Отталкивающее притяжение любви

Глава 8 Вернись

С ужасом понимаю, что вчера наделала. После его признания я просто молчала как глухонемая. Он дал мне время подумать и не придумал ничего другого, как отвезти меня домой. Меня не покидала мысль, что я дала призрачный шанс человеку, который мне не подходит. Он хорош собой и оказался вполне порядочным человеком, но не могу я представить его нянькающего наших детей. Я только одного человека могла представить на этом месте. Я даже не могу вообразить, как мы будем жить вместе. Мама всегда говорила, если сомневаешься в том, твой это человек или нет, представь, как дома вы пьете кофе за одним столом. Вот с ним, к сожалению, я не могу этого представить. Самое ужасное, что я дала волю мгновенно вспыхнувшей страсти, на фоне того, что давно не имела близости с парнем. Как я могла с ним поцеловаться? Что теперь делать ума не приложу. Моя жизнь тайна на тайне, проблема на проблеме, боль на боли. Зачем я ему с таким багажом?

Но вспоминать часть этого вечера было очень приятно. Самый лучший за последние полгода. Хотела сохранить его в памяти. Отчасти у меня было желание полюбить его и приспособить к семье, но я могу лишь дать ему пару месяцев своей жизни. И провести их, утопая в страсти, которая со временем утихнет, но не больше.

Не смотря на все души терзания, я была воодушевленная. Поэтому я решила отключить голову и убрала весь дом, перебрала вещи, упаковала некоторые в сумку. Мне не хотелось ни о чем думать, хотелось включить громкую музыку и петь в расческу. Но сначала я посмотрела в окно, мало ли таинственный не очень умелый сыщик следит. После того дня, я не видела Макса.

В данный момент большую часть моих мыслей занимал Павел. Мне безумно нравилось его называть полным именем. «Нельзя в прошедшем времени, он жив, пусть и поступил как скотина, но он жив!» — одернула я себя.

Но в наше время с ним могло случиться что угодно. Не хочется думать о плохом. Но этот мир, заставлял задуматься. Разве я могла подумать, что мой друг может кого-то сбить на машине и тем более моего брата? Но самое главное, о чем и вправду я не могла никогда подумать, что он сбежит с места притупления, и все это в день моего восемнадцатилетия. С того дня я больше не люблю свой день рождения. Я часто думала о том, что с обидой счастливо жить невозможно и надо уметь прощать. Но он даже не дал шанса этого сделать, как я могу его простить?

Весь день будто был посвящен ему, все напоминало о нем.

Я перебирала скопившейся дома хлам и из кучи выпали фото. На них были он и я. Невозможно было сдержать слез. Он не похож на других парней, он не любит футбол и не любит заниматься на тренажерах, хотя достаточно мускулистый. Он обожает ездить в красивые места на своей машине и часами провощить там время в гармонии с природой. А еще любит меня злить, а потом хлопать в ладоши и смеяться, говоря, что я очень весело злюсь.

Мне его очень не хватает. Он никогда не давал мне грустить, а когда Руслан погиб, как же сильно он мне тогда помог. Лера была права. Если бы не он, я не знаю, что бы было.

Как же надоело это все. Я с детства мечтала о своих восемнадцати, о том, что мне родители подарят машину, о том, что у меня будет хороший парень, о том, что мои друзья будут рядом. Но все не так.

— Кир, ты чего плачешь? — просунул Богдан голову в мою спальню.

— Я не плачу, это в глаз соринка попала.

— Это из-за Паши? Мама, не разрешает мне говорить про него, но ты же не будешь ругаться? — увидел брат в руках наши с Пашей фотографии.

— Нет, не буду. Да, из-за него, — тихо проговорила я.

Он подошёл и обнял меня.

— Я тоже скучаю по нему. Жалко, что ему пришлось уехать, — по-детски невинно произнёс мальчик.

— Что, о чем ты говоришь? — уловив суть его слов, я мимолетно остолбенела.

— Ой, — прикрыл брат рот.

Он стал вырываться, я его держала и смотрела вопросительно.

— Мама не разрешает говорить, — виновато проговорил ребёнок.

— Говори, — зло смотрела я.

— Когда он был у меня в больнице…

— Где? В больнице? — прервала я его слова.

— Да, — опустил голову Богдан. — Он приносил мне фрукты, давал родителям деньги и постоянно просил у меня прощения. А в последний раз он сказал мне, что ему надо уехать.

— Что?! — сорвалась я на крик.

Я была шокирована такой подлости со стороны своей семьи. От потрясения, мои руки ослабли, и я его отпустила.

— Прости, не говори маме, — убежал малой.

Как это? Почему? Почему он не приехал ко мне? Почему родители скрывают? Возможно, они чего-то боятся, но чего?

Я сидела и рыдала, ведь не могла никому ничего рассказать, от этого становилось дико.

— Паш, почему ты так со мной? — говорила я в пустоту.

Мои рыдания прервал телефон. Я взяла себя в руки и ответила, хотя очень не хотела. Мне сейчас не до него.

— Привет, покорительница мототехники и меня, — слышно было, что он широко улыбается.

— Привет, — ответила я Грише. Я снова закрылась от него.

— С тобой все в порядке? — обеспокоился парень, услышав, что я гундошу от плача.

— Да, порядок, — вытерла я слезы.

— Но ты плачешь, — как с ребёнком говорил он.

— Нет, тебе показалось, — уже выровняв голос, говорила я.

— Зачем ты врешь? Я сейчас приеду, — быстро сказал Гриша.

Я хотела возразить, но он отключил звонок. Мне надо было с кем-то поделиться своей болью, но точно не с ним. Похоже, он думает, что мы вместе. Почему все так сложно?

Я умылась, привела себя в порядок и ждала его. Отчасти я боялась его появления. Между нами с Гришей была какая-то связь, незнакомая связь. Связь была и с Пашей, душевная связь. Никто другой меня так не понимал и не знал. Дружба с девочками отличалась от дружбы с парнем. С девочками я, почему-то не могла себя полностью раскрыть, если судить честно даже Света меня практически не знает. Где же мой Паша?

Я сдерживала слёзы. Теперь надо подумать, что же делать с Гришей…

— Привет, — тихо сказал он и уткнулся мне в шею.

Я задрожала, это всё чертово повышенное либидо.

— Привет, — ответила я, не показывая свои эмоции на его прикосновения.

— Расскажешь, что с тобой? — с неизмеримой заботой спросил он.

— Нет, — уверенно, но тихо ответила я.

— Зря, может, я мог бы помочь, — расстроился Гриша.

— Вряд ли, — равнодушно произнесла я.

— Ты расскажи, и тогда поймем смогу или нет, — все не отставал он.

— Не могу и не хочу, — отрезала я и отстранилась.

— Ладно, чем сегодня займемся? — будто бы не замечал он мой холод и перевёл тему.

— Займемся? Гриш, мы не вместе, — возмутилась я.

— Я уже понял… Просто, я не знаю как себя вести, после вчера, — мямлил не свойственно себе Гриша.

— Давай оставим все, как было, то есть друзья, я с тобой не гуляю, а ты занимаешься своими делами, — выставила руками я воображаемый барьер.

Эти слова дались мне сложно. Намного сложнее, чем раньше. Часть меня не хотела, чтобы он уходил. Мой мозг и мое сердце вели жестокую битву.

— Так не пойдёт, — пересек он воображаемую границу и схватил меня за плечо.

— Отпусти, — фыркнула я.

— Почему ты так со мной? Я стараюсь, для тебя, а ты держишь меня на коротком поводке. Вчерашний вечер совсем ничего не значит для тебя? — дёргались жевалки у парня.

Он не верил своим глазам. Та, что вчера утопала в его прикосновениях, была холодна как лед. Он злился.

Я не знала доводов и не хотела говорить, что мое сердце принадлежит навсегда другому человеку. Я не могла себе позволить такую роскошь, как любовь, в то время когда Руслан лежал в сырой земле. Я чувствовала в себе, ту же жгучую боль, что причиняла ему своими словами. Но лучше сейчас, чем потом. Я навсегда оставлю его в своей памяти.

— Плохо стараешься, то я, то Настя, — зажмурилась я от своих слов.

Зря я это. Я и сама не лучшая из подруг, после того как пошла с ним на свидание. Если у них, конечно, что-то есть. Получается, я использовала его, чтобы прийти в себя… Более гадкого чувства, я еще не испытывала.

— Что Настя? — забушевал он.

— Разве вы с ней не спали? — резала я его словами.

— Я…э…

— Вот и все. Разве можно влюбиться в девушку и в этот же момент спать с её подругой?! Терпеть не могу таких, зря я вчера, извини, — не дала я заговорить ему и поспешно убрала с плеча руку.

— И все, это конец? Даже не начавшись?

— Да, — уверенно сказала я.

Он сверлил меня своими карими почти черными глазами. Он был зол и разбит. Я немного боюсь таких людей, которые не могут спокойно воспринимать информацию хоть и горькую. Поэтому мы и не пара. Или я сама себя пытаюсь в этом убедить?

— Я похож на парня на побегушках? — вспылил Гриша.

Он снова схватил меня за оба предплечья и молча смотрел в глаза. Сложилось такое ощущение, будто бы он пытался разглядеть ложь в моих глазах. Но я не лгала. Я не испытывала к нему того же, что и он. По крайней мере, большая честь меня точно.

— Пусти меня, мне больно — начала сопротивляться я.

Как бы сейчас пригодился Паша… Он бы ему объяснил, как правильно обращаться с девушками.

Гриша расслабил руки и отпустил меня, но не отошел. Он молча смотрел в мои зеленые глаза, которые приобретали серый оттенок от всего происходящего. Битва внутри меня снова вспыхнула. Разум говорил, обними его, не причиняй боль, а сердце кричало, прогони, тебе одной хорошо, он не сможет заменить Руслана.

— Гриш, ну ты же нормальный парень, просто оставь меня, — взмолилась я, опустив руки. И он словно почувствовал, что я борюсь сама с собой.

— Не хочу, — с леденящими нотками в голосе сказал он.

Я уже начинала злиться. Мне хотелось, чтобы этот кошмар разрывающий меня изнутри закончился.

— А чего ты хочешь? Я вот хочу семью, отучиться, выйти замуж, родить ребёнка, построить карьеру, а чего хочешь ты? — значительно повысила я тон голоса.

После минутной тишины парень опустил глаза и сказал:

— Я не знаю.

Но он знал. Он знал, что хотел всегда быть с ней рядом, желал помочь воплотить ей все ее цели и мечты. Но видел в ее глазах, что ей это не нужно. Он понимал, что она чем-то глубоко ранена и ее рана периодически кровоточит. И от этого он сам не мог ей открыться полностью. Его отталкивал тот факт, что он мог быть только пластырем и не больше. Но ему также было больно, что она не хотела, чтобы он помог ей с этим справиться.

— В этом и дело. Разберись в себе и отпусти меня, — запищала я и ушла.

Я, стараясь не оборачиваться, но не смогла, он так и стоял там, опустив вниз глаза. Зачем я так с ним? Мне было больно. Он даже печальный был очень красивый. Но его суровость пугала, с такими людьми не по себе.

Чтобы не думать о том, что только что произошло, я решила разложить в голове все на места. Новая информация от брата заставила меня глубоко задуматься. Получается Паша сожалел? Получается он не боялся наказания? От того, что Паша был в больнице, вся картина полностью изменилась. Я явно что-то упускаю. Почему же он сбежал? Я должна все выяснить.

Я с опаской вышла из дома и направилась к дому своего лучшего друга. Я не была там с того рокового дня. Мне было стыдно, что я ни разу не навестила его маму, и я просила мысленно себя не расплакаться, ей, итак, нелегко.

Я робко позвонила в звонок.

— Кто там? — послышался тревожный голос.

— Это Кира.

Послышались быстрые шаги и шуршание. Мое сердце чуть не остановилось.

— Кирочка! — накинулась на меня мама Паши и заплакала.

Я не ожидала такой реакции, и немного потупившись, тоже обняла ее.

— Здравствуйте, теть Ир.

У нас с ней были хорошие отношения. Она очень милая доброжелательная женщина маленького роста. Она всегда выглядела очень молодо. Сейчас же она будто мгновенно состарилась, на лице было множество морщин, да и сама она осунулась. Сразу было видно, что она прожжена горем.

— Рада видеть тебя, дорогая, — поставила теть Ира передо мной кружку.

— Я тоже, — искренно сказала я.

Как же тяжело смотреть на нее… Я почувствовала себя эгоисткой, которую заботило лишь свое состояние. В чем виновата его мама? Даже если бы он так поступил, как мне представили, то ее вины в этом нет. Я должна была навестить ее, но мне было настрого запрещено это психологом и родителями. Осталось выяснить почему.

— Я думала, ты никогда больше сюда не зайдешь. Как твой брат? Мне очень жаль, правда, — каялась за поступок сына женщина.

— Все хорошо, спасибо, уже весь дом изрисовал, — улыбнулась я, отпив из кружки ее особенного чая.

— Я рада. Ты пришла спросить о Паше? — с тяжелым взглядом сказала она.

— Да, — замялась я, — уже столько времени прошло, он мне снится стал часто. Мне сегодня брат рассказал, что он посещал его в больнице, я этого не знала. Более того моя мама запрещает мне об этом говорить. Я хочу знать про тот день всё, почему он скрылся, видели ли вы его после аварии?

— Он был в больнице? Я этого не знала. Я не видела его с того самого дня, — заплакала горем убитая мама.

Она сжала в руках платок и начала рассказывать:

— Был хороший день, он был в эйфории, готовил что-то грандиозное для тебя. Всю неделю только и говорил о твоем дне рождении. Ты для него очень важна была. Он ждал, нервничал. Не знаю точно, чего он ждал, но даже напевал ходил. Просто глаз радовал. А потом он уехал, зацеловал меня, сказал, что любит и уехал. Вернулся он взбешенный, не в себе. Собрал какие-то вещи, деньги, объяснив это проблемами, и ушёл… Больше я его не видела… — зарыдала в голос она на последних словах.

Я растерялась и просто присела на колени перед ней и взяла за руки.

— Не плачьте, все будет хорошо, я верю.

— Полторы недели назад нашли его машину. Она была брошена в лесу, — с безумной болью разрыдалась женщина.

У меня дёрнуло сердце. Стало совсем уж не по себе. С ним может случиться всё что угодно. Как же я боюсь за него. Я готова сделать всё возможное, лишь бы он был жив.

— Кир, постарайся не держать на него зла, пожалуйста. Мой Паша не мог причинить боль твоим близким, а в особенности тебе. Я уверена, что с ним что-то приключилось, вот он и уехал. Прости его, если сможешь, мало ли, жив ли он вообще, — всё громче рыдала мать.

Сердце разрывалось от ее страданий, не представлю, как она за все это время с ума не сошла.

— Я простила, — тихо произнесла девушка.

Мы просидели ещё часа два, много болтали. Мне удалось её подбодрить. Вспоминали, как весело мы с ним проводили время.

— Хочешь посмотреть его машину? Она в гараже, — резко заговорила она вновь о Павле. Женщина ни на минуту о нем не забывала.

Я и сама хотела попросить ее осмотреть, но я боялась лишний раз причинять ей боль и хотела отвлечь от всего.

Мы зашли в гараж, и я застыла. В голове появились картинки аварии. Детская площадка, я в бархатном платье с длинным рукавом, в предвкушении подарка, жду его. Рядом со мной Богдан. Детишки бегают, везде смех. Я вижу его издалека, и словно замедленная съёмка, он смотрит на меня, улыбается и под машину резко выскакивает ребёнок. Удар. Я в панике, осматриваю детей, нет именно Богдана. Я бегу. Кровь. Крик. Он без сознания. Я смотрю на Пашу через лобовое стекло, а он будто не видит ничего, хотя взгляд направлен на меня. Сдает назад и уезжает. А брат без движения повис на моих руках. Скорая. Носилки. У Меня словно заложило уши, а в глаза будто сыпанули песка… я поверить не могла в происходящее.

Я встряхнула головой и вытерла подступившие слезы.

Машина была такой, какой я ее и запомнила, только появилось еще пару небольших вмятин, и она была очень грязная. Я с трудом могла там находиться. Моя любимая BMW теперь ассоциировалась с кровью пролитой моим младшим братом…

— Где ты потеряла хозяина? — обратилась я к машине.

Я провела рукой по двери и забежала в дом. Я улеглась на любимый диван Паши и накрылась с головой, стараясь не пугать теть Иру своими эмоциями. Я кричала внутри себя. Так сильно кричала, что казалось, что это наяву. Мозг не успевал переваривать информацию, а сердце чуть не выпрыгивало из груди. Я безумно ненавидела его за то, что случилось, а теперь я не понимаю, что мне чувствовать…

Успокаивая себя я вспомнила, как часто мы смотрели на этом диване дурацкие комедии. Мне хотелось вернуться в то беззаботное время…

Голова кружится. Я безумно устала.

Я проснулась и не поняла где я.

— Доброе утро, милая, — улыбнулась мне мама Паши.

— Доброе, простите, что уснула и доставила неудобства, — быстро засобиралась я.

— Не неси чепухи, все хорошо, садись кушать, — как к родной дочери обратилась она ко мне.

Я села и принялась уплетать блинчики, чтобы не обидеть ее, хоть мне и кусок в горло не лез.

— Давно я ни для кого не готовила, заходи ко мне почаще, я всегда тебе рада, — словно моя бабушка она стояла и смотрела, как я кушаю.

— Хорошо, а вы одна живете? А как же брат Паши? — вспомнила я.

— Он уже большой мальчик, женился, уехал в другой город, иногда навещает, — улыбнулась тетя Ира.

— У вас очень красивый и уютный дом, — перевела я тему.

— Спасибо, ты всегда так говоришь, когда у нас, — широко улыбнулась мама Паши.

Я ей улыбнулась в ответ, рада поднять ей настроение, ведь сейчас не самый легкий момент в её жизни.

— Блин, я же не предупредила маму. Она наверняка в бешенстве. Мне, наверное, пора. Можно я напоследок загляну в Пашину комнату? — на ходу говорила я.

— Да, конечно, — убирала она посуду.

Я поднялась на второй этаж. Повернула направо. Я знала каждый уголок в этом доме. Открыла дверь. От запаха, защекотало в носу. Пахло им. Этот запах был мне родным и сразу преподнес в памяти кучу воспоминаний. Это не могло сравниться ни с чем.

Постель была не сменена. Я предположила, что специально. Кажется, его мама спит в ней… В его комнате было всё, о чем можно мечтать парню в наше время — большая двуспальная кровать, модный компьютерный стол со всеми наворотами для игр, много полок с книгами и дисками, пару пуфиков, комод для вещей. В его комнате не было бардака, как у многих парней. Он любил идеальный порядок, как и я. Всё лежало на своих местах. Я бродила по комнате, в голове мелькало множество наших общих моментов. Интересно он вспоминает обо мне? На стенах и потолке были фото, на большинстве были изображены мы. Это моих рук дело. Когда ему исполнилось двадцать, я пролезла к нему в комнату, обклеила её фотоснимками, надула и раскидала по полу шары, а потом легла рядом с ним. Когда он проснулся, не видя ни шаров, ни фото, он уже сказал, что это самый лучший его день рождения. Мне так льстило, что он любил моё общество. Хоть я и знала, что у него ко мне чуть больше чем только дружба. Как же мне его не хватает…

— Где же ты, Павел?

Я злилась и скучала. Любила и ненавидела. Как он мог так поступить со своей мамой? Со мной?

У меня накатывали слезы, и я побежала вниз по лестнице. Его мама остановила меня.

— Кир, не стоит плакать, слезами горю не поможешь. Мы все его любим и надеемся, что все будет хорошо, — теперь она успокаивала меня.

Я кивала и утирала слезы.

— Вот, это лежало в машине. Я думаю, это тебе.

Теть Ира протянула мне коробочку, ту самую, что он собирался мне вручить на день рождения. Я не могла сдержать слез, взяла её и прижала к груди.

— Спасибо, спасибо за всё, я пойду.

Я обняла маму Паши и убежала к себе. Похоже, даже никто и не заметил, что меня нет дома. Можно было бы огорчиться, что до меня нет никому дела, но это даже лучше, чем врать и оправдываться.

Я легла на кровать, обнимая подарок. Было ещё рано, родители ещё спали. Открыть подарок я не могла, не знаю почему. Я думаю, он хотел, чтоб я увидела, что там при нем. Поэтому рука даже не дрогнула. Коробочка была небольшой и очень красивой. В неё спокойно могло поместиться что угодно. Ведь этот умник всегда меня удивлял, мог понапихать коробку в коробку, чтоб она казалась большой или, наоборот, в небольшую коробку запихать что-нибудь большое, что потом в итоге всё было мятое. Зато сюрприз. Я мимолетно улыбалась от воспоминаний.

— Паш, вернись к нам, мы очень скучаем и любим тебя. Прошу, вернись. Подарок я открою только тогда, когда ты вернешься, при тебе.

Наверное, я сходила с ума. Но мне хотелось говорить с ним. Я знала, что он меня не слышит. Но мне от этого становилось легче. Казалось, будто кто-то может услышать и передать ему. Я на это надеялась, наверное, в глубине души. Ведь я не знаю, где он и что с ним. Это приводило в ужас.