Откровение Пресвятой Девы Марии

“А, Корнилий, здравствуй, здравствуй”. — “Пон­тий, видел ли ты, что творится у стен Иерусалима?”— “Лучше бы мне не видеть. Знаешь, недавно жена мне читала мораль по этому поводу, ты что, хочешь продолжить диалог?” — “Да нет, я хочу спросить: ты уже предпринимаешь какие-то меры?” — “Нет, Корнилий, собрание синедриона решает, как быть и что делать. Я же пока хочу остаться в стороне. Лично мне уже все надоело. Для меня сейчас лучше было б, если бы Земля раскололась надвое”. — “Что ж, Понтий, мне пока нечего сказать. Вот еще: знаю, что Варавва находится у вас на цепи, можно ли мне встретиться с ним?” — “Ты что, Корнилий, хочешь посидеть с ним?” — “Да нет, поговорить”. — “Ирод заковал его, у него и проси разрешения”. — “Нет, разреши ты мне, не хочу я пока видеть Ирода”. — “Почему?” — “У меня есть свои основания”. — “Иди, Корнилий, стража тебя проводит к Варавве”.

Неприятная картина предстала пред Корнилием. Сырость и тухлый запах были царями каземата. “За­чем ты пришел сюда?” — “Варавва, я хочу с тобой поговорить”. — “Интересно, о чем?” — “Об Иису­се. Скажи мне, каково твое отношение к нему?” — “Как к самому себе, но сейчас я думаю о другом”. — “О чем, если не секрет?” — “О Сафаите. Корнилий, если я не выйду отсюда, прошу тебя, останови ты его. Ему будет достаточно одного удара мечом”. — “Чувствую, Варавва, не получается у нас разговор”.— “Извини меня, Корнилий, ибо мои мысли не го­товы принять тебя. Я попрошу тебя: принеси мне сейчас сюда вина и побольше, ибо в нем я вижу свое спасение”. — “Сейчас я попрошу стражников, и они доставят сюда мелех с вином”.

Все было так и сделано. Выпив вина, Варавва рас­сказал Корнилию свой вещий сон. “Что ж, Варавва, я очень сожалею, что так будет”. — “А я, думаешь, нет? Лично я не хочу быть причастным к убийству Бога, и один я не смогу ничего сделать, чтобы со­хранить жизнь Иисусу”. — “Извини меня, Варавва, мне нужно идти и обо всем наедине подумать”. — “Корнилий, если еще решишь навестить меня — при­ходи ко мне с вином”. Корнилий улыбнулся. “Зна­ешь, я бы и дня не выдержал здесь”. — “О, Корни­лий, для меня подвал — жена моя, ибо он согревает меня своей сыростью, а вино — радость моей жиз­ни, в которой я забываюсь и не чувствую жестокос­ти в себе”. — Да, Варавва, ты…”, — Корнилий вышел на свежий воздух и с облегчением вздохнул: “Что мы творим, потеряли полное уважение к са­мим себе, неужели человек так должен жить на Земле? Пока я ничего не понимаю, да и пойму ли вооб­ще”. — “Поймешь, Корнилий, поймешь”. Он обер­нулся, но рядом не было никого. “Странно, что со мной. Да нет — мне послышалось”.

Иисус отдыхал. Петр тайно собрал всех Учени­ков: “Братья, что будем делать, как нам быть? Ведь наступают трудные дни, которые мы должны выдер­жать, и нам нужно решить, как спасти нашего Учите­ля”. — “Петр, Учитель говорит нам, что Сын че­ловеческий идет по предназначению и мы не впра­ве изменить что-либо, тем более, что мы послезавт­ра отправляемся в Иерусалим. А по Учителю вид­но, что Он уже готов на все. Петр, написано, что Сыну человеческому предстоит воскреснуть на тре­тий день, так чего мы боимся, не за себя ли? Давайте до конца быть такими, как наш Учитель. Ведь пока умирать предстоит не нам. Ему придется принять все муки, дабы нам было легче. Смотрите, Учитель идет к нам. Хорошо, молчите все”.

“Братья, почему вы не отдыхаете?” — “Учитель, просто трудно нам, мы привыкли к Тебе. Пусть даже Ты и воскреснешь, не хочется видеть Тебя в муках Твоих”. — “Не Я в муках и страданиях буду, греш­ники останутся в них, которые не поймут Меня. Петр, лучше ступайте отдыхать, а все заботы Я возьму на себя. Мне сейчас нужно поговорить и по­молиться Господу нашему”. Иисус уединился и на­чал молиться.

В мгновение пред Ним снова появился огненный шар, Иисус вошел в него. Ученики со стороны на­блюдали за всем происходящим, но сами подойти не решались. В шаре находились Архангелы Гаври­ил, Михаил, пророк Моисей и Илия. “Иисус, при­ближаются пасхальные праздники, и Тебе надлежит быть в Иерусалиме. Мы еще раз хотим убедиться в том: готов ли Ты стать спасителем мира сего?” — “Да, Всевышние Учителя Царствия Небесного. Душа Моя готова, как и тело Мое”. — “Что ж, завтра сле­дуй в город. Мы снова явимся к Тебе, как Твои спа­сители, ровно через три дня после Твоей казни. Но все равно будем находиться рядом с Тобой и смот­реть не на Тебя и за Тобой, а за той массой, которая предаст Тебя. Мы должны будем проанализировать всю обстановку, которая будет твориться в момент распятия Твоего. Ты представляешь, какая ответ­ственность лежит на Тебе, да и на нас?” — “Да, Все­вышние Учителя. Я все понимаю”.

Сейчас мы перенесемся на то место, где все дол­жно произойти. Там же Ты прочувствуешь то, что будет происходить с Тобой”. — “Учителя, в детстве Я уже это прочувствовал”. — “Иисус, то было в дет­стве, сейчас Ты взрослый человек и Ты вправе еще отказаться. Через несколько мгновений наш корабль приземлится на лобном месте. Садись поудобнее”.

— “Братья, братья, Мать Мария!” — “Петр, что слу­чилось?” — “Учитель, Учитель улетел от нас в этом огненном шаре”. — “Петр, вы Меня напугали, Он скоро вернется”.

Все люди, осаждавшие Иерусалим, увидели яр­кое свечение на Небесах. “Люди, смотрите, Луна опус­кается на землю”. Шар приземлился на том месте, где было предсказано Иисусу выдержать всю тя­жесть Земли грешной. Вышли из шара. “Люди, смот­рите, Боги сошли на землю, посмотрите на их одея­ния, как они светятся”. Все стали на колени.

“Иисус, стань сюда, — сказал Моисей, — постой немного”. Иисус стоял молча, после поднял голову к ночному небу. “Господи, Я готов принять участь Свою на этом месте, и пусть место для всех всегда будет святым”. — “Все, Иисус, возвращаемся обрат­но”. Люди же до сих пор стояли на коленях и на­блюдали за всем, что происходило рядом с ними. Огненный шар исчез. Иисус стоял на коленях. “Учи­тель, мы думали, что Ты уже не вернешься, но, как видим, Ты цел и невредим”. — “Братья, отдыхайте, завтра идем в Иерусалим”. — “Сынок, Иисус, от­дыхай и Ты, а Я посижу рядом с вами”. — “Мама, давайте будем отдыхать все”. — “Конечно, но все же Я немного посижу”. Горел небольшой костер, все расположились кругом и отдыхали в блаженстве сна. Я, как Мать большого семейства, в эту ночь была оберегом своего Сына, Учеников Его и всего Свя­того.

До синедриона дошел слух, что на лобную гору опускалась “луна”, из которой вышли пять человек в блистающих одеяниях. Потом “луна” поднялась к не­бесам и внезапно исчезла. Все собрание насторожи­лось. Если бы говорил один человек, его забросали бы камнями, но говорил весь народ от мала до вели­ка. Сафаит призадумался: “Неужели мы, священни­ки, не можем все переиначить, нужно всем объяс­нить, что то проделки Иисуса и Он призвал дьяволь­ские силы спуститься на землю и устрашить всех. Кто видел ту “луну”, я думаю, нам должны поверить, ведь вся сила пока еще находится в наших руках. Я все же добьюсь своего, голодранец будет осужден”. Си­недрион согласился с Сафаитом. И сразу же среди людей стали проповедовать дьявольскую истину. Многие верили первосвященникам, другие остава­лись при своем мнении. Таковых было большинство. Среди жителей начали возникать потасовки, город гудел, как гнездо с дикими пчелами. Собрание яви­лось к Пилату.

“Я слышал, что “луна” приземлялась у стен Иеру­салима, и я верю, ибо когда-то сам видел ее. Прав­да, не знаю, кто в ней находился: Бог или дьявол, но я видел и отрицать не буду виденного мною. Что вы хотите еще услышать от меня?” — “Нужно не допу­стить, чтобы Иисус и дальше разлагал народ”. — “Да вы же отцы духовные, а не я. Вы и предприни­майте меры, но Иисуса же виновным я ни в чем не считаю и не буду считать. Даже в том случае, если на землю опустятся еще три таких “луны”. — “Понтий, но Он связан с дьявольской силой”. — “А вы, уважаемые, с кем? С кем вы связаны и что вы можете показать, точнее доказать? Что вы всемогущи в сво­ей вере и силе? В обмане вы да, действительно, ни с кем не сравнимы. Вот в том и есть ваша слабость”. — “Что ж, Понтий, значит, мы должны идти к Иро­ду”. — “Ваше право, свое мнение я вам высказал. Да, кстати. Ирода сейчас нет в Иерусалиме. Из На­зарета он прибудет лишь через шесть дней. Думаю, что у вас есть много времени для раздумий, и ко мне больше с такими вопросами не приходите”. — “Он мстит нам. Что ж, уважаемые, нам действительно все нужно обдумать не спеша и по прибытии Ирода предъявить обвинение лжепророку”.

Таким образом, в отношении Сына Божьего Иисуса собрание сходилось на одном: смерть. Но как можно осуществить замысел, вот в чем заключалась трудность. Каждый из членов собрания боялся за себя, и конкретного никто ничего не мог предложить.

Сафаит нежился в постели, и его мысли менялись одна за другой. Планов было много, но единого он пока не избрал для себя. “Иуда трус, убить не смо­жет. Нанять кого-то и дать много денег — не каж­дый согласится, потому что Иисус врос корнями в души человеческие и выглядит в них, как истинный Сын Божий. Отравить Его и всех Его Учеников? Но кто насыплет яд в чан с пищей? Что ж, пусть Он вой­дет в Иерусалим, здесь легче будет убрать Его. В толпе могут и не заметить, что Он смертельно ранен”. С этим Сафаит засыпал. Во сне его преследо­вали кошмары: он ел сырое мясо и запивал кровью человеческою. Его тошнило, но он продолжал есть и пить. Просыпаясь в холодном поту, кричал и сно­ва засыпал. Кошмары не покидали его. В кошмарах тело резали и ели живьем. Черные вороны кружили над его обезображенным телом. Бестелесная голова Иоанна Крестителя пыталась укусить его. Просы­паясь, Сафаит думал: “Да, грезится не к добру”. И так длилось долгое время.

Жизнь, судьба человеческая сводила всех тех, кто знал Иисуса, да и не знал, лишь только слышал о Его деяниях, в город Иерусалим. Иосиф с Давидом были уже у врат городских. Шемо, сын слуги, ис­целенного Иисусом, был на полпути к городу. Кор­нилий находился в Иерусалиме. Варавва в подва­ле ждал участи своей. Круг замыкался.

Ирод, по прибытии в Иерусалим, прятался от си­недриона и днями не выходил из своих палат. Пон­тий Пилат все время находился в шумных спорах с Клавдией. Сафаит с Иудой готовили самое страш­ное. Все были заняты своими делами, а мы прибли­жались к городу Божьей Славы и Воскрешения. Иисус много шутил и смеялся. Шутили и Ученики:

“Учитель, помнишь ли Ты ту красавицу, которая после исцеления долго не могла выпустить Тебя из своих объятий? Скажи нам, что Ты тогда чувство­вал?” Иисус смеялся. “Ученики, если скажу, то не поверите Мне”. Все громко рассмеялись. “Увы, не то, что вы подумали”. — “Учитель, Учитель, а что же?” — “Я чувствовал удовольствие, видя исцелен­ного человека”.

На пути нам встретился старец. “Иисус, можно ли мне поговорить с Тобой?” — “Конечно, уважае­мый, но откуда ты Меня знаешь?” — “Ты, как Бог, должен был сам догадаться”. — “Извини Меня, в шутках Моих Мои мысли повязли, и все же кто ты?” — “Я один из тех волхвов, кто предсказал Твое рож­дение, и имя мое…” — “Подожди, подожди, старец. Имя твое Эммануил. Остальные трое из твоих дру­зей уже находятся в Царствии Небесном”. — “Вот, Иисус. Ты мне и доказал, что Ты есть Тот, кем Себя и считаешь. Я попрошу Тебя, Иисус, войди в город не как воин, а как истинный Бог. Люди Тебя пой­мут. Правда, не все”. — “Хорошо, Эммануил, Я все так и сделаю”. — “Вот Тебе, Иисус, плоды древа виноградного. Вкуси их, принявши от меня, угости всех своих Учеников. Пусть в сладости они почув­ствуют Твою любовь и доброту к ним. Сейчас я ос­тавлю Тебя, но тоже скоро буду в Иерусалиме. Ма­рия, узнала ли Ты меня?” — Да, Эммануил, узнала. Как не узнать того, кто был свидетелем рождения Бога? Я не ожидала встретить тебя, тем более в эту минуту и час”. — “Мария, на пасхальные праздни­ки я еще встречусь с вами. Счастливого вам пути и чтобы на блаженном пути вы встретили все достой­ное. Пусть зло обойдет вас стороной”. — “Спасибо, Эммануил”.

Пред нами появилось лобное место. “Мама, по­мнишь тот день, когда Я, Ты и отец Иосиф находи­лись на том месте, и Я тогда сказал, что снова вер­нусь сюда? Ибо отсюда Я начал свой жизненный путь, и с этого же места Я продолжу его снова, но уже в другом предназначении. Давайте сейчас сно­ва взойдем все сюда и сделаем привал, а с восходом солнца войдем в Иерусалим”. Все согласились, но уснуть здесь так никто и не смог. “Петр, Ученики Мои, вот здесь скоро Я приму смерть — таково пос­леднее Мое предсказание, и вы в этом убедитесь. Мучения Мои и муки с каждым днем становятся все ближе и ближе, и в их приближении помогает Мой Ученик Иуда, которого Я учил точно так, как и вас”.— “Учитель, может, Ты останешься здесь, а мы пой­дем в город, найдем его и…” — “Нет, Петр, уже по­здно. Лучше побудем вместе сии минуты”. — “Учи­тель, но место какое-то странное. Мы слышим здесь шум и плач”. — “Шум, Петр, и плач всегда будет слышен, и человек с чистой душой, посетивший это место, услышит его. Он будет напоминать всем о злодеяниях над Сыном Божьим”. — “Учитель, мо­жет, пока рано говорить, ведь мы все живы еще”. — “Но ты уже сам слышишь плач сострадания”. — “Иисус, я понимаю Тебя, да и каждый из нас, но что мы можем сделать достойного в Твою честь?” — “Продолжать множить веру во Всевышнего”.

— “Иисус”. — “Что, Мама?” — “Смотри, кто при­был к нам”. — “Иосиф, Давид, Я очень рад. Как вы нашли Меня?” — “Учитель, найти Бога всегда мож­но, ибо место нахождения Оного знают все”. — “Спа­сибо, Иосиф. Давид, как ты?” — “Учитель, я очень скучал по всем и особенно по Тебе”. — “Ну, ничего, все позади, и мы снова вместе”. — “Надолго ли, Учи­тель?” — “Давид, Я же тебе говорил — уже навсегда”.

— “Давид, сынок, иди, Я тебя накормлю, ведь ты проголодался с дороги”. — “Спасибо, Мать Мария”. — “Давид, как же все-таки вы нашли нас?” — “Очень просто, о местонахождении вашем нам сказал ста­рец Эммануил, который встретился нам на пути”.— “Ну вот, и слава Богу, и мы снова все вместе”. — “А Иисус мне сказал, что навсегда”. — “Ну, Давид, раз Иисус так сказал, то так и будет. Я смотрю на тебя: ты подрос, уже юноша, но для Меня ты — ребенок, и должен слушаться Меня во всем. Ложись сейчас и отдыхай”. — “Нет, нет, только не отдыхать. Я хочу посидеть рядом с Иисусом”. — “Давид, бу­дет другой вечер”. — “Хорошо, Мать Мария, пусть будет по-Твоему”, — ответил и сразу уснул.

ВХОД В ИЕРУСАЛИМ

Иисус до восхода солнца пребывал в беседе с Уче­никами, и лишь с восходом солнца Он попросил Пет­ра: “Петр, Симон и Иоанн по Моей просьбе приве­ли молодого необъезженного осла. Пожалуйста, сде­лай упряжку. Я на нем войду в Иерусалим”. — “Учи­тель, зачем Тебе осел, у нас есть лошадь”. — “Нет, Петр, на лошади Я буду выглядеть как воин, а на осле — как истинный Бог”.

И вот — врата Иерусалима.

Мы двигались очень медленно. Народ ликовал, видя живого Бога, въехавшего в город на осле. У Иисуса появились слезы. “Иерусалим, если бы ты знал, кого ты встречаешь и кого ты предаешь”. — “Учитель, почему Ты плачешь?” — “От радости, бра­тья Мои”. Мы двигались узкими улицами Иеруса­лима, и по какой бы улице ни проходили — везде стояли толпы народа. Все хотели подойти поближе к Иисусу, но стража близко не подпускала, ибо был приказ Пилата: за Иисусом смотреть в оба, и чтобы с Его головы не упал ни один волосок. Так мы подо­шли к Храму Божьему, где Я воспитывалась. “Иисус, давай зайдем сюда, Я хочу посмотреть, что измени­лось здесь. Жива ли мать Иудия”. Меня одолевало волнение, Я не знала, как вести себя в данную мину­ту. Навстречу нам вышла очень старая монахиня. “До­ченька, здравствуй, дождалась я Тебя”. — “Мать Иудия, как Я рада, ты жива”. — “Да, Мариам, я все время ждала Тебя. Хотела увидеть Твоего Сына, и поэтому смерть не приходила ко мне, а сейчас я могу с чистой душой умереть”. — “Мать Иудия, Я хочу посмотреть на келию, в которой Я воспитывалась”.

— “Конечно, Мариам, пойдем посмотрим. Но преж­де чем мы пойдем, познакомь меня с Сыном Своим. Он где сейчас?” — “Да вот, стоит рядом с нами”. Иудия стала на колени. “Господи, Сынок, как я рада, что при жизни вижу Тебя”. — “Мать Иудия, встань­те, это Я должен пред вами стоять на коленях. Вы оберегали и сохранили Мою Маму, и Я в долгу пред вами”.

Мы вошли в келию, и Я заплакала. “Иисус, вот здесь прошли Мои юные годы, хотя, находясь здесь, Я не скучала, ибо Меня воспитывали добрые и от­зывчивые люди, такие, как мать Иудия”. — “Мари­ам, наш Храм надолго запомнит ваш вход в него, и я с уверенностью скажу: вы посетили Дом Всевыш­него и своим приходом осветили Храм наш, и долгие века он будет стоять, прославляя нашу Веру и Отца Небесного”.

На улице стоял шум. Народ просил выйти к нему Иисуса. “Вот видишь, Мама, народ просит Меня выйти к нему, а когда-то здесь в нас бросали камни, считая нас умалишенными”. — “Иисус, не вспоми­най худое, ибо оно уже ушло во тьму. Идем, ибо люди Тебя ждут и верят в Тебя”.

— “Учитель, Учитель, посмотри, я ни разу не видел столько народу”. — “Да, Петр, это наше духовное богатство, и мы сейчас богаче любого купца, у ко­торого много денег. Наше богатство — в людях”. — Наставник, Ты прав. Удостоиться такого может не каждый, лишь Богу такая честь будет оказана”.

— “Иисус, подойди ближе к нам и поговори с нами”. — “Я вижу, что здесь собрались верующие и неверу­ющие в Меня и Моих Учеников. Одни пришли по­слушать Меня, другие бросить камень в Мою сто­рону, ибо вижу все и знаю, на то Я и есть Мессия”. — “Слава Мессии! Слава Мессии!” — кричали люди. “В Божьей благодати Я пришел к вам, в таинстве уйду, проложу путь к бессмертию, возвышу все прекрас­ное в душах человеческих. И открою путь к Всевыш­нему каждому сердцу вашему. Согрею вас всех Ве­рой и славой Господней, и вы будете достойными входа в Царствие Небесное. Благоволите Истину Божью, и сами будете благодатны. Сокрушайте все темное, и вы будете жить во светлом. Своими мыс­лями искореняйте неверие, и станете верующими не только в Бога, но и в самих себя. Почитайте все пре­красное, что даруют вам Солнце и Всевышний. Не хулите то, чего не знаете и никогда не видели. Пре­клоняйтесь пред Своим Творцом, ибо Он вас сотво­рил вечными, молитесь каждый день во славу Его, и Он будет к вам милостив не только на земле, но и на Небесах”.

— “Да, действительно Мессия. Иисус, а Ты видел Создателя нашего?” — “Точно так, как вы видите сейчас Его Сына”. — “И что Он говорил Тебе?” — “То, что вы только слышали”. — “Ты утверждаешь, что мы все бессмертны, как все будет выглядеть?”

— “Скоро сами увидите и убедитесь увиденным. Пока Я бросил лишь зерна в мир, и с их всходом все должно измениться”. До поздней ночи продолжа­лись беседы.

— “Иисус, я, как и обещал, вернулся сюда”. — “Эм­мануил, спасибо. Ты Мне что-то хочешь сказать?”

— “Да. Иисус, сейчас Ты с Учениками должен от­правиться в Гефсиманский сад. Он будет Твоим убе­жищем, и там, на горе Елеонской в молитвах своих будешь общаться с Отцом Своим Небесным”. — “Хорошо, Эммануил, сейчас же мы идем к подно­жью горы Елеонской. Мне нравится то место, осо­бенно масличный сад”. — “Извини меня, Иисус, что я приказываю Тебе, но в ночном Иерусалиме вам оставаться опасно. Никому не говори, куда идете. Пусть знают лишь те, кто Тебя окружает”. Мы следовали в сторону Вифании. Путь был краткий. Вой­дя в сад, Иисус обратился к Ученикам: “Вы можете отдыхать, Я же взойду на возвышенность и в молитве поговорю с Отцом Своим”. — “Наставник, когда же Ты будешь отдыхать?” — “Не для того Я нахожусь на Земле”. — “Извини нас. Учитель, нам жалко Тебя, как человека”. — “А как Бога?” — “Тоже, Учитель”. Так вечерами Он проводил свое время в молитвах.

ПРОСТОР ЦАРСТВИЯ НЕБЕСНОГО

Собрался Высший консилиум. В палате, где про­исходило собрание, находилась вся Высшая Иерар­хия. Снова появилось яркое свечение. “В этот раз Я не буду принимать облик человеческий, Я хочу от вас, от Высшего Разума, узнать о Моем Сыне”. — “Всевышний, мы преклоняемся пред Тобой и заве­ряем Тебя в том, что все идет так, как и планирова­лось Тобой. Иисус посетил Иерусалим. Сейчас на­ходится на Елеонской горе в молитвах к Тебе”. — “Включите экраны, Я хочу видеть Его”. Появилось изображение. Стоя на коленях, Иисус молился Сво­ему Истинному Отцу.

“Петр, проснись, посмотри на Учителя. Вокруг Него все светится, и небо какое-то необыкновенное”.

— “Хорошо, можете выключить. Я хочу услышать ваше мнение”. — “Создатель, недавно мы беседова­ли с Иисусом, Он согласен”. — “Что ж, в ту минуту, когда Он отдаст Дух Свой в Мои владения, сделайте все то, что Я говорил вам”. — “Создатель, может, нам стоит забрать Марию сюда?” — “Нет, не при­шло время. Когда Иисус предстанет пред людьми и придет время забрать Его сюда, то вместе с Ним возьмете священника Александра”. — “А как же быть с Апостолами?” — “Пусть пока множатся на земле, придет и их время. Каждому из них вы може­те помогать. В общем, давайте каждому то, чего зас­лужил. Мне пора”. Свечение исчезло.

“Братья, нам следует быть все время начеку. Включить нужно экраны и смотреть за каждым ша­гом каждого, кто будет причастен к казни Сына на­шего. Самое главное, узнать, чем они будут мотиви­ровать распятие. Все, Братья Мои, за работу”.

Сафаит пригласил к себе Иуду. “Твой Учитель уже в Иерусалиме”. — “Сафаит, я знаю”. — “Вот поэтому я и вызвал тебя. Я готовил убийство, но у меня не получается, ибо Он ускользает от меня. Днем убить Его невозможно, ночью же Его в городе нет. Ты должен узнать, где Он почивает после трудово­го дня. Чем быстрее ты узнаешь, тем лучше будет для тебя — ты станешь богатым. Сделай все неза­метно. Выследи Его местонахождение”. — “Ладно, Сафаит, я все сделаю, но пообещай мне, что после ты меня отпустишь”. — “Конечно, зачем мне нужен такой человек, как ты? Пока ты будешь искать, я буду пробовать без тебя убрать Его”.

Шли дни. Каждое утро мы входили в Иерусалим. Ученики вели проповеди. Иисус исцелял, да и тоже проповедовал, как мог и сколько мог. Вот в один из таких дней собралось очень много народу. К Иису­су подошел немолодой мужчина. “Иисус, помоги мне, что-то внутри живота болит”, — он держался руками за живот. “Подойди ко Мне”. Из-за хитона сверкнуло лезвие ножа, удар пришелся в правую руку. Иисус вскрикнул. Подбежал Иоанн, толкнул Иисуса, Иисус упал. Мне кажется, это Его и спасло, но нож вонзился в спину Иоанна. Все произошло так быстро. Ученики схватили нападавшего. Я подума­ла, что сейчас произойдет еще что-то страшное, но когда Иисус поднялся, Он закричал: “Ученики, ос­тановитесь, отпустите глупца”. Иоанн лежал без движения. “Братья, быстро Иоанна перенесите под тот навес. Мама, ткань, быстрее, быстрее”. Он на­крыл Иоанна. Послышался стон. “Мама, воды”. Обработал водой рану — она исчезла. Иоанн встал. “Иисус, я ничего не вижу”. — “Сейчас, Иоанн, все будет хорошо”. Через несколько мгновений Иоанн стал видеть. “Слава Богу,— подумала Я,— все обо­шлось”. — “Сынок, дай Я Тебя перевяжу”. — “Не нужно. Мама, уже нет ничего”. Действительно, раны уже не было. “Смой только кровь. Подведите ко Мне того глупца. Я тебя не буду спрашивать о том, кто послал тебя, чтобы ты убил Меня, но ты пойдешь к нему и скажешь, что Бога убить нельзя, ибо Он бес­смертен, как и Ученики Его”. Люди стояли и не по­нимали: что же произошло. Как можно было сде­лать, чтоб бездыханный молодой Иоанн ожил в мгновение. “Вы видели не чудо, а силу Господню, и кто в нее уверует, тот будет воскрешен этой силой. Мама, вот и вторая попытка покушения на жизнь Сына человеческого осуществлена”. — “Да, Сынок, но как все неожиданно произошло”. — “Это, Мама, потому, что дьявол еще живет среди вот таких глупцов”.

— “Сафаит, Сафаит, нашел я место, где вечерами находится Учитель. Недалеко, в Гефсиманском саду”. — Ну, Иуда, молодец. Вот тебе тридцать серебреников, живи и радуйся”.

Зашел Пилат с Антипой, они посмотрели на Иуду. “Собака, вон отсюда. Пес ты уличный и пре­давший своего хозяина”. Иуда выскочил. “Сафаит, это — дело твоих рук?” — “Что вы имеете в виду?”— “Покушение на Иисуса?” — “Нет, нет, просто какой-то умалишенный бросился на Него”. — “Нет, ты нам дай понять, кто умалишенный: ты или тот человек? Введите сюда того мерзавца”. Ввели пре­ступника. “Скажи нам — эта сволочь тебя подкупа­ла на убийство?” — Да, — ответил тот, опустив голову, — он мне дал два динария и попросил, что­бы я убил лжепророка”. Ирод не выдержал: “На цепь его и в самый холодный подвал, к Варавве!” — “Нет, нет, только не к Варавве”. — “Стража, уведите”. — “Сафаит, у меня такое желание, но оно исполнится, клянусь. Будешь ты в руках Вараввы”.

Открылась дверь подвала, преступника ввели. “Варавва, принимай брата своего, ибо в деяниях своих он похож на тебя”. — “Чем же он похож?” — “Иисуса, друга твоего, ударил ножом”. — “Что-о-о? А ну иди, иди сюда”. — “Варавва, я не виновен. Иисус жив, жив, я лишь в руку попал”. — “С Иису­сом был мальчик Давид, он жив?” — “Я его не знаю, но видел какого-то юношу с Ним. Он был живой”.— “Кто тебя заставил это сделать?” — “Сафаит, он желает смерти лжепророка”. — “Что ты сказал, лже­пророка? Ты веришь в Бога?” — “Нет, я не верю”. Варавва накинул ему цепь на шею. “Сейчас пове­ришь, ибо я предоставляю тебе возможность встре­титься с Ним и побеседовать о Его Сыне. И передай Господу, что с каждым будет так, кто поднимет руку на Сына Божьего”. И он начал сдавливать цепь все туже и туже. Началась предсмертная агония, и вско­ре тело обмякло. “Прощай и до встречи. Господи, прости меня еще раз. Стража, заберите вновь при­бывшего. Мне кажется, что он умер, ибо все время хватался за сердце и говорил, что там у него что-то болит”. — “Ну ты даешь, Варавва, как ты смог так быстро это сделать?” — “Не я. Господь призвал его к себе”. — “Дай руки”. — “Что, отрубить хотите?”— “Нет, Антипа приказал снять с тебя цепи”. — “Ну, большое спасибо ему и низкий поклон”. — “И вот еще что, но чтобы никто не знал: возьми мелех — Корнилий тебе передал”. — “А-а, кстати-кстати, я попрошу вас: выведите меня, я хочу увидеть белый свет, ибо зрение мое угасает”. — “Выходи, только не надолго”. — “О, Господи, как прекрасно смот­реть на голубое небо. Мне кажется, что солнце улы­бается мне и говорит со мной”. — “Посидишь еще здесь и не так заговоришь”. — “Ш-ш, дорогие, не­долго осталось мне здесь быть. Скоро, очень скоро я буду на свободе. Во сне было сказано: Варавва, скоро тебя отпустят”. — “Заводи его. Мне кажется, он уже не с нами говорит, а с Господом Богом. Ва­равва, пойдем”. — “Да-да, идемте, а то мое вино проклятые крысы выпьют”. Варавва был как ни­когда доволен. То ли вино на него так действовало, то ли душа брала свое.

После покушения Иисус вел себя в толпе осто­рожно, да и Ученики окружали Его всегда. Не отхо­дили ни на шаг. “Исса”. — “Да, Давид”. — “Позав­чера, когда мы отдыхали в масличном саду, мне показалось, что я видел Иуду Искариота”. — “Почему же ты раньше Мне не сказал?” — “Знаешь, я думал, что мне приснилось. Он был не один, с ним были два воина”. — “Все-таки выследил, — подумал Иисус, — но ко Мне подойти боится”. — “Что ж, Давид, спасибо. Нам всем сейчас нужно быть наче­ку и главное, не впадать в панику”. — “Иисус, а они могут Тебя арестовать?” — Да, Давид, они все мо­гут, ты уже убедился”. — “Наставник, сейчас нужно каждый вечер выставлять охрану. Нам нужно спас­ти Тебя”. — “Симон, на кресте Я буду спасен”. — “Учитель, мрачно Ты говоришь. Неужели прибли­жается уже то время?” — “Да, оно в двух шагах от нас и от наших деяний, и оно приближается не для того, чтобы убить или уничтожить, а утвердить и возвысить нас своим соприкосновением с нами”,

И в этот момент появилась толпа “охотников” из книжников и первосвященников. Их вел Иуда.

“Ученики Мои, ведите себя достойно. Никаких конфликтов не должно быть, мы должны показать себя с хорошей стороны”.

Первыми подошли воины Сафаита. Один из них дважды ударил Иисуса. “Ну, Сын Божий, мы при­шли за Тобой”. — “Я вижу”. Последовал еще удар, Иисус упал. К Нему подбежал Иуда. “Учитель, Учи­тель, прости меня и встань”. Иисус встал. “Нет, Иуда, проси прощения у души своей”. Иуда обнял Иисуса. “Уйди от Меня, ибо однажды ты Меня уже целовал, показывая тем самым слабость свою”. — “Воины, берите Его и ведите к Сафаиту, он будет решать, что с Ним делать дальше”. — “Сейчас Я попрощаюсь со своими братьями и лишь тогда пойду с вами. Да­вид, быстро уходите отсюда с Иосифом. Александр, Петр, ведите всех Учеников в Иерусалим”. Удар пришелся по спине. “Голодранец, идем, хватит, про­щаться с ними будешь в другом месте”. Петр не вы­держал и ударил одного из воинов. Было положено начало потасовке, все вокруг перемешалось.

— “Учитель, беги, уходи, Наставник”. — “Не дано Богу уходить от своих чад”. Еще последовал удар по голове. Из носа и рта пошла кровь. Иисус упал.

“Свяжите Его и привяжите к лошади. Пусть Бог следует за задом своего создания”. Я успела только умыть Иисуса и потеряла сознание. “Где Я?” Предо Мной стояла Мария Магдалина. “Мария, Ты в Хра­ме Божьем, где воспитывалась”. — “А Иисус где?”— “По слухам, Его увезли в тюрьму, которую со­держит синедрион”. — “А Ученики?” — “О, Мария, кто где. Их всех разогнали, но когда они соберутся вместе, то Петр придет сюда за нами”. — “Жив ли Давид?” — “Да, он с Иосифом у одного купца, его знакомого, находится”. — “Слава Богу. А где та ткань, которую Мне подарили?” — “Вот она, Ма­рия, Иисус просил, чтобы Ты из нес сшила новый хитон-плащаницу”. — “Хорошо, прямо сейчас Я и начну”. — “Нет, Мария, полежи. Сейчас Ты не смо­жешь ничего сделать”. В келию вошла мать Иудия. “Мариам, испей отвар и Ты сразу почувствуешь себя лучше”. Действительно, через некоторое время Мне стало лучше.

“Мария, — в келию вбежал Корнилий, — сроч­но одевайся и едем ко мне. У меня Тебя никто не тронет”. — “Я должна сшить Иисусу новый хитон, мне нужны…” — “Идем быстрее, у меня все есть. Ты знаешь, что в городе творится, и нам нужно бы­стрее добраться до моего дома”.

Выйдя на улицу, Я посмотрела вокруг. Люди ме­тались толпами с одной улицы на другую. “Иисуса синедрион заключил в тюрьму. Господа нашего хо­тят судить!”, — кричали люди. “Мария, садись в колесницу”. Мы быстро добрались до дома Корнилия. “Будь здесь и не выходи. Вот Тебе все, шей хитон, я же должен увидеть Пилата и Ирода. Смотри, Ма­рия, не выходи, жди меня. Я должен узнать все об Иисусе”.

Иисуса ввели в подвал тюрьмы. “Смотрите, смот­рите, это же Иисус из Назарета. И до Господа Бога добрались, сволочи”, — кричали узники. Воины на­чали издеваться, сильно избивая. Иисус молчал. “Смотри, Царь иудейский молчит, брезгует нами. Руки Ему за спину и свяжите, а сейчас поднимайте Его”. Один из воинов нагрел на факельном огне меч свой и поднес к груди Иисуса. “Сейчас я у Него на брюхе поставлю символ Веры Его”, — и он выжег крест. Иисус кричал:

— “Сволочи, что вы делаете, вы будете наказаны”. — “Молчите, твари божьи, ибо сейчас всех так под­весим”. Подошел воин с копьем. “Сейчас я Его на­нижу на копье, интересно, взлетит Он, как Ангел Не­бесный?” Вошел один из членов собрания. “Воины, хватит, потешились над Сыном Божьим, хватит. Об­лейте Его водой, пусть придет в себя. Он нам скоро понадобится. Приведите Его в порядок, Сыну Бо­жьему надлежит выглядеть пристойно”.

Корнилий буквально ворвался к Пилату. “Пон­тий!” — “Да. Корнилий, я все знаю”. — “Что будем делать?” — “Вот этого, Корнилий, я еще не знаю. Сейчас Ирод придет сюда, и мы вместе все обсудим”. Вошел Антипа.

— “Скажи нам, как быть в данную минуту?” —”Что вы меня спрашиваете, не я же посадил Его в подвал, а синедрион. Он у меня на шее сидит”. — “Антипа, вели перевести Варавву из твоих подвалов к Иису­су”. — “Ну и что ты хочешь сказать?” — “А то, что Варавва не даст Его там в обиду”. — “Знаешь, Кор­нилий, мне все равно, но как ты все представляешь: убий­ца и Бог находятся рядом”. — “Антипа, то их дело, они сами разберутся”.

Корнилий сопровождал Варавву. “Корнилий, Иисус жив?” — “Пока да”. — “А почему пока?” — “Синедрион решает Его судьбу”. — “А почему не Ирод с Пилатом?” — “Я не могу тебе ответить”.

Сафаит ликовал. Он метался, как ворон темный. “Все скоро будет решено”. В тот момент Корнилий привел Варавву. “Вот, наконец-то я дождался, и еще один голубь небесный прилетел в мои объятия”. Не успел он это сказать, как последовал удар такой силы, что у Сафаита посыпались искры из глаз. Он упал и долго не вставал. “Варавва, ты убил его”. — “Нет, его ждет другая смерть”. Сафаит встал. “Стра­жа, наказать, и посильнее, разбойника. И после бросьте его к Иисусу. Пусть Бог Наш единый благо­словит его в подвалах нашей крепости”. Окровав­ленного Варавву бросили в подвал к Иисусу. “Учи­тель, я же говорил, что наши пути, хоть и разные, но пересекутся”. — “Да, Варавва, помню. Сейчас пого­ди. Меня тревожит рана на груди”. — “Покажи мне.

Господи, да это же крест, Иисус, Твой знак. Ну ка­нальи”. Отворилась дверь. Варавва вскочил. “Сей­час мы их…” — и чуть не последовал удар. “О, Корнилий, представляться нужно, а то без малого я тебя не порешил”. — “Варавва, вот тебе вино. Иисус”. — “Да, Корнилий”. — “Может, испьешь немного вина, не так раны будут болеть?” — “Нет, Корнилий, раны, может, и не будут болеть, но душа уже болит. Корнилий, какой сегодня день?” — “Сре­да, Учитель”. — “В пятницу Меня не будет. Пусть Мать Мария до этого времени сошьет хитон-плаща­ницу”. — “Да-да, Она уже приступила. Она нахо­дится у меня”. — “А Ученики Мои где?” — “Иисус, я не знаю”. — “Корнилий, Я попрошу тебя, когда все свершится, пусть Мать Мария поживет в твоем доме сорок дней, а потом переберется в Назарет. А когда все страсти улягутся, Она вернется снова сюда”. — “Хорошо, Иисус. Может быть, Ты попро­сишь своего Отца, чтобы Он Тебя забрал отсюда, ведь Ты же все можешь”. — “Как Я и обещал, Он заберет Меня, но не отсюда”. Вошел стражник. “Иисус, Тебя требует собрание, быстро выходи”. “Иисус, я с Тобой”. — “Нет, Варавва. Сейчас ты здесь Бог, а Я для них разбойник. Я думаю, что ты понял Меня”. — “Конечно, Учитель”.

“Сотник, Сафаит попросил, чтобы ты убрался от­сюда немедленно”. — “Твари лживые”, — подумал Корнилий.

Собрание было в сборе, ввели Иисуса. “Смотри­те, нас посетил наш Спаситель — все заржали, как лошади. — Ну, Дитя Господне, что прикажешь нам делать с Тобой?” — “Не Я приказываю, Я лишь ис­полняю участь Свою”. — “Но если Ты Сын Божий, полетай, как птица, по палате, покажи нам чудо”. — “Чудо Мое вы увидите не в Моем полете, чудо есть вы — сидящие здесь”. — “Смотрите, Он хамит. Стража, внесите сюда корону Божью и наденьте Ему на голову”.

Внесли терновый венок и сделали все так, как было сказано. По щекам потекла кровь, потом ис­чезла в одно мгновение. “Да, чудотворец, Ты нам доказал. А вот когда Ты сойдешь с креста, тогда наше собрание поверит Тебе, и нам не долго оста­лось ждать. Уведите голубя, слугу дьявола”. — “Не дьявол уходит от вас, он остается здесь с вами”. — “Стража, накажите еще Его, да так, как вы умеете это делать”. Снова начались побои, казалось, что силы покидают Иисуса, потом Он вставал как ни в чем ни бывало. “Смотрите, а Он живучий, черт, да­вайте еще Ему всыплем”. Пьяный Варавва все слы­шал, но не мог отворить дверь. “Сволочи, бейте луч­ше меня, оставьте Господа в покое”. Но его никто не слышал или не хотел слышать. “Иди, собачка Божья, в свою конуру и готовься к самому приятно­му, что есть на этом свете”. Его бросили в подвал. “Иисус”. — “Что, Варавва?” — “Если они решат Тебя распять, давай вместо Тебя выйду я. Я все выдержу”. — “Не спеши, ты тоже успеешь побывать на кресте. Придет время, Я тебя встречу в Царствии Небесном”. — “Я мстил ублюдкам за Иоанна, а за Тебя я им преподнесу нечто лучшее”. — “Варавва, успокойся и отдыхай, Я тоже отдохну”. — “Иисус, выпей вина”. — “Что ж, после такого Я не откажусь, спасибо. Давай будем отдыхать”.

— “Вернулся, Корнилий? Корнилий, ну что?” — “Мария, пока ничего хорошего. Иисус находится в подвале вместе с Вараввой”. — “Вот и свела их судь­ба”. — “Иисус просил, чтобы хитон побыстрее был готов”. — “Да он уже почти готов”. В дверь посту­чали. Корнилий открыл. У порога стоял Петр. “Петр, слава Богу, заходи”. — “Мать Мария, мы решили собрать людей и взять приступом тюрьму, освободить Иисуса”. Вмешался Корнилий: “Петр, это тебе не Капернаум, а Иерусалим. Вы просто по­губите себя”. — “Петр, Корнилий прав, и будет все так, как сказал Иисус, и никто уже ничего не изме­нит”. — “Да, но народ разделился на два лагеря: одни за Иисуса, другие — против Него. И у верующих я чувствую силу”. — “Не нужно, Петр. Просто в мо­мент казни нам нужно будет всем вместе собраться и смотреть, что будут творить неугодные. Иисусу так легче будет на кресте, ибо Он нас увидит. А где вы все находитесь?” — “Недалеко от юго-западных во­рот Иерусалима”. — “Петр, ступай и передай всем Ученикам то, что слышал”.

Наступила пятница. Приближался пасхальный праздник. Как всегда, светило солнце, согревая сво­им теплом землю. Пели птицы, шумел легкий вете­рок. Человечество еще не знало, что в этот день про­изойдет самое страшное для всех верующих во Хри­ста своего и Спасителя.

Синедрион собрали ранним утром, дабы окон­чательно решить судьбу Сына Божьего. Ирод же встретился с Пилатом. “Какое решение мы примем, Понтий? Лично я против распятия”. — “Я тоже про­тив”. Вошла Клавдия. “Ну, цари праведные, в ва­ших руках судьба истины человеческой. Что будете делать?” — “Мы единогласно решили: смерти Иисус не заслуживает, теперь слово за синедрионом”.

Открылась дверь. “Варавва, Иисус, выходите. Сейчас жребий будете тянуть, да не простой, а жиз­ненно важный”. Их вывели на площадь, окровавлен­ных и измученных. “Идемте, вас ждет великий про­куратор и царь Ирод”. Вся свита направилась ко дворцу Понтия Пилата. На балкон вышли Понтий и Ирод. “Чего вы хотите от нас?” — “Суда”. — “Суда вы хотите, скажем сразу: Иисуса отпустить, Варав­ву казнить”. — “Слава Богу, — подумал Варавва, — я готов на все, лишь бы Ты, Иисус, остался жив, а я смогу найти свое место у Отца Твоего и в Цар­ствии Твоем”.

“Вы знаете наш закон — мы должны отпустить одного, и мы прощаем Варавву, а голодранца нуж­но казнить”. Пилат посмотрел на Варавву. “Сколько душ ты загубил?” — “Если сосчитать и ваши, то будет больше сотни”. — “Идиот, казнить Варавву!” — “А синедрион прощает его, и в жертву отдаем Иисуса.”

— “Понтий, ну сделай что-нибудь”. — “Клавдия, ну ты же видишь и слышишь, что я говорю. Хорошо, пусть народ решит: кому подарить жизнь, а кому бес­смертие”. Все единогласно закричали: “Отпусти Ва­равву, а того казните”. Понтий подумал про себя: “Это дело рук Сафаита, он подкупил народ, кото­рый находится здесь”. Клавдия потеряла сознание. Когда очнулась, то слышала один и тот же крик: “Варав­ву, Варавву, Варавву…”

“Варавва, ты свободен, можешь идти”. — “Сейчас я не Варавва, я зверь и скоро я вам докажу. Прости меня, Иисус, я ни в чем не виновен пред Тобой”. Со слезами на глазах Варавва удалился и скрылся в тол­пе. Все торжествовали. Я с Учениками со стороны наблюдала за происходящим, смотрела все время на Иисуса. Мне показалось, что Он постарел за те ми­нуты. О чем Он думал — известно только Ему. Я не выдержала и заплакала. “Мать Мария, успокойся, ведь недолго ждать, через три дня Он воскреснет и скоро вернется к нам”. В толпе Я увидела бабушку, но она не плакала, лишь мысленно говорила Мне: “Ма­риам, успокойся, отдай новый хитон Корнилию, а он передаст его Иисусу. И стерпи все. Он скоро вернется. Ты Его не теряешь. Ты находишь своего Сына”.

К Иисусу подошел Корнилий. “Иисус, Бог Ты Мой, на, переоденься”. — “Корнилий, скажи Маме, чтобы Она не плакала, ибо глядя на Нее, Я запла­чу”. — “Хорошо, Иисус”. — “Найди Иосифа и на­помни ему, чтобы он сделал все так, как Я говорил”.

Варавва пришел к Осии. “О, смотри, ты с того света?” — “Нет, я еще нахожусь на этом свете. Быс­тро мне вина, вина, говорю. Сейчас только что меня отпустили”. — “Ну и слава Богу”. — “Да, Ему сла­ва. Он будет сейчас распят на кресте, и я виновен, и никогда мне не будет прощения, но то, что я заду­мал и пообещал — все сделаю, то мой единствен­ный выход”. Посмотрев в окно, Варавва увидел дви­жущуюся процессию: Иисус нес на себе крест. Ва­равва зарыдал, как раненый зверь: “Ублюдки, про­дали за деньги все человечество. Найди мне мой нож, ибо по началу воскресения я начну вершить суд над всеми мне неугодными”. — “Ха-ха-ха, вот тебе и новоявленный прокуратор. Ты еще выпей и, может, заменишь и Ирода”. — “Заткнись, сволочь, и запом­ни навсегда этот день”. — “Запомню, Варавва, за­помню, только не нервничай”. Процессия удалилась. Я беру с собой вина и иду на лобное место, и буду смотреть на свою судьбу”.

Был полдень, стояла невыносимая жара. Неся пе­рекладину, Иисус упал. Сафаит подошел и начал пле­вать на Него, потом ударил ногой. “Вставай, Гос­подь”. Иисус встал. “Стража, снимите с Него пере­кладину, ибо Он не дойдет до своего Святого места”. Иисус подошел к одному из наблюдавших за страшной процессией. “Человек, как имя твое?” — “Агасфьер”. — “Агасфьер, дай Мне воды испить, жаж­да мучает Меня”. — “А, пусть Тебя Твой Отец Не­бесный напоит, ведь Ты Сын Его”. “Ну что ж, Агасфьер, клянусь, будешь ты вечным странником и не найдешь ты места ни в раю, ни в аду”. — “Сту­пай, ступай, голодранец”.

“Смотрите, Он пить хочет”. Иисуса окружили де­вять священников, которые начали плевать Ему в лицо: “Вот, на, испей живой водицы”. — “Ехидны, погибнете вы сами в плевках, ведь унижен не Я, уни­жены вы и плачете о себе еще при жизни земной”.

— “Понтий, вы нелюди, остановите все”. — “Клав­дия, я уже не в силах остановить толпу. Это действи­тельно не люди, а звери, вышедшие из своих клеток. Знаю, что Он помог нам всем, но здесь я уже не су­дья. Его судят те, кого Он учил и призывал к Вере, а сейчас получил Свои плоды. Я лично ни в чем не ви­новат”. Пилат смеялся и кричал, плакал и снова сме­ялся. А процессия тем временем приближалась к Гол­гофе. Оставалось несколько метров до Истины Гос­подней.

У Меня кружилась голова. Вся жизнь Моего Сына прошла у Меня пред глазами. “Петр, приду­майте что-нибудь, ведь Учитель ваш пить хочет”. — “Сейчас. Иоанн, Иаков, Учитель пить хочет”. — “Да, Петр, но видишь, воины не подпускают никого близ­ко к Нему”. Тут подошел сотник Шемо. “Учитель, Спаситель наш, на, пей”. — “Спасибо, Шемо”. Мно­гие люди плакали и кричали: “Прихвостни, так вы платите за добро, которое Он преподносил каждо­му из вас”. — “Уймитесь”. В ход шли плети.

Ирод, Иродиада и Соломия закрылись в опочи­вальне. “Отец, Бог нас не простит, останови, оста­нови, пожалуйста, спектакль шутов земных”. — “Знаете, я успокоился, Он говорил людям, что через три дня воскреснет и вернется снова сюда. Мне ка­жется, не нужно переживать”. — “А муки и страда­ния Его, как все понять?” — “Не знаю, не знаю. Бог ведь не я, Бог — Он”. — “Ну, Антипа, не будет нам прощения, ибо на нашей совести это второе преступ­ление”. — “Да, на вашей — второе, я невиновен”.

Варавва уже находился у подножья святого мес­та. Выпив вина, он громко заплакал: “Господи, Гос­поди, как мне будет трудно прожить эти три дня и три ночи. Что ж можно сделать, где мои люди?” — “Варавва, успокойся, ты не изменишь ничего”. Он вскочил, осмотрелся, вокруг никого не было. “Да что со мной?” Стал прислушиваться, но так ничего и не услышал, кроме криков плакальщиц. “Неужели со мной тоже Бог говорит?” — “Да, Варавва, именно Бог”. Он немного отбежал от того места. “Нет, не уходи, смотри все до конца”.

Первым на гору взошел Симон Кириенянин и по­ложил крест на землю, и вот появился Иисус. Ва­равву начало трясти и колотить, когда он увидел рядом с Ним Сафаита. “Ну, гад ползучий, не уви­дишь ты воскрешения Господа Нашего, клянусь этим местом”.

Иисус был одет в новый хитон. Воины Сафаита сняли его и яростно разорвали, бросив в небольшую лужицу. На само распятие Я не смотрела. Ученики наблюдали всю ту картину. Я слышала лишь толь­ко стоны и душераздирающие крики, ибо вместе с Иисусом был распят молодой юноша по имени Аден. Третий же крест не занимал никто. “То мое место, — подумал Варавва, — и я не откажусь от него”. Я рассказываю те подробности, о которых не говорит­ся в Библии, то, что говорю — Моя Истина, истина Матери Божьей.

“Мать Мария, Мать Мария”, — предо Мной сто­ял Давид. “Сыночек ты Мой, не смотри на это”. — “Мать Мария, посмотри на небо, вон туда”. Я посмотрела и обрадовалась, увидев огненный шар. Моя рука невольно потянулась к перстню, но, не успев прикоснугься к нему, Я услышала: “Мария, не делай этого. Сейчас сверкнет молния и загремит гром, небо померкнет, ибо дух Иисуса будет возвра­щен в Царствие Мое”.

Через несколько мгновений так все и произош­ло: гремел гром, в кромешной темноте сверкали молнии — Дух Иисуса был на Небесах. “Мария, Ты выдержала все испытания и сейчас посмотри вок­руг себя”. Я видела убегающую и кричащую толпу безумцев, они метались из стороны в сторону, ища для себя спасительное место, но не находили его. Темень не давала им его найти. К распятому Иисусу подошел Корнилий. “Да, Учитель, действительно Ты был Бог и Сын Отца Своего, и я с нетерпением буду ждать третьего дня”.

— “Давид, а где Иосиф?” — “Он ушел к Пилату и скоро вернется”. — “А Ученики где, Я их не вижу в мраке.” — “Да вот они все рядом стоят, молчат и смотрят на тело Наставника Нашего”.

Иосиф вошел к Пилату и увидел неправдоподоб­ное: тот корчился в судорогах. “Иосиф, что тебе нуж­но?” — “Понтий, разреши мне снять тело Нашего Бога с креста”. — “Снимай и побыстрей предай Его земле”. — “Да, Понтий, склеп уже готов”. — “Иосиф, что творится вокруг?” — “Это Всевышний тоскует о Сыне Своем и предупреждает нас о том, что каж­дый ответит за содеянное”. — “Иосиф, но ведь Иисус вернется”. — “Да разве можно вернуться туда, где живут нелюди, но то уже Его дело, чисто Божье, но не наше. Будем надеяться на лучшее”. — “Иосиф, у склепа вход прикройте огромной глыбой”. — “Все сделаем, Понтий”.

Начало появляться солнце, и Я увидела, что сто­яло много людей, которые оплакивали Моего Сына, потому что верили Ему и не испугались страха Бо­жьего. Лишь священников не было, ибо им Он гово­рил: “Не ведаете, что творите”. Пришел Иосиф. “Ма­рия, вот видишь, разорвали новый хитон, Иисус просил меня собрать всю ткань и сохранить”. — “Иосиф, делай все то, что Он говорил тебе”. Иосиф собрал все лохмотья вместе. “Мария, о чудо, смот­ри, она снова стала новой. Господи Ты, наш Иисус, значит, Ты жив и скоро придешь к нам”. Все начали радоваться и снова плакать от радости.

“Петр, пусть Ученики снимут тело Сына Божье­го, настоящего Бога. Только быстрее снимите Его!” — “Сейчас, Иосиф”. Тело положили на плащаницу. “Ма­рия, пусть женщины омоют тело Его, и я завер­ну Его в плащаницу, отнесу в склеп, нам нужно спе­шить, ибо время летит быстро”. Огромная глыба скрыла вход в гроб Господен.

— “Мария, бери Давида, да и всех женщин, и идите ко мне”. — “Сейчас, Корнилий”. — “Мать Мария, мы будем у Иоанна, найдешь нас там”. — “Хорошо, Петр”. — “Все ступайте”. — “Иосиф, а ты?” — “Нет, я доведу все до конца, ибо не все просьбы Господни я выполнил, ступайте с Богом”.

Варавва вернулся к Осии. “Варавва, что, солнце упало на землю? Почему было так темно?” — “Осия, когда тебя распнут, то оно будет светить, как и све­тило, тебе все понятно?” — “Наверное. А почему молнии сверкали, гром гремел, а дождя не было?” — “Да, дождя не было, но слез было больше, чем воды после какого-либо дождя. Распяли Бога, но еще один крест стоит свободный — в мою честь его ос­тавили”. — “Так может, пойдешь и сам себя там порешишь?” — “Нет, сначала я кое-кого порешу, свершив тем самым благородный суд, и сам приду к тому кресту”. — “Что ж, давай, давай. Смотрю на тебя, ты пропиваешь свой ум”. — “Ум, может, и про­пиваю в пьяном угаре, но душу свою сохраню”.

Сафаит после всего свершенного отдыхал, но мысли делали свое дело: “Что я натворил, неужели действительно Иисус был Сыном Божьим? Ведь сам видел, что небо померкло, да и ткань разорвалась надвое, что же со мной будет теперь?” Он вышел на улицу, казалось, что весь Иерусалим вымер. Ни еди­ной души не было видно. Снова вернулся в свою опо­чивальню: как же все понять? Да, Он творил чудеса, исцелял, но вот где “луна”, опускавшаяся на землю? От кого она и кем послана была? Неужели я глупость сотворил, хотя глупостью и не назовешь, то похле­ще. Если Он был Богом, значит, я виновник смерти Его, и мне должно быть наказание, но когда и ка­ким образом оно придет ко мне? Если Он был не Богом, значит, получается, что я снова становлюсь виновным, ибо я убил невиновного человека, кото­рого очень скоро забудут, но как тогда жить мне? Ведь сколько я загубил таких в своей тюрьме…”

“Варавва, вот твой нож”. — “Осия, ты когда-либо пробовал человеческое мясо?” — “Варавва, ты что, хочешь меня съесть?” — “Нет, Осия, ты слишком ху­дой. Мне сейчас нужен здоровый и сытый человек”. — “Варавва, вот у меня есть баранина, ешь”. — “Нет, Осия, не то, ибо барашек не виновен ни в чем, а я же буду есть виновного”. — “Фу, какая мерзость”. — “Да, Осия, ты прав — мерзость из мерзости, а все святое находится в склепе, и дай Бог, чтобы все было так, как говорил Иисус. У меня всего-навсего оста­нусь два дня. Сегодня вечером я уйду не на грязную работу, а на очищение души своей ради всего свято­го и в честь моего Бога и близкого мне человека”.

Понтий пришел к Антипе. “Антипа, теперь ты все осознал?” — Да, Понтий, все как ясное небо”. — “Знаешь, мне кажется, что весь Иерусалим вымер, улицы пусты”. — “Понтий, не говори мне, ибо мне страшно и мне нужно срочно уехать”. — “Антипа, от себя ты никуда не уедешь”. — “От себя, быть может, и нет, но из города уеду”. — “Не спеши, да­вай подождем воскресения”. — “А что будет, если Он действительно воскреснет?” — “Не знаю, Анти­па, все равно что-то будет”. — “Знаешь, Понтий, я прикажу поставить охрану у склепа Иисуса. Если Он выйдет оттуда, воины заметят Его и приведут сюда”.

“Интересная мысль. Пошли воинов прямо сей­час, ибо тело Иисуса могут и выкрасть. Может, и нам стоит взглянуть на тело Иисуса?” — “Хорошо, идем”.

Поставив стражу у входа, они вошли в склеп. Тело Иисуса лежало бездыханно. “Нет, Понтий, Он не воскреснет, ведь Он лежит, как все мертвые люди”. — “Антипа, но ведь сегодня не третий день”. — “Что ж, будем ждать, идем, нам нужно вызвать Сафаита и послушать его”. — “Антипа, не могу я не только говорить с ним, но и видеть его. Из-за него и мы страдаем”. — “Слушай, а ведь могло все быть и ина­че, мы в силах были все остановить”. — “Антипа, поздно об этом говорить. Давай согласимся с тобой, что мы причастны к смерти Бога и не будет нам про­щения из века в век. Мы смертны, когда нас не ста­нет, и, если есть ОНО, о чем говорил Иисус, то там не будет нам прошения”. — “Не отпевай себя рань­ше времени, там видно будет. Нам нужно еще бла­гополучно прожить на Земле”. — “Не проживем мы благополучно, раз Богу не дали такого, то нам и не следует ожидать ничего хорошего”.

Наступила ночь. Взяв свой нож, Варавва вышел из дома Осии. Его снова начало трясти. Подойдя к дому Сафаита, у входа он увидел двух стражников. Что же делать? Убить их — они не виновны. “Не буду я брать грех на душу, оглушу их и все, и пусть они простят меня”. Он все так и сделал.

Войдя в дом Сафаита, сразу же нашел опочиваль­ню. “Идол, вставай, хватит тебе покоиться. Считай, что ты уже на Небесах”. Спросонья Сафаит ничего не мог понять: “Кто ты?” — “Судьба твоя и смерть твоя. Долго я охотился за тобой, больше, чем ты за мной”. — “Стража, стража…” — “Не беспокойся, они уже спят. Вставай, но не одевайся, ибо ты мне нужен нагим. Сейчас я тебя буду казнить самым страшным судом. На мой взгляд, казни такой земля еще не видела. Смотри, богато ты живешь, надеюсь, что в твоем доме найдется вино?” — “Ты что, хо­чешь выпить со мной?” — “Ну, осталось еще мне с тобой пить. Я просто запивать буду. Быстро давай мне вина и три гвоздя”. — “А гвозди зачем тебе?” — “Сейчас все узнаешь”. Сафаит даже не подозревал, что ждет его через несколько минут. Он принес вино, гвозди и молоток. Выпив вина, Варавва сразу охме­лел. “Сафаит, я есть хочу”. — “Сейчас я тебе дам мяса”. — “Нет, Сафаит, я сам возьму. Ложись на пол”. — “Зачем?” — “Ложись, говорю”. — “Нет, не лягу”. Последовал удар прямо в голову. Сафаит упал. Варавва взял гвозди и молоток. От первого удара Сафаит очнулся и нечеловеческим голосом заорал. В считанные минуты он был распят на полу дома своего. Варавва достал нож, первый ком мяса он не мог проглотить, даже вино не помогало. Са­фаит орал. “Ничего, до утра еще далеко, съем я его полностью”, — думал Варавва. “Возьми, у меня очень много денег, только не издевайся надо мной”. — “Нет, такому не бывать, ибо что я задумывал — всегда все доводил до конца”.

Появились первые лучи солнца. Варавва был пьян. Окровавленный и весь изрезанный Сафаит отдал свой дух дьяволу. “Вот я и насытился мерзкой тварью, и пора мне уходить”.

Осия, увидев окровавленного Варавву, упал. “Слу­шай, тебя что же, искупали в крови?” — “Нет, в наслаждении и прихоти моей купался я, но, Осия, на всю жизнь запомни: человеческое мясо невкус­ное. Я только что почувствовал”. — “Тебе что, Ва­равва, действительно баранина не нравится?” — “Нравится, нравится, Осия. Сейчас бери гвозди и молоток и идем со мной”. — “Что ты задумал?” — “Ничего особенного. Не хочу, чтобы меня распяла та священная тварь. А ведь сколько горя он принес людям и земле. Не пожалел даже самое святое — самого Бога. Так, бери вино и идем со мной”. — “Варавва, я боюсь”. — “Не бойся, Осия. Бойся тех, кто проповедует блаженство, а сам стоит по горло в крови человеческой”.

Они пришли на лобное место. “Осия, смотри, ле­стница лежит, и посмотри сюда: вот мой крест. Сей­час я взберусь на него, ты же меня свяжи и приколо­ти гвоздями”. — “Я боюсь”. — “Не бойся. Я тебя не съем, ибо буду мертв”. Варавва взобрался. “Вяжи крепче”. — “Все сделано”. — “Начинай вбивать гвоз­ди”. Никогда в своей жизни Варавва так не орал. Казалось, что весь Иерусалим слышал его крик. Плачущий Осия спустился по лестнице на землю. “Варавва, прости меня, но не я, ты хотел этого”. Шло время, Варавва стонал: “Осия, Осия”. — “Да, Варав­ва”. — “Поднимись сюда и дай мне вина”. Выпив вино, Варавва опустил голову. “Ну что, ты уже ви­дишь Царствие Небесное?” — “Еще нет, но чув­ствую, что очень скоро увижу, ибо сердце болит и в голове все шумит”. — “Варавва, ты тоже через три дня воскреснешь?” — “Не знаю, Осия”. — “Смотри,

если воскреснешь, то приходи сразу ко мне. У меня осталось еще много вина. Ты меня слышишь, Варав­ва, Варавва, Варавва-а-а!”

Возвращаясь домой, Осия думал: “Солнце не по­меркло, не прогремел гром и не сверкнула молния, значит, Иисус был действительно Богом. Вот тебе на, но все равно через три дня буду ждать Варавву у себя дома”.

Субботний день был на исходе. Иосиф прибыл к склепу. “Что тебе нужно здесь?” — обратился один из стражников. “Да так, посмотреть хочу”. — “Уби­райся отсюда, ибо Антипа приказал никого не пус­кать сюда”. — “Да я-то и войти не хочу, просто по­сижу рядом со склепом”. — “Только отойди подаль­ше”. — “Хорошо, хорошо”.

Наступила ночь, ярко светили звезды, небо было необыкновенным. Стражники сидели у костра. “Слу­шай, иди сюда”. Иосиф подошел. “Пасхальный день наступает, на, испей вина. Иосиф, скажи нам, ты ве­ришь в то, что Иисус выйдет живым из этой моги­лы?” — “Если бы не верил, не пришел бы сюда”. — “Скажи, а нижнее белье не будет мокрым после того, как мы увидим его?” — “Не знаю, что вам и сказать, но уже немного осталось ждать”. — “Иосиф, посмот­ри на небо, видишь, вон там летит звезда. Да не туда смотри, а сюда”. — “Вижу”. — “Что бы то могло быть?” — “Мне неизвестно”. — “А интересно знать, как все получается, даже звезды начали передвигать­ся после смерти Иисуса. Возьми еще вина”. — “Нет, спасибо, я не хочу”. — “Ну, а мы выпьем. Смотри, когда мы будем пьяны, не забери тело Иисуса”. — “Зачем мне забирать Его? Оно нужно Отцу Иисуса, а не мне”.

— “Петр, очнись”. — “Что случилось, Иоанн?” — “Посмотри на небо, звезда летит”. — “Где?” — “Да вот, смотри сюда”. — Да нет, Иоанн, тебе показа­лось, давайте отдыхать. Завтрашний день должен обрадовать нас, ибо Наставник вернется к нам. От­дыхайте…”

— “Мать Мария, завтра мы снова увидим Иису­са?”— “Да, Давид. Не только увидим, но и говорить с Ним будем”. — “Мария”. — “Да, Я слушаю тебя, Корнилий”. — “Второй день люди не выходят из своих жилищ, можешь ли Ты мне объяснить: поче­му все так происходит?” — “Знаешь, Корнилий, Мне кажется, стыдно, да и совесть, собственные души не пускают их, ибо осознали, что натворили”. Я не знаю, почему так было, Я вела себя в эти дни как ни­когда. Я была спокойна и уверена в том, что все про­изойдет так, как и говорил Мой Сын.

“Давид, Иисус к нам вернется, но сразу уйдет туда, откуда и пришел, так что будь готов к Его встрече”. — “Мать Мария, я уже готов и не могу дождаться восхода солнца”.

“Иосиф, смотри, “луна” не на небе, а на земле находится, рядом с нами”. Иосиф открыл глаза. Дей­ствительно, вокруг было все освещено. Стражники стали кивать головами и немедля уснули. Иосиф же наблюдал за всем, но сон призывал к себе, веки смы­кались: выдержу, но увижу все. Из “луны” вышли Архангелы Михаил, Гавриил и Андрон. Одежды их блистали, а его все более клонило ко сну. “Господи, да что же здесь происходит?” Из шара вынесли стек­лянный сосуд. Глыба у входа в гроб Господен сама отошла в сторону, и все вышедшие из “луны” вош­ли в склеп. Иосиф лежал, можно сказать, в беспа­мятстве. “О, Господи, что же творится?” — он снова увидел, как из склепа вынесли тело Иисуса и поло­жили Его в стеклянный сосуд. “Нам нужно спешить, ведь скоро светает”. Такие слова услышал Иосиф. “Пусть двое останутся в склепе и обожгут все”. Двое Архангелов вошли в склеп, Иосиф из последних сил встал и начал смотреть. “Давай огнем обожжем все здесь, но хитон-плащаницу оставим целой”. Из их рук появились темно-синие лучи, и они обожгли весь склеп. Иосиф молчал, было страшно. И все же он решился: “Послушайте, Сыны Божьи, Иисус про­сил меня сохранить Его одежды”. Архангелы обер­нулись к Иосифу. “Возьми одеяния и сохрани, как заповедовал тебе Бог, и немедля уходи отсюда, нам нужно все здесь обработать, ибо энергия Бога, ко­торого убили люди, должна быть собрана воедино”. — “Да-да, я только соберу и сразу уйду”. Выйдя из склепа, Иосиф увидел спящих стражников и “луну”, которая уходила в Простор Небесный: “Господи, значит, все так, как говорил Ты, ибо сам видел все”.

Появлялись первые лучи солнца, Иосиф уносил заветную плащаницу. По дороге домой Иосиф встре­тил Давида. “Давид”. — “Что случилось, Иосиф?”— “Не поверишь, но я видел, видел, как все проис­ходило”. — “Что, Учитель жив?” — “Нет, Его тело было забрано “луной”. — “О, Господи, если “луной”, — то Он жив, и мы скоро Его увидим”. — “Давид, толь­ко молчи и не говори никому”. — “Да, Иосиф, пусть пока будет тайной, но не для всех”.

Наступил третий день. Рано утром Я, Магдали­на, Соломия собрались идти ко гробу. “Мария, мо­жет, Ты останешься здесь?” — “Нет, Магдалина, Я пойду с вами”. Подходя ко гробу Сына своего, Я увидела, что стражники спят. Камень, закрывавший вход в гроб, был отвален и лежал в стороне. У Меня забилось сердце, появился холодный пот. И вот мы вошли в склеп. Я потеряла сознание. “Мария, Ма­рия, очнись и смотри, Иисуса нет, и одеяния Его ис­чезли”. — “Мать Мария, встань”. Я открыла глаза, предо Мной стояли Архангелы, которых Я раньше видела в огненном шаре. “Встань и ступайте все до­мой. Сын Твой Иисус скоро навестит Тебя, Он жив и будет жить всегда, как Он и говорил. Ступайте и ждите Его”. Меня взяли под руки, и мы вышли из склепа. Воины очнулись и пустились наутек.

“Антипа, царь наш, прости нас. На нас снизош­ла неведомая сила, и мы уснули. Лишь одно точно помню: звезда кружила над нами, а тело Иисуса пропало неведомо куда”. — “Идиоты, зачем вы там сто­яли? Быстро мне колесницу”. Антипа ворвался к Пи­лату. “Понтий, ты слышал?” — “Что, землетрясе­ние?” — “Нет, тело Иисуса исчезло”. — “Не может быть”. — “Не может, не может быть… Но его нет в склепе”. — “Едем срочно туда”. Они вошли в склеп. Смотри, Понтий, даже одежда исчезла. О, Госпо­ди, неужели Ты и вправду воскрес?”

“Посмотрите и послушайте нас”. Они обернулись и мгновенно замерли, видя то, что пред ними яви­лось. “Вы, три земные, Иисус воскрес и скоро пред­станет пред вами, как истинный Бог и человек”.

— “Понтий, что со мной?” — “Не с тобой, а с нами. И я с точностью смогу сказать: нам не кажется, все происходит наяву. Идем быстрее отсюда”. Выйдя из склепа, Антипа упал, потеряв сознание. “Воины, по­могите мне погрузить его в колесницу”.

— “Мать Мария, слышала ли Ты?” — “Давид, сы­ночек ты Мой, не только слышала, но и видела”. — “Значит, брат мой Иисус жив?” — “Жив, Давид, жив”. — “Когда же Он к нам придет?” — “В любую минуту Он может появиться здесь, будет ждать его”. — “Будем ждать, Мать Мария”.

Антипа прибыл с Понтием во дворец. “Немед­ленно ко мне Сафаита! Понтий, не уходи”. Вернув­шиеся стражники были в ужасе. “Сафаита больше нет, он съеден”. — “Как съеден?” — “Не знаем, мо­жет, крысы”. — “Варавву, Варавву ко мне”. — “Да, но мы не можем и его доставить, он распят”. — “Но кем, ведь мы его отпустили”. — “Ирод, мы не веда­ем”. — “Да что же происходит? Неужели весь белый свет перевернулся?” — “Антипа, я уйду, мне не по себе”. — “Что, Понтий, совесть начинает трево­жить?” — “Да, именно она в данный момент меня начинает грызть, как червь яблоко”. — “Что ж, иди”.

Наступил новый день новой недели, пришел Петр с Учениками. “Мать Мария, ждали мы нашего Наставника, но Он не пришел к нам”. — “А вы, Петр, ко гробу сходите, посмотрите, что там”. — “Да что может быть там, тело нашего Учителя, таких тел очень много лежит в склепах”. — “Петр, говорю тебе, ступай и посмотри”. Впереди шел Петр, за ним — Ученики Иисуса. Каждый думал о своем и по-сво­ему, но когда они вошли в гроб, все их мысли переиначились. “Смотри, Петр, гробница пуста, нашего Учителя нет…” — “Да, Александр, я и сам вижу, а где же Он?”

— “Мать Мария”. — “Давид, о чудо, Давид, сынок, смотри, Иисус вернулся”. — “Да, это Я, как и обе­щал, Я пришел к вам”. — “Иисус, Я не верю своим глазам”. — “Мама, это не чудо, это действительно Я”. — “Иисус”. — “Да, Давид”. — “Ты надолго к нам пришел?” — “Нет, Давид, лишь сорок дней имею право Я быть на Земле. После Мне нужно явиться во владения Отца Моего”. — “Сынок, Я Мать, а не знаю, о чем с Тобой говорить”. — “Мама, дорогая, опомнись и привыкни. Тело Мое забрали, Я же двойник духовный, как и у каждого человека он есть. И вот Я стою пред вами в силе Господней и облике своем”. — “Иисус, все равно Мне не верится”. — “Мама, подойди ко Мне и обними Меня и в Духе Свя­том почувствуешь плоть Мою”. — “Да, Иисус, Я все чувствую. Давид, прикоснись”. — “Мать Мария, Он живой. Он настоящий”. — “Мама, скажите Мне, плакал ли кто обо мне?” — “Да, Сынок, но больше всего Я с Давидом”. — “Сейчас другими глазами смотрю Я на мир. Могу в сию минуту оказаться Я везде, то ли там, то ли здесь. Где сейчас находятся Ученики Мои?” — “У гроба Твоего”. — “Немедля Я буду там сейчас”.

— “Петр”. — “Что, Александр?”— “Идемте отсю­да, Учителя нашего нет здесь”. — “Как нет? Вот Он Я”. — “Учитель, Учитель наш снова с нами”. На­ставник, можно ли к Тебе прикоснуться, не рукой, лишь пальцем своим?” — “Петр, обними Меня и почувствуй то, что чувствовал ты раньше”. — “Я боюсь, Учитель”. — “Петр, пусть твое неверие по­кинет тебя”.

***

Мне бы на этом стоило закончить Мое Открове­ние, по сама совесть Мне не позволяет этого сделать, ибо сколько интересного вы еще узнаете о дальней­ших судьбах Учеников Сына Моего Иисуса. Мно­гие могут заявить, что все это из Библии известно, но увы, не все. За неполных два тысячелетия многое было просто уничтожено, уничтожено разумно, ра­зумными людьми и именно теми, кто боялся Моего Сына и Бога своего.

В “Истине Господней Святых Апостолов” Я по­стараюсь донести до вас, до ваших умов все таин­ства, которые не дошли до вас, а если и дошли, то в искаженном виде. Согласна, что кто-то не согласит­ся со Мной, ибо на Библии они строят свое благопо­лучие, порой забывая об Истине Божьей. Я специ­ально остановилась на самом интересном месте — на Мой взгляд. Если кто предан Вере Христианской, тот все поймет и с надеждой будет ждать продолже­ния чисто Божьего, исторического. У каждого из вас есть своя голова и свой ум, вам решать: верить или нет. Но все выше изложенные факты имели место в Моей жизни и Моего Сына. Можно было бы изло­жить все поподробней, но вы извините Меня. Вы, как читатели и почитающие, все должны выбрать для себя: стоит ли продолжать начатое две тысячи лет назад? Опровергнуть можно все, не узнав ниче­го о чисто достойном и о Божественном. Может быть, кто-то ожидал встретить в рукописи для себя в общем-то, чего он хотел, но прочитав, скажет: все выдумка, вымысел. Отвечу сразу — нет. Если бы Я изложила по чисто Божьему диалогу, вы бы ничего не поняли. Я стараюсь как человек донести до вас все по-человечески, дабы все было понятно. Я была пламенем для всей Земли, Сын Мой был — искрой и стал теплом ваших душ и сердец. Являлась Я ко

всем вам с надеждой помочь вам, но многие Меня не приняли, а если и приняли, то не так, как хоте­лось. Вы, люди, ждете чуда, в нем вы и видите Бога, увы — это ошибка. Да. было чудо — вы. Творение наше. Вот действительно чудо ни с чем не сравни­мое. Мы же — творцы свершенного и прожившие в этом же свершенном. Я, Мать Мария, Мать Сына человеческого и Моего самого дорогого, обраща­юсь к вам: дети, сыны Божьи, проявите свое мило­сердие и отдайте свои души во славу Господню. Сын Мой был изначален, братья Его — продолжатели Его. И веруйте во всех, ибо все, о ком говорят, кому верят — все были на Земле. Пусть то будет Кришна, Будда, Магомет — они братья, хотя дома их нахо­дятся далеко, по всей Вселенной. Во Вселенной жи­вут очень многие расы, но почитают они все Божье, под каким бы именем Божье ни звучало. Самый стар­ший брат — есть Иисус, Иисус Господен.

Я Мать Мира и хочу открыть пред вами всю вашу жизнь, ваше бытие. Поверьте Мне, что есть бессмер­тие. Это явление Силы Божьей и Высшего Разума. Все люди бессмертны, как и Господь. Конечно, все привыкают к телу, порой забывая о душе, но ведь она и есть ваше бессмертие, ваше продолжение. В чем вы и должны со Мной согласиться, ибо, теряя тело, вы находите Дух Святой, или Силу Вселенной. А в Силе — энергия Космоса. Вы будете чувствовать себя, как личность богоодухотворенная. Многим не нравится слово Бог, что ж, их право. Пусть оно бу­дет звучать, как Высший Разум, что одно и то же. В нем Сила, Ум и ваша Жизнь. Опять же, кто не ве­рит, то после перехода убедится воочию. Но сразу говорю: не стоит плакать, ибо кто не верил, тот ви­новен пред своим неверием. Весь произвол творит­ся над верой Господней — есть туча темная. И если она темная, то она дождлива, а дождь будет напо­минать слезы, они сейчас ни к чему. Ибо падение не столь тяжело, как та травма, которая происходит при падении. И когда будете падать, то в полете почув­ствуете Веру, и она вас спасет.

Каждый человек, посмотри на себя, что ты ви­дишь? Можешь с убеждением сказать, что видишь только себя. А откуда ты, для чего ты и куда ты идешь? Представляю, ответишь так: я не знаю, живу, и все. И вот чтобы не было такого ответа, являемся мы пред вами, посланники Господа и Владыки все­го Царствия нашего. Свежесть дыхания всегда об­новляет тело, как и Вера в Господа нашего. Что бы ни говорили разные секты, к чему бы они ни призы­вали, будьте всегда достойны Иисуса Христа, ибо Всевышний всегда есть Всевышний.

Лестница познания открыта для всех, только не многие достигли вершины. Но тот, кто достиг ее, увидел Истину своего же достигнутого и радуется тому, что произошло на его глазах. Но радость есть еще и в другом — в сердце, хотя сердце для некото­рых — просто “кусок мяса”, но если кусок мяса достоин чести и энергии Высшего Разума, то орган ра­ботает всегда в полную силу. Эта сила усовершен­ствуется в тебе, и тогда никакие болезни не страш­ны для данного тела.

Раньше Я очень часто задумывалась тоже: как же все происходит? Но когда Мой Сын забрал Меня в Мое и ваше Царствие, Я убедилась: да, действи­тельно, есть после нашего исхода нечто сокровен­ное. После распятия Я увидела своего Сына с Моей бабушкой Рахиль и Александра, подходящих к ог­ненному шару. К тому шару, который представлял Силу Всевышнего, и Я поняла, что Я есть истинно Мать Божья.

Узнать можно все, понять же всю Истину не каж­дому дано, но это не грех. И если кто откроется пред Всевышним — узнает все то, о чем никогда даже и не думал, но часто задумывался, ибо всякое созна­тельное творение порой приходит и к этому, хотя боится признаться, ибо стыдно не пред Богом, а пред самим собой, пред своей душой.

В познании мир и белый свет, в отчужденности своей лишь тьма предстает. Но тот, кто проклады­вает себе путь к жизни своим познанием сверхъесте­ственного, всегда встретит Бога и осознает его при­надлежность к самому себе. И дьявол бесноватый будет побежден познанием личного сознания чело­века. Не нужно бояться своей любознательности ко всему живому и интересному. Следует выбирать из вновь познанного все лучшее для себя и всех окру­жающих вас — в том и есть ваша Истина, Истина, заложенная Богом в вас, ибо Высший Разум — вы, ибо вы им созданы. Общение ваше с Высшим Разу­мом — в ваших руках, потому что, когда они тянут­ся к познаниям, будут приняты. Это не просьба к подаянию, а интерес. Но если он утрачен у кого-либо — это страшное явление. Ибо гибнет в такой ситуа­ции все Божье и духовное. Все касается вашего тела и неотступно.

Хрупкость в бездушии заложена, предательство рядом со слабинкой души гуляет. Сила появляется в разуме и окрыляется душой и преподносится необык­новенной чашей духовной к Господу Богу. Молить­ся Истине можно по-всякому: с душой и верой, и без них. И результат будет самый разный, ибо чего зас­луживаем, то и получаем, каждому по заслугам Бо­жьим. И если поверил в то, что чувствует твоя душа, — значит ты вечен в благодати.

Можете возразить: все слова, но в словах и есть сила, которую никто не опровергнет. Пусть льют грязь, верой она будет смыта, и злой умысел будет развеян вечностью по всей Вселенной. И никто боль­ше не найдет следов его. Пыль всегда будет уничто­жена, нет, не скорбью душ человеческих, а радос­тью нового возрождения. Прославляя мир и все свет­лое, прославляем Бога. Видя это, Он прославляет вас, не обходя никого стороной. Другого не может быть. Творение в Творении заложено и укреплено корнями силы Всевышнего. Подрезать и уничтожить по­саженное Никто не сможет, а сохранить смогут все, кто верит в изначальные корни.

Совершенствуясь в духовном изобилии, вы све­титесь, как восходящее солнце, и не угаснете в оби­лии никогда. Могут быть случаи, когда вы возры­даете, но то лишь мгновения вашего неверия, и они пройдут и исчезнут очень быстро. Ваша память их сотрет и отпустит в бездну, оставит только совер­шенное и доступное вашему телу и разуму вашему.

— “Мать Мария”. — “Да, Давид”. — “Мне здесь все понятно, ибо я прочел все в Небесной Книге и с этими мыслями я знаком, но что же нас ждет впере­ди? Я беспокоюсь, поверят ли нам люди?” — “Да, Давид, поверят, ибо от Божьей Истины уйти и спря­таться где-то невозможно. И все новое откроется пред людьми в “Истине Господней Святых Апостолов”.

ВЕЧНОСТЬ

Вечность — вечная жизнь будущего века — та­кая жизнь, которая будет после воскресения мерт­вых и всеобщего суда Божия. Для верующих, любя­щих Бога и делающих добро, она будет столь бла­женна, что теперь мы сего блаженства и вообразить не можем. А неверующие беззаконные будут преда­ны вечной смерти или, иначе сказать, вечному огню, вечному мучению вместе с Дьяволом. (Откр. Иоан­на-Марка и др. Апостолов).

ИИСУС ХРИСТОС, ИЛИ ВЕЧНАЯ ЖИЗНЬ

“Мать Мария, вот и настал новый день, свет­лый день воскресения не только Иисуса Христа, но и всего человечества. Я уже взрослый и все пони­маю, я видел казнь и видел воскрешение, и сейчас я жду встречи со своим духовным братом, Богом Иисусом Христом, ибо я полностью созрел для встречи. Видя все страдания Моего Брата и Твои, Мама, Мать Мария, я решил для себя, что я навеки останусь во плоти Божьей и вместе с вами навсегда. Вы уйдете в Царствие Небесное, я уйду, но вслед за нами придут многие, кто поверил в нас и в наши трудности, которые преподнесла нам жизнь на этой планете по имени Земля.

Я, Давид, самый молодой из всех причастных к слову Божьему, донесу до вас всю достоверность жизни всех Апостолов, кто пребывал на Земле. Участь их ждала необыкновенная, но начнем все сначала. Гроб Господен был открыт, и Иисус воис­тину воскрес, с этого все и началось. Я видел все, и того, что я видел, не скрою от вас, и все будет пре­поднесено вам во всем изобилии Его. Вы почувству­ете духовность, а в духовности вы узнаете все о ду­ховной жизни Господа нашего Иисуса Христа.

МАТЬ МАРИЯ И ВЕСЬ ПРОСТОР НЕБЕСНЫЙ