Отцы и дети [СИ]

6

В дверь, украшенную табличкой «Т. М. Риддл, заведующий отделением», вежливо постучали.

— Сэр, разрешите побеспокоить?

— Входите! Что у вас? Срочное что-нибудь?

— Да понимаете, наплыв такой… после финального матча, что мы не справляемся. Не согласитесь принять пациента?

— Вы же знаете, что с переломами, проклятиями и пустыми черепными коробками — это не ко мне, там нечему страдать, — рассеянно ответил Том, листая толстенный справочник. Вовсе не волшебный. — Хотя нет, с проклятиями можно. Темномагическими, а не этими дурацкими сглазами, от которых малиновая шерсть в носу растет.

— Конечно, знаю, сэр, но там женщина с маленьким ребенком ждет уже часа три, а мы… — служитель клиники Мунго виновато развел руками.

— А что с ребенком?

— Да поди разбери… Мать говорит, жалуется на головные боли, по ночам плохо спит, кровь носом часто идет…

— Так что ж вы тянули, бестолочи? — вежливо спросил Том и поднялся во весь свой немаленький рост. — Это же как раз по моему профилю, а вы маринуете пациентов который час в этом дурдоме, который по недоразумению называется приемным покоем! Заавадить бы вас всех к такой-то матери, да где другой персонал возьмешь? Желающие что-то в очередь не выстраиваются…

Старший целитель Риддл частенько сулил бестолковым и нерасторопным подчиненным кары небесные и Аваду Кедавру, и почему-то, если в кару никто не верил, то в Аваду — очень даже. Поговаривали шепотом, случалось ему использовать и ее, и другие непростительные, ох, случалось, на войне, к примеру, и, если что, рука у Риддла не дрогнет…

— Пригласите их в мой кабинет, — велел он, — я приду через пару минут.

Сунув бумаги в сейф (тот довольно клацнул зубами), Том накинул обычный медицинский халат поверх джемпера (мантиями он был сыт по горло, соглашаясь напяливать эти балахоны только на торжественные мероприятия, но молодому светилу прощались такие вольности) и перешел в соседнее помещение.

Навстречу ему поднялась высокая худая черноволосая и черноглазая женщина непримечательной наружности, с лицом длинноватым, костистым и не слишком приветливым, если не сказать угрюмым. Ребенок, мальчик лет четырех, был похож на нее как две капли воды, не считая носа — тот явно достался ему от другого родителя. Оба выглядели какими-то неухоженными и подавленными.

— Старший целитель Риддл, — отрекомендовался Том, — что беспокоит, миссис?..

— Снейп, — коротко представилась та и, глядя в пол, пересказала всё то же самое, что Том уже слышал от служителя.

— Ага… Вы присаживайтесь, а я, с вашего позволения, потолкую с мальчиком.

— Он ничего не скажет, — покачала головой женщина. — Он даже мне не говорит, в чем дело: напугал его кто-то или сон скверный приснился, или еще что… Молчит, и всё тут!

— А, это дело поправимое, — жизнерадостно ответил Том. — Только мне нужно ваше информированное согласие на обследование. Не беспокойтесь, ничего сверхъестественного и темномагического, самая обычная процедура.

— Да, я знаю, вы специалист в области ментальной магии, — сказала вдруг она. — И очень удивилась, когда вы согласились принять нас.

— А некому больше, — пояснил он. — Там толпа квиддичных фанатов с травмами разной степени тяжести, причем те, кого уже вылечили, норовят продолжить прямо в палатах. Вот весь персонал и бросили на усмирение, подавление и излечение, пока они нам всю клинику не разнесли… Ну что ж, приступим?

Он присел на корточки перед мальчиком — тот ответил ему угрюмым взглядом.

— Как тебя зовут? — спросил Том. — И что с тобой случилось?

— Сев, — перебила мать.

— Северус, — упрямо поправил тот. — Ничего не случилось.

— Превосходно… А вы, мэм, не вмешивайтесь, а лучше — удалитесь в коридор, при вас он точно говорить не станет. И не беспокойтесь, я умею обращаться с малолетними хулиганами, — тут он ухмыльнулся, вспомнив приют и Хогвартс, — а ваш отпрыск на хулигана что-то не похож.

Миссис Снейп вышла, поминутно оглядываясь, а Том поднялся, взял мальчика подмышки и бесцеремонно посадил на свой стол, прямо на бумаги, чтобы сильно не нагибаться.

— Так-то лучше, — сказал он. — Твоя мама сказала, у тебя часто идет носом кровь и болит голова, так? Киваешь, уже хорошо… Ты подрался с кем-нибудь? Или упал и ударился? По перилам там катался или просто на улице грохнулся — и лбом о бордюр?

Тот помотал головой.

— И не дрался?

— Ну так… немножко, — подал наконец голос мальчик.

— Уже легче… Да уж, хорошо, ты вообще разговаривать умеешь, а то так вот доставят человека, а он даже мычать не в состоянии, — невольно припомнил Том отца. — Продолжим… Сейчас болит где-нибудь?

Мальчик снова помотал головой.

— А это что? — тот ткнул пальцем на несколько темных пятнышек на одежде ребенка. Кто другой бы не заметил, но у Тома было превосходное чутье на кровь. — И откуда?

Тот молчал.

— Что, даже не скажешь, мол, соусом капнул? Врать не любишь, а потому молчишь? — понял Том. — Н-да, интересный ты экземпляр! Ладно, давай посмотрим, что там с тобой такое, а то, знаешь ли, такие симптомчики в столь юном возрасте — не к добру. И вот что: мама давала тебе какие-нибудь лекарства? Тьфу ты, зелья, вечно путаюсь…

Хорошо еще, Том Риддл слыл весьма эксцентричным человеком — многие блестящие профессионалы именно таковы, — а потому на медицинской кафедре все считали, что он именует зельями новинки фармакологической продукции в порядке шутки.

«Жизнь слишком коротка, — приговаривал Том, перемещаясь из клиники Мунго в маггловскую больницу, — нужно успеть всё, а то пока еще я придумаю, как достичь бессмертия!»

За это ему, кстати, тоже влетело от отца: когда Том явился похвастаться новым достижением на почве лечения тяжелых черепно-мозговых травм и их последствий, прежде считавшихся необратимыми, Риддл-старший спросил не без иронии:

— Ну а когда ты добьешься бессмертия? Ты же собирался, помнится!

— Бессмертие теоретически достижимо, — преспокойно ответил Том. — Есть, например, философский камень, но он дает условную вечную жизнь: перестанешь принимать эликсир — и привет, на тот свет! Не сразу, но… Второй способ слишком уж неаппетитный, даже рассказывать не стану. Да и, пишут, ничем хорошим для экспериментатора такие опыты не заканчиваются, а я себе дорог в первозданном состоянии… Вдобавок, папа, ты ошибся: я собирался добиться не бессмертия, а победы над смертью. Это чуточку разные понятия… И, в общем, я на пути к этому.

Риддл-старший посмотрел, как тот крутит на пальце тяжелый перстень с простым черным камнем, припомнил, где и у кого видел эту драгоценность, и грязно выругался.

— Как ты…

— Это моё законное наследство, — ответил Том, увернувшись от просвистевшего мимо пресс-папье. — Ты что, не знал: дед Марволо помер, а дядюшка Морфин доигрался со змеями!

— Так. Подозреваю, это твоих рук дело!

— Можешь не верить, но на этот раз я абсолютно ни при чем, — заверил Том. — Я вообще во Франции был в тот момент.

— А что тебе мешало приказать змее заранее?

— То, что второй приказ отменяет первый, и дядюшке, изловившему очередную несчастную гадюку, ничто не угрожало.

— Другой змее… — с намеком произнес Риддл-старший, но Том так ни в чем и не сознался. Сказал лишь, что зашел на похороны дядюшки, не обнаружил кольца на пальце усопшего, после чего вытряс семейную ценность из вороватых служащих погребальной конторы. — И зачем тебе этот булыжник?

— А у него крайне замысловатые свойства, которые еще исследовать и исследовать, — ответил Том. — Теоретически, он может возвращать мертвых, но это, как по мне, неважная идея. Разве что криминалистам пригодился бы — допрашивать тени усопших! Но это бесперспективное направление…

— А какое — перспективное?

— Ну папа, сам подумай! Я же работаю с людьми, которые всё равно, что мертвы! Если не вдаваться в специальную терминологию, то у них вот тут, — Том выразительно постучал себя по лбу, — ничего. Оно куда-то подевалось, но я думаю, что научусь это что-то возвращать, когда окончательно разберусь, как использовать камень. И сделаю так, чтобы это смог повторить кто-то другой, но уже без камня!

Риддл-старший вздохнул и смирился, попросив только не устраивать зомби-апокалипсис в отдельно взятом Лондоне или где там Том ставит эксперименты…

… -Ну, так давала тебе мама зелья или нет? — вернулся к реальности Том.

— Да. Она сама их готовит, — ответил мальчик и добавил с заметной гордостью: — Она была лучшей на курсе!

— Но что именно, ты вряд ли знаешь?

— Почему это? Знаю, мама меня учит!

— Ну тогда ты должен знать: прежде чем прописать тебе что-нибудь, мне нужно знать, что ты принимал раньше. Кое-что нельзя смешивать. И двойную дозу тоже пить нельзя, так и отравиться можно. Или мне у нее самой спросить?

— Не надо, сэр, я скажу… — мальчик подумал, нахмурив лоб и довольно связно объяснил, чем его поили.

— Ага, общеукрепляющее, тонизирующее, кроветвор… а вот это зря, если у тебя сосуды слабые, с этим нужно быть поосторожнее, — пробормотал Том. — Может, и кровотечения у тебя от этой самодеятельности… Ладно, займемся обследованием. Не бойся, больно не будет, если только щекотно.

Мальчик ничего не ответил, когда Том взял его за руку, потом положил руку на голову, прислушался к своим ощущениям и нахмурился. То, что ему удалось диагностировать, было, мягко говоря, не слишком хорошо.

— А вот теперь, — сказал он, — может быть немного неприятно. Посмотри мне в глаза.

Тот моргнул, и перед Томом пронеслись картинки: вот крючконосый мужчина кричит на съёжившуюся женщину, а черноволосый мальчик плачет в углу… Снова крики, только теперь женщины рядом нет, а мужчина нависает над ребенком, огромный, страшный, глаза налиты кровью — он явно нетрезв, а мальчик не понимает, что сделал не так… Короткий удар — мальчик отлетает в сторону, больно ударяется о дверцу шкафа, и… пустота?

Тут ребенок дернулся так, что едва не свалился со стола, и разорвал зрительный контакт.

— Ого! — с уважением произнес Том. — Это кто тебя научил закрываться, тоже мама?

— Что?..

— То, что я делал сейчас, называется ле-ги-ли-мен-ция, — раздельно сказал Том, уперев кончик пальца в лоб мальчика. — Не буду скромничать, я достиг в ней изрядных высот, и, чтобы увидеть чужие воспоминания и мысли, мне не нужно прилагать особых усилий, особенно если это ребенок вроде тебя. А вот у тебя, если мама тебя ничему подобному не учила, отменные природные щиты. Окклюменция — редкая способность, это нужно развивать и усиливать, пригодится в жизни!

Тот поморгал, осмысливая сказанное, потом тихо сказал:

— Я просто не хотел, чтоб вы видели… иначе…

— Иначе — что? Я врач, вообще-то. Понятие врачебной тайны тебе знакомо? Ясно, не знакомо… — Том тяжело вздохнул. — Ладно, вернемся к твоим воспоминаниям. Мужчина, я полагаю, твой отец? И он, видимо, наподдал тебе сгоряча и велел не говорить матери? А почему?

— Потому что… — губы у мальчика задрожали, но он упрямо сжал их и продолжил после паузы: — Они опять будут кричать. Он ненавидит магию, а я тогда… и он сказал, если я еще раз сделаю это в доме… или пожалуюсь маме…

Том невольно присвистнул. Вот так поворот!

— А как ты скрыл от мамы следы? Ты же здорово ушибся, я видел.

— Я знал, где у мамы какие зелья, — серьезно ответил тот. — Следов не осталось, вот она и не узнала…

Том с размаху закрыл лицо рукой, чуть не разбив себе нос фамильным перстнем:

— Вот кто самодеятельностью занимался, а вовсе не она! Ну ты даешь, Северус! А если б траванулся насмерть?

— Нет. Я говорю — я всё знал. И мама мне давала кое-что раньше, когда я просто ушибался или падал…

— Просто! Сравнил… А ну, отвечай, ты тогда сознание терял? Голова потом кружилась? Тошнило?

Мальчик кивал, шмыгая носом.

— Ну, картина ясна… — пробормотал Том.

— Не говорите ей, сэр! — вцепился тот в его халат. — Просто полечите меня, и всё, и…

— Ага, до следующего твоего выброса, за который отец тебя из окна выкинет? Со сломанной шеей, знаешь ли, сложно зелья искать… Ладно, только не вздумай реветь! Я придумаю что-нибудь, — вздохнул Том. — Посиди пока тут, я сейчас. Держи вот книжку, что ли…

Он помолчал, собираясь с мыслями, и вышел. Миссис Снейп снова встала ему навстречу, глядя с заметной тревогой.

— Могу утешить, мэм, — произнес Том, выдержав паузу. — Жить ваш сын будет, особенно когда мы окончательно вылечим его малюсенькую закрытую ЧМТ и прочую ерунду вроде сотрясения мозга, а также избавим от последствий неумеренного и бесконтрольного употребления зелий.

— Что?..

— А вот с вами, мэм, мне нужно поговорить, и очень серьезно, — продолжил он, подхватывая ее под локоть и увлекая в соседний кабинет. — Вернее, говорить буду я, а вы выскажетесь потом, если захотите. Присаживайтесь.

Она осторожно присела на краешек стула, глядя с заметной тревогой.

— Каким образом вы вышли замуж за маггла, я спрашивать не буду, дело это житейское и меня не касается, — просто сказал Том. — А вот жестокое обращение с ребенком — еще как. Видите ли, как старший целитель Риддл я могу только вылечить его и отпустить с миром, а вот как профессор Риддл, почетный член всевозможных обществ защиты, вполне могу добиться изъятия вашего сына из семьи. А уж если совместить две мои ипостаси…

— Я никогда… — вскочила миссис Снейп. Бледное лицо ее от гнева раскраснелось и сделалось вполне симпатичным.

— Не вы, — Том сел за свой стол и сцепил кончики пальцев под подбородком. — Ваш супруг. Эта травма — его рук дело. Вероятно, она была причинена по неосторожности, что не исключает повторения таких инцидентов, возможно, с летальным исходом. Маленькому ребенку много не нужно, а ваш муж, как я видел, будучи в гневе и в подпитии, себя не контролирует.

На этот раз женщина побелела, как полотно, и осела обратно на стул.

— Вы уверены? — глухо спросила она.

— Конечно. Я же легилимент. Могу поискать думосброс, покажу вам, как это было. Хотите?

Она помотала головой точно таким же жестом, как ее сын.

— Вы желаете сказать, что не подозревали о склонности вашего супруга к рукоприкладству? Вы-то ладно, вы взрослая дееспособная волшебница… Кстати, что мешало вам его немного… гм… усмирить? — с любопытством спросил Том, будто позабыв, что его это не касается.

— И что, держать его под Империо? — неожиданно огрызнулась она. — Или поить чем-нибудь? Запугать? Тогда он совсем озлобится и уж точно отыграется на Севе, а вдобавок… Это же будет не он!

— Гм… исчерпывающе. Ну что ж, у всех свои пристрастия, а говоря попросту — любовь зла, — ухмыльнулся Том. — Но, повторюсь, вдвоем вы там можете хоть на голове стоять, хоть с крыши друг друга сбрасывать, хоть в розовых слоников превращать, с этим пускай полиция и аврорат разбираются. Но как вы намерены оградить сына от избиений? А они еще последуют, уверен: Северус сознался, что его отец ударил его за магический выброс. Вас, очевидно не было дома… Так вот, я опасаюсь, это был не первый такой случай, но тогда, возможно, дело ограничивалось криком или шлепками, но… звоночек прозвенел.

Она слушала молча, а Том после паузы и добавил:

— Сдается мне, если ваш супруг не покалечит или не убьет сына до его совершеннолетия, тот потом отплатит с лихвой. Знаю я такие характеры, сам такой… Хотя можно и без волшебства обойтись, мне ли не знать! Перерезать глотку спящему пьянице даже ребенку под силу. А учитывая то, что он уже разбирается в зельях, то может и подлить любящему папаше что-нибудь этакое… И вот за это ему, кстати, ничего не будет: поди знай, какую отраву купил пьянчуга с рук в подворотне! Стоит Северусу это осознать…

Том выразительно развел руками. Конечно, он сгущал краски, но иногда это приходилось кстати: с его-то убедительностью склонить человека к выгодному решению было проще простого. А мальчика упускать не хотелось: он явно был небесталанен (а Том уже давно старался не упускать из вида талантливую молодежь), да только вот с родителями ему не очень повезло. Мать — еще куда ни шло, а папаша… Как бы и впрямь не угробил юное дарование!

— И что мне делать? — после долгой паузы произнесла миссис Снейп. — Тобиас и раньше был вспыльчив, а после того, как начал прикладываться к бутылке, с ним сладу не стало!

— Я откуда знаю, что вам делать? Я не нарколог, своего мужа лечите сами. Кстати, откуда у него такая ненависть к магии?

Она промолчала.

— Ясно, околдовали, — удовлетворенно кивнул Том. — Так, чуточку, а потом он узнал, в чем дело и взбеленился? Знакомое дело, моя матушка так же поступила. Хм, мэм, да у нас с вашим сыном много общего! Правда, мне-то с отцом повезло, хоть он и сбежал…

— И это вы называете — повезло? — нахмурилась она.

— Ну да, он же меня воспитывал, — пояснил Том, не вдаваясь в подробности. — Матушка-то умерла. А ваш благоверный, интересно, почему еще не смазал пятки?

— Я обещала, что никакого колдовства в доме не будет, — опустив глаза, ответила миссис Снейп. — Но иногда потихоньку что-то чиню или… так, чтобы не забыть. Тобиас замечает и выходит из себя. А Сева вдобавок не всегда возможно проконтролировать! Ну и Тобиас злится, что сын тоже родился волшебником…

— И вдобавок, я полагаю, вы домохозяйка и существуете на его заработки? Или у вас имелось приданое?

Она покачала головой:

— Родители отказали мне от дома, когда узнали, с кем я связалась.

— А пойти работать вам в голову не приходило? Мальчик уже не такой маленький, можно было бы отдать его в сад, да и школа не за горами!

— За сад тоже нужно платить, — тяжело вздохнула она. — Да и кем я могу устроиться у магглов? Посудомойкой, уборщицей… да, я так и делала, пока Сев не родился. А потом его не с кем было оставить, затем пошли выбросы… Надо было научить его хоть как-то сдерживаться, но у него не всегда получается, сами понимаете.

— М-м-м… дайте подумать… — Том выразительно приставил пальцы к вискам. — Он обмолвился, что вы были лучшей на курсе, видимо, блистали в зельеварении?

— И не только, но в нем — особенно, — вдруг улыбнулась миссис Снейп. — Слагхорн меня всегда отличал и страшно оскорбился, узнав, что я не намерена продолжать его дело, а выхожу замуж. Я ему буквально в душу плюнула…

— Но вы ведь не совсем забросили свое ремесло, раз варите что-то дома тайком?

— Ну да… возможностей не так много, но кое-как справляюсь.

— Тогда отчего бы вам не устроиться зельеваром в Мунго? Уж с простыми вещами вы точно справитесь, а дальше вспомните ремесло. У нас вечная нехватка персонала, — пояснил он, — я как раз сетовал на это перед вашим визитом. Очереди желающих работать здесь наблюдали? Нет? Ну вот… по-моему, отличный вариант, а платят всяко больше, чем поломойкам у магглов!

— Да, но… куда я Сева дену?

— Тут детей хватает, пусть общается. Или при вас будет, он ведь и так наверняка постоянно при вас обретается?

— Я стараюсь заранее научить его чему-то, ему так легче будет в школе, — тихо сказала миссис Снейп. — Он, как услышал о факультетах, решительно заявил, что непременно попадет на Слизерин, как я, а какое там отношение к полукровкам, вы слышали, наверно?

— Если вы забыли, я сам полукровка и учился на Слизерине, — вежливо напомнил Том. — Как видите…

Он обвел широким жестом стены, сплошь увешанные почетными грамотами и собственный бюст с ворохом наград на шее, как волшебными, так и маггловскими.

— Не пропал, — довольно улыбнулся Том. — Хотя и смылся из школы на войну, не закончив обучения. Словом, миссис Снейп, вы пока посидите и подумайте о возможных перспективах, а я пойду займусь вашим сыном. Я бы занялся с ним легилименцией и окклюменцией, у него есть все задатки для этого, — выпустил он парфянскую стрелу и стремительно вышел, не желая слушать очередное «да, но». Ох уж эти женщины! И что у них в головах?

В свои годы (впрочем, не такие уж солидные что для мага, что для маггла) Том еще не был женат, говорил, что всегда успеется, а пока ему недосуг заниматься такой ерундой. Вернее, подруг-то у него хватало, в основном среди обычных женщин, а отцу он говорил, что хочет жениться по расчету. Главное, рассчитать правильно!

Риддл-старший, тоже живший холостяком, давно махнул рукой на выкрутасы сына, поскольку остановить его не взялся бы даже Визенгамот. Пробовал как-то, упирая на нарушение Статута о секретности, на что Том нахально заявил: «я ничего не нарушаю, я един в двух лицах. Спросите у моих маггловских коллег о волшебстве, увидите, что они вам ответят и куда пошлют! И вообще, грань между наукой и магией настолько тонка, что трудно понять, когда одно переходит в другое. За точность цитаты не поручусь, но смысл именно таков. Один умный человек сказал. Не волшебник». Тут он насладился реакцией зала и добавил: «А попробуете мне еще что-нибудь вменить, я вообще оставлю пост, и вертитесь со своей клиникой, как хотите! А у меня наконец появится время для изучения неизведанных областей знания».

На этом месте пресловутый Дамблдор опасливо крякнул и покосился на остальных. Визенгамот выбрал меньшее из зол… по их мнению…

… Работа с мальчиком много времени не заняла, и вскоре Том вывел его в коридор. Миссис Снейп уже ждала там, понурившись сильнее обычного.

— Получите вашего отпрыска, — сказал Том, подтолкнув его к матери. — Как новенький! Даже лучше, у него там еще кое-что нашлось. Некритичное, но чреватое будущими последствиями.

— Благодарим, сэр, — ответила она, — сколько мы вам должны?

— Спросите у служителя, я такими мелочами не интересуюсь, — отмахнулся он. — Скажете, я велел взять по стандартной таксе, попробует возражать — не слушайте.

— Спасибо, — повторила она. — Идем, Сев…

— И не называйте его так, ему не нравится! — окликнул Том. — Я в детстве тоже терпеть не мог, когда меня называли Томми… Вот Том Марволо Риддл — это звучит гордо!

— Сэр… извините за бестактный вопрос, — обернулась вдруг миссис Снейп, — а ваша матушка…

— Гонт, — правильно истолковал паузу Том. — Потомок Певереллов, которые потомки Слизерина, если вы в курсе.

Тут он выудил из-за пазухи медальон и полюбовался им, а потом кольцом.

— А вы?

— Урожденная Принц, — отозвалась она.

— Вот как! Словом, мэм, если надумаете — приходите со своим Принцем-полукровкой, найдется вам дело…

Она кивнула и пошла прочь, будто распрямляясь на каждом шагу.

Маленький Северус обернулся и неуверенно помахал Тому на прощание. Тот ответил тем же жестом, почесал в затылке и пробормотал:

— Принц, значит… Известная семейка… Видно, у дочек из таких семейств в головах что-то не то творится. Издержки воспитания, понимаешь…

Он убрал медальон за пазуху, снова посмотрел вслед женщине, оценил ноги и добавил, вспомнив подходящую случаю цитату:

— Что ж… это может стать началом прекрасной дружбы!

Потом вспомнил присловье о такой вот дружбе и ухмыльнулся, снова подумав о том, что главное — правильный расчет.