Отвергнутый

— Что, если мы проголосуем и ты проиграешь? — Альфонсо пожал плечами. — Ты отступишь?

На челюсти Текса сжался мускул. Он должен был что-то сделать, мужчины начали переговариваться между собой. Я знала, что они говорят. Текс был молод, он не был уверен в себе, он был не в своем уме.

— Твой собственный отец думал, что ты проклят! — Альфонсо сплюнул. — Это факт, который ты слишком хорошо знаешь. Он отослал тебя, что за отец так поступает со своим единственным сыном? Он даже не забрал тебя. — Альфонсо рассмеялся про себя и поднял руки к окружавшим его людям. — Вы полагаете, что можете довериться простому ребенку, который даже не нужен своему отцу? Давайте не будем забывать... Текс убил Босса всех Боссов, убил его хладнокровно.

— Ему помогли. — Лука стиснул зубы.

— Виновный. — Альфонсо пожал плечами. — Любой, кто помог ему, виновен. Смерть единственное решение. Если ты убьешь Каппо Ди Каппо, тебя убьют. Ты помог разработать план его убийства? Твоя смерть — моя.

Все члены клана Камписи стояли, кивая головами.

Плечи Текса распрямились.

И я знала, что он принял решение. Он собирался продемонстрировать пример силы.

— Абандонато не хотят меня, Николаси боятся меня, Камписи не знают, что со мной делать, а Де Ланг и Альферо хотят остаться в стороне. Так что же делать парню?

Альфонсо сложил руки перед собой.

— Он мог бы умереть с честью и позволить Семьям править в мире.

Текс поморщился и покачал головой.

— Видишь ли, дядя, вот в чем проблема: зачем создавать мир, когда война это так весело. Разве мир принесёт тебе больше денег? Думаю, в конце концов, где будут деньги, будет и Семья. Ты говоришь о мире, проповедуешь честь, но ты все еще управляешь проституцией на Сицилии, забирая девушек из их семей и предлагая защиту за определенную цену. Ты говоришь, что я слишком молод, но я говорю, что ты слишком стар, в понимании, что древние пути больше не работают. Страх порождает еще больший страх, ты слишком много манипулируешь и показываешь свою слабость. Мир? Черт возьми, нет, я намерен обрушить адское пламя на пять рук — и начну с тебя.

Часть Третья: Очищение

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

Текс

Мне нужно было, чтобы Мо немного отодвинулась вправо, но я не мог сказать ей об этом. Также, мне необходимо, чтобы несколько человек отошли от Никсона, но я не мог сказать об этом. Вместо этого я продолжал угрожать Альфонсо, заставляя реагировать. Но он был гладким, так хорошо переворачивал слова.

Мо была права. Настало время действовать.

— Ты глупый, глупый ребенок. — глаза Альфонсо вспыхнули, и мужчины снова замолчали.

Я усмехнулся.

— Мой отец говорил что-то подобное, прежде чем я всадил ему в голову три пули.

Раздался громкий вздох, когда мужчины начали кричать между собой.

Я поднял руку, призывая к тишине.

Альфонсо сжал кулаки по бокам.

— Он назвал меня проклятым, и в конце концов, я думаю, что это он был проклят, ведь он уже бежал от меня. Боясь правды увидевшую в моих глазах, что я покончу с ним. Что я стану причиной его смерти. Думаю, он видел это, когда я родился. Думаю, он нутром чуял, что я приду за ним.

Я закрыл глаза, позволяя горечи и негодованию наполнить меня, я собирался использовать их, собирался использовать эту темноту во благо, даже если она убьет меня. Я думал о своем отце, о том, что меня бросили, что меня прокляли.

Когда мои глаза открылись, ярость поглотила меня, когда я оглядел здание. Море знакомых лиц смотрело прямо сквозь меня. Будто последние двадцать пять лет моей жизни не имели никакого смысла.

Неужели я для них ничего не значу?

Ничего, кроме шутки?

Реальность моего положения ударила меня в полную силу, я подавил стон, пытаясь втянуть в себя длинные, ровные вдохи затхлого пыльного воздуха.

— Это твой выбор. — произнес голос ровным тоном, пронзая воздух своей окончательностью.

— Неправильно. — я уставился на цементный пол; приглушенный серый цвет был испачкан пятнами крови. — Если бы у меня действительно был выбор, я бы предпочел умереть в утробе матери. Я бы утопился, когда мне было три года. Я бы застрелился, если бы у меня был шанс. Вы не оставили мне выбора, и вы это знаете.

— Ты не боишься смерти? — насмешливо произнес голос.

Я медленно поднял голову, встретился взглядом с Мо и прошептал.

— Жизнь пугает меня до чертиков.

Единственная слеза упала с ее подбородка, и в этот момент я понял, что должен сделать. В конце концов, жизнь — это выбор. И я собирался сделать свой.

Не раздумывая, я выхватил пистолет из-за пояса за спиной, направил его на Мо и нажал на курок.

Задыхаясь, она упала на пол. Пуля задела плечо, когда я опустился на колени в возможности дотянуться до полуавтомата на бетоне. Встав, я выпустил цепочку патронов; звук, с которым они ударились о цемент, кирпич, тела, стулья и все остальное на линии огня, наполнил меня большим покоем, чем за всю мою жизнь.

Я подошел к нему, человеку, которого собирался убить, человеку, который заставил меня почувствовать, что мое существование ничего не значит.

Я прижал пистолет к его груди и в последний раз нажал на спусковой крючок. Когда он рухнул передо мной, на его лице была улыбка, его глаза все еще были открыты в изумлении.

Вокруг меня воцарился хаос, а потом вдруг все прекратилось.

Обернувшись, я увидел по меньшей мере двадцать трупов, а Никсон смотрел на меня так, словно совсем меня не знал — возможно, и никогда не знал. И разве это не сука?

Он сделал шаг вперед, подняв руку в воздух.

— Текс..

— Нет. — сказал я, ухмыляясь. — Не Текс. Для тебя? — я навел пистолет и нажал на курок. — Я Каппо.

Никсон вздрогнул, но не двинулся с места, когда пуля просвистела мимо его головы, попав в человека позади него — того самого, который целился из пистолета прямо ему в затылок.

Я медленно повернулся, семнадцать моих целей были мертвы, трое все еще живы, и трое невинных попали под перекрестный огонь.

— Какого черта ты делаешь? — кто-то закричал.

— Высасываю яд. — я нажал на курок, и убил мужчину, задавший этот вопрос.

Осталось еще двое.

Последние двое, что были с Альфонсо, посмотрели друг на друга, потом на меня, оба опустили оружие и подняли руки.

— Я ваш судья, ваш присяжный, ваш палач. — выплюнул я. — Я владею вами, всеми вами. — крикнул я, поворачиваясь так, чтобы каждый глава Семьи мог видеть мои глаза.

Мо поднялась с пола и спокойно подошла к Никсону. Я едва задел ее плечо, но рана, вероятно, горела как в аду.

— Неужели ты думаешь, что я без колебаний убью своих лучших друзей? — я кивнул Фениксу, а потом Никсону. — Я Камписи, я твой предводитель, обмани меня, и ничто тебя не спасет. Ничто не искупит тебя в моих глазах. Я без колебаний убью тебя на месте. Ты либо со мной, либо против меня.

Никсон первым шагнул вперед, уронив пистолет на пол.

— Мы с тобой.

Чейз последовал за ним, затем Мил, Лука, Фрэнк и остальные помощники утвердительно кивнули.

Напряжение спало с моих плеч.

— Уже нет. — мой голос был хриплым. — Вито Камписи мертв, его наследие умирает вместе с его людьми, оно умерло вместе с Альфонсо, я стою перед Комиссией, требующей новой эры. Той, кто наполнен гордостью, а не секретами или обманом. Той, которая возвратит силу в Семью. — я встретился взглядом с Фениксом. — Вместо стыда.

Мужчины согласно кивнули.

Две мишени Камписи стояли передо мной, склонив головы. Я больше не хотел убивать, я уже оцепенел от вины, гнева, печали... я сделал то, что должен был сделать, и мне придется жить с этим всю оставшуюся жизнь.

Сглотнув, я направил пистолет на первого.

— Ты вернешься со мной в качестве свидетеля, или прикончить тебя здесь? Солжешь, и это будет последнее, что пересечет твои губы.

— Я возвращаюсь. — мужчина задрожал. — С гордостью я возвращаюсь с Каппо Ди Каппо.

Кивнув, я передал пистолет другому мужчине. Он поднял голову и усмехнулся.

— Сгний в...

Я нажал на курок, всего один раз, когда он упал на пол.

Поморщившись, я обернулся.

— Кто-нибудь еще?

В комнате воцарилась тишина.

Лука был бледен направившись ко мне не замечая, что он хромает. С гримасой он потянулся к моему лицу и поцеловал меня в обе щеки.

— Да благословит Господь нового Каппо Ди Каппо, да защитит он наши Семьи до конца.

Мужчины повторили.

— До конца.

— Аминь. — прошептал Лука, и по его лицу скатилась одинокая слеза.

Я схватил его за руки, когда он упал на меня.

Выругавшись, я повалил его на пол в поисках повреждений. Когда я разорвал его куртку, было уже слишком поздно. Две пули вонзились ему в живот. Его глаза закрылись.

Лука Николаси, глава второй по могуществу Семьи на Сицилии, только что умер у меня на руках — после того, как благословил меня, как нового лидера пяти Семей.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ

Когда Босс умирает, его наследие умирает вместе с ним, а люди... они теряются.

Феникс

Я боролся со слезами, наблюдая, как жизнь покидает тело Луки.

Что я сделал не так? Я пытался защитить его, оттолкнул с дороги, а вместо этого, должно быть, поставил на линию огня.

Чувство вины роилось в каждой моей мысли, когда я пытался сделать вдох, чтобы получить еще и еще.

На ногах тяжелее свинца я подошел к телу и опустился на колени. Человек, который был мне ближе, чем отец, человек, который спас мою жизнь, возможно, мою душу, только что умер.

Оплакивая его показывало нашу связь.

Поэтому я молчал, пока мои внутренности вопили от несправедливости. Это должен был быть я. Такие люди, как Лука, никогда не знают, хороши они или плохи. Только что они несли такую мудрую чушь, что их надо было уважать, а в следующее мгновение их слова стали смертельными.

Весь последний месяц Лука был моим единственным другом. Единственный человек, который увидел что-то во мне и не отвернулся.

Я только что потерял все. Я даже плакать не мог.

Фрэнк обнял меня и крепко сжал. Он знал. Фрэнк знал.

Я подняла взгляд на Серхио, он стоял рядом с Семьей Абандонато во время перестрелки. Его лицо было бледным, когда он сильно прикусил нижнюю губу.

Я все сделал правильно. И кто-то все равно умер от моей руки. В конце концов, это был мой план заставить их бояться Текса. Лука сказал, что пригласит Альфонсо и его людей в качестве способа заключить мир с Тексом, он хотел, чтобы они логически обсудили, что должно произойти и кто должен занять место главы Семьи.

И я пошёл против этого, сказав Тексу сделать наоборот, зная, что в этой ситуации слова не сработают.

— Это не твоя вина, сынок. — прошептал Фрэнк. — Он доверял тебе, это был его план с самого начала.

Глаза Текса вспыхнули.

Я проглотил огромный комок вины в горле. — Чтобы умереть?

Фрэнк грустно улыбнулся.

— Чтобы ты жил.

Мы не спешили, поскольку Боссы пожали друг другу руки и договаривались друг с другом.

Оцепенев, я наблюдал, как каждый Босс целовал правую руку Текса. Мы поступили правильно. В конце концов порядок был восстановлен.

Ценой жизни Луки.

ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ

Возможно, просто возможно, конец не так уж и плох. Не значит, что он счастливый... но, возможно, не быть плохим это все, что нам дано.

Текс

Когда мы с Мо ехали домой, меня охватил шок. Она сжала мою руку и ничего не говорила. Меня пугало, что она видела эту сторону меня, но я был утешен тем, что она была жива, дышала, и была в полном порядке.

Мы все решили позволить коллегам вернуться обратно в отель, пока начальство встречалось. Сейчас было только четыре часа. Состояться все должно было в пять.

Я послал Мил и нескольких Де Ланг позаботиться о теле, прекрасно зная, что из-за их интересного прошлого они смогут удержать его на льду, пока мы планируем похороны.

Когда я вошел в дом, то увидел Никсона выбивающего дерьмо из стены.

Чейз подтолкнул Никсона к стулу и заорал.

— Успокойся, парень.

Никсон оттолкнул Чейза и рывком отодвинул стул, сел на него и скрестил руки на груди.

Серхио и Феникс что-то обсуждали между собой, а Фрэнк стоял возле кухни.

— Хватит. — тихо сказал я.

Все взгляды устремились на меня.

Мо сжала мою руку и пошла по коридору.

— Таков был твой план с самого начала. — прошептал Никсон. — Почему?

— Это была моя вина. — сказал Феникс. — Лука, Фрэнк и я... мы знали, что Текс должен был выступить, знали, что это должно быть перед всей Семьей. — его плечи поникли. — Лука хотел решить все словами. Серхио передал мне приглашение Альфонсо и его людей. Они думали, что прибудут в Комиссию отпраздновать обретение официального контроля над Семьей.

Серхио застонал.

— Вообще-то... — он кашлянул и огляделся. — Лука знал, что разговоры не помогут.

— Что? — прошипел Феникс.

Выругавшись, Серхио плюхнулся в одно из кресел и заговорил деревянным голосом.

— Он знал, что Фениксу нужно снова проявить себя, и вернуть утраченное самоуважение. Он знал тебя.. — Серхио быстро взглянул на Феникса. — Я знал, что тебе не понравится мысль, что Текс войдет в комнату только для того, чтобы стать застреленным... вместе с остальными членами семьи. Лука обнаружил, что Альфонсо хотел представить Никсона, Чейза, жен, Фрэнка в качестве примера... — его голос сорвался. — Значит, он предоставил Фениксу выбор: делать то, что сказали, или совершать звонки, только, как Босс.

Феникс побледнел.

— Но что, если бы я не сказал Тексу?

— Тогда бы нас здесь не было. — тихо сказал Серхио. — Он верил, что в конце концов ты поступишь правильно, искупишь свою вину, найдешь свою душу и, наконец, обретешь покой. Он знал, что это риск, знал, что может погибнуть в процессе, знал, что мы все умрем, если Текс ничего не предпримет. Он знал тебя, Феникс, лучше, чем ты сам себя.

Никсон громко выдохнул и откинулся на спинку стула.

— Почему бы тебе не рассказать нам?

— Если все кончится плохо. — сказал я наконец. — Это может вылиться на всех, кроме тебя... — я сглотнул. — Абандонато самая могущественная Семья в Америке, вы нужны нам чистыми, живыми и в темноте.

— Тебе не следовало звонить. — сказал Чейз.

— Мы сделали то, что было лучше всего. — сказал Фрэнк. — Твоя семья приняла на себя основную тяжесть событий за последние двадцать лет, пришло время защитить тебя, пришло время поступить правильно.

Дрожа, я наконец сел.

— Что теперь будет, если я вернусь на Сицилию, буду управлять Семьей отсюда, и стану вторым командиром? — простонал я. — Я все ещё должен жениться на Николаси?

Фрэнк немного поколебался, прежде чем забарабанил пальцами по столу.

— Ну, это все зависит от обстоятельств.…

— От каких? — рявкнул я, мое терпение официально лопнуло.

— От Феникса.

Все взгляды обратились к Фениксу, его брови в замешательстве сошлись на переносице.

— Что значит, это зависит от меня?

Фрэнк встал, дрожащими руками вытащил из кармана листок бумаги и прочитал.

— По условиям моей последней воли и завещания я оставляю все свои земные владения, подробно перечисленные в моем завещании, Фениксу Де Ланг.

Мой рот открылся, когда Феникс издал звук, чертовски похожий на всхлип.

— Я понимаю, что семья Николаси будет нуждаться в лидере, также понимаю, что в редких случаях разрешается выбирать кого-то, кто не является кровью, кто имеет в себе сердце воина, верность истинного члена Семьи. Кровь не всегда побеждает. Ведь кровь это часть человеческого сердца, и я считаю это сердце готово руководить. Я называю имя следующего Босса Семьи Николаси: Феникс Де Ланг.

Фрэнк отложил листок и вытер лицо салфеткой.

— Итак, как я уже сказал, все зависит от того, Феникс, каким будет твой первый поступок в качестве Босса?

Феникс так притих, что я испугался, как бы он не умер от сердечного приступа или хотя бы шока.

Его лицо совершенно побледнело.

— Но я не его сын, я не..

— Ты был его сыном... — голос Фрэнка дрогнул. — Больше, чем ты можешь себе представить.

— Я... — голос Феникса дрогнул. — Мне нужно... немного времени.

— И выпить. — Никсон громко выдохнул и постучал по столу. — Кто-нибудь, принесите ему выпить.

— Он больше не пьет. — я отвел глаза от Феникса и встретился взглядом с Никсоном. — Но уверен, что сейчас самое подходящее время приобрести эту привычку вновь.

— Никаких напитков. — Феникс поднял руку. — Время, мне нужно время.

ГЛАВА СЕМИДЕСЯТАЯ

Мафия — место, где разбитые сердца умирают…

Mo

Три Часа.

Я ждала три часа, пока Текс постучит в мою дверь. Я хотела, чтобы он вошел в комнату и хотя бы сказал мне, что все будет хорошо.

Моя рука немного болела, но не кровоточила так сильно, все равно я приняла несколько обезболивающих и попыталась прочитать книгу. Но как можно читать долбаный любовный роман, пережив перестрелку? Серьезно. Это почти смешно... почти.

Мой желудок сжался при виде Луки, падающего на пол. Я никогда полностью ему не доверяла, но он был хорошим — в конце концов, он был хорошим, и он умер. Несправедливо, но опять же, никто никогда не говорил, что Мафия это место, куда можно прийти захотев справедливости и равенства.

Хотя я и ждала этого, тихий стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Я открыла рот, чтобы сказать «войдите», но Текс уже почти сорвал дверь с петель. Он захлопнул ее за собой и направился ко мне с напряженным, серьезным лицом.

Я сглотнула.

— Дела идут не очень хорошо?

— Выходи за меня. — он поцеловал меня в губы, крепко, так крепко, что я с раздражением откинулась на кровать.

— Что?

— Еще раз, по-настоящему, выходи за меня замуж. — его губы столкнулись с моими, когда его язык вошел в мой рот. Мое дыхание участилось, когда его руки переместились на кожу моего живота. — Пожалуйста, пожалуйста, не говори «нет». Я этого не переживу, не переживу, Мо.

— Но…

Рот Текса снова атаковал мой, крадя мои слова.

— Но, контракт.

— Пустой. — он дразнил мою нижнюю губу языком. — Разорван.

— Что? — я мягко толкнула его в грудь. — Каким образом? Почему?

Текс вздохнул и откинулся назад.

— Долгая история.

— Расскажи мне.

— Сначала скажи «да».

Я усмехнулась, увидев его полный надежды взгляд, он был слишком красив, даже после того, как я увидела смерть и разрушение, я могла смотреть на него и видеть красоту, могла видеть доброту, любовь, желание.

Его голубые глаза вспыхнули голодом, когда он наклонился, шершавая челюсть коснулась моей щеки.

— Скажи «да».

— Еще раз, что был за вопрос?

Текс отстранился и встал передо мной, сжимая обе мои руки, а затем, словно передумав, опустился на одно колено.

— Выходи за меня замуж не потому, что тебя заставляют под дулом пистолета, не потому, что ты должна, не потому, что нет выбора, не потому, что проклятый контракт подписан кровью. Выходи за меня, потому что я люблю тебя. Я люблю тебя Монро Абандонато каждой косточкой своего тела, я люблю тебя. Выходи за меня замуж, потому что ты этого хочешь, потому что я не могу жить без тебя, потому что я не хочу представлять себе мир, где мы не вместе. Выходи за меня замуж, потому что я не могу вынести мысли о том, чтобы проснуться рядом с кем-то еще, кроме тебя, потому что пока Бог позволяет мне жить, я хочу просыпаться рядом с твоим лицом, твоими губами, твоей улыбкой, тобой. Я просто хочу тебя. Видит Бог, Мо, если бы у меня было хоть одно желание в этом мире, я бы попросил тебя. Каждый раз. Я бы просил тебя.

Слезы текли по моему лицу, когда я кивнула.

— Да, да, я выйду за тебя замуж.

Его рот врезался в мой, когда он толкнул меня обратно на кровать, нависая надо мной, пока он искал мои глаза. Затем с тихим стоном он провел поцелуями по моим губам, вниз по шее, обратно к подбородку... я застонала от наслаждения, когда он поднял мою рубашку, его рот двигался по моему животу, лаская каждый дюйм моей кожи, пока мое тело не загорелось для него.

— Подожди. — я ахнула, толкая его твердое тело. — Каким образом?

Он перестал целовать меня и положил голову мне на грудь.

— Разве это имеет значение?

— Как контракт был уничтожен?

Текс медленно поднял голову.

— Фениксом.

— Он может это сделать?

— Он новый Босс Семьи Николаси. Он может делать все, что захочет, от разрыва контракта до поджога своих штанов. — он медленно продвигался вверх по кровати, пока наши губы не встретились. — А теперь мы можем заняться любовью? Я устал воевать, Мо, наконец-то я устал воевать.

— Да. — прохрипела я. — Мы можем заняться любовью.

Он крепко поцеловал меня в губы. Я выгнулась навстречу ему, когда безумие охватило меня.

Свобода! Мы наконец-то были свободны, и могли быть вместе. Я отдалась ему с криком, когда он стянул мою рубашку через голову и нежно поцеловал меня в подбородок.

— Три часа? — подразнила я.

Дыхание Текса было прерывистым, когда он откинулся назад и произнес с благоговением.

— Каждый час. — он поцеловал меня в лоб. — Каждый день. — его поцелуй переместился на мою правую щеку, потом на левую. — До тех пор, пока мы оба будем жить.

— Ух ты. — выдохнула я. — Это много часов.

— Обещай мне вечность, и я подарю тебе ее. — его губы ласкали мои. — Я отдам тебе все.

— Хорошо. — я потянула его за волосы, когда он издал легкий стон. — Враги?

— Всегда... — поддразнила я, обнимая его за шею. — До самого конца?

Он усмехнулся и стянул с себя рубашку.

— Чертовски верно, до самого конца.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

Так начинается... наследие, которое никому не было нужно, упавшее на колени убийцы.

Феникс

Мои руки дрожали, когда я смотрел на стопку бумаг передо мной. Еще год назад меня не пугали черно-белые чернила, подписи и пунктирные линии.

Но сейчас я был абсолютно напуган.

Мой разум не позволял мне осознать тот факт, что Лука спланировал все это, что он заранее определил, что я достоен, когда он даже не был уверен, что я буду.

Вера, которую я действительно не заслуживал, и любовь, которую я никогда не знал — пока не стало слишком поздно.

Фрэнк держал бумаги в своей машине, в своей чертовой машине! Будто Лука знал, что идет на смерть!

После прочтения первого абзаца мои колени подогнулись, и я упал на пол со стоном, криком, трауром.

Только Текс, Никсон и Чейз смогли наконец поднять меня на ноги и отвести в кабинет. Даже тогда, я был таким грубым, таким живым, что боялся, если кто-нибудь прикоснется ко мне, я закричу в агонии от боли, от бурлящих во мне эмоций.

— Тебе нужно, чтобы я прочитал его? — спросил Никсон, когда я достаточно успокоился, чтобы дышать и не потерять сознание.

Я кивнул, кусая кулак и уставившись на стену.

Никсон читал, но я ничего не слышал.

Через два часа я наконец сказал им оставить меня в покое... все ушли, кроме Текса. Я знал, чего он хочет, видел это в его глазах, напряжение и предвкушение так крепко обвились вокруг него, что парень не переставал сжимать кулаки.

— Феникс. — Текс облизнул губы и сел напротив меня. — Не знаю, получится ли что-нибудь с угрозами. Но я буду угрожать тебе, если придется. — его глаза метнулись в мою сторону, прежде чем снова уставиться в пол. — Если ты хочешь, чтобы я плакал, я могу это сделать.

Я вздохнул, сгорбив плечи, пытаясь забраться в себя.

Он прочистил горло.

— Если ты хочешь, чтобы я встал на колени, прекрасно. — с ворчанием он упал, его колени с глухим стуком ударились о темный деревянный пол. — Я встану на колени, буду умолять и просить, пока мой голос не охрипнет... не заставляй меня жениться на той, кого я не люблю. Не позволяй этому контракту сработать. Сделай свой первый поступок в качестве Босса положительным, ради меня, ради Мо, ради Семьи. — его тон стал отчаянным, и он потянулся к своим волосам и сильно дернул, его зубы сжались, когда хриплый крик сорвался с его губ. — Я так ее люблю. Не могу дышать, черт возьми, я не могу дышать без этой девушки, я не могу... — слеза скатилась по его щеке, прежде чем он успел остановить ее. — Я не могу прожить эту жизнь без нее. Темнота... она такая холодная, но такая манящая, понимаешь? Будто я могу потерять свою проклятую душу, и все будет в порядке — она вытаскивает меня из этого, она единственная, кто может, единственная, кто делает эту дыру не такой большой. — его руки дрожали, когда он раскачивался взад и вперед. — Пожалуйста... — его голос дрогнул. — Пожалуйста, Феникс, пожалуйста, дай мне одну вещь. Я умоляю тебя, как мужчина мужчину, как друг друга, Босс Босса, пожалуйста, дай мне Монро Абандонато.

Я не заслужил его мольбы.

Я бы сказал «да», если бы он решил ударить меня по лицу и посмеяться потом, я был ему многим обязан. Кроме того, что-то подсказывало мне, что когда-нибудь мне понадобится от него одолжение эпического масштаба.

Но это не было движущей силой моего решения. Я вспомнил Луку, каким он был человеком. В этот момент он выглядел бы суровым, возможно, злым, но он поступил бы правильно. Он всегда поступал правильно, поэтому, дабы почтить его память, я поступил правильно во второй раз в своей жизни, я поступил правильно, черт возьми.

— Текс. — я боролся изо всех сил, я боролся с эмоциями, бегущими по моим венам, боролся с гневом, страхом, смирением. — Тебе даже не надо было спрашивать.

Быстро моргая, он посмотрел мне в глаза, полные непролитых слез.

— Что?

Я встал и протянул ему руку. Он схватил ее, когда я поднял его на ноги.

— Я хочу, чтобы мой первый акт в качестве Босса был хорошим, чистым, Бог знает, что не все решения будут такими легкими, как это. — я притянул его к себе в объятия. Его руки сжались вокруг меня, когда я прошептал. — Будь счастлив, брат.

Ибо он был моим братом, и в тот момент я поклялся, никогда, больше никогда не подводить своих братьев. Ни Никсона, ни Чейза, ни Текса.

Через несколько минут после его ухода, я не выдержал и заплакал. Я плакал, потому что мне наконец-то дали то, чего я хотел всю свою жизнь, но цена была слишком велика.

Недостойный мужчина.

Как люди проходят через это?

Слезы текли по моему лицу, когда я понял, что никогда не смогу заработать то, что дал мне Лука, но был уверен, что попытаюсь.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

Возможно, кровь не всегда побеждает — возможно, иногда любовь может превзойти кровь.

Mo

Я проснулась с улыбкой на лице — я очень старалась выглядеть спокойной. Я лежала рядом с самым сексуальным мужчиной на земле, и он весь мой, ничего страшного, правда?

Верно?

Нет. Я посмотрела налево. Черт нет.

Его рука была закинута за голову, а одеяло спадало до пояса, открывая на обзор тугой золотистый пресс и часть тазовой кости. Мое дыхание ускорилось, пока я продолжала смотреть.

Рука Текса метнулась вперед и схватила меня за запястье.

Засмеявшись, я попыталась отстраниться, но он с закрытыми глазами легко поднял меня на свое тело и положил руки мне на бедра.

Один глаз открылся, потом два, и на его лице появилась ухмылка.

— Прекрасное утро.

— Не хочешь сказать «Доброе утро»? — я наклонилась и нежно поцеловала его в губы.

— Чертовски прекрасное утро. — он с жаром ответил на мой поцелуй. — Лучшее утро в моей жизни. Что ты думаешь?

— Ах. — я отстранилась и пожала плечами. — Я бы поставила семерочку или восьмерку.

Текс дернулся подо мной, прижимая меня к себе, а затем перевернул на спину и поцеловал в шею.

— Да, да, продолжай говорить.

Я выгнулась под его прикосновением.

— Разговоры переоценивают.

— Да. — он сорвал одеяло с кровати и пожирал меня своими темно-синими глазами. — Это действительно так.

Когда мы присоединились ко всем за завтраком час спустя, все казалось нормальным, как принято в нашей семье.

Никсон чистил оружие, Чейз спорил с Мил о цыплятах — я не хотела ничего спрашивать. Трейс наливала себе третью или, возможно, четвертую чашку кофе.

Серхио уставился в стену, вероятно, обдумывая способы убийства, а хлопья были повсюду.

Спор между Трейс и Чейзом разгорелся в ту же минуту, как я села, снова поедая курицу.

Я улыбнулась и налила себе чашку кофе, на мгновение встретившись взглядом с Тексом. Он зевнул, а потом громко сказал.

— Итак, Никсон, прошлой ночью я спал с твоей сестрой.

Все разговоры прекратились.

На виске Никсона запульсировала жилка, он спокойно положил пистолет, все еще направляя его в сторону Текса, и наклонился вперед.

— И под сном ты подразумеваешь, что охранял ее добродетель или брал?

Текс подмигнул мне.

— Я взял ее.

Никсон встал.

Текс рассмеялся и скрестил руки на груди.

— Три раза? — он почесал затылок. — Или четыре? Мо?

Чейз расхохотался, заставив всех остальных тоже разразиться смехом.

Никсон сел и застонал в ладони.

— Выше голову! — Текс усмехнулся. — Мы просто пытаемся сделать тебя дядей, что в этом плохого?

— Серьезно, я слишком молод для такого рода стресса.

— Седые волосы. — Трейс кашлянула и указала на Никсона.

Его глаза расширились в абсолютном ужасе.

— Шучу. — Трейс наклонилась и поцеловала его в щеку. — Ты, серебристый лис.

— Скучаю по тому времени, когда вы боялись дразнить меня. — Никсон закатил глаза к потолку. — А теперь я показываю на тебя пальцем и стреляю, а ты смотришь на меня так: «Что? Это все, что у тебя есть?»

Текс поднял руку.

— Не сейчас, Текс. — отрезал Никсон, хотя и улыбался.

Феникс вошел в комнату и сел на один из пустых стульев. Он выглядел ужасно, но в то же время ... умиротворенно.

— Ты в порядке? — Никсон дважды ударил его по спине.

— Да. — Феникс потянулся за кружкой с кофе и схватил ее. — Думаю, да.

— Насколько плохо? — клянусь, Текс не смог бы стереть улыбку с его лица, даже если бы попытался.

— Что? — спросил Чейз.

— Нас четверо. — глаза Текса были ясными, когда он смотрел на каждого парня. — Избранные... снова вместе... Боссы.

Никсон откинулся назад, его лицо выражало благоговейный трепет.

Феникс усмехнулся, наверное, впервые с тех пор, как умер и вернулся к жизни.

И Чейз весело кивнул головой.

— Просто чтобы вы, ребята, знали. — Мил подняла руку. — Это не значит, что вы сможете построить крепость на дереве и надеть накидки. Вы же мужчины, больше не вырезающие имена на деревьях и бегающих в одних трусах.

— Вчера вечером я был не против. — пробормотал Чейз.

— Чейз! — Феникс и Никсон сказали в унисон.

— Как я и сказал. — Текс поднял свою чашку с кофе. —Это хорошо. Действительно хорошо.

— Да. — Никсон встретился с ним взглядом. — Так и есть.

Конец