Освобожденный любовник

Глава 31

Джейн моргнула и посмотрела вниз на горячий шоколад в своих руках. Что-то капало в него.

Господи… С ее лица лились слезы, падая в кружку, заливая ее рубашку. Все тело тряслось, колени подгибались, а грудь разрывалась от боли. По непонятной и безумной причине, ей захотелось рухнуть на пол и завыть.

Вытирая щеки, она окинула кухню взглядом. Какао, молоко и ложка лежали на кухонном столе. От кастрюльки на плите поднимался пар. Шкафчик слева наполовину закрыт. Она не могла вспомнить, как доставала все из шкафа или готовила шоколад, но такое часто случалось с периодически повторяющимися, привычными действиями. Делая их машинально…

Что за чертовщина? В противоположной стороне кухонного стола, за окнами, она увидела кого-то, стоящего перед ее квартирой. Мужчину. Огромного мужчину. Он стоял в стороне от уличного освещения, и она не могла разглядеть его лица, но точно знала, что смотрел он на нее.

Без явной на то причины, слезы полились ручьем. Поток стал еще сильнее, когда незнакомец отвернулся и пошел вниз по улице.

Джейн отбросила кружку на стол и бросилась из кухни. Ей нужно догнать его. Нужно остановить.

Достигнув входной двери, ее свалила с ног ужасная головная боль, будто она поскользнулась на чем-то. Она растянулась на холодной белой плитке холла, затем перекатилась на бок, царапая пальцами виски, задыхаясь.

Бог знает, сколько она там пролежала, пытаясь дышать, моля, чтобы боль ушла. Когда она, наконец, отступила, Джейн поднялась с пола и прислонилась к входной двери. Задалась вопросом, случился ли у нее только что припадок, но не было нарушения когнитивной функций или расстройства зрения. Просто адский приступ головной боли.

Может, последствия гриппа, с которым она провалялась неделю. Бродящий по клинике вирус свалил ее, словно увядший куст роз. Что было вполне объяснимо. Она долго уже не болела, чересчур припозднилась с этим.

Кстати, об опоздании… Черт, она позвонила в Колумбию, перенесла собеседование? Она не знала… значит, скорее всего, нет. Блин, она даже не помнила, как уходила с работы в четверг ночью.

Она не знала, как долго подпирала собою дверь, но в какой-то момент часы на каминной полке начали свое биение. Именно эти часы стояли в отцовском кабинете, в Гринвиче, старомодные часы от Гамильтон Ко, сделанные из желтой меди, которые всегда били в характерной Британской манере. Она ненавидела эту чертову штуку, но они всегда показывали точное время.

Шесть часов утра. Пора на работу.

Отличный план, но, поднявшись на ноги, Джейн знала наверняка, что не пойдет в клинику. У нее кружилась голова, она чувствовала слабость, истощение. Она просто не сможет ухаживать за больными в таком состоянии; ее все еще дико тошнило.

Черт возьми… нужно позвонить. Где ее пейджер и телефон..?

Она нахмурилась. Ее куртка и сумка для поездки в Манхэттен лежали у гардеробной.

Ни телефона, ни пейджера.

Она потащила свою жалкую задницу наверх, проверить у кровати, но их не оказалось и там. Спускаясь обратно на первый этаж, она миновала кухню. Ничего. Ее наплечная сумка, которую она всегда брала на работу, тоже отсутствовала. Она могла ее оставить в машине на все выходные?

Она открыла дверь в гараж, и зажглось автоматическое освещение.

Странно. Ее машина была припаркована передом. Обычно она заезжала задом.

Еще одно доказательство ее рассеянности.

И конечно, сумка оказалась на переднем сидении, и, ругая себя, она возвращалась в квартиру уже с телефоном в руке. Как она могла протянуть так долго без звонков? Даже с учетом того, что ее прикроют другие врачи, она никогда не терялась более чем на пять дней.

На телефоне было несколько сообщений, но к счастью, все — несрочные. Срочные касались ухода за пациентами, от тех, на кого скинули эту работу, с остальным она разберется позже.

Она вышла из кухни, направляясь прямиком в спальню, когда заметила кружку шоколада. Ей не нужно было прикасаться к ней, чтобы понять, что шоколад остыл, и значит, она могла его вылить. Она взяла кружку, но остановилась у самой раковины. Непонятно почему, но она не смогла вылить его. Оставив кружку на столе, она вернула молоко в холодильник.

Наверху в спальне, она на ходу скинула с себя одежду, натянула футболку и забралась под одеяло.

Устраиваясь под одеялом, она обнаружила, что все тело ломит, особенно внутреннюю часть бедер и поясницу. При других обстоятельствах она бы сказала, что занималась бурным сексом… или забиралась на гору. Но это всего лишь последствия гриппа.

Черт. Колумбия. Собеседование.

Она позвонит Кену Фолчеку чуть позже, повторно извинится и переназначит встречу. Они отчаянно хотели заполучить ее в штат, но не появиться на собеседовании — значит чертовски оскорбить главврача. Даже из-за болезни.

Она ворочалась на подушке, не могла удобно устроиться. Шея была напряжена, и она потянулась рукой, чтобы помассировать ее, и тут же нахмурилась. Спереди, на правой стороне была какая-то болячка, настоящая… Что за хрень? Там были выпуклые шишечки.

Да черт с ним. Сыпь — не новость во время простуды. А может, ее укусил паук.

Закрыв глаза, она приказала себе отдохнуть. Отдых — это хорошо. Отдых поможет скорее избавиться от инфекции. Отдых приведет ее в норму, словно перезагрузит ее тело.

Она начала погружаться в сон, когда в голове возникло изображение мужчины с бородкой и бриллиантовыми глазами. Он смотрел на нее, и его губы шевелились… Я люблю тебя.

Джейн пыталась удержать видение, но неотвратимо ускользала в темные объятия сна. Она пыталась сохранить образ, и проиграла. Перед тем как ее поглотила чернота, она осознала, что на подушку текут слезы.

Ну не странно ли все это?

В тренажерном зале, усевшись на скамью для отжима, Джон наблюдал, как Зи качал бицепсы. Из шума раздавался только тихий звон огромных железных грузов, которые опускались и поднимались. Они молчали, как на одной из прогулок, только без окружающего леса. Разговор предстоял впереди. Джон чуял это.

Зи опустил груз на маты и вытер лицо. Его голая грудь блестела от пота, а кольца на сосках поднимались и опускались в такт дыханию.

Он поднял свои желтые глаза.

«Началось», подумал Джон.

— Насчет превращения.

Океееей… так они мягко перейдут к лессеру. «А что с ним?» показал он знаками.

— Как ты себя чувствуешь?

«Хорошо. Шатко. По-разному». Он пожал плечами. «Ну, знаешь, когда подстрижешь ногти, и пальцы целый день чувствуют себя странно, ну, суперчувствительно? И так со всем телом».

О, что за чушь он несет? Зи давно прошел превращение. И знает, что за ним следует.

Зейдист бросил полотенце и подхватил гантели для следующего подхода.

— Есть какие-то физические проблемы?

«Насколько мне известно — нет».

Зи уставился в пол, чередуя левое предплечье с правым. Левое. Правое. Левое. Казалось странным, что такие тяжелые грузы издавали столь тихий звук.

— Лейла предоставила отчет.

Вот… черт.

«Что она сказала?»

Пожалуйста… только не про душ…

— Она сказала, что вы не занялись сексом. Хотя сначала ты хотел этого.

Мозг Джона ушел в отставку, и он бездумно продолжил наблюдать за повторами Зи. Правое. Левое. Правое. Левое. «Кто еще знает?»

— Роф и я. И все. Но это никого не касается. Я заговорил об этом на случай возникновения физических проблем, если нужно пройти осмотр.

Джон встал и начал неуклюже прохаживаться вокруг, руки и ноги дрожали, равновесие было как у пьяного.

— Почему ты остановился, Джон?

Он посмотрел на Брата, собираясь выпалить нечто, типа «ерунда, беспокоиться не о чем», но с ужасом осознал, что не может этого сделать.

В желтых глаза Зи сквозило понимание.

Мать вашу. Хэйверс все разболтал. Про тот сеанс терапии, когда Джон рассказал о происшедшем с ним на лестничной площадке.

«Ты знаешь», показал яростно Джон: «Ты, блин, все знаешь, ведь так?»

— Да, знаю.

«Этот гадючий терапевт сказал, что все конфиденциально…»

— Копию твоей медкарты отправили сюда, когда началась программа. Стандартная процедура для всех учеников на случай, если что-то случится в зале, или превращение начнется прямо на занятии.

«Кто читал мой файл?»

— Только я. И никто больше не прочтет, даже Роф. Я спрятал его, и только я знаю, где он хранится.

Джон обмяк. Хоть какое-то утешение. «Когда ты прочел его?»

— Неделю назад, когда решил, что в любой момент может наступить превращение.

«Что… что там написано?»

— Абсолютно все.

«Мать твою».

— Поэтому ты отказываешься идти к Хэйверсу? — Зи опустил гантели. — Решил, что парень схватит и потащит тебя на очередной сеанс терапии?

«Мне не нравится об этом говорить».

— Я не виню тебя. И не прошу тебя об этом.

Джон вымученно улыбнулся: «Ты не собираешься обрушить на меня мусор типа «поговорить-вот-что-тебе-поможет»?»

— Неа. Я тоже не любитель поговорить. Не могу советовать такое остальным. — Зи уперся коленями в локти и наклонился вперед. — Вот в чем суть, Джон. Я хочу, чтобы ты был твердо уверен, что эту хрень никто не увидит, хорошо? Если кто-то захочет взглянуть на твое досье, я сделаю так, что они его не получат, даже, если придется изжарить скота к чертям рогатым.

Джон сглотнул неожиданный ком в горле. Деревянными руками он показал: «Спасибо».

— Роф хотел, чтобы я поговорил с тобой насчет Лейлы. Он беспокоится, что после превращения могли возникнуть проблемы с половой системой. Я скажу ему, что все из-за нервов, окей?

Джон кивнул.

— Ты уже мастурбировал?

Джон покраснел с головы до пят, думая, что сейчас лишится сознания. Измерив расстояние до пола, которое казалось сотней ярдов, он решил, что это удачное место для отключки. Вокруг же полно матов.

— Да?

Он медленно покачал головой.

— Сделай разок, убедись, что все в порядке. — Зи встал, вытер грудь и натянул футболку. — Надеюсь, ты позаботишься об этом в течение следующих двадцати четырех часов. Я ни о чем тебя не спрошу. Ничего не скажешь — и я решу, что все в норме. Если же нет, то приходи ко мне, мы разберемся. Договорились?

Эм, не особо. Что, если он не сможет сделать это? «Думаю, да».

— Последнее. Насчет оружия и лессера.

Черт, голова уже шла кругом, а сейчас еще разгребать херню насчет девятимиллиметрового? Он поднял руки, чтобы произнести извинения…

— Мне плевать, что ты носил оружие. Честно говоря, я хочу, чтобы ты был вооружен, когда ходишь в ЗироСам.

Джон ошеломленно уставился на Брата. «Это против правил».

— Я похож на парня, которого занимает такая чушь?

Джон улыбнулся уголками губ. «Не особо».

— Если еще раз наткнешься на одного из тех убийц, сделаешь то же самое. Насколько я понял, ты вытворил там что-то впечатляющее, и я горжусь тем, что ты спас наших мальчиков.

Джон покраснел, его сердце запело в груди: ничто на белом свете не сделало бы его счастливей, ну, кроме возращения Тормента.

— Догадываюсь, ты уже слышал про мой разговор с Блэйлоком? Насчет твоего удостоверения и походов только в ЗироСам?

Джон кивнул.

— Я хочу, чтобы ты придерживался этого клуба, отправляясь в центр, по крайней мере, пару месяцев, пока не наберешься сил. И хотя я похвалил тебя на счет произошедшего прошлой ночью, я не хочу, чтобы ты охотился за лессерами. Услышу об этом, и ты получишь по шее, как двенадцатилетний. У тебя впереди еще полно тренировок, и ты понятия не имеешь, как управлять своим телом. Будешь тупить — погибнешь, и я взбешусь не на шутку. Я хочу, чтобы ты дал свое слово, Джон. Прямо сейчас. Не охотиться на лессеров, пока я не скажу, что ты готов. Ну?

Джон сделал глубокий вдох и попытался придумать наиболее весомую клятву. Все казалось таким неубедительным, поэтому он просто показал: «Клянусь, что не стану охотиться на них».

— Хорошо. Окей, на сегодня все. Иди, придави подушку. — Когда Зи отвернулся, Джон просвистел, привлекая его внимание. Брат оглянулся через плечо. — Да?

«Ты хуже стал думать обо мне? Из-за происшедшего тогда, ну… на лестничной площадке? Только честно».

Зи моргнул. Второй раз. Третий. Но потом, сказал на удивление тонким голосом:

— Никогда. Это была не твоя вина, и ты этого не заслужил. Слышишь? Это — не твоя вина.

Джон поморщился, когда глаза защипало от слез, и отвел глаза, осматривая свое огромное тело, на фоне голубых матов. Несмотря на свой рост, он чувствовал себя коротышкой, как никогда.

— Джон, — прошептал Зи, — ты слышал меня? Не твоя вина. Не заслужил такого.

Джон не знал, что ответить, поэтому просто пожал плечами. Потом показал знаками: «Еще раз спасибо за то, что молчишь. И не заставляешь обсуждать это».

Зи не ответил, и Джон поднял взгляд. И тут же отступил назад.

Лицо Зейдиста полностью изменилось, не только глаза стали черными. Кости казались более заметными, кожа — натянутой, а шрам очень сильно выступал. От его тела повеяло холодом, превращающим раздевалку в морозилку.

— Никто не должен насильно лишаться невинности. Но если это произошло? Тогда придется самому выяснить, как жить с этим, потому что никто иной не поможет. Не хочешь больше продолжать эту вшивую тему — ни слова от меня не услышишь.

Зи удалился, а вместе с ним исчез перепад температуры.

Джон сделал глубокий вдох. В жизни не мог представить, что из всех Братьев он поладит именно с Зейдистом. Ведь они двое не имели ничего общего.

Но он был чертовски уверен, что сохранит приобретенных друзей.