Озеро наслаждений

2

– Пропади ты пропадом!

Это, должно быть, и был вагон Даниэля Логана, но в нем было темно. Либо его там нет, либо он уже спит. Интересно, а что происходит с частными вагонами, когда поезд отправляется в Атланту? Может быть, они тоже следуют до курорта, а может, остаются здесь, дожидаясь своих владельцев?

Порция осмотрелась, раздумывая, что ей теперь делать. Она непременно должна найти мистера Даниэля Логана и как можно скорее возвратить труппу. Роуди, актер, который был старостой труппы, должен проследить за выгрузкой декораций и костюмов, но они будут дожидаться ее, чтобы ехать в колледж Чатаква, где бы он ни находился.

Дальше, за путями, Порция видела ряд газовых фонарей, освещающих несколько маленьких отелей и меблированных заведений. Пассажиры шли через рельсы, и она слышала сзади, как разгружаемый багаж падает на землю. Было уже довольно поздно. Она должна быстро что-нибудь сделать. Может быть, мистер Логан все еще в вагоне мистера Формана, празднует там победу над одураченным стариком. Порция поднялась по лестнице и подергала дверь вагона Даниэля Логана. Закрыто.

Вдруг она услышала гулкие шаги по платформе.

Железнодорожный служащий делал обход соседнего пути, светя фонарем под колеса вагонов. Порция ухватилась за ручку двери и затаила дыхание, дожидаясь его ухода. Когда шаги затихли, она быстро спрыгнула на землю, опустилась на колени, пошарила в темноте и нашла булыжник подходящего размера. Спрятав булыжник в кепку, она шарахнула им по стеклянной двери, разбив ее вдребезги. В ночи раздался страшный грохот.

Порция выбросила камень, вытряхнула кепку, надела ее и затаила дыхание. Был ли Даниэль Логан там, внутри? Нет. Слышал ли кто-нибудь? По-видимому, тоже нет.

Переждав мгновение бешеного сердцебиения, она просунула руку сквозь разбитое стекло и повернула ручку. Дверь тихо открылась, и она вошла в вагон, слыша, как под ногами хрустит стекло. Она нашла место для укрытия. Когда он войдет в дверь, она применит свой камень для… для…

Из тьмы вагона вдруг высунулись две руки, обхватили ее и зажали рот, перекрыв ей дыхание. Вдруг показалось, что черноту острием булавки проткнули вспышки света, она почувствовала головокружение и попыталась вздохнуть. Она оказалась прижатой к мускулистой груди, одетой в мягкий бархат и источающий слабый запах сигарного дыма и дорогого коньяка.

Она отчаянно закричала и разразилась потоком ругательств, каких набралась немало за свою сценическую жизнь во время путешествий, поразив этим своего захватчика.

– Отпустите меня, – рычала она, яростно вырываясь из его железных объятий. Но тщетно.

Какое-то время Порция пронзительно вопила, но ей больно закрутили руку за спину и зажали рот, заставив проглотить грязные слова, которые она пыталась выкрикивать.

Порция знала, что он сильнее. У нее был только один шанс. Притворившись ослабевшей, она застонала. Мужчина ослабил свою хватку.

– Так-то лучше, – сказал он.

Воспользовавшись случаем, Порция вывернулась и ударила своего захватчика по лицу изо всей силы.

– Проклятье! Ты, маленький воришка. Ты ударил меня! – Ее противник сделал выпад и снова обхватил ее тело смертельной хваткой. – Я не хотел причинять тебе боли. Но теперь я сверну тебе шею, негодяй!

В этот момент Порция присела и укусила его за руку, едва коснувшуюся ее левой груди.

Подействовал ли то шок от прикосновения к груди или боль от укуса, но человек выругался и оттолкнул ее в другой конец вагона, где она шлепнулась в огромную, покрытую бархатом кровать.

– Если ты воровка, то неудачливая, дорогуша. Если ты железнодорожная куколка, которая ищет клиента, то не по адресу попала.

Он зажег лампу на столике у окна и осветил ею лицо Порции.

– Вы бессердечный карточный мошенник! Вы чуть не задушили меня.

– Ну, между прочим, ударив меня по лицу и укусив за руку, я бы сказал, вы успешно справились со мной. Вас так легко не задушишь! Кто вы?

Порция тяжело вздохнула. Она разбила ему нос. Надетая под темно-вишневым бархатом белая полотняная рубашка была забрызгана каплями крови. Это, должно быть, и был Даниэль Логан, этот дьявол с большими черными глазами, щегольскими усами и густыми темными волосами, которые лихо обрамляли его лицо. Мистер Логан был очень зол.

– Вы весь в крови… – Она упрямо подняла подбородок. – Но все случилось так неожиданно, это ваша собственная вина. Если бы вы не пытались задушить меня…

Даниэль сердито смотрел на девицу, одетую в мужскую блузу и брюки. С ее волосами, забранными под мужскую шоферскую кепку, губами, сомкнутыми с дерзким вызовом, и этим жестким низким голосом ее вполне можно было принять за мальчишку.

На первый взгляд она могла показаться стройным молодым юношей, но Даниэля трудно было провести. Он почувствовал сразу крепкие женские груди, и ничто не могло обмануть его тела, мгновенно откликнувшегося на это прикосновение.

Во время борьбы ее кепка сдвинулась, высвободив прядь золотистых волос. Щеки горели румянцем, грудь тяжело вздымалась и голубые глаза вспыхивали; девушка, сидящая на его кровати, была самым очаровательным созданием из всех виденных им прежде. Она была похожа на дикого рыжего котенка. Он не сомневался, что если дать ей волю, она прыгнет, набросится на него и вырвется из вагона, прежде чем он сообразит что к чему.

– Кто вы? – повторил он, доставая из комода позади себя платок и осторожно прикладывая его к носу, а затем – к окровавленной руке.

Глаза Порции остановились на серебряном перстне, который она впервые увидела через окно железнодорожного вагона. Это был тот самый человек, который выиграл финальную ставку в карточной игре. Если раньше она лишь предполагала, то теперь знала это точно.

– Моя фамилия Макинтош, сэр, и пришла обсудить с вами одно дельце. Вы ведь познакомились с моим отцом сегодня вечером?

– Этот хитрый лукавый плут за карточным столом – ваш отец? Ну, тут он сам виноват. Я пытался уговорить его больше не играть, даже… – Даниель запнулся и проглотил свое признание в том, что даже подкидывал ему хорошие карты, чтобы спасти от глобального проигрыша.

– Плут? Папа никогда не проигрывает в честной игре. – Порция храбро солгала, демонстрируя свое негодование. Вы обманом взяли верх над стариком. Вам должно быть, стыдно.

Даниэль взглянул на свою руку, чувствуя боль от укуса этой дикарки. Проклятая маленькая ведьма.

Даниэль никогда не плутовал для себя. Ему это было не нужно. Одна вещь, которую он узнал за годы, проведенные в пивных и игорных домах на золотых приисках, – как это делать, когда понадобится. Это искусство вкупе со складом ума, который моментально регистрировал и запоминал все, что видит, делало Даниэля Логана непобедимым игроком, хотя он редко открыто пользовался своей исключительной памятью. Он давно понял, что лучше маскировать этот необычный талант.

Он мог спасти Макинтоша, но тот не стал бы слушать, и, один раз поменяв карты, Даниэль все равно не смог бы защитить старика. Когда Макинтош все проиграл, Даниэлю ничего не оставалось, как отпугнуть всех других игроков, пока не остались только они вдвоем. Он знал, что старику не по зубам его ставки, и он вверг капитана в проигрыш, не желая мучать его.

Чего он совсем не хотел, так это владеть передвижным шоу. Последние три года он убеждал общество в своей респектабельности, но не было ничего респектабельного в театральной труппе, даже если она и ставила пьесы Шекспира. Капитан уже стар и немощен, не говоря уже того, что вместе с труппой Даниелю придется иметь дело с дикой женщиной-ребенком. У него своих проблем хватает! Он и так расстроен отсутствием каких-либо сдвигов в его работе в Свитуотере.

Бог свидетель, думал он, потирая укушенную руку, чего ему совсем не нужно бы сегодня ночью, – это объясняться с этой девочкой. Он смотрел в упор на эту дикую кошку, мечущую невидимые стрелы огня через комнату. Он откликался на эти стрелы и знал, что эта умственная схватка была такой же осязаемой, как та борьба, которую они оба вели только что. Но он не был уверен, что она тоже понимает это. Даниэль Логан прошел в конец вагона и запер дверь. Затем повернулся к женщине, затаившейся на его кровати.

– Я никогда не блефую, только лишь когда хочу помочь кому-нибудь, кто нуждается… – начал он мягким тихим голосом. – Я думаю, мисс, будет лучше всего, если мы проведем кое-какие переговоры.

– Прекрасно, – бодро согласилась Порция. – Мне уже приходилось вести подобные переговоры.

Даниэль взглянул на нее с изумлением:

– И вы всегда начинаете с драки?

– О, нет… вы не поняли, – она запнулась, сконфуженная под его прямым пристальным взглядом. Удивленное выражение на его лице менялось на еле сдерживаемый смех, хотя он старался сохранить серьезность, соглашаясь с тем, что неправильно истолковал ее попытку начать переговоры. Она покраснела.

– Черт возьми! – Порция покачала головой и выпятила подбородок. – Я хочу сказать, что я готова обговорить с вами детали выплаты долга моего отца. Я уверена, что мы можем прийти к некоему соглашению.

– Может быть, – сказал Даниэль, зная, что никогда в жизни ей не осилить той суммы, которую продул ее отец. – Если я прежде не умру от потери крови. Вообще я думаю, что вам сначала надо бы увидеть раны, которые вы нанесли мне. Он сел на стул у окна и откинул голову на обитую бархатом подушку. Проклятье! Он нахмурился. Маленькая чертовка разбила ему нос, но теперь у него трещала вся голова.

Порция с кровати увидела гримасу боли на его лице и вздрогнула. Он был такой большой и сильный. Она находилась наедине с этим человеком в полутемном железнодорожном вагоне, целиком в его власти. Под этим щегольским бархатным костюмом скрывалось сильное мужское тело. Она пришла сюда, чтобы пристыдить его, попытаться вернуть права на труппу, однако она набросилась на него, как пантера. Нежность и заботливость всегда были прерогативой Фаины. Порция даже не знала, как это делается. Но получалось, что она должна попытаться.

На столике возле кровати она увидела миску и кувшин. На верхней полке лежали его бритва и бритвенная кружка, бритвенный ремень и полотенца. Вода. В кувшине должна быть вода, и она оботрет его лицо.

Она быстро вскочила на ноги и пересекла вагон. Скорее разрядить атмосферу, скорее изменить его мнение о ней и ее отце.

Наполнив чашу водой, она машинально взяла бритву, чтобы положить ее в свой пиджак, потом вздрогнув, отложила ее в сторону и намочила салфетку.

– Вы намерены теперь испробовать на мне мою бритву, правда?

Она обратила пристальный взгляд на мужчину, чьи глаза внимательно следили за ее действиями.

– Я думаю, вы должны уже понять, что я собираюсь делать. Если я о чем-то подумала, я исполню это!

– Я не сомневаюсь. Думаю, этому старому шулеру повезло, что у него есть такой защитник, как вы. Вы всегда берете на себя всю ответственность?

– Да, труппа полагается на меня. Так или иначе, я управляю всем.

– Да, но после того, как мой нос стал объектом ваших решительных действий, я не уверен, что положился бы на вас. Будьте со мной поласковей. – Он проговорил это соблазнительным шепотом, полным озорства, и она решила, что его забавляет ее сконфуженный вид.

Она скрыла свое волнение, сильно выкручивая салфетку.

– Я не скажу, что не испытываю искушения задушить вас, но я постараюсь не причинить вам боли по крайней мере сейчас. – Забыв про свое побуждение быть осмотрительной, она держала перед собой салфетку, как крест перед осужденным преступником.

– Это звучит как угроза.

– Я никогда никому не угрожаю.

От прикосновения холодной салфетки Даниэль вздрогнул, она стала стирать высохшую кровь с его верхней губы. Она делала быстрые резкие движения, подобно умывающейся кошке. Было что-то возбуждающее в прикосновении ее маленьких, но энергичных рук к лицу.

– У вас очень крепкие руки для женщины. – Он поймал на мгновение ее руку и провел ею по своей щеке и шее. Он не встречал подобных ей женщин с тех пор, как покинул Вирджинию-Сити. – Почему вы одеты, как мужчина? У женщины должна быть мягкая и ласковая натура.

Порция ругнулась сквозь стиснутые зубы. Ее пальцы не ошибались, ощущая частые удары его пульса.

– Потому что так нужно. Люди не очень-то уважают мягких ласковых женщин. Причем вся их мягкость и нежность могут обманывать вас. Я это лучше знаю.

Голос Порции дрогнул. Прежде она никогда не дотрагивалась так интимно до мужчины.

– Пожалуйста, поймите меня правильно, – она запнулась, вытирая ему лицо. – Неважно, что вы можете подумать обо мне, я не очень сильна в… в вопросах такого рода. Я не думаю, что показалась вам интересной.

– Вы ошибаетесь. Я нахожу вас весьма интересной. – Говоря по правде, Даниэль не знал, как себя вести с ней. Девушка была горда. Она пришла сюда, чтобы выторговать компанию своего отца.

Он знал, что она уже не первый раз выручает отца из переделки. И если учесть, какие соблазны поджидают в «Свитуотере» азартного человека, это, видимо, происходит не в последний раз.

Но было что-то в лице этой девочки, что тронуло его, что-то гордое и упрямое. Она могла бы быть его матерью, или его сестрой, или какой-то частью его самого из прошлого.

Одним из основных жизненных принципов Даниэля Логана было желание наверстать прошлое, которое он не мог изменить. О да, он уважал ее стремление спасти своего отца, он не мог отвернуться от ее храброй попытки восстановить справедливость. Отчаяние в ее глазах было отражением собственных не слишком веселых лет в Неваде. Тогда он ничего не мог изменить, но, как правило, в своей жизни он всегда откликался на искренние мольбы о помощи.

Даниэль устало закрыл глаза. Он почти слышал Яна Ганта, своего лучшего друга и делового компаньона, как тот ругает его за то, что он пытался спасти перехитрившего его вздорного мошенника, а теперь сидит с окровавленным носом, который разбила его несговорчивая дочка.

Зачем он подобрал эту неудачливую труппу оборванных актеров? В то же время Ян спросил бы, что он предлагает своему собственному ассистенту. Посторонние люди считали Яна холодным и надменным. Он не был таким. Только Даниэлю была видна горячая преданность и спокойная сила Яна. Почти пятнадцать лет они были вместе, и Ян знал Даниэля очень хорошо. Однако даже ему трудно было бы понять, почему он связался с этой маленькой злючкой. Что ему надо бы сделать, – это выгнать эту девчонку и всю ее актерскую труппу и лечь спать. Завтра он вернется в Свитуотер, готовый опять ставить ловушки на грабителя драгоценностей. Первые две недели на курорте принесли Даниэлю сплошные разочарования. Либо грабителя там еще не было, либо он был проворен, слишком проворен.

Первоначально Даниель обосновал свое пребывание на курорте как намек, что он приехал выбрать себе жену. Таким путем он мог обращаться к кому угодно и задавать вопросы, на которые постояльцы должны были отвечать более чем охотно. Посетители «Свитуотера» быстро распознали, что он богат и является весьма выгодным женихом. И скоро он стал неспособен свободно перемещаться по курорту, так как его осаждали мамаши и папаши с дочками на выданье.

Наконец Ян посоветовал Даниэлю инсценировать деловую поездку, чтобы немного вздохнуть. Теперь появилась эта девчонка. И вопреки здравому смыслу вызвала в нем воспоминание о себе самом, когда он был полным решимости молодым парнем, оставленным в одиночестве на истощенном участке рудника. Актерская труппа – не участок рудника, но он знал, что не сможет легко отвернуться от них.

Ведь тогда нашелся человек, который помог ему, человек, который не отвернулся от него, когда он был в нужде. Если бы Белла не приняла в нем участия, он, может быть…

Но ему повезло. Нашелся человек, который взял его к себе и защитил, и теперь он сам находится в положении, когда может сделать то же самое для кого-то другого. Но девушке не понять его порыва. Она стишком долго выполняла роль старшей, чтобы безропотно принять его покровительство. Она была слишком горда.

– Расскажите мне о труппе. – Даниель осознал, что все еще держит ее руку и с неохотой выпустил.

─ Мы ставим пьесы Шекспира, – сказала она, облегченно вздохнув после своего освобождения. – У нас собственные декорации и костюмы. Нас всего двенадцать человек. Мы играли в Нью-Йорке, Бостоне, Новом Орлеане, в других городах. – Ее голос был быстрым и прерывистым, она выдержала паузу, чтобы успокоиться, когда полоскала салфетку и вытирала его подбородок и шею, спускаясь к груди, закапанной кровью.

– А ваш отец? Он уже проигрывал вашу театральную компанию в карты?

– Нет. Это в первый раз.

Ее голос упал, и он почувствовал ее отчаяние.

– Я пришла сюда, чтобы договориться с вами, мистер Логан. У нас нет сейчас денег, но когда мы прибудем на озеро Наслаждений, мы собираемся выступать в колледже Чатаква в Пьедмонте. Как владелец вы получите весь наш доход, помимо расходов на содержание труппы. К тому же я найду другой способ заработать сверх дохода, чтобы оплатить папин долг. Сколько он должен вам?

Это выражение снова появилось в ее глазах – отчаянная решимость. Было ясно, что отец не называл ей сумму ставки. Но он тоже не сможет. – Пять тысяч долларов, – убедительно солгал он.

Когда Даниель назвал цифру, лицо Порции побледнело. Черт, он мог бы назвать сумму и поменьше. Она даже не представляла себе, какие на самом деле были привлечены деньги, когда отец безрассудно использовал свою компанию как залог для покрытия ставки. Даниэлю хотелось убить Макинтоша за его бездумный поступок. Пять тысяч долларов – совсем небольшая сумма, но для девушки эта цифра означала конец всего. Черт, ему ничего не нужно!

Даниэль почувствовал ее боль, когда она тяжело вздохнула и повернулась, чтобы продолжить вытирать кровь. Как она надеялась заработать дополнительные деньги? Ей пришлось бы на это потратить не один год жизни.

Двенадцать актеров… Даниель снова подумал об излишних претензиях Макинтоша, сказавшего, что передвижная труппа состоит из ста человек. Пять тысяч долларов могли даже быть щедрым вознаграждением для этой труппы! Он смотрел, как девушка полоскала салфетку в воде. Теперь она тихо стояла, похожая на пугливую птицу, готовую улететь, если он сделает резкое движение.

– Слушай, малыш, – сказал он ласково, – мне абсолютно не нужно ваше шоу. Но я знаю таких людей, как твой отец. Если вернуть ему труппу сейчас, то это не станет спасением. Я думаю, что для вашего же блага я сохраню ее за собой до конца сезона. А потом подумаю, вернуть ли ее вам.

– Подумаете? О, благодарю вас. – Но радость на ее лице была недолгой. – Но каким образом?

Она вдруг посмотрела на него враждебно и недоверчиво. Люди, с которыми ей приходилось сталкиваться в последние годы, всегда имели какой-то скрытый мотив. Благородство было свойством, которого она не встречала, его не было даже в ее собственной семье! Сбитая с толку, Порция обхватила руками свои плечи и вся сжалась.

– Как вы реально рассчитываете вернуть труппу? – спросила она враждебно.

– Я ничего не рассчитываю. Я в силах помочь вам, и я сделаю это. – Он не мог судить по гордому выражению ее лица, что принять его помощь ей будет трудно, если не невозможно. Он не хотел получить ее согласие силой. В свое время он видал мать, прибегающую к чьей-то помощи для его или его сестры, и такие жертвы в конце концов убили ее.

– До тех пор, пока… Подождите минуту. Даниэль поднялся и стал шагать по вагону. Перед ним забрезжил путь, который может быть спасительным для них обоих. – Я могу найти ответ. Последние две недели меня преследует каждая одинокая девица штата Джорджия. У меня нет свободной минуты на курорте из-за вмешательства их мамаш.

– Многим мужчинам это даже нравится.

– Может быть, но я стараюсь… у меня здесь важное дело, а эти дурацкие женщины натравливают на меня своих незамужних дочерей.

– И зачем бы им это делать? – спросила Порция, с неприязнью глядя на него. В конце концов, он принадлежал к типу мужчин, которые действительно притягивают женщин. Даже она ощутила силу его притяжения.

– Потому что я совершил ошибку, сообщив, что ищу жену. Я думал, мне будет легче скрыть истинную причину моего приезда брачными причинами, поэтому я и сказал, что ищу жену. Это выдумка, но если бы так и было, я не выбрал бы ни одну из этих пустоголовых маленьких дурочек, у которых никогда не было ни одной оригинальной мысли или настоящих забот.

– Мужчины любят покупать жен, как ростбиф, – едко сказала она. Но зачем об этом вы говорите мне?

– Я думаю, я нашел способ, которым вы можете заработать полное освобождение труппы вашего отца, если захотите.

– Все, что угодно, – с легкостью пообещала она.

– Я думаю, почти все. – Порция пыталась ставить условия в ее затруднительном положении, но при этом она знала, что у нее нет иного выбора, кроме согласия на любых условиях. Если даже… Но она пока не была уверена в том, что он попросит, но знала, что сделает все. Оставшаяся труппа, ее отец и Фаина рассчитывали на нее.

Поиски выхода из разных проблем не были ничем новым для нее. Капитан Макинтош всегда полагался на ее деловое чутье и естественную дипломатию. Мало-помалу она брала на себя все больше и больше повседневных дел труппы. Талант Горация заключался в его обаянии и быстрой сообразительности. Годами ему приходилось убеждать владельцев пансионов, чтобы они предоставляли его труппе кров и пропитание. Театральные менеджеры чудесным образом соглашались способствовать их выступлениям, и так или иначе, но они выживали – до сего дня.

Жизнь Порции и Фаины могла сложиться по-другому, если бы их мать не умерла при родах их младшего брата, худенького маленького создания, которому не дано было испытать первого вздоха. На протяжении всей жизни Катрин Макинтош Гораций держал себя в строгости. Впоследствии год за годом Порция видела, как их выручка падает, костюмы изнашиваются, а число выступлений уменьшается. В прошлом году Гораций потерял собственный железнодорожный вагон, а вот теперь – труппу. Эта ночь могла стать самым большим испытанием для нее.

Порция решительно стряхнула с себя чувство грядущей неизвестности и, собрав внутренние силы, которые помогали ей не терять самообладания, старалась подготовиться к отступлению. Но в этот момент в голову ничего не приходило.

Даниэль, почувствовавший ее смирение, сделал умиротворенный жест.

– Это предложение – исключительно честная сделка, моя дорогая. Это единственный мой ответ, и он может спасти нас обоих. Я хотел бы, чтобы вы представились моей невестой.

– Я? Вашей невестой? – Она ожидала чего угодно, только не этого. – Послушайте, мистер Логан. Я не думаю, что вы понимаете, о чем просите. Вы не можете говорить об этом серьезно, я понятия не имею, как ведут себя в фешенебельных отелях. Я только поставлю вас в затруднительное положение.

– Возможно, но я уже поставлен в затруднительное положение. Кроме того, всему, чего вы не знаете, я научу вас.

– Вы научите меня быть леди? Черт возьми, Логан! Для этого потребуется слишком много времени.

– Ну, может быть. Но меня это не пугает. – Даниэль проглотил комок смеха, пытаясь представить себе, как эта маленькая дикарка старается выглядеть чопорной и пристойной. – Вам не придется для этого много трудиться. Только несколько раз появиться на обедах, чтобы другие посетители отеля поняли, что вы существуете. А потом можете продолжать свое актерское дело.

– А они не будут интересоваться, где я остановилась?

– Им будет сказано, что вы остановились в другом отеле.

– А если они придут на какой-нибудь наш спектакль и узнают меня?

Он посмотрел на Порцию долгим взглядом:

– Сомневаюсь, что они узнают вас, прежде чем я закончу свое дело.

Порция глубоко вздохнула. До нее дошло, что человек, стоящий перед ней, гораздо более сложен, чем ей показался вначале. Он действительно не подвергает ее опасности. И он прав. У нее нет иного выбора.

Встав перед ним в полный рост и выставив вперед подбородок, Порция осторожно поинтересовалась:

– Если я буду разыгрывать вашу невесту достаточно долго, чтобы те женщины прекратили свои атаки, вы вернете вам нашу труппу?

– Да. Даю вам слово.

Смеет ли она довериться ему? Вопреки своим сомнениям, что-то заставило ее поверить в его честность. Она открыто посмотрела на своего неприятеля, захваченная силой его карих глаз.

Щегольской темный чуб, спадающий на лоб и аккуратно подстриженные усы придавали ему бесшабашный вид, из-за которого она почему-то чувствовала себя неловко… Она вдруг почувствовала волнение от его мужественности. Чувство было новое и тревожное. Как долго стояла она перед ним, не отвечая на вопрос?..

– Все, что я должна сделать, это представиться вашей невестой? – запинаясь, произнесла она наконец.

– Верно.

– Хорошо, мистер Логан. Заметано. Столько времени, сколько того потребует приведение в порядок ваших дел. Мне ничего не остается, как согласиться.

– Прекрасно. Договорились. Это одно.

– Да, что теперь?

– Как ваше имя?

– Меня зовут… – Порция запнулась. Она не хотела называть свое имя. Это как-то обязывало ее, обязывало Порцию Макинтош делать что-то такое, из-за чего она теряла контроль над собственной судьбой, что-то такое, чего она поклялась никогда не делать. И тогда пришел к ней ответ, ответ, из-за которого у нее вдруг закружилась голова от вдохновенного и тайного ликования.

Она практически не могла быть невестой Даниэля Логана. Не только потому, что в этом было что-то ужасное, но по меньшей мере она видела перед собой человека, который был гораздо богаче ее, человека из другого мира. Он выбил ее из колеи, и она не знала почему.

Фаина всегда играла роли скромных инженю. Еe природные манеры как нельзя лучше подходили для изображения великих сценических леди. Мягкая, нежная, женственная Фаина была бы настоящей леди, и найти настоящего мужа, это мог быть ее шанс.

Даниэль Логан никогда не заметит разницы. Кроме небольшого различия в оттенке волос и несколько большей голубизны глаз у Порции они были совершенно неотличимы. Кроме того, в вагоне было слишком темно для того, чтобы он мог ясно разглядеть ее.

– Мое имя… – Порция сделала нежным свой голос и инсценировала застенчивую улыбку. Имя вашей невесты Фаина.

– Очень хорошо, Фаина, – серьезно сказал Даниэль. – Поскольку общество это волнует, будем считать, что мы обручились. А теперь проводите вашу труппу в один из маленьких отелей через дорогу от депо и устраивайтесь там на ночь. Я все устрою для вашего переезда в Чатакву, а утром оплачу ваш счет.

Утром? Боже мой, было уже за полночь. Она слишком долго пробыла в вагоне Даниэля Логана. Порция схватилась за голову и быстро побежала к двери. Потом остановилась, повернулась и протянула свою маленькую руку, чтобы скрепить рукопожатием их соглашение:

– Ну, всего хорошего. Спокойной ночи, мистер Логан.

Даниэль подошел к ней, взял ее маленькую ручку в свою большую руку и, приподняв пальцами ее подбородок, прижал свои чувственные губы в нежном, сладком поцелуе к испуганному ротику Порции.

Порция задохнулась и откинула голову назад, изумленно взглянув на него, как бы не веря. Он поцеловал ее. Его губы источали нежную ласку, которая вызвала в ней жар и лишила последних сил ноги. Она была так взволнована, что он наверняка почувствовал ее потрясение. Это не входило в их договор. Порция покачнулась, потом толкнула его в грудь, боясь, что он снова может ее поцеловать.

– Вы поцеловали меня!

─ Да, а что здесь такого?

– Но вы не должны были. – Сердце Порции бешено стучало.

Даниэль мог заметить бьющуюся жилку на ее шее, когда она подняла голову, делая глубокий вдох.

– Почему не должен? Это вполне естественно для двух людей, которые только что обручились. – Его пульс бился не сильнее, чем обычно.

– Но обручение фиктивное. Оно только разыграно, чтобы окружающие думали, что вы обручены. Здесь нет никого, кроме нас двоих.

Даниэль втайне тяжело вздохнул. Он больше не собирался целовать ее. Он смотрел на нее в долгом и молчании, вспоминая, как она ударила его по носу.

– Вы правы. Я прошу прощения. Я не хотел пугать вас.

– Я не испугалась. Меня уже целовали раньше, ─ храбро возразила она, призывая на помощь всю свою выдержку, чтобы обуздать дрожь в ногах. – Я была просто… удивлена. Но я надеюсь, вы не повторите это.

– Постараюсь. – Он отступил, отпер дверь и поддержал ее под локоть, галантно выпроваживая в ночь. – Спокойной ночи, Фаина Макинтош. Спите хорошо, а завтра… купите себе приличное платье.

После ее ухода Даниэль долго стоял на платформе вагона и курил. Малая железнодорожная линия, с ее узкими путями и миниатюрными вагончиками, убегала вдаль, чтобы доставлять пассажиров в их жилища, расположенные в трех милях от курортов, построенных вокруг известных минеральных источников и озера Наслаждения. Вскоре депо затихло.

Даниэль не мог бы наверняка сказать, зачем он снял целый вагон. Первое время он добирался сюда в экипаже. Если бы он и сегодня нанял экипаж, он, может быть, никогда не играл бы в карты с Саймоном Форманом. Он никогда не участвовал бы в договоре, который заключил только что. И никогда бы не встретил Фаину Макинтош.

Владение передвижным театром не было незнакомым делом для Даниеля. От золотых приисков Калифорнии до серебряных рудников Невады он путешествовал с девочками своей любовницы Беллы, которая однажды взяла его с собой. Их представления проходили на импровизированных сценах среди пшеничных полей, на вокзалах и в пивных, и тогда он постиг науку, как управлять людьми и как помогать им. Позже, когда Белла бросила артистическую карьеру и удалилась в пансион в Денвере, он расширил свой бизнес, в который входили азартные игры, провиант и снабжение.

В двадцать пять лет он построил свой первый отель в Неваде. Сейчас он владел шикарным многоэтажным отелем в Нью-Йорке. Тем не менее, он не мог противиться соблазну, который вызывала в нем дикая, неприрученная земля – тайно приобретенные огромные участки на Аляске. Аляска отняла у него немало лет жизни, но он стал богат, очень богат.

Даниэль смотрел вдаль, за ряд темных вагонов, и размышлял о том, как пять лет назад его перехитрили жулики. Они устроили в отеле пожар и, пользуясь суматохой, ограбили сейф, в котором хранились драгоценности, вверенные ему на хранение посетителями его отеля. Он вернул посетителям деньги и восстановил отель. С тех пор он считал делом чести не дать ворам уйти безнаказанными.

Он обратился в агентство братьев Пинкертон и навел их на след преступников. Соревнование с ворами в находчивости настолько соответствовало его натуре, что Даниэль даже согласился сыграть в детектива в фирме Пинкертона, пока ситуация не потребовала привлечь частного детектива, который мог бы смешаться с богачами и знаменитостями и быть неузнанным.

И настало время, когда его позвали, после того как воры использовали тот же метод «поджечь-и-украсть» в знаменитом Саратога-Спрингс. Братья Пинкертон вычислили, что следующей мишенью будет городок Свитуотер на озере Наслаждения. Даниэль и Ян Гант отправились на курорт, чтобы найти тех воров, которые ограбили когда-то его собственный отель. Как долго эта старая шайка не подавала признаков жизни!

Поиск невесты был тонким прикрытием этой поездки, но и сейчас Даниэль был не ближе к своей цели в поиске преступников, чем две недели назад. Воры, конечно же, выступают в роли отдыхающих и выжидают благоприятного случая, когда курорт наполнится богачами с Восточного побережья. Но как же их распознать?

Даниэль наблюдал за многими отдыхающими, встречаясь с большинством из них за чашкой кофе и за обеденным столом. Как долго он не может найти ключа. И, видимо, не найдет, пока не обнародует, что наконец-то выбрал себе жену. Только тогда он сможет достичь желаемого. Эта девочка разрешит проблему.

Мисс Фаине Макинтош будет предоставлен комфортабельный номер в отеле, – сказал он себе, ─ потом, когда дело будет сделано, он освободит ее от данного обещания и уедет без взаимных оскорблений. Она – как раз та женщина, которая не воспримет звание невесты всерьез.

Даниэль знал, что занимается самообманом. Правда состояла в том, что ему совсем не нужно сейчас вешать себе на шею передвижную актерскую труппу и развлекаться с молодой женщиной с глазами, в которых он читал свое прошлое. Но он не смог отвернуться от этой девушки, впрочем, он всегда может аннулировать их договор.

Жизнь насмешлива. Он почти прошел полный круг. Шекспировские актеры могли отличаться от девочек Беллиного дансинг-Холла, но люди есть люди, и клиент требует содержания почти одинаково во всем мире. Актерская труппа – это даже забавно. Даниэль вдруг понял с приятным удивлением, что первый раз за долгое время он чувствовал волнение перед завтрашним днем.

Долго еще после того, как Порция устроила утомленных актеров труппы в отель и отрапортовала потрясенному, но сразу воспрянувшему духом отцу, что выполнила работу по возвращению труппы, она стояла у окна комнаты, обдумывая заключенный договор. Капитан не спрашивал, как она добилась цели. Он редко этим интересовался. Он просто был рад спихнуть на нее проблему. Участие Фаины в возвращении труппы могло стать полезным, думала Порция. Час поздний. Завтра будет время, чтобы объяснить ей, что она должна представиться невестой Даниэля Логана.

Но сон не шел к Порции. Она не могла прогнать Даниэля Логана из своих мыслей. Он держал ее руку, нежно, как настоящий поклонник. Потом он совершил немыслимое. Он поцеловал ее. Он мог потребовать от нее гораздо большего. Он мог даже ее насильно… дальше ее мысль не могла облечься в определенную форму. Она знала, что ее судьба была в его руках. Но сегодня ночью он дал ей уйти.

В следующий раз у нее может не быть возможности так легко уйти. Хотя это не будет уже она, это будет Фаина, которую она передаст в руки этого респектабельного и, надо признать, весьма привлекательного человека. Сможет ли он распознать обман? Наверняка он не разберется, которая из сестер Макинтош будет представляться его невестой. Но она подозревала, что он не воспримет ее обмана всерьез. Значит, он поцеловал Фаину?

У Порции было такое чувство, будто она стоит на высокой скале, открытой всем ветрам. Она ощущала маленькие толчки энергии, которые, казалось, взрывались внутри ее тела, как пузырьки шампанского, которое она пила во время антракта в Большом оперном театре, где играли однажды.

Она не могла заставить себя перестать думать о Даниэле Логане. Впервые неопределенные безымянные чувства проносились через ее разум, выбивая опору из-под ее ног и рассыпая толчки энергии под кожей. И вовсе не это происшествие вызвало такое ее состояние, а, конечно же, сам этот мужчина. Она думала о том, что если она заложила душу дьяволу, а она знала, что скорее всего так и есть, то уже слишком поздно отказываться.