Отмеченный Тьмой-VI. Возвращение Жнеца

Глава 10

«Месть – стремление удовлетворить уязвлённое самолюбие. Возмездие же – это неутолимая жажда восстановить справедливость и покарать виновного, не оглядываясь на нормы морали»

(от автора)

– Ну-ка, прекрати мельтешить и присядь уже, – произнёс Андрей Михайлович, когда рассказ подошёл к концу, – Ещё раз, откуда у тебя эта информация?

– От негласного источника. Раскрыть не могу, сами понимаете.

– Хороший у тебя осведомитель, Алексей. Сколько уже собираешь данные?

– Второй месяц.

– И только сейчас решил мне рассказать?

– Ну, – замялся он в ответ, – Надо было всё перепроверить как следует, прежде чем с данной информацией на вас выходить.

– Ладно. Значит так. Тему с Хриплым поднимать не станем. И не возражай! – повысил голос Андрей Михайлович, заметив возмущение, – Если забыл, то я тебе напомню, что решение об отказе выносил ты, а это уже сокрытием попахивает. Оно тебе надо?

– Нет…

– Вот и я так считаю. Что потому, которого любители, мать их, собирать папоротник обнаружили? Заключение эксперта есть?

– Да, ещё вчера получил. Вероятная причина смерти – нападение хищника. Только специалист от охотоведческих данный факт отрицает. Говорит, не похоже на поведение зверя.

– Так. Экспертиза есть? Вот и не надо умничать.

– Ну, Андрей Михайлович?

– Всё, я сказал. Что за манера самому себе жизнь усложнять? На этого Серова… блин, что же мне так фамилия его знакома? На него и так достаточно информации, которая никакой лишней суеты не требует, а что до наказания, так получит на всю вытяжку. Поверь, ему хватит. Давай, выезжай во Владивосток, а я пока позвоню кому надо, чтобы мимо нас раскрытие не прошло.

– Понял, – пробубнил Алексей, расстроенный решением начальника.

Жёванный крот! Такой прикуп и вообще не в кассу! Тройное убийство фанерой мимо пролетело! Подумаешь, отказной вынесли. Там так-то никто никого за уши не тянул. Практически. Можно и съехать с ранее принятого решения, было бы желание.

– Лёха! – в кабинет буквально ворвался начальник, – Серов твой с Большекаменского?

– Ну да.

– Ситуация меняется. Прямо сейчас дуешь к ним в местный комитет, находишь там некого Баранова и начинаешь работать по Серову с ним в группе. Поделишься с ним всей имеющейся информацией, понял?

– Понял, – ответил Алексей, растерянный поведением Михайловича.

– Вот и замечательно, давай, дуй. Хотя стой! Отказной по Хриплому и его компании в архив уже передал?

– Нет, – напрягся он, понимая, что нарушил порядок, – В сейфе ещё. Всё забываю отнести.

– Отлично! Давай сюда и езжай уже!

Алексей не понимал, что могло измениться за столь короткий промежуток времени, но радость начальника, что не придётся идти в архив за отказным, подавала большие надежды. Ведь за каким ещё хреном тот материал, если не для принятия его в работу снова?

* * *

Передвигаясь от одного лесного массива к другому, минут через тридцать достиг участка Казбека. Территория впечатляла. Раньше как-то не обращал внимания, когда проезжал мимо пару раз, да и с дерева не смотрел прежде.

Я так прикинул, Новачи не намного больше-то были. И как он умудрился такой кусок оттяпать? Впрочем, особо удивляться нечему. «Волосатые» руки меры не знают, тем более когда деньги есть, которые, в свою очередь, не имеют запаха.

В центре земельного участка располагалась внушительных размеров беседка из массивных брёвен. Справа от неё приличный бассейн с навесом, слева мангальная зона с тандыром и коптильный, судя по всему.

В дальнем левом углу загоны для скотины всякой, чуть правее конюшня. Дальний правый угол отошёл под приусадебное хозяйство с разными грядками и парниками. В ближнем левом добротная баня с купелью напротив в виде здорового колодца.

А в оставшемся углу располагался барский домик в три нескромных этажа с лежаками на террасах. Чуть дальше ещё два домика, поскромнее и в один этаж. То ли гостевые, то ли для крепостных, так как в одно рыло с таким хозяйством не управиться.

Определённо красиво жить не запретишь. И это я не упомянул полноценную детскую площадку с горками и качелями всякими, вымощенные камнем дорожки, газоны, фонари и ещё пару непонятных небольших, но аккуратных построек из дерева.

К слову, аккуратность была присуща всему на этой нескромной территории. Несмотря на размах, всё находилось на своих местах и не выглядело вычурно. Да, вкус у него явно имелся.

Больше высокого и крепкого забора, меня интересовало наличие камер по периметру и три немаленькие будки. Самих псин не заметил. Отсыпались или ещё что, главное, те явно были не маленькими.

Напротив главных ворот и входа на участок стояла будка поскромнее, около которой тусовалась какая-то мелкая сявка не крупнее кошки. Подобных «тузиков» в деревнях звали «звоночками».

Опасности как таковой они не представляли. Только как переносчики блох, разве что. Их задача заключалась в поднятии на уши всей округи, включая своих более крупных собратьев. Именно подобная мелочь зачастую и становилась провокатором для нападения других собак на человека.

Вот как надо подходит к вопросу охраны территории. А не то что некоторые и ныне покойные. Наверняка у него и запасной источник питания имеется, на случай отключения электроэнергии.

* * *

Отойдя в лес, присел на краю очередного оврага и призадумался о предстоящем ночном визите. Это будет не так просто. Участок представлял собой достаточно крепкий орех, расколоть который хотелось, не поднимая лишнего шума.

Мысли об орехах взбудоражили желудок, и тот протяжно завыл. Кинуть в него было откровенно нечего. Хотя… побродив вдоль оврага, смог найти молодой щавель и черемшу.

В травоядные я записываться не собирался, но на безрыбье, как говорится, и рак – щука. Занятый перевариванием силоса, желудок замолк. Уже легче. Тут поймал себя на мысли, что еда – стала приоритетом ночного визита к Казбеку.

Тьма, дожили. В кои-то веки, кишка схватку ждёт сильнее, чем её носитель. Не, такого со мной ещё не случалось. Чтобы в приоритете стояла горбушка хлеба с колбасой? Лучше, конечно, с копчённой на дровах… Тьфу, блин!

Поскольку в запасе ещё хватало времени, вернулся к своему пункту временной дислокации, загрузившись по пути содержимым первого схрона. Побродив по склонам, вкинулся очередной порцией ботвы, и как раз начало смеркаться.

Пора. Заняв позицию на прежнем наблюдательном пункте, коим служил ветвистый дуб, снова осмотрел место. Практически ничего не изменилось. Если не считать, что посчастливилось увидеть псин.

Одной из отличительных черт алабаев, являлась их преданность хозяевам, крайнее недоверие к посторонним, и полное непринятие к вообще непрошенным гостям.

Прекрасные охранники для дома и жуткие твари для агрессора, но только не в моём случае. Главное, мелкую убрать, чтобы раньше времени кипеш не подняла. Перейдём к следующему моменту.

Баня. К этому времени там тусила компания парней, которые, в отсутствие представительниц прекрасного пола, выглядели немного странно. Данная потенциальная помеха обрела статус «50х50».

Имелась вероятность, что среди них находились те самые выродки, что отправили меня в больницу. Если ставка сыграет, это станет приятным бонусом. В остальном, вроде всё, как прежде.

* * *

На третьем этаже зажёгся свет, и мимо окна прошла грузная фигура. О, а вот виновник сего торжества. Ну, сумерки сгустились достаточно, можно и начинать уже. Свет решил полностью не тушить.

Преждевременно привлекать внимание не стоило – хрен знает, на какие сюрпризы может оказаться богатым этот хутор. Несмотря на всю серьёзность подхода к охране, всё же нашёлся один большой просчёт или же временная недоработка.

Камеры просматривали только внешний периметр. По крайней мере, внутри я не заметил даже намёка на них. Блин, какой же Петрович – предусмотрительный мужик оказался, храня в небольшом кармане лодки вполне приличный бинокль.

Без данного оптического прибора пришлось бы туго. Очень понадеялся, что привыкший к вседозволенности «помещик» пренебрёг должностью инспектора поста видеонаблюдения.

В противном случае всегда оставался шанс, что уже инспектор, в свою очередь, подзанавесит хер на работу под конец дня. Тем более, когда в бане столько гопоты собралось.

О! А может, вообще окажется, что он сам принимает непосредственное участие в парной суете! Вполне возможно. Так что, как видите, шансы на успех операции «Возмездие начинается», весьма высоки.

Расстояние для моих очков оказалось слишком велико для необходимой точности картинки, да и целиться в них неудобно, но наличие фонариков вдоль дорожек и около будок, всё компенсировало.

Растёкшись на толстой ветке, извлёк пистолет и прицелился в шерстяную пакость. Только бы этот мелкий блоховоз в последний момент не решил полизать свои «мохнатые бубенцы» или ещё как отвлечься и сменить позу.

Расстояние приличное, позиция жутка не удобная, видимость средняя, а ручное оружие это мира, после Гласа Жнеца, вызвало сомнения. Однако «кожаные шары» не заинтересовали тузика и тот из сидячего положения перешёл в лежачее.

С двумя кабелями тоже не возникло проблем, а вот третий ни с того ни сего залез в конуру. Почуял, видимо, что смерть подобралась слишком близко. Учитывая толщину кругляка, из которого сооружены будки, надеяться пробить такой было бессмысленно.

Взрыхлив землю перед выходом выпущенной пулей, дождался, когда из него появится любопытный мокрый нос, и выстрелом точно в лоб устранил последнего лохматого. Всё, можно выдвигаться.

* * *

Разнеся пулей камеру, смотрящую на воротину, и замок, тенью проник на территорию. Сразу двинулся к дому вдоль забора, куда практически не дотягивалось освещение. Стоит отметить, что, несмотря на довольно скромные размеры, пистолет проявился себя просто замечательно.

Глушилка включена, изнутри никаких звуков не слышно, и я аккуратно потянул ручку вниз. Как и ожидалось, дверь оказалась незапертой и слишком дорогой, чтобы позволить себе скрипнуть.

Стоило переступить порог, как из проёма справа показалось какое-то хмурое бородатое чучело, которое даже не успело сообразить, что творится. Давно заметил, что внезапное появление аккуратного входного отверстия в виске с одной стороны, и дыры на выходе с другой, снижает мыслительные процессы до нулевого уровня.

Мне даже хватило времени доскочить к нему и помочь опуститься на пол, не поднимая лишнего шума. Кстати, обратил внимание, что практически не ощущаю волнения.

Вот, узнаю старину Морра. Тихо поднявшись на второй этаж, замер прислушиваясь. В комнате в конце коридора монотонно работал телевизор, и больше никаких звуков.

Хороший у него дом, добротный. В Адэлеоне, преодолевая два пролёта деревянных ступеней, я бы уже целую симфонию их скрипом исполнил, а тут вообще ни звука.

На третьем этаже оказалась одна-единственная дверь, выполненная из цельного куска дерева. Массивная с резными узорами она напоминала о родном мире меча и магии. Пренебрегая стуком вежливости, потянул ручку на себя и переступил порог.

* * *

Комната оказалась очень просторной с подпирающими потолок колоннами из массивных брёвен. Освещён был только центр. Точнее, бильярдный стол, за которым стоял один-единственный персонаж с действительно мохнатыми руками в свободном трико и в футболке.

– Ты кто? – спросил он угрюмо, посмотрев на зажатый в руке пистолет, затем аккуратно положил кий на сукно и медленно отошёл к окну.

– Жак-Ив Кусто, – я тоже переместился так, чтобы дверь оказалась сбоку от меня. Нехрен спиной к входу стоять.

– О как, – хмыкнул он, – Ну, и как там? На дне?

– Главное, чтобы снизу не постучали.

– Очень интересно, – ответил грузный мужчина среднего роста с аккуратно стриженной чёрной бородой, заваливаясь в просторное кресло, – Мы знакомы? – прищурился он.

– Только заочно. Лично нас не представляли.

– Ага. Слушай, а ты адресом не ошибся часом?

– Казбек? – в ответ тот медленно кивнул.

– Только называть меня так не все могут. Как ты прошёл?

– Забыл спросить, видимо. А, как обычно, ходят? Ногами.

– И собаки не тронули, и прям Угрюм пустил? – хоть внешне Казбек и казался невозмутимым, но то, как он теребил перстень, выдавало волнение.

– Некому трогать стало.

– Что? – он резко вскинул голову, – Ты убил их?

– Какая нахрен разница? Короче, дядя, я дефицитом общения не страдаю, и пришёл к тебе не за этим. Мне нужна информация о тех, кто меня в больничку направил с твоей подачи. Давай сосредоточимся на этом.

– Слушай, – начал он и замер, – Не против, если я закурю?

– В последней просьбе не отказываю, – ответ явно ему не понравился, но сдержался. В этот момент с улицы донеслись ритмичные звуки басов – вечеринка набирала обороты.

– Так вот, – продолжил Казбек, усаживаясь поудобнее и выпуская в потолок облако дыма явно недешёвых сигарилл, – Ты понимаешь, к кому вломился? Беги, пока не поздно и как можно дальше, но если перед этим скажешь, кто тебя подослал, то, может быть, поживёшь чуть подольше.

– То ли лыжи не едут, то ли я не по сезону обут. Ты тупой? Я спрашиваю, кого ты за мной отправил?

– Не смей говорить в таком тоне! – он было хотел подорваться с кресла, но обломался.

– Обратно прилип! Ещё раз прыгнешь, опорно-двигательный аппарат из строя выведу, – произнёс я, наведя ствол на левое колено.

– Щенок, ты пожалеешь, что на свет родился! – в этот момент на одно мгновение он стрельнул глазами мне за спину, что стало большой ошибкой. Для него. Впоследствии, – Только аккуратно! Мне эта падаль живой нужна!

* * *

Когда он выкрикивал последние слова, я уже начал разворачиваться к потенциальному противнику, но опоздал. Прозвучал выстрел и мощный удар в плечо, подловивший неустойчивое положение ног, повалил меня на пол.

Пистолет вылетел из руки и скользнул по отполированным до блеска доскам под бильярдный стол. Выстрел, произведённый с близкого расстояния, дезориентировал. Поэтому, упав на «подстреленную» руку, замер на какое время, приходя в себя.

Боли, как таковой не было, как и приятного в произошедшем в целом. И откуда этот стрелок высрался? Изначально находился в комнате в тёмном углу? Вряд ли. Казбек сперва напрягся, а уверенность к нему пришла чуть позже.

– Убил?

– Не, в руку стрелял, от такого сразу не умирают. Вырубило, скорее всего.

– Вот и замечательно. Почему так долго?! – взорвался Казбек, – Этот папуас чуть не завалил меня!

– Не понимаю о чём вы, Юрий Вениаминович. Я вообще поднялся, так как камера на входе потухла.

– В смысле? Сигнала не было, что ли?

– Нет.

– Так, держи этот перстень, завтра поедешь к тому умельцу и затолкаешь его по самые гланды. А потом передашь, что мне теперь должен будет.

Ах ты, сучка ты крашена. Вот, оказывается, чё ты свою побрякушку телебонькал так судорожно. Не подвела глушилка-то. А вот мудак с камер разочаровал. Ни париться не пошёл, ни хер не забил на бдительность. Падла.

– Как скажете, а с этим чего делать?

– А ничего. Нет его, считай, уже. Отправь двоих, пусть обойдут внешний периметр и всех, кого заметят, сразу в сарай. Потом разбираться будем. И скажи молодёжи, пусть музыку вырубят, или разгоню всех нахрен!

– Хорошо, Юрий Вениаминович, сейчас всё сделаем. Я к вам тогда Малого пришлю, на всякий случай.

– Вонючий, – продолжил я, перевернувшись на спину и всадив стрелку пулю прямо в кадык. Всё, отдохнули и будет, – Смотри, чего наделал, сука. Такой плащ мне испортил! – искренне возмутился, поднимаясь на ноги и глядя в недоумённые глаза, оседающего мужика, – Чё? Не ожидал, боров вислозадый? – усмехнулся я, повернувшись к Казбеку, – Рожа у тебя больно перепуганная. Призраков прошлого увидел?

– Кк-как? – спросил он с широко раскрытыми глазами, отступая к столу, под которым лежал мой пистолет.

– А вот так, – ответил ему, произведя два выстрела по пальцам ног. Судя по брызгам крови и вырвавшемуся воплю обе пули попали точно в цель.

– Аа-а-а! Сука! – заорал боров, пытаясь схватиться за две ноги сразу, но где-то просчитался и шумно завалился на пол, – М-м-м! Кабздец тебе, падла!

К этому моменту валяющийся рядом охранник затих, перестав извиваться и хрипеть. Бедолага так и не смог определиться, что для него важнее – дотянуться короткоствольного ружья или же посильнее сдавить рану не шее.

Так и помер в состоянии неопределённости. Внезапно в теле возникло новое для этого мира ощущение – по нему прошла волна приятного тепла, прибавив бодрости. Аллилуйя, вашу мать!

Где же ты раньше было, чувство поглощения души? Надеюсь, прошлые заслуги не прошли мимо кассы? Обидно будет, ведь тут не там, а здесь не иначе – не жатва, а продёргивание сорняков, какое-то.

* * *

– Вася, ту куда ручонки-то свои кучерявые тянешь? – точный выстрел вполовину укоротил указательный палец Казбека, когда тот попытался дотянуться до пистолета под столом.

– А-аа-а! Сука! Да хватит! – заверещал он, схватившись за пострадавшую конечность.

– Слушай меня внимательно, чёрт мохнатый. Сколько тут охраны и где она находится?

– А ты поищи! – усмехнулся он сквозь гримасу боли.

– Как скажешь, – выстрел перебил ему голеностоп левой ноги, вызвав новую волну воя.

– Погоди-ка, – подойдя к бильярдному столу, поднял пистолет, – А вот теперь рассказывай.

– На первом этаже в комнате справа спуск на цоколь, – затараторил он. Ну вот, совсем другое дело. Нет же, повыёживаться захотелось, – Там пятеро, то есть, теперь уже трое, если ты действительно Угрюмого завалил.

– И всё?

– Всё! Сегодня молодые отмечают что-то, тут останутся. Пришлось отослать остальных, чтобы разместить всех. Я не вру! – выкрикнул он, морщась от боли.

– Допустим, верю. Теперь вернёмся к началу разговора. Кто напал на меня?

– Знаешь-ка чё, хрен я тебе скажу что больше! Вали уже! Только помни, тебя из-под земли достанут. Тебя и всю твою родню! Вообще всех! Близких, друзей, – в этот момент он некой тоской посмотрел в сторону окна, откуда доносились звуки играющей музыки. Ай, молодца, – Сперва им головы поотрезают на твоих глазах, а уже потом тебе, как барану. Ты даже не представляешь, на кого пасть раззявила, сявка.

– У, столько решимости в этих глазах паскудных, – улыбнулся ему в ответ, – Только ситуация не стандартная. Это вы, мрази помойные, даже не представляете, с кем писюнами померяться вздумали. Знаешь, уничтожив не одну сотню людей, – в этот момент Казбек заткнулся и пристально посмотрел мне в глаза, а когда что-то увидел в них, резко отстранился и попытался отползти, но я его придержал за ногу, – Ты куда? Дослушай сначала. Так вот, я понял одно – нельзя оставлять за спиной врага, тем более переполненного ненавистью. Такие мосты следует сжигать вместе с опорами, а за одно русло менять. Что ж, насколько я понял, среди той резвящейся компании присутствуют те самые юные комсомольцы, а, помимо прочих отщепенцев, там также есть твои отпрыски, – его лицо дрогнуло.

– Не смей! Слышишь, ублюдок! Даже не думай! Я тебя с того света достану!

– Что же вы за мрази такие? – зашипел, вскипая гневом, – Считаете, что вам одним дозволено делать всё, что заблагорассудится? Что вам за это ничего не будет? Думаете, бога за зайца держите? – и в это мгновение на бледном и перепуганном лице Казбека появились отблески голубого пламени, а тьма в комнате на мгновение сгустилась, – Идэ’Ин Хаа’Рд, Дых’Эндэ Ирты’Шеин, человек! Нет никаких богов!

– Ау-иы-ы! – издал он крайне непонятный и удивительный звук. Что-то новенькое, словно хаски дразнится, – Что ты такое?!

– Хи’Исхэеир! Твоя смерть, человек. Твоё возмездие. Только сперва ты сам узришь то, о чём говорил.

* * *

Увы, пламя в глазах погасло так же внезапно, как и появилось, но всё-таки оно вспыхнуло! Сперва тот кухонный боксёр в канаве, потом чайка на море, теперь вот это боров. Ничего, с миру по нитке – да пробудим Жнеца.

Разорвав на лоскуты тюль, завязал Казбеку рот до хруста в челюсти, руки за спиной и спеленал ноги. После этого бесцеремонно выволок его на террасу, уложил на живот и остатками ткани зафиксировал голову напротив бани так, чтобы тот не мог её отвернуть.

Глаза он, конечно, закрыть сможет, но возиться с веками желания не было. На втором этаже всё так же бубнил телевизор в дальней комнате, но в остальном по-прежнему тихо. Неужели выстрел не было слышно?

Сомневаюсь, но решил не задерживаться. Спустившись на цоколь, молча перестрелял охрану, вынул накопители из сервера и прихватил их с собой, вместе подвернувшейся канистрой бензина.

На улице было свежо и в меру прохладно. В общем, просто замечательный вечер выдался. Только убогая музыка портила романтический настрой. На открытой веранде никого не оказалось. Всё веселье перекочевало под крышу, где теплее. Ничего, скоро вам совсем тепло станет.

Уже было собрался подпереть добротную деревянную дверь, как внезапно услышал задорный девичий смех. Только этого не хватало. Всё-таки девушки с ними были.

В предбаннике никого не оказалось. На ковре куча обуви, на лавке как попало свалено то, что уже нельзя было повесить на крючки или положить на верхнюю полку. В нос ударил приятный аромат парного листа. Аж мурашки пробежали.

Да, баня – это тема. Подойдя к двери на секунду замер и прислушался. За ней шёл полноценный кураж. Гомон на все голоса и тональности, споры, смех и звон посуды. Надо же, а мы в основном из пластика в банях ели.

– Так! – крикнул я, распахивая дверь, – Девочки на выход! Личные вещи не брать, разрешаю только накинуть на себя простыни или полотенца, на улице свежо.

Повисла гробовая тишина, и лишь колонка на веранде продолжала трудиться, создавая праздничную атмосферу. Надо было её заткнуть. За массивным прямоугольным столом сидело не менее двадцати полуголых тел.

– Э, ты ещё чё за хер с бугра? – подал голос гусь, восседающий с противоположной стороны во главе стола. Судя по глазам – казбечонок, а судя по голосу, один из тех, кто отравил меня на больничную койку. Вот так совпадение.

– Красавицы, что замерли? Что тупим? Сказано же – бегом на выход, ну! Тут для вас сейчас станет слишком жарко!

– Ты вообще звезданулся, что ли? – борзо заявил о себе какой-то широкоплечий крепыш, поднимаясь из-за стола с очень решительным видом, но тут же обмяк с отверстием между глаз.

Вырвавшиеся наружу со стороны затылка осколки черепа и фрагменты мозгового вещества с брызгами крови мгновенно налипли на лица позади сидящих, внеся разнообразие и придав экшена в затухшее застолье.

Девчонки завизжали, парни ломанулись в стороны, стараясь укрыться друг за другом, под столом и в парилке. Окна в помещении отсутствовали. Через минуту за столом осталось только пять ревущих девчуль, трое из которых оказались топлес. О времена, о нравы…

* * *

– Орлы, однако, – хмыкнул я, – Ссаные защитники, только толпой на одного можете?

– Ты же мент! – проскулил какой-то дрыщ, вжавшись в угол, из которого не было срыва, – Пацаны, этот же мусор тот, помните? – ясно-понятно, никто ему не отозвался и воспоминания не разделил, – Кабздец тебе, сука ментовская! – резко заверещал он фальцетом, – Знаешь, кто мой отец?

– Ты ещё моего не видел, – коротко ответив, всадил ему пулю в левый глаз, – Так, девочки, слышали, что вам сказано было? Сиси прикрыли и на выход, если жить хотите! – это подействовало. Они мигом накинули на себя простыни и поспешили к двери. Отойдя, пропуская их, указал стволом в дальний угол, – Там пока встаньте и не глупите, не трону я вас, обещаю, – продолжающие всхлипывать девушки послушно забились угол, – Ну, а для вас, золотая молодёжь, заготовлена отдельная программа. Специально для Юрия Вениаминовича и только благодаря ему, – когда я начал закрывать дверь, ко мне ломанулся ещё один крепыш, но запутался в обмякших ногах и свалился мешком на пол, – Не, можно и так, я не против, – произнёс, извлекая второй пистолет, – Тут на всех хватит. Ну? Тогда не рыпайтесь, как говорит Казбек.

Закрыв дверь, подпёр её короткой деревянной лавкой, которая так удачно встала между полотном и стеной напротив. Прям намертво.

– Я сделаю всё, что ты захочешь, только отпусти! – выдала одна брюнетка, выходя вперёд.

– Вот прямо всё? – прищурился в ответ.

– Да! – произнесла та с вызовом, скидывая простынь с плеч.

– Сальтуху назад крутани.

– Чё? – смутилась она.

– Простыня через плечо. Думай, прежде чем говорить и предлагать что-то. Нет у тебя того, что мне надо. Ясно? Сказал же, не трону. Значит так, сейчас выходите и с ускорением в одну из теплиц в конце участка, и не высовываться оттуда до рассвета. Понятно?

– Там собаки… – тихо сказала рыжеволосая с большими зелёными глазами, напомнив некогда прекрасную, но обезумившую и плохо кончившую Нонель.

– Были. Бегом в теплицу!

Повторять не пришлось. Выйдя следом, выстрели в колонку дважды, но та продолжила надрываться как ни в чём не бывало. Падла. Только патроны перевёл. Пришлось закинуть её в купель, где та мигом затихла.

Дверь с улицы тоже подпёр, перевёрнутым столом. В предбаннике хоть и имелись окна, но их размер позволял протиснуться только двух кошакам, не более. Взяв, оставленную на веранде канистру, принялся щедро поливать стены.

Опустевшую тару отшвырнул в сторону и пошёл к дровянику, куда выходила печь. Удобная планировка – в помещение меньше дыма и мусора собирается. Забросив поглубже накопители, зачерпнул полный совок горящих углей и подкинул дров.

Возвратившись на веранду, повернулся и помахал в сторону террасы третьего этажа, после чего перекинул через плечо тлеющие угли. Пламя вспыхнуло сразу же. Когда подходил к дому, уже зашлась крыша бани. Такие постройки вообще горят очень хорошо, быстро и жарко.

* * *

Поднявшись на второй этаж, всё-таки решил заглянуть в ту комнату, где работал телевизор. Мало ли. Лучше бы не заглядывал, честное слово. Увиденное повергло в шок.

В помещении находилась натуральная клетка метра полтора высотой, два длиной и три шириной. Внутри на небольшой кровати в ночной рубашке лежал пацанёнок лет десяти-одиннадцати, и безжизненными глазами на окаменевшем лице пялился в телевизор, стоящий у окна.

– Ребёнок, – он вздрогнул, сжался и посмотрел испуганно на меня, – Ты чего тут делаешь? – ничего не ответив, тот снова равнодушно уставился в телевизор, – Эй! Ты чего? Я здесь, чтобы помочь тебе, – в этот раз в его утухшем взгляде промелькнула надежда, – Скажи, мохнатый дядя тебя обижал? – спросил, присаживаясь на корточки.

На смотрящих на меня глазах мальчугана навернулись слёзы, а у меня к горлу подступил такой ком, что даже дышать тяжело стало. Да что же это такое? Двадцать первый век на дворе, вашу мать!

В памяти тут же всплыл жрец Трегор, и на прутьях возникли отблески голубого пламени, отчего ребёнок вскрикнул и вжался в угол, обхватив подушку обеими руками.

– Оу, малыш, не бойся, – быстро выставил вперёд раскрытые ладони, и отблески тут же погасли, – Это такой фокус. Я не причиню тебе вреда. Помнишь? Давай, закрой-ка глаза, – только он их зажмурил, пуля сделала своё дело, разнеся в хлам запорный механизм. Блин, а мне начинало нравиться это оружие. Тихое, компактное и достаточно эффективное. Дракона, конечно, не свалить, но на местном уровне вполне себе хватает, – Всё, ты свободен, слышишь? – он открыл глаза и недоверчиво посмотрел на меня, – Да, я не очень хороший человек, признаю, но тебя точно не обижу. Мой тебе совет, иди вниз, выходи к воротам и просто посиди там. Скоро сюда приедут дяди в форме и тебе спасут.

– Ты меня спас, – тихим голосом произнёс он, неуверенно подходя.

– Не спорю, – кивнул ему, улыбаясь, как можно искренне, – Но для этого ещё есть специально-обученные люди, и они тебе помогут по-настоящему.

– Ты плохой? – спросил он, подойдя к выходу и посмотрев прямо в глаза.

– Да, – от этого ответа ребёнок отпрянул, – Ещё очень жестокий, но только для тех, кто этого действительно заслуживает. Понимаешь, я… как так сформулировать? Своеобразный борец за справедливость, что ли. Только с очень специфическими методами, – кажется, он действительно понял, так как решительно переступил порог клетки. Подойдя к двери, остановился и развернулся ко мне.

– Ты им сделаешь плохо?

– Нет, я им сделаю ещё хуже, – паренёк одобрительно кивнул в ответ.

– А как тебя зовут?

– Морр.

– Интересное имя. Иди к воротам и жать?

– Да.

– А им будет действительно плохо?

– Лучше тебе даже не знать насколько, – он снова кивнул, немного улыбнувшись, и пошёл вниз.

* * *

Сказать, что меня рвало изнутри, ничего не сказать. Меня буквально выворачивало наизнанку от переполняемой ярости. Если бы Казбек был «игроком» я бы не поленился поселиться на респе, чтобы сливать это животное самыми болезненными способами.

– Ну чё, псина шелудивая, тебе слышны отсюда крики подрумянивающихся тел? – произнёс я, наступая на простреленные ноги Казбека. В ответ до меня донеслось лишь мычание, – Знаешь падаль, – сойдя с него, схватил за ворот и резко дёрнул на себя. На его печаль шея оказалась крепче подуставшего тюля, – Я ведь хотел тебя просто убить, – в этот момент внизу промелькнула тень от дома к воротам, – Но теперь поступлю иначе. Это же твой телефон, животное? – показал ему мобилу, взятую с кресла, – Давай сыграем в игру «кто быстрее»? – предложил я, фотографируя его простреленную ногу, – Твои соседи со звонком пожарным, уставшие от тебя, твари такой, или же твои близкие, готовые прийти на помощь? Так, кто у нас тут, – спросил, листая телефонную книгу, – Брат, сестра, ещё один брат, братуха, сестрёнка… О, а жены у мохнатого педофила нет, что ли? Удивительно. В общем, давай вместе подождём немного и посмотрим, мразота, – произнёс, делая рассылку с фото и призывом срочно приехать, – А ведь ты так была близка к смерти, сука, – рывком перевернув его на спину, увидел мокрые глаза, – Тю, крокодиловы слёзы тебе не помогут, мразь, – зашипел я низким, нечеловеческим голосом, – Ша’Ас Тоу’Ум! Ты будешь жить, тварь, но с моей печатью. Теперь, как бы ты ни сдох, твоя душа станет моей, – сквозь перчатку выскочил коготь, которым у него лбу вырезал печать, которую даже не знал прежде. Офигеть Митю тапки понесли! Сам был в шоке от произошедшего, – Жизнь твоя уже не будет прежней.

Я вернулся к окнам террасы и нарвал ещё полос тюли, которыми перетянул руки и ноги Казбека, после чего пули раздробили его локти и колени. Затем снова зафиксировал тому голову уже напротив ворот и пошёл вниз под его заунывное мычание.

* * *

Перед тем как выйти на улицу, заглянул на кухню, откуда, как оказалось, и вышел тот самый Угрюм, или как его там. Жрать хотелось конкретно, а потом времени на «мародёрство» может представиться.

– Ого, это я удачно зашёл, – произнёс я, посмотрев на стол и вспомнив Милославского из фильма «Иван Васильевич меняет профессию».

На скатерти находились пачки пятитысячных купюр, которым явно было одиноко в таком большом доме. Бросить их на произвол судьбы, не позволила внезапно проснувшаяся совесть.

Что я, изверг какой, что ли? Закинув деньги в рюкзак, придавил их колбасой, сыром и хлебом, найденными в холодильнике и шкафах. Остальные продукты, увы, требовали приготовления и особых условий хранения. Разочаровал Казбек. Жопошник.

Сев в паре метров от справа входа, упёршись спиной в забор, стал ждать. Не прошло и пятнадцати минут, как послышался звук шин за оградой. Я положил около двадцати человек, прежде чем донёсся вой сирен.

За это время подъехало пять машин, которые плотно перекрыли подъезд к участку, существенно снизив шансы на спасение тех, кто находился и догорал в бане. Выйдя за ворота, пристрелил ещё троих, тщетно пытающихся до кого-то дозвониться.

– Помнишь, что я тебе говорил? – поинтересовался у ребёнка, сидящего у забора и делающего вид, что ничего не произошло.

– Да. Ты плохой не человек, который пришёл сделать плохим ещё хуже, а мне надо дождаться людей в форме, и мне станет хорошо, – произнёс он, глядя перед собой, обхватив колени руками.

– Молодец, тогда плотно закрой глаза, – в этот момент за спиной со стороны оврага послышался топот.

– Стоять, мля! Руки!

Развернувшись, увидел троих парней в форме. Судя по всему, патрульно-постовая, только как вы оттуда появились? Точно! За ближайшим оврагом дорога же проходит. Ловкие ребята оказались, не ожидал.

Однако причинять вред сотрудникам, выполняющим свой долг, я не собирался. Относительно. Убедившись, что паренёк в точности выполнил мои указания, утопил запал в корпусе «Светляка».

– Как скажете, парни! – улыбнулся, повернувшись к ним.

– Серов? – удивился один из них.

– Сливы у них здесь какие-то кислые, – произнёс я, бросая перед ними небольшой предмет сферической формы и закрывая глаза предплечьем.