Отряд Искупления

- Подходим к первой зоне высадки, флайт-лейтенант, - сообщил Бенедикт.

- Он у вас всегда такой? – спросил майор, держа во рту толстую сигару. Розенкранц сверкнула на него глазами, после чего вернулась к управлению самолетом, летевшим над улицами храмового района, похожими на ущелья.

Мортенсен поднялся по трапу в кабину и хлопнул пилота-сервитора по холодному бледному плечу.

- Веселее, летун. Начинается новый день, полный битв.

Командир штурмовиков явно чувствовал себя в своей стихии, судя по самоуверенной усмешке и тому, что от него прямо-таки несло адреналином и тестостероном. Он встал рядом с Розенкранц, чтобы осмотреть район предполагаемой высадки, и схватил со стойки наушники.

- Зона высадки занята противником, - сообщил Бенедикт, когда «Призрак» пролетел над площадью перед собором. – Повторяю, зона высадки занята противником.

Мортенсен склонился ближе к бронестеклу.

- Ненадолго, - прорычал он.

Розенкранц бросила взгляд на назначенную им зону высадки, которую, как смело утверждал Мортенсен, скоро должны были зачистить от мятежников. Раньше это была обширная затейливо украшенная эспланада с садами цветущих кактусов перед входом в техносвятилище Омниссии. Сейчас она стала местом чудовищной бойни. Из здания храма валил черный дым, толстые декоративные кактусы были изрешечены лазерным огнем. Мятежники осыпали храм градом выстрелов. Избитые техножрецы в изорванных одеяниях бежали по площади, пытаясь спастись от толп повстанцев, вооруженных окровавленными разводными ключами и удавками, сделанными из кабелей. С бесценной помощью «Феррус Люпус» это гнездо мятежников быстро удалось бы превратить в охваченный плазменным огнем город-призрак. Но теперь думать над этим не имело особого смысла. Больше стоило побеспокоиться о том, как колонна лейтенанта Делеваля сможет пробиться к собору без поддержки огневой мощи титана.

- «Искатель-1», это… - Мортенсен запнулся, - как называется ваша птичка?

- «Вертиго», - просветила его Розенкранц.

- «Искатель-1», это «Вертиго». У нас противник в зоне высадки. Будьте так добры, обстреляйте этих сукиных детей и хоть немного расчистите нам путь.

Розенкранц увидела, как шесть самолетов-штурмовиков «Стервятник» отделились от основной группы и спикировали к площади. По очереди заходя на цель, «Стервятники» стали осыпать толпы мятежников огнем мультилазеров.

- Да, прихлопните того урода в капюшоне, - оживленно комментировал Мортенсен. Розенкранц изумлялась, глядя на него. Он словно наблюдал за матчем в рейзорболл. – Нет, другого. И следите за галереями. Похоже, я видел там пару гадов с ракетными…

Внезапно в небе полыхнул взрыв – «Искатель-2» получил ракету в хвост. Извергая дым, «Стервятник» ушел в штопор, обломки его хвостовой части разлетелись по всей площади.

- «Искатель-2» получил попадание ракеты, - услужливо сообщил Бенедикт.

- Ага, - прорычал майор, его хорошее настроение быстро улетучивалось. – Спасибо, что держишь в курсе.

Розенкранц смотрела, как «Искатель-2» врезался в землю у ступеней храма. Крылья «Стервятника» горели, фюзеляж был разбит, но, насколько могла видеть флайт-лейтенант, кабина была почти невредима.

- «Искатель-2», это «Вертиго», - произнесла в вокс Розенкранц. – Доложите о потерях и состоянии машины. Прием.

Секунду в воксе слышался только треск, потом отозвался пилот «Искателя-2»:

- Машина всё. Похоже, горим. Я в порядке. Джесперсон ранен осколками в спину.

Схватив вокс-микрофон, Мортенсен приказал:

- «Вектор-1» и «Вектор-2» прикройте огнем «Искателя-2». «Искатель-1», сможете накрыть тех ублюдков с гранатометами?

«Векторы» - четыре «Валькирии» - стремительно бросились в атаку, стрелки их тяжелых болтеров отлично проявили себя.

Майор продолжал отдавать приказы по воксу. «Искатель-1» и «Искатель-3» начали обстреливать крытые галереи, их мультилазеры превращали архитектурные украшения эспланады в изъязвленные попаданиями обломки. Несмотря на усилия стрелков «Валькирий», небольшая толпа повстанцев все же добралась до сбитого «Стервятника». Мятежники стали колотить по треснувшему бронестеклу кабины кувалдами и цепями.

- Нэш, уходи оттуда! – закричала в вокс Розенкранц.

Пилот «Стервятника» выхватил свой пистолет флотского образца и попытался стрелять в толпу, но стрелять через бронестекло было не менее трудно, чем пытаться разбить его.

- Не… могу… вытащить… Джесперсона…

Внезапно над толпой пронеслась тень «Вектора-1», и град болтерного огня разорвал мятежников, окруживших сбитый самолет, разбросав их кровавые клочья по площади. Но один тощий карлик все же успел просунуть гранату в маленькую пробоину, сделанную в бронестекле кувалдой. В воксе раздался вопль отчаяния, после чего кабина осветилась взрывом.

- Фраговы твари! – взревел Мортенсен, срывая вокс-наушники со своего бритого черепа. – Сажайте самолет на площадь, мы высаживаемся! – приказал он и вышел из кабины.

Направив «Призрак» в крутое пикирование, Розенкранц была намерена выполнить высадку и взлететь как можно быстрее, не давая мятежникам с гранатометами времени прицелиться в «Вертиго».

- Бенедикт, приготовить ложные цели.

- Есть, флайт-лейтенант.

Розенкранц переключила вокс-канал.

- Шеф, садимся на площадь. Надо прикрыть штурмовиков огнем, там еще полно противника.

Нолз утвердительно промычал в вокс. У него и так хватало дел. Кроме координирования огня четырех стрелков «Вертиго», у него в грузовом отсеке стояли два полностью загруженных «Кентавра» огневой поддержки; дополнительной головной болью были штурмовики Мортенсена с их громоздкими гравишютами, сидевшие впереди. Мало того, что «Призрак» был нагружен до предела, злой Мортенсен бегал туда-сюда между кабиной и десантным отделением, словно специально, чтобы сделать жизнь Нолза еще более несчастной.

С визгом воздушных тормозов Розенкранц рванула штурвал, направив нос «Призрака» вверх, как раз вовремя, чтобы не врезаться в площадь. Корпус самолета протестующе заскрипел, но под управлением Розенкранц «Вертиго» уже привыкла к такому бесцеремонному обращению.

- Шасси выпущено, - доложил Бенедикт.

Снова в дело вступили стрелки. Все четыре тяжелых болтера запели оду смерти, очищая площадь от наступавших повстанцев, охваченных жаждой убийства и разрушения. «Призрак» мягко опустился на эспланаду.

Бенедикт заметил угрозу первым, и с необычной для него живостью сообщил:

- Противник с правого борта!

Розенкранц заметила повстанца с одноразовым гранатометом, прятавшегося за полуразрушенной колонной и целившегося прямо в «Вертиго».

- Святой Трон! Приготовиться к попаданию! – закричала она в вокс.

Внезапно один из «Стервятников» прошел над ними, потоком мультилазерного огня загоняя мятежника с гранатометом дальше в галерею.

На случай если этого недостаточно, Мортенсен выскочил на площадь и бросился к галерее по простреливаемому пространству, между потоками болтерного огня, пригнувшись под корпусом низко пролетевшего над площадью «Искателя-1». Розенкранц увидела, что «Стервятник» набрал высоту для следующего захода, и повстанец с гранатометом снова выскочил из галереи, чтобы выстрелить по «Вертиго».

Но вместо этого он столкнулся лицом к лицу с Мортенсеном, небрежно заряжавшим новый магазин в рукоять своего массивного автопистолета. Два противника скрестили взгляды. Гранатомет был бесполезен на столь близкой дистанции, и Мортенсен, подняв пистолет, выстрелил в мятежника почти в упор. Первым же попаданием дергающееся тело еретика оторвало от земли и швырнуло в стену галереи. Шагая к мятежнику, майор с каждым шагом стрелял снова и снова, три, четыре, пять раз, потом переключился на режим стрельбы очередями, и выпустил в повстанца остаток магазина. Склонившись над растерзанным трупом, Мортенсен разрядил оружие в живот противника, и зарядил новый магазин. Спрятав автопистолет в кобуру, майор подобрал брошенный мятежником гранатомет.

Когда Мортенсен возвращался к самолету, какой-то безумец с кувалдой бросился на него слева, но стрелок тяжелого болтера срезал еретика короткой очередью. Розенкранц услышала, как майор хлопнул рукой по борту кабины.

- Опустить рампу, - приказала она Бенедикту.

Корпус «Призрака» снова заскрипел, когда из его грузового отсека выкатился «Кентавр» огневой поддержки и подъехал к сбитому «Стервятнику». Из центрального люка высунулся вольскианский гвардеец в защитных очках и схватился за рукоятки штурмовой пушки на турели.

«Призраки» и «Кентавры» давали «Отряду Искупления» и Вольскианским Теневым Бригадам скорость и гибкость, необходимую для быстрого развертывания в густонаселенных зонах боевых действий. БМП «Химера» были не только слишком большими для перевозки в транспортных отсеках «Призраков», но и слишком широкими и тихоходными для узких улиц Иллиума. Вольскианские «Кентавры» огневой поддержки были оснащены форсированными двигателями для быстрой транспортировки мотопехоты под огнем; кроме того, они были полностью защищены броней, в отличие от своих собратьев-тягачей, и обладали огневой мощью БМП.

Мортенсен снова хлопнул по борту кабины и махнул рукой.

- Бенедикт, поднять рампу.

- «Белый Гром», можете заходить на посадку, - сообщила Розенкранц другому «Призраку».

- Он на борту, - доложил по воксу Нолз.

Осторожными движениями штурвала Розенкранц подняла самолет с площади и взлетела с зоны высадки.

Вскоре Мортенсен вернулся в кабину «Вертиго».

- Как только последний «Призрак» разгрузится, пусть они летят прямо на полевой аэродром. Передайте приказ «Векторам» начинать высадку. «Искателю-1» и «Искателю-3» - прикрывать огнем «Кентавры»; остальным «Стервятникам» сопровождать «Валькирии» и прикрывать эвакуацию. Ясно?

- Ясно как небо, сэр.

- Надеюсь что так, - предупредил Мортенсен. – Я не собираюсь больше терять самолеты из-за чернорабочих с дешевыми гранатометами.

Он бросил Бенедикту трофейный одноразовый гранатомет. Поймав окровавленное оружие, Бенедикт положил гранатомет на полку над бортовой панелью кодификатора.

- Сувенир, - сказал майор, прежде чем снова шагнуть на трап.

- Если возникнут какие-то проблемы, я в грузовом отсеке, готовлюсь к высадке, - сообщил он Розенкранц перед тем, как уйти. Его хорошее настроение, очевидно, вернулось. Перспектива прыгать из вполне исправного самолета, похоже, вполне устраивала майора.

Флайт-лейтенант сжала губы, позволив пренебрежительному замечанию повиснуть в воздухе. Она решила, что ошибалась насчет Мортенсена. У нее и ее экипажа будет куда меньше проблем, когда майор покинет борт ее самолета. И она уже не могла дождаться этого момента.

Когда рампа «Вертиго» опустилась, и перед Мортенсеном снова открылось зрелище охваченного мятежом Иллиума, ему вспомнились опасения Крига.

Корпора Монс и его окраинные районы были переполнены толпами еретиков и охвачены хаосом разрушения. Перестрелки и свирепствующие толпы бушевали во всех частях города. Столица Иллиума словно вывернулась наизнанку. В зоне высадки было еще больше противника, чем майор ожидал, но он списал это частью на неточность Засса, частью просто на невезение. В основном на Засса. Отсюда казалось, что вся планета полыхала пламенем восстания. Все, что несло эмблемы Механикус или имперские аквилы, мятежники рвали на куски или разрушали до основания. Из кошмарного лабиринта городских улиц внизу валил густой дым, его столбы исчертили небо, словно безумная мозаика. «Вертиго» мчалась сквозь этот дымный узор, ее полет рассеивал дым, и казалось, что самолет рвет в небе нити гигантской паутины.

В кои-то веки Мортенсен даже немного посочувствовал вольскианцам. Даже со всеми силами 364-й Теневой Бригады потребуется почти шесть месяцев, чтобы отбить у мятежников фабрикаторскую луну, улицу за улицей. Каждый квартал был адским лабиринтом переулков, простреливаемых снайперами и заминированных. Этот дьявольский омут уже поглотил силы гарнизона скитариев, обеспечивавших безопасность учреждений и храмов Адептус Механикус, и две роты Коммерческой милиции Спецгаста, доставленных сюда из столицы суб-сектора. И теперь он собирался поглотить «Отряд Искупления». Точнее, Мортенсен и его штурмовики сами намеревались нырнуть в пасть чудовищного мятежа.

Облаченный в панцирную броню, с пристегнутым гравишютом, майор завершал приготовления к выброске.

Надев шлем и опустив визор, он подошел к открывшейся рампе. «Призрак» завис на большой высоте над кафедральным собором Артеллус Магна, самым величественным из многочисленных религиозных зданий Иллиума, прославляющим искусство и таинства Омниссии, и служившим резиденцией епископского престола Императорского Фабрикатора. Собор был центром столицы, районы Корпора Монс расходились от него концентрически: храмовые кварталы, административные сектора, городская застройка стандартных имперских жилблоков, и, конечно, огромные промышленные зоны.

Стук по шлему Мортенсена вернул его от размышлений к реальности. Это был капитан Раск с наушниками на голове, указывавший на кабину. Позади него маячил Засс, но он быстро убежал в кабину по трапу. Адъютант никогда не прыгал с гравишютом – он вообще не любил высоту, хотя служил в подразделении штурмовиков, в чьи задачи входило десантирование с воздуха. Обычно Засс помогал координировать операции вместе с Раском, где его ум и необычная память помогали охватить картину боя в большей перспективе и найти альтернативные решения, в случае если что-то пойдет не так. А обычно так и было.

- Постарайтесь отвлечь их огонь от нас, - прокричал майор, перекрикивая вой ветра, врывавшегося в открытый люк.

Раск кивнул и улыбнулся своей кривой усмешкой.

- Но при этом, - добавил Мортенсен, - не слишком привлекайте его на себя!

Капитан, хромая, шагнул на трап.

- Будьте осторожнее! – крикнул он со ступеней.

- Для осторожности у меня есть вы, - ответил майор.

Он бросил взгляд вниз, на крыши и башни собора. У огромных адамантиевых ворот здания стоял, расставив ноги, «Мортис Максимус» - могучий имперский титан типа «Полководец». Площадь перед собором была заполнена бурлящим морем мятежников. Они толпами собирались у гигантских ног титана, залезали на его корпус, отчаянно пытаясь проникнуть внутрь корпуса божественной машины.

Когда «Вертиго» развернулась на левый борт, титан предстал перед Мортенсеном во всем своем смертоносном величии. Майор не первый взирал с изумлением на разрушительную мощь божественной машины, и задумывался, каково это – командовать таким невероятно могущественным орудием войны.

Если бы он не был так поглощен зрелищем, Мортенсен бы сразу заметил, что здесь что-то не так.

Но первой это увидела Розенкранц, и после тошнотворного осознания увиденного, сообщила по воксу:

- Плазменные шахты открыты!

Мортенсен зарычал.

Грузовой отсек «Призрака» внезапно осветился ослепительным светом. Волна жара окатила самолет. Огромный луч плазменной энергии вырвался из шахты и устремился в небо, пройдя рядом с «Вертиго».

Самолет закружился в горячем вихре, Мортенсена швырнуло в переборку грузового отсека. Раск слетел с трапа и заскользил по полу грузового отсека прямо к открытой рампе, отчаянно пытаясь схватиться руками хоть за что-нибудь. Несколько болтерных стрелков и штурмовиков потянулись к нему, пытаясь удержать, но не могли дотянуться из-за пристегивавших их ремней. Майор, метнувшись вперед, схватился за бронежилет Раска, успев поймать капитана перед тем, как тот выскользнул в открытый люк. Ноги Раска, высунувшись из люка, повисли над пустотой. Цепляясь за панцирную броню и гравишют Мортенсена, капитан вскарабкался обратно в грузовой отсек.

- Ты в порядке? – прокричал Мортенсен.

- Фраговски отлично себя чувствую. Следующий дурацкий вопрос?

- Доложить обстановку, - приказал майор в нашлемный вокс.

- Мы только что потеряли «Белый Гром», - сообщила Розенкранц.

Словно мрачная иллюстрация ее слов, мимо кружащейся «Вертиго» пролетел падающий «Призрак». Его кабина и фюзеляж были целы, но правое крыло было начисто срезано потоком плазмы, выстреленным из орудий собора по какой-то цели в верхних слоях атмосферы. Когда хвост «Вертиго» снова описал круг, Мортенсен еще раз успел заметить падающий «Белый Гром».

- Авианосец поврежден?

Мортенсен и Раск мрачно переглянулись. В воксе слышался лишь треск помех.

- «Избавление» еще не получил попаданий, - наконец доложил Бенедикт. – Капитан Вальдемар считает, что это пристрелочный выстрел. Он полагает, что было бы разумно…

- Да, да, понятно, - ответил Мортенсен.

- Вам пора высаживаться, - сказал Раск, вцепившийся в стойку рампы, пока внизу кружился индустриальный ландшафт Иллиума.

Майор кивнул.

- Всем самолетам возвращаться на авианосец, - приказал он.

- Мы не продержимся долго без поддержки с воздуха, - заметил Раск.

- Дольше, чем под огнем батарей орбитальной обороны, - сказал Мортенсен, в его словах была жестокая логика.

Раск кивнул.

- Уточнить место падения сбитого «Призрака» и перенаправить колонну Делеваля, чтобы подобрали выживших. Иначе скоро на них набросится весь город.

- Майор, - доложил Бенедикт. – С борта «Избавления» сообщают, что плазменные батареи собора заряжаются для нового залпа.

- Нам нельзя здесь находиться, - сказала Розенкранц, ее голос был пронизан тревогой.

- Ладно, не трясись, - прорычал Мортенсен, подавая сигнал магистру-милитум Трепкосу и штурмовикам. К рампе подошла капрал Ведетт, надевшая шлем на свою платиновую стрижку. Ее хромота была почти незаметна, но даже если бы рана в бедре адски болела, Ведетт никак не проявила бы этого перед заданием.

- Готова?

- Всегда готова, сэр! – бодро ответила она.

Мордианка по рождению, Цолла Ведетт уже успела проявить себя в рядах штурмовиков, когда встретила майора Мортенсена. Она оказалась в арьергарде, прикрывавшем отступление Ноктанских ударников с ночного мира Небрус IX. Маленькую планету охватила чума, и ее города были захвачены чумными зомби. «Отряд Искупления» был направлен на помощь арьергарду в последний момент, когда по приказу Ордо Сепультурум по планете должен был быть нанесен удар циклонными торпедами. Люди Мортенсена помогли эвакуироваться ноктанцам и храбрым штурмовикам, в числе которых служила Ведетт, буквально за секунды до попадания циклонных торпед в планету. На следующий день майор попросил Раска задействовать некоторые из его связей.

- Вольно.

Штурмовики в панцирной броне и шлемах уже спускались по рампе. Как и Мортенсен, они несли хеллганы и другое оружие на спинах, чтобы избежать нарушения аэродинамики при выброске на гравишютах с большой высоты – это был фирменный стиль «Отряда Искупления». Расчет был на то, что штурмовики с гравишютами будут снижаться быстрее, чем противник будет успевать в них целиться. Несомненное преимущество при высадке на простреливаемую со всех сторон площадь, когда любой бродяга со стволом может подстрелить тебя случайным выстрелом.

Ведетт пересчитывала штурмовиков, выкрикивая их имена, пока они, один за другим, прыгали с рампы «Призрака» с уверенностью талларнских громовых стервятников.

Последние бойцы кивнули Ведетт, прежде чем прыгнуть в кружившийся над собором дымный вихрь: Мингелла, проверявший кислородные аппараты каждого штурмовика; Прайс, увешавший свою панцирную броню иконами и талисманами; и наконец, солдаты, присланные в пополнение: Греко – знаменитый шпилевой вор-взломщик и беглец из Схолы Прогениум; Тиг, молодой элизианец; Кинт, одноглазый связист; и Квант – подрывник, занявший место Горски. Валхалланка была едва живой после ранений, полученных в кровавом мятеже 1001-й Теневой Бригады, и, к несчастью, проиграла свой последний бой за жизнь на операционном столе, что случалось со многими. Как всегда, Раск вовремя нашел новых подходящих кандидатов: солдат, которых майор уже знал и доверял им, или, по мнению Раска, заслуживавших доверия.

За ними последовала сама Ведетт, отсалютовавшая майору, больше по привычке, прежде чем прыгнуть в пустоту. Мортенсен, посмотрев, как его солдаты вылетают из самолета, сделал несколько шагов и сам прыгнул с рампы.

Сложив руки за спиной, Мортенсен бросился головой вперед в воздушные потоки. Словно метеоритный дождь, бойцы «Отряда Искупления» мчались к поверхности планеты сквозь ревущие небеса.

Мортенсен наслаждался этим: сердце колотилось от желания быть частью бурлившей вокруг необузданной энергии. Он не жаждал крови – он не был дикарем или берсерком. Он лишь наслаждался пребыванием на острие возможности. Никто не держал в руках судьбу Зейна Мортенсена: его участь решали только его собственные действия. В такие моменты он чувствовал себя наиболее умиротворенным – пересекая грань риска, на горизонте событий непредвиденного, там, где он находился в этот самый момент.

Весь город внезапно исчез из виду, когда воздух вокруг него разорвали взрывы. Маслянистые пятна черного дыма закрыли все вокруг, сотни вражеских снарядов взрывались в небе. Мортенсен крутился туда-сюда, пытаясь сделать траекторию своего падения менее предсказуемой, но по большей части это было тщетно. Какой-то безумный гений в соборе, похоже, не был удовлетворен огнем плазменных орудий орбитальной обороны, и приказал задействовать украшенные горгульями макропушки.

Пролетев сквозь чернильную тучу дыма, майор увидел «Вертиго», маневрировавшую, пытаясь отвлечь огонь артиллерии на себя. Усилия «Призрака» были вознаграждены пугающе близкой серией разрывов почти перед носом самолета, что заставило Розенкранц резко отвернуть вправо.

Снова бросив взгляд на быстро приближавшийся городской ландшафт внизу, Мортенсен заметил, что один из его солдат нарушил строй. Конечно, каждому штурмовику приходилось преодолевать вражеский огонь, но этот – это был Прайс – летел, беспорядочно перевернувшись, его руки свесились, а ноги болтались в воздушном потоке. Плотнее сцепив руки, Мортенсен вниз головой нырнул к солдату. Пролетев мимо Прайса с другой стороны, он увидел, что случилось. Прайса, наверное, зацепило взрывом: его левая нога и рука являли собой разорванное месиво из крови и костей, левая сторона его шлема и визор были расколоты. Он был мертв или без сознания, и явно не смог бы включить свой гравишют.

Напрягаясь до предела, Мортенсен тянулся к раненому солдату, пытаясь дотянуться до гравишюта и включить его. По крайней мере, так у «Вертиго» будет шанс его подобрать.

Когда его пальцы уже прикоснулись к гравишюту, Прайса вдруг швырнуло вверх. Воздух задрожал от новой серии взрывов. Несчастного солдата подбросило в небо в вихре кровавых брызг, а Мортенсена напротив, взрыв отбросил вниз. Увы, Прайсу не помогли его иконы и талисманы.

Мгновение, казалось, длившееся вечность, кружившийся внизу индустриальный ландшафт Иллиума терзал чувства Мортенсена: вызывающее тошноту калейдоскопическое вращение, и борьба с гравитацией, пока его тело пыталось найти центр тяжести. Возможно, следуя своим предыдущим мыслям, Мортенсен нащупал рукоять гравишюта и яростно потянул ее. Гравишют, дернувшись, включился, стабилизируя вращение падавшего Мортенсена, и резко уменьшив скорость падения. При этом майора так встряхнуло, что он ощутил этот толчок даже белками глаз.

Теперь, когда его тело перестало неуправляемо крутиться, Мортенсен сумел определить свое местоположение. Гравишют замедлил его падение почти до планирования на высоте около двухсот метров над собором. Прямо под ним у огромных адамантиевых ворот Артеллус Магна стояла божественная машина «Мортис Максимус». Титан замер неподвижно, выведенный из строя, как и говорил Трепкос. Площадь перед собором была заполнена толпами мятежников, тщетно пытавшихся атаковать гигантскую машину стрелковым оружием и гранатами, хотя, казалось, это делалось больше напоказ, чем было настоящей попыткой пробить несокрушимую броню «Полководца». Даже последний чернорабочий Механикус должен был знать, что больше шансов на успех было бы при попытке проникнуть на мостик титана или через люки обслуживания орудийных систем. И именно туда пытались залезть несколько сотен повстанцев с помощью импровизированных мостков и абордажных крючьев, не слишком заботясь о собственной безопасности.

Мортенсен видел, что его штурмовики внизу установили оборонительный периметр на бронированном «капюшоне» титана. Конклин уже наносил потери противнику огнем своего болтера. Повернувшись, чтобы скорректировать курс снижения, майор парил на гравишюте над ними. Наконец, отключив гравишют, Мортенсен пролетел последние оставшиеся несколько метров, упав на холодную броню божественной машины. Перекатившись и присев, он активировал наспинный аккумулятор хеллгана. Внезапно позади него оказался Кинт, тащивший тяжелый мастер-вокс. Рыжеволосый одноглазый связист был без шлема. Подмигивая уцелевшим глазом, он протянул Мортенсену трубку вокс-аппарата.

- Майор? – послышался голос капитана Раска.

- На связи, продолжайте, - ответил Мортенсен.

- «Вектор-4» обнаружил место падения «Белого Грома», в паре километров от вас. Пилоты подтверждают движение на месте падения «Призрака» и приближение крупных сил противника к их позиции.

- Колонна Делеваля далеко?

- Еще далеко. Я перенаправил их, но Делеваль столкнулся с серьезным сопротивлением.

- «Валькирии» не смогут подобрать выживших? – спросил Мортенсен. Это было бы простейшее решение.

- Нет, майор. Слишком опасно. Они уже пытались и получили несколько попаданий. Я направил их в зону эвакуации.

- Другие предложения, капитан?

Раск глотнул.

- Мы можем высадить с «Вертиго» наших снайперов на тросах недалеко от места падения, пока там еще относительно тихо. Они проберутся к сбитому «Призраку» и выиграют для выживших немного времени, пока не подойдет колонна Делеваля.

Мортенсен хмыкнул. На «Призраках» были снайперы, взятые для дополнительного прикрытия при высадке и эвакуации. И все же ему не нравилась эта идея. Потеря «Белого Грома»; колонна Делеваля; снайперы. Ситуация на земле становилась все запутаннее.

- Кто у вас снайперы?

- Опек и Саракота.

Саракоту Мортенсен сам назначил на «Вертиго». Опек был выбором Раска. Оба снайпера были родом с дикого мира Хонгкотан, мрачной пыльной планеты, полной каньонов, лабиринтов пещер и воюющих племен. Саракота был молчалив и спокоен, а Опек еще не вполне усвоил Имперское Кредо: он был полон племенной воинственности и иногда дрался со своими соотечественниками хонгкотанцами. Однако тот и другой обладали чутьем хищников и были превосходными разведчиками и снайперами.

Майор задумчиво кивнул сам себе.

- Хорошо, тогда выполняйте.

- Конец связи.

Металл вокруг Мортенсена сверкал от рикошетивших лазерных выстрелов. На титан взобрались сотни мятежников, некоторые из них заняли позиции на гигантских плечах божественной машины, пытаясь прижать огнем штурмовиков и оттеснить их. На «капюшоне» титана было негде укрыться, если только за своими оставленными гравишютами, и штурмовики с периметра под командованием Ведетт были вынуждены отступать.

Мятежники стреляли плохо – это было видно по беспорядочному ведению огня – но его интенсивность нарастала, и каждый новый повстанец, забравшийся на плечи титана, добавлял свой ствол к множеству других, направленных в штурмовиков.

Ведетт и ее люди в ответ могли лишь вести огонь на подавление, стреляя из хеллганов короткими очередями и экономя энергию. Такая тактика была для штурмовиков необходимым злом: они были вооружены относительно легко, и выполнение их задач больше зависело от скорости и внезапности, чем от огневой мощи. Как Мортенсен заявлял Кригу, 364-я Вольскианская Теневая Бригада уничтожит этих дегенератов-еретиков – со временем.

Ведетт переключила свой хеллган на автоматический режим ведения огня и выпустила несколько коротких очередей по группам приближавшихся повстанцев. Мортенсен встретился с ней на краю «капюшона» титана, где Греко и Квант привязывали тросы и спусковые устройства к сенсорным антеннам, чтобы спуститься вниз.

Присев за слабым укрытием в виде небольшого леса антенн, Мортенсен и Ведетт плечом к плечу отстреливались от повстанцев.

- Мы потеряли Прайса, - отрешенно сообщил майор.

Ведетт достала из-под своей панцирной брони обломок хромированного металла с клапанами и оборванными кабелями, заляпанный запекшейся кровью.

- Трепкос.

- Здорово, - прорычал майор. – Тогда план «Б».

Мордианка повернулась, подзывая Кванта и Греко.

- Взломай код главного люка мостика, - приказал майор шпилевому вору. Греко бросил на него хитрый взгляд – как всегда перед тем, как взламывать системы безопасности.

- Шестеренки доверили нам спасать экипаж, а доверить коды не сочли нужным? – фыркнул вор. Он снял шлем, из-за налобной повязки и тени его угрюмое лицо казалось еще более плоским.

- Политика, - Мортенсен театрально закатил глаза, пристегивая спусковое устройство.

- А если не получится? Это все-таки титан… - пожал плечами Греко.

- Просто помоги нам проникнуть внутрь корпуса. А дальше Дядя сам справится с люками. Верно, Дядя?

Дядей штурмовики прозвали Кванта. По возрасту он был самым старшим в отряде. Адамантиевые нервы и многолетний опыт специалиста-подрывника делали его лучшим кандидатом на эту должность в подразделении Мортенсена. В свое время Горски многому научилась у него.

- Мы – «Отряд Искупления», - сурово проворчал в усы старый подрывник. – Будем импровизировать.

Пристегнув спусковые устройства, Мортенсен, Греко и Квант спрыгнули с края «капюшона» и спустились на тросах на голову титана, где находилась командная надстройка. Ведетт с остальными штурмовиками осталась удерживать оборонительный периметр.

Как только ботинки Греко коснулись купола головы титана, он лег на выпуклую броню и приступил к работе над верхним люком на мостик. Квант начал готовить подрывной заряд, который собирался использовать для подрыва герметичного внутреннего люка в переборке. Мортенсен наблюдал за ними с заряженным хеллганом.

Греко работал на удивление быстро. Он просто лежал, опираясь головой на руку, словно отдыхал в обскуровом наркопритоне. Люк с шипением открылся, оставив круглое отверстие, смотревшее в небо.

- В Схоле Прогениум были системы безопасности сложнее, чем эта, - сказал шпилевой вор. – Знаете, был однажды случай…

- Греко?

- Да, сэр?

- Заткнись.

- Твой ход, старик, - Греко кивнул Кванту, отодвигаясь от люка. Подрывник пролез внутрь со своим зарядом, протащив за собой шнур детонатора и инструменты.

Установив заряд, Дядя выбрался обратно на купол, держа в кулаке детонатор. Трое штурмовиков отползли под «капюшон» подальше от люка, прижавшись к холодной броне титана.

- Готовы?

- Может, нам лучше тут не оставаться? – в последний момент спросил Греко. – На случай, если вдруг вся голова рванет?

- Это заряд направленного действия, - ледяным тоном сообщил ему Квант.

- Угу, - кивнул Греко. – Полезная фишка.

Дядя нажал кнопку детонатора, и в люке сверкнула вспышка. Грохот прокатился по командной надстройке, и броня вокруг люка деформировалась от взрыва. Туча белого дыма вырвалась из люка. Надев перчатки и схватив хеллган, Квант, пройдя по скользкой выпуклой броне, исчез в люке.

Спустя несколько секунд, вокс-наушник Мортенсена издал треск:

- Я внутри, - послышался голос Дяди.

Майор ухмыльнулся, настраиваясь на канал отряда.

- Сержант Конклин, капрал Ведетт. Отступать группами к командной надстройке титана.

- Есть, майор.

- Если ты еще раз пошлешь нас в тупик, я найду тебя и выпотрошу, слышишь, летун?

Это был лейтенант Делеваль из 4-го взвода. Для Крига это не имело особого значения, хотя он был вынужден признать, что все вольскианцы для него на одно лицо. Что касается и формы и внешнего вида, было трудно отличить младших офицеров от солдат. Для тех и других было характерно полное отсутствие уважения к требованиям устава.

Делеваль в этом отношении был выдающимся человеком. Один из тех крутых ульевых ублюдков, в чьих жилах текла склонность к преступлениям. Его жестокое лицо и беспощадный взгляд вполне подошли бы охотнику за головами. Слово Делеваля было законом для солдат его взвода – независимо от лейтенантских нашивок. Поступить по-иному означало риск на следующее утро проснуться с перерезанным горлом. Снайдер, Теркл и Гойнц об этом позаботятся - эти три ульевых шакала были ближайшими приспешниками Делеваля.

Криг слышал, что капитан Раск называл 4-й взвод «взводом зомби», главным образом потому, что он был укомплектован худшими подонками, какие только могли найтись в 364-й бригаде – свирепые бандиты и психопаты, неспособные жить без крови и насилия подулья. На службе в Гвардии их прежняя жизнь нашла новое выражение в том, что они интерпретировали полученные приказы самым жестоким и беспощадным образом. Сам Делеваль, по слухам, был родом из печально известного улья Иерихон, места кровавой войны наркоторговцев, бушевавшей уже несколько поколений – почти столетие.

Это была вторая причина, по которой Делеваль и его люди заслужили свое прозвище – поставки «жутика», «дрянь-травы», «веселых камней», ПНП и разных запрещенных боевых стимуляторов в бригаде шли в основном из «взвода зомби», благодаря их криминальным связям и поставщикам.

Приспешники Делеваля были типичными подонками из «взвода зомби». Большую часть времени в «Кентавре» они проводили, злобно глядя на Крига и обмениваясь оскорбительными репликами насчет комиссара. Без успокаивающего присутствия Голлианта, едва втиснувшегося на сиденье рядом с ним, Криг не сомневался, что вольскианцы расстреляли бы его из своих дробовиков и выкинули из машины под гусеницы «Кентавра», ехавшего следом. Снайдер – свирепый коротышка с щеткой жестких рыжих волос – и болтливый Теркл были вынуждены ограничиться насмешками и презрительными замечаниями насчет комиссара, наполняя боевое отделение гнусным смехом. Гойнц не слишком много говорил – судя по остекленевшим глазам, он был под действием боевых стимуляторов – и лишь злобно хихикал себе под нос.

Советы «Искателя-1» не очень помогали ориентироваться в лабиринте городских улиц. Колонна Делеваля уже не раз въезжала в импровизированные тупики, которые создавали мятежники, разрушая строения, воздвигая баррикады, стаскивая обгоревшие грузовики и погрузчики, чтобы помешать продвижению колонны к собору. И эта тактика работала.

Голлиант сказал Кригу, что все мехводы «Кентавров» отобраны из лучших вольскианских водителей багги, привыкших гонять по адским ядовитым пустошам их родного мира. «Кентавры» огневой поддержки в некотором роде избаловали их: скорость и маневренность этих машин были заметно выше, чем у любимых в других полках «Химер». Но хотя легкий БТР на базе «Кентавра» выигрывал в ходовых качествах, он проигрывал в вооружении и защите. Его вооружение включало только штурмовую пушку на турели и тяжелый стаббер в корпусе для поддержки пехоты. «Кентавры» с форсированными двигателями давали ульевым водителям возможность покорять участки местности, считавшиеся недоступными для бронетехники. Достаточно компактный, чтобы перевозиться транспортным самолетом, и при этом способный постоять за себя в перестрелке, этот вариант «Кентавра» был отличной машиной огневой поддержки.

К сожалению, лабиринт улиц Корпора Монс не позволял в полной мере использовать достоинства «Кентавров». Сначала скорость продвижения колонны была впечатляющей – кадет-комиссар был должен это признать. «Кентавры» мчались по безлюдным площадям и пустым проспектам.

Только когда Мортенсен перенаправил колонну Делеваля к месту падения «Белого Грома», вольскианцы встретили серьезное сопротивление. Место падения самолета находилось не так далеко от основного маршрута колонны. Огромный «Мортис Максимус» был по-прежнему виден с бронированных крыш «Кентавров». Но «Призрак» упал в районе складского комплекса к югу от собора, в самом центре камнебетонных джунглей складских зданий и гига-контейнеров. Узкие переулки между ними, словно сосуды, забитые холестерином, были завалены обломками и брошенными грузами, сформировав кошмарный лабиринт тупиков и огневых мешков. В них было настолько тесно, что даже компактные «Кентавры» не могли развернуться.

Здесь повстанцы атаковали колонну снова и снова, каждый раз выжидая, когда препятствия замедлят ее продвижение почти до остановки, и после этого открывали огонь из лазганов и гранатометов, метали сверху ручные гранаты. Пока Делеваль был занят, отдавая приказы и стреляя из тяжелого стаббера с ленточным питанием, Криг поддерживал связь с «Искателем-3», единственным самолетом, оказывавшим им поддержку с воздуха, давая пилоту указания провести штурмовку крыш строений и контейнеров, занятых повстанцами. Пилот выполнял приказы, но весьма неохотно, заявляя, что по нему стреляют не меньше, чем по колонне.

«Кентавр» резко дернулся, внезапно остановившись. Делеваль свирепо нахмурился, но его механик-водитель Круз просто указал вперед и заработал рычагами, давая задний ход. Лейтенант посмотрел в потрескавшийся и заляпанный кровью прибор наблюдения и сразу же схватил вокс-микрофон:

- Колонна, стоп!

- Что там? – спросил Криг, склонившись через плечо Круза, чтобы лучше видеть дорогу впереди.

- «Искатель-1», это «Железный Огонь». Если я не ошибаюсь, прямо поперек нашего пути лежит фрагов поезд, - угрожающе произнес лейтенант.

Делеваль не ошибался. Криг увидел, что впереди действительно огромный репульсорный поезд, горящий и явно сброшенный со своих магнитных рельсов. Автоматический грузовой поезд насчитывал, вероятно, около тысячи вагонов, и перекрывал путь колонне, возможно, на несколько километров в оба направления. И это было еще не самое худшее. Когда колонна остановилась и медленно стала выходить из тупика задним ходом, мятежники атаковали ее с новой силой и настойчивостью. Криг обнаружил, что непроизвольно пригибает голову, несмотря на усиленное бронирование этой модификации «Кентавра». Боевое отделение наполнилось какофонией лазерных попаданий и рикошетов пуль.

Стрелок Делеваля мешком свалился в люк, его лицо и форма, сожженные огнем лазганов, являли собой дымящееся месиво обугленной плоти и ткани.

- К пушке! – приказал Криг, но его приказ был встречен злобными взглядами людей Делеваля.

- Да ты с ума сошел? – прошипел Снайдер, склонившись над убитым гвардейцем. Высунув руку в сверкающее снаружи световое шоу, он захлопнул люк. Теркл начал обшаривать труп стрелка, забирая у него боеприпасы и, вероятно, ценные вещи.

Делеваль все еще изрыгал ругательства и угрозы в вокс, когда в его приборе наблюдения мелькнула тень, заставив лейтенанта отпрянуть и схватиться за тяжелый стаббер. Оружие извергло яростную очередь, окатив улицу градом свинца, но Делеваль не знал, попал ли он в кого-нибудь.

- Ты что-то видел? – спросил он водителя.

Круз повернул свое заостренное лицо к прибору наблюдения.

- Ничего.

- Кренна? – окликнул Делеваль стрелка.

- Убит, - отозвался Снайдер, не отводя злобного взгляда от столь же яростных глаз Крига.

Все услышали, как по лобовой броне что-то лязгнуло, и даже Криг был вынужден оторвать гневный взгляд от Снайдера. Судя по тому, что Круз лихорадочно бросился расстегивать ремни своего сиденья, это «что-то» попало на броню прямо перед ним.

- Лейтенант… - прохрипел он в панике, но лейтенант успел только закричать:

- Граната!

Взрыв был оглушительным, особенно в тесном боевом отделении маленького «Кентавра». Когда Криг попытался поднять голову, то к своему ужасу понял, что не может этого сделать. Это мгновенно привело его к страшному выводу, что он придавлен, или еще хуже – парализован. Но оказалось, что это Голлиант навалился на него, защищая от взрыва.

Теркл, Снайдер и Гойнц сумели выбраться через кормовую дверь, в которую понемногу выдувало едкий дым, наполнивший боевое отделение. Когда дым, наконец, рассеялся, Криг увидел Делеваля, казавшегося совершенно невредимым. Лейтенант пытался оживить выведенный из строя вокс и дергал мертвые рычаги «Кентавра».

Крузу не повезло так легко отделаться. Магнитный подрывной заряд был небольшим, но достаточно мощным, чтобы вывести из строя гусеницы и пробить броню «Кентавра». Система управления была полностью разбита, и злополучному мехводу вывернуло кишки прямо на голову.

Лейтенант Делеваль надел свой шлем с вокс-линком и перебрался из отделения управления в боевое.

- Пора уходить, - сказал он комиссару.

После этого он произнес в вокс:

- Это Делеваль. «Железный Огонь» подбит. Отступаем к «Крещению».

Делеваль, Криг и Голлиант к своему изумлению увидели, что Снайдер, Теркл и Гойнц лезут обратно в «Кентавр». Теркл что-то кричал, но спустя мгновение его крик был заглушен взрывом следовавшего за ними «Крещения». От взрыва кормовую дверь «Железного Огня» захлопнуло, но Делеваль пинком открыл ее снова. Второй «Кентавр» превратился в охваченный пламенем остов.

Криг и Делеваль выскочили наружу, хеллпистолет комиссара гудел, готовый к стрельбе. Голлиант последовал за ними, с телами Круза и стрелка на могучих плечах, и положил оба трупа к ближайшей стене.

Как и с «Железным Огнем», мятежники пытались вывести из строя гусеницы второго «Кентавра», на этот раз ракетой из одноразового гранатомета. Лейтенант направил своих людей помочь выбраться выжившим, и снова включил вокс-линк:

- Штаб-сержант Бронстед, организуйте оборонительный периметр, и прикройте нас огнем. Мы погрузим трупы.

Выстрелы лазганов испещряли грязную дорогу вокруг них, заставив Крига и Делеваля бежать вдоль колонны. Голлиант спокойно следовал за ними. Они прошли мимо Гойнца с остекленевшими глазами, который, прижавшись спиной к одному из огромных контейнеров, время от времени стрелял из дробовика по крыше склада над ними, чтобы не позволить повстанцам занять позиции на ее краю. Теркл и Снайдер пытались помочь одному из экипажа «Крещения», катавшемуся по земле, его бронежилет и форма горели. Остальные вольскианцы выбирались из кормовой двери подбитого «Кентавра», с виду невредимые. Снова не повезло только механику-водителю.

Штаб-сержант «Крокодил» Бронстед подошел лениво-небрежной походкой. Его шлем был сдвинут набок, а дробовик висел на плече, словно из него и не собирались стрелять. Массивное кольцо в носу и выдающийся живот добавляли колоритности его образу. Картину дополняла полоса чешуйчатой кожи на толстой шее – последствие какой-то подульевой заразы и причина его прозвища. Хотя Бронстед и Криг до того не встречались, сержант, как и остальные ульевики, немедленно вперил в комиссара враждебный взгляд.

За сержантом топал настоящий человек-гора, толщиной превосходивший самого Бронстеда, а ростом – даже Голлианта. Криг догадался, что это и был архиерей Прид. Одетый в просторные одеяния из простой белой ткани и несущий на широком кожаном поясе множество священных реликвий и церковных книг, священник, казалось, изо всех сил пытался спрятать свое громадное тело за машинами Теневой Бригады. Он был настоящим воплощением легкой мишени.

Офицеры собрались в кружок в тени «Стального Святилища», а солдаты, высадившись из «Кентавров», образовали оборонительный периметр вокруг колонны. Воздух звенел от лучей лазганов, но гвардейцев, казалось, это не беспокоило. Похоже, только Криг и архиерей Прид были встревожены своим уязвимым положением: кадет-комиссар с тактической точки зрения, а Прид чисто из самосохранения.

- Значит так, - авторитетно начал Делеваль. – Собрать трупы и снять оружие с подбитых «Кентавров». Я не хочу, чтобы повстанцы использовали наше оружие и снаряжение против нас. Отступаем к главному проспекту, и дальше продвигаемся по первоначальному плану.

- А как же экипаж «Призрака»? – спросил Криг.

- Им придется выбираться самим. Мы честно пытались помочь.

- Это неприемлемо, лейтенант, - заявил кадет-комиссар.

- Я не знаю, может, вы не заметили, комиссар, - прошипел Делеваль, явно разозленный. – Но у нас на пути лежит чертов поезд. И что нам с этим делать? Нам было приказано отклониться от первоначального маршрута, что мы и пытались сделать. Все складывается так, что если эти несчастные летуны не погибли при падении, то скоро они об этом пожалеют – судя по тому, как эти ублюдки набросились на нас.

- Если бы был другой обходной путь, флотские бы послали самолеты разведать его для нас, не так ли? – спросил Прид.

Криг обнаружил, что удивленно кивает. Можно было этого и не делать. Огромный Прид был похож на некое гигантское травоядное, не боявшееся хищников. Он перерос опасности окружающей его среды, и мог не бояться ульевиков. Кроме того, все знали, что к нему прислушивается капитан Раск. Он мог позволить себе не соглашаться с Делевалем.

- Мы тоже можем сильно пожалеть, если задержимся здесь, - добавил Бронстед.

- У нас нет времени задерживаться, - сказал Делеваль. – Если мы не двинемся в путь – немедленно! – то не успеем добраться до титана вовремя. Как думаете, майору это понравится? Он спас экипаж титана, но у него нет транспорта, чтобы эвакуировать их. Со всем уважением, святой отец, вы с Кригом в первый раз вышли на задание такого рода. Мы будем выполнять поставленную задачу. Флотским придется самим позаботиться о себе.

Лейтенант повернулся и собрался уходить – явный знак, что импровизированный военные совет закончен. Бронстед тоже пошел обратно.

- Дайте мне пару ваших людей, - обратился Криг к лейтенанту. Его голос был хриплым от пыли, и было трудно сказать, просит он или приказывает. – Мы проберемся к «Призраку» пешком, и, если получится, выведем оттуда выживших к вашему первоначальному маршруту с другой стороны пути. Вам все равно придется объезжать поезд. Если у нас не получится, вы сможете двигаться дальше по плану.

Вольскианский командир взвода повернулся к Кригу. Между ними пролетел яростный поток лазерного огня. Огромный архиерей пожал плечами, давая знать, что не возражает. Лицо лейтенанта было искажено ненавистью, но когда он оглядел молодого комиссара, его выражение изменилось: казалось, вольскианца что-то развеселило.

- Хорошо. Я дам вам даже трех человек, - сказал Делеваль, и, обернувшись, крикнул: - Теркл, Снайдер, Гойнц! Идете с комиссаром.

Криг ожидал от ульевиков потока ругани и жалоб, или даже прямого отказа. Но те лишь многозначительно прищурили глаза, а Гойнц хихикнул.

- Спасибо, - произнес Криг, несколько удивленный.

- Увидимся на другой стороне, - сказал Делеваль, и ушел вместе с Бронстедом. Прид кивнул Кригу, поправил свой монокль и отправился за ними.

Три вольскианца прижались спинами к грузовому контейнеру и начали лихорадочно перезаряжать свои дробовики. Голлиант вернулся после недолгого отсутствия. Он погрузил трупы членов экипажа «Железного Огня» на один из неповрежденных «Кентавров», и снял с подбитой машины тяжелый стаббер. Оружие было настоящим монстром, с рукояткой пистолетной формы и ручкой для переноски сверху, с ленточным питанием и длинным толстым стволом воздушного охлаждения. Помощник Крига также забрал из «Кентавра» боеприпасы, повесив запасные патронные ленты на каждое плечо.

- Голл, тебе не обязательно идти. Отправляйся с колонной…

«Стальное Святилище» и остальные «Кентавры» уже откатывались назад, выходя из-под града ракет и лазерного огня, которым осыпали их мятежники.

- Как же я тогда смогу защищать вас? – спросил огромный вольскианец, напрягая голос, чтобы его было слышно за выстрелами. Взмахнув длинным стволом стаббера над головой комиссара, он присоединился к троим солдатам у гофрированной стены контейнера. Выхватив хеллпистолет из кобуры, Криг бросился за ним.

«Вертиго» быстро снижалась.

- Бенедикт, готов открыть огонь?

- Да, флайт-лейтенант.

- Тогда врежем им.

Словно некий ангел мщения, «Призрак» мчался над индустриальным ландшафтом. Держа штурвал одной рукой, другой Розенкранц включила барабаны крыльевых автопушек. Большим пальцем она нажала гашетку, выпустив два пылающих потока смерти и трассеров по крыше склада.

Сам складской комплекс был настоящей мечтой снайпера: прямоугольники плоских крыш-террас, соединенных мостками. Все это могло служить отличным укрытием – по крайней мере, с земли. Толпы мятежников заполняли комплекс, обрушив град выстрелов на «Белый Гром», лежавший разбитым на камнебетонной площадке внизу. Но ничто не могло спасти их от карающего огня «Вертиго» с неба. Грохочущие автопушки оставляли на крышах борозды обгорелого, покореженного металла, превращая толпы повстанцев в дымящееся кровавое месиво.

Это была последняя терраса, и очень кстати: автопушки почти израсходовали боекомплект. Тем временем орды бесстрашных мятежников прорывались к подбитому самолету, используя как укрытие разбитые машины, штабеля грузов и обломки. Розенкранц частично сама помогла создать эти укрытия. Такова природа войны - каждое действие имеет целый ряд последствий, некоторые из них можно предвидеть, некоторые нет. Первые крыши складского комплекса, в которые целилась Розенкранц, просто кишели толпами мятежников, и флайт-лейтенант сочла, что не помешает всадить в стену склада еще и пару ракет. Стратегия имела желаемый эффект, похоронив целую орду еретиков под тоннами металла и керамита. Но с обрушением склада и нескольких башен по южному краю площадки рассыпались большие куски обломков, за которыми могли прятаться повстанцы, пытавшиеся подобраться к «Белому Грому».

По крайней мере, Розенкранц могла утешиться тем, что ее усилия были не напрасны. В упавшем «Призраке» определенно оставались выжившие. С правого борта, лишившегося крыла, кто-то привел в действие один из тяжелых болтеров и успешно отгонял повстанцев очередями болтерного огня. На левый борт пришелся основной удар при падении, и образовавшиеся при этом пробоины и трещины позволяли вести огонь из стрелкового оружия.

В кабине за креслом Розенкранц стояли Раск и Засс. Адъютант Мортенсена был, как обычно, серьезен, а капитан тоже был серьезен – необычно.

- Хорошо, - сказал Раск. – Ребята готовы.

Розенкранц понимала его. Это было предложение Раска, и теперь, когда они были здесь, капитан в полной мере осознал сложившуюся ситуацию и тщетность того, что он предлагал. Раск явно чувствовал, что отправляет снайперов на верную смерть, но считал, что это необходимо, если дает хоть какой-то шанс экипажу сбитого «Призрака».

Розенкранц остановила «Вертиго» в воздухе, заставив замереть в самоубийственной неподвижности прямо над «Белым Громом».

- Шеф, - обратилась она к Нолзу по воксу, и была вознаграждена грохотом тяжелых болтеров. Болтерные снаряды раскалывали камнебетон вокруг «Белого Грома», кроша укрытия и еретиков за ними, но, что более важно, огонь с высоты заставлял орды мятежников откатываться назад.

Из грузового отсека выскользнули тросы, и отчаянно смелые снайперы спустились по ним к сбитому «Призраку» под лазерным огнем мятежников. Столь рискованный маневр имел свою цену, и вокс-позывной «Мишень» стал как-то слишком уж подходящим.

«Вертиго» слегка вздрагивала под градом выстрелов, направленных в самолет, который еще несколько мгновений назад был лишь смазанным пятном в небе, а теперь представлял собой неподвижную цель. Рунические экраны и авгуры сигналили предупреждениями от сотни разных систем. Фонарь кабины сверкал от попаданий лазерных лучей, расплескивавшихся по усиленному армапласту. Розенкранц непроизвольно моргнула.

- Флайт-лейтенант! – воскликнул Бенедикт, необычно эмоционально для сервитора. Розенкранц ожидала этого. Бенедикт чувствовал то, что чувствовала «Вертиго». Он был больше частью самолета, чем экипажа: информация, текущая по кабелям и проводам, подключенным к его позвоночнику от разных архаичных систем «Призрака», ощущалась им как боль.

- Раск?

Было трудно сказать, действительно ли капитан так обеспокоен – его лицо часто было напряжено из-за боли в раненом колене. Но сейчас, похоже, он действительно волновался, прижимая вокс-линк побелевшими пальцами к сжатым губам. Мгновение он помедлил.

- Они на земле, - наконец подтвердил Засс.

Раск кивнул.

- Ну, либо они, либо мы, - съязвила Розенкранц, направив «Вертиго» вверх из простреливаемой зоны. С экранов ауспексов в кабине лились потоки данных.

- Бенедикт, бери управление, - приказала флайт-лейтенант, когда «Призрак» набрал высоту. Отстегнув ремни, она встала со своего сиденья.

Засс не мог удержаться от поглощения информации с экранов.

- Левая хвостовая балка горит, - заметил он. Когда Розенкранц не отреагировала, он добавил: - Это нехорошо.

- Да неужели? – хмыкнула Розенкранц, пройдя мимо Раска, который неуверенно улыбнулся ей.

- Хорошая работа, - сказал он, и, возможно, действительно так и думал.

- Я спущусь вниз, посмотрю, насколько сильно поврежден самолет, - холодно ответила Розенкранц и отвернулась. Что-то было не так. «Вертиго» испытывала боль. И не требовалось быть Бенедиктом, чтобы чувствовать это.

Криг и четверо вольскианцев незаметно проскользнули через дымившиеся развалины южной части складского комплекса и пробрались по грудам обломков, заваливших площадку.

Со складских крыш и террас изливался поток вражеского огня, направленный на сбитый «Призрак». Лежавший на боку самолет являл собой прискорбное зрелище, но отвлекал внимание противника от Крига и его спутников, и они сумели проскользнуть через вражеские позиции незамеченными. Грохот выстрелов мятежников заглушал залпы дробовиков солдат «Отряда зомби», прятавшихся за балками и камнебетонными обломками. Снайдер и его приятели без помех расстреливали в спину мятежников в рабочих резиновых комбинезонах, привычными движениями перезаряжая дробовики, изрешечивая ничего не подозревавших еретиков одного за другим, и двигаясь дальше. Это была жестокая, но эффективная процедура. Тяжелый стаббер Голлианта разделывался с теми, кто все же обращал нежелательное внимание на вольскианцев. Кригу оставалось лишь прикрывать тыл.

Они двигались довольно быстро. Трех «зомби» с дробовиками, казалось, больше привлекало желание не столько добраться до сбитого «Призрака», сколько залить кровью мятежников всю площадку. На долю Крига врагов почти не оставалось – очень мало кто из еретиков, приближавшихся к «Белому Грому», оказывался быстрее вольскианцев.

Рабочий в защитных очках, проскочивший между двумя искореженными балками, едва не врезался в Крига. Зрелище имперского комиссара прямо перед ним, вероятно, оказалось для повстанца шоком, и он вскинул лазган на долю секунды позже. Криг всадил ему в грудь мощный лазерный луч из хеллпистолета, сразив еретика мгновенно.

На ничейной земле между местом падения самолета и ближайшими укрытиями продвигаться стало труднее. Небольшие группы повстанцев, успешно подобравшиеся к сбитому «Призраку», собирались в более крупные отряды. Снайдер, Теркл и Гойнц были вынуждены перейти от отстрела всех повстанцев без разбора к более осторожной тактике. Намереваясь пересечь ничейную землю, они теперь убивали только тех мятежников, которые замечали их приближение и намерения. Это, в свою очередь, сильно осложнило положение Крига и Голлианта, двигавшихся за «Отрядом зомби».

Одна особенно решительно настроенная группа повстанцев атаковала комиссара и его помощника из-за рухнувшего подъемного крана. Треск лазерных выстрелов окружил их, когда мятежные рабочие в своих резиновых комбинезонах с капюшонами и респираторами бросились на них, яростно стреляя на бегу.

Оглушительно загрохотал тяжелый стаббер Голлианта, скосив нескольких мятежников. Криг, стоя на месте и выпрямившись - в стиле штурмовиков – переводил хеллпистолет с одной цели на другую, метко пронзая еретиков мощными лазерными лучами. Мятежники были крайне возбуждены и недисциплинированы, большая часть их выстрелов шла мимо. Несколько лазерных лучей все же попали в комиссарское пальто Крига, и, вероятно, поэтому его последний выстрел не попал в цель.

Повстанцев было много, и они бежали быстро. Даже удивительно, что Криг успел настрелять целую небольшую гору трупов. Но его последний выстрел ушел в смятую пластальную балку крана, и несколько еретиков, проскользнув под огнем Голлианта, оказались прямо перед Кригом.

Бежавший впереди мятежник выстрелил в упор, но промазал, и врезался головой в капюшоне в живот Крига. Кадет-комиссар упал, то колотя рукояткой хеллпистолета по резиновому респиратору, скрывавшему лицо еретика, то иногда стреляя в остальных мятежников, которые бросились на него, пытаясь схватить за руки.

Повстанец, поваливший Крига, уселся на него и схватил ствол лазгана обеими руками, размахнувшись прикладом над лицом кадета-комиссара. Криг услышал, что тяжелый стаббер больше не стреляет. Сначала он подумал, что кончились боеприпасы, но потом увидел, что оружие лежит брошенным в пыли, а на Голлианта набросились шесть или семь еретиков в капюшонах. Огромный вольскианец колотил врагов необычным оружием ближнего боя – двумя заостренными молотками, которые он захватил с полетной палубы, повесив на пояс.

На мгновение все словно замерло. Руки Крига были прижаты к земле, хеллпистолет мятежники выбили. Воздух наполняли мерзкие звуки хриплого дыхания еретиков в респираторах.

Удар был не настолько сильный, чтобы снести голову Крига – но ощущался он именно так. Приклад мелькнул перед его глазами, врезавшись в скулу и вбив череп в камнебетон площадки. Оглушенный ударом Криг обнаружил, что не может двинуться. Теплая кровь потекла по его лицу, заливая глаза. Сморгнув красную жижу, комиссар бросил взгляд на площадку, его голова была повернута под странным дезориентирующим углом. Он увидел, что Теркл и Гойнц бросились по открытому пространству к разбитому фюзеляжу «Белого Грома». Снайдер оглянулся на Крига, на лице вольскианца мелькнуло злорадство. Забросив на плечо дробовик, он бросился за своими приятелями, оставив Крига и Голлианта погибать.

Новый удар прикладом произошел, казалось, спустя вечность, но все же он обрушился на голову Крига. Та мертвая оглушенность в голове. Такой же поток крови, на этот раз с другой стороны лица. Мир вокруг двигался словно в замедленной съемке, и Криг успел подумать, что из-за шрамов на обеих скулах он будет выглядеть как опытный дуэлист.

Он не понял, что было сначала – звук или ощущение, но внезапно заметил, что может двигать левой рукой. Чувство движения и облегчения сопровождалось грохотом выстрела и новым потоком крови, хлынувшим на лицо Крига – на этот раз кровь была не его. Еще две тени исчезли, и Криг увидел, что мятежник, сидевший на его груди, упал, и его голова разлетелась в клочья. Пока брызги крови и мозга еще падали вокруг, кадет-комиссар перекатился на живот.

В темноте бортовой двери сбитого «Призрака» Криг различил силуэт сошек, блеск прицела и длинный толстый ствол «анти-материальной» снайперской винтовки. Родственником этого оружия был повсеместно распространенный «длинный лазган», предпочитаемый многими снайперами Имперской Гвардии. Но снайперам «Отряда Искупления» часто требовалось что-то более мощное, способное не только проделывать большие дыры во врагах, но и выводить из строя оборудование и легкую технику. Фактически это была крупнокалиберная винтовка. Это грозное оружие использовало те же боеприпасы, что и автопушка, и обладало такой же мощью.

Подобрав хеллпистолет, лежавший в пыли лишь в нескольких сантиметрах от его руки, Криг обратил оружие на еретиков, атаковавших Голлианта. Каким-то образом огромный вольскианец продолжал орудовать своими молотками с сокрушительным эффектом, хотя на каждой его руке висели несколько еретиков. Их число удвоилось с тех пор, как кадет-комиссар видел Голлианта несколько секунд назад, и масса врагов постепенно одолевала вольскианского борца. Все еще лежа на земле, Криг прицелился и выпустил несколько мощных лазерных лучей в спины мятежников. Некоторые из них сделали ошибку, повернувшись к Кригу – и получали молотком по затылку. Оказавшись между хеллпистолетом комиссара и силой вольскианца, еретики быстро стали грудой трупов у ног Голлианта.

Одной рукой подхватив тяжелый болтер, а другой подняв на ноги оглушенного Крига, Голлиант бросился по открытому пространству к сбитому «Призраку», их прикрывал снайперский огонь.

Темнота в грузовом отсеке «Белого Грома» была внезапной, и после ярко освещенной площадки глазам Крига потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть. Пылинки кружились в солнечных лучах, проникавших через пробоины в фюзеляже. Единственный исправный тяжелый болтер непрерывно грохотал, изрыгая огонь из двери правого борта. С противоположной стороны экипаж «Призрака» стрелял из лазерных пистолетов через пробоины. Сами только что оказавшиеся здесь Снайдер, Теркл и Гойнц присели посреди разбитого отсека, переводя дыхание. Они мрачно воззрились на комиссара, перезаряжая дробовики и утоляя жажду из фляжек.

Прямо у ног Крига лежал один из штурмовиков Мортенсена в обнимку с массивной снайперской винтовкой угрожающего вида. Он даже не особенно вглядывался в прицел, но стрелял непрерывно и с абсолютной уверенностью.

- Спасибо, - сказал комиссар снайперу. Тот не ответил, лишь слегка повернул свое удлиненное лицо и едва заметно кивнул, продолжая стрелять, и судя по воплям еретиков, его выстрелы находили цели.

- Как… ? – начал комиссар.

- В основном по респираторам в их капюшонах, - сказал хонгкотанец. – И по шуму вашего хеллпистолета.

Вероятно, снайпер привык к вопросам от новичков в отряде. Вероятно, также, что вопрос комиссара он воспринял как приказ.

- И еще мятежники пахнут по-другому.

Криг посмотрел на свой хеллпистолет в кобуре, соединенный кабелем с аккумулятором, висевшим на поясе. Повернув нос к плечу, комиссар втянул воздух, желая понять, чем отличается запах.

- И ваше пальто – оно шуршит как фольга, если поднести ее к громкоговорителю. – послышался хриплый голос с другой стороны отсека. – Даже с чертовой площадки слышно.

Еще один уроженец дикого мира сидел, прислонившись к усеянному пробоинами борту «Призрака» и неуклюже сжимая свою снайперскую винтовку, словно боясь выпустить ее из рук. Приглядевшись, Криг увидел почему: снайпер был изранен, его бронежилет дымился.

Криг изумился: он слышал о племенах дикого мира, идеально приспособивших свои чувства к окружающей среде – как свирепые хищники мегафауны, с которыми дикарям приходилось делить свой мир. Но наблюдать способности снайпера воочию было потрясающе. Криг подумал, как бы он мог стрелять, если бы обладал таким же острым слухом и обонянием, как и зрением.

Второй пилот «Призрака» в помятом летном шлеме перетаскивал ящик с болтерными патронами, стоявший рядом с раненым снайпером, к тяжелому болтеру у бортовой двери. При виде комиссарской формы Крига лицо пилота осветилось радостью. Это была не та реакция, к которой успел привыкнуть Криг.

Пилот протянул руку.

- Мы рады вас видеть, - честно сказал он, и представился: - Хойт.

Криг пожал руку, но представляться не стал.

- Первый пилот?

- Погиб.

Комиссар кивнул.

- У меня хорошие новости и плохие. Хорошие – вас будут спасать. А плохие – спасать вас будем мы.

Лицо Хойта помрачнело.

- Нас не эвакуируют по воздуху?

- Слишком опасно.

- А что насчет колонны? – спросил из темноты раненый снайпер.

- Не может пробиться. Мы едва сумели проскользнуть. Колонна пройдет в нескольких километрах к северу отсюда примерно через 20 минут. А это значит, если мы хотим встретиться с ними, нам нужно поспешить.

- Но… запинаясь, произнес Хойт. Несколько членов экипажа «Призрака» перестали стрелять и недоверчиво оглянулись на комиссара. – Мы же окружены.

- Мы прорвались, - прорычал Голлиант, вероятно, пытаясь подбодрить флотских. Люди Делеваля просто смотрели в палубу, пиная ногами стреляные болтерные гильзы и прикуривая лхо-сигареты.

Криг обвел взглядом отсек, посмотрев на каждого из членов экипажа по очереди. Это был ошеломляющий момент. Криг понимал значение лидерских качеств командира – он и сам был офицером. Но сейчас, когда члены экипажа сбитого самолета смотрели на него так, словно от него зависела их жизнь и смерть – впрочем, так оно и было – он начал понимать, как тяжело приходилось Мортенсену. Криг не мог быть честным с этими людьми. Он не мог сказать им горькую правду. Ему нужно было зажечь огонь в их сердцах. Нужно было, чтобы они поверили в себя – и в него. Как и майор, он должен был заставить их поверить, что он сможет вывести их отсюда живыми. Он не знал, действительно ли это могло считаться практикой культистов – как утверждала канонисса – но даже так, здесь и сейчас, в обломках сбитого самолета, это казалось если и злом, то необходимым.

- Сколько у вас осталось боеприпасов к болтеру? – спросил Криг.

- Еще полно, - ответил Хойт. – У нас патронов на четыре болтера, но исправен только один.

- Голлиант, помоги мне.

Криг и его помощник вдвоем взяли ящик с патронами, который тащил пилот, и вывалили его содержимое посреди отсека.

Удивленным флотским Криг сказал:

- Чтобы выбраться со складского комплекса, нам понадобится отвлечь противника. Прекратите стрелять и соберите все болтерные патроны, которые сможете найти.

- Прекратить стрелять? – с недоверием спросил раненый начальник команды обслуживания, его рука висела на перевязке.

- Они подумают, что патроны кончились, и это привлечет их на правый борт.

- Простите, сэр, но для чего нам это делать? – вежливо спросил Хойт.

- Потому что мы хотим, чтобы как можно больше еретиков подошло как можно ближе к самолету, прежде чем мы взорвем его, - просто ответил Криг.

- У нас нет детонаторов, чем вы собрались его взрывать? – ехидно спросил Снайдер.

Криг не обратил внимания на нахальство вольскианца, и перевел взгляд на снайпера-штурмовика, который спас ему жизнь.

- Сможешь пробить топливный бак из своей штуки?

Мортенсену раньше никогда не приходилось бывать внутри божественной машины. Там все было совсем не так, как он предполагал. Столь громадный снаружи, титан внутри под толстыми бронеплитами был воплощением клаустрофобии. Вертикальный лабиринт полупроходных каналов, мостиков, переборок и лестничных шахт – внутренности «Мортис Максимус» поглотили «Отряд Искупления».

Энергосистемы титана не работали, и командная палуба была мертвой и зловеще пустой. Включив фонари, прикрепленные к хеллганам, штурмовики спускались, прорезая чернильную тьму лучами света.

Майор приказал Греко закрыть верхний люк, который он взломал, чтобы внутрь титана не пролезли мятежники. После этого Мортенсен разделил отряд на три небольшие группы, которые возглавили Конклин, Ведетт и он сам. Группа Конклина направилась исследовать модули в животе титана и инженерные отсеки внизу. Ведетт и Мортенсен повели свои группы в противоположном направлении, по ремонтным туннелям и складам боеприпасов над огромными сверхтяжелыми орудиями, установленными в каждой колоссальной руке титана.

Группа Ведетт направилась к пушке «Вулкан» в левой руке титана, это означало, что им предстоит пройти мимо самого сердца божественной машины: плазменного реактора, который обеспечивал энергией не только пушку «Вулкан», но и все системы титана. Сейчас реактор не работал.

Мортенсен же вел свою группу к гигантскому роторному бластеру. Его люди быстро и бесшумно двигались в темноте, исследуя отсек за отсеком, набитые снарядами, которые автомат заряжания должен был подавать в казенники каждого из огромных вращавшихся стволов роторного бластера.

- Майор, - послышался тихий голос в вокс-наушнике. – Вам лучше подняться сюда.

Мортенсен поднялся через ряд маленьких тесных камер с множеством клапанов, и оказался в узком коридоре. У герметичного люка его ждал рядовой Тиг.

Майору сразу понравился элизианец. Солдаты элизианских десантных войск получали отличную подготовку, проводя жизнь в воздухе, и молодой боец оказался прирожденным штурмовиком, несмотря на свои годы.

На секунду двое штурмовиков присели у трапа.

- Ну и? – спросил Мортенсен.

Тиг думал, что майор заметил это. Он поднял хеллган с фонарем, свет которого едва проникал в черные глубины, но осветил достаточно, чтобы майор решил добавить свой фонарь.

Это было невероятно. Прямо перед ними теснота коридора сменялась оазисом открытого пространства. Это не был отсек, камера или что-то подобное – пространство даже не было квадратным. Было похоже, что из палуб и переборок в районе живота титана аккуратно вырезали идеально круглую сферу. Металлические палубы, силовые стойки, кабели и механизмы – все оканчивалось ровными обрезанными краями вокруг этого участка пространства. Тиг провел пальцем по краю вырезанной переборки.

- Гладко, - сказал элизианец. – Никогда не видел ничего подобного. Каким инструментом можно сделать такое?

Мортенсен, подумав, кивнул. Конечно, Тиг был прав. Даже плазменный резак – а чтобы сделать что-то подобное, нужен именно он – оставил бы на металле рваные края. И, разумеется, оставался вопрос, зачем кому-то понадобилось вырезать сферу пустоты во внутренностях титана. У Мортенсена возникло дурное предчувствие.

Вокс-наушник майора пискнул. Это был Конклин.

- Босс, мы нашли экипаж.

Уже что-то.

- Где?

- Инженерная палуба №6, генераторный отсек пустотных щитов. По крайней мере, так написано на двери, - доложил сержант.

- В каком они состоянии?

- Не знаю. Что-то их здорово напугало, потому что хоть мы назвали себя, они все равно отказываются открыть дверь.

- Ждите. Мы спускаемся к вам.

Мортенсен переключился на другой канал.

- Ведетт, ты слышала?

- Да, майор.

Мордианка, как всегда, была в полной боевой готовности, прослушивая вокс-переговоры.

- Время перегруппироваться. Как ваш поиск?

- Вам стоит взглянуть на плазменные реакторы, майор. Кто-то реально выпотрошил их.

Мортенсен мгновение обдумывал это. Ведетт обычно не была склонна к преувеличениям.

- Нет времени. Встретишь меня внизу.

- Есть, сэр, - ответила она без дальнейших вопросов.

- Ведетт? – спросил майор, прежде чем она отключила связь. – Детонаторами или стрелковым оружием?

- Руками, сэр.

Мортенсен повернулся к черной пустоте и осветил фонарем ремонтный люк примерно в шести метрах над ними на другой стороне.

- Сможешь добраться туда? – спросил он Тига.

Элизианец воспринял это почти как оскорбление: ему доводилось забираться и в более труднодостижимые места.

Майор кивнул.

- Лезь туда и проверь отсеки с боеприпасами. Если попадется что-то необычное, я хочу знать об этом. После этого пробирайся вниз и иди к точке сбора. Понятно?

Вместо ответа ловкий элизианец забросил хеллган за спину и перепрыгнул первый участок открытого пространства. Бесстрашно он выполнил серию почти гимнастических прыжков, и повис на трубопроводе, по которому в реактор поступал охладитель.

- Майор, - сказал он, повиснув на одной руке и слегка обернувшись, - Встретимся внизу.

Мортенсен оставил молодого элизианца с его акробатикой и сам начал спускаться вниз.

Спустя недолгое время майор присоединился к своей группе. Конклин находился ниже, спустившись по лестничной шахте на инженерные палубы. Мортенсен встретился с сержантом у запертой взрывозащитной двери.

- Откуда ты знаешь, что они там? – спросил майор.

- Они в нас стреляли, - прохрипел Греко. Он сидел на бочонке смазочного масла за открытой дверью в переборке. Мингелла перевязывал ему рану, повернувшись спиной к майору и покачивая головой.

- И попали в тебя? – спросил Мортенсен.

- В ногу, - усмехнулся Квант, что он редко делал.

- Очень смешно, - мрачно буркнул Греко, его обычно хорошее настроение явно было испорчено.

- Они заперли взрывозащитные двери, - продолжал Квант, улыбаясь. – Император знает, откуда они взяли энергию. Может быть, техножрецы что-то сумели подключить.

Мортенсен сам с трудом удержался от улыбки.

- Он выживет, сержант? – спросил он Мингеллу с сарказмом. И, не дожидаясь ответа, продолжил, - Вот и отлично. Греко, тащи сюда свою костлявую задницу и взломай эту чертову дверь.

Отодвинув бочонок и преувеличенно хромая, шпилевой вор подошел к двери, опираясь о холодную переборку и волоча за собой бинт, который Мингелла не успел завязать. По пути он выхватил у развеселившегося Дяди свою сумку с инструментами. Наконец, бормоча себе под нос ульевые ругательства, Греко приступил к взлому рунического механизма двери.

- Сколько их там? – спросил Мортенсен.

- Я видел вспышки как минимум пяти стволов, - сообщил Конклин.

Механизм двери издал болезненный звук, и дверь, содрогнувшись, открылась. Греко отшатнулся, схватившись за оружие. И не без оснований. Когда дверь откатилась в переборку, штурмовиков встретил свет биолюминесцентных ламп и ряд стволов лазерных пистолетов, наведенных на них.

Спустя долю секунды штурмовики последовали примеру и вскинули хеллганы. Раздались вопли и крики, всех перекрыл рев Мортенсена:

- Положить фраговы стволы на пол!

Старший технопровидец с туловищем, похожим на ящик, размахивал импровизированным огнеметом. Тощий офицер с кабелями, вживленными в череп и висевшими как хвосты, вскинул ствол лазгана над плечом технопровидца.

- Мы – «Отряд Искупления», вы, тупые шлюхины отродья. Это спасательная операция: кто-то хочет использовать вас где-то еще, так что если не хотите выйти отсюда с серьезными дефектами – например, мертвыми – кладите оружие на пол!

Один пистолет опустился, и вперед вышла женщина в черной форме и фуражке. Своими тонкими пальцами она опустила оружие других членов экипажа. У нее были полные губы и повязка на глазу, подходившая к ее мрачной форме.

- Принцепс Гесс, - представилась она, пока ее экипаж складывал оружие на пол генераторного отсека. – «Мортис Максимус» - мой.

- Это ненадолго, - сказал Мортенсен со своей обычной ульевой наглостью. – Мои люди выведут вас отсюда. После этого колонна бронетранспортеров вывезет вас из зоны боевых действий, и вы по воздуху будете эвакуированы в безопасное место. По крайней мере, такой был план, но не просите меня точно цитировать его.

- Нет.

- Нет? – Мортенсен не привык, чтобы люди, которых ему поручено спасти, отказывались быть спасенными. – Вы уже второй человек сегодня, который почему-то вообразил, что может отдавать мне приказы. Наверное, я утратил талант убеждения. Но не зря же у меня есть это, - он поднял хеллган, направив луч фонаря ей в глаз. – Оно говорит на множестве языков, но даже это неважно, потому действия, как меня надежно информировали, говорят громче слов. – Мортенсен взвел хеллган.

- Противник каким-то образом проник внутрь божественной машины и вывел ее из строя. Поэтому она не может двигаться. Поэтому мы прячемся здесь, в генераторном отсеке. Священный титан нельзя оставить в руках врага.

- Можно, - уверил ее Мортенсен. – И мы его оставим. Он не входит в параметры поставленной мне задачи. Какой-то идиот решил, что ваши несчастные задницы стоит спасать, и ради этого мои люди рискуют своими жизнями. Мы здесь не для того, чтобы спасти вашу чертову машину, принцепс. К счастью, об этом должен думать кто-то другой. Мы пришли за вами. Так что будьте столь любезны – мои люди не могут удерживать оборону бесконечно.

- Наше оружие…

- О вашей безопасности позаботятся мои люди. Да и все равно, я не доверяю вашим навыкам обращения с оружием. Сидя в титане, вы можете разрушать миры, но из лазгана стреляете хуже калек. На вашей стороне был элемент внезапности, но все, что вы смогли – легко ранить в ногу одного из моих людей. Не беспокойтесь, он это заслужил.

Мортенсен обернулся к Конклину.

- Сержант, бери ребят и веди экипаж вниз как можно быстрее. Не теряй бдительность – здесь может быть противник, - майор бросил пренебрежительный взгляд на принцепса Гесс и членов ее экипажа, направившихся к выходу из отсека.

- Есть, сэр.

- Кинт, свяжись с Делевалем. Убедись, что колонна прибудет вовремя. И не позволяй этому вольскианскому куску дерьма на тебя наезжать. Если он начнет возникать, скажи, что я лично надеру ему зад.

Молодой связист кивнул и приступил к работе с вокс-аппаратом.

Мортенсен направился к противоположному выходу.

- А вы куда, сэр? – спросила Ведетт.

- Мне кажется, я знаю, где прячутся диверсанты. Тиг сейчас проводит разведку там.

- Я пойду с вами, - сказала мордианка, направившись к трапу.

- Я его туда послал, я его и выведу, - прорычал майор, остановив ее. – А твоя задача – довести экипаж титана до колонны Делеваля живыми.

Майор пошел к выходу, оставив Ведетт прикрывать арьергард группы. Из теней донесся его голос:

- Это может оказаться труднее, чем ты думаешь.

Подняться обратно через автоматы заряжания было нетрудно, но Мортенсен выбрал куда более трудный путь – через вырезанную сферу пустоты, исследуя те отсеки, куда не заходил Тиг.

В пункте управления огнем майор нашел признаки жизни, точнее сказать, признаки смерти. Десятки сервиторов, задачей которых было обслуживание гигантского роторного бластера, были вырваны из своих рабочих мест и разорваны на куски. Их головы с типичными для сервиторов бессмысленными ухмылками разбросаны по палубе. Кровь и машинное масло, которые текли в телах киборгов, были размазаны по переборкам и стекались в лужи под расчлененными трупами.

Это не было похоже на дело рук восставших рабочих Механикус. Тут явно поработал кто-то еще. Мортенсен двигался по месту бойни с выработанной осторожной быстротой, наводя ствол хеллгана на темные углы, заглядывая в люки и вентиляционные шахты.

Что-то мелькнуло во тьме. Мортенсен понял, что он здесь не один. От ощущения уязвимости волосы на шее поднялись дыбом. Скрип шагов по палубе впереди. В свете фонаря блеснуло что-то похожее на глаз. Все это так отвлекло Мортенсена, что он едва не прошел мимо Тига.

Среди всей этой крови и кусков расчлененных трупов в темном пункте управления огнем изуродованное и окровавленное тело молодого элизианца было легко не заметить. Он висел на цепях, его голова и руки были просунуты в петли цепи подъемника боеприпасов. Весь он был изрезан каким-то зазубренным клинком, его тело пересекали глубокие рваные раны, кровь из них еще стекала на штабеля снарядов внизу. Тиг был мертв – это несомненно.

У Мортенсена внезапно возникло чувство, что кто-то ходит по его могиле. Если его могилой должна была стать палуба прямо за ним, то он почти наверняка угадал. Вцепившись в хеллган обеими руками, майор резко обернулся, готовый выпустить очередь мощных лазерных лучей в того, кто подкрадывался к нему.

Кто бы это ни был, он был большим, сильным и обладал рефлексами, которых Мортенсен от него не ожидал. На ствол хеллгана внезапно обрушился мощный кулак, выбив оружие из рук майора. Могучая нога наступила на механизм хеллгана, раздавив его, и отшвырнула оружие в сторону, вырвав его кабель из аккумулятора на спине Мортенсена.

Фонарь на стволе разбился, и отсек погрузился в кромешную тьму. Что-то, похожее на огромную руку, схватило Мортенсена за шею и сжало ее словно тисками. Первым побуждением майора было вцепиться в эту руку своими пальцами. Его ноги оторвались от пола, и воздух в его легких быстро кончался. Но рука врага не двигалась, сжимая горло Мортенсена с огромной силой мощных мышц и сухожилий. Если бы Мортенсена так не отвлекал заканчивавшийся кислород в его легких, он бы, вероятно, удивился, что это за странные ребристые пальцы с грубой кожей вцепились в его горло. Возможно, это был какой-то маньяк-повстанец в защитном резиновом костюме. Но майор не мог исключить вероятность того, что Криг был прав, и их противник здесь – гнусные мутанты Хаоса, служившие некоему нечестивому культу. Вспоминая моменты атаки повстанцев в своем гаснущем сознании, Мортенсен теперь мог поклясться, что видел у некоторых подозрительно много конечностей – и когти.

Его ноги, болтавшиеся в воздухе, зацепили несколько конечностей и тел в темноте, и Мортенсен решил, что он окружен. Это подтвердилось, когда какой-то клинок полоснул по его животу, с легкостью разрезав панцирную броню и вонзившись в плоть. Майор не ощутил боли, просто почувствовал, как разошлась рассеченная кожа. Его руки инстинктивно метнулись к животу – и мгновенно стали скользкими от крови.

Его большой палец задел пояс, и майор нащупал кобуру на ремне. Слабеющей рукой выхватив тяжелый автопистолет, Мортенсен поднял его, направив ствол себе за плечо, и нажал спуск.

Позади него что-то умерло. Тело Мортенсена рухнуло на палубу. Он не мог описать тот нечеловеческий вопль, который издал его противник, но майор слышал немало предсмертных криков и по опыту знал, что все они омерзительно не похожи один на другой. Очередь из автопистолета в лицо ни для кого не будет хорошей новостью.

Он перекатился и встал на колени, продолжая держаться за рану в животе. В темноте было невозможно определить, насколько она глубока, но Мортенсен чувствовал, что его кишки еще на месте. Прижавшись к холодному металлу палубы, он ощущал, как она дрожит от чьих-то тяжелых шагов вокруг, и, опасаясь еще одной атаки, выпустил вслепую оставшиеся в магазине пистолета патроны.

Грохот оружия, казалось, отогнал врагов. Возможно, Мортенсен даже ранил кого-то из них. Он потянулся к поясу за новым магазином, чтобы перезарядить пистолет, но магазин выпал из его скользких от крови пальцев и улетел в темноту. Это было ужасное чувство. Из-за того, что чувствительность его кожи была сильно снижена, Мортенсен во многом полагался на зрение. Давно прошли те дни, когда он мог разобрать автопистолет вслепую. В темноте его глаза не говорили ему ничего, и он не мог нащупать магазин на палубе. Но, по крайней мере, он мог слышать, и прислушивался к приближавшимся тяжелым шагам. Враги возвращались. В ярости Мортенсен оставил попытки найти потерянный магазин и потянулся за новым – последним.

Зарядив его, майор неуклюже поднялся с палубы, держась рукой за живот.

Когда что-то корявое и узловатое царапнуло его панцирную броню со спины, Мортенсен резко обернулся, открыв огонь. Отсек осветили вспышки выстрелов. Это была странная пара секунд. Держать в руке что-то успокаивающе тяжелое было облегчением.

За эти мгновения, в свете от вспышек, Мортенсен разглядел дверь в переборке, через которую он вошел в пункт управления огнем. Призрачные силуэты его противников также на секунду стали видны – они двигались с нечеловеческой скоростью и быстро скрылись в тенях. Но ошеломляющее впечатление в темном отсеке титана произвел их цвет: их кожа была зеленой.

Мортенсен успел заметить мелькнувшие грязные клыки и когти. Массивный корпус его преследователя был защищен броней из гофрированного металла, и облачен в рваные одеяния.

Зеленокожие. Зеленокожие на борту титана. Здесь, на Иллиуме. Но они не были похожи на тех зеленокожих, которых Мортенсен видел раньше. По крайней мере, такое впечатление сложилось за те секунды в темном пункте управления огнем.

Подползая к двери в переборке, майор отгонял монстров короткими очередями. Наконец он перелез через порог и захлопнул тяжелый люк. Мортенсен слышал топот зеленокожих, бросившихся к двери, но он уже крутил запирающее колесо. Когда люк наконец был заперт, Мортенсен прислонился спиной к переборке, но стал быстро отползать, когда на люк с другой стороны обрушился град ударов. Били с такой силой, что металл люка стал сминаться и деформироваться.

Мортенсен просто не мог в это поверить. И он и Криг ошибались. Несомненно, на Иллиуме существовал культ, но посвящен он был не запретным богам, как предполагал комиссар. Вместо этого на фабрикаторской луне обосновалась секта поклонников ксеносов, боготворивших свирепую мощь соседей Империума по Колыбели Калигари – зеленокожих захватчиков из Глубин Гаргассо. В общем, удивляться тут и не стоило: Беллона, Скифия и Калидон Прайм были атакованы орками, и звезда нескольких зеленокожих военачальников явно была на подъеме. Подобные прецеденты случались и раньше: союз людей-еретиков и зеленокожих не был чем-то неслыханным, особенно во время долгих кампаний, когда население осажденных окраинных миров считало, что Бог-Император покинул их. Миры Бердока едва ли могли считаться важными стратегическими целями. Иллиум не был каким-то захолустным агромиром, а система Лазарет имела важное стратегическое значение. Слишком большая цель для одного орочьего военачальника. Зеленокожие обычно не действовали таким образом. Что-то здесь было не так…

Эти мысли преследовали Мортенсена в густой тьме коридора, вместе с грохотом ударов по люку, звеневшим в его ушах. Но сейчас у него были более важные дела – спуститься по лабиринтам коридоров внутри титана на уровень земли, по возможности не проливая больше своей крови. Шатаясь и держась за переборку, он пошел вперед, иногда подсвечивая себе путь выстрелами.

Спасение из сбитого самолета проходило настолько по плану, насколько Криг имел основания надеяться. Поваленная охранная башня обеспечила группе столь необходимое укрытие, когда они покидали «Призрак» по менее опасной стороне площадки. Предположение комиссара, что замолчавший тяжелый болтер привлечет еретиков на правый борт, оказалось верным. Толпы повстанцев бросились к фюзеляжу.

Криг выходил последним, позволив Снайдеру, Терклу и Гойнцу прикрывать огнем дробовиков отступление экипажа «Призрака». Голлиант тащил не только тяжелый стаббер, но и вынес из фюзеляжа носилки, к которым был привязан тяжело раненый снайпер, вскрикивавший каждый раз, когда Голлиант спотыкался, и чувствовавший себя особенно уязвимым, когда вольскианцу приходилось бросать носилки и стрелять из стаббера в приближавшихся повстанцев.

Бросившись к рухнувшей башне, Криг пригнул голову, ожидая, что второй снайпер-штурмовик будет стрелять. Криг узнал, что его зовут Саракота, а его раненый соотечественник – Опек, оба из хонгкотанских племен. Но они не были друзьями. Саракота был хладнокровным и здравомыслящим, а его земляк – горячим, задиристым и воинственным. Но в искусстве снайперской стрельбы они не уступали друг другу, как свидетельствовал убийственно точный огонь Саракоты, прикрывавший экипаж самолета.

Остановившись среди пыли и развалин башни, Криг отдал приказ, и Саракота выстрелил в левый топливный бак «Призрака». Цепная реакция взрывов разорвала «Белый Гром», испаряя кровожадную толпу, ворвавшуюся в самолет и наводнившую грузовой отсек в поисках выживших. Огромная вспышка пламени очистила пространство вокруг самолета, оставив сотни обугленных и горящих тел мятежников. Грибовидное облако черного дыма поднялось в центре площадки, и огонь повстанцев с крыш близлежащих складов прекратился. Кое-где раздавались крики радости, но по большей части толпы мятежников погрузились в растерянную тишину. Многие из них вышли из своих укрытий и стали медленно приближаться к горящим обломкам самолета.

Продолжая скрываться от толпы, солдаты стали выбираться из складского комплекса и выводить уцелевших членов экипажа. Это было бы безупречное спасение, если бы они не наткнулись на двух мятежников – рабочего-иммигранта со Спецгаста и его сына, прятавшихся за развалинами башни. Испачканное сажей лицо рабочего появилось из-за руин стены, и он выстрелил в лицо начальнику команды обслуживания из украденной у скитария лазерной винтовки. В тот же момент его сын ранил Хойта в плечо из трофейного лазерного пистолета. Второй пилот отшатнулся, наткнувшись на Крига, и ответным огнем из своего лазерного пистолета разрезал мальчишку пополам. Подскочил Саракота, несущий свою огромную снайперскую винтовку на плече, и выпустил в грудь рабочему очередь из автопистолета.

Хойт ошеломленно застыл. Должно быть, из кабины самолета бойня выглядела по-другому. Вопли мальчишки уже привлекли нежелательное внимание мятежников. Криг поручил раненого пилота одному из стрелков «Призрака», и шагнул вперед, достав из кобуры хеллпистолет.

- Вперед, - велел он членам экипажа: Снайдер и его приятели не будут их ждать. Саракота и Голлиант мрачно кивнули и двинулись дальше, уводя флотских с собой.

Комиссар стоял над изломанным телом ребенка. Вопли мальчика звучали странно. Его глаза при этом были полностью бесстрастны и пусты. Это не были крики боли или страха. Это было… предупреждение.

Что случилось с этой планетой? Криг не знал, что и думать.

- За то, что ты не нашел в себе отваги быть верным… - холодно сказал он юному мятежнику и поднял гудевший хеллпистолет.

В этот момент предупреждающие крики были наконец услышаны, и десятки повстанцев обратили свое оружие на Крига и бегущих солдат. После мгновений затишья град огня был сокрушительным. Ураган лазерных выстрелов врезался в основание башни, заставив Крига укрыться за обломками стены. Он попытался еще раз добить умирающего мятежника, но был вынужден снова укрыться, услышав вой ракеты. Взрыв сбил Крига с ног и разрушил то, что оставалось от башни. Смахнув пыль с лица, комиссар поднялся на ноги и стал хлопать ладонью по левому уху, пока оно снова не начало слышать.

Над ним пронесся еще один залп лазерных лучей, и Криг бросился за остальными. Сотни вооруженных повстанцев слезали с крыш складских зданий и бежали за ним.

Когда комиссар выбежал на другую сторону разрушенного складского комплекса, он оказался на широкой пыльной улице. Один. Его сердце подскочило, когда он увидел машины с вольскианскими опознавательными знаками, проезжавшие в конце улицы. «Кентавр» за «Кентавром» проносились по пыльному проспекту: колонна Делеваля была здесь. Криг сделал шаг вперед, но вдруг воздух перед ним засверкал от лазерных лучей. Из разбитых окон на дальней стороне улицы высунулись стволы лазганов, усыпавшие улицу лазерными выстрелами.

- Криг! – раздался голос сверху, сопровождаемый грохотом дробовика. Картечь хлестнула по окнам, заставив мятежников убрать стволы. Подняв взгляд, комиссар увидел Снайдера, Теркла и Гойнца на крыше противоположного здания – большого склада, примыкавшего к складскому комплексу – лихорадочно перезаряжавших дробовики.

Дальше на крыше огромного склада Криг увидел членов экипажа «Призрака» и Голлианта с Саракотой, тащивших носилки с раненым снайпером – все они бежали к колонне. Идти по улице было самоубийством, и ульевики повели спасенных флотских на крышу по курганам из развалин, оставшихся после ракетного обстрела с «Вертиго». Крики мятежников и выстрелы уже раздавались позади, и комиссару ничего не оставалось как тоже броситься по развалинам наверх.

Наверху его ждала потная ладонь Теркла, и Криг позволил вольскианцу помочь ему перелезть через ограждение крыши. Запыхавшийся Криг вскочил на ноги и направился было к колонне.

И второй раз за эти несколько минут кадет-комиссар ощутил, что он один.

Обернувшись, он увидел, что «Отряд Зомби» стоит за его спиной, и их дробовики нацелены прямо на него. Криг схватился за хеллпистолет, но Снайдер мрачно покачал головой.

- Ага. Брось ствол. Медленно.

- Колонна там внизу, - сказал Криг, осторожно вытащив хеллпистолет из кобуры и отстегнув аккумулятор.

- И вокс тоже.

Кадет-комиссар снял вокс-наушник и вместе с хеллпистолетом бросил Терклу, который с явным удовольствием поймал оружие.

Криг молчал, обводя глазами крышу, надеясь найти что-то, что можно использовать как преимущество. Но на крыше ничего не было кроме пробоин от обстрела «Вертиго», и именно на краю одной из них ульевики и поймали его.

- Ничего личного, - сказал Теркл. – Экхардт был надутой свиньей. Но он был вольскианской свиньей. Честь клана и все такое, понимаешь?

- Однажды к нам перестанут присылать псов из Схолы, - злобно прошипел Снайдер. – Но пока их присылают, мы будем действовать по вольскианской поговорке – если можешь стрелять первым, стреляй!

У Крига голова шла кругом. Сначала он подумал, что это попытка Мортенсена избавиться от него. Об Экхардте он знал только из материалов по мятежу в 1001-й бригаде.

Теркл скривил губы в жестокой усмешке и поднял дробовик.

- Стойте… - произнес Криг, но Гойнц уже выстрелил.

Один лишь удар от попадания был сокрушительным, не говоря уже о повреждениях, нанесенных смертоносной картечью. Воздух вышибло из легких Крига, выстрел отбросил его назад. Новые выстрелы попали ему в бок и плечо, развернув его и швырнув к пробоине в крыше. Новое мучительно болезненное попадание заряда картечи в спину столкнуло злосчастного комиссара в темный провал. Падая во тьму, словно труп, Криг видел вверху размытые силуэты трех убийц, стоявших на краю пробоины и продолжавших в него стрелять.

Наконец вольскианцы исчезли из виду, и грохот их выстрелов прекратился. Мрак огромного склада поглотил Крига, и он, казалось, целую вечность ждал, когда его падение закончится – а с ним закончится и его жизнь.

Его падение закончилось скорее, чем он ожидал – и, к своему изумлению, Криг ударился о что-то мягкое и подскочил.

Внутри склада оказалась целая гора каких-то зеленых овощей – мясистых стручков, несомненно, импортированных с некоего далекого агромира, чтобы служить пищей рабочим Иллиума. Подскакивая и набирая скорость, Криг скатился по огромной массе стручков. Много овощей было раздавлено его падением, и когда комиссар наконец упал на пол склада, он был весь перемазан густым желтым содержимым стручков.

Некоторое время он лежал без движения, по его телу растекалась боль. Наконец он медленно поднялся и сел на пыльный пол, окруженный раздавленными стручками. Расстегнув кожаное пальто, кадет-комиссар позволил тяжелой коже соскользнуть на пол – пальто было тяжелее, чем обычно из-за дополнительных пластин флак-брони, которые Криг приказал Голлианту в него вшить. Все-таки он не зря прислушался к совету Удески. Тем не менее, Криг чувствовал себя так, словно четыре огрина били его железными трубами. Его форма была изорвана и окровавлена там, где картечь все же прошла мимо бронепластин.

Проверяя плечо, которое, казалось, пострадало больше всего, Криг заметил краем глаза движение на полу рядом с ним. Что-то двигалось внутри одного из стручков. Удивленный комиссар извлек из-за голенища сапога узкий клинок. Это оружие было с ним со времени службы в полку Гальтинорских Легионеров – его штык-нож, который Криг носил с собой всегда. Засунув штык в трещину в кожуре и повернув, Криг вскрыл стручок. Изнутри выкатилось странное маленькое существо, покрытое вязким соком. Тварь была явно ксеносской по происхождению и, должно быть, одним фактом своего присутствия здесь нарушала тысячи различных карантинов и правил перевозки. Существо было двуногим и обладало маленькими красными глазками и грубой, прочной зеленой кожей. Основной частью его странного тела была внушительная для таких размеров пасть, и когда маленькое чудовище зевнуло, то продемонстрировало острые, словно кинжалы, клыки.

Криг видел таких тварей и раньше. Любой солдат, которому приходилось сражаться с орками и их гнусными родичами, знал их. У них было столь же отвратительное имя, которое комиссар сейчас не мог вспомнить. Но он точно знал, что эти твари всегда были там же, где орки. Кроме того, ему было известно, что зеленокожие размножались спорами и появлялись на свет из стручков, которые вырастали из этих спор. Служба в роте инквизиторских штурмовиков отнюдь не была скучной: иные инквизиторы обладали нездоровым любопытством. В этот момент Криг осознал, что сидит на складе, полном стручков, из которых готовы вылупиться зеленокожие. И стручки эти собраны на складе Адептус Механикус в столице фабрикаторской луны явно с какой-то зловещей целью.

Осторожно встав на колени, а затем с еще большей осторожностью поднявшись на ноги, Криг снова натянул свое кожаное пальто с бронепластинами, и снял с пояса дуговую лампу. Сжимая в одной руке штык-нож – единственное оставшееся у него оружие – а другой рукой включив лампу, он осветил густую тьму склада в поисках выхода. Но нашел кое-что совсем другое.

Криг вздрогнул, когда луч фонаря высветил несколько темных силуэтов в пыльном сумраке. Он вскинул штык, но силуэты не двинулись. Каждая кость в его теле хотела повернуть назад, но позади от стены до стены склад заполняла масса стручков, и не было иного выбора кроме как идти вперед.

Держась в тени стены, комиссар осторожно двинулся вперед, вытянув штык и фонарь по направлению к неподвижным фигурам. Они казались почти скульптурами, если бы не ритмичное движение их широких грудных клеток и дрожь их словно покрытых панцирем век. Сотни и сотни орков, облаченных в пластины трофейной флак-брони и вооруженных разнообразным устрашающего вида оружием. Они стояли, будто на параде – хотя Криг понимал, что подобная мысль выглядит глупо – слегка покачиваясь, на расстоянии пары метров один от другого в огромном темном пространстве склада.

Кадет-комиссар не решился бы беспокоить эту армию огромных свирепых ксеносов-людоедов, но свет его фонаря и звук шагов, казалось, не тревожили их. Его грудь сжималась, и хотелось броситься бежать, но Криг не бежал, чувствуя себя словно в присутствии бешеной собаки. Он хотел бежать, но знал, что бежать нельзя. Его спокойные шаги занимали больше времени и давали ему больше возможности наблюдать, пока он крался вдоль стены. И чем дальше он шел, чем более странным было то, что он видел.

Некоторые орки пускали слюну из пастей, стоя в своем ступоре. Но вместо того, чтобы течь на пол, слюна капала вверх, оказываясь на крыше склада.

Орки на Иллиуме – это одно. Те же орки, погруженные в транс и спрятанные на складе в Корпора Монс – уже другое. Но теперь, видя, что на его глазах попираются законы физики, Криг уже начал сомневаться в здравости своего ума. Может быть, выстрелы вольскианских дробовиков повредили его голову? Может быть, он вообще уже мертв?

Это было еще не все. Над неподвижными орками скользили странные сферы света, воздух между ними потрескивал от напряжения, иногда от одного орка к другому проскакивали синие искры.

Никто не мог утверждать, что знает все о разуме орков, но Кригу было известно, что зеленокожие генерируют особого рода психическое поле, от которого неким образом зависит их уровень владения технологиями. Кроме того, это поле при определенных условиях могло создавать необычные физические явления, которые можно было назвать сверхъестественными. Криг не мог сказать, действительно ли он сейчас наблюдает этот странный феномен, но он никогда не видел, чтобы орки раньше действовали подобным образом – а ему приходилось встречаться с ними на поле боя, и во время службы в полку Гальтинорских Легионеров, и будучи инквизиторским штурмовиком.

Худшие моменты пришлось пережить тогда, когда он подошел к дверям. Он уже представлял себе, что он открывает ворота – и вся орда ксеносов внезапно оживает. Осторожно вскрыв замок штык-ножом, Криг вышел на опустевший проспект и столь же аккуратно закрыл за собой двери. Прижавшись спиной к дверям, он сполз на землю. Нервное напряжение покидало тело с такой силой, что от облегчения закружилась голова. Сидя на дороге, он не знал, что пугало его больше: тот факт, что вольскианцы бросили его на территории противника, или вероятность, что каждый из огромных складов вокруг и, может быть, сам гигантский собор полны ордами свирепых зеленокожих.

Встав на ноги, Криг побежал в направлении «Мортис Максимус». Колонна Делеваля должна была встретиться с отрядом Мортенсена, чтобы вывезти экипаж титана, и лучшим шансом Крига было успеть встретиться с ними. Так или иначе, комиссару необходимо было добраться до вокс-связи: 364-я Вольскианская бригада, наступая, двигалась прямо в хитро расставленную ловушку гигантских масштабов, и этот склад должен был стать целью удара имперской авиации. Криг мог лишь надеяться, что он успеет вовремя.

«Вертиго» висела над бурлящим адом улиц Корпора Монс. За последние полчаса Розенкранц делала все возможное, чтобы удержать поврежденный «Призрак» в воздухе, и не позволить ему упасть в кипящий котел охваченной мятежом столицы Иллиума. Шеф Нолз докладывал, что из хвостовой секции идет дым, и сама Розенкранц чувствовала вибрацию корпуса самолета. Однако, «Вертиго» все-таки держалась в воздухе – и пока она держалась, Розенкранц должна была оставаться над местом встречи.

Местом эвакуации была выбрана небольшая посадочная площадка к западу от собора. Вероятно, раньше она использовалась для приема важных персон и старших чиновников Адептус, посещавших огромный собор. Площадку усеивали обгоревшие обломки лихтеров, посадочных барж и челноков «Аквила», но оставалось еще достаточно места, чтобы посадить «Призраки», рампы их грузовых отсеков были открыты и готовы принять возвращавшиеся «Кентавры» колонны. Уцелевшие «Стервятники» - «Искатель-4», «Искатель-5» и «Искатель-6» - кружили над районом эвакуации, иногда обстреливая из своих мультилазеров окружающие здания, когда там скапливались группировки повстанцев. По большей части разведданные оказались достоверны, и район эвакуации считался относительно безопасным.

По воксу на связь вышел Нолз: очередные новости.

- Шеф?

- Кэп, мы заметили необычные передвижения сил противника к юго-востоку. Возможно, вы хотите взглянуть?

- Что значит необычные? – вмешался капитан Раск.

- Они не похожи на толпу восставших рабочих, - пояснил начальник команды обслуживания. – Сэр, они выглядят как воинские части.

Розенкранц, наклонив нос «Призрака», развернула самолет. Раск сверялся со своими стратегическими инфопланшетами, а Засс протолкнулся мимо Бенедикта, чтобы лучше разглядеть происходящее сквозь фонарь кабины.

- Он прав: они движутся в боевых порядках, - подтвердил адъютант.

- Возможно, это вольскианцы, - возразил Раск, но его инфопланшеты, похоже, не подтверждали это.

- 364-я бригада просто не успела бы подойти сюда так быстро, - заметил Засс.

- Может быть, они столкнулись с менее серьезным сопротивлением, чем ожидали, - предположил капитан.

- Такого не может быть. Вспомните, через какой обстрел нам пришлось лететь.

Раск решил, что стоит взглянуть поближе.

- Выполните облет над ними, - приказал он.

- Да вы с ума сошли, - только и смогла произнести флайт-лейтенант.

- Если это вражеские части, майору необходимо знать об этом.

Засс кивнул.

- Они могут отрезать колонну, подавить наши опорные пункты на крышах.

Розенкранц покачала головой в шлеме.

- Бенедикт, мне нужно больше тяги на правый борт, чтобы скомпенсировать отклонение.

- Есть, флайт-лейтенант, - подтвердил Бенедикт. – Перенастраиваю режим работы двигателей.

Развернув нос самолета к кипевшей на городских улицах анархии, которой она так пыталась избежать, Розенкранц выжала из «Вертиго» все возможное. Далекая мозаика проспектов, улиц и подъездных путей быстро приближалась, и флайт-лейтенант выровняла «Призрак» почти на уровне крыш, поворачивая то на правый борт, то на левый, чтобы избежать столкновения с антеннами и башнями. По «Вертиго» вели огонь с земли из стрелкового оружия, но не могли поразить самолет, летевший на такой скорости.

Слегка развернувшись, чтобы получить лучший обзор городской застройки внизу, Розенкранц и ее пассажиры увидели, что ранее пустые проспекты превращаются в реки зеленой плоти. Тяжело вооруженные воины-орки – горы мышц, шипов и огромных размеров оружия – заполняли улицы. Их мотоциклы и багги изрыгали маслянистый дым и грохотали, мчась по пыльным улицам с самоубийственной скоростью. Все новые колонны орков выходили из складов и хранилищ, вливаясь в и без того густые потоки свирепых зеленокожих, устремившихся к собору.

Розенкранц развернула «Призрак» и снова стала набирать высоту. После этого она бросила взгляд на Раска.

- Ведите нас назад, - просто сказал он. – Бенедикт, дай вокс-связь с майором. Немедленно.

Будучи легионером, Кригу приходилось много бегать. Стандарты физической подготовки, предъявляемые к инквизиторским штурмовикам, были еще более суровыми. Но, получив офицерское звание, Криг успел привыкнуть чаще отдавать приказы, чем затрачивать физические усилия на их выполнение. Когда он стал имперским комиссаром, то ожидал, что бегать ему придется еще меньше. Не удивительно, что его тело восприняло пробежку на длинную дистанцию с куда меньшим энтузиазмом, чем он предполагал.

У безоружного и оказавшегося в одиночестве в тылу врага Крига оставалось одно средство спасения – ноги. Безжизненные от усталости конечности посылали в его мозг непрерывные сигналы, которые можно было охарактеризовать только как биологическую мольбу о пощаде. Мучительное жжение в каждой мышце бедер и голеней было невыносимым и с каждым шагом посылало шоковые волны боли по его и так избитому и израненному телу. Его легкие едва дышали, а кожаное пальто с бронепластинами – теперь еще более необходимое, чем когда-либо, потому что с крыш не прекращали стрелять вдогонку бегущему Кригу – казалось таким тяжелым, будто он тащил на себе «Химеру».

Собор вырастал впереди, и рев «Валькирий» где-то в небе становился все громче. Треск лазерных выстрелов наполнял воздух. Измученный Криг оказался под прицелами 2-го взвода, оборонявшего южный опорный пункт на крыше. Они не стреляли по нему, и наполненный адреналином мозг Крига отметил это как положительный факт. Было бы просто глупо оказаться расстрелянным своими же солдатами дважды за один день.

Машины колонны построились неровной линией у ног огромного «Мортис Максимус». Титан и гигантское здание собора заслоняли площадь от солнца. Глубокая тень дохнула на потное лицо Крига внезапной прохладой. Между «Кентаврами» укрывались штурмовики Мортенсена и вольскианцы из 4-го взвода, держа оружие наготове, на случай, если какая-то группа повстанцев проскользнет мимо опорных пунктов на крышах. Над их головами стрелки «Кентавров» поворачивали туда-сюда свои штурмовые пушки.

Спотыкающийся бег Крига перешел в шатающуюся походку. Наконец он прислонился к открытой кормовой двери арьергардного «Кентавра», пытаясь перевести дыхание. Штурмовик в бандане с перебинтованной ногой с любопытством посмотрел на него. На носилках, погруженных в «Кентавр», лежал Опек, который выглядел сейчас гораздо спокойнее. Снайпер, явно получивший столь необходимое ему обезболивающее, с благодарностью посмотрел на Крига. Кадет-комиссар слегка похлопал его по ботинку, но был слишком измучен, чтобы поддерживать разговор, и, шатаясь, пошел дальше вдоль колонны. Его растерзанный вид привлек удивленные взгляды часовых, охранявших колонну, и группы беседовавших гвардейцев, которые замолчали при появлении комиссара. Некоторые смотрели на него просто с удивлением, другие с подозрением.

Капрал Ведетт по-мордиански четко отсалютовала, а человек-гора Прид просто мрачно кивнул. Трое сержантов – Бронстед, Мингелла и Конклин – прервав разговор, пошли по своим делам. Мастер-сержант штурмовиков и Бронстед двинулись к «Кентавру», несшему на борту название «Стальное Святилище». По совпадению именно туда направлялся и комиссар.

Криг открыл кормовую дверь, обнаружив внутри группу вольскианских гвардейцев. Делеваль сидел за механиком-водителем, лицо лейтенанта избороздили морщины гнева. Снайдер и Гойнц сидели рядом с ним, держа в руках фляжки и закуривая лхо-сигареты. Теркл уселся спиной к двери, держа на коленях дробовик, ствол которого был направлен на Голлианта и Саракоту – они были безоружны и сидели у другого борта «Кентавра».

Комиссар схватил хеллпистолет, висевший в кобуре на поясе Теркла вместе с аккумулятором, и ткнул стволом в затылок ульевика.

- Если можешь стрелять первым, стреляй, - прошипел Криг и нажал спуск. Мощный лазерный выстрел наполнил десантное отделение брызгами мозга и осколками черепа, полетевшими в лицо ошеломленному Снайдеру и все еще ухмылявшемуся Гойнцу.

- Хороший совет, - кивнул комиссар, и, заглянув в десантное отделение над обезглавленным трупом Теркла, приготовился сделать следующий выстрел.

Делеваль дернулся в сторону, хотя пистолет был нацелен на Снайдера и Гойнца.

- Не смей, - прорычал Бронстед, потянувшись за своим лазерным пистолетом, но Ведетт схватила его за руку.

- Он имперский комиссар, - напомнила она вольскианцу.

- Слово комиссара – закон, - уныло кивнул Прид.

- Он еще не комиссар, - напомнил им Бронстед, стряхнув руку мордианки и взявшись за рукоятку лазерного пистолета.

Криг взял хеллпистолет в другую руку и показал правый кулак вольскианскому сержанту. В тусклом свете десантного отделения блеснуло кольцо Удески.

- Эти солдаты были сочтены негодными для службы, - мрачно объявил комиссар.

- Даже хуже того, - послышался в напряженной тишине громкий голос.

Позади них стоял майор Мортенсен. Одной рукой он прикрывал три страшных разреза, вскрывших его панцирную броню на животе, его форма промокла и была скользкой от крови.

– Комиссар Криг держит жизнь каждого человека здесь в своем праведном кулаке.

Ведетт подошла к майору, за ней последовал Мингелла. Пистолет комиссара поколебался.

- Вы были правы, комиссар, - сказал Мортенсен. – А я ошибался. Это действительно культ. У мятежников есть союзники – ксеносы. Мы разворошили гнездо веспидов и заставили преждевременно сработать ловушку, ожидавшую главные силы 364-й бригады, подавляющей восстание. Если мы не эвакуируемся сейчас же, нам всем конец. Так что расстреливайте их или нет, только скорее. Мне надо вытаскивать моих людей из этой дыры.

Драгоценные секунды шли.

Наконец Криг позволил усталости взять верх и опустил хеллпистолет.

Мортенсен немедленно начал отдавать приказы.

- Кинт, свяжись с капитаном Раском. Пусть «Векторы» снижаются и забирают с крыш 2-й взвод. Это рискованно, но у нас нет ни времени, ни пространства для других способов эвакуации. Как только они погрузятся, пусть летят к точке эвакуации в сопровождении «Искателя-1» и «Искателя-3». Мы не можем позволить себе понести еще большие потери.

Повернувшись, Мортенсен увидел разозленного Бронстеда, стоявшего поблизости.

- Это и тебя касается, сержант, - добавил Мортенсен с угрозой, и кипящий от злости вольскианец ушел.

- Экипаж титана погружен на машины. Потерь нет, - четко доложила Ведетт, пока Мингелла пытался осмотреть раны майора. – Тиг?

Мортенсен лишь покачал головой.

Лейтенант Делеваль выбрался из «Кентавра» и подошел к штурмовикам. С его бронежилета еще капала кровь Теркла. Он кивнул в сторону Крига.

- И вы оставите это просто так? – спросил Делеваль майора. Его глаза горели яростью.

Мортенсен бросил взгляд на кадета-комиссара, чье кожаное пальто было изорвано картечью, и проигнорировал Делеваля, обратившись к Ведетт: