Откровения немецкого истребителя танков. Танковый стрелок

Глава 10 Комментарии к фронтовой клятве солдат 7-й танковой дивизии

Раздаваемый довольно близко к концу Второй мировой войны, — конечно, уже после покушения на Адольфа, Верховного Главнокомандующего, — показанный в этой главе листок, форматом с расчетную книжку, содержит в себе выжимку идеальной фронтовой идеологии, которой официально ждали от солдат танковой дивизии.

Тест этой клятвы, конечно, можно считать всего лишь зажигательной речью командира дивизии — проповедью, вложенной, так сказать, в уста каждого из его подчиненных.

Однако из-за упора на национал-социализм клятву также можно считать подкреплением, но не заменой, присяги, отдаваемой членами армии, флота и ВВС.

У Waffen-SS своя присяга, начинающаяся словами «Ich schwore Dir, Adolf Hitler…» («Клянусь тебе, Адольф Гитлер…»). Неформальное Dir подчеркивало сильную связь между эсэсовцами и фюрером.

1 июля 1944 года традиционное военное приветствие в большей части танковых войск — я сказал «большей части», потому что Ваффен-СС был исключением, — сменилось на нацистское, состоявшее в поднятии правой руки, как будто для военного приветствия, с кончиками пальцев на уровне лба, а не у правого виска. Не стоит сомневаться, что за последние десять месяцев или около того командиру танковой дивизии пришлось иметь дело с огромным числом дышащих ему в затылок вышестоящих инстанций.

Может быть, клятва отражает попытку политизировать части Вермахта, не входящие в Ваффен-СС, не приписывая их к Ваффен-СС. Четким признаком того, что клятва была санкционирована гораздо более высоким начальством и произведена в типографии далеко за линией фронта, было качество бумаги. Не привычная шершавая бумага для пишущих машин.

В то время появление на поле боя отличной типографской работы было редкостью. Во многих частях давным-давно какой-нибудь «канцелярский Джо» печатал все удостоверения к наградам на обычной раздолбанной пишущей машинке с дряблой, изношенной, строптивой лентой. Ярким контрастом к этому свежий шрифт клятвы не имеет ни асимметрии, ни других признаков самодельщины.

На обычных плохо пропечатанных канцелярских документах неизменно имелась, кроме подписи командира части, одна неотъемлемая вещь — официальная печать части. Странно, но клятва не содержит такой печати, не несет она и обычно вездесущих государственных символов, то есть орла со свастикой.

Клятва появилась, когда многие командиры частей пытались переплюнуть один другого, используя грязные методы, скоро ставшие известными как Soldatenklau. Например, танковый экипаж или то, что от него осталось, всего в нескольких километрах по дороге от линии фронта, где они потеряли танк в бою, встречает контрольно-пропускной пункт, на котором стоит не военная полиция, а проинструктированный и готовый действовать Oberleutnant или Hauptmann, и необязательно армейский, — и с ним дюжина его людей — Soldatenklau.

Несмотря на многочисленные чины и медали и, наверное, несмотря на раны, столь недавно полученные, Soldatenklau приветствуют танкистов насмешками и оскорблениями. О них будет сказано «сачки» и даже «дезертиры». Затем будет грубый перевод на службу в местную часть пехоты.

Влипнуть в Soldatenklau почти всегда означало получить очень неприятный опыт, пример человеческой бесчеловечности. Может быть, сукины дети из Soldatenklau давали клятву более мощную, чем ту, что давала 7-я танковая дивизия?

В части Восточного фронта, примыкавшей к прибалтийским странам, был особенно известен фельдмаршал Шёрнер — своими многочисленными заставами Soldatenklau.

Это было время, когда, например, простое солдатское высказывание «Пайки все хуже, а с ними и наступление, и военная мощь», если о нем услышали и донесли, могло привести к смертному приговору.

Да, глядя на редкий экземпляр той фронтовой клятвы солдат 7-й танковой дивизии, самые разные мысли приходят в голову одного из них — в мою. Я, например, легко вспоминаю, что никто из нас, танкистов, не лил слезы, когда до нас дошло сообщение о покушении на Адольфа 20 июля 1944 года, в штаб-квартире «Волчье логово» в Восточной Пруссии у города Растенбурга, в 160 км от литовского Лайпалингиса.

Мой перевод фронтовой клятвы солдат 7-й танковой дивизии гласит: