Отрава

СКАЗКА

Замок Иерофанта стоял на вершине скалы, излучая мрачный свет в эту темную дождливую ночь. В горах вокруг лил проливной дождь, и черное одеяло туч то и дело озарялось бесшумной вспышкой молнии, а потом где-то вдалеке по небу прокатывался гром.

Замок казался единственным признаком жизни в этом холодном и бесцветном королевстве. Большой и одинокий, он тяжело приник к скалистой вершине – нагромождение вытесанных из горного камня башенок, зубчатых парапетов и шпилей. Замок построили на неровной земле, поэтому он тоже был неправильной формы, повторяя контуры голой серой скалы и венчая ее несколько кособоко – западное крыло располагалось ниже основной части замка. Во тьме он казался лишь непроницаемо черной тенью на фоне неба. Десятки окон сияли, словно россыпь рукотворных звезд.

Если бы у Отравы и был план, как смешаться со свитой короля эльфов, то он все равно бы не понадобился. Ее человеческое воображение нарисовало целый караван экипажей наподобие кареты, в которой они сами прибыли во дворец. Но попасть из одного королевства в другое можно и не преодолевая больших расстояний.

Памятуя о словах Элтара, Отрава и ее спутники вернулись по коридору к библиотеке, которую видели через решетку по пути в королевские покои. Немного сноровки и молодецкой силы Брэма – и они вытащили решетку, протиснулись внутрь и спустились по полкам книжного стеллажа на одно из огражденных перильцами дорожек, которые тянулись на разной высоте вдоль проходов между шкафами. Там они и притаились. Вскоре явился Элтар.

У Отравы упало сердце. Его свита состояла только из десяти эльфов, четверо из которых были охранниками, а остальные – всякие наяды, ундины и дриады. Скридл тоже был здесь. Секретарь буквально подпрыгивал от беспокойства и раздражения: должно быть, он уже обнаружил, что люди вырвались из плена. Интересно, подумала Отрава, сказал он Элтару или еще нет?

Тем не менее, досада Скридла Отраву не очень-то утешила. В свиту Элтара незамеченными проскользнуть не удастся. Лучшее, на что можно надеяться, – это пойти следом и узнать дорогу.

Пока Отрава и ее спутники наблюдали, Элтар подошел к какой-то большой книге, лежавшей на пюпитре в конце прохода, над которым как раз и прятались люди. Огромная книга в красном кожаном переплете, с пожелтевшими страницами. Элтар небрежно открыл ее, нашел страницу где-то посредине и начал читать. Отрава вытянула шею, напряженно прислушиваясь, но он говорил на незнакомом ей языке. И только когда Андерсен начал тихо шипеть, она заметила неладное.

У кота шерсть встала дыбом, он прильнул к полу, спрятавшись за Перчинку, как будто боялся, что потолок рухнет ему на голову. Перчинка сама съежилась от страха, и отдельные волоски ее белокурых локонов воспарили над головой, словно наэлектризованные. Воздух вокруг сгустился, и Отрава поняла, что ей становится труднее дышать. Брэм угрюмо нахмурился под широкими полями шляпы, и у него усы подрагивали. Какая-то сила, энергия скапливалась в библиотеке, а они прежде даже не подозревали, что могут ее ощущать. Все как будто разом исказилось. А потом вернулось к нормальному состоянию. Отрава с облегчением выдохнула.

– Что это было? – пробормотал Брэм. – Какая-то магия?

– Возможно, – ответила Отрава, наблюдая за Элтаром.

Король эльфов закрыл книгу и вышел из библиотеки, а за ним последовала и вся свита.

– Пошли, – сказал Брэм. Они быстро спустились с балкона. К тому времени эльфы покинули библиотеку через большие двойные двери. Их шаги эхом отдавались в тишине, приглушенные весом знаний, которые содержали книги на полках. Отрава со скрипом приоткрыла дверь и выглянула наружу, затем обернулась со странным выражением на лице и толкнула дверь. Они покинули библиотеку, но оказались в совершенно неожиданном месте.

К коридору вел проход в форме буквы «Т». Сам коридор нельзя было назвать красивым, но странно то, что и весь дворец теперь выглядел как-то по-другому. Исчезли нефритовые стены и элегантная отделка, которой блистал дворец короля эльфов. Стены были сложены из черных каменных блоков, от которых все казалось мрачным и унылым. Даже воздух здесь был холодный и влажный. Слышался слабый непрекращающийся шепот. Брэм склонил голову и прислушался, пытаясь определить, что это такое. А потом над головой прокатился зловещий гром, и он понял: это просто шепот дождя.

Сложив вместе странные ощущения, которые они испытали в библиотеке, внезапную смену декораций и погоды, Отрава пришла к удивительному, но вполне правдоподобному выводу.

– Мы на месте, – сказала она. – Где? – переспросила Перчинка, пытаясь выманить Андерсена из угла, куда он шмыгнул, испугавшись грома.

– В замке Иерофанта, – объявила Отрава. – Верно, – раздался голос. – И я уже давно вас поджидаю.

Они обернулись посмотреть, кто это сказал, но Отрава узнала голос еще до того, как увидела своего старого приятеля-путешественника. Хотя сейчас на нем и было красивое одеяние (а Отрава не привыкла видеть его в чем-то кроме потертой одежды, которую он носил на болотах), она узнала бы этот голос с закрытыми глазами. Ведь там, в Чайке, она столько раз слушала, как он рассказывал ей сказки о чудесах и тайнах.

— Парус?— не веря своим глазам, воскликнула она. – Привет, Отрава, – улыбнулся он, и девушка бросилась к нему с распростертыми объятиями. – Осторожней, пожалей мои старые ребра!

В очаге потрескивал огонь; Андерсен заснул на коврике, его бока мирно вздымались и опускались.

Отрава, Брэм и Перчинка сидели в креслах в маленькой уютной комнатке. Кресла были уже старые, потертые, побитые, но именно оттого очень удобные. Брэм клевал носом: жара и сытный ужин, который они только что закончили, сморили его. Теперь все сидели, попивая кофе с шоколадом – самый вкусный напиток, какой доводилось пробовать Отраве и Перчинке (потому что обе выросли далеко от хорошей и вкусной пищи).

Рядом сидел Парус. Он с любопытством разглядывал их, попыхивая роскошным кальяном. Эта комната была во многом похожа на ту, в Чайке, где они с Отравой часами сидели и говорили о всякой всячине. Такой же огонь, кресла, стеллажи с рядами тяжелых томов, так же вокруг разбросаны свитки и книги для записей. Очевидно, Парус всегда обустраивал жилище на собственный вкус.

Отрава счастливо вздохнула. Впервые за долгое время она чувствовала себя по-настоящему защищенной. И ей так не хотелось омрачать радость этой минуты, что она сотню раз останавливала себя, прежде чем задать своему старому другу все накопившиеся вопросы. Девушка решила сначала рассказать ему о своем путешествии: на этот раз у нее была история для него, и уж эта-то история точно была неоспоримо правдивой, к тому же не менее захватывающей, чем волшебные сказки. Снаружи бушевала гроза, но каменные стены замка Иерофанта защищали усталых путников от ее неистовства.

– Ответы… – наконец прохрипел Парус. При свете пламени и его морщинистое лицо напоминало гористый пейзаж. – Полагаю, тебе нужны ответы.

Брэм сонно пошевелился. Его все равно это мало беспокоило. Отрава неохотно снова посмотрела на Паруса. Интересно, какие ответы могут нарушить редкое спокойствие, которое она нашла в этих стенах? Перчинка была на седьмом небе от кофе с шоколадом, поэтому не обращала внимания ни на что иное.

– Как там дома? – спросила Отрава. – Начни с этого.

– Об этом я знаю не больше твоего, – виновато ответил Парус. – Я ушел оттуда через несколько дней после тебя. Твой отец и мачеха… справлялись. С подкидышем. Некоторые матери из деревни помогают им.

– А что девочка? Девочка с посланием? – Какая девочка? – удивился Парус, и Отрава объяснила, что встретила в Крепости девочку, через которую передала свои извинения отцу.

– Если она и появлялась в деревне, то уже после моего ухода, – ответил Парус.

Отрава почувствовала странную грусть. Сам факт, что у Паруса было так мало новостей, указывал на то, что дома не все в порядке. А как могло быть иначе? Она отбросила эту мысль, решив, что ей следовало ожидать такого.

– Я ничего не знал о Миноге, Отрава, – сказал Парус. – Мне очень жаль. Если бы я понимал, насколько он опасен…

– Почему ты не взял меня с собой? – устало перебила его девушка. – У тебя, похоже, нет проблем с перемещением между королевствами, раз ты здесь. Ты мог отвести меня к королю эльфов. Почему… почему ты заставил меня пройти через все это?

– Я не имел права вмешиваться, – подчеркнул он. – Не мог. Только не так. Ты должна была сделать все сама. Все, что я мог, – это указать тебе верное направление.

– В этом есть смысл, – язвительно произнесла Отрава. Минога, Горюн, теперь вот Парус. Она устала от этих бесконечных загадок. – Просто скажи мне, кто ты и что ты, Парус.

Старик согласился. Он снова заговорил в том размеренном ритме, как когда рассказывал Отраве свои сказки на ночь.

– Нас таких много, Не знаю сколько. Иногда мы узнаем друг друга, но одна из наших целей– оставаться неузнанными. Те, кто знает нас – а их немного, – называют нас хранителями древностей, архивариусами. Вполне подходящее имя, на мой взгляд.

Он со стоном расправил плечи, и позвоночник громко хрустнул. Потом Парус поуютнее устроился в кресле и втянул немного дыма из трубки кальяна. Его публика расслабилась, и он неспешно продолжал свой рассказ.

– Мы пишем историю королевств, – продолжил старик. – Собираем биографии. Причем не только собираем, но и участвуем в них, наблюдаем за ними, а где нужно, и помогаем. Архивариусы не принадлежат ни к какому народу, не являются подданными какого-то короля. Архивариусом может быть кто угодно – человек, эльф, тролль, карлик или любой из сотни иных рас. Мы впитываем в себя легенды, предания, мифы наших народов, наблюдаем за рождением новых сказок. И все записываем, храним здесь, в замке Иерофанта. – Он помедлил для большего эффекта, затянулся и выпустил тонкую струйку ароматного дыма. А потом, размашистым жестом указав на стеллажи вокруг, добавил: – На этих полках хранится вся история творения, с того самого времени, как появились королевства, и до сегодняшнего дня. Все важное, что когда-либо было сказано, подумано или сделано, лежит в наших библиотеках.

У Отравы от удивления расширились глаза. – Не может быть, – выдохнула она.

– Иерофант сам решает, чему быть, предупредил ее Парус.

– Покажи мне.

Библиотека Иерофанта не поддавалась никаким описаниям.

Отрава никогда не видела столько книг. Но еще больше поражало то, сколько книг она не сможет увидеть, потому что Великая Библиотека состояла из целого лабиринта стеллажей, стоящих так плотно, что невозможно догадаться, как далеко они тянутся. В коридоре, где она стояла, было шесть балконов, верхний из которых терялся во тьме под сводами зала, по одному балкону на каждый уровень библиотеки, не считая самого нижнего, на котором они находились. Семь уровней, как сказал Парус, размещались каждый на своем плане библиотеки, чтобы каким-то немыслимым образом соединяться воедино. Иногда потолок нависал так низко, что голова почти упиралась в него. А бывало, взмывал так высоко, и мостики взлетали между пропастью книг. Проходы извивались и виляли, будто живые, и Отраве казалось, что она находится внутри колец змеи с рядами ребер.

– Насколько же она велика? – спросила девушка изумленно.

– Здесь невозможно говорить о размере, – ответил Парус. – Великая Библиотека не ограничивается стенами или даже границами королевств. Она проникает везде, где есть книги. В любом королевстве ты можешь попасть в любую библиотеку через эти ряды, если знать, где искать.

Отраве вдруг захотелось, чтобы Брэм и Перчинка тоже увидели все это великолепие, но они уснули прямо в креслах, и она не стала их беспокоить.

– Можно посмотреть какую-нибудь книгу? – спросила Отрава. – Как ты находишь здесь то, что тебе требуется?

Парус засмеялся:

– Не закидывай меня вопросами. Ориентироваться в библиотеке учат всех архивариусов. Скажем так: это непросто, так что смотри, не отходи от меня, а то заблудишься. Так ты хотела посмотреть книги ну дай-ка подумать…

Девушка последовала за ним по темным лабиринтам Великой Библиотеки. По стенам висели фонари, но проход был слишком широким, и вдоль стеллажей скапливалась тьма. Отрава с любопытством покосилась на фонари, но Парус предвосхитил ее вопрос.

– Не беспокойся. Здесь больше магии, чем можно вообразить. Ты не сможешь сжечь книгу, как и разорвать ее руками.

Отрава смотрела на старого друга, который уверенно шагал рядом. Это был тот же папаша Парус, с непослушной седой шевелюрой, крупным носом и добрыми глазами. Мантия ученого мало его изменила. За исключением того, что теперь Отрава узнала: Парус – архивариус, собиратель жизней, а это значило, что он – вовсе не тот Парус, которого она знала дома.

– А почему ты ничего не сказал мне раньше? – спросила Отрава, пока они шли.

– Ты сердишься? – Нет, – ответила Отрава. Она и правда не чувствовала себя обманутой. – Мне просто интересно.

– Я не мог сказать. – Так я и думала, – проговорила она. – Это потому, что ты наблюдал за мной?

– Умница, Отрава, – одобрительно сказал старик. – Я наблюдал за тобой. Помимо остальных. Ты же знаешь, я много путешествую. Но из всех людей, кого я приметил, пристальнее всего я следил за твоей судьбой.

Отрава кивнула, размышляя над этим. – А почему ты выбрал меня?

– У меня, если можно так сказать, чутье на это. Оно есть у всех архивариусов, в большей или. меньшей степени. Со временем учишься замечать ростки авантюризма в сердцах людей, даже в раннем детстве.

– Но если бы Элтар не послал Пугало украсть Азалию…

– Ты бы все равно в конце концов ушла, Отрава, – перебил ее Парус. – Вмешательство Элтара лишь столкнуло тебя с мертвой точки. Не будь его, было бы что-то другое. Хотя, может, и нет…– он пожал плечами. – Непредсказуемость – обычное дело в нашей работе. Зачастую те, у кого есть шанс стать великими, предпочитают не пользоваться им. Это зависит от обстоятельств или судьбы, которая располагает по-другому. Вот почему мы расставляем сети, намечаем новые цели, ждем и наблюдаем. Герои и злодеи – две стороны одной монеты, Отрава. Иногда упускаешь момент и приходится пересматривать истории, сказки и легенды, чтобы вернуть его. Но рано или поздно все знания приходят к нам.

– А здесь есть книга про меня? – спросила Отрава.

– Конечно.

– Можно посмотреть?

Парус снисходительно улыбнулся: – Нет, пока она не закончена. – Ты пишешь ее?

– Нет, – ответил Парус. – Мы только наблюдаем. А через нас книги пишутся сами.

Отрава озадаченно нахмурилась: – Ничего не понимаю…

– Тогда смотри, – сказал Парус.

Он снял с полки массивный том с железной застежкой и положил его на столик в нише для чтения. Парус зажег фонарь над столом, и они с Отравой присели на скамейку.

– «Аламбар Берла, – вслух прочла Отрава слова на обложке книги, что лежала перед ними на столе.

Сама обложка была расшита потускневшим золотом. Парус перелистал книгу и раскрыл где-то посредине. Текст был написан идеально ровным шрифтом без помарок и клякс.

Парус наклонился и начал читать.

И хотя мужчины и женщины рядом с ним падали замертво, Аламбар не оставил сражения, и казалось, будто он заколдован. Стрелы эльфов пронзали воздух, но ни одна не попала ему в грудь. Высоко воздев меч свой, созывал он соратников. И люди Джемара услышали его зов и вняли ему, и наполнились отвагой серди, а их. С новыми силами обрушились они на врага. И дрогнуло 'тогда войско эльфов, ибо многие' из них пали в бою, и земля у стен Джемара потемнела от эльфийской крови.

К тому времени как Парус закончил, Отрава уже прочитала несколько абзацев вперед.

– Так кто такой Аламбар Берл? – спросила она.

– Он был героем последних дней Многосторонней войны, – объяснил Парус. – Когда наш народ утратил единство и люди стали вести бесконечные войны друг с другом, явились эльфы– захватчики. Тогда ими правил другой король, но за годы они мало изменились. Мы яростно сопротивлялись, но эльфам все же удалось оттеснить нас с равнин в холмы, горы, подземные копи и болота. Аламбар был великим воином, легендой тех лет.

– Как он погиб? – спросила Отрава, перелистывая по несколько страниц сразу, пока не дошла до последней.

Она быстро пробежала глазами заключительный абзац:

И тогда Аламбар взял Сизэллу за руку, посмотрел ей в глаза и торжественно произнес: «Клянусь, мы не долго будем скрываться в тени. Несчастья лишь укрепят наш дух. Мы объединимся, и тогда никто не сможет одолеть нас. Кровь, что течет в наших жилах, проявит себя, и королевство снова станет нашим».

Сизэлла знала, что ее муж говорит правду. Они вместе вернулись в горное поселение, где темнели на фоне закатного неба недостроенные дома.

Отрава растерялась. – Я думала, это биографии. Как можно считать ее законченной, если герой еще жив?

– Ты всегда торопишься с выводами, Отрава, – улыбнулся Парус. – Биография не должна обязательно заканчиваться чьей-то смертью. Это же не некролог. Аламбар жил до старости вместе с Сизэллой. О его смерти где-то написано. А это его история. Хотя он и продолжал жить дальше, но история кончается здесь. Рассказ начался с того, как юноша добровольцем отправился сражаться в Многосторонней войне, мы видим, как он возмужал и стал героем. Но все заканчивается поражением, которое нанесли людям эльфы. Что было до этого и что стало с Аламбаром потом – не так важно. Мы рассказчики, Отрава, и трудимся на Иерофанта, который является главным рассказчиком. Рассказчики не пишут подробности, если на то нет необходимости. Вся эта скучная работа достается историкам.

– Кажется, я понимаю, – ответила Отрава. – Значит, у человека может быть только одна легенда?

– Нет, у некоторых бывает две, три и больше. У кого-то очень много легенд. Иногда они связаны в одну большую историю, иногда совершенно самостоятельны. А у большинства людей их вовсе нет. Нас, архивариусов, много, но мы не можем описать жизнь каждого. Поэтому выбираем лишь те жизни, которые наиболее важны для мира. То, что мы видим и узнаем, узнают и книги, благодаря магии Иерофанта. А потом они пишут себя сами.

– Так значит, моя история уже началась? – спросила Отрава, заправив черные волосы за уши.

– Да. – Тогда почему я не могу на нее взглянуть? – Потому что все страницы пустые.

Отрава непонимающе хмыкнула. – Нельзя рассказать половину истории. Нельзя написать половину книги. То, что ты решишь сделать дальше, может в корне изменить все предыдущие события. Если бы ты вдруг решила убить своих друзей, пока они спят…

– С какой еще стати? – возмущенно перебила Отрава.

– Выслушай меня сначала, – терпеливо ответил Парус. – Если бы ты сделала это, то все бы выступило в новом свете. Вместо истории о путешествии Отравы из Чайки, девушки, которая отправилась спасать свою сестру, это будет жуткая история о том, как маленькая девочка стала хладнокровной убийцей. Изменится сам стиль повествования. Понимаешь? Или ты можешь умереть прямо сейчас, тогда окажется, что это совсем не твоя история, а Брэма и Перчинки, а ты была лишь второстепенным персонажем. Перед тем как записать, нужно знать всю историю полностью, ведь сюжет может внезапно измениться до неузнаваемости. В этом вся прелесть, Отрава. Никогда не знаешь, что произойдет дальше. Когда история закончится, можно будет увидеть текст. Но пока его не существует.

Отрава почесала переносицу. С налету такое осмыслить нелегко.

– Тогда с чего началась моя история? – спросила она.

– С того, как ты покинула Чайку, наверное, – ответил Парус. – Может, немного раньше. Очень интересно то, как ты получила свое имя. И мы должны знать о твоей семье, о похищении Азалии.

– Это неправильно, – сказала Отрава, чувствуя себя очень усталой и растерянной. – Это же моя жизнь, Парус. Это мою сестру похитили, и… и слезы, которые я пролила из-за нее… Сколько раз я была напугана до смерти, меня чуть не съели заживо… И все – лишь история?

– Да, все история, – ответил Парус. – Я уже говорил тебе. Зависит от того, как на это посмотреть.