Глава 4

В коридоре горело только аварийное освещение. Джеферсон проводил Ванессу до двери в ее комнату и лишь там уступил своему желанию еще раз ее обнять.

Ванесса прильнула к нему, будто только так и можно было отреагировать. Именно эта доверчивость и естественность ее порыва чуть не свели его с ума.

С ним была девушка, принимавшая его таким, каков он есть, не испугавшаяся ни его резких манер, ни неуклюжего тела, а он не находил в себе мужества полностью ей отдаться.

Только слабоумный не ухватился бы обеими руками!

Ванесса оказалась изумительно мягкой и теплой. Тело под его руками дрожало от ожидания, поцелуи ясно говорили Джеферсону, как она его жаждет.

Он погрузился в этот поток, позволил себя увлечь, кровь в нем забурлила, стремительно понеслась по жилам.

Джеферсон привлек Ванессу к себе, прижался к ее бедрам, чтобы она почувствовала его возбуждение. Она ответила на его страсть коротким гортанным смехом.

Когда же она, прильнув к нему, начала соблазнительно извиваться, он окончательно потерял остатки заботливо хранимого здравомыслия. В данный момент ему нужно было только одно – все узнать об этой девушке, исследовать ее тело, доводившее его до безумия, трогать и изучать ее кожу, пока между ними не останется ни единой тайны.

Ванесса не сопротивлялась, когда Джеферсон спустил лямки ее платья и уткнулся губами в полные округлости ее груди. Она тянулась к нему, тихо постанывая, когда кончик его языка заскользил по нежной коже, и сама начала ласкать его тело.

Но когда Ванесса дотронулась до самого интимного места, Джеферсона охватила паника.

Как бы ни приятны были ему ее прикосновения, как бы ни хотелось немедленно заняться с ней любовью – допустить этого было нельзя! Не сейчас и уж, конечно, не в дверях! Это сделало бы их отношения какой-то дешевкой, превратило в мимолетное пошлое приключение, которым иногда утоляют голод, как гамбургером в Макдоналдсе.

К тому же имелось кое-что, к чему он должен был подготовить Ванессу, прежде чем целиком ей отдаться. И вообще, возможно, она слишком молода, чтобы понять и принять его.

С ужасом он заметил, что чуть не зашел чересчур далеко в этой игре. Он сам был почти не в силах остановиться. Руки Ванессы продолжали гладить именно ту часть его тела, которая самым чувствительным образом реагировала на ее ласки и лишала последней решимости сопротивляться.

Лишь мысль о том, что неизбежно последует, дала ему силы оторвать от себя Ванессу и слегка отстранить ее.

– Нет, Вэнни, – тихо взмолился он. – Не сейчас, не так быстро.

Она медленно открыла глаза и удивленно посмотрела на него. Этот взгляд, этот отблеск блаженства, еще игравший в зеленых глазах, причинили ему боль, сделали бесконечно трудным отказ от дальнейшей нежности. Но он взял себя в руки и еще дальше отстранился от Ванессы, чтобы не поддаться ее магнетизму.

– Дай нам время, – сказал он, стараясь не обидеть ее. – Мы не должны торопить события, ты меня понимаешь?

– Нет. – Голос Ванессы звучал так, словно она все еще витала в мечтах. – Я тебе не нравлюсь?

– Черт побери – еще как нравишься.

Джеферсон отбросил все сомнения и схватил ее в охапку, осыпая лицо бесчисленными быстрыми поцелуями, от которых у нее перехватило дыхание.

– Ты мне нравишься гораздо больше, чем это тебе нужно, – невнятно пробормотал он. – Было бы намного лучше, если бы ты выбрала себе нормального мужчину.

Теперь уже Ванесса оттолкнула от себя Джеферсона.

– Что за разговоры? – ничего не понимая, набросилась она на него. – Это твоя обычная хандра, игра в кошки-мышки или ты всего лишь не можешь решиться?

– Да, я робею, – тихо сказал Джеферсон. – И немного страшусь того, что будет, поскольку догадываюсь, чем это кончится.

– Послушай, от тебя можно устать, – раздраженно вздохнула Ванесса.

Переменчивость настроений, восторг и внезапное охлаждение, которые он ей демонстрировал, заставляли ее нервничать и злиться. Она не понимала, чего он боится, и ей даже казалось, что он ее разыгрывает.

– Пожалуй, сегодня ты меня уже слишком переутомил. – Ванесса повернулась и открыла дверь. – Возможно, к утру ты станешь решительнее.

– Ванесса! – Тон его голоса задержал ее. – Видишь ли, я не хочу играть, для этого я достаточно стар. А ты, боюсь, слишком молода, чтобы воспринимать любовь как серьезное обязательство. – Он подошел к Ванессе и осторожно обнял ее. – Для тебя пока еще все легко, все игра, позабавиться и забыть, когда она пройдет. Но для меня… – Джеферсон запнулся и пристально взглянул ей в глаза. – Нет, ты права. Видимо, я действительно не могу решиться, потому что боюсь.

– Боишься? – покачала головой Ванесса. – Чего ты боишься?

– Навредить тебе. – Джеферсон наклонился и поцеловал ее в лоб. – Боюсь причинить тебе боль, если мы сейчас поспешим. Прошу тебя, Вэнни, дай нам время получше узнать друг друга, тогда ты сможешь меня понять.

– Я думаю, что и сейчас уже понимаю тебя, – негромко произнесла Ванесса.

Она подняла голову, и Джеферсон пошел навстречу ее невысказанной просьбе. Он горячо ответил на ее поцелуй, подтвердив тем самым, что страстно ее желает и что сожалеет, не позволяя себе поддаться этому желанию.

– Дай нам время, – еще раз попросил он, когда Ванесса отстранилась. – Ровно столько, сколько нужно, чтобы мы оба хоть немного осознали, что с нами происходит.

Ванесса ничего на это не ответила, еще раз приподнялась на цыпочки, чмокнула Джеферсона в губы и выскользнула, прежде чем тот снова успел ее обнять.

Она быстро захлопнула дверь, словно хотела быть абсолютно уверенной, что не окажется снова в его объятиях.

Джеферсон еще немного постоял около ее двери, прислушиваясь к тому, что происходит у него в душе.

Он влюблен! На самом деле влюблен, температура подскочила с нулевой отметки до точки кипения, и так стремительно, что в голове не укладывалось.

– Она слишком молода для тебя, – вслух сказал он себе, медленно шагая по коридору к своей комнате.

Ну и что? – спросило неразумное сердце, совсем вышедшее сегодня из-под контроля. – Что в этом плохого? Зачем ты вечно все усложняешь?

Я не усложняю, я только сохраняю трезвость, – возразил рассудок.

– Нет, я идиот! – воскликнул Джеферсон, лежа час спустя на холодной простыне одинокой постели без всякой надежды заснуть – из-за тоски по Ванессе. – Я идиот! – повторил он. Голос громко и четко разнесся в тишине комнаты.

Никто ему не возразил.


Завтрак был сервирован в столовой виллы Ричмондов, размером напоминавшей зал. Поскольку постояльцы покидали свои комнаты в разное время, то прислуга расставила на длинных сервировочных столах большие блюда с подогревом, с помощью которых гости могли сами обслужить себя, когда им этого хотелось.

Когда Джеферсон подошел к этим столам, то оказался прямо напротив Энтони Ричмонда, нагружавшего свою тарелку обжаренным беконом и яичницей. На тыльной стороне его кисти красовался большой пластырь.

Джеферсон не смог сдержать легкой усмешки, заметив пластырь. Ну конечно, память о Ванессе! Это не девушка, а взрывное устройство.

Между Джеферсоном и Энтони существовала неприязнь, тянувшаяся еще с детских лет Тони.

В те годы Энтони не выносил высокого смуглого мужчину, поскольку всегда казался себе в его присутствии младенцем. А позже – из-за того, что Джеферсон обычно обращался с ним несколько пренебрежительно.

С тех пор Энтони вырос, ему исполнилось двадцать три, и его неприязнь к Джеферсону превратилась в настоящую враждебность, а со вчерашнего вечера – в черную ненависть.

Прошло немало времени, прежде чем Энтони понял, что его мать любит этого человека. Но Вероника, будучи на добрый десяток лет старше Джеферсона, не имела иного шанса, кроме как стать его доброй приятельницей.

И все же она хранила ему верность, даже тогда, когда его, изуродованного, прикованного к креслу и злого как тысяча чертей, выпустили из клиники.

Да, с течением лет состояние Джеферсона улучшилось, но его болезнь, по мнению Энтони, украла у него самого значительную часть материнского внимания, и этого он Джеферсону никогда не простит.

Окончательно же взбесил Энтони тот факт, что Вероника додумалась обеспечить предмет своей тайной страсти девушкой.

Энтони не поверил собственным ушам, когда это услышал.

Вероника Ричмонд, владелица пятисотмиллионного бизнеса, перед которой трепетали все директора и многие политики, раздобыла для этого хромого урода девушку, лишь бы только парень не скучал во время уик-энда!

Это настолько потрясло Энтони, что даже вызвало у него расстройство желудка. Но его вероломная натура быстро победила временную слабость.

Наняв компаньонку для своего обожаемого приятеля, Вероника совершенно упала в глазах Тони. А то, что Джеферсон Тэйлор попался на удочку, доказало Энтони, каким наивным был на самом деле этот инвалид.

Но две вещи продолжали по-прежнему злить Энтони. Во-первых, он вынужден был самостоятельно оплачивать из карманных денег свои походы в определенные заведения. Веронике никогда не приходило в голову приукрасить невзрачную внешность сына с помощью жирного чека, чтобы им заинтересовалась какая-нибудь хорошенькая девушка. И во-вторых, эта Ванесса Лонг бесцеремонно его отшила!

Энтони еще вчера вечером обиженно пожаловался на нее матери и попросил Веронику увеличить гонорар Ванессы на пятьдесят долларов – с распоряжением, чтобы кое-какие услуги были оказаны и ему, Тони.

В результате этих переговоров Энтони получил звонкую пощечину и был назван безмозглым идиотом.

Но сейчас он расквитается с Джеферсоном за все несправедливости, которые ему пришлось вынести!

– Привет, Джеф! – осклабился Энтони, оказавшись рядом с Джеферсоном.

Тот кивнул, взял тарелку и с любопытством поднял крышку над одним из подносов.

– Хорошо выспался? – с наигранной любезностью осведомился Энтони и, когда Джеферсон в ответ лишь опять кивнул с отсутствующим видом, с удовольствием принюхиваясь к жареному филе, добавил: – Ну, могу себе представить.

– Вот как, значит, можешь? – отозвался Джеферсон, не поднимая на него глаз. Он взял специальный прибор и стал накладывать себе на тарелку основательную порцию мяса и лука.

Впервые за многие годы Джеферсон снова испытывал радость от завтрака и начала нового дня. Он не хотел, чтобы Энтони своей глупой болтовней испортил ему настроение.

За ночь Джеферсон принял решение насладиться этим уик-эндом с Ванессой. Даже если чувства подталкивали его к другому ходу событий, он все равно хотел развивать их отношения очень осторожно, чтобы сразу не отпугнуть девушку.

Если Ванесса успеет привыкнуть к нему, к нему и к его тяжелому характеру, тогда, возможно, ее не испугает его искалеченное тело.

Но это дело далекого будущего, которым Джеферсон в данный момент не хотел заниматься.

Энтони с отвращением наблюдал за тем, как Джеферсон заковылял прочь, держа тарелку в левой руке, а правой тяжело опираясь о трость. Он почти добрался до двери, когда Энтони вновь окликнул его.

– После ночи с этой темпераментной куколкой у меня бы уже ни на что не осталось сил.

Джеферсон замер. В первый момент ему захотелось повернуться и швырнуть тарелку в лицо Тони, но затем гордость и давно копившееся презрение к Энтони одержали верх над гневом.

Однако дурацкое хихиканье Тони стало сильным испытанием для его терпения.

– Да, да, у мамы хороший вкус.

Джеферсон не понял смысла этого замечания. Он покачал головой и посмотрел на Энтони, как смотрят на ребенка, рассказывающего придуманные им самим небылицы.

Но Энтони не отказал себе в удовольствии полностью просветить своего врага.

– Малышка оказалась очень дорогой, к тому же маме пришлось долго искать, пока она не нашла то, что нужно. – Его выжидающий взгляд источал злорадство. – Правда, за двести пятьдесят баксов за ночь любая девушка, наверно, пойдет в постель с калекой. Но ведь мама хотела обеспечить высшее качество, ты должен это подтвердить.

– Вероника всегда ценит высшее качество. – Голос был хриплый и едва повиновался Джеферсону. Тарелка в его руке опасно покачнулась, но он не доставил Энтони удовольствия и не швырнул в него жареным мясом. – Вероника ценит качество и стиль, вот только с тобой у нее ничего не получилось. – И он захромал прочь из столовой, унося с собой ядовитый хохот Энтони, вызывающий у него тошноту.

Дом, тем временем, проснулся, чтобы начать новый день. Джеферсон слышал, как хлопают двери и веселые голоса желают друг другу доброго утра или обмениваются шутками.

Он поставил тарелку в холле на один из зеркальных столиков и поспешил, насколько позволяла ему больная нога, в сад.

Так он и ковылял, сам не зная куда, с силой втыкая трость в гравий, пытаясь подавить омерзительную тошноту.

– Доброе утро, сэр! – Джексон, его шофер, сорвал с головы фуражку, увидев хозяина, и побежал к темному лимузину, представительно расположившемуся между «роллс-ройсом» и «ягуаром». – Куда поедем, сэр?

Джеферсон непонимающе уставился на шофера. Постепенно до него начал доходить смысл произнесенных слов.

– Э-э… да. – Джеферсон кивнул и рассеянным жестом провел по лицу. – Просто покатаемся, Джексон.

Он сел в автомобиль, откинулся на подголовник и закрыл глаза.


Ванесса готова была этим утром петь, плясать, скакать, кричать, кувыркаться, и все это одновременно, но мягкая ирония Сары помогла ей, хотя бы физически, остаться на земле.

– Ты же знаешь, от любви глупеют, – предостерегающе подмигнула Сара, когда они спускались по лестнице на первый этаж.

В столовой они встретили Энтони, сияющего, как медная пуговица, и Грэма, толком еще не проснувшегося. Только Джеферсона, к огорчению Ванессы, нигде не было видно.

Она неохотно подошла к буфету, где уже паслось немало гостей, и вяло взяла себе яичницу, когда подошла ее очередь.

– Видишь, так всегда бывает, – шепнула сзади Сара. – Сначала пропадает аппетит, а потом разум.

– Ах, замолчи! – сердито огрызнулась Ванесса.

Ее злило, что отсутствие Джеферсона так удручающе на нее действует. Что же тут страшного, если его не оказалось за завтраком в столовой, как она ожидала?

Может, он еще спит или уже сидит на своем излюбленном месте у бассейна и уминает огромную порцию омлета, пока она здесь предается унынию.

Ванесса отставила тарелку и отвернулась от деликатесов, приготовленных на завтрак. Она не могла проглотить ни кусочка, зато сердце у нее колотилось как сумасшедшее, стоило ей только подумать о Джеферсоне.

– Мне плохо, – извиняясь, пробормотала она и сбежала из столовой, переполненной людьми. Сара проводила ее насмешливым взглядом.

Джеферсон не сидел на своем обычном месте, и вообще его нигде не было.

Ванесса невесело поплелась в комнату, надела свой купальник клубничного цвета и отправилась к морю.

Через час она вернулась на террасу, где уже собралось большинство гостей, но Джеферсон по-прежнему отсутствовал.

Ванесса видела, как Сара шныряет с камерой среди отдыхающих в поисках интересных кадров, видела Энтони, который сегодня явно находился в отличном настроении, а также Веронику Ричмонд, оживленно беседующую с сенатором Нейлом Саузерсом. Но Джеферсона и след простыл.

Ванесса угрюмо принесла себе из столовой сухой тост и кофе, села на любимое место Джеферсона и начала без аппетита жевать.


– Поехали назад на виллу, Джексон, – сказал Джеферсон и расслабленно откинулся на сиденье.

Он принял решение. Люди довольно часто разочаровывали его, унижали, обманывали, и всегда он себе клялся: в следующий раз ты будешь умнее, смеется тот, кто смеется последним!

Но Джеферсон и представить себе не мог, что Вероника Ричмонд способна устроить ему такое унижение.

Именно та женщина, которая прошла с ним через самые мрачные времена, та, которой он безраздельно доверял, учинила ему такое. Но, хотелось ему думать, она, скорее всего, и сама не понимала, как сильно оскорбила его этим.

Наверняка она лишь хотела доставить ему удовольствие, нанимая Ванессу. Ванессу Лонг, девушку, в которую он чуть не влюбился, потому что она показалась ему не такой глупой, бесчувственной и поверхностной, как другие женщины. Но в данный момент это служило лишь слабым утешением.

Джеферсон до боли прикусил губу, вспомнив о пылких поцелуях перед дверью Ванессы. Он хотел быть осторожным, только чтобы ее не напугать! На самом же деле, будь у него хоть две головы и пять ушей, она все равно отдалась бы ему.

Двести пятьдесят долларов! Он жестко рассмеялся, мысленно представив себе эти купюры. Все-таки достойная цена!

Джеферсон решил ни в коем случае не доставить Энтони радости своим поспешным бегством. Нет, он выдержит этот уик-энд до последней секунды и возьмет то, за что Вероника так щедро заплатила.

За двести пятьдесят долларов можно рассчитывать на некоторое усердие!

Ванесса отработает каждый цент, который получила, – и пусть только попробует разыгрывать из себя невинность! Вчера он поверил в сыгранную ею роль веселой, милой девушки, сегодня он знает о ней куда больше. Ванесса, в сущности, обычная дорогая куртизанка, и Джеферсон с удовольствием проверит ее способности.

На сей раз он будет смеяться последним, и никто не посмеет шутить над ним. Он вдруг обнаружил, что месть может приносить удовлетворение.

– Поезжайте немного быстрее, Джексон, – с улыбкой велел он, заметив, что лимузин еле тащится по дороге. – Во-первых, я голоден, а во-вторых, на вилле в Уайлдбиче меня ждет чертовски дорогой подарок.

– Слушаюсь, сэр. – Джексон отдал честь и нажал на газ.


Ванесса даже не старалась скрыть радость, заметив среди гостей высокую сухопарую фигуру Джеферсона Тэйлора.

Она почувствовала его присутствие еще до того, как увидела. Ее сердце по непонятной причине вдруг забилось быстрее. Ванесса, подталкиваемая беспокойным ожиданием, обернулась и обнаружила, что он идет к ней.

С этого момента уши ее не воспринимали разговоров соседок. Разве могло ее интересовать, у какого портного шьет миссис Корнхэм свои платья или что таблетки от мигрени помогают миссис Лоногэн также и в критические дни?

Когда Джеферсон оказался рядом, Ванесса не смогла произнести ничего, кроме едва слышного «Привет, Джеф». Сегодня он тоже не отказался от брюк и рубашки с рукавами, но ее сверкающая белизна оттеняла смуглость его кожи, а темные джинсы, разумеется, очень дорогой марки, обтягивали узкие бедра и подчеркивали стройность длинных ног.

– Ты давно меня ждешь? – спросил он с точно отмеренной долей чувственности, сделавшей ватными ее колени.

– Да… нет, – запуталась она и с ужасом поняла, что заливается краской под его взглядом. – Я думала, что ты еще спишь.

Единственным ответом была мимолетная, с оттенком понимания, улыбка.

– Милые дамы, разрешите на некоторое время похитить у вас мисс Лонг? – с самой обаятельной миной обратился он к миссис Корнхэм, и ее тусклые, невыразительные глаза немедленно засияли.

Миссис Лоногэн, вмешавшись, дала разрешение тонким голоском маленькой девочки, и Ванесса, уставшая от их глупостей, с облегчением пошла вслед за Джеферсоном.

– Столпотворение действует мне сегодня на нервы, – сказал Джеферсон по пути к своему излюбленному месту у бассейна. – Я осмотрел город и немного погулял.

– Ах вот что! – Ванесса удивленно покосилась на него. – Ты осматривал город? Мы с Сарой сначала думали, что ты любишь поспать, но Энтони нам объяснил, что у тебя срочное совещание.

– Энтони тоже не все знает, – возразил Джеферсон резче, чем собирался. И более спокойным тоном добавил: – Не могу же я ему сказать, что уик-энд у его матери раздражает меня.

– Конечно, не можешь, – усмехнулась Ванесса. – Хотя, полагаю, он вообще бы не понял, что ты имеешь в виду.

Они подошли к бассейну и сели в покрытые белым лаком садовые кресла, которые прислуга ранним утром почистила, отполировала и расставила по местам.

В бассейне плескалось человек двадцать, а то и больше, воздух был наполнен их смехом и визгом. Время от времени на Ванессу попадали брызги прохладной воды. Это было даже приятно, поскольку полуденная жара казалась сегодня еще более невыносимой, чем накануне.

– Чем ты, собственно, занимаешься, когда не участвуешь в праздниках? – неожиданно спросила Ванесса.

Ей вдруг захотелось узнать все, что хоть сколько-то было связано с Джеферсоном, и он охотно согласился удовлетворить ее любопытство.

– Я занимаюсь экструдерами, то есть червячными прессами. Это такие аппараты, в них сверху что-то закладываешь, а снизу это вылезает в виде бесконечной нити или чего-то в этом роде.

– Значит, ты имеешь в виду такие штуки, которые безостановочно выдают макароны, собачий корм, телефонный кабель и конфеты? – перечислила Ванесса. – В большинстве случаев можно только по вкусу или цвету разобрать, еда это или бельевая веревка. Однако полной уверенности все равно нет.

Джеферсон вздрогнул, но быстро принял невозмутимый вид.

– Ну да, в какой-то степени ты права, – добродушно признал он. – Экструдерная техника пока еще находится в зачаточном состоянии. Но когда-нибудь нам, возможно, удастся с ее помощью решить мировую продовольственную проблему.

– Боже упаси! – поморщилась Ванесса. – Даже не хочу себе это представлять. – Она передернулась и скептически взглянула на Джеферсона. – Несколько лет назад я смотрела один фантастический фильм, так в нем все крутилось преимущественно вокруг желтых и зеленых кружочков, причем никто не знал, откуда они появлялись, но все должны были их жевать, поскольку никакой другой пищи на свете больше не было и…

– Я знаю этот фильм, – перебил ее Джеферсон. – Но так далеко индустриализация не зайдет.

– Ну, не знаю. – Ванессу его слова не убедили, но ей не хотелось портить прекрасный день спорами на экологическую тему, к тому же ее интерес к экструдерам несколько угас. – Чем ты еще занимаешься? – стала допытываться она. – Расскажи, что ты любишь есть, какое у тебя хобби и так далее.

Джеферсон сдержал язвительную усмешку. Так, мисс разыгрывает перед ним интересующуюся его жизнью подругу. Но теперь Ванесса уже не сможет его обмануть, и он не собирался выкладывать ей подробности своей личной жизни.

– О, я часто разъезжаю по делам фирмы, – не задумываясь, ответил Джеферсон. – Так что времени на хобби или друзей почти не остается.

– Жаль. – Ванесса огорченно нахмурилась. – Раз ты постоянно в разъездах, то у тебя, естественно, мало возможностей поддерживать тесную дружбу. Мне бы это не подошло. Я скорее из породы домоседов.

Если бы! Джеферсон чуть не захохотал, но вовремя проглотил готовую вырваться насмешку.

– Стало быть, ты постоянно живешь здесь, в Уайлдбиче?

– Да, с шести лет. Моя сестра переехала сюда с мужем, а я последовала за ней в погоне за солнцем и красивой жизнью.

И преуспела в этом, – мысленно добавил с сарказмом Джеферсон. А вслух сказал:

– Но разве на Востоке у тебя не было бы больше шансов? Промышленность там развита гораздо лучше.

Ванесса откинула за спину свою длинную косу. Раз сто, не меньше, она уже клялась этим летом с ней расстаться, но так, наверное, никогда и не решится.

– Конечно, ты прав, – сказала она. – Но за это время я успела обзавестись массой друзей, здесь живет моя сестра с мужем и ребятишками. Мне было бы ужасно трудно с ними расстаться.

«При твоих расценках я бы тоже не тронулся с места. Больше ты столько нигде не заработаешь», – свирепо подумал Джеферсон.

– И время от времени удается подработать, – с оптимизмом добавила Ванесса.

Джеферсон украдкой нащупал трость. Жара действовала на него, он мечтал о холодном душе и теле Ванессы, которое выглядело еще более соблазнительным в нежно-желтом легком наряде.

Почему бы не устроить вместе с этой хорошенькой девушкой маленькую сиесту?

– Что-то здесь жарковато, – сказал он как бы между прочим. – Пойду к себе в комнату и подожду, пока к вечеру не станет попрохладнее.

Ванесса, словно очнувшись, посмотрела по сторонам. В парке сейчас почти никого не осталось. Большинство гостей, видимо, разбрелось по комнатам. Сары тоже нигде не было видно.

– Тогда и я устрою послеобеденный отдых, – улыбнувшись, заявила Ванесса.

Она с обычной гибкостью поднялась и стала терпеливо ждать, когда Джеферсон встанет с кресла.

Загрузка...