Глава 14. На канате


Больше всего неприязни люди испытывают к тем, кто им бескорыстно помог. А уж если мужчина оказался слабее женщины, как такое перенести…

Когда я лезла через загородку, путаясь в своей юбке, меньше всего я думала о потеплении отношений с сокурсниками. Но и того холода, которым меня окатили на следующий день, я не ожидала.

Прямо-таки возникло желание огоньком вдарить по ледяной корке взглядов, просто так, чтобы согреться.

Из четверки, запечатлевшей ящеров кроме меня, только Дэн смотрел на меня по-прежнему дружелюбно. Остальные трое принимали поздравления с видом героев, отразивших атаку демонов. Не удивлюсь если ещё через пару дней история будет звучать как: наглая выскочка оттолкнула одного из пяти и отняла у него ящера вместе с возможностью попасть на боевое отделение. Да, а ещё и чуть не разрушила щит, подвергнув опасности всех остальных.

Мне не было наплевать на мнение окружающих. Есть разница между ты одна, и ты одна среди людей. Как я ни хорохорилась, как не пыталась принять равнодушный вид, а на душе было тяжело.

Три года назад в городке, соседствующем с обителью, дал представление бродячий цирк. За три часа я увидела больше чудес, чем за всю предыдущую жизнь. Фокусники, жонглёры, акробаты, метатель ножей.

И канатоходец.

Между ратушей и домом богатого купца натянули трос. На высоте трёх этажей человек шёл по ниточке. Я не дышала, пока он делал первые шаги, а потом поверила в это маленькое чудо и почти успокоилась. И тут порывы ветра, очень неожиданные, один, другой, третий. В нашей местности погода меняется постепенно, без сюрпризов. А тут словно кому-то наверху не понравилось, что простой смертный смеет идти по воздуху, а не по земле. Канатоходец закачался. Все ахнули. Несколько мгновений борьбы, а потом он поймал ветер, почувствовал и пошёл ещё увереннее, чем прежде, раскачиваясь, отклоняясь то в одну сторону, то в другую. Он справился, он дошёл.

Вчера я была в восторженном состоянии после запечатления. Кора пыталась мне что — то объяснить, привести в чувство. Говорила, что женщина не может учиться на боевом отделении, что никогда ещё девушки не ездили на ящерах верхом, что у меня будут сложности. Я понимала слова, но не суть. А сегодня проснувшись пришла в себя и поняла, что я натворила. Я только-только начала привыкать к Академии, лавировать между шпильками Леры, настороженностью своих сокурсников, почтительным отношением одних преподавателей и пренебрежительным других.

А теперь я на канате под порывами ветра.

Кто просил меня лезть на помощь? Как теперь выкручиваться? Ящера уже не передать другому человеку. Да и сама мысль об этом вызвала у меня болезненное ощущение.

Да и не требуют от меня такой жертвы. Вроде магистр хоть и удивился, но принял как данность мою связь с Рокси. И в то же время сам по себе магистр не вызывал у меня доверия.

Я зависла над пропастью, ещё не понимая, откуда дунет в следующий момент.

Первый порыв прилетел от Леры:

— Мастер Грет, вы не могли бы отсадить её из — за нашего столика туда, где ей место?

Я только что вошла в столовую, Лера ещё не видит меня. Инспектор, он же куратор, стоит ко мне спиной, скрывая от возмущенной красавицы.

— И где же ей место? — голос куратора способен заморозить любого, кроме разгневанной брюнетки.

— Среди тех, от кого несёт навозом, — Лера машет рукой в сторону длинных столов, — по утрам она чистит свою ящерицу, а потом является сюда и портит нам аппетит.

В этот момент я выныриваю из-за спины куратора. И Лера наконец-то замечает меня. Она фыркает и вздёргивает нос, демонстрируя полное отсутствие смущения.

— В самом деле, господин куратор, я тоже хотела вас об этом попросить, — мило улыбаюсь я: — Запах навоза не столь сногсшибателен, как нежные дамские духи. Боюсь перепутать компот с одеколоном.

— Вот видите, эта деревенщина хамит мне.

— Поэтому она и будет сидеть здесь, пока не научится манерам и деликатности у вас, леди.

Что это сейчас было? Над кем издевается наш куратор?

Лицо Леры покрывается красными пятнами, она шипит:

— Я этого так не оставлю, — и совершенно неизящно плюхается на стул.

А я спокойно усаживаюсь напротив неё. М — м-м, да сегодня творожники: пышные, с поджаристой корочкой.

После Лериного выпада, я решаю не заморачиваться с этикетом. Мы деревенщины привыкли по-простому. Оглядываю стол и вижу божественное варенье из альвы. То, что надо. Щедро накладываю его на творожник, подцепляю вилкой огромный кусок и впиваюсь зубами. Обалденно. Это лучшее, что я ела в жизни. Приоткрыв глаза вижу, как Лера с возмущённо выпрямленной спиной, аккуратно нарезает творожник ножичком, накалывает на вилку крохотный кусочек и манерно, оттопырив мизинчик подносит ко рту. Само великосветское изящество. Так и голодной можно остаться.

— Видела магистра Рэйнера? — это появилась с опозданием Тери.

— Он придёт? — оживляется Лера.

— Уже. К нему приехал, — Тери стреляет глазами в сторону входа.

— Кто? О! Какой мужчина.

Мне очень хочется повернуться. Но неудобно. Опять Лера подумает, что я пялюсь на её красавчика. Да и с самим магистром взглядом лучше не встречаться. Он настолько самоуверен, что даже не усомнится в моем к нему неравнодушии.

В этот момент мне попадается творожник с бледной корочкой. Я недолго колеблюсь, вилкой ставлю недостаточно прожаренную лепёшку на ребро, зажигаю огонёк на указательном пальце и направляю тонкий язычок пламени так, чтобы он обтекал творожник со всех сторон. Короткое «пых», Лера вздрагивает от неожиданности, но я получаю то, что хотела. Любуюсь цветом своего творения и вдыхаю аромат, не замечая, что мы уже не одни.

— Эффектно, — звучит над моей головой голос Рэйнера, — но глупо. Ты бы поберегла энергию, Рыжая, она тебе пригодится на тренировке.

Он наклоняется так близко, что я чувствую его дыхание на макушке:

— Не думай, что я стану нянчиться с тобой из-за того, что ты женщина. Боевое отделение, это не танцульки.

На губах Леры появляется язвительная улыбка. Меня поставили на место, хоть и не при всех.

Но мне уже не до неё и не до того, чтобы держать лицо.

Новый порыв ветра. Моё сознание раздваивается, или нос нагло врёт. Сквозь запахи еды, Лерины благовония и тяжелый дух магистра мне мерещится кедр и можжевельник, и ещё тот самый пряный терпкий аромат, которого здесь просто не может быть.

Магистр Рэйнер выпрямляет, голос его теперь звучит высоко надо мной:

— Познакомьтесь, девушки, прибыло долгожданное подкрепление. Магистр Румер поможет мне тренировать новобранцев… и новобранку. Представляешь, Рум, впервые за все годы у нас дама на боевом.

И я уже не удивляюсь, когда в многоголосый шум столовой вплетается знакомый хрипловатый голос.

— В Предгорье женщина-воин не редкость, сам знаешь.

Мои мурашки на этот звук начинают уже привычный галоп по спине. Плохой из меня канатоходец.

— Но не в столице, здесь это в диковинку.

— А у вас в Предгорье тоже принято обсуждать человека, словно его тут нет? — не выдерживаю я, резко поворачиваясь и решительно глядя в синие глаза. Он не заставит меня стушеваться.

— Дерзкая, — с удовлетворением заключает магистр Рэйнер.

— Ну вообще-то девушка права. Мог бы и представить, — не поддерживает его тон мой знакомый незнакомец.

Загрузка...