Отвергнутый

Мил закатила глаза.

— Потому что именно этим мы и занимаемся в своей комнате по ночам. Чистим оружие.

— Спасибо, ребята. — тихо сказала Мо, когда дверь за ними закрылась.

Когда она повернулась и посмотрела на меня, улыбка исчезла с ее лица.

Часть меня хотела протянуть руку.

Вместо этого я закрыл глаза и прошептал.

— Ну, давай покончим с этим.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Посвящать жизнь одному человеку глупо.

Mo

Эти слова были не самыми воодушевляющими, но это начало.

Я открыла аптечку и вытащила все необходимое: антисептик, обезболивающие, пинцет, марлю и салфетки.

— Мо, это не больница, тебе не обязательно перевязывать меня или что-то в этом роде. На самом деле я просто хочу…

Моя голова дернулась.

— Чего ты хочешь?

Его ноздри раздулись, когда он отвел взгляд и пробормотал.

— Принять душ.

Внезапно меня бросало то в жар, то в холод, как будто я не могла решить, понравилась ли мне идея помочь ему в душе или я испугалась того, что может произойти, что это могло бы значить. С другой стороны, он едва мог ходить, поэтому, он не пытался соблазнить меня.

— Хорошо. — я кивнула. — Я могу это устроить.

— Mo…

— Текс. — остановила его я. — Позволь помочь тебе, ладно? В любом случае, это моя вина.

— Не надо. — прорычал он. — Ни на секунду не вини себя за мою плохую кровь, ты меня слышишь?

Я повернулась к нему спиной и побежала в ванную, включив душ, так что пар начал клубиться у моих ног. Потом схватила полотенце и убедилась, что на пути Текса нет никаких предметов. Я вышла из ванной и протянула руку.

— Пошли.

— Сильная. — кривая ухмылка Текса заставила мое сердце дрогнуть. — Из тебя вышла бы ужасная медсестра.

— Или лучшая. — сказала я. — Все зависит от того как посмотреть.

— Верно. — он схватил меня за руку и медленно встал.

Я обняла его за талию, помогая ему идти, и мы пошли в ванную.

— Как мы собираемся это сделать? — Текс уже задыхался, сев на крышку унитаза опираясь головой на руки.

— Гм. — я закрыла дверь. — Подожди секунду. — я выругалась, медленно снимая одежду.

— Мо. — прохрипел Текс. — Что, черт возьми, ты делаешь?

— Я помогаю!

— Нет. — прошипел Текс, словно ему было больно. — Ты вовсе не...

Не обращая на него внимания, я оставила бюстгальтер и сняла джинсы. Бюстгальтер и нижнее белье были в безопасности, верно? Не говоря ни слова, я начала стаскивать с него одежду. Сначала его рубашку, или то, что от нее осталось, так как она была пропитана кровью. То, что когда-то было белым, выглядело красным и ужасающим. Черт возьми. Было невозможно привыкнуть к тому, что мускулы Текса выпирали и соблазняли, будто были созданы лишь для этого.

Сжав зубы, я поднесла руки к его джинсам и медленно расстегнула пуговицу. Текс быстро отвел взгляд. Правильно, без зрительного контакта. Как шлюха. Или они смотрели в глаза и просто не целовались?

Да, я была не в своей тарелке.

Я могу это сделать. Я могу помочь.

Я медленно расстегнула молнию на его джинсах, звук, который заводил меня больше, чем просто стон и прошептала.

— Мне нужно, чтобы ты немного приподнялся.

Его голос был едва слышен, когда он прижался к столешнице с каждой стороны и приподнялся, чтобы я могла снять джинсы. В ту минуту, когда я проскользнула мимо того места, где его задел выстрел, он выругался.

— Прости.

— Это... — вздохнул он. — Не твоя вина, Мо.

— Боксеры. — я облизнула губы.

Он посмотрел мне в глаза.

— Боксеры?

— Мы должны снять их.

Он кивнул три раза, прежде чем снова подняться. Я сняла их как можно быстрее и отвернулась. Последнее, что мне хотелось сделать, это накинуться на него пока он был ранен.

— Я готов. — его глубокий голос разорвал меня в клочья, и мне захотелось прижать его к стене и требовать, чтобы он любил меня.

Требовать, чтобы он никогда меня не покидал. Попросить его остаться ...

— Хорошо. — я повернулась и посмотрела.

И тут же пожалела, что влюбилась в Текса. Потому что ни один мужчина не сравнится с ним.

Мое сердце билось, чтобы исправить его. Моя душа жаждала присоединиться к нему.

— Хорошо. — я сдалась. — Считай меня своей сварливой старой медсестрой.

Текс осмотрел меня с ног до головы.

— Да, ты совсем не похожа на сварливую старую медсестру. На самом деле, я бы намеренно встал под пул и, только чтобы ты меня залатала.

Мои легкие парализовало.

Воздух исчез.

Разговоры прекратились.

Поэтому я кивнула, помогла ему подняться на ноги, а затем вошла с ним в душ. Повела его к скамье и направила душ на его тело.

— Я чувствую себя ребенком. — Текс широко улыбнулся. — Я выгляжу беспомощным? Скажи правду, Мо. Я всегда могу сказать, когда ты врешь. Ты отводишь глаза и прячешь руки за спину, как прячешь печенье.

— Я не знаю. — я потерла руки и спрятала их за спину, не осознавая этого.

Текс сжал губы и кивнул мне.

— В самом деле? Ты не знаешь?

Я опустила руки и улыбнулась в ответ.

— Все началось с того первого украденного печенья, когда мне было шесть лет.

— Лгунья. — Текс вытянул ноги и поморщился. — Это началось, когда тебе было пять лет с кусочка шоколада, который я сказал тебе украсть.

Я ахнула.

— Я забыла об этом!

— У девушки слабость к темной стороне, не так ли, Мо? Твои грязные маленькие ручки украли темный шоколад Никсона, а потом ты не хотела возвращать его, так что ты сделала?

Я сложила руки на мокрой груди.

— Я съела его.

— Не это.

— Я съела его.

— Как много? Я забыл? — он усмехнулся.

— Десять мини конфет, а потом меня вырвало на церковные туфли.

Все еще смеясь, Текс потянулся за мылом.

— Один из моих лучших десяти моментов Мо.

— Десять? — пошутила я. — У тебя есть список десяти лучших?

— Черт возьми, да, есть. — Текс намылил свое тело, но сжался, когда мыло попало на порез на ноге, поэтому я наклонилась, и начала медленно смывать кровь мочалкой и мылом.

— Итак. — мои руки плавно скользили по его ноге. — Назови несколько.

— Хм.. — Текс прислонился головой к стене. — В тот день, когда ты надела этот потрясающий купальник.

— Белый?

— Да. — голос Текса понизился. — Я так сильно хотел тебя в тот день, но знал, что слишком рано, поэтому ждал. Хорошее приходит к тем, кто ждет.

— Оно пришло? — спросила я.

— О чем ты?

— Хорошее пришло?

Текс молчал несколько секунд, затем сказал.

— Оно приходит и уходит, такова жизнь.

— Еще один момент? — я перешла на другую ногу.

— Твоя улыбка.

— Что?

— Каждый раз, когда ты улыбаешься. — Текс пожал плечами. — Это новый момент, у себя в голове я просто говорю «ее улыбка». Каждый раз, когда ты улыбаешься, это новый момент, поэтому, я храню его и говорю себе, что это мой любимый момент.

Я улыбнулась.

— Видишь? Новый момент. Мозг взорван.

Я покачала головой, и прикусила нижнюю губу, прежде чем поднести мыло к его бедру и животу. Со стоном он закрыл глаза. — Лучшая медсестра. Мы должны дать тебе медаль.

— Медаль?

— Да, медаль с надписью: «Медсестра №1» или что-то в этом роде. Будешь носить ее поверх одежды хороший план, верно?

— Верно. — я закатила глаза и продолжила мыть его пресс. — Так какой под номером один?

Его глаза вспыхнули, когда адамово яблоко качалось вверх и вниз. Капли воды стекали по его подбородку, приземляясь на его грудь.

— День, когда ты стала моей женой.

Я скользнула рукой вниз, когда мыло упало на кафель.

— Но ты был так зол.

— При таких обстоятельствах. — прошептал Текс. — Тебе могло так показаться, но это был самый счастливый момент в моей жизни, зная, что ты никогда не сможешь убежать от меня. Зная, что даже если ты разобьешь мне сердце, у меня все еще будет кольцо на руке, говорящее, что оно твое, и что, в первую очередь, я заслужил это.

Мои руки двинулись вверх по его животу, чтобы коснуться его лица.

— А теперь, ты еще злишься?

— Мо. — Текс застонал, схватив меня за запястья. — Что я тебе все время говорю? Я никогда не смогу ненавидеть тебя также сильно, как люблю.

— Все еще? — моя нижняя губа задрожала.

Он вздохнул.

— Всегда.

— Даже если ты выберешь кровь?

— Иногда человек делает то, что должен, чтобы защитить тех, кого ценит больше всего. — вздохнул Текс.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Смерть заставляет тебя ясно видеть вещи... иногда не очень хорошие вещи.

Текс

Я бы все отдал, чтобы быть в полной силе имея возможность поднять Мо на руки и прошептать обещания на ее коже. Вместо этого, я был настолько слаб, что выйти из душа было своего рода приключением.

Но ее кожа была такой красивой, каждый раз, когда вода попадала на нее, она прижималась к ее плоти, а затем скатывалась вниз по ее лицу, и, честно говоря, это так отвлекало, что мне почти пришлось закрыть глаза.

— Текс?

Я отпустил ее запястья и откинулся назад для возможности остыть. Я не хотел, чтобы она знала, что в душе было так жарко, что я готов был упасть в обморок — хотя, возможно, это было из-за того, что моя кровь нагревалась до опасного уровня, просто дыша тем же паром, что и она.

— Что?

— Как бы там ни было... мне очень жаль.

— За что... — повторил я. — Это того стоит... Я польщен, что ты ценишь мою жизнь Мо. Ты единственная, кто готов рискнуть ради меня.

— Никсон так же бы поступил, как и Чейз. — возразила она.

— Нет. — я покачал головой. — Больше нет, и самое больное, что я не могу винить их, я имею в виду, что у меня есть черт возьми сестра, которую я никогда не встречал, и я чувствую себя гребаным собственником по отношению к этой девушке... она может быть бешеной, сумасшедшей, и я все еще беспокоюсь о ее безопасности. Кровь...

— Побеждает. — Мо откашлялась. — Ладно, я поняла. Так, может нам тебя смыть?

— Я такой грязный мальчик. — сказал я сухо, мои брови взлетели вверх в хорошем настроении.

Мо подавила смех рукой и встала передо мной.

— Хорошо, хорошо, я просто собираюсь... — она сглотнула. — Смыть с тебя пену.

— Умой, смой, повтори. — сказал я хриплым голосом. — Говори мне гадости, медсестра.

— Продолжай так шутить, и буду уверена, что медсестра поскользнется и причинит боль пациенту, понял?

— Физическую боль я могу вытерпеть. — я усмехнулся, а потом понял, что сказал, или что имел в виду.

Бить меня, убивать, заставлять истекать кровью, но разбивать мое сердце?

И ты только что уничтожила мой смысл жизни.

Уходи Мо?

И ты только что разрушила все мое существование.

Я прочистил горло.

— Мы делаем это или нет?

— Да. — Мо облизала губы и направила душ на мое тело.

Я закрыл глаза, когда теплая вода очистила меня от мыла и крови — мои грехи, однако, остались. И разве это не сука? Никогда не очиститься.

— Хорошо. — Мо выключила душ. — Я возьму несколько полотенец и вытру тебя, чтобы ты не поскользнулся.

— Вау. — я сложил руки на груди, чтобы согреться. — Меня тоже вытрут полотенцем?

— Постарайся не быть слишком взволнованным. — Мо подмигнула. — Я довольно грубая.

— Я могу делать грубые вещи.

— Только не такого рода грубые вещи.

— Только не рань того, кто не любит, когда ему причиняют боль... нежно, ты ведь знаешь значение этого слова, не так ли?

— Я была ужасной в школе, ты должен знать. — сказала Мо из-за двери.

Она вернулась с двумя белыми пушистыми полотенцами и бросила одно мне в лицо.

— Ты вытираешь верхнюю половину, я нижнюю.

— Считаем.

— Продолжай говорить.

— Прости. — проворчал я, вытирая лицо и волосы полотенцем двигаясь вниз по рукам и груди.

Я ненадолго остановился, чтобы посмотреть, так как Мо еще не начала, но ее глаза были направлены прямо на меня. — Эмм, это не кинотеатр, дорогая, если не заплатила, то не можешь остаться.

Румянец окрасил ее щеки, прежде чем она начала энергично растирать мои ноги, забирая с собой несколько волосков на ногах, черт возьми!

— Хорошо. — я оттолкнул ее руки. — На сегодня хватит медсестра.

— Но ты все еще мокрый. — она указала на мои бедра.

Я посмотрел вниз, она вверх.

Это действительно не могло быть еще хуже. Я всегда гордился тем, что могу контролировать свое тело и свою похоть, я был легок в состоянии держать себя в узде в обществе Никсона, особенно когда проверил Мо. Так почему же, черт возьми, мое тело отвергает каждую нормальную унцию логики, которую я бросаю в него?

— Э-э... — Мо уронила полотенце и отвернулась. — Эм, я просто, ты можешь закончить, а потом я... — она заломила руки. — Помогу тебе выйти из душа и уложить в постель! — я вздрогнул, когда она прокричала последнюю часть в мое правое ухо. — Спать, потому что тебе нужен отдых.

— Спасибо, Мо. — я кивнул. — Совершенно уверен, что знаю, для чего нужен сон.

Ее щеки покраснели еще сильнее, прежде чем она вышла из душа и завернулась в полотенце.

Эта девушка видела меня голым бесчисленное количество раз. Черт, технически мы были женаты, и она все еще краснела в присутствии меня, будто никогда раньше не видела мужчину.

Я хотел исправить это.

Поправка, я хотел быть единственным парнем, который исправит это.

Вздохнув, я встал на нетвердых ногах и медленно вышел из душа, по крайней мере, я смог добраться до стойки, прежде чем мне пришлось остановиться.

Мо быстро схватила меня за руку и, не говоря ни слова, помогла добраться до кровати.

То, что произошло дальше, было, вероятно, моей виной.

Я страдал от потери крови.

Так что на самом деле она не должна была ожидать от меня ничего меньшего.

Когда я упал на кровать, я потянул ее за собой и сорвал с нее полотенце.

— Два часа. — тихо приказал я ей на ухо.

— Два? — пискнула она.

— Да. — мои руки сжались вокруг ее тела.

— Пожалуйста?

С побежденным вздохом она прошептала.

— Хорошо.

Часть Вторая: Из Пепла

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Лучше всего, чтобы неудача произошла в раннем возрасте. Она пробуждает в вас птицу Феникс, возрожденную из пепла. — Энн Бакстер

Феникс

Ответ не бывает простым, как вопрос. И когда Лука задал мне вопрос, я понятия не имел, каким будет мой ответ.

В миллионе различных сценариев я никогда не думал, что вернусь туда, где все началось. Когда ты ребенок, тебе всегда говорят, что твой выбор будет преследовать тебя, что он становится блоками, из которых ты строишь. Мои долбаные блоки были разрушены.

У меня не было воздуха под обломками, я просто лежал, ожидая смерти, котороя заберёт меня — честно? Я должен был умереть.

Я хотел умереть, поскольку, возможно, тогда это болезненное чувство в моей груди уйдет, возможно, если бы я был мертв, у меня не было кошмаров.Возможно, если бы я был мертв, я бы не хотел того, чего мне в буквальном смысле не следовало хотеть.

Жить.

— Какого черта ты сделал? — я кричал, дергаясь против капельницы и больничного оборудования. От гула инструментов меня затошнило, отчего меня вырвало прямо в фургоне. — Лука! Ответь мне черт возьми!

— У нас было соглашение.

— Дерьмо собачье! — взревел я. — Почему! Почему ты не можешь просто позволить мне умереть? — ярость, которая была моим постоянным спутником всю жизнь, угрожала взять верх, я искал оружие, все, что угодно, лишь бы покончить с собой, отправиться в ад, где мне самое место. Блеск скальпеля привлек мое внимание; я схватил его со стола и поднес к горлу.

— Я сделаю это! Не думай, что я не сделаю!

Лука посмотрел на мою дрожащую руку.

— Сынок, твоя история еще не закончена.

— Кто ты такой, чтобы решать?

— А кто ты такой? — спокойно спросил Лука. — Я спас твою жизнь, дабы ты мог спасти еще больше жизней, я предлагаю тебе нечто лучшее, чем смерть.

— Ах да? — прошипел я. — Что это? — ярость колотилась о мою кожу, крича об освобождении.

— Искупление.

Нож со звоном выпал из моих трясущихся рук, я смотрел, как он ударился о пол фургона и слегка покачнулся, когда его слова ударили меня прямо в грудь. И в тот же миг ярость, которую я так долго держал в себе, прорвалась.

Я сломался. И разрыдался.

— Я не могу... не могу.

— Ты можешь. — Лука присоединился ко мне на каталке. — И ты это сделаешь.

— У меня ничего нет. — прошептал я.

Лука протянул руку.

— У тебя есть кровь.

— Феникс? Ты вообще слушаешь меня или ты настолько глуп, что пялишься в стену, пока я читаю тебе лекцию? — Никсон расхаживал передо мной.

Черт побери, мне казалось, что я просидел в его кабинете несколько часов.

На стенах висели фотографии меня и остальных ребят. С таким же успехом это могло быть и много лет назад. Я не был тем же самым человеком, даже не узнал это лицо на фотографии. Выглядело так небрежно, так беззаботно. Я был кем угодно, только не этим.

Я отказывался смотреть на улыбку на моем лице. На самом деле меня тошнило, что хотелось выблевать всю еду, которую я съел за последнюю неделю. Моя жизнь была шуткой. А теперь должно было стать еще хуже.

— Да. — прошептал я и наклонился вперед. — Я слушаю тебя, мужик, и мне жаль, что я так много скрывал от тебя, но...

Кулак Никсона врезался так сильно, что, когда он ударил, я услышал, как хрустнула кость в моей челюсти, прежде чем я упал на пол в кровавую кучу.

— Это. — сплюнул Никсон. — За то, что ты полный осел, по отношению к Трейс. Я все еще не оправился, и потребуется больше, чем ты спас мне жизнь, чтобы я был совершенно спокоен с вами двумя в одной комнате.

Я вытер кровь со рта и почувствовал, как все мое тело обвисло от поражения.

— Понятно.

— Не вставай. — Никсон толкнул меня ботинком в спину и сильно прижал к ковру. — Я прикончу тебя, если ты хотя бы взглянешь на нее с чем-нибудь, кроме безразличия. Ты меня понял?

Да, черт возьми, я понял его; его ботинок весил сто фунтов.

— Да, сэр.

— Ты работаешь на нас, а не на себя. Ты защищаешь нас, защищаешь девочек, и рассказываешь мне каждую чертову деталь. Да?

— Да, сэр.

Он убрал ботинок.

Я ожидал удара ногой в бок. Что я получил? Протянутую руку.

Сбитый с толку, я схватился за неё, когда он поднял меня на ноги.

Состроив гримасу, Никсон притянул меня к себе и обнял так крепко, что я почти перестал дышать.

— И еще одно. — хрипло сказал он. — Я так чертовски рад тебя видеть.

Я рухнул на него, смущенный тем, что у меня больше не было гнева в качестве щита — но поражение, такое количество проклятого поражения и сожаления, что я пах им.

Мне хотелось рыдать, хотелось обнять своего бывшего лучшего друга и извиняться до тех пор, пока мой голос не охрипнет, за вещи, которые я натворил? За жизнь, которую я вёл? Слова абсолютно ничего не значат. Все равно что бросать перья на встречу ветру и надеяться, что они долетят до Китая.

Слова не имеют никакой ценности, когда вы используете их всю свою жизнь причиняя боль людям, а не исцеляя их.

Так что у меня было действия.

И они увидят многое из этого.

Никсон отпустил меня и указал на кожаное сиденье напротив.

Я сел и наклонился вперед, внезапно почувствовав неловкость от напряженного молчания и уязвленного обмена репликами.

— Выглядишь ужасно. — Никсон ухмыльнулся и откинулся на спинку кресла, его кольцо в губе отразило часть света в темном кабинете.

Я ухмыльнулся.

— Ну да, побывал в аду, похоже, там не очень хорошо обращаются с такими парнями, как я, так что я вернулся с несколькими... шишками.

— Твои волосы каштановые, твой нос выглядит так, будто был сломан четыре раза с тех пор, как я тебя видел в последний раз, и круги под глазами больше, чем у Текса. Какого черта ты тут делаешь?

Я облизал губы.

— Ооо, знаешь, немного об этом, немного о том. — пожав плечами, я слегка расслабился на своем месте. — Я работал на Камписи, не мог выглядеть, как Де Ланг, поэтому позволил волосам отрасти и ввязался в несколько стычек, пытаясь доказать свою ценность.

— Сестра Текса? — я замер. — Феникс?

Сглотнув, я нервно облизал губы.

— Извини, да, она... в безопасности.

Одна только мысль о ней заставляла меня нервничать. Я должен был поблагодарить ее за сломанный нос и темные круги под глазами. Девушка никогда не спала и пыталась убить меня в первую ночь, когда я присматривал за ней.

— Имя?

— Бьянка. — черт, когда я произнес ее имя, все мое тело напряглось. — Но я зову ее просто Би.

Она ненавидела это прозвище, и угадайте что?

Вот откуда взялся сломанный нос номер два. Я давно научился не драться с девушками, не заставлять их чувствовать себя маленькими. И хотя мне было чертовски больно, когда из меня выбивали дерьмо, я позволил ей бить себя, и не сопротивлялся. Никогда. Отпор бы принес слишком много воспоминаний... воспоминаний, которые заставили меня чувствовать себя самим дьяволом. Так что я позволил своему носу сломаться, зная, что это будет намного больнее, чем болезнь в моей душе.

Никсон почесал затылок.

— Черт возьми, нам нужно с ней встретиться.

— Не сейчас. — быстро ответил я. — С учетом предстоящей Комиссии, нам придется держать ее в укрытии, пока Альфонсо не исчезнет из поля зрения.

— Есть идеи, где он может находится?

— Нет. — честно ответил я. — Но могу узнать, я все еще знаю некоторых из его людей, и деньги заставят их заговорить... сильно. Деньги и виски, которые, к счастью, у Луки имеются в избытке, поэтому обычно я неплохо справляюсь.

— Хорошо. — глаза Никсона сузились. —И... со всем остальным, с Мил и Чейзом и... со всеми нами, я имею в виду, у тебя все в порядке? Тебе нужно... — он поднял руки в воздух и отвел взгляд. — Тебе нужно с кем-нибудь поговорить?

Я улыбнулся, Никсон был таким крутым, но было забавно, как Трейс помогла ему, и он вероятно, даже не осознал этого. Она не сделала его мягким, просто... более чувствительным к вещам, на которые ему обычно было наплевать.

— Нет, чувак, все действительно хорош. Лука мне очень помог.

— Никогда не думал, что произнесу эти слова до прошлого года. — Никсон выругался. — Но я понимаю. — он встал.

— Ладно, поспи немного.

Я встал и направился к двери, потом остановился и обернулся.

— Никсон?

— Да?

— Она счастлива?

— Кто?

— Мил.

Никсон хлопнул меня по спине.

— Так счастлива, что я надеваю беруши ночью, когда мы останавливаемся по соседству с ними в отеле.

— Слишком много деталей. — проворчал я.

Смеясь, Никсон пожал плечами.

— Эй, ты спросил.

— Я очень рад.

— Я тоже. — его лицо потемнело. — Потому что, если Чейз в ближайшее время не схватит кого-нибудь или что-нибудь, я выстрелю ему в лицо и закопаю его тело в озере.

— Ты ведь шутишь, правда?

Никсон слегка подтолкнул меня к двери.

— Я никогда не угрожаю кому-то, если только не собираюсь это выполнить. Спокойной ночи, Феникс.

Дверь захлопнулась у меня перед носом.

Я уставился на дерево, ожидая, пока его скрытая угроза дойдет до меня. Он убьет меня, если я хоть раз неправильно посмотрю на Трейс, и самое печальное, что я хочу этого.

— Как все прошло? — сказал Чейз из кухни, держа в руках открытую пачку с чипсами и пожирая их, будто он сидел на очищении в течение последних двух месяцев.

— Потрясающе.

— Ненавижу офис. — Чейз вздрогнул. — Клянусь, у него имеются тела, похороненные под стулом, один раз я спросил, и он засмеялся, не отрицая этого.

— Ты говоришь больше, чем я помню. — я посмотрел на читос и чуть не подавился.

Я ненавидел все вредное.

Возможно, именно это и происходит, когда ты умираешь и возвращаешься к жизни, у тебя есть эти странные причуды, которых раньше не было.

Раньше я любил нездоровую пищу, теперь?

Ел капусту и шпинат и презирал все, что было сделано, а не выращено. Да, я просто сошел с ума. Я даже торт ненавидел.

— Я говорю, потому что звук моего голоса так заводит твою сестру, что она не может видеть прямо. — он сунул между передними зубами читос и прикусил его.

— Мерзавец. — я фыркнул.

— Она назвала меня так вчера ночью, но думаю, это была шутка.

Я сжал кулаки.

— Черт. — Чейз покачал головой. — Так много контроля на данный момент, не уверен, должен ли я дать тебе пятюню или спросить, что, черт возьми, произошло.

— Я умер, вот что произошло, осел.

— Белая лошадь. — Чейз щелкнул пальцами. — Где она?

Я скрестил руки на груди.

— Не скажу.

— Чувак, ты хоть понимаешь, как сильно она ее хочет? Я парень мечты, и должен найти ее.

— Нет. — я подошел к холодильнику и достал бутылку воды. — Думаю, я позволю тебе немного помучиться, если ты действительно парень мечты, то найдешь ее и без моей помощи.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Говорят, лучше всего целовать губы, имеющие вкус слез — Неизвестный

Мо

Мое сердце забилось так быстро в ожидании, что Текс начнет смеяться или пошутит.

— Значит, мы перешли от одного к двум? — сказала я, задыхаясь, лежа поперек его груди, прижавшись спиной к его животу.

— Да.

— И..

— Я делаю то, что должен, чтобы защитить тебя.

Мое сердце сжалось.

— Хочешь сказать, ты делаешь то, что должен делать сын мертвого Босса Мафии... делаешь то, что должен делать парень с сестрой в обеспечении безопасности, верно Текс?

Он вздохнул.

— Верно.

— И это приводит нас?

— К «прощай.»

— Так вот оно что. — мой голос дрогнул. — Вне зависимости, что я скажу? Вне независимости, что сделаю?

— Два часа, и тогда тебе не придется беспокоиться о моем услышанном голосе на другом конце провода, Мо.

— Что, если я хочу? — вентилятор на потолке вращался кругами, игнорируя каждый укол боли, пронзавший мою грудь при словах Текса.

— Я не буду звонить Мо, ни через два часа, ни вообще никогда. Не буду отвечать на твои сообщения, не буду доступен для тебя. Для этого мы должны расстаться навсегда.

Мои зубы сжались.

— Я устала от мужчин, которые говорят мне, что для меня лучше.

— Два часа. — он провел руками вверх и вниз по моим рукам. — Принимай или уходи, но я настоятельно советую тебе принять это.

— Ибо ты собираешься взорвать мой мозг?

Его теплое дыхание щекотало мою шею, когда он наклонился и поцеловал меня ниже уха.

— Да, что-то вроде этого.

— Два часа. — повторила я, сползла с его избитого тела и направилась к двери.

Когда я щелкнула замком, то поняла, что пути назад нет. Я буду любить его так сильно, как только может любить мое сердце.

И я отдала бы ему свое сердце на хранение, зная, что никогда не смогу найти кого-то, кто любил бы меня так глубоко и широко, как Текс. Вот и все.

У большинства людей нет такого момента, подобного этому — обычно люди не понимают о возможности момента, пока он не исчезает, и тогда они остаются жить за счет воспоминаний.

У меня было оба.

Он давал мне и то и другое.

Два часа.

Я повернулась, как раз в тот момент, когда Текс приподнялся на локтях, его бурные голубые глаза манили меня, как лазерный луч.

Возможно, если бы он не был таким сломленным, меня бы это не привлекло. Я всегда любила раненых животных... так что вполне логично, что я влюбилась в такого парня, как Текс, который никогда не вписывался, который никогда не видел истинной красоты человека, которым он являлся.

Вот почему наша любовь имела смысл. Я была девушкой, которую все защищали от уродов.

И он был уродом.

Красавица и Чудовище.

— Только одно. — прошептал Текс.

Я шагнула к нему и остановилась.

— Что?

Он на мгновение закрыл глаза, прежде чем открыть, и сказал таким ясным голосом, что, клянусь, вселенная содрогнулась вокруг меня.

— Я люблю тебя больше, чем жизнь.

— Я...

— Скажи это через два часа, используй эти слова, как прощание, Мо, они будут значить больше для нас обоих.

Кивнув, я сделала следующие три шага к кровати и уставилась на него, пока его глаза жадно изучали мое тело.

— Мо?

— Да?

— Позволь мне любить тебя.

Мои руки дрожали, когда я потянулась к нему. Он потянул меня обратно на кровать, наши губы встретились во взрыве эмоций. Текс схватил меня за волосы и избавил их от резинки, погрузив руки в их глубину только для того, чтобы потянуть снова, откидывая мою голову назад и скользнул языком вниз по моей шее.

— Откройся для меня. — прошептал он, когда его рот вернулся к моему, его язык встретился с моим, ощущая вкус виски и тепла.

Он потратил не меньше десяти минут, целуя каждый уголок моего лица, запоминая его... прощаясь, и с каждым поцелуем мое сердце взлетало и разбивалось.

Это был мой последний момент с мужчиной, с которым я должна была быть вечно.

Мои руки впились в его спину, когда я оседлала его колени. С рычанием Текс швырнул оставшееся полотенце через всю комнату и расстегнул мой лифчик.

— Я мог бы поклоняться тебе вот так. — его язык коснулся моей ключицы, когда его рот опустился вниз. — Могу умереть вот так.

— Я умру, если ты остановишься.

— Два часа, Мо. — Текс тепло усмехнулся мне в грудь. — Терпение.

— Или мы можем просто установить рекорд? Да, давай сделаем это. — я пошевелилась у него на коленях.

— Остановись. — он сжал мои бедра, выдохнув шипение, прежде чем его глаза потемнели. — Ты никогда не играла по хорошему.

— Я играю по своим правилам и все такое. — я подмигнула.

— Черт возьми, ты идеальна.

Я ахнула, когда он слегка приподнял меня со своих колен, воздух на мгновение коснулся моего живота, прежде чем он соскользнул с моего оставшегося белья.

Я ожидала, что он потеряет контроль, ожидала, что он сделает то, что всегда делал Текс — доставит мне удовольствие, пока я не заплачу от желания, а потом возьмет свое.

Но это не было похоже на прежние времена.

Не было похоже ни на что, что я когда-либо испытывала.

Его мозолистые руки двигались по моей бедренной кости, его глаза смотрели на мою кожу. Ресницы веером рассыпались по его щекам, когда он смотрел, вдыхая и выдыхая.

— Такая красивая. — выдохнул он, его большой палец скользнул по моему бедру, пальцы впились в мою задницу, когда он притянул меня ближе к себе.

Я проглотила эмоции в горле, когда Текс наклонил голову и переместил свою левую руку на другую сторону моего бедра, проводя костяшками пальцев вверх и вниз по моей груди, пока я не застонала.

— Совершенна.

— Я готова для тебя. — выдохнула я. — Ты мне нужен.

— Позволь мне, Мо. — руки Текса сжали мои бока, когда он слегка приподнял меня так, что я полностью оседлала его, а он откинулся на подушки. — Пожалуйста, позволь мне попрощаться с моими любимыми частями тебя.

— Частями? — выдохнула я, когда эти грубые руки двинулись от моих бедер к ребрам и обхватили грудь.

Со стоном его голова откинулась назад. Текс застонал.

— Да, Мо, мои любимые части, что в основном означает каждая часть тебя.

Я вздрогнула, когда он опустил мою грудь, его рот перешёл туда, где находились его руки, и с тихим всхлипом он крепко прижал меня к себе. Жар его тела опустошал мое.

Я попыталась отодвинуться от него, но он был слишком силен — так что я осталась на месте, хотя и умирала немного внутри.

— Мо. — горячий рот Текса накрыл мое ухо. — Никогда не забуду, как ты выглядишь... когда сделаю это. — его руки схватили меня за ягодицы, резко дернув против его возбуждения.

Моя голова откинулась назад.

— Такая красивая. — он поцеловал мою обнаженную шею. — Я хочу остаться так навсегда.

— Забавно. — пробормотала я. — Потому что я хочу немного больше, чем это.

— Терпение. — он тихо рассмеялся.

Да, терпения не может быть, особенно с тем, как он целовал мою шею, его язык массировал каждое мягкое место моей кожи, пока мое тело не начало трястись. Каждый поцелуй приводил меня на грань освобождения, только чтобы остаться нуждающейся, желающей, потому что он останавливался, собирал себя, а затем просто смотрел на меня.

— Ты мне нужен. — я обхватила его лицо ладонями. — Сейчас.

— Еще нет. — его большой палец ласкал мою нижнюю губу. — Нет, пока ты не начнешь умолять, пока не начнешь рыдать, произнося мое имя. Тогда и только тогда я наполню тебя, пока все, что я чувствую это Мо Абандонато — пока все, чем я дышу, это твоя сущность.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Вы никогда не познаете истинного счастья, пока не полюбите по-настоящему, и никогда не поймете, что такое настоящая боль, пока не потеряете ее. — Аноним

Текс

Красивые голубые глаза Мо озорно моргнули в ответ. Я буду скучать по этому взгляду, говорящий, что она не собирается отступать ни от одного из моих вызовов.

Ее внешность была ее отличительной чертой. Я видел любовь в ее глазах, которую она испытывала ко мне — именно поэтому мне было так больно, когда она предала меня, потому что, несмотря на ее действия и ее рассуждения, она все еще любила меня. И я знал это каждый раз смотря на ее лицо.

Любовь к Мо была моим самым большим и самым трудным достижением, потому что любовь к кому-то, означала, что этот человек мог использовать твою любовь против тебя, и я знал, что это только вопрос времени, когда Мо сделает это.

Это была бы случайность, но это произошло бы.

Вот почему мы должны были попрощаться.

Она не сделала бы этого специально. У Мо не такой тип ума.

Но я бы сделал это.

Я защищал ее от себя, и защищал ее от самой себя... чистый разрыв был единственным способом сохранить ее в безопасности, но эгоистичность — единственный способ сохранить меня в здравом уме.

Каждое сообщение.

Каждый телефонный звонок.

Каждое фото.

Будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

Поэтому, как только я выслежу Альфонсо и убью этого жалкого сукина сына, я найду свою сестру и возьму под контроль всю свою семью.

И война между Семьями продолжится, потому что я знал одно, чего не знала Мо.

Камписи не просто хотели моей крови.

Им нужен был Абандонато.

Хотел бы я вернуться назад и забыть слова, сказанные Лукой и Фрэнком, но эти люди знали больше, чем кто- либо — плохая кровь убивает людей, и Камписи, хотя на мгновение лишенные лидера, хотели мою голову и были более чем счастливы попросить Никсона и Чейза поучаствовать в этом процессе.

Я лучше умру тысячью смертями, чем подвергну опасности людей вырастивших меня.

— Текс! — Мо обвила руками мою шею. — Ты куда пропал?

— Прямо здесь, милая. — пробормотал я, целуя ее в губы. — Всегда буду. — я поднес свою грубую руку к ее груди и прижал. — Прямо здесь.

Ее нижняя губа задрожала.

— Обещаешь?

Я молча кивнул.

— Когда ночи темные... когда ты одинока и напугана... когда тебя тошнит от перспективы первого свидания, когда тебе грустно... — я пожал плечами и провел рукой по ее груди. — Знай, что часть меня всегда будет с тобой.

По ее лицу текли слезы.

— Так не должно быть, Текс.

Я не был достаточно сильным человеком, чтобы лгать ей в лицо, и говорить ей, что все будет хорошо, когда знал, что такого не произойдёт. Черт, я был слишком слаб сказать ей, что я, вероятно, не переживу Комиссию.

— Пойдем. — я осторожно стащил ее с колен. — Хочу тебе кое-что показать.

— Эмм.. — она посмотрела вниз. — Но разве мы, я имею в виду два часа и..

— Что? Опасаешься небольшого приключения?

— Нет. — прорычала она. — Я просто чувствую..

Я засмеялся и обвил ее руки вокруг себя — черт возьми, ее руки чувствовались слишком хорошо.

— Да, я тоже чувствую, но обещаю, что это того стоит. Ты мне доверяешь?

Мо отпустила ее руку и вздохнула.

— Да.

— Отлично. — я усмехнулся и осторожно снял ее с себя. — Нам придется вести себя очень тихо. Мы тайком выберемся из дома.

— Мы делали это раньше. — она указала на одну из моих белых футболок и пару спортивных штанов.

— Истина. — она облизала губы, надела через голову красную футболку и натянула спортивные шорты.

Я протянул ей руку.

— Все либо в своих комнатах или на кухне,

мы ускользнем через заднюю дверь. — я подмигнул.

Она сжала мою руку и кивнула.

Я схватил одеяло с кровати и похромал рядом с ней, пока мы не оказались снаружи у нашего любимого дерева.

Со вздохом я расстелил одеяло на земле и сел, она последовала за мной, одеяло было достаточно большим, чтобы обернуть наши тела.

— Так. — выдохнула Мо. — Ты прерываешь раскачивание моего мира, чтобы вытащить меня наружу под дерево?

— Да.

— Потому что?

— Потому что. — я указал на маленькую царапину на стволе, на которой было написано «Текс и Мо навсегда.»

Мо вцепилась в мою футболку, и ее глаза наполнились слезами.

— Я забыла об этом.

— Я никогда не забывал. — прошептал я.

— Плюс у меня имеется шрам от попытки сделать это, когда мне было пять лет.

Мо усмехнулась.

— Мы обычно приходили сюда после того, как все ложились спать.

— И я просил тебя выбрать звезду.

— Каждый раз я выбирала другую.

— Как и любая умная, маленькая девочка. — я усмехнулся, вспомнив об этом. — Новая звезда — новое желание.

— Мое желание всегда было одним и тем же.

Я задыхался от эмоций забивавшие мне горло, наполнявшие легкие, вызывавшие желание закричать.

— Мое тоже.

— Вместе навсегда. — Мо переплела свои пальцы с моими. Это то, что мы написали под «Мо и Текс навсегда»... я просто хотел быть рядом с ней, когда был маленьким.

— Тогда ты была моей любимицей, Мо. И сейчас ты моя любимица.

Ее голова прижалась к моей груди, влага ее слез пропитала мою футболку.

— Итак, сегодня ночью ... — мой голос был хриплым. — Хочу сделать все возможное из того, что мы оставим позади, я хочу загадать новое желание на новой звезде.

— Что за новое желание?

Я зарылся пальцами в ее волосы и поцеловал в лоб.

— Мое новое желание... это... — я наклонил ее подбородок к себе и поцеловал в губы. — Будь счастлива, Мо. Все, чего я хочу в жизни — твое счастье. Вот почему я живу, почему дышу, почему истекаю кровью — ради твоей улыбки. Не позволяй тому, что должно произойти, превратить тебя в человека, которого я не узнаю.

— К-как. — всхлипнула Мо. — Как ты можешь ожидать этого от меня, когда лишаешь меня причины быть счастливой?

Я поцеловал ее в соленые щеки.

— Я не говорил, что будет легко.

— Вот почему мы используем звезды.

— Правильно. — я прошелся поцелуями по ее шее. — Именно поэтому нам и нужны звезды.

— Текс. — она несколько раз моргнула своими ясными голубыми глазами, когда слезы потекли по ее лицу и скатились по подбородку. — Мое желание. — ее губы задрожали. — Чтобы ты обрел мир в жизни, полной войны.

— Ты мой мир. — признался я с мрачной улыбкой. — Поэтому, когда ты будешь на войне, думай обо мне.

Наши рты встретились посередине, каждый из нас вцепился в одежду другого, стягивая ее и бросая под дерево.

Я всегда хотел заняться с ней любовью под звездами.

Мое последнее желание исполнилось.

Со стоном я стянул с нее шорты и навис над ней.

— Скажи это, Мо.

— Сейчас! — воскликнула она, ее руки сжались на моей спине, а ноги обвились вокруг меня, раскачиваясь всем телом навстречу. — Текс Камписи, я люблю тебя…

Я вошёл в нее с первобытным криком, зная, что это последний раз, когда мое имя, скорее всего, коснется ее губ.

Я медленно скользил туда и обратно, наслаждаясь ощущением ее тела, сжимающегося вокруг меня, желая, чтобы все было по-другому, но клянясь, что буду защищать ее до последнего вздоха.

С криком ее голова откинулась назад, а тело затряслось напротив моего. Я хотел протянуть время, подождать, потому что завершение означало бы, что мы должны будем вернуться внутрь.

Но я не мог ждать.

Наши губы слились воедино, когда я толкнулся в последний раз, посылая себя через край во взрыв, который я запомню на всю оставшуюся жизнь.

— Два часа. — печально произнесла Мо у моих губ.

— Да. — выдохнул я. — Но если бы мне оставалось жить всего два часа я не сделал бы ничего по-другому.

Она облизнула губы и мягко улыбнулась.

— Я тоже.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Отдавать свое тело кому-то, доверяя ему, это чисто бескорыстный поступок, но странно, насколько эгоистичным он иногда чувствуется.

Серхио

Это плохо должно было кончиться. Я отвернулся от окна на заднем дворе и выругался.

— Ты в хорошем настроении. — Феникс сел рядом со мной и скрестил руки на груди.

— Так, что тебе было нужно?

Я позвал сюда Феникса, чтобы обсудить план. Фрэнк и Лука уже легли спать, и я знал, что Феникс нуждается в подробностях, которые только я мог ему сообщить.

— Лука предлагает пятьдесят тысяч любому помощнику, который скажет, где прячется Альфонсо.

— Верно. — Феникс откинулся на спинку стула. — И как только я узнаю, где он прячется, я уничтожу его?

— Нет. — я нервно облизал губы. — Ты отдашь ему это. — я положил конверт на стол и подождал, пока Феникс возьмет его и прочитает содержимое.

— Не получится. — он уронил конверт. — Ты с ума сошел? Хочешь умереть?

— Это единственный выход, и ты это знаешь.

— Чтобы тебя убили. — Феникс хлопнул ладонью по столу. — Я не умирал, не отправлялся в ад и не возвращался снова, чтобы ты мог подвергнуть Семью такой опасности.

Я снова сглотнул, ожидая, пока терпение всплывет на поверхность. Мне не было восемнадцать. Я не был идиотом. Я знал, что нужно сделать, и также знал, что из-за того, на кого я работаю, если это не будет сделано... деликатно, мы все попадем в тюрьму.

— Смотри. — выдохнул я. — Об остальном мы позаботимся, но Альфонсо должен получить приглашение. Он должен присутствовать на Комиссии, иначе план провалится.

Взгляд Феникса пронзил меня насквозь.

— Ты приглашаешь нас всех на смерть. Присутствие Альфонсо и его людей означает перестрелку, и из этого вытекает — наши похороны, смерть всего, ради чего я пожертвовал, и смерть Никсона. — его голос дрогнул. — Это означает смерть Чейза. — он выглянул в окно и побледнел. — И значит, что именно Текс должен нажать на курок.

— Именно. — я кивнул. — На это я и рассчитываю. — Феникс выругался. — Сделай это. — я встал. — Или мне напомнить, на кого именно ты работаешь?

Не говоря больше ни слова, Феникс схватил конверт, сунул его в карман и ринулся вниз по коридору.

Я подождал несколько минут и написал Фрэнку.

Я: Дело сделано.

Фрэнк: Он клюнул на приманку?

Я: Да.

Фрэнк: Хорошо.

Я: Ты знаешь, что может пойти все не так... верно?

Фрэнк: Поверь немного в него — мы все заслуживаем второго шанса... и он тоже.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Война — смена королей — Джон Драйден, Король Артур

Феникс

Я слепо схватил пару ключей и захлопнул за собой дверь дома. Когда я нажал кнопку разблокировки, гараж осветился красным Феррари.

Не обращая на это внимания, я подошёл к машине, открыл дверцу и завел мотор, совершенно оцепенев изнутри. Или, возможно, не оцепенев, а просто очень разозленный и не увереный, как поступить.

Чертыхаясь, я выскочил из гаража, словно адское пламя обжигало мои чертовы ботинки, и нажал на акселератор, как только миновала железные ворота.

Парни моего возраста не должны думать о смерти своих друзей. Парни моего возраста не должны охотиться за компаньонами, совать деньги не в те руки и просить об одолжениях.

Парни моего возраста должны заканчивать колледж, начинать строить свою жизнь, возможно, жить вместе с правильной девушкой или даже неправильной.

В чем дело?

Жизнь, которой я жил, не являлась жизнью, это был абсолютный ад на земле, и у меня не было никакой возможности сойти с карусели, когда она кружилась, унося меня с собой.

Конверт в моем кармане с таким же успехом мог прожечь во мне дыру. На светофоре я вытащил его и положил на пассажирское сиденье.

На меня нахлынуло воспоминание, еще одно из тех воспоминаний, которые я отчаянно пытался отогнать, особенно учитывая, что меня только что попросили сделать.

— Чувак, это спортивная машина, ты должен ехать быстро. — насмехался Чейз с переднего сиденья, в то время, как Никсон сидел сзади и хлопал его по голове.

— Зачем быстро ехать? — я указал. — Когда едешь медленно, тебя все видят?

Текс усмехнулся.

— Помаши дамам, Феникс.

Нам было по шестнадцать, и мы считали себя плохими парнями. Отец Никсона только что купил еще одну спортивную машину, и мы уехали в ту же минуту, как все мужчины отправились на совещание.

— Черт возьми. — крикнул Чейз с переднего сиденья. — Эта машина похожа на сексуальную женщину, вся с формами, не может остановиться.

— Перестань заводиться. — сказал Текс.

— Это странно, и, пожалуйста, перестань смотреть в глаза через зеркало заднего вида, когда ощупываешь кожу.

— Задница. — Чейз надел темные очки и снова застонал.

Смеясь, я оглянулся на Никсона.

— Думаешь, мы станем покупать такие машины, когда за Семью будем отвечать мы?

— Черт возьми, да. — ответил Текс за Никсона. — Вы, ребята, будете самыми плохими Боссами на планете, в то время, как Чейз и я усердно будем работать угождая всем девушкам, которые бросаются на вас.

Я закатил глаза и рассмеялся.

Позади меня раздраженно просигналили.

— Проклятье. — я снова нажал на акселератор и помчался на зеленый свет, вцепившись в руль, словно это было моим спасением.

Следующими были я и Никсон. Чейз и Текс не испытывали никакого давления. Чейз был двоюродным братом, Текс проклятым сыном Камписи, который не хотел иметь с ним ничего общего.

Как все могло так запутаться?

Я уже не был тем человеком, каким был до этих выстрелов. Смерть не искупила меня, она убила каждую унцию света и счастья. Все равно, что переживать собственную смерть снова и снова — я не мог смириться с тем, что кто-то из парней может оказаться в опасности.

Я хлопнул ладонью по рулю, подъезжая к обычному месту, где обычно обедали сотрудники Камписи.

Итальянский.

Конечно.

Маленькое Итальянское кафе, которое выглядело так же устрашающе, как прогулка до булочной с пуделем.

Мне нужно было это сделать. Я должен был это сделать.

О чем, черт возьми, думал Фрэнк? Или Лука, если уж на то пошло?

Хрустнув костяшками пальцев, я закрыл глаза и позволил своему мозгу отправиться туда... что произойдет, если...?

Ничего не сказать парням — моя смерть.

Сказать им — скорее всего, моя смерть.

Вмешаться — еще большее кровопролитие.

Бездействие, означало бы, что я не изменился.

Бездействие означало бы, что я все тот же Феникс, но, как сказал Серхио, Текс должен был нажать на курок. И в этот момент я точно знал, что должен сделать.

Трясущимися руками я набрал номер Текса, запомнил, знал его наизусть.

— Феникс? — Текс говорил, как из ада. — Что случилось?

— У меня есть план. — я прочистил горло. — Но это останется между нами.

Текс сделал паузу.

— Из-за этого плана меня убьют, да?

— Возможно.

— А Мо? Она будет жива, когда все закончится?

— Возможно. Надеемся. Это общая идея.

— Я тебя слушаю.

— Сначала мне нужно выпить. — я вздохнул. — Тогда мы с тобой спланируем все с самого начала, без ошибок, и никаких разговоров с Мо, никаких разговоров с Никсоном, никаких чиханий в сторону Чейза. План должен казаться реальным.

Текс на мгновение замолчал, а затем издал легкий смешок.

— Феникс, мы устраиваем переворот?

Именно поэтому я всегда любил Текса —всегда доверял ему свою жизнь, он был так чертовски умен, и это пугало.

— Встретимся через час в вашем баре.

— Понял.

Я повесил трубку и тут же почувствовал, как давление спадает с моих плеч.

Устроить переворот? Чертовски верно, только я был почти уверен, что монархия, которая вот-вот падет, не отнесётся благосклонно к тому, что должно произойти.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Что является противоположностью двух? Одинокий я, одинокий ты. — Ричард Уилбур

Мо

— Кто это был? — я зевнула, вытянув руки над головой.

Меньше всего мне хотелось шевелиться или пытаться снова начать одеваться.

Это означало, что мы закончили.

Это означало конец для нас.

И я не была готова к этому, ни сейчас, никогда.

Я просто не знала, как убедить его остаться, когда логически знала, что для него умнее уйти.

Взгляд Текса потемнел, когда он медленно выдохнул и посмотрел на меня.

— Друг.

— Ох. — я посмотрела на свою голую грудь и натянула на себя одеяло.

— Мо. — распухшие губы Текса и взъерошенные волосы заставили меня страстно желать снова прикоснуться к нему, попросить еще пять минут его поцелуев. — Мне скоро нужно уходить.

Я колебалась.

Через мгновение мне, наверное, следовало выплакать глаза и обнять его за шею, но я замешкалась.

Потому что Текс не был типичным парнем — когда я плакала, это разбивало его сердце, но больше похоже на то, будто это делало его более решительным, в осуществлении правильных вещей — будто его единственная работа на этой планете заключалась в защите каждой слезинки, которая падала, даже если это означало, что его кровь покрывала эти слезы в процессе.

Вздохнув, он потянулся за футболкой, мышцы его спины напряглись в мерцающем лунном свете, когда он надел футболку через голову и натянул шорты.

По мне пробежала дрожь.

— Тебе нужно вернуться в школу. — Текс выдохнул и потер руки. — Думаю, это было бы... хорошо.

— В школу? — повторила я. — Мы собираемся попрощаться, и твои прощальные слова, о моем возвращении в школу? Серьезно?

Усмехнувшись, Текс притянул меня к себе в объятия.

— У нас осталось десять минут.

— Откуда мне знать? — мои глаза сузились. — Я не ношу часов.

— Безответственная. — прошипел он, целуя меня в правую сторону шеи. — Как ты можешь прийти раньше, если не знаешь, который час?

— Ты всегда был со мной. — сказала я, выгибая брови и наклоняя свое лицо к его.

Наши губы встретились.

— Истинна. — Текс вдохнул меня, уткнувшись носом в мои волосы. — Восемь минут, Мо.

— Восемь минут там, где я предпочла бы, чтобы времени не существовало. — прошептала я, наблюдая, как боль волной прокатывается по его лицу. — Поцелуй меня еще раз.

С тихим выдохом он провел своими губами по моим, маленькими пушистыми движениями, которые искушали меня обещанием чего-то большего.

Он провел языком по контуру моих губ, прежде чем скользнуть внутрь, мимо моих зубов, пробуя каждый дюйм меня, отдавая мне каждую частичку себя.

Живя в настоящем моменте, мы оба знали, что все скоро закончится.

— Семь. — прошептала я ему в губы.

— Отправляйся в школу. — повторил он во второй раз. — Совершай ошибки, Мо. Попадай в неприятности, пусть Никсон застукает, как ты крадёшь вино засовывая его в свой рюкзак. Отправляйся в деканат, совершай ошибки. — повторил он и облизал губы. — Пусть кто-нибудь соберет осколки твоего разбитого сердца, пусть кто-нибудь исправит то, что я разрушил.

— Что, если я захочу бросить школу и запереться в своей комнате? — я отказывалась смотреть на него.

— Это не жизнь, Мо. — Текс обхватил мое лицо ладонями. — У меня осталось пять минут с тобой, ты хочешь, чтобы я использовал их целуя тебя или читая тебе лекцию о моей правоте?

Я усмехнулась, и по моей щеке скатилась слеза.

— Оба варианта.

Его улыбка соответствовала моей.

— Забыл, как ты любишь, когда тебя отчитывают.

— Только если у того, кто отчитывает, твердая рука.

— Каждый дюйм моего тела тверд, и ты это знаешь. — Текс притянул меня к себе на колени. — Школа отвлечет тебя, даст тебе лучшее будущее, чем оружие и война, она перенесет твоё внимание с трагедии на будущее. Пожалуйста, ради меня, Мо, пожалуйста, постарайся жить нормально.

— Нормально. — я покачала головой. — Не уверена, что знаю это слово.

— Нормально — повторил Текс. — Заниматься любовью с кем-то под деревом не потому, что нужно прощаться, а потому, что это лучший способ сказать «Привет.»

Моя нижняя губа задрожала.

— Нормально. — его голос был хриплым. — Жениться на любви всей твоей жизни не потому, что ее брат стреляет в тебя в упор, а потому, что не жениться на ней было бы судьбой хуже смерти.

Он помолчал, потом добавил.

— Три минуты.

Я стиснула его футболку руками и боролась с желанием всхлипнуть у него на груди.

— Нормально. — голосу Текса был едва слышен. — Путешествовать из страны в страну, путешествовать по всему миру, не потому, что кто-то гонится за тобой, а потому, что ты хочешь видеть, как девушка, которую ты любишь, улыбается в каждой стране созданной Богом.

Я знала, что время идет, казалось, чем меньше у нас времени, тем быстрее оно движется, наверное, такова жизнь.

Я смотрела на него еще две минуты, может, меньше, на моего возлюбленного, друга, и все, что я могла сделать, это сжать его футболку в своих руках желая, чтобы каким-то образом он остался на земле, а не встал и пошел навстречу верной смерти.

— Нормально. — Текс поднялся на ноги, помогая мне встать. — Отдавая девушке, которую любишь два часа своего времени, потому что ты не можешь представить, как можно потратить свои минуты, эти драгоценные секунды по-другому.

Текс крепко поцеловал меня в губы, чуть не поранив их, прежде чем отступить и поцеловать в нос.

— Время вышло. — хрипло сказал он.

— Мы больше не друзья. — я сказала это, как утверждение, а не как вопрос.

— В течение двух часов я был твоим любовником, твоим другом, твоим всем. — Текс отвел взгляд. — На всю оставшуюся вечность, теперь я твой враг.

— Ненавижу жизнь.

— Не надо. — скривился Текс. — Вместо этого будет легче просто ненавидеть меня.

— Но...

— Мы закончили, Мо. Возвращайся в дом.

— Текс...

— Я сказал. — у него отвисла челюсть. — Мы закончили, а теперь возвращайся в дом и ложись спать.

Я завернулась в одеяло и схватила свою одежду, чувство потери нахлынуло на меня, когда мои ноги ступили на холодную траву. Каждый мой шаг был подобен попытке пробежать сквозь цемент. Мое сердце билось, но я чувствовала только боль.

Рыдание вырвалось из моего рта, когда мои ноги коснулись задней части дома, я обернулась в последний раз, чтобы увидеть его лицо.

Чтобы получить свое прощание.

Но он уже ушел.

Будто Текс, которого я знала, никогда не существовал.

Я опустила голову и заплакала.

Я оплакивала мальчика, которого знала, мальчика, который превратился в мужчину. Человека, который был вынужден сделать выбор, либо свое прошлое либо свое будущее.

Я плакала в осознании, что Текс, которого любила, который так нежно держал меня в своих объятиях, никогда не вернется.

Ему придется идти ва-банк.

Текса больше не существовало.

Нет, теперь он был Вито Камписи Младший, и мир вот-вот почувствует его ярость, я только надеялась, что в процессе не будет уничтожена моя семья.

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

Легче найти людей, которые добровольно согласятся умереть, чем найти тех, кто готов терпеливо переносить боль. — Юлий Цезарь

Текс

Я оставил старого себя с Мо на хранение. Это был единственный известный мне способ сесть в машину и встретиться с Фениксом.

Поэтому, сделав несколько шагов к фасаду дома, позволил себе оплакать человека, которым я был, и оплакать человека, которым я становился.

Я подумал об улыбке Мо, о том, как эта крошечная вещь изменила мой мир из темного в светлый.

Я представил себе ее губы, ее стоны, ее тело, каким приветливым оно всегда было для меня.

И наконец, я подумал о ее чистом сердце, о ее душе, о том, как она готова сражаться с демонами ради меня, прекрасно осознавая, что защищает именно то чудовище, которого боится.

Она была сильной.

Она была всем.

Дойдя до фасада дома, я обернулся и бросил на него последний взгляд. Я уезжал как Текс, а вернусь, как Камписи. Что бы ни сказал Феникс, это не закончится хорошим в мою пользу, но если я смогу защитить ее, спасти, я сделаю все, что угодно.

Что угодно.

— Прощай, Мо. — прошептал я в воздух и сделал глубокий вдох, прежде чем схватить ключи от одного из Дукати и запрыгнуть в него.

Правление Альфонсо должно было закончиться — и оно должно закончиться благодаря моей руки. Живым или мертвым. Возмездие приближалось.

С ухмылкой я направился к бару.

* * *

Добравшись до места, я находился в оцепенении, не хорошем оцепенении, но в том типе оцепенения, которое вы чувствуете понимая, что собираетесь сделать что-то необратимое.

Точка невозврата была официально моей темой для песни.

Каждый шаг к Фениксу означал шаг в сторону от Мо.

И я ненавидел себя за мужество сил идти вперед, ибо в ту секунду я желал быть хоть капельку трусом, готовым украсть ее и жить на каком-нибудь Богом забытом острове. Черт, я бы ловил рыбу всю оставшуюся жизнь с этой девушкой.

Но это то, о чем родители не говорят детям, учителя все превращают в сладкое, ни один взрослый в моей жизни никогда не готовил меня к реальности.

Никто никогда не говорил, что жизнь, которую вы видите по телевизору, редка — кровопролития? Это норма. Живая изгородь? Вот, что вы получите, если вам повезёт.

Мне не повезло.

Никогда не везло и не повезёт.

Запах сигарет ударил мне в нос, когда я открыл дверь в заведение. Мои ботинки стучали по полу, когда я шёл к бару.

Он был почти пуст, если не считать Феникса.

— Вода? — я указал на его стакан. — Пожалуйста, скажи мне, что это водка.

Феникс пожал плечами.

— К сожалению, должен тебя разочаровать.

— Признай это. — я сел на барный стул. — Ты принял одну из религий или что-то в этом роде.

— Нет, только моя душа. — Феникс подвинул ко мне воду и кивнул. — Теперь о нашем плане.

Я поднял руку.

— Что-то мне подсказывает, что один из нас должен быть пьян для этого.

Он кивнул.

— Возможно, будет разумно, если под рукой будет бутылка виски.

Я потянулся за стойку и схватил бутылку Джека Дэниэлса и две рюмки.

— Как глубоко мы пойдём, Феникс?

— Ты Камписи. — он констатировал очевидное. — Ты должен знать, что вопрос не в том, насколько глубоко. Что тебе нужно знать, это, как стратегически переместить фигуры в твою пользу, чтобы никто не узнал о твоей победе, пока это не произойдёт.

— Я дерьмово играю в шахматы.

— Нелепость. — фыркнул Феникс. — Твой IQ иногда заставляет чувствовать меня трехлетним ребенком.

Я закатил глаза и сделал глоток, поморщившись, когда сухая жидкость полилась мне в горло, не давая никакого облегчения, только жжение страха в пустом желудке.

— Итак, давай.

Феникс побарабанил пальцам по столешнице.

— Тебе нужно отправить сообщение.

— Альфонсо?

— Всем. — глаза Феникса вспыхнули. — Не только Альфонсо, но и каждому члену чертовой Семьи в Комиссии, слово должно распространиться так быстро, чтобы твоё имя в течении двух секунд оказалось в трендах Твиттера, понимаешь картину?

— Массовое убийство Тексом Камписи в Твиттере, верно, был бы хороший день, поэтому единственный способ сделать что-то... экстравагантное это либо засунуть фейерверк в задницу Альфонсо, либо...

— Убить их — рявкнул Феникс. — Ты должен убить их всех.

— Всех? — я сглотнул.

— Очистить... свой род. — Феникс пожал плечами. — Луку, Фрэнка, Никсона, Чейза, Мо, Мил…

Каждое имя произнесенное им, было словно удар молотка по голове. Моя кровь кипела под поверхностью моей спокойной, как черт, улыбки.

— Демонстрация.

Руки Феникса дрожали, когда он схватил бутылку и налил себе рюмку, только он пододвинул ее ко мне и кивнул.

— Кровь всегда побеждает. — он поднял рюмку и чокнулся с моей. — Твоё здоровье.

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

Люди боятся смерти даже больше, чем боли. Странно, что они боятся смерти. Жизнь причиняет гораздо больше боли, чем смерть. В момент смерти боль проходит. Да, я думаю, об этом, друг. — Джим Моррисон

Серхио

Моя головная боль была связана с незнанием, какой выбор сделал Феникс, пока не стало слишком поздно.

— Не вмешивайся. — наставлял Лука, как чертов Крестный отец.

Я не был идиотом, я знал, что Лука думает о Фениксе, как о сыне. У них был момент связывающий жизнь и смерть, и теперь он доверял Фениксу, которому, как он надеялся он спас, а не тому, кто умер в тот день.

Я не был уверен, кому можно доверять.

Может, бутылки Джима? Да, звучит хорошо.

Бутылки никогда меня не подводили.

Как женщины, как Феникс, Лука, Фрэнк, черт возьми, я вышел из отставки помогая им спасти Семью, а не подвергать ее еще большей опасности и размахивать красным флагом перед федералами.

Никсон вошел в комнату следом за Трейс, они о чем-то смеялись, а потом он притянул ее в свои объятия и поцеловал в губы.

Я отвернулся, когда ножи ревности пронзили мое тело. Я никогда не хотел Трейс, да, она была красивой, но всегда была Мо.

Та самая девушка, которая всего час назад была на вражеской территории со звездами в глазах.

Эта девушка понятия не имела, как далеко зайдет Текс — но я знал. Я знал. Я знал, что в конце концов ты можешь отрицать свою кровь, но она все равно течёт по твоим венам, ежедневно напоминая о том, кем тебе суждено стать.

Он был убийцей.

Врагом..

Так что, как мне казалось, мы отдавали свои жизни в руки двум самым запутанным людям в мире. Тексу и Фениксу.

Бутылка Джим Бим выглядела все лучше и лучше.

— ....Может, ему нужна девушка. — прошептала Трейс.

Моя голова дернулась вверх.

— Вы, ребята, говорите обо мне?

— Никогда. — Никсон ухмыльнулся. — Ты в порядке, парень?

— Ничего такого, чего не могла бы исправить бутылка или две.

Никсон поморщился, его глаза остановились на моем подпрыгивающем колене и неспособности сосредоточиться на чем-либо более трех секунд, прежде чем он снова посмотрел на бутылку.

— Трейс? — Никсон повернулся к ней. — Почему бы тебе не пойти посмотреть, что делает Мил? И скажи Чейзу, что он мне нужен.

— Да, господин. — Трейс закатила глаза. — А где «пожалуйста»?

Я закашлялся, чтобы скрыть смех, а Никсон крепко сжал челюсти.

— Пожалуйста.

— Лучше. — она усмехнулась и побежала по коридору.

— Кто-то держит твои яйца в руках.

— Давай оставим в покое мои яйца и ее руки. — Никсон выхватил у меня бутылку и достал два стакана. — Может, объяснишь мне, почему дерьмово выглядишь?

— Пробую новый стиль. — я дернул себя за длинные волосы и поморщился. — Джаред Лето встречает Сицилию.

— Лучше старайся. — сказал Чейз, входя в комнату. — Или хотя бы подведи глаза.

— Верно, это заставит окружающих дрожать в своих сапогах. Длинные волосы и подводка для глаз. — я закатил глаза. — Почему я об этом не подумал?

— У меня в семье есть мозги. — Чейз ухмыльнулся. — Просто. — он склонил голову набок. — Может, объяснишь мне, почему выглядишь дерьмово?

Я застонал в ладони.

— Великие умы. — Никсон толкнул Чейза локтем.

— Бессонница? — предложил я. — Это требует определенных затрат.

— Как и секс, но я выгляжу потрясающе. — Чейз хрустнул костяшками пальцев. — Что знаешь, парень? Лучше нам все рассказать.

— Не могу. — отрезал я. — Просто будьте готовы к тому, что Текс станет другим, когда вернется, вот и все.

— Где он? — Никсон отодвинулся от стола и огляделся. — Разве не должны все спать?

— Ушел. — буркнул я. — Напился и снял шюху? Откуда мне знать?

Никсон прищурился, глядя на меня.

— Фрэнк и Лука?

— Спят. — я пожал плечами. — Они старые.

— Я уже стар. — Чейз застонал. — У меня сегодня колени хрустнули... было грустно.

— Витаминный комплекс. — я щелкнул пальцами. — Например железо?

— Я сказал, что они хрустнули не потому, что нуждались в замене, придурок. — Чейз поднялся со стула. — Итак, какие планы на завтра?

— Кроме выживания? — я усмехнулся.

Никсон пристально посмотрел на меня, заставляя мой уровень комфорта практически раствориться в воздухе.

— Люди начнут прибывать завтра, мы сделаем для них все максимально удобным... на самом деле. — он усмехнулся. — Думаю, что хороший, старомодный семейный ужин в порядке вещей.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты пьян. — я потер лицо руками.

— Я займусь готовкой. — Чейз потер руки. — Кроме того, в такую рань здесь будет всего несколько человек Луки и Альферо.

— Фантастически. Что? Мы обыщем их у дверей?

— Что такое семейный ужин без небольшой перестрелки? — Никсон хлопнул меня по спине и встал. — Ты слишком сильно волнуешься.

Едва эти слова слетели с его губ, как в дверь ворвался Текс, выглядевший куда хуже, чем обычно, и готовый выстрелить в лицо любому, кто только вздохнет в его сторону.

— Тяжелая ночка? — спросил Чейз.

Текс прищурился, глядя на Чейза, и, не говоря ни слова, направился к нему, ударил кулаком в лицо, и фыркнул, когда Чейз рухнул на пол.

— Какого черта? — взревел с пола Чейз.

— Смеешь так со мной разговаривать? — усмехнулся Текс. — У меня больше крови в мизинце — больше долбанной королевской крови, чем у тебя во всем теле. В следующий раз ты будешь обращаться ко мне «сэр», или я тебя пристрелю. Понял?

Лицо Чейза исказилось от ярости, глаза сузились в крошечные щелочки, когда он сжал кулак.

В любую минуту парень мог броситься на Текса и попытаться сломать ему челюсть пополам.

Никсон потянулся за пистолетом, но я схватил его за руку и покачал головой.

Девочки ворвались в комнату. Мил немедленно подошла к Чейзу, успокаивая его, что было необходимо, так как Чейз был в бешенстве.

— Ты в порядке?

— Как персик. — прорычал Чейз.

Трейс переводила взгляд с нас на Текса. Выражение беспокойства промелькнуло на ее лице, когда она увидела руку Никсона лежащей на пистолете и мою руку на его руке.

И наконец, Мо.

Черт, это не закончится ничем хорошим. Я боролся с желанием застонать, наблюдая, как ее лицо исказилось от беспокойства.

— Текс? — ее голос был мягким, сочащимся чувством, которого Текс не заслуживал и не хотел. — Что ты...

— Хватит болтать. — его зубы сжались так крепко, что мышцы челюсти напряглись от желания освободиться. — Сейчас же.

Мо скрестила руки на груди.

— Это мой дом и...

— Это дом Никсона. — Текс пожал плечами, хотя это никак не расслабило его плечи; черт возьми, он был так напряжен. — А теперь убирайся с моего пути, пока я не применил физическую силу.

— Ты бы не стал...

Не говоря ни слова, он поднял ее с пола и грубо прижал к Никсону, прежде чем отправиться в свою комнату.

— Вот так все и начинается. — прошептал я себе под нос.

Слезы наполнили глаза Мо, когда она побежала в свою комнату и захлопнула дверь.

— Кто-нибудь может сказать мне, что это было, черт возьми? — Чейз поднялся с пола и коснулся своей распухшей щеки.

— Это. — я поднял свой стакан в воздух. — Был Вито Камписи Младший, теперь я предлагаю вам спать с пистолетом под подушкой. — я был уверен, что так я и сделаю.

Встав, я медленно прошёл по коридору и легонько постучал в комнату Мо. Не дожидаясь ответа, я вошёл, закрыл дверь и вздохнул.

— Он не хотел этого, он не... — она разрыдалась, упав на кровать. Мое сердце напряглось и сжалось от ярости. — Он просто сам не свой и...

— Он именно такой. — мягко сказал я. — И это всегда было проблемой. Когда ты, наконец, принимаешь себя таким, какой ты есть — прежний ты исчезает только для того, чтобы быть замененным единственной истинной вещью в жизни.

— Кровью. — прошептала она.

— Кровью. — согласился я, усаживаясь на ее кровать. — Как бы там ни было, мне очень жаль, Мо. Прости, что все вышло не так, как ты хотела.

— Ты собираешься сейчас приставать ко мне? Поцеловать меня и сделать это лучше? Обнять меня и погладить по руке, а потом просто ждать, пока мое сердце не исцелится в возможности жениться на мне и дать мне фальшивые обещания фальшивого будущего?

Я облизнул губы и протянул ей руку.

— Ни в коем случае. Я просто буду держать тебя за руку.

— Ооо.

Я сжал ее пальцы.

— Я буду здесь... если ты позволишь... я буду здесь.

— Я не знаю, чего хочу. — она крепче сжала мою руку.

— Это тоже нормально. — я лег рядом с ней, держа ее за руку, но не касаясь ее. — Иногда нормально просто... быть.

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

Когда вы выходите замуж за человека, вы выходите замуж за Мафию. Никто никогда не говорит тебе об этом... пока не станет слишком поздно.

Мо

Серхио крепко сжал мою руку, так крепко, клянусь, я потеряла всякое чувство. Думаю, что он по-своему странно пытался утешить меня — но что такое утешение? Это работает только в том случае, если это правильный человек, и да, он был противоположностью правильного. Он всегда был таким.

Неправильным для меня.

Плохое время, плохие воспоминания, просто плохие решения окружили меня и странные отношения Серхио.

Текс, я хотела Текса, но он не вернулся. Нет, не тот человек, который только что поднял меня и, черт возьми, поставил рядом с моим братом, как ребенка?

Это был не тот мужчина, которого я любила, а совсем другой. Я должна была поверить, что это был акт, способ оттолкнуть из-за того, что он собирался сделать. В конце концов, люди не могут просто перестать быть самими собой, не так ли?

— Ты слишком много думаешь для того, кто должен уже спать. — Серхио зевнул и повернулся ко мне.

Его темные шелковистые волосы спадали на сильную челюсть с небольшой щетинной. На него действительно было приятно смотреть.

Но я не хотела красивого.

Я хотела плохого для себя.

Мне хотелось грязного, опасного. Я жаждала бурных голубых глаз, у Серхио были слишком зелёные на мой вкус.

— Я пас? — он ухмыльнулся, сверкнув в темноте белыми зубами.

— Что пас?

— Рассмотрение моей кандидатуры?

Я улыбнулась и отвела взгляд.

— Ауч. — Серхио вздохнул. — Наверное, нет.

— Дело не в тебе.

— Не в тебе, во мне... — пропел он. — Слышал один раз, слышал тысячу раз. Мо, вопреки собственному здравому смыслу, я здесь, с тобой. Я знаю, кому принадлежит твое сердце, и не собираюсь пытаться вытащить тебя с темной стороны. Комфорт, вот почему я здесь, так что перестань пялиться на меня так, будто я собираюсь снять с тебя рубашку или поцеловать.

— Прости. — я прохрипела, тут же почувствовав себя виноватой за то, что подумала именно так о нем.

— Засыпай. — Серхио поцеловал меня в голову. — Я останусь, пока ты не заснешь, и буду стрелять в каждого, кто войдет в эту дверь.

— Даже в Никсона? — я зевнула и легла на свою сторону.

— Особенно в Никсона. Парень давно этого заслужил. Но не волнуйся за свою хорошенькую головку — я просто буду следить за ней.

— Ух ты, отличная сказка на ночь, Серхио, правда, ты должен учить детей или что-то в этом роде.

— Черт, ты хочешь сказать, что я упустил свое призвание?

— Именно это я и говорю.

Его теплый смешок успокоил меня, но не настолько, чтобы я действительно расслабилась, но достаточно, чтобы не захотеть кричать или плакать, или рвать на себе волосы, или Текса, если уж на то пошло.

— Засыпай.

— Командир.

— Спи. — прошептал он, на этот раз более резко. — Если ты не закроешь глаза, я буду петь, а у меня дерьмовый голос.

— Поверь мне, я знаю. Обычно я сидела рядом с тобой во время мессы.

Серхио тихо рассмеялся.

— Парни не должны петь, мы должны стрелять.

— Опять же, ты как ходячая мудрость.

— Спокойной ночи, принцесса Мафии.

— Спокойной ночи. — я вздохнула и поддалась тяжести тела, когда мои веки стали тяжелыми, последнее видение, которое у меня было — губы Текса, прямо перед тем, как он поцеловал меня.

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЁРТАЯ

Мафия — это организация, планирование, стратегия, но больше всего это семья. Люди редко понимают, насколько лояльна Мафия, пока не становится слишком поздно и эта лояльность не проверяется. Большинство из этих людей в конечном итоге умирают.

Текс

Я плохо спал. Поправка, я дерьмово спал.

Вероятно, это было связано со всеми планами, которые мы с Фениксом обсудили.

Да, это было самое худшее, о чем можно было думать перед сном. Я пытался думать о Мо, но каждый раз, когда я это делал, мой желудок сводило от тошноты и беспокойства.

Я находился в полной заднице ради нее и ради Чейза, но, как сказал Феникс... все с этого момента зависело от моей способности полностью войти в роль.

Не жалеть.

Он заставил меня поклясться в этом не только своей жизнью, но и жизнью моей сестры и Мо.

И я серьезно отнесся к своим клятвам — ко всем.

К пяти часам утра я уже знал, что больше не засну, поэтому надел кроссовки и схватил телефон.

Два часа спустя по всему моему телу струился пот. Все должно было ухудшиться прежде, чем станет лучше, и, вероятно, именно поэтому у меня были проблемы с распределением.

Когда вы знаете, что надвигается буря, вы делаете все возможное для подготовки, но когда буря — это ты? Когда именно ты причиняешь столько вреда? Это отстой.

Люди говорят о последствиях бури, но они никогда не говорят, что до этого было... хуже. В конце концов, ожидание всегда хуже, чем реальный результат.

Я должен был поверить о свете в конце туннеля, а если его нет, то мне крышка.

Насвистывая, я распахнул дверь в дом и вошёл на кухню.

Чейз стоял без рубашки, пот стекал по его груди, пока он поглощал булочку с корицей и пил кофе из чашки. Мой желудок заурчал от запаха свежих булочек.

— Я приготовил булочки. — глаза Чейза сузились над дымящейся чашкой кофе. — После того, как я избил грушу с твоим лицом.

— Что вышло из моего лица? — спросил я с неподдельным любопытством.

— Не знаю. — Чейз пожал плечами. — Я устал бить и в конце концов вытащил свой пистолет. Завтра я куплю Никсону еще одну боксерскую грушу.

— Хм, немного разозлился, Чейз?

— Не знаю Текс, не хочешь еще раз ударить меня и узнать?

— Дамы. — Никсон ворвался в комнату. — Засуньте яички обратно в штаны и отрастите настоящие яйца — никто никого не будет бить.

— Кто сказал? — фыркнул я, упираясь руками в столешницу.

— Сказал парень, который всадит тебе пулю в лоб, если ты хотя бы намекнешь о неуважении меня в моем собственном доме. — Никсон зевнул и потянулся за чашкой, затем предложил мне одну. — Кофе?

— Наверное, пора уходить, когда угрозы твоим друзьям за кофе кажутся нормальными, Никсон. — я взял чашку. — Просто говорю.

— Наверное, пора принять Ксанакс, если ты бьешь своего лучшего друга по лицу, ради возможности дышать. — Чейз насмешливо поднял чашку в воздух. — Просто говорю.

— Справедливо. — я всерьез боролся с желанием рассмеяться, когда синяк на щеке Чейза вспыхнул под кухонным светом. Феникс велел сменить тактику, быть непредсказуемым. Ударить Чейза было единственным способом встряхнуть ситуацию, не стреляя в кого-то. Это вызвало подозрение, но все же удержало меня в доме, пока не пришло время.

— Ненавижу утро. — Трейс прошаркала на кухню, ее волосы были собраны в конский хвост, а глаза едва приоткрыты. — Кофе мне.

Чейз протянул ей свою чашку и взял другую для себя.

— Хорошо спала?

— Прости, ты действительно сейчас со мной разговариваешь? Еще до того, как я сделаю глоток? — ее глаза расширились, когда она наклонилась к Чейзу.

Заметка для себя — сначала кофе, потом разговоры.

Чейз снисходительно улыбнулся и погладил ее по голове.

— О, ты такая дерзкая, как маленькая... мышка.

— Обзывательства ни к чему не приведет. — парировала Трейс.

Чейз ухмыльнулся.

— Это не то, что говорит Мил.

— Мил говорит, что ее мужу нужно перестать ссориться с теми, кто ниже его ростом. — объявила Мил, входя в комнату.

Все лицо Чейза просияло.

Я отвел взгляд.

Я не хотел видеть всех счастливыми и вместе, не тогда, когда моя собственная долбаная жизнь находилась в беспорядке. Не тогда, когда я должен был сделать то, что собирался сделать. Черт, я даже не мог смотреть им в глаза, не чувствуя, как меня пронзает чувство вины.

Я схватил газету, как раз в тот момент, когда вся комната погрузилась в тишину и напряжение.

Я знал, что это Мо. Я мог сказать это по тому, как воздух перемещался, по тому, как мое тело нагревалось от ее нахождения рядом.

Медленными движениями я поднял голову над бумагой и уставился на нее.

Увидевшее, заставило меня потянуться за пистолетом.

Серхио что-то шептал ей на ухо, наливая чашку кофе. Черт возьми, я собирался сломать ему руку.

Он обнял ее другой рукой и коснулся ее плеча. Шучу, я собирался сломать ему обе руки и засунуть их в рот.

Мо улыбнулась ему.

Я вцепился в стол левой рукой, мои пальцы впились в дерево.

— Спокойно. — прошептал Никсон рядом со мной. — Мы не хотим покупать новый.

— Нового Серхио или новый стол? — сказал я сквозь стиснутые зубы.

— Один из них незаменим.

— Что? — я посмотрел вниз. — Это антиквариат?

Никсон ухмыльнулся.

— Я имел в виду Серхио, придурок.

Я пожал плечами, вернулся к своей газете и стал читать, ну, вы знаете, если чтение означало, что я смотрел на одно и то же предложение, пытаясь подслушать разговор Мо и Серхио.

— Семейный ужин. — объявил Чейз, садясь рядом со мной.

Я отодвинулся к Никсону и скрестил руки на груди.

Обозлённый. Я должен был выглядеть взбешенным.

И готовым убить их.

Всех их..

— Семейный ужин. — повторил Никсон, откидываясь на спинку стула. — Я попрошу Луку и Фрэнка дать всем знать. Большинство Альферо в городе, Николаси прилетели только сегодня утром, так что мы планируем что-то около пяти.

Чейз хрустнул костяшками пальцев.

— Я попрошу Мил помочь мне в готовке.

— Ты в этом уверен? — Феникс, спотыкаясь, вошел в кухню, бросил на меня один взгляд и отвернулся, никакого узнавания. Никаких эмоции. Черт, он был хорош. — В последний раз, когда я ел ее приготовленную еду, у меня было пищевое отравление.

— Мне было пять лет. — Мил закатила глаза. — И это было тесто для печенья, все виной сырое яйцо.

— Заметьте, она сказала «сырое». — Феникс плюхнулся на стул. — Сегодня я буду помогать Луке и Фрэнку.

— Отлично. — Никсон шмыгнул и украл часть моей газеты. — Только проследи, чтобы по дороге сюда никто никого не подстрелил.

— Не могу ничего обещать. — мягко сказал Феникс. — Но я дам им знать.

— Дашь им знать? — спросила Трейс тихим голосом, хотя он казался гораздо менее враждебным, чем раньше.

— Да. — Феникс не смотрел ей в глаза.

Я не был уверен, чувствовал ли он себя виноватым за произошедшее или то, что должно было произойти, в любом случае его глаза были отведены к деревянному столу, когда он пожал плечами и ответил.

— Обо всем, пулю за пулю, удар за ударом, вы убиваете мою семью, я уничтожаю вашу, вы знаете... разговор.

— Да. — Трейс прищурилась. — В школе этому не учат.

— Кстати, о школе. — наконец заговорила Мо. Ее голос заставил все мое тело напрячься... я не был уверен, было ли это от зависимости, тоски или страха. Возможно, все три пункта. — Хочу записаться на зимние занятия.

Все взгляды устремились на нее.

Трейс прочистила горло.

— Наверное, мне стоит присоединиться к тебе.

— Мне тоже. — Мил медленно кивнула. — Мне все равно нужно закончить год.

— Погодите. — Никсон поднял руку. — Вы, девочки, хотите вернуться в Игл-Элит?

— Почему бы и нет? — Трейс пожала плечами. — Это не значит, что кто-то собирается убить нас около железных ворот.

Никсон взглянул на меня, я опустил глаза, мои глаза были виноваты. Это было мое предложение. Я не мог поверить, что Мо действительно послушает меня.

Она двигалась дальше.

И это было чертовски больно.

Часть меня хотела, чтобы она боролась, огромная часть меня хотела, чтобы она раздвинула все границы, которые я установил.

Вместо этого она выслушала меня. Она выполнила свое обещание, и впервые в жизни я действительно хотел, чтобы она этого не делала.

Серхио потянулся через стол и коснулся руки Мо привлекая ее внимание.

Я сжал в пальцах один из ножей для масла в предвкушении того, как отрежу его.

— Отличная идея, Мо. — он подмигнул мне. — Я всегда могу пойти с вами, девочки, когда вы будете учиться. Новый декан мой близкий друг.

— Это правда. — медленно произнес Никсон. — Хорошо, но не раньше, чем начнутся зимние занятия, хорошо?

— Отлично. — Мо сделала глоток кофе и посмотрела прямо на меня.

Улыбка, направленная на меня, появившиеся на ее лице, превратилась в ту, которую, как я думал, никогда не увижу.

Страх.

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

Жизнь всегда предоставляет возможность для искупления.

Феникс

— Никсон? — я прочистил горло. — На минутку?

Быстро кивнув, Никсон встал, поцеловал Трейс в макушку и повел меня в свой кабинет, закрыв за собой дверь.

— Что происходит?

— Ничего. — я заложил руки за голову и вздохнул. — У меня просто... кое какая загвоздка.

Он поджал губы вместе.

— Что за загвоздка?

— Женского рода.

— Она беременна?

— Что? — я ахнул в ужасе. — Нет, что? Кто беременный?

— Легко. — Никсон усмехнулся. — Я пошутил и даже не знаю, о ком ты говоришь.

Пот начал стекать с моих висков. Мое тело требовало в рассаживании взад и вперед от избавления напряжённости и тревоги, нарастающих внутри меня.

— Би. — я прочистил горло. — Сестра Текса.

— Скажи мне, что она не умерла.

— Она не умерла. — верно, эта девушка убьет меня, а не наоборот. — Она просто усложняет жизнь тому, кого я оставил за главного. Думаю, было бы неплохо пригласить ее на ужин и познакомить с семьей. Альфонсо на мгновение успокоится.

— Каким образом? — Никсон облизал губы.

— Лука заставил меня разобраться с ситуацией. — я наклонил голову и сузил глаза, в основном вызывая сомнения ко мне.

— Значит... проблема решена? Вот так просто? — он скрестил руки на груди.

— На данный момент... — медленно произнес я. — Да, вот так просто.

— Хочу ли я знать, как?

— Нет. — сказал я честно. — И даже если бы ты знал, я бы тебе не сказал.

— Черт. — Никсон вздохнул. — Лука действительно сделал тебе номер, не так ли?

Я пожал плечами.

— Итак, Би?

— Разве не будет похоже на размахивание флагом перед кланом Камписи?

— Ну... — я улыбнулся. — Да, так и будет.

— У нас есть твой Босс и его сестра, и что мы собираемся делать? Отправимся на войну?

— Это не война. — я засунул руки в передние карманы. — Кроме того, Альфонсо был умиротворен, он все равно никогда не хотел ее. На самом деле, в ту минуту, когда я проник в Семью, он не мог быстро избавиться от нее, у нее... дикая особенность.

— Дикость, в виде капризности?

— Дикость, в том, что она выстрелила мне в руку. — я закашлялся. — Дикость.

— А, так ты встретил свою пару.

Я почувствовал, как все мое лицо побледнело, а тело застыло, как статуя.

— Нет, я не... я имею в виду... я не был с девушкой. Слушай, это нормально или нет?

— Феникс..

— Я спрашиваю разрешения.

— Привези ее. — огрызнулся он. — И Феникс, если тебе нужно поговорить с кем-то или..

— Я в порядке. — ответил я и схватился за ручку двери. — Увидимся вечером.

— Будь осторожным. — он сказал.

— Постараюсь. — я солгал.

Ибо безопасность — не то слово, благодаря которому я могу описать то, когда находился рядом с Би.

Попытка... мучение.

И теперь, когда я передал информацию Тексу, теперь, когда я играл обеими сторонами, надеясь, что конечный результат будет стоить того, вся моя жизнь зависела от доверия Текса и его сестры, а также Никсона.

В кармане пискнул телефон. Я взглянул на экран.

Т: Она вся твоя. Сучка укусила меня.

Черт, это будет долгая ночь.

ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ

Правило №5 Сицилийской Мафии: Никогда не смотри на жен друзей. Никогда.

Мо

Текс исчез на большую часть утра и дня. К тому времени, как по дому поплыли запахи ужина, я уже была готова запереть дверь в свою комнату и остаться там.

Мой план был прост: заставить его отреагировать любым возможным способом. Он отреагировал нормально, только не так, как я подозревала.

Он почти разорвал стол голыми руками, и я наверняка уверена, что в какой-то момент он собирался ударить Серхио ножом для масла. Но на этом все.

Я вздохнула и откинулась в своем большом кресле, глядя на себя в зеркало.

Настало время для второго плана.

Заставит его захотеть.

О том, чтобы надеть это белое бикини, не могло быть и речи, но, как вариант короткого платья?

Я знала, что мы попрощались, но часть меня задавалась вопросом, что произойдет, если я просто буду бороться за него? Что, если я буду сражаться за нас?

Я должна была попробовать, верно? Разве не это делают жены ради своих мужей? Они сражаются до последнего. И я собиралась сделать то же самое.

Если бы только я могла убедить его, что последую за ним куда угодно, сделаю все, чтобы быть с ним. Даже если это будет означать возвращение на Сицилию, даже если это будет означать оставить мою кровь.

Громкий стук прервал мои мысли, когда две головы высунулись из-за двери. Трейс и Мил. Они обе широко улыбались.

— Что? — мои глаза сузились, когда я скрестила руки на груди. — Вы, девочки, выглядите подозрительными.

Смеясь, они ввалились в мою комнату. Эти девочки либо ни о чем не заботятся, либо так хорошо скрывают свой страх. Ужин не обещает быть приятным.

— Так. — Мил распушила волосы перед зеркалом, а Трейс подошла к кровати и села. — Мы сделаем все, чтобы ты выглядела потрясающе.

— Хочешь сказать, что сейчас я не выгляжу потрясающе? — я ахнула, потянув футболку с изображение гигантского Нью-Йорка.

— Текс ненавидит все большое. — Мил рассмеялась.

— Знаю. — усмехнувшись, я посмотрела вниз. — Подумала, что сегодня утром будет немного приятно его подразнить.

— Да, и все закончилось хорошо. — сказала Трейс с кровати.

— Эй! — я швырнула в нее подушкой. — Когда Никсон был груб с тобой, кто тебе помогал?

— Гм, не ты? — она поймала подушку. — Из-за того, что у тебя было пять миллиардов секретов, и ты отказалась раскрыть мне их.

Я отмахнулась от нее.

— Самооправдание.

— Он осел. — заметила Мил. — Ты все еще хочешь его?

Я облизала губы и посмотрела на свои стиснутые руки.

— Он дал мне один час... — мои плечи напряглись. — Потом еще два, чтобы попрощаться... мы переспали, и все.

— Ублюдок. — прошипела Мил, в то время как глаза Трейс наполнились слезами.

— Все нормально. — я солгала. — Он делает только то, что считает правильным.

— Что, вероятно, является неправильным. — брови Мил изогнулись дугой. — Ну, знаешь, поскольку он мужчина и все такое.

— Очень, очень верно. — согласилась Трейс.

— Так. — Мил потерла руки. — Мы наденем на тебя сексуальное черное платье, туфли на шпильках и нанесём ярко-красную помаду стриптизерши, которую Чейз никогда не разрешает мне красить, потому что я напоминаю ему стриптизершу.

— Напоминает мне одного человека. — Трейс подняла руку, чтобы дать пять.

— Понимаю. — Мил шлепнула руку.

Я закатила глаза и осталась на месте.

— На самом деле мне не хочется наряжаться только для того, чтобы меня отвергли на глазах у моей семьи.

— Подбородок вверх. — Мил улыбнулась. — Чейз делает это каждый день.

Когда обе девушки направились ко мне, я поняла, что у меня нет выбора, кроме как уступить и позволить им помочь.

Возможно, только возможно это сработает.

* * *

Час спустя, и я была почти уверена, что у Мил сложилось впечатление, что лак для волос используется для того, чтобы держать все на месте, и не только волосы.

Я была похожа на ходячий купол аэрозоля, когда поправляла платье перед зеркалом и смотрела в свои подведенные глаза.

Они нанесла ярко-красную помаду, накрасила глаза дымчатыми тенями и уложила мои волосы, пока они не стали молить о пощаде. Да у стриптизерш сейчас ничего на меня не было.

Официально заявляю, мое платье было настолько коротким, что я боялась поднять что-нибудь с пола, дабы не дать обзор старшему поколению, а мои туфли Майкл Корс сделали меня выше, относительно гигантом, почти на шесть футов.

Стук.

Это были девочки. Они сказали, что вернутся за мной, скорее пригрозили, если я попытаюсь пролезть через окно, они просто выследят меня и вернут обратно. Я знала, что они сделают именно это. Это были Мил и Трейс.

— Готова? — Мил выглянула из-за двери и дерзко ухмыльнулась. — Проклятье, девчонка, ты хорошо принарядилась.

Трейс подмигнула и толкнула дверь шире. На обеих были обтягивающие коктейльные платья, которые были не такими короткими, как у меня.

На Мил было простое платье без бретелек темно-синего цвета, в паре с темно-серыми каблуками, а на Трейс белое платье на лямках с красными каблуками.

Очевидно, я была единственной стриптизершей в Вегасе.

Фантастически.

— Пойдёмте. — Мил протянула руку. — Семья уже начинает прибывать, а Чейз на кухне бесится из-за креветок.

— Конечно, бесится. — я схватила ее за руку и последовала за обеими девушками по коридору навстречу смеху и запахам.

Чейз был на кухне, потягивая вино из одной руки и помешивая что-то другой. Его фартук был забрызган чем-то желтым, и выглядел он немного пьяным.

— Чейз? — Мил подошла к нему сзади. — Ты спас креветки?

— Ненавижу креветки. — пробормотал он. — Да, я спас их после того, как масло, черт возьми, брызнуло на мой фартук и... — он замолчал, когда его глаза осмотрели меня с головы до ног. — Текс обделается кирпичами.

— Текс? — Никсон вошел в комнату, взглянул на меня, и направился ко мне. — Нет, вернись и переоденься.

— Я не ребенок. — я скрестила руки на груди, чтобы мои сиськи выглядели ещё больше в платье без бретелек.

Я знала, что они выглядят больше, так как платье сидело настолько низко, что вполне возможно они могли выпасть в любую минуту.

— Черт побери, Мо! — Никсон хлопнул Чейза, вероятно, потому, что ему было удобно, и потянулся за бутылкой вина. — Это не обсуждается, ты переоденешься. Сейчас же.

— Нет, не переоденется. — возразила Трейс. — Это мое платье, и верю, ты сказал мне, что если я не куплю его, ты просто вернешься в магазин и сам купишь его.

Глаза Никсона вспыхнули.

— Для тебя.

— Тогда почему Мо не может одолжить мою одежду?

— Да. — пропищал Чейз, широко улыбаясь. — Почему Мо не может носить одежду твоей жены?

Никсон закрыл глаза и ущипнул себя за переносицу.

— Мо... — он сглотнул, его кадык подпрыгнул вверх и вниз. — Пожалуйста. Текс сорвется, я не могу... он не может сорваться в такой обстановке.

— Текс большой мальчик. — я скрестила руки на груди. — Очень большой мальчик.

— Мне не нужно было этого знать. — Никсон кашлянул в кулак и беспомощно посмотрел на Чейза, который предложил ему бокал вина и похлопал по спине.

— Все будет хорошо. — солгала я, прекрасно понимая, что ничего хорошего не будет, когда Текс увидит меня, его реакция, вероятно, будет хуже, чем у Никсона, а Никсон на данный момент допивал полбутылки и смотрел на меня так, словно молния могла ударить в любую минуту.

— Никсон. — Серхио вошел в комнату, набирая сообщение на своем телефоне. — Только что подъехал клан Николаси, они захотят вина. — он посмотрел в мою сторону и выругался, у него отвисла челюсть. — Черт возьми, Никсон, сделай что-нибудь!

— Насчет чего? — я неторопливо прошла мимо него и схватила со стола бокал вина. — Мирового голода?

— Ты прекрасно знаешь, о чем я. — ноздри Серхио раздулись.

— Она уже взрослая. — прохрипел Никсон, и я готова была поспорить, что он чуть не подавился словом «взрослая». — Она может носить все, что захочет.

Серхио несколько раз покачал головой, прежде чем пробормотать еще несколько проклятий себе под нос и выйти из кухни.

Мы с девочками помогли Чейзу с закусками и вином, в дом ввалились мужчины, некоторые нашего возраста, но большинство из них были раза в три старше нас и смотрели на нас с таким любопытством, что мне стало не по себе.

Прошло много лет с тех пор, как Семья Николаси навещала нас, и мы не были в хороших отношениях после того, как мой отец выгнал их из страны.

Один из старейшин прошел мимо и сплюнул на пол.

Правильно, моя точка зрения.

Я быстро перешагнула, предложила ворчливому мужчине вина и продолжила поиски Текса.

Только через час после прибытия гостей я поняла, что Текс вошел в комнату.

Все разговоры прекратились.

Все глаза были устремлены позади меня.

Я медленно повернулась и увидела Текса в серых брюках и белой водолазке. Он выглядел достаточно аппетитно, с его бурными голубыми глазами, осматривающими каждый дюйм комнаты.

Я ждала, когда эти глаза упадут на меня.

И когда они это сделали, я сделала шаг назад, когда синева бушевала от шторма до урагана в секунду.

— Камписи. — мужчина, который плюнул на наш пол, кивнул головой. — Рад тебя видеть, да?

— Это зависит от обстоятельств. — Текс сделал шаг в сторону толпы и наклонил голову. — У нас будут неприятности сегодня вечером?

Святое дерьмо.

Я быстро взглянула на Никсона, но он наблюдал за мной с легким удивлением. Какого черта! Обливаясь потом, я нервно облизывала губы и ждала, когда кто-нибудь что-нибудь скажет.

Мужчина усмехнулся.

— Ах, снова бы стать молодым.

— Всегда так говорю. — Лука шагнул вперед и присоединился к смеху, затем быстро повернулся к Тексу, одарив его самым холодным взглядом, который я когда-либо видела в своей жизни.

Фрэнк, дедушка Трейс кивнул один раз, затем подошел к Тексу и повел его в комнату.

— Несколько человек, которых ты должен встретить... заслуживающие доверия люди презиравшие твоего отца.

— Друг моего отца, мой враг. — фыркнул Текс. — Враг моего отца, мой друг. — он протянул руку и начал говорить, и я с ужасом наблюдала, как каждый мужчина в этой комнате поправил свой галстук и сосредоточился на Тексе, будто он уже был Каппо.

Он вошел в комнату и потребовал их верности.

И они добровольно сделали это.

Из-за крови.

Удушье захлестнуло меня, когда я посмотрела на свое платье. Что я пыталась доказать? Моя борьба за Текса не спасет нас.

Не тогда, когда он уже прыгнул в воду с головой.

— Мо? — сказал Серхио из-за моей спины.

Я подпрыгнула на фут и обернулась.

— Хм?

— Ты в порядке? — его брови озабоченно сдвинулись, когда он перевел взгляд с Текса на меня.

— Все хорошо. — я отмахнулась от него. — Просто немного нервничаю, в комнате полно оружия и все такое.

— Оружие, это инструмент, постарайся не думать о нем, как об оружии. В конце концов, люди убивают людей, оружие, это всего лишь предмет, который они используют для исполнения приговора.

— Утешительно. — фыркнула я.

— Тебе нужно выпить. — его пальцы сжали мой локоть, когда он вывел меня из комнаты на кухню.

— Да. — вздохнула я. — Я действительно хочу выпить.

ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ

Вещи выглядит лучше, когда вы провели время отдельно от кого-то или чего-то, о чем вы заботитесь. Никто не сказал. Никогда.

Феникс

— Вылезай из этой чертовой машины. — я стиснул зубы. — Сейчас же.

— Нет. — Би скрестила руки на груди и принялась рассматривать свои ногти.

Застонав, я закрыл глаза и представил, как в отчаянии бьюсь головой о дверь.

— Би. — снова попытался я. — Твой брат, которого ты никогда не видела, внутри, мне нужно, чтобы ты подняла свою задницу с этого места и поздоровалась.

— Ты ушел. — ее голос дрогнул.

Господи, я заслужил это, все это, ее, драму, бой. Я заслужил это, но мне не нужно было наслаждаться этим.

— Я должен был спасти жизнь твоего брата. — мои зубы щелкнули вместе. — Видимо у меня комплекс героя.

Она фыркнула, затем улыбнулась, сверкнув рядом белых зубов, прежде чем прикусить мягкие розовые губы и снова посмотреть на свои ногти.

С того места, где я стоял, я находился в безопасности. Я не смогу почувствовать запах ее ванильных духов или заглянуть в ее безумные темно-синие глаза.

Они выглядели, как океан, и я действительно не нуждался в таком отвлечении. Не сейчас. Не когда-либо.

Она тряхнула своими каштановыми волосами. Я чуть не захныкал, когда запах ванили выплыл из открытого окна и долетел до меня, угрожая превзойти всю логику.

— Би. — я открыл дверцу машины и наклонился вперед. — Мне жаль, что я оставил тебя, но сейчас я здесь и никуда не уйду, пока ты не останешься в безопасности. Даю тебе слово.

Ее глаза затрепетали и закрылись.

— Ты обещаешь?

— Клянусь тебе.

В конце концов, я все равно скоро умру.

Она глубоко вздохнула и поправила свое черное коктейльное платье. Оно было с закрытыми рукавами и чертовски облегало ее тело.

Мне пришлось отвернуться, когда она заблистала своими длинными ногами выходя из машины и встала.

Эти ноги тянулись на мили, я знал, она бы пнула меня ими дважды. Видимо, девушка перепутала меня с футбольным мячом, это было единственным объяснением синяков на обеих моих икрах и бедрах.

— Хорошо. — она встала, ее голова почти целовала мой подбородок. — Но только на час, а потом я хочу сделать что-нибудь веселое.

— Веселое. — я стиснул зубы. — Хорошо, я разрешу тебе посмотреть Диснеевский фильм.

Она толкнула меня в грудь.

— Феникс, думаю, мы оба знаем, что я не маленькая девочка.

Нехорошо так говорить.

Мой взгляд сразу же остановился на ее соблазнительной фигуре. Нет, она была девятнадцатилетней бомбой с возможностью расплющить меня на заднице.

— Пошли. — рявкнул я, захлопывая за ней дверь. Ее каблуки были немного выше, чем она обычно носила, заставляя ее идти медленнее, чем черепаху с геморроем. — Как-нибудь в этом году, пожалуй.

Она закатила свои голубые глаза и снова поправила свои чертовы волосы, а затем завальсировала в дом, будто владела этим помещением.

Я последовал за ней, вздрогнув, когда запах еды ударил мне в нос. После встречи с Тексом у меня не было особого аппетита, и чем ближе подходила Комиссия, тем хуже я себя чувствовал.

— Кто это? — Мо первой увидела нас, ее улыбка была яркой, фальшивой, но яркой.

— Би. — сказал я, когда сестра Текса открыла рот. — Это сестра Текса.

— Би? — Мо наклонила голову.

— Мое прозвище. — Би ткнула меня локтем в ребра. — Он дал мне ее.

— Мне нравится. — Мо улыбнулась и пожала Би руку. — Почему бы мне не познакомить тебя с некоторыми девушками?

— Нет. — Би отдернула руку. — Я имею в виду, нет, спасибо. Правда, эм, я бы очень хотела увидеть своего брата.

— О. — лицо Мо немного побледнело. — Ну, он в гостиной, с кем-то разговаривает.

— Феникс? — Текс направился ко мне. — Кто это?

Би бросилась в объятия Текса.

— Ты похож на меня!

Лицо Текса расплылось в улыбке, когда он обнял ее в ответ и отодвинул от себя.

— Ну да, думаю, это значит, что мы родственники.

Би рассмеялась, впервые я действительно услышал ее смех, и это был Текс, который вытащил его из нее. Конечно.

— Нам надо поговорить. — лицо Би было таким оживленным, что на нее было больно смотреть. — Я имею в виду, позже, знаю, у тебя много дел и..

— Я найду время. — перебил ее Текс. — Для тебя я найду время, приятно видеть тебя здоровой и счастливой? — она медленно кивнула. — Феникс держал свои руки при себе?

Текс смерил меня взглядом.

Би покачала головой.

— Нет, он целовал меня раз пятнадцать. — она наклонилась и громко прошептала. — С языком.

— Нет! — я поднял руки вверх. — Она лжет, она склонна преувеличивать.

Она тихо рассмеялась и скрестила руки на груди, в то время, как ледяной взгляд Текса не сходил с моего лица.

— Дерьмо. — я сглотнул и отвернулся. — Клянусь, я не трогал ее, я не интересуюсь девушками, ты же знаешь.

— Ты гей? — ахнула Би.

Простонав, я покачал головой и пошёл на кухню. Теперь она была его проблемой, а не моей.

Едва я налил себе бокал вина, как почувствовал на своем плече чью-то руку. Когда я повернулся, то увидел, что Текс стоит со мной бок о бок. Отлично.

— Мне нужно, чтобы ты присмотрел за ней.

— Я занимаюсь доставкой. — я попытался шагнуть в сторону его. — Я не нянчусь с детьми.

— Пожалуйста. — глаза Текса умоляли. — Эти люди... я не доверяю им, пока нет, и мне нужно сосредоточиться. Ты знаешь, я пытаюсь. Мне и так трудно сосредоточиться из-за Мо в этом чертовом платье.

Платье? Каком платье?

Я пожал плечами.

— Хорошо, я буду присматривать за ней всю ночь, а когда закончу, она может переехать к Луке, мне все равно.

Текс фыркнул.

— Это будет великий день.

— Не стучи, пока не попробуешь. — я отшвырнул стакан и поставил его на стол. — А теперь, если ты меня извинишь, я пойду поставлю бокал... в прошлый раз я не был готов к ударам.

— Ударам?

— Ты действительно не хочешь этого знать.

Я пошёл по коридору, а за моей спиной раздался мужской смех, да, теперь он смеется. Просто подожди. Би была чертовски мощной силой, с которой приходилось считаться.

Мне не терпелось избавиться от нее.

Правильно, просто продолжай говорить себе это.

ГЛАВА СОРОК ВОСЬМАЯ

Правило № 8 Сицилийской Мафии: когда спрашивают о какой-либо информации, ответ должен быть правдивым.

Текс

Черный, черный, черный, черный, черт возьми!

Люди разговаривали со мной, прикасались ко мне, предлагали сигары, рассказывали о проведённом времени в домах отдыха, об их долбаных дочерях, и все, о чем я мог думать — это Мо.

В этом черном платье.

Официально мой любимый цвет всех времен.

На ней, и только на ней.

Быть бесстрастным, когда она находилась в комнате, все равно что отрицать, что светит солнце. Отрицайте все, что вы хотите, но в конце дня вы все равно заработаете ожоги, если не нанесёте солнцезащитный крем.

Она обжигала меня.

— Еще вина?

Кстати, о проклятом дьяволе. В одной руке Мо держала бутылку, в другой маленький поднос с креветками.

— С удовольствием. — Фрэнк Альферо подмигнул Мо. — Читаешь мои мысли.

— Стараюсь. — она улыбнулась и предложила нам всем поесть.

— Моя дочь. — один из мужчин, чье имя ускользнуло от меня, начал жевать креветку. — Очень красивая. — он кивнул. — Из нее вышла бы хорошая жена.

— Он женат. — процедила Мо сквозь стиснутые зубы.

— О... — мужчина поднял руку. — Не хотел вас обидеть.

— Конечно. — ее улыбка была сладкой, как сироп.

— Мо. — Серхио подошел к ней и обнял за плечи. — Почему бы тебе не оставить все это и не поесть.

— Оо. — ее брови нахмурились. — Хорошо.

— Я возьму. — Серхио отослал ее и толкнул меня локтем, пока никто не смотрел. Ублюдок.

— Внимательного супруга трудно найти. — мужчина поднял бокал и протянул ее Серхио.

Черт. Нет.

— Разве этого не достаточно? — он наклонил голову и ушел, что, вероятно, спасло ему жизнь, учитывая, что я обдумывал около тысячи различных способов задушить его голыми руками.

— Комиссия. — Фрэнк откашлялся. — Хорошо бы нам, старикам, обсудить новых Боссов.

— Давайте.

Они продолжали болтать, надоедая мне до слез, а я старался казаться заинтересованным. Когда разговор перешел к Семье Николаси, я извинился и отправился на кухню.

Мо сидела на одном из барных стульев и смеялась, пока Серхио подносил виноградину к ее губам.

Он что, издевается надо мной?

— Ешь. — приказал он.

Мо закатила глаза и взяла виноградину из его руки, отправляя ее в рот.

Хорошая девушка.

Она потянулась за другой, ее рука столкнулась с его. Плохая девочка, плохая, плохая, девочка. Отшатнувшись, она извинилась.

— Никогда не извиняйся за то, что взяла меня за руку. — строго сказал он.

Она не взяла тебя за руку, придурок, она тянулась за виноградиной!

— Ты прекрасна.

Какое он имел право говорить ей это?

Моя кровь закипела, когда он заправил прядь волос, моих волос, ей за ухо и наклонился.

— Серхио. — сказал я отрывисто. —Фрэнк нуждается в тебе.

— Ты уверен?

— Иди. — рявкнул я.

Серхио медленно отстранился от Мо и прошел мимо меня, но не раньше, чем толкнул меня плечом в грудь.

Да, продолжай в том же духе, чувак, посмотрим, кто умрет к утру.

Мо встала со стула и начала собирать посуду. Платье облегало каждый дюйм ее тела, словно вторая кожа. Затем она наклонилась над прилавком, чуть не доведя меня до истерики, когда платье поднялось до ее задницы.

— Мо. — простонал я. — Тебе нужно переодеться.

Ее рука зависла над тарелками, я видел, как напрягся каждый мускул ее тела, прежде чем она повернулась и пожала плечами.

— Мне нравится мое платье.

— Это. — указал я. — Это не платье и ты это знаешь.

— Ах да? — она полностью повернулась ко мне, уперев руки в бока. — Что еще это может быть?

— Нижнее белье? — предложил я. — Я имею в виду, если твоя цель заставить каждого мужчину в этой комнате пускать слюни на тебя, пока я смотрю, тогда, конечно, продолжай, но не приходи ко мне плакаться, когда один из них загонит тебя в угол и попытается сорвать этот жалкий предлог для одежды с твоего тела.

Задыхаясь, она закрыла рот руками, глаза наполнились слезами.

— Мо.. — мой голос дрогнул. — Больше не буду спрашивать. Это выглядит... отчаянно.

Ложь, сплошная ложь, она выглядела прекрасно, и я не мог находиться с ней в одной комнате, не мог даже сосредоточиться на вдохе и выдохе, если она собиралась продолжать так ходить. Я был готов убить любого мужчину, который посмотрит на нее, даже тех, как я знал были наполовину слепы из-за возраста.

— Тебе лучше уйти. — ее голос дрожал. — Сейчас.

— Мо.

— Пожалуйста.

Я сделал шаг к ней, потом еще один, и еще, пока не оказался в нескольких дюймах от ее лица.

Сделай это реальным! В моей голове раздался голос Феникса. «Ты должен заставить их поверить в это, или ты приговоришь их всех к смерти.»

— Ладно. — буркнул я, оскалив зубы. — Носи, что хочешь, меня это в любом случае не волнует. Ты просто была немного предметом обожания... той... — я усмехнулся, ненавидя себя. — С которой можно скоротать время. Но теперь, когда у меня есть ты... черт, какая разница, если они все хотят попробовать образец.

С криком она ударила меня по лицу, а затем ударила наотмашь. Я позволил ей. Лучше бы она ненавидела меня, лучше бы она верила мне, лучше бы она была жива.

— Я ненавижу тебя.

Я наклонился так, что наши губы почти соприкоснулись.

— Хорошо.

Она пронеслась мимо меня в слезах.

Я прислонился к стойке, позволив голове упасть, а желудок скрутило от гнева и печали.

— Ауч. — сказал Феникс позади меня. — Я говорил не для того, чтобы уничтожить ее, а чтобы заставить поверить в это.

— Не сейчас. — огрызнулся я.

— Би тусуется с Трейс и Мил. Тебе лучше надеяться, что они не слишком глубоко вонзят свои коготки. О, и Никсон хотел, чтобы я передал тебе, что пришло время ужина. Мужчины хотят, чтобы ты произнес молитву.

Я фыркнул.

Да, я собирался говорить с Богом перед людьми, которых должен был убить; это не было святотатством, нет, вовсе нет.

— Да помилует Господь мою душу. — пробормотал я.

— Ему лучше... — Феникс последовал за мной из комнаты. — Потому что я сделал гораздо худшее, чем ты, и я все еще надеюсь, что не сгнию в аду.

— А разве не все мы такие? — я вдохнул, вбирая в себя каждое лицо, которое собирался в конце концов предать. — Разве не все мы такие?