Овеянные славой

УКРОТИТЕЛЬ «ТИГРОВ»

Полк форсировал Дон под вечер. Два орудия батареи переправили на плотах, а два — прикрывали переправу огнем. Орудия с трудом вытащили на берег. Укрыться негде, а гитлеровцы так и садят минами. Еле дождались ночи. Переправили остальные орудия. С трудом наладили связь с пехотой, продвинувшейся вперед. Встали на огневую позицию.

Лейтенант Ульянов был в восторге от огня расчетов. Стреляли с закрытой позиции.

— Разнесли в щепки два немецких блиндажа. Молодцы! — кричал он по телефону.

…А батарея давно без лошадей. Кони погибли от истощения, осколков и пуль. На пеньковых лямках, а то и просто на руках десятки километров тащили бойцы расчета орудия в грязь и стужу, через поля и овраги. Главное для артиллериста — сберечь орудие. И батарея ни разу не отстала от пехоты.

Однажды ранним утром в разгар январских боев на огневую позицию у деревни Крутики пришла группа женщин. Они остановились около пушки Павла Брякина, с волнением разглядывали бойцов.

— Заждались мы вас, родимые. Горя-то сколько от злодея приняли, — говорили, утирая слезы.

Женщина лет сорока пяти рассказала:

— Жил в моей избе обер-лейтенант. Позавчера со стола у него исчезла пачка сигарет… — Она зарыдала, закрыв лицо руками. — Обер-лейтенант рассвирепел и приказал привести всех ребятишек с нашей улицы… Солдаты приволокли семерых мальчиков, в том числе и моего Витьку… и немцы расстреляли их из автоматов на наших глазах…

Павел стоял напротив рассказчицы и видел ее глаза, полные грусти и слез. «Такие же, как у мамы, серые, красивые глаза», — подумал он. Поглядел на наводчика Якова Табачука, на командира своего орудия Уткина. Артиллеристы скорбно молчали.

В тот день пушки не умолкали, и не было бойца на батарее, кто бы не знал о страшном горе семи матерей.

У города Калача войска двух фронтов соединились, и немецкие армии оказались в «котле». Бешеный огонь обреченного врага, разбитые мосты и дороги, глубокий снег, захватывающая дыхание стужа, пустой желудок и смертельная усталость от бессонных ночей не останавливали советских воинов.

Недалеко от тракторного завода полки дивизии ведут горячий бой. Немцы упорствуют, не сдаются. Дрожит земля от взрывов, колышется воздух над развалинами города. Немцы втащили на водокачку два крупнокалиберных пулемета, две малокалиберные пушки и хлещут огнем. Советским артиллеристам приказано уничтожить вражеское гнездо на водокачке. Слаженно работают артиллеристы, да не легко попасть в цель.

Мурашкин бегом подтаскивал снаряды Брякину. Вдруг он закричал от боли, схватившись за руку: осколок перебил локтевую кость. Брякин подбежал к нему, отрезал рукав шинели, перевязал рану.

— Не успел я отомстить людоедам, — и Мурашкин, закрыв здоровой рукой лицо, заплакал.

Все сосредоточеннее наводит пушку Табачук и снаряд за снарядом посылает в водонапорную башню. Наконец два удачных попадания — и водокачка затихла.

…Пришло время. Окруженные фашистские армии капитулировали. Такого количества пленных Павел еще не видал. Вот ведут колонну солдат и офицеров, согнувшихся, в грязных с поднятыми воротниками темно-зеленых шинелях. Руки засунуты в рукава, глаза опущены вниз.

— И вот от этого сброда бежали в сорок первом году, эх! — заносчиво выпалил младший лейтенант, прибывший неделю назад на передовую.

— Маловато, друг, каши фронтовой ел, поэтому и ошибаешься, — сурово возразил старший лейтенант Жалюк. — От танковых клиньев, от угрозы окружения уходили мы тогда, чтобы вот так разделать их сейчас.

Уныло проходили остатки отборной армии фашистов.

А дивизия, получив гвардейское имя, уходила под Воронеж.

Походным порядком шли гвардейцы к Курску.

Ползли упорные слухи о новых немецких танках: «тиграх» и «пантерах». Гитлер грозился дать реванш за Волгоград.

— Что это за «тигр»? — допытывался Брякин, теперь уже ефрейтор, награжденный медалью «За отвагу».

— Немецкий «тигр» длиннее амурского, и шкура сантиметров на двадцать потолще, — ответил Жалюк.

Все засмеялись.

— Поживем, увидим, не горюй, Брякин!

Позднее на Полтавщине, под Михайловкой, Павел увидел их.

Село переходило из рук в руки несколько раз, и все же советские воины удержали его. Ночь ушла на окапывание орудий и боеприпасов, на отрывку щелей. Утром немцы пошли в контратаку. Из-за высот выползли танки и артиллерийские самоходы. За ними густыми цепями шла пехота, закрыв все поле темно-зеленым сукном. Обозленные вчерашней неудачей, немецкие офицеры гнали солдат в психическую атаку, но с каждым метром цепи редели, темп наступления падал, и атака захлебнулась.

В разгар боя тяжело ранило Якова Табачука, и на его место встал Брякин. С того дня и стал Павел наводчиком 76-миллиметрового орудия.

На следующий день гвардейцы перешли сами в наступление, продвинулись километров на семь, захватили Михайловские высоты, но сильнейшей контратакой тяжелых и легких танков противник вынудил гвардейцев отойти к Михайловке.

В этом-то жестоком бою наводчик Брякин схватился с «тиграми».

Получилось так, что батарея приняла на себя главный удар. Четыре «тигра» обошли огневую позицию и показались в тылу, а с фронта лезли другие танки. Создалась смертельная угроза. Вот-вот будут подавлены пушки и прислуга. Дрожит земля под ногами. В воздухе стоит артиллерийская и пулеметная какофония. Прильнув к орудию, Павел бил по вражеским машинам.

Командир орудия, как и наводчик, не теряя присутствия духа, постоянно заставлял менять направление огня, потому что немцы подступали со всех сторон.

— Развернуть орудие! — кричал сержант, и Брякин, поймав цель, ударил в командирскую башенку. Вторым снарядом он поджег «тигра», и тот мгновенно окутался черным дымом.

Соседнее орудие также подбило «тигра», и на поле боя запылали вражеские машины. Немцам пришлось снова отступить.

В том бою Павел уничтожил двух «тигров» и несколько немецких солдат. Когда улеглось волнение, замковый, молодой боец из вчерашнего пополнения, радуясь, что фашистов побили, потихоньку сказал:

— Ловко ты укротил «тигров», Павлуша, а я уж думал — труба нам будет.

— Волновался сильно… Поэтому первый раз и ударил высоко, — ответил Брякин. — Понимаешь, не приходилось встречаться с ними, а они и в самом деле подходяще сделаны, видал?

Товарищи кричали Брякину «ура», поздравляли с успехом.

С тех пор и прозвали Павла «укротителем». Даже в армейской газете писали об этом.

В семи километрах южнее Киева на западном берегу Днепра есть село Ульяники. Напротив этого села ночью бойцы форсировали Днепр.

Артиллеристы торопливо вязали плоты, а пехота плыла уже сквозь густую завесу огня к тому берегу.

Подошло полсотни машин с полупонтонами, саперы быстро собрали паромы, и орудие Брякина с парой лошадей поплыло к западному берегу. Только отошли от берега, немецкая мина ранила заряжающего и замкового. «Опять трое в расчете, — подумал Павел, — не везет!» На середине реки пулеметная очередь свалила коренника, убитого коня столкнули за борт.

Причалили к берегу. Течением отнесло паром на метров пятьсот правее. Потянули орудие туда, где шел бой.

Подразделения полка, как и подобает гвардии, мужественно отбивали контратаку противника. «Долго, очень долго не можем занять мы огневую позицию, пехота обливается кровью», — с болью думает Брякин.

— Стой! — крикнул командир орудия.

Пушку сняли с передка, и ездовой погнал лошадь к реке. Орудие развернули в одно мгновение, и Павел с необыкновенным проворством наводил орудие стволом на вспышки немецких пулеметов и минометов.

— По гитлеровской банде огонь! — кричал командир.

Где-то сбоку стреляло еще одно орудие, а потом и третье загрохотало. И до самого рассвета артиллеристы отбивали немецкие контратаки. А с рассветом напор гитлеровцев усилился.

— Ни шагу назад! — прозвучал приказ командира полка.

С восточного берега Днепра била наша артиллерия, и ее огонь поднимал дух поредевшего десанта. Каждый понимал, что, если придется драться и десять суток, гвардейцы не уступят фашистам и пяди отвоеванной земли. Немцы уже не раз откатывались на исходную позицию.

За время утренних контратак Павел подбил четыре танка, в том числе одного «тигра» и три бронетраспортера.

Гитлеровское командование не теряло надежд на успех и, меняя направление, увеличивало силу ударов на небольшой плацдарм. Стянув с соседних участков пехоту, артиллерию и танки, немцы во второй половине дня снова перешли в решительную атаку.

…Выбыли из строя командир орудия и лейтенант Сергунин. Брякин возглавил орудийный расчет и взвод. Он же и за наводчика. С ним в расчете Иван Дементьев и раненый Александр Шубчик. Они все давно оглохли, почернели от копоти и дыма.

Немецкие танки и бронемашины ползут лавиной к занимаемой высоте. Пехота бежит за ними, стреляя на ходу.

«Ни шагу назад! Мы свою жизнь дешево не отдадим», — думает Павел, поглядывая на последние снаряды.

Высота, на которой окопались гвардейцы, горит от взрывов авиабомб, мин и снарядов.

— Если пропустим немцев к реке — пехоту подведем и сами погибнем! — кричит Брякин Дементьеву.

— Не подведем, — отвечает тот, подавая снаряд.

Три русских солдата в тот день сожгли и уничтожили девять танков, в том числе одного «тигра», три бронетранспортера, два пулемета. Десятки немецких солдат заплатили в этот день своей жизнью за сумасбродный поход Гитлера на Восток.

Недалеко от Тернополя в мае 1944 года командира артиллерийского расчета Павла Константиновича Брякина пригласили к командующему армией.

Генерал-полковник Курочкин вручил ему орден Ленина и медаль «Золотая Звезда», тепло поздравил с высоким званием Героя Советского Союза, обнял как сына, пожелал ему новых успехов.

— Служу Советскому Союзу, — растроганно ответил Брякин. — Буду уничтожать фашистскую свору, товарищ генерал, жизни не пощажу.

И это было так.

Гвардейская дивизия шла с боями, ломая на пути все преграды. Позади освобожденные от гитлеровской чумы Житомир, Винница, Казатин.

В бою за Житомир Павел остался один в орудийном расчете. Уверенно снаряд за снарядом посылает он ненавистному врагу и метким огнем поджигает две автомашины с орудиями.

В бою под деревней Тетюсовской, недалеко от Казатина, немцы предприняли сильную контратаку. На каждое орудие полковой батареи приходилось до десяти танков. В орудийном расчете трое: за командира — Александр Шубчик, наводчик — Брякин и подносчик — Николай Бояркин.

Три танка расстрелял Брякин. Другие орудия подбили немало, и немцы быстро откатились назад.

— По одному фашисту на брата не так уж и плохо, — шутит Павел.

Золотая Звезда горит на груди Героя — символ бесстрашия и преданности своему народу. Рядом с ней орден Ленина, самая высшая награда молодому коммунисту.

Тяжелая контузия под Казатином не остановила Брякина. Пробыв в медсанбате неделю, он вернулся на батарею и принял участие в боях за освобождение Львова.

С гордостью узнавали о славных боевых подвигах своего земляка жители деревни Барандат Тесульского района Новосибирской области.

В декабре 1945 года Брякин демобилизовался в Челябинск. 12 лет проработал он на заводе имени Серго Орджоникидзе и три года на трубопрокатном.

Квалифицированный токарь и электрослесарь по ремонту контрольно-измерительной аппаратуры — таковы его любимые профессии.

Вместе с ним работала и сейчас работает на трубопрокатном заводе жена Брякина Анна Павловна, бывшая фронтовичка, сейчас лаборантка по газовым анализам.

Коммунисты Брякины отдавали заводу все свои силы. Хорошо работал Павел Константинович, но война не прошла бесследно. Все чаще жаловался на сердце, на усталость ног. Директор трубопрокатного завода перевел Брякина в энерголабораторию, на более легкую для него работу.

14 августа 1962 года, придя с работы, Павел Константинович почувствовал недомогание, не прошло и часа, как он скоропостижно скончался в больнице.

Так безвременно в возрасте сорока двух лет умер славный труженик, бесстрашный воин, укротитель «тигров».