Отмщение клинка ночи

Райан Кирк

Отмщение клинка ночи

(Клинки павших — 1)

Перевод: Kuromiya Ren

Пролог

Осаму почувствовал принца прежде, чем услышал его. Йоши, будущий монарх Королевства, отличался особым присутствием, сильным и ярким даже в толпе. Осаму налил вторую чашку саке и поставил ее. Йоши поднял ее плавным движением и сел рядом с клинком ночи.

— Не знаю, почему я думаю, что когда-нибудь смогу подкрасться к тебе. Я все надеюсь, что когда-нибудь ты расслабишься, и я окажусь за тобой.

Осаму поднял чашку в направлении Йоши.

— Пусть мы оба проживем достаточно долго, чтобы увидеть этот день.

Йоши повторил жест Осаму, и они молча отпили саке.

Через некоторое время Йоши сделал вид, что рассматривает чашку.

— На вкус лучше, чем вчера.

— Ваши чувства обострены. Даже моя кухня сегодня будет вкусной.

Йоши тихо рассмеялся в тихой ночи. Настроение в лагере было мрачным, все собравшиеся знали, какую работу они будут выполнять на следующее утро.

Любопытство озарило его лицо в свете костра, принц посмотрел на Осаму.

— У тебя то же самое? Обостряется ли твое чувство, когда приближается опасность?

Осаму молчал. Он просто медленно кивнул.

У Осаму был вопрос к принцу, но, несмотря на годы их дружбы, он не решался его задать. Глоток саке придал ему смелости.

— Сможете ли вы жить с тем, что мы делаем завтра?

Йоши наклонился ближе к огню, поднес ладони к теплу.

— Ты боишься, что мы проиграем?

Осаму покачал головой, хотя это вряд ли было видно под его капюшоном. Даже тут, рядом с одним другом, он скрывал лицо. Кто знал, кто мог наблюдать, прячась в лагере в облике клинка? Лучшей защитой от убийцы была секретность.

— Нет, мы победим. Будет опасно, но у нас самое большое количество клинков ночи в истории для этой миссии. Некоторые падут, но мы победим. Нет, меня больше волнует сердце Королевства, если мы это сделаем.

Йоши не отреагировал на его слова, но Осаму видел, что его друг думал о том же. После мига тишины Йоши ответил:

— Это не самое лучшее решение. Если кто-то узнает о том, что произойдет тут завтра, нам будет тяжело. Но если узнают о деревне, Королевство тут же рухнет. В этом я согласен с отцом.

— Это стоит цены?

Йоши пожал плечами.

— Не знаю. Надеюсь. Королевство защищает десятки тысяч жителей. Мы делаем не лучшее дело, но если Королевству нужна жертва в сотню, я сделаю эту жертву.

Осаму наполнил их чашки, и они сидели в тишине. Мысли Осаму блуждали без цели, он старался не думать о завтра. Он принес ужасные жертвы для Королевства, но не такие. Йоши был прав, конечно. Королевство стоило всего, но цена редко была такой высокой. Обычно непоколебимый, Осаму был наполнен страхом из-за завтрашнего задания.

— Йоши?

— Да?

— Ты задумывался о том, смог бы быть таким хорошим королем, как твой отец?

Йоши улыбнулся и встал.

— Редко. При каждом вдохе с пробуждения и до того, как ложусь спать.

Осаму усмехнулся, зная, что Йоши не увидит его реакцию.

Йоши отдал Осаму его чашку.

— Отдохни, друг. Завтра будет тяжелый день.

* * *

Осаму сидел с товарищами у костра утром. Солнце только начало выглядывать из-за горизонта, и было холодно и ясно. Осаму отчасти хотелось, чтобы пошел дождь под стать его настроению, но не судилось.

Они думали о ночном налете. Если бы их цель была более традиционной, такая стратегия была бы мудрым решением. Но воины атаковали деревню, где обитало множество клинков ночи, и их жизненная сила будет ощущаться на расстоянии, независимо от того, в какое время они атакуют. Но дневной свет хотя бы означал больше шансов избежать ошибок.

Все командиры и Осаму повернулись к Йоши, когда он вошел в круг. Йоши поклонился и отмахнулся от внимания.

— Я знаю, что мой отец передал мне власть, но мы все знаем, что Осаму ведет нас.

Командиры усмехнулись легкой честности Йоши, и Осаму подумал, что им повезет, когда Йоши станет королем.

— План прост по своему замыслу, но сложен в исполнении, — сказал Осаму. — Два Водопада примыкают к стене утеса, и добраться туда непросто. Клинки ночи внутри начали строить простые укрепления, но это не должно быть проблемой. Последний отчет нашей тени внутри сообщает, что стены только начинают подниматься и их легко пересечь. Командиры, вы знаете, откуда вам следует атаковать. Я хочу, чтобы наша первая волна хлынула на них в одно мгновение, быстро и сильно. Я хочу, чтобы вторая волна была готова поймать всех отставших. Никто не выберется из этой деревни живым.

Командиры кивнули с мрачным выражением лиц. Йоши заговорил:

— Я знаю, мы просим вас сделать трудное. Клинкам еще не приходилось атаковать таких, как они, и я надеюсь, что им больше никогда не придется. Вы все согласились прибыть, и вы знаете, что на карту поставлено не будущее Королевства. Во-первых, от всей души благодарю вас. Во-вторых, никто не может сбежать. В деревне живут женщины и дети, многие из которых не одарены, но сегодня никто не может выжить. Если вы не можете смириться с этим, я понимаю, но мне нужно знать сейчас, чтобы вы не подвергали риску наше Королевство.

Молчание висело вокруг нас, как петля. Мужчины и женщины знали, на что они согласились. Они были клинками, и убийство воинов на поле боя было тем, для чего их растили. Теперь их попросили уничтожить целую деревню, убить всех, даже тех, кто не мог сражаться. На карту было поставлено Королевство, но найти добровольцев, готовых запятнать свою честь ради такой миссии, по-прежнему было непросто.

Осаму отдал последние приказы. Командиры встали, поклонились и пошли готовить клинки к битве.

Осаму тоже встал и положил руку Йоши на плечо. Йоши повернулся к нему.

— Я хочу, чтобы ты остался со второй волной, Йоши.

Принц покачал головой.

— Ты же знаешь, что я не могу этого сделать.

— Йоши, я знаю, что ты принимаешь на себя риск, но я не могу. Вы нужны Королевству. Ты хороший мечник, но здесь ты куда слабее. Даже клинок ночи, который не проливал еще кровь, убьет тебя. У тебя нет причин ехать впереди.

Йоши глубоко поклонился Осаму, и Осаму знал, что проиграл спор.

— Я знаю опасность, друг. Но сегодня я ни за что не могу быть в тылу. Я не могу приказать вам делать это, пока я сижу и смотрю.

Осаму понимал. Ему не понравился ответ принца, но он понимал.

— Так и знал, что ты это скажешь. Я попросил клинка дня из подразделения Такаши быть на твоей стороне всю битву. Я также прошу тебя оставаться рядом со мной. Я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя.

Йоши поклонился, и они пошли искать своих лошадей.

* * *

Осаму почти ничего не видел, пока они ехали к деревне Двух Водопадов. Если бы он посмотрел, то, возможно, отвлекся бы на естественную красоту местности. Два Водопада находились далеко от проторенной дороги, на вершине небольшой долины между скалистыми вершинами. По обе стороны долины с гор стекала вода, давая название деревне. Если бы у деревни было больше времени на возведение стен, это место стало бы крепостью, способной конкурировать со Стоункип, семейным замком дома Кита к северу от нынешнего местоположения клинков.

Место было живописным, но в стороне. При других обстоятельствах Осаму, возможно, понравилось бы в деревне — несколько десятков хижин с единственной трехэтажной пагодой, построенной в честь Великого Цикла.

Даже не используя особое зрение, Осаму мог различить многое, что происходило перед ним. Он чувствовал всю жизнь в деревне, уже мог чувствовать волнение, которое он и его команда вызывали. Вскоре его чувство подтвердилось, когда они услышали звон колоколов из пагоды, эхом разносящийся по долине. Клинки не удивили бы жителей деревни, но они и не ожидали этого.

Он хотел бы знать больше. Тень, шпион из клинков ночи, которого приближающиеся клинки послали в Два Водопада, был там уже некоторое время, рискуя своей жизнью, чтобы получить больше информации о деревне. То, что они узнали, ошеломляло. Мало того, что клинки ночи хотели свергнуть правительство Королевства, но и все жители деревни были замешаны в этом. Тень сообщил, что все, включая женщин и детей, обучались владеть мечом.

Осаму прожил достаточно долго, чтобы знать, что на свете нет ничего опаснее веры. Эта деревня была поглощена ею.

Клинки не использовали лошадей для атаки. Долина была длинной, и к Двум Водопадам не было никакой возможности подкрасться. Место было выбрано удачно. Как бы быстро ни двигались приближающиеся воины, к тому времени, как они прибудут, жители деревни будут готовы. Лучше сэкономить энергию для предстоящего боя.

Осаму оставался близко к Йоши всю дорогу. Рядом с ними был Сачио, один из нескольких клинков дня в отряде. Он останется возле Йоши на случай худшего исхода.

Осаму остановил лошадей на краю расстояния, куда долетели бы стрелы. Клинки спешились и отдали лошадей товарищам, которые останутся и проследят, чтобы никто не сбежал из деревни. Осаму бросил последний взгляд по сторонам, убедившись, что все были на местах. Удовлетворенный, он двинулся вперед, спокойно направился к деревне.

Стрелы полетели вниз, но маленькие щиты хорошо защищали воинов. Клинки ночи обычно не использовали щиты, но Осаму разрешил их использование для этой атаки. Они шли по открытому полю, и он не хотел терять своих людей ради чести. Несколько клинков ночи пали, но те, кто пали, были быстро исцелены сопровождающими их клинками дня. Сачио попытался помочь упавшему клинку, но Осаму осторожно удержал его. Клинок дня должен был оставаться рядом с принцем, даже если такой поступок означал жертву другими жизнями. Сачио впился в него взглядом, но не ослушался.

Вскоре они были у стен, которые деревня только начала возводить. Клинки ночи с легкостью перепрыгивали через препятствия высотой по пояс, и битва начиналась.

Осаму сосредоточился на врагах прямо перед ним. Его чувство подсказывало ему, что большинство из них были обычными жителями, но в пределах видимости был один клинок ночи. Осаму обнажил меч, когда клинок подошел к нему.

Сразиться с другим клинком всегда было непросто. Чувство позволяло клинку ночи узнавать движения противника за мгновение до того, как они произошли, и, таким образом, победителем в такой дуэли становился воин, чье чувство было сильнее, а скорость — выше.

К счастью, Осаму был быстр и опытен. Атакующий клинок ночи нанес сильный удар, и Осаму уклонился. Он ответил собственным ударом, который вражеский клинок ночи ощутил, потому отступил. Они шагали, ни один не вступал в контакт. На третьем круге сталь встретилась со сталью, и вражеский клинок ночи попытался одолеть Осаму, стремясь отбить его меч в сторону.

Осаму отдал центральную линию и увидел, как на лице врага промелькнуло удовлетворение. Но, как и многие клинки ночи, его враг забыл, что в бою нужно нечто большее, чем меч. Осаму вмешался прежде, чем клинок ночи смог воспользоваться преимуществом, вонзил локоть в горло мужчины.

Клинок ночи растерялся, пытался дышать, и Осаму повернул меч для смертельного удара. Он не замер, чтобы отпраздновать победу, ни на миг. Он тут же повернулся к Йоши, тот отбивался от трех жителей деревни в жестоком бою. Осаму вступил в бой, через пару мгновений три жителя были на земле, истекали кровью. Йоши, обычно бойкий, поклонился другу.

Следующие пару мгновений они расчищали себе место. Осаму раскинул чувство, чтобы понять, как продвигается бой. Битва была нелегкой, но он мог сказать, что они продвигались все дальше в деревню, а это означало, что его воины побеждали. Но он также чувствовал волну жителей, приближающихся к линии фронта.

Осаму открыл глаза. Он был искусен в чувстве, гораздо больше многих, но даже ему было трудно уследить за всем в битве с участием такого большого количества людей, особенно когда он был в центре конфликта. Его сердце сжалось, когда он увидел, что набегающая волна состоит из женщин и детей.

К чести клинков ночи, которыми командовал Осаму, они не дрогнули, какой бы неприятной ни казалась им задача. Звон стали о сталь эхом отражался от каменных стен долины.

Еще один клинок из деревни нашел Осаму, но их дуэль была короткой. Клинок ночи была старше и медленнее, она не могла сравниться со скоростью Осаму.

Они продвигались шаг за шагом, но прогресс был. Осаму сохранял чувство открытым, пытаясь убедиться, что его войска не попали в засаду. Большинство жителей деревни были вовлечены в бой. Если воинам Осаму удастся пройти через следующую часть битвы, останется просто навести порядок.

Йоши вошел в хижину, кое-что увидев. Осаму не задавал вопросов; он просто следовал. Внутри притаилась семья, мать — клинок ночи. Она нанесла удар Йоши, но Осаму почувствовал движение и оказался там прежде, чем она успела нанести удар.

Женщина была быстрой, но Осаму был быстрее. Он проскользнул внутрь ее защиты и плавным движением рассек ее. Позади него Йоши убил мужа, обычного жителя, по мнению чувства Осаму.

Когда случилось худшее, Осаму был не готов. Он вдохнул и расширил свое чувство. Звуки битвы снаружи стихли, и Осаму знал, что конец близко.

Осаму почувствовал нападение девушки, но не переживал. Йоши уже отвечал, и принц был между Осаму и девушкой. Осаму мало что мог сделать.

А потом он услышал тихое оханье, и порядок в мире Осаму рухнул. Он ощутил, что случилось, но не поверил своему дару. Так не могло быть. Его путь тянулся перед ним. Возможности появлялись из ткани будущего за каждый удар сердца. Йоши не закончил атаку.

Йоши повернулся, короткий меч торчал в его груди, удивление и веселье вспыхнули на его лице. Разум Осаму замедлился. Удар был фатальным. Меч пронзил сердце Йоши.

Девушка пришла к Осаму без оружия, и какая-то глубокая его часть, отточенная годами тренировок, оцепеневшая от шока, нанесла ей удар одним мощным ударом, его разум не заметил, что он сделал.

Вторая мысль пронзила туман в его голове. Клинки дня были поблизости. Если кто-то доберется до Йоши достаточно скоро, они еще смогут спасти ему жизнь. Сачио — он должен был быть здесь. Осаму огляделся, но Сачио не увидел. Он попытался использовать свое чувство, но не смог сосредоточиться.

Осаму открыл рот, чтобы закричать, но губы Йоши шевелились, и Осаму хотел услышать своего друга.

— Никогда не думал, что меня убьет маленькая девочка. Всегда думал, что это будет политика.

Осаму невольно рассмеялся, но звук был пустым и длился недолго. Кровь его друга текла сквозь пальцы.

Он вспомнил, что шанс еще был. Осаму позвал на помощь, его голос эхом разнесся по маленькой хижине.

— Осаму? — спросил Йоши.

— Да?

— Ты покажешь лицо?

Осаму не медлил. Впервые за годы он снял капюшон перед другим. Йоши впервые увидел лицо человека, которого звал другом.

Йоши выдавил улыбку.

— Уродливее, чем я думал, — веселье в его глазах было заметным.

Осаму покачал головой.

— Вряд ли сейчас время для шуток.

Йоши рассмеялся, кровь потекла изо рта. Атака пробила ему легкие.

— Жизнь смешная.

И жизнь угасла в глазах Йоши, Осаму ощутил, как энергия принца вернулась в Великий Цикл.

* * *

Осаму не знал, как долго он стоял на коленях, глядя на своего друга. Он был знаком со смертью, потерял тех, с кем был близок раньше, но почему-то все было по-другому.

Йоши и Осаму были выше друзей. Они были братьями, даже если не по крови. А Йоши был наследником Королевства. Единственным. Его смерть задела не только Осаму; это затронуло каждого человека в стране.

Часть Осаму знала, что битва завершается за пределами хижины, но он не мог сосредоточить свой разум на чем-либо, кроме тела перед ним.

Он услышал движение позади себя. Он снова надел капюшон, повернулся лицом к двери и увидел стоящего там Сачио с потрясенным лицом. За клинком дня он увидел горстку сельских жителей, клинки Осаму собирали их в центре деревни.

Разум Осаму, казалось, все время пропускал ритм, как барабанщик, который просто не успевал. Не было причин собирать жителей деревни. Он ясно дал понять раньше: нужно убить всех. Это не было полем битвы, где действовали правила чести и условностей. Это всегда было уничтожением деревни.

В голове Осаму проступила мысль. Сачио должен был быть рядом с ними. Он должен был спасти Йоши. Слепая ярость боролась с железным контролем Осаму.

Он встал. Нужно было выполнить миссию. Это не закончится полным провалом. Он подошел к двери, приготовившись приказать клинкам ночи закончить начатую работу. Жители, которые были окружены, были в основном женщинами и детьми, но какой бы ужасной ни была работа, она была необходима для выживания Королевства.

Сачио, понимая намерения своего командира, поднял руку, чтобы остановить Осаму. Он схватил Осаму за плечо, пытаясь помешать ему выйти из хижины. Это была его последняя ошибка. Ярость Осаму подавила его контроль, одним плавным движением он вытащил меч, пронзив шею Сачио. Осаму даже не остановился, чтобы увидеть удивления на лице клинка. Он бросился к центру деревни, где на него уставились другие клинки, ошеломленные тем, что он только что сделал.

— Убейте их всех. Сожгите деревню. Я хочу, чтобы мы закончили до полудня, — его тон не позволял спорить, и после произошедшего никто и не осмеливался.

Клинки ночи взялись за ужасную работу, и Осаму пошел за пределы деревни.

Он смотрел на пейзаж, красивую деревню внизу. Было сложно связать красивую природу с ужасом, который прятался за ней. Его разум хотел просто ходить по кругу, показывать смерть Йоши и убийство Сачио. Смерть Йоши вызывала слезы на его глазах, но убийство Сачио разрывало сердце.

Осаму упал на колени, все его тело дрожало от сомнений.

* * *

В сотне лиг оттуда, множество дней спустя юная девочка полола поля семьи. Работа была тяжелой, но разум девочки блуждал, мысли были о желудке. Мама сказала ей, что завтрака не будет. Она говорила с улыбкой, но, казалось, что ее мать вот-вот заплачет. Она часто выглядела так, будто вот-вот заплачет.

Девочка привыкла голодать. Голод был нормой. Если не думать о желудке достаточно долго, иногда можно было заставить голод уйти. Девочка пыталась сосредоточиться на том, чтобы убрать сорняки с поля, но сегодня был один из тех дней, когда голод не уходил. Девочка прислушивалась к голосу матери, чтобы та позвала ее и ее брата на обед. Но когда она посмотрела вверх, солнце оказалось далеко не посреди неба. Ее голоду придется подождать.

Тень мелькнула на ней, и она подняла глаза и увидела брата. Как всегда, ее лицо тут же озарила улыбка. Ее брат был героем. Он был большим, сильным и милым. Она хотела работать в поле так же быстро, как он. Он мог сделать гораздо больше, чем она.

Ее брат улыбнулся ей в ответ. Прошлой зимой он был крупнее, когда их отец еще был рядом. Теперь он был худым, как и она, но все же очень сильным.

— Я думал, что, может быть, тебя напугаю. Ты была неподвижна, — сказал он.

Девочка покачала головой. Ей было стыдно, потому что он был прав. Она мало работала. Но ей было стыдно еще и потому, что у нее был секрет. Она все время знала, где находится ее брат. Девочка не знала, откуда, но ощущала. Вот почему он не мог ее удивить.

— Не переживай. Собирай столько сорняков, сколько можешь. Может быть, мы сможем закончить с этой частью поля к концу дня, если будем работать вместе.

Девочка с энтузиазмом закивала. Если этого хотел брат, так она и сделает.

Ее брат улыбнулся, но затем так же внезапно его улыбка превратилась в хмурую гримасу. Девочка проследила за его взглядом и увидела мужчину в черном одеянии, приближающегося к их дому. Девочка инстинктивно знала, кто это.

— Клинок ночи, — подтвердил ее брат.

Ее брат побежал к дому, но когда девочка попыталась последовать, он сказал ей оставаться в поле.

Девочка ждала, пока брат перестанет обращать внимание, и последовала. Она не собиралась пропускать гостя.

К тому времени, как она смогла подобраться достаточно близко к дому, она услышала плач матери. Девочке было больно слышать этот звук, но она знала, почему плачет ее мать. Причина могла быть только одна. Их отец не возвращался домой.

Мужчина в черном вышел из дома, и девочка попятилась. Что-то было угрожающим в этом мужчине и в клинке, привязанном к его поясу.

Он с любопытством посмотрел на нее.

— Ты можешь почувствовать меня, да?

Ее смущение, видимо, было заметным на ее лице. Он попробовал еще раз:

— Ты чувствуешь меня, не так ли? Я ощущаюсь иначе, чем другие люди, верно?

Девочка кивнула, и мужчина улыбнулся, но улыбка все еще казалась опасной. Мужчина опустился на колени, оказался на ее уровне. Он посмотрел ей в глаза.

— Твой отец мертв, девочка. Клинок должен слышать это от другого клинка.

Каким-то образом девочка уже знала об этом, но ее разум был полон вопросов, и один из них вылетел изо рта, прежде чем она смогла решить, стоит ли говорить:

— Как он умер? Он был клинком дня, поклявшимся лечить, а не убивать.

Клинок ночи не колебался.

— Твоего отца убил его собственный командир, человек, который должен был защищать его.

Девочка не поняла, но все равно кивнула. Мужчина изучал ее, как будто мог видеть насквозь. Он снова встал.

— Удачи, девочка.

Глава 1

Ночь была холодной и свежей, с запахами весны. Полная луна только поднялась над горизонтом, ее яркость заглушала свет звезд, которым не повезло быть слишком близко. Ветер дул над долинами, щипая холодом, задевая небольшие скопления снега.

Аса была не против ветра. Она научила себя игнорировать жару и холод. Это было делом дисциплины, а этого качества ей хватало. Ее внимание было сосредоточено на деревне перед ней, пульсирующей жизнью невинных и преступников.

Для необученного взгляда деревня казалась обычной — среднего размера, с десятками хижин, магазинов и несколькими большими зданиями. Обычный взгляд не мог заметить ничего интересного.

Но внимательный человек заметил бы, что было не на месте. Два кузнеца мечей работали в маленькой деревне, это было странным фактом, ведь они были далеко от гор. Руду везли сюда издалека. Даже в поздний час Аса порой слышала звон металла на ветру. Присутствие двух кузнецов было странным, но Аса ощущала то, что другие не могли увидеть.

Она ощущала стражей, шагающих по периметру через равные промежутки, вооруженные так же тяжело, как солдаты лорда, хотя тут не было армии. Это место было далеко от двора короля.

Странно вели себя и местные жители. В обычной деревне в это время ночи люди передвигались случайным образом. Аса ожидала увидеть, как несколько сельских жителей едят у прилавков, некоторые пьют, некоторые играют в азартные игры, но большинство из них дома, со своими семьями. Но даже на таком расстоянии она могла почувствовать, что большинство людей, выходящих ночью, двигались только к более крупному зданию недалеко от центра деревни.

Аса закрыла глаза, и ее чувство расширилось, обращаясь к жизненной энергии деревни. Она чувствовала в кроватях крепко спящих человек, в основном женщин и детей. Закрыв глаза, она могла легко различить патрули, окружавшие деревню, больше, чем она ожидала. Проблема, но не непреодолимая.

Ее внимание было обращено на здание недалеко от центра, где собиралась толпа. Оно казалось тесным, но довольно удобным. Вокруг собрались группы людей, но с одной стороны здания был один воин с двумя телохранителями. Аса глубоко вдохнула и сосредоточилась на этом мужчине. Когда она это сделала, она могла почувствовать его чувство, подавленное среди такой большой толпы. У двух телохранителей тоже было чувство, но слабое.

Аса пришла в себя, открыла глаза и огляделась. Ее чувство подсказывало ей, что она одна, но проверить не было лишним. Поля вокруг нее были пусты.

Она сделала еще один глубокий вдох. Патрули были регулярными, и если она хорошо выберет время, она сможет без проблем миновать их. Оказавшись в деревне, она будет беспокоиться о хаосе, который вызовет в зале. Тот факт, что телохранители были с чувством, вызывал беспокойство. Будет сложнее оставаться незаметной.

Аса обдумывала проблемы, но не колебалась. Ночь была ее.

Аса провела пальцами по своим клинкам, скрытым на теле, проверяя в последний раз. Никто не заметил бы оружие на первый взгляд, и даже обученным стражам будет сложно что-то увидеть. Но она была женщиной, которая любила быть готовой. Короткий меч был пристегнут к правому бедру, доступный через широкую прорезь в ее одежде для пути. Длинный нож был пристегнут к левому бедру, тоже доступен легко. И тонкий клинок был на внутренней стороне левого бедра на крайний случай. Кинжал был на ее левой руке, несколько метательных клинков покрывали правое предплечье. Все было на месте.

Аса пошла к деревне, двигаясь от укрытия к укрытию, держась вне поля зрения патрулей.

* * *

Пройти мимо патрулей было проверкой терпения. Аса спряталась за кустами в тридцати шагах от края деревни, полагалась на свое чувство, чтобы отследить движения стражей. Патрули ходили по кругу группами по двое, двигались медленно, пытаясь вести себя естественно, но не могли. Каждая пара была в поле зрения у другой пары, в теории они не оставляли шанса прорваться. Но люди не были идеальными. Отчет теней об этой группе не был распространенным. Деревня были маленькой, в нее было сложно проникнуть, но Совет Клинков верил, что тут были злые бывшие солдаты и недовольные жители. Они были немного обучены, улучшали навыки, но не были пока что армией.

Нехватка обучения была видна в их движениях. Аса чувствовала это, когда одна группа отставала, а затем бросалась догонять пару впереди них, заставляя другие пары ускоряться позади них. Они шагали неравномерно, и вскоре Аса выбрала маршрут, чтобы пройти в деревню незаметно. А пока она выжидала, позволяя холодному ветру дуть сквозь ее одежду, как в открытые окна. Приближалась весна, но погода, казалось, забыла об этом.

Появился разрыв, одна пара остановилась вне поля зрения. Аса бросилась, бесшумно устремилась за другой парой, надеясь, что ее темная одежда спрячет ее от взглядов. Пара, за которой она шла, не обращала внимания на то, что происходило за ними. А зачем? Их спины должна была охранять следующая пара.

Буквально через мгновение Аса оказалась среди хижин на окраине деревни. Оттуда она могла легко пройти к большому залу, который она определила ранее как место встречи группы. Она использовала чувство, чтобы не бродить по тропинкам между хижинами. Было много темных уголков, и ей не грозила опасность быть обнаруженной.

Запах шипящей говядины от ближайшего прилавка с едой был слишком соблазнительным, чтобы от него отказаться. Большую часть прошедшего месяца она питалась скудно, и эта часть Королевства была известна высоким качеством скота. Она могла представить, как жир плавится на мясе и капает на угли под ним. Аромат проверял ее желание продолжать без остановки.

Следующей ее задачей было попасть в зал. Она могла чувствовать людей внутри и пару стражей у входа в здание. Через несколько мгновений она уже видела зал, и ее подозрения подтвердились. Два стража стояли настороженно у двери, и их позы сразу дали Асе понять, что эти двое были гораздо более опытными, чем патрули, которые она миновала.

Она отмела варианты почти так же быстро, как они появились. Она могла попытаться залезть на крышу и подслушать происходящее, но ее мишень и два стража были обучены чувству, они ее заметят. В зале были окна, но если она будет возле них, ее тоже ощутят. Убийство двух стражей снаружи было вариантом, но рискованным. Деревня была тихой, но тут хватало людей, и тела заметят раньше конца встречи.

Обман был ее единственным шансом. Ее задуманная уловка тоже была сопряжена с риском, но, скорее всего, увенчается успехом. Если это не удастся, она может убить стражей.

Аса глубоко вдохнула. Она подняла капюшон, чтобы ее лицо было в тени, и вышла на свет.

Стражи сразу ее заметили. Она ощутила это по тому, как поменялись их позы. Они были насторожены, но не беспокоились. Аса не удивилась. Она не была высокой женщиной, и ее рост мог показаться небольшим даже под щедрыми складками дорожного плаща.

Аса медленно подошла к ним, пытаясь создать впечатление, будто она не представляет для них угрозы. Она добавила легчайшее покачивание бедрами, подчеркнув свою женственность. Старейшины утверждали, что они пытались найти способы использовать чувство для манипулирования разумом, но Аса поверит в такое, только когда испытает это на себе. До этого были и другие способы манипулировать людьми. Особенно мужчинами.

Она остановилась в небольшом шаге от часовых. Ей хотелось быть рядом с ними, чтобы они могли хорошо ее рассмотреть, и чтобы быть в пределе досягаемости их длинных мечей. Если случится худшее, она будет внутри их защиты, даже если они успеют вытащить клинки. Ее короткое оружие станет несомненным преимуществом.

— Стой, — сказал один из стражей, слишком поздно сообразив, что она уже остановилась. Он быстро скрыл свою ошибку. — Что тебе здесь надо?

— Я одна из его теней. Я пришла сюда поговорить с ним.

Другой страж, тот, кого Аса назвала умным, нахмурился.

— Он сейчас проводит собрание. Что такого важного, что не может ждать?

Аса покачала головой.

— Не могу сказать, но могу подождать, пока он закончит.

Второй страж все еще испытывал подозрения. Аса решила рискнуть, основываясь на шепоте о тени, который она уловила. Ее мишень любил женщин, может, больше, чем стоило.

— У меня важные новости, но я хочу поймать его до того, как он уйдет в свой дом, — она понизила голос. — Я хочу его себе этой ночью.

Второй страж медленно поднял руку и сдвинул ее капюшон. Первый страж присвистнул, увидев ее лицо. Аса была красива, и она знала это. Первый страж ничего не мог с собой поделать, и Аса была рада за то, что он невольно поддержал ее историю.

— Я вижу то, что он видит в тебе.

Она повернулась к нему и многообещающе посмотрела на него.

— Спасибо.

Она должна была убедить второго стража.

— Мне нужно обыскать тебя на оружие, — сказал он.

Асе нужно было обмануть стражей, иначе ей придется убить их.

— Пожалуйста, если хотите. Но могу вас заверить, мое оружие не из стали, — в ее голосе был намек на предупреждение.

Второй страж хотел назвать ее слова блефом, но первый остановил его.

— Погоди. Если она с ним, как думаешь, стоит ли продолжать? Ты знаешь, как он ревнует.

Умный страж заколебался, и Аса осталась стоять в открытой и расслабленной позе.

Молчание длилось всего мгновение, прежде чем второй страж принял решение.

— Ты прав, — он повернулся к Асе. — Я провожу тебя внутрь. Если что-нибудь выкинешь, не проживешь достаточно долго, чтобы пожалеть об этом.

— Спасибо, — она ощутила внутри прилив облегчения. Она была уверена, что убийство стражей усложнит остаток вечера.

Она перестала использовать чувство, отрезав себя от своего дара. Без этого она ощущала себя обнаженной и незащищенной, окруженной тьмой. Но если она воспользуется чувством в зале, мужчина, за которым она пришла, непременно прикажет ее убить.

Второй страж открыл дверь и впустил ее. Она сделала один шаг внутрь и подождала, пока страж закроет за ними дверь. Она не даст ему ни единого шанса усомниться в ней.

К счастью, все внимание в комнате было приковано к говорящему — это хорошо, ведь она была единственной женщиной в комнате из примерно тридцати мужчин. Не удивительно. Шансы на то, что женщины будут включены в такое собрание, были почти нулевыми.

Аса могла понять, почему внимание было приковано туда, где Такаши стоял на простой небольшой платформе. Она впервые видела Такаши, и он ее удивил. Все отчеты говорили, что он был крупным, но он выглядел нормально, не грозно. Она видела по его поведению, что он был опасным, управлял своим телом, но если пройти мимо него на улице, он не запомнился бы.

Но его тело затмевала его личность, которая ощущалась почти физически. Аса почувствовала это, едва прошла в комнату. Такаши не кричал, говорил не громко, но его голос разносился по залу, и внимание всех людей было у него. Она прибыла посреди его речи, но было легко уловить смысл.

— Друзья, мы это уже обсуждали. Желание действовать горит в каждом из вас. Знаю, я тоже это чувствую. Кажется, что мы можем только говорить. Наша кровь горяча, просит смерти. Уверяю вас, время настанет, но не сегодня. Если повезет, через много лет.

Асу тут же увлекли слова Такаши. Он делал паузы между предложениями, давая каждому обдумать слова, чтобы его не перебивали. Он знал, что его слушают. Его слова тоже были интересными, и не такие, как она ожидала услышать. Оглядевшись, она видела, что некоторым мужчинам не нравилось то, что он говорил, но они молчали, уважая Такаши.

— Мне не нужно никому здесь повторять свою историю. Каждый из вас знает меня лично, и некоторые из вас сражались рядом со мной. Мы увидим падение Королевства, но не из-за насилия, которое вы предлагаете. Пока нет. Оглядитесь. Подумайте, сколько людей было рядом с вами в это время в прошлом году. Вас окружают солдаты, ученые, мудрецы во многих дисциплинах. И все мы нашли место, которое можно назвать своим домом, место, где все живут в согласии. С каждым днем ​​мы становимся сильнее, и с каждым днем ​​наша способность завоевать свободу становится на шаг ближе. Здесь у нас есть еда и место. Не все удобно, но нас это не беспокоит. Мы не боимся военных, и даже клинки не причинят нам вреда.

Аса слабо улыбнулась.

— Но мы не непобедимы. Нет. Если мы обратим на себя внимание, мы падем. Среди вас есть те, кто думает, что, как только о нас станет известно, все поддержат наше дело. Как бы мне хотелось разделять твою веру. Но я не могу разделить такой наивный оптимизм. Да, Королевство сейчас слабее, чем когда-либо. На троне старик без преемника; а мелкие лорды, сосредоточенные только на своей власти, препираются из-за его останков, как дикие собаки из-за еды. Этого мало. Недовольство распространено, но земля все еще спокойна. Пока люди сыты и чувствуют себя в безопасности, они вряд ли ослушаются под угрозой смерти.

Такаши оглядел комнату, оценивая настроение собравшихся мужчин.

— Я знаю, что некоторые из вас не убеждены. Но осмотритесь еще раз внимательно. Подумайте о каждом человеке здесь. Мы растем каждый день, но у каждого человека, который к нам присоединяется, есть история, событие, что-то, что подтолкнуло их на шаг вперед. Простого недовольства было недостаточно даже для нас.

Аса почувствовала изменение настроения в комнате. Некоторые не соглашались с Такаши, но его последний аргумент сильно ударил по ним. Она поняла, насколько сплочена была эта группа, и поняла, почему посторонним не удавалось проникнуть внутрь и остаться целыми.

— Сейчас мы придерживаемся своего курса. Слухи о нас распространяются, и каждый день сюда прибывает все больше людей. Будем расти медленно, узнавая больше по мере роста. Когда мы станем достаточно большими, с нами будут считаться. Но к тому времени мы будем достаточно сильны, чтобы противостоять мощи Королевства, и мы будем знать, что наша система правления работает. Мы будем знать, что правительство, избранное и возглавляемое народом, может процветать, независимо от того, насколько оно велико.

Аса мысленно перевернула слова Такаши. Такаши предлагал радикальную систему управления Королевством, идею, которую он предположительно разработал, когда служил в армии в качестве клинка. Он верил, что люди могут управлять собой, и эта деревня была сердцем его грандиозного эксперимента. Удобно, что народ избрал его своим лидером.

Аса считала его аргумент… интересным. Сама идея казалась глупой. Обычные люди управляют землей? Смехотворно. У них не было образования, опыта или ресурсов. И они были простолюдинами. Но, оглядев комнату, она увидела, что многие думали, что его идеи заслуживают внимания.

И все же философии Такаши было присуще лицемерие, очевидное по одному взгляду на комнату. Разделить власть для него означало делиться ею с другими мужчинами, а не со всеми. Никто здесь не признавал этот простой факт. Они были встроены в новую систему власти Такаши и не любили никого, кто ставил под сомнение их авторитет. Аса подавила желание покачать головой.

Она заняла свое место острым умом, и она видела привлекательность идеи Такаши, особенно для низших классов. Он обещал власть тем, у кого ее не было. А люди любили власть. Единственной проблемой, по мнению Асы, было то, что редкие могли справиться с такой ответственностью. Мечта Такаши рухнет со временем, пострадает от самой себя. Часть нее хотела, чтобы он это увидел. Чтобы он увидел, как его мятеж рухнет, понял, каким глупым был этот план.

Она одна в комнате понимала, что у него не будет шанса.

Она пришла его убить.

* * *

Аса терпеливо дождалась завершения встречи. Несмотря на то, что ее миссия была ясна, она не могла не заинтересоваться этой сектой людей. Какими бы заблудшими они ни были, они верили, и Аса уважала их за это. Такаши был прав в одном: дома, управлявшие Королевством, были коррумпированы и все сильнее прикованы к подхалимам и властолюбивым лордам. Аса провела немного времени при дворе в рамках обучения, и количество честных людей, которых она встретила, было меньше, чем количество оружия, которое она носила.

Но Аса не могла понять, как могла сработать идея Такаши. Управлять должен был не простой народ. По ее мнению, нужен был сильный король, сильнее двух последних, правивших сорок лет. Королевство могло быть сильным, единым и служить людям, но только если соответствующий лидер восстанет из спорящих домов.

Когда собрание кончилось, луна стояла высоко в небе. Аса чувствовала, как напряжение нарастает в ней по мере того, как приближалось время действовать. Такаши распустил группу, и люди поодиночке или по двое выскользнули наружу, оставив лишь небольшое количество небольших бесед в группах по всему залу. Когда люди уходили, некоторые заметили Асу, но не видели ее лица под тенью капюшона. Любопытство, которое они испытывали, было удовлетворено присутствием стража.

Вскоре после окончания встречи Такаши заметил ее. Он переходил от группы к группе, по-видимому, добиваясь расположения, вел себя как испорченный политик, как и предполагала Аса.

Аса оставила свой разум пустым. Он сможет уловить ее намерения, а ей нужно было удивление. Закончив разговор с парой мужчин, Такаши направился к ней. Она скрывала свое лицо, ее глаза могли видеть только его ноги. Атаковать первой было ее лучшим шансом.

Он сделал всего семь шагов, чтобы дойти до нее, но ей казалось, что эти шаги длились вечно. Она ненавидела идею выследить еще один клинок, но Такаши давно зашел слишком далеко. И снова она чувствовала себя обнаженной без разума. Ей казалось, что он изучает ее, пытаясь решить, кто она такая и опасна ли она. Его собственное чувство будет мешать ей.

Наконец, его ноги замерли перед ней, стражи были за ним и сбоку. Он стоял на расстоянии ее руки, и Аса ощутила уважение. Он знал, что при ней не было длинного меча, так что стоял так, чтобы ей пришлось шагнуть для атаки. Это многое говорило о нем. Она имела дело с кем-то умным и осторожным.

— Кто это?

Страж ответил:

— Милорд, она назвалась вашей тенью. Говорит, у нее важная информация.

Все произошло мгновенно. Такаши отошел на шаг и махнул стражам. Он не паниковал, просто отдал приказ:

— Убейте ее.

В его голосе не было колебаний, и Аса знала, что у нее не будет шанса убедить его словами. Она открыла чувство, радостно упиваясь новой информацией. Она ощущала, как стражи вытащили оружие, и сложное сплетение четырех человек, использующих чувство в маленьком месте. Самосохранение требовало, чтобы она бежала, но ее боевые инстинкты были отточены острее, чем лезвия ее мечей. Она бросилась вперед, ее рука нашла прорезь в дорожном плаще и вытащила короткий меч.

Такаши был единственным, о ком ей нужно было беспокоиться. Он был обучен так же, как и она, он не падет так просто. Но она не хотела его убивать, по крайней мере, пока. По собственным причинам она хотела, чтобы он был жив достаточно долго, чтобы она поговорила с ним.

Такаши был быстрее, чем его стража, его меч первым покинул ножны, устремился к ней раньше, чем она смогла начать свою первую атаку. Но Аса была быстрой. Ее короткий клинок был легче и быстрее длинного изогнутого меча Такаши, и она с легкостью отразила его удар, направив его через свою голову к потолку. Аса была под его клинком и внутри его защиты, и Такаши осознал свою ошибку. Он недооценил ее.

Аса развернулась, вонзила свой маленький острый локоть в центр Такаши. Она почувствовала, как все дыхание покинуло его тело, и он невольно начал сгибаться пополам. Аса завершила вращение, шагнула вперед и подняла колено, поймав падающий подбородок Такаши. Она ощутила хруст его челюсти и задалась вопросом, сколько зубов она сломала. Такаши упал без сознания, и Аса могла спокойно игнорировать его. Ее атака имела дополнительное преимущество: страж, сопровождавший ее, убежал к двери, испуганный, как заяц.

Двое стражей были за Такаши, их мечи попытались поймать ее. Это были сильные юноши, но они не очень хорошо разбирались с чувством. Вероятно, их тренировал сам Такаши после ухода из армии. Но они были слишком молоды, чтобы знать информацию, которую она искала.

Чувство Асы подсказывало ей, где будут находиться мечи, и она скользнула вокруг них. Она оказалась позади воинов и сделала еще несколько шагов, чтобы оставить между ними пространство. Она повернулась и столкнулась с нападающими, вытащив метательный клинок левой рукой, чтобы дополнить короткий меч в правой.

— Бегите, или умрете.

Аса знала, что они вряд ли послушают. Они пылали, бой кричал в их крови, и они были слишком неопытными, чтобы знать, как управлять таким пылом. Но она не хотела убивать невинных людей.

Ее предсказание было точным. Хоть остальной зал опустел в панике, как только были вытащены мечи, два стража были сосредоточены на Асе и не последовали за товарищами. Они напали на нее вместе, идеальный пример того, как обученные солдаты атаковали в паре. Асе казалось, что эти двое были отличными учениками.

Но она билась не традиционно. Аса бросилась вправо и пригнулась. Она была меньше, и когда пригнулась, она оказалась ниже высоты, на которой привыкли биться мужчины. Страж справа от нее попытался опустить на нее меч, но она выставила над собой короткий меч, повернув его, и удар скользнул по стали и мимо ее плеча. Она порезала ногу стража, когда проносилась мимо, осторожно избегая главного кровеносного сосуда. Ее порез разорвал его мышцы, и он рухнул на землю.

Аса снова встала, к ней подошел второй страж. Ее левая рука поднялась и в упор бросила в него метательным ножом. Лезвие попало ему в мясистую часть правой руки. Похоже, страж не понял, что произошло. Его правая рука ослабела от удара, и меч выпал из его рук, когда он попытался поднять его, чтобы атаковать ее. Она уклонилась от его атаки.

Когда она обернулась, то увидела, что в стражах угасал боевой дух, но они все еще были тут. Они дали присягу Такаши, и она видела битву чести и самосохранения на каждом из их лиц.

— Уходите. Вы ничего не можете сделать. Спасайте свои жизни и сражайтесь дальше. Это то, что он хотел бы для вас.

Она внимательно наблюдала за парой, желая увидеть, произведут ли ее слова желаемый эффект. Она понятия не имела, что Такаши приказал бы им сделать, когда проснулся, но это была добрая ложь.

Страж с метательным ножом в руке изменил свою стойку, и разум Асы дал ей точную картину того, что он задумал. Плавным движением она вытащила еще один метательный нож и бросила в него. Даже если он мог почувствовать приближение клинка, у него было слишком мало времени, чтобы среагировать. Он начал перемещаться, чтобы избежать атаки, но нож попал ему в левую руку, почти идеально повторив рану на другой его руке. Аса выразила свое мнение.

— Вы знаете, что я могу убить вас. Я оставила вас обоих жить с небольшими ранами. Если попробуете что-нибудь предпринять, вы бессмысленно лишитесь жизней.

Они вдруг увидели правду в ее словах. Один страж хромал, они вместе пошли к выходу. Аса крикнула им вслед:

— Если кто-то попытается вернуться, я их убью. Я использую чувство лучше вас, и если кто-то подойдет на пятьдесят шагов к этому залу, я их убью. И его.

Стражи кивнули, и Аса посмотрела на свою работу. Она не была уверена, что ее угрозы хватит, чтобы отогнать жителей деревни, но она надеялась на это. Пора было поговорить.

* * *

Аса ударила Такаши по лицу, чтобы разбудить его. Она связала его в углу зала обрывками его же одежды, пытаясь найти место, чтобы лучник не попал по ним снаружи. Зал был не самым безопасным местом для разговора, но она ждала слишком долго для такого шанса.

Такаши быстро очнулся, и Аса тут же ощутила, как он стал воспринимать все вокруг чувством. Он проверил всю деревню, и она увидела, как его плечи расслабились, он убедился, что его люди были в порядке. Он увидел, что она заметила.

— Я думал, что ты пришла вперед отряда.

Аса покачала головой. Не было смысла врать мертвому.

— Мои стражи?

— Ранены, но не смертельно. Их было сложно убедить.

Такаши склонил немного голову.

— Спасибо.

Аса проигнорировала благодарность.

— Совет тебя послал?

Аса кивнула.

Такаши вздохнул.

— Я уважаю некоторых из них, но они — часть проблемы. Им нужно открыть глаза.

— Я пришла не обсуждать политику.

— Тогда зачем ты тут? Если тебя послал совет, у тебя только одна цель, и это не разговор со мной.

— Я хочу узнать о Двух Водопадах.

Такаши рассмеялся, кровь слетала с его рта.

— Это было больше двадцати лет назад. Все знают о резне в Двух Водопадах.

Аса вонзила кулак в живот Такаши, он снова согнулся. Она схватила его за волосы и подняла его голову.

— Мы с тобой знаем, что это не так. Я хочу настоящую историю. Я хочу знать, что случилось в тот день. Все детали.

Такаши посмотрел ей в глаза, веселье пропало из нее. Аса видела боль на его лице, печаль из-за воспоминания, которое он не смог стереть.

— Ты должна знать, тот день толкнул меня на тропу, которая привела меня сюда. Когда в тот день взошло солнце, я был как ты. Слепой и послушный.

Аса не ответила, и Такаши разглядывал ее. Казалось, он что-то искал, правду, которая не давалась ему. Он осторожно сказал:

— Нет, я был не как ты. Ты не такая и послушная, да? Ты больше похожа на меня. Ищешь правду. Но у тебя другой путь.

Аса не знала, как ответить. Он словно знал. Он был очень догадливым. Или везучим.

— Я расскажу, что случилось в тот день.

Аса опустилась на колени возле Такаши, и он начал историю. Как она и просила, он описал все детали, даже мелочи. Он продолжал, и она поняла, что он жил с последствиями того дня больше двадцати лет. Каждый шаг в тот день остался в его памяти, и он всем поделился с ней. Она слушала, напоминая себе следить за миром вокруг. Деревня была все еще на взводе от ее атаки. Но они не пытались ударить. Они, наверное, поверили ее угрозам.

Когда Такаши закончил, солнце начало подниматься. История была всем, что Аса смогла сложить по кусочкам сама, и больше. Ее удивили слезы, льющиеся по ее лицу. Она вытерла их, стыдясь связи, которую развила с Такаши, пока он рассказывал историю.

— Спасибо.

Такаши кивнул.

— Я не знаю, рассказывал ли кому-то полную историю раньше. Было приятно рассказать. Тот день не должен быть забыт.

— А командир, который был в ответе?

— Осаму? Он пропал вскоре после этого. Все решили, что он ушел в лес убить себя, но никто не знал наверняка. Его больше никто не видел, — он разглядывал ее. — Если надеешься его найти, не стоит. Я лично верю, что он убил себя. Но даже если он не делал этого, он уже старик, ему больше шестидесяти. Уверен, он мертв. Месть того не стоит.

Он говорил, словно понимал.

Аса выдерживала его взгляд.

— Ты знаешь, кто я?

Такаши кивнул.

— Я не сразу понял, но теперь уверен. Он был в моем отряде, потому ты меня и отыскала, видимо. Мы с ним были близки.

Аса покачала головой.

— Я не знала.

Такаши посмотрел на потолок, пытаясь сдержать слезы.

— Не знала. Тебе тогда было пять или шесть?

— Шесть.

— Прости. Не могу даже представить.

Аса не знала, что сказать, так что молчала. Прошлое пылало в ее разуме.

— Он все время говорил о тебе.

Аса улыбнулась от мысли.

— Он гордился бы тем, что ты стала клинком ночи. Он был горд тем, что был клинком дня. Он думал, что так мог всем помочь, но до того дня он всегда видел и то, что клинки ночи нужны.

Такаши посмотрел ей в глаза.

— В тот день, когда все рухнуло в хаос, он был одним из немногих, кто сохранил голову на плечах. Он пытался спасти жизни. Только он в тот день поступал правильно. Когда я делаю то, что делаю, это из-за него.

— Спасибо, — благодарность Асы была искренней. Она была юной и мало знала.

Такаши выпрямился.

— Не за что. Но хватит. Закончим то, для чего ты пришла.

Аса не хотела, но она знала, что придется.

— Ты выполнишь мою просьбу?

— Если смогу.

— Можно я сам заберу свою жизнь? Я не хочу радовать совет. Я попрошу у тебя последний удар. Это величайшая честь, какую я могу ему дать.

Аса не скрывала слезы. Она не была эмоциональной, но Такаши пробрался в ее сердце по единственному пути. Она кивнула.

Она осторожно развязала его, следя за мечом. Она хотела доверять ему, но не была такой глупой, чтобы думать, что он не попытается отбиваться, получив шанс. Она дала ему короткий меч и забрала его длинный меч. Его меч был хорошо сделанным.

Такаши опустился на колени и помолился. Он пару раз глубоко вдохнул, и Аса смотрела, как он приготовился к последнему поступку. Она заняла стойку, готовая. Такаши посмотрел на нее.

— Желаю тебе всего лучшего.

Одним движением Такаши вонзил меч в живот. Аса заставила себя смотреть. Он этого заслужил. Каждый миг казался вечностью, и Аса забыла, как дышать. Лицо Такаши было каменным, не выдавало эмоций. Кровь полилась из раны в его животе, но он не пошевелился. Аса хотела, чтобы он показал что-то, подал знак, что ей нужно оборвать его страдания, но он был неподвижен, как в жизни.

Наконец, он опустил голову. И выражение его лица изменилось. Он начал улыбаться.

Удар Асы был чистым, и она ощутила энергию, которая покинула тело Такаши и присоединилась к Великому Циклу.

Глава 2

Минори смотрел на доску, следя лишь отчасти. Хаджими не был плохим игроком, но Минори был намного сильнее. Они играли вместе десятки раз, и Хаджими ни разу не выиграл, но он все возвращался, всегда готовый к еще одному шансу. Минори не особо нравилось играть с ним, но он уважал решимость старика. Минори был всего в нескольких шагах от завершения игры, но он не думал, что Хаджими это осознал.

Напротив него Хаджими сосредоточился, его взгляд сверлил дыры в деревянной доске. Когда Хаджими улыбнулся, Минори понял, что игра окончена навсегда. Как и ожидал Минори, Хаджими переместил одну из пешек, готовя ловушку на ход позже. С определенной точки зрения хитрость была бы хорошей, но Хаджими не хватило дальновидности, чтобы увидеть результат своего хода. Ослепленный перспективой краткосрочной выгоды, он упустил угрозу, вырисовывающуюся на горизонте.

Минори сделал вид, что обдумывает свой ход, и его противник говорил. Хаджими никогда не разговаривал, пока обдумывал свой следующий шаг, что делало любой разговор тяжелым делом.

— Это была хорошая игра, Минори. Бывают дни, когда я хочу, чтобы у нас было меньше обязанностей и чтобы мы могли играть весь день.

Минори поднял взгляд и улыбнулся. Он не мог придумать ничего более скучного.

— Это был бы расслабляющий способ провести время, но Королевство должно оставаться на первом месте.

Минори пожертвовал своего лорда, одну из своих сильнейших фигур, чтобы создать желаемый эндшпиль. Хаджими без вопросов клюнул, и спустя несколько ходов игра была окончена.

У Хаджими хватило сил посмеяться над своим поражением.

— Минори, ты лучший игрок, которого я когда-либо встречал! Как ты это делаешь?

Минори обрадовался комплименту.

— У всех разные слабости. Просто нужно найти и использовать их.

Острый взгляд Хаджими впился в Минори.

— Скажи мне, в чем моя слабость?

Минори замолчал, словно обдумывая. Хаджими никогда бы не понял, что Минори надеялся на этот вопрос.

— Вы сильный игрок, но у вас есть склонность уделять слишком много внимания центру доски.

Хаджими нахмурился.

— Но игрок, который контролирует центр доски, контролирует игру. Базовая стратегия.

— Да, но ошибка — думать, что центром доски управляют фигуры в центре. Вы сосредоточены на фигурах там и пропускаете угрозы с краев доски. Когда я играю с вами, я контролирую центр, контролируя края и пробиваясь внутрь.

Хаджими понимающе кивнул.

— Вот почему ты предложили, чтобы мы послали убийцу к Такаши? Потому что действия на краях Королевства влияют на центр?

— Боюсь, ключевые события нашего поколения произошли на краю доски. Такаши мертв, но его идеи все еще распространяются от жителя к жителю. Два Водопада находились на самом краю Королевства, но тот день отразился на всей истории. Если мы хотим контролировать Убежище, мы должны иметь возможность контролировать границы нашей земли.

Они встали и некоторое время шли молча, наслаждаясь видами и звуками сада, в котором играли. Пока они шли, Минори слегка поклонился мастеру-садовнику, аккуратно рисующему узор в небольшом каменном саду. Минори ценил старания этого человека, и он держал грабли с той же осторожностью, что и Минори — свой меч.

Его мысли прервал Хаджими:

— Минори, одна из причин, по которой мне так нравятся наши поединки, — это твой подход к игре. Ты внимателен и всегда смотришь на картину в целом. Именно по этим причинам у меня для тебя новое задание.

Хаджими остановился, а Минори замер рядом с ним.

— Мне неприятно просить тебя об этом, потому что ты уже так много делаешь для совета, но многие из нас убеждены, что нет лучшего человека для этой задачи.

У Минори было только мгновение, чтобы задуматься, в чем же может состоять таинственная задача. Зная Хаджими, это могло быть что угодно.

— Мы хотели бы, чтобы ты отправился в Убежище и выступил в роли связного короля.

Минори годами учился управлять реакцией. Вместо радости, которую он чувствовал, он изобразил озабоченное выражение лица.

— Что-то случилось с Киоши?

Хаджими покачал головой.

— Нет, но совет верит, что текущая ситуация требует сильное присутствие при дворе. Киоши продолжит свои обязанности, но я бы хотел, чтобы вы двое работали вместе. Мудрость Киоши поведет тебя, но твои ум и восприятие пригодятся.

Минори поклонился Хаджими.

— Служить — честь для меня.

Хаджими отмахнулся от поклона Минори.

— Ладно тебе. Мы знали друг друга много лет. Я знал, что ты согласишься, хотя тебе придется покинуть сады, которые ты так любишь.

— Стоящая жертва.

— Не думаю, что ты так заговоришь через несколько месяцев.

— Как я могу служить совету в столице?

Хаджими огляделся, словно переживал о тенях. Минори улыбнулся от мысли. Если и был какой-нибудь шпион, достаточно смелый, чтобы проникнуть в Зал Клинков, где каждый мог почувствовать его присутствие, он заслужил хранимые внутри секреты. Но все же Хаджими колебался, и Минори пришлось побудить его говорить открыто.

— Совет считает, что у нас должен быть более сильный голос на стороне короля. Сила Киоши в его способности работать с людьми, но снова и снова он был готов идти на уступки, которые, как мы считаем, ослабляют Королевство.

Минори знал, о чем говорил Хаджими. Сила клинков была сильно урезана за последние несколько лет, в то время как сила трех великих домов продолжала расти. Единственной силой, уравновешивающей лордов, были клинки, верные только Королевству и, соответственно, королю. Великие дома могли ссориться между собой, но никто не осмеливался подвергнуть Королевство опасности с клинками вокруг, чтобы поддерживать порядок. Хотя их было гораздо меньше, чем армий, которыми владели лорды, их сила воинов могла уничтожить любого противника на поле боя.

Таким образом, дома прибегли к политике, играя на скрытом страхе народа. Клинки были почти мифом по своему статусу и, что бы там ни было, их боялись не меньше, чем уважали. Дома распространяли истории о злоупотреблениях. Некоторые из них были обыденными, например, клинки требовали оплаты за услуги или сами решали, кому помочь, исходя из их богатства. Но эти мелкие истории позволили распространить еще более опасные слухи. Слухи об убийствах, изнасилованиях и грабежах. Люди не знали, было ли это правдой, но люди стали бояться клинков.

Дома впились в этот страх, и с Киоши в столице они смогли продвинуть несколько законов, которые ограничивали способность клинков действовать. Все началось с переписи и реестра, так что каждый клинок в Королевстве был известен. Затем, шаг за шагом, дома настаивали на том, чтобы Совет Клинков добивался одобрения практически любых действий на землях их семей. Совет теперь мало что мог сделать без предварительного одобрения хотя бы одного дома, что поставило совет в опасное положение. Клинки были и всегда были клеем, скрепляющим Королевство.

Хаджими продолжил:

— Совет долго и упорно обсуждал, и мы решили, что пришло время сделать более решительные шаги. Сила должна править этой землей. Ни у одного из лордов нет воли. Мы единственные, кто может править.

Минори согласился. Из клинков будут лучшие правители, которых не будет вести страх, как лордов и обычных людей. Обладая даром чувства, они могли видеть дальше и понимать больше, чем мог надеяться любой обычный человек. Но давным-давно их предки постановили, что ни один клинок не займет трон. Они решили, что от этого будет слишком много силы в одном месте.

Минори уважал своих предков, но не соглашался с ними. Власть должна быть сконцентрирована. Любой мечник знал, что сосредоточенность важна как в битве, так и в жизни. Власть не была исключением. Сосредоточенная сила могла произвести изменения так же решительно, как смертельный удар клинком. Рассредоточенная, власть ослабла. Он будет сражаться до дня своей смерти, чтобы увидеть клинок на троне.

Он посмотрел на своего наставника.

— Если я смогу увидеть или создать возможности для приобретения авторитета для клинков, должен ли я преследовать это?

Хаджими кивнул.

— Дома слишком прочные, и если такая закономерность сохранится, это может привести только к открытому конфликту. Мы предпочли бы видеть будущее без насилия. Ты сыграешь важную роль в этом.

Некоторое время они шли молча, Минори нежился в тишине сада. Он культивировал образ человека, любящего сады, и это было только наполовину ложью. Он действительно наслаждался покоем, который они обеспечивали, но он без колебаний отказался бы от зелени, если бы мог служить клинкам.

Минори скрыл улыбку, так как он был в восторге от такого поворота событий. Он уже довольно давно подталкивал совет именно в этом направлении. Он думал, что у него не будет шанса, пока Киоши не умрет. Ходили слухи о болезнях старика, но он, казалось, упорно держался за жизнь. Иногда Минори беспокоился, что он может уйти в Великий Цикл раньше Киоши.

Остался без ответа один насущный вопрос.

— Простите меня за прямоту, но я должен спросить, чтобы полностью понять волю совета. Как далеко я могу зайти, чтобы получить преимущества, к которым мы стремимся?

Хаджими холодно посмотрел на своего подчиненного, но Минори не отступил. Минори не был молодым, но он сделал себе имя легендарными убийствами, и его навыки не потускнели с возрастом. Во всяком случае, развитая с возрастом хитрость давала ему огромное преимущество.

Ответ Хаджими был столь же прямым, как и все, что он мог сказать:

— Ты можешь заходить настолько далеко, насколько это необходимо.

Глава 3

Киоши рассматривал послание. Там была королевская печать, что казалось ненужным для Киоши, но он верил, что она требовалась для его должности, как многое в кабинете. Почерк Масаки, но Киоши видел, что написано было в спешке. Учитывая характер сообщения, это не удивляло. Он подавил вздох. Еще один день, назревает новая проблема. Кризис почти становился однообразным.

Несмотря на настойчивость слов короля, Киоши не торопился. Спешка приводила к ошибкам, которые он не мог себе позволить. Он просмотрел свои наряды, остановившись на простой белой мантии, повседневной одежде клинка дня. Затем он взял длинный и короткий мечи и привязал их к бедру.

Для клинка дня было необычно ходить с мечами. Целителю они не нужны. Но эти клинки были подарком Масаки. Они также напоминали лордам, что Киоши, в отличие от любого из них, разрешалось носить сталь в присутствии короля. Мелкая демонстрация статуса, но это влияло на лордов. Как бы он ни хотел обнажить мечи, он не стал бы. Такие жесты не принесут пользы Королевству.

Закончив подготовку, он решительно направился к приемному залу. Его шаги заставили соловьиный пол запеть под ним, и он знал, что его появление будет замечено. Лорды также заметят, что он не торопился. Пусть поймут, что он не боялся их власти.

Он вошел в зал и осмотрелся. Его глаза сузились при виде всех трех лордов, сидящих за столом с королем Масаки. Какой бы шаг они ни собирались предпринять, сегодня все будет серьезно; он мог ясно видеть это по выражениям их лиц. Киоши позволил чувству блуждать по комнате. Энергия, исходящая от лордов, была ощутимой. Ни один из них не был клинком, но все были могущественными лидерами. Их нельзя было недооценивать. В отличие от молодых и здоровых лордов, Масаки был болен, будет таким до своей смерти.

Киоши встал на колени и склонил голову к полу, подавляя свою гордость. Да, они были лордами, но он был клинком, и у него не было желания кланяться кому-то, кроме короля. Его колени не сгибались, как сорок лет назад, но движения оставались сильными.

Киоши занял свое место рядом с Масаки с серьезным лицом.

— Простите за опоздание, лорды. Я только закончил исцеление и не был готов к этой встрече.

Лорд Исаму, глава дома Фуджита, который управлял землями на юге Королевства, заговорил первым:

— Извинение принято. Мы понимаем, как важна твоя работа. Спасибо, что поспешил.

Киоши благодарно поклонился. Слова лорда были пустыми, но он был вежливым. Исаму был крупным, рожденным в богатстве и роскоши. Даже если бы Исаму предпочел видеть Киоши с мечом в груди, он не сказал бы ничего не вежливого, особенно, на Совете Короля.

— Спасибо, лорд Исаму. Вызов от короля не указывал причину собрания. Что случилось?

Киоши не нравился Исаму — невольная реакция. Он презирал богатый наряд лорда и снисхождение. Его ладони были нежными, никогда не держали меч, не трудились. Но, хоть Исаму был в чем-то умным, не он беспокоил Киоши. Его беспокоил лорд, заговоривший следующим.

Лорд Шин, глава дома Амари, ответил:

— Прости за плохие новости, Киоши.

Киоши знал, что это было ложью. Напряжение сильнее, чем на натянутой тетиве, ощущалось между двумя мужчинами, но Шин был намного умнее. Он был лордом земель на севере и западе Королевства, и он умел манипулировать людьми. Как и Исаму, он не был воином. В его руках никогда не было меча, но все равно они были в крови. Он был высоким и худым, и не раз Киоши хотел его разрезать. Всякий раз, когда Шин улыбался, у Киоши создавалось впечатление, что он смотрит на человека и может видеть нити, мотивацию каждого, и тянуть, когда ему нужно. По мнению Киоши, Шин был самым опасным человеком в Королевстве.

Шин продолжил:

— Это связано с другим преступлением, совершенным клинком ночи.

Киоши боролся со своей реакцией. Их схема всегда была одинаковой. На мгновение ему захотелось, чтобы у его врагов было больше воображения, чтобы у него была новая проблема, с которой нужно было справиться.

Он снова уперся лбом в пол.

— Я прошу прощения за свой народ. Что произошло?

Масаки попросил Киоши сесть прямо.

— Я ценю твою печаль по поводу такого поворота событий, но ты не несешь ответственности за каждый клинок в Королевстве. Я не царапаюсь лбом об пол за каждое преступление, совершенное одним из моих людей. Давайте вместе работать над решением этой проблемы.

Киоши ценил доброту Масаки, но он беспокоился, что король будет выглядеть слабым перед лордами.

— Пожалуйста, милорды, дайте мне знать, что произошло.

На этот раз заговорил лорд Джуро. Джуро был главой дома Кита, который управлял горными землями к северу и востоку от Королевства. Из всех лордов Киоши уважал его больше всего. Он был воспитан как воин, и он был благородным человеком. Его руки были мозолистыми, и он двигался с грацией, которая напоминала о годах тренировок с мечом. К сожалению, он был недостаточно умен, чтобы понять заговоры такого человека, как Шин.

— На моей земле произошел инцидент. Некоторые из моих небольших деревень недалеко от гор подвергались преследованиям со стороны хорошо организованной группы бандитов. Некоторые из моих отрядов ополчения пытались обнаружить их логово, но безуспешно. Бандиты, должно быть, нашли какое-то укрытие глубоко в горах. Из-за провала ополчения был вызван клинок ночи, чтобы помочь обнаружить логово бандитов. Сначала все шло хорошо. Клинок перехватил несколько набегов, прежде чем они достигли деревень, и жители были довольны его работой. Насколько мы можем судить, бандиты собрали всех для одного полномасштабного штурма. Они хотели подавить клинка ночи количеством.

Киоши кивнул. В сражении с клинком ночи не было никаких гарантий, но лучшая надежда для человека, лишенного чувства, заключалась в том, чтобы попытаться превзойти клинка ночи количеством. Общая стратегия. Неэффективно, но иногда работает.

— Битва закончилась победой клинка ночи. Жители деревни радовались, пока клинок ночи не стал требовать вознаграждение за свои услуги. Сначала жители деревни были счастливы внести свой вклад, но его просьбы становились все более экстравагантными, и теперь жители деревни больше боятся клинка сильнее, чем когда-либо бандитов. Говорят, что клинок ночи даже убил фермера, который отказал ему дать рис.

Глаза Киоши сузились. В эту новость было почти невозможно поверить. Но кто знал, что было правдой? История, вероятно, уже разлетелась по всему Королевству.

Киоши искал дополнительную информацию.

— Какие действия вы предприняли?

Исаму ответил, его громкий голос перекрыл спокойный тон Джуро:

— Что значит, что предприняли? Мы не можем действовать против клинка ночи! Лорд Джуро мог бы послать десятки людей умирать, но не так работает закон. Клинки ночи должны оберегать мир. Их дар делает их идеальными для этого, но их нужно контролировать. Твой народ должен держать себя в руках. Если нет, нам придется убрать клинков со службы Королевству.

Киоши пытался скрыть эмоции, преуспел только из-за многолетней практики. Он слушал внимательно, но не только слова Исаму, но и его тон. Под конец возмущение там сменилось чем-то ужаснее — правдой. Лорд Исаму хотел убрать клинков ночи из Королевства. Киоши сосредоточился на двух других лордах. Джуро не заметил вес слов, но Шин смотрел на Киоши так же пристально, как Киоши разглядывал их. Шин тоже понимал правду его слов, ждал реакцию клинка дня. Киоши нужно было вести себя осторожнее, чем обычно.

— Лорд Джуро, мне жаль, что мои собратья так поступили. Дайте мне имя клинка ночи, и я прослежу, чтобы с ним разобрались.

Лорд Шин перебил:

— Прости, Киоши. Я знаю, что ты — человек чести, но нам нужно знать больше. Такие случаи происходят все чаще. Люди всегда боялись и уважали клинков, но теперь отношение сдвигается к страху. Лорд Исаму сказал хорошо. Сотни лет мы доверяли мир Королевства вашему народу, но как мы можем продолжать доверять клинкам, когда эти акты насилия по отношению к гражданам Королевства продолжаются?

Киоши молчал. Его ответы были здесь важны.

— Вы задаете трудные вопросы, но я также попрошу обратить внимание на мудрость короля. Как он заявил, трудно брать на себя ответственность за каждый клинок. Несмотря на внешность, мы тоже люди и несовершенны. Всегда будут те, кто не представляет большую часть нас.

Шин не унимался:

— Ответь на мой вопрос. Как ты поступил бы с клинком ночи, который устроил бы такой ужас в невинной деревне?

Киоши не позволил себе колебаться. Ему нужно было показать уверенность больше, чем когда-либо прежде.

— Если возможно, мы возьмем клинок ночи под стражу. Он предстанет перед судом, и, если совет признает его виновным, он понесет любые последствия, которые будут необходимыми.

Голос Шина повысился:

— Мне очень жаль, Киоши, но этого недостаточно. Клинок ночи убил невинного фермера. Единственное наказание в его ситуации — смерть.

Киоши глубоко вдохнул, чтобы успокоиться. Лорды давили больше, чем когда-либо. Он не посмел взглянуть на Масаки. Если бы король вмешался, он показал бы, на чьей стороне он был, и это было худшее, что он мог предпринять. Король тоже это знал. Масаки молчал, терпеливо ожидая ответа Киоши.

— Милорд, я могу передать ваши слова совету, но у меня нет полномочий объявлять смерть клинка ночи.

Шин смотрел на Киоши, оценивая следующий шаг.

— Так и сделай. Передай совету, что, если клинок ночи не будет убит, наша вера в ваш порядок будет потеряна.

Остальное собрание прошло быстро. Киоши была предоставлена ​​информация о клинке, предположительно ответственном за описанные зверства. Он не узнал имени, но это его не удивило. Лорды разошлись, чтобы спланировать свои следующие шаги. Взгляд короля сказал Киоши, что Масаки хотел поговорить с ним наедине.

Наблюдая за тем, как три лорда выходят из комнаты, Киоши задавался вопросом, как клинки отреагируют на приказ убить одного из них.

* * *

Король Масаки и Киоши сидели друг напротив друга, потягивая лучший чай в Королевстве. Киоши не так много хотел, но одним из преимуществ его положения, которое ему очень нравилось, был доступ к лучшему чаю. Он будет скучать по этому, когда уйдет в Великий Цикл.

Он молчали, ощущая себя спокойно в таком обществе. Киоши воспользовался моментом, чтобы применить чувство к королю. Он ощущал, как энергия движется по телу пожилого мужчины, но все больше и больше он чувствовал только нарушение в животе.

Киоши не знал, как описать болезнь, но что-то неладное росло в животе короля. Ежедневно Киоши использовал свои силы, чтобы исцелить короля, но, тем не менее, проиграл битву. Он сохранял жизнь королю, но вскоре перестанет справляться. Масаки знал это, но не позволял этому знанию мешать ему выполнять свои обязанности. Он будет исполнять обязанности короля до последнего вдоха.

Масаки встретился взглядом с Киоши.

— Расскажи мне, старый друг, что происходит.

— Лорды становятся смелее с каждым днем. В частности, лорд Шин. Несколько лет назад я думал, что его можно успокоить, но ошибался. Он никогда не хотел договариваться. Он хотел продолжать давить, пока не достигнет своей цели.

— И какова его цель?

— Я думаю, что Шин и Исаму, по крайней мере, хотят убрать клинков из Королевства.

Масаки фыркнул, но увидел, что Киоши говорил серьезно.

— Думаешь? Я всегда думал, что они хотели больше власти своим домам.

Киоши кивнул.

— Они и хотят. В этом нет сомнений. Но им для этого нужно убрать угрозу в виде клинков. Клинки не встанут на их сторону, не дадут какому-то дому стать сильнее других. Если нас не будет, они получат возможности.

Масаки обдумал слова друга.

Киоши хотел возразить, но взгляд короля остановил его. Они оба знали, что Масаки уже не мог иметь детей из-за того, что росло в его животе. Эту тайну они хранили. Масаки потерял своего единственного сына, Йоши, больше двадцати лет назад, другого наследника так и не вырастил.

Киоши покачал головой.

— Не знаю. Я надеюсь, что мы останемся нейтральны, но этот совет — самое политическое, что я видел. Я не знаю, как они отреагируют на твою смерть.

Огонь вспыхнул в глазах Масаки.

— Нам нужно убедиться, что Королевство выстоит. Нужно сохранять мир.

— Тебе нужен наследник.

Огонь в глазах Масаки стал ярче.

— Мы сто раз это обсуждали. Нет никого, кого приняли бы лорды.

Киоши вздохнул, они часто обсуждали это. После смерти Йоши Масаки называл разные варианты, но Совет Короля отказал всем. Они приняли бы только лорда, одного из них, но Масаки не считал, что среди них есть подходящие. Тупик длился несколько лет. Каким бы глупым ни был конфликт, ни одна из сторон не сдвинулась с места.

— Есть ли способ подготовить лорда Джуро к трону? — спросил Киоши.

Масаки покачал головой.

— Я бы хотел, чтобы это было. Мы с тобой оба знаем, что Шин съест его заживо. Если бы можно было каким-то образом совместить обучение и честь Джуро с умом и умением Шина работать с людьми, у нас был бы король на века.

Им нужно было быстро принять решение. Если Масаки умрет, не оставив наследника, власть перейдет к Совету Короля, а это было бы ситуацией. Разделение власти на три направления никогда не сработает в долгосрочной перспективе. Единственный способ сохранить мир в Королевстве — это назначить наследника, которого совет примет до смерти короля.

Киоши указал рукой на пол.

— Ложись. Я постараюсь облегчить твою боль.

— Это очевидно?

— Не тому, у кого нет дара. Ты контролируешь свое выражение лица лучше, чем кто-либо из тех, кого я когда-либо встречал. Но мое чувство подсказывает мне, что твоя энергия заблокирована, и ты явно испытываешь сильную боль. Давай помогу.

Король не стал спорить, повернулся и лег на пол. Киоши протянул руку и положил ее на живот своего короля. Он распространил чувство на тело Масаки, отпустил разуму и позволили дару отслеживать движение энергии внутри. Масса в его желудке продолжала расти. Киоши мельком взглянул на царя, который отдыхал с закрытыми глазами. Боль должна быть невероятной.

Клинок дня приступил к работе. Используя чувство, он давил пальцами на особые части тела короля, направляя энергию, как мог. Когда он использовал все физические методы, какие знал, он вдохнул и сосредоточился на своей силе.

Клинки были уникальны, потому что управляли силой, которая звалась чувством, они видели течение энергии вокруг. Клинки ночи ощущали события на расстоянии, и чувство делало их невероятными воинами. Они могли предсказывать движения противника, на них не могли напасть внезапно. В бою клинки ощущали движения противника до удара, их не мог одолеть обычный солдат.

Клинки дня сосредотачивались на понимании течения энергии внутри. Большая часть работы клинков дня заключалась в перенаправлении энергии в теле, обнаружении определенных путей и изменении их по мере необходимости. Кости заживали мгновенно, а не месяцами. Болезни можно было вылечить, а травмы смягчить. Это было самое сильнодействующее лекарство из когда-либо известных.

Тем не менее, клинков дня было гораздо меньше, чем клинков ночи. У каждого была своя теория относительно того, почему так было, но Киоши не интересовался, почему. Это просто был факт, с которым нужно было иметь дело. Если бы его заставили ответить, он бы ответил, что навыки, необходимые для того, чтобы быть клинком дня, получить труднее, чем навыки клинка ночи. У клинков дня управление чувством было развито сильнее. Потоки энергии вокруг удара мечом или кулаком были гораздо более очевидными, чем тонкие изменения в человеке, чье сердце билось неправильно.

Киоши сосредоточился на энергии короля. Он попытался остановить поток в массу в животе Масаки. Более сильный клинок дня мог бы полностью преуспеть, но Киоши мог только отключить большую часть энергии. Он пытался морить массу голодом, давая телу короля возможность бороться с опухолью на более равных условиях. Он держал измененный поток как можно дольше, но, в конце концов, ему пришлось отступать.

Киоши убрал руку с живота друга. Вытирая пот со лба, он снова использовал свое чувство. Масса стала меньше, но намного ли? Киоши не был уверен.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Лучше.

Это было немного, но это было что-то.

— Нам нужно знать, кто заменит тебя.

Король мрачно рассмеялся.

— Сколько мне осталось?

Киоши покачал головой.

— Не ясно. Я могу продолжать делать все, что в моих силах, но я проигрываю битву. Если бы ты позволил мне вызвать более сильного клинка дня, возможно, мы смогли бы полностью устранить ком.

Масаки встал. Он двигался лучше, чем после Совета. По крайней мере, это радовало.

— Нет. Ты делаешь для меня более чем достаточно, и я могу сказать, что мое время здесь почти подошло к концу. Все, что нам нужно сделать, это закончить мою работу.

— Преемник?

На этот раз настала очередь Масаки покачать головой.

— Нет. Великие дома примут только один из них, но выбор среди этих трех — это вообще не выбор. Все они сильные лидеры, но все они корыстолюбивы. Никто из них не поставил бы Королевство на первое место.

Они уже шли по этому пути раньше, но Киоши влекли те же аргументы.

— В Королевстве и раньше были плохие короли.

Обычно Масаки спорил из-за своей обеспокоенности положением дел, но сегодня он придерживался другого подхода.

— И у нас всегда были клинки, которые помогали нам держать курс. Но нам с тобой приходилось делать уступку за уступкой домам, и даже если клинки не изгнаны из Королевства, ваша власть существенно урезана. Я не уверен, что клинки могут и дальше удерживать Королевство в равновесии.

Киоши не знал, как ответить. Он хотел сказать королю, что он ошибался. Что еще был путь вперед. Но Масаки говорил правду. В своих усилиях по поддержанию мира они загнали себя в угол, и Киоши не был уверен, что клинки могли повлиять на перемены, идущие вперед.

Киоши последовал за Масаки в его личные покои, между ними установилась уютная тишина. Когда они прибыли, король отмахнулся от Киоши.

— Я болен, но не беспомощен.

Киоши отошел. Он восхищался силой старого друга.

— Киоши, спасибо, за попытки исцелить меня и за то, что ты делаешь для Королевства. Я знаю, что было непросто, и я знаю, что ты принес много жертв. Я хотел сказать, что ценю это.

Киоши низко поклонился королю.

— Не за что, Масаки. Прошу, отдыхай.

Он убедился, что король лег спать, а потом развернулся и пошел в свои покои, его мысли кипели, пытались найти ответ на проблемы, которые мучили их.

* * *

Когда Киоши вернулся к себе, он увидел еще одно послание у двери. Он выдохнул, зная, что его никто не слышал. Он надеялся на покой и тишину, не хотел сейчас заниматься политикой.

Решение стать советником короля было простым. Киоши видел, как рушилось Королевство. Дома становились все сильнее, и после смерти единственного наследника короля они увидели шанс, и потому политические распри стали сильнее, чем все, что Киоши видел или слышал.

Киоши верил, что, хоть клинки не были идеальны, только они могли помочь Королевству двигаться вперед по мирному пути. Но, чтобы это было правдой, клинкам нужно было оставаться политически нейтральными. В их сердце должен был находиться интерес к Королевству, а не личной выгоде. Киоши годами старался сделать эту правду реальностью.

Он знал, Совет Клинков считал, что у них должно быть больше власти. Он не знал глубину их желаний, но боялся их мнения. Киоши видел, что случалось с клинками, когда они получали шанс власти. Он провел бы жизнь в бою, лишь бы не видеть такое снова.

Путь был нелегким. Киоши вспомнил свои первые несколько дней с Масаки. Клинок прислал не совет, как обычно. Его ситуация была уникальной, и однажды он оказался у ног короля, получив приказ служить от самого Масаки. С того дня они с Масаки стали еще ближе. Киоши узнал его не просто как правителя Королевства, а как личность.

Киоши увидел по печати, что письмо было от Хаджими. Учитывая, как редко ему писал в последнее время глава клинков, новости могли быть только плохими. На мгновение он подумал, бросить ли письмо в огонь и не обращать на него внимания, но снова вздохнул и сломал печать.

Его глаза быстро блуждали по короткому посланию. Киоши и Хаджими не сходились во взглядах на протяжении многих лет, а Хаджими давно не изображал вежливость. Письмо было коротким и содержательным, и Киоши удивленно приподнял брови.

Скоро прибудет Минори. Письмо, несомненно, преднамеренное, предупреждало Киоши. Минори мог уже быть в Убежище. Киоши утолил свое раннее желание, взяв письмо и бросив его в огонь. Это было самое близкое к насилию.

Все были сосредоточены на себе. Год за годом Совет Клинков давал ему понять, насколько они недовольны его работой. До сих пор Киоши долгое время был единственным королевским советником из клинков. Остальные были уволены со службы.

В письме Хаджими значилось, что совет не будет рад, если Минори не разрешат служить королю. В письме не говорилось, что Киоши уволили, но это подразумевалось.

Киоши заставил себя глубоко вдохнуть и сосредоточиться на последствиях нового действия совета. Все сводилось к действиям и последствиям. Мудрый человек никогда не упускал этого из виду.

Во-первых, его доверие к королю было безопасным. Если исключить какое-нибудь драматическое событие, о котором он не мог даже вообразить, Масаки никогда не перестал бы верить Киоши. У других лордов могла быть другая реакция. Если бы они почувствовали раскол внутри клинков, они бы воспользовались этим. И Киоши не мог гарантировать, что они не добьются успеха.

Но действия лордов в целом были недальновидными. Киоши беспокоился о них меньше, чем о самом Минори. Он несколько раз встречался с клинком. У него были сильные стороны. Он был гениален, вероятно, один из лучших стратегов, которых клинки видели на протяжении двух или трех поколений. Он говорил медленно, а это означало, что ни один из лордов не сможет заманить его в ловушку своими мелкими словесными склоками.

Но в то же время Минори был холоден и отстранен. Киоши знал, что Минори считает, что клинки должны играть более заметную роль в текущих делах, но он не знал мотивов этого человека, и это его беспокоило. Он казался непоколебимым, как кусок стали, и таким же острым. Если Минори был на вашей стороне, он мог быть сильным союзником. Но если он был вашим противником, лучше остерегаться.

Киоши закрыл глаза, думая, что, что бы он ни делал, надвигается катастрофа.

Глава 4

Аса тихо потягивала бульон из миски с лапшой, уже второй. Она сидела в маленькой лапшичной, подходящей для деревушки, которую она проходила. Но размер не указывал на качество еды.

Она подумывала заказать третью миску. Она была в дороге, проходила пешком лиги каждый день. У Асы было достаточно монет, чтобы купить лошадь, но ходьба давала ей время подумать над тем, что она узнала, и решить, что делать дальше. Но это вело к сильному голоду. И голод, как ей часто говорили мастера, обучавшие ее, был лучшей приправой. Аса думала, что ела лучшую лапшу, которую когда-либо пробовала.

Весть о смерти Такаши распространилась быстрее, чем она шла. Его знали и любили в округе, и Аса была на грани. Она боялась, что ее вызовут на казнь, но отсутствие преследования беспокоило ее в чем-то больше, чем отряд на ее хвосте. Она не носила черное одеяние, которое было ей подарено в день, когда она прошла испытания, подтвердившие, что она — клинок ночи, на публике. Не сейчас. Она предпочла остаться анонимной.

Уйти из деревни Такаши было очень тяжело. Весь народ окружил зал, и Аса опасалась, что местные жители нанесут ответный удар. К счастью, они слишком боялись ее, чтобы атаковать, и она ушла так быстро, как только могла. Она ушла в дикую природу, все время использовала чувство, чтобы увидеть, идет ли кто-нибудь за ней. Но никто этого не сделал.

С тех пор Аса старалась держаться подальше от дорог. Эти места были не очень населенными, и все незнакомцы, проходящие через них, как правило, привлекали внимание. Чем меньше людей встретит Аса, тем она будет счастливее. Но ароматы, доносившиеся из лапшичной, когда она проходила мимо деревни, были слишком соблазнительными, чтобы их игнорировать.

В лапшичной, как и в деревне, было тихо и сонно. Аса была одним из трех посетителей, только она действительно ела. Двое других были местными юношами, которых больше интересовала симпатичная работница — без сомнения, внучка старого владельца магазина, — чем еда. Аса не возражала. Часть ее разума отслеживала слабые попытки юношей завязать романтические отношения с девушкой. По оценке Асы, она была хотя бы на четыре года старше них, и вряд ли у них получилось бы. Но Асе нравилось смотреть, как они пробуют.

На миг казалось, что все в мире было в порядке. Ее ноги устали, но были готовы идти еще полдня. Ее желудок был почти полон, и тепло внутри прогнало холод весеннего воздуха. На мгновение она снова стала маленькой девочкой в ​​деревне, не слишком отличающейся от этой. В ее деревне, ближайшей к ферме, где она родилась, также была небольшая лапшичная, и старик там провел всю свою жизнь, добиваясь совершенства в приготовлении лапши. Одно из ее последних воспоминаний об отце было в том месте, когда она наслаждалась едой с ним. Он водил ее туда одну, особенное удовольствие только для них двоих.

Мысли об отце вернули ее внимание к настоящему. Аса обдумывала все, что она узнала от Такаши. Снова и снова она видела лицо Такаши. Он спокойно встретил свою смерть, и это потрясло ее. Раньше она забирала жизнь, но смерть всегда была насилием. Аса никогда не видела, чтобы человек спокойно отправился в Великий Цикл. Она слышала истории о таких самоубийствах, но достоинство Такаши в последние минуты его жизни указывало на мир с самим собой, которому Аса завидовала.

Такаши сказал ей больше, чем она ожидала. Он рассказал ей все. Проблема заключалась в том, что большая часть его рассказа только подтверждала то, о чем она уже догадывалась. Аса потратила почти пятнадцать лет на то, чтобы получить всю информацию о резне в Двух Водопадах, и, хотя настоящая история так и не была предана гласности, она решительно искала правду.

Она думала, что собрала всю историю воедино, но все было косвенно. Все, что у нее было, — это логические выводы и интуиция. Пока она не встретила Такаши, не было никаких доказательств ее подозрений.

Такаши подтвердила все, что она подозревала. Он добавил несколько деталей, о которых она не знала, и показал ей, что она ошибалась в нескольких местах, но в основном, он подтвердил, что она была права, что ее путешествие не было напрасным. Был заговор, но Такаши мало знал об этом.

Но он дал ей имя. Командир Осаму. Имя было ей незнакомо. Такаши был убежден, что Осаму умер после резни. Она волновалась, что прошла весь этот путь только для того, чтобы прошлое помешало ей.

Аса пыталась сдержать разочарование. Она надеялась, что выполнение задания с убийством Такаши приблизит ее к завершению.

Она вспомнила первоначальный прилив возбуждения, когда ее наставник показал ей письмо совета, приказывающее убить Такаши. Аса не верила в судьбу, но пройти через ту заставу всего через несколько дней после того, как пришло письмо, было невероятной удачей. После долгих уговоров Аса убедила своего наставника принять приказ и передать его ей. Она думала, что после всех этих лет ожидания ее семья сможет покоиться с миром, а человек, ответственный за смерть ее отца, станет частью Великого цикла.

Вместо завершения она нашла только еще одну улику, еще одно путешествие, которое нужно было продолжить. Командиром, о котором говорилось все те годы назад, был не Такаши, а Осаму. Осознание этого заставило ее задуматься о том, чтобы сдаться, но потом воспоминания вернулись. Она должна идти, сколько бы времени на это ни ушло.

Аса доела вторую миску лапши и откинулась на спинку стула у стены лапшичной, глядя на потолок, пока она думала. Была только одна возможность — архивы Звездопада, резиденции Совета Клинков. Аса долго избегала Звездопада, хотя всегда подозревала, что придется вернуться туда.

Аса ценила свою независимость. Она стала клинком ночи, потому что обладала даром чувства. Даже сейчас она чувствовала, как пара жителей идет по улице перед лапшичной. Но ее цель никогда не совпадала с целями совета. Аса часто отказывала в просьбах патрулировать районы, и она категорически отказывалась охранять каких-либо лордов или вельмож.

Цель Асы была понятной для нее: она жила, чтобы отомстить за семью. К счастью, ее наставник был ленивым и предпочитал проводить дни с бутылкой, а не мечом. Чаще всего ей позволяли делать все, что ей заблагорассудится, и он не поднимал шума. До тех пор, пока она не привлекала внимания к ним и делилась благодарностью за выполненные задания, он молчал.

Таким образом, она сосредоточилась на коротких миссиях и познакомилась с новыми местами и людьми. Несмотря на юный возраст, она уже объехала большую часть Королевства, совершая набеги на архивы и расспрашивая писцов и историков, когда у нее была возможность. Со временем она убрала слой за слоем ложь, наконец, докопавшись до истины о том, что произошло в Двух Водопадах.

Попасть в место совета означало рискнуть своей свободой. У нее не было полномочий или разрешения на расследование резни, но поскольку она хранила свою истинную цель в секрете, никто не мешал ей узнавать правду о Двух водопадах. Совет, если бы узнал о ее присутствии, не был бы столь дружелюбен к ее действиям, и ее договор с наставником был бы поставлен под угрозу.

Но Звездопад был единственным местом, где могли быть ответы. Она просмотрела все возможные документы, связанные с резней, которые ей удалось достать, и ни разу не нашла упоминания о командире Осаму. Это означало, что тот, кто занимался ликвидацией случая, стер имя из большинства записей. Если о человеке, который явно был клинком ночи, существовала запись, то единственное место, где она могла быть, — это совет. Как бы она ни ненавидела эту идею, Звездопад был единственным местом, куда ей нужно было идти.

Аса оплатила счет и хитро подмигнула юношам. Оба заметили ее впервые, и на несколько драгоценных мгновений бедная служанка освободилась от их нежелательного внимания, когда юноши повернулись к Асе и предложили ей более хорошие места, где они могли бы поесть. Аса только улыбнулась и поклонилась, выходя из лапшичной.

* * *

Аса шла по тропе, ведущей из деревни. Еще через несколько лиг, и она доберется до небольшого городка, где остановится на ночь. У нее болели ноги после дня в дороге, и она с нетерпением ждала отдыха в хорошей гостинице и чудесной ванны.

Два юноши последовали за ней из лапшичной, но когда стало ясно, что их выходки не увенчаются успехом, они вернулись мучить служанку. Временами Аса скучала по нормальной жизни. Ей не хватало парней, которые заигрывали с ней, и когда она путешествовала по деревням, подобным той, которую она только что посетила, она скучала по повседневной жизни, с которой сталкивалась: женщины занимались повседневными делами, мужчины работали в полях, шум и суета местных рынков.

Аса любила быть клинком ночи. Ей нравилась сила, и ей нравилось, что у нее есть шанс изменить ситуацию. Но цена была высока.

Клинки были частью мира, но все же были отдельно. Мирные жители поражались и боялись их. Куда бы ни пошли клинки, они всегда были в центре внимания. Аса часто пыталась путешествовать инкогнито, но одиночество на дорогах часто выдавало ее.

Были дни, как сегодня, когда она не знала, как двигаться дальше, когда она тосковала по простоте деревенской жизни. Когда она была моложе, она иногда мечтала остаться с мужем и создать семью.

Эти моменты все еще били ее с силой кулака, бьющего по животу, но теперь реже. Она была достаточно взрослой, чтобы признать, что любит свободу, и хотя идея семейной жизни в чем-то привлекала, Аса знала, что она никогда не подчинится другому.

Аса остановилась и огляделась. Ее мысли и шаги унесли ее далеко от деревни. Она была на равнинах, составляющих подавляющее большинство северо-западных земель Королевства. Земля тянулась, сколько хватало глаз. Люди, которые здесь не бывали и не жили, всегда думали, что равнины означали плоскую землю. Иногда это было правдой, но здесь трава поднималась и опускалась на холмах, как плавно перекатывающееся море.

Аса повернулась и огляделась. Тропа, по которой она шла, была пуста, и, насколько она могла видеть, она была одна. Она улыбнулась. Возможно, кого-то пугала мысль об одиночестве, но она жаждала этого ощущения. Она родилась на ферме, и пустота полей была как никогда близка к ощущению дома.

Когда она была молода и в ней проявилось чувство, города были ужасными местами. В городах уже было достаточно новых видов и звуков, чтобы напугать маленького ребенка, но добавьте к этому осознание всего, что происходит вокруг вас, ощущение, которое никто не может объяснить, и визиты были мучительным, если не ранящим, опытом. Она росла, но всегда ненавидела города и любила сельскую местность.

Здесь Аса могла дать волю своему чувству. Можно было контролировать, насколько сильно действовало чувство. Подобно тому, как вы затыкаете уши пальцами и можете замедлить передачу информации до тонкой струйки и заглушить шум внешнего мира. Или вы можете сосредоточиться на чувстве и позволить ему обострить все ощущения. Можно было уловить организованный танец муравьев под ногами или почувствовать безмолвное присутствие старого леса. При достаточной тренировке можно полностью отключить чувство. Но большую часть времени осознание находилось где-то посередине. Во многих местах приходилось расходовать хотя бы небольшую часть сознания, чтобы дар не тянулся слишком далеко.

Но здесь, в прерии, где ее никто не беспокоил, она могла позволить способностям свободу. И она это сделала. Она сосредоточилась на чувстве, закрыла глаза и успокоила дыхание. Она ощущала, как щупальца ее чувства распространяются по равнине. Многие думали, что прерии безжизненные, но Аса знала, что это не так иначе. Она чувствовала, как насекомые двигаются в грязи, сотни муравьев строят свои дома там, где люди никогда не побеспокоят их. Она вздрогнула, когда над ее головой пролетела группа маленьких певчих птиц. Здесь было много жизни; нужно было просто обратить внимание.

Когда Аса ощутила нити другого человека, ее глаза резко открылись, и она потеряла сосредоточенность. Мир вернулся к нормальному состоянию или настолько близкому к нормальному, насколько это возможно для человека, одаренного чувством. Первым инстинктом Асы было снова повернуться, чтобы найти человека, от которого исходило чувство. Только клинки могли использовать чувство, и не было причин для того, чтобы рядом был другой клинок. Предупреждение в ее голове велело ей не делать резких движений.

Аса прислушалась к внутреннему голосу. Если здесь был кто-то еще, кто мог использовать чувство, что-то было не так. Не было причин для того, чтобы здесь был другой клинок. Пытаясь узнать немного больше, Аса глубоко вздохнула и медленно повернулась, ведя себя так, как будто она пыталась осмотреть пейзаж. Она лениво двигалась. Обернувшись, она направила взгляд в том направлении, откуда пришло ощущение, но никого не увидела.

Кто-то прятался, и если кто-то прятался и использовал чувство, это означало, что за ней следили. Но с другой стороны, больше никого рядом не было. Аса решила, что, если клинок хотел навредить ей, он бы не прятался. Это место подходило для нападения. Если клинок прятался, ей не грозила непосредственная опасность.

Может, потому ее не преследовал отряд. Может, город послал одного убийцу за ней, а не группу. Но если он и напал бы, то сейчас. Так что она была пока что в безопасности.

Аса снова повернулась. Она закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании. На этот раз она направила чувство дальше в том направлении, где она уловила другое чувство. Она ощущала, что ее нити растягиваются все дальше, и она волновалась, потому что в течение нескольких мгновений она не чувствовала ничего другого. Неужели ей показалось?

Она терпеливо заставляла чувство двигаться в желаемом направлении. Насколько люди знали, не было предела расстоянию, которое могло пройти чувство; единственным ограничением было количество информации, которую мог обработать разум человека. Чем дальше продвигалось чувство, тем больше информации оно приносило. Если чувство заходило слишком далеко, ваш разум не мог ничего понять. Легенды гласили, что если зайти слишком далеко, можно было сломать разум.

Она снова почувствовала нити — верные признаки того, что другой человек использовал чувство. Но они были дальше, или нитям не хватало прежней силы. Кто-то пытался от нее спрятаться. Она направила чувство еще дальше, приблизившись к пределу своих способностей. На мгновение ей показалось, что она нашла, откуда тянулись нити, но никого там не ощутила.

Усилия по продвижению чувства так далеко утомили Асу, и тот факт, что она не уловила человека в центре, был слишком тяжелым для ее разума. Она разорвала связь, вернув разум в нормальное состояние. Она опустилась на колени в траве, обдумывая то, что получила.

Асе было трудно понять, что происходило. Кто бы ни шел за ней, он был далеко, и его или ее способности с чувством, вероятно, были сильнее развиты.

Не было возможности спрятаться от чувства, поэтому она, наверное, не дотянулась до прячущегося человека. Если клинок следовал за ней, что казалось все более очевидным, ищейка мог ощутить Асу далеко за пределами того, куда она могла направить чувства.

Аса погладила короткие мечи. Очевидным решением было попытаться убить того, кто следил за ней. В большинстве случаев она так и сделала бы. Но сегодня эта идея расстроила ее. Тот, кто был там, имел навыки, превосходящие способности Асы, и, видимо, кто-то поручил этому человеку выследить ее. Если это было правдой, ее, вероятно, превзошли. Аса была сильным воином, но она была далеко не самым сильным клинком ночи. Она могла назвать, по крайней мере, дюжину умных людей, которые были лучше, и это были только те, кого она знала.

Она могла сделать вид, будто ничего не заметила. Другой человек мог ощутить ее чувство, но если клинок ночи был уверен в своем укрытии, преследователь Асы мог бы чувствовать себя в безопасности. Аса не оборачивалась внезапно и не подавала сигналов, что она была уверена, что за ней следят. Человек, следующий за ней, будет насторожен, но если Аса сможет изобразить неведение, возможно, другой клинок станет чересчур уверенным.

Аса вытащила из сумки сухофрукты и встала, медленно жуя. Если клинок мог видеть ее, этот жест показал бы причину, по которой она опустилась на колени. Глубоко вдохнув, Аса пошла вперед, гадая, был человек, следовавший за ней, тенью или убийцей.

Глава 5

Минори посмотрел на себя, убедился, что выглядел прилично. Ему было не по себе от того, сколько времени он решал, что надеть на эту встречу, но было важно произвести правильное впечатление. Он и Киоши несколько раз пересекались в прошлом, но знакомство было кратким. Они знали друг друга, в основном, по репутации.

Несмотря на политические разногласия, Минори уважал Киоши. Старший мужчина был дураком в плане работы мира, но благородным дураком. Как Минори, Киоши верил. Он верил, что его действия были в лучших интересах клинков. Минори не был согласен. Если философия Киоши станет политикой, у клинков точно не будет голоса в определении курса Королевства. Но если у него был шанс поработать с Киоши, все начнется с этой встречи.

Потому он оделся, переоделся, обдумывая значение каждого наряда. Он знал, что Киоши был простым, прямолинейным. Но, хоть клинок дня был простым, Минори не знал, какое впечатление о нем уже было у Киоши, но он мог изменить это мнение.

Минори остановился на простой черной мантии, традиционной одежде клинков ночи. Ткань была качественная, но не настолько хороша, чтобы быть только для красоты. Одежда была изношена. После долгих раздумий Минори оставил меч. Киоши делал это не всегда, но этот человек был клинком дня, и в мече было мало нужды. Минори подумал, не будет ли меч считаться вызовом, но решил придерживаться своих ценностей. Он был клинком ночи и везде носил меч.

Довольный своим видом, он тихо постучал в дверь. Они договорились встретиться в чайном домике, который предпочитал Киоши. Минори ждал, пока Киоши впустит его, и разглядывал чайный домик. Хотя это место было расположено в центре города, оно было окружено небольшой бамбуковой рощей и толстыми стенами, что делало его одним из самых тихих мест в городе. Минори одобрял это. Кто бы ни ухаживал за рощей, он старательно выполнял свою работу.

Детали всегда имели значение. Рядом с дорожкой к домику располагался небольшой сад камней; ни один камень не был лишним. Минори слышал тихое журчание ручья, протекавшего через территорию, а растения были аккуратно подстрижены, что многое говорило о смотрителе чайного домика.

Он не слышал движения, но чувствовал, как Киоши движется по дому. Минори нахмурился. Несмотря на свой преклонный возраст, Киоши двигался с удивительной силой и грацией. Он явно заботился о себе. Минори снова напомнил себе, что нельзя недооценивать других клинков.

Киоши открыл дверь и низко поклонился, ниже, чем того требовал Минори. Минори ответил на этот жест, столь же низко поклонившись. Этот шаг заставил его почувствовать себя неловко, но он не стал грубить мужчине. Он уже давно не кланялся так низко.

— Прошу, входи. Я благодарен за шанс поговорить.

Минори отметил выбор слов мужчины. Киоши точно не был благодарен тому, что Минори попал сюда. По крайней мере, пока что, но он пытался быть честным и вежливым, подтверждая все, что Минори подозревал о нем.

— Я тоже благодарен, что мы можем узнать друг друга.

Минори видел умный огонь в глазах Киоши. Там было веселье, намек на человека, который видел юмор в повседневных ситуациях, в которых он оказывался. Рефлекторно Минори решил, что ему нравится Киоши. Он задался вопросом, если бы они сыграли в шахматы, кто бы победил?

Киоши провел для него короткую экскурсию по чайной, но там особо не на что было смотреть. Минори обратил внимание на пространство, которое Киоши определенно устроил до прибытия Минори. Но узнавать было почти нечего. Киоши не вплел никаких тонких сообщений в обстановку дома. Все было организовано для идеального чаепития.

Они сели, и Киоши подал чай. Минори осторожно отпил отвар, довольный его качеством. Киоши мог быть простым, но он был человеком изысканных вкусов. Листья придавали богатый аромат, придавали легкий оттенок сладости. Чай был превосходным. Киоши приготовился безупречно. Минори обошелся бы вежливым обменом наблюдениями, обязательными к такой обстановке, но он решил нарушить правила этикета и посмотреть, как мужчина справится с давлением.

— Киоши, нам есть что обсудить. Я уверен, что у тебя есть несколько вопросов о том, почему меня послали.

Улыбка Киоши была нежной, будто он разговаривал с ребенком. Его глаза все еще горели смехом, и Минори увидел, что старик совершенно не был против нарушения этикета. Минори невольно провел параллели между собой и советником короля. Возможно, они были более похожи, чем он думал.

— Я не думаю, что возникает вопрос, почему ты здесь. Совет недоволен тем, как я веду дела. Они надеются, что отправив тебя, они смогут реализовать более амбициозную стратегию, которая даст клинкам больше политической власти.

Минори был возмущен. Ему хотелось соврать, но он видел, что обман ему не поможет. Пока что. Киоши знал, почему Минори был тут, и если Минори хотел, чтобы старший мужчина стал его союзником, ему придется привыкать говорить правду.

— Ты прав, конечно. Совет верит, что ты слишком податливый к запретам, которые накладывают на клинков.

Улыбка Киоши стала шире.

— Я слышал многое о тебе, но твоя честность радует после политики замка.

Минори сдерживал свою улыбку. Он уже ощущал, что Киоши стал теплее к нему относиться. Если он правильно сыграет, старый клинок дня поможет ему. Он ответил:

— Могу представить. Я видел политику в Совете Клинков, а тут даже хуже.

Повисла пауза, они оба потягивали чай. Минори видел, что Киоши устраивала тишина. Разговор направлять придется ему.

— Я верю, что ты хочешь добра своей работой. Ты делаешь то, что считаешь нужным. Как по мне, ты веришь, что закрыть несогласия между лордами можно, принеся жертвы, которые они просят. Ты веришь, что так позволишь Королевству существовать гладко.

Улыбка Киоши осталась на его лице, но он кивнул. Минори осмелел и продолжил:

— Я понимаю твои взгляды. Но ты ошибаешься. Что произойдет, если ты пожертвуешь так, что клинки больше не смогут изменить ситуацию?

— Этот вопрос не дает мне уснуть почти каждую ночь.

— Так объяснись. Почему отказ от нашей власти — лучший план, чем сохранение или даже усиление?

Киоши отпил чай, обдумывая вопрос Минори. Когда он ответил, его ответ удивил клинка ночи.

— Я не уверен, что это лучший план. Но я также могу предсказать твои мысли. Ты бы хотел, чтобы клинки стали сильнее. Ты видишь мелочность, которая движет лордами, и веришь, что клинки должны быть сильными, чтобы защитить Королевство. Ты даже веришь, что клинки должны влиять на политику Королевства или направлять его.

Минори был в восторге. Он не был уверен, с чем столкнется при встрече с Киоши, но он определенно не ожидал честных переговоров. Он не мог себе представить, чтобы этот разговор происходил где-либо еще, по крайней мере, между двумя людьми, чьи мнения и действия действительно могли сформировать будущее Королевства.

— Ты, конечно, прав, — ответил Минори.

Киоши сказал осторожно.

— Итак, как ты видишь, мы уже во многом договорились. Мир меняется, и роль клинков должна меняться вместе с ним. Ты боишься, что я сделаю нас слишком слабыми, и я боюсь, что ты сделаешь нас слишком сильными. Дело в том, что если бы мне пришлось выбирать между двумя крайностями, я бы предпочел свою, даже если это приведет к уменьшению количества клинков через много лет.

Минори пришлось сделать глоток чая, чтобы скрыть удивление. На Совете Клинков аргумент Киоши был бы сочтен изменой. Его исключили бы из совета, может, даже казнили бы.

Мысли Минори метались, пытаясь понять рассуждения Киоши.

— Ты не веришь, что мы можем взять на себя дополнительную ответственность, да?

Киоши покачал головой.

— Я бы хотел этого. Если бы мы могли быть и сильными воинами, и сильными лидерами, мы бы начали Королевство, подобного которому мир никогда не видел. Но мы люди. Мы не умнее любого другого человека. Совмести это с нашей мощью, и получится план катастрофы. В идеале я хотел бы, чтобы мир оставался таким, как он есть. Теперь у нас есть силы влиять на решения, но мы их не принимаем. И это хорошо. Но, как и ты, я видел будущее. Нынешнее положение дел продержится недолго, и как народ мы должны решить, как нам двигаться дальше.

Минори обдумал слова Киоши. Больше всего его удивило то, что он понимал Киоши. Он был не согласен с клинком дня, но видел, как могли возникнуть убеждения Киоши. Была только одна идея, с которой Минори не согласился. Клинки не были обычными людьми.

Нормальный человек жил в страхе смерти. Это двигало все действиями, от работы до секса. Это окрашивало каждое принимаемое решение. Но не клинки. Клинок рос в дружбе со смертью. С помощью чувства можно было ощущать энергию, которая делала человека уникальным. Когда человек умирал, можно было почувствовать, что эта энергия стала единым целым со всем живым. Клинкам не нужно было сомневаться в смерти. Они знали.

Их способности открывали им перспективу, которой никогда не мог бы достичь обычный человек. Из клинков получились бы лучшие лидеры. В этом Минори не сомневался.

— Тебя можно как-то переубедить? — спросил Минори.

Киоши задумался над вопросом.

— Я так не думаю. Даже если бы ты мог представить мне идеального лидера, я не уверен, что доверяю нам больше, чем обычному человеку, который возглавит это Королевству.

Минори кивнул. Старик дал ему много поводов для размышлений. Они не придут к соглашению. Не сегодня. Разговор подходил к концу. Он допил чай и низко поклонился, на этот раз искренне.

— Спасибо за гостеприимство. Я с нетерпением жду еще разговоров в будущем.

* * *

Слова Киоши крутились в голове Минори. Он не знал, чего ожидать, но не планировал несогласие с единственным самым влиятельным клинком в Королевстве. Он знал, что они не во всем согласны. Но он не ожидал, что будет уважать Киоши.

Минори уважал силу. Он презирал политиков, которые поддавались малейшему дуновению ветра. Была сила в отстаивании принципов, и была сила в выборе гнили, а не власти. Минори знал, что Киоши ошибался, но он уважал мужчину за то, что он стоял на своем. Возможно, ему придется убить старика, но такой поступок не будет его первым выбором.

Его следующее поручение тоже было важным. Другие могли подождать, но Минори считал промедление еще одной формой слабости. Намного лучше заполнить свои дни значимыми делами.

Он направился к заставе королевской гвардии. Армии короля были разбросаны по всей стране, но лучшие воины пробивались к королевской гвардии. Убежище, хотя и находилось на землях дома лорда Исаму, считалось отдельным от остальной части Королевства. Все стражи короля были экспертами не только с мечом, но и с копьем, одном из немногих видов оружия, которое давало солдату шанс нанести вред клинку ночи. Как армия, они были небольшими, всего несколько сотен человек, но Минори не стал ставить против них в битве с армией любого лорда.

Стража отвечала за защиту столицы, и их форт был зрелищем. Стены из цельного камня, которые никогда не пробивались, были в три раза выше человеческого роста. Но когда он подошел, форт почти не запомнился Минори. Его черной мантии было более чем достаточно, чтобы пройти через парадные ворота, а набор бумаг, отмеченных знаком Совета Клинков, позволил ему войти в камеры внутри форта.