Отряд Искупления

- Это ловушка, - убежденно заявил майор.

Ждать, что его подозрения подтвердятся, пришлось недолго.

- Слышу шаги. На этот раз много, приближаются осторожно, - объявил Саракота.

Мортенсен резко обернулся, подняв хеллган и оглядывая окружающий мрак.

- Помните, мы ищем здесь своих…

- Противник! – вдруг закричал Греко, которому явно не хватало самообладания Саракоты. Ствол его хеллгана изверг в пустой сумрак поток лазерного огня. Конклин, Кинт и еще несколько штурмовиков открыли огонь, болтер мастер-сержанта пробивал дыры в окружающей тьме.

Когда из темноты так ничего и не появилось, Мортенсен приказал:

- Прекратить огонь!

Стрельба прекратилась, но хеллган Греко продолжал выпускать короткие очереди, и Дяде пришлось толкнуть его в плечо, чтобы заставить остановиться.

- Что ты там видел? – спросил майор.

- З-з-зеленокожих… наверное, - заикаясь, ответил шпилевой вор.

- Наверное? – уточнила Ведетт.

- Они были зеленые… Я не знаю.

- Саракота?

- Они все еще приближаются.

Криг все еще сидел на корточках рядом с мертвым Восковым, светя дуговой лампой в направлении стрельбы. Мортенсен схватил большой фонарь из протянутой руки комиссара и сам присел, окинув зал лучом дуговой лампы.

Луч осветил стены и пол, покрытые вязким коричневым веществом, похожим на смолу. Внезапно в свете лампы что-то мелькнуло.

«Проклятье…»

Зал был полон монстров. Огромные и бронированные, сплошные клыки и когти, руки вытянуты, словно клешни гигантских ракообразных. И зеленые.

Мортенсен вспомнил встречу с зеленокожими в темных отсеках «Мортис Максимус». То, что он успел увидеть лишь на мгновение на орудийной палубе титана, теперь смотрело прямо на него, готовое вцепиться в него зубами и когтями. Большой боевой опыт подготовил майора к сражениям с многими ужасными расами ксеносов, но эти чудовища казались чем-то непохожим на все ранее виденное. Они были могучими и мускулистыми, как орки, но двигались с не орочьей ловкостью и скоростью, что вселяло страх в сердце каждого человека, оказавшегося здесь.

- Огнемет к бою! – взревел Мортенсен.

Когда огнемет так и не выстрелил, майор обернулся, почти ожидая увидеть, что Эскобар сбежал. И он, наверное, понял бы отеганца. Картина, которую луч дуговой лампы высветил во тьме зала, могла внушить ужас кому угодно.

Как оказалось, у Эскобара возникли технические проблемы с газовым резервуаром и регулятором. Отеганец был так увлечен драмой, происходившей на палубе, что не заметил, как горелка огнемета погасла. Когда Эскобар яростно нажал спуск, огнемет лишь испустил злое шипение.

Ведетт и мастер-сержант открыли огонь на подавление, осыпая попаданиями зеленые панцири чудовищ. Но ужасные твари наступали неостановимой волной и огонь штурмовиков, казалось, никак на них не действовал.

- Приведи оружие в порядок, солдат! – заорал Криг на ошеломленного Эскобара, но огнемет лишь извергал несгоревший прометий. Мортенсен осыпал накатывавшуюся волну монстров лазерными лучами из хеллгана, успев найти время поправить настройки аккумулятора для повышения мощности огня.

Кинт бросился вперед мимо майора, выпуская в зеленую орду очереди из автопистолета. Мортенсен схватил связиста за вокс-аппарат, висевший на спине, и оттащил назад, продолжая обстреливать левый фланг ксеносов.

Внезапно рядом с ним оказался комиссар, дымящийся ствол его хеллпистолета извергал лазерные лучи в массу тварей.

- Мы больше никого здесь не найдем! – прохрипел Криг между выстрелами, давая майору время перенацелить оружие.

Мортенсен лишь кивнул, не прекращая стрелять.

- Отступать! – приказал он. – Назад к переборке!

Криг, Мортенсен и Конклин начали отводить штурмовиков назад, прикрывая их огнем. Ведетт и Мингелла тащили тяжело раненого Дядю – одна тварь невероятным прыжком добралась до него, всадив в подрывника свои страшные когти, похожие на кинжалы. Голлиант выпустил в чудовище очередь из автопушки, оставив разорванную тушу дергаться на палубе.

Автопушка продолжала грохотать, сдерживая наступающую орду монстров, оба снайпера поддерживали ее огнем своих мощных «анти-материальных» винтовок.

Прорезая тьму выстрелами хеллгана, майор повернулся и подтолкнул к переборке Засса и перезаряжавшего пистолет Кинта, приказывая им отступать. Но, подойдя к переборке, они столкнулись лицом к лицу с другими чудовищами, которые атаковали штурмовиков с тыла.

- Врукопашную! – взревел Мортенсен, но один из покрытых шипами монстров уже оказался среди штурмовиков, разрубая армапластовую панцирную броню ужасными когтями. Полоснув Засса по лицу, чудовище бросилось на Кинта, пытавшегося зарядить новый магазин в автопистолет. Мортенсен ударил тварь прикладом хеллгана, но приклад просто отскочил от бронированного черепа ксеноса. Спустя мгновение ребристая лапа вырвала хеллган из рук майора. Мортенсен и моргнуть не успел, как зеленое чудовище разрубило его оружие пополам огромными когтями другой конечности. Одна половина хеллгана упала на палубу, другая, рассыпая искры, повисла на кабеле, тянувшемся к ранцевому аккумулятору.

Майор пнул тварь тяжелым ботинком, но чудовище просто уклонилось, мощные челюсти ксеноса щелкнули, разорвав горло Кинта. В искаженное от ярости лицо Мортенсена брызнул фонтан теплой крови.

Продемонстрировав вполне хладнокровное понимание того, что Кинту уже конец, бронированная коричневато-зеленая тварь снова бросилась на Мортенсена – тело связиста даже не успело упасть на палубу. Майор был уже готов к ее нападению, сбросив бесполезный аккумулятор и швырнув его в чудовище обеими руками.

Ксенос не обратил на это внимания, его когти снова мелькнули, но аккумулятор отвлек тварь, что дало Мортенсену возможность выхватить из ножен штурмовой нож, которым майор отбил удар страшных когтей. Новый взмах когтей – и Мортенсен нырнул в объятия чудовища, схватился за его лапу своей рукой в перчатке и всадил нож в конечность твари.

И снова монстр отступил, укрывшись за своими шипастыми клешнями. Внезапно сверкнула вспышка, и из черепа ксеноса брызнули мозги. Зеленое чудовище содрогнулось и рухнуло на палубу. Позади него стоял комиссар Криг, в его вытянутой руке дымился хеллпистолет. Вероятно, заметив что-то, Криг оглянулся в темноту и бросился туда сквозь хаос боя. Праздновать эту маленькую победу не было времени.

Автопушка Голлианта извергла ураган разрывной смерти, отбрасывая нахлынувшую волну ксеносов. Несколько зеленых убийц преодолели град снарядов и бросились к штурмовикам, инстинктивно используя появившиеся возможности и разрывы в секторах обстрела.

Истошные вопли Дяди разносились под сводами древнего зала. Подрывника пронзенного огромными когтями, уносили в темноту. Эскобар, зажимая одной рукой кровоточащую рану в животе, другой тащил Греко: когти одной из тварей разорвали спину взломщика, и он теперь не мог идти сам. Внезапно зеленые панцири оказались повсюду над ними: чудовища высоко прыгали, избегая очередей автопушки, и приземлялись прямо на штурмовиков.

Ведетт и Конклин тащили изувеченного Засса, но были вынуждены оставить его и снова взяться за оружие. Они били по бронированным тушам рукоятками автопистолетов. Но когда из стены панцирей, окружившей Опека, к ним обернулись жуткие морды тварей, стало ясно, что снайпер уже разорван на куски.

- Отступать! – приказала Ведетт.

- Есть, сержант, - ответил Греко, морщась от боли, пронзавшей его спину. Но отступать было некуда. Ксеносы были повсюду. Из холодной тьмы вокруг появлялись все новые силуэты чудовищ.

Мортенсен всадил штурмовой нож в бронированный череп ксеноса, но тварь, казалось, едва заметила этот удар. Майор выхватил автопистолет и уткнул ствол в ужасное лицо монстра. Оружие с грохотом извергло очередь, выбивая в темноту содержимое головы ксеноса. Лихорадочно осыпая пулями зеленые тела, Мортенсен пробивался к архиерею Приду.

Огромный священник был безоружен и не мог помочь штурмовикам, своим огнем сдерживавшим орду тварей. Но когда ксеносы перешли в ближний бой, могучий экклезиарх оказался в своей стихии. Искаженные черты его лица словно покрыл красный туман. Будто пушечное ядро, он врезался в толпу свирепых чудовищ, готовых разорвать отступавшего Мингеллу, перезаряжающего автопистолет.

Зеленый поток разделился, тела и конечности ксеносов полетели в разные стороны. Несколько из них свалились от ударов кулаков Прида, ворвавшегося в их ряды. Саракота перенаправил смертоносный огонь своей винтовки, чтобы использовать яростную атаку Прида и снова оторваться от монстров. Голлиант намеревался поддержать его огнем, но перегревшуюся автопушку заклинило, и вольскианский борец был вынужден использовать тяжелое оружие как дубинку. Размахивая автопушкой, он отгонял ксеносов от двери в переборке, через которую штурмовики вошли в этот зал. Криг был уже там, прикрывая выход ослепительным огнем из хеллпистолета, и направляя окровавленных штурмовиков в открытую дверь.

Один свирепый монстр мощным прыжком перелетел через Мортенсена и оказался на широкой спине Прида. Белые одеяния священника были разорваны и измазаны кровью. Чудовище вонзило когти в его спину и распахнуло свою ужасную пасть. Из челюстей ксеноса к лицу Прида потянулся яйцеклад. Экклезиарх напрягся, отчаянно пытаясь не позволить мускулистому угреподобному отростку воткнуться в его окровавленные губы. В глазах священника сверкнула ярость, и наконец, он вцепился в яйцеклад зубами. Вырвав ужасный отросток из пасти ксеноса, Прид выплюнул яйцеклад и бросил тварь через плечо, два раза ударил ее толстый череп о палубу и отшвырнул.

Мортенсен заряжал новый магазин, когда ксенос упал на палубу прямо перед ним. Очередь из автопистолета свалила чудовище, пытавшееся подняться с палубы. Еще две очереди ураганом пуль смели двух зеленых горгулий, вцепившихся в руки экклезиарха.

- Архиерей! – крикнул майор, хлопнув священника по окровавленному плечу. Гигант обернулся к нему, зубы Прида были стиснуты, глаза пусты.

- Прид! – снова обратился к нему Мортенсен, расстреливая еще одно чудовище, пытавшееся атаковать экклезиарха. Ксенос отлетел обратно в кровожадную толпу. Священник едва обратил внимание.

- Святой отец, надо уходить! Немедленно!

Схватив гиганта за окровавленную рясу, Мортенсен потащил его к переборке, из-за которой виднелись лица штурмовиков, и руки, отчаянно махавшие майору, побуждая его спешить. Саракота лишь сейчас оставил свой пост и протаскивал в узкую дверь свою длинную снайперскую винтовку. Отступление прикрывали Криг и Голлиант по обеим сторонам двери. Комиссар обстреливал наступавших чудовищ мощными лазерными лучами хеллпистолета, а его адъютант, действуя заклиненной автопушкой как дубиной, вколачивал в палубу тех, кто подходил слишком близко.

Прид шел за Мортенсеном, постепенно приходя в чувство, а у переборки даже обогнал майора и пролез в дверь первым. За ним последовали Криг и Голлиант, оставив майора в зале, полном чудовищ. Когда до двери остались последние несколько метров, Мортенсен обернулся и опустошил магазин автопистолета в наступавших тварей.

- Готовы? – обратился он к штурмовикам, ждавшим у входа.

- Готовы! – прорычал Конклин, и мощные руки Голлианта, вцепившись в спину панцирной брони майора, втащили его в дверь задом наперед.

Мортенсен оказался в узком коридоре, в окружении ошеломленных штурмовиков, еще не пришедших в себя после боя. Конклин подтащил Греко к пульту управления дверью, и шпилевой вор сумел каким-то образом перенаправить энергию и вдохнуть жизнь в механизм двери. Дверь с шипением гидравлики закрылась, заперев армию свирепых чудовищ в зале.

Штурмовики перевели дыхание, на лице каждого из солдат было заметно облегчение. Мингелла занялся раной стонущего Засса, а Ведетт с заляпанным кровью хеллганом охраняла коридор впереди.

Мортенсен ожидал, что на дверь с той стороны обрушится град ударов, но их не было. Скользнув взглядом по темному коридору, майор прислонился лбом к холодному металлу двери.

Вдруг из-за двери раздалось странное шипение. Мортенсен поднял голову, прислушиваясь. Внезапно дверь перед ним стала отодвигаться в сторону, открывая ужасное зрелище клыкастых пастей ксеносов. Волна паники прокатилась по коридору, Прид и Голлиант навалились на дверь, пытаясь помешать ей открыться.

- Греко… - начал Конклин.

Шпилевой вор выругался.

- Должно быть, они перерезали гидравлику! – потрясенно произнес он.

Жуткая голова твари высунулась из тьмы за частично открытой дверью и щелкнула челюстями на ошеломленного майора. С рычанием Мортенсен поднял автопистолет и нажал спуск. Но вместо выстрела раздался лишь щелчок – магазин был пуст. Передернув затвор, майор попытался выстрелить снова, но патронов не осталось.

Когти и пальцы тварей вцепились в дверь, отжимая ее в сторону. Мортенсен колотил по лапам чудовищ рукояткой пистолета, но удары не причиняли вреда бронированным пальцам. Конклин и Греко – быстро терявший остатки сил и привалившийся к стене – спорили, что делать с механизмом двери, взломщик утверждал, что он уже ничего не может сделать. Тем временем всей силы Прида и Голлианта едва хватало, чтобы удерживать дверь.

Внезапное шипение за спиной привлекло внимание майора. Когда Криг и Саракота отошли от двери, Мортенсен увидел Эскобара, горелка огнемета отеганца победно сияла пламенем в темноте. Оттолкнув Конклина от двери и прикрыв лицо руками, Мортенсен приказал:

- Жги!

Отеганец сунул ствол огнемета в пространство между когтями и щелкающими челюстями тварей, и окатил тела ксеносов потоком пламени.

Реакция была мгновенной. Когти и пасти исчезли, на дверь перестали давить. Эскобар убрал ствол огнемета из щели, и Прид с Голлиантом захлопнули дверь. В зале за ней бушевал огненный ад.

Коридор наполнило тяжелое дыхание штурмовиков. Солдаты не могли удержаться от улыбок.

Греко облек в слова вопрос, о котором думал каждый:

- Что это за фраговы твари?

- Это генокрады, - мрачно ответил Криг.

Штурмовикам, еще не пришедшим в себя после прилива адреналина, понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать услышанное.

Мортенсен кивнул:

- Гибриды.

- Гибриды орков и генокрадов? – прошептал Греко. – Но это невозможно.

- Увы, это возможно, сын мой, - пробасил Прид. – Мы уже давно знаем, что генокрады используют людей для передачи своего генетического материала. Почему бы им не использовать для этого и другие расы? Орки – самая многочисленная раса в галактике.

- Генокрады, вероятно, уже были на борту скитальца, когда он вышел из варпа в системе, принадлежавшей зеленокожим, - предположил Криг. – Возможно, они заразили ремонтную команду орков, пытавшуюся отремонтировать корабль. Это не так трудно вообразить.

- Это объясняет все, - мрачно добавил Мортенсен. – Проникновение орков в систему. Культистов на Иллиуме. Скалы и телепорты… Технологии зеленокожих известны своей ненадежностью – но представьте, если этих свирепых варваров направляет холодная логика и целеустремленность генокрадов. В этих гибридах соединились лучшие – точнее сказать, худшие – черты обеих рас.

- И Спецгаст, - добавил Криг. – Орки и генокрады. Псионические поля, генерируемые разными расами, создавали психические помехи. Добавьте сюда людей, и неудивительно, что начались массовые убийства, и вся система погрузилась в хаос, - комиссар покачал головой. – Орки и их союзники доставляли на Спецгаст споры зеленокожих обычными грузовыми кораблями под видом сельскохозяйственной продукции. Даже без орбитальной бомбардировки астероидами эта система обречена.

- И не только эта система, - сказал Прид. – Это не просто удача одного военачальника орков. Это дисциплина и хладнокровие генокрадов, соединенные с живучестью и приспособляемостью зеленокожих. Подумайте о других системах, которые уже могли быть заражены ими.

- Сэр? – обратилась к майору Ведетт. Мордианка прежде всего думала о задании. – Как нам быть с целями нашей боевой задачи?

Мортенсен закусил нижнюю губу. Он подумал о Воскове, и о том, что эти чудовища сделали с ним. И о той невероятной дисциплине, которая требовалась, чтобы совершить то, что совершил генерал.

Приняв решение, Мортенсен объявил:

- Мы оставляем их здесь. Выполнение боевой задачи прекратить.

- Сэр, - продолжала мордианка, ее профессионализм не позволял оставить эту тему просто так. – Коммодор был недалеко…

- Им уже не помочь, - произнес Криг.

- Со всем уважением…

- Они заражены генокрадами, дитя мое, - пояснил Прид.

- Босс? – обратился к майору Конклин, прижав ухо к стене. Мортенсен подошел к нему.

Из-за стены доносились какие-то странные звуки, на этот раз что-то явно большее, чем шум механизма двери. Огнемет Эскобара отогнал монстров и, вероятно, поджарил нескольких из них. Теперь майор слышал из-за стены скорбные вопли ксеносов и громкий гул пламени. И еще кто-то бился о стену.

Отодвинувшись, Мортенсен плюнул на потемневший металл двери и потер плевок кулаком. Под грязью оказалась древняя надпись: «Ремонтный туннель С – резервный топливный бак».

Мортенсен едва мог представить, какой ад творился там: когда пары топлива вспыхнули, от чудовищ, должно быть, остались лишь тени, выжженные на стенах и палубе.

Но у штурмовиков появились более насущные проблемы: дверь задрожала и стала раскаляться.

- Пошли, пошли, пошли! – закричал майор, выталкивая штурмовиков из отсека, прочь от двери. Мгновение спустя дверь выбило, синее пламя скользнуло по потолку. Штурмовики повалились на палубу, пытаясь защититься от страшного жара. Лишь Мортенсен мог выдержать невыносимую температуру, не испытывая сильнейшей боли, что он и сделал, проталкивая своих людей по коридору за другую переборку. Стиснув зубы, покрытый сажей майор плечом навалился на люк и вручную захлопнул его.

Когда воздух в коридоре немного остыл, штурмовики с руганью поднялись на ноги.

- Тихо! – вдруг воскликнул Саракота, подняв руку и прислушиваясь.

- Что ты слышишь? – спросил Мортенсен.

Снайпер собирался ответить, но слова замерли в его горле. Он лишь в ужасе поднял глаза к потолку. Из вентиляционного люка высунулась пара жутких клешней, похожих на абордажные крюки. Они вцепились в нижнюю челюсть Эскобара и подняли его к потолку. Генокрад не мог протащить солдата в люк из-за того, что Эскобар не выпускал из рук громоздкий огнемет. Прид и Саракота оказались достаточно близко, чтобы схватить отеганца за ноги. Палец Эскобара спазмически жал на спуск, заставляя огнемет периодически извергать струи пламени, из-за чего священник и снайпер были вынуждены пригнуться.

Криг находился позади Эскобара, и, подпрыгнув, схватился за ноги солдата, исчезающие в люке. Но чудовище не намеревалось отпускать свою добычу так легко.

Эскобар испустил ужасный вопль боли, жуткое эхо которого разнеслось в вентиляционных трубах. Раздался треск, и из люка хлынула кровь. Кригу показалось, что на него вылилось целое ведро крови. Руки отеганца безжизненно повисли, и огнемет упал на палубу. Тварь потянула тело Эскобара в вентиляцию с такой силой, что вместе с ним затащила в люк голову и правую руку Крига. Теперь Криг отчаянно размахивал ногами, яростно пытаясь дотянуться левой рукой до хеллпистолета.

На помощь ему пришел Голлиант, схватив комиссара за ногу в кожаном сапоге. Мортенсен вцепился в другую ногу, надеясь, что дополнительная тяжесть стащит Крига вниз. Столь же страшный вопль вырвался из груди комиссара, когда два солдата потянули его обратно.

Вдруг что-то поддалось, и все три человека упали на палубу. Вскочив на ноги, Мортенсен с изумлением увидел, что Криг потерял правую руку почти до плеча. Кожаное пальто скрыло большую часть кровоточащего обрубка, разорванную плоть и сломанную кость. Саракота поднырнул под люк и поднял ствол своей винтовки, выпуская в монстра выстрел за выстрелом. Наконец патроны кончились, и странный вопль генокрада затих, оторванная рука комиссара выпала из люка на палубу.

- К фрагу все это! – заявил Греко, вцепившись в свой хеллган. Прижимая раненую спину к стене, он стал отодвигаться по коридору прочь от вентиляционного отверстия. В обычной ситуации Мортенсен приказал бы ему вернуться, но в данном случае был вынужден признать, что штурмовик поступает в целом правильно. Необходимо было срочно возвращаться на «Вертиго».

- Сержант, веди их, - приказал Мортенсен, глядя на искаженное от боли лицо Крига. – Обратно к самолету, бегом!

Мингелла уже по локти измазался в крови комиссара.

- Рен, пора идти, - твердо сказал Мортенсен.

- Надо пережать эту артерию, иначе он истечет кровью на пути к самолету, - проворчал медик.

- Лучше он, чем все мы, сержант, - прорычал майор.

- Готово! – объявил Мингелла несколько драгоценных секунд спустя.

Ведетт и сержант Конклин начали отдавать приказы, помогая подняться на ноги раненым Зассу и Греко. Мингелла перекинул через плечо руку ошеломленного истекающего кровью Засса, Конклин помогал идти шпилевому вору.

- Ведетт, мы потеряли мастер-вокс. Попытайся связаться с Розенкранц по стандартному воксу, - приказал майор. – Скажи ей, что нужна срочная эвакуация.

- Есть сэр, - ответила мордианка с несколько угасшим энтузиазмом.

Мортенсен смотрел, как Голлиант с каменным лицом поднял дрожащее тело Крига с залитой кровью палубы и осторожно перекинул через плечо, другой рукой подобрав оторванную руку комиссара. Кивнув, Мортенсен проследил, как вольскианец зашагал по коридору, после чего майор обернулся к Саракоте, все еще державшему снайперскую винтовку.

Подняв залитый кровью огнемет Эскобара, майор передал его снайперу, оставившему свою винтовку.

- Саракота, иди вперед и найди мне выход из этой ловушки, - приказал Мортенсен.

Держа огнемет перед собой обеими руками, снайпер побежал по коридору. С содроганием бросив взгляд на вентиляционный люк, Мортенсен последовал за ним.

Остатки «Отряда Искупления» поспешно шагали по жутким отсекам и сходящимся под странными углами коридорам скитальца. Причиной спешки штурмовиков были не только ужасные обитатели этого места. Искаженный варпом корабль орков сотрясала цепная реакция взрывов, несомненно, начатая непреднамеренным подрывом паров топлива в резервном баке. Большую часть времени глухие взрывы слышались в отсеках позади штурмовиков, но иногда казалось, что они раздаются впереди колонны бегущих солдат, вероятно, благодаря безумному расположению разных частей скитальца. Второй - и более важной - причиной спешить был тот факт, что их преследовала все увеличивавшаяся орда генокрадов, выползавших буквально из всех щелей, и затоплявших коридоры смертоносным потоком.

Мортенсен никогда еще не был так рад увидеть «Вертиго». Розенкранц подвела самолет еще ниже, и он завис над платформой, с его фюзеляжа все еще свисали тросы.

Но потом произошло страшное. «Вертиго» открыла огонь.

Сначала Мортенсен подумал, что экипаж самолета, как обычно, прикрывает их огнем: майор ожидал, что свирепые ксеносы набросятся на них в любой момент. Но автопушки «Призрака» разорвали палубу почти под ногами штурмовиков, отгоняя их обратно, навстречу генокрадам.

- Ведетт! – крикнул майор. Она так и не смогла связаться с Розенкранц, и теперь Мортенсен видел почему.

Силуэты в черной броне появились на рампе и начали спускаться по тросам. Мортенсен смог разглядеть повреждения в десантном отделении «Вертиго»: разорванные кабели, свисавшие с потолка, слабый дым, поднимавшийся из кабины. Похоже, что «Призрак» был захвачен: взят штурмом с применением гранат и с беспощадной решимостью.

Когда автопушки замолчали, стало ясно, что флайт-лейтенант Розенкранц больше не командует самолетом: ее вывели на край рампы и заставили встать на колени, руки ее были связаны за спиной. Ее пленителем была высокая стройная женщина в черной броне и рифленом плаще, с короной из сверкающих металлических шипов, украшавших ее бритый череп. Она держала в руке болт-пистолет, приставив его к виску Розенкранц.

Через пробоину в потолке в огромный зал спустились две инквизиторские «Валькирии», заняв позиции по бортам захваченного «Призрака» и держа штурмовиков под прицелом. Первая волна Сестер Битвы, спустившись по тросам, продвигалась к ним, надев шлемы и подняв болтеры. Целестинка в шлеме в виде черепа смело вышла вперед, направив болт-пистолет в грудь майора.

- Бросить оружие! – приказала она.

Штурмовики оглянулись друг на друга. Бросить оружие, даже пустое, было для них немыслимо. Конклин, прижав к себе свой любимый болтер, показал Сестрам Битвы бионический средний палец. Мортенсен заставил мастер-сержанта опустить руку. Сегодня погибло уже достаточно его людей ради того, что, как оказалось, было заранее обречено на неудачу.

Майор не собирался жертвовать никем из своих солдат ради себя – а, судя по тому, что сказал ему Криг, именно за ним и пришли Сороритас.

- Делайте как она говорит, - велел майор.

Медленно расстегнув свой пояс, Мортенсен уронил его на палубу. Ведетт медлила, и майор чувствовал, что она обводит взглядом зал в поисках возможностей, уязвимостей врага.

- Пока у нас еще есть время, капрал, - тихо добавил майор.

Сняв ранцевый аккумулятор, мордианка бросила его вместе с хеллганом на платформу. Один за другим солдаты «Отряда Искупления» повторяли это движение, бросая оружие и поднимая руки. В том числе Голлиант, бросивший на палубу хеллпистолет Крига.

Одна из Сороритас подошла к майору и стала связывать ему руки за спиной. Целестинка шагнула ближе, продолжая держать Мортенсена под прицелом.

- Твоя госпожа очень пожалеет, что встретила меня, - угрожающе произнес Мортенсен.

- Напротив, - уверенно ответила целестинка. – Она искала этой встречи уже давно.

В Инкарцераториуме царил хаос: охранники бежали; штурмовики вырвались из камер; в тюрьме начался полномасштабный бунт; и Сестры Битвы были вынуждены вести ожесточенный бой.

Единственный путь по тюремному комплексу, который Криг оставил безопасным, был защищенный подземный туннель, проходивший между секциями камер-темниц, в которых содержались самые опасные преступники, и посадочной площадкой.

Пробираясь вдоль стены подземного туннеля и держа богато украшенный болт-пистолет Сестры Битвы в левой руке – правая была по-прежнему зафиксирована на груди повязкой – Криг остановился, прежде чем зайти за угол, и прислушался. Наконец он услышал топот ботинок по камнебетону и звук чего-то, что тащили по полу.

Криг ждал. И ждал.

+Кулик Криг…+

Словно удар кувалды внутри его разума. Инквизитор снова был в его голове.

«Только не это», подумал комиссар. «Только не сейчас».

+…Криииииг!+

Кровь хлынула из носа густым потоком, изливаясь на камнебетонный пол. Рука, державшая болт-пистолет, начала дрожать, но не так, как ожидал комиссар. Казалось, рука сама по себе готовилась к бою: в его венах ощущался жар адреналина. Вместо тошноты и головокружения, которые ошеломили его при первой встрече с инквизитором, Криг чувствовал себя в полной гармонии с предстоящим ему полем боя: так, словно он был способен на все, несмотря на свое прискорбное физическое состояние. Его сердце преисполнилось желания убивать. Пистолет ощущался так, словно он взорвется в руке, если не удовлетворить его желания забирать жизни врагов. Комиссар прищурил глаза. Это не была обычная жажда крови или боевая ярость. Хватит забрать только одну жизнь.

Наконец из-за угла вышли две Сестры Битвы, тащившие кого-то за собой. Первая даже не успела увидеть комиссара. Его болт-пистолет поднялся и выпустил несколько разрывных болтерных снарядов ей в висок. У второй оставалась доля секунды на то, чтобы осознать тот непреложный факт, что она сейчас умрет. Она попыталась схватиться за оружие на поясе, бросив свою ношу. Но для Крига это не имело значения. Болтерные выстрелы разбрызгали по стене туннеля вместилище ее маленького разума, исполненного веры.

Только тогда комиссар заметил, что Сороритас несли майора Мортенсена, и что он едва не отстрелил майору голову. Сначала Криг даже подумал, что случайно попал в Мортенсена, неподвижно лежавшего на полу.

Выйдя из-за угла, Криг оказался лицом к лицу с оставшимися Сестрами Битвы. Перед ним стояла Диаманта Сантонакс в своей обсидианово-черной броне и рифленом плаще, металлические шипы, украшавшие ее бритую голову, блестели в тусклом освещении коридора. Ее тонкие губы изогнулись в непроницаемой усмешке. Криг поднял болт-пистолет. Это ее жизнь он должен был забрать.

Из-за спины канониссы выступила ее телохранительница. Сестра Битвы, странно похожая на 14-летнюю девочку, держала адамантиевую реликвию Ордена Непорочного Пламени – щит крестоносца, принадлежавший святой Валерии Младшей. Ее глаза, которые казались Кригу слишком широко расположенными, светились неким хищным разумом, но в остальном ее лицо являло собой безжизненную маску. Даже в своей древней броне она была очень ловкой, и бросилась вперед, прямо на комиссара, ее плащ, окаймленный мехом горностая, развевался за ее спиной.

Криг был вынужден обратить ярость своего оружия на телохранительницу канониссы, но она умело укрывала свое миниатюрное гибкое тело за большим щитом. Криг снова и снова осыпал выстрелами щит, надеясь, что древность ослабила адамантиевую броню, но щит выдержал все. От металла летели искры, но болтерные снаряды не оставляли и царапины на его сияющей поверхности.

Спустя несколько мгновений патроны кончились, и целестинка, преодолев последние несколько метров, ударом щита впечатала Крига в стену. Он была легкой, но артефакт оказался очень тяжелым, и Криг закричал от боли, когда щит вдавил его перевязанную руку в грудь, а грудь в стену.

Комиссар не успел преодолеть вспышку боли в руке, пришитой к обрубку. В коридоре раздался рев короткого цепного меча, который телохранительница достала из-за щита. Включив цепной меч, Сестра Битвы бросилась на Крига, нанося удары с такой скоростью, что зубья меча казались расплывшимся пятном. Криг пригибался и уклонялся, шатаясь, словно пьяный. Целестинка кружилась и размахивала мечом, высекая из стен вихри камнебетонной пыли. Комиссар понял, что не сможет больше успевать уклоняться от яростной атаки, когда цепной клинок распорол мышцы его бедра. Схватившись за глубокую рану здоровой рукой, Криг едва сумел уклониться от следующего выпада.

Цепной меч снова метнулся к нему, на этот раз целью удара было солнечное сплетение. Неуклюжее движение Крига помогло ему выиграть драгоценные сантиметры, и сила, с которой меч должен был пройти сквозь его тело, заставила оружие вонзиться глубоко в камнебетон стены. Криг знал, что нельзя упускать такую возможность, и окровавленной рукой вцепился в лицо Сестры Битвы. Телохранительница ударила адамантиевым краем щита по челюсти Крига, приложив его затылком об стену. Она продолжала колотить комиссара щитом, пока Криг не отпустил ее лицо, свалившись на пол.

Упираясь ногой в стену, целестинка вцепилась в рукоятку цепного меча и вырвала оружие из стены. Криг слышал, как вращение зубьев цепного меча замедлилось, когда Сестра Битвы занесла клинок над ним. Подняв взгляд, Криг увидел, что она смотрит на канониссу в ожидании приказа убить его. Сантонакс перешагнула через неподвижное обнаженное тело Зейна Мортенсена и выжидательно сложила руки в бронированных перчатках.

-Кадет-комиссар Криг, - зловеще улыбнулась она. – Я дала вам простую задачу: всего лишь убить одного человека. Я предоставила вам полномочия и возможность это сделать. И все же вы самым жалким образом не справились. Простите меня, если я скажу, что несколько разочарована в вас.

- Убивать может любой бандит, - повторил Криг свои слова из их прежнего разговора.

- А у вас проблемы с этим?

- Рад был тебя разочаровать, - прохрипел комиссар. – Но скажи это твоим сестрам и пилотам твоих «Валькирий». С ними у меня проблем не возникло.

Улыбка канониссы померкла:

- Если это правда, они еще более жалки, чем ты, и, значит, не заслуживают жить.

Она холодно кивнула телохранительнице.

- Прикончи этого глупца.

Цепной меч взревел. Комиссар приготовился встретить удар клинка. Напоследок бросив взгляд на лежавшего майора, Криг с изумлением увидел, что тот больше не лежит неподвижно. Опираясь на руки и оторвав нижнюю часть тела от пола, Мортенсен ногами нанес канониссе мощный подсекающий удар, сбив ее с ног. Он идеально выбрал момент для этого. Его нападение было настолько неожиданным, что Сантонакс упала на спину, не успев смягчить удар руками и болезненно ударившись затылком о камнебетонный пол. Адамантиевые шипы, украшавшие ее голову, пробили череп и вонзились в мозг.

Рев цепного меча затих, когда телохранительница увидела, как ее госпожа корчится на полу в спазмах боли, изо рта канониссы лилась кровавая пена. Мортенсен занес локоть над ее носом. Одно движение целестинки, и майор всадит локоть в лицо канониссы, загоняя шипы еще глубже в мозг.

- Выполняй приказ… - прохрипела Сантонакс с фанатичной решимостью, обращаясь к телохранительнице.

Ободренная безумной уверенностью канониссы, целестинка снова занесла ревущий цепной клинок над комиссаром. Снова Криг приготовился принять удар вращающихся зубьев. И второй раз за эти несколько секунд Мортенсен спас его жизнь.

Выхватив из кобуры на поясе канониссы пистолет с суживающимся стволом, майор выпустил в телохранительницу очередь лазерных выстрелов, вонзившихся в левую сторону ее лица, заставив целестинку поднять адамантиевый щит. Последние несколько выстрелов попали в металл щита, не причинив ей вреда, но когда щит опустился, Криг увидел, что майор несколько раз попал в щеку Сестры Битвы, и один выстрел пришелся в глаз. Вместо прожженной насквозь плоти, которую комиссар ожидал увидеть от попаданий лазерных выстрелов, раны от пистолета канониссы казались лишь легкими ожогами. Но попадание в глаз явно разорвало какой-то сосуд.

Цепной меч с лязгом упал на пол, за ним рухнул тяжелый адамантиевый щит, потащив за собой изящное тело Сестры Битвы, словно якорь. Ее уцелевший глаз с явным ужасом оглядывал коридор, но тело ее лежало неподвижно в неестественной позе, словно она была парализована.

Мортенсен повернулся к канониссе, его локоть все еще был занесен над ее лицом. Сантонакс стиснула свои безупречные зубы.

- Ты говорил, что убьешь меня.

- И докажу, что твои безумные фантазии правда: что не убивает нас, делает нас сильнее? – майор сплюнул на стену. – Нет, я позволю тебе еще немного пожить.

Мортенсен поднялся и, шатаясь, подошел к неподвижной телохранительнице. Сорвав с нее украшенный мехом горностая плащ, майор завернулся в него, как в саронг.

- Я смотрела, как твой мир горит! – прохрипела в ярости Сантонакс.

Мортенсен кивнул на потолок: множество огромных астероидов мчалось сейчас к поверхности обреченного Спецгаста.

- Не беспокойся, - сказал майор. – Ты тоже сгоришь. Только без меня.

Он повернулся, чтобы уйти.

Криг подобрал цепной меч и, хромая, подошел к содрогавшемуся в конвульсиях телу канониссы. Он включил цепной клинок, чувствуя, как оружие вибрирует в его здоровой руке. Желание убивать все еще горело в нем. Он занес клинок над вздымающейся грудью Диаманты Сантонакс, ее налитые кровью глаза в ярости воззрились на него.

- Я, со своей стороны, - сообщил ей Криг, - подобных уверений предложить не могу.

Одним изящным взмахом клинка он перерубил ей шею. Голова канониссы покатилась по полу. Намерение убить ее было искренним: канонисса предала Крига и явно была опасной еретичкой. Но само действие принадлежало не ему. Он никогда не наносил ударов мечом подобным образом. Словно кто-то другой направлял его движения – как кукловод, управляющий движениями марионетки. Несомненно, Аурек Херренфольк согласился с мнением Крига, и, в соответствии со своим таинственным и пугающим образом мыслей, решил, что Диаманта Сантонакс более не заслуживает жить.

Хотя сердцем он понимал, что исполнил дело Императора, Криг был потрясен тем, что кто-то другой проник в самые глубины его разума и так легко управлял им. В этом было что-то ужасно неправильное, но комиссар мало что мог сделать, чтобы успокоить свой встревоженный разум, и утешился простой мыслью о мести канониссе.

Когда комиссар подошел к парализованной телохранительнице, Мортенсен окликнул его:

- Она еще ребенок, Криг.

Комиссар пожал плечами.

- Сомневаюсь в этом, - сказал он. Но, подумав, выключил цепной меч и бросил его к ногам целестинки, рядом с щитом – реликвией ее ордена.

Закинув здоровую руку Крига на свои мускулистые плечи, Мортенсен помог комиссару дойти до лифта. Втащив Крига в лифт, майор нажал кнопку.

- Считаешь, мы еще успеем убраться с этого шарика? – спросил Криг.

- Нет, - честно ответил Мортенсен. – Но попытаться это нам не помешает.

Небо было черным и угнетающе мрачным. Громадные орочьи скалы были повсюду, разрывая облака и, казалось, забирая из воздуха свет и надежду. Перед глазами Декиты Розенкранц разворачивался мировой катаклизм: катастрофа такого масштаба должна была не оставить в живых ни единой души на поверхности планеты.

Розенкранц слышала грохот далеких ударов астероидов, и видела на горизонте грибовидные облака пыли, грязи и пепла сожженных людей, поднимавшиеся к зловещим небесам. «Хранитель Чистоты» завис над посадочной площадкой инкарцераториума, уцелевшие штурмовики «Отряда Искупления» сидели, пристегнувшись, в десантном отделении и ожидали решения пилота.

- Дай им еще несколько минут, - попросила по воксу Ведетт. Она стояла на открытой рампе, вместе с покрытым синяками и окровавленным Конклином, наблюдая, не появится ли кто-то на посадочной площадке.

- Я даже не знаю, ждет ли нас еще «Избавление», - сказала Розенкранц. – Скорее всего, капитан Вальдемар увел корабль с орбиты. Разве авианосец справится с такой угрозой?

- Мы остаемся и ждем! – ответила мордианка.

- Мы уже ждали достаточно долго, разве нет? – возразила флайт-лейтенант. – Но каждая секунда промедления только увеличивает риск. Я ценю вашу верность командиру, но мы не можем рисковать жизнями всех на борту ради двух человек. Я закрываю рампу.

Розенкранц уже коснулась пальцем кнопки.

- Я вижу их! – вдруг закричала Ведетт, в ее голосе было больше эмоций, чем Розенкранц когда-либо слышала от нее.

Пилот бросила взгляд сквозь бронестекло кабины на открытые двери лифта. Из них на посадочную площадку, шатаясь, вышли два человека. Криг в своем разорванном и окровавленном кожаном пальто выглядел так, словно вышел из ада. Мортенсен был голым, за исключением какой-то импровизированной набедренной повязки, но шагал к самолету с мрачной решимостью. Розенкранц подвела «Валькирию» как можно ближе, чтобы скорее принять их на борт.

- Они на борту, - подтвердил Конклин по воксу, закрывая рампу.

- Всем пристегнуться, - предупредила Розенкранц.

- Дайте-ка я догадаюсь, - вмешался в разговор по воксу Мортенсен. Слышать его голос было неожиданно приятно. – Нас ожидает турбулентность.

Розенкранц посмотрела на сгущающийся мрак и кивнула себе. Потянув штурвал на себя, она направила «Хранителя Чистоты» в кипящие небеса.

Маневренная инквизиторская «Валькирия» послушно отреагировала, устремившись прочь от обреченного мира. Словно громадный айсберг, появившийся на горизонте, казалось, прямо на них падал гигантский астероид. Облака, кружась вихрями, разлетались прочь от космического чудовища, электростатические разряды сверкали вокруг орочьей скалы в бурлящей атмосфере. С неба падала огромная гора со своей географией и, что более важно, со своими батареями тяжелых орудий.

Воздух вокруг астероида задрожал, когда тысячи снарядов разорвали небеса в клочья. Легкие поправки курса превратились в резкие рывки штурвала. «Хранитель Чистоты» нырял то влево, то вправо, маневрируя между залпами.

Зная, что одного попадания хватит, чтобы уничтожить или тяжело повредить самолет, Розенкранц развернула «Валькирию» и направила ее прямо на орочью скалу. На предельно близкой дистанции пушкам с падающей скалы было еще труднее попасть в самолет. Пилот направила «Валькирию» вплотную к астероиду, укрываясь в его каньонах и кратерах. Пушки замолчали. Флайт-лейтенант позволила себе улыбнуться. Это было умно.

Внезапно каменная поверхность астероида ушла вниз, и «Хранитель Чистоты» оказался во тьме открытого неба. Пилот упустила из виду воздушные вихри от выхлопов огромных двигателей орочьей скалы. «Валькирию» страшно затрясло, с приборной доски полетели искры. Двигатели захлебнулись, и, словно насекомое под ударом гигантской невидимой руки, самолет завертелся в штопоре. Пытаясь восстановить сбитое дыхание и сдержать тошноту, Розенкранц с трудом вывела машину из ужасного штопора. Позволив «Валькирии» какое-то время свободно падать, она быстро отключила перегруженные приборы и сидела, выжидая и прислушиваясь к вою воздушных потоков вокруг самолета, падавшего хвостом вниз в бурлящие тучи.

Быстро включив приборы, Розенкранц услышала в воксе встревоженные крики штурмовиков. Когда двигатели включились снова, панические крики утихли. «Валькирия» снова рванулась в небо, и в поле зрения пилота попали еще два гигантских астероида. Одна орочья скала летела к поверхности под гораздо более острым углом, чем другая. Розенкранц попыталась увести самолет в сторону, но случилось неизбежное, и ей не хватило времени или маневренности что-либо предпринять. Два астероида столкнулись, что вызвало серию взрывов на обеих скалах. Смертоносный град осколков камней полетел к «Валькирии», набирая скорость.

Розенкранц должна была быстро принять решение. Отключив предохранители, она лихорадочно нажала гашетку, выпуская залп за залпом ракеты с обоих крыльев. Ракеты врезались в первый из осколков скалы, вызвав ряд взрывов в потоке обломков. Флайт-лейтенант провела самолет через рассеивающийся эпицентр взрывов, кабину окатила волна раскаленного пара.

По другую сторону огненной завесы положение было не лучше. Два астероида столкнулись, и меньший катился по поверхности более крупного, круша его каменный ландшафт и угрожая раздавить «Хранителя Чистоты». Этого Розенкранц допустить не могла. Ее решение было простым. Оружие и маневренность не помогут здесь. Оставалось надеяться только на скорость самолета. И она выжала из «Валькирии» все возможное. Самолет мчался над поверхностью гигантской орочьей скалы, а его угрожала поглотить приливная волна разрушения.

- Давай, давай, давай… - повторяла Розенкранц, словно заклинание, выжимая последние капли энергии из грохочущих двигателей.

На мгновение Розенкранц позволила себе подумать, что они проскочили. Но ее сердце обратилось в камень, когда она увидела в небесах над кабиной еще один темный силуэт, маячивший над ними, словно искусственный потолок, и явно угрожавший стать концом драматичного полета «Валькирии».

Внезапно кабина осветилась ослепительным белым светом. Где-то стреляли пушки, и огромные лучи энергии пересекли курс «Хранителя Чистоты».

Стал виден участок чистого темного неба там, где две орочьих скалы разделились. Меньший астероид дымился и оставлял за собой след из рассыпавшихся обломков – именно он был жертвой мощного обстрела. Розенкранц уже собиралась выполнить вираж и направить самолет в чистое небо, когда внезапно что-то изумило ее в зрелище силуэта над головой. Угловатые очертания, нос в форме клина, батареи лэнс-излучателей, полетные палубы… «Избавление». Маленький авианосец был уязвим здесь, в хаосе верхних слоев атмосферы. Его слабое вооружение и двигатели работали с удвоенной перегрузкой, чтобы спасти экипаж и тысячи гвардейцев на борту.

Что-то холодное потекло по ее лицу, заливая визор шлема. Была ли она ошеломлена тем, что они чудом избежали смерти, или просто так рада видеть свой авианосец – Розенкранц не знала, но она сейчас плакала. Такого с ней не случалось с тех пор, как она покинула Йопалл. Передав коды подтверждения и направив «Валькирию» на полетную палубу, флайт-лейтенант позволила себе немного разжать руки на штурвале. Почувствовав, что кровообращение начинает восстанавливаться в ее пальцах, она нажала кнопку вокса. В десантном отделении все замолкли, ожидая.

- Мы дома, - просто объявила Розенкранц. И позволила слезам облегчения литься по ее щекам.

Обсервационная палуба была пуста.

Сначала она была заполнена свободными от вахты членами экипажа и офицерами-аристократами, жаждавшими посмотреть на ужасающую картину: как перед их потрясенными взглядами погибает мир. Штурмовики «Отряда Искупления» уже досыта насмотрелись на апокалиптические зрелища, и не стали подниматься на обсервационную палубу. Большинство их остались в кубриках на нижних палубах, где Мингелла работал над их многочисленными ранами и травмами, пытаясь максимально быстро вернуть их в строй для выполнения следующего задания – такова была судьба «Отряда Искупления». Простые гвардейцы-новобранцы могли ожидать милосердно быстрой смерти в рядах живого оплота Императора, но бесценные навыки и опыт ветеранов-штурмовиков были слишком ценны.

Но Мортенсен не стал избавлять себя от страшного зрелища, открывавшегося на обсервационной палубе. На самом деле майор упивался им. Он смотрел на Спецгаст, но думал о мертвой Гоморре, кружившейся в ледяной пустоте. В эти долгие часы он снова переживал в памяти участь своего родного мира, и тот кошмар, о котором он теперь знал: это была не случайная космическая катастрофа, но хладнокровный и расчетливый удар по человечеству. Первый залп новой войны, и первая кровь в ней оказалась за врагами Империума.

Спецгаст из космоса выглядел как бурлящий черный шар, вращавшийся вокруг умирающей звезды, с тонким поясом столь же обреченных лун. Майор мог представить, какой ад там творился сейчас. Удушающий тяжелый воздух – черный смог из сажи и пыли; геологический хаос землетрясений и наводнений; горящие города и гниющие трупы; стервятники, пожирающие плоть мертвых и умирающих. И повсюду – захватчики-ксеносы, заражающие и порабощающие.

Но он выжил. Снова он вышел живым из апокалипсиса. Это даст таким людям как Лайджа Микс еще больше поводов разжигать пламя своей веры. Он выжил, чтобы сражаться снова. Он долго думал о Диаманте Сантонакс и ее безумии: о ее истваанистских верованиях и желании творить добро через зло. Он не мог считать ее соучастницей плана ксеносов – ее собственное безумие опровергало это. Но, несомненно, ею манипулировал кто-то – или что-то – чье желание подвергнуть человечество тяжелейшим испытаниям превосходило даже таковое желание канониссы. Не просто сделать так, чтобы бедствия порождали героев, но стереть сам Империум с лица галактики.

В конце концов, заслуга в выживании самого Мортенсена и его людей принадлежала не столько ему, сколько Розенкранц и Кригу – это они были главными организаторами спасения с обреченного мира. Более того, Кригу хватило мудрости предусмотреть, чтобы их путь к спасению оставался открытым так долго, насколько это было возможно.

Улетая на скиталец, Мортенсен не мог быть уверен, что лейтенант-коммандер Вальдемар не попытается использовать отсутствие штурмовиков, и не уведет корабль, оставив их умирать. Кто бы узнал об этом в хаосе и смятении, в который ввергла систему массированная атака зеленокожих? Криг, должно быть, подумал о том же самом, потому что, прежде чем взойти на борт «Вертиго», он приказал санитарам переместить кислородную палатку полкового комиссара Удески на мостик «Избавления». И авианосец никуда не ушел. Трудно спорить о смертельной опасности с человеком, умирающим от ускоренного старения и уже стоящим на пороге смерти. Вальдемар, несомненно, пытался.

Оборонительная флотилия и космическая станция «Казначейство» исчезли, сметенные ужасной астероидной бомбардировкой зеленокожих. Все уцелевшие корабли влились в состав конвоя, покидавшего систему. Охрану потрепанного каравана поврежденных флейтов и быстроходных коммерческих судов осуществляли раздутый войсковой транспорт «Аргус» и сверхтяжелый транспорт «Демиарх Данте». В отсутствие фрегатов и эсминцев транспорты Имперской Гвардии – в силу того факта, что они были вооружены – были вынуждены выполнять задачи эскортных кораблей. Единственный уцелевший фрегат типа «Огненный Шторм» - «Мыс Гнева» - шел во главе конвоя под командованием адмирала Гордиана Ференца, который был командиром порта, и по иронии судьбы находился на борту пассажирского лайнера «Ведьма Шандора» с целью выговора, когда станция «Казначейство» и гранд-крейсер «Станг Драак» были уничтожены. «Ведьма Шандора» тоже была частью этого скорбного каравана, двигаясь рядом с поврежденным судном вольного торговца. Авианосец «Избавление» занял позицию в арьергарде конвоя, его лэнс-орудия защищали с тыла медленно двигавшиеся торговые суда. Но зеленокожие не проявляли к ним особого интереса. Целью ксеносов было захватить мир, и они это сделали.

Как и ожидалось, адмирал решил вести конвой к Аурелиусу. Многие офицеры, особенно среди вольскианцев, склонялись к тому, чтобы лететь на Скифию, на соединение с войсками фельдмаршала Риготцка, но в конечном счете выбор был сделан в пользу Аурелиуса. Там находилась база Ордена Космодесанта Легион Аспидов, и система являлась отправной точкой Крестового Похода Энкелада. Теперь, когда крестовый поход был закончен, там еще, вероятно, оставался достаточно большой контингент войск и кораблей, ожидавших новых приказов.

«Спасибо Императору за имперскую бюрократию», подумал Мортенсен. Так как связь все еще глушилась, и странные, но сильные психические помехи – несомненно, результат скрещивания двух рас ксеносов – не позволяли отправлять астропатические сообщения, все, что мог сделать конвой – следовать до Коридора Кинтессы и доставить полученные ценные сведения о противнике. А дальше, надеясь выйти за пределы этого странного психического поля – предупредить Аурелиус, как и другие системы Колыбели Калигари, которые теперь оказывались под угрозой вторжения.

Единственным боеспособным кораблем, который не остался с конвоем в этом долгом путешествии, был инквизиторский корвет «Повелитель Ужаса». У корабля Инквизиции были свои таинственные задачи, и он ушел, едва удосужившись предупредить конвой и оставив Крига на борту «Избавления». Адмирал Ференц не решился возражать инквизитору Ордо Еретикус, и счел за лучшее позволить корвету уйти, хотя его вооружение и солдаты очень пригодились бы конвою.

Позади майора послышалось шуршание кожаного пальто.

- Комиссар, - кивнул Мортенсен.

Криг молча подошел к толстому иллюминатору, его рука все еще висела в перевязке на груди. Зрелище гибели мира захватило комиссара.

- Трудно поверить, что мы недавно были там, - наконец произнес он.

- Можете поверить, - усмехнулся майор. – Все закончилось.

Командир штурмовиков вздохнул.

- А что теперь будете делать вы? После Аурелиуса вернетесь в Архиерейскую Ударную?

Комиссар поднял обожженную бровь, явно удивленный тем, что майор знал о прежнем месте его службы.

Мортенсен хмыкнул.

- Я читал ваше дело. Не такая уж это тайна.

Криг безрадостно улыбнулся и приложил руку к иллюминатору, почти коснувшись пустоты за ним.

- Думаю, что останусь с вами, пока ротация не будет закончена.

- Это может занять долгое время, - предупредил майор. – Если та Сестра Битвы сказала хоть слово правды, то Гоморра и Спецгаст – лишь начало. Беллона, Скифия и Каледон Прайм уже атакованы. Если Коридор Кинтессы будет захвачен, то ворота в Сегментум окажутся не просто открыты, а сорваны с петель.

- Я не спешу, - заметил Криг, натянув козырек фуражки на глаза. – В конце концов – Император ожидает.

- Конечно, Он ожидает, - повторил Мортенсен и ушел с обсервационной палубы, оставив молодого комиссара на фоне апокалипсиса, бушующего в космосе.