Отрыв

показалось иначе. Я не потеряю уважение к девушке – или к кому–то еще – из–за любви к

сексу. Мне он тоже нравится. Думаю, тебе тоже должен нравиться. Надеюсь, родители не

станут на тебя наседать.

– Нет, я просто вышла из себя. Фишка в том, что… когда я сообщила, что купила

твой свитер, Райан такой типа: «Почему не мой, принцесса?», а потом я ему вмазала за то, как он меня назвал. И я... – Зоуи на него не смотрела.

– Ты заявила, что, лежа на спине, он тебе интересен больше.

– Ага. – Она нервно улыбнулась. – Прости. Правда. И Джаред сексуальный. Извини,

я почти согласилась остаться, просто чтоб подглядывать из спальни, как вы целуетесь. Вау.

– Она присвистнула. – Отличная работа, Лейн. И он милый. И обнимает тебя. Я очень

рада. Но на следующей игре «Сторм» – «Ренегадс» я все равно его освищу.

– И правильно.

Зоуи чмокнула его в щеку, и Лейн смотрел ей вслед и радовался, что им удалось

преодолеть конфликт, и что Джаред ей понравился, и что она больше на него не злилась.

Вечером, лежа в постели, Лейн поинтересовался у Джареда:

– Тебя же не затошнит от меня?

– Наверно, нет, но если вдруг так случится, можешь поспать на диване. – Тон

Джареда был нежным и веселым. – Зоуи мне понравилась. Вы цапались, как брат с

сестрой. Очень смешно.

– Ты ей тоже понравился. Она считает тебя сексуальным. Ты такой и есть. – Лейн

перекатился на бок и придвинулся ближе. – У тебя есть «Доктор Пеппер»? Если есть,

минут через двадцать я смогу еще раз.

– Ну, а я могу прямо сейчас, – проинформировал Джаред, подталкивая Лейна на

спину. – Так что теперь твоя очередь гнаться за мной, сопляк.

– Это самое неэротичное слово, которым ты меня называл, Джей.

– Что? Теперь ты критикуешь мою постельную болтовню? Магия закончилась,

Лейн? – Джаред укусил его за плечо.

– Кажется, ты сказал, что можешь еще раз. Значит, ничего не закончилось. И,

Джаред, мне бы не понравилось, если б ты болтал с постелью, – серьезно проговорил

Лейн и поцеловал его. Просто на случай, если он не понял, что Лейн пошутил. Иногда

люди слишком долго допирали.

***

Поначалу было непривычно проводить Рождество не с родителями, пусть Лейн до

сих пор на них и злился. И у него был секс. Много секса. Большую часть коротких каникул

они с Джаредом провели в постели, однако нашли время посмотреть хоккей, а однажды

даже выбрались поужинать, потому что обоим надоела пицца.

Лейн отдал Джареду рождественский подарок – биографию Патрика Руа. Он знал,

что Руа был любимым игроком Джареда. Книга называлась «Ничего, кроме победы», и на

обложке Лейн приписал: «Становясь старше, он тоже становился лучше. Хотя был

вратарем. Я счастлив, что ты не вратарь, иногда они чокнутые. Счастливого

Рождества».

Джаред расхохотался. Казалось, подарком он остался доволен. Он же подарил

Лейну худи с логотипом «Листьев». Он сказал, что в Джексонвилле Лейн спокойно сможет

его носить вместо пальто.

Потом Лейн преподнес Джареду еще один подарок – продолжительный

неспешный минет в душе. И после того, как Джаред ответил взаимностью – «Клянусь,

Кортэлл, ты как ракета» – Лейн натянул новое худи, вышел на крошечный балкон и

высокопарно пообщался с родителями.

Он отправил им футболки с его именем и номером, а они прислали ему карточку с

американскими деньгами и запиской отвести Зоуи на ужин.

Когда мать изрекла:

– Передавай “привет” Зоуи, – сердце его забилось где–то в районе пяток и слова

«вообще–то я в квартире своего парня» крутились на кончике языка. Но заставить себя их

произнести он так и не смог. Вместо этого он бросил «ладно» и повесил трубку. Потом он

сидел в кресле на балконе и таращился на парковку. Немного подрагивал из–за босых

ступней, закутался поплотнее в худи и задумался, почему же был таким трусливым.

Джаред позвонил своим родителям и оставил сообщение, потом набрал

упомянутому ранее другу по имени Алекс. В какой–то момент он уловил слова Джареда:

– Нет, Лейн здесь. Да, парень из Джексонвилля. Может быть. Не знаю. Мне он

нравится. Если вы познакомитесь, есть вероятность, что я его больше не увижу. – Значит, он рассказал другу о Лейне, а Лейн даже родителям не смог рассказать о Джареде.

– Ты в порядке? – выйдя на балкон, спросил Джаред.

– Да. Нет. Не знаю. – Лейн поднял взгляд и встретился с прищуренными светло–

голубыми глазами Джареда. Он не брился пару дней, и на щеках отросла рыжеватая

щетина, из–за которой у Лейна в некоторых местах осталось раздражение. Шрам после

пореза коньком бледным лучиком тянулся по щеке. А возле глаз от улыбки проступали

морщинки.

– Родители думают, что я у Зоуи. Думают, что мы встречаемся. Я никогда этого не

говорил, но они предполагают. Они попросили передать Зоуи “привет”, а я ответил

«ладно».

Джаред выслушал, а потом сжал его плечо.

– Пойдем внутрь, – ласково предложил он. – Все хорошо.

«Я люблю тебя», – подумал Лейн, но вслух не произнес. Вслед за Джаредом он

вошел внутрь и, усевшись на диван, теребил рукава худи. Джаред сел рядом с ним и

ждал, поглаживая Лейна по шее, из–за чего Лейн ощутил спокойствие, вину и, ввиду

двадцатилетнего возраста, возбуждение.

– Когда мне было шестнадцать, мама увидела, как я целую парня. Она ничего не

сказала, а всего лишь… вышла из спальни и закрыла дверь. Она так и не проронила ни

слова, но я всегда… Это всегда стояло между нами. Понимаешь? – Лейн посмотрел на

него. – Они приехали навестить и были так счастливы, Джаред. Они пребывали в восторге, и мне казалось, что все дело в моих отличных выступлениях. Я стал частью команды, и у

меня появились друзья. Знаешь, из–за чего они радовались? Из–за Зоуи. И не потому, что

она мой первый друг, не имеющий отношения к хоккею. Нет. Они решили, что я больше

не гей.

Джаред молчал, и Лейн продолжил.

– Сейчас она попросила передать ей “привет”. А я не сообщил, где на самом деле

нахожусь. И не сказал, с кем я. Я просто сказал «ладно». Я ссыкло. И хотя меня распирало

от возмущения, а Зоуи заверила, что не имеет значения, с кем я сплю, все равно пугает, что они во мне разочаруются. – Лейн вздохнул. – Каким словом можно меня назвать, раз

я решил, что рассказом о тебе испорчу родителям праздник?

Джаред издал какой–то звук, и к удивлению Лейна он больше походил на смех –

не подлый – а его улыбка была грустной.

– Значит, ты еще не готов им рассказать. Вот и все.

Лейну не понравилось, что Джаред так легко ко всему отнесся. Ему стало бы лучше

– стань ему хуже – если б Джаред на него наорал. Он заслужил. Разве нет?

– Зоуи тоже сказала, что я не должен им рассказывать о своей гомосексуальности,

и что она не моя девушка. Я должен дождаться кого–то важного и тогда уже сообщать,

потому что… – Он замолчал, сомневаясь, стоило ли говорить. Но какого черта? – Я

влюбился. Именно так и надо делать.

Он очень внимательно разглядывал шов на рукаве худи.

– Можешь очень быстро пояснить, почему ты им не рассказываешь? – попросил

Джаред. Его голос звучал странно, словно еще чуть–чуть, и он зайдется в кашле.

Лейн снова ощутил ужас. Рождество было кошмарным, он был кошмарным, все

было кошмарным, и это полностью была его вина.

– Потому что я трус. Говорил же.

– А, да я не о том. – Голос Джареда все еще звучал задушено. Отлично. Лейн его

убил. Потрясающе. – Может, ты им не рассказываешь, потому что не влюблен? Рядом с

тобой тот, кто не… кого ты не… не то чтоб ты…

Лейн уставился на пятно на полу, где он пролил «Доктор Пеппер», и пытался

собрать слова в кучу, чтоб вышло нечто логичное.

– В этом месте Артекса затягивает в болото, Джей. Не понимаю, что это значит…

Наконец–то Джаред развернул Лейна лицом к себе. Он тоже выглядел испуганным

и быстро дышал. Почему Джаред был напуган? Это же Лейн облажался. Не он.

– Ты хочешь рассказать родителям?

– Нет. Я хочу, чтоб они знали, но… Зачем мне продолжать объяснения? Звучит так,

будто я самый худший бойфренд на планете.

– Вот. Позволь, я кое–что по–быстрому скажу. Ладно? Ты не единственный, у кого

есть проблемы. – На лице Джареда отразилась боль, что Лейн понял. Чувства ужасали. –

Мои проблемы не идентичны, но… Ты улавливаешь, о чем я спрашиваю? – Он с надеждой

посмотрел на Лейна.

– Ты говоришь, прям как я, – улыбнувшись, произнес Лейн. – А я потерялся, что

обычно происходит с тобой.

Джаред закрыл глаза, а потом заговорил так, будто давал интервью прессе – будто

тренер пояснил, что надо сказать, а ты, изображая естественность, пытаешься повторить.

– Ты говорил, что… должен им рассказать, когда полюбишь. Так?

– Да.

Джаред распахнул глаза, а потом встряхнул Лейна за плечи.

– Не мог бы ты… Я люблю тебя, идиот. Ясно?

– Ясно, – нараспев отозвался Лейн. Он не ответил тем же, посчитав, что Джаред

обязан был знать, что у Лейна чувства были аналогичными. Разве Лейн мог его не

любить?

– Ладно, – сказал Джаред. Лицо не выражало никаких эмоций, а глаза смотрели

холодно, все сияние в них померкло. Он резко поднялся и сухо проговорил: – Ты не

обязан никому о нас рассказывать, если нет желания, Лейн. Я не хочу, чтоб ты испоганил

отношения с родителями или свою карьеру или что угодно.

– Почему ты злишься? – с тревогой поинтересовался Лейн. Ему до сих пор казалось,

что Джаред раздражался из–за истории с родителями. А фраза Джареда о походе в душ

вообще была нелогичной. Они так долго проторчали в душе, что даже вода остыла.

Лейн попробовал на это указать, но в ответ получил лишь хлопок двери.

Несчастный, он остался сидеть. Потом поднялся, снял худи, сложил и, войдя в спальню,

положил на постель. От одного вида затошнило. Джаред был в ванной, но вода не лилась.

Ему было так мерзко рядом с Лейном, что он даже в одной комнате с ним находиться не

мог.

Лейн взял свою сумку и запихнул свои шмотки, застегнул и бросил рядом с худи.

Лейна трясло, что было глупо. Почему он не рассказал родителям? «Позвони прямо

сейчас и расскажи, и из–за страха не лишишься того, кто тебя любит». Он постучал в

дверь ванной комнаты.

– Что–то изменится, если я позвоню и расскажу? Я позвоню. – Как только пальцы

перестанут трястись.

Дверь открылась, и Джаред, у которого все лицо было в креме для бритья, уставился на него уже не таким ледяным, но определенно настороженным взглядом.

– О чем ты? – Он заметил на кровати сумку Лейна и выглядел… Лейн не мог

описать словами, но было отвратно.

Он тяжело сглотнул и проговорил:

– Неважно. Прости.

– Не извиняйся, – не глядя на него, изрек Джаред. – Ты не можешь заставить себя

чувствовать то, чего нет.

Лейн явно что–то упустил.

– Погоди.

– Лейн…

– Нет, просто подожди. – Он сел на кровать, анализируя все, будто хоккейный матч.

В голове он составил диаграмму нападения и защиты и тщательно разносил все элементы

ситуации. И тут до него дошло, в чем была проблема.

«Ты не можешь заставить себя чувствовать то, чего нет».

Лейн ощутил такое сильное облегчение, что почти расхохотался. Он подошел к

Джареду, обнял и смачно поцеловал.

– Не переживай, Артекс. Я понял.

– Мы сейчас вообще в одной комнате находимся? – спросил Джаред и посмотрел

на Лейна так, будто тот был сумасшедшим. – И можно больше не упоминать

«Бесконечную историю» в каждом диалоге? Пожалуйста.

– Я тоже люблю тебя, – сказал он и заметил, как сияние вновь появлялось в глазах

Джареда. Он застенчиво улыбнулся. – Прости. Мне казалось, я уже говорил.

– Я признался, а ты ответил «ясно», Лейн. А еще ты выглядишь смешно. У тебя на

лице крем для бритья. Ты вообще бреешься? Или бритва отказывается касаться твоего

смазливого личика?

– Какое мерзкое щебетание, – проинформировал Лейн. Он опять его поцеловал и

впихнул обратно в ванную. Поверх плеча Джареда он увидел свое лицо в зеркале. Он

действительно смотрелся глупо. – Наверно, мне нужно еще раз принять душ.

– Наверно, – пробормотал Джаред и подтолкнул его в сторону кровати. – Это

может подождать. Меня вроде как завела вся эта фигня в стиле Санты «Аберкромби и

Фитч», которую ты затеял. Что нелепо. Но, Лейн быть твоим бойфрендом значит принять

всю нелепость и жить с ней. Вот что я уяснил.

И вместе с этими словами вернулась вся рождественская радость.

Тем вечером они заказали на дом китайскую еду и смотрели фильм из коллекции

Джареда, которая насчитывала четыре диска. Два были о выигрыше «Эвеланш» Кубка

Стэнли, один назывался «Удар по воротам» и еще один – «Внезапная смерть» с Жан–

Клодом Ван Даммом.

Они смотрели последний. Лейну подумалось, что еще до окончания фильма они

уже будут целоваться. Но кино оказалось довольно занимательным, поэтому они

досмотрели его до конца.

Прежде чем лечь спать, Джаред сказал:

– Знаешь, я говорил серьезно. О том, что ты не обязан сообщать родителям, пока

не будешь готов.

– О, правда? – Лейн улыбнулся в темноте. – Значит, ты не пытался раздуть

трагедию?

– Знаешь, к чему я готов, Кортэлл?

– Я знаю, к чему ты не готов. Ты сам заявил: “Нет, Лейн, доживи до тридцати

одного года и увидишь почему”. Значит, ты хочешь меня ударить. – Лейн, довольный

собой, кивнул. – Не такой уж ты и выносливый, Джаред Шор.

– О, да неужели? Сколько раз моя команда натянула твою? Три? А сколько раз я

тебе вмазал? – Джаред прильнул ближе и поцеловал его, а потом шлепнул по плечу. – Я

не шучу. Ты не обязан, Лейн. Понимаю, для тебя это важно и всякое такое, но я никогда не

стану парнем, который будет вынуждать тебя открываться перед другими людьми.

– Спасибо, – расслабившись, проговорил Лейн, хотя ему все–таки стоило

рассказать родителям. Но понимание Джареда было приятно, и, наверно, этот момент

нужно было сначала обдумать, а потом уже выполнять. – Знаешь, я хочу. Все не так.

– Знаю, Лейн.

– Я горжусь тобой и все прочее. Я действительно люблю тебя и...

– Лейн. – Джаред опять его поцеловал. – Я знаю. Ну, и кто теперь раздувает

трагедию? Ложись спать.

Лейн тихо произнес:

– Ты тоже не обязан посвящать меня в свою историю, пока не будешь готов. Я могу

подождать.

Джаред не стал притворяться, будто не понял смысла слов Лейна. А Лейн

почувствовал, как он напрягся. Разумеется, ему было любопытно, что Джаред имел в

виду, говоря: “У меня тоже есть проблемы”. Но если Джаред нормально отнесся к тому,

что Лейн поговорит с родителями, когда придет время, значит, и Лейн должен был

поступить так же.

– Спасибо, – прошептал Джаред, и Лейн закрыл глаза.

Глава 8

Оставшаяся часть зимы – какой бы она ни была в Джексонвилле – спешно

приближала плей–офф.

“Си Сторм” выиграли следующие два матча у своих соперников, что было отлично,

пусть даже один из них завершился на третьем раунде буллитов. Из–за окончания Брайди

охватил восторг, потому что, как он сказал:

– Потом они отправили бы защитников. Я обратил внимание во время буллитов.

Брайди бить не пришлось, а в следующей игре ему попали шайбой по колену, и он

выбыл из стартового состава на неопределенный срок. Это был несчастный случай, и

стрелявший шайбой игрок “Ренегадс” даже пришел извиниться и целый час провел с

Брайди в больнице. В юниорской команде у них отыскалось несколько знакомых парней,

и никаких обид в помине не осталось.

Фанаты же были не согласны, и соперничество между “Ренегадс” и “Си Сторм”

перешло на новый уровень. Толпы неуклонно возрастали, и Лейн чувствовал смущение,

но в то же время ему льстило, что не только на Зоуи был надет свитер с фамилией

Кортэлл. Что было странно.

Наконец–то Лейн смог приобрести машину – одиннадцатилетнюю “тойоту

короллу” с люком в крыше, что из–за сломанного кондиционера было хорошо, но летом

будет паршиво. Иногда посреди недели они с Джаредом проводили вместе ночь в

Брансуике, штате Джорджия. Они много болтали по телефону и “скайпу”. Но встречи в

середине недели становились все реже, и Лейн с нетерпением ждал следующей – как

вдруг ему велели упаковать сумку, взять форму и мчаться в аэропорт Джексонвилля.

Его вызвали сыграть за “Сиракьюз Кранч”.

Все происходило как в тумане. Райан трижды хлопнул его по спине и

приговаривал:

– Отлично, Кортс, офигеть как отлично!

Лейн летал по комнате, сцапал “Доктор Пеппер” и запрыгнул в машину, как

спешивший на борьбу с темными силами супергерой. Что практически было правдой,

ведь лететь ему предстояло коммерческим рейсом.

Он эсэмэснул Зоуи: “ОМГ, Сиракьюз!!!” . Позвонил Джареду, который, как ему было

известно, вечером играл матч. Он оставил ему сообщение, где было сказано: “Твою ж

мать. Еду в “Сиракьюз”. Бесит отменять секс. ОМГ. “Сиразьюз”!”.

Джаред перезвонил, когда он уже сидел на борту самолета. Выйдя на морозный

зимний воздух, он получил сообщение. Одет он был в худи с логотипом “Листьев”, что,

оглядываясь назад, было плохой идеей. Он почувствовал, что как канадец полностью

провалился.

– Вот же черт, – звучало в сообщении от Джареда. – Это потрясающе! Но не

верится, что ты сказал “ОМГ”.

Было классно, но еще и напряжно. Пришлось вливаться в утреннюю раскатку с

незнакомой командой. Неважно, насколько профессионально он играл в хоккей, здесь

присутствовали парни на уровень выше Лейна, и это было заметно. Он мог бы с ними

поконкурировать. Он знал, на что был способен, но за один день сложно было что–то

сделать. Плюс он почти не спал.

Дважды громко занимаясь с Джаредом сексом по телефону, он смог

забронировать себе в гостинице одноместный номер. Он был сгустком энергии и

адреналина. А после того, как Джаред отключился, он снова довел себя до оргазма.

Лейн заменил центрового третьего звена, чей отец заболел и чьего возвращения

ждали через несколько дней. Парни были нормальными, и пусть некоторые и не вели

себя очень уж дружелюбно, но и мудаками не были – а были лишь активными и

сфокусированными. Плей–офф в Американской хоккейной лиге лишь начинался.

Игрового времени он получил мало, зато во втором периоде смог сделать ассист.

Темп был безумным, и из–за скорости у него началась одышка, зато толпа была шумной и

веселой. Более того, Лейн осознавал, что находился в одном шаге от своей конечной цели

– НХЛ, что лишь усилило желание тренироваться усерднее и прибавлять темпа. Именно

там он хотел оказаться в будущем году. Это было следующим шагом в его карьере.

А еще он окажется очень далеко от Саванны. Не будет никаких поездок в Брансуик

посреди недели. Вот уж точно.

“Кранч” проиграли, но тренеры разразились поздравлениями и заверили, что он

отлично себя проявил. Ему рассказали о слухах о его хорошем сезоне в Джексонвилле. И

что они за ним приглядывали. На прощание парни побарабанили клюшками и пожелали

удачи. Лейн силился не ощущать себя ребенком, хотя был здесь чуть ли не самым

молодым. Как и в “Сторм”, но в “Сиракьюз” все казалось другим.

Когда он вернулся домой из своей импровизированной поездки, в гостиной рядом

с Райаном сидела Зоуи. Они смотрели фильм. Райан ее обнимал.

– Как прошла поездка? – спросила она, словно это было в порядке вещей.

– Задал жару парням? – радостно поинтересовался Райан. – Держу пари, что да.

Готов поспорить, ты устроил там бурю. Да? – громким голосом диктора выдал Райан.

– Райан, – строго оборвала его Зоуи.

– Извини, малышка, – ответил он и стиснул ее. Энергично. Для него же лучше было

быть с ней поаккуратнее, или Лейн ему врежет. Джаред дал ему парочку уроков боевых

действий. Все они закончились минетом. Но все–таки.

– Все прошло хорошо. Я сделал ассист. – Лейн забросил вещи в комнату. Его

больше волновало, что он обнаружил Зоуи и Райана за просмотром фильма. Уж лучше б

он вошел и застукал их за занятием сексом на полу в гостиной. Чтоб отвлечься хоть на

минутку, он написал Джареду, а потом отправился в душ. Когда он вернулся в гостиную,

там было тихо и пусто. Лейн покачал головой и прекратил гадать, что же происходило

между его лучшей подругой и соседом, и поел хлопьев.

Утром Лейн заглянул в гостиную. Зоуи все еще была у них, а на кухне Райан жарил

яичницу.

– Погоди. Ты умеешь готовить? – Лейн моргнул. – Реально?

– Это всего лишь яйца, – возразил Райан и глянул на Лейна со смыслом “сохраняй

спокойствие, мужик”.

– Да. Я в курсе. Но ты не готовишь девчонкам завтраки, когда они остаются.

Никогда. Даже яйца. – Лейн взял кусочек пиццы, потому что оголодал. – Что? – Райан

таращился на него.

– Все нормально, Рай, – заверила его Зоуи и хихикнула. Одета она была в футболку

Райана. Шорт не наблюдалось. – К Лейну я уже привыкла. Поверь.

Внезапно Лейн решил заступиться за лучшую подругу.

– Зачем ты готовишь ей яичницу?

– Потому что пора завтракать. – Взгляд Райана до сих пор метал в Лейна кинжалы.

– А не для того, чтоб мой социально неуклюжий сосед выставлял меня в ужасном свете

перед девушкой, которая мне нравится.

– Нравится? Типа вне постели или в постели? Вполне нормально, что ты с ней

спишь, но раз уж готовишь ей завтраки, лучше будь милым. – Никогда раньше Лейн не

испытывал подобных чувств – желания защитить и быть настороже. Наверно, именно

такие эмоции испытывали вратари.

– Я милый. – Райан глянул на Зоуи. – Детка, скажи ему, что я милый.

– Лейн, давай позже поговорим, – попросила она приторной версией своего

акцента, и Лейн понял, что все серьезно.

– Да, конечно. Можно мне яичницу, раз уж ты готовишь? Я могу поесть в комнате, –

в качестве уступки добавил он.

– Садись. Ешь, – махнув лопаткой, приказал Райан. Лейн даже не знал, что у них

была лопатка. Как и сковорода. Если задуматься, он и яиц в холодильнике не видел.

Лейн взял “Доктор Пеппер” и заглянул в мусорную корзину. Там обнаружились

несколько пакетов из “Пабликса”. Лейн закатил глаза, но улыбнулся. Выходит, ради нее

Райан закупил продукты.

Случай пообщаться с Зоуи подвернулся лишь спустя несколько дней, хотя и

виделись они всего однажды – а слышал он ее не единожды – в его квартире. Они опять

отправились на прогулку по пляжу, и в этот раз перед встречей Лейн пробежал пару

километров. Из–за плей–офф он должен был оставаться в отличной форме. Особенно

учитывая его диету – пиццу и “Доктор Пеппер”.

Она принесла ему воды, и, прогуливаясь, они какое–то время молчали.

– Ты понимаешь, почему в машине, когда везла тебя на Рождество к Джареду, я

повела себя как сука?

– Мне не стоит отвечать на этот вопрос. – Лейн прикончил бутылку воды почти за

один глоток.

– Возможно, – согласилась она. – Я захватила еще одну. Кажется, из–за бега ты

постоянно хочешь пить. – Держа бутылку в руке, она ей помахала.

Он допил свою бутылку и бросил ее в контейнер для вторсырья.

– Короче, я разозлилась, потому что он... мне нравится. Райан. – Она поморщилась.

– Самой не верится, учитывая, каким сексистским уродом он выставился в нашу первую

встречу. Но фишка вот в чем: я уяснила, что не только у тебя в хоккейной среде

отсутствуют навыки социального общения.

– Спасибо. – Лейн взял вторую бутылку и отпил половину.

– На здоровье. В общем, я разозлилась, потому что не хотела испытывать к нему

симпатию. Он извинился за комментарий про минет и сказал, что просто хотел подогнать

тебе перепих, потому что ты скованный. – Она хохотнула. – А потом я объяснила, почему

такие поступки в отношении официантки одновременно сексистские и

дискриминационные.

– Значит, все–таки сиськи?

– Ш–ш–ш. Тьфу, Лейн, ты невыносим. – Она улыбалась. Ему было заметно. – Он

предложил ему врезать, если мне станет легче, что я и сделала. Ему действительно

нравится. – Ее улыбка стала злобной. – И это круто.

– Только вот нет. Ты сказала, что из–за этого разозлилась. – Ему никогда не понять

девчонок. Вся эта ерунда с чувствами, что шла с ними в комплекте, была слишком

сложной.

– Не из–за шлепков. На самом деле... Лейн, мне сложно объяснить. Нелегко быть

бисексуалкой. Сдается мне, Джаред бы понял. Может быть. Он вроде бы не особо

заморачивается на подобных вещах, наверно, потому что живет в твоем мачо–мире с

прекрасным прессом и бесконечными намеками на минет.

– Да, мир неплохой, если ставить вопрос подобным образом, – мечтательно

произнес Лейн. – Не удивительно, что я хотел стать хоккеистом.

Она рассмеялась.

– Смешно, Лейн. Но бисексуалом быть нелегко, особенно девушке. Знаю, знаю.

Люди говорят, что это нормально. Ну, кому могут не понравиться две целующиеся

девушки? И не смей говорить, что тебе, потому что ты бы посмотрел, о чем мне известно.

– Думаю, только если будут роликовые коньки. – Он откашлялся. – Прости.

Продолжай.

– Многие люди считают это периодом, и что в конечном итоге мы остановимся на

мужчине. А значит, геями мы просто притворяемся.

– Но ты не гей, – проговорил он, выбрасывая вторую бутылку в очередной

контейнер. И промазал на километр. Причины, по которым он не играл в баскетбол, часть

первая. – Ты бисексуалка. Так почему от тебя ждут несвойственного поведения? – Он

поднял бутылку и выбросил.

– Когда говоришь ты, вроде звучит логично, – сказала она, когда он к ней

подбежал. – Но поверь, такое случается. И, наверно, не стоит задумываться о том, что

люди скажут типа “тебе не нравятся девушки” или “ты просто–напросто создаешь

проблемы настоящим геям”, или “неужели не приводит в ярость тот факт, что семья

начнет с тобой общаться, если ты будешь встречаться с парнем, пусть он и игрок?”.

– Людям не нравятся хоккеисты?

– Нет, я имею в виду парней, что спят с кучей девок, – исправилась она. – Моя

семья ни разу в жизни не смотрела хоккейный матч.

– Может, и посмотрят, если ты станешь встречаться с Райаном. – Лейну все еще

хотелось, чтоб она встречалась с Райли, хотя по неясной причине он не мог представить, чтоб Райли позволил Зоуи его шлепать.

– Может быть. В общем, я обдумала всю эту чепуху и поняла... ну, знаешь... может,

не люди так размышляют? Может, это я? Типа я навнушала себе все эти понятия и

проецировала на других? – Она поклонилась. – В университете я ходила на уроки

психологии. Вот и окупается.

– То есть хочешь сказать... все не правда? Люди не считают, что ты притворяешься

или... чего еще ты там наговорила? – Лейну почудилось, что все это как–то было связано с

его жизнью, но не был уверен почему и не знал, хотелось ли ему в принципе все как

следует обмозговать.

– Нет. Мои друзья так не считают, а родители – не моя проблема. И я не собираюсь

жертвовать своим счастьем ради того, чтоб доказать какую–то точку зрения. Понимаешь?

Я призналась им в своей бисексуальности. И я была влюблена в девушку, а теперь

встречаюсь с парнем. – Она слегка вздернула подбородок как бы в знак обороны. – И они

могут идти на хер. Все. Получается, раз я из–за всего этого беспокоилась, выходит,

именно мне почудилось притворство? Или как–то так вышло, что я была не тем, кем

говорила? Но я себя знаю. Просто в моей голове творился кавардак, который необходимо

было разгрести.

– Окей. – Лейн не знал, что сказать. Слишком многое нужно было переварить, а

еще присутствовало назойливое ощущение, что все это можно было применить к его

собственной ситуации. Он не хотел об этом думать. Вообще. – Значит, ты... Все натурально

наладилось?

– Ты даже не понял, что скаламбурил, да?

Лейн прокрутил в голове свои слова, а потом просиял.

– Нет. Но так вышло. Да? Каламбур. Круто.

– Да и да. И правда... Эй, тормозни на секунду. Прогулка с тобой похожа на

тренировку. Ты дьявольски высокий.

Лейн остановился, а она крепко его обняла, чем очень удивила.

– Спасибо, Лейн. Что ты такой хороший друг. Я счастлива, что вы тогда сели в моей

секции. И пусть я почти разрыдалась от того, как много вас было. – Она игриво пихнула

его локтем в ребра. – Бежим до твоей тачки. Победитель покупает молочный коктейль. И

тебе не разрешается снижать темп и позволять мне выиграть.

– Но я не в курсе, где машина, – сказал Лейн, моментально отвлекшись на мысль о

соревновании и молочном коктейле.

– Отчего все становится лишь интереснее, – бросила она и побежала.

***

Полный решимости сыграть следующий сезон в АХЛ, Лейн обратился за советом по

улучшению скорости к тренерам “Сторм”. Ассистент тренера Жан–Луи Демарр согласился

по утрам с ним встречаться и прогонять несколько упражнений. До начала плей–офф.

Потому что он не хотел, чтоб их бомбардир номер один травмировался во время

выполнения факультативных упражнений.

Особенно учитывая, что травма колена у Брайди никуда не делась. Маловероятно,

что защитник “Сторм” будет готов к плей–офф. Главная слабость “Сторм” – нехватка

обороны. А когда перед плей–офф у команды появлялась слабость, это означало одно –

обмен.

Однажды утром после дополнительных занятий с тренером Демарром Лейн вошел

в раздевалку и обнаружил там капитана “Сторм” Макса Рида. Он вычищал свой шкафчик.

Какое–то время Ридер катался во втором звене. С тех пор, как Лейн начал много забивать.

И он, казалось, не возражал, что Лейн скорее всего возьмет награду ХЛВП Новичок года.

– Привет, Кортс.

Лейн порадовался своей неловкости в отношении людей, потому что ему

удавалось избегать таких вот ситуаций.

– Привет, Ридер... Зачем ты выгребаешь шкафчик?

– Меня обменяли.

Лейн моргнул.

– А?

– Обменяли, Кортс. – Макс продолжал запихивать вещи в сумку.

– Почему тогда ты при параде? – Лейну казалось странным, что он был одет в

костюм с галстуком в день, когда не было матча.

– Ты спрашиваешь какую–то ересь, чувак. – Ридер покачал головой. – Мне сказали,

что у меня намечается важная встреча, отсюда и нормальная одежда. – Он поморщился. –

Невеста настояла. В этой белиберде она разбирается.

– О, не знал, что у тебя есть невеста. – Несмотря на то, что никто из них не

принимал на свой счет присущую “Сторм” конкуренцию, они не часто проводили вместе

время. Внезапно Лейн из–за этого опечалился, потому что Ридер ему нравился. А еще он

очень хорошо смотрелся в рубашке с галстуком.

– Ага. Ее зовут Бетани. Мы вместе со школы.

– Она сможет поехать с тобой?

Он кивнул.

– Да. Забавно, что об этом ты спрашиваешь, а о том, куда я еду, нет.

Лейну никогда не разобраться. Никогда. Он уселся на скамью и развязал коньки.

– Куда ты едешь?

– В Вегас. И если ты станешь извиняться, я изобью тебя клюшкой.

– С чего бы мне извиняться? – Лейн пристально на него глянул. – Я всего–то в

хоккей играю. Вот для чего я здесь.

– Знаю. И у тебя отлично выходит. А еще ты берешь дополнительные уроки у

Демарра. Значит, ты мазохист.

– Что это?

– Тот, кому... э–э... нравится боль. – Ридер махнул рукой. – В общем, я рад, что ты

здесь, Кортс. Я собирался тебе набрать и поговорить по телефону, что мне казалось менее

неудобным. Но теперь я сомневаюсь, что с тобой такое вообще возможно.

Лейн пожал плечами и послал ему взгляд, говоривший “а что тут сделаешь”.

– Вероятно, нет.

– Слушай. Знаю, когда ты нарисовался, мы усложняли тебе жизнь.

– Да. Но я заслужил. – Лейн поморщился. – Я ляпнул глупость.

– Верно. Но узнав тебя получше, думаю, вся команда согласится, что ты просто был

собой. И тем не менее, прости. Мы ждали, что ты на нас наорешь. Но ты не стал. И мы

пришли к выводу, что ты произносил те слова на полном серьезе, поэтому забили.

Лейн кивнул.

– До меня наконец–то дошло, что постоянное молчание мне не помогло, – сказал

он, а в голове раздался звук, похожий на звон. Или голевую сирену. Лейн его

проигнорировал. У него начинало получаться.

– В команде нельзя так себя вести. – Ридер закрыл шкафчик, потом застегнул

сумку. – Поскольку я капитан, мне позволено рекомендовать следующего. И я

порекомендую парням тебя.

– Меня? – Лейн был польщен, но еще и удивлен. – Ты упустил, что я ужасен с

людьми, Ридер?

– Нет. Знаешь что? Ты гораздо лучше, чем думаешь. Ты интересно говоришь о

некоторых вещах, но у тебя есть задатки лидера. Заметные. Ну же, дружище. Мы

хоккеисты. Все мы ужасны с людьми, иначе нас бы здесь не было.

Это было неоспоримой правдой. Лейн расхохотался и провел рукой по волосам.

– Полагаю, ты прав. И все–таки я новенький. Думаешь...? То есть вы же проводите

голосование. Да?

– Точно. И думаю, моя рекомендация сыграет для команды важную роль. Но

позволь, я расскажу тебе кое–что о капитанстве, Лейн. – Ридер закончил возиться с

сумкой и поднялся. – Иногда тебе придется говорить вещи, которые люди не хотят

слышать. Они должны доверять тебе и верить, что ты говоришь серьезно. Думаю, ты

справишься даже лучше, чем другие члены команды.

Лейн понятия не имел, что капитан был о нем такого высокого мнения.

Услышанное его почти смутило, но еще и порадовало.

– Спасибо, – таращась на руки, пробормотал он.

– Пожалуйста. И еще кое–что, Лейн.

Лейн поднял взгляд.

– Да?

– Чтоб они доверяли тебе, ты должен доверять им. – Макс многозначительно на

него посмотрел.

Несколько секунд Лейн не мог разобраться, что к чему, но потом до него дошло,

что же хотел до него донести Ридер.

– Ох.

– Здесь то же самое, что было раньше, Кортс. Если ты молчишь... ну, может, и не

одно и то же, но получается, что ты держишься на расстоянии, а лидер так не поступает.

Особенно капитан команды, – очень серьезно проговорил Ридер, будто читал

мотивирующий постер. Он улыбнулся. – Ты хороший парень и отличный хоккеист. Мне

нравилось с тобой играть. Думаю, будет забавно сыграть против тебя. К счастью, меня

отправляют в команду конкурентов. Никакой пощады, Кортс. – Он протянул руку.

Лейн поднялся и ее пожал.

– Никакой пощады, Ридер. Будет здорово, но мне жаль, что ты не можешь

остаться. – Он произнес заявление просто и искренне. – Может, однажды мы еще

сыграем вместе.

– Надеюсь, Лейн. Правда. – Ридер радостно ухмыльнулся. – И чтоб ты не

чувствовал себя плохо: этот обмен предоставляет мне двухстороннее предложение в

контракте. Поэтому на несколько игр я вполне смогу перейти в “Портленд”. Так что не

беспокойся, это не такой уж и плохой карьерный шаг, Гретцки.

– Перестань. – Лейн ударил его по плечу. – Удачи, Ридер. Только не в плей–офф,

потому что мы тебя уничтожим.

– Ага. Ну–ну, – прощебетал Ридер и ударил его в ответ. – Посмотрим, сможете ли

вы для начала одолеть “Ренегадс”. Почти не сомневаюсь: мои новые соперники – парни

из Юты.

– Все? – Лейн улыбнулся, показывая тем самым, что пошутил. – Эй. Кого нам

пришлют вместо тебя? Лучше б кого–нибудь нормального. Я не могу сам забивать все

голы.

– Видишь? Теперь я тебя знаю, и мне не хочется ударить тебя по лицу. По крайней

мере, сильно. Но, к сожалению, вам не пришлют нападающего. Речь шла о защитнике.

Зовут Итан Кеннеди. Нам он нужен. – На минуту он замолчал. – Вам он нужен. Брайди не

считается.

Казалось, Макса переполняли эмоции, и Лейну подумалось, что для подобных

ситуаций такое было в порядке вещей. Он начал упаковывать свои вещи и позволил

Максу прийти в себя. Ведь игнорировать эмоции – правильный поступок, да?

Они вместе вышли из раздевалки, и Макс пошутил, что его хотя бы не отправили

туда, где холодно.

– Меня бы убило ехать в Толедо. Но эй. Это же Вегас. – Он остановился возле

машины с миннесотскими номерами. Раньше Лейн их не замечал.

“Наверно, мне стоит уделять людям больше внимания” . Его внутренний голос

был похож на голос Зоуи.

– Подумай о том, что я сказал, Лейн. У команды в этом году очень хорошие шансы

взять кубок. Надеюсь, вы сможете пройти довольно далеко, чтоб мы смогли вас

вышибить.

– Сделаю все возможное, капитан, – произнес Лейн. Они обменялись

рукопожатием, и на этом все. Лейн был позади него, когда они покидали пустую парковку

и разъехались в разные стороны. Если б Лейн умел подмечать детали, то, вероятно,

нашел бы это символичным.

Когда Лейн добрался до дома, Райан поедал пиццу, а значит, Зоуи у них не было.

Райан готовил, только когда она приходила. Лейн знал, что Зоуи была об этом

осведомлена и считала милым.

– Привет. Как тренировка? Слышал про Ридера?

– Да. А ты откуда знаешь? Я слышал, потому что виделся с ним на катке.

– Мне Янгер позвонил. А он вроде бы услышал от Ландерса. Без понятия. В курсе,

кого нам пришлют?

– Итана Кеннеди. Ридер сказал, он защитник. – Лейн взял кусок пиццы. – Отстойно

для Брайди.

– Да. Без базара. Влетел в список травмированных перед плей–офф, – грустно

проговорил он. – Эй. Ты же не злишься из–за Зоуи?

Переход от хоккея к девушкам был не нов для Лейна, но до сих пор заставал

врасплох.

– Нет. Ты ей нравишься. Просто не веди себя как мудак, ладно? Мне придется тебя

избить.

– Не буду, – заверил Райан. – И не из–за этого. Я уже наблюдал твою попытку

подраться, Кортс.

– Точно. Я... заставлю Зоуи тебя побить. – Лейн прокашлялся и потянулся за еще

одним куском пиццы. Было всего одиннадцать утра. Райан что, заказал пиццу, как только

проснулся? – Погоди. Нет. Не так. – Он продолжил болтать. – Она моя лучшая подруга. И

если ей будет больно или типа того, ее будут переполнять эмоции, а я в них не силен.

– Я заметил, – сухо бросил Райан. – Как ни странно. Но я рад, что ты не против. И

что не ревнуешь. Хоть ты и бестолковый, но она–то сексуальная. А какой у нее акцент,

мужик.

“Чтоб они доверяли тебе, ты должен доверять им”.

Лейн положил пиццу. Сердце бешено стучало в груди, но пришло время

прекратить прятаться.

– Она мне не интересна. И не потому что я бестолковый.

– Спорное утверждение, бро.

– А потому что я гей. – Лейн мог бы поведать о своих отношениях или произнести

предложение туманно, но ему не хотелось. Больше не хотелось.

Райан взял очередной кусок пиццы, и его взгляд был почти жалостливым.

– Знаю, Лейн. Но спасибо, что рассказал. Мне было любопытно, планируешь ли ты

в принципе поделиться.

Губы Лейна вытянулись в полоску.

– Тебе Зоуи сказала?

– Нет, – хохотнул Райан. – Кортс, есть куча способов скрыть очевидное, и чтоб

никто не догадался. Помнишь девиц, которых я приводил? И даже для тебя? Не то чтоб я

не любил “тройнички”, но все–таки.

– Значит, ты просто... догадался? – Лейн прислонился к стойке. – Ха. – Глядя в

потолок, он вздохнул. – И тебе все равно?

– Чувак, я из Торонто. Да. Мне все равно.

– Но мы играем в одной команде. Я твой сосед. – Он все еще будто бы говорил с

потолком, потом заставил себя замолчать и бросил взгляд на Райана. – Все иначе, когда

дело касается одной из этих категорий. Или обеих сразу. Разве нет?

Он занимался той фигней, о которой говорила Зоуи? Проецированием?

– Серьезно, может, и нет. Не знаю.

Райан пожал плечами и хлопнул его по плечу.

– Может. Без понятия. Но я знаю, что догадался. И я вроде как обрадовался,

потому что получалось, что с Зоуи ты не спал, и у меня появлялся шанс. Хочешь через

часок пробежаться? Мне нужна тренировка, в которой не задействована спина.

– Не говори о Зоуи с неуважением, – проговорил Лейн. – Как считаешь, прозвучало

неуважительно?

– Нет. Но если б так было, я ей рассказал бы. Она прочтет мне лекцию о

социальной справедливости. Смешно, потому что я пытаюсь ей напоминать, что родом из

Канады, у нас единая система здравоохранения, и мы легализовали гей–браки раньше

Америки. Но она такая симпатичная, когда бесится. Ее акцент сразу звучит как конфетка. –

Он ухмыльнулся.

Лейн развлекался с коробкой из–под пиццы, открыл и закрыл ее четыре раза, а

потом Райан шлепнул его по рукам и вынудил прекратить.

– Что?

– Думаешь, мне стоит... – Он замолчал. Лейн осознал, что Райан не мог за него

решить, стоило или нет сообщать команде. Только Лейну был известен ответ. – Кто–то

еще в курсе?

– Слушай, Кортс. Мы не обсуждаем твою личную жизнь. Я с тобой живу. Поэтому

кое–что подмечаю. Но я никогда не рассказывал о том, что ты чудила, который не хотел

приходивших со мной домой чувих. Ну, может, пару раз и рассказывал. Но мне не

хотелось, чтоб парни считали, будто у меня кошмарный вкус. – Он прикончил последний

кусок пиццы. – Так ты хочешь пробежаться или нет?

– Хочу, но утром у меня тренировка. Давай лучше сыграем в приставку?

– Сыграю, когда вернусь. Ничего страшного. Знаешь, если Райли захочет остаться

на ночь, думаю, я устроил для тебя достаточно представлений и заслужил шоу для себя.

Пусть это... э–э... как говорится, не моя стезя.

– Райли? С чего бы Райли оставаться на ночь?

– Лейн, я в курсе, что ты гей, помнишь? Тебе не обязательно притворяться, что ты

таскаешься к Райли, чтоб избегать кидающихся на тебя девиц, которых я привожу, или

потому что Райли готовит, и у него больше безалкогольных напитков, чем в вендинговом

автомате.

– Но причина именно в этом, – сказал Лейн, отправившись следом за Райаном в

его спальню. – Я не встречаюсь с Райли.

– Нет? Ты вообще с кем–нибудь встречаешься или просто “снимаешь” чуваков?

– Понятия не имею, что это означает, Райан. Но да. У меня есть парень.

Райан выпучил глаза.

– Не Ридер, нет? Это было бы трагично и грустно. О, подожди. У него же невеста.

Зоуи она показалась сексапильной. Зоуи тоже девчонки нравятся, – горделиво произнес

Райан. – Я друг и союзник твоим людям, Лейн.

– Спасибо, Райан. Я помещу эти слова в твой следующий информационный

бюллетень.

Райан зашелся в хохоте.

– Знаешь, мне нравится думать, что жизнь со мной улучшила твое чувство юмора.

Было смешно.

– Я шучу, но не всегда смешно, – любезно сказал Лейн.

– Так с кем ты встречаешься? Я пройдусь по всем в команде, если ты не скажешь.

– Он не из команды, – заверил Лейн. Джаред рассказал о Лейне нескольким

товарищам по команде, поэтому Лейн решил, что в рассказе о Джареде ничего плохо нет.

– Это Джаред Шор.

– Погоди. Реально? Не знаю, то ли я впечатлен, то ли напуган, Кортс. – Райан стянул

кофту и бросил в корзину. В его комнате было чисто, а кровать была застелена. – Чуть

позже придет Зоуи, – обратился он к Лейну, будто прочитав его мысли.

Осознав, что сосед был с голым торсом, Лейн находился в неудобном положении.

Он не понимал, стоило ему уйти или нет. Но Райан продолжал болтать – как обычно,

громко – показывал пальцами “пистолетики” и переодевался в одежду для пробежки.

– Ну же. Переодевайся и идем со мной. Хочу послушать, как все получилось. А еще

очень важно, чтоб ты подсказал, что по этому поводу я могу ляпнуть ему на льду, раз уж

он играет во втором звене “Ренегадс”.

Лейн отправился переодеваться. Бегать желания не было, зато ему нравилось

говорить о Джареде. Кроме того, он сможет кое–что посоветовать Райану. Хоккей был на

первом месте. Джаред поймет.

Лейн размышлял о том, как сообщить напарникам, до тех пор, пока тренер Спэнсер

не собрал командное совещание, чтоб обсудить обмен Ридера и их нового игрока, Итана

Кеннеди. В концовке собрания он объявил, что место капитана стало вакантным,

поскольку Макса больше в команде не было.

– Ридер дал рекомендацию тому, кто сможет его заменить. И это не кто иной, как

наш мистер Кортэлл. – Тренер Спэнсер указал на него. – Иди сюда и поведай команде,

почему ты должен стать капитаном, Кортэлл. Если хочешь рассказать о том, как

накормишь меня свистком на обед, дерзай. Удачи. Мы все видели, как ты дрался.

Даже Лейн рассмеялся, правда, нервно. Тренер вышел, и Лейн тяжело сглотнул и

перестроился в режим хоккея. Он не стал лучшим оратором, но смог сосредоточиться.

– Эта номинация для меня большая честь, – начал он, и все засмеялись, хотя Лейн

говорил серьезно. – Правда. Ридер мне говорил, и я вроде как удивился, потому что

ляпнул глупость, а потом молчал. Знаю, так делать было неправильно. Я не очень умею

общаться, что вам известно. Потому что я пытаюсь с вами болтать, а вы обычно...

смеетесь.

Все захохотали, чего Лейн ожидал.

– Короче говоря, находясь здесь, я многое усвоил. Можете не верить, но в

отношении людей я стал лучше. – Лейн печально улыбнулся. – Клянусь. И я стал лучше

играть в хоккей, потому что теперь знаю, каково быть частью команды. Приехав сюда, я

не знал. Чего, наверно, не стоит говорить, если хочешь стать капитаном. Но думаю,

хороший капитан должен уметь слушать и учиться, а не только распоряжаться людьми. И

я умею. Слушать и всякое такое, а не раздавать приказы. Хотя если придется, смогу и

приказать и при этом не буду выглядеть как мудак.

На секунду Лейн притих, пытаясь прикинуть, что же сказать дальше. Но он не успел.

Коди Спаркс поднял руку.

– Обещаешь толкать вдохновляющие речи перед каждой игрой? Если да, у тебя

есть мой голос.

Парни опять захохотали, и Лейн, как и все, понял, что концентрация их внимания

подошла к концу. Сейчас или никогда.

– Еще Ридер сказал, что для того, чтоб заслужить ваше доверие, я должен

довериться вам. И вы должны знать, что я гей.

Все в помещении замерли и затихли. Спарки первым нарушил тишину.

– Кто–нибудь позвоните Брайди. Мне плевать, в больнице он или на операции.

Передайте, что он должен мне двадцатку.

Лейн испуганно засмеялся. Что было неуместно, но он не знал, что сказать.

– Слушайте. На самом деле, вам не нужно ничего говорить. Просто мне показалось,

что вы должны знать.

Никто на него не смотрел, поэтому Лейн не сомневался, что, рассказав им,

совершил огромную ошибку.

– Наверно, все.

Он вышел в коридор. Если тренер Спэнсер его и слышал, то ничего не сказал.

– Подожди здесь минутку, ладно?

Лейн кивнул. Он прислонился к стене, руки в карманах, и его слегка потряхивало.

Он будто бы оцепенел и не мог поверить в то, что только что сделал. Может, стоило

сказать каждому индивидуально? Может, стоило раздуть большую шумиху? Может...

“Нет. Все было правильно. Если они не смогут смириться, это не твоя вина”.

– Ладно, Кортэлл, возвращайся.

Лейн вздернул подбородок и вошел в помещение. Зоуи была права. Если его

команде что–то – или он сам – не нравится, в том нет проблемы Лейна. Они находились

здесь, чтоб играть в хоккей. Ему не обязательно было становиться капитаном, и в команде

у него были осведомленные друзья. Поэтому будет вполне нормально, если они захотят

кого–то другого. Совершенно нормально.

Сообщить товарищам по команде о своей гомосексуальности для него было самым

страшным. Страшнее, чем миг перед поцелуем с Дереком. Страшнее, чем снять краги и

схлестнуться с Джаредом Шором. Страшнее всего.

Проиграл он голосование или нет, Лейну было, чем гордиться в жизни.

– Поздравляю, Кортэлл. Голосование прошло единогласно, а значит, из

командного изгоя ты становишься капитаном. Меньше, чем за сезон. Впечатляет, парень.

Реально впечатляет. – Рука тренера согрела его плечо. Он сжал его и отпустил. – А теперь

отправляйтесь домой и отдохните, ребятки. Приближается плей–офф, и я хочу перед

выходом на пенсию выпить второсортного шампанского из трофея. Лучше шанса мне не

представится, поэтому не налажайте.

– Давайте отведем капитана Кортэлла в “Крейсер” и напоим, – весело предложил

Спарки, хлопнув Лейна по спине. – Но спать с тобой я не хочу, – обратился он к Лейну. –

Без обид. Я храню себя для модели из “Виктории Сикрет”.

Выпить в “Крейсер” отправились не все. Но народу собралось достаточно, и Лейн

понял, что все будет в порядке.

***

Джареду уже приходилось выступать в плей–офф, но никто в команде не проходил

дальше второго круга. “Ренегадс” пожинали плоды своего первого места в конференции и

имели преимущество сыграть на домашней площадке во время плей–офф.

Кубок Келли, конечно, не Кубок Стэнли, но Джаред грезил о нем больше, чем обо

всем остальном в жизни. Ну, может, разве что еще о наглом негоднике с превосходным

прессом, минетным ртом и ужасающей неспособностью сначала подумать, а потом

сказать вслух.

Джаред играл в лучший хоккей в своей жизни. У его агента появилась причина

связаться с руководством “Ренегадс” по вопросу следующего сезона.

Вернувшись домой после изнурительного выезда, в который вошли Онтарио, Юта

и Толедо, Джаред был слишком измотан, чтоб переваривать информацию из

оставленного агентом, Джимми Ханесом, голосового сообщения. Он решил сначала

хорошенько выспаться и провести с Лейном впечатляющий сеанс по “скайпу”.

Капитан Лейн. Джаред так им гордился. Он рассказал Уинну и Леблану, что Лейн

стал капитаном “Си Сторм”, и команда исполнила Джареду серенаду “Капитан моего

сердца”, что звучало как микс песен “Полное затмение сердца” и “Мое сердце будет

биться дальше”. Их определенно совместили.

Агент никогда не оставлял указаний, нужно было ему перезванивать или нет.

Джаред не был клиентом, которому требовалось много времени и внимания. Вероятно,

Джаред мог бы и сам справиться с контрактом, но было приятно, что имелся человек,

способный разобраться с бумагами и прочей мурой. Пока в деле хранился его нынешний

адрес, ему не о чем было беспокоиться.

Но сообщение с просьбой перевозить имело место, поэтому он позвонил. Джимми

поприветствовал его как обычно, доказывая, что он пробежался по делу Джареда и кое–

что запомнил, а говорил так, будто у него все было схвачено.

“Здравствуй, Джаред Шор. Как проходит сезон у “Саванны Ренегадс”, с

которыми ты подписался на сезон за довольно разумную ставку для

тридцатиоднолетнего игрока? Прогрессирует?”.

– Послушай, Джаред. Хочу, чтоб ты был в курсе. Я пообщался с ребятами из

“Ренегадс” и дал им понять, что ты заинтересован в трехгодичном контракте. Думаю, это

хорошая возможность. Действительно хорошая. Так что если хочешь взглянуть на кондо, я

сказал бы “дерзай”.

Джаред его поблагодарил, велел продолжать переговоры и отключился. Он знал,

что Джимми без сомнений проработает контракт, но вряд ли раньше лета. Как всегда.

Здорово было слышать, что он сможет получить желанный контракт, и у него будет

возможность уйти из симпатичной ему команды и остаться жить в любимом городе.

Прямо перед плей–офф Лейна опять вызвали в “Сиракьюз”. Матч у него не задался

– по сути, он находился на льду в тот момент, когда соперники “Сиракьюз” забили гол. Но

он не отставал от других игроков, и тренеры заметили повышенный темп. Джаред был

рад за него и знал, что на следующий сезон Лейн в лиге не останется. Он переедет как

можно раньше.

Они находили время увидеться, а на день рождения Лейна Джаред с радостью

познакомился с товарищами по команде Лейна, которые отправились с ними. В конце

концов, Лейну исполнялся двадцать один год, и они были просто обязаны напоить парня

в слюни. Так ведь? Он познакомился с Райли Хантером, вратарем “Сторм”. И у них не

случилось “тройничка”, хотя Лейн, неразборчиво бормоча, предлагал и попытался

поцеловать Джареда в барном туалете.

Зоуи пришла с Райаном, который несколькими неделями ранее наехал на Джареда

и произнес:

– Держи свои ручонки подальше от задницы моего капитана, хренов членоглот. –

Потом маниакально расхохотался и украл у него шайбу.

В ответ Джаред сшиб Лейна – сильно. А потом заколотил гол Райли и заявил:

– Мой парень считает, что ты должен мне отсосать.

Джаред не принял сказанное на свой счет, но толкал Райану и Лейну чушь по этому

поводу. Но только когда рядом не было Зоуи, из–за чего Райан пьяно кивал и стукался с

ним кулаками, и говорил Джареду:

– Не нарушаешь пацанский кодекс. Круто.

Райли, спокойнее которого Джаред вратарей не встречал, просто пожал плечами.

Он вроде бы не был пьян, но по нему так сразу сложно было сказать. Заскочили еще

несколько игроков “Сторм”, но не остались. Но было приятно видеть, что у Лейна имелись

друзья, которые принимали его таким, каким он был.

“Надолго он здесь не останется” . Джаред не мог отогнать эти мысли. Если б Лейн

задержался здесь на пару лет, все было бы идеально. Только вот не было бы. Не зря же

они звали лигу “войти легко, а выйти сложно”. И обретший одобрение и дружбу,

товарищество и капитанство Лейн...

Что если этого было достаточно, чтоб удержать его от того, чего ему действительно

хотелось?

Джаред упустил свой шанс на карьеру в большой лиге, когда покинул команду в

колледже и подписался с “Циклонс”. И теперь, отлично выступая, он не мог не задаваться

вопросом: что было бы, если бы он остался? Если б его задрафтовали прямо из колледжа,

где бы он оказался? Если б кое–кто в него поверил вместо того, чтоб лгать и говорить о

своей вере лишь для того, чтоб его трахнуть...

“Не важно” . Он не был Лейном и не имел права принимать за него решения. Но

когда пьяный Лейн ползал по нему и распускал руки, а его ярко–голубые глаза были

затуманены счастьем и алкоголем, соблазнительно было помечтать о том, чтоб он был

рядом всегда, а не какие–то несколько месяцев.

Джаред осознал, что Лейн был не просто счастливчиком. Еще он обрел друзей и

одобрение, команду... Он и не знал, что хотел того же. Но без всего этого он медленно

погружался в легкую депрессию. Джареда больше не пугало, что после хоккея придется

заняться чем–то другим, и он знал, что за это стоило благодарить Лейна.

Теперь он боялся другого. Лейн был молод, впереди его ждала карьера. Он не

захочет, чтоб за ним по пятам следовал бывший игрок. Да? У него будет целая куча других

парней, помоложе, они будут повсюду. Может, он должен был находиться рядом, чтоб

помочь Лейну преодолеть проблемы и обрести комфорт по поводу гомосексуальности?

На самом деле, все было отлично и прекрасно. Правда. Но какое значение это имело для

Джареда? От страха, что делать после хоккея, он перешел к страху, что делать после

Лейна.

Может, это было одно и то же? Он больше ничего не понимал. Может, если все

закончится – когда все закончится – он не будет опустошен, как в прошлый раз? “Лейн

учится быть геем, а я заново учусь любить?” . Джаред подумывал ударить себя по лицу, потому что прозвучал полнейший абсурд.

Он задумался об Эндрю Уиттакере и причине, по которой он покинул колледж. И

Лейне, который искренне произнес:

– Я могу подождать и послушать твою историю, когда ты будешь готов.

Джаред был готов, но существовала одна маленькая проблемка.

Плей–офф.

***

Гонка за победой в дивизионе дошла до финальной игры сезона.

Матчи были изнурительными, но атмосфера была будто пропитана

электричеством, и все были в нее втянуты. Товарищи по команде добродушно

подтрунивали над Джаредом – а некоторые из–за времени года не очень добродушно –

по поводу того, что он “спал с врагом”, хотя уже несколько недель они с Лейном почти не

виделись.

Последняя игра регулярного сезона между “Сторм” и “Ренегадс” перетекла в

драку, даже вратари влезли – спокойный, уравновешенный Райли и темпераментный

Владимир Зубарев – и стащили краги. Хантера отколошматил Зубарев, который был

крупнее и был известен тем, что на тренировках швырялся клюшкой в своих напарников.

Дравшийся с Итаном Кеннеди Джаред, как и ожидалось, поразился, когда Кеннеди

прекратил с ним развлекаться и устремился прямиком к вратарям. Отпихнул Зубарева от

Хантера, поставил голкиперу фингал и заорал:

– Пошел на хер от моего вратаря.

Его отстранили на две игры, что все – даже Зубарев – признали нелепым. Джаред,

которому не с кем было драться после того, как свалил Кеннеди, оказался рядом с

Лейном.

– Хочешь рискнуть? – ухмыльнувшись, спросил он. – Я тебя учил. Ну же. Покажи,

чему научился, сопляк.

Лейн стянул краги и попытался его схватить. Джаред расхохотался, и вдруг Лейн

втащил ему по челюсти – сильнее, чем в прошлый раз. Джаред прекратил смеяться, ему

казалось, что дрались они вполне респектабельно. На следующий день их заварушка

оказалась на “ютубе”, и после жесткого и фантастического секса на полу у Джареда они

с Лейном несколько раз просмотрели видео.

Потасовка завершилась тем, что “Си Сторм” выиграли мачт со счетом 6:2, тренеры

бесились, а на “И–Эс–Пи–Эн” подчеркнули, что после игры обе команды были замечены с

пивом.

– Прости, что пришлось уйти, – сказал в баре Итан Кеннеди, скользнув на стул

рядом с ним. – Я планировал тебя поколотить, но пришлось защищать своего вратаря.

Зубарев и Хантер пили пиво и оживленно общались. К тому времени, как команды

разошлись, казалось, будто они старые друзья, и Джаред уловил, что Кеннеди извинялся

за синяк перед Зубаревым.

– Я ничего не имею против русских, – произнес Кеннеди. – Думаю, нам стоит

открыть границы. Только больше не пытайся бить Хантера, ладно?

Вот что происходило, когда твой спорт придумали канадцы – хотя Кеннеди был из

Нью–Йорка.

Хоккеисты. Они отличались от других людей, но Джареду нравилось, что в одну

минуту две команды проводили смертельный матч, а в следующую – уже пили пиво и

весело обсуждали свой махач.

Тем вечером Джаред хотел рассказать Лейну об Эндрю, но они оба после игры

чересчур завелись. Кроме того, в следующий раз они увидятся нескоро. Им стоило

потратить время с максимальной пользой, а значит, использовать рот не для болтовни.

“Ренегадс” завершили сезон с отставанием от “Си Сторм” на два очка и оказались

на четвертом месте. Все были разочарованы, но почти вся команда согласилась с тем, что

подраться было круто, так что пусть у “Сторм” будет домашнее преимущество наряду со

всем давлением. Они были готовы. Они все сделают и неважно, на чьей площадке. Они

планировали выиграть.

И выиграли. Расписание плей–офф состояло из трех кругов по семь игр, и

“Ренегадс” позаботились о “Толедо Джекхаммерс” – названной так, со слов капитана, из–

за того, что в Огайо всегда что–то строилось – в довольно легкой серии “три из четырех”.

“Си Сторм”, команда номер один, уничтожили своих оппонентов в первой игре из

четырех. Лейн возглавил список плей–офф по количеству забитых голов, и Джаред им

гордился, когда был на сто процентов уверен, что никто не заметит.

Джаред забил несколько голов, а еще сделал несколько ассистов, возглавив список

плей–офф. Последние две игры в серии с “Джекхаммерс” прошли без единой драки, что

было потрясающе и одновременно немного огорчало фанатов – да и Джареда. Они до сих

пор пребывали в восторге от проведенного их ветераном сезона. Им просто хотелось,

чтоб пару раз он кому–нибудь врезал.

К счастью для них, в следующем раунде все сложилось, а потом и еще раз. Они

одержали победу над командой с более высоким рейтингом, “Эвансвилл Иглз”, их

переполняли адреналин и желание играть. Они не были похожи на другие команды, с

которыми ранее приходилось играть “Ренегадс”. И они задали им по первое число. Их

игроки катались быстро и, как и “Сторм”, были склонны к фантастическим движениям и

сложным играм. В отличие от “Сторм” “Ренегадс” не так часто с ними играли, чтоб

досконально изучить.

После четвертой игры в ничейной серии 2:2 Лейн отправил ему сообщение: “Ты

можешь их победить. Вперед. Хочу оказаться в финале конференции с твоей

командой” . А потом: “Залупи один раз в верхний угол и сможешь забивать хоть весь

вечер”.

В ответ Джаред послал: “Значит, вратарь – твоя мама?” , потому что находился в

режиме плей–офф. Следом отправилось: “Спс, хороший совет. Удачи с “Айс Догс” . В чем

не было необходимости. “Си Сторм” уже и так доказали, почему являлись лидирующей

командой в конференции – и в лиге – и выиграли у “Айс Догс” в четырех матчах из шести.

“Ренегадс” победили в следующих двух играх с “Иглс”, хотя финальная игра дошла

до овертайма. Длился он недолго. Леблан забил в первые двадцать секунд, и “Ренегадс”

отправились на чемпионат конференции впервые в истории франшизы.

Франшиза была не такой уж и старой, но все–таки. Вечеринка после победы была

эпической, и Джареду пришлось вытерпеть завывания и хохот Лейна, когда тот

проигрывал оставленное Джаредом голосовое сообщение. Звучали бессмысленные

визги, чередовавшиеся с воплями:

– Мы с моим счастливым драконом овладеем тобой, Кортэлл! – И завершилось

повторенными три раза подряд словами Джареда: – Я люблю тебя, ясно?

“Ренегадс” и “Си Сторм” встретились в финале конференции, что было потрясающе

и удивительно, и означало, что победитель сыграет в чемпионате за Кубок Келли. Ничего

в своей профессиональной карьере Джаред не хотел так сильно и узнал о себе кое–что

новое. Он этого боялся – эмоциональных взлетов и падений, полного погружения в

спортивную конкуренцию. Может, он о чем–то и сожалел, но ему стоило огромных

усилий всего этого достичь. Это был его Кубок Стэнли. Нет. Это был его Кубок Келли. Ему

не было стыдно играть в этой лиге и бороться за приз. Он просто хотел выиграть.

Они с Лейном решили, что во время плей–офф не будут видеться по совершенно

разным причинам. Одна из них: напарники их убьют. На два матча обещание они

сдержали. А потом встретились после игры, нашли на арене укромное местечко, где

могли целоваться, а затем Лейн ему отсосал, а Джаред ему мастурбировал.

После первых четырех игр серия была ничейной 2:2. Когда “Сторм” добрались до

третьей игры из пяти, у “Ренегадс” был шанс отомстить за проигрыш в конце сезона и не

допустить, чтоб “Сторм” сыграли финал на домашней площадке “Ренегадс” в Саванне.

Игра была бойкой, но обе команды были слишком сфокусированы на чрезмерной

факультативной активности.

“Ренегадс” выиграли матч, и серия перешла в Джексонвилль к самой

зажигательной и пугающей из всех игр плей–офф – под номером семь.

Джаред на сайте проверил свою статистику. За свою карьеру он уже участвовал в

седьмых матчах, но сомневался, что когда–то в них побеждал. И он почти пожалел, что

решил посмотреть, потому что все были проиграны. “Урок выучен. Никогда не проверяй

свою статистику. Понял”.

Подавляющее большинство седьмых матчей были выиграны домашней командой.

Этот будет сыгран в Джексонвилле, но Джареду было плевать. Они хотели выиграть, о чем

он знал. Уж он–то постарается. Джаред был бойцом, и как выяснилось в прошлом сезоне,

это не всегда означало использование кулаков.

Спустя две минуты после старта матча Лейн забил, а по прошествии еще двадцати

секунд сделал ассист. В концовке первого периода страсти начали накаляться, когда

буйные “Ренегадс” схлопотали штраф. Они разочарованно наблюдали, как “Сторм”

заколотили еще одну шайбу и вели уже со счетом 3:0, и тут прозвучала финальная сирена.

Период завершился.

Джаред обычно не был любителем толкать речи, но после первого перерыва

поднялся и выдал кучу статистических данных, “прочитанных им вчера” на хоккейном

сайте. Он рассказал, что не стоит возвращаться к опасной инициативности и брешам в

команде, потому что другая команда выжидала и следовала их примеру. Он сказал, что

сыграл за такое количество команд, что невозможно было сосчитать, некоторые уже не

существовали, и лучшей команды, чем они, у него не было. Он не был готов заканчивать

сезон.

К концу второго периода “Ренегадс”, забив три гола, сравняли счет. Вторая речь

Джареда была простой:

– Говорил же. Давайте выиграем.

Третий период начался с гола Леблана, спровоцировавшего ликование на скамье

“Ренегадс” – на целых две секунды – пока Лейн не выровнял счет на 4:4.

Райли сделал захватывающий сэйв, а Зубарев тормознул летевший прямо в цель

выстрел. Сидевшие на скамье игроки “Си Сторм” уже было начали праздновать. В этом

матче было продемонстрировано все самое лучшее из их вида спорта – страсть, атлетизм,

проворство, резвые моментальные изменения и усердие, которое ощутил каждый фанат,

игрок и тренер в здании. Время вышло, и игра была – разумеется – ничейной, Лейн

проехал мимо него и послал ту самую дерзкую ухмылку, а потом подмигнул.

Джаред же просто улыбнулся. “Не думаю, Кортэлл. Ни хрена я так не думаю”.

В конце концов, они с Лейном оказались друг напротив друга на точке

вбрасывания, из–за чего Джаред задумался: сообщил ли кто–нибудь тренерам, что он

спал с Лейном?

– Я добавлю эту игру в твой список седьмых проигранных матчей, старичок, –

прощебетал Лейн, глядя на него ледяными глазами.

– Продолжай вести себя как недоносок, и я заткну твою пасть шайбой, – встречая

его взор, парировал Джаред. Ему хотелось, чтоб слова прозвучали недоброжелательно,

но вышло радостно. А, черт. Хоккеисты были странной породой людей.

По пути к своим скамейкам они миновали друг друга. Лейн послал ему ухмылку,

говорившую “как же здорово”, которую Джаред иногда наблюдал в постели, а Джаред

ухмыльнулся в ответ. Во время следующей смены они вернулись к наездам. Как же было

круто.

– Мне казалось, между вами что–то есть, – сказал Аарон, когда после смены они

вернулись на скамью. Джаред никогда ему ни о чем не рассказывал, значит, это сделал

кто–то другой.

– Сейчас единственное “что–то”, которое у меня есть, – путешествие в финал кубка,

а он стоит у меня на пути. – Джаред пожал плечами и с трудом дышал. Из бутылки он

влил в рот немного воды.

В овертайме Джаред продемонстрировал все, что умел, а потом еще немного.

Поскольку это матч плей–офф, никаких буллитов не было. Игра будет длиться до тех пор,

пока кто–нибудь не забьет. Забившая команда отправится в финал, и – черт побери – это

будет команда Джареда.

Пятнадцать минут первого добавочного периода Джаред мчался к цели наравне с

Лейном, и выражение лица Лейна было Джареду слишком знакомо – оно заканчивалось

загоревшейся лампочкой или оргазмом. Лейн вознамерился выстрелить, и Джаред

заметил, что один из защитников “Си Сторм”закрывал обзор вратарю “Ренегадс”. И он

понял, что у Зуба не было шанса тормознуть шайбу.

Когда Лейн послал шайбу, можно сказать, в пустую сетку, гол был бы определенно

победным... Но Джаред бросился к шайбе и поймал ее крагой.

Повисла ошеломляющая тишина, и Лейн с ужасом на него посмотрел, явно не

понимая, почему не сработала лампочка. Джаред разжал крагу, бросил шайбу и подъехал

к нему, проговорив:

– Знаешь, как это называется, паренек? Победа. Больше ничего. Святой Патрик,

безусловно, был прав. – По пути к скамье он хохотал, а Лейн крыл его последними

словами.

Джареда окружили товарищи по команде, как только он подъехал к скамье. “Ты

будешь показывать этот фокус своим внукам. Или Зоуи. Да чьим угодно детям. И

будешь помнить каждую секунду, и что именно я остановил твой выстрел. И сможешь

на меня наорать, потому что я буду рядом. Пусть тебе еще об этом не известно”.

Две минуты спустя Дарси Леблан украл шайбу и помчался по льду, как

сумасшедший. Джаред уловил, что вся команда затаила дыхание, что все в здании

затаили дыхание, но он знал, что произойдет, еще до того, как загорелась лампочка, и

“Ренегадс” повскакивали со скамьи и бросились праздновать свою победу.

Во время постматчевых рукопожатий Лейн пожал ему руку и резко обнял, как

делал с остальными игроками.

– Нормальный сэйв, Патрик Руа, – сказал он, и Джаред знал, что Лейн был очень

разочарован. В своей жизни он упустил море возможностей, но благодаря этой все

наладилось. Он наконец–то выиграл.

Джаред не высказал Лейну свои мысли. “Однажды в седьмом матче ты

выиграешь Кубок Стэнли. Возможно, в смертельном овертайме, потому что ты не

станешь облегчать мне жизнь, и, вероятно, я получу сердечный приступ, пока буду

смотреть игру”.

– Это был чемпионат конференции, а не финал Кубка Келли, – обратился к команде

тренер “Ренегадс”, но широко улыбнулся и махнул рукой. – Вполне нормально, если вы

захотите устроить вечеринку, будто только что его выиграли. Я–то точно захочу.

Джаред принял душ и переоделся, упаковал форму и отправился к команде

праздновать. В этот раз с ними не будут тусоваться игроки “Си Сторм”, что Джареду было

ясно. Позже он напишет Лейну, и они прикинут, как встретиться перед началом

финальных игр. В которых будет выступать Джаред. “Вот же черт”.

– Привет, – донесся до него голос, и он увидел ожидавшего в тени Лейна. Выглядел

он именно так, как выглядел бы Джаред, если б он был в проигравшей команде –

разочарованно и все еще немного озлобленно. Но также можно было заметить

спортивное удовлетворение. Он боролся и усердно играл. Он проиграл, но такова суть. И

поскольку однажды он станет звездой НХЛ, ему стоило как можно раньше с этим

смириться.

– Привет, – улыбнувшись, отозвался Джаред. – Хорошая игра.

– Я больше не стану покупать тебе на Рождество книги о вратарях. У тебя

возникают идеи. – Лейн ударил его по плечу. – Это от Зоуи. Она велела мне тебя

освистать. Сказала: “Лейн, ты не предупреждал, что фанатам бывает больно”.

Джаред улыбнулся.

– Передай ей, что мне вообще не жаль, но я понимаю.

Лейн кивнул.

– Не верится, что ты остановил тот бросок. Ты в курсе, сколько шуток про

кайфоломщиков я уже выслушал?

Джаред рассмеялся. Все у них будет хорошо.

– Все равно не жаль.

– Ну, да. Ты и не должен сожалеть. – Лейн подошел ближе и поцеловал его, потом

прислонился лбом к лбу Джареда. – Завтра я буду тобой гордиться. Завтра я куплю свитер

с фамилией Шор и приду в нем на игру.

– Нет. Ты так не сделаешь.

Лейн благоухал чистотой, и адреналин у Джареда зашкалил выше крыши. Ему

хотелось куда–нибудь отвести Лейна и затрахать по потери рассудка.

– Нет, – согласился Лейн. Он не улыбался, но Джаред чувствовал, что Лейн был

близок к улыбке. – Иди отмечай, засранец. А я выгребу свой долбаный шкафчик.

– Как драматично. – Джаред опять его поцеловал. – Эй, Лейн?

– Слишком рано для того, что ты собрался сказать, Шор.

– Нет, – на миг посерьезнев, ответил Джаред. – Не рано. На самом деле, давно

пора. Но я люблю тебя. Как думаешь, ты сможешь завтра найти место, где мы могли бы

побыть одни несколько часов?

– Считать, что после сэйва крагой ты сможешь перепихнуться, большая ошибка, –

горячо и натянуто откликнулся Лейн, хотя им обоим было ясно, что он шутил. – Да. Все

нормально. К тому моменту злость на себя самого пройдет. – Лейн мгновенно испугался.

– То есть на тебя. Злость на тебя пройдет.

– Быть хорошим игроком и капитаном не всегда означает выигрывать. А означает

уметь проигрывать. И дать своей команде понять, что проигрыш тебя огорчает. Поверь,

Лейн, спорт станет совершенно другим, когда ты перестанешь возбуждаться от

выигрышей.

– Может, избавишь меня от ветеранской мудрости? – Лейн вновь прильнул ближе.

– Конечно. Но позволь мне кое–что сказать, сосунок. – Лейн злобно на него глянул,

а Джаред его поцеловал. – Ты не играл в моей команде и не был моим капитаном. Но ты

научил меня, как заново полюбить игру. Ты показал мне, что вполне нормально думать о

себе и верить, что я умею не только махать кулаками. Ты вернул мне то, что даже не

казалось потерянным.

– Хочешь сказать, я сам виноват в твоем крутом сэйве?

– Было круто, да? – согласился Джаред, будучи не в состоянии промолчать. Он

улыбнулся и поцеловал Лейна. – Помнишь, ты сказал мне, что подождешь, чтоб

выслушать мою историю? Я хочу ее рассказать, потому что теперь готов. Казалось, я и

раньше был готов, но, наверно, мне нужно было быть готовым по–настоящему.

– Пошел на хер, – буркнул Лейн, но кивнул, и Джаред заметил легкий намек на

улыбку. – Иди отмечай победу со своими отморозками. А еще передай Аарону, что скорее

замерзнет ад, чем я возьму его член в рот. Хотя я мог бы ему передернуть. Если б он

напился, а ты был бы не против. Он похож на оборотня.

– Передам. – Джаред замер и наблюдал, как Лейн выпрямил плечи, как

побежденный генерал. – Но я бы остался, если б ты захотел.

Лейн вроде бы задумался, но потом покачал головой.

– Иди развлекайся, Шор. Так сделал бы я, оказавшись на твоем месте. Как бы я

оттянулся. Выпил бы, наверно, три–четыре “Доктора Пеппера”. – После дня рождения

Лейн отказался от алкоголя, найдя похмелье отвратительным.

Шутка означала, что он будет в порядке, но по–другому и быть не могло. Игра не

разлучит их. Джаред еще раз его поцеловал, а потом произнес:

– Я расскажу тебе свою историю, и знаешь, что ты сделаешь после?

– Разревусь? – Лейн вопросительно на него глядел. – История из такой категории?

– Раньше да, но сейчас нет. – Джаред приник ближе и, понизив голос, проговорил Лейну в

ухо: – Ты меня трахнешь.

И он ушел с командой отмечать и напиваться, и снова и снова пересматривать свой

сэйв и праздновать свое геройство.

Глава 9

К двум часам следующего дня Лейн почти пережил проигрыш “Си Сторм”.

Несколько товарищей по команде прислали ему сообщения с извинениями за

обидные слова в адрес Джареда, сказанные до и после игры. Лейн же отправил в ответ:

“Поверьте, я не возражаю. А чуть позже даже кое–что использую”, а потом отправился

на пробежку по пляжу. Затем поинтересовался у Райана, может ли он на несколько часов

получить квартиру в свое распоряжение.

– Конечно. Я все равно поеду к Зоуи. У нее дома так чисто. – Райан выпучил глаза.

Из всей команды Райан быстрее всех забыл о поражении. В десять часов утра он уже

узнавал, получится ли достать билеты на финал.

Позже Лейн заскочил к Райли, решил проведать друга и убедиться, что он был в

порядке, хотя проигрыш не был виной Райли.

– Я не сумел быстро добраться до шайбы и перехватить, как сделал Джаред, –

пояснил Лейн. Казалось, у Райли все было хорошо. Он был немного молчалив, но не

слишком расстроен. Опять–таки, учитывая, что соседом Райли был Итан Кеннеди, даже

Райан в сравнении с ним был тихоней.

Когда Итан только нарисовался, Лейну было на него плевать. Он посчитал, что тот

станет в открытую негативно высказываться о гомосексуальности Лейна. Как оказалось,

Лейн явно недооценил веселого татуированного Итана. Не только в плане отсутствия

сложностей, но он также пообещал измордовать всех, у кого эти самые сложности

возникнут.

Если кого–то в команде и смущала ориентация Лейна, никто не проронил ни слова.

Но у них вошло в привычку бормотать Лейну извинения и замолкать, если кто–то

использовал слово “членосос”. Капитан Лейн введет традицию неловких ситуаций в

команде. Но именно Итан Кеннеди положил всему конец, после тренировки подошел к

Лейну в раздевалке и произнес:

– Я слышал, нам нельзя рядом с тобой говорить слово “членосос”, потому что ты

сосешь член. Это глупо. Не то, что ты сосешь член, минет – это круто и всякое такое. Но на

льду это слово для меня очень важно, Кортс.

– Знаю, – как всегда честно ответил Лейн. – Я не просил парней его не употреблять.

Думаю, они просто не хотят меня обидеть. Или что–то подобное. – Было приятно. Правда.

Но Лейн чувствовал себя аутсайдером, больше не вписывавшимся – видимо по общему

признанию его отнесли к несовершеннолетним – в их спортивную манеру выражаться.

– Кого–нибудь напрягает, что капитан Кортэлл любит сосать члены? Типа по–

настоящему? Кто–нибудь глуп настолько, чтоб считать, что из–за него он станет геем? А?

Меня бесят гомофобы, но я не могу играть в хоккей и не говорить “членосос”.

Равносильно тому, что просить НАСА не говорить о космосе.

Лейн не понял сравнения Кеннеди, но промолчал, потому что товарищи по

команде разглядывали друг друга.

– Всем плевать. Просто... что если он разозлится?

– Тогда он велит тебе захлопнуться. Что это еще за дерьмо? Думаете, ваш капитан

не мужик и не сможет закрыть вам рот? После того, как он выступил с заявлением о своей

гомосексуальности? Это непросто. Да что с вами такое? – Итан скрестил руки на груди и

оглядел всех в помещении. – Ну? Проблемы? Можете сказать мне, и вмажу вам так

сильно, что вы сумеете переступить через себя, мать вашу.

Все затихли. А, может, никто не захотел сознаваться новому чокнутому защитнику.

– Кортс, ты сможешь послать их куда подальше, если кто–то тебя обидит, так?

– Разумеется, – ответил Лейн. И теперь ему придется так и делать.

Команда вернулась к пустопорожнему трепу, и если б Лейн обязан был заговорить, он бы выдал: “Заткнитесь. Не можете придумать оскорбление в сторону геев получше?

Нет? Тогда вообще ими не пользуйтесь, вы смахиваете на идиотов”. Но ему не пришлось.

Он поблагодарил Итана, а тот пожал плечами и очаровательно улыбнулся.

– Я серьезно, Кортс. Я не могу выходить вон туда и париться, кого называю

членососом. Но я ни хрена не стану играть с кучкой гомофобных козлов. Подобное

дерьмо рядом со мной не прокатит. Однажды я вмазал парню из моей команды, потому

что он без конца использовал такие выражения. Я его предупреждал. Дважды. Так что я

врежу любому ублюдку, который будет толкать тебе ересь, Кортс. Вот для чего я здесь.

– Спасибо, Кеннеди, – сказал Лейн, потом Кеннеди вышел, а Лейн смотрел ему

вслед с растерянным выражением на лице.

Лейн, Кеннеди и Райли сыграли несколько игр в какой–то бестолковый шутер от

первого лица и избегали разговоров о хоккее. Покинув квартиру своего друга, Лейн

отправился в магазин закупить продукты, что заняло гораздо больше времени, чем

должно было, потому что он никогда этим не занимался. Когда он вернулся, Джаред уже

ждал его воздел входа в здание.

– Привет. Я уж решил, что ты сбежал, – проговорил Джаред, спускаясь по ступеням

к нему навстречу.

Лейн не смотрел сейв Джареда, но стоило им встретиться, он тут же понял, что

посмотрит. Не было смысла зацикливаться на игре. Она закончилась, и на этом все.

– Не. Я подумывал, но потом решил, что куда бы ни отправился, ты бросишься

меня останавливать.

– Ха! – Джаред выглядел немного усталым – может, перетусовался – но похмельем

вроде не страдал. – Пока ты не спросил. Нет. Я не напивался. Я был за рулем и повсюду

возил парней. Точнее компанию пьяных дураков. Думаю, я предпочел бы проиграть.

– Нет. Я должен был заняться тем же, но все были опечалены. – Лейн протянул ему

пакет из продуктового. – Подержи.

– Ты готовишь мне ужин? – Джаред заглянул в пакет. Он все еще носил бороду.

Утром Лейн побрился, что было единственным позитивном моментом в проигрыше,

потому что стоило ему увидеть свое отражение, он всякий раз смущался. Борода не шла

ему совершенно. До ужаса.

– Не–а. Ты готовишь мне ужин, а я буду лежать на диване. Потом я посмотрю твой

дурацкий сэйв, но только дважды, и во время первого просмотра ты будешь молчать и не

станешь комментировать. Затем я хочу выслушать твою историю, а после хочу тебя

трахнуть. Я действительно этого хочу, а ты говорил, что можно.

– Ох, Лейн. – Джаред его поцеловал. – Ты самый лучший из известных мне лузеров.

Лейн укусил его за губу.

– Захлопнись. Если ты не выиграешь Кубок Келли, я тебя убью. Ты же в курсе, да?

– В курсе. – Из–за бороды Джаред был похож на викинга. Лейн находил это

привлекательным, но сейчас не был готов сознаться. Может, после ужина.

Они съели ужин, и Лейн пересмотрел сэйв Джареда больше двух раз. К моменту

третьего просмотра он хохотал над полнейшим изумлением на собственном лице, когда

заметил, что Джаред держал в руке шайбу.

– Невероятно. Черт возьми! – Лейн поцеловал его. – А еще очень очень

привлекательно. Или могло бы быть. Если б этот хватающий ртом воздух идиот, который

гадает, куда подевался его гол, не был мной.

– Я нахожу этого хватающего ртом воздух идиота очень привлекательным, – весело

заявил Джаред. – Но все было бы иначе, если б это был не ты.

Лейн разрешил ему посмотреть еще раз, но на этом все. Джаред принес упаковку

пива, и Лейн нарушил свою клятву “я никогда больше не буду пить” и выпил бутылку. Он

решил, что это было вполне приемлемо после поражения в чемпионате конференции. Но

он сыграл в седьмой игре чемпионата в своем первом профессиональном сезоне, что его

очень радовало.

А еще его радовал Джаред, который смотрелся сексуальным засранцем и был явно

доволен собой. Лейну стало интересно, могут ли они пропустить историю и перейти к той

части вечера, где занимаются сексом. Но Джаред уже начал говорить.

– В общем, причина, по которой я избегал отношений, как чумы, в моих первых – и

единственных – отношениях. Мы познакомились, когда мне было девятнадцать, я учился

на первом курсе в штате Феррис, где посещал колледж, чтоб играть в хоккей.

Лейн тут же открыл рот, чтоб задать вопрос, но Джаред покачал головой и нежно

коснулся губ Лейна.

– Ш–ш–ш. Ненавижу эту историю и хочу как можно скорее ее закончить.

Лейн кивнул и дал ему продолжить.

– Мои родители абсолютно не интересовались хоккеем. Я уже говорил, да? Они

люди умственного труда и считают спорт варварством. Меня отдали учиться играть в

хоккей, лишь потому что мать меня поймала, когда я пытался впихнуть ноги в коньки

сестры, чтоб отправиться играть в хоккей с соседскими мальчишками. Сестра брала уроки

фигурного катания, и три раза из–за дурацких зубцов я почти сломал руку. Когда мне

было пятнадцать, меня пригласили играть в команду из лиги развития. Ничего похожего

на систему в Канаде, но, если американские дети хотят играть в большой лиге, именно так

все и происходит. Или же хоккей в колледже. В общем, меня пригласили, но родители не

отпустили из–за временных и денежных затрат, хотя мы могли себе это позволить. Они не

хотели, чтоб я фокусировался на том, что было лишь хобби, и пропускал школу. Ты же

знаешь, что мои родители никогда не видели, как я играю в хоккей? Ни разу.

– Прости, что? – Лейн не смог промолчать. – Ты... ты сказал “никогда”? В колледже

или...?

– Нигде, – ответил Джаред, и Лейн издал испуганный звук.

– Нет? Ты и Райли. Его родители тоже не ходили на его матчи. Что не так с

американцами? Не хочу здесь жить. – Лейн был так зол на родителей Джареда за то, что

они отказались позволить сыну следовать за мечтой и никогда не видели, насколько он

был хорош или насколько был счастлив или...

– Знаю. Все нормально, Лейн. Я рад, что из–за меня ты на них злишься, но мне

удалось это пережить. Мысленно возвращаюсь назад, и если б я присоединился, меня бы

выкинули. Или еще хуже: мне пришлось бы играть в защите, чего я делать не хотел,

потому что, как говорилось ранее, все остальные именно этого и хотели. И вчера я

осознал, что нет смысла сожалеть о том, что не сделано, и даже о том, что сделано. Тебе

не известно, что было бы, поступи ты так или иначе.

– Э–э... – Лейн отпил пива. – Ладно. Наверно, продолжай. Я перестаю тебя

понимать.

– Точно. Короче, я пытался справиться и играл в школе, и получил стипендию в

штате Феррис. Еще меня приняли в Бостонский университет, но стипендии не хватило бы,

чтоб оплатить полный срок обучения. И снова родители посчитали, что это будет

ненужной тратой денег.

– Блин, да ну на хер, – гневно прошипел Лейн. – Покажи им вчерашний сэйв.

Посмотрим, будут ли они считать так же. Они вообще в курсе, кто такой Патрик Руа?

Улыбка Джареда была грустной.

– Нет. Мои родители ненавидели спорт, а мои друзья боготворили “Рэд Уингз”, потому–то я и стал фанатом “Эвс”. Между ними была ожесточенная борьба.

– Знаю, – глазея на него, сказал Лейн. – Я из Канады. Мы там все знаем про хоккей.

Значит, ты отправился в Феррис.

– Да. И все было нормально. Довольно хорошо, но не прекрасно. Я видел твои

цифры, Лейн. Когда я был в твоем возрасте, у меня не было ничего подобного.

– Как и сейчас, – добавил Лейн. – Не вынуждай меня опять смотреть сэйв. Я все

еще в режиме придурочного хоккеиста. Это пройдет.

Джаред улыбнулся.

– Знаю. Можно сказать, моими карьерными перспективами были четыре года в

колледже. Существовала вероятность быть задрафтованным в АХЛ. Но если б я остался,

скорее всего, все равно оказался бы там, где нахожусь сейчас. И я счастлив здесь, Лейн.

Правда. Ты не представляешь, что вчерашняя победа для меня значит, но... она была тем, чего я отчаянно хотел, но боялся получить. Если в этом есть смысл.

Лейн не торопился и вглядывался в Джареда – такого сильного, торжествующего и

бородатого – и его едва заметные синяки, украшавшие кожу, будто боевые шрамы.

– Я в курсе, – очень тихо отозвался он. – Поверь.

Казалось, Джаред остался доволен и продолжил:

– Мне хотелось хоккейную карьеру, и все говорили мне... Ну, не то чтоб это было

невозможно. Для того, чтоб просто что–то сказать, нужно было бы приложить слишком

много усилий. В основном... все молчали. Все считали меня отличным игроком, отличным

напарником. Никто не говорил: “Джаред играет не на пределе своих возможностей”.

Никто вообще не говорил, что у меня есть потенциал. Но и что его нет, тоже не говорили.

Сидя на диване, Лейн за ним наблюдал и боролся с настойчивым желанием

подняться и инициировать секс или предложить поиграть в приставку, что, по мнению

Лейна, решало проблему негативных эмоций.

– Но потом я отправился в колледж, и кое–кто так сказал. Кое–кто сказал: “Ох,

тобой недостаточно занимались. Ты получаешь мало игрового времени. В тебе больше

потенциала, чем можно признать”. Кое–кто сказал, что стоит немного потрудиться, и я

смогу стать центром первого звена и получить драфт. И я глупо–преглупо втрескался в

этого человека, Лейн. Я сделал бы для него что угодно. – Взгляд Джареда был спокойным.

– Зовут этого человек Эндрю Уиттакер. Знаешь, как его звал я?

Лейн кивнул. Из–за злости поднималась тошнота. Ему вообще все это не

нравилось.

– Да. Ты называл его тренером.

– Вот именно. И он обольстил меня. По самое “не могу”. До этого я развлекался с

парнем. Ничего удивительного, что я клюнул, но спать с тренером – совершенно другая

игра. Прости за плохую шутку. Эндрю знал, что сказать, понимал, чего именно я никогда

не слышал, как и знал, что сможет получить от меня все. Все. Если убедит меня, что он

серьезен. И он был умен. Он начал с дополнительных сеансов и работал со мной в

частном порядке. О, моя игра наладилась. Разумеется. У меня вылетело из головы, что я

отличный игрок и неплохо справлялся, и мог попасть в команду своими собственными

силами. Я поверил, что был именно тем, кем он меня называл. А потом он начал странно

себя вести. Говорил, что видеться и тренироваться мы больше не можем. А мне думалось,

что моя карьера полностью зависела от его веры в меня, что я не смогу учиться в процессе

игры. О, нет.

Джаред затих и отпил пива. Голос звучал разъяренно, и Лейну захотелось ударить

чертового Эндрю Уиттакера по яйцам. Несколько раз. Своей “короллой”.

– И я так переживал, считал, что дело во мне. Что моих стараний было

недостаточно, и что надо было что–то делать. Потом он заявил: “Дело не в тебе, Шор.

Просто у меня появились к тебе чувства, а со мной никогда такого не случалось”. – Рот

Джареда скривился от отвращения. А борода делала его облик еще яростнее. На секунду

он стал выглядеть как тот парень, которого Лейн встретил тем вечером в баре, – мрачно

из–за напряжения и застарелой злости. – Он убедил меня, что подобные чувства к

мужчине были для него в новинку. Что он понятия не имел, что делать, и не мог поставить

под угрозу нашу карьеру.

– Я не... – Лейн покачал головой. Он ощущал себя совершенно беспомощным и не

мог ничего исправить или избавиться от этого чувства. – Черт, Джей.

– Мне нравится, когда ты меня так зовешь, – прошептал Джаред настолько тихо,

что Лейн едва разобрал. – Короче говоря, ясное дело, я был идиотом и купился.

– Ты не был идиотом, – завопил Лейн и поднялся. Дыхание его сбивалось, и он

пролил пиво. – Ты был... Ты ему доверял, а он над тобой надругался. Тренерам полагается

быть надежными, – буркнул он и снова уселся. Задумался о тренере Спэнсере, как он

ради блага Лейна позволил ему самом выпутываться, его “я знаю, что ты пытаешься

сделать, Кортэлл”. Ему стало любопытно, как долго тренер был в курсе, что он был геем.

– Знаю. И, безусловно, я не был первым, с кем он так поступил. Но поначалу я этого

не знал. Я сказал, что беспокоиться не о чем. Блин, я даже сказал, что раньше уже это

делал. На самом же деле, единственное, что я делал – ужасный минет другу моего

старшего брата. Но когда он меня поцеловал, мне показалось, что все всерьез. И я

отправился с ним в постель. Но мне хочется, чтоб ты понял, Лейн. Это случилось, не

потому что я был обязан. Я хотел. Я его хотел. И пускай он спровоцировал это желание

дурным способом, я не отказался.

– Неважно. Ты тренер, на тебя возложена ответственность. И кроме того, ты

говорил, что он знал, чем именно занимался и что нужно было сказать, чтоб получить

желаемое. Пошел этот парень на хрен. Серьезно.

– Только вот на хрен пошел я, – ровно ответил Джаред. – Я ему позволил. Я его

умолял. Сказал, что все нормально... что я его любил. Обучаясь на втором курсе,

несколько недель я пробыл в тренировочном лагере. Тогда–то я и поймал его в

раздевалке с новеньким. Он толкал ему ту же хренотень. Дословно, Лейн. Одуреть как

дословно. Я отправился домой, в свою крошечную квартирку, и до меня дошло, что у

меня не было друзей, не с кем было поговорить. Я себя изолировал. У меня не было

друзей в команде, потому что он не разрешил бы. У меня не было друзей вне команды,

потому что все свободное время я проводил с ним. Но у меня имелся ключ от его офиса.

Поэтому я отправился туда и пробежался по личным делам. Этот новенький

первокурсник, я даже не помню его имени, но его история была почти идентична моей.

Коротышка–хоккеист, особо не интересовавший лигу развития, был оценен на четыре из

семи баллов по шкале, которую я не понял. Потом я просмотрел свое дело. Я был оценен

так же. На четыре. Он меня выбрал, Лейн. Он выбрал меня еще до того, как я туда попал.

То же самое было с парнишкой после меня и со следующим после него. А самое

паршивое – он знал, как нас заманить, и знал, что мы свалим, как только ему надоедим. И

команде это не повредило бы. Мы были незначительной потерей. Можно не

сомневаться: он всего лишь тренировал детишек, которые на что–то надеялись. Пятерки и

шестерки, и семерки. А четверки были для него только новой задницей.

Лейн спокойно взял пивную бутылку и швырнул – сильно – в противоположную

часть комнаты. Не в Джареда, но ему хотелось ее разбить. Вместо этого она без вреда

отскочила от кресла, упала на ковер и печально покатилась в угол.

Джаред ее поднял, отнес в кухню, промыл и выбросил в мусорное ведро.

– Спустя пару дней я отправился его искать. Столкнулся с ним и произнес: “Мне

казалось, ты меня любишь”. И спросил, почему он так поступил. Знаешь, что он ответил?

Лейн не хотел знать. Но покачал головой, встал и подошел ближе к Джареду. Он

планировал найти этого парня и донести на него. Хоть о чем–то. Убрать его подальше от

коучинга. Его тошнило от мысли, что кто–то мог так поступить с Джаредом. С кем угодно.

Тошнило.

– Что?

Джаред немного приподнял подбородок, словно собирался нанести удар.

Насмешка и ярость в его голосе, его выражение лица, язык тела – Джаред был бойцом до

мозга костей, и Лейн очень им гордился.

– Он сказал, что я был глупцом. Что он говорил все эти слова для того, чтоб я лучше

играл. Тренерская тактика. Он хотел, чтоб меня задрафтовали. Я нуждался в человеке,

который в меня верил бы. И он верил. Ему жаль, что все зашло так далеко. Он не должен

был позволять мне продвигаться дальше. Мне стоило отправиться домой и поспать,

потому что если я продолжу так жалко играть, он вышвырнет меня из команды, и вместе с

этим испарятся мои шансы на драфт. Если мне не удавалось играть за него, значит, я не

сыграю ни за кого.

– Пожалуйста, – сказал Лейн дрожавшим от ярости голосом. – Пожалуйста, скажи,

что ты врезал ему по яйцам и дал кулаком по роже. Очень сильно. И даже что–нибудь

сломал.

Джаред глянул на него и улыбнулся.

– Кровожадный Лейн. Боже. Нет. Я собрал свое барахло и свалил. Уехал в

Цинциннати, штат Огайо, и остался у друга, который там жил и играл за “Циклонс”. У

Алекса, – пояснил он, имея в виду своего друга.

Лейн задумался, существовала ли какая–нибудь подходящая открытка, которую

можно было бы отправить Алексу в знак благодарности. Может, лучше было спросить у

Зоуи? Девчонки разбирались в подобных вещах.

– Алекс замолвил за меня словечко, и я отправился на пробную тренировку в

“Циклонс”. Невзирая на потерю права на драфт, когда мне предложили контракт, я его

принял. Сроком он был на год, и я, спесивый и темпераментный, стал центром четвертого

звена. И я пользовался кулаками чаще, чем коньками, потому что внезапно хоккей начал

ассоциироваться у меня с яростью. Спустя несколько лет я играл в Толедо и увидел его

после матча... Уиттакера. Он стоял рядом со своим игроком и общался с нашим тренером.

Я смотрел прямо на него. Он смотрел прямо на меня. И он сделал вид, будто меня не

узнал.

Лейн уставился на Джареда.

– Никогда в жизни я не был так зол. Можно я что–нибудь сломаю? Мне полегчает,

если я что–нибудь сломаю.

– Не сработает. Поверь. Я переломал много “чего–нибудь”, включая носы

некоторых парней. И я возил с собой эту ярость в каждый город, в который переезжал. В

один год у меня был довольно хороший сезон, и я поехал на отбор во “Флайерс”. Этим

моментом в своей жизни я горжусь больше всего, хотя ничего и не вышло. Меня

пригласили, потому что... Ну, ты понял. “Хулиганы с Брод–стрит”.

– Тебя пригласили, потому что ты невероятно хороший игрок. И, по–видимому, ты

можешь играть как форварда, так и вратаря, – огрызнулся Лейн. – Мне все равно хочется

что–нибудь сломать.

– Знаю. И для меня много значит, что ты так себя чувствуешь. Но ты не обязан.

Лейн, все это неважно. Я выиграл. Все, что было достигнуто в плане карьеры – эта

вчерашняя победа – сделано мной. И я счастлив, что он оценил меня на четыре, Лейн. Это

означает, что в конечном счете я смог бы сделать себя семеркой. И я сделал.

– Да, – отозвался Лейн, голос немного хрипел из–за эмоций и гордости. – Еще как

сделал, Джей.

– И ты гораздо сексапильные, чем он. Меня явно интересует только тот молодняк,

который тянет на десятку.

Лейн поморщился.

– Твое выражение прозвучало жутковато.

– Знаю. Говорил же, что плохо справляюсь с подобными вещами. – Джаред пожал

плечами. – Утешает, что ты справляешься еще хуже. И что ты ненасытен.

– Что с ним случилось? – спросил Лейн и задумался: может, стоило рассказать

Итану Кеннеди об Эндрю Уиттакере и вынудить Кеннеди его избить?

– Понятия не имею. Знаю лишь, что он больше не тренирует в Феррисе. Я смотрю

хоккей по телевизору, если успеваю. Теперь у них кто–то другой. Я не в курсе, тренирует

ли он где–то в принципе. Надеюсь, кто–нибудь узнает, что он творил, и его вышвырнут.

Чтоб он больше так ни с кем не поступал. Но, насколько я могу судить, все кончено. Он

жалкий кусок дерьма, а я чемпион, и у меня сексуальный бойфренд, который будет

выступать в Национальной хоккейной лиге.

Джаред улыбнулся, и его взгляд больше не выражал гнев. Его светлые глаза

навеяли Лейну воспоминания о заледенелых прудах дома, в Канаде, о том, как он,

запыхавшись, радостно катался на лыжах под холодным зимним небом.

– Кстати говоря, сексуальный бойфренд напомнил мне, что когда–то я любил игру

саму по себе, а не потому что хотел доказать кому–то его неправоту. Я просто люблю

играть в хоккей. И впервые после ухода из команды в колледже я об этом вспомнил. Так

что спасибо. Потому что именно ты сделал это для меня, Лейн. Ты сексуальный бойфренд.

На случай, вдруг ты не допер. Иногда ты тормозишь.

– Я понял, – пробормотал Лейн и задумался, говорил ли ему кто–нибудь раньше

такие слова. Его восхитило, что он – Лейн Кортэлл, неуклюжий драфтовый выбор и

социально бездарный форвард “Джексонвилля Си Сторм” – сделал для кого–то нечто

подобное. – Многие говорили, что я хорош в хоккее, Джаред. Но лучше играть я не умею.

В том числе и прошлым вечером, когда какой–то ветеран стал звездой видеоролика и

прикончил первый сезон моей профессиональной карьеры. Позволь я кое–что скажу. Не

имеет значения, верит ли в тебя кучка людей, если ты сам в себя не веришь. Мне тоже

было страшно. Я стыдился самого себя и беспокоился, что кто–нибудь сможет обо мне

прознать. И если я вынудил тебя вновь полюбить хоккей, это просто здорово, и мы квиты.

Потому что ты... Ты научил меня бороться. За себя, – Лейн улыбнулся. – Так что спасибо.

Секунду Джаред молчал, а потом издал похожий на смесь задушенного всхлипа и

смешка звук.

– Господи, Лейн. Ты всегда будешь меня превосходить?

– Ничего, кроме победы, – поддразнил Лейн дрожавшим голосом. Может, по этой

причине девчонки всегда были эмоциональны? Если делать так чаще, чем раз в год,

видимо, становилось проще.

– Не сомневаюсь, мы оба выиграли, – сказал Джаред, а потом подошел ближе для

поцелуя, и Лейн заметил, что его губы изогнулись в дьявольской ухмылке. – Хотя мы оба

знаем, кто выиграл во вчерашнем матче, и это был не ты.

Прежде чем Лейн успел укусить Джареда за губу, он произнес:

– Теперь перейдем к сексу. После Эндрю я ни с кем этого не хотел. Так что времени

прошло прилично. Но готов поспорить, ты справишься. Вероятно, нам придется повторить

дважды, Ракета, потому что мне нравится растягивать удовольствие, а не делать все по–

быстрому, как ты за пять минут.

– Джаред? – Лейн оторвался от Джареда, который не был таким высоким, как он,

но внезапно по непонятной причине оказался на голову выше. – Спасибо, что рассказал.

Историю. А не только за то, что я трахну тебя дважды, что, кстати говоря, меня полностью

устраивает. Я тобой горжусь. И думаю, ты возьмешь Кубок Келли. А я выпью из него

“Доктора Пеппера”. Потому что от шампанского у меня болит голова.

– Ах, от шампанского у тебя болит голова? Не знал, что ты его так часто пил, Джей–

Зи. – Джаред дернул его на себя и грубо поцеловал, а затем подтолкнул в сторону

коридора. – Можешь пить из Кубка Келли, что пожелаешь, когда я его выиграю. И для

протокола: мне не нравится шампанское, но когда ты возьмешь Кубок Стэнли, я хочу есть

из него “Лаки чармс”.

– Ты знаешь, где побывала эта фигня?

– Лейн, – сердито позвал Джаред, но улыбался.

– Просто я смотрел по телику специальный выпуск. Вот и все. – Лейн последовал за

ним в спальню.

Он нервничал, но, казалось, для Джареда это было важно и существенно. А значит,

все должно было пройти идеально. Для начала они разделись и целовались на постели

Лейна – с этой частью он справился. Но когда Джаред пробормотал:

– Ну же. Трахни меня. Я этого хочу, – Лейну пришлось собирать мысли в кучу.

Все должно было быть хорошо. Не имело значения, что раньше он никогда этого

не делал, все должно было быть хорошо, и Джаред должен был кончить первым, и...

– Лейн?

Лейн моргнул и осознал, что таращился в никуда, на лице застыло мрачное

выражение, точно как на скамье во время матча.

– Да?

– Ты пытаешься это трактовать, как хоккейную игру, – Джаред приник ближе и

поцеловал его. – Не надо. Ты в курсе, что делать.

– Точно. Нет. Некоторые играют вратаря, когда он форвард, – горячо сказал он и

потянулся за смазкой, а Джаред начал хохотать. Он использовал слишком много, поэтому

чрезмерно смазал член Джареда, просто чтоб тот перестал смеяться.

Сработало. Лейн дразнил Джареда, разминал его пальцами, но внутрь пока не

проникал. Очень долго он не мог продвинуться дальше, потому что издаваемые

Джаредом звуки были эротичны, и Джаред пнул Лейна пяткой, чтоб тот поторопился. Все

было нормально. Лейн не был олицетворением неспешности в постели, поэтому ему,

наверно, стоило перестать стараться. В конце–то концов, он сказал, что сделает это

дважды.

Он слегка увлекся реакцией Джареда на находившиеся внутри него пальцы. Но

когда Джаред выдохнул что–то вроде “да твою ж мать, Лейн”, он порадовался, что его

подгоняли. Устроившись сверху, он поцеловал Джареда и содрогнулся от того, что

приходилось сдерживаться. Последний раз у Джареда был довольно давно, и Лейну не

хотелось мгновенно кончить и все испортить.

– Хватит переживать, – проговорил Джаред и шлепнул его слегонца по лицу, а

Лейн осторожно прижался к Джареду и практически без давления протолкнулся внутрь.

Лейн силится сосредоточиться, а значит, шлепки должны были прекратиться. Он

схватил Джареда за руки и, переплетя их пальцы, удерживал их возле головы Джареда.

– Я концентрируюсь. Не делай так.

Джаред дышал слишком быстро, но ничего не сказал. Лейн моментально

обеспокоился, что он мог испугаться. Но каким–то образом он понял, что дело было не в

его действиях. Дело было в том, что они означали, и Лейн мог понять, почему было

пугающе.

– Эй, Джаред? Все хорошо. – Он его поцеловал и качнул бедрами чуть сильнее.

– Именно ты паришься, а не – ах – не я. – Джаред обхватил его пальцы, словно

пытался не утонуть. Лейн его поцеловал, прикусил его губу и толкнулся сильнее. –

Господи, Лейн. Теперь он снижает темп. – Джаред попытался освободить руки. Он

сместил ноги. А Лейн припомнил как все было, когда на его месте был он и пытался что–

то говорить. Он склонил голову, чтоб скрыть улыбку.

– Джаред. – Лейн поцеловал его в шею и ощутил, как сердце Джареда грохотало в

груди. – Позволь мне. Ладно?

– О, пошел в жопу, – буркнул Джаред, но замер и ослабил убийственную

смертельную хватку на пальцах Лейна.

– Я пытаюсь, – очень серьезно заявил Лейн. – Ш–ш–ш–ш. – Он укусил Джареда за

плечо и протолкнулся дальше. Может, Джаред отвлекся на сильный укус, но что бы там ни

было, оно сработало. Лейн откинул голову назад и простонал. Наверно, этот звук был

самым громким из тех, что он издавал за всю свою жизнь, и который никоим образом не

относился к хоккею. Но было так классно. Он понятия не имел, что все будет именно так, и, может, Джаред захочет повторить больше двух раз.

Эта мысль вновь спровоцировала гнев. Не на Джареда, а на человека, который

отнял у Джареда то, что не имел права брать – хоккей, любовь и доверие. Джаред тяжело

дышал и подавался навстречу, пальцы мертвой хваткой вцепились в пальцы Лейна.

Прежде всего, Эндрю не заслуживал Джареда. Лейну хотелось высказаться, но он не мог.

Он ужасно обращался со словами, и, скорее всего, все прозвучало бы как смертельная

угроза или шутка.

Но он был гораздо лучше в другом плане – физическом – потому что именно так

Лейн выражал свои эмоции с тех пор, как стал достаточно взрослым и надел коньки. Он

двигался аккуратно, наблюдал за выражением лица и глазами Джареда, и старался

доставить ему удовольствие. Он мог высказаться лишь одним–единственным способом,

который был ему знаком.

А еще он не хотел, чтоб все заканчивалось. Было потрясающе, он качнул бедрами и

ухмыльнулся, когда Джаред внезапно ахнул, а потом начал извиваться и толкаться вверх,

будто бы желал большего.

– О, как хорошо. Тебе нравится. Мне тоже. – Лейн задвигался быстрее, сильнее, а

затем они двигались вместе в совершенном ритме, вперед и назад. Все было точно так

же, как в хоккее, даешь и берешь, и неудивительно, что вместе на льду им было хорошо.

Вместе им было хорошо, точка.

Несколько минут все шло прекрасно. Но потом пошло беспорядочно и сильно, и

быстро, и они целовались, и Лейн каким–то образом умудрился удержать равновесие на

Джареде и одновременно обхватить его ладонью. Ему действительно хотелось, чтоб

Джаред кончил первым. Но он начал себя убеждать, что все не имело значения, главное,

чтоб Джаред кончил в принципе, что определенно должно было произойти. Разве что

потолок рухнет. А, может, даже тогда. Кто знал. Стресс и адреналин творили с людьми

странные вещи. Так что, может быть...

Лейн почувствовал, что Джаред напрягся и выдавил из себя что–то похожее на

“сильнее”. Он перестал размышлять о падающем небе и вместо этого задвигался резче.

Джаред кончил спустя полсекунды после Лейна. Но какая разница? Все равно считалось.

После они долго лежали в тишине. Солнце клонилось к закату, и комната Лейна

медленно погрузилась во тьму.

***

В шестой игре финала Кубка Келли ХЛВП “Саванна Ренегадс” сделали “Колорадо

Бизон” и выиграли первый чемпионат перед домашней толпой в Саванне.

Джаред Шор забил три года в серии, сделал два ассиста и стал первым человеком,

которому капитан “Ренегадс”, Дарси Леблан, передал кубок. Еще Джареда наградили

трофеем самому ценному игроку серии плей–офф, и он вроде бы был единственным, кто

удивился.

Лейн, Зоуи и друг Джареда, Алекс, стояли на трибуне и орали до тех пор, пока не

начали хрипеть.

На протяжении всего лета заставкой на телефоне Лейна была установлена

фотография, где Джаред поедал “Лаки чармс” из Кубка Келли.

А у Джареда, конечно же, был установлен тот заблокированный выстрел Лейна.

Судя по словам Джареда, все останется именно так до тех пор, пока у него не появится

снимок, где Лейн пьет “Доктор Пеппер” из божественного Кубка Стэнли. Ему нравилось

называть это стимулом.

***

В полдень солнечного знойного июльского дня Джаред получил звонок от своего

агента.

Он как раз упаковывал в сумку вещи, чтоб провести несколько дней с Лейном,

поэтому написал, что немного опоздает на встречу с руководством “Ренегадс”.

Раньше у него никогда не бывало встреч в июле. “Преимущества получения самого

ценного игрока”, – по пути к арене думал Джаред. Слава богу, он починил в грузовике

кондиционер, хотя в салоне было жарче, чем на солнце, а из–за черного руля он почти

сжег себе подушечки пальцев.

“Если не выйдет с новый контрактом, смогу ступить на путь криминала”.

Лето у Джареда проходило замечательно. После победы “Ренегадс” он пребывал в

приподнятом настроении и до сих пор не мог поверить, что получил самого ценного

игрока. В Саванне даже устроили парад в честь триумфальных героев. Можно было бы

подумать, что это был парад в честь выигрыша Кубка Стэнли, настолько были счастливы

парни.

Он снялся в еще одном рекламном ролике. На этот раз не пришлось никого бить.

Нет. Вместо того, чтоб заваливать высокие цены, Джаред кидался на землю, чтоб спасти

покупателя от ненужных денежных трат на модель грузовика ужасного качества и ловил

их наличку крагой.

Лейн терпеть не мог эту рекламу, а значит, Джаред мог смотреть ролик и при

этом не испытывать того стыда, которой он ощущал после первой рекламы. Главное, чтоб

Лейн был рядом. Если ролик начинался, когда Джаред был дома один, он его выключал

или немедленно перещелкивал канал.

Его квартира по–прежнему была скучной и простой, но на камине стояло их с

Лейном фото с вечеринки на льду после финала. Приглашение от “Флайерс” вернулось в

коробку под кроватью, потому что Джаред больше им не гордился.

Хорошо. Ладно. Еще у него была фотка, где он держал над головой Кубок Келли.

Этот снимок сделала Зоуи, как и снимок – вечное истязание Лейна – где он блокировал

бросок Лейна. Зоуи объяснила Лейну, что она собиралась заснять его победный гол в

матче и серии, но Лейн от этого радостнее не стал.

Джареда не напрягала злость Лейна. Это стало изюминкой всей его карьеры.

Однажды Лейн станет звездой НХЛ, и Джаред сможет показывать всем, как он тормознул

решающий гол Лейна Кортэлла. Превосходно.

Единственной ложкой дегтя стало осознание того, что в начале следующего сезона

Лейна, скорее всего, не будет в Джексонвилле. А Джаред, скорее всего, подпишет

контракт с “Ренегадс”, поэтому останется в Саванне.

Риэлтор уже выходила на связь, чтоб показать ему доступную недвижимость. Но он