Отель

Глава 48

– Вы позволите? – Рэт галантно поклонился и улыбнулся самой своей очаровательной улыбкой. – Рэт Долтон.

– Очень приятно. Чем обязана, мистер Долтон? – не менее очаровательно улыбнулась Вера Михайловна.

– Простите, мне показалось, что вы мне кивнули.

– Я вам? Нет, мистер Долтон, это вам только показалось.

От Рэта несло мылом и одеколоном, словно он был торговец моющими средствами.

– Извините. – Улыбка медленно сползла с лица Рэта.

– Ничего, бывает.

– И тем не менее, если вы не возражаете, я бы не прочь был составить вам компанию.

– Самая лучшая компания для меня – я сама, – сказала Вера Михайловна. – Поэтому я возражаю.

Рэт совсем потерялся. Он двинулся было к стойке бара, чтобы заказать себе еще порцию виски, но сделал последнюю попытку, которая, Вера Михайловна в этом не сомневалась, обязательно должна была быть – или она ничего не понимала в джентльменах.

– Я просто хотел спросить – вы из Штатов?

– Нет. Я из России.

– Вы из России? – не поверил своим ушам Рэт. – Вы живете здесь?

– Больше того, я здесь родилась.

Рэт теперь смотрел на Веру Михайловну, как на чудо природы. Из отеля они с Пэтом вышли один раз, и этого было достаточно: камера предварительного заключения раз и навсегда сделала для них понятной жизнь в этой стране.

– А я американец, – виновато сказал Рэт.

– Бывает, – философски заметила Вера Михайловна.

– Мне все в вашей стране… – он помедлил, – кажется странным.

– Возможно.

– Вы кого-нибудь ждете? Я потому спрашиваю, что вам стоит только намекнуть, я тут же исчезну.

– Нет, я никого не жду. Никого. – Она специально подчеркнула последнее слово.

– Это очень хорошо, – обрадовался Рэт, уже намереваясь подсесть к столу.

– Это намек, – сказала Вера Михайловна.

– О, простите. Я не хотел, я виноват. Извините.

Вера Михайловна решила, что уже вдоволь поиздевалась над иностранцем, и улыбнулась.

– Ну ладно, что у вас там стряслось? Вы ведь не отстанете, пока не расскажете, да?

Рэт обрадовался, как мальчишка.

Он метнулся к бару, заказал шампанского и быстро плюхнулся на стул рядом с Верой Михайловной.

– Вы не сказали мне, как вас зовут, – напомнил он.

– Вот именно, – ответила Вера Михайловна.

– Ну хорошо, я буду называть вас… э-э… Леди в черном.

– Это пошло, – отрезала Вера Михайловна. – Оставьте только «леди».

Рэт громко сглотнул. Ему всегда казалось, что он неотразим, здорово умеет ухаживать и поддерживать светскую беседу, но пока что эта уверенность не находила никакого подтверждения. Впрочем, светскую беседу он вести и не собирался, он хотел поведать любому, кто готов был его выслушать, о тех страшных испытаниях, которые выпали на его долю за последние три часа.

Но и это желание вдруг пропало, потому что он видел – перед ним сидит умная, красивая, сильная женщина, и он ни за что не станет перед ней хныкать, он же не неудачник какой-нибудь, черт побери. Он работает в престижной международной организации, получает неплохую зарплату, никогда не берет взяток, у него есть свой дом в Алабаме, несколько неплохих лошадей, он любит классическую музыку и собирает бабочек. Говорят, русский писатель Набоков тоже этим увлекался.

Так неужели он, интересный и содержательный человек, потратит драгоценные минуты на то, чтобы жаловаться прекрасной незнакомке на мелкие неурядицы? Ни за что.

– Ошибочно считается, что автором этой, как вы правильно заметили, пошлости является Мик Джаггер, – вдруг уверенно начал он. – Однако это не совсем так. Некая дама в черном была вообще излюбленным персонажем англо-саксонской литературы. Скажем, Диккенс обожал черный цвет.

– Диккенс, на мой вкус, несколько слезлив, – сказала Вера Михайловна.

Вторая попытка была удачнее. Рэт приободрился.

– Мне он тоже кажется сентиментальным. Но я об этимологии названия. Поэтому моя пошлость имеет классические истоки.

Теперь уже Вере Михайловне пришлось пристальнее всмотреться в своего собеседника. Нет, конечно, обида у нее не прошла. Но она не могла не заметить, что у Долтона довольно красивые глаза, что он очень обаятельно улыбается и пальцы у него длинные и нервные. Вере Михайловне всегда нравились музыкальные руки.

– Удивительная вещь, – сказала она, – у классиков пошлость выглядит гениально. Почему?

– А тут надо разобраться, что такое пошлость, – еще больше оживился Долтон. – Как вы думаете?

– О! Это мелкое понятие слишком глубокое. Впрочем, мне кажется, пошлость – это разменная монета гениальности.

– Верно! – ахнул Рэт. – Я тоже об этом думал. Когда писали классики, это не повторялось на каждом углу. Вы случайно не литературовед?

– Нет, – сказала Вера Михайловна и чуть было не добавила: «я бывшая гардеробщица». – Я преподаю, – почему-то соврала она.

– А я клерк. Но не простой, а очень важный, вполне серьезно сказал Рэт. – Если вы умеете хранить тайну, я вам открою секрет.

Вера Михайловна кивнула.

– Я работаю в Международной ассоциации защиты прав потребителя при ЮНЕСКО. Вы слышали что-нибудь об этом?

Вера Михайловна слышала. Теперь ей все стало ясно.

– И что же вы тут делаете? – тем не менее спросила она.

– Я проверяю этот отель, – перешел на шепот Рэт. – Понимаете, все четырехзвездочные отели в мире должны иметь международный сертификат. И каждый год подтверждать его.

– Ну и как? – сдерживая дрожь в голосе, спросила Вера Михайловна. – Этот отель достоин четырех звезд?

– Между нами?

– Естественно.

– Нет.

Вера Михайловна вообще перестала дышать. Как это?! Почему?! Ее Отель не достоин?!

Тут же спохватилась: это уже не ее отель.

– Он достоин пяти звезд, – еще тише сказал Рэт.

– Правда?! – искренне обрадовалась Вера Михайловна.

– Понимаете, отель – это ведь не просто услуги, комнаты, рестораны и прочие удобства. Отель – это в первую очередь посетители. А в этом отеле – отменные клиенты.

– Это комплимент? – зарделась Вера Михайловна.

– Это восхищение, – сказал Рэт. И взглянул на часы. – Извините, мне пора. Но если вы не против, мы могли бы встретиться с вами через двадцать минут. Это не будет слишком большой дерзостью с моей стороны?

Вера Михайловна тоже взглянула на часы – без пяти шесть.

– Нет, через час, – сказала она.

Рэт, для которого ответ Веры Михайловны вдруг оказался настолько важным, что он даже готов был пожертвовать встречей с хозяйкой гостиницы, если бы Вера Михайловна сказала, что не станет ждать, вскочил, сел, снова вскочил и, не находя слов, схватил руку бывшей гардеробщицы и поцеловал.

– Это лишнее, – смутилась Вера Михайловна, которой тем не менее было приятно.

– Извините, извините, извините! – как мальчишка запрыгал Рэт. – Я буду здесь через пятнадцать минут. И буду вас ждать, ждать, ждать!