Отталкивающее притяжение любви

Глава 9 Освобождение

День шёл за днём, уже близился переезд. Лера была вся в организации свадьбы, Света растворилась полностью в любви, ну, а я снова прозябала жизнь в своей комнате. В моих мыслях без остановки вертелись два человека. Павел и Гриша… Паша был невесть где, а Гриша был рядом, но будто бы дальше, чем Павел. Мне было сложно себе в этом признаться, но я скучала по обоим…

Я не могла больше держать все в себе и решилась сходить к Руслану. Только в его объятиях я могла ни о чем не думать. Только с ним мне было по-настоящему хорошо, и только ему я могла доверить все на свете.

Я толком не была на похоронах, так же как и на кладбище. Просто не хотела верить, что его больше нет. Но сейчас я остро чувствовала, что должна его посетить. Мне до сих пор не давал покоя поцелуй. Гриша первый парень, который прикоснулся ко мне после его смерти. Мне хотелось попросить прощения у Руслана.

Август выдался прохладным. Я не спеша брела по незнакомому району по мокрой траве с букетом алых роз в руках. Солнце только начало пригревать мои красные от холода щеки. Ветер заставлял мои руки покрыться гусиной кожей, а изо рта выходил струйкой пар от моего теплого дыхания. В тумане я еле разглядела, что оказалась именно на кладбище. Сердце заколотилось как у кролика, даже левый глаз немного задергался. Я боялась находиться на кладбище, но у меня была цель, и мой страх не имел право меня остановить. На часах было шесть утра, в другое время я бы не осмелилась пойти. Я не хотела столкнуться ни с кем из его родственников, которые были тут практически ежедневно, да и просто я хотела полного уединения, поэтому выбрала время, когда все спят.

Кладбище находилось в лесистой местности, и возможно тут бродили животные, поэтому страх увеличился в разы от этих мыслей. Меня совсем не привлекало наткнуться на медведя или кабана, но моя цель заставляла преодолеть и превозмочь все трудности этого и без того нелегкого пути. Бродя среди различных памятников, вводило в ужас, как они смотрели на меня и на секунду, казалось, что это стоят живые люди. Каждый шорох и хруст заставлял одновременно сжаться и содрогнуться мои органы. Чтобы меньше пугаться я читала фамилии. Наткнувшись на фамилию Светы, я притормозила. Можно было бы предположить, что однофамилец, но я точно знала, что на этом кладбище похоронен младший брат Светы, родившийся мертвым около шести-семи лет назад. И это был он. Моё сердце сжималось. Я считаю, самым страшным, когда умирают дети и молодые. Когда умирает пожилой человек, я успокаиваю себя тем, что он уже большую часть жизни прожил, взял от жизни всё что мог, вырастил детей и возможно повидал и познал мир.

Калитка была белая с красивыми узорами, у него стояли мокрые и грязные игрушки. Пугало, что ограждение было большое, берегло место. Он был там не один, рядом был старый памятник молодой женщины, имя которой давно уже смыло. На ее выгоревшей фотографии я разглядела, что она была очень красива, с прямым носом и большими выразительными глазами. Я зашла к ним и положила по четыре розы. Букет я взяла большой и ничуть не жалела для них цветов, ведь Света мне как сестра, которой у меня никогда не было, а ее родственники мои родственники. Я попрощалась и побрела дальше. Благо Лера мне очень подробно и четко объяснила, где он находится. Когда я подходила, сердце то замирало, то билось как у неуравновешенной. Я заставляла ноги идти, а они всячески пытались остановиться и вернуться. Почему я такая трусишка? Я взяла себя в руки и подошла к тому самому заветному ограждению. Оно отличалось от всех, было выше и крепче. Видны старания родителей, по — другому и быть не может, он их единственный сын. Мои ноги вросли в землю, а глаза не закрывались. Я забыла, что такое дышать и моргать. На меня смотрел он, во всей красе, как я его помню, мой Руслан…

Из глаз тихо покатились слезы, я не хотела рыдать, глаза жили своей жизнью. Слезы скатывались мне за воротник и затекали под кофту, заставляя прийти в себя. Я пришла не для того чтобы оплакивать его, я уверенна, ему, итак там достаточно воды. Я медленно подошла и отворила калитку. Преклонившись пред его могилой, я положила руку на неё и преподнесла ему розы.

Коснувшись памятника, который возвышался надо мной и сделан был в полный его рост, я закрыла глаза. Я хотела представлять его. Я прислонилась губами к холодному мрамору и представляла, что касаюсь его губ. Все говорят надо произносить вслух, все, что хочешь сказать, но мне было проще все представить в голове. Я представляла, что он стоит рядом и улыбается. Коленки затряслись от таких четких картинок. Я представляла, как мы смотрим глаза в глаза, и он все понимает. Все то, что у меня накопилось и, то, что я хотела ему сказать, быстрым потоком выливалось из меня. Я мысленно просила прощения у него за то, что не приходила к нему и не была толком на поминках и похоронах. За то, что мало была рядом и не так сильно ценила минуты, прожитые вместе и, конечно же, за Гришу. За всё, что тревожило мою душу.

В моем подсознании стали происходить невообразимые вещи. Он словно внутри меня говорил со мной и успокоил, сказав, что ему там хорошо и не стоит переживать. Я представляла, как он взял и провел моей рукой по своей щеке, мотая головой как ласкучий котенок. Потом парень словно взял мой разум под контроль. Он легонько отпустил меня и взглядом показал мне ступать отсюда, то, что он меня отпускает в новую жизнь и хочет, чтобы я была счастлива. Я медленно открыла красные от слёз глаза и посмотрела вокруг. Я была напугана как никогда. Но рядом по — прежнему было безлюдно и я, попрощавшись с ним, вышла, оставив калитку открытой. Говорят, что души умерших гуляют по ночам и надо оставлять её открытой. Я еле плелась, ноги врастали в землю. Но вдруг я услышала шевеление в кустах и побежала, куда глаза глядят. Обратный путь оказался гораздо быстрее, благодаря моему испугу.

Когда я оказалась дома, я почувствовала себя неимоверно сильной, и на душе моей было немного спокойнее. Я дала себе обещание, что больше не буду плакать и заливать слезами Руслана. Ему от этого вероятно совсем не сладко. Чтобы жить, мне нужно его отпустить, он и сам этого хочет. Руслан навсегда останется моей любовью, но он там, а я здесь.

На протяжении всех последних дней перед переездом мне сложно было не показывать как я зла на родителей. И то, что я больше не могла им доверять, меня сильно огорчало. Я не находила себе место и постоянно боролась с желанием вывести их на чистую воду. Но раз они мне ничего не сказали про Пашу и уверяли, что он поступил жестко, когда видели, в каком я нахожусь состоянии, с чего бы они скажут сейчас?

Я сидела на заднем сидении машины и смотрела в окно. Мне было грустно и даже немного страшно. Мимо мелькали деревья, а разум подкидывал мне картинки моей жизни.

Я чувствовала лёгкость от воспоминаний о Руслане, ведь сделала очень важную вещь. Я отпустила его.

— Милая, все в порядке? — спросила мама, сидевшая на переднем сидении.

— Да, — коротко ответила я, не повернув головы в её сторону.

На самом деле меня разрывало. Для меня нигде не было места… Моя жизнь рухнула буквально за полтора года. Все началось с его смерти. У меня не осталось никого родного, того кто бы мог подставить свое плечо или помочь мне. Я была в отчаянии и совсем не узнавала себя, ведь я всегда оптимист.

В воздухе было что-то волнительное, а в машине чувствовалось напряжение. Мама видела, что я отдаляюсь от нее, но я ведь просто хотела, чтобы она мне рассказала правду про Пашу.

Погода была такая же, как моё настроение, грустная и серая. Завтра первое сентября, первый учебный день, а сейчас я еду в свою съемную квартиру. Город, в котором я поступила в университет, был чуть больше моего родного. Но он мне уже нравился, был такой же спокойный и весь в зелени.

Присутствовал только один неприятный момент — я немного боялась жить одна, ведь по плану, я должна была жить со Светой. Лана тоже жила в этом городе, но жила она со своим парнем. К тому же учиться Света не поступила. До сих пор мечтает открыть модельное агентство. А я, как и хотела, поступила на педагогический, буду учиться на преподавателя русского и литературы.

Километр за километром приближал к неизвестному. Это немного пугало.

Оказавшись в своей съемной квартире, я не могла оторвать глаз от окна. Последний летний день прощался с нами великолепным красным закатом. Яркие лучи уходящего солнца заставляли жмуриться, а красота неба завораживала. Волнистые облака напоминали формой разных животных. А закат был, словно огонь, простирался разноцветными слоями, от светло-желтых до тёмно-красных тонов.

— А может с тобой остаться, дорогая? Помогу сумки разобрать, а утром уеду? — заботливо произнесла мама.

— Нет, мам, все в порядке. Поезжайте, — выпроваживая я её.

— Мы будем скучать, — сказала она на прощание. Я лишь кивнула.

Проводив родителей, я рухнула на диван. Окатило чувство, что мне стало легче дышать и хотелось жить. Я безумно долго ждала этот переезд. Мне, конечно, становилось грустно от мысли, что я теперь не буду ежедневно видеть Богдана и хотя бы мельком издалека Гришу, но я понимала, что тут точно нету людей, которые меня обманывают, ведь я тут одна.

Я влюбилась в эту маленькую квартиру. Она была в моих любимых контрастных тонах. Диваны, кресла и обои были в светлых тонах, столики и шкафы в темных. Квартира состояла из маленькой уютной спальни, кухни с небольшой гостевой зоной и ванной комнаты. Я нашла её за сравнительно небольшие деньги. Я копила деньги, на учебу начиная с девятого класса, но отец все равно не позволил мне оплатить самой квартиру.

Квартира находилась в девятиэтажном доме, на третьем этаже. Ремонт в ней был в ней давно, но сохранилась она хорошо. Эта квартира спокойно могла заменить родной дом — комфортная и теплая. Я была счастлива и мой страх улетучился. Я бегала по квартире, слушала музыку и расставляла вещи на места. Хотела, чтобы все было идеально.

Спустя какое-то время, я услышала шорох и вздрогнула. Колени затряслись. Через минуту был слышен уже не шорох, а грохот. Кто-то забирался по пожарной лестнице, которая близко находилась к моему окну в кухне-гостиной. Я испугалась как никогда. Через некоторое время все стихло. Я со страхом и риском пошла к источнику звука, посмотреть, что там было. Но там уже никого и ничего не было. Я закрыла окно и поспешно ушла прочь.

Я решила, что хватит быть одиночкой, мне нужен друг. Надо после учебы, сходить в приют. Всегда мечтала, о кошке или собаке, но родители были против, а сейчас я сама себе хозяйка.

Я провела первую ночь в этой квартире не совсем спокойно. Я нервничала, новое место, новые люди, преподаватели.

В университете было все быстро и непонятно, даже времени нервничать, не было. Народу было уйма, кураторы что-то поспешно объясняли, а потом было визуальное знакомство с однокурсниками. В общем, я валилась с ног.

Вернувшись в квартиру, я приготовила обед, разобрала оставшиеся сумки и решила позвонить Свете. Мы обменялись адресами и договорились наконец-то встретиться у фонтана, который находился недалеко от меня.

Я уже готовилась выслушивать реплики о том, какой у неё прекрасный парень. И искала в себе смелость позвонить Максиму. Я случайно от мамы услышала, что он месяц назад переехал в этот город. Макс мой единственный шанс в поисках Паши. Он же как-то следил за мной, значит, у него есть какие-то полезные знакомства. Мои личные поиски Павла накрылись медным тазом. Я обзвонила всех его друзей и знакомых, обходила все места, где он бывал. Даже ездила к его брату, но все напрасно, он как сквозь землю провалился. Только Максиму я всё не решалась позвонить, но уверена, он точно знает больше чем я обо всей этой странной истории.

Я грезила о встречи с ним. Мне постоянно снилось, как я запрыгиваю на него с объятиями, а потом стучу по его пусть и симпатичному, но наглому лицу и смотрю в его глаза, которые мне обязаны все объяснить. Уйти не объяснившись, для меня это самое поганое, что может сделать человек. Меня ни на минуту не покидали мысли, о том, что, если бы он не уехал в тот день, все было бы хорошо, и я бы его быстрее простила. Но сейчас важнее как он и жив ли.

— Привет, Кирка, — налетела на неё Лана. — Сразу к делу. Что у вас с Гришей случилось? Он пару раз спрашивал о тебе, но я не могла ничего сказать, вся в любви, как ты скажешь. Прости, что не приехала на лето, — надула губы и сделала щенячьи глазки Света.

— Как обычно тараторишь, — засмеялась я. — У нас с ним было свидание…

— Свидание? — выпучила она глаза. — И как?

— Все было замечательно. Но я не могу. Он не мой человек.

Или я сама себя обманываю?

— Это все из-за Руслана, — без слов поняла меня Лана. — Но, подруга. Его тут больше нет. А себя хоронить это не правильно. Ты же красавица, — погладила Света слегка кончики моих завитых волос. — Не знаю как ты, а я вижу вас отличной парой. Помнишь, когда ты номер его брала? Ты тогда его задела и он это принял близко к сердцу. Ты не обратила внимания, что он с того дня курить бросил и на мотоцикле редко стал ездить? — говорила подруга, ненамеренно упрекая Киру в каждом предложении.

Её слова резали по живому. Неужели он это сделал из-за меня или даже для меня? Я вспоминала, в день вечеринки Григорий и правда был другой. Без своих дурацких шуток, без напрочь рваных широких джинс с огромной цепью и потертой джинсовой курки с черепом, с которыми не расставался. Он был в брюках и рубашке и совсем не пах сигаретами. И привкуса сигарет у него не было. Вспоминая, я случайно прикусила губу и вскрикнула.

Мне стало еще чертовски больнее от того, что он и правда старался, а я воспользовалась им, когда мне было одиноко, и показала на дверь…..

Почему я не могу ему открыться? Почему не рассказала про погибшего Руслана и пропавшего Павла? Он единственный, кто был всегда рядом, и сделал бы все, чтобы я не попросила. А я не могла ему просто рассказать, что меня тревожит, о чем он меня спрашивал постоянно… Я просто не хотела впутывать его в свои неприятности…

— Ладно, Кирка, найдешь ты себе ещё любовь, и он найдёт. Все будет хорошо. Чем займемся? В моём распоряжении два часа, — бойко и резво говорила Света.

«Найдешь ты себе любовь», — отозвалось эхом в ушах, — «и он найдёт». Он и правда может найти свою любовь, пронзила себя я этой мыслью и переключилась на подругу.

— Я хочу завести друга, поэтому мне нужно в приют. Ты теперь такая примерная девушка? Может, и готовишь ему? — подстебнула я подругу. Два часа и домой, я чуть не рассмеялась.

— Правда готовлю, — засмеялась Лана. — Это всё любовь, — засмущалась она. — Он классный, тебе понравится. Правда, с его появлением теперь мне многое нельзя.

— Я вижу, что ты счастлива и очень за тебя рада. Ты переживешь запреты, я уверена, — подмигнула я подруге.

В приюте было множество жалостливых глаз и каждого хотелось забрать с собой.

Рыжий кот недолго думая подошел ближе к клетке и начал привлекать моё внимание. Он был похож на Гарфилда из мультика, очень ухоженный и красивый. Я просунула руку в клетку, и он начал ласкаться, дав понять, что я нужна ему. Таким образом, у меня появился друг.

Когда Света ушла, мы с котом пошли покупать переноску, миски и лоток. Немного переживательно было находиться в новом месте, где даже мельком не встретит знакомое лицо, а вот кот вел себя спокойно, это даже радовало.

В торговом центре на выходе я, зачем-то обернувшись, увидела вдалеке парня. Пару раз, моргнув, я поняла, что это не глюк. Он был вылитый Павел. Я недолго думая, прижала к груди кота и побежала к нему.

— Подожди, пожалуйста, постой! — окликнула я, уходящего парня.

Он издали посмотрел на меня и рванул бежать.

Я напряглась, если это Паша, зачем бежать? А если не он, то тоже совсем не понятно, почему человек убегает. Его пугают низкорослые девушки с котами, которые его окликают?

Я бежала, что есть силы, но за поворотом потеряла его, когда уперлась в тупик. Я долго осматривала место и думала, куда он мог деться. Кот был в ужасе от пробежки и не знаю, как до сих пор меня за это не покусал.

Никаких лазеек я не нашла. Если это Паша, то я обязана его отыскать.

Промелькнуло чувство будто, мне почудилось, но разве это может быть настолько реально? Настолько, что заставило меня бежать?

Я отказывалась верить, что я бежала за призраком и подняла на уши весь торговый зал. Я на секунду поверила, что это он и что наша встреча наконец-то состоится. Мне безумно больно от того, что я не знаю где он и что с ним…

— Ты мне нужен, вернись, — то и дело твердила я, по дороге домой.