От омеги к альфе

Глава 24. Первые открытия

Война закончилась. Конечно, проблем в мире осталось громадное количество. В том числе и исламская проблема. Многие фундаменталисты, увидев, что их могущественный враг — США повержен, воспрянули духом. Они решили, что наступило их время, и теперь миром будут править они. Что-то нужно делать с Китаем, у которого тоже стали проявляться великодержавные амбиции. Большой вопрос, что делать с Африканскими государствами. Если все оставить на самотек, то они или перебьют друг друга или опять превратятся в дикие племена. Нет, политическую обстановку в мире нельзя выпускать из под контроля. Моя цель — создать единую человеческую расу, пусть состоящую из разных народов, но понимающую свое единство, свою цель. Это в будущем, а сейчас меня тянуло к моим молодым ученым в Академгородок.

Я оставил присматривать за политической обстановкой в мире мой штаб, а сам прибыл к академику Петрову. Увидев меня, он сразу же сообщил мне о потрясающем открытии, которое совершила группа Синельникова. Он взял меня под руку и буквально потащил меня в лабораторию Синельникова, где он сам со своими учеными возились возле какой-то установки. Увидев нас, они подошли и начали восторженно рассказывать о своем открытии.

— Все! — Кричал один — проблема дуализма материи решена.

— Сергей Иванович, — горячо говорил другой, — мы теперь алхимиков засунули за пояс, скоро мы золото из свинца будем делать, вот погодите немного.

Синельников, поздоровавшись с нами, стал объяснять сущность совершенного открытия. Они пробовали воздействовать различными электромагнитными волнами на различные вещества. Разной частоты, разной амплитудой колебаний, разной мощности и интенсивности. Ничего особенного не происходило. И, наконец, аспирант, нет, молодой ученый Чижов Петя, вернее Петр, (Петя, как тебя по отчеству), Станиславович не придумал микшер, прибор для смешивания различных видов электромагнитного излучения. Вот тогда и получилось. Вначале под воздействия излучения из Петиного микшера нам удалось превратить медь в цинк, т. е. 29 элемент в 30-ый. Затем превратили олово в сурьму, т. е. 50 элемент в 51. В обратной последовательности у нас долго ничего не получалось пока Киселев не подал нам идею редуктора, прибора, уменьшающего атомный вес. Вчера мы его испытали и превратили бром в мышьяк, т. е. из 35 элемента в 33-ий. Нужно еще поработать над конструкцией микшера и редуктора и, думаю, мы научимся делать любое вещество, по заказу. Вот только энергии у нас уходит огромное количество.

Петров кивнул головой, да уже несколько раз приезжали из администрации области, жаловались на наше неумеренное потребление энергии, хотя мы оплачиваем излишки потребления по повышенному тарифу.

Я осмотрел установку и пришел в ужас. Все действительно было сделано на коленке, по быстрому. Ребята были так увлечены идеей, что не обращали внимание, как они говорили на мелочи. Я указал им на места утечки энергии, при этом объяснил им основные положения техники безопасности. Затем указал им на то, что они используют много лишней энергии вовне. Предложил сделать электромагнитные линзы, которые бы фокусировали луч. При этом сказал я, мощность потребляемой энергии уменьшиться в 8 — 10 раз. Предупредил, что при больших скачках от одного элемента на другой, может быть выделение огромного количества энергии и её нужно куда-то отводить, иначе здесь все может взорваться. Хорошо, еще, что в экспериментах использовались кусочки материала весом не более 5 грамм. Я предложил им проработать теоретическую основу открытия и сообщить о нем мировому сообществу. Посоветовал только пока держать в секрете устройство микшера и редуктора электромагнитных излучений.

В других лабораториях молодые ученые тоже работали с увлечением и напряженно. Петров пожаловался мне, что ему пришлось заставить столовые научного Центра работать в 3 смены без выходных. Они же, как сумасшедшие, говорил он об учёных, дома почти не бывают. На бутербродах долго не проживешь, вот и пришлось пойти на дополнительные расходы. Я поблагодарил его за заботу о людях.

В одной из лабораторий к нам подошли парень и девушка. Очень уж скромными они мне вначале показались. Они попросили нас посмотреть на результаты их экспериментов. На столе лежал квадратный кусок черной ткани размером 40 на 40 см. Ткань на ощупь была немного грубовата, как на рабочей робе. Мы посмотрели, пощупали материал и уставились на ученых. Мол, ну и что? Парень предложил: — «А вы отрежьте кусочек», и подал нам несколько ножей, ножницы и даже зачем то зубило с кувалдой. Я начал догадываться, в чем дело и предложил Петрову поучаствовать в эксперименте. Он взял ножницы и попытался отрезать кусок материи, но у него ничего не получилось. Тогда он попытался его разрезать ножом, пробить его зубилом, но ничего не выходило. Тогда я предложил завернуть кусок материи в деревянный брусок, подойти к точилу и попробовать ткань на износ. Через 5 минут ткань развернули и не обнаружили на ней никаких повреждений. Мы прикрепили кусок материи скотчем к деревянному щиту, прислоненному к бетонной стене строителями. Я вызвал охранника, взял у него пистолет и с 10 метров выпустил 8 пуль в кусок материи. От выстрелов скотч отвалился, и кусок материи упал на пол. Я поднял его. С куска материи высыпалось 8 пуль, деформированных, но целых. В деревянном щите были видны отверстия от пуль. Мы замерили глубину отверстий — около 2,5 см. Кусок материи был цел. На нем не было никаких повреждений.

— Поздравляю вас с открытием сверхпрочного материала для рабочей одежды. Да и военные вам скажут спасибо за сверхлегкую броню, — сказал я. Только осталось решить маленькую задачу: как кроить этот материал и сшивать его. Как решите ее, — станете миллионерами. Да шучу я, шучу, успокоил я возмущенных ученых. Рассказывайте, как открыли эту чудо материю.

Лена, черноволосая девушка в очках рассказала, что им достался маломощный излучатель, поэтому они начали с облучения биологического материала. Тупиковое направление — заметил я. Затем они исследовали под излучением стекло, древесину и другие предметы растительного происхождения. Один раз на площадке облучения оказался этот кусок материи, только в то время он был не черного, а синего цвета, придавленный с одной стороны стальным бруском, а с другой никелевым. Саша в это время выпросил у соседей микшер и приспособив его к установке включил. Но установка проработала всего около 10 секунд. Опять отключили энергию. Мы подумали, что опыт не удался. Меня немного смутило, что кусок материи изменил цвет, и он стал какой-то более грубый. На бруски металла я не обратила тогда внимания. Я взяла эту тряпку и бросила в ящик. На другой день мне понадобилась вязка, привязать трубку прибора, чтобы не мешала. Я вспомнила про эту ткань, достала и попыталась отрезать от нее полоску, но не тут, то было… Я показала этот кусок Саше, он тоже ничего с ним сделать не мог и отнес ее в спектрографическую лабораторию. Вот результат. Она достала заключение. Из него следовало, что состав тряпочки можно сравнить с составом бронебойной стали с вкраплениями волокон растительного происхождения. На Земле такого материала не существует. А тут и вы подошли, мы решили показать вам, а вы я вижу, не удивились.

— Удивился, удивился, — сказал я, удивился, какие талантливые ученые собрались под этой крышей. Ваше направление исследований считаю очень важным. Вам для работы необходимо выделить отдельный микшер. Попытайтесь сделать материалы различного свойства. Этот не пропускает воздуха и не везде его можно будет применить. Попытайтесь сваривать эти куски материи. Прошить ее вы ничем не сможете. Значит нужно создать особую сварочную машину. Вначале делать выкройки материала, делать их сверхпрочными, а затем сваривать. Или обрабатывать одежду уже пошитой. Попробуйте, поэкспериментируйте.

Вернувшись в кабинет, я сказал Петрову, чтобы он подумал о создании при Центре внедренческого отдела, который на основе открытий ученых будет думать о внедрении их в жизнь. Когда наш центр начнет выдавать абсолютно новую продукцию, ее нужно будет внедрять. Этот отдел должен искать промышленников, которые бы создавали заводы по производству продукции для народа. Вот сегодняшний пример. Открытие и изобретение нужно запатентовать и внедрять его. Это же неизнашиваемая рабочая одежда, разного рода комбинезоны, одежда для туристов, охотников. Это прекрасная одежда для спецслужб, военная форма. Но ученые должны идти дальше. Не их это дело, организовывать производство. Затем я спросил его как у него самого идут дела с научными изысканиями. Он ответил, что пока никак. Организовал научные исследования молодых ученых, оказывал им методическую помощь в исследованиях. Мне бы достать кусочек астероида, кометы, тогда было бы что исследовать.

— А вы не хотите слетать на Марс, к кольцу астероидов и выбрать там кусочек, который вам понравиться, слетать на спутники Юпитера?

— Вы смеетесь, Сергей Иванович. Мы в свое время до Луны не сумели добраться.

— Что Луна, на Луне уже почти все известно. Я вас туда хоть завтра отправлю. А вот Марс, спутники Юпитера. Там есть много интересного. Не хотите возглавить международную экспедицию туда? Это я вам серьезно говорю. Я вытащил из шкафа крупномасштабную карту Марса и развернул ее на столе.

— Смотрите, где бы вы хотели высадиться и что посмотреть, что исследовать? К карте я приложил стопку качественных снимков Марса, сделанных автоматами разведчиками. Петров оторвавшись от карты, с сожаленьем произнес:

— Если бы я сам мог туда слетать? Но отрываться на три года? Да и здоровье у меня не для космонавта.

— Степан Аркадьевич, не прибедняйтесь. Вы в настоящее время абсолютно здоровы. У вас нет необходимости лететь на Марс год туда и год обратно. Мы долетим за 5 суток по земному времени. Путь от Юпитера будет чуть дольше — неделя. Я рассчитываю быть на Марсе 7–8 дней, дней 10 возле Юпитера и около недели в поясе астероидов. Вся экспедиция должна занять около 40 дней. Вас устраивает? Подберите лучших ученых на Земле, кто бы мог нам понадобиться, но не более 15 человек. Национальность не играет значения. Переговоры с ними я беру на себя. А сейчас, Степан Аркадьевич, забирайте карту, фотографии и составьте план исследований, и список мест, где бы вы хотели побывать с указанием координат, а также времени, которое бы вы хотели провести в данном месте. Завтра утром я жду от вас список ученых.

Я шел по весенним улицам Парижа. Стояла прекрасная погода. На бульварах стояли русские офицеры и о чем-то весело переговаривались с молодыми парижанками. Я вспомнил старинные гравюры о пребывании русских здесь же 200 лет назад в 1815 голу. Те же улыбки, только у офицеров не было пышных усов и бакенбардов. Я зашел в старейший университет Франции и спросил где мне отыскать профессора Пьера Лендера. Мне показали на дверь, ведущую на кафедру астрофизики. Профессор уже собирался уходить и я, представившись ему, и передав привет от академика Петрова, с которым тот ранее встречался, пригласил его посидеть в каком-нибудь кафе. Профессор, несмотря на свои 65 лет, оглядывал парижанок и отпускал острые шуточки по их поводу. Сухой, подтянутый, он никак не производил впечатления ученого мужа, погруженного в науку. В уличном кафе я заказал по чашке кофе и сказал:

— Пьер, академик Петров рекомендовал вас как одного из кандидатов в международную космическую экспедицию на Марс, в пояс астероидов и к спутникам Юпитера. Как вы смотрите на это предложение?

— Вы знаете, мсье Федоров, я всю жизнь мечтал о таком предложении. От кого бы оно ни поступило, или от американцев или от вас, русских. Мсье Петров, наверное, запомнил меня по нашим ночным прогулкам по Парижу и по Москве, когда я там бывал на международных конференциях. Но это было около 30 лет назад. А сейчас? Я понимаю, что такая экспедиция продлиться более 5 лет. Он нахмурился, что-то подсчитывая, а затем сказал — не менее пяти лет и 7 месяцев, если учитывать сегодняшнее расположение планет. Кстати, как здоровье академика Петрова?

— Здоровье нормальное. Он готов возглавить научную часть нашей экспедиции. А насчет времени полета особенно не беспокойтесь. Она рассчитана на 40–45 дней по земному календарю. Так что с учетом летних каникул, ваше отсутствие мало кто заметит. Здоровье мы вам подправим. Я вижу по вашим глазам, что вы согласны. Еще одна просьба. Вот список научной группы экспедиции. Кто из них, по вашему мнению, может там пригодиться. Результаты экспедиции станут достоянием всего человечества. Слишком много времени мы возле каждого объекта не можем останавливаться. Возьмем все необходимые пробы, записи. Потом будем подробно разбираться на Земле. Эта экспедиция будет вроде обзорной экскурсии. Вас это устраивает?

— За чей счет будет организована эта, как вы называете экскурсия?

— За счет частного научного Центра, расположенного в Академгородке, руководителем которого и является академик Петров.

Господин Лендер, просмотрев список, вычеркнул из него одного американского профессора, сказав: с этим человеком я работать не буду. Этот высокомерный техасец мало того, что неуживчив в коллективе, но и вор. Ворует чужие идеи не только у своих аспирантов, но и у других ученых. А на каждое обвинение в плагиате, подает иски в суд. Нет, с ним я работать не буду. Если вам нужен специалист этого профиля, могу порекомендовать австрийского ученого из Вены Отто Келлера. Он относительно молод и почетных званий у него пока нет, но как специалист он не уступит американцу.

Такая оценка многого стоила, и я согласился с мнением мсье Лендера.

В начале июня 2015 г. весь состав первой межпланетной международной экспедиции был собран на лунной базе № 6. Все участники экспедиции прошли через медкапсулы и обучающие капсулы и тренажеры, так как их пришлось обучать пользоваться инопланетной техникой, в том числе скафандрами для работы в открытом космосе, условиям работы при невесомости, специальной горнорудной техникой. Программа обучения была составлена ЦУ и ничему лишнему не учила, так как время у нас было ограничено.

По штатному расписанию летный экипаж составлял 6 человек. Я взял 12 человек. Дело в том, что опыта межпланетных полетов не имел никто. В тренажерах мы все конечно летали даже до Плутона, но реальных полетов пока не было. Только тренировочные полеты до 1 500 тыс. км чтобы не заблудились, наверное. Нужно готовить экипажи для новых СКР. Кроме этого я взял 48 пилотов для МКР и СМКР, чтобы они приобрели навыки вождения в поясе астероидов, при посадке на другие планеты и спутники Юпитера. Мы взяли с собой 50 чел космодесантников, обученных на тренажерах работать в открытом космосе для десантирования на крупные астероиды, для организации работы горнопроходческих машин, устройства временных и постоянных баз в безвоздушной среде на спутниках планет и астероидах. Фактически для реальной работы космодесанта. Ну и конечно у нас была научная часть отряда из 15 светил мировой науки. Всего на борту было 125 человек и большое количество различного оборудования.

Отлет на Марс с базы № 6 прошел буднично. Никаких СМИ, никаких журналистов. Только кто-то из пилотов, остававшихся на базе, снял на хорошую видеокамеру отлет нашей экспедиции, снимая большей частью научную группу, известных ученых. При этом он умудрился не снять ни СКР, ни стоявшие рядом МКРы. Мы решили показать эти кадры миру после возвращения экспедиции.

Практика — лучший критерий истины. Это мы все уяснили еще с вузовской скамьи. Поэтому мы взяли в состав экспедиции четыре экипажа пилотов и пять астронавигаторов. Их для простоты называют просто навигаторами. Все пятеро сдали ЦУ экзамены на допуск к астронавигации в солнечной системе. Но теория есть теория, а практика — это святое. В навигаторской мы сделали пять рабочих мест, где наши навигаторы прокладывали различные курсы, т. е. сдавали практические занятия. Наша научная группа все удивлялась отсутствию иллюминаторов на СКР. Все желали посмотреть космос напрямую. Пришлось три места выделить для ученых. Вначале их восторгам не было предела, но затем многим из них наскучило смотреть на звезды. Но один из них — австриец Отто Келлер ходил в навигаторскую каждый день и часами просиживал со шлемом на голове. Однажды он подошел ко мне и спросил, как долго нужно учиться на навигатора. Я ответил, что долго. На навигатора планетных систем — почти три месяца в обучающих капсулах и около месяца на тренажере. На межзвездного навигатора еще 6 месяцев и 1,5 месяца на тренажере. Он высказал желание обучиться на навигатора. Я сказал, что здесь, в космосе это невозможно, только на базе. Кроме этого, ему придется распрощаться с Землей, так как работа навигатора состоит из полётов в космос. На Земле он сможет бывать только в отпуске. Он со всем согласился. Я сказал ему, что, если он хочет, то мы вернемся к этому разговору после возвращения из экспедиции.

На пятые сутки мы приблизились к Марсу. Ученые уже разбились на три группы, которые будут исследовать Марс независимо друг от друга, но поддерживая между собой связь. Так они собирались провести исследования как можно более широкой полосой. Я не возражал. Только на просьбу Петрова посетить хотя бы один из спутников Марса, ответил категорическим отказом ввиду опасности от сильного излучения. О том, что представляют собой Фобос и Деймос я не стал ему говорить. Доступ к гравитационному оружию живым лицам заказан.

Исследования проводились уже четвертые сутки, когда поступило предупреждение о начавшейся песчаной буре в северном полушарии, где в районе кратеров Кассини работала группа академика Петрова. Легкие автономные скафандры, в которых работала группа были рассчитаны на трое суток. Они находились там вторые сутки. Проблема состояла в том, что у МКР, при всех его достоинствах большая парусность. На Земле это было не страшно. Даже во время шторма МКР мог приводниться и уйти на глубину. Здесь же в лучшем случае при эвакуации МКР мог быть повреждён или ударом об скалы, или засыпан песком. Все зависело от силы ветра. СМКР по площади парусности был гораздо удобнее, но на СКР оставался всего один СМКР, но он мог поднять кроме пилота всего двух человек в скафандрах, а их там 5 человек. Вмешался Нулан и запросил точное местонахождение группы. Он сказал, что группа находится в 150 метрах к северу от запасного входа в марсианскую базу. Но там, около 1000 лет никого из живых не было. Группа, даже если доберется, до входа попасть туда не сможет. Тогда летим, сказал ему я и бросился к СМКРу. Чтобы сесть в нужном месте мне пришлось проявить все мои способности пилотирования в песчаной буре. Ничего не получалось. Порывы ветра грозили опрокинуть маленький корабль. Тогда я выскочил из СМКР с высоты около 50 метров, отправил его в автономный полет к СКРу. Не соврал Нулан, когда говорил о возможностях моего нового тела. Я примарсился рядом с группой, чуть ли им не на головы. Собрав группу, я повел ее на юг к скале, возвышавшейся над песками. Эти 150 метров мы пробивались около часа. Ветер с песком постоянно сбивал нас с курса. Наконец мы приблизились к скале. «Ну и где здесь сим-сим?» — спросил я Нулана. Сейчас — ответил он, сканируя рельеф скалы. Наконец и я понял, что он искал: высеченные пирамидки, образующие тетраэдр. Среди высеченной песком породы это оказалось нелегким делом, но наконец, я его увидел и протянул руку, дал сигнал открыться. Но вход не появился, у меня потребовали код допуска. Я назвал его, и скала сдвинулась с места, открывая проход. Я сообщил, что со мной пять человек и, пропустив их, зашел сам. Скала за нами закрылась. Я затребовал схему базы. База была гораздо меньше лунной. По форме она тоже была в виде тора, но одно кольцо на глубине 400 метров. Общий диаметр был около 10 км. Диаметр обода — стандарт — 980 метров. Вместо оси, на глубине около 1 км — термоядерный реактор. В общем, типовая конструкция альфийских баз. Большинство помещений было залито зеленым цветом, часть желтым и всего 4 помещения синим и 12 — голубым. Темнофиолетогого цвета нигде нет, что означало, что никого из живых на базе не было. Но до базы нужно было еще пройти около 4 км, так-как этот вход был запасной и лифтов здесь не было. Но ветра не было, песка тоже. Температура была около нуля градусов по Цельсию, если перевести альфийские меры температуры в наши. Ко мне подошел товарищ Петрова — Пьер Лендер и спросил меня, где мы находимся. Я успокоил его, сказав, что все нормально, я потом все объясню, но нам сейчас нужно срочно пройти около 4 км., чтобы связаться с СКРом, а не, то нас потеряют и начнут поиски, что может привести к ненужным жертвам при таких условиях погоды. Я запросил ЦУ базы подготовить и включить лифты, чтобы быстрее добраться в жилые помещения, расконсервировать дополнительные помещения. ЦУ предупредил меня, что согласно инструкции он впустит нас в жилые помещения после обследования в медкапсулах, которые сейчас расконсервируются. Я попросил передать на СКР мое короткое сообщение, что вся группа академика Петрова находится в безопасности. Искать нас не нужно, что через 2 часа я выйду к ним на связь и все объясню.

После прохождения медкапсул и короткого карантина мы собрались в обеденном зале, Там я объяснил группе, что мы находимся на северной марсианской базе альфийцев, которую они построили более 4000 лет назад по земному календарю. Как вы уже убедились, никакой жизни на Марсе сейчас нет. Около 4 млн. лет назад здесь было достаточно воды, действовали вулканы, и жизнь здесь зародилась, но небольшая масса планеты не смогла удержать оптимальную для жизни атмосферу, моря высохли, космическое и ионизирующие излучения сделали свое дело и жизнь на Марсе прекратилась около 1 млн. лет назад. Но если вы хотите, я покажу вам настоящего марсианина, которого альфийцы нашли случайно при строительстве марсианской базы. Все оживились, и я провел их в музей к стенду, на котором лежал невзрачный кусок песчаника длиной около полусантиметра. Все посмотрели на меня с недоумением. Вот это самый большой марсианин, которого нашли альфийцы на планете. Причем в целом виде. Я показал увеличенные рентгеновские и томографические снимки марсианина, а затем его реконструкцию. Это было существо, похожее на рачка, носящего на себе свой домик, напоминающий песчаник. Его особенностью была сильная конечность снизу, что позволяло ему совершать прыжки для передвижения в пространстве. Ученые также сфотографировали материалы исследования Марса, которые находились в музее и мы вернулись в столовую. Там ко мне подошел академик Петров и прямо спросил:

— Сергей Иванович, зачем вам этот цирк с международной исследовательской экспедицией, если вы и так знаете солнечную систему как свои пять пальцев, если ваши ученые уже давно и качественно изучили ее?

— Степан Аркадьевич, это не цирк. Человечество само должно получить знания, пусть с моей небольшой помощью. Что бы вы сказали, если бы я вам сразу вывалил эти сведения на стол? В первую очередь, вы бы спросили, откуда они и можно ли им доверять? Здесь же вы сами набрали материал, который вы будете изучать на Земле. Говорят, что лучше один раз самому увидеть, чем сто раз услышать. Это так? Во — вторых, альфийские ученые на некоторые детали могли не обратить внимание. Поэтому лучше перепроверить их выводы, вы не находите? Вы уже фотографировали Марс. Ваши земные марсоходы исследовали грунт Марса, бурили, пусть неглубоко, но бурили поверхность Марса. У вас не было только космических кораблей, способных доставить экспедицию сюда и все. Я немного помог вам в этом. Кроме того альфийцы не боги и тоже многого еще не знают. Я думаю, что открытия вашей экспедиции перевернут сознание человечества. Их лучшие умы будут направлены на освоение космоса.

— Извините меня, Сергей Иванович, за резкие слова. Вы спасли нас. Я понимаю, что если бы не песчаная буря, то вы бы и не показали нам эту базу и мы бы чувствовали себя первопроходцами.

— Вы правы. Но вы и есть первопроходцы из расы человечества. Кстати, я здесь тоже в первый раз. На этой базе не было никого более 1000 лет. Так что звание первых людей на планете Марс у нас никто не отнимет.

Песчаная буря усилилась. ЦУ базы сообщил, что такие бури могут продолжаться еще 3–4 недели. На вопрос, как эвакуироваться с базы ЦУ сообщил, что при ее строительстве был предусмотрен такой вариант. На северном полюсе Марса имеется наблюдательная обсерватория, туда песчаные бури не достигают. По крайней мере, ветра там, на порядок бывают тише и оттуда можно свободно эвакуироваться на МКР, но с их базы сейчас МКР выпустить нельзя по погодным условиям. Я связался с СКР. Все группы были уже на борту. Я предложил Комарову завтра утром эвакуировать нашу группу с северного полюса Марса.

За ужином все участники экспедиции обсуждали инопланетные постройки на Марсе. Кое-кто высказывал мнение, что на Марсе все-таки была высокоразвитая жизнь, а альфийцы прибыли на Марс очень поздно и поэтому не застали там жизни. А Пьер Лендер сказал, что он лично видел мираж прекрасного города с минаретами в пустыне Марса. Когда все засмеялись, он обиделся и предъявил нам видеозапись. Странная была запись. Над марсианскими песками в мареве колебался прекрасный город с минаретами и деревьями, напоминавшими пальмы. Мираж был виден всего 27 секунд. Лендер сказал, что он сам не поверил в то, что видел, автоматически заснял мираж, хотел окликнуть остальных, но мираж исчез, поэтому он никому ничего не сказал. А здесь на базе он сам просматривал этот ролик в первый раз. Все ещё раз пересмотрели фильм, да, мираж был. Но что это? Об этом я спросил Нулана. Тот ответил, что это видимо работа Аллаихма, ученого из созвездия Зурона, который был в их экспедиции. Он тосковал по родине и создавал голографические изображения своих родных городов на Земле, рассыпая по пустыне специальные микропесчинки, которые при определенном освещении создавали голографические картины, которые вы принимали за миражи. Вначале они были довольно устойчивыми, но затем время и песок разбросали их и миражи стали довольно редким явлением. Он, как руководитель экспедиции запретил ему и дальше таким образом украшать пустыни, так как много караванов и людей погибло в поисках этих городов. Тогда он решил создать голографии любимых городов на пустынной планете Марс. Но он, Нулан, об этом ничего не знал. Я пока решил не раскрывать этой тайны ученым. Пусть поприсутствует интрига, это же, как острая приправа к блюду.

Вечером ко мне обратился ЦУ базы и сказал, что один из членов экспедиции взял единственный экспонат рачка — марсианина. Он показал запись, и я увидел как Пьер Лендер, когда все разговаривали за столом, отлучился и взял из музея экспонат, положив на его место кусочек песчаника. Я не стал поднимать международный скандал. Я понимал авантюрный склад ума Лендера — привезти на Землю единственного марсианина. Я распорядился автоматам разведчикам изготовить похожий кусочек песчаника и заменить обратно этот экспонат. Сам экспонат убрать подальше, чтобы больше никого не искушать. На следующее утро мы сели в вагончик и доехали до северного полюса, где действительно стояла автоматическая обсерватория. Я вызвал Комарова на МКР, и мы без приключений добрались до СКР. На совещании было решено прекратить исследование поверхности Марса, в связи с неблагоприятными погодными условиями, и двинуться к поясу астероидов.

На меня пояс астероидов произвел гораздо большее впечатление, чем Марс. Каменная река, состоящая из каменюк гораздо больших, чем наша СКР. Но меня интересовали в этой реке совсем не ее размеры, а ее химический состав. Я уже знал, что нужно для ремонта ДКР, какие минералы и какие элементы. У меня был химический состав пояса астероидов, сделанный альфийцами и их автоматами разведчиками, 6000 лет назад. Анализ был сделан по стандартной программе исследования вновь открытых планетных систем. Детального исследования этого кольца не делалось. Об этом мне сообщил Нулан. Поэтому на СКР я взял, много исследовательской аппаратуры и автоматов разведчиков. Исследования я решил провести в нескольких точках кольца по направлению полета к Юпитеру. Вначале было проведено сканирование части кольца, затем часть автоматов разведчиков была выпущена на интересующие участки из МКР, а часть из СКР. Через 12 часов получены предварительные результаты, а еще через сутки окончательные. Ни на одном участке астероидного пояса следов жизни не обнаружено. 60 % астероидов — базальтовые, идет состав базальтов. 40 % металлические с вкраплениями базальта, идет состав металлов, ничего особо интересного нет. Состав минералов. Собираем автоматов разведчиков. Летим дальше. Следующее сканирование и так далее. Вдруг, на пятом выбросе автоматов разведчиков получаем интересные данные. Большое скопление редкоземельных металлов и среди них иридий, антиний и неизвестный на земле еще металл — по альфийски — «гаманиам». Я назвал его по созвучию ганием. Ганий — это 107 элемент в периодической системе Менделеева. Земными учеными он высчитан теоретически. Сплав этого металла с антинием, платиной и цезием является тем самым антинейтринным экраном, без которого нельзя создать ни межзвездного двигателя, ни гравитационных орудий, ни космических межзвездных кораблей. Я посчитал, сколько такого сплава понадобиться для постройки нового ДКР. Количество меня впечатлило. Его нужно было 600 000 тонн. Одного только гания, которого нет на Земле — 120 000 тонн. Правда, на ремонт ДКР альфийцев нужно всего 65 000 тонн. Но ведь землянам нужно иметь и свои ДКРы, штуки четыре, а лучше пять. Анализ же показал, что содержание гания здесь содержится в одной тонне — 10 грамм. Нулан очень обрадовался и сказал, что это богатое месторождения. А у меня засела мысль: — это сколько же времени нужно, и какое количество астероидов переработать, чтобы добыть минимум 700 000 тонн гания.

Мы расширили радиус сканирования, и нашли еще несколько месторождений гания. Но при подсчете это давало внушительную цифру, но недостаточную для задуманного — всего 90 000 тонн. Значит нужно искать другие месторождения. Но это дело будущего. При первоначальном исследовании альфийцами месторождений гания вообще не было обнаружено.

На наиболее богатые астероиды с месторождениями редкоземельных металлов высадился десант, чтобы отработать способы добычи альфийской горнодобывающей техникой, их заводами по обогащению руд. В итоге мы за четверо земных суток загрузились под завязку. Самым ценным для меня грузом было 730 кг гания. Ученые вообще были в восторге. Мы вывозили их на отдельные астероиды, где они высаживались и проводили свои исследования. В районе астероидного кольца мы провели более 10 суток земного времени, а затем двинулись к Юпитеру.

Я уже знал, что на трех спутниках Юпитера альфийцы в свое время построили 3 базы: на Ганимеде, самом большом спутнике Юпитера, на Каллисто и на Европе. На Европе сила притяжения чуть меньше чем на Луне. Все базы были построены по альфийским типовым проектам. Самая большая — на Ганимеде. Я не стал делать из этого тайну для своих спутников и наш СКР сделал посадку в ангаре базы на Ганимеде.

Ученую часть нашей экспедиции, больше всего, впечатлил сам Юпитер, самая большая планета в солнечной системе. При этом она и вращается вокруг своей оси быстрее всех, у него сутки составляют всего 9,9 земных часов. Газовый гигант таил в себе немало загадок. Не менее загадочными были и многочисленные спутники Юпитера. Один Ио чего стоит со своими серными вулканами. Ученые только двое суток составляли краткосрочную программу исследования Юпитера и его спутников. Когда они принесли ее мне, я рассмеялся. Ваша краткая программа рассчитана минимум на 5 лет работы по земному времени, а если вы составите более подробную? Двое ученых выступили и согласились остаться здесь минимум на год. Я отказал им, разъяснив, что данная экспедиция обзорная. По возвращении на Землю я предлагаю им подготовить новый состав экспедиции с более конкретными задачами исследований, увеличить количество ученых специалистов в экспедиции и тогда, в будущем 2016 году мы отправим сюда полноценную научную экспедицию минимум на полгода. Сейчас же я предложил им, за оставшееся время, посетить самые интересные с их точки зрения спутники Юпитера Ученые с этим мнением согласились.

Возвращение на Землю первой межпланетной международной экспедиции произвело фурор. Все газеты печатали фотографии маститых ученых, совершивших подвиг во славу человечества. Только один момент принес огорчения Пьеру Лендеру, когда при прохождении карантина на лунной базе № 6 сработала система биологической защиты. Было объявлено, что в его вещах был обнаружен какой-то биологический объект неизвестного происхождения, который был автоматической системой базы уничтожен. Основная часть собранных анализов и экспонатов осталась в распоряжении научного Центра. Часть была отдана ученым, которые принимали участие в экспедиции. Журналистов и публику волновало несколько вопросов. Что за корабль, который за 42 дня смог побывать на Марсе, в поясе астероидов и на спутниках Юпитера, не блеф ли это? Однако мнение известных ученых мира было единодушным: нет, не блеф. Ученые НАСА подтвердили передачу с марсохода, которую они вначале восприняли как чью — то шутку. В один прекрасный день «уснувший» марсоход вдруг ожил и вновь стал подавать сигналы. Это ученые экспедиции разыскали его, сменили аккумуляторы, поставили на ровную площадку и включили. Затем они попозировали перед объективами марсохода, передали привет и удалились. Ученые ответили на этот вопрос, что летали в космос они на корабле внеземной цивилизации, кстати, очень комфортном. Устройства этого корабля они не знают. Они также пояснили, что и на Марсе, как и на Луне, на Ганимеде, Каллисто и Европе имеются базы инопланетян, на которых они останавливались. Но больше всего они рассказывали о том, какое впечатление на них произвел ближний космос.