Оторва

Роня

Сколько я спала за эти три дня? Мне кажется, считать нужно не в часах, а в минутах…

У мамы температура… Но принимать что-то, кроме космической энергии, она отказывается категорически. Конечно, правильнее же ждать, пока с какого-нибудь Альдебарана прилетит целительная субстанция и собьёт её 38,4…

А таблетки — это яд… И она до сих пор не простила меня, Роника и Акима за то, что отвезли её тогда в больницу и там в её организм напихали всякого такого, от чего теперь она не сможет избавиться никогда…

Понимаю, что про маму так нельзя, но, может, стоит отвезти её и в другую больничку? Там, где такие же альдебарантнутые?

Не сейчас, конечно, а когда Совёнок чуть подрастёт…

Хотя… Вот с этим, как раз, и проблемы… В мысле, с Совёнком… И даже не с самим братиком, а с его кормлением…

Смеси — это яд. Неизвестно, что туда напихали. И вообще — они делаются из молока животных и ментальная связь у Совёнка будет теперь не с родной матерью, а с какой-то, возможно уже дохлой, коровой…

По-моему, даже папа усомнился в адекватности своей жены…

Конечно, никто не пошёл на поводу у мамы и Совёнок лопает прекрасную смесь, которая хоть и хуже материнского молока, но лучше, чем если его не кормить совсем или кормить молоком матери, которая сейчас температурит…

А маме нужно сцеживаться, чтобы не потерять лактацию… Но…

Но нельзя выливать своё молоко, потому что тогда её материнская энергия утекает в пустоту и теряет свою силу…

И мы все уже голову сломали, что нам делать с утекающими в пустоту мозгами…

Сорок с лишним лет, тринадцать детей… И полный Альдебаран…

— Уснул наконец? — бабушка заходит в комнату, где я почти час ношу на руках Совёнка, а он, хороший брат, не даёт себя положить в кроватку. Пока ношу — молчит и смотрит, а как только укладываю — разевает свой рот шире, чем гиппопотам, и начинает вопить…

— Если бы… — у меня уже руки отваливаются, а он не то что в кроватке, он ни у кого, кроме меня, на руках не лежит…

— Мать твоя там очередной концерт закатила… — вздыхает бабушка. — Говорит, ей нужно в рощинском озере искупаться и жар спадёт… Тимоша сказал, что у них врач хороший есть… Никитич обещал договориться…

Всё, трендец… Альфа-Центавра поссорилась с Кассиопеей…

— Только маминого похода в рощу нам и не хватало… — почти пою, раскачиваясь из стороны в сторону, в надежде, что Совёнок укачается…

Ага, мало нам, что меня в ведьмы и зомби (нужное подчеркнуть) уже записали, так ещё и мама туда же… Точно тогда спалят нас дорогие и любимые односельчане…

И это я уже не говорю, чем такой поход вместе с купанием для неё обернётся…

— Хоть на цепь сажай! — соглашается бабуля. — Я Тимошу в магазин отправила — дрожжи закончились, а нужно бы хлеб испечь…

Тимошу…

Тимофей у нас теперь просто прописался. Отец его позавчера вечером в город уехал, а этот остался — сказал, на неделю точно — тут уже начали место вычищать под домики для эко-отеля и он вроде как контролирует…

Только что-то мне подсказывает, что не за этим этот товарищ остался…

— Чего улыбаешься? — бабуля пытается забрать у меня Совёнка, но тот сразу куксится, краснеет и готовиться завопить на всю деревню. — Щас, прибежит Тимошка твой…

— Бабуль… — не даю ей забрать мелкого скандалиста. — С чего мой-то?!.

— А с того… Думаешь, я не вижу, что он глазами на тебе по пять раз в день женится? — подмигивает мне эта сводница. — Хороший мужик, брать надо, пока у него в штанах горит!

— А если перегорит, бабуль? — нет, ну, она как скажет!!!

— А ты костёр поддерживай — и не перегорит! — поправляет простынку и подушечку в детской кроватке. — Мужику что надо?

— Еда и телевизор? — аккуратно перекладываю Совёнка в кроватку — рук уже не чувствую, хоть полчаса бы отдохнуть…

— Это если главного не додавать… — шепотом говорит бабуля.

— Водки? — тоже шепчу я…

Совёнок хлопает глазками, но пока молчит. Неужели полежит в кроватке?

Бабушка, подхватив меня под локоть, тянет из комнаты…

— Вот, что значит — жила девка с дедом-алкашом, да с отцом выпивохой… Постель — главное… Если под одеялом всё хорошо, так и не нужно будет ничего другое…

— Там сменщица твоя очень интересовалась, когда ты на работу выйдешь… — катаем с Тимофеем Совёнка в коляске — не спит ни в какую вредный брат…

— Через две недели… — я иду рядом, а коляску катит Тимофей. — Я отпуск взяла… Почти декретный…

Да, неожиданно, но мне ни разу не стыдно: у Ирки, что ни день, так какая-нибудь оказия и я постоянно её заменяю то на половину дня, то на полный, так что не грех и ей теперь поработать…

— Да почему — почти? Настоящий декретный… Ты и с остальными братьями-сёстрами также? — не даёт мне забрать от него коляску. — Нет, я тоже хочу мелкого покатать!

— Ну, смотрите, скажут что наш с Вами… — шучу… Но не совсем: деревня — такое дело…

— А то, что ты беременной не была и приехал я сюда меньше месяца назад? — и глаза семь на восемь…

— Поверьте, для деревенских — был бы повод, а сроки и всё остальное… У нас как-то года два назад у бабули спину прихватило, так она под куртку пару платков так повязала, что спереди хоть не сильно, но выпирало… Как думаете, что начали говорить?

— Что беременная? — удивляется Тимофей. — Так, а возраст-то?

Даже не говорю ничего, просто развожу руками…

— А с остальными мелкими… — вдруг вспоминаю, что не ответила на вопрос. — Да нет… Помогала, конечно, но чтоб так…

Да уж, Совёнка я, наверное, заберу от родителей насовсем…

. — Как их даже по именам запомнить, не представляю… Нет, Аким, Ты, Роник, Василиса, Глеб… И Совёнок, он же Лев…

— А после Глеба — Ефим, Даша, Ждан, Зоя, Иван и Калерия… — надеюсь, сама никого не забыла…

— Богато… — усмехается Тимофей. — Редко сейчас так…

Совёнок начинает кукситься в коляске и я решаю, что пора поворачивать к дому — кормить его нужно, да и памперс, похоже битком…

Кстати, о памперсах… Мама считает, что задерживать жидкости рядом с телом плохо и всё должно уходить, а ребёнка лучше оставлять просто на пелёнке в ползунках, но без памперса… Не знаю, как с помощью какашек Совёнок должен обмениваться энергией с окружающим миром и чем это ему поможет в будущем, но этот поток я решительно перекрыла…

Мама теперь со мной вообще не разговаривает — и кормлю-то я брата высушенным молоком от дохлой коровы, и тело в памперсах чего-то там из космоса не дополучает…

Но не успеваем мы дойти до дома, как видим, что навстречу нам несутся Дашка с Василисой, а сзади, держась рукой за сердце, почти бежит бабуля…

— Ну что, удрала мама всё же к озеру, да? — спрашиваю, заранее зная ответ…