удобными ступенями с тыльной стороны.

Присоединившись к обсыхавшим на солнце спутницам Тесс, деловито констатировала:

- А этот ловелас, похоже, не соврал по поводу здешних удобств. Такой парк может себе позволить только настоящий сибарит. Интересно, каково будет жилье?

Речел промолчала, с беззаботной негой подставляясь солнечным лучам, а Лиз тут же отпарировала:

- Ну, раз интересно? Так пойдем и посмотрим. Надо еще найти, где нас поселили.

В чуть обсохших купальниках, даже и не думая надевать надоевшие платья, любознательная троица углубилась в чащу деревьев, обрамлявших противоположный край поляны. Поиски оказались недолгими. В просвете между деревьями показался армейский вездеход, на котором девушки добирались до вершины.

Машина была пуста, однако из-за густого полога зелени вышла азиатка, хорошо знакомая по ежедневным занятиям в спортивном зале. Она на самом деле оказалась армейским сержантом и сопровождала девушек в их путешествии. За всю дорогу она не сказала и десятка слов, ограничиваясь односложными ответами на приставания любопытных женщин, которые, в конце концов, были вынуждены прекратить безнадежные попытки ее разговорить. Но теперь сержант рассталась с армейской формой, сменив ее на легкое открытое платье. Жестом она приглашала путешественниц пройти за зеленый занавес.

Частая сеть узорных виноградных листьев опутала фронтон небольшого двухэтажного дома, казалось вросшего в скалу. Да и вся зеленая стена, составившее подобие улицы состояла из подобных же, близко стоящих друг к другу домов. Плиты мостовой заросли травой, а стены домов, точнее, ограждения террас и балконов опутали ползучие растения.

- Да здесь, как в замке спящей красавицы, - заметила Речел.

- Красавиц здесь, как минимум три и не спящих, - улыбнулась Лиз.

- Надеюсь, что слуги тоже пробудились и нам не придется выгребать вековую пыль, – присоединилась к разговору Тесс.

Беспокойство о предстоящей уборке естественно оказалось напрасным. Тесса с удовольствием отметила, что нижняя терраса блестела идеальной чистотой, как, впрочем, и все остальные помещения виллы. Дом оказался действительно сильно заглубленным в скалу. Поэтому окна всех комнат выходили под обширные навесы террас первого и второго этажей. Позднее обнаружилось, что он имел и третий, не замеченный сначала этаж. Все комнаты этого этажа выходили на огромный балкон, устроенный на крыше террасы второго этажа.

Невозмутимая девушка-сержант впервые назвала себя по имени. Саэко сообщила, что дом полностью предоставлен в распоряжение мисс. Их вещи подняли в спальни второго этажа, но если это их не устраивает, то разнесут, куда они прикажут. Из ее слов получалось, что ей приказано, заботится об удобствах для гостей, и она будет жить в доме рядом. Мисс могли вызвать ее по телефону в любое время суток. Несколько портило впечатление такое же невозмутимое заявление сержанта, что и здесь будет соблюдаться распорядок, к которому они привыкли в госпитале и ежедневно после завтрака неизбежны традиционные физические занятия, но наконец, не в зале, а в парке у бассейна. Ленч будет подан через сорок минут сюда на нижнюю террасу и кто желает сделать заказы может ознакомиться с меню. Если будут, какие-либо пожелания насчет вечера или завтрашнего дня их обязательно учтут.

На несколько мгновений девушка замерла в ожидании пожеланий своих гостей и, посчитав их молчание отсутствием таковых, исчезла за зеленым пологом винограда. Гостьям предоставлялась возможность осмотреть свое будущее жилье.

Терраса с первого взгляда казалась скромной, из-за грубой каменной кладки стен дома, балюстрады и колон поддерживавших перекрытие. Мощные балки потолка были грубо вытесаны из огромных древесных стволов, а облицованный диким камнем камин, довершал впечатление. Но пол террасы складывался узорчатым разноцветьем полированного мрамора. Обеденный стол, покрытый белоснежной накрахмаленной скатертью, поблескивал столовым серебром и изысканным хрусталем, а фарфор, похоже, вообще был питомцем севрских мастеров. Удобные, легкие и скромные венские стулья, столики и кресла соседствовали с изысканной работой неизвестных кузнецов. Кованые светильники, каминный прибор, оконные и дверные решетки поражали красотой железного кружева.

Настоящая же роскошь была во внутренних комнатах, нет скорее залах, первого этажа. Дверь с террасы вела в обширную розовато-бежевую гостиную. Здесь все от мозаичных плит пола до огромного резного камина и полированных пилонов на стенах, было из тщательно подобранного цветного мрамора. Потолок украшала строгая лепнина, центром которой была массивная бронзовая люстра. Бронза и позолота поблескивали везде, в настенных и напольных светильниках, в резьбе старинной мебели и в багетах обрамлявших не менее старинные картины. Впечатление усиливали огромные персидские ковры, прихотливо разбросанные по залу, и старинный китайский фарфор украшавший мебель.

Смежная комната была столовой. Здесь господствовало темное дерево и готика. Стены, потолок, мебель, затейливо изогнутая лестница на второй этаж - все, за исключением только бело-черных квадратов мраморного пола, было из темного резного дуба. Необъятный стол украшал размеренный ряд серебряных шандалов с восковыми свечами. Зеркальные стекла буфетов, и серванты мерцали старинным столовым серебром. На стенах поблескивало серебряной и золотой насечкой вооружение средневековых рыцарей. Строгая ковровая дорожка была только на ступенях лестницы ведущей на второй этаж.

Второй этаж имел значительно более низкие потолки, паркетный пол, отделанные обоями стены. Был уютен, и явно более привлекателен как жилье, хотя и не избежал отголосков роскоши, заполнившей первый этаж. Все его пространство было отдано двум спальням и странному продолговатому залу, куда поднималась лестница с первого этажа и откуда начиналась другая, винтовая на этаж третий. Зал был странный потому, что совместил в себе причудливую смесь дамского будуара, мужского кабинета и библиотеки. Огромные, во всю стену окна, выходили на террасу, обставленную легкой плетеной мебелью. В зале и на террасе были небольшие камины.

Обставляя эти комнаты, явно придерживались одного стиля. Цель, добиться максимального удобства и уюта для обитателей была достигнута. Вся мебель в центральном зале из светлого орехового дерева была явно итальянской работы, конца прошлого века. Рококо дышало эклектикой, хотя и стремилось сойти за век восемнадцатый. Изящные диваны, кресла, столики и подставки были удобны. Невысокие книжные шкафы заполняли плотные ряды дорогих томов. Основная масса книг была на немецком и итальянском языках, но нашлись и английские издания. Плоскость необъятного письменного стола, как впрочем, и горки, серванты, верх книжных шкафов, да и почти все свободные плоскости были расчетливо заставлены старинной бронзой, хрусталем, фарфором, а мраморные скульптуры сделали бы честь многим музеям. Убранство довершали старинные картины на стенах и два больших, толстых ковра, закрывших все свободное пространство пола.

В окна спален свет проникал через прихотливый узор витражей выходивших на террасу второго этажа. Обстановка обеих комнат была абсолютно одинаковой. Различие между ними было только в цвете обивки стен и мебели. В правой спальне преобладали сиреневато-жемчужные тона, а в левой серовато-серебристые. Но их главным украшением и достопримечательностью были необъятной ширины низкие кровати под балдахинами.

В обширных туалетных комнатах царили белый мрамор, бронза и зеркала. Место ванны занимали мраморные бассейны, размеры которых были явно рассчитаны на семейные купания. В довершение всего, с этой же стороны к спальням примыкали гардеробные комнаты, большие и пока абсолютно пустые.

Судя потому, что все вещи девушек были аккуратно сложены в центральном зале, можно было предположить, что этот этаж рассматривался, как их основное место обитания. Впрочем, весь этот дом отдавался в полное распоряжение гостей, и любопытство не замедлило погнать их на осмотр третьего этажа.

Удобная винтовая лестница привела в широкий, освещаемый только электричеством, холл. Обставленный мебелью в стиле итальянского возрождения, он ни чем не отличался от других комнат по содержанию шкафов, лишь кресла и диваны здесь были очень громоздки и обиты кожей. В холл выходили шесть массивных дубовых дверей. Помещения за ними сильно напоминали удобные гостиничные номера, на одного, двух человек. Кроме всех необходимых удобств комнаты имели небольшие гардеробные. Огромные, до пола, широкие французские окна выходили на общий балкон.

Отсюда Тесса впервые увидела всю котловину кратера. Скальная стена за спиной поднималась на высоту еще не мене ста футов, но к противоположной стороне котловины скалы понижались и переходили в почти плоскую террасу, открывавшую с балкона их дома вид на морской простор. Хотя море с высоты горы завораживало, основной интерес представлял, конечно, парк, раскинувшийся под ногами.

Девушки, наверное, еще долго бы рассматривали окрестности и обсуждали увиденное, если бы звук традиционного английского гонга не напомнил, что они опаздывают на ленч. Переодеваться не было времени, да и желания и по этому, не сговариваясь, ограничились утренними, дорожными платьями. Вниз бежали наперегонки и на нижнюю террасу выпорхнули с хохотом, беззаботной стайкой, совсем забыв о своих бедах.

Ленч прояснил обстановку, которая с этого дня окружала подруг. Девушка-сержант, в строгом официальном платье и с блокнотом в руках, встретила их заученной улыбкой, предлагая занять места за обеденным столом. В ответ на естественное предложение Лиз перекусить вместе с ними, азиатка с той же улыбкой ответила, что у неё другой распорядок дня, и она этого не может себе позволить. Саэко, явно приняла на себя обязанности экономки, а три девушки-азиатки, представлять которых она не торопилась, в таких же строгих платьях, но с кружевными фартуками и наколками в волосах, споро обслуживали присутствующих. В течение всего обеда экономка стояла в стороне от стола и отдавала негромкие распоряжения прислуге. Только, когда ленч был закончен, она позволила себе заговорить со своими подопечными:

- Меню обеда и чаепития для каждой из вас мисс, служанки оставили около ваших столовых приборов. Прошу вас отметить то, что вам больше нравится. Чай вам подадут в любое место по вашему желанию, – так же бесстрастно, не меняя интонации, азиатка сообщила. - Господин Макдедли просил разрешения обедать вместе с вами.

Тесса вспыхнула, памятуя вчерашнюю выходку Дуга, но увидев выразительный взгляд сестры, остыла и промолчала. Лиз от имени всех сообщила, что они будут очень рады присутствию господина коммандера.

Экономка осведомилась, нет ли каких-либо еще пожеланий и, убедившись в их отсутствии, сообщила, что если у мисс возникнет необходимость в горничных, их можно вызвать звонками, которые есть во всех помещениях дома и, считая свои обязанности исчерпанными, уже традиционно, исчезла за зеленой стеной винограда.

Предоставленные сами себе, подруги не торопясь изучали меню.

- Однако! Жалко Георг в таком состоянии, – усмехнулась Лиз. - Вот, кто по достоинству оценил бы такие изыски.

- Честно говоря, - призналась Речел. - О половине из того, что здесь предложено, я просто не имею не малейшего представления, а о большей части блюд и напитков, из второй половины, я только слышала.

Карточка меню и озадачила, и разозлила Тессу одновременно. С одной стороны им явно хотели показать, что они попали в условия фешенебельного курорта. Но, толи неприязнь к «наглецу», толи какое-то, еще не осознанное чувство, заставили ее съязвить и в этот раз:

- Я думаю всем очевидно, что господин Макдедли вознамерился продемонстрировать нам, что его повара ни в чем не уступают повару Георга. И вообще! Он строит из себя какого-то восточного набоба. Не знаю, кому в министерстве обороны доступна такая роскошь?

Внимательные глаза Лиз подтвердили, что сестра думает так же, но недоумевающая Речел заметила:

- Но Дуг ведь прямо сказал, что работает в какой-то спецслужбе, а у них, говорят, в деньгах не нуждаются.

Тесса, про себя, улыбнулась наивности подруги, однако решила не спорить:

- Ну и бог с ним. И так девочки. Какие планы на конец дня? Можно разобрать чемоданы, но жарко. Давайте искупаемся и заодно оглядимся вокруг. Чемоданы подождут до вечера.

Желающих променять прохладную воду бассейна на разборку чемоданов не нашлось, и через минуту заросшие травой и от того казавшиеся древними, плиты мостовой вели подруг к новым впечатлениям.

Поселок был не велик. Насчитали чертову дюжину коттеджей очень похожих на их собственный. Все дома почти примыкали друг к другу и были врезаны в склон горы. Террасы и балконы густо оплела зелень вьющихся растений. Единственно, что внешне отличало их друг от друга, были сами вьющиеся растения. Кроме винограда нашлись плющ, хмель обыкновенный и какое-то красивое декоративное растение, явно похожее на хмель, но, никому из подруг не известное. Однако красивей всего был густой полог из цветущих плетистых роз.

К удивлению девушек поселок казался вымершим. Большинство входных дверей были закрыты. Явно жилым был дом, где разместилась девушка-сержант со своими подчиненными и три дома в дальнем конце улицы. Входные решетки на террасы первого этажа в этих домах были открыты, что позволило туда заглянуть и убедиться, что все террасы повторяли друг друга и отличались в основном только установленной там мебелью. В сами дома, без приглашения зайти не рискнули.

За поселком мощеная дорога не прекратилась и привела к большой и высокой оранжерее, сейчас, в межсезонье пустой и не интересной. Но интересен был примыкающий к ней плодовый сад. Уже не молодые деревья гнулись под тяжестью обильного урожая, да и грядки с разнообразием овощей объясняли изобилие здешнего стола. Однако самое сильное впечатление на Тесс, да и на остальных произвело богатство цветника. И хотя очаровательных мест в этом парке было много, с этого дня, в своих прогулках они обязательно заглядывали «к цветам».

Скальная стена, ограждавшая оазис заметно понижалась и, в конце концов, дорога привела к обширной скальной площадке, откуда открывался вид на море плескавшееся где-то глубоко внизу у подножья горы. Тесса рискнула взобраться на широкий, как тротуар, парапет ограждения и заглянула вниз. Разверзшаяся пропасть заставила отшатнуться и осторожная Лиз схватила ее за руку. Все что она увидела, было так далеко внизу, что глядеть ни на воду, ни на нитку дороги по которой они проехали сегодня утром, не было интересно. Морской же простор был прикрыт мглистой дымкой безветренного жаркого дня.

Жара, хотя и менее изнуряющая благодаря высоте, обильной зелени, и слабому ветерку, надоела, и все согласились с Речел предложившей прервать осмотр до следующего раза и бежать купаться к озерку.

Не дожидаясь остальных, с призывным криком:

- Кто первая! - Тесса кинулась напрямик через изумрудные полянки, тенистые купы деревьев, высокое разнотравье к центру парка, где таилась желанная прохлада бассейна. Девушки бросились за ней наперегонки, стаскивая на бегу платья, хохоча и играя в салки.

Поляна с озером открылась из-за зарослей лавра неожиданно, и девушки оказались лицом к лицу с группой молодых мужчин. Одетые в свободные белые рубахи и такие же широкие штаны. Босые, они сосредоточенно занимались какой-то странной, явно восточной, гимнастикой. Атлеты, то летели в стремительной акробатике прыжков, то почти замирали в тягучем рисунке экзотических движений и поз, то разделившись на пары, наносили друг другу молниеносные удары ногами и руками. Собственно ни одного удара нанесено не было, нога или рука всегда останавливалась, в каком нибудь дюйме от цели. Молодые люди ни на мгновенье не отвлеклись от своих занятий, хотя неожиданное появление трех полуобнаженных красавиц, в какой угодно другой мужской компании, прекратило бы любые дела. Подруги замерли от неожиданности, а вернее от испуга. Горький опыт недавнего прошлого не сулил ничего хорошего от таких встреч. Только через мгновение страх начал уступать место логике размышлений. Девушки с облегчением вспомнили, где находятся, а абсолютное безразличие мужчин, укрепило их уверенность в собственной безопасности. Неистребимое женское любопытство, тут же, как только отступил страх, превратило их в не званых зрительниц.

С первых же минут этого неожиданного представления стало ясно, что основную часть этой группы составляют, уже привычные для гарнизона базы то ли малайцы, то ли китайцы. Мужчины повиновались не молодому, коренастому азиату, скрестя ноги сидевшему на возвышении в отдалении и отдававшему не громкие команды на не понятном языке. И если бы даже предположить, что атлеты так заняты своими упражнениями, что не смотрят по сторонам, то их руководитель не мог не видеть подруг. Но, ни один мускул не дрогнул на его спокойном лице. Замечать зрительниц он явно не желал.

Тесса, начинала привычно злиться. Невнимание мужчин задевало. Заметив попытку Речел накинуть платье, она сжала ей руку:

- Не надо.

Приняв заведомо вызывающую позу, она стала дожидаться, чем же все это закончится, в конце концов. Лиз, бросившая понимающий косой взгляд на сестру, стала ей подыгрывать. Но все старанья пропали попусту. Мужчины не спеша закончили тренировку. Поклонились своему тренеру.

По его команде, в таком же восточном поклоне склонились перед зрительницами. Перестроились в две колоны и не торопливо удалились в сторону поселка.

Подстегнутое любопытство делало предстоящую встречу с Макдедли просто необходимой даже для Тессы. Но пока важнее была прохлада бассейна, которая и приняла трех наяд.

Вода освежила, но задерживаться у бассейна уже не было смысла, важнее стала разборка чемоданов. О чае забыли, а на обед решили появиться в блеске вечерних туалетов.

Для начала разнесли вещи по комнатам. Речел облюбовала серую, Тесса с сестрой не возражали против сиреневой. Вешалки в гардеробных стали наполняться вещами. Здесь для сестер стало очевидным, что содержимое чемодана подруги, не идет ни в какое сравнение с их возможностями. Вечернее платье, которое Речь одела в тот раз на яхте, было безнадежно испорчено, а то, что ей приходилось одевать, казалось слишком скромным. Собственно туалеты и украшения проблемы не составляли. Тесса, с полного одобрения сестры, предложила Речел воспользоваться их гардеробом. Не говоря уж о том, что двойняшки традиционно имели массу абсолютно одинаковой одежды, в чемоданах скрывалась и много вещей подобранных по личным пристрастиям или капризам. В результате оказалось, что хотя подруга и была чуть ниже и миниатюрней, но спортивный разворот плеч и более крупная грудь позволяли ей прекрасно себя чувствовать во всех, свободного покроя, платьях сестер.

Когда гонг известил о времени ужина, девушки были уже готовы. Три пары ловких рук уложили друг другу волосы и сделали вечерний макияж. Тесса подобрала для Речел украшения, и когда подруги спустились к столу на голове, обнаженных плечах и руках молодых женщин поблескивали драгоценности. Пришли без опоздания, но Дуглас уже был на террасе и курил стоя у зажженного камина. В отличие от церемоний прошлого вечера, был он в простой белой рубашке с открытым воротом и таких же легких белых брюках. Появление светских красавиц было встречено корректным поклоном коммандера и каким-то восточным реверансом Саэко и ее подчиненных.

- Рад вас видеть, в хорошем настроении и блеске красоты. Я благодарен, что вы разрешили мне обедать вместе с вами, и хочу извиниться за свой наряд. Я рассчитывал на простой домашний вечер.

Тессу опят кольнуло откровенное лукавство офицера. Он не мог не знать о предполагаемой роскоши ужина и значит, делал вид, что такого рода вечер обычен для него.

Прекрасно сервированный стол подтверждал ожидания. В массивных серебряных шандалах горели свечи. Изящный фарфор четырех столовых приборов и стулья были установлены по одному с каждой стороны длинного стола и Тесса про себя усмехнулась:

- Сидящим в торцах придется «кричать» друг другу.

Отчасти по этому, а в основном потому, что решила добиться сегодня от Дугласа ответов на все возникшие вопросы, она решительно направилась к месту в середине стола. Лиз, как всегда, поняв замысел сестры, заняла место напротив, а Речел досталось место во главе стола. В результате сестры исключили необходимость постоянно видеть перед собой физиономию Макдедли, но могли с ним свободно разговаривать, а Речел хоть и была напротив, однако находилась от него достаточно далеко.

Дуглас принял как должное инициативу сестер, и спокойно уселся на оставшееся место. Он с удовольствием поглощал подаваемые блюда и начал не торопливый рассказ с вопроса:

- Вы убедились, что здесь значительно удобнее, чем внизу? - и не ожидая ответа, продолжил. – Там, в это время года, жара изнуряет даже ночью. И хотя военный городок на плато вполне добротный, жилье для вас здесь я могу предоставить несравненно комфортабельней. Да и парк создает свой микроклимат. Первый раз я увидел это место, без малого, десять лет назад и влюбился. Благодаря судьбе последние пару лет я опять тесно связан с ним.

Учитывая, что вам предстоит узнать еще многое, не буду делать для вас секрета, что остров занят под базу специальных подразделений, ну а командование ими находится в этом Эдеме. Очень удобное место. Неприступная цитадель. Если даже не учитывать, что сам остров представляет собой естественную крепость. Этим в прошедшую войну воспользовались итальянцы, а затем немцы. Только то, что Германии было уже не до далекого острова, позволило нам захватить его относительно недорогой ценой. При всех прочих условиях взять штурмом подобную крепость, стоило бы моря крови. Там на плато все было разрушено, а попасть сюда, наверх было крайне трудно. Немцы взорвали единственную дорогу во многих местах, и чтобы добраться до этого сада в сорок четвертом году мне понадобился не один день.

Тесса внимательно слушала рассказчика, хотя и старалась сохранять маску высокомерного безразличия. Не было оснований не доверять словам Макдедли, но они пока не объясняли той роскоши, которую они видели вокруг. К тому же девушка все время ловила себя на каком-то безотчетном раздражении, которое последнее время внушал ей Дуг. Задиристый бесенок вселился в нее еще во время предыдущей встречи и не желал оставлять ее в покое.

Дуглас замолк, очевидно, что-то вспоминая, и Тесса не замедлила задать первый вопрос, пропитанный не малой долей яда:

- За кого вы нас принимаете, если хотите убедить, что военное командование будет поощрять такую роскошь?

Вопрос не застал врасплох, и Тессе даже показалось, что на его губах мелькнула улыбка.

- Вы абсолютно правы. Военное министерство не даст ни фартинга на роскошь, но не все подчиняется военному командованию и в первую очередь наша спецслужба. А главное ему и не надо было на это тратиться. Сметы на обустройство командных учреждений на этом острове вполне хватило на небольшой ремонт этих коттеджей. А все что вы видите внутри - это довольно приятный клад забытый здесь прежними хозяевами. Виллы были построены и обставлены еще итальянцами. Правда, кое-где руку приложили и немцы, со своими тевтонскими вкусами, но в этом плане их следов здесь наверху не много. Обустраивая ваше жилье, мы просто вытащили кое-что из здешних запасников. Мне кажется, красивые женщины должны жить в красивом месте.

Ответ был вполне убедительным, но Тесса не собиралась отступать:

- Вы сказали, что здесь штаб, но за весь день, кроме нашей экономки, мы теперь знаем, что она сержант и водителя машины мы, ни одного военного не видели. Да и в поселке большинство домов необитаемо.

- Я уже говорил дорогая, что не устаю восхищаться вами, Люди, которые вас окружают, не обязаны носить военную форму. И чаще всего они ее и не носят, а если и носят, то не здесь и вероятней всего не английскую. В поселке действительно много свободных домов, ну, а штаб расположен там, в конце поселка, рядом с домом, где живу я и еще некоторые люди, с которыми вам предстоит познакомиться. Кроме того в крайнем доме база спецотряда, ежедневные занятия, которого вы наблюдали в конце дня. Да и эти милые девушки, обслуживающие нас тоже на службе, как и ваша экономка-сержант.

Ответы были даны, однако Тесса была глубоко убеждена, что к тайнам острова они еще не прикоснулись даже краем. Девушка поймала себя на том, что исподволь все время следит за рыжеусым верзилой. Вдруг пришли воспоминания, которые еще совсем недавно ей показались бы абсолютно невозможными, нелепыми. Она вспомнила тот роковой вечер на яхте, когда они с Лиз смогли довести этого «кабеля» до изнеможения. И главное ей остро захотелось повторить с ним все заново. Да именно с ним.

Зависть к Речел, привязавшей к себе Дика, была лишь простым соперничеством женщин за очередного любовника. Впрочем, вспомнив о Дике, Тесса только утвердилась в своем решении, что юношу из своих сетей не упустит. Дик, должен был стать очередным трофеем в череде ее любовников. Он должен был вытеснить из ее мыслей нахального бабника. Единственно разбивать его сердце она не собиралась и считала, что сумеет сделать все, что бы оставить юношу близким другом и на будущее.

Череда подаваемых блюд, наконец, иссякла, и у Дугласа появился повод встать из-за стола. Он закурил сигару и сменил тему разговора:

- Я хочу показать вам некоторые особенности вашей обители.

Не сомневаясь, что девушки пойдут за ним, он вошел в гостиную и открыл один из приземистых буфетов. За резными дверцами, кроме мощного приемника и автоматического проигрывателя был установлен телевизор. Новинка, которая уже завоевала свое место в Англии, но была редкостью в Греции. Щелкнул выключатель и через несколько минут на экране замелькали кадры какого-то фильма.

- На острове есть своя телестудия и вечером дают два три фильма. Коллекция самых модных пластинок, вот в этом отделении. Такие же аппараты установлены в библиотеке и в холе третьего этажа. Можете пользоваться ими, когда появится желание. Кроме того прошу сюда, - и Дуг зашагал в столовую.

За резной лестницей на второй этаж, оказалась небольшая дверь, которая вела в задние помещения. За стеной была средневековая по интерьеру кухня, но оснащенная причудливой смесью старинной мебели и утвари с самыми современными чудесами электротехники.

Рядом оказалась вместительная кладовая с мощными американскими холодильниками, прачечная, оборудованная новейшими американскими машинами и еще один туалет. Убедившись, что теперь гостьи полностью ознакомились с местом своего обитания он, не дожидаясь их, вернулся на террасу.

Тесса ощущала какую-то беспомощность. Дуглас был мил и предупредителен со всеми, но даже намеком не выказал какого-либо предпочтения, на которое она надеялась. Ответы на вопросы были даны, даже на те, которые она задать не успела, и это подстегивало раздражение. В другой ситуации она не преминула бы использовать привычное оружие флирта. Заставить жертву грезить желаньем. Вынудить преодолевать препятствия, и ускользнуть из рук, когда она уже вообразит, что добилась всего.

Все это было так привычно и, к сожалению, невозможно в сложившейся ситуации. Впервые в ее жизни игра шла по неизвестным для нее правилам. А, о том, что здесь идет игра, ей подсказывало какое-то внутреннее чутье, опыт игрока проведшего много времени в подобных забавах.

- Какова его цель? Затащить меня в постель? Он этого не скрывает, но, в общем, это-то он имел? Брак? Глупо! И вообще, почему я, а не Элизабет? - Вопросов было много. Не понятен был ответ. И она с ужасом понимала, что если бы сейчас Дуглас вздумал воспользоваться случаем. То всерьез сопротивляться ему она бы не смогла.

В гостиной звучали мелодии Глена Миллера. Раскрытый бар искрился гранями хрусталя и разноцветьем бутылок. Терраса была пуста. Служанки убрали со стола и исчезли, а Дуг уютно расположился недалеко от террасы, в кресле под открытым звездным небом. Тесса так явственно почувствовала свою беззащитность перед этим человеком, что дожидаясь остальных, стала для вида внимательно изучать содержимое бара. Еще недавнее раздражение от неудовлетворенных желаний и недостаточного внимания к себе сменило чувство опасности, исходившее от этого человека.

Сестра и Речел не заставили себя долго ждать. Элизабет бросила понимающий взгляд на сестру и решительно направилась в сторону Макдедли.

- Господин коммандер. - При звуках ее голоса Дуглас отбросил сигару и вскочил на ноги. - Мы хотели бы поблагодарить вас за прекрасный вечер.

- Лиз. К чему эти церемонии? Нас слишком многое связывает, а обед зависит не от меня. Наш повар большой затейник, но вы можете заказывать то, что больше любите.

- Спасибо. Мы очень устали и хотели бы подняться наверх.

- О! Да, конечно. Прошу меня извинить. Единственно, я надеюсь, вы не будете возражать, если завтра до ленча я зайду за вами. Следователь военной прокуратуры хотел бы вас видеть. – Тревога накатила на Тесс новой волной и заставила сжаться сердце. Предчувствие угрозы не обмануло.

- Меня лично? – Спросила Лиз.

- Ну что вы. Он хотел побеседовать с вами со всеми.

Тесса и Речел слышали весь разговор. В словах Дуга не было ничего нового, еще вчера он говорил об этом. Но встреча со следователем почему-то волновала.

Пока девушки находились внизу, жилая часть дома изменилась. Вазы, во всех комнатах, заполнили живые цветы. Приоткрытые дверцы бара демонстрировали, что его содержимое не уступает нижнему собрату. Постели оказались застелены, а в гардеробных появились необъятные стопки постельного белья, полотенец и салфеток, различного назначения и целая коллекция халатов на все случаи жизни. Но самые заметные изменения произошли в туалетных комнатах. Ранее пустые шкафчики и полочки заполнили все те же полотенца и купальные халаты. Различные сорта мыла и шампуни. Губки всех мыслимых и немыслимых сортов. Коллекция косметики из лучших салонов Парижа и Нью-Йорка и в довершение всего у окон, в огромных, под мрамор, горшках появились какие-то благоухающие экзотические деревца.

Тесса, хотя настороженное отношение к Дугу не пропало, вынуждена была признать, что им хотят обеспечить максимальные удобства.

Начало следующего дня мало отличалось от режима госпиталя. Правда это была первая ночь на острове, которую сестры провели в одной постели, да и Речел была через дверь. Завтрак был в чисто английском духе, но предложенное меню на день опять удивило своим разнообразием. Неумолимая Саэко, с вежливой настойчивостью выгнала всех к озеру на разминку. Единственным развлечением на этот раз было то, что впервые ее увидели не в мешковатом спортивном костюме, а в модном бикини. Подруги имели возможность убедились, что их инструктор прекрасно сложена. Купание же показало, что она еще и отменная пловчиха и ныряльщица.

Дуглас был пунктуален и когда переодевшиеся после купания девушки спустились вниз, уже поджидал их на террасе. Он опять был в белом, и официальный характер встречи подчеркивала только деловая папка в руках. Коммандер сообщил, что их ждут, и он проводит в кабинет следователя.

Дорога оказалась значительно длиннее, чем ожидали подруги. Только теперь стало ясно, что коттеджи это только видимая часть, чего-то значительно большего.

Кабинет оказался не в доме, в который они вошли. В доме начинался лишь широкий коридор, который привел к лифтам, опустившим пассажиров на неизвестную глубину, где, по-видимому, и находился офисы. По крайней мере, здесь все было пропитано духом канцелярии, канцелярии типичной для вкусов третьего Рейха. Длинные ряды дубовых дверей. Спокойное освещение. Бронза дверных украшений и настенных бра. Традиционная ковровая дорожка, которая привела к дверям кабинета. Секретарь оказался молодым офицером, вскочившим при появлении посетителей, и вежливо попросившим подождать пока он доложит.

Кабинет был огромным. Почти все здесь, кроме мягких кожаных кресел было из камня бело-серо-черных тонов. Высокие чашеподобные бронзовые торшеры матово подсвечивали белую стену за массивным столом из серого мрамора. Но самым странным было стилизованное, бронзовое изображение орла на черном пилоне посередине этой стены. Лапы орла, когда-то явно сжимали венок со свастикой, но теперь в венке был просто гладкий бронзовый диск. Высокое кресло у стола было пусто и вошедшие замерли в ожидании.

Однако вместо следователя в кабинет из приемной быстро вошел лейтенант и что-то зашептал на ухо Дугласу. Тесса в тревоге замерла, пытаясь понять, о чем идет речь, но сообщение секретаря было прервано появлением следователя. Прихрамывающая походка, какие-то всклокоченные, седые волосы и бакенбарды, сморщенное как печеное яблоко лицо, старомодные очки в металлической оправе, как-то мало вязались с щегольской выправкой мундира и властной позой, которую он принял, разместившись в кресле за столом.

- Мисс. Господин коммандер. Прошу вас садится. Лейтенант вы готовы? - обратился он к секретарю занявшему место за пишущей машинкой у дальней стены.

Дуглас садиться не стал и попросил у следователя разрешения удалиться, сославшись на срочные проблемы, возникшие на базе. Теперь Тесса увидела, что тревога мелькнула и в глазах ее спутниц. Дуг мог вызывать любые чувства, но он был единственным знакомым человеком в этом зале и возможность остаться наедине с острыми буравчиками глаз следователя пугала.

Макдедли откланялся, пообещав, что как только освободится, то непременно найдет подруг. А следователь оказался вполне доброжелательным. Больше говорил сам, и вопросы задавал, только уточняя изложение событий, зачитанное секретарем. В конце концов, у всех сложилось мнение, что его больше занимали подписи, которые девушки по очереди поставили под протоколом.

Формальность происходящего успокоила. Однако Речел почему-то оставалась встревоженной. Вежливый секретарь проводил девушек до выхода в сад, и у сестер появилась возможность спросить подругу о причинах грусти.

- Я не знаю, как вам объяснить. Я никогда не видела этого человека. Но его глаза... Мне все время казалось, что он знает про меня все... И какая-то боль в этих глазах... Я встречалась где-то с этими глазами.

Лиз на мгновенье задумалась:

- Пожалуй, она права. Только глаза были холодные и колючие... Но откуда мы можем знать этого старика?

Вопрос повис в воздухе. На пороге их дома стоял сумрачный Дуглас.

- У меня плохие новости. У Георга сильнейший приступ. Врачи не гарантируют ничего. Он ненадолго приходил в себя и сказал, что ему нужна Бет де Гре и дети. Элизабет. Я не знал про детей. Но если он очнется еще, то вам надо бы было спуститься к нему.

Тессу не удивила ошибка офицера. Тонкие хитросплетения отношений в их семье не могли прийти в голову постороннему.

- Речь идет не о Лиз. Элизабет де Гре или Бет, это наша мать, а дети - младшие сестры и брат. Сестры тоже его крестницы. Мать долгие годы была близка с Георгом. Отец тоже. Ну, в общем, это непросто объяснить. Мать необходимо как-то известить.

- Ну, в этом проблем нет. Пишите телеграмму, и через несколько часов она будет у нее на столе. Пусть срочно вылетает в Афины, да и детей берет. Самолет из Афин сюда я обеспечу.

Собственно совещались недолго. Лиз и Речел оставались на острове с Георгом, а Тесса должна была вылететь в Афины встречать мать. Тогда же Дугу передали текст телеграммы.

С того момента, как телеграмма попала в руки Макдедли события начали развиваться, как в авантюрном боевике. Уходя на радиостанцию, Дуг предупредил, что бы через четверть часа Тесса была готова спуститься вниз. Ждали автомобиль, но неожиданно над горой завис вертолет, и девушке впервые представилась возможность, в полете познакомились с огромной стрекозой.

В госпитале оказались неожиданно быстро. Но врачи к Георгу не пустили, и она его видела только через стекло реанимационной палаты. Обедали опять в больничной столовой.

Здесь впервые за прошедшие полторы недели Тесса встретилась с капитаном «Ариадны». Яхту отремонтировали, но болезнь хозяина приковала и судно к острову. Разговор не был долгим, какой-то офицер базы напомнил морякам, что если они хотят вернуться в гавань до ночи, то должны собираться, и на этом короткая встреча закончилась.

Тессу разместили в ее бывшей палате. Оставшись наедине со своими мыслями, она неожиданно поймала себя на том, что думает не о предстоящей встрече с матерью. Мысли занимал Дуглас Макдедли. Она почему-то решила, что откровенный «кабель» не упустит случая воспользоваться ее одиночеством. Надо было приготовить достойный отпор, но опять, где-то в глубине души девушка чувствовала, что если Дуглас окажется достаточно умен, то победа этой ночью будет за ним. Она со смятением ловила себя на том, что хочет этой победы.

Она уже начала маяться томительным ожиданием, когда в палату заглянуло лукавое личико знакомой медсестры.

- К вам посетитель. Можно? – Сердце замерло, ее ожидание сбывалось.

Тесса даже не успела, ответит, как ехидное создание исчезло, но это ее уже не занимало. Сердце радостно забилось. В дверях стоял смущенный Дик. На нем опять был летный комбинезон и в руках он теребил кожаный шлем. - Он только что прилетел на остров, и ему приказали найти Тессу. Их самолет полетит в Афины.

Девушка сразу же выкинула рыжеусого бабника из головы. Перед ней стоял «их Дик» и он должен был стать «ее Диком». Речел придется смириться с неизбежным.

Афины изнывали от обычной в это время года жары. Отсюда, с полуденной высоты Акрополя, была отчетливо видна желтовато-сизая дымка, накрывшая столпившийся в котловине город. Безветрие и дымы многочисленных труб, смрадные испарения и гарь изношенных автомобилей закрывали небо над городом. Но даже здесь, наверху, небо уже потеряло свою яркую голубизну. Изнуренное солнцем оно казалось блеклым, выцветшим.

Еще вчера, когда задание, данное Дику, обрекало его на тесное соседство с Тессой в течение нескольких дней, у нее мелькнула торжествующая мысль:

- Ну, теперь-то тебе от меня не уйти.

Тогда же то ли в порыве минутного тщеславия, то ли повинуясь долгу, взятому на себя перед подругой, она позвонила в коттедж на горе, и сообщила, с кем полетит в Афины. Прощаясь с Речел, Тесса довольно двусмысленно намекнула, что бы подруга ни придавала большого значения «мелким эпизодам». В любом случае всерьез кружить голову Дику она не собиралась.

И вот теперь, стоя здесь на самом краю скального обрыва Акрополя, она ловила себя на том, что с трудом сдерживает раздражение. Мальчишка, еще так недавно охотно шедший в сети, расставленные сестрой, вел себя с ней с бескорыстным братским целомудрием. Был заботлив и предупредителен, но абсолютно игнорировал до неприличия откровенные поползновения девушки.

Тесса не сомневалась в своей опытности и в отсутствии Речел считала победу над лейтенантом неизбежной. Это не было пустым самомнением. Она, как впрочем, и сестра знали случаи, когда мужчины не шли на поводу соблазна, но всегда для этих мужчин альтернативой был выбор между двумя поразительно похожими женщинами. Случаев, что бы мужчина избежал ее чар, когда сестра не была соперницей, не было и уже устраиваясь в кресле летающей лодки, Тесса прикидывала свое поведение с Диком. Все было ясно, привычно и все пошло наперекосяк с первых же минут этой встречи.

В салоне гидросамолета, не того большого, которым их доставили на остров в день после катастрофы, а небольшого и удивительно изящного, она оказалась одна. И хотя Дик не раз выходил из пилотской кабины, заботливо снабжая пассажирку свежими журналами и газетами, сладостями и кофе, фруктами и сигаретами, обязанности штурмана неизбежно заставляли его возвращаться на свое место рядом с пилотом. Максимум, чего добилась девушка за часы полета, это была возможность посидеть в кресле штурмана и вынесенная уверенность в невозможности для нормальной женщины разобраться в этом ребусе из циферблатов, стрелок, рычажков и переключателей. После знакомства с кабиной, дверь в нее благосклонно не стали закрывать, и Тессу не раз обжигали привычно вожделеющие глаза пилотов. Однако упрямый мальчишка, со своего места, ни разу не бросил на нее даже случайного взгляда, и лишь с невозмутимостью профессионального стюарда выполнял откровенные капризы красивой женщины.

Встречавший их на катере в гавани Пирея грек сообщил, что самолет "Бритишэйрлайнс", на котором вылетает из Лондона мать, будет в Афинах только завтра после обеда и что для мисс забронирован номер в афинском отеле, недалеко от Акрополя. Надежда добиться своего появилась, когда Дик, снявший комбинезон и уже в мундире лейтенанта королевских ВВС, взялся за ручку ее чемодана, явно собираясь сопровождать ее в отель. И хотя номера у них были разные, но находились рядом, и Тесса решила, что уж спать, то ему придется в ее постели.

Вечер в ресторане, ужин и танцы, откровенное заигрывание, казалось, должны были растопить лед, однако добиться своего девушке не удалось. Молодой человек проводил ее до номера и, несмотря на то, что давно пробило полночь, не отверг предложения зайти к ней. Выпил рюмку «Метаксы» и спокойно следил за тем, как молодая женщина не спеша, ведет малозначащую беседу и готовится ко сну. С какой-то родственной безучастностью расстегивал ей непокорные застежки, подавал туалетные принадлежности и косметику. Только тогда, когда намерение девушки раздеться донага стало явным, накинул ей халат на обнаженные плечи и направился к двери.

- Ты куда? - раздражение уже закипало, но она еще себя сдерживала.

- Поздно. Во сколько тебя разбудить завтра?

Девичья рука сжала его запястье, а голос, вдруг ставший низким и хрипловатым, почти молил:

- Ты меня разбудишь, когда захочешь, если останешься со мной.

В первый раз он опустил глаза. Сжал в своих ладонях ее руку, наклонился и поцеловал.

- Красивая рука. Прости. Мне надо выспаться.

Тесс задохнулась от ярости. Руки непроизвольно сжались в кулаки, что бы ударить, но он не стал дожидаться, и дверь за ним захлопнулась быстрее, чем ярость захлестнула ее сознание. Такого с ней еще не было никогда. Первый раз в жизни мужчина отказал ей в такой ситуации. Стакан коньяку пригасил ярость. Но замутненное усталостью и алкоголем сознание еще некоторое время перебирало варианты завтрашней мести, пока сон не умерил страсти.

Разбудил ее настойчивый стук в дверь. Она вспомнила, что дверь не запиралась и натянула одеяло до подбородка. Стучал Дик. Чисто выбритый, аккуратно причесанный и отутюженный он встал не менее двух часов назад. Вчерашняя обида куда-то ушла и максимум, на что оказалась способна Тесс, было мстительное приказание юноше оставаться в номере, пока она будет вставать и собираться. Ей хотелось, что бы он лишний раз посмотрел на то, от чего отказался прошедшей ночью. А может быть, где-то в глубине теплилась надежда наверстать упущенное в это утро. Но, в конце концов, его равнодушный взгляд пробудил забытое чувство стыда, и она убежала одеваться в ванную комнату. И только здесь на высоте Акрополя, где они коротали часы до прибытия самолета он попросил ее быть гидом.

Очередной приступ раздражения вдруг сменился кристальной ясностью простой мысли, что поведение Дика и не могло быть иным. Он просто оставался самим собой в любой ситуации. Ей опять, стало стыдно, и она решила извиниться:

- Прости Дик меня за мое поведение. Но я, никогда не верила в то, что молодой мужчина может отказаться от того, от чего ты отказался вчера. Не рассказывай Речел! Я ее искренне люблю и не хочу, что бы у нее был повод к обиде.

- Тесс. Я не хотел бы огорчать Речел и уже только поэтому не дам ей повода для тревоги. А кроме того, я не святой и если бы все сложилось по-другому, я бы был горд называть тебя своей девушкой, но еще есть Лиз и хотя я для нее безразличен и у меня есть причины ей не доверять... Она... Она мне очень... нравилась... Но Речел добра ко мне и я ей благодарен за все. Кроме того, вы аристократки, а я не знатного происхождения и такая девушка, как Речел больше мне подходит. Впрочем, если бы здесь был мой брат, вы бы с ним быстро нашли общий язык. Он не любит сантиментов и ему наплевать на многое, что важно для меня. Его будущее не простирается дальше следующей ночи.

Мир был восстановлен. Тесса отметила, что Дик впервые сказал о существовании брата, но не придала тогда этому особого значения. Голова была занята другим, и она не смогла удержаться от игривой попытки подразнить юношу. Взяв его под руку, она тесно прижалась грудью к его плечу, и он не мог не ощутить плотную упругость возбужденной груди под тонкой тканью платья. Дик опять мужественно выдержал очередное испытание. К тому же, уже недалекое будущее подтвердило слова Дика - его брат действительно оказался «не святым».

Самолет Британской государственной авиакомпании приземлился четверть часа назад, и пассажиров имело смысл дожидаться у стойки таможенного контроля. Лейтенант принял официальный вид и напряженно всматривался в лица пассажиров. Три грека, присланные мастным агентом Дуга, как охотничьи собаки крутили головами, ожидая распоряжения хозяина, а автомобили поджидали у выхода из аэропорта.

Уже по выражению глаз Дика Тесс поняла, что он увидел мать и тут же лишний раз убедилась насколько она с сестрой на нее похожи. Рядом с матерью шли две пленительные юные девушки и мальчик лет двенадцати. Тесса почувствовала откровенную ревность, убедившись, что Дик не скрывает восхищения ее сестрами и не удержалась от язвительного замечания:

- Ну вот! Появились смазливые девчонки и молодому человеку старухи совсем не нужны.

Дик не смог скрыть смущения и отвел глаза.

- Твоя мать и сестры очень красивы. Вообще вы все очень красивы. До встречи с вами я таких красивых женщин видел только в кино и в журналах.

Но заминка была недолгой, мать увидела Тессу и замахала рукой. Таможенные формальности заняли немного времени, и дочь смогла представить своим родным лейтенанта Королевских Военно-воздушных Сил Ричарда Лесли. Пока шустрые греки-помощники быстро навьючивали носильщиков довольно солидным багажом прибывших и загружали такси, Тессе пришлось рассказывать о состоянии Георга, однако только намекнув на событиях двухнедельной давности.

Тесса исподволь наблюдала за Диком, а главное за поведением сестер. Старшая Маргарет делала вид, что не замечает лейтенанта, а младшая Вивьен с нескрываемым, еще детским самомнением или скорее любопытством, откровенно разглядывала молодого человека. Дик старался казаться холодно официальным, однако не надо было быть слишком наблюдательным, чтобы заметить, что ему стоит большого труда отводить глаза от младших сестер.

Маргарет считала себя совсем взрослой и старалась следовать этикету. Вивьен же, как и Берти не спускала глаз с летчика. Поэтому, когда Дик предложил, что поедет на первой машине с основной частью багажа, Тесса охотно с ним согласилась, к тому же отправила с ним обрадованного брата. Мать не возражала, понимая, что дочь хочет рассказать что-то не предназначенное для детских ушей.

Дорога до ожидавшего их гидросамолета на такси, а за тем на катере заняла менее часа, и пока автомобиль создавал хотя бы относительное уединение, по крайней мере, шофер-грек делал вид, что не знает английского, Тесса смогла рассказать о ночной трагедии в море полнее. Мать, хорошо знавшая старшую дочь, поняла, что есть что-то, о чем двойняшки скажут ей только с глаза на глаз и подробно расспрашивала только о Георге.

Все время полета до острова, больше говорили мать и сестры. Дик старался не мешать их разговору и еще до взлета предложил весь набор услуг и удобств, которые были в самолете. А увидев горящие любопытством глаза мальчика, и понимая, что женщинам надо выговориться, забрал его с собой в пилотскую кабину. Сестры не видели родных больше трех месяцев, и матери было, что рассказать Тессе.

Маргарет окончила школу, но поступать в университет по совету матери не спешила. Правда приехать в Грецию, как обычно, рассчитывали в сентябре, и болезнь Георга лишила младших дочерей двухнедельной поездки во Францию. Теперь все зависело от состояния здоровья крестного. В любом случае до конца сентября мать решила пробыть, как обычно, рядом со старым другом. Кроме того Маргарет стала совсем взрослой и если Георг выздоровеет, она бы хотела совершить ее посвящение, этой осенью, здесь на островах, чтобы следующим летом она бы смогла помогать старшим сестрам.

Собственно это желание не было новостью для Тессы. То, что Маргарет посвятят в этом году, было решено давно, и Георг обещал найти подходящего молодого человека. И хотя в этот раз проводить обряд должны были Элизабет и Тесса, имя его он им не назвал. Правда старшие сестры и мать уже давно занимались с младшими, и они знали не меньше чем двойняшки, когда вышли из пансиона. Однако то, что получили старшие дочери, видя отношения родителей, младшим полностью передать, было сложно.

Пока был жив отец, младшие девочки были слишком малы. Война рано оторвала его от семьи. Отец в сороковом ушел в армию и дома появлялся только на короткое время не регулярных отпусков. С войны он не вернулся. А поклонников, хотя недостатка в них у матери никогда не было, привлекать к семейным делам она не хотела и отважилась на это только с Томом, когда поняла, что разрыв с ним неизбежен. По совету старого друга она пошла на то, чтобы использовать любовника для посвящения старших дочерей. А так как полной уверенности в его скромности не было, то Георг предложил ему выгодное дело на Ближнем Востоке, где он и сгинул бесследно во время арабо-еврейской войны в сорок девятом году.

Маргарет, сознавала, что перед ней скоро откроют возможности, предоставленные узкому кругу друзей и помощников ее матери и Георга, и с нетерпением ждала этого, но проблемой становилась Вивьен, которая откровенно завидовала старшей сестре. Физически она была развита не хуже, однако ребяческие черты характера и оставшиеся два года школы делали вопрос о ее посвящении вместе со старшей сестрой для матери неприемлемым.

Тесса видела, как Вивьен со слезами на глазах отвернулась к иллюминатору самолета, в очередной раз, убедившись в непреклонности матери. Состояние сестры она хорошо понимала. В свое время она сама с нетерпением ждала того лета, когда мужчины стали послушными игрушками в ее руках. Юная девушка уже чувствовала могущество своей красоты и по-детски стремилась им воспользоваться, не задумываясь об оборотной стороне жизни старших сестер. Но говорить об этой, не слишком привлекательной, стороне их жизни, о постигшей их трагедии, с матерью в присутствии младших, Тесса не могла.

Мягко приземлившийся самолет еще не успел остановиться в своем беге, когда Тесса увидела на краю взлетной полосы светлые платья Лиз и Речел. Как неизменный спутник, рядом маячил Дуглас в летней морской форме и, несмотря на жару, с фуражкой на голове. Сестра и подруга были в явно хорошем настроении, что сразу умерило тревожные мысли о состоянии Георга. Дик еще не успел опустить из раскрытой двери самолета лесенку на бетон аэродрома, как подбежавшие Лиз и Речел на перебой сообщили прилетевшим, что состояние Георга резко улучшилось и врачи не сомневаются в скором его выздоровлении.

Дуглас подошел только, когда в дверях самолета появилась мать. Она заметно успокоилась, услышав хорошие новости, и теперь внимательно вглядывалась в спокойное лицо Макдедли.

- Вы тот самый офицер, что был с нашими девочками в ту ужасную ночь?

Дуглас, не меняя выражения лица, вытянулся, по-военному отдавая честь:

- Так точно, мэм. Коммандер Королевских военно-морских сил Дуглас Макдедли. Служба и превратности судьбы позволили, мне иметь счастье, познакомится с вами и вашими дочерьми.

Привычная улыбка скользнула по лицу матери и Тесса с долей злорадства подумала, что теперь Макдедли будет заметно сложнее, чем было с ее дочерьми. Но тот лучился доброжелательством, предлагая наиболее удобные варианты жилья для прибывшей семьи.

- Мэм. На плоскогорье в это время года очень жарко, а в доме, подготовленном для вас, и вашей семьи вам будет значительно удобней. К тому же врачи обещают, что через несколько дней возможно будет перевезти больного в поселок на горе. Для него также подготовлен коттедж рядом с вашим. А пока я обеспечу вас транспортом, и у вас не будет проблем с посещением госпиталя в любое удобное для вас время.

Предложение было явно добросовестным, и мать была вынуждена пойти на компромисс:

- Я благодарна вам за заботу. Однако зачем столько беспокойства. Тесса говорила, что в их доме есть свободные комнаты и пусть дети живут вместе с девочками. А я бы хотела эти дни провести вместе с Георгом.

- Как вам будет угодно, - вынужденный принять ее условия, Дуг сделал еще одну попытку. - Палату для вас подготовят, но может быть вы отдохнете с дороги.

- Нет, я хотела бы увидеть Георга.

Мать хотела быть рядом со старым другом и решительно настояла на этом. Единственно в чем она уступила увещеваниям коммандера было то, что младших детей оставили на попечение старших сестер. Мать стремилась в госпиталь, и ей пришлось уступить.

Собственно посещение больного было не долгим. К нему врачи не пустили, сославшись на его очевидную слабость и стерильность помещения. А жесты через стекло реанимационной палаты быстро наскучили молодежи. Да и мать хотела побыстрее расположиться в своей комнате, что бы соответствующим образом переодевшись попасть к постели старого друга. Георг, заранее предупрежденный о гостях, был весел, и Тесса впервые за все эти дни почувствовала, что камень беспокойства за крестного свалился с сердца.

Однако новое облачко тревоги набежало и стало беспокоить. Она впервые за эти дни вспомнила о долговязом канадце. Пока свои беды и заботы о Георге занимали мысли сестер, вспомнить о недавнем «приятеле» никому не приходило в голову. По крайней мере, с ней никто о нем не говорил. Непредвиденные обстоятельства внесли коррективы в их планы, и теперь необходимо было обсудить, что делать дальше. Тем более, что и Георг и подруги оказались привязаны к острову еще недели на три-четыре.

Настроение подняло сообщение Дугласа, что Дика откомандировали в его распоряжение и ему приказано сопровождать гостей в любых их предприятиях в ближайшие дни. Берти чуть не повис на шее лейтенанта от радости и как только узнал, что Дик, поведет автомобиль с гостями на гору, взгромоздился на сидение рядом с водителем. Ребенок по возрасту испытывал явную симпатию к другому, в офицерской форме. А молодой человек с удовольствием возился с подростком.

Тесса видела, что Речел, как и все довольна известием, но не заметить тени тревоги в ее глазах было не возможно. Сначала причину ее тревоги она искала в поведении младших сестер. Вивьен по-детски открыто заигрывала с молодым человеком и явно рассчитывала на ответное внимание. Маргарет, хотя и пыталась сохранять «взрослую» невозмутимость, однако исподволь бросала взгляды в ту же сторону. Потому, как Дик старательно избегал общения с юными красавицами, можно было предположить, что расчеты девчонок не беспочвенны. Правда, очень скоро стало понятно, что тревоги мучившие подругу, явно имели другие причины. Речел, казалось, терзал какой-то недуг. Она забыла о юном любовнике, заметно осунулась и выглядела изможденной, но на все расспросы о своем состоянии говорила явную не правду.

Впрочем, ближайшие дни показали, что и Дик не понимает, что происходит. Он добросовестно проводил вечера в компании семейства де Гре и Речел, но как только старшие сестры отправляли младших в их комнаты на верху, начинал тяготиться странной холодностью любовницы. Долго не задерживался и исчезал в темноте. Как правило, подруга напротив, стремилась как можно дольше оставаться с сестрами и долго не уходила ко сну. Казалось, она боится уединения, а когда приходило время расходиться, Речел стала запирать дверь в свою комнату. Происходящее тревоги у внимательных наблюдательниц вначале не вызывало, хотя Дик явно грустил. Юноша был как всегда добродушен и благожелателен ко всем. По-приятельски предупредителен с Тессой и Лиз, корректен и внимателен с Маргарет и Вивьен, по-детски непосредственен с Берти. Явно тревожила его только холодность Речел, но и здесь он старался не выдавать своих чувств.

У Тесс появилась надежда все-таки приручить упрямого мальчишку. Просто надо было попытаться сделать тоже, что совсем недавно сделала Речел. Конечно, грубый повтор с Диком явно бы не прошел, но она была уверена – дружеское участие и поддержка достаточно скоро привела бы его в ее постель.

Азарт, руководивший Тесс в Афинах, прошел, и она уже спокойно подходила к своим отношениям с молодым человеком. Она прекрасно понимала, что Дик был просто призом, который она не смогла завоевать в первом туре состязания, а поражений она не признавала и борьба за него еще была впереди. К тому же и рыжеусый бабник оставил ее мысли. Впрочем, Тесс привычно не собиралась связывать себя какими-либо долгосрочными обязательствами. Она была уверена, что мужчин в будущем будет еще много и не только в играх, которые так любил ее крестный. Правда, кроме всего прочего, подспудно она ловила себя на том, что Дик был из той категории ее «побед», где прерывать дальнейшие отношения ей бы не хотелось. Впервые она была уверена, что дружба с этим юношей имела цену сама по себе, тем более, если бы удалось привлечь его к делам «Жрецов».

Без малого, неделю Дик безраздельно отдал своим друзьям и их близким. Он опять стал экскурсоводом и гостеприимным хозяином одновременно. Тесс не сомневалась, что Дик получил соответствующие инструкции от Макдедли, так как ей показалось, что теперь от них не скрывают ничего. То, что гора таит обширные помещения военной базы, они понимали после встречи со следователем, но на эту тему лейтенант старался не распространяться. Однако он добросовестно показал коттеджи, в которых жили офицеры. Казарму и тренировочные залы отряда специального назначения, тренировки которого у озера девушки могли наблюдать регулярно. Помещение офицерского клуба, расположившегося именно в том особняке, через который они прошли в подземелья базы на встречу со следователем.

Складывалось впечатление, что клуб начал работать

только после возвращения Тессы из Афин. По крайней мере, Лиз и Речел утверждали, что ничего подобного до этого в нем не происходило. Темный и безжизненный особняк теперь каждый вечер искрился огнями. Если не играл небольшой оркестр, то автоматическая радиола его с успехом заменяла, ну а кухня в ресторане была выше всяких похвал. В результате проводить вечера там стало правилом. Однако Тесса чувствовала, что какой-то запрет останавливает не многочисленных посетителей от близкого знакомства с девушками. Хотя их наперебой приглашали на очередной танец, мужчины явно избегали близкого знакомства и давали уклончивые ответы на естественные в таких случаях вопросы.

За дни, проведенные с Диком, девушки и мальчик узнали массу любопытных мест скрывавшихся в скальных стенах кратера и потаенных кущах парка. Побывали на, казалось недоступных, площадках и в таинственных пещерах отвесного конуса горы. Опять прошли казематами разрушенной крепости и проехали все по той же железной дороге.

Ангары с самолетами и прочая техника, уже однажды виденная, не интересовала двойняшек и их подругу, но младшие сестры хоть и явно скучали, но не хотели оставлять молодого человека. Берти же был просто заворожен видом металлических стервятников и нелепых бронированных чудовищ. Пока младшие осматривали военный хлам сестры и Речел провели время в обществе Георга и их матери.

Георг чувствовал себя хорошо и тяготился больничным затворничеством. Единственной отрадой для него была близость верной подруги и заверение врачей, что они не задержат его ни на час больше необходимого.

Когда в госпитале, наконец, появились младшие сестры и Берти, тревожно ожидавшая их Речел, что-то сказала Дику, и пара уединилась в одной из палат. О том, что произошло между ними в тот раз, никто из них никогда не рассказывал. Однако девушка вернулась с красными от слез глазами, а юноша выскочил из госпиталя и насуплено дожидался спутников в машине, под лучами нещадного в этот час дня солнца.

Разрыв между любовниками был очевиден, и Тесса уже решила, что теперь-то он от нее ни куда не денется. Надо было лишь опять применить то, что с таким успехом до этого использовала Речел. Надо было утешить, приголубить и в результате прибрать мальчишку к рукам.

Однако появился повод для новой тревоги. Игры младших сестер с Диком были достаточно бесхитростны и ее не тревожили, не тревожило и то, что лейтенант мог пойти на близость с ними. Девчонки были слишком неопытны, что бы составить ей конкуренцию. По-настоящему встревожила ее Лиз. Тесса заметила в ее взгляде, устремленном на Дика, то выражение глаз, которое сделало ее рабом уже не одного мужчину. Похоже, сестра решила закончить период своего вдовства, но ей надо было всерьез потрудиться, что бы вернуть доверие юноши. Впрочем, все ее планы нарушило проведение или, что вернее, всемогущий Макдедли.

Вечером лейтенант не пришел к ужину и появился только, когда загрустившая компания, начавшая собираться ко сну, была встревожена гулом приземлившегося на площадке перед коттеджами вертолета. Он опять был в военной форме и нервно теребил в руках летный шлем.

- Я вынужден извиниться перед вами. Меня отправляют на задание. Я не мог улететь, не попрощавшись с вами со всеми. Берти не сердись, я обязательно покажу тебе все, что обещал, как только вернусь. – и, уже обращаясь к Речел, произнес фразу, очевидно понятную только им двоим. - Речел ты права. Верность надо хранить несмотря ни на что. Я благодарен тебе за то, что ты для меня сделала. Постарайся быть счастливой...

Тессе показалось, что он чего-то не договорил, скрывая спазм, подступивший к горлу. Круто повернулся и через минуту нарастающий рев двигателей вертолета известил, что теперь он недосягаем ни для запоздалых оправданий, ни для новой любви.

Новый день потерял без Дика всякий смысл, и сестры не торопились покидать постель. Саэко в присутствии лейтенанта к ним не приставала и очевидно еще не зная о вчерашнем, забыла про свой режим. Сестры долго провалялись в то утро в постели и были удивлены, когда увидели, что полураздетая Речел уже поджидает подруг в гостиной. Выглядела она еще более измученной, чем прежде, но на участливые вопросы отвечать не стала, а, с каким-то облегчением, ушла к себе одеваться к завтраку. Тесса переглянулась с Лиз:

- Слушай! А она, по-моему, боится оставаться в своей комнате одна, даже когда мы спим рядом за стеной?

- И лейтенант здесь не причем, - добавила Лиз.

- Странно. День ото дня она выглядит все хуже, но к врачам обращаться не хочет. Надо все-таки узнать, что с ней происходит. Давай предложим ей ночевать у нас?

Сестра была права, и как только Речел вышла от себя, ей сделали предложение. Слезы благодарности для сестер были уже полной неожиданностью, но мучить ее расспросами они не стали.

Слезы быстро высохли и уже прежняя подруга, с веселым хохотом, помогала старшим выгонять из постелей младших сестер.

Возня с утренним туалетом и капризными девчонками развлекли и к завтраку спустились уже в хорошем настроении.

Здесь всех ждал сюрприз. Небрежно облокотясь на колону рядом с входом стоял Дик. Почему-то одетый в морскую форму он курил и оценивающим взглядом опытного бабника глядел на девушек, которые замерли от неожиданности. Тесса почувствовала, что вчерашняя драма превращается в какой-то глупый фарс, и дала волю гневу.

Гнев не позволил внимательнее приглядеться к юноше. Важным было только то, что мальчишка чуть не нарушил все ее планы, и она устроила ему настоящую отповедь.

- Здравствуйте! Что это за комедия о жестоком начальстве, отрывающем тебя от друзей? Да, и с каких пор ты служишь во флоте? Надо же этот скромник курит! А может быть ты и пьешь?

Раздраженную тираду сестры прервала Лиз, внимательно приглядывавшаяся к лейтенанту, она положила руку сестре на плечо:

- Подожди. Это не Дик.

Сестра была права, в юноше произошли заметные перемены. Скромник Дик превратился в развязного наглого бабника.

Наглец усмехнулся и без тени смущения раздевал девушек глазами.

- Точно. Меня с детства звали Рич или Ричи. Как вам больше нравится. А вы без сомнения Лиз, так как такой вздорной скандалисткой может быть только Тесса, - в его глазах поблескивало лукавое торжество. - Итак. Разрешите представиться. Ричард Лесли - лейтенант Королевских Военно-морских Сил. Прошу не путать с Ричардом Лесли - летчиком. Чувство противоречия - это главное, что нас объединяло с самого рождения. Как только он узнал, что меня интересуют корабли, ему понадобилось небо. Впрочем, говорят, что в отсутствии брата мы похожи друг на друга не только внешне. Я, конечно, не смогу вам во всем заменить этого тихоню, но у меня свои преимущества.

Моряка явно хорошо проинструктировали. В памяти Тессы мгновенно всплыла несущественная тогда деталь разговора с Диком в Афинах. Ей отчетливо почудилась опытная рука, ведущая с ними игру во многом подобную тем, которыми они занимались последние годы.

- Дик только однажды упомянул о брате антагонисте... Но если собирались использовать их сходство, то почему он не сказал, что они тоже близнецы?.. Может быть, это сходство его не радует? Скорее всего, он и не думал, что на острове появится его двойник... Впрочем!.. Постановщик этого спектакля мог быть не менее талантлив, чем их крестный.

Моряк аккуратно притушил сигарету о каблук ботинок и ловким щелчком отправил ее в холодную пасть камина.

- Мне приказано сопровождать вас в ваших развлечениях и стараться выполнять любые ваши пожелания... Как днем, так и ночью. И поэтому я всегда буду недалеко от вас.

Последняя фраза была настолько откровенной, что возникла уверенность.

- Этот будет спать со всеми подряд, лишь бы пускали в постель. Да. Это не Дик!.

Молодой человек был копией своего брата в не меньшей степени, чем Тесса походила на Лиз, но из-за того, что постоянно был не брит, казался старше. Старше он казался и потому, что вел себя не принужденно в любой обстановке. Любил командовать младшими и подчиненными. Был бесцеремонен, хотя до откровенной грубости никогда не доходил. Небрежная прическа, явные вольности в ношении формы, качающаяся походка и медлительность в движениях, были заметным контрастом со стремительной аккуратностью всегда подтянутого Дика.

Кроме того он был бабником. При первом же удобном случае Ричи дал волю рукам. Первой, кто почувствовала его руки, стала Речел, но было достаточно одного ее взгляда, чтобы он оставил свои поползновения и тихо извинился. Впрочем, сразу стало ясно, что устанавливать рамки взаимоотношений с девушками он предоставлял им самим. Редкое чутье позволяло ему остановиться на той тонкой грани, нарушение которой превратило бы его в вульгарного хама.

С этой стороной его характера в полной мере Тесса познакомилась тут же – Ричи как бы случайно погладил ее бедро. Тесса вздрогнула от такой наглости, но вида не показала и стычка продолжалась.

- Вас видно хорошо проинструктировали, но одно забыли, что хорошие манеры здесь тоже бы не помешали.

- Конечно, я кое в чем проигрываю перед своим братцем - постником, но манерам нас учили одни учителя и я надеюсь их науку припомнить, - парировал моряк, отвесив ловкий, хотя и явно шутовской поклон.

Продолжение перепалки прервала Лиз, которая сочла, что нападки сестры не имеют серьезных оснований и взявшая инициативу в свои руки:

- Вас прислал господин Макдедли?

Моряк сразу забыл о своем шутовстве. Вытянулся и по-военному отрапортовал:

- Так точно мисс. Я направлен в ваше распоряжение по приказу господина коммандера.

- Надолго?

- По крайней мере, до конца следующей недели. Мне приказано и даны полномочия создать для всех вас наилучшие условия для отдыха.

- Мы могли бы увидеться с господином Макдедли?

- Исключено. Его нет на острове.

Стало ясно, что Дуг прислал, толи заместителя, толи соглядатая. Впрочем, вероятнее всего и то, и другое одновременно. Ничего не оставалось, как принять это за факт. Тесс промолчала, однако инициативу Лиз взяла в свои руки:

- При случае передайте нашу благодарность господину коммандеру и позвольте познакомить вас с вашими подопечными, - Лиз повернулась к Речел, начиная с нее. - Ну, во-первых, наша подруга - мисс Речел Келли.

Речел, с каким-то безразличием относившаяся к происходящему, вяло кивнула головой. Она поздоровалась, и даже не обращая внимание на ловкость, с которой моряк отвесил ей поклон, направилась к уже накрытому для завтрака столу.

Тессе же было продемонстрировано, что манерам моряк обучен. Он не только ловко сорвал флотскую фуражку, склоняя голову в четком армейском поклоне, но ухитрился, каким-то способом, утвердить ее на сгибе локтя левой руки, где она и прибывала во время всей церемонии знакомства, кроме того при этом щелкнуть каблуками.

Лиз бросила лукавый взгляд на Тессу и продолжила:

- Наши младшие сестры. Маргарет и Вивьен. - Девицы о присели в некотором подобии неглубокого книксена, но со своих мест не двинулись и с интересом следили за происходящим.

- И брат Бертран, Берти.

Мальчик сразу же влюбился в моряка, не меньше чем в его брата, как только тот с открытой мужской улыбкой протянул ему руку для рукопожатия.

- В отношении нас вы абсолютно правы. Я Элизабет.

Тесса вдруг почувствовала, что ее задевает то, с каким нарочитым почтением лейтенант целует руку сестры и, не дожидаясь Лиз, капризно протянула свою.

- А меня? Я Тереза.

Рука моряка сжала ее пальцы чуть сильнее, чем позволяли приличия, а губы обожгли.

- Смею ли я надеяться, что это залог нашего примирения?

Тесса, почувствовала, что моряк ей все больше нравится. Дик от нее ускользнул, но появившаяся замена была вполне равноценной, а главное более сговорчивой, и вместо ответа она пригласила его к столу.

Уже к концу завтрака Ричи стал центром, еще недавно казалось осиротевшей компании. Его брата не забыли, но приемник Дика уже завоевал общее внимание, и Тессу в очередной раз кольнул случайно пойманный взгляд Лиз, которая кажется, впервые после измены Инго так смотрела на мужчину. Способности сестры ей были хорошо известны, и теперь она твердо решила не уступать. Дик стал не доступен и явно ей пренебрег, но его брат-близнец был рядом, и Тесса не видела причины, которая бы помешала ей приручить моряка. Ричи был бабником и явно искал партнершу для следующей ночи. Дик был не забыт, но отодвинут в сторону - сестре она его брата отдавать не собиралась.

Ричи чувствовал себя за столом уверенно, по-хозяйски. Был по-братски мил с младшими сестрами. Предупредительно любезен со старшими и Речел. А с Берти вел себя, как с равным, чем окончательно пленил мальчишку. Непроницаемая обычно Саэко, при нем лучилась благожелательной улыбкой и воспринимала его просьбы как приказания. В отличие от Дика моряк был ей явно знаком и пользовался заметным влиянием. А брошенные украдкой взгляды азиатки, дали Тессе повод лишний раз почувствовать, что она начинает ревновать не на шутку. Но, как стало ясно позднее, влияние его распространялось куда шире.

За завтраком лейтенант вел по сути малозначительные, вполне светские разговоры, демонстрировавшие приличное образование и достаточно широкий кругозор. Однако ответы на вопросы Берти, которого в присутствии моряка естественно стали интересовать море и корабли показали, что и его куда более, чем литература и музыка, занимает корабельное железо.

Уже в конце завтрака стало ясно, что новый компаньон не спешит с инициативой и Тесса решила взять ее в свои руки:

- Как я понимаю, наш новый гид не торопится с предложениями на этот день?

- Прошу прощения Тесс, меня слишком поздно предупредили, что у меня будет возможность познакомиться с вами, и я целую ночь отстоял на вахте. Поэтому прошу не планировать на сегодня далеких прогулок, - и приняв позу приличествующую присяге, возгласил. - Торжественно клянусь, непременно восполнить потерянное позднее.

Лиз сейчас же поддержала его, заявив, что и ей надоели блуждания по такому пеклу, и предложила провести весь день в парке у воды.

Подозревая, что за предложением сестры скрывается какой-то замысел, Тесса сразу же попыталась перехватить инициативу:

- Давайте без ленча. Устроим пикник на берегу озера.

Впрочем, никто возражать и не собирался. Предложение было встречено единодушным одобрением, а Ричи дал повод к новым подозрениям для Тессы.

Собственно его поступок был естественен для человека хорошо разбирающегося в окружающей обстановке. Так как экономка со своими помощницами уже удалилась к себе, он просто подошёл к телефону и привычно набрал номер.

Из разговора стало окончательно ясно, что Рич не только хорошо знаком с Саэко, но это знакомство похоже имело, куда большее содержание, чем официальные отношения сержанта и офицера. Моряк беседовал с ней, как с близкой приятельницей и не собирался этого скрывать. Поэтому Тесс решила все прояснить до конца:

- Господин лейтенант. Я вижу, вы хорошо знакомы, - прервала она телефонный разговор. - Приглашайте свою подругу отдохнуть с нами.

- Прекрасно. Вы правы, - немедленно согласился моряк. - Саэко приготовьте все, о чем мы договорились, берите своих девушек и присоединяйтесь к нам, - тут же развил он предложение Тессы, а услышав, что какие-то проблемы не позволят одной из девушек присоединиться к компании, добавил. – Ну, хорошо. Пусть только Хару и Ети. Девочки быстренько все с собой и прямо на берег.

Еще не дожидаясь конца разговора, Берти, а за ним и младшие сестры убежали наверх переодеваться. Речел ждала двойняшек, ну а Лиз явно не хотела уходить пока Тесса не отстала от Ричи. Лишь, когда моряк ушел в свой коттедж, пошли переодеваться и подруги.

Уже во время телефонного разговора Тесса решила не оставлять ни малейших шансов ни сестре, ни тем более японкам. Однако моряк заставлял себя ждать. Все собрались у озера. Азиатки, появившиеся на берегу почти сразу после своих подопечных, принесли все необходимое, однако были явно смущены, не увидев лейтенанта. Лиз и Речел сделали все, чтобы разрядить обстановку и уже через четверть часа желтокожие девушки начали оттаивать.

С этого времени зародилась странная привязанность между женщинами, до того разделенными не только отдаленностью места рождения, но и условностями социальных барьеров. Впоследствии друзья безошибочно могли предсказать, что если в каком-то людном месте появлялись Тесс или ее сестры, то поблизости наверняка можно было увидеть точеную фигурку одной из восточных красавиц.

Хотя и Тесса была рада новым подругам, но в тот время ее больше интересовало, куда делся Рич. Саэко без колебаний, что сняло с сердца Тессы порядочную тяжесть, объяснила, где разместили лейтенанта и та не раздумывая, отправилась в указанный коттедж, провожаемая испепеляющим взглядом сестры.

Искать его не пришлось. Наглец не только не был готов к пикнику, но кажется, вообще забыл, что его ждут. Вооружившись стаканом какого-то питья, моряк курил на террасе своего коттеджа и неторопливо перелистывал старый журнал.

- Ну, уж это слишком! Заставлять женщин его ждать?

Ричи поднял глаза от журнала, не торопясь погасил сигарету и, глядя прямо в глаза Тессе, подошел к ней почти вплотную.

- Скорее дожидаться одну из них. - Девушка почувствовала, что его руки мягко легли на ее обнаженные плечи. По телу пробежала сладкая дрожь предчувствия. Ей не надо было даже прикладывать усилий, моряк сам искал любви. - А если развязать этот узелок?

- Любую? – для приличия остановила его Тесс.

- Нет не любую. Речел записалась в монахини, а твоя сестрица слишком холодна, чтобы вот так прибежать сюда.

В голове мелькнуло.

- Он мой.

Руки сами собой начали торопливую войну с непокорными пуговицами его рубашки, упрямством брючного ремня и вообще всей этой одежды, которую не удосужились снять заранее.

- Сейчас! Немедленно. - Тессу бил уже казалось забытый озноб желания.

А он, давно распустивший узел купальника и не собирался ей помогать, занятый любовным поглощением красоты обретенного им девичьего тела. Осыпал поцелуями ее лицо, шею, груди. Ласкал руками, губами спину, живот, ноги, стремясь к тому, что ему уже явно принадлежало и так.

Как только борьба с одеждой окончилась, девушка заставила его опрокинуться на пол навзничь и с каким-то животным стоном впустила его в себя.

Взаимное забытье было недолгим. Уперевшись руками в грудь юноши, и опять оседлав, Тесса вглядывалась в лицо молодого человека, сравнивая его с братом. Сейчас, еще расслабленный и вялый, он был поразительно похож на Дика. Если бы не произошедшее несколько минут назад, девушка могла бы поклясться, что с ними сыграли шутку. Но Дик был застенчив и не опытен, а Рич вел себя с уверенностью бывалого ловеласа. Кроме любовной опытности, обнаружилось еще одно отличие. Снятая, одежда обнажила на его теле замысловатое украшение. Правое плечо и часть груди покрывала сложная татуировка в виде клубка переплетенных чудовищ, явно восточноазиатского происхождения.

Наконец его глаза ожили, и он прервал ее размышления:

- Слушай Тесс, а ведь они могут заявиться сюда всей компанией в любую минуту. Прекрасный повод - ты ушла и долго отсутствуешь.

- Это тебя могло бы смутит?

- Нет. Но зачем лишать иллюзий молоденьких девочек.

- Ты заблуждаешься по поводу девочек. - Длинный, заостренный, покрытый красным лаком ноготь указательного пальца намеренно больно уперся в грудь. - Однако, если я увижу, что ты заигрываешь с сестрами - выцарапаю тебе глаза.

- Ого! Понял. Давай собираться.

Ожидавшие у озера успели искупаться и с демонстративным безразличием подставляли свои тела еще не слишком жестокому солнцу. При их появлении оживился только Берти, мальчику явно не терпелось увидеть моряка. Напускное безразличие Тессу обмануть не могло и она, оставив любовника на попечение брата, прилегла на полотенце рядом с Лиз.

- Мерзавка, - сразу зашептала та. - Совсем стыд потеряла.

- Кто бы о стыде говорил? Но этот мой! И не рассчитывай. Жди Дика, авось вернется. Речел к нему что-то охладела и, по-моему, не будет возражать. К тому же ты любишь возвышенные отношения, а Рич на своего брата не похож.

Лиз ничего не ответила и потому, как пренебрежительно фыркнув, она отвернулась, Тесса поняла, что сестра смирилась с происшедшим.

Пока двойняшки выясняли отношения, Ричи и мальчик успели стать центром смеющегося круга молодых прелестниц. При этом, как-то само собой исчезло различие между юными жеманницами де Гре и сдержанными японками. Даже все еще грустная Речел оставила свои печали.

Моряк был неистощим на затеи, и вечер подкрался неожиданно быстро. За вечерним столом, где грациозные японки сидели уже как равноправные члены компании, при этом ухитрявшиеся не забывать о своих обязанностях, он начал строит самые заманчивые варианты будущих предприятий, но был пойман на красноречии своих же описаний морских пейзажей окружавших остров, и сдался на единодушные просьбы слушателей.

Ежедневные прогулки решили начать с посещения гавани и морского путешествия вокруг острова. Собственно, это путешествие и нашло всем занятие, которое впоследствии стало развлечением для большинства его участников на долгое время.

Забавы затянулись за полночь и только все нараставший ужас неизбежности ночного уединения в глазах Речел, напомнил Тессе, что ко сну пора отправляться не только младшим.

Отправив брата и девчонок наверх, она напомнила сестре обещание, данное Речел утром. Лиз смерила Тесс понимающим взглядом и, взяв подругу под руку, ушла к себе. Азиатки уже упорхнули восвояси, и Тесс затаилась за увитой зеленью колонной, ожидая Ричи ушедшего по настоянию Берти с ним наверх.

Любовник не торопился и, по-видимому, был удивлен тем, что его ждут. Он отчетливо вздрогнул, когда девушка неожиданно положила свою руку ему на плечо.

- Где будем спать? У тебя в коттедже или здесь? Комната Речел в нашем распоряжении.

С этой ночи, хотя Речел надолго обосновалась в одной комнате с Лиз, освободившаяся, Тессе не понадобилась. Она совсем перебралась в коттедж моряка и часы уединения с ним превратились в сплошное любовное игрище. Первые ночи Тесса соревновалась с любовником в опытности, до тех пор, пока не поняла, что там, где тому не хватало опыта, он всегда брал выносливостью. Бессмысленное соревнование окончилось лишь тогда, когда стало ясно, что ни один не уступит, а сами они стали откровенно засыпать днем. К тому же Лиза, не скрывавшая своего бешенства от сестры начала шипеть от злости:

- Ты совсем с ума сошла. Ведешь себя как девчонка, впервые легшая под мужика. Хотя бы Речел и Саэко постыдилась.

Тесса впервые поймала себя на том, что у нее не возникает желания спорить. Ее не волновало мнение сестры, да вообще ни чье мнение. Она впервые была обеспокоена только одним - лишь бы любовник не смотрел в сторону других женщин.

Впрочем, любовный поединок развивался на фоне событий, которые хотя и не притупили его остроту, но внесли новую струю в уже размеренный быт подруг.

События эти начались на следующий день, после появления Ричи. С самого утра день начался для девушек и мальчика с неожиданностей. Вместо привычного автомобиля, на площадку перед домами опять опустился вертолет и до порта добрались за считанные минуты. Полет на огромной стрекозе, не только позволил не терять времени на довольно утомительное в жару путешествие на автомобиле, но и познакомил младших сестер и Берти с этой новинкой авиации начавшей входить в моду и до этого знакомой им только со стороны. Винтокрылая машина опустилась в гавани на небольшой, специально оборудованной для нее площадке, еще раз подтвердив свои удивительные качества.

Собственно гавань, как и предполагала Тесса большого интереса не вызвала даже у Берти. Здесь еще было слишком много не расчищенных руин и ржавого метала - покореженных войной машин и вытащенных на мелководье израненных кораблей.

На «Ариадне» задерживались ненадолго. Яхта уже давно отремонтированная, могла быть подготовлена к выходу в море в течение часа. Впрочем, опытный капитан, в связи с тем, что такого выхода в ближайшее время не ожидали, занимал команду неспешным профилактическим ремонтом, благо островитяне создали для этого все условия. Тесса только ночью, в постели, когда лейтенант уже спал на ее плече, вспомнила, что ни Тони, ни кое-кто еще из ее близких знакомцев в команде, не вызвал утром даже мимолетного влечения. Вспомнила и не испытала сожаления. А тогда, на палубе яхты ее больше занимало, куда пропал Ричи.

Ричи, не терявший времени даром, довольно неожиданно появился у борта яхты на огромной надувной армейской лодке. Юноша расстался с флотской одеждой, и о ней напоминала только форменная рубашка, наброшенная на дочерна загоревшие плечи. Странная резиновая посудина, похожая на букву U, с подвесным мотором на корме, бесспорно, говорила о том, что в этом плавании, долгожданная морская вода будет на расстоянии вытянутой руки. Оставить платья на яхте было явно разумно, о чем Тесса не замедлила известить остальных. С собой взяли только то, что могло понадобиться для купания, и лодка, затарахтев двигателем, отправилась в путь.

Морской пикник был подготовлен лейтенантом, куда серьезней, чем это могло показаться с палубы яхты. Кроме солидного запаса провизии, небольшой рации и каких-то аварийных комплектов, он взял снаряжение для подводной охоты и странный аппарат для ныряния - акваланг.

Изобретение, какого-то француза с Ривьеры по фамилии Кусто, состояло из двух, довольно тяжелых, баллонов, пристегиваемых на спину, воздух из которых по трубкам поступал для дыхания ныряльщика. В остальном, маска и ласты были такими же, как и у обычных подводных охотников.

Кормчий направил свой странный корабль вдоль берега и не стал дожидаться язвительных вопросов, которые уже вертелись на языке мстительной Лиз.

- Это единственный тип судна, способный обойти вокруг острова, не выходя за внешнюю линию рифов. Между прочим, до нас, еще никто не обходил остров по мелководьям вдоль берега. По крайней мере, таких сведений не имеется, и мы можем считать себя первопроходцами.

Сообщение моряка было новостью, и от него интересом загорелись глаза не только у Берти. В общем, их целью была противоположная оконечность острова, где должны были быть песчаные пляжи на берегу тихой лагуны. Кроме купания он обещал превосходную морскую охоту.

- Ребята очень часто охотятся в прибрежных лагунах, и я не знаю случая, чтобы кто-то вернулся без хорошей добычи!

Хотя обрывистая стена скального плато была однообразна и никакого интереса не представляла, плавание скучным не было. Чистая вода позволяла следить за разнообразием подводного мира, хотя тарахтение мотора и тревожило его обитателей. В нескольких местах Тесса обращала внимание на занесенные песком и обросшие водорослями предметы, явно напоминавшие творения рук человеческих, но равнодушие Ричи озабоченного маневрами среди коварных камней, заставило ее повременить с вопросами.

Пляж, обещанный лейтенантом, был действительно превосходным. Светлый чистый песок ровным ковром покрывал не только обширную береговую площадку, но и отлого спускался на глубину, достигавшую здесь пяти - семи футов. Естественный изгиб скального берегового обрыва и отступившие далеко в море, черные клыки рифов, создали подобие лагуны, спокойной даже в шторм, но практически недосягаемой для обычных судов. Однако резиновое чудовище, управляемое твердой рукой, ловко проскользнуло между береговыми скалами и уткнулось в белый песчаный ковер пляжа.

С восторженным визгом вся девичья компания бросилась в прозрачную воду и только Берти, как щенок, неотступно следовавший за своим старшим приятелем, помог Ричи вытащить лодку подальше на берег. «Солидные мужчины» сочли своим долгом сначала разбить временный лагерь, и были озабочены предстоящим ленчем. В конце концов, они отправились на поиски топлива. Эти поиски и начали цепь открытий, о которых «мужчины» сначала не захотели говорить с подругами.

Тайна просуществовала не долго. После ленча Ричи с мальчиком занялись снаряжением для подводного плавания, и девичья компания оказалась предоставленной сама себе. Купание, солнце и послеобеденная истома навевали сон. Лишь скучающая без дела Лиз, обратила внимание на оставшиеся у костра дощечки, принесенные «мужчинами». Дочь ученого много работавшего c археологами, она еще ребенком провела ни один день в раскопах рядом с отцом. Да и затея Георга, заставила в этом году основательно изучить это дело, и Лиз не могла не обратить внимание на обломки дерева с явными следами лака и полу- стертыми от времени изысканными росписями на них. Когда Тесса подошла на зов сестры, перед ней на песке были сложены фрагменты довольно большой иконы. Понять, кто на ней изображен было не возможно, но то, что это старая икона, сомнений не вызывало.

Тессе стало ясно, что от них скрывают, какую-то серьезную находку, похоже, даже не имея возможности оценить ее подлинную ценность. Виновников тут же призвали к ответу.

- С каких это пор вы иконами костры разжигаете?

Не поддельный гнев Тессы заставил молодого человека и мальчика прервать их занятия. Они почувствовали, что допустили какой-то промах, но не знали, в чем виноваты. Только подойдя к сестрам и увидев работу Лиз, Ричи понял, что секрет пора раскрывать. С его согласия, захлебывающийся от восторга, гордый Берти рассказал собравшимся вокруг них сестрам и Речел о том, что они нашли. После этого о купании забыли все.

Поднявшись, довольно высоко по береговым осыпям, за скальным выступом обнаружили вход в пещеру. Пещера произвела впечатление на всех с первых же шагов. Чьи-то заботливые руки в течение не одного века сносили в нее все, что смогли спасти из морской пучины. Пыль, ржавчина и тление покрывали груды добра, которые смогли бы украсить экспозицию не одного музея истории народов средиземноморья.

Тесса замерла от еще не знакомого предчувствия. Впервые в ее жизни они столкнулись с чем-то поистине настоящим. Все прежние забавы Георга были детскими игрушками по сравнению с тем, перед чем они стояли теперь. В большинстве своем все «древности» грека были «найдены» в антикварных лавках средиземноморских городов, а здесь же была подлинная история. Горькая жатва кораблекрушений, которою море собрало за многие столетия.

Не приходилось сомневаться в тысячелетней древности позеленевших от времени бронзовых античных мечей или двух лезвийной секиры. Ржавый шлем, и меч крестоносца мирно соседствовали с изящной шпагой утонченного кавалера времен одного из Людовиков и кривым ятаганом турецкого янычара. Фитильный французский мушкет и изящное, украшенное тонкой золотой насечкой, кремневое арабское ружье, стояли рядом с вполне современной английской винтовкой конца XIX века. Разбросанные повсюду коллекции разнообразного оружия требовали особого описания, а ведь все это лежало вперемежку с вполне обыденными вещами людей, находивших здесь себе последнее пристанище в течение многих веков.

Речел с младшими сестрами с увлечением стали разбираться в свалке произведений восточных медников. Тессу вначале больше заинтересовало разнообразное старинное оружие, разбросанное тут и там по всей пещере, однако довольно скоро Лиз, забравшаяся в темную боковую нишу позвала сестру:

- Брось заниматься ерундой. Иди сюда. Ричи с Берти мечтают о золоте, а настоящие сокровища вот здесь.

Сестра была права. Она нашла древние доски, изображениям на которых было не менее тысячи лет и бронзовые футляры, хранившие почерневшие пергаменты. Тессе не надо было объяснять ценность находки, древние иконы и свитки стоили куда больше чем золото равноценного веса.

Вернувшиеся из глубины пещеры «мальчики» только подтвердили, что они не в состоянии оценить ценность найденного. Золота они не нашли и разочарованно сообщили, что опять нашли оружие, сундуки с каким-то хламом и немного старой посуды. Как все, кто впервые столкнулся с такими находками, они не понимали, что «старый мусор» мог оказаться подлинным сокровищем этой пещеры и охотно присоединились к компании Речел и младших сестер.

У Тесс были причины беспокоиться, младшие сестры откровенно «строили глазки» Ричи. Она с нескрываемой ревностью поглядывала в их сторону, однако бросить дело начатое сестрой тоже не могла.

К тому же Речел и ее компании довольно быстро надоело возиться со своими находками и молодежи не пришлось долго уговаривать подругу променять пыльную свалку на теплый песок пляжа. Речел не могла не видеть, что девчонки откровенно соблазняют моряка, и поспешила сказать Тессе, что ей стоит внимательнее относиться к любовнику, иначе красавицы - девчонки, откровенно вешающиеся на шею лейтенанта, в конце концов, уведут его у нее. Замечание подруги не на шутку встревожило.

Несколько успокоил Тессу только подслушанный вечером разговор сестер. Они сетовали на безразличие, а вернее на свое неумение всерьез привлечь внимание моряка. Однако, она слишком хорошо знала цену верности любовников и про себя решила каждую ночь проверять насколько пылким будет в постели Ричи. Опыта и разнообразия в любовных баталиях ей было не занимать.

Но в то время, пока молодежь развлекалась, двойняшки с головой погрузились в череду реликвий, сохраненных пещерой, и обнаружили, что день склоняется к закату, только когда за ними пришел Ричи со своим верным «оруженосцем». Речи о дальнейшем путешествии на лодке уже не могло и быть, поэтому лейтенант вызвал по рации вертолет, который вполне мог приземлиться на песке пляжа.

С этого дня Тесса добросовестно помогала сестре в изучении горной сокровищницы. В первую очередь надо было спасти то, что больше всего пострадало от времени и природы. Древние доски икон, книги, свитки пергамента и папируса все это надо было извлечь и тщательно законсервировать до того времени, когда специалисты смогут по достоинству оценить их содержание. Впрочем, даже содержание документа не было самым главным, главным была их подлинность. Даже простой торговый отчет об удачно проведенной сделке становился несомненной ценностью, когда за ним вставала длинная вереница веков.

Снова объявившийся Макдедли очень серьезно отнеся к просьбе сестер понимавших, что молодежь будет плохими помощниками в их кропотливой работе, и выделил в их распоряжение солдат. Да и сам нередко проводил по несколько часов в раскопе. Переводчицами при не говоривших по-английски азиатах стали новые подруги японки, а Саэко и просто незаменимой помощницей. Она оказалась выпускницей токийского университета и потому хорошо представляла всю важность работы, за которую взялись сестры. Из корректной, суховатой экономки, она превратилась во вдумчивого, заинтересованного помощника и близкую подругу. Ее подчиненные Хару и Ети не слишком интересовались происходящим, но добросовестно выполняли порученное, а совсем еще юная Томо, с самого начала держалась поближе к молодежи.

Солдаты разбили палатки в дальнем конце пляжа и в казармы возвращались только когда работы, по каким либо причинам, не велись. Пещера, в течение многих столетий, была последним прибежищем жертв бесчисленных кораблекрушений и сохранила память о них. На горной террасе, чуть выше входа в пещеру нашли кладбище, где полустертые надписи смешались в пеструю мозаику времен, стран, народов, вер и суеверий. Захоронения, по еле различимым надписям на стенах, нашли и в самой пещере. Элизабет решила их исследовать, что привело к неожиданным открытиям - в пещере были и настоящие клады. Многие из тех, кто пытался уплыть с острова, понимали, как рискуют и прятали ценности в земле. Появилось настоящее золото.

Тесса предложила перерыть пещеру и все вокруг нее. Дуг, никогда не отказывавший в помощи, не спорил, но предложил поставить поиски на более рациональную основу. Его саперы, вооруженные металлоискателями, нашли не только в пещере и в осыпях рядом, но и на пляже много мест говорящих о присутствии там металлов. Поток находок не иссякал. Правда чаще всего это были остатки разбитых кораблей и оружие, однако и золото не было редкостью. Сестрам некогда было заниматься изучением находок. Времени хватало только на предварительную классификацию и отправку находок наверх.

В эти дни дело, которому отдались близняшки, да и Ричи, который каждую ночь был с ней рядом в постели, полностью вытеснили Макдедли из головы девушки. Тесс видела в нем, только заинтересованного помошника, который реально помогал им в их деле.

Девчонки и Речел, вначале с интересом копавшиеся в земле, в конце концов, довольно быстро охладели к этому занятию. Ну, а когда и Ричи со своим верным оруженосцем наскучило возиться с грудами ржавого оружия, компанию молодежи, к которой присоединилась Речел, стали больше видеть на море. Ричи и его спутники, увлечённо возились со снаряжением для подводной охоты и, хотя, каждый день вместе с Тессой и Лиз они спускались на пляж, но здесь их дороги расходились. Старшие сестры зарывались в землю, ну а молодежь предпочитала воду. В охотничьем азарте их надувной корабль становился на якорь все дальше и дальше в море.

Охотники возвращались, только когда наступало время приготовления обеда, неизменно груженые разнообразием морских даров. Больше всех их добыче радовались помогавшие сестрам азиатские солдаты. К тому времени Тесса уже знала, что основу гарнизона базы составляли японцы, по непонятным причинам служившие в Королевских вооруженных силах, а их любовь ко всему, что водилось в море, не была секретом.

Когда золотые клады, казалось, должны были привлечь молодежь к пещере, они уже нашли собственное пространство для поисков и золотом их не приманили. Буквально через несколько дней ныряльщики наткнулись на бронзовые корабельные пушки – остатки одного из погибших кораблей. Догадка археологов, что остров был настоящим кладбищем кораблей, подтвердилась, и работы для подводных искателей приключений хватало.

Пещера занимала мысли девушки весь день, но ночь безраздельно отдавалась любовнику. Только в конец, утомив Ричи, она позволяла себе заснуть. Ее жизнь в эти дни превратилась в кропотливую, вдумчивую работу днем и безудержную оргию ночью. Позднее она удивлялась, откуда только брались силы для всего этого. Однако и Ричи не уступал ей. И хотя подводные работы выматывали его в не меньшей степени, но в постели любовнице взять верх над ним так и не удалось.

Тессу беспокоило только то, что младшие сестры были с Ричи практически весь день, но Речел уже имела повод успокоить Тессу. Верный любовнице Ричи был невозмутимо ровен в своих отношениях с сестрами и японкой, хотя и не упускал случая «распустить руки». Юные же наяды, настолько отдались новому увлечению и так уставали за день, что прекратили свои заигрывания. Рич стал для них чем-то вроде старшего брата. Не исключено, конечно, и то, что ежедневная усталость просто смирила еще не слишком осознанный зов молодой плоти. Речел это понимала, и оставлять любовника подруги без присмотра не рисковала.

Впрочем, где-то в глубине души Тесс начинала понимать, что чем дольше Ричи делит с ней постель, то тем меньше это становится похоже на любовь. Собственно с самого начала она знала, что любви то и не было. Было стремление опередить сестру. Было желание завладеть этим мужчиной. Был зов проснувшегося тела. Все это она получила и теперь гнала от себя мысли о будущем. Места Ричи в этом будущем не было. Молодой человек мог надеяться сохранить с ней дружбу и даже близкие отношения, но как сказал его брат, пропасть разделявшую их переступить она была не в состоянии. Гнать от себя эти мысли помогала лишь работа, которой она вместе с Лиз отдавала себя целиком.

Впервые в жизни сестры стали участниками настоящего большого открытия. Их руки прикоснулись к мировой истории, держали реликвии хранившие память веков, и они понимали, что их судьба делает неожиданный и резкий поворот. Еще недавно Тесс, впрочем, как и Лиз, была уверена, что судьба «Жрицы», продолжательницы дела крестного и их матери будет главной в ее жизни, и вот перед ними открывались возможности совсем другого пути.

Им представился случай серьезно изменить свою судьбу. Нет, Тесс даже и не помышляла отказаться от дела, которому посвятила себя с юности. Но теперь «эксперименты Георга» могли стать просто ежегодной забавой, которой они уделяли бы время своего летнего отдыха. Настоящим делом могли бы стать те исторические сокровища, которые попали им в руки.

Это дело непросто интересовало их. Даже беглое знакомство с найденными документами и реликвиями ставило такие вопросы, на которые современная историческая наука ответов не давала. Огонь сомнений раздувал и Макдедли неожиданно серьезно заинтересовавшийся работой сестер. Тесс с удивлением узнала, что у этого «солдафона» довольно приличный багаж исторических знаний, а главное, свой достаточно неожиданный взгляд на историю.

Но пока времени на споры с ним не было. Главным стала работа, и работа эта кипела. На пляже уже лежала целая батарея старинных пушек, а поднятые на плоскогорье ящики с находками Лиз и Тессы могли сделать честь экспозиции любого исторического музея. Остров собирал свою горькую жатву многие века. Свирепые осенние и зимние бури несли беспомощные суда на клыки внешних рифов, особенно опасные потому, что они были далеко от берега, а сам остров был всегда плохо виден с такого расстояния, тем более ночью, в шторм. Положение отягчалось и тем, что остров был одинок на многие десятки миль в округе. Из-за отсутствия пресной воды, никогда не имел жителей и как следствие маяков. А когда на смену парусу пришел пар и вовсе оказался в стороне от торговых путей. Бесплодный и безлюдный он все же продолжал собирать свою мрачную жатву, правда, в последние сто лет все менее обильную, хотя вполне достаточную, чтобы поддержать свою дурную славу среди местных мореходов.

Сценарий прошлых катастроф довольно быстро стал ясен, когда разыгравшийся короткий летний шторм позволил выстроить цепь событий. Ветер нагнал волну при ясной погоде. Смерил жару, хотя солнце ярко светило и сделал далекий морской горизонт, обычно смазанный лиловой дымкой знойного безветрия, четким, графически ясным. Яркая голубизна безоблачного неба и еще более яркая синева морской воды подчеркивалась белизной гребней высоких валов, бесконечными рядами стремившихся к острову откуда-то из-за горизонта. Волны разбивались о естественный волнолом внешних рифов, закипая бешеной пеной, и уже заметно усмиренные совсем затихали за камнями внутреннего кольца скал.

В облюбованной друзьями лагуне волнение, даже в сильный шторм, было совсем незначительным. Она, наверно, манила погибавших надеждой на спасение, но дороги в нее, ни только для корабля, но и даже для небольшой лодки не существовало. Хищные зубы внутреннего пояса рифов безжалостно перемалывали все, что не успели раздробить камни внешнего. На берег выносило только жалкие обломки.