Overlord: Право на жизнь. Том 1

Глава 23

Труд сделал человека из обезьяны. Или же это результат эволюции, в процессе которой у человека сформировалось и развилось до критической массы самосознание, что при должной тренировке позволяет переступать природные ограничители, делая человека верхушкой пищевой цепочки, которая способна идти против природы и даже казалось бы здравого смысла, давая жизнь тем, кто не должен был жить, и вместе с этим медленно уничтожая свой собственный дом, не понимая всего размаха ответственности, что принесло это самосознание.

Я не мог вернуть им конечности, не был в силах возродить погибших, как и не исчезнет память о случившемся на западных полях Э-Рантэла, где трупов было столько, что они застилали землю от горизонта до горизонта. Хоть многие и многие в этом мире готовы назвать меня богом из-за наличия системы, но таковым я не являлся. Я был всего лишь человеком, таким же слабым, как и они. Просто слабость эта проявлялась в других местах.

Но мне было сделать нечто очень важное. То о чём многие просто забывают, не понимают или же намеренно игнорируют. Что вы испытываете глядя на старичка, который за свои семь десятков сгорбился и едва не целует землю? Как медленно он ковыляет из магазина с пакетом, в которых газировка и чипсы. Он такой старый, уставший, слабый и всё равно идёт в магазин, чтобы принести вкусности своему внучку, целыми днями играющему за компьютером.

Может быть вы почувствуете жалость? Желание помочь? Да, большинство проигнорируют старика, но многие ещё не лишились сострадания. Все когда-то такими станем, старость надо уважать. Подойдёте ли вы к нему, предложите ли помощь? Это на самом всё дело десятое, ведь при таком ходе мыслей вы упускаете кое-что крайне важное.

А нужна ли ваша жалость и помощь этому старику, который уже давно чувствует себя бесполезной обузой и единственное, что он может сделать — сходить в магазин для тех, кто ему дорог, пусть они и не просят. Человек, что не имеет возможности самореализоваться, это мертвец, что лишь тянет своё биологическое существование. Важно быть сытым, спать в тепле, но не менее важно иметь цели, что будут давать этой жизни смысл.

И что мы видим? Мы видим общество которое даёт людям пенсию, чтобы они… больше работали. Мы видим соц работников, которые помогают инвалидам и помогают им во всём, а потом удивляются тому, зачем же они так напрягаются, когда пытаются на коляске взять натиском очередной бордюр… и с одной стороны это правильно, что уязвимым помогают, но почему мы не можем дать им возможность самореализоваться? Почему мы не можем дать им цель? Разве это так сложно? Неужели человек без ног способен быть только обузой?

Ответ прост. К каждому придётся искать индивидуальный подход, что выливается в огромное количество затрачиваемых ресурсов. Проще дать еду, одежду, кров и пусть дальше разбираются сами. Только человек лишённый веры в себя и гордость которого убита тем, что он превратился в калеку, зачастую не выйдет из этой дыры самостоятельно, а лишь ещё плотнее увязнет в этом зыбучем болоте.

Я знал о чём говорю, ведь сам был таким калекой и прошёл через всё это.

— Раз-два, раз-два, раз-два, — повторял я, дыша в пропитанную потом тряпичную маску, поверх которой находилась ещё и маска из бронзы.

Солнце поднималось всё выше и оно нещадно пыталось загнать меня в тень. Но пока что я не позволял себе покинуть канавы и продолжал орудовать лопатой. Вместе с простыми мужиками я рыл эту канаву, чтобы затем по ней пусти воду из реки. В этом мире уже были примитивные технологии и знания вроде водяных колёс. Но как и в моём родном мире, пока Древний Египет использовал капельную систему орошения и Древний Рим строил акведуки, в это же время Древний Китай и многие другие государства по старинке уповали на милость богов, что пошлют или не пошлют дождь.

Система орошения пока что ещё не столь сильно нужна нашему поселению, имелись и другие проблемы, но… нужно было с чего-то начать. И я начал, поведя за собой других, личным примером показывая как надо. Не столь большую роль играла моя физическая сила и выносливость, позволяя мне заменить дюжину крепких мужчин, сколько личный пример горбатящегося милорда встряхивал каждого.

Простые мужики вроде Гери и так были весьма усердны, но теперь и вовсе воодушевились. А те кто уже не ждал от жизни ничего хорошо, вдруг… действительно засомневались. Если уж Вильгельм Де Ромар горбатится здесь в грязи под солнцем, то может быть что-то и можно поменять?

Кроме того к делу были пристроены все. Все мужчины, что уже готовы были распрощаться со своей мужской гордостью, вдруг почувствовали, что ещё нужны и что они могут что-то сделать. Нет рук? Не беда, верёвкой мы прикрепили тачки, сделав импровизированные хомуты, теперь их может возить даже безрукий. Также уже был создан примитивный педальный двигатель, где тоже хватало только ног. Садись и крути педали, чтобы колесо крутилось и поднимало воду к уже строящемуся акведуку. Остались только руки? Так тут открывается ещё больший простор.

Да, они были не так эффективны как неизувеченные люди. Но каждый мог быть полезен, а тот факт что они находятся в изначально более ужасном положении… так это заставит некоторых трудится ещё усерднее. Им нужна была лишь возможность и пример, а не подачки и жалость. Ведь никто из них не был убогим и каждый из них даже в суровой крестьянской жизни имел возможность заработать себе на хлеб, а может и больше. Моя же задача, как дворянина, управленца и лидера, заключалась в том, чтобы найти каждому инструменту максимально эффективное применение.

— Не унываем! Солнце ещё высоко! Никто кроме вас этого не сделает! Никому кроме вас нет дела до вашего поселения! — периодически повторял я, ведь впахивали мы от рассвета до заката, отдавая весь пот до последней капли.

Иногда я брал перерывы, ведь надо было успеть везде и посетить другие деревни. В частности на данный момент их было три: Речушка, Дрозд и Новое Пристанище. Общая численность населения переваливала за полторы тысячи, ещё неподсчитанное количество жителей поселилось рядом с замком. И пока в Речушке мы рыли оросительные системы и изобретали велосипед, в Дрозде во всю развивалась кирпичная фабрика, а в Новом Пристанище мы строили акведук.

Конечно и фабрика эта была скромной, на десять работников, как и акведук не походил на римские шедевры, а скорее был просто водопроводом из глиняных труб. Однако кирпичи нам были нужны ещё вчера, а водопроводы учиться строить надо уже сегодня. Поэтому метался я между тремя поселениями, а ходила за мной группа авантюристов, которая пока что занималась грубым ручным трудом, помогая мне и учась уму разуму. А то многие юноши о приключениях всё ещё думали, не понимали что такое жизнь.

Так, во время одного из перерывов, утомлённый солнцем, я решил посетить особняк Лиры. Она уже давно приглашала меня в гости, однако… как то всё времени не было и зачастую я просил её приезжать ко мне или же отправлять посыльного. Но в последнее время я почти не спал, ведь если простой мужик мог работать шестнадцать часов в день, то я… я мог работать круглые сутки, благодаря системе и куда более выносливому организму. Правда предел всё равно существовал.

— Трое суток… — протянул я, останавливаясь у дверей особняка. — Хотя в целом могу и дальше работать, если буду спать по два-четыре часа. Неделю протяну. С учётом того, что занимаюсь преимущественно ручным трудом, то помутнение сознание и вялость не столь существенны. Впрочем, лучше не буду выматывать себя без нужды и ставить излишне жестокие эксперименты над собой. А то будет как тогда с Павловым…

— С каким Павловым? — спросила Лира, уже открывшая дверь и смотрящая на меня с любопытством.

— Да так, учёный один. Условные рефлексы изучал. И когда я был моложе, то его труд попал мне в руки и я решил проверить, а правду ли он написал. Подопытных кроликов у меня не было, но… мне показалось гениальной идеей поставить эксперимент на себе. До сих пор на спине спать не могу, нога сама начинает двигаться, когда начинаю засыпать. А если мышцы сокращаются, то мозг заснуть не может.

— И зачем было проверять? — спросила Лира, проводя меня в гостиную.

— Исследовательский интерес, — зевнув произнёс я и плюхнулся на диван.

В этот же момент в гостиную забежали маленькие девчушки, быстро накрыли на столик и налили горячий чай, разложили сладкие ягоды, варенье и блины. Сиротки… в деревнях жили добрые люди, но война была жестока и плодила слишком много калек, сирот, вдов и изгоев. Во многих семьях можно было встретить вовсе не родных детей, но потянуть всех и сразу… было тяжело.

К тому же и самой Лире требовались помощницы. Она уже была научена горьким опытом своей наставницы и поэтому набрала себе учениц уже сейчас. Даже если талант в них не проснётся, то они всё равно смогут научиться каким-то базовым знаниям и приготовлению не магических отваров.

— Я сделала мазь от ожогов. Не знаю конечно характер ваших кожных повреждений, но если это просто ожог… то возможно мазь поможет. Кроме того я слышала, что вампиры принимают ванны из крови. Вроде как это полезно для вашей расы. Точно не знаю, но тут мазь с добавками из крови и просто мазь. Проверьте какая лучше будет.

— Благодарю, — произнёс я несколько разбито и радуясь тому, что Лира вместо того чтобы задавать вопросы и грузить меня, просто берёт и делает две мази, после чего даёт обе. — Как у тебя дела?

После Лира начала что-то рассказывать. Я слушал её не очень внимательно, стараясь просто переключиться с выдачи информации, на поглощение этой же информации. Постоянно раздавать приказы и следить за этими мужиками, которые порой вообще не умели проявлять инициативу… было сложно. Мне приходилось думать за них, причём порой за каждого в отдельности.

Ставить себя на место сначала убитого горем мужика, который лишился вообще всей семьи, затем на место другого мужика, у которого семья была, но не было рук и на него из-за этого странно смотрели собственные дети, которые ещё были слишком юны…

Поэтому вот так вот посидеть и послушать рассказ Лиры было важно, это был отдых.

— А ещё мои ученицы же с другими детишками играют. Говорят ваш пример уже полностью проник в каждую избу. Старики, бабы и дети только о вас и говорят, как и о своих мужьях, отцах. Гордятся ими. Хотят как-то помочь, но я объяснила, что помощь вам не нужна, да и у самих баб работы полно. Поля, скот, опять же лесопилка… думаю как норму по травам и шкурам закончим, то пошлю на помощь им часть гоблинов из Зелёного, — всё рассказывала Лира, попивая чай и глядя в окно, где медленно текла река и шумела дубрава. — Тут недалеко, реку только переплыть и всё. Но что касается детишек… то думаю мальчикам тоже пора брать пример с отцов. Да и сами они кажется начинают… вину что ли чувствовать? Да, они дети, но когда твой изувеченный отец вкалывает от рассвета до заката… то это становится либо причиной ненависти к лорду, либо причиной стыда. С учётом того, что вы и сами работаете много, подавая пример, то мной наблюдается именно второй вариант. Так что если…

Лира замолчала, заметив что я уже не просто затих, а буквально уснул. Без лишних слов она тихо поднялась, закрыла окна, приказала своим ученицам быть потише и не заходить в гостиную. А после ушла в свой рабочий кабинет.

Я же провалился в сон, что вновь стал невероятно реальным. Я стоял на холме и видел как разливается гигантская река, выходя из своих берегов. Тела плыли по реке, окрашивая воду в багровый цвет, всё сильнее почва пропитывалась трупным ядом и вслед за войной шла чума. Но даже это не смогло остановить битв и сражений. Со всех сторон звучала битва и с того света возвращались войны, чтобы вновь встать бок о бок с братьями в нерушимые когорты легионов империи.

Они шли только вперёд и даже болезни не могли заставить их сдаться. И хоть надежда в них уже погибла, но они всё равно продолжали сражаться, идя к цели что была поставлена их императором.

— То была война Злых Богов, что ставили себе целью лишь уничтожение всего на своём пути, — рядом со мной встал Алый Мудрец, что опирался на костяную трость и смотрел пустыми глазами в сторону пылающего горизонта. — Они не были родом из нашего мира, ведь никто из тогда живущих не знал подобной злобы. И чтобы победить такого врага, мы должны были испить всю пролитую кровь, чтобы самим вобрать в себя всю ненависть нашего мира.

И прямо в центре реки вдруг появилась фигура в чёрном балахоне и с опалёнными крыльями. Стоя прямо на поверхности реки, фигура начала стремительно впитывать в себя всю кровь, меняя свой цвет и заставляя людей вокруг кричать ещё громче, казалось даже души павших в этот момент страдали от этого заклинания.

— Это был ты? — спросил я у Алого Мудреца, но ответа не получил.

Где-то впереди же шла битва, что становилась всё ближе к нам.

— Доминион Власти в тот день был на нашей стороне, ведя армии святого воинства. Но всё чаще отступали они и даже магия седьмого ранга не могла остановить Короля Демонов, нанося ему значительный урон, но не убивая… Мы призвали на свою сторону легендарного лорда вампиров, но и она вместе с одиннадцатью героями не могла ничего сделать. И что должен был сделать я? Лишь то, что должен.

В неистовом сражении дрожал весь Новый Мир, одна за другой исчезали целые расы, а другие были на грани полного исчезновения. Всё вокруг превратилось в настоящий ад и тогда вся ненависть этого мира была испита последним из тринадцати. В решающей битве со Злыми Богами они использовали все свои силы.

— Я до сих пор помню ту ненависть… — прошептал Алый Мудрец, переведя взгляд в пол. — Как они на меня смотрели… мы победили, но вместо празднования все ужаснулись кем я стал ради этой победы… То что я сделал ради победы… оно сломало не только меня, но сломало нечто в каждом из нас.

И вот образ Злых Богов сменился противостоянием уже самих Тринадцати Героев, которые прямо на поле брани погрязли во внутреннем конфликте. С каждым мгновением их удары становились всё яростнее, заклинания взрывались и кто-то умолял всех остановиться, а фигура в алом балахоне с косой наперевес в натиске обрушивалась на своего верного товарища и лидера.

— Мы не знали, что творим и слишком поздно к нам пришло осознание… кровь была пролита и после наши пути разошлись навсегда. Я не хотел этого, но такова была цена за победу над Злыми Богами.

После этих слов старик повернулся ко мне и посмотрел прямо в мои глаза, внутрь моей души и моего разума.

— Мир ждёт ещё более ужасная угроза. И когда она придёт, я вернусь, а ты станешь моей оболочкой. Поэтому лучше будь послушным мальчиком и не сопротивляйся. Так будет лучше и для тебя, и для всего мира.

В следующее же мгновения мой разум пронзила боль и я едва не свалился с ног, завопив вовсю глотку. Алый Мудрец начал медленно выжигать мой разум, забирая один участок сознания за другим, освобождая место для всей своей силы. Вместе с тем образы вокруг меня сменялись одним за другим, потоком перед глазами шла чужая память. Ригрит, лидер Тринадцати Героев, Чёрный Рыцарь, Изания, Опустошитель… все эти имена я слышал в первый раз, но они уже соотносились для меня с отдельными эмоциями и чувствами.

— Ты будешь хорошим сосудом и чем дольше ты будешь сопротивляться, тем лучше для меня.