Открытие

Заговор раскрыт

Даже без помощи магической силы Фемистоклу не составило труда найти Огня и трёх его дружков; но он никак не мог сосредоточиться на дороге вниз, в подвал.

Фемистоклу было не по себе. Он отослал Папильотку и Кьюба не только для того, чтобы Огонь и остальные не заметили, что они ему помогали. Он не хотел, чтобы гном и эльфа заметили его испуг. А напугали его собственные мысли.

Пэр Андерматт! Как же он мог забыть историю Пэра Андерматта! В конце концов, это была не только одна из самых ужасных легенд в Сказочной Луне, но и одна из самых известных! Она рассказывалась везде и всеми, особенно эльфочками, которые хотели таким образом внушить своим детям, как опасно играть с вещами, от которых лучше держаться подальше.

И ко всему прочему это был именно он — Фемистокл! — который тогда, сто лет назад, сам закрыл единственные врата между мирами, чтобы не могла повториться ужасная история Андерматта.

Невероятно, что он это просто-напросто забыл!

Волшебник, вздохнув, покачал головой. Возможно, Рангариг и был прав: он, Фемистокл, действительно стареет.

Где-то впереди, в лабиринте из сводов и туннелей, голоса стали громче, и Фемистокл прогнал горькие думы о старости и забывчивости, сосредоточившись на голосах. Одновременно он ослабил магический свет, который всё это время указывал ему дорогу. Лучше пока не привлекать внимание Огня и Урагана, особенно после недвусмысленного предостережения Кьюба. Дело в том, что у эльфов и гномов общим было лишь одно качество: они практически ничего не боялись. Именно поэтому словам Кьюба он придал особое значение.

Фемистокл давно миновал кухню (она работала исключительно на силе магии, и поэтому в ней никогда никого не было) и всё глубже проникал в подземный лабиринт, простирающийся под замком и превышающий площадь самого Драгенталя раз в сто. Он собирался устроить нагоняй Огню и его трём приятелям ещё по одной причине: ученикам было строжайше запрещено спускаться сюда, и не случайно.

Лабиринт был в прямом смысле этого слова гигантским. Он был древним, гораздо древнее, чем Драгенталь или любое другое место, которое знал Фемистокл.

Кто его соорудил и зачем, — было неведомо; так же мало было известно, как далеко на самом деле распространяется эта запутанная сеть ходов, туннелей, лестниц, коридоров, шахт и залов. Даже Фемистокл не был уверен, сможет ли он найти выход, случись ему там заблудиться.

Его настроение ещё больше ухудшилось, когда он подошёл ближе и постепенно стал различать не только голоса, но и слова. Он окончательно погасил магический свет и в полной темноте стал пробираться дальше.

— …не позволять садиться нам на шею, — услышал он приглушённое рычание, в котором сразу узнал голос Огня. — Если этот старый хрыч думает, что он может появиться здесь и всё испортить, то мы ему покажем где раки зимуют!

«Так-так», — подумал Фемистокл. Вот кто он, оказывается, для своих новых учеников. Старый хрыч.

— Как-никак речь идёт о Фемистокле! — вмешался другой голос, который, по всей видимости, принадлежал Урагану. — О величайшем из всех волшебников!

Фемистокл довольно улыбнулся. По-видимому, не все были такими бессовестными, как Огонь.

Ураган продолжал:

— Даже если его лучшие времена уже позади. Говорят, он слегка выжил из ума.

— Плевал я на этого старикашку! — высокомерно заявил Огонь. — Никто не встанет на моём пути!

— Но он всё ещё волшебник, — напомнил Ураган. — И даже старый волшебник-маразматик — всё равно волшебник.

— Да ну! — отмахнулся Огонь. — Мой дядя рассказывал совсем другое!

Фемистокла от услышанного чуть не хватил удар. Он не выдержал: решительным шагом, с багровым от гнева лицом вышел из своего убежища и спросил:

— Что же рассказывает твой дядя, позволь спросить?

Ради одной их реакции стоило так неожиданно появиться перед заговорщиками, пусть даже он не получил ответа на свой вопрос. Ураган завизжал, будто на его длинный чешуйчатый хвост случайно наступил великан. Гном быстро шагнул в сторону и стал почти невидимым, когда его кожа, как у хамелеона, приняла цвет и структуру скалы за его спиной — гномы это умеют. А некто с большим количеством ног, чью личность Фемистокл до сих пор не установил, одним прыжком очутился на потолке и там повис вниз головой. Огонь сначала вздрогнул от неожиданности, но быстро обрёл спокойствие и горящими глазами дерзко смотрел на Фемистокла.

— Фемистокл, — прорычал он.

— Правильное обращение — мастер Фемистокл, — поправил его волшебник. Обычно он не придавал титулам значения, напротив, считал их излишними и стеснялся их, но этого наглого сопляка следовало поставить на место. — Если только ты не предпочитаешь называть меня «старый хрыч» или… — он сердито сверкнул глазами в сторону Урагана, — «маразматик».

— Вы подслушивали, — без малейшего намёка на раскаяние констатировал Огонь.

— Этого не потребовалось, — ответил Фемистокл. — Вы достаточно громко разговаривали!

— Обычно никто сюда не спускается, — прорычал Огонь.

Чувствовалось, что он хотел что-то добавить, но в последний момент захлопнул рот и счёл за лучшее промолчать.

— Само собой! — заметил Фемистокл. — Вы же знаете, что это запрещено! В лабиринте уже исчезло немало народу.

— Чепуха! — пробасил Огонь. — Я здесь прекрасно ориентируюсь.

На этот раз промолчать предпочёл Фемистокл. Если бы он этого не сделал, то, наверное, взорвался. Он шумно вздохнул, отступил на шаг и запрокинул голову, чтобы оглядеть существо с многочисленными ножками, которое всё ещё висело под потолком и тряслось от страха, уставившись на волшебника крошечными глазками. Глаз было по меньшей мере полдюжины.

У Фемистокла по спине пробежали мурашки, когда он понял, что это за существо. Это был паук. Его тело выглядело как огромный шар, а ноги, покрытые пушистой тёмно-красной шерстью, были не короче человеческих. Фемистокл порылся в памяти и вспомнил, что среди всех говорящих зверей Сказочной Луны есть такие, которым не стоило бы принимать участие в конкурсах красоты…

— Эй ты! — сказал он строго, протянув в сторону паука указательный палец. — Спускайся!

Паук, а точнее это была паучиха, ещё миг помедлила, но затем послушно двинулась на своих длинных ногах, как на ходулях, по потолку и затем вниз по стене. Дрожа, она остановилась в двух метрах от Фемистокла, и тот, в свою очередь, чрезвычайно обрадовался, что паучиха не подошла ближе: она действительно была невероятно безобразной.

— Как твоё имя? — спросил он.

— У меня… нет имени, мастер Фемистокл, — пролепетала паучиха.

— Нет имени?

— Ей оно не нужно, — пробасил Огонь. — Она одна такая, разве вы этого не знали, мастер Фемистокл?

«Даже тон, с которым он произнёс слово „мастер“, — хамский», — подумал Фемистокл. Но подавил свой гнев и повернулся в ту сторону, где, как он предполагал, находился гном.

— А ты?

— Яррн, — раздалось кряканье на приличном расстоянии от того участка, на который смотрел Фемистокл. — Яррн Второй.

— Огонь, Ураган, Паучиха и Яррн, — подытожил Фемистокл.

— Второй.

— И, возможно, последний, если будешь продолжать в том же духе, — сердито отозвался Фемистокл. Он не мог привыкнуть к тому, что видел не гнома, а только стену, у которой тот предположительно находился. Однако постарался сохранить степенный вид. — Эти имена я обязательно запомню.

— Да-да, было бы неплохо, — нагло вставил Огонь.

— Я повторяю свой вопрос, — настаивал Фемистокл, который сдерживался, чтобы не накричать или сделать что-то более неприятное, о чём мог бы потом пожалеть. — Что вы тут делаете? Если мне не изменяет память, мы договаривались встретиться во дворе!

Никто не ответил. Ураган и Паучиха всё ещё дрожали от страха, Яррн Второй так и не обнаружил себя, а Огонь по-прежнему невозмутимо, но злобно сверкал глазами.

— А может, вы и не рассчитывали на то, что я приду на встречу, — продолжал Фемистокл. — Может, вы думали, что я уже не смогу прийти?

Все непонимающе уставились на него, за исключением Огня. Тогда Фемистокл запустил руку в карман и достал камень.

— Не приходилось ли вам видеть вот это?

— Нет, — как по команде ответили Паучиха, Яррн Второй и Ураган.

Фемистокл с удивлением опустил глаза и обнаружил, что улика — камень от стены — совсем маленький, с игральный кубик. Он торопливо пробормотал заклинание, и доказательство трусливого нападения сразу же возросло до своего прежнего размера, став таким тяжёлым, что волшебник не удержал его в руке и выронил. С громким стуком камень упал на пол и раскололся на три куска. Огонь бессовестно ухмыльнулся.

Фемистокл сконфуженно закашлялся и расправил плечи.

— Этот… э-э-э… камень из стены вам не кажется знакомым? — спросил он.

— Не-а, — ответил Ураган.

Паучиха затряслась, и, поскольку у неё не было головы, это, по-видимому, была её манера качать головой. Яррн тоже прокряхтел вполголоса:

— Нет.

Огонь продолжал смотреть на Фемистокла.

— Тогда я вам напомню, — сказал Фемистокл. — Этот камень упал в миллиметре от меня.

— Иногда бывают несчастные случаи, — высказался Огонь.

Ураган выглядел удручённым, прочесть мысли Паучихи было абсолютно невозможно, а Яррн Второй всё ещё оставался невидимым.

— Разумеется, бывают, — подтвердил Фемистокл. — Особенно, если кто-нибудь этому немного посодействует.

— Ты… ты же не делал этого? — ошеломлённо пробормотала Паучиха.

— Небольшая встряска ещё никому не повредила, — заметил Огонь. — Фемистокл ведь волшебник, не так ли? А мастера магии владеют защитным заклинанием, так что с ними ничего не может случиться.

То, что сказал Огонь, было полной чушью — просто он хотел оправдаться перед друзьями.

— Если даже это соответствует действительности, — ответил Фемистокл, — это не даёт вам права на такие шутки! Что, если бы мимо проходил кто-то из учеников? Камень мог бы убить его!

— Ну и что? — протянул Огонь. — Надо соблюдать осторожность! Некоторые потери всегда неизбежны.

У Фемистокла перехватило дыхание от возмущения.

— Некоторые потери? — выдавил он. — Ну знаешь ли!

Даже Ураган и двое других были потрясены, но Огонь даже не отвёл взгляд. Более того: Фемистокл вдруг увидел в его глазах не просто ребяческое упрямство, а жестокость, заставившую его содрогнуться. Это был уже не капризный мальчишка, а существо, готовое ко всему, — опасное существо, не знавшее ни пощады, ни сочувствия. Фемистокл даже похолодел: он вдруг снова вспомнил слова гнома и на мгновение испугался.

Но тут же прогнал эту мысль. Чепуха! Неужто он боится ребёнка? Да, этот ребёнок весил примерно две тысячи фунтов, был четыре метра в длину и имел клыки, как у саблезубого тигра, — и к тому же наверняка ещё и умел выдыхать пламя, — но тем не менее это был ребёнок. Возможно, это был тот самый случай, когда неплохо бы вспомнить почти забытое правило. А именно: иногда следует внушать милым деткам, что старших надо уважать…

Ярость исчезла с его лица и уступила место решимости.

— Хорошо, — спокойно сказал он. — Я уже вижу, что хорошее обращение бессмысленно. Бесполезно также взывать к вашему благоразумию. Тогда мне придётся действовать другими методами.

— Интересно, какими же? — прошипел Огонь.

— Я не хочу знать, что вы забыли в подземелье, — продолжал Фемистокл. — И я больше не хочу знать, что вы здесь обсуждали.

— А это вас и не касается, — грубо отрезал Огонь. — Есть такая вещь, как сугубо личные дела.

Фемистокл пропустил его хамство мимо ушей (хотя это далось ему с трудом) и продолжал в том же духе:

— Отныне ноги вашей не будет в этом лабиринте. Ваша так называемая банда прекратила своё существование. Можете оставаться друзьями, но вы не будете собираться там, где вам нечего делать. И вы больше не будете запрещать другим ученикам применять магические силы или ходить на занятия.

Огонь зашипел. Паучиха ещё больше задрожала, а Ураган недоверчиво хмыкнул. Только Яррну Второму хватило ума придержать язык.

— Я хочу, чтобы вы поднялись наверх к остальным, — распорядился Фемистокл. — Через час начнётся урок. И не опаздывать!

Паучиха засеменила к двери, и часть стены словно сместилась, когда Яррн сдвинулся с места. Но оба сразу же остановились, когда Огонь угрожающе прошипел:

— Не выйдет. Такой номер у меня не пройдёт!

— Что ты сказал? — опешил Фемистокл.

— Мы этого не допустим! — закричал Огонь, разинул пасть и выдохнул пламя метровой длины в сторону оторопевшего Фемистокла!

Это произошло так неожиданно, что лишь в последний момент Фемистокл пустил в ход свою собственную магию, чтобы отразить смертельный огненный залп. Пламя погасло, но его ударной силы хватило, чтобы волшебника отшвырнуло к стене. Обескураженный и почти обессилевший, он испуганно уставился на молодого дракона — он просто не мог поверить в то, что тот сделал. Прошли мучительные секунды, прежде чем он снова выпрямился и недоумённо провёл рукой по лицу — на месте бровей остался лишь серый пепел. Если бы не его хорошая реакция…

Фемистокл был скорее растерян, чем разозлён. Он приблизился к Огню и стал бормотать заклинание, чтобы наказать наглеца, но не успел.

— Схватить его! — заорал Огонь и выпустил ещё один язык пламени.

Но на этот раз Фемистокл был начеку, и ему не составило труда отразить нападение. А затем случилось то, на что он действительно не рассчитывал: нерешительно, один за другим, Паучиха, Ураган и Яррн Второй развязали свои магические силы и присоединили их к силе дракона — и над Фемистоклом собралась волна невероятно яркого и горячего пламени, которое вмиг могло бы испепелить его.

Однако за долю секунды до этого Фемистокл пустил в ход всю свою магию. Пламя остановилось перед ним на расстоянии толщины волоса. Оно не погасло, а словно застыло, и стало похоже на холодное сверкающее неподвижное стекло.

Со вздохом облегчения Фемистокл поднялся и огляделся. Не только пламя, но и Огонь с приятелями замерли на месте в тех же позах, — будто их кто-то заморозил. Фемистокл долго стоял, оторопело глядя на двух драконов, гнома и паучиху и пытаясь осознать, что эти четверо хотели его убить. Шутки кончились, и всё было куда как серьёзно.

И вдруг на него навалилась глубокая печаль. Весь гнев улетучился, и он чуть было не расплакался, но сдержался.

Наконец Фемистокл принял решение. Он глубоко вздохнул, пробормотал заклинание и тут же вместе с остальными очутился посреди двора замка. Земля под ногами задрожала, когда пламя где-то глубоко под ними вышло из-под власти магии и расплавило стены. Один за другим стали приходить в себя Огонь и его приятели. Фемистокл с грустью поглядел на них, затем снова пробормотал заклинание, и тут во дворе появились все учащиеся. У большинства был изумлённый вид, некоторые кричали от испуга, со свистом приземляясь на землю, — они не успели даже выпрямиться, когда магическая сила Фемистокла оторвала их от стульев и скамеек.

Волшебник выждал, когда все более-менее поутихнут, потом поднял руки и закричал громким, магически усиленным голосом:

— Ученики Драгенталя! Мне очень жаль, что я вынужден созвать вас по такому печальному поводу, но дело не терпит отлагательств. Эти четверо… — он по очереди указал на Огня, Урагана, Паучиху и Яррна Второго, — совершили кое-что непростительное! Они применили свои магические силы, чтобы причинить зло. Никогда, никогда вы не должны применять ваши силы во зло, неважно, насколько заманчивым и оправданным это вам кажется! И по этой причине — как бы тяжело мне это ни давалось — наказание будет соответственно жёстким.

Он ещё раз поднял руки и дважды хлопнул в ладоши.

Ничего не произошло. Ураган, Огонь и двое других растерянно переглянулись, как будто ожидали, что с ними случится что-нибудь необыкновенно ужасное. Но ничего, абсолютно ничего не произошло.

— И что… теперь? — робко спросила Паучиха.

Фемистокл ничего не сказал. Некоторое время спустя Огонь разинул пасть, — но послышалось лишь нелепое пыхтение. Он попытался ещё раз, но не появилось ни дыма, ни огня.

— Мои… мои магические силы! — в конце концов выдохнул он.

— Да, — серьёзно сказал Фемистокл. — Я забрал их у вас.