Остров смерти

Глава 25

Забродов не заснул и не впал в забытье. Просто на скупую картинку реальности наложилось сновидение. Путаные обрывки тех конкурсных монологов, по которым он пытался вычислить убийцу.

– ..Наши музыканты при сведении пытаются впихнуть на диск как можно больше наворотов и эффектов. На станции после дополнительной компрессии все это начинает ухать, бухать, – это Костя Воробей читает небольшую лекцию по основам музыкального радиовещания.

– ..Однажды мы с моей лучшей подругой просто сели на велики и поехали куда глаза глядят по незнакомой дороге. Тогда как раз цветы полевые зацвели. Помню с одной стороны все желтое, а с другой все сиреневое, – это Зина разводит романтику.

Трудно поверить, что ее больше нет. Скорее труп, покачивающийся на волнах лицом вниз, кажется дурным сном. Зина рядом, в спальном мешке, прижимается сбоку. Но тело ее почему-то не жаркое, как в прошлый раз, а прохладное. Оно податливое, рука не встречает никакой преграды, будто опускаешь ее в речную воду.

Сквозь сновидения Илларион видел поляну с погасшим костром. Шел дождь. Ладейников не пожелал укрыться под хвойным пологом и давал интервью на открытом месте. Наверное, видел себя со стороны и сам себе нравился – со струями, стекающими по мужественному лицу, с открытыми руками и мощным торсом, слегка прикрытым кожаным жилетом. Тело сильное, но не накачанное сверх меры. Не видно ни одной татуировки, ни одного шрама.

Бородатый оператор прикрыл голову капюшоном и медленно перемещался туда-сюда. Несмотря на страх, он оставался профессионалом и не мог себе позволить снимать с одной точки., Окончательно промокший и продрогший Новиков силился тем временем выглядеть бодрым, чтобы не разочаровать заказчика интервью. Этому человеку лучше потакать во всем и молить Бога, чтобы тебя поскорее оставили в покое.

– Какие у вас требования? Что вы хотели бы получить в обмен на освобождение заложников?

– Да ничего мне не надо. Приз я уже выиграл. Еще денег, миллион баксов? Я человек неприхотливый. Гарантии безопасности? В подарочные наборы от ментов я не верю и о своей безопасности позабочусь сам.

– Тогда чего вы добиваетесь?

– Приятно, когда тебя внимательно слушают.

Вот постучался бы я в Москве в окошко твоего лимузина, попросил бы вежливо взять у меня интервью, сделать небольшую передачу. Ты бы просто не увидел меня и не услышал. Тронул бы с места и укатил.

– Разрешите не согласиться, я всегда…

– Или взять кого-нибудь из этих ребят, – перебил Ладейников. – Хорошие ребята, я против них ничего не имею. Но стали бы они потеть по моей просьбе? А завтра постараются, как никогда в жизни не старались.

Забродов перестал его слышать, монологи с видеокассеты снова стали ярче и звучней, чем картинка реальности.

– ..Самое трудное болтать без умолку в пустоту, – признавался Воробей. – Сколько себя помню, всегда язык имел без костей. Но в студии ты один на один с микрофоном. Первое время я спасался тем, что ставил на столик фотку одной подруги. Представлял, будто обращаюсь к ней…

– ..Мы обе загорели за один день, – продолжала Зина. – Солнце, скорость и все такое. Коров таких красивых видели, как на картинке. Черные и коричневые с белыми пятнами. Мычат как положено, и вымя у каждой полное…

– Слушатель не должен ждать от ди-джея какой-то там Правды или Истины с большой буквы. Он не вещает со святой горы, он свой парень, которого можно легко и просто заткнуть нажатием пальца. Главное – вызывать эмоции, не давать скучать…

Утром последний остававшийся в неведении игрок узнал от товарищей, что произошло. У кандидата наук сразу же на нервной почве разболелся зуб. Прижимая ладонь к щеке, он молча раскачивался вперед-назад, будто молился.

Остальные тоже чувствовали себя не лучшим образом. Каждый вспоминал об улетевшем вертолете, о том, как выворачивался наизнанку, чтобы не оказаться аутсайдером, не быть отправленным восвояси. Как они теперь завидовали рыжему Семену и охраннику Бажину.

А Света – вот уж кто лажанулся. Ожидая отправления «борта», она вдруг твердо сказала, что никуда не полетит. Пусть ее выкинули из конкурса – она может остаться на острове в каком-нибудь другом качестве. Например, помогать сотрудникам МЧС: кого-то подстраховать, кому-то помассажировать сведенную судорогой икру.

Никто из съемочной группы не заметил, как она тихо, без всплеска нырнула в реку. Из осторожности она не сразу поплыла к «своим», а сместилась в сторону вдоль правого берега. И потом уже с наступлением сумерек, изредка хватая ртом воздух, достигла дальней оконечности острова.

Пока прошла его в длину, пока, спрятавшись, ожидала отбытия Фалько с операторами, кончилась одна игра и началась другая…

– Как тебя угораздило, господи? – сочувственно покачала головой Вероника.

– Ничего, я его сделаю. Пусть только подойдет ближе чем на три шага. У меня хватка мертвая.

– Выбрось из головы эту дурь. Ты женщина, ты не должна…

– А кто должен, они? – Акимова понизила голос, не желая громко позорить мужчин. – У одного зуб болит, другому музыкальное образование не позволяет. Тем более – я виновата.

Из-за меня Иллариону пришлось в наручники влезть.

Барабанов тем временем обратился сразу ко всем:

– Главное, друг с другом договориться. Чтобы не было самодеятельности.

– Какая самодеятельность? – простонал Рифат. – Я всякую братву видел. Чесал себе на саксе и знал, что вон за тем столиком натуральный убийца сидит. Но этот.., мороз по коже.

– Ты с ним прекрасно уживался несколько дней.

– Ни фига. Я чувствовал подвох, чувствовал.

– Ну да, конечно. Сейчас каждый скажет: все понимал, только сказать стеснялся. Ты просто ходил и всех убеждал, что его заранее выбрали победителем… Неважно. Главное, теперь друг другу не подгадить.

– Это точно, – кивнул Воробей. – Никакой отсебятины, все треки только с плей-листа.

– Зину убили, а у тебя, сопляка, наглости хватает шутить, – возмутилась Вероника.

– Да я ничего. Просто сам для себя смысл перевожу.

– Если сам для себя, переводи молча.

– Ладно, молчу, пусть решают «аксакалы».

– Ничего вы не понимаете, – вдруг произнесла Ольга. – Болтаете всякие глупости.

Никто не хотел ей напоминать о тесной дружбе с Ладейниковым. Теперь получалось, что Ольга о ней не жалеет и не думает от нее отказываться.

– Ничего себе. А кто ее убил, по-твоему?

– Понятия не имею.

– Может, кто-то из нас, ты скажи.

– Оставьте меня в покое.

– Знаешь что, дорогая, сваливай-ка ты лучше к своему хахалю, – заиграла желваками Акимова. – С ним тебе будет гораздо веселее.

Ольга не заставила себя упрашивать. Забрала легкую сумку со сменой белья и молча удалилась.

– Напрасно, – укорила Акимову Вероника. – Она теперь тебя достанет. Не своими руками, так его.

– Раз уж так получилось, значит к лучшему, – констатировал Алексей. – Хуже было б, если б она все аккуратно выслушала, а потом бы ему передала… Насчет Зины. Кстати, надо сходить посмотреть. Нельзя, чтобы тело там валялось.

– Лопаты даже нет, чтоб могилу вырыть.

– У кого нервы крепче? Кто-нибудь вдвоем сходите!

Пройти надо было всего метров сто пятьдесят. Вернувшись, Барабанов с Акимовой сообщили, что тела не обнаружили. Похоже убийца столкнул его в воду, и течением труп отнесло от берега.

– Какой кошмар, – закрыла лицо Вероника.

– Кошмарней не бывает, – подтвердил Алексей. – Сейчас главное, чтобы такое не повторилось. Вернусь к тому, с чего начал. Главное, не допускать самодеятельности. Этого человека нельзя выводить из себя.

– Какой он человек? – пробормотала Вероника, не отрывая от лица ладоней. – Подонок, зверь.

– Дайте я договорю, ладно? Неизвестно, сколько у нас еще времени в запасе. Может, через минуту уже начнется…

Он недоговорил, что именно начнется, но каждый подумал о своем и содрогнулся.

– Если кто-то вдруг вздумает сбежать, точнее уплыть, я ему не завидую. Могут пострадать другие. Этот… Ладейников может войти в раж.

Леша не случайно избегал применять к преступнику сильные эпитеты. А вдруг у него есть скрытый сообщник.

На мерные постанывания кандидата наук никто уже не обращал внимания. Теперь их тон вдруг поднялся выше, и худой костлявый бильярдист, обернувшись, подтвердил.

– Да, господин Струмилин. Придется наступить на горло своей интеллектуальности и сносить все, разные неприятности.

– Ему сейчас не до этого, – пожалела биолога Вероника. – Помню, как у меня зуб разболелся.

Если б меня на расстрел тогда повели, я б из-за этой боли ничего другого и не почувствовала.

– Тогда неизвестно, что для него лучше, – заметил Воробей. – Зуб пройдет, а страх одолеет.

Может, пусть тогда подольше болит?

– Ох, не нравится мне твое настроение, – покачал головой Барабанов. – Я понимаю, что иногда смех бывает на грани истерики…

Вероника подсела к непроницаемой Диане. Если бы та дрожала или плакала, все было бы понятно. Но чужое молчание всегда беспокоит, особенно в критических ситуациях.

– Как ты, в порядке?

Черноволосая красавица едва заметно кивнула.

– Ничего себе Ольга отмочила. Это ж надо? Я понимаю, можно быть от мужика без ума, но не до такой степени. Тем более ей, с ее богатой биографией.

– Меня она не колышет, – отрезала Диана.

– Тебя, я вижу, никто не колышет. Напрасно ты от всех отгородилась. Сейчас нельзя одной.

– Осточертело мне здесь. И остров этот долбаный и вся компания. Я на последнем конкурсе сама хотела вылететь.

– Как-нибудь уж постарайся нас потерпеть.

Нам надо друг за дружку держаться, иначе пропадем.

– И еще эта грязь после дождя, когда она теперь высохнет?! – возмутилась Диана.

– О чем ты думаешь? – поразилась Вероника.

Неизвестная тень страшила Диану гораздо больше, чем реальный преступник, вооруженный двумя автоматами. Вдобавок выяснилось, что угроза не направлена лично против нее, а касается всех. Что может сделать Ладейников? Держать их здесь, как заложников, пока не привезут деньги из сейфа.