Падение орла

Джессика Донати

Падение орла

Последние сражения сил специального назначения в бесконечной войне

Организация частей специального назначения Армии США ("Зеленые береты")

На данный момент в Армии США есть пять действующих групп сил специального назначе­ния. Исторически, каждая из них привязана к основному региону ответственности:

1-я группа сил специального назначения: Дальний Восток и Тихий океан;

3-я группа сил специального назначения: Тропическая Африка;

5-я группа сил специального назначения: Ближний Восток и Средняя Азия;

7-я группа сил специального назначения: Латинская Америка;

10-я группа сил специального назначения: Европа, Северная Африка.

Национальная Гвардия имеет две группы сил специального назначения:

19-я группа сил специального назначения;

20-я группа сил специального назначения.

Каждая действующая группа сил специального назначения состоит из четырех батальонов.

Оперативный отряд Альфа, или Команда-А

Оперативный отряд Альфа (ООА или ODA) представляет собой команду из двенадцати чело­век и является основным "кирпичиком" сил специального назначения. Шесть ООА объедине­ны в роту спецназа. Каждый боец отряда имеет свою специализацию, обозначаемую литерой и цифрой, часто описываемые следующим образом:

Командир отряда (18A) - капитан, выполняет обязанности командира отряда;

Сержант отряда (180A) - старший из нижних чинов отряда, осуществляет надзор за операция­ми и личным составом;

Уоррент-офицер (18Z или "Зулу"): заместитель командира в части реализации планов, совет­ник командира по текущим операциям и разведданным.

Сержант-разведчик (18F или "Фокс"): сбор и анализ разведданных;

Два сержанта-оператора тяжелого вооружения (18B или "Браво"): специализируются в ис­пользовании дальнобойных систем вооружения.

Два сержанта-сапера (18C или "Чарли"): саперное и инженерное дело.

Два сержанта-медика (18D или "Дельта"): травмы и текущая медицинская помощь;

Два сержанта связиста (18E или "Эхо"): радио и любая другая связь.

Оперативный отряд Браво или Команда-Б

Команда спецназа, выполняющая командные задачи и задачи поддержки ООА или Команд-А в составе роты.

Оперативный отряд Чарли или Команда-С

Штабная группа батальона сил специального назначения, выполняющая задачи командова­ния и поддержки рот в батальоне.

Словарь терминов и сокращений

ANA-TF: Afghan National Army Territorial Force - Территориальные подразделения Аф­ганской Национальной Армии (АНА-ТС).

AOB: advanced operations base, the headquarters for an area - Расширенная оперативная база, штаб-квартира в данном районе действия, РОБ.

CONOP: concept of operations, the plan for the mission - "концепция операции", оперативный план боевой задачи, КОНОП.

GFC: ground force commander, the commander of all forces involved in an operation -КНС, ко­мандующий наземными силами, командующий всеми силами, задействованными в опера­ции.

IED: improvised explosive device - СВУ, самодельное взрывное устройство.

NDS: National Directorate of Security, the Afghan intelligence agency - Управление националь­ной безопасности, афганское разведывательное управление, УНБ.

ODA: Operational Detachment Alpha, the twelve-man team that makes up the fighting blocks of US Special Forces - Оперативный отряд Альфа, команда из двенадцати человек, представляю­щая собой основное боевое подразделение сил специального назначения Армии США.

OFS: Operation Freedom’s Sentinel, the unilateral US counterterrorism mission in Afghanistan - Операция "Страж свободы", односторонняя антитеррористическая операция США в Афгани­стане.

RPG: rocket-propelled grenade launcher - реактивный противотанковый гранатомет (или грана­та).

RS: Resolute Support, the US and NATO mission in Afghanistan - "Решительная поддержка", операция США и НАТО в Афганистане.

SOF: US Special Operations Forces, includes US Air Force, US Army, US Marine Corps, and US Navy Special Operations Forces - ССО, силы специальных операций, включающих ВВС США, Корпус морской пехоты США, Армию США и силы специального назначения ВМС США.

SOJTF: Special Operations Joint Task Force, leads US and NATO Special Operations forces in Afghanistan - Объединенная оперативная группа сил специальных операций, командование сил специального назначения США и НАТО в Афганистане, ООГ ССО.

SOTF: Special Operations Task Force, leads US Army Special Forces in Afghanistan - Оператив­ная группа сил специального назначения, командование сил специального назначения Армии США в Афганистане, ОГСПн.

VSO: Village Stability Operations, a US military program that ran from 2010 to 2014 that tasked Green Berets with raising village-level militias to fight the Taliban - Операции по обеспечению стабильности в деревнях, военная программа США, действовавшая с 2010 по 2014 год, в рамках которой "Зеленым беретам" было поручено создать ополчение на уровне деревень для борьбы с Талибаном.

Действующие лица и места событий

Часть первая и вторая

Военные:

Американские командующие:

Генерал Джон Ф. Кэмпбелл: командующий войсками США и НАТО в Афганистане;

Генерал-майор Шон П. Суинделл: командующий объединенной оперативной группой сил специальных операций (ООГ ССО) в Афганистане;

Бригадный генерал Тони Байерфейнд: заместитель командующего объединенной оператив­ной группой сил специальных операций в Афганистане.

Провинция Кундуз:

Рота "Чарли" 1-го батальона 3-й группы сил специального назначания (воздушно-десантной): Майор Майкл "Хатч" Хатчинсон, командир роты "Чарли".

ООА 3111, Кэмп-Памир, Кундуз: Джош Миддлебрук - "Дельта", Бенджамен Вонз - "Эхо".

ООА 3113, авиабаза Баграм, Парван: Патрик Харриган - капитан.

ООА 3135, Кэмп-Морхед, Кабул.

Провинция Гильменд:

Рота "Альфа" 1-го батальона 19-й группы сил специального назначения (воздушно-десант­ной): Майор Ронни Гэбриэл (псевдоним), командир роты "Альфа"

ООА 9123 (прикрепленная из роты "Браво" 1-го батальона 19-й группы), Кэмп-Антоник, Гильменд: Калеб Брюэр - "Фокс", Крис Клэри - "Браво";

ООА 9115, Кэмп-Морхед, Кабул: Энди Макнейл - капитан, Дэн Голстон - сержант отряда, Мэтью Макклинток - сапер, Джордан Эвери - "Браво".

ООА 9114, Кэмп-Браун, Кандагар: Джеффри Макдональд - капитан.

Гражданские:

"Врачи без границ":

Доктор Евангелина Куэ, хирург госпиталя Кундуз;

Доктор Масуд Назим, главный врач госпиталя Кундуз;

Гильем Мулине, директор организации в Афганистане.

Национальный совет безопасности (США):

Сюзанна Райс, советник национальной безопасности (с 2013 по 2017 годы);

Питер Лавой, директор по Южной Азии (с 2015 по 2017 годы);

Фернандо Лухан: директор в Афганистне, директор по Южной Азии (2015-2017)

Государственный департамент США (посланники США по вопросам мира в Афганистане):

Рик Олсон, специальный представитель в Афганистане и Пакистане (2015 - 2016)

Часть третья и четвертая

Военные:

Американские командующие:

Генерал Джон У. Николсон, командующий войсками США и НАТО в Афганистане (до 2018 года)

Генерал Остин "Скотт" Миллер, командующий войсками США и НАТО в Афганистане (по­сле 2018 года).

3-й батальон 1-й группы сил специального назначения (воздушно-десантной):

Подполковник Джошуа Тиль, командир 3-го батальона.

ООА 1331, Кэмп-Блэкбирд, Нагнахар: Дэвид Ким - капитан.

Гражданские:

Совет национальной безопасности (США):

Герберт Рэймонд Макмастер, советник по национальной безопасности (2017-2018);

Лиза Кертис, директор по Южной Азии (после 2018 года).

Государственный департамент (посланники США по вопросам мира в Афганистане):

Лорел Миллер, исполняющая обязанности специального представителя в Афганистане и Па­кистане (2016 - 2017);

Залмай Халилзад, специальный представитель по примирению в Афганистане (с 2018 года).

Иллюстрации

Предисловие

Благодаря необычайным жертвам наших мужчин и женщин в военной форме на­ша боевая миссия в Афганистане завершается, и самая продолжительная война в истории Америки подходит к ответственному завершению.

Президент Барак Обама (заявление президента США по случаю завершения бое­вой миссии в Афганистане, 28 декабря 2014 года)

В этой книге рассказывается о нескольких командах "Зеленых беретов", начиная с их прибы­тия в Афганистан в 2015 году, в первый год после вывода большей части американских войск, и заканчивая многочисленными изменениями в политике, произошедшими в течение следующих пяти лет войны. Она заканчивается подписанием США соглашения с движением "Талибан" в феврале 2020 года, которое в очередной раз поставило Соединенные Штаты на путь полного вывода войск из Афганистана.

Первые годы, описанные в книге, я жила в Кабуле, работая руководителем афганского бюро "Уолл-стрит Джорнэл". Позже я переехала в Вашингтон, округ Колумбия, чтобы освещать в газете внешнюю политику. Во время президентства как Обамы, так и Трампа политика в Аф­ганистане, казалось , находилась в постоянном движении. Оба президента стремились выйти из затянувшейся войны, и оба столкнулись с сопротивлением со стороны органов националь­ной безопасности.

Президент Барак Обама объявил 28 декабря 2014 года, что афганская война окончена, и по­обещал выполнить предвыборное обещание прекратить дорогостоящее участие в Афганиста­не, при этом все оставшиеся войска должны вернуться домой в течение двух лет. Менее чем через год талибы ворвались в северный город Кундуз и захватили свою первую провинцию. Это было ошеломляющее поражение правительства, поддерживаемого США, и признак гря­дущего снижения уровня безопасности. Крах разоблачил ошибочный план по передаче веде­ния войны афганскому правительству и выходу Соединенных Штатов из затяжного конфлик­та. Усилия по реконструкции лишь укрепили позиции местных полевых командиров и превратили коррупцию в индустрию. Правительство было слабым, а несправедливость подпитывала мятеж талибов. Для спасения провинции были направлены силы специального назначения США и афганские коммандос. Эффекты этой волны ощущались по всей стране, и Гильменд чуть не пал следующим.

Сложившаяся ситуация поставила президента Обаму перед трудным выбором. В Афганиста­не по-прежнему находилось девяносто восемь сотен американских военнослужащих. Он мог бы вывести их, как и планировалось, к 2017 году или остаться и передать войну своему преемнику. Положившая начало войне первоначальная миссия, по выслеживанию Усамы бен Ладена, лидера "Аль-Каиды", вместе со многими его сторонниками, была завершена. Но вне­запный уход США вызвал призрак гражданской войны 90-х годов, которая произошла после вывода советских войск и в первую очередь привела к возвышению Талибана.

Ирак был еще одним важным уроком, ставший очевидным. Президент Обама отдал приказ об одностороннем выводе американских войск в 2011 году, что ускорило погружение страны в хаос и привело к возникновению "Исламского государства". Экстремистская группировка вдохновила одно из величайших движений джихадистов, которое мир видел за последние го­ды, и вскоре вернула американские войска обратно в Ирак и в соседнюю Сирию. В Афгани­стане филиал "Исламского государства" быстро пустил корни, поскольку это происходило на Ближнем Востоке.

В конечном счете, президент Обама отказался от плана вывода войск из Афганистана и пере­дал ведение войны секретным силам специальных операций США (ССО), отрицая при этом, что это равносильно нарушению его предвыборного обещания. ССО США, которые действу­ют в тени и практически не подотчетны общественности, поддерживали до сих пор жизне­способность режима в Кабуле. Миссия США в Афганистане больше не оформлялась как вой­на. Теперь она называлась миссией по обучению и оказанию помощи, и ее предполагаемая цель состояла в том, чтобы помочь афганскому правительству достичь самодостаточности. Как иностранный корреспондент в Афганистане, я обнаружила, что освещение роли ССО США в конфликте на этом новом этапе войны является для меня самой сложной задачей

В бюро "Уолл-стрит Джорнэл" в Кабуле мне посчастливилось работать с замечательной ко­мандой из двух репортеров: Хабиб Хан Тотахил и Эхсанулла Амири. Им обоим было за два­дцать, они были увлечены журналистикой и помнили, как в детстве наблюдали за вторжени­ем США, когда жили в качестве беженцев по ту сторону границы в Пакистане. Наше бюро располагалось в доме, который, должно быть, когда-то принадлежал богатой афганской се­мье; мы поделились им с кабульским бюро "Вашингтон Пост", чтобы сэкономить на расхо­дах. Наши офисы располагались в комнатах в задней части сада, а гараж я превратила в тре­нажерный зал, где у нас была старая китайская беговая дорожка, которая останавливалась во время перебоев с электричеством.

Американские военные редко предоставляли разрешения на работу в подразделениях специ­ального назначения армии США, известных как "Зеленые береты". Те немногие репортеры, которым был предоставлен доступ, базировались в Вашингтоне, округ Колумбия, и даже то­гда возможности для внедрения были ограничены. Иностранным корреспондентам так и не удалось внедриться, вероятно, потому, что мы были слишком критичны к миссии. Но, как я обнаружила, был и другой способ проникнуть внутрь: через афганские войска, которые дей­ствовали как партнеры "Зеленых беретов", оцепление и переводчики.

Силы специального назначения США работали с целым рядом афганских партнеров, в зави­симости от обстоятельств и местоположения, от разношерстных деревенских вооруженных группировок до элитных коммандос афганской армии.

Если мы хотели выяснить, что происходит на востоке против нового филиала Исламского го­сударства, мы путешествовали с деревенскими ополченцами в районе Ачин или Кот. Когда Кундуз пал во второй раз, мы объединились с афганскими коммандос, которые вместе с "Зе­леными беретами" отбили город в 2016 году. Это был более рискованный способ работы. Американские военные использовали вертолеты для переброски личного состава между своими многочисленными базами, в том числе расположенными всего в миле друг от друга в разных местах Кабула. Афганские войска обычно передвигались по дорогам и ожидали, что мы подъедем к ним, независимо от того, насколько удаленным было это место. Прокатиться автостопом на вертолете афганской армии было возможно, но редко. Наши афганские хозяе­ва часто проявляли необычайную храбрость и гостеприимство, но у них обязательным был рыцарски небрежный подход к безопасности, что усугубляло опасности, с которыми мы сталкивались во время внедрения.

Мы готовились к поездкам, как могли. Информация имела решающее значение. Одно и то же шоссе могло находиться под контролем полиции с десяти утра до четырех часов дня, а затем ночью под контролем талибов. Удача тоже играла свою роль. Однажды я средь бела дня по­пала в засаду талибов в долине Суроби, районе, который, как известно, является смертельной ловушкой для афганских войск, выезжающих из Кабула на восток.

Я сидела в своей синей парандже на заднем сиденье автомобиля и печатала под складками струящейся ткани. Моего афганского коллегу Хабиба с большей вероятностью остановила бы полиция, чем талибы. У него были длинные, черные как смоль волосы и борода, и ростом он был выше шести футов. Он был похож на талиба, в бледно-голубых шароварах, которые надевал для таких экспедиций, и больших грязных белых кроссовках. Преимущество такого путешествия, конечно, заключалось в том, что у нас было гораздо больше свободы и гибко­сти, чем при тесном взаимодействии с американскими военными.

По мере обострения войны росли гнев и разочарование афганских солдат и жителей деревни, которые проводили с нами время. Атаки изнутри, в ходе которых афганцы нападали на своих союзников по США или Коалиции, были обычным делом и никогда не выходили у нас из го­ловы. В 2014 году афганский полицейский расстрелял двух коллег из "Ассошиэйтед Пресс" в провинции Хост незадолго до президентских выборов, убив фотографа Аню Нидрингхаус и тяжело ранив репортера Кэти Гэннон.

Второй раз, когда пал город Кундуз, казалось, стал поворотным моментом. Американские военные вновь направили отряды "Зеленых беретов", чтобы помочь афганским коммандос спасти провинцию, при этом внешне отрицая свою роль в сражении. В кабульском бюро "Уолл-стрит Джорнэл" мы знали, что силы специального назначения США сыграли решаю­щую роль в операции по возвращению города. Но как же закончилась эта битва? Покажет ли это масштабы операций вооруженных сил США в Афганистане и раскроет правду, стоящую за заявлением Белого дома о том, что Соединенные Штаты больше не участвуют в боевых действиях? Мы были уверены, что смогли бы ответить на эти вопросы, если бы смогли по­пасть в Кундуз, и мы верили, что история стоила риска. Это стало историей, которая побуди­ла меня написать эту книгу.

Хабиб, у которого были прекрасные отношения с министерством обороны, раздобыл доку­менты, дающие нам право работать с 10-м кандаком (батальоном) сил специальных операций афганской армии; они были доставлены в запечатанном конверте с чернильно-синей маркой. Я просмотрела варианты коммерческих рейсов. Самым близким местом, куда мы могли до­браться от Кундуза, был Бадахшан. Мы планировали остановиться на ночь, чтобы повидать­ся с губернатором провинции Тахар, моим знакомым, и на следующий день отправиться в Кундуз.

Мы отправились в путь с фотографом Эндрю Куилти. Поездка в Кундуз на второй день бы­ла, пожалуй, самой рискованной частью путешествия. Талибы контролировали сельскую местность, и нам лучше всего было ехать в середине дня. Мы присоединились к афганскому гражданскому конвою, доставлявшему в город медикаменты, и проехали через деревни, где на ветру развевались белые флаги талибов, а по ночам повстанцы устанавливали блокпосты на дорогах. Во второй половине дня мы добрались до штаба афганской армии в Кундузе, где нам стало известно, что в провинции базируются две команды "Зеленых беретов".

Нас провели прямо в кабинет командира, прервав встречу с бородатым капитаном амери­канского спецназа, который жевал табак и сплевывал во флягу. Все, казалось, были пораже­ны, увидев нас. На кофейном столике была расстелена большая карта, и капитан выделялся мускулистой фигурой, рядом с сидящим рядом с ним афганским солдатом. Они все устави­лись на нас.

- Как вы сюда попали? - спросил капитан, когда мы оказались снаружи.

- Мы ехали из Бадахшана, - сказала я ему, - через Ханабад.

Он не мог поверить, что у нас получилось.

- Ну что, вы хотите остаться с нами? Я имею в виду, я полагаю, что с культурной точки зре­ния, для вас было бы лучше остаться на нашей стороне, - предложил он.

Мы с благодарностью разместились в комнатах в крошечном лагере спецназа, который рас­полагался внутри более крупной базы афганских коммандос. Там были чистые душевые и еда. На афганской базе не было и речи о душе, вонь в туалетах была такой, что сводило же­лудок. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, и долго это не продлилось. Как только штаб-квартира США в Кабуле узнала, что мы там находимся, "Зеленым беретам" бы­ло приказано вышвырнуть нас вон.

- Вы подвергаете наши жизни опасности, - пожаловалась я бригадному генералу Чарли Клив­ленду, главе отдела по связям с общественностью, по телефону.

Я драматично перечислила риски, связанные с пребыванием в казармах афганских ком­мандос, включая возможность нападения изнутри, но он и слышать не хотел о том, чтобы мы оставались в лагере спецназа. Мы вернулись к командующему 10-м батальоном специальных операций афганской армии, чтобы попросить ночлег. Он пытался отказать нам в приеме, но наши документы были в порядке, и Хабиб сделал несколько звонков в Кабул, которые укре­пили нашу позицию. Командир вынужден был согласится с нами. Мы переехали в казармы коммандос и ходили с ними в дневные и ночные патрули. У Хабиба был талант, когда дело доходило до сбора историй об их надеждах, сожалениях и мечтах. Он слышал, как один спецназовец влюбился в деревенскую девушку, находясь на службе в одном из районов. Дру­гие говорили о коррупции и, иногда, о чувстве вины. Вечерами мы сидели на улице под звез­дами, пытаясь добиться их расположения, пока Хабиб проигрывал американскую поп-музы­ку, такую как “Love the Way You Lie” Эминема и Рианны.

В течение недели мы познакомились с некоторыми афганскими спецназовцами, а также с несколькими американскими солдатами, и нам удалось собрать воедино историю о том, как они отбили Кундуз. Две команды "Зеленых беретов" в течение нескольких дней сражались бок о бок с афганскими коммандос в городе при поддержке авиаударов США. Кундуз снова оказался под контролем правительства, но все предупреждали, что это ненадолго. Афганское правительство было коррумпировано, а руководство афганской армии крало деньги, которые предназначались для поставок продовольствия и топлива. Афганские коммандос были остав­лены на передовых постах на несколько недель без пополнения запасов.

Когда мы уходили, американские и афганские солдаты готовились к ночному рейду с целью убить или захватить в плен местного командира талибов. Несколько дней спустя, когда мы вернулись в Кабул, появились новости о том, что рейд прошел ужасно неудачно. Солдаты попали в ловушку в деревне Боз-Кандагари и сражались всю ночь, чтобы выбраться живыми. Самолет огневой поддержки AC-130 атаковал деревню, чтобы помочь им спастись, убив тридцать три мирных жителя, в том числе много детей. Утром разгневанные жители деревни выставили напоказ их крошечные, окровавленные, покрытые пылью тела на улицах. Два американских солдата и три афганских спецназовца были убиты, а многие другие ранены.

Пентагон по-прежнему отказывался обсуждать роль, которую ССО сыграли в удержании Кундуза под контролем правительства, и не предоставил никаких объяснений рейду в де­ревню, целью которого, по словам солдат, был захват или убийство местного командира та­либов. Все это было оформлено как учебная миссия. “Военнослужащие попали под обстрел во время поездки в составе конвоя, консультировали и помогали миссии с нашими афгански­ми партнерами по зачистке позиций талибов и срыву операций группировки в районе Кун­дуз”, - говорилось в заявлении.

Я просматривала кадры, на которых скорбящие семьи несут своих погибших детей, и мне было трудно увязать это с доброжелательностью, которую мы видели от американских сол­дат в Кундузе.

Вскоре после этого "Уолл-стрит Джорнэл" опубликовала статью о Кундузе, описывающую роль спецназа в освобождении города и в более широком плане, в спасении нескольких дру­гих провинций, также находящихся на грани, таких как Гильменд, Урузган, Фарах и Баглан. Мы предсказывали, что новоизбранный президент Дональд Трамп столкнется с трудным вы­бором: обострить тайную войну или позволить Афганистану выскользнуть из-под контроля.

Несколько дней спустя я получил письмо от скорбящей свекрови одного из американских солдат, погибших в том рейде, капитана Эндрю Д. Байерса. Ее дочь открыла газету и прочи­тала нашу статью, датированную 18 ноября 2016 года. Эти двое были женаты уже семь лет. Свекровь написала:

"Энди - жертва политики без четкой цели в кажущейся бесконечной войне. В таких обстоя­тельствах легко захотеть сделать из людей героев. Термин "герой" слишком силен. Что стоит отметить, так это то, что есть мужчины и женщины, которые выбирают службу и неся ее, во многих отношениях отказываются от своей свободы. Энди был солдатом, с честью выполняю­щим свою работу. Он олицетворял уважение, ответственность и трудолюбие. Эти качества становится все труднее распознать в мире, где уважается роль жертвы. Спасибо вам за комментарий, в котором подчеркивается необходимость того, чтобы те, кто управляет страной, учитывали последствия войны. Какой печальный способ для нашей страны терять хороших людей.

Лора Крайтс"

Вернувшись в Афганистан, мы почувствовали потери и дома. Торьялай, один из наших води­телей, потерял в Кундузе своего брата, которому был двадцать один год и который работал в Управлении национальной безопасности, афганском разведывательном управлении. Парню было приказано отправиться на задание, и его застрелил снайпер. Я посетила их семейный дом вместе с сотрудниками журнального бюро и отправилась на женскую половину с наши­ми уборщицами, известными как кхалы или тетушки, чтобы встретиться со скорбящими ма­терью и сестрой. Повсюду раздавались женские вопли. Кхалы тоже сразу же заплакали. Вой­на сказалась на всех. Крики, доносившиеся от женщин, были связаны не с одной потерей. Они вместили в себя все их потери, десятилетия войны и грядущие потери, и беспомощность от всего этого.

Я подумал о количестве афганских военнослужащих, погибших на войне в том году, было ли это пять тысяч? Или восемь тысяч? Я попытался представить себе горе, свидетелем которого я был в доме нашего водителя, умноженное в тысячу раз, день за днем, год за годом. Как мо­жет одна страна вместить в себя столько горя? Я подумал о том, как американские военные чиновники и дипломаты неофициально назвали показатели потерь среди афганской армии и полиции “неприемлемыми”. Эта единственная смерть казалась мне невыносимой.

Сегодня цифры потерь в Афганистане являются тщательно охраняемым секретом, чтобы не подорвать моральный дух. Но за первые четыре года новой миссии, которая была начата в 2015 году, по сообщениям, было убито около сорока пяти тысяч военнослужащих афганской армии и полицейских. Большинство американцев забыли о войне в Афганистане. Но для сол­дат, о которых я пишу в этой книге, которые неоднократно служили там в ходе войны с тер­роризмом, Афганистан - как второй дом.

ССО США сохраняли целостность страны, оказывая достаточную поддержку посредством авиаударов и совместных операций, чтобы помешать талибам захватить крупные города. Их жертвы, каковы бы они ни были, остаются невоспетыми. Война продолжалась в тени, наси­лие усиливалось с каждым днем. Белый дом называл войска ССО “советниками”, а не солда­тами, и описывает сражения, подобные тем, что велись в Кундузе, как “учебные миссии”. Горстка американских солдат каждый год отдавала свои жизни в одних и тех же местах: Нангархаре, Кундузе, Гильменде, Кабуле. Небольшое количество американских мешков для трупов удерживает войну вне поля общественного обсуждения, в то время как афганским войскам и гражданским лицам, год за годом принимающим на себя основную тяжесть наси­лия, уделялось мало внимания.

Президент Дональд Трамп унаследовал этот способ ведения войны и усилил его, чтобы спра­виться с ухудшающимися условиями на местах. Как и его предшественник, он изо всех сил пытался выйти из афганской войны. Попытка договориться с Талибаном о выводе всех аме­риканских войск была публично осуждена отставными генералами и дипломатами, которые предупредили о риске возрождения "Аль-Каиды", если Соединенные Штаты покинут Афга­нистан. Когда в феврале 2020 года было подписано соглашение, критики обвинили его в том, что оно равносильно продаже афганского правительства и ставит под угрозу вклад США в Афганистан.

В настоящее время планируется, что американские войска покинут Афганистан в начале 2021 года, но условия, связанные с выводом войск, оставляют открытой возможность про­дления войны после этой даты. Такие положения, как подтверждение того, что движение Та­либан разорвало связи с "Аль-Каидой" или что уровень насилия снизился, в лучшем случае кажутся субъективными. Кроме того, до сих пор был достигнут незначительный прогресс в начале подлинного диалога между афганскими группировками с целью прекращения кон­фликта, что является еще одним условием вывода войск США.

Это не только Афганистан. Исторически сложилось так, что ССО США были развернуты по всему миру, от Ирака и Сирии до Ливии и Йемена. Малоизвестная миссия ССО все еще дей­ствует в африканских странах Нигере и Мали против экстремистских группировок, связан­ных с "Исламским государством", "Аль-Каидой" и другими. На всех этих полях сражений сложность местной динамики подрывает простое повествование о борьбе добра со злом. Конфликты часто подпитываются нехваткой ресурсов, племенными спорами и давним этни­ческим соперничеством, оставшимся со времен колониальных эпох. Мы, представители средств массовой информации, никогда не подвергаем сомнению аргументы в пользу борьбы с терроризмом, и поэтому войны продолжаются в тени, и конца им не видно.

“Вечная война - с помощью беспилотников, спецназа или развертывания войск - приведет к саморазрушению и изменит нашу страну тревожным образом”, - заявил президент Обама в обращении 2013 года, пообещав прекратить войну в Афганистане в следующем году.

Но это именно то, с чего он начал.

Спецназ США возглавил вторжение в 2001 году, чтобы вытеснить талибов и преследовать лидера "Аль-Каиды", Усаму бен Ладена. "Зеленые береты" были первыми, кто прибыл в Аф­ганистан вместе с Центральным разведывательным управлением (ЦРУ) в том году, переехав через горы верхом на лошадях вместе с афганскими полевыми командирами. Сейчас, два­дцать лет спустя, они единственные, кто все еще остается на передовой войны.

Часть 1. Вывод

Глава 1. Обратно на войну. Хатч

Весной 2015 года майор Майкл Хатчинсон из 3-й группы спецназа (воздушно-десантной), Форт-Брегг, Северная Калифорния, готовился к командировке в Афганистан. Ему было трид­цать пять лет, у него были рыжие волосы и голубые глаза, на сохранившем свежесть лице. Другие военные звали его Хатч. Это была его пятая боевая командировка, три в Афганистане и одна в Ираке. Прошедший год он провел в Калифорнии, где с легкостью закончил получе­ние степени в области нетрадиционных военных действий в военно-морской аспирантуре в Монтерее, занимаясь написанием академических статей и превращая в теорию свой боевой опыт в Афганистане. После пребывания на солнечном калифорнийском побережье со своей семьей, он чувствовал себя отдохнувшим. Однако сейчас он испытывал опасения по поводу предстоящей командировки.

Он получил повышение до командира роты "Чарли" 1-го батальона 3-й группы сил специаль­ного назначения. Под его началом было семь команд спецназа. Он неуютно чувствовал себя, думая обо всех людях, которые будут зависеть от него на поле боя. Хватит ли у него еще сил сражаться, после того как он оставил войну позади? В Калифорнии он впервые за многие го­ды сосредоточился на своей семье, сблизившись со своими двумя дочерьми, которые понача­лу едва узнали его. Он брал их с собой в поездки на Гавайи и в Гранд-каньон. У них был се­мейный абонемент в океанариум Монтерей-Бэй, а по выходным они ходили за покупками на фермерские рынки.

Он был рад, что у девочек останутся о нем незабываемые воспоминания на случай, если что-нибудь случится. Но действительно ли у него все еще была способность действовать реши­тельно в тумане войны? Он всегда готовился к тому, что может не вернуться, и сделал все обычные приготовления. Он обновил свое завещание и написал письма своей жене и доче­рям на случай своей смерти. Сидя за столом в Грин-Рампе, военной авиабазе Поуп, и играя в карты с семьей, он пытался отогнать свои мысли и сосредоточиться на их последних мгнове­ниях вместе. Но беспокойство не исчезало.

Он пообещал своей жене Тине, что эта командировка в Афганистан будет отличаться от тех тяжелых лет, которые он провел на отдаленных аванпостах. Силы специального назначения США развертывались в рамках новой учебной миссии "Решительная поддержка", и ожида­лось, что теперь когда их боевая роль официально завершена, их участие будет очень ограни­чено. Военные будут там, поддерживая передачу власти афганским силам, прежде чем в сле­дующем году будут выведены все оставшиеся американские войска. Тем не менее, в зоне ожидания разыгрывалась знакомая сцена, где семьи и друзья проводили свои последние ми­нуты вместе, пока громкоговоритель не объявил их рейс. Младенцы плакали, и матери пока­чивали их на бедрах. Некоторые жены и подруги выглядели заплаканными. Это был вопрос шансов; всегда был кто-то, кто не возвращался.

В батальоне он был известен тем, что возглавлял команду спецназа, подразделение, из­вестное как оперативный отряд Альфа (ODA)¹ , во время операций по обеспечению стабиль­ности в деревнях (VSO) в 2010-2012 годах, на пике войны. Он был капитаном ODA 3325, ко­торый действовал с огневой базы Шкин в отдаленной части провинции Пактика, недалеко от границы с Пакистаном. Она была расположена на высоте семидесяти семи сотен футов над маршрутом проникновения талибов, добраться до нее можно было лишь по грунтовой доро­ге. Солдаты сравнивали ее с фортом на Диком Западе. Его команда идентифицировала себя нашивкой с изображением косы викингов и греческой буквы лямбда, символа, который но­сили спартанцы, что отражало как свирепость, так и выносливость. И почти каждый сделал себе где-нибудь такую татуировку.

Задача команды состояла в том, чтобы завербовать дружественных ополченцев для борьбы с талибами в Пактике и обеспечить экономический коридор, предлагающий альтернативу на­силию. Хатчу пришлось погрузиться в динамику местного племени. Избранным партнером американских военных был местный полевой командир, известный как командир Азизулла, который был назначен начальником полиции. Их первый крупный успех на поле боя произо­шел по ошибке, после того как они заблудились в горах в апреле 2010 года, всего через несколько недель после прибытия.

Хатч остановил колонну, которую возглавлял один из людей Азизуллы, и изучив карту свое­го "Блю форс трекер" с поддержкой GPS, которая должна была идентифицировать друже­ственные и враждебные силы, наметил маршрут через густой лес обратно к их лагерю. Гру­зовики возобновили движение гуськом и въехали прямо на поляну, где какие-то люди разби­вали лагерь. Некоторые были в спортивных штанах "Адидас", другие были одеты в традици­онные афганские штаны и рубаху, известную как шальвар-камиз. Одна группа разжигала ко­стер, а другая устанавливала треноги для минометов. Талибы.

Прежде чем он успел отдать приказы, его люди открыли огонь во всех направлениях, пресле­дуя на своих пикапах убегающих талибов. Это был хаос. Хатча чуть не застрелил один из его собственных солдат. Любимым оружием группы был спаренный пулемет М240, питавшийся двумя лентами и ласково называемый “Близнецы”. Когда битва закончилась, они насчитали одиннадцать убитых талибов, в том числе, некоторых с иностранными паспортами: узбеков и таджиков, которые, вероятно, присоединились на лето к местным жителям. Остальные были афганцами.

Новости об их успехе разнеслись по командной цепочке. Генералы приводили это в качестве примера того, как должна была работать VSO. Программа была направлена на обеспечение безопасности сельских районов путем завоевания поддержки деревень в отдаленных райо­нах, куда обычные войска не заходили. Работа с местными силами была именно тем, для че­го были созданы силы специального назначения.²

Для Хатча служебные обязанности в рамках программы обеспечения стабильности в де­ревнях были больше, чем просто работой. За три года постоянных командировок в Пактику он начал копировать жесты старейшин на деревенских шурах (собраниях или советах). Когда они молились, он тоже кланялся. Он не был мусульманином, но чувствовал себя частью об­щины. Когда пришло время уходить, его самоощущение как и у многих других солдат, было искажено. Он чувствовал себя чужаком дома и как будто просто следовал правилам семей­ной жизни. Ему потребовалось много времени, чтобы оставить позади глинобитные аф­ганские деревни, но он сделал это.

Ожидая отправления в Форт-Брэгге в 2015 году, Хатч очнулся от своих воспоминаний. Он не знал, сможет ли сделать это снова, после долгого перерыва в Калифорнии. Но, подумал он, в Афганистане теперь другие условия. Большую часть своего времени он проведет за письмен­ным столом или на совещаниях в Кабуле, вдали от поля боя, следя за тем, чтобы команды ра­ботали слаженно, а основная инфраструктура оставалась под контролем правительства. Бое­вые операции были запрещены. Война закончилась.

Жена Хатча, Тина, сидевшая напротив него с длинными темными волосами, рассыпавшими­ся по плечам, опустила взгляд на карты, лежавшие у нее на коленях, и старалась не слишком задумываться. Они начали играть в "Техасский холдем"³ всей семьей во время перебоев с электричеством в Калифорнии, и это стало ритуалом. Вокруг них сидели другие семьи, жены и дети, ожидающие отправки солдат. Ей не терпелось убраться оттуда.

Она ненавидела долгие прощания. Это было похоже на то, как если бы она и другие мамы играли в "цыпленка", чтобы посмотреть, чей ребенок заплачет первым. Солдаты отправля­лись в отдаленные уголки мира, а женщины оставались с хором плачущих малышей, не зная, вернутся ли их мужья и парни и когда именно. Их дочерям сейчас было шесть и восемь лет, они были достаточно взрослыми, чтобы понимать, как долго на самом деле длилась восьми­месячная командировка.

Тина превратила процесс ожидания в настоящее искусство, и девочкам тоже предстояло это­му научиться. Она планировала заполнить это время активными занятиями, поездками и школьными мероприятиями, разбив командировку с июня по февраль на этапы, как эстафе­ту. Она чувствовала себя очень грустной и уставшей, но списала это на переезд домой и то, что их пребывание в Калифорнии подходит к концу. Это было самое долгое время, которое они с Хатчем провели вместе со времен колледжа.

Она познакомилась с Хатчем на втором курсе Вест-Пойнта, на официальном балу, еще до то­го, как концепция войны показалась им обоим реальной. Кадеты были одеты в форму, а их спутницы - в бальные платья. Она пошла с подругой на чужое свидание вслепую, но Хатч сразу же влюбился в нее. Она была одета в черное и показалась ему невероятно экзотичной. Друзья предупредили ее, что он был любителем вечеринок, поэтому она сопротивлялась его ухаживаниям, как ей советовали, и отказалась сообщить свой номер телефона.

Хатч был очарован идеей воинской культуры в Вест-Пойнте, которая включала в себя вы­пивку, шумные вечеринки и бои не на жизнь, а на смерть, хотя на тот момент ни он, ни его одноклассники никогда не видели войны. После долгих уговоров ему, наконец, удалось по­лучить доступ к аккаунту Тины в мессенджере AOL, и он потратил шесть месяцев на ухажи­вания за ней, прежде чем ему удалось раздобыть номер ее телефона. Она заставляла его сме­яться. Он попался на крючок. В следующий раз, когда они встретились с группой друзей в забегаловке на Манхэттене, они провели ночь, погруженные в беседу, не обращая внимания ни на кого другого.

Хатч наблюдал за терактами 11 сентября в прямом эфире по телевизору, когда был на заня­тиях в Вест-Пойнте. Он только что присутствовал на церемонии утверждения в должности - обряде посвящения кадетов, который обязывал их прослужить в армии не менее пяти лет. Позже он наблюдал за вторжением в Ирак, сидя на диване у Тины; она училась в колледже, и они еще не были женаты. Тогда это мало что значило. Это все еще было ненастоящим. В тот момент он даже не решил попробовать вступить в "Зеленые береты".

Он окончил Вест-Пойнт со степенью в области изучения Ближнего Востока и арабского язы­ка и вскоре после этого был направлен в Рамади, Ирак. Ему не потребовалось много време­ни, чтобы отказаться от своих романтических представлений о войне, это произошло во вре­мя его первой командировки в 2004 году, когда казалось, что их единственная стратегия со­стояла в том, чтобы разъезжать по округе и ждать, когда что-нибудь ударит по ним, чтобы они могли дать отпор. Когда он пробовал свой арабский на местных жителях, они выглядели озадаченными или убегали искать парня, который жил в Германии и немного говорил по-английски, чтобы они могли пообщаться.

Он узнал, что траектории осколков и пуль не соответствуют правилам, которые он изучал в классе. Один солдат выжил после того, как пуля пробила его шлем насквозь, но едва задела голову, в то время как другой был обезглавлен осколками от взрыва бомбы, которая даже не задела его автомобиль. Солдаты были напуганы. Смерти и ранения сократили их числен­ность, а боевые действия оттолкнули людей, которых они должны были защищать.

После горького опыта в Ираке Хатч решил дать военной жизни еще один шанс и попробо­вать себя в "Зеленых беретах", что, как он надеялся, позволит ему обучаться иностранному языку и использовать свое понимание местной культуры и истории для большей эффектив­ности. Он даже не знал, что силы специального назначения действительно существуют, пока не встретил некоторых из их бойцов в Вест-Пойнте. Это были легендарные подразделения, которое действовали в тылу врага и работали бок о бок с местными силами в небольших не­зависимых командах. Тина подтолкнула его подать заявление. Он хотел иметь свободу при­нимать решения и взаимодействовать с местным населением.

Он прошел оценку и отбор в силы специального назначения, один из самых изнурительных процессов отбора в армии, вместе с одним из своих одноклассников по Вест-Пойнту. Они со­ревновались друг с другом на каждом шагу. Хатч восхищалась его острым умом и атлетиз­мом. Хатч был уверен, что его одноклассник пройдет отбор. Он не был так уверен в своих собственных шансах. Но в конце солдаты были разделены на две группы, прошедшие и не прошедшие, Хатч увидел своего одноклассника, стоящего рядом с ним.

“Слава богу”, - подумал он. “Если он стоит здесь, значит, я прошел”.

Квалификационный курс спецназа, известный как Q-Course, включал в себя изучение ино­странного языка и занимал до двух лет. Это была многоступенчатая программа для поступ­ления в спецназ армии США. Хатч окончил курсы подготовки капитанов и был назначен в 3-ю группу. Исторически она была ориентирована на Африку, но была переориентирована на Ближний Восток и Среднюю Азию, чтобы справиться с требованиями ведения войны в Аф­ганистане и Ираке.

Хатч нашел свое место в "Зеленых беретах". Он с детства интересовался военными. Он про­читал обо всех войнах в Британской энциклопедии своего отца и в тринадцать лет вступил в клуб военной книги, поглощая все, от военных руководств до литературной классики, свя­занной с войной. Масштаб и драматизм войны казались такими мощными, что превосходили любой другой человеческий опыт. Люди и сражения, которые определяли судьбы наций, ка­зались гораздо более захватывающими, чем все, что можно было предложить в его родном городе Пеория, штат Иллинойс.

Его отец, бухгалтер, был строг в обращении с деньгами. Единственными расточительствами семьи были отправка Хатча и его брата в частную католическую школу и возможность путе­шествовать в перерывах между учебными семестрами. История военной службы семьи была ограничена дедушкой Хатча, который был призван против своей воли во время Второй миро­вой войны и отправлен сражаться с нацистами в Европе. Когда Хатч объявил о планах посту­пить в Вест-Пойнт, престижную военную академию, оба его родителя запротестовали против его вступления в армию.

В конце концов его отец смягчился и взял его с собой на ночь в Вест-Пойнт, чтобы попробо­вать себя в роли кадета. Хатч был в восторге. Он подал свое заявление местному конгрессме­ну, и рекрутеры задали ему всего один вопрос во время физического теста: сколько подтяги­ваний вы сделали? Подтягивания оказались его самой сильной стороной. Он сделал двадцать три. Отборщики поставили его на первое место в списке.

Он назвал это одним из многих случаев, когда удача преобладала в его жизни.

Тина попрощалась с ним тем летним днем 2015 года на армейской авиабазе Поуп, когда самолет ждал на взлетной полосе. Она и Хатч были одними из немногих пар, которые пере­жили устойчивый темп командировок на протяжении многих лет. Она привыкла к тому, что он уходит, но поняла, что на этот раз ей было грустнее, чем обычно. Когда его наконец вы­звали на посадку, она обняла его, поцеловала и отвела обеих девочек обратно к машине. Кейт, самая младшая, заплакала и не останавливалась всю двадцатиминутную дорогу домой.

Хатч улетел, направляясь сначала в Иорданию, а затем был посажен на другой военный рейс, направлявшийся на авиабазу Баграм в Афганистане.

Глава 2. Работа в Гильменде. Калеб

Калеб Брюер был в восторге от предстоящей поездки в Афганистан. Это была его первая боевая командировка в качестве "Зеленого берета", и он только что получил квалификацию сержанта разведки. Хотя он был новичком в команде, это была руководящая должность. Ему было почти тридцать, у него были светло-каштановые волосы и голубые глаза, и он больше походил на серфера, чем на солдата. Он знал, что его работа не изменит ход войны, но ему не терпелось что-то изменить и помочь афганским коммандос.

Команда Калеба была частью 19-й группы сил специального назначения Национальной гвар­дии. Они тренировались в Скалистых горах Юты, и он, как и многие из бойцов были опыт­ными альпинистами. Большая высота над уровнем моря и холодная погода создали условия, сходные с теми, что наблюдаются в обширном горном массиве Гиндукуш в Афганистане. Когда они узнали, что их направили в Гильменд из-за сделанных в последнюю минуту кад­ровых перетасовок, группа альпинистов рассмеялась. Они направлялись в ту часть Афгани­стана, где не было гор.

Гильменд был обширной, в основном пустынной провинцией, питаемой большой рекой, оро­шавшей сельскохозяйственные угодья, используемые для выращивания мака, и это имело глубокое эмоциональное значение для американских военных, особенно для Корпуса мор­ской пехоты США. Он был в центре внимания санкционированного президентом Обамой во­семнадцатимесячного увеличения численности войск, в результате которого американское присутствие в Афганистане достигло пика в сто тысяч военнослужащих в 2011 году. Эта волна была направлена на то, чтобы переломить ситуацию с Талибаном после того, как по­встанцы добились успехов, пока США были сосредоточены на Ираке. Но талибы упорно бо­ролись за контроль над маршрутами контрабанды наркотиков, которые поддерживали по­встанческое движение. К тому времени, когда последние американские войска покинули провинцию в 2014 году, в боях за деревни, расположенные вдоль реки Гильменд погибли бо­лее 450 морских пехотинцев и солдат США.

Несмотря на усилия США по ограничению выращивания опийного мака, объем произ­водства только в провинции Гильменд превысил объем производства во всей Мьянме, следую­щем крупном производителе после Афганистана. К середине 2015 года Гильменд, в основном, снова находился под контролем талибов. Местное правительство присутствовало в столице провинции и районных центрах, но практически не контролировало население и, как считалось, получало прибыль от бурно развивающейся в провинции торговли наркотика­ми.

После четырех месяцев подготовки к миссии, включая три в Кэмп-Уильямсе в штате Юта и последний месяц коллективных тренировок в Форт-Брэгге в Северной Каролине, между чле­нами команды и руководством возник серьезный раскол. Некоторые из более опытных чле­нов команды жаловались на то, что руководители команды игнорируют их вклад, а также на то, что сценарии обучения были плохо разработаны и могли подвергнуть их опасности. Они также предупредили, что отсутствие культурной подготовки может подвергнуть их риску атаки изнутри, когда афганцы нападут на своих американских партнеров, иногда всего лишь за кажущееся пренебрежение к их чести.

Калеб был обеспокоен, но ничего не сказал и сосредоточился на своей роли по сбору развед­данных, чтобы подготовить свою команду к командировке. По натуре он был оптимистом и старался сосредоточиться на позитиве. Он стал "Зеленым беретом", чтобы что-то изменить, действовать на острие копья, и это был его шанс. В Афганистане каждой группе было пору­чено работать с партнерскими силами элитных афганских коммандос или с одним из специа­лизированных подразделений полиции, и ожидалось , что они будут функционировать при минимальном надзоре для достижения своих целей в рамках кампании.

Команда Калеба, ODA 9123, принадлежала к роте "Браво", базирующейся в штате Юта, но они были задействованы в качестве приданных роте "Альфа", базирующейся в штате Ва­шингтон. В роте "Альфа" не хватало полных команд. Роты Национальной гвардии сил специ­ального назначения армии США всегда испытывали нехватку личного состава, потому что солдаты вели гражданский образ жизни и иногда не могли пройти сертификацию или имели другие обязательства.

Их новым начальником был командир роты "Альфа", майор Ронни Гэбриэл. Калеб случайно познакомился с майором Гэбриэлом при прохождении квалификационных курсов спецназа. Он не обсуждал свои опасения по поводу единства в подразделении из лояльности к своим товарищам по команде. Команда для командировки была отобрана вручную, и управление динамикой лучше всего осуществлялось изнутри. ODA, или Команды-А, были "кирпичика­ми" сил специального назначения, и обычно в роте их было шесть. Каждая из них была зако­дирована четырехзначным номером, и каждая должность в команде из двенадцати человек была закодирована цифрой и буквой. Сержант разведки был 18F, или “Фокс".

Калеб чувствовал, что все в его жизни встало на свои места после череды экспериментов, включая поездку в Ирак с армией США, службу в полиции и два незаконченных высших об­разования.

Покидая свой дом в Тусоне, штат Аризона, Калебу было трудно попрощаться с Эшли, своей женой и их дочерьми. Самой младшей едва исполнилось шесть месяцев. Он старался не ду­мать обо всех вехах, которые он пропустит. Эшли была сильной от природы. Она решила быть независимой в раннем возрасте. Она изучала инженерное дело, устроилась на работу сразу после окончания колледжа и к двадцати одному году купила дом. Несмотря на то, что Калеба не было большую часть года, она чувствовала себя уверенно, справляясь с двумя ма­ленькими детьми и работой. Не было проблемы, которую она не могла бы решить. Просто так она действовала.

Калеб говорил, что он знал с самого первого дня, с того момента, как увидел Эшли в коридо­ре во время их последнего года обучения в старшей школе: “Да, она та самая”. Их первым свиданием был ужин в "Ред Лобстер", после которого они вернулись к ней домой, чтобы по­смотреть "Суперполицейских". Калеб устроился на работу в ту же пиццерию, где работала она, просто чтобы иметь возможность пофлиртовать с ней и покрасоваться. Это сработало. Эшли пошутил, что не он знал, насколько он хорош собой, когда они начали встречаться. Ка­леб поддразнивал, что он понравился ей только из-за его машины: светло-голубого "Мустан­га" 67-го года выпуска. Они поженились на Гавайях несколько лет спустя.

Эшли не очень беспокоилась о поездке Калеба в Ирак, потому что он не был на передовой. Это новое назначение было совсем другой историей. Несмотря на это, она поддержала его решение присоединиться к "Зеленым беретам" и его недавние разговоры о переходе на дей­ствительную службу. Калебу было трудно удержаться на дневной работе и не отставать от длинного списка требований к предварительной мобилизации 19-й группы. Там была меди­цинская подготовка, знание языка, сертификация по поддержке с воздуха и множество дру­гих вещей. Ему приходилось ездить из их дома в Аризоне в Юту на каждую тренировку. По крайней мере, если бы он был солдатом действительной службы, стабильная зарплата помо­гла бы его семье могла жить недалеко от базы.

В августе 2015 года Калеб вылетел со своей командой на аэродром Кандагар на юге Афгани­стана и провел там ночь, прежде чем отправиться в Кэмп-Антоник в провинции Гильменд на смену 7-й группе. Силы специального назначения США поддерживали постоянное присут­ствие в Кэмп-Антоник; официально миссии не существовало, поскольку предполагалось, что Соединенные Штаты покинули Гильменд годом ранее. Старая военная штаб-квартира США Кэмп-Лезернек, где когда-то проживало сорок тысяч человек, теперь превратилась в город-призрак. У афганской армии не было ресурсов для содержания базы.

Солдаты 7-й группы держались презрительно. Калеб думал, что они меньше уважали его ко­манду, потому что они были частью Национальной гвардии. Операция по передаче, также известная как замена на месте, должна была продлиться несколько дней, но она закончилась за считанные часы. Он получил тридцатиминутный инструктаж с их "Фоксом", сержантом разведки, который ответил на вопросы, а затем отбыл на аэродром Кандагар. Вывод Калеба из этого разговора состоял в том, что дела шли плохо и ожидалось, что будет еще хуже.

Весной Талибан добился значительных успехов в нескольких районах. Они окружили столи­цу провинции Лашкаргах. В Каджаки они посягали на незавершенный проект USAID⁴ стои­мостью 260 миллионов долларов, по расширению существующей плотины гидроэлектро­станции. В Сангине они были близки к захвату резиденции губернатора, а в Муса Кала они подожгли штаб-квартиру округа. Талибы захватили районный центр Новзад и подняли бе­лый флаг Исламского эмирата над административными зданиями всего за месяц до прибытия команды Калеба.

Моральный дух афганских сил безопасности был низким. Талибы диктовали, когда и где происходили сражения. Афганская армия, неспособная полагаться на регулярные силы или полицию для удержания позиций, вместо этого выдвинула элитные подразделения ком­мандос к контрольно-пропускным пунктам. Но без поддержки с воздуха США также росли потери среди афганских коммандос, которые сотрудничали с американским спецназом и коммандос возмущались тем, что их использовали как пушечное мясо. "Фокс" предупредил Калеба, чтобы тот остерегался подпитываемой негодованием атаки изнутри.

Калеб подумал, что ситуация в Гильменде напоминает гигантскую рискованную игру. Он не был удивлен, что расчеты афганских коммандос изменились. Их судьба больше не совпадала с судьбой американцев; они были преданы своим семьям и племенам. Он не винил их за то, что они чувствовали себя покинутыми. Его оптимизм уже начал иссякать. Провинцию не смогли умиротворить двадцать тысяч морских пехотинцев США. Что должен был сделать один оперативный отряд "Альфа", распределенный по всему Гильменду?

Калеб также не удивился, когда капитан команды объявил, что Кэмп-Антоник в Гильменде станет их постоянным домом, и больше не будет никаких поездок на авиабазу Кандагар. Ба­тальон спецназа армии США хотел, чтобы они следили за происходящим. Были серьезные опасения, что талибы могут захватить Гильменд до конца года. Кэмп-Антоник был лишен основных удобств, потому что он предназначался только для экспедиционных миссий, а не в качестве постоянной базы. Ему не хватало ключевых ресурсов, таких как надежные генера­торы и исправные транспортные средства, поэтому добыть их была первой и неотложной за­дачей.

Глава 3. Тупик в Вашингтоне

Питер Лавой работал в Белом доме старшим директором по Южной Азии в Совете нацио­нальной безопасности с апреля 2015 года. Это был высокий, лощеный мужчина, предпочи­тавший сшитые на заказ костюмы, украшенные красным или розовым галстуком, редкость в Вашингтоне. Он был из разведывательного сообщества и недавно работал в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния, в Национальном совете по разведке.

В Белом доме перед ним стояла незавидная задача координировать различные правитель­ственные учреждения по вопросам политики США в Южной Азии, регионе, включающем Афганистан. Он считал себя кем-то вроде ветерана в политических кругах, и все же раз­общенность между департаментами и агентствами по поводу плана Белого дома вернуть все американские войска домой его удивила. Он поставил перед собой цель добиться от всех со­гласия относительно дальнейших действий и начал готовить обзор политики.

Президент Обама годом ранее наметил график действий США в Афганистане в своем вы­ступлении в Розовом саду. Он сказал, что Соединенные Штаты сократят свое присутствие до девяти тысяч восьмисот военнослужащих к 2015 году, сократят это число примерно наполо­вину в течение года и достигнут нормального уровня присутствия, лишь в посольстве, в 2016 году. Министерство обороны приводило доводы в пользу отсрочки вывода войск, а ЦРУ и Госдепартамент также настаивали на какой-либо форме расширения присутствия. Советник по национальной безопасности Сьюзан Райс была категорически против любой идеи, кото­рая не предполагала вывода всех американских войск до того, как президент покинет свой пост.

Лавой периодически работал в Афганистане во время своей карьеры в разведывательном со­обществе и в Пентагоне, и он придерживался мнения, что террористическая угроза, причина, по которой Соединенные Штаты вторглись в первую очередь, все еще достаточно сильна, чтобы оправдать продолжение миссии. Он был особенно обеспокоен ростом числа боевиков, связанных с Исламским государством, которые присягнули на верность основной группиров­ке в Ираке и Сирии. Соединенные Штаты вывели все свои войска из Ирака в 2011 году, и под контроль Исламского государства перешла значительная часть страны.

Предполагалось, что график действий в Афганистане даст местным силам достаточно време­ни для того, чтобы скорректировать и взять на себя ведение войны против талибов до вывода войск Соединенных Штатов, но в плане явно были серьезные изъяны. Этот год обещал стать худшим для афганского правительства с начала войны: новые правила, ограничивающие опе­рации США на поле боя, оказали разрушительное воздействие на боеспособность и мораль­ный дух правительственных войск.

Талибы поддерживали сеть могущественных командиров или “теневых губернаторов” в каж­дой провинции. Посевы мака, служившие источниками финансирования для повстанцев, бы­ли рекордно высокими, несмотря на обошедшиеся Вашингтону более чем в 8 миллиардов долларов усилия по их уничтожению. Соединенные Штаты перепробовали все, от искорене­ния до замены сельскохозяйственных культур и образования, но ничего не сработало. Еже­годное весеннее наступление талибов, начатое после того, как в Гиндукуше растаял снег, бы­ло в самом разгаре и привело к росту насилия. Афганские силы быстро теряли позиции, по­скольку обе стороны осознавали, что Соединенные Штаты сдерживают свою авиацию и во­оруженные силы, предоставляя афганскому правительству сражаться самостоятельно.

Американским военным, которым запрещено участвовать в боевых операциях, разрешались наступательные удары при очень ограниченном наборе обстоятельств: для защиты амери­канских войск и для нанесения ударов по известным членам "Аль-Каиды". О каждом ударе нужно было сообщать в Белый дом. В некоторых случаях Соединенные Штаты могли нане­сти удар, чтобы спасти жизни афганцев, когда они были в серьезной опасности, но обремени­тельные требования для получения одобрения означали, что американские военные часто наблюдали, как талибы разрушают бульдозерами афганские контрольно-пропускные пункты, не имея возможности помочь. В качестве дополнительного ограничения некоторые антитеррористические удары высокого уровня требовали согласования в Вашингтоне, и к этому моменту такая возможность часто упускалась.

Лавой сочувствовал доводам Пентагона о сохранении полномочий для наступательных дей­ствий и воздержании от сокращения войск на том основании, что сроки и предельная числен­ность войск были произвольными и подрывали миссию. Пентагон рассматривал ограничения на численность вооруженных сил США как политически мотивированную стратегию, позво­ляющую Белому дому заявить, что в Афганистане осталось “менее десяти тысяч” военнослу­жащих. В соответствии со своим опытом работы в сфере обороны и разведки Лавой также видел заслугу ЦРУ в сохранении своих баз вдоль афганской границы с Пакистаном, где агентство отслеживало боевиков в районе, который на протяжении десятилетий был трени­ровочным полигоном для "Аль-Каиды" и других подобных группировок. Эти базы обеспечи­вали раннее предупреждение о вторжениях боевиков в Афганистан из Пакистана, иногда предотвращая запланированные мощные нападения на Кабул.

Лавой считал бессмысленным придерживаться заранее установленных сроков, которые, оче­видно, были приурочены к избирательному циклу в США, не дав президенту возможности взвесить мнения различных департаментов и агентств, все из которых выступали за продол­жение миссии. Он приступил к работе над новой стратегией для Афганистана и поручил Фернандо Лухану, директору Совета национальной безопасности по Афганистану, наметить варианты политики. Лухан был "Зеленым беретом", взятым взаймы у Пентагона, который проработал в совете почти год и только что начал встречаться с известной ведущей новостей CNN.

Лухан отслужил три командировки в Афганистане и был глубоко вовлечен в судьбу страны. Он выступал за активизацию операций ССО США по сдерживанию повстанческого движе­ния Талибана. Он считал, что строгие ограничения на операции США в стране приводят к массовому уничтожению армии и полиции и что увеличение поддержки США, по крайней мере, остановит продвижение талибов. Второй компонент стратегии включал постановку це­ли проведения переговоров о политическом урегулировании для прекращения войны.

Усилия США по ведению переговоров с повстанцами прекратились и возобновлялись по меньшей мере с 2011 года. Талибан открыл политическое представительство в Дохе, чтобы начать переговоры в 2013 году, но оно было вынуждено почти сразу закрыться из-за спора с тогдашним президентом Хамидом Карзаем. С тех пор закрытый офис в Дохе продолжал вы­полнять де-факто функции посольства, и его члены движения Талибан время от времени встречались в Дохе с иностранными правительствами, группами помощи и другими лицами. В 2014 году Госдепартамент через Катар успешно провел переговоры об освобождении рядо­вого первого класса Боу Бергдала, единственного военнопленного США, в обмен на пятерых высокопоставленных командиров движения Талибан из Гуантанамо. Были надежды на то, что обмен пленными может оживить мирный процесс, но стороны по-прежнему зашли в ту­пик из-за последовательности действий. Администрация Обамы настаивала на том, что лю­бой процесс должен включать Кабул. Талибы настаивали сначала на переговорах с Вашинг­тоном.

Чтобы выйти из тупика, Лавой предложил использовать отношения США с Пакистаном, что­бы усадить талибов за стол переговоров. Исламабад с самого начала вел двойную игру, вы­ступая в качестве союзника США, но также предоставляя убежище руководству Талибана. Как и многие в правительстве США, Лавой видел достаточно доказательств того, что Паки­стан поддерживал группировку обучением, оружием и медицинской помощью. Если бы Па­кистан находился под давлением, это могло бы вынудить руководство Талибана вступить в переговоры. Он подготовил двухстраничную концептуальную записку и назначил встречу со Сьюзан Райс.

В документе излагались три различных варианта дальнейшего развития событий в Афгани­стане, которые, как надеялся Лавой, положат начало межведомственному пересмотру плана вывода войск в свете ухудшения условий безопасности.

В первом варианте излагалась миссия, ориентированная на Кабул, обещанная президентом Обамой общественности: сокращение до обычного присутствия, только посольства. Это уменьшило бы влияние США на то, чтобы подтолкнуть Талибан к переговорам. Для поддер­жания безопасности Соединенные Штаты перебросили бы войска из Центральной Азии для проведения контртеррористических операций (что было одним из способов, с помощью ко­торых Соединенные Штаты уже незаметно обходили ограничение на численность войск), что является дорогостоящим и неэффективным подходом. Вторым вариантом было гораздо более дорогостоящее присутствие американских войск, чем Белый дом обещал общественно­сти. Третьим вариантом был план “Кабулоцентризм плюс”: сохранение небольшого числа американских войск в регионах Афганистана после 2016 года, чтобы предотвратить крупные территориальные потери, и работа над урегулированием путем переговоров, чтобы положить конец войне.

Встреча с Райс прошла неудачно. По словам Лавоя, она “взорвалась”, когда ей представили это предложение. Она была против обсуждения того, как проходит миссия, или любой стра­тегии, которая не согласуется с планом президента Обамы сократить численность войск до нуля и сохранить присутствие только посольства США в Афганистане к концу его прези­дентского срока.

- Я не могу этого сделать; я не могу мириться с этим процессом, - вспоминал он, что она им сказала. - Чего ты не понимаешь в кабулоцентричности?

Министерство обороны, однако, продолжало работать над своей собственной рекомендацией для президента Обамы, и оно не согласовывалось с планом вывода войск.

С момента вступления в должность прошлым летом генерал Джон Ф. Кэмпбелл, высший ко­мандующий войсками США в Афганистане, поставил своей главной целью не допустить со­кращения численности войск до пятидесяти с половиной тысяч человек в этом году. Сокра­щение повлекло бы за собой закрытие аэродрома Кандагар, отправной точки для операций на юге, где Гильменд находился на грани краха. В ответ чиновники Белого дома замедлили про­цесс, затянув обсуждение, углубляясь в детали рекомендаций военных, тщательно изучая и споря практически о том, что будет делать каждый человек в группировке войск.

Генерал Кэмпбелл, ничуть не смущаясь, сидел на бесконечных встречах с Вашингтоном с цифровыми часами над головой, на которых большими цифрами отображалось местное вре­мя в Кабуле. Встречи часто затягивались до двух-трех часов ночи. Он был разочарован за­цикленностью Белого дома на цифрах, что затрудняло выполнение миссии. Но поскольку иного выхода не было, он считал, что Соединенным Штатам следует оставить в Афганистане по меньшей мере восемь тысяч шестьсот военнослужащих, чтобы сохранить региональные военные командования, которые действовали по всей стране: авиабазу Баграм на севере, передовую оперативную базу Гамбери на востоке и авиабазу Кандагар на юге. Десятилетия­ми ранее генерал Дж. Кэмпбелл служил в 5-й группе сил специального назначения, и он ви­дел ценность в том, чего могло бы достичь относительно небольшое число высококвалифи­цированных военнослужащих ССО, если бы США сохранили присутствие по всему Афгани­стану.

В средствах массовой информации в Вашингтоне отставным американским генералам и ди­пломатам была предоставлена возможность дать предостережения от вывода войск. Аргу­ментация заключалась в том, что "Аль-Каида" и другие террористические группировки в Аф­ганистане по-прежнему представляют угрозу, и Соединенные Штаты должны защищать свои инвестиции. В средствах массовой информации никогда не обсуждались ни свидетельства, свидетельствующие о том, что эти группировки существовали в значительном количестве, ни долгосрочный план ведения войны. Также не было приложено особых усилий для изуче­ния того, почему американские войска должны были находиться в Афганистане, когда группы боевиков процветали на неконтролируемых территориях по всему миру.

Генерал в отставке Дэвид Петреус и эксперт по внешней политике Майкл О'Хэнлон опубли­ковали одну из многих подобных статей в "Вашингтон пост" в июле 2015 года, в которой они предостерегли от плана президента Обамы сократить присутствие в Афганистане до уровня посольства. Они утверждали, что вывод войск может иметь серьезные последствия для нацио­нальной безопасности, и правильным подходом для администрации Обамы было сохранить там вооруженные силы после 2016 года. “Мы можем запланировать прекращение нашей роли в конфликте этой страны, но мы не можем запланировать прекращение войны там или прекращение угрозы со стороны ”Аль-Каиды", Исламского государства или других экстремистских элементов глобального джихада", - написали они. “Более того, афганское по­литическое руководство и общественность в подавляющем большинстве хотят, чтобы мы остались. Но еще не все потеряно. Отнюдь нет. Кабул намного безопаснее большинства го­родов в зонах военных действий, и, если уж на то пошло, ряда городов Латинской Америки”.

Но дела в Кабуле вот-вот должны были стать намного хуже.

В том же месяце, когда Пентагон боролся с Белым домом по поводу численности войск, Госдепартамент инициировал план воздействия на Пакистан, чтобы заставить Талибан всту­пить в переговоры, в то время как Соединенные Штаты все еще сохраняли военное присут­ствие и, следовательно, влияние в Афганистане. Вашингтон годами колебался по вопросу о том, какой вес придать Пакистану. Были вопросы о уровень влияния Исламабада на движе­ние Талибан и насколько это, вероятно, поможет в этом процессе. Скептики придерживались мнения, что Пакистан вряд ли разорвет связи с Талибаном, поскольку он поддерживал отно­шения с целым рядом сомнительных группировок в качестве защиты от Индии. Другие осо­знавали риски, но все же считали, что стоит попробовать оказать давление на Пакистан с це­лью активизации переговоров.

Посол США в Пакистане Рик Олсон скептически относился к тому, что Исламабад разорвет связи с движением Талибан, но он также считал, что привлечение лидеров Пакистана к со­трудничеству является необходимым компонентом процесса. Он пытался убедить Межве­домственную разведку, могущественное разведывательное агентство Пакистана, оказать дав­ление на талибов, чтобы те согласились на встречу с афганским правительством. Эти усилия принесли первые плоды успеха в начале года. Первая секретная встреча была проведена между представителями Афганистана и движения Талибан в Урумчи, в Китае, в мае 2015 го­да. Месяц спустя официальные лица афганского правительства вновь встретились с членами движения Талибан в курортном городе Мурри, Пакистан, на этот раз при участии Соединен­ных Штатов и Китая в качестве наблюдателей.

Несмотря на эти многообещающие события, оставались вопросы относительно подлинности встреч. Талибан официально не признал, что состоялись переговоры с афганским правитель­ством, а политическое управление в Дохе заявило, что встречи в Китае и Пакистане были не­санкционированными. В более общем плане талибы долгое время отвергали предположение о том, что Пакистан имеет достаточное влияние на их руководство, чтобы подтолкнуть их к переговорам. Но американские официальные лица и наблюдатели отметили, что начальник штаба Талибана Латиф Мансур был среди участников в Пакистане, что свидетельствует о том, что руководство Талибана подписало соглашение. Казалось правдоподобным, что Паки­стан может обладать достаточным влиянием, чтобы задействовать других высокопоставлен­ных талибов в будущем процессе.

Посол Олсон направлялся на встречу с главой разведывательного управления Пакистана ге­нерал-лейтенантом Ризваном Ахтаром. Он запланировал эту встречу, чтобы спланировать второй раунд переговоров между представителями Афганистана и движения Талибан после встречи в Мурри, Пакистан. Он все еще надеялся, что переговоры в Пакистане и Китае могут привести к более формальному процессу, поскольку крайне важно было направить политиче­ские переговоры в нужное русло, пока американские войска все еще находились в стране.

Пока Олсон направлялся на встречу, разведывательное управление Афганистана, управле­ние национальной безопасности (NDS), взорвало бомбу. Оно объявило, что предполагаемый лидер движения Талибан мулла Мохаммад Омар скончался в 2013 году, более чем двумя го­дами ранее. Генерал-лейтенант. Ахтар подготовил презентацию в "Пауэрпойнт" для встречи и просматривал слайды, когда появились новости. Он был потрясен. Мулла Омар пользовал­ся легендарной репутацией среди талибов, которые присвоили ему почетный титул Амир Уль-Моминин - лидер правоверных. Было бы трудно заменить его. Генерал-лейтенант. Ахтар и Олсон настаивали на проведении встречи, хотя оба знали, что эта новость убьет мирный процесс еще до того, как он по-настоящему начнется.

Движение Талибан было вынуждено подтвердить заявление афганского разведывательного управления. Эта новость вызвала шок среди повстанцев. Мулла Мансур, заместитель лидера движения Талибан, вступил в сговор с целью сохранить смерть в тайне, известной лишь не­большой горстке членов ближайшего окружения. Даже ближайшие родственники муллы Омара, включая его старшего сына, не были проинформированы. Талибы утверждали, что обман был необходим для того, чтобы избежать потери импульса на поле боя по мере сокра­щения войск США и НАТО. Но семья муллы Омара и многие боевые командиры почувство­вали себя преданными, и вскоре отделившаяся группировка разорвала отношения с основной группировкой талибов. (Несколько месяцев спустя ее лидером был назван мулла Мохаммад Расул, бывший губернатор Талибана, который сражался бок о бок с муллой Омаром во время антисоветского джихада.)

Официальные лица США надеялись, что разногласия ослабят движение на поле боя. Вместо этого оказалось верным обратное. Мулла Мансур, быстро продвигаясь к консолидации вла­сти, отдал приказ о массированной серии атак в Кабуле. Примерно неделю спустя, сразу по­сле полуночи, по столице прокатился грохот огромной взрывной волны, от которого задре­безжали окна на многие мили вокруг. Первый заминированный грузовик, взорвавшийся вну­три города с начала войны, взорвался в бедном районе Кабула, известном как Шах-Шахид, 7 августа 2015 года. Талибы, которые, как полагают, несли за это ответственность, не взяли ее на себя, вероятно, потому что бомба взорвалась рано и не попала в цель, причинив вред толь­ко гражданским лицам.

В результате взрыва образовалась воронка глубиной в несколько метров, погибло пятнадцать человек и сотни получили ранения от осколков стекла и шрапнели.Это продемонстрировало, что повстанцы способны незамеченными пронести в город тысячи фунтов взрывчатки; офи­циальные лица могли только представить, какой ущерб это нанесет за пределами перепол­ненного правительственного здания или иностранного посольства, вероятных целей нападе­ния. Во второй половине дня талибы нанесли новый удар, совершив разрушительную атаку смертника на полицейскую академию, в результате которой погибли и получили ранения по меньшей мере пятьдесят курсантов.

Это было еще не все. Вечером группа боевиков движения Талибан подорвала заминирован­ный автомобиль у ворот Кэмп-Интегрити, штаб-квартиры специальных операций США, что стало третьим крупным взрывом в Кабуле менее чем за сутки. Взрыв сровнял с землей воро­та, и несколько вооруженных людей ворвались на территорию комплекса. Находившиеся внутри солдаты бросились защищать базу, и завязалась перестрелка, прежде чем все напа­давшие были застрелены. По меньшей мере восемь афганских контрактников были убиты.

Хатч только что прибыл в страну, когда Кабул подвергся тройной атаке. Сержант его быв­ший команды, базирующейся в лагере, вкратце рассказал ему о том, что там произошло. Пер­вый сержант Эндрю Маккенна, "Зеленый берет" из 7-й группы, был убит в перестрелке. Мак­кенна завершил пять командировок в Афганистан и одну - в Ирак, и до возвращения домой оставалось несколько дней.

Кровопролитие стало свидетельством того, как быстро ослабевал правительственный контроль над столицей. Город был защищен поясами безопасности из контрольно-пропуск­ных пунктов, через которые повстанцы смогли провезти несколько тысяч фунтов взрывчат­ки. Это послужило мощным сигналом о возможностях повстанцев и угрозе, исходящей от Кабула. Окончательные данные за тот день: 355 жертв в столице, в том числе 42 погибших и 313 раненых. Это было самое жестокое насилие, которое Кабул видел с начала войны.

Глава 4. "Атака изнутри! Атака изнутри!"

Калеб все еще был в восторге от тура, когда в августе 2015 года вселился в их новый дом в Кэмп-Антоник в Гильменде. У них было шесть месяцев, чтобы что-то изменить, и предстоя­ло проделать много работы. Небольшая база пришла в упадок. Башни и стены были обветша­лыми, и все было покрыто пленкой порошкообразной пыли, принесенной ветром из окружаю­щей пустыни. Логика восстановления постоянного присутствия в Кэмп-Антоник по­сле того, как Соединенные Штаты предположительно вывели свои войска из Гильменда го­дом ранее, была им неясна. Ожидалось, что сокращение численности войск США продол­жится, и ходили даже слухи о том, что закроется авиабаза Кандагар, отправная точка для всех операций США на юге.

Калеб также был обескуражен, обнаружив, что местные солдаты вокруг них, их предполагае­мые партнеры по командировке, настроены враждебно. Афганцы были с длинными всклоко­ченными волосами и одеты в потрепанную зеленую униформу, что отражало их усталость от войны и презрение к последней партии американских войск. Они небрежно перекидывали свои автоматы Калашникова через плечо и направляли оружие на "Зеленых беретов" всякий раз, когда команда проезжала через контрольно-пропускные пункты на контролируемую аф­ганцами часть базы, где располагался аэродром. У каждых ворот или шлагбаума они требо­вали коды, чтобы их пропустить. "Зеленым беретам" было приказано передвигаться на бро­нированных грузовиках внутри базы афганской армии, но соответствующих транспортных средств не хватало. В Кэмп-Антоник оставалось всего три бронированных пикапа, и все они нуждались в техническом обслуживании. Остальные их транспортные средства были небро­нированы, что означало, что несмотря на правила бойцам команды и прикрепленному к ним личному составу часто приходилось передвигаться в автомобилях с мягкой обшивкой.

Калеб едва успел пообщаться с убывающим "Фоксом", поэтому он был особенно благодарен, когда передовой авианаводчик Мэтью Роланд и капитан ВВС из 23-й специальной тактиче­ской эскадрильи предложили пройтись с ним по всем картам и указать, где расположены си­лы противника. Передовые авианаводчики часто прикомандировывались к командам спецна­за и отвечали за установление контроля над воздушным пространством и оказание боевой поддержки ODA.

Мэтью продлил свой тур, чтобы убедиться, что передача прошла успешно, и был единствен­ным оператором, который остался, чтобы помочь им освоиться. Рыжеволосый, он обладал дурачливым чувством юмора и извлекал максимум пользы из жизни в лагере. Он заслужил признательность команды за то, что познакомил их со своим фирменным коктейлем: смесью, состоящей из равных частей "Gatorade" и "Rip It", энергетического напитка. Он был разрабо­тан для того, чтобы человек не спал и получал достаточное количество жидкости во время ночных смен. Команде приходилось часто выезжать на аэродром за припасами и ездить на встречи. Мэтью показал им, как ориентироваться на местности. База располагалась на терри­тории базы афганских коммандос, которая, в свою очередь, находилась на территории штаба 215-го корпуса афганской армии, соединения, ответственного за Гильменд.

- В яблочко, - пошутил Калеб.

Они были крошечной зеленой точкой в море красного. Все они задавались вопросом, можно ли доверять окружающим и явно враждебно настроенным афганским солдатам, в том, что они не нападут на них посреди ночи.

Через несколько дней после их прибытия второй район, Муса-Кала, оказался на грани кол­лапса после потери Новзад месяцем ранее, и Гильменд оказался в центре внимания. Группа получила сообщение о том, что подполковник Джейсон Джонстон, командир батальона 3-й группы, был отправлен с авиабазы Баграм, чтобы разобраться в ситуации. Он должен был встретиться с 215-м корпусом афганской армии и влиятельным начальником полиции в Кан­дагаре, генералом Абдулом Разиком, которого он знал по предыдущим командировкам, что­бы посмотреть, что можно сделать. В штаб-квартире "Решительной поддержки" в Кабуле официальные лица подозревали, что АНА и Талибан заключали сделки и обменивались база­ми без боя, позволяя технике и огромным запасам оружия попасть в руки противника.

В день прибытия полковника Джонстона Калеб с товарищем по команде был в отъезде, что­бы на другой базе встретиться с ЦРУ. Мэтью вызвался сопровождать колонну с аэродрома обратно в Кэмп-Антоник, потому что хорошо знал маршруты, проходящие через базу 215-го корпуса афганской армии. Замена Мэтью прибывала тем же рейсом, что и подполковник Джонстон, и он с нетерпением ждал возвращения домой к своей девушке, Роуз Чепмен. Ее имя ей подходило. У нее были румяные щеки, прямые светлые волосы и круглые голубые глаза.

Роуз была раздражена задержкой. Она также участвовала в специальных операциях ВВС США, и в ближайшие недели планировалось отправить ее в Афганистан. Чувство долга Мэтью мешало тому немногому времени, которое они проводили вместе. Она была одной из немногих женщин, летавших на U-28, легких самолетах с неподвижным крылом, которые ис­пользовались для сбора разведданных и которые часто летали в поддержку миссий ССО. Им требовались экипажи из двух пилотов и двух операторов систем, а размах крыльев составлял чуть более пятидесяти футов. Они летали быстрее беспилотников и могли общаться с назем­ными войсками, не нуждаясь в спутнике.

Мэтью долгое время гонялся за Розой, и сначала они были друзьями. Когда они познакоми­лись, у нее был парень, живший на расстоянии, но он настоял на том, чтобы взять ее номер телефона, и они начали встречаться. У них были разные графики развертывания, но они про­водили время вместе в перерывах между поездками. Он ночевал у нее дома в конце вечерин­ки, и она заставляла его спать на диване. Неизбежно, некоторое время спустя, она слышала стук в дверь своей спальни.

- Роуз, мы можем обняться? - спрашивал он. - Я обещаю, что ничего не буду делать!

- Возвращайся в постель, Мэтью! - каждый раз отвечала она.

Даже после того, как Роуз рассталась со своим парнем, Мэтью оставался во френдзоне. Затем они вместе оказались в командировке в Африке, где провели массу времени друг с другом. Сначала это было просто обычный треп после работы по поводу разочарований на работе. Затем Роуз начала замечать трепет в своем животе, когда она была рядом с ним. Она осто­рожно относилась к свиданиям, особенно с кем-то на работе, но с Мэтью все было по-друго­му. Это было так легко. У них все стало серьезно, и вскоре он познакомился с ее братом и се­строй. Ее младший брат сразу же стал смотреть на него как на образец для подражания.

Было тяжело расставаться, но они привыкли к этому. У них были большие планы на празд­ники. Они проведут Рождество с его семьей в Кентукки, а Новый год с ее семьей в арендо­ванном домике в Вермонте. Чтобы отпраздновать его возвращение, она купила им билеты на концерт Тейлор Свифт. Она потратила целое состояние, но оно того стоило. Они недолго бы­ли вместе, и он любил Тейлор Свифт. Она беспокоилась о своем предстоящем отправлении в Афганистан, опасаясь, что ее эскадрилья может убыть раньше срока и она уедет до возвра­щения Мэтью.

Полковник Джонстон приземлился в Гильменде 26 августа 2015 года на переполненном рей­се. Наряду с заменой Мэтью, в лагере также была команда по устранению проблем со связью и 3-я группа ODA, у которой была запланирована ударная миссия с элитным подразделением афганских коммандос из Кабула. Вновь прибывшие осматривались по сторонам. Бывший британский аэродром в Гильменде когда-то был эпицентром войны на юге Афганистана. Де­сятки заброшенных и разрушающихся зданий и автостоянок были призрачным напоминани­ем о тысячах молодых морских пехотинцев США, которые прошли через них по пути в такие места, как Сангин и Марджа, во время волны, и многие из них никогда не вернулись домой. Это было жутковато. Жара и пыль мгновенно прилипли к униформе, и все начали потеть.

Важных персон провели к бронированным пикапам, в то время как остальным, включая при­бывшую ODA и прикрепленный к ней личный состав, было приказано сесть в пассажирский автобус. Меры предосторожности были приняты для того, чтобы застраховаться от риска атаки изнутри. Афганцы могли быть их партнерами в войне, но доверие между ними было низким. Как только колонна была готова, Мэтью вывел автобус с аэродрома и направился обратно в Кэмп-Антоник. На данном этапе развертывания это был знакомый ему маршрут. Бронированные пикапы выстроились в линию позади него. Вокруг них толпились афганские солдаты в своей зеленой пыльной униформе, некоторые поглядывали на проезжавшую мимо большую американскую колонну. Афганской армии не была выдана камуфляжная форма для пустыни - ошибка, которую давным-давно допустил кто-то из высших чинов вооруженных сил США и которая так и не была исправлена.

Смена Мэтью, Форрест Сибли, сидел рядом с водительским сиденьем, и они разговорились. Они встречались во время предыдущих командировок. Мэтью провел колонну через два контрольно-пропускных пункта и, наконец, остановил автобус у ворот базы афганских ком­мандос. Переводчик выскочил, чтобы поговорить с солдатами, охранявшими ворота, и по­просить пропустить его в Кэмп-Антоник. На контрольно-пропускных пунктах всегда возни­кала напряженность. Афганцы иногда спорили о доступе, и возникала задержка, пока кто-то шел за кем-то более старшим или звонил по телефону. Сначала никто ничего не заподозрил, когда переводчик, не оглядываясь, побежал к другому зданию. Но внезапно один из аф­ганских коммандос направил свою штурмовую винтовку на автобус, находившийся менее чем в пятнадцати футах от него, и открыл огонь, выстрелив прямо через окно в водительское сиденье, где сидел Мэтью.

- Атака изнутри! Атака изнутри! - закричал по радио Мэтью, отчаянно сдавая задним ходом автобус.

Было слишком поздно. Он обмяк на водительском сиденье, из-под шлема сочилась кровь. Автобус оказался в ловушке. Ворота впереди все еще были закрыты, а остальная часть кон­воя блокировала тыл. Коммандос продолжал выпускать град пуль через окна в сторону пас­сажиров, сидевших позади Мэтью, который умер среди разбитого стекла, валявшегося на по­лу. Выстрелы срикошетили от автобуса, когда находившиеся внутри солдаты открыли ответ­ный огонь, сбив стрелка на землю.

Несколько солдат увидели, как второй афганский солдат развернулся с оружием на стороже­вой вышке, и его они тоже застрелили. Позже так и не выяснили, принимал ли он участие в нападении.

Солдаты бросились помогать раненым. Форрест тоже был ранен и неподвижно сидел на си­денье позади Мэтью. Они выдернули Мэтью с водительского сиденья, и кто-то другой сел за руль, пока другие пытались привести в чувство его и Форреста. К тому времени, когда ко­лонна начала движение и въехала в ворота Кэмп-Антоник, стало ясно, что сделать ничего не­льзя. Они оба были мертвы. По предварительным подсчетам, еще по меньшей мере четверо были ранены; двое были ранены в руки, один - в лицо, а четвертого спасли пластины на его бронежилете.

Крис Клэри, высокий, долговязый молодой "Браво" из Оклахомы, только что повесил трубку после разговора со своим младшим братом в Америке. В перерывах между командировками он работал в группе гражданской помощи, и это была его третья боевая командировка с ССО в Афганистан. Он вышел из своей комнаты и увидел, что в лагере царит хаос. Переводчик прибыл пешком и рассказал охранникам у ворот, что произошло. Позже они узнают, что он помогал планировать нападение. Хирургическая бригада суетилась, готовя палатку для по­страдавших, не зная, сколько их прибудет и насколько серьезны их травмы. Крис быстро на­дел бронежилет, схватил оружие и пошел к воротам встречать конвой.

Когда колонна въехала в лагерь, все еще было неясно, сколько афганских коммандос участ­вовало в перестрелке и было ли это началом более масштабного нападения на базу. Придан­ное пехотное подразделение установило периметр безопасности. Крис увидел, что сержант группы, который должен был командовать, застыл на месте. Как только пострадав­ших доставили в хирургическую палатку, сержант из команды 3-й группы, которая находи­лась в автобусе, взял управление на себя. Он и раньше подвергался атаке изнутри. Он начал перекличку личного состава, в то время как важные персоны, включая полковника Дж. Джонстон, были переведены в оперативный центр. Запрос на медицинскую эвакуацию был исправлен, поскольку в первоначальном запросе в суматохе были упущены ключевые дета­ли, включая тот факт, что все раненые были американцами.

Крис старался быть полезным. Он проверил сторожевые вышки и направился в хирургиче­скую палатку, чтобы сообщить всем точное время посадки вертолетов медицинской помощи, что позволило бы им работать с пациентами до последнего момента. Два хирурга работали с солдатом, получившим пулевое ранение в лицо, в то время как "Дельты", сержанты-медики, перевязывали огнестрельные ранения рук, полученные двумя солдатами-пехотинцами. Крис решил поискать Мэтью, чтобы узнать, не нужна ли ему помощь в подготовке к медицинской эвакуации. Он не смог его найти.

Испытывая чувство страха, Крис подошел к автобусу и заглянул внутрь. Мэтью все еще был внутри, рухнувший на ряд сидений, где другие солдаты пытались привести его в чувство. Повсюду были осколки стекла и пятна крови. Среди обломков также лежал второй америка­нец. Крис был потрясен. Это была его третья командировка в Афганистан со спецназом, но раньше он не терял ни одного члена команды. Он испытывал ужасное чувство вины, гото­вясь отвезти пикап к вертолетной площадке сразу за воротами лагеря. Мэтью и Форреста за­сунули в мешки для трупов и погрузили внутрь.

Два санитарных вертолета "Блэк Хок" наконец приземлились, чтобы забрать погибших и ра­неных солдат для короткого перелета в Кандагар, где находился региональный военный гос­питаль США. Для тяжелораненых пациентов госпиталь был первой остановкой на пути к госпиталю имени Уолтера Рида в Мэриленде. Тем временем в Кэмп-Антоник солдаты все еще работали над подсчетом потерь. Джош Вуд, один из сержантов-связистов, пропал без ве­сти. Они обнаружили его спящим в своей комнате с закрытой дверью. Он появился с расте­рянным видом. Предполагалось, что он должен был отвезти автобус на аэродром, но Мэтью вызвался добровольцем, потому что был лучше знаком с маршрутами. Из-за этого Мэтью направлялся в Кандагар в мешке для трупов. Рассказ о том, что только что произошло, по­верг Джоша в состояние глубокого шока.

Майор Гебриэл, командир роты, собрал всех на совещание. Атака могла быть и хуже, сказал он им. Там был весь штаб батальона. Это была возможность проявить стойкость, и подпол­ковник Джонстон хотел, чтобы они быстро перегруппировались. Военные обычно реагирова­ли молниеносно, когда происходила атака изнутри: они приказывали отрядам прекратить тренировки и в качестве ответной меры вводили еще один уровень силовой защиты. Ситуа­ция в Гильменде не может ждать, сказал он им. Район Муса-Кала только что перешел под контроль талибов. Приоритетной задачей по-прежнему оставалось сосредоточение внимания на миссии по поддержке афганских коммандос и предотвращению потери Гильменда.

Позже в тот же день майор Гебриэл и подполковник Джонстон отправился на встречу с руко­водящим составом 7-го батальона сил специальных операций афганской армии, как и плани­ровалось, чтобы показать, что атака их не остановит. Батальон хотел отправить группу вме­сте с афганскими коммандос, чтобы отбить Муса-Кала. Группе в Кандагаре, которая сотруд­ничала с афганскими спецназовцами, участвовавшими в операции, не терпелось убраться от­туда, но штаб-квартира не одобрила миссию и вместо этого санкционировала авиаудары, ис­пользуя лазейку, которая позволяла Соединенным Штатам наносить удары по талибам.

Предполагалось, что Соединенные Штаты прекратили боевые операции против повстанцев в том году и перешли к обучению и консультированию, но были исключения, которые никогда не были обнародованы. Это произошло потому, что американские войска в Афганистане дей­ствовали в рамках двух отдельных миссий: учебной миссии НАТО, известной как "Реши­тельная поддержка" (RS), и односторонней антитеррористической миссии США, известной как "Страж свободы" (OFS).

Генерал Кэмпбелл, верховный главнокомандующий США, отвечал за обе операции, и ССО могли действовать в рамках любой миссии. Преимущество работы по правилам OFS заклю­чалось в том, что это давало Соединенным Штатам больше гибкости для нанесения ударов. Обычно считалось, что OFS - это миссия против "Аль-Каиды" и других террористических группировок, но на практике в критических ситуациях она использовалась против Талибана. События, произошедшие позже в этом году, выявили размытые границы между миссиями.

Правила OFS позволяли Соединенным Штатам наносить авиаудары для поддержки аф­ганских сил, оказавшихся в серьезной опасности. Таким образом, удары по Муса-Кала были одобрены миссией OFS. Праздничные кадры, размещенные в Интернете боевиками движе­ния Талибан из центра Муса-Кала, вероятно, были мотивирующим фактором. Этот район когда-то был центром военной операции США в Гильменде. В течение следующих несколь­ких дней подполковник Джонстон сбрасывал бомбы на деревню до тех пор, пока талибы не отступили, растворившись в сельской местности.

Калеб во время атаки изнутри находился в Кэмп-Дуайере, базе в Гильменде, используемой ЦРУ. Когда он вернулся в Кэмп-Антоник на следующий день, он обнаружил, что остальная часть команды была взбешена безразличием своего руководства, которое настаивало на том, чтобы они начали планировать совместные операции с афганскими коммандос, чтобы удер­жать Гильменд от падения, как будто ничего не произошло. Единственным взаимодействием команды с коммандос до сих пор была стрельба у ворот. Сначала команда хотела допросить каждого коммандос и собрать разведывательные данные, чтобы выяснить, не участвовал ли в нападении кто-либо еще. Судьба районного центра Муса-Кала многим членам команды каза­лась второстепенной. Кабульское правительство давно утратило там всякое влияние, и еще через год все американские войска все равно были бы выведены.

Роуз спала в своей квартире во Флориде, за тысячи миль отсюда. Солнце едва начало всхо­дить. Был разгар лета, и к полудню жара становилась невыносимой. Но сейчас было про­хладно, и ее разбудил звонок телефона. Было пять тридцать утра. Она неуверенно потяну­лась за аппаратом. Она должна была отправиться в командировку в ближайшие несколько дней, и, возможно, кому-то нужна была помощь. Она провела пальцем по зеленой клавише ответа на экране, и телефон загорелся. На линии раздался мужской голос.

- Капитан Чэпмен? - сказал он.

Это был ее командир. Она что-то натворила? Она изо всех сил пыталась привести мысли в порядок.

- Вы все еще живете в своей квартире? - спросил он.

- Да, - сказала Роза.

Она подумала, что это странный вопрос. Эскадрилья готовилась к отправке, но она должна была уехать только через несколько дней. У нее были неприятности?

- Я здесь с несколькими людьми у Вашей двери. Мы собираемся постучать, - сказал он.

Она практически выпала из кровати, схватила пару спортивных штанов и рубашку и с тру­дом добралась до двери. Она все еще не понимала. Это было из-за командировки? Тогда по­чему капитан был у ее входной двери на рассвете? Она почти побежала открывать. Ее ко­мандир был одет в синюю форму, на груди у него был приколот ряд колодок. Капеллан стоял в стороне. С другой стороны стоял мужчина, которого она не узнала. Он также был одет в официальную форму и в красный берет, который носят передовые авианаводчики ВВС США. Как только она увидела красный берет, она поняла, что с Мэтью что-то случилось. Она попыталась взять себя в руки. Вероятно, он просто ранен, сказала она себе.

- Вы Роуз? - спросил мужчина в берете.

Она кивнула.

- Мне действительно жаль, что приходится говорить вам это, но Мэтью был убит прошлой ночью, - сказал он.

Роуз уставилась на него. На несколько мгновений мир, казалось, рассыпался вдребезги, пока каждое слово медленно доходило до нее. Ее желудок сжался. Ее сердце остановилось. Это было невозможно. Она неуверенно покачнулась.

- Нет, - начала было она.

Она была не в состоянии продолжать.

Она слышала свое громкое и прерывистое дыхание, как будто оно принадлежало кому-то другому. Она почувствовала, как по ее лицу потекли слезы. Ее командир подскочил и пой­мал ее, заключив в огромные медвежьи объятия.

- Мне так жаль, - повторил он.

Она почувствовала прилив печали и упала в его объятия, плача, пока слабый свет не рассеял туман в ее сознании. Она должна была взять себя в руки и выяснить, что произошло. Если бы она только могла сосредоточиться на следующих пяти минутах, ей не пришлось бы думать об остальном. О том, что Мэтью ушел навсегда, и ничто не вернет его обратно.

Офицеры начали объяснять, что будет происходить дальше. У военных на все был свой про­токол, и она попыталась сосредоточиться на их словах. Мэтью возвращался тем же рейсом, что и другой солдат, погибший во время нападения. Она могла бы поехать на военно-воз­душную базу Дувр в Делавэре, чтобы встретиться с ним, если родители Мэтью дадут свое согласие. Подруги не имели тех же прав, что и жены, даже несмотря на то, что Мэтью внес ее в свои документы об уведомлении. Ей придется подождать, пока его родители подпишут разрешение, прежде чем отправиться туда. Они с ней не встречались, если не считать того, что махали друг другу в "Фэйстайм". Они должны были встретиться на Рождество.

Группа оповещения, состоящая из офицера, командира эскадрильи и капеллана, не оставляла ее в покое, пока не прибыл кто-нибудь еще, чтобы составить ей компанию. Ей приходилось быть осторожной в выборе того, кому звонить, потому что военные не смогли связаться с се­строй Мэтью. Она позвонила одному из своих лучших друзей, который жил неподалеку. Впервые она попыталась произнести эти слова.

- Дэн, - заикаясь, произнесла она, - Ма-Ма-Мэтью... умер.

Она снова расплакалась. Дэн появился сразу же. Группа оповещения уехала, и Дэн помог ей позвонить еще нескольким близким друзьям. Они приехали в квартиру Роуз, усадили ее в кресло, налили ей большой бокал вина и собрали ее сумку. Это был проверенный временем способ справиться с потерей: держаться вместе, окружать, поддерживать. В любой момент они ожидали звонка с сообщением, что ей разрешили отправиться в Дувр, чтобы встретиться с телом Мэтью следующим утром. Подруга, которая познакомила Роуз с Мэтью, уговорила ее пойти пообедать, пока они ждали.

Роуз рассеянно смотрела на стол, когда зазвонил ее мобильный. Это были родители Мэтью.

- Конечно, мы хотим, чтобы ты была там, - сказали они ей.

Через несколько часов она уже летела в самолете с двумя членами эскадрильи Мэтью. Они приземлились около двух часов ночи и поехали в Фишер-хаус для семей погибших, располо­женный примерно в часе езды отсюда. Семья Мэтью не спала, ожидая ее. Его мама, папа и сестра заключили ее в объятия. Они хотели знать о ней все, и они усадили ее поговорить, по­ка у них не кончились силы, и они не отправились спать.

Она проснулась на следующее утро, чувствуя, как жизнь утекает, когда реальность обрела четкость. Это был не плохой сон. Это было наяву. Семья Мэтью относилась к ней как к сво­ей. Его отец заставлял ее есть. В Фишер-хаусе было полно всякой еды и удобств, какие толь­ко можно вообразить, но она ничего не могла переварить.

- Роуз, ты должна что-нибудь съесть, - сказал отец Мэтью.

- Я ем, - сказала она со слабой улыбкой, показывая пакет с мармеладными мишками.

Семья другого офицера ВВС, Форреста, тоже была там. Когда самолет, доставлявший их обоих домой, задержался в Германии, они все отправились в парк и разожгли барбекю. Стро­гие правила в Фишер-хаусе запрещали посетителям беспокоить скорбящие семьи. Друзья Мэтью и Форреста присоединились к ним в парке, рассказывали истории и произносили то­сты за пивом. Роуз провела день как в тумане, опустошенная и оцепеневшая, едва осознавая, что ее окружает.

Мэтью и Форрест прибыли на следующий день в одинаковых гробах, украшенных амери­канскими флагами. В остальном трюм самолета был пуст, согласно протоколу. Трап был опущен, и гробы отнесли к ожидающим автомобилям. В похоронном бюро в Дувре ждала команда, чтобы подготовить тела к погребению. Солдаты часто получали такие обширные ранения, что их гробы держали закрытыми, чтобы не расстраивать семьи и не разрушать по­следние воспоминания об их мужьях и сыновьях. Семья Мэтью знала, что в него стреляли. Никто не обсуждал это, но все предполагали, что его тело было изрешечено пулями и ужасно изуродовано. Роза не ожидала, что снова увидит его.

Из похоронного бюро позвонили родителям Мэтью: одним из вариантов был открытый гроб. Они хотели осмотреть его тело? Они не были готовы к этому. Но все согласились, что им нужно увидеть Мэтью в последний раз, иначе они не поверят, что это было на самом деле. В похоронном бюро Роуз рыдала в коридоре, ожидая своей очереди войти. Его друзья из эскад­рильи были снаружи. Его двухлетняя племянница подошла к ней с салфеткой.

- Я думаю, тетя Роуз плачет! - сказала она.

- Я думаю, мы все плачем, Мина, - сказала сестра Мэтью.

Родители Мэтью вошли первыми. Роуз услышала плач его матери. Она начала паниковать.

- Я не могу этого сделать. Я не могу этого сделать, - сказала она себе.

Кто-то пришел за его сестрой. В конце концов появился командир группы Мэтью с другим бойцом и осторожно повел Роуз в смотровую комнату. Она направилась прямо к другой сто­роне, не глядя на гроб, стараясь отойти от него как можно дальше. Увидев его, она стала бы на шаг ближе к признанию того, что он действительно мертв. Его товарищи по команде под­держивали ее, ожидая, пока она будет готова. Наконец, она повернулась к нему лицом.

Лицо Мэтью находилось вне поля ее зрения, и в глубине души она знала, что он там. Она за­ставила себя подойти к нему. Затем она посмотрела вниз. Это был шок. Его волосы были подстрижены и зачесаны назад. У него всегда были растрепанные волосы и нечесаная боро­да, на которой иногда попадались капельки воды. Кто-то зашил ему губы. Роуз повернулась к одному из бойцов.

- Нейт, это на него не похоже, - сказала она, задыхаясь от собственных слов. - Они подстри­гли его, и его прическа выглядит глупо.

- Тебе нужно, чтобы я тебе ее растрепал? - спросил Нейт.

Она кивнула.

- Хорошо, Роуз, я обещаю, прежде чем мы закроем гроб, я взъерошу ему волосы для тебя, - сказал он.

Она сказала ему, что это было бы идеально. Затем они оставили ее, чтобы она могла немного побыть наедине с Мэтью. Она сунула ему в карман письмо вместе с маленькой баночкой со­уса. День спустя Мэтью был похоронен на Арлингтонском национальном кладбище, как один из более чем двух тысяч трехсот американских солдат, погибших на войне в Афгани­стане.

Глава 5. Мы будем действовать осторожно. Хатч

Хатч быстро освоился в Кэмп-Даскине, ротной штаб-квартире, известной как расширенная оперативная база (РОБ) "Север", на окраине Кабула. Каждое утро он рано просыпался, чтобы позаниматься в тренажерном зале или пробежаться по кругу вокруг небольшой базы. К семи утра он заканчивал с завтраком и читал электронные письма, доклады об обстановке (SITREP) и разведданные в оперативном центре. Он отвечал за обширную территорию, поло­вину страны, охватывающую семнадцать провинций, и семь рассредоточенных групп спец­наза под его командованием.

Его план состоял в том, чтобы посетить все семь ODA в течение первых нескольких недель пребывания там. Он наблюдал за ухудшением ситуации в области безопасности и чувствовал себя опустошенным, зная, что так много его друзей пожертвовали собой ради войны в Афга­нистане. Он знал, что его лучшая надежда на данном этапе - преуспеть в обеспечении без­опасности основной инфраструктуры страны и избежать потери каких-либо крупных горо­дов. У него на руках уже были два потенциальных кризиса.

Талибы угрожали провинции Кундуз на севере, где столица была окружена и весной под­верглась сильному давлению. Команда, дислоцированная в Кэмп-Памир на авиабазе Кундуз, практически не контролировала ситуацию, поскольку ограничения удерживали их на базе. Их афганских партнеров, 10-го батальона коммандос ССО, ответственного за северо-восток, нигде не было видно, потому что они постоянно были задействованы в других местах. Они были рассредоточены по нескольким провинциям, охраняя придорожные контрольно-про­пускные пункты или здания, потому что правительство не доверяло регулярной армии или полиции. Талибы постепенно убирали их, и это способствовало серьезному падению мораль­ного духа. Коммандос, которые не думали о политике Вашингтона и просто не понимали ло­гики отказа в поддержке с воздуха, были разгневаны тем, что американцы перестали поддер­живать их на поле боя. Такая динамика становилась реальной угрозой для миссии по всей стране, а не только в Кундузе.

Вторая серьезная проблема возникла в провинции Нангархар, на востоке страны, где набира­ла силу группировка, присягнувшая на верность ИГИЛ. Команда, базирующаяся в Кэмп-Фенти на авиабазе Джелалабад, скептически отнеслась к этой новости; они подумали, что это те же самые старые боевики, которые только что сменили бренд. Филиал ИГИЛ появил­ся, когда в 2014 году уходили американские войска; его жестокие наказания и казни вблизи границы с Пакистаном попали в заголовки газет. Ее возглавляли бывшие члены группировки Талибан в Пакистане, известной как "Техрик-и Талибан". Но афганское правительство игра­ло на этом, чтобы привлечь ресурсы из Вашингтона, где некоторые уже проводили сравне­ния с Ираком. Влияние группировки было ограниченным, но связь с ИГИЛ в Ираке и Сирии была мощной.

Хатч посоветовал капитанам проявить творческий подход и найти обходные пути, мыслить с точки зрения экономического потенциала. В частном порядке он считал, что афганской ар­мии следует отступить к ключевым магистралям и городам, которые она могла бы контроли­ровать. Но это был не вариант. Заголовок "Афганское правительство уступает контроль над 66 процентами территории страны" не понравился бы Вашингтону. Хатч все еще считал, что спецназ может оказать влияние. Подполковник Джонстон, командир батальона, в последнюю минуту направил Хатча на РОБ "Север" именно из-за глубокого понимания Хатчем племен и политики страны. Юг был более жестоким, но они не ожидали, что их команды будут на передовой из-за ограничений на операции США. И, в конечном счете, потерять Кабул было бы еще хуже.

Тина была занята распаковкой мебели и коробок в их новом доме, особняке с пятью спальня­ми в Саутерн-Пайнс, Северная Каролина. Живописный городок, окруженный лесом из высо­ких стройных сосен, был достоин своего названия. Через центр города проходила старая же­лезная дорога. Во многих палисадниках были развешаны американские флаги. Он был по­пулярен среди солдат, которые хотели сбежать от разросшихся торговых центров в Фей­етвилле, который был ближе к Форт-Брэггу.

Хатч ежедневно был на связи. Единственным условием Тины, когда он был в командиров­ках, были регулярные созвоны.

- Мне просто нужно знать что ты жив, - говорила она.

Он мог бы рассказать ей все о командировке, когда вернется домой. Она просто хотела знать, что он в безопасности, и если он был в опасности, она должна была знать, когда опасность миновала. Это было так просто. Жизнь дома продолжалась без него. Девочки скоро должны были пойти в новую школу и каждый день жаловались, что скучают по отцу.

- Я знаю, - сказала она им. - Я тоже по нему скучаю.

У Тины были ужасные головные боли и тошнота, и ей не хватало терпения практически на все. Она знала, что Хатч находится в режиме командировки, и старалась не беспокоить его своими заботами. Но она уже несколько недель чувствовала себя неважно. Что с ней было не так? У нее были близкие друзья, которые оказывали моральную поддержку, но, казалось, ни­что не помогало.

Она была опытным распаковщиком. Это был необходимый навык для жены военного. Но те­перь, когда она заболела, по всему дому стояли коробки. Мебель ждала, когда ее расставят по местам. Было грустно, что Хатча нет рядом. Она привыкла к тому, что он дома. Теперь она заметила все незаметные вещи, которые он обычно делал. Оказывается, мусор не выно­сился сам по себе. Как им удалось провести три командировки подряд?

Тина старалась придерживаться графика встреч с друзьями. Некоторые из них служили в ар­мии, другие были вне круга общения. Было приятно передохнуть. Мамы организовывали иг­ровые встречи в разных местах, чтобы развлечь друг друга. Однажды к ней подошла подруга и спросила, как она себя чувствует.

- Сильные головные боли, тошнота, грусть, - сказала Тина.

- Может быть ты беременна? - спросила она.

Подруга Тины сходила в магазин и вернулась с тестом на беременность. Конечно же, ре­зультаты оказались положительными.

Они не планировали еще одного ребенка. Для Хатч это тоже стало неожиданностью. Но Ти­на знала, что он находится под давлением на работе, и она была осведомлена о решениях, от которых зависит жизнь или смерть, которые ему, возможно, придется принять. Что она соби­ралась сказать: "О, кстати, сегодня мне пришлось бороться с утренней тошнотой"? Она была взволнована ожиданием ребенка, но решила подождать, пока Хатч освоится на своей работе, прежде чем сообщать ему новости.

Вернувшись в Кэмп-Даскин, Хатч был поглощен вопросом о том, как предотвратить даль­нейшие потери в сфере безопасности, учитывая различные проблемы, с которыми они стал­кивались — ограниченный контингент, все более строгие правила, регулирующие их опера­ции, и отсутствие доступа к финансовым ресурсам. Все ODA работали на автопилоте; мно­гие ребята были на пятом или шестом задании. Ему не нужно было беспокоиться о них. Но он был разочарован, особенно в свете тройного теракта в августе, который включал взрыв грузовика в городе и атаку смертника в Кэмп-Интегрити, штаб-квартире специальных опера­ций в Кабуле.

Подполковник Джонстон прилетел с аэродрома Баграм и встретился с ним, чтобы обсудить их ограниченные возможности. Начиная с 2002 года подполковник Джонстон бывал в Афга­нистане чаще, чем кто-либо другой, совершая поездки каждый год. Хатч мог свободно разго­варивать с ним и безмерно уважал его. Команды также рассматривали командира батальона как человека, которому они могли доверять. Они согласились, что приоритетной задачей яв­ляется обеспечение безопасности на автомагистралях Кабула, чтобы попытаться помешать повстанцам привезти достаточно взрывчатки для еще одного заминированного грузовика. Им придется возобновить усилия, чтобы заставить афганцев повысить безопасность вдоль шоссе №7, дороги с интенсивным движением, которая проходит на восток от Кабула в Паки­стан.

Кундуз был более трудноразрешимой проблемой. Один из самых успешных командиров Та­либана, или теневых губернаторов, быстро добивался там успехов, и батальон не смог полу­чить разрешение на выполнение миссий, чтобы отбить его совместно с коммандос. Мулла Ахунд Салам, давний теневой губернатор провинции Кундуз, был одним из первых полевых командиров, которые в августе пообещали поддержку новому лидеру движения Талибан Мулле Мансуру. Его поддержка имела решающее значение в то время, когда Талибан оправ­лялся от потрясения, вызванного признанием того, что его предполагаемый лидер был мертв в течение многих лет.