Пацан

Глава 9. Акт гуманизма

— Знакомы с ней? — спросил Тодор.

— Виделись, — коротко пояснил Ингвар, рассматривая бритую женщину издали, — но тогда у неё на башке было на одну шишку меньше.

— Договориться не получилось. Она не очень контактная.

— Поэтому вы её оглушили и посадили в клетку?

— Именно. К сожалению, она отказалась также принимать снотворное и не ест пищу с ним. Мы решили не давать ей пить ничего, кроме воды с препаратом, но она её выливает. Вторично оглушить её не получается, очень ловкая и подвижная. Видите синяки на плечах и руках? Закрывается и уворачивается. Крайне эгоистичное поведение.

— И что вы собираетесь с ней делать?

— Надеемся на вашу помощь. Видите, у неё клетка другой конструкции? Это очередная гениальная идея Митрида. Задняя стенка сдвижная, её можно дистанционно притягивать к передней, фиксируя объект между двумя решётками. В результате женщина потеряет подвижность, и вы сможете сделать ей инъекцию снотворного.

— Я?

— А кто ещё? Остальные не смогут приблизиться, не впав в триггерную агрессию.

— То есть я её вырублю, а вы изнасилуете?

— А вы сами хотите? Извините, но право первенства всегда у Митрида, его генетический материал признан наиболее ценным для передачи в потомстве. Если вы останетесь и вольётесь в общину, мы внесём вас в график. Возможно, с приоритетом.

— Какая славная перспектива…

— Я же говорю, община — это шанс! Мы возродим Человечество!

— Да-да, я уже понял… Дивное выйдет общество, всем на зависть.

— У меня воды отошли! — жалобно сказала беременная блондинка. — И, кажется, начинаются схватки… Вот, опять! Ой, как больно…

— Сейчас, сейчас, — засуетился Тодор, — кладу тебе таблетки и бутылку с водой. Прими три, потом постарайся расслабиться и уснуть. Вот, уже едут к тебе!

Он потянул за верёвку, по полу покатилась маленькая колёсная тележка. Когда она подъехала к клетке, женщина просунула руку сквозь прутья и взяла бутылку с водой и три розовые таблетки.

— Это точно поможет? — спросила она. — Не слышала о таком снотворном, чтобы даже при родах не проснуться… Оно не навредит малышу?

— Это просто снотворное, не очень сильное. Как только ты уснёшь, этот человек отнесёт тебя в другое помещение и там уже даст наркоз. Проснёшься уже мамой!

— Вы же не обманываете? — грустно спросила девушка. — Впрочем, выбора у меня нет…

Она проглотила таблетки, запила водой и улеглась на грязном матрасе.

— У вас минут десять на подготовку, — сказал Ингвару Тодор. — Вон там дверь, эта комната, которую мы используем для оплодотворения, но я подготовил её для родов. Пока не входите, сейчас через другую дверь туда принесут горячую воду. Всё остальное уже там: инструменты, чистые простыни, антисептик, инструкция от Митрида. Вы выглядите как человек с крепкими нервами, уверен, вы справитесь.

— А это что за гибрид гинекологического кресла с дыбой? Зачем на нём ремни? — просил Ингвар, заглянув в дверь.

— Для фиксации. На тот случай, если оплодотворяемая проснётся и сработает триггер. Снотворные не очень надежны…

— Но ведь тогда триггер сработает у обоих?

— Приходится расставлять приоритеты, знаете ли. Мы не можем рисковать Митридом. Всё, Милана уснула. Перенесите её на стол и тщательно зафиксируйте ремнями.

— Зачем? Ведь наркоз… Ах, да, позор моей наивности. Нет никакого наркоза, верно?

— Конечно, нет. Впрочем, даже будь у нас такое оборудование, вы всё равно не анестезиолог. Но не волнуйтесь, ремни вполне надёжны, женщины ни разу не смогли вырваться, хотя в приступе агрессии их сила увеличивается.

— И часто вы это проверяли?

— Случалось, — уклончиво ответил Тодор, — Митрид иногда… увлекается. От боли они просыпались, но фиксация весьма надёжна. Не отвлекайтесь, у вас мало времени, как только схватки возобновятся, она очнётся.

Ингвар открыл клетку, поднял уснувшую женщину на руки и осторожно перенёс на стол.

— Я буду наблюдать отсюда, — сказал Тодор, — комната слишком мала, чтобы войти туда с вами.

— Не будешь, — сказал Ингвар и закрыл дверь.

***

— Да уж, встряли мы с тобой, пацан, — сказал Ингвар, затягивая ремни. — Даже и не знаю, что со всем этим делать. По счастью, мне доводилось принимать роды, и инструкция этого коновала мне ни к чему — я же говорил, что мужчина, в идеале, должен уметь всё? Правда, в прошлый раз это была негритянка с тазом широким, как дельта реки Конго, а не тощая девица с ножками-палочками. У той младенец выскочил как намыленный, а через час она уже пошла дальше, привязав его платком к груди. Будем рассчитывать на то, что роды, в общем, естественный процесс, и женщины тысячи лет справлялись с ним без всякой медицины. Моё дело поймать ребёнка, чтобы он со стола не упал, перевязать пуповину и обмыть. С остальным природа сама справится. Ну, я надеюсь. Если что-то пойдёт не так — я бессилен, но что могу — сделаю. Ребёнок не виноват в том, что родится здесь и сейчас. Шансов выжить у него немного, но отнять у него даже это немногое было бы неправильно. А потом… Не знаю, пацан. Вроде бы всё тут происходящее на наше дело, но оставить это так, как есть… Конечно, апокалипсис спишет всё, какая разница, кто так сдохнет, но вдруг есть хотя бы крошечный шанс, что у них получится? Что они «возродят Человечество»? На кой хрен в Мультиверсуме такое Человечество? Выросшее из вот этого?

Ингвар задумчиво подёргал ремни, проверяя их на прочность.

— В общем, я в сомнениях, пацан. Давай решать проблемы по мере их поступления. Видишь, у неё схватки начались? Сейчас придёт в себя, схватки никаким снотворным не перешибёшь, и будут у нас роды и агрессивный психоз в одном флаконе. Коктейль «боль и безумие», смешать, но не взбалтывать. Так что иди-ка ты, дружок, подожди за дверью. Не стоит тебе на такое смотреть. Я бы на твоём месте ещё и уши заткнул, но это уже как знаешь. Всё, давай, выметайся, началось!

***

— Девочка, — сказал Ингвар выходя из комнаты со свёртком на руках. — Взвесить не на чем, на вид вес нормальный. Закричала громко, но не громче матери. Вы слышали, надо полагать, как та бесновалась. Глухой бы услышал. Приложил к груди, сосательный рефлекс в норме. На этом мои акушерские компетенции исчерпаны. Мамаша отбесилась и вырубилась, сейчас спит. Пацан, подержи девчонку — да не бойся, она не хрустальная. Младенцы крепче, чем кажутся. А я пока отвяжу роженицу и перенесу обратно в клетку. Будем ждать, пока оклемается.

***

— С возвращением в этот говённый мир, — поприветствовал Ингвар очнувшуюся женщину. — Как самочувствие?

— Как будто меня трахнул бульдозер, — сказала роженица.

— У тебя дочь. Выглядит здоровенькой.

— Красивая?

— Как все младенцы. На любителя.

— Спит?

— Все спят. Ночь. Вон, пацан в углу на матрасике прикорнул, только я как дурак сижу, тебя караулю.

— Спасибо тебе.

— Вот уж не за что.

— Я ничего не помню. Было плохо?

— Было шумно. Но все живы, а большего сейчас ожидать было бы странно.

— И что дальше? Я убью её?

— Не знаю. Давай проверим?

— Я боюсь.

— Скоро она проголодается. Ты придумала имя?

— Юльча. В честь бабушки.

— Юльча так Юльча. Сейчас я положу её на тележку и потяну за верёвку. Дочка поедет к тебе, а ты постарайся сосредоточиться на том, что это младенец. Твой ребёнок. Она проснулась, так что эксперимент будет чистым.

— А если не выйдет? Если меня триггернёт? Ты позаботишься об Юльче?

— Нет, Мила, извини.

— Почему?

— Потому что мне не сберечь младенца в этом мире. Мне нечем её кормить. Я не умею ухаживать за детьми.

— Мне кажется, ты был бы хорошим отцом.

— Я уже был отцом, и это худший провал в моей жизни. Так что ты её единственный шанс выжить. Постарайся ради дочери. Всё, покатил. Спешить не буду, следи за своим состоянием. Вот, половина дистанции. Как ощущения?

— Пока всё нормально.

— Не спеши, привыкни к её присутствию. Подождём пару минут. Интересно, будет ли её триггерить на тебя, когда она вырастет? Представляю, каков будет конфликт поколений!

— Не будет, конечно. То есть не больше, чем обычного подростка на родителей. Она же родилась после катастрофы, а значит, не подвергалась…

— Чему?

— Ингвар, это неважно. Просто имейте в виду — те, кто родится сейчас и позже, не будут иметь этого проклятия. Оно не передаётся по наследству. Если они выживут, то будут нормальными.

— Тебе не кажется, что все секреты утратили смысл?

— Не для меня. Некоторым тайнам лучше исчезнуть вместе с их носителями, чтобы никому не пришло в голову повторить этот путь.

— А ты не такая простушка, как притворялась, да?

— Я просто пытаюсь выжить. Тяните эту чёртову верёвку, я готова.

— Значит, это был какой-то внешний фактор, — сказал себе под нос Ингвар, потянув за трос. — И после катастрофы он больше не действует. Это как-то связано с отсутствием агрессии до того, Мила?

— Без комментариев. Не лезьте в это, умоляю. Всё уже случилось и ничего не изменить. Но есть и хорошие новости — Юльча ближе, чем моя триггерная дистанция, а я не впадаю в безумие. Придвиньте ещё, пожалуйста.

— Вот так достаточно близко?

— Да, она совсем рядом, я уже вижу личико. Она прекрасна! Очень похожа на… Неважно, — женщина шмыгнула носом и вытерла слезы рукавом халата.

— Это точка невозврата, — сказал Ингвар. — Ещё немного, и ты сможешь до неё дотянуться.

— Я очень боюсь, но мне кажется, что справлюсь. Двигайте.

Ингвар потянул за верёвку, тележка подкатилась к самой клетке и Мила осторожно взяла младенца.

— Я совершенно не чувствую к ней агрессии, — сказала она, аккуратно просовывая младенца между прутьев. — Смотрите, она сосёт мою грудь! Боже, как это прекрасно!

— Очень рад за вас. Может быть, у этого мира действительно есть шанс, хотя я не уверен, что это однозначно хорошая новость.

— Не все такие уроды, как эти. Ингвар, вы сможете меня отпустить? Я не хочу, чтобы меня отравили снотворным и изнасиловали, как только я перестану кормить грудью.

— И куда ты пойдёшь с младенцем?

— Куда угодно. Вокруг целый мир, а я умею выживать. Если бы не беременность, я бы так не попалась. Тодор обманул меня, убедил, что мне помогут родить и отпустят… Освободите, и я расскажу вам кое-что важное. Я знаю, где расположены старые убежища. Там много полезных вещей.

— Я в любом случае собирался это сделать. Докармливай дочь, и я выпущу тебя через заднюю дверь. Она выходит к лесу. Я не охотник до чужих секретов, но мне любопытно, зачем понадобились убежища в мире, где никто не воюет.

— Так было не всегда… Сзади, осторожно!

— Жаль прерывать такую интересную беседу, но… — Тодор крутнул что-то в руке, и в затылок Ингвару ударил небольшой, но тяжёлый снаряд. Мир для него погас.

***

— Я не просто так переговорщик, — сказал Тодор с гордостью, — благодаря малой триггерной дистанции я могу приблизиться к человеку достаточно, чтобы точно поразить его из пращи. Представляете, а мне все говорили, что это самое бессмысленное хобби на свете! Меж тем, я могу попасть свинцовым битком в пивную бутылку с полсотни метров! Был чемпионом области.

— У вас и соревнования проводились? — спросил Ингвар мрачно, ощупывая шишку на затылке.

— Любительские, — вздохнул Тодор. — В число официальных видов спорта эти бюрократы нас так и не внесли. Сказали, «Потенциально агрессивный», представляете?

— Представляю, — Ингвар снова пощупал затылок.

— Вы предвзяты. Праща — древний и благородный спортивный снаряд. И польза от неё несомненна — развивает руку и глазомер.

— И зачем вы посадили меня в клетку?

— Вы не оставили нам выбора. Вы полезны, но несознательны. Вы хотели отпустить женщину, которая не только блестяще доказала правоту Митрида, но и обладает, оказывается, ценными сведениями. А представилась уборщицей! Удивительная безответственность. Но ничего, ей придётся всё рассказать нам, а впоследствии и выполнять обязанности в сфере воспроизводства. Пока она упрямится, но Митрид относит это к постродовым расстройствам психики. Вскоре она осознает, что судьба ребёнка полностью зависит от её готовности сотрудничать.

— Будете шантажировать её дочерью?

— Вы постоянно используете обесценивающие термины. «Насилие», «шантаж» … Мы применяем обычные механизмы социального принуждения, без которых не может существовать ни одно общество.

— И какие из них вы собираетесь применить ко мне?

— Для начала проверим, насколько вы дорожите мальчиком, который вас сопровождал. Он правда немой?

— Да. Травматическая афазия.

— Жаль. Но это не помешает ему выполнять простые работы по уходу за нашими подопытными. Ведь он может к ним подойти! В силу юного возраста он ограничен в возможностях, но, надеюсь, выступит гарантом вашей лояльности.

— Я знаком с ним три дня. Мне плевать. Придумайте что-то ещё.

— Вы, я вижу, не новичок в искусстве блефа. Однако позвольте вам не поверить. Никто не будет таскать с собой ребёнка, который ему ничем не дорог. Кто он вам? Сын? Племянник? Любовник?

— Да ты вообще в край охренел, мудилко, — покачал головой Ингвар.

— А что такого? Раньше это было предосудительно, но, как говорит Митрид, «Апокалипсис освобождает». Сам он, кстати, как истинный гений, свободен от мещанских предрассудков в этой области и будет рад возможности разнообразить свой интимный досуг. У нас есть несколько бутылок сладкой газировки, она прекрасно маскирует вкус снотворного. Подумайте ещё раз и скажите: вам действительно настолько наплевать на этого мальчика?

— Поймали, — признал Ингвар, — не настолько. И что вы от меня хотите?

— Активного сотрудничества.

— Например?

— Можно начать с новенькой. Я подготовлю шприц для инъекций и зафиксирую её между решётками, вам останется только сделать ей укол. Митрид давно в нетерпении на её счёт. Я вижу, что вы не избавились от стереотипов прошлого и считаете это этически неприемлемым, но выбор будет «она или мальчик», сделайте его правильно.

— Для этого вам придётся выпустить меня из клетки.

— Разумеется. Но я всё время буду между вами и дверью, а ваш мальчик находится в другом помещении. Вы крупнее и сильнее меня, но у вас не возник феномен триггер-дистанции, а значит, вы неспособны на агрессию и беззащитны. Если вы войдёте в мою триггер-зону, я нападу. В состоянии безумия я буду атаковать вас до тех пор, пока вы не потеряете сознание и триггер не выключится. Могу покалечить или даже убить. Так что ведите себя правильно — сделайте, что я скажу, а затем вернитесь обратно в клетку.

— Постараюсь быть очень осмотрительным, — сказал Ингвар.

— Смотрите, я кладу шприц на тележку и подтягиваю к клетке новенькой. Теперь задняя стенка…

Заскрипела лебёдка, решётка поехала по направляющим, прижимая безуспешно сопротивляющуюся женщину к противоположной стене.

— Поторопитесь, ей тяжело дышать! Препарат для внутримышечного введения, можно уколоть в ягодицу, бедро или мышцу плеча, до чего вам будет проще дотянуться. Вы готовы?

— Вполне.

— Тогда я открываю вашу клетку. Двигайтесь по кратчайшей траектории, пожалуйста, вы и так на границе моей триггер-зоны, это слегка нервирует. Кстати, кем вы били до катастрофы? У вас удивительно разнообразный набор навыков.

— Капитаном пиратов.

— И что это значит?

— Что я был агрессивен до того, как это стало мейнстримом, мудила.

Бросившийся на него Тодор получает классический апперкот, на секунду застывает, но следующий удар в голову сносит его с ног, лишая сознания.

— Тьфу, а разговоров-то было, — сплюнул Ингвар, потирая ушибленные костяшки. — Мила, ты там как?

— В порядке. Но как вам удалось? Вы контролируете свою агрессию? Каким образом?

— Пусть у меня тоже будут свои секреты. Вы готовы покинуть это прекрасное место?

— Да, безусловно. Одна просьба… Там, за той дверью кладовка, где они сваливали наши вещи. Нет, я готова сбежать босиком в халате, но если вас не затруднит…

— Без проблем. Ого, сколько всего тут! Откуда у них столько женского барахла?

— Я тут давно, за это время было… много женщин. Но некоторые просыпались, пока их насиловали, мужчин триггерило… Иногда девушки выживали. Иногда нет.

— Какая прелесть. Мне всё больше нравится это сообщество. Очаровательная простота нравов. Какие тут твои?

— Мне отсюда не видно…

— Если я отойду к стене, ты сможешь пройти в комнату и выбрать сама?

— Да, вроде бы не должна достать триггер-радиусом. Вы правда меня отпустите?

— Разумеется. Вот, клетка открыта, пожалуйста. Осторожно, не зацепи остальных, а я пока раздвину клетку лысой, а то она что-то уже синяя вся… Вот, дыши, балдосья. Твоя очередь следующая. Кстати, Мила, не знаешь часом, где Митрид засел?

— В диспетчерской вышке аэропорта, она каким-то образом уцелела. Достаточно высоко, чтобы никто не вошёл в триггер-зону. Кроме того, там работает генератор, есть свет, и горячая вода, и даже трансляция на систему оповещения. Иногда он отдаёт по ней распоряжения или просто рассказывает о великих перспективах под его мудрым руководством. А вам зачем?

— Есть мысль нанести ему прощальный визит. Но это не ваша забота, я сам справлюсь.

— Жаль, что я не смогу на это посмотреть… Да, я обещала вам дать координаты Убежищ! У вас есть карта?

— Посмотрите там, есть зелёный рюкзак?

— Рядом с которым кувалда, ломик и обмотанная тряпками дубина?

— Именно. Там в верхнем клапане карман, в нём карта.

— Ещё больше жалею, что не могу пойти к Митриду с вами… Карта у вас полная дрянь, вы в курсе?

— Другой нет.

— Я нарисую кружочки и напишу коды к замкам, но на такой карте выйдет очень приблизительно, извините.

— Ничего страшного, я надеюсь, что эта информация мне вообще не пригодится, но на всякий случай пусть будет. Вы переоделись?

— Да. Как я выгляжу?

— Неплохо, но в халатике тоже было своё очарование.

— Смеётесь над бедной женщиной? Ну и ладно, вам можно. Если бы не триггер-зона, поцеловала бы вас на прощанье.

Женщина изобразила воздушный поцелуй, Ингвар сделал вид, что поймал его рукой и пришлёпнул к щеке.

— Благодарность моя безмерна, поверьте, — сказала она, устраивая ребёнка в импровизированной перевязи на груди, — я могу для вас что-то ещё сделать?

— Да.

— Что же?

— Когда Юльча подрастёт, расскажите ей обо мне. Пусть на свете будет хоть один благодарный ребёнок.

— Обязательно, Ингвар! Я видела в рюкзаке блокнот с рисунками, это ваши?

— Да, малюю от безделья.

— Там есть ваш автопортрет… Можно я его возьму? Покажу Юльче, когда она станет постарше.

— Конечно, — засмеялся Ингвар. — Хотя сходство довольно слабое.

— Ещё раз спасибо, я пойду. Передайте от меня отдельный большой привет Митриду.

***

— Дамы, подъём! — Ингвар прошёл вдоль стены, дёргая верёвки, привязанные к клеткам. — Мда, вид какой-то не бодрый. Похоже, регулярный приём снотворного сказался на вас не лучшим образом. В общем, вкратце, пока вы спали, власть поменялась. Она ещё и сама об этом не знает, но вскоре я доведу это до её сведения в простой доступной форме. В этой связи вы получаете свободу, которой можете распорядиться по своему усмотрению. В той комнате ваши вещи, за той дверью — лес.

— А кто нас будет кормить? — растерянно поинтересовалась одна из женщин.

— Кто-нибудь. Или никто. Мне-то что за дело? Можете оставаться, если хотите, но предупреждаю, ничего хорошего здесь вас не ждёт. Решитесь — выходите по одной, чтобы не пересечься агрозонами. Теперь ты, лысая любительница ночных арий. В твоём выборе я не сомневаюсь, так что клетка открыта, вали. Да, вещи там. Счастливого пути, могла бы и поблагодарить, кстати! Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Всем пока, дамы. Этого, который у стены лежит, можете попинать на прощание, но не насмерть, он мне ещё пригодится. Никто не видел, куда он пацана моего дел? Туда, в подсобку загнал? Спасибо.

— Привет, пацан. Соскучился? Ладно, ладно, отлипни, я тоже рад тебя видеть. Всё уже почти закончилось, только вещи забрать и один прощальный визит нанести. Видишь? «Дубинал Миротворец» снова со мной! Кстати, женщины оставили тут ненужное барахло, я видел ничейный рюкзак… Ну да, розовый, и что? Можно подумать, ты его не угваздаешь до нейтрально-серого за пару дней. К чёрту гендерные предрассудки, зато как раз твой размерчик. Нет, я не знаю, кому он принадлежал раньше и думать об этом не хочу. Пусть Митрид об этом подумает, пока мы к нему идём. Да, он нас прекрасно сверху видит, но что он может сделать, скажи мне? С вышки спрыгнуть? Подожди меня здесь, ладно? Нет, не бойся, я обязательно вернусь. Оставляю «Дубинал Миротворец», чтобы ты один не скучал. Нет, мне он сейчас не нужен, обойдусь кувалдой. Надеюсь, Митрид уже проникся неизбежностью моего визита и выполнит мою небольшую просьбу напоследок, надеясь, что я его отпущу. Но я обману его, пацан. Иногда можно.

— Эй, ты, возродитель человечества! — заорал Ингвар, открыв дверь. — Рефоматор-осеменитель! Поговорим или сразу тебя грохнуть? Что? Не слышу! Громче! Ну вот, я так и думал! Ссышь, когда страшно?

Затем закрывшаяся дверь отсекла мальчика от этой сцены. Через пару минут захрипели, хрюкнули и ожили динамики трансляции.

— Э… Это Митрид. Э… Да, это я, ваш руководитель. Слушайте мой приказ! Всем отвязаться! Да, это важно! Немедленно отвязаться и ждать дальнейших распоряжений! Всё…

Динамики снова хрюкнули и умолкли.

Ингвар вышел через пару минут, постоял, задумчиво взвешивая в руках кувалду, потом тщательно вытер её тряпкой и убрал в рюкзак. На тряпке остались бурые пятна.

— Что смотришь, пацан? Бешеное животное надо усыплять, и Митрид как ветеринар это должен был знать как никто. Я не получил удовольствия от процесса, но кто-то же должен был совершить акт гуманизма? Зачем мне понадобился этот последний приказ, спросил бы ты, если бы мог? Просто не хочу, чтобы кто-то занял его место, и всё продолжилось. Не в Митриде дело, пацан, а в тех, кто поддерживал его ради халявной пайки и возможности безнаказанного насилия. Пора внести в их скучный быт немного непринуждённого веселья. И нет, про Тодора я не забыл. Его-то мы и используем!

***

— Вставай, вставай, лежебока! О, я вижу дамы не пренебрегли возможностью оставить о себе долгую память! Интересно, это они ногтями так? Эка тебя скрючило! Что, по и яйцам тоже потоптались? Не могу их в этом упрекнуть. Впрочем, вряд ли этот инструмент тебе ещё пригодится. Что ты глазки выпучиваешь и зубки оскаливаешь? Триггернуло? Нет-нет, не сюда ломись, а вон туда! Пацан, открой-ка дверь, а то у меня руки заняты. Ишь, как рвётся! Вон, твои собратья, видишь? К ним беги! Они как раз отвязаны, будет весело. Беги, мудак, беги! Всё, дверь закрыта, ему один путь — на поле. Слышишь, пацан, заорали там. Это, как он сам выражался, «цепная реакция агрессии». Полетели клочки по закоулочкам. А мы что? А мы сейчас выйдем через заднюю дверь и обойдём этот бахалай лесом. Нас, пацан, ждёт большая река!

___

Конец первой части. Вторая часть: https://author.today/work/287269