Остров Свободы 12.04.1961

Глава 1 Второй шанс

— О! Новенький! Люблю новеньких. С опытными работать не так интересно, они слишком… пресные, скучные. Как к тебе обращаться? Алекс?

— Можно и Алекс. — Легко согласился я. — Так звали меня друзья. Давно… Очень давно. — Я тяжело вздохнул, отгоняя воспоминания о потерянных товарищах, друзьях, братьях, и огляделся.

Светлая комната, границ которой не было видно. Ни стен, ни пола, ни потолка — лишь свет, льющийся ниоткуда и отовсюду сразу. Если бы не жёсткое ощущение под ногами, подумал, что парю в воздухе. Странно всё это…

А ещё это странное ощущение в теле… Давно я не испытывал такой лёгкости, лет пятьдесят, наверное. Ничего не болело, всё работало, колени не хрустели, спина разгибалась, глаза отчётливо видели, а уши слышали. Как же это приятно! Словно мне снова двадцать пять, а не девяносто.

— Тогда, Алекс. — Мой собеседник кивнул. — Первый раз…

— Где я? — Перебил я его. — И кто ты такой?

— Я твой куратор… — Он забавно улыбнулся. — Так же принято у вас говорить, вроде.

— И как тебя звать, куратор?

— А с каким именем я у тебя ассоциируюсь?

— Педро! — Не задумываясь, ответил я.

— Хм… Почему, если не секрет? — Он слегка задумчиво нахмурился.

— Не нравятся мне Педро…

Я внимательно посмотрел на мужчину. На типичного Педро он походил мало — высокий, худой, лет пятидесяти. Короткие волосы, залысины, греческий нос, седая короткая бородка клинышком. Простое европейское, или даже славянское лицо. Почему, интересно? Почему не испанец, не кубинец, не американец, например? Он ведь реально был русским! Странно это. Эти русские и сюда умудрились пролезть… Странные ребята, но упорные и серьёзные. Всегда уважал их…

Строгий серый костюм без галстука, белая рубашка, расстёгнутая на две пуговицы и чёрный уголок платка, выглядывающий из кармана пиджака на груди, завершали образ. Он похож на дипломата, или какого-то аналитика. Невзрачный, незапоминающийся вид и пронзительные умные глаза с хитрым прищуром, и босые ноги… Почему именно босые?

— Хм… Понятно. И обидно, между прочим. Хотя, — он задумчиво хмыкнул, — ты в чём-то прав. Педро… Это ведь Пётр по-русски. Чаще всего мне дают именно это имя.

— Так где я, Педро? — Снова перебил я.

— Хм. Чистилище, Серая зона, Междумирье… Наверное, что-то из этого. — На «Педро» он, видимо, совсем не обиделся. Так, переигрывал немного, и всё.

— В смысле «наверное»? — Удивился я и ещё раз огляделся. За последние пару минут в окружающей обстановке ничего не поменялось, и яснее не стало. — Ты сам не знаешь?

— Я то знаю. — Снова хмыкнул Педро. — Но ты же не верующий, поэтому как тебе объяснить?

— Ну ты уж объясни как-нибудь. Постарайся.

— Какая же ты заноза в заднице, Алекс! — Мой собеседник покачал головой, сложил руки за спиной и пошёл с задумчивым видом нарезать круги вокруг меня. — Начнём по порядку. Ты сдох, откинул копыта, склеил ласты, преставился, отжил своё…

— Это я понял. Может ты опустишь очевидные вещи, и перейдёшь сразу к сути?

— Может, сам тогда расскажешь, раз такой умный? — Он на секунду остановился, прищурился и нехорошо посмотрел на меня. — И что за херня вообще с тобой? Перебиваешь постоянно, дерзишь…

— Э! Погоди! — Я выставил руки перед собой в примирительном жесте. — А разве тебе можно так разговаривать?

— Как так?

— Грубо! Ещё и ругаться…

— А почему нет? — Он пожал плечами и снова принялся идти по кругу. — Ты видишь у меня нимб или пидарские крылышки за плечиками, которые так идеально подойдут для селфи в соцсетях? Бля! Вы там у себя всё так опошлили до безобразия, что не хочется даже думать о крыльях! — Вспыхнул мой новый знакомый и сразу же остыл. — Извини!

Я ещё раз оглядел его, пока он прохаживался спиной ко мне. Ни крылышек, ни нимба. Абсолютно нейтральная личность. Серая, невзрачная, словно дознаватель на допросе. С таким нужно быть осторожным… В голове вспыхнула противная мыслишка и по хребту пробежали мурашки.

Может я под какой-то дурью, лежу сейчас в подвале Моссада или ЦРУ? Хотя, что им ещё от меня нужно, от старого немощного старика, отжившего своё? Так что, вариант с моей безвременной кончиной и чистилищем, как ни странно, выглядит более правдоподобно.

— Нет, не вижу я у тебя крыльев. — Неуверенно ответил я на его вопрос, а затем увереннее добавил: — А! Так ты из этих… Из конкурирующей конторы?

— Да нет же! — Он тяжело вздохнул. — Я вообще никак не отношусь ни к тем, ни к этим. Я нейтральная сторона, я работаю с такими как ты!

— С какими это?

— С атеистами. С атеистами у нас тут сложно. На самом деле, вас, настоящих атеистов, я имею ввиду, раз два и обчёлся. Все заядлые атеисты только на словах. В душе они все, почти все, верят в высшие силы. Так, на всякий случай — а вдруг Бог есть. — Мой собеседник брезгливо хмыкнул, ясно выражая своё отношения к таким «неверующим».

— И что, это плохо?

— Отнюдь. Очень даже хорошо! К таким ребятам нет никаких вопросов, они сразу отправляются по конвейеру дальше. А вот с тобой… С тобой придётся повозиться. Но это даже лучше, а то последнее время скучно у нас стало. Рутинно, однообразно. Поэтому я люблю атеистов, ещё и новеньких, которые по первому кругу — хоть какое-то развлечение.

— А бывает иначе? Не по первому?

— Конечно! Пока ты не определишься с верой, или пока не набедокуришь так, что твоя… душа развеется. Другими словами, пока твоя карма не уйдёт в минус. До тех пор мы будем встречаться с тобой здесь снова и снова. Пока ты перерождаешься.

— А в следующий раз я буду всё помнить? Про эту нашу встречу, про прошлую жизнь? Или как это у вас тут происходит? — Задумчиво спросил я.

— Конечно будешь помнить! Всё, до мельчайших подробностей. Что за вопросы? Или ты думаешь, мы стираем память, стираем уникальную личность человека? Смешно! Это не наши методы. — Педро отрицательно покачал головой. — Так что, твоя душа отжила только первый цикл, ты ещё совсем сопляк в этом плане, ничего не знаешь, ни в чём не разбираешься. Вот в следующий раз, когда ты окажешься здесь, всё будет проще и понятнее.

— Интересно. — Хмыкнул я.

— Это да. — Он улыбнулся. — Так вот, на чём я остановился? Ага, на карме. Так вот… Ты родился из эфира век назад и прожил свою первую жизнь. На удивление, неплохо прожил. И что ещё удивительнее, закончил её в плюсе. Такие как ты, обычно уходят в глубокий минус. В глубочайший! На вашей совести столько смертей, что просто жуть!

— Во имя Свободы, — я слегка нахмурился, он умудрился меня задеть, — во имя Родины, во имя идей!

— Давай без этих твоих зажигательных речей, иначе мы с тобой вечность здесь сидеть будем. Я знаю, ты в этом мастер. Вообще, у таких как ты, вернее у атеистов, есть два варианта. В одном из своих перерождений уверовать в Высшие Силы и дальше уже следовать по своему, вернее по пути их Богов. Или просрать свою бессмертную душу и развеяться в эфире.

— А третий есть? Как-то два этих варианта меня не сильно прельщают. Если я не поверю в высшие силы?

— Алекс! Ну ты меня поражаешь! То, что ты разговариваешь со мной, уже должно убедить тебя в наличии этих Высших Сил. А ты тут ещё ерепенишься.

— Да кто спорит? Но не прельщают меня их идеологии. Поклоняйся, страдай, мучайся, покупай себе прощение, вымаливанием грехов, или купи бумажку у святоши из церкви и ты святой! Ну что это за херня?

— Ну да, согласен. Но ты же умный человек. Подумай, взвесь всё. Я не могу указывать тебе, но ты всё же подумай. Вариантов то не много. Если мы снова здесь встретимся с тобой, я снова отправлю тебя в новое тело, в новую жизнь. Но на твоём месте, я бы не рассчитывал на вечные перерождения. Рано или поздно твоя карма скаканёт в минус и мы уже с тобой не встретимся. Я бы этого не хотел — ты хороший человек, Алехандро.

— Значит, перерождения… — Задумчиво протянул я. Перерождаться из цикла в цикл… Странно. — Так это реинкарнация? — Я нахмурился. — Но я же не буддист!

— Не совсем реинкарнация. Вернее совсем нет. Хотя, кто-то из ваших понял эту схему немного не так и основал целый культ. Забавная история, я тебе как-нибудь в другой раз расскажу, ты только напомни. В общем, это немного не так, как это представлено в ваших религиях. Ты не рождаешься заново невинным младенцем. Ты займёшь чье-то тело, чью-то жизнь. Взрослого мужчины в расцвете сил, ну или женщины, если захочешь. Чью-то взрослую личность. Ты остаёшься при своём разуме, при своей памяти, со всеми своими навыками, способностями и знаниями. У тебя будет как минимум полвека, чтобы сделать выбор. Либо выбрать Веру, либо снова вернуться ко мне.

— Да уж лучше снова сюда…

— Не так всё просто. У тебя в карме плюс три… единицы, будем так называть. Если хочешь, я расскажу как мы считаем и как правильно это всё называется. Это совсем не «карма» и меряется она точно не в штуках и единицах… — Он посерьёзнел и тяжело вздохнул. — Что-то я разболтался, прости. Не смогу я тебе этого рассказать, не положено.

— Жаль. Я бы послушал.

— Правда? Бля! Вот так всегда… Нашёл, наконец, благодарного слушателя, а рассказать не могу. Ладно. — Он огорчённо махнул рукой и продолжил: — Просто прими как данность «+3» в карме — это неплохой результат. Многие, проживают жизни бесцельно и растворяются в эфире. Православные или католики, те которые в плюсе, не важно в каком +1 или +100 уходят в свой рай, те кто в минусе — в ад. Забавно, да? А атеисты просто растворяются, если у них минус. Так что ты ходишь по грани, прими какую-то Веру и твоя душа будет жить вечно…

— В аду. — Хмыкнул я.

— Ну, может и не в аду. Да даже Ад — это лучше, чем забвение. Поверь!

— Так а сейчас мне что даёт моё «+3»? Смысл в этих цифрах какой-то есть?

— Ну как?! Это твоя карма… Ты три раза переродишься и встретишься со мной здесь. Это твои перерождения. Хотя, нет. — Педро/Пётр ненадолго задумался и поправился: — Не так выразился. Эта же цифра не статична. Если ты уйдешь в горы, проживёшь свою жизнь отшельником, и ничего не сделаешь, ни плохого, ни хорошего, она так и останется «+3». Вот тогда мы и встретимся трижды. Но ты ведь не из таких, я знаю.

— Это точно. — Кивнул я.

— Так что, вполне вероятно, эта цифра очень условна и временна. Мой тебе совет, снова — почитай литературу, выбери себе Веру и в следующий раз уже отправишься в свой рай или ад. Ну или куда там занесёт тебя твоя Вера… Все выбирают свой путь. Так что, выбери свой, в котором тебя твой Бог простит и отправит на небеса, и будет тебе счастье… Кто у нас там всепрощающий… Иегова, вроде. Ну или кто-то у христиан, у них самые лайтовые божки. Только из старых мифов не бери, Зевс, Перун, Ра — это из раздела сказок и мифов, это не сработает.

— Даже если сильно уверовать?

— Ну… Настолько сильно в них давно никто не верил. Я уже и забыл, когда. Мне тут один недавно доказывал, что верует в Летающего Макаронного Монстра. У них даже есть своя библия, свой рай и ад, ты представляешь?

— Слышал что-то такое. Пастафарианство, вроде называется.

— Точно! По их вере, в раю всегда извергается пивной вулкан и круглыми сутками для адептов танцуют стриптизёрши. А в аду тоже самое, за исключением того, что пиво может быть старым, а стриптизёрши не первой свежести.

— И что? Куда он попал, в рад или рай?

— В ад. Только нормальный. В Макаронного Монстра они только на словах верят, а на деле — самые обычные католики и протестанты, по большей части. — Пётр остановился напротив меня, посмотрел в глаза, вздохнул и выговорил: — Ладно, вроде ввёл в курс дела. Пора не перерождение. Кем ты хочешь стать? Выбирай!

— Я никем не хочу быть. — Пожал я плечами. — Не вижу в этом смысла.

— Так не пойдёт. Нужно выбрать, иначе, я отправляю тебя на своё усмотрение.

— Ну и отправляй. — Теперь хмыкнул я. — Мне всё равно.

— Хорошо… — Пётр покачал головой и повернулся ко мне спиной. — Так что у нас есть…

Перед нами прямо в воздухе развернулся огромный галоэкран, по которому забегали картинки.

— Вот! — Он ткнул пальцем в экран, и мельтешение на нём прекратилось, остановившись на изображении яркого, красно-чёрного представителя семейства курообразных. — Побегаешь все свои три жизни петухом, растратишь заработанную карму. Я тебя даже сюда забирать не буду, ты же всё равно выбирать новое тело не хочешь. Полгода-год, и если всё же не сделаешь выбор в пользу какой-то Веры, растворишься в вечном эфире, и дело с концом. — Пётр на миг задумался. — Можно даже петухом на Кубе, будешь участвовать в петушиных боях. Любишь петушиные бои, Алехандро?

— В смысле петухом? — Мои брови сами собой взметнулись вверх. — Я думал, только человеком.

— Ну, я такого точно не говорил. А что ты там себе надумал, не моя забота. Я говорил — взрослой личностью. А петух у нас достаточно взрослый.

— Так, ладно! — Проворчал я, сморщив лоб. — Лучше я сам выберу. Давай, показывай, что там у тебя ещё есть… И давай в этот раз без животных…

Мой собеседник довольно хмыкнул, покачал головой и снова повернулся к экрану… Развёл… По-любому развёл как малое дитя!

Было у Педро-Петра не так уж и много вариантов, как ни странно. По моим внутренним ощущениям, я смотрел на мелькающие в воздухе голограммы людей не меньше часа. И девушки, и парни, и мужчины. Их было так много… Что я там хотел увидеть? Симпатичную мордашку? Нет… Не знаю… Тогда что? По каким критериям я пытался сделать выбор? Да если честно, ни по каким. Не мог я никого выбрать, как-то не по мне всё это было.

— Послушай, Петь. — Прервал я затянувшееся молчание. — А если не по внешности выбирать? Есть среди них детский врач, например? Всегда мечтал стать врачом.

— Нахера тебе тело врача, если ты в нём будешь со своими навыками? — Неожиданно возмутился Пётр. — Хочешь поубивать пациентов?

— Почему сразу поубивать? Я бы подучился немного — я же не дурак! Но ты ведь всё равно не дашь мне такой вариант. Да?

— Конечно, нет! Ты же атеист, вот среди твоих атеистов и предлагаю. А там выбор не так уж велик. Да и не магазин у нас тут! Ты не можешь оформить заказ, перечислить мне характеристики, дать мне денежку и получить новое тело. Сейчас я могу предложить только вот эти. — Он ткнул пальцем в сторону экрана. — Вот верил бы ты во что-то более нормальное… Сам виноват.

Я тяжело вздохнул и молча перевёл взгляд обратно на экран. Передо мной в воздухе висела мощная двухметровая фигура чернокожего парня. Широкий нос, широкие скулы, тренированные плечи, крепкие руки и доброе лицо. Хороший парень. Не хочу занимать его место. Или это не так работает? Но всё равно не хочу.

— Ну вот! — Пётр удивлённо покачал головой. — А вот этот уголёк, например, чем тебе не угодил? Отличный вариант, кстати. Или ты расист? — Он хитро прищурился.

— Да нет, нормально я к ним отношусь. — Возмутился в ответ я. — И чего ты сразу расистскую карту разыгрываешь?

— Да не разыгрываю я ничего. Просто обидно — такие варианты предлагаю, а ты нос воротишь. Бери негритосика, станешь баскетболистом, футболистом или боксёром. Ты же любишь баскетбол?

— Люблю… — Я вздохнул, развернулся и побрёл куда-то в пустоту, подальше от экрана и Петра, который и не думал меня оставлять, пристроившись справа. — Всегда думал, мечтал… Будь у меня второй шанс, я бы свою жизнь ни на что не променял. Хотя, она у меня и была та ещё. Постоянные покушения, гонения, тюрьмы, предательство.

— Ну… Не преувеличивай, не так всё и плохо у тебя было.

— А и не говорю, что плохо. Хорошая жизнь была! А ещё девушки… Какие девушки меня окружали, Петь! Не абы какие, а мировые знаменитости! Вот это романтика! Вот это жизнь была! Хотя, я тебе по секрету скажу, что обычная девчонка, что принцесса, что фотомодель… Все они одинаковые, все хотят, чтобы их любили и восхищались ими. Не хочу я никуда, ни в бабу, ни в негра, ни в прыщавого студента! Не то, чтобы боюсь или брезгую… Просто… Не хочу! Жалко их, не буду я их жизнями жить. Не правильно это.

— Так ты и не будешь, ты прав. Ты просто займёшь тело в момент смерти хозяина. Каждый из них умер и попал ко мне. Их души уже нашли своё место, не переживай.

— Да?

— Да!

— Хорошо…

— Что, хорошо? — Не понял Пётр, услышав подвох моём голосе.

— Кидай меня в петуха, проживу как-нибудь все три свои жизни в нём, и всё.

Тишина… Я думал, он будет возмущаться или ругаться. Но мой «куратор» задумчиво молчал.

— Ты чего притих? — Не выдержал я. — Ну не уверую я в твоих Богов! Противны они мне! Если бы Боги существовали, на Земле не было бы всего того, что там творится. Грязь, голод, нищета, бедность, неравенство, предательство… А! — Я махнул рукой. — Я могу говорить об этом часами, только что это даст…

— Александр… — Тихо произнёс Пётр.

— Александром меня только мама называла…

— Алехандро… — Тут же исправился он. — Я тебя понимаю, но это не те вопросы… Вернее, для них сейчас не время. Сейчас мы говорим о другом… У тебя есть второй шанс, а ты от него отмахиваешься. — Пётр тяжело вздохнул, словно принимая какое-то решение и решаясь на что-то нестандартное, и на выдохе сказал: — Хорошо! Не хочешь другое тело… А если я тебя обратно верну в твоё?

Я остановился на месте, недоверчиво взглянул в лицо моего собеседника, задумался на секунду, и просто, без всяких изысков и расшаркиваний произнёс:

— Нахера? Чтобы я через пару дней снова издох? Мне, как-никак, под 90 годков. Да и мозги в том теле не работают уже от старости. Я как вспомню, какая в голове каша постоянно, аж в дрожь кидает.

— Нет, ты не понял. — Пётр снова искренне улыбнулся. — В твоё молодое тело. Ты же говорил — прожить жизнь заново…

— Серьёзно?

— Ну да.

— В чём подвох? Почему сразу нельзя было предложить? — Я снова нахмурился.

— Ну… Во-первых, ты будешь не так молод, как эти. — Пётр кивнул головой в сторону оставленного у нас за плечами экрана, на котором в основном были молодые люди, от пятнадцати до двадцати лет, если не ошибаюсь. — Я могу вернуть тебя в тело «тебя» тридцатилетнего, плюс-минус.

— Нормально. — Подтвердил я. — Я как раз из тюрьмы вышел…

— А во-вторых… Может там и не будет той тюрьмы… А может ты до сих пор в тюрьме… Всё может быть иначе…

— Это как?

— Альтернативная реальность. Слышал о таком?

— Слышал. — Легко согласился я. В моё время чего только я не слышал — в 21-м веке чего только люди не придумали, до чего только не смогла дотянуться их фантазия… — Я же был стариком, а не умственно отсталым.

— Ну вот! — Обрадовался Пётр, что я так всё легко схватываю и не нужно мне всё детально разжёвывать. — Точно в твою жизнь, в твоё время, и в твою реальность я тебя запихнуть не могу, а вот в одну из альтернативок, где на тебя совершили удачное покушение и где тот «ты» дал дуба, я тебя могу кинуть.

— В дохлый, остывший труп? — Хмыкнул я.

— Ну почему сразу в остывший? В момент смерти. Тот Алекс умер — мы запихнём твоё сознание в его тело, а тельце подлатаем. Будет как новенькое, даже лучше. — Пётр загадочно улыбнулся.

— Ну, воде ничего так предложение. — Я задумался на минуту, переваривая его предложение в поисках подводных камней. — Только это… А если меня через пять минут снова убьют?

Пётр тяжело вздохнул и поморщился.

— Ну вернёшься сюда, выберем тебе новое тело для перерождения.

— Э, нет! Так не пойдёт! — Помотал я головой, найдя в этой схеме слабое место. — Давай что-то придумаем сразу.

— Ладно. Давай. — Теперь задумался уже он, правда не надолго. Уже через несколько секунд Пётр выдал новый вариант, словно он был припасён у него в загашнике. — У тебя остаётся ещё два перерождения. Так? Я дам тебе их… на твой счёт. Если ты умрёшь, переродишься сразу, на том же месте и в том же теле. С одним условие — тело не должно сильно пострадать. Что-то такое лёгкое, например смертельное отравление, или даже незаметное смертельное ранение. Незаметное невооружённым взглядом.

— Я понял — то, что не сойдёт за чудо, а сойдёт за промах или недоработку убийцы. — Кивнул я и добавил: — Пуля в голову?

— Нет… Не перегибай палку. Пуля в голову тебя убьёт окончательно и отправит сюда. С пулей в голове можно что-то решить, это не проблема, но тогда объяснить твоё воскрешение так просто не выйдет. Понимаешь?

— Понимаю. — Согласился я и едва слышно пробормотал: — Чудеса нам не нужны. И как мне понять, убили меня или нет, потратил я одно из своих перерождений или нет? Может мне просто поплохело и я потерял сознание ненадолго, или организм сам справился с ядом, например?

— Ну чего ты такой нудный? — Мой куратор недовольно поморщился.

— Дотошный! — Поправил я его. — Хочу учесть все варианты.

— Я и забыл, что по образованию ты юрист. Ладно… Держи.

— Что это? Ролекс? — Я удивлённо уставился на протягиваемые Петром часы в серебряном корпусе с кожаным чёрным ремешком.

— Да. Ты же любишь Ролекс. На часах будет показываться количество твоих жизней тире перерождений, тире карма… Не люблю это слово — «карма»… — Поморщился Пётр. — Смотри, сейчас на них 12:02 — у тебя будет две жизни. Когда на циферблате стрелочки откатятся назад к двенадцати, когда потратишь свои жизни, обнулишь карму, ты не сможешь больше возрождаться.

— Бля! Прям какая-то Золушка…

Тяжёлый вздох был мне ответом.

— Ладно, молчу. — Я выставил ладони перед собой и виновато улыбнулся. — Пройдешь свой путь заново, проживёшь свою новую жизнь и вернёшься сюда ко мне. Будем решать снова, что с тобой делать. Возможно, к тому времени ты уже будешь глубоко верующим человеком — тогда нам с тобой будет проще. Так что поаккуратнее там — несколько раз умер, не успел определиться с Верой, и всё, душа твоя развеется окончательно и навсегда.

— А время то они показывают?

— Тю! Тебе нужно чтобы они ещё и время показывали?

— Ну это же Ролекс! — Пожал я плечами.

— В остальном всё понятно?

— Ну, более-менее понятно. — Согласился я. — У меня три жизни. Одну беру сейчас, две в остатке. Если испорчу карму за свою новую жизнь и умру — моя душа развеется в мировом Космосе, в бездонной пустоте. Если снова каким-то чудом буду в плюсе — мы с тобой после моей прожитой до конца жизни выберем мне новое воплощение. А если стану верующим, то меня будет судить мой Бог по моим деяниям, следуя моей вере и карме. Правильно?

— В общих чертах, если без всего этого пафоса про Космос и Пустоту. Не хочу вдаваться в детали, сам всё поймёшь на месте. Главное ты уяснил верно. Ладно. — Он махнул на меня рукой, как на совсем безнадёжного и тяжело вздохнул. — И нет, время они не показывают. Только твои жизни. Когда потратишь одну, минутная стрелка шагнёт на одно деление назад.

— Это тоже понятно. — Кивнул я, надевая часы на своё запястье. — Теперь придётся таскать двое часов.

— Зачем?

— Ну а как мне время то узнавать?

— Ладно. — Пётр пожал плечами. — Это твои проблемы. Делай что хочешь, хоть десять часов носи. И не забывай! — Он поднял указательный палец вверх, и сделал серьёзное выражение лица. — Это альтернативный мир, там может всё немного быть по-другому.

— Немого? Насколько немного? Гитлер стал художником, а не диктатором, Кеннеди не президент, Гагарин не первый человек в космосе? Ты знаешь, а я был знаком с Юрием лично.

— Знаю, конечно. — Пётр хмыкнул. — И не придирайся к словам, отличия не настолько глобальны. По крайней мере, насчёт фюрера, Кеннеди и твоего друга — без изменений. А с остальным сам разберёшься в процессе. Просто, будь аккуратен там, а вообще, лучше прикинься, что у тебя после покушения с памятью нелады.

— Спасибо! — Искренне поблагодарил я. — Если что — так и сделаю. Кстати, где он сейчас, не знаешь?

— Кто?

— Юра.

— А, Юра! — Пётр на секунду задумался. — Твой Юрий стал пилотом. Снова. Он был Героем, как и в своей первой и второй жизни. Таких людей ничего не изменит. И сейчас он путешествует к звёздам…

— Умер окончательно? Жаль…

— Нет, не в этом смысле. В прямом. В своей третьей жизни он попал в реальность, где люди давно вышли в дальний космос, и сейчас он пилот космического корабля, летит на первый контакт с внеземной гуманоидной цивилизацией. Он на своём месте.

— Ого! Я рад за него. Юра всегда был кремнем! Я горд, что был знаком с ним.

Моё сердце наполнилось теплотой за старого друга. Хорошим он был парнем, честным, чистым, открытым — настоящий Человек! Теперь он бороздит просторы Вселенной. Он этого достоин…

— Ладно, ты готов?

— Готов! — Согласился я.

— Тогда, когда как говорил твой друг — «Поехали»?

— Поехали. — Согласился я снова и улыбнулся.

— Ещё кое-что на прощание, Алехандро… — На мгновение Пётр помялся.

— Да?

— Рад был познакомиться с Вами! — Он приложил руку к виску, по-военному отсалютовал мне и улыбнулся. — Вива ля Куба, команданте Фидель!

— Вива… — Ответил я и растворился в пустоте…