Падение античного миросозерцания

М.С.КОРЕЛИН — ИСТОРИК-ЭНЦИКЛОПЕДИСТ

Вторая половина XIX в. может быть оценена еще и как «золотое время» отечественной историографии. Поразительна исключительная широта интересов русских историков. Например, работы Николая Ивановича Кареева (1850—1931), специализировавшегося (как принято сегодня говорить) на истории Нового времени, охватывают, тем не менее, практически все периоды мировой истории. Базовое гимназическое образование, несомненно, способствовало столь интенсивному развитию энциклопедизма. Блестящее знание древних (тем более новых) языков позволяло историку совершенно свободно чувствовать себя в гигантском пространстве человеческого рода.

Михаил Сергеевич Корелин (1855—1899) прожил всего 43 года. Родился он в зажиточной крестьянской семье в Калужской губернии. Обучался грамоте у местного дьяка, первичное образование получил в уездном училище. Затем Корелин поступил в Первую Московскую гимназию. Учение было нелегким: будущему историку пришлось познать нужду и отказывать себе порой в самом необходимом. По окончании гимназического курса Корелин поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Его учителями были профессор всеобщей истории В. И. Герье (1837—1919), организовавший в 1872 г. Высшие женские курсы, и профессор Н. И. Стороженко (1836—1906), занимавшийся историей западноевропейской литературы. В целом факультет свято чтил традиции прославленного ученого и общественного деятеля Тимофея Николаевича Грановского (1813—1855). Широкая историко-литературная ориентация, безусловно, помогла Корелину. Еще будучи студентом, он написал исследование легенды о докторе Фаусте, удостоенное золотой медали. Окончив университетский курс в 1880 г., Корелин был оставлен на факультете в степени кандидата. Немедленно началась его активная преподавательская деятельность. Он читал лекции на Высших женских курсах, преподавал в нескольких гимназиях, читал цикл по истории культуры в консерватории и в Лазаревском институте. В период 1880—1885 гг. он опубликовал ряд статей и рецензий, показав себя уже вполне зрелым исследователем[1].

В 1885 г., после успешной сдачи магистерского экзамена, Корелин был командирован за границу, прежде всего в Италию. Именно там сложились его научные пристрастия. Он напряженно работал в библиотеках Флоренции, Милана, Ватикана, затем в Парижской Национальной библиотеке и в Британском музее.

С 1889 г. М. С. Корелин вновь читает лекции в Москве. Сначала — по истории искусства в Московском университете, в должности приват-доцента. З а диссертацию «Ранний итальянский гуманизм и его историография» (М., 1890—1892. Т. 1—4; 2-е изд. М., 1914), в силу ее выдающихся достоинств, он получил сразу же степень доктора всеобщей истории. Труд Корелина по праву может считаться фундаментальным: это монография общим объемом более тысячи страниц. Эту работу чрезвычайно высоко оценил Н. И. Кареев[2], обычно весьма сочувственно относившийся к работам своих коллег, но и не упускавший случая для надлежащей критики. Работа Корелина была удостоена и премии Академии наук имени митрополита Макария (Булгакова), причем в постановлении было отмечено, что это «весьма крупный, важный и ценный ученый труд, вносящий много нового в науку, существенно ее обогащающий новыми фактами, наблюдениями и воззрениями»[3].

Наступил следующий этап научной и преподавательской деятельности М. С. Корелина. Он был назначен профессором всеобщей истории в Московском университете. Научные интересы Корелина сосредоточились на культурной истории, то есть на целостном блоке в составе политической истории, литературы, искусства, философии и религии. Основное внимание Корелин уделял итальянскому Возрождению. Упомянутый капитальный труд предлагает огромное количество нового материала, почерпнутого в том числе и из рукописных источников. Главный фактор, обеспечивший наступление принципиально нового миросозерцания, по Корелину, заключался в высвобождении индивидуализма. Гуманисты, считал Корелин, активно занялись классической древностью не столько ради научных интересов, сколько для удовлетворения личных культурных запросов. В античной культуре итальянские гуманисты увидели нечто очень родное — свободную личность. Следовательно, интерес Корелина к античности выглядит логически оправданным. Он как будто следует за мышлением гуманистов. Это отражается даже в публикациях: в 1896 г. выходят его «Очерки итальянского гуманизма» — по сути, сборник статей, ранее опубликованных в журналах (в основном — в «Вестнике Европы» и «Русской мысли»), позднее сборник под заглавием «Падение античного миросозерцания». Естественно, Корелин не мог пройти мимо промежуточного этапа развития европейской культуры: появляются его «Очерки по истории средневекового папства».

Пристальный интерес к общественной среде, по-видимому, может считаться определяющим для научного творчества М. С. Корелина. В. И. Герье в биографическом очерке о нем цитирует место из неопубликованной рукописи, где упоминается теория, «в которой место расы и климата занимает общественная среда, развивающаяся по своим особенным законам, совершенно независимым, или даже прямо противоположным стремлениям отдельных личностей»[4].

М. С. Корелин был неутомимым популяризатором науки. Это интереснейшее направление в современной отечественной среде практически утрачено. Более того: даже чисто научный уровень существенно снизился, а так называемые научно-популярные издания в подавляющем большинстве не выдерживают решительно никакой критики. Во времена Корелина все было с точностью до наоборот. Ученые с мировыми именами отнюдь не пренебрегали популярным жанром и относились к нему столь же ответственно, как и к высокому академизму. Корелин преподавал и в гимназиях, а следовательно, по необходимости должен был уделять внимание популяризации. Его фантастическая эрудиция позволила ему удачно сочетать ученость и увлекательность изложения материала. «Общественное значение каждой науки, — писал он, — заключается в ее просветительском влиянии и начинается с того момента, когда результаты научного исследования выходят из кабинета или из лаборатории, становятся достоянием более или менее широких кругов общества и оказывают влияние на мысль и, через нее, на жизнь»[5].

Известный антиковед профессор В. П. Бузескул виделся с Корелиным на рижском Археологическом съезде в 1896 г. и оставил любопытные замечания о личности нашего историка. «М. С. Корелин, — пишет Бузескул, — сразу привлекал к себе своей простотой и прямотой, своей веселостью и остроумием; это был интересный собеседник, разносторонний, широко образованный человек. Глядя на него тогда, нельзя было ожидать, что не пройдет и трех лет, как его не станет: такой на вид он был здоровый и жизнерадостный!»[6]. Ю. В. Готье, историк, археолог, будущий академик (с 1939 г.) слушал лекции Корелина в 1891—1892 гг., когда тот был еще приватдоцентом, то есть до защиты знаменитой диссертации по итальянскому гуманизму. Причем это был курс по истории... Древнего Востока! «Корелин читал его после 3-х часов, когда весь университет пустовал, — вспоминает Готье, — и мною овладевало какое-то чувство сиротливости, когда я, хлопая глазами, слушал специальные и очень глубокомысленные рассуждения профессора с изложением всех гипотез об арийских прародителях...»[7]. Готье и дальше продолжал записываться на курсы Корелина, который, уже в ранге профессора, к истории Востока добавил лекции по новейшей истории XIX в., «читал хорошо, толково и интересно», однако «семинариев у нас он не вел, и это обстоятельство, вероятно, было одной из причин, почему мы не могли по достоинству оценить этого крупного ученого»[8]. Другой известный историк-славист В. И. Пичета (1878—1947), учившийся в Московском университете в 1897—1901 гг., так характеризует лекторский стиль Корелина: он «был прост, ясен и доступен. Он не гонялся за фразеологией, каким-нибудь „сногсшибательным словечком“... В этом отношении Корелин являлся продолжателем традиции Герье»[9]. Сам В. И. Герье дал, на наш взгляд, почти исчерпывающую характеристику личных качеств Корелина: «Как у личности энергической, с детства привыкшей к полной независимости... резкость в оценке людей и несдержанность в выражении этой оценки были с его стороны вполне естественны». На деле однако, подчеркивает Герье, «не люди, а свойства и действия, противные его натуре, его раздражали». При этом Корелин не менее строго оценивал и самого себя, что следует из его дневников. Одним из самых прекрасных качеств его характера было предельное уважение к людям, сделавшим ему добро или же просто к тем, кто соответствовал его мировоззренческой позиции. «Когда ему самому все чаще и чаще приходила мысль о смерти, он не забывал о том, что считал своим долгом относительно других»[10].

Публикуемый труд М. С. Корелина «Падение античного миросозерцания» не сразу обрел настоящую форму. Учитель и научный руководитель Корелина В. И. Герье предложил ему, для начала, подготовить курс публичных лекций, призванный отчасти заменить curriculum уже закрывшихся Высших женских курсов. Задача была непростая. Герье в вышеупомянутой статье справедливо замечает: «Ученому, углубившемуся в изучение эпохи гуманизма, было чрезвычайно трудно перенестись в мировоззрение эпохи Римской империи, постигнуть дух и потребности того времени и объективно к нему отнестись». Более того: «...гуманизм представляет собой торжество светского образования над христианским мировоззрением», в то время как «культурный... кризис в Римской империи представляет, напротив, торжество христианства над той античной культурой, возрождение которой составляло главную опору гуманизма»[11].

Корелин однако блестяще справился с поставленной задачей, очень точно уловив самую суть дела. Ведь, строго говоря, в I—II вв. н. э. христианство отнюдь не было главенствующей духовной силой. Плиний Младший, Тацит, Светоний отзываются о христианах как бы между прочим. Для них это всего лишь некая невнятная секта, существующая наряду со множеством других. Язычество в итоге проиграло бой не потому, что новая религия оказалась сильнее, но потому, что само язычество утратило изначальную логику, зафиксированную хотя бы Гесиодом в поэме «Теогония». Суеверное римское сознание добавило к традиционному греческому пантеону такое множество новых богов и божков, что в итоге просто не смогло справиться с новоявленным хаосом. Географическое расширение Римской империи обеспечило проникновение на латинскую почву еще и многочисленных восточных культов, что внесло лишь религиозную неразбериху. Собственно, термин, используемый М. С. Корелиным — теокразия, — и означает «богосмешение». Несмотря на все старания последних языческих писателей, в том числе и Юлиана Отступника, никакая внятная теория на столь разношерстной почве так и не была создана в противовес христианству. Зато последнее предлагало ясные и точные истины, которые легко усваивались во всех слоях общества.

В области философии М. С. Корелин наблюдает тот же провал. Стоицизм и эпикурейство ничего не смогли противопоставить новой религии. Неоплатонизм и неопифагореизм как будто подняли соответствующие направления на более высокий уровень, но и они никак не могли увлечь за собой обывателя, ибо оперировали слишком многими невразумительными понятиями. Читатель книги Корелина, как замечает В. И. Герье, «ясно видит, каким потребностям тогдашнего общества удовлетворяло христианство и почему его торжество было не только неминуемо, но и желательно с точки зрения самого античного общества»[12].

Книга о падении языческого миросозерцания задумывалась как сугубо популярная. В настоящем издании сохранен стиль М. С. Корелина. Редакционная коллегия сознательно отказалась от разного рода «ученых» добавлений. Прежде всего имеются в виду ссылки на античные источники. Практически все цитаты Корелин дает в своем переводе. Кроме прочего, это еще и прекрасный русский язык. Специалисту нетрудно будет определить, откуда именно извлечена та или иная цитата. Для неспециалиста важнее всего общий дух книги Корелина, его представление о последних веках античного мира. Наконец, эта книга — своеобразное приглашение в античность, нечто вроде первого знакомства. Для разъяснения некоторых моментов в настоящее издание добавлены примечания и указатель имен. Мы также сочли необходимым привести библиографию трудов М. С. Корелина, чтобы лишний раз подчеркнуть широчайший кругозор этого выдающегося исследователя. Действительно, его эрудиция совершенно поразительна. Выражаясь современными терминами, среди его трудов мы находим такие сферы, как история (восточная, античная, средневековая, русская), философия, политология, искусство, журналистика, просвещение, литературоведение и т. д. Причем Корелин не ограничивался историческим подходом. Он хорошо знал и понимал в том числе и современное искусство, о чем свидетельствуют его статьи, приведенные в библиографии. Он активно интересовался проблемами школы, как начальной, так и высшей, а также женским образованием. Для нашего времени столь бескрайнее поле интересов выглядит исключением. Но именно таковыми были российские ученые-гуманитарии XIX столетия, никогда не замыкавшиеся в узких рамках и создавшие в итоге величественные научные школы.

Заметим: со стороны специалиста можно предъявить некоторые претензии к данной книге. Например, малое внимание уделено сочинениям императора Юлиана Отступника (361—363 гг. н. э.), пытавшегося, как известно, реставрировать языческие идеалы. Речи знаменитого языческого ритора Либания, современника Юлиана, также не получили должного рассмотрения. Безусловно, картина поздней античности, представленная Корелиным, носит субъективный характер. Но это, на наш взгляд, лишь подчеркивает особую ценность книги. У М. И. Цветаевой был «Мой Пушкин». Михаил Сергеевич Корелин, как никто другой, всем своим творчеством заслужил право на «свою античность».

С. Ю. Трохачев