Падение орла

История муллы Салама была обычной в войне, которая за десятилетия претерпела множе­ство перипетий. ЦРУ арестовало его в ходе совместной операции с пакистанским разведыва­тельным управлением в 2010 году. Три года спустя Пакистан освободил его в рамках сделки по освобождению высокопоставленных заключенных для продвижения мирных переговоров. Он вернулся на свой пост теневого губернатора в Кундузе, несмотря на заверения талибов в обратном.

В начале 2015 года мулла Салам воспользовался пустотой, образовавшейся в результате вы­вода иностранных войск, чтобы начать безжалостные атаки в районах провинции, вынудив армию и полицию отступить на крупные базы. Талибы, по-видимому, консолидировались в сельских районах вокруг столицы провинции, также называемой Кундуз, в преддверии глав­ного приза, штурма города.

Жестокое и глубоко коррумпированное провинциальное правительство ускорило рост Тали­бана в провинции под руководством муллы Салама. Например, местные жители обращались к повстанцам, чтобы уладить юридические споры, потому что провинциальные судьи, как известно, были коррумпированы и могли годами вымогать взятки, прежде чем вынести ре­шение по делу. Талибы требовали фиксированного налога в размере около 10 процентов до­хода от жителей, которые жили под их контролем, но они не брали взяток. В некоторых ча­стях они даже управляли услугами, оплачиваемыми финансируемым США правительством, такими как образование.

Талибы также смогли извлечь выгоду из негодования по отношению к возглавляемой США коалиции, которая совершила одни из худших ошибок войны в Кундузе. В 2009 году немец­кий полковник Георг Кляйн вызвал авиаудар США по украденным бензовозам, приняв жи­телей деревни, толпившихся вокруг машин, за талибов. В результате авиаудара погибло бо­лее ста мирных жителей, в том числе много детей⁵ . Подразделения местной полиции, создан­ные спецназом США во время операций по стабилизации деревень, были еще одной пробле­мой. Вместо того чтобы охранять деревни, эти группы действовали как местные банды и ис­пользовались их командирами для охоты на местных жителей и сведения счетов.

Тина, вернувшись в Саутерн-Пайнс, ждала подходящего момента, чтобы сказать Хатчу, что они ждут ребенка. Теперь, когда она знала о беременности, ей было легче справляться со своим переутомлением. И общение сейчас было намного лучше, чем в прошлом, когда Хатч, возможно, несколько дней была отключена от сети. Тем не менее, в какой-то момент она должна была сообщить новость. Как только стало казаться, что с Хатчем все улажено, она решила объявить об этом.

- Итак, я беременна, - сказала она, пытаясь подавить улыбку, по "Фейстайм".

Хатч был слишком удивлен, чтобы что-то сказать. Они не планировали еще одну беремен­ность. Но он сразу почувствовал возбуждение. Две девочки быстро росли, и было бы здорово завести еще одного ребенка. Мама и сестры Тины могли бы помочь с уходом за детьми, если бы это было необходимо, но он вернулся бы домой раньше, чем должен был родиться ребе­нок. Некоторое время они взволнованно болтали. Ему хотелось быть там с ней, чтобы обсу­дить все лично.

Когда Хатч положил трубку, он постарался не думать о других возникших проблемах. Например, что, если он не вернется домой? Тина почувствовала себя виноватой, когда они повесили трубки. У нее была близкая подруга, которая безуспешно пыталась забеременеть. Это было пугающе - снова начинать с нуля, теперь, когда девочки были почти подростками. Но она была счастлива. Зная, что Хатч будет дома до родов, она начала чувствовать себя бо­лее спокойно по поводу этого назначения. Казалось, для разнообразия он был в безопасном месте. Она могла пройти через это. Были расписаны предстоящие месяцы до его возвраще­ния: поездка навестить ее сестру в Нью-Йорк, еще одна поездка за яблоками с девочками, встреча выпускников на Рождество - и вскоре после этого Хатч вернется домой.

Неделю или около того спустя команда из Кэмп-Памир вызвала на связь Хатча, чтобы сооб­щить, что в Кундузе вспыхивают беспорядки. Между назначенцами в местные органы власти в кабульской администрации разыгрывались острые этнические разногласия. Ходили слухи, что афганские полицейские, лояльные тому или иному влиятельному лицу, переодевались по ночам и нападали на контрольно-пропускные пункты соперников. Афганские коммандос бы­ли единственной силой, способной защитить город в случае нападения.

В последние дни кундузская группа ODA 3111 начала получать сообщения о скоплении большого числа талибов в районе Чахар-Дара. Повстанцы, предположительно сопровождае­мые иностранными советниками из Пакистана, планировали крупномасштабное нападение на город. Ходили слухи, что губернатор уехал из города после того, как его подкупили, что­бы он сдал город врагу.

- Это кажется правдоподобным, - сказал ему капитан. - Что-то должно вот-вот произойти.

Хатч подозревал, что сообщения о сотнях боевиков Талибана, скапливающихся вокруг горо­да Кундуз, преувеличены - опыт научил его с осторожностью относиться к местной тенден­ции завышать цифры. Вероятно, это была просто афганская математика. Была середина сен­тября, слишком позднее время для того, чтобы талибы могли организовать крупное нападе­ние. Он думал, что они продолжат укреплять свои позиции в районах и разместят оружие в городе для нападения следующей весной. И все же лучше было быть осторожным.

- Хорошо, - сказал он капитану. - Мы пришлем вам на подмогу другую команду. Возможно, это пустяк, но мы перестрахуемся.

Он приказал авиационным средствам и группе, базирующейся на авиабазе Баграм, перебази­роваться в Кундуз, чтобы выступить в качестве подкрепления на случай, если что-нибудь случится. Войска прибыли в Кэмп-Памир следующей ночью, в составе шести румынских спецназовцев и девяти прикомандированных пехотинцев. К тому времени, когда солдаты вы­садились, город уже был на грани краха.

Глава 6. Падение Кундуза

Доктор Масуд Насим в сентябре 2015 года замещал вакансию главного врача в госпитале Кундуза, находящегося в ведении французской группы "Врачи без границ". Это был худоща­вый мужчина с темными пронзительными глазами и орлиными чертами лица, проработав­ший в группе четыре года. Обычно он находился в Кабуле, но его семья жила в Кундузе, где его жена преподавала в местном университете. Теперь он сожалел, что не перевез их всех в столицу.

Он с тревогой наблюдал, как его жена и дети втискиваются в их "Тойоту Короллу" вместе с семьей его дяди. Весь город Кундуз был охвачен паникой, и около трети населения находи­лось в бегах. Ходили слухи, что талибы собрали огромное количество сил в этих районах и готовились атаковать город этой ночью. Мирные жители собирали вещи в свои машины и массово спасались бегством. Многие правительственные учреждения и полицейские участки уже были покинуты.

Он надеялся, что еще не слишком поздно доставить его семью в безопасное место. Большинство людей эвакуировалось в соседнюю провинцию Тахар, где группы помощи предоставили палатки и продовольствие. Доктору Назиму повезло: его семья была родом из Тахара. Он планировал отвезти свою жену, их детей и семью своего дяди погостить там у родственников. Они заперли дом в Кундузе, не зная, увидят ли его снова. Он планировал переночевать в своем кабинете в госпитале, когда вернется в город. С начала года сотрудни­ки "Врачей без границ" провели более двух тысяч трехсот операций, что является рекордом, и он знал, что ближайшие дни будут еще хуже.

Доктор Назим не мог припомнить времени, когда в Афганистане не было войны. Ему был год, когда в 1979 году вторглись советские войска. Он вспомнил, как бежал из своего дома, чтобы спрятаться в пещерах, когда советские военные самолеты бомбили его деревню. Анти­советские моджахеды, поддерживаемые ЦРУ, были ничуть не лучше. Они убили его отца по­сле того, как он отказался позволить их командиру жениться на одной из своих юных пле­мянниц. Затем они вернулись два месяца спустя и застрелили его тетю на глазах у ее малень­кого сына. Теперь Советов больше не было, но здесь были американцы, и лидеры моджахе­дов сказочно разбогатели, заняв выгодные посты в правительстве, поддерживаемом США.

Тем не менее, доктор Назим любил свою страну. Принять решение уехать было трудно. По­следняя вспышка боевых действий возродила мучительное чувство вины и ощущение того, что для его детей было бы лучше начать новую жизнь за границей. "Тойота" просела под тя­жестью женщин и детей, запиханных в кузов, когда он выехал на дорогу и присоединился к потоку машин, покидающих Кундуз.

Первым контрольно-пропускным пунктом, с которым они столкнулись, был талибов. Боец махнул им рукой, пропуская, бросив взгляд на одетых в паранджу женщин и группу детей вокруг них. Следующий был под контролем афганской полиции, которая, размахивая руками и сердито крича, остановила машину.

- Куда вы направляетесь в такой спешке? - спросил один из мужчин, на плече у которого болтался реактивный противотанковый гранатомет (РПГ).

- У меня в машине полно женщин, - сказал ему доктор Назим. - Я должен вывезти их из горо­да.

Полицейский заглянул в машину и подозрительно посмотрел на пассажиров. Десять женщин и детей были втиснуты на заднее и переднее сиденья. Он громко выругался, но пропустил их вперед. Остальная часть путешествия в Тахар прошла без происшествий. Доктор Насим вы­садил своих пассажиров у дома родственников и повернул обратно в Кундуз. Покидать город было достаточно плохо, но сможет ли он вернуться в него, не будучи арестованным или застреленным? Он должен был попытаться. Он был нужен в госпитале.

Он заметил пожилого мужчину, идущего по дороге в направлении города, и притормозил ма­шину. Доктор Насим представлял бы меньшую угрозу для талибов или афганской полиции в компании старика.

- Брат, куда ты направляешься? Тебя подвезти? - он спросил.

- Спасибо, - с благодарностью ответил мужчина.

Мужчина пытался вернуться домой после того, как проведал семью в округе. На обратном пути талибы снова остановили машину, обыскали их и пропустили.

Доктор Назим заехал домой за туалетными принадлежностями, а затем поехал в госпиталь, планируя оставаться в своем кабинете до тех пор, пока будет открыт госпиталь или пока не прекратятся боевые действия. Госпиталь "Врачей без границ" в Кундузе был единственным в своем роде учреждением западного стандарта на северо-востоке Афганистана. Он предлагал бесплатное, спасающее жизнь лечение афганским жертвам ранений, полученных на войне, и других травм. Пациенты с опасными для жизни ранениями и их семьи часто приезжали на несколько дней только для того, чтобы получить там лечение. Госпиталь был их единствен­ной надеждой на выживание.

В ту ночь пациенты потоком хлынули в зону ожидания, перегружая врачей. Один из аф­ганских хирургов взял свой мобильный телефон и набрал номер доктора Эванджелины Куа, иностранного хирурга, работавшей в госпитале. Было уже больше часа ночи.

Доктор Куа находилась в резиденции для персонала, расположенной всего в нескольких ми­нутах езды отсюда. У нее была собственная практика на Филиппинах, но летом она взяла перерыв, чтобы поработать в организации "Врачи без границ" в Кундузе. Это были напря­женные несколько месяцев. Она не привыкла видеть детей с огнестрельными ранениями или травмами от взрыва придорожной бомбы. Но она училась у своих афганских коллег и чув­ствовала, что воплощает в жизнь свою мечту о том, чтобы каждый день работать хирургом и спасать жизни. Звонок ее разбудил.

- Здравствуйте, - сказала она обеспокоенно. - Что происходит?

Афганский хирург описал, как пациенты наводняли больницу. Они нуждались в ее помощи.

- Город атакован, - сказал он ей.

Она была в ужасе, но хотела помочь. Французский менеджер в резиденции исключил это.

- Сейчас слишком опасно уезжать, - сказала она. - Мы должны подождать до рассвета.

Доктор Куа откинулся на спинку кровати и подумал о семи минутах езды до больницы. Что произойдет, если талибы остановят их по дороге туда? Не лучше ли было бы сесть в машину и подождать? Или ей следует рискнуть, выйти и убежать?

Она подумала о доме. Она была родом из маленького городка на Филиппинах и никогда не представляла, что окажется в эпицентре афганской войны. Она стала хирургом после того, как увидела, какое влияние оказала ее мать как акушерка в бедных сельских общинах. Сколь­ко она себя помнила, она хотела стать хирургом. Она вступила в контакт с организацией "Врачи без границ", когда в 2013 году на Филиппины обрушился мощный тайфун. Это был самый сильный шторм в истории страны.

Она присоединилась к французской организации помощи на два месяца, чтобы помогать ока­зывать медицинскую помощь, а затем подала заявление о приеме в их международный штат после того, как была впечатлена их работой. Когда ей предложили миссию в Афганистане, ее родители сначала возражали из-за беспокойства за ее безопасность. Но другой филип­пинский врач, который уже работал в Кундузе, помог ей убедить их отпустить ее. Она под­держивала связь со своей семьей через сестру и регулярно публиковала посты в "Фейсбуке", чтобы заверить их, что все хорошо.

Доктор Куа не рассказала своим родителям, как трудно было видеть юных жертв войны, или о чувстве общности, которое росло среди персонала больницы. Она работала там по будням, а свободное время проводила в жилом комплексе "Врачи без границ". Им не разрешалось вы­ходить на улицу, поэтому живущие там иностранцы находили способы развлечься, органи­зуя кулинарные вечера, просмотры фильмов и групповые упражнения. Это было раз­нообразное собрание людей со всего мира.

Доктор Куа постоянно опасалась, что ее похитят талибы по дороге в больницу. Врачи отно­сились к каждому пациенту одинаково, независимо от того, на чьей стороне они были. Она беспокоилась, что талибы потребуют льготного лечения. Но чем дольше она ухаживала за ними, тем больше начинала понимать, что члены движения Талибан были такими же, как и другие пациенты. Они были напуганы, почтительны и у них были такие же обеспокоенные родственники, как и всех остальных. Главное отличие состояло в том, что членов движения Талибан часто выписывали вопреки рекомендациям врачей, иногда даже до того, как они по­падали в послеоперационную палату, потому что они боялись, что правительство может прийти за ними.

Она попыталась уснуть, зная, что впереди у нее долгий день. Но она не могла перестать бес­покоиться о поездке в больницу и о том, что ее там ожидало.

Пока госпиталь готовился к наплыву пациентов, вызванному нападением талибов на город, Джош Миддлбрук, "Дельта" команды в Кундузе, был занят инвентаризацией медикаментов. Джош жил в Кэмп-Памир около месяца, и это была его четвертая командировка в Афгани­стан, включая две пятнадцатимесячные командировки в качестве пехотинца. Он никогда не ожидал, что проведет там так много времени. Он вступил в армию, чтобы отправиться в Ирак после того, как бросил колледж. Он хотел сделать что-то значимое в своей жизни. Он подумывал о журналистике, но решил, что армия - самый быстрый путь в Ирак.

Армейский вербовщик сказал Джошу, что его оценки достаточно хороши, чтобы попробо­вать себя на любой работе. Он не думал так далеко вперед.

- Я хочу участвовать в войне в Ираке, - сказал он.

- Хорошо, тогда пехота, - сказал ему вербовщик.

Девять лет спустя он все еще не был в Ираке. Он едва знал о войне в Афганистане до того, как пошел в армию. Но он полюбил страну так, что это было связано с надеждой и потерями, пережитыми за годы службы. Командировка была тревожной с самого начала. Из-за строгих правил, ограничивающих их деятельность за пределами базы, ни Джош, ни кто-либо из ко­манды не были в городе Кундуз. Их миссию по обучению и консультированию афганских коммандос было трудно выполнить, поскольку элитные солдаты были разбросаны по северо-востоку Афганистана на контрольно-пропускных пунктах, из-за того что правительственные чиновники не доверяли регулярной армии и полиции.

Первоначально команда Джоша рассчитывала выполнять миссии из северного штаба армии США в Мазари-Шарифе, но в итоге они восстановили постоянное присутствие США в Кэмп-Памир на окраине города Кундуз. Он располагался в штаб-квартире 209-го корпуса аф­ганской армии. Как и в Гильменде, безопасность на северо-востоке снижалась, и амери­канское военное командование хотело, чтобы они следили за происходящим.

Джош уговорил сержанта команды укрепить лагерь на случай нападения. Как и на других за­брошенных американских базах, в Кэмп-Памир царил беспорядок. Предполагалось, что он будет закрыт годом ранее и его разобрали. Там даже не было бронетехники. В конце концов Джошу разрешили вернуться в Мазари-Шариф на борту транспортного самолета C-130, что­бы посмотреть, что из снаряжения и запасов имеются в наличии. Он взял пару парней и за­грузил в самолет четыре "хамви" и столько боеприпасов, сколько пилоты позволили им пере­везти обратно в Кундуз.

Это было две недели назад. Начинало казаться, что эти припасы могут пригодиться. Группа готовилась к худшему с тех пор, как ранним утром получила первые сообщения о контакте между движением Талибан и правительственными силами. С тех пор афганские коммандос сообщили, что полиция покинула основные пункты въезда в город и массово бежала к аэро­дрому на базе 209-го корпуса, надеясь удрать. Грохот минометов и трескотня выстрелов, ка­залось, становились все ближе. Это звучало так, словно северная часть города пала, и, похо­же, вскоре за ней последует остальная. Афганские коммандос были единственной си­лой, оставшейся на главном шоссе между базой и городом.

Когда Джош проводил инвентаризацию медикаментов, к нему подошел один из местных переводчиков команды, Эхсанулла. Выглядя потрясенным, он объяснил, что талибы проче­сывают город, обыскивают дома государственных служащих и их семей и отделяют мужчин от женщин. Жена переводчика была на восьмом месяце беременности и находилась дома с его отцом, который занимался обслуживанием лагеря. Как только талибы выяснят что семья была связана с американскими военными, он был уверен, что их обоих убьют.

- Срань господня, - сказал Джош. - Сколько у нас времени?

Эхсанулла был близок к слезам.

- Прямо сейчас они ходят от дома к дому, - сказал он.

Джош не ожидал ничего подобного, и ему пришлось быстро соображать.

- Скажи своему отцу, чтобы садился в машину, - сказал он. - Если он сможет подъехать к краю аэродрома в Кундузе, я найду способ тайно доставить их в лагерь.

Эхсанулла с благодарным видом ушел звонить. У Джоша не было плана, но афганская армия контролировала внешний периметр лагеря. До входа было около трех километров езды. Джош мог бы приехать, чтобы встретиться с семьей. Переводчик появился снова пару часов спустя.

- Они направляются сюда прямо сейчас, - сказал он Джошу.

Джош взял грузовик и поехал с Эхсануллой к воротам. Когда они приблизились к внешней стене, он понял, что совершил ошибку. Штаб 209-го корпуса был переполнен неизвестными мужчинами без формы, многие из них были вооружены большими пушками. Он не знал, бы­ли ли это солдаты, полицейские или талибы. Некоторые из них насмехались и направляли на него свое оружие.

- Пошла ты, Америка! - кричали они. - Пошла ты, Америка!

Джош понял, что афганцы были удивлены, увидев американца. Они думали, что американцы ушли из Кундуза. Увидеть его там было огромным оскорблением. Если американские солда­ты все это время отсиживались на базе, это означало, что они позволили городу пасть без боя. Американские войска могли бы легко остановить атаку с помощью авиаударов. Джош не привык к тому, что его разлучали с товарищами по команде, и теперь он был один в толпе разъяренных афганцев. Все они казались ему потенциальными талибами. Он чувствовал себя очень незащищенным и далеким от безопасности лагеря спецназа США.

- Пошла ты, Америка! - повторяли они.

Он не знал, в какую сторону смотреть. Повсюду на него было направлено оружие. Он был уверен, что в любой момент кто-нибудь выстрелит ему в спину. Он схватил свою винтовку, полный решимости не сдаваться без боя, и направил ее на толпу. Он чувствовал их негодова­ние и не мог их винить. Ситуация также разозлила его. У ворот, казалось, произошла какая-то суматоха.

- Возьми пистолет и держи его направленным на того, у кого самая большая пушка, - сказал он Эхсанулле, направляясь к воротам. - Я собираюсь забрать твою семью. Не снимай палец со спускового крючка!

Пикап "Тойота Хайлюкс", в котором находились отец и жена Эхсануллы, подкатил ко входу на базу, где его задержали афганские солдаты, которые отказались их впустить. Достаточно того, что американцы все это время сидели на базе и ничего не делали. И теперь они хотели вывести семью этого парня из боя и оставить остальных позади?

"Это плохо", - подумал Джош.

Он понятия не имел, как вести переговоры об освобождении семьи на своем ломаном дари и арабском, но он должен был попытаться. Заглянув внутрь "Хайлюкса", он увидел жену Эхса­нуллы в парандже и ее тестя на переднем сиденье. На контрольно-пропускном пункте все кричали друг на друга.

Позади "Хилукса" появилась вторая машина, и из нее выскочили еще несколько афганских солдат. Это было "Ктах Хас", элитное афганское спецподразделение из Кабула. Они выпол­няли самые сложные миссии, часто вместе с силами специальных операций США, и пользо­вались всеобщим уважением. Джош не мог поверить своей удаче. Спецподразделение присо­единилось к спору о семье переводчика. Ситуация накалялась, и Джош понятия не имел, что происходит.

- Они сказали, что ты можешь идти, - сказал ему один из "Кта Кхас".

Джош не стал задерживаться, чтобы обсудить это дальше. Эхсанулла запрыгнул в "Хайлюкс" со своей семьей и последовал за пикапом Джоша обратно в Кэмп-Памир, мимо больших толп афганских военнослужащих, собравшихся у штаба 209-го корпуса в разнообразной унифор­ме и гражданской одежде.

Вскоре после этого, около трех часов дня, команда Джоша сообщила, что Кундуз пал. Вну­три города разыгралась сцена хаоса. Боевики движения Талибан опустошили тюрьмы и раз­грабили заброшенные полицейские и армейские объекты, захватив запасы оружия, включая зенитные орудия и боеприпасы, поставляемые Соединенными Штатами. По меньшей мере тридцать "хамви", сорок "Форд Рейнджерс" и даже два русских танка попали в их руки. Про­цветающий ювелирный базар был разграблен в поисках золота. Здание, в котором размеща­лась Организация Объединенных Наций, которая уже эвакуировала сотрудников-иностран­цев и велела местному персоналу оставаться дома, было подожжено. Столбы черного дыма поднимались в небо в течение всего дня, когда отряды талибов со списками правительствен­ных служащих обыскивали жилые дома.

Новость о том, что Кундуз пал, распространилась в средствах массовой информации бы­стрее, чем по цепочке командования. К вечеру высшее военное командование США в Афга­нистане все еще не осознавало серьезности ситуации. Когда город погрузился в хаос, Объединенная оперативная группа специальных операций (SOJTF) Афганистана, которая координировала все специальные операции США и НАТО, была сосредоточена на крупно­масштабной операции в Гильменде. В шесть часов вечера заместитель командующего по оперативным вопросам бригадный генерал Тони Бауэрнфейнд был прерван во время ви­деоконференции сообщением об отмене миссии в Гильменде, поскольку все воздушные си­лы США необходимо срочно перебросить в Кундуз. У американских военных в Афганистане не было достаточного количества средств и личного состава, чтобы воевать одновременно в двух местах.

Бригадный генерал Бауэрнфейнд развернул в середине полета вертолеты, перевозившие американский спецназ в Гильменд.

В Вашингтоне потеря Кундуза стала позором. Талибы одержали свою величайшую победу с начала войны, и внезапный крах Кабула выявил изъян в утверждении, что правительство мо­жет просто взять войну в свои руки после ухода Соединенных Штатов из Афганистана. Крупные новостные агентства опубликовали в "Твиттере" фотографии, на которых талибы праздновали на улицах. Многие размахивали автоматами Калашникова, с набитыми боепри­пасами нагрудниками, а на ногах были только сандалии. Красно-белое дорожное кольцо го­рода, окруженное ликующими толпами, стало символом его краха перед лицом талибов.

По всей северо-восточной части страны другие боевики движения Талибан, стремясь извлечь выгоду из сложившейся ситуации, активизировали нападения, устраивая засады на маршру­тах, по которым прибывали подкрепления афганской армии из Кабула и других мест. Вне­запно показалось возможным, что следующими, как костяшки домино, могут упасть другие провинции, что приведет к краху остальной части северо-востока.

Президент Обама не был шокирован текущими событиями, но сотрудники Совета нацио­нальной безопасности были обеспокоены тем, что крах города может подкрепить аргументы в пользу ухода из Афганистана, как планировалось. Если афганцы не смогли продемонстри­ровать способность, или даже желание удерживать позиции после вложенных туда миллиар­дов долларов, казалось, что Соединенным Штатам пришло время сократить свои по­тери и предоставить их самим себе.

Глава 7. Патруль для зачистки Кундуза. КОНОП.

Генерал Кэмпбелл, командующий силами США и НАТО в Афганистане, был разгневан. Вре­мя для краха города Кундуз не могло быть хуже. Позже на той неделе он должен был отпра­виться в Вашингтон, чтобы представить свои рекомендации по численности войск США на заседании Совета национальной безопасности под председательством президента Обамы. Доводы в пользу расширения миссии США основывались на необходимости сохранить ста­бильность в Афганистане и избежать возрождения "Аль-Каиды" и риска еще одного террори­стического нападения на родину до тех пор, пока афганское правительство не будет готово удерживать позиции в одиночку. Он также должен был дать показания в Сенатском комитете по вооруженным силам о положении дел в Афганистане.

Генерал Кэмпбелл в течение нескольких месяцев работал с сотрудниками Совета националь­ной безопасности на заседаниях депутатов и на встречах с руководителями, чтобы предста­вить веские аргументы в пользу отсрочки вывода американских войск. Скептики афганской войны, несомненно, утверждали, что падение Кундуза продемонстрировало, что правитель­ство там скорее теряет дееспособность, чем совершенствуется, и что никакая военная под­держка США никогда не стабилизирует ситуацию в стране.

Только на афганскую армию и полицию США потратили более 65 миллиардов долларов, од­нако оказалось, что небольшой отряд плохо оснащенных талибов захватил крупный город. Было неясно, сколько правительственных солдат и полицейских находилось на дежурстве в Кундузе во время нападения талибов. Около семи тысяч человек получали заработную пла­ту, финансируемую США, но значительная часть, очевидно, пропала без вести или погибла, а возможно, вообще никогда не существовала. Остальные, по-видимому, бежали, оставив по­зади для защиты города только афганских коммандос.

Сообщения о том, сколько талибов участвовало в нападении, разнились, но, по самым скром­ным оценкам, эта цифра составляет всего несколько сотен. Короче говоря, казалось, что аф­ганское правительство покинуло город практически без боя. Это был неприятный поворот событий, но мало кто мог утверждать, что это было неожиданностью. Весной город неодно­кратно подвергался нападениям, и моральный дух правительственных войск был низким, по­скольку коррупция на высоком уровне подрывала даже снабжение основными запасами, та­кие как продовольствие, вода и топливо.

Первые донесения с мест все еще поступали, и генерал Кэмпбелл знал, что пройдут недели, прежде чем появится полная картина. Он запросил срочную видеоконференцию с руководи­телями 209-го корпуса афганской армии в Кундузе, чтобы услышать об их планируемых ме­рах реагирования на кризис. Ему нужно было знать, что у них есть четкий план по восста­новлению контроля, прежде чем отправиться в Вашингтон, чтобы выступить за продолжение миссии.

Доктор Куа в первый день едва обратила внимание на сражение на улице. Ее медицинская одежда была вся в крови. Ее руки были отсырели от частого мытья, после того, как она про­вела множество последовательных операций без перерыва. Она смутно осознавала грохот выстрелов и взрывов снаружи. Внутри больницы это была битва со временем - сортировка пациентов в переполненном зале ожидания отделения неотложной помощи. Она не могла се­бе представить, как справляются ее афганские коллеги. В конце концов, это был их дом. У ворот больничный персонал работал весь день, неуклонно впуская пациентов и родственни­ков одного за другим, записывая имена.

Каждому пациенту разрешалось иметь одного сопровождающего члена семьи, но это прави­ло было трудно соблюдать, когда появлялись родственники с несколькими детьми. Многие из поступавших пациентов были одеты в разномастную униформу и принимались за бойцов оппозиции. Персоналу у ворот пришлось объяснить каждому из них главное правило боль­ницы: никакого оружия или униформы внутри. Главной целью было обеспечить безопас­ность больницы. "Врачи без границ" оказывали помощь всем жертвам войны, незави­симо от их принадлежности.

Доктор Куа была встревожена, узнав ранее в тот же день, что остальная часть команды в жилом комплексе была эвакуирована. Это означало, что вечером в больнице не осталось ни­кого, кто мог бы сменить работников, и было неясно, не упустила ли она свою возможность эвакуироваться. Ее спросили, что она намерена делать, и она взвесила все варианты.

Нужно было учитывать два фактора. Одним из них был шанс действительно добраться до аэропорта. Звуки выстрелов напомнили ей о битве, все еще бушевавшей на улицах. Попадет ли она под перекрестный огонь, как многие пациенты, или, что еще хуже, будет похищена талибами? Вторым соображением была жизнь пациентов больницы и всех тех, кто придет в ближайшие дни. Если бы она сбежала сейчас, кто бы проводил операции, от которых зависе­ла жизнь или смерть, которые она могла бы провести? Какое послание это послало бы ее аф­ганским коллегам, оставшимся позади? Она не видела другого выбора, кроме как остаться.

Около шести часов вечера к воротам подъехала белая "Тойота Королла". Водителем был мужчина средних лет с длинной бородой; в руках у него был тюнингованный автомат Ка­лашникова - признак высокого положения. Трое мужчин, которые, по-видимому, были те­лохранителями, сидели сзади. В дальнем конце улицы на страже стоял боевик Талибана, во­оруженный автоматом Калашникова. Привратник подошел к машине, чтобы поговорить с бородатым водителем, а затем вбежал внутрь, чтобы найти доктора Назима.

Через несколько минут появился доктор Назим. Его отвлекли неотложные дела, скопившие­ся в больнице. Запасы были на исходе, персонал больницы был в ужасе, а места для создания импровизированных коек заканчивались. Он быстро подошел к воротам, чтобы посмотреть, чего хотят посетители. Он заметил часового, стоящего на углу. Значит, это был кто-то важ­ный. Он заглянул в машину и сразу узнал водителя. У него была длинная черная борода и близко посаженные глаза, и он носил тюрбан.

Это был мулла Салам, теневой губернатор провинции Кундуз от движения Талибан. Амери­канская разведка потратила годы на его охоту, и вот он здесь, на открытом месте, в центре города.

- Этот район теперь находится под нашим контролем, - сказал он доктору Назиму. - Если кто-нибудь побеспокоит вас, дайте знать этому человеку.

Он указал на часового на углу.

- Мы знаем, что вы предоставляете бесплатную медицинскую помощь, и мы ценим это. Мы хотим, чтобы вы продолжали работать в больнице, и мы будем уважать вашу нейтральность, - сказал он.

Доктор Назим кивнул. Машина, в которой находился мулла Салам, умчалась прежде, чем кто-либо успел осознать то, что только что произошло.

В Кабуле Гильем Молини, директор организации "Врачи без границ" в стране, с облегчением услышал, что талибы планируют уважать нейтральность больницы. Теперь его главной забо­той было то, что больница может быть поражена шальной ракетой или случайно подвергнута авиаудару США. Он связался с американскими военными, чтобы еще раз убедиться, что GPS-координаты больницы были внесены в список запрещенных к нанесению ударов, по ко­торому проверялись все авиаудары. В него входили организации или объекты, охраняемые международным правом и правилами ведения боевых действий. Американские военные под­твердили, что госпиталь был в него включен.

Несмотря на заверения, Гильему было трудно понять, правильно ли было сохранять больни­цу открытой. Команда на месте хотела остаться. Второстепенный персонал был эвакуирован. Пребывание подвергало персонал опасности, но они готовились к эскалации враждебности все лето, и сейчас их услуги были нужны как никогда. К десяти часам вечера травматологи­ческая больница в Кундузе оказала помощь 137 раненым пациентам, в том числе 26 детям. Большинство из них были жертвами огнестрельных ранений с тяжелыми травмами живота, конечностей или головы, которые почти наверняка умерли бы без немедленной медицинской помощи.

Хатч провел следующий день в контакте с двумя командами в Кундузе; он координировал переброску подкреплений и снаряжения, чтобы помочь обеспечить безопасность авиабазы, последнего оплота афганского правительства в провинции. Он отправил трех бойцов третьей группы, ODA 3135, и передового авианаводчика в Кундуз для сопровождения нового контингента афганских коммандос, обычно базирующегося в Кэмп-Морхед. Следить за ситуа­цией издалека становилось все труднее, и он понял, что должен как можно скорее до­браться до Кэмп-Памир, чтобы взять под контроль мешанину американских и афганских сил.

Хатч, последний американский солдат, приземлившийся на аэродроме, прибыл около семи тридцати вечера 29 сентября 2015 года и сразу же приступил к брифингу с командой в Кун­дузе. Генерал Абдул Хамид, командующий 209-м корпусом афганской армии, появился как раз в тот момент, когда они заканчивали. Он сказал им, что талибы начали атаковать север­ную часть аэродрома. Подразделение "Кта Хас" реагировало на кризис, но вряд ли было в со­стоянии удерживать периметр бесконечно. По его словам, афганская армия уже покидала аэродром, и он посоветовал американцам сделать то же самое, пока не стало слишком позд­но.

- Пожалуйста, не покидайте периметр! - встревоженно воскликнул Хатч. - Мои ребята отпра­вятся туда и укрепят позиции.

Генерал Хамид выглядел смущенным. Было ясно, что его части потеряли всякую уверен­ность в сложившейся ситуации, и он мало что мог с этим поделать. Хатч повернулся к ко­мандам и приказал им направиться к периметру и сделать все возможное, чтобы помешать талибам проникнуть на базу. Они быстро набросали план, взяли все машины, которые смог­ли найти в лагере, большинство из которых были не бронированными, и направились к се­верным воротам вместе с афганскими коммандос.

Там их ожидала сцена полного хаоса. Сотни афганских мужчин в разной степени раздетости волнами бежали к ним. Некоторые все еще были в форме, другие в гражданской одежде, а некоторые, казалось, снимали свою одежду во время бега, убегая пешком или на машинах, бросая по дороге оружие.

- Возвращайтесь сюда, трусы! - кричали им вслед другие, призывая оставаться позади и сра­жаться.

У ворот стоял пикап "Ктах-Хас" с крупнокалиберным пулеметом, чтобы помешать талибам проникнуть на базу. Американские подразделения заняли диспетчерскую вышку и рассредо­точились по близлежащим зданиям, чтобы усилить афганских коммандос, заняв позиции у пешеходных входов. Почти все ехали в небронированных "Форд Рейнджерс" или на квадро­циклах "Кавасаки" и подвергались обстрелу. Одна команда оттеснила группу боевиков, пы­тавшихся войти пешком через пешеходные ворота. Другая пыталась вывести из строя совет­скую зенитную установку ЗПУ, которая стреляла по диспетчерской вышке.

Прибытие самолета огневой поддержки AC-130 для поддержки солдат, сражавшихся за спа­сение аэродрома, изменило правила игры. Самолет огневой поддержки был самым смерто­носным орудием в арсенале США и нес множество тяжелого вооружения: 25-мм пушку Гат­линга, 40-мм пушку "Бофорс" и 105-мм гаубицу, способную сровнять с землей здания. Он обладал сложными датчиками, системами навигации и управления огнем для визуальной или электронной идентификации целей и мог вести огонь одновременно из различных видов ору­жия. Талибы, не знавшие о том, что на базе остались американцы, были не готовы к авиауда­рам, которые стали редкостью после вывода большинства иностранных войск. Самолет огне­вой поддержки вывел из строя вторую зенитную установку, расположенную за пределами аэродрома, и поток огня заставил повстанцев бежать в укрытие, остановив атаку.

Американские подразделения, работая совместно с афганскими коммандос, сражались оста­ток ночи, укрепляя периметр, убеждая войска регулярной армии, которые остались позади, вернуться на свои позиции для защиты базы. Самолет огневой поддержки продолжал высле­живать группы боевиков Талибана до тех пор, пока не стало ясно, что атака окончена. На рассвете "Зеленые береты" убедились, что база находится под контролем, и вернулись в Кэмп-Памир, чтобы спланировать следующий шаг. Афганские военнослужащие, выстроив­шиеся вдоль обочин дороги, приветствовали их, когда они проезжали мимо.

Хатч собрал всех вместе, чтобы поработать над планом восстановления плацдарма в городе Кундуз. Афганцы не пошли бы туда без них. Команды скептически отнеслись к тому, что аф­ганская армия отправит подкрепления для удержания любой расчищенной территории, но они разошлись, чтобы подготовиться к миссии и доработать КОНОП, или концепцию опера­ций, которая должна была быть представлена на утверждение вышестоящему руководству. Хатч ушел, чтобы присоединиться к видеоконференции, которую генерал Кэмпбелл запро­сил у руководства афганской армии в Кундузе.

Генерал Кэмпбелл хотел разобраться в ситуации, прежде чем отправиться обратно в Вашинг­тон. Появились признаки того, что Кундуз вот-вот станет началом гораздо более масштабно­го кризиса. Афганские войска отступали на северо-востоке. На юге талибы перекрыли пути снабжения в столицу через Баглан. Вся цепочка командования, включая командира батальо­на Хатча, подполковника Джонстона и командующего специальными операциями США и НАТО в Афганистане генерал-майора Шона Суинделла, также были на связи.

Лоб генерала Кэмпбелла наморщился. У высшего командующего США не хватало терпения на церемонии, и он погрузился в вопросы о том, как афганская армия планирует восстано­вить контроль. Командир 209-го корпуса генерал Хамид не взял с собой переводчика и запи­нался на словах. Его английский, казалось, быстро улетучивался. Разговор шел не очень хо­рошо.

Хатч знала, что проблема заключалась не только в языковом барьере. Он только что стал свидетелем почти полной потери аэродрома и видел, что генералу Хамиду пришлось при­знать, что он потерял контроль над армией или что местные силы отказываются возвращать­ся в город. Он решил вмешаться в дискуссию, пока она не обострилась еще больше.

- Сэр, есть план, - сказал Хатч. - Мы собираемся отправиться в город вместе с ними.

Он все выложил. ODA должны были сопровождать разношерстные подразделения афганских коммандос, прибывшие для защиты Кундуза, помочь им восстановить контроль над ключе­вой инфраструктурой, такой как офис губернатора и штаб-квартира полиции, и продвигаться дальше. Он предположил, что в городе Кундуз находилось около 150 боевиков движения Та­либан. Как только талибы поймут, что американские войска при поддержке авиации США прибыли на подмогу афганцам и серьезно настроены вернуть город, они, скорее всего, разой­дутся.

- Я действительно верю, что как только афганские силы увидят, что враг не так силен, как они думали, они вернутся и займут свои посты, - сказал Хатч, - и мы сможем сделать следую­щий шаг в качестве советников.

Генерал Кэмпбелл выглядел удовлетворенным и велел Хатчу покончить с этим.

- Мы идем с ними, и мы уверены, что это сработает, - сказал Хатч.

Хатч покинул конференцию с таким чувством, словно ему поручили жизненно важную опе­рацию, возможно, самую важную с тех пор, как небольшая команда "Зеленых беретов" при­вела альянс афганских полевых командиров к победе над талибами в 2001 году. Он считал, что миссия должна была состояться как можно скорее, и провал был недопустим. Испытав ужасы городских боев в качестве командира взвода в Рамади в Ираке, он знал, что только быстрое реагирование спасет город Кундуз от затяжного и кровопролитного сражения.

Вернувшись в Кэмп-Памир, Хатч проверил успехи команд. Нехватка бронетехники стала еще большей проблемой теперь, когда они планировали проникнуть в город. У команды из Кундуза было только четыре "хамви", которые она привезла из Мазари-Шарифа нескольки­ми неделями ранее. Все остальные "зеленые береты" вместе со своим вспомогательным лич­ным составом прибыли на вертолете, без машин. У афганских спецназовцев, прилетевших из Кабула, тоже не было пикапов.

В конце концов, команды собрали несколько небронированных "Форд Рейнджерс",багги и квадроциклов "Кавасаки" для перевозки сорока одного военнослужащего США и НАТО⁶ . Это были далеко не идеальные виды транспорта для въезда в город, контролируемый талиба­ми, но они должны были сойти. Потребовалось еще несколько часов, чтобы найти транс­портные средства для различных прибывших подразделений афганских коммандос. 209-й корпус афганской армии потерял много своей техники и не желал отдавать оставшуюся. Американским командам также не удалось убедить местных коммандос 10-го батальона сил специальных операций, которые удерживались в городе до последнего момента, присоеди­ниться к миссии. Это означало, что никто из сопровождавших их афганских военнослужа­щих раньше не бывал в городе.

С заходом солнца 30 сентября команды приступили к последним приготовлениям, проводя инвентаризацию оружия и боеприпасов, проверяя системы связи и придумывая обходные пу­ти, чтобы восполнить различные нехватки оборудования. Они рассчитывали остаться в горо­де по крайней мере на ночь, поскольку афганское подкрепление, казалось, вряд ли прибудет в ближайшее время. У них была единственная карта Кундуза в масштабе 1:50 000, и единственный принтер, оставшийся в лагере, отказался печатать что-либо еще, вместо этого выдавая большие капли пурпурного цвета. У афганских коммандос не было раций, и им при­ходилось полагаться для связи на сотовые телефоны, что было еще одним недостатком, по­скольку мобильные сети были ненадежны.

Хатч представил проект КОНОП под названием “Патруль по зачистке Кундуза” в рамках миссии "Решительная поддержка" по обучению, консультированию и оказанию помощи аф­ганским силам. План состоял в том, чтобы ночью въехать в город Кундуз по главному шоссе, которое американские военные назвали маршрутом "Млечный путь". Внутри города амери­канские и афганские подразделения должны были отбить ключевые административные зда­ния и закрепиться в офисе губернатора. Если бы миссия увенчалась успехом, никто не узнал бы о роли США в этой миссии, и все выглядело бы так, будто правительство отбило город.

КОНОП должна была быть одобрена всей цепочкой командования. Оперативная группа спе­циальных операций (SOTF) сначала одобрила план на уровне батальона под руководством полковника Джонстона. Объединенная оперативная группа ССО, в состав которого входили все силы специальных операций США и НАТО в Афганистане и который возглавлял генерал Суинделл, должен был идти следующим. Затем ООГ ССО поделилась этим со штаб-кварти­рой "Решительной поддержки". Миссия была одобрена в рамках операции "Страж свободы", односторонней антитеррористической миссии США в Афганистане по борьбе с "Аль-Каи­дой".

Хатч был удивлен: операция в Кундузе не имела никакого отношения к "Аль-Каиде". ООГ ССО не предложила никаких дополнительных указаний, кроме правил ведения боевых дей­ствий в рамках миссии "Страж свободы", которые были более агрессивны по своей природе. Он решил перестраховаться и продолжать действовать в соответствии с правилами "Реши­тельной поддержки", которые позволяли им открывать огонь или вызывать поддержку с воз­духа только в целях самообороны. Ему оставалось преодолеть последнее бюрократическое препятствие. Он ждал, когда афганские спецназовцы, сопровождавшие их в миссии, будут утверждены в качестве лиц с особым статусом, что определяло их как неотъемлемую часть обороны США на местах. Это была еще одна из юридических лазеек, позволявших Соеди­ненным Штатам наносить авиаудары в поддержку коммандос.

Команды провели несколько быстрых репетиций, и Хатч передал краткое описание миссии команде из Кундуза. За несколько минут до того, как операция должна была начаться, их "Фокс", сержант разведки, обратился к Хатчу со свежим докладом из надежного источника в городе.

- Он говорит, что в городе находится около тысячи боевиков движения Талибан, - сказал он, - и они разместили тяжелое вооружение на оборонительных рубежах вдоль шоссе.

Хатч был обеспокоен, но ему было трудно поверить, что у талибов может быть так много боевиков в городе. Он думал, что их было в лучшем случае 150. Но было ясно, что команды столкнутся с жестким сопротивлением, по крайней мере на старте, и большинство его ребят ехали на небронированных машинах.

Капитан команды начал краткое изложение миссии, проиллюстрировав маршрут в город, ис­пользуя их единственную карту. Мысли Хатча обратились к ободряющей речи, которую он хотел произнести перед командами. Некоторые из молодых солдат никогда раньше не были в бою, и это будет своего рода городское сражение, которое мало кто из группы испытывал за всю свою жизнь. Это был момент, когда годы тренировок подвергнутся испытанию, и от них будут зависеть жизни их товарищей по команде. Он попытался вспомнить, на что это было похоже во время его первого патрулирования в Ираке почти десять лет назад. Казалось, это было целую жизнь назад.

Когда инструктаж был завершен, Хатч выступил вперед, чтобы убедить солдат в важности миссии и в том, что на карту поставлено будущее Афганистана.

- Это не обычная миссия по уничтожению сети угроз, - сказал он им. - Весь мир наблюдает за нами, и я знаю, что вы не разочаруете. Для меня большая честь быть рядом с вами. Гла­диаторы, я приветствую вас. Готовьте грузовики.

Солдаты произвели последнюю проверку и сели в свои машины. Затем они задержались на час в поисках топлива для афганских коммандос после того, как 209-й корпус первоначально отказался его им дать. В одиннадцать часов вечера они, наконец, были готовы. Небольшая группа афганских солдат махала руками и выкрикивала ободряющие слова. Хатч задалась вопросом, было ли это тем подкреплением, которое обещали афганские генералы, чтобы удержать город после того, как он будет очищен. Это было немного, но, возможно, это был хороший знак. Огни лагеря погасли, когда они углубились в ночь.

Днем Хатч считал себя философом, но никогда еще он не был в большей степени в своей стихии, чем в разгар драки. Сражение взывало к чему-то внутреннему. Он чувствовал себя непобедимым и в то же время был убежден, что каждое мгновение может стать для него по­следним. Он был спокоен, полностью сосредоточен на координации конвоя и его различных частей, приготовился ринуться в бой. Он надеялся, что ободряющая речь подбодрила парней. По его опыту, талибы предпочитали не оставаться и не сражаться, столкнувшись с подав­ляющей огневой мощью США. Над ними кружил самолет огневой поддержки AC-130. Он полагал, что нескольких примеров его разрушительной силы будет достаточно, чтобы отпуг­нуть талибов.

"Ктах Хас", ехавшие в головных грузовиках, попали под обстрел из крупнокалиберного пу­лемета советских времен, как только они покинули периметр штаба 209-го корпуса. Талибы разместили его внутри захваченного полицейского комплекса, расположенного в нескольких сотнях метров от ворот базы афганской армии. Колонна остановилась. Хатч вызвал нанести авиаудар, чтобы уничтожить огневую точку и колонна могла двигаться дальше.

AC-130 с грохотом выпустил в темноту два огненных залпа, и в небо поднялось гигантское облако. Стрельба прекратилась. Он отправил группу, прибывшую с аэродрома Баграм, со­провождать афганцев для оценки ущерба. Афганские коммандос быстро застрелили двух вы­живших талибов, которые выползли из темноты. Команда сообщила, что части тел были перемешаны с обломками и щебнем в обломках, и было трудно оценить, сколько человек по­гибло внутри. Они оставили два разных афганских подразделения спорить о том, кто должен остаться охранять полицейский комплекс, и перешли к своей следующей цели - тюрьме, на­ходящейся в ведении УНБ, афганского разведывательного управления, которое перешло под контроль талибов.

Примерно в сотне метров дальше по дороге колонна попала под обстрел с запада. Они снова остановились. "Ктах-Хас" открыли ответный огонь, и стрельба прекратилась. Затем талибы атаковали колонну с востока. Хатч разрешил AC-130 открыть огонь по большой группе лю­дей, которую те заметили на их фланге своими датчиками. Самолет выпустил залп огня, ко­торый снова расчистил им путь, оставив позади два тела. Конвой наконец добрался до тюрь­мы УНБ, но, когда они прибыли, она была заброшена.

Хатч выпрыгнул из машины, планируя помочь команде американских и афганских солдат установить там командный пункт, но остальная часть конвоя снова попала в засаду в нескольких сотнях метров дальше по дороге. Он начал думать, что, возможно, было плохой идеей разделить команды и безопаснее держать всех вместе. Талибы оказали гораздо более ожесточенное сопротивление, чем он ожидал, и они все еще были далеки от своей конечной цели - офиса губернатора. Засада впереди становилась все хуже, и группа, которая продвига­лась вперед с "Ктах Кхас", сообщила, что она была обстреляна ракетами и нуждалась в непо­средственной поддержке с воздуха.

AC-130 засек группу стрелков и снова открыл огонь, убив еще восемь повстанцев. Выжив­шие сбежали.

Хатч решил, что разделять команды слишком рискованно. Он приказал команде в тюрьме УНБ присоединиться к конвою и оставил группу афганских военнослужащих для охраны комплекса. Он начал беспокоиться о том, как найти резиденцию губернатора. Никто из аф­ганских солдат не был местным жителем Кундуза и не знал, где она находится.

В серебристо-черной темноте дороги выглядели одинаково, а GPS-координаты, казалось, за­вели их в лабиринт. Дальше по городу "Ктах Хас" наехали на придорожную бомбу, которая сработала с мощным взрывом. Хатч почувствовал ударную волну в груди. Он не мог в это поверить, когда афганские солдаты, находившиеся внутри грузовика, выпрыгнули наружу, все они были невредимы. Он услышал выстрелы и приказал конвою двигаться вперед. Ему не терпелось добраться до резиденции губернатора до рассвета. Застрять на дороге при днев­ном свете было бы катастрофой.

Колонна проехала немного дальше, когда второй пикап "Кта Хас" зацепился за растяжку и взорвал еще одну бомбу. Несколько минут спустя пассажиры автомобиля снова сообщили, что все находившиеся внутри не пострадали. Хатч с трудом мог в это поверить. Колонна продолжила движение вперед и подъехала к стенам комплекса, который, казалось, соответ­ствовал координатам GPS.

Оказалось, что это высококлассный отель, который часто использовался для размещения правительственных чиновников и других важных персон, посещающих провинцию. Ко­манды продолжили зачистку зданий вокруг них, в то время как "Кта Кхас" двинулись дальше к перекрестку, террорист-смертник выскользнул из тени и протаранил на начиненном взрыв­чаткой автомобиле машину в передней части колонны. От взрыва над площадью поднялся столб дыма, но инженерная подготовка снова восторжествовала: афганские спецназовцы, на­ходившиеся внутри, остались невредимы.

Несколько бойцов команды из Баграма, ехавших на небронированном "Форд Рейнджере", также попали под обстрел на перекрестке. Остальная часть команды, ехавшая на квадроцик­лах, двинулась им на помощь и врезалась в атаковавших их группу талибов. Обе стороны открыли огонь, но повстанцы не могли сравниться с лучше обученными и экипированными "Зелеными беретами", которые застрелили пятерых человек, прежде чем остальные разорва­ли контакт и растворились в ночи.

Хатч посмотрел на время. Было уже больше четырех утра. Они были в дороге около пяти ча­сов, и скоро должно было взойти солнце. Он собрал капитанов, чтобы обсудить план дей­ствий на случай непредвиденных обстоятельств. Близлежащий цементный завод мог бы по­служить последним средством прикрытия, позволив им организовать работу на следующий день. Он попал под контроль талибов и не был привлекательной перспективой.

- Мы не можем находиться здесь, на улице, когда взойдет солнце, - сказал им Хатч.

Пара парней предложили провести разведку в поисках входа в другой большой комплекс ря­дом с автоколонной. Он был окружен защитными стенами из габионов "Хеско", состоящими из заполненных землей контейнеров, предназначенных для защиты от нападений. Они завер­нули за угол и появились снова через несколько минут, чтобы сообщить, что, похоже, это ре­зиденция губернатора. Вход в него находился по юго-западному периметру, и территория комплекса была достаточно большой, чтобы вместить весь конвой. Грузовики направились к воротам и зигзагами проехали через заграждения на въезде, которые были предназначены для того, чтобы замедлить потенциальных нападавших-смертников.

Медленное продвижение внутрь комплекса дало талибам последний шанс открыть по ним огонь, но пули не попали в небронированные машины. Оказавшись внутри, они поняли, что это все-таки не офис губернатора. Это была штаб-квартира начальника полиции. Но с четырьмя сторожевыми вышками и полным барьером из "Хеско" по периметру, на данный момент он мог соответствовать их целям. Команды разместили снайперов на башнях, об­ращенных на запад, в направлении, откуда, по-видимому, велся самый сильный огонь. Аф­ганские спецназовцы заняли восточную стену и разместили по пикапу на каждом углу пере­сечения с дорогой. К шести утра взошло солнце, и американские и афганские войска распо­ложились на месте.

Сопротивление, с которым они столкнулись в городе, было сильнее, чем все, с чем Хатч сталкивалась раньше в Афганистане. Он впервые начал сомневаться в том, что талибы сда­дут город без боя.

Глава 8. Битва за Кундуз. Хатч

Доктор Куа вытирала руки после очередной операции в травматологической больнице "Вра­чи без границ", когда к ней за помощью обратился ассистент.

- Доктор, не могли бы вы осмотреть пациентов в отделении неотложной помощи и сказать нам, кого следует оперировать первым? - сказал он.

- Сейчас? - спросила она.

- Да, сейчас.

По его голосу она поняла, что что-то не так.

Она последовала за ним в отделение неотложной помощи и в шоке отступила назад. За лето она перенесла сотни операций, но никогда не видела ничего подобного масштабу. Это было похоже на сцену из фильма ужасов. Повсюду были пациенты — на стульях, на полу — все они были в окровавленной, рваной одежде. Комната наполнилась их стонами боли и отчая­ния. Ее первым побуждением было повернуться и убежать. Одна женщина была на послед­нем сроке беременности и была забрызгана кровью. Ребенок, потерявший обе ноги, взвыл, когда из ран хлынула кровь.

Ожидалось, что она будет сортировать дела, ранжировать их в порядке срочности. Она взяла себя в руки и прошлась по палате, проверяя пациентов вместе со своим коллегой. Мужчина схватил ее за рукав, когда она направлялась обратно в операционную. Она вздрогнула. Ни один афганец раньше не пытался прикоснуться к ней. Она повернулась к нему лицом и уви­дела старика. У него была седая борода и доброе лицо с глубокими морщинами.

- Пожалуйста, взгляните на моего сына, - взмолился он, удивив ее тем, что заговорил по-английски. - Он хороший человек, мой младший мальчик.

Он указал на черную зону, где пациентам, у которых не было шансов на выживание, оказы­валась паллиативная помощь перед смертью. Она постаралась не вздрогнуть, когда увидела степень травм молодого человека. Огромная рана в груди обнажила часть легкого. Его глаза уже были безжизненными и остекленевшими. Пульса у него не было. Она отрегулировала линию внутривенного введения мужчине и накрыла его грудь простыней, не в силах сделать ничего другого. Старик посмотрел на нее с благодарностью. Она была опустошена.

Пациенты продолжали прибывать с душераздирающими историями, в том числе о семье из шести человек, которая пыталась сбежать из города на машине, когда их автомобиль попал под авиаудар на кольцевой развязке. Когда доктор Куа увидела их трехлетнюю дочь, она не могла поверить, что девочка все еще жива. Взрывной волной ей оторвало часть грудной клетки, полностью обнажив печень и правое легкое. Доктор Куа пытался остановить крово­течение, хотя и думал, что это бесполезно. Девочка умерла на операционном столе. Она вы­терла слезы с глаз. Ее ассистент хирурга, афганец, у которого были собственные дети, тоже плакал. Она никогда не чувствовала себя такой злой или отчаявшейся. Им удалось спасти четырехлетнего брата девочки, что было небольшим утешением.

Вернувшись в Кабул, Гильем Молини, директор организации "Врачи без границ" в стране, находился под ужасным давлением. Организация подготовилась к подобному кризису, но он столкнулся с моральным решением в такой же степени, как и с тактическим. Персонал боль­ницы хотел остаться и продолжать помогать населению, но все они были в опасности. Обыч­но в больнице было 92 койки, но персонал увеличил ее вместимость до 140 коек, используя коридоры и смотровые кабинеты в качестве временных палат. Если больница закроется, сот­ни людей умрут, не имея доступа к медицинской помощи.

Он пытался убедить себя, что все стороны согласились уважать нейтралитет больницы, но он беспокоился о случайной ракете или о том, что американские военные могут принять боль­ницу за позицию талибов. Он узнал, что американские военные получили противоречивые сообщения о госпитале. Офис группы помощи в Нью-Йорке только что получил запрос из Пентагона с вопросом, есть ли внутри талибы. Он старался не паниковать, но это была глу­боко тревожная новость.

Контактным лицом Гильема с американскими военными был сотрудник по гражданским де­лам на авиабазе Баграм. Офицер, входивший в штат подполковника Джонстона, посоветовал Гильему вывесить флаг на крыше больницы в качестве дополнительной меры предосторож­ности. Он также успешно скоординировал действия с сотрудником по гражданским вопро­сам, чтобы позволить машине скорой помощи доставить в больницу жизненно важные меди­каменты, и спросил, смогут ли американские военные помочь им эвакуировать персонал в случае чрезвычайной ситуации. Офицер пообещал разобраться с этим, но так и не вернулся с ответом.

На авиабазе Баграм ОГ ССО разрабатывала план эвакуации персонала больницы в случае необходимости. Они не поделились с Гильемом имеющимися у них докладами о вражеской активности внутри госпиталя. Американские военные чиновники подозревали, что повстан­цы использовали его в качестве командного центра. Они проследили, как талибы проносили тяжелое вооружение на территорию госпиталя, и наблюдали, как талибы использовали ма­шины скорой помощи для доставки припасов боевикам в городе⁷ .

На рассвете утром 1 октября 2015 года "Зеленые береты", укрывшиеся в штаб-квартире по­лиции Кундуза, пытались сориентироваться. Здание было выкрашено в бледно-оранжевый цвет, и каждая комната была разграблена. Комплекс был всего в пару этажей высотой, но сторожевые башни по периметру представляли собой хорошую линию обороны. Хатч прика­зала командам проверить офисы на наличие припасов, особенно надеясь найти карту города. Их единственная карта, на которой не было координатной сетки, была разложена на капоте грузовика, чтобы все могли ею поделиться. Команды вернулись, чтобы сообщить о неудаче.

Около семи утра Хатчу сказали, что посетители уже у ворот.

- Отлично, - сказал он, поднимаясь им навстречу. Он был разочарован, узнав, что это не было подкреплением, обещанным 209-м корпусом афганской армии.

Это были начальник полиции Кундуза Мохаммад Джангалбаг и исполняющий обязанности губернатора Хамдулла Даниши. Прежний губернатор исчез, что подпитывало слухи о сделке с талибами по передаче города. Хатч попыталась взглянуть на ситуацию с другой стороны: битва за город должна быть закончена, если там достаточно безопасно для появления важ­ных персон. Он оставил свой бронежилет в углу и пошел поприветствовать их. На его лице отразились стресс и недосып.

Начальник полиции прибыл с небольшой свитой, но без сил для удержания очищенного зда­ния.

- Когда вы, ребята, собираетесь приехать и вновь занять штаб-квартиру? - спросил Хатч у этих двоих.

- Как только мы сможем привести все в порядок, - пообещал начальник полиции.

Начальник полиции сфотографировался с исполняющим обязанности губернатора, провел экскурсию и снова пообещал, что подкрепление уже в пути. Они ушли меньше чем через час. Хатч был встревожен, увидев, что они уходят.

Мгновение спустя по территории комплекса начали свистеть пули, приведя всех в состояние повышенной готовности. За выстрелами быстро последовал грохот минометной мины, кото­рая врезалась в соседнее здание.

- Обстрел! Обстрел! - крикнул кто-то, перекрывая звук взрыва.

На них напали. За первой миной последовали другие, которые попали по стенам комплекса.

Снайперские группы просматривали улицы, чтобы выяснить, откуда велась стрельба. Тали­бы приближались к ним группами со всех сторон и достигли позиций всего в тридцати мет­рах от них. Многие из повстанцев были одеты в военную форму. Некоторые шли пеш­ком, а другие направлялись к ним на пикапах, оснащенных крупнокалиберными пулеметами. Команды, не уверенные, кто есть кто, кричали своим переводчикам, чтобы те прояснили си­туацию с "Кта Кхас", которые все еще стояли по углам, охраняя периметр. В возникшей не­разберихе талибы продолжали обстреливать комплекс, и взрывы поднимали облака пыли, усугубляя общий хаос.

Хатч попросил продемонстрировать силу, чтобы отбить атаку. Над головой появилась пара F-16. Реактивные истребители летели быстрее скорости звука, а их шестиствольные пушки Гатлинга могли производить шесть тысяч выстрелов в минуту. Стратегия отпугивания врага внизу часто была эффективной, но не в этот раз. Талибы знали, что американцы не стали бы бомбить густонаселенный город, не имея возможности четко видеть цель. Истребители F-16 с ревом пронеслись по небу, но безрезультатно. Хатч также не мог полагаться на вертолеты "Апач", которые были менее разрушительными, поскольку рисковали быть сбитыми в го­родском бою.

Час спустя полицейское управление все еще подвергалось нападениям со всех сторон. Хатч подошел к западному периметру, который подвергался сильному обстрелу, чтобы узнать по­следние новости. Капитан команды Баграма, Пэт Харриган доложил ему обстановку. Он был высоким и жилистым и любил бывать на свежем воздухе. У него была репутация человека откровенного. Талибы атаковали главные улицы, сказал он Хатчу, ныряя в дверные проемы и переулки в перерывах между перебежками. Его снайперы перестреляли столько повстан­цев, сколько смогли, прежде чем те добрались до следующей укрытой позиции, но выжив­шие теперь были от них всего в двадцати метрах.

- Некоторые из наших парней уже убили по двадцать человек каждый, - заключил Пэт. - Если ты можешь в это поверить.

Хатч поняла, что ранние оценки количества боевиков движения Талибан в городе, возможно, были не такими уж и преувеличенными. Ракеты продолжали попадать в стены периметра и приземляться рядом с пикапами "Кта Хас". Он беспокоился, что их могут захватить. Еще два захода на бреющем F-16 не смогли остановить стрельбу. Хатч запросил обстрел, который был менее разрушительным, чем авиаудар. Этот шаг временно остановил атаку на западном периметре.

Команды развернулись, чтобы справиться с продолжающимися нападениями с севера и юго-запада. Один из "Браво", сержант по тяжелому вооружению, перепрыгнул через стену с про­тивотанковым гранатометом и выстрелил из него в штурмовую группу талибов численно­стью во взвод, приближавшуюся с севера. Снайперская группа уничтожила еще одну группу повстанцев на юго-западе, вынудив их укрыться в здании примерно в ста метрах от нас. Под­держка с воздуха имела решающее значение. Истребители F-16 вернулись, чтобы выполнить еще два бреющих полета вблизи периметра. Два вооруженных беспилотника, идентифициро­ванных по позывным и управляемых операторами за сотни миль от авиабазы Баграм, также вступили в бой, охотясь за боевиками по всему городу.

Во время затишья на территорию комплекса прибыла колонна примерно из шестидесяти со­трудников афганской полиции, отправленная с аэродрома Кундуз для усиления групп спец­наза и коммандос. Полицейские, которые, очевидно, были вынуждены помогать амери­канским и афганским солдатам против их воли, немедленно заявили, что не планируют присоединяться к ним. Все подразделение закрылось в помещении и отказалось выходить. Было почти пять часов вечера. Американские и афганские коммандос вели почти непрерыв­ный бой с самого утра, и это был их второй день в бою.

Хатч не был впечатлен. Он пошел проверить команды, охраняющие северную и западную стены. Адреналин поддерживал их в движении, но самообладания становилось все меньше. У них у всех заканчивались боеприпасы, вода и еда. Они были готовы остаться здесь на срок до сорока восьми часов, но поделились своими припасами с афганцами. Батареи, питающие их оборудование, также вскоре разрядились бы, что создаст новые проблемы с координацией различных команд и сил. Хатч созвала капитанов на совещание.

- Как насчет того, чтобы оставить афганцев здесь, вернуться на базу, пополнить запасы и вернуться обратно, - сказал Хатч, в то время как вокруг полицейского управления периоди­чески продолжались выстрелы и ракеты. - Если мы сделаем это, когда стемнеет, то, вероятно, сможем это провернуть.

Было слишком много стрельбы, чтобы вертолет мог приземлиться с грузом припасов, а комплекс, размером с почтовое отделение был слишком мал, чтобы произвести точную вы­садку с воздуха. Капитаны полагали, что афганские коммандос, которые были также измуче­ны, могли покинуть комплекс, если бы ушли "Зеленые береты". Все команды хотели остать­ся с коммандос. Если им не удастся вернуть Кундуз, это может подорвать всю миссию в Аф­ганистане. "Ктах Хас", которые планировали раз в день сменять команды с аэродрома, могли бы привезти им боеприпасы.

Хатч связался с батальоном и сообщила последние новости об их ситуации. Полковник Джонстон следил за ходом операции из оперативного центра. Он делал все, что мог, чтобы поддержать их ресурсами со всей страны. Он был разочарован количеством времени, кото­рое потребовалось, чтобы получить разрешение на стрельбу по целям в городе. Ему потребо­валось семь часов, чтобы получить разрешение на уничтожение одного из советских танков, захваченных талибами, которые разъезжали праздничными восьмерками и таранили контрольно-пропускные пункты.

Хатч пришел к выводу, что разведданные о численности талибов, возможно, все-таки были точными. Он беспокоился, что малейшая ошибка или просчет могут закончиться катастро­фой. В глубине его сознания всплывали сцены битвы за Могадишо в 1993 году. Амери­канские солдаты в городе были захвачены и убиты сомалийскими ополченцами, и некоторые из их тел таскали по улицам. До сих пор его командам везло, но чем дольше они там остава­лись, тем меньше у них было шансов выжить.

Он хотел знать, на какой риск готовы пойти Соединенные Штаты, чтобы спасти Кундуз. Что было бы хуже - потерять провинцию или потерять тридцать американских солдат и чтобы их тела протащили по городу?

- Это не похоже ни на что, что я видел раньше, - сказал Хатч командиру батальона. - Каков здесь уровень наших обязательств?

Полковник Джонстон доверял Хатчу в принятии правильного решения. У него был богатый боевой опыт, он сохранял хладнокровие и был в состоянии оценить с места наилучший план действий. Приказ генерала Кэмпбелла был прост: “Идите спасать Кундуз”. С той ночи, когда пал город, больше никаких указаний сверху не поступало. Если Хатч решит, что это слиш­ком опасно, и командам придется отступить, тогда ССО найдут другой способ спасти город.

- Как далеко вы хотите зайти? - спросил его полковник Джонстон.

Пат, командир команды в Баграме, который слушал разговор, был встревожен. Батальон ССО получал приказы от ООГ ССО, которые, в свою очередь, отчитывались перед штабом "Решительной поддержки" под командованием генерала Кэмпбелла. Кто-то в цепочке коман­дования должен быть в состоянии дать им четкие указания в разгар ожесточенного сражения, подумал он. "Зеленые береты" рисковали своими жизнями, чтобы удержать город, и было не­справедливо возлагать это решение на них.

Хатч понимал позицию батальона. Полковник Джонстон отправил его туда для принятия трудных решений, и это был подходящий момент. Как долго они смогут продержаться, луч­ше всего было оценить на месте. Он не хотел отступать. И все же решение остаться было большой ответственностью, которую он взял на себя. Под его командованием было почти тридцать "Зеленых беретов", и все они могли погибнуть, если бы он принял неверное реше­ние. "Возможно, мы и смогли бы пробиться обратно на базу, но если мы останемся здесь, то все можем погибнуть", - подумал он. "Ты заставишь "Черного Ястреба" дважды упасть и его потащат по улицам. Утверждается, что мы не участвуем в боевых действиях, но никто не сможет этого отрицать, если это произойдет."

Тем не менее, отказ от Кундуза может дорого обойтись. Падение провинции было крупной стратегической потерей. Если бы у талибов был шанс окопаться, затяжная битва за их вытес­нение могла бы сравнять город с землей. Погибло бы гораздо больше людей.

- Мы останемся еще на двадцать четыре часа, - наконец ответил он.

Глава 9. "Мне очень жаль, мама". Доктор Куа

Пока Хатч принимал жизненно важное решение остаться в Кундузе и удерживать позицию еще двадцать четыре часа, Тина снова собирала вещи. В Саутерн Пайнс были осенние кани­кулы, и детей переполняло волнение и ощущение бесконечных возможностей, которые при­ходят с недельным отпуском от школы. Она готовилась отвезти их всех в Нью-Джерси пови­даться с матерью и сестрами и пойти собирать яблоки. Хатч не звонил уже несколько дней, и это начинало ее раздражать. В прежние времена он надолго исчезал с радаров, но на этот раз он в основном находился в Кабуле и поддерживал регулярные контакты. Она закончила за­гружать машину и решила, что не выдержит восьмичасовой поездки с двумя детьми на зад­нем сиденье и терзающей ее неуверенностью.

Она подошла к своему компьютеру и начала искать различные сочетания слов “Афганистан” и “Силы специального назначения”. Поиски привели к появлению бесчисленных историй о падении Кундуза, первого крупного афганского города, попавшего под власть талибов с 2001 года, где на земле были замечены силы специального назначения США. Новость просо­чилась, потому что местные жители заметили "Зеленых беретов" в полицейском управлении. Представитель вооруженных сил США в Кабуле отрицал какую-либо роль США в боевых действиях. Но Тина чувствовала беспокойство.

“Афганские силы безопасности несут полную ответственность за свои операции в Кундузе”, - заявил полковник Брайан Трибус в заявлении для СМИ. “Сотрудники миссии "Решительная поддержка", включая силы специального назначения, задействованы в Кундузе в качестве консультантов и помощников, поскольку "Решительная поддержка" не является боевой мис­сией”.

В заявлении говорилось, что американские солдаты были далеко от места боевых действий. Тина подозревала, что это неправда, и задавалась вопросом, не попал ли Хатч в беду. Про­сматривая новости в поисках дополнительной информации, она наткнулась на фотографию "Ассошиейтед Пресс". Она замерла. На ней были запечатлены двое мужчин, беседующих в полицейском управлении в Кундузе. Один из них был начальником полиции Кундуза. Дру­гим был Хатч. Фотография застала его на середине предложения, он выглядел бледным и усталым.

"Ладно, - подумала она, пытаясь успокоить себя. - По крайней мере, он жив".

Она пошла к машине, чувствуя себя неловко. Забери детей, поезжай в дом ее матери и жди от него вестей. "Ты уже делала это раньше", - напомнила она себе.

У Тины были близкие отношения со своей семьей, и ей было приятно находиться с ними. В ту ночь Хатч позвонил со спутникового телефона. Обычно на его звонках указывался номер из Вирджинии. На этот раз на экране появилась длинная строка цифр. Он не мог долго гово­рить, но сказал ей, что все хорошо. Она почувствовала облегчение, но этого было недоста­точно. Ей нужно было, чтобы он был в Кабуле, вернулся к их обычным проверкам, так что ей не о чем было беспокоиться.

Позже Тина была на кухне и готовила кофе, когда услышала крик из гостиной.

- О боже, это папа! - воскликнула их младшая дочь, стоя перед телевизором.

Тина бросила все и бросилась туда, где стояла ее дочь. На экране появилась фотография Хат­ча, которую она увидела в Интернете перед отъездом из Северной Каролины. В новостном сюжете рассказывалось о том, как американские войска, дислоцированные в Кундузе, всту­пили в перестрелку с талибами, что противоречит заявлению администрации Обамы о том, что роль США в боевых действиях исчерпана. Американские военные заявили, что выстрелы были произведены в целях самообороны. Даже сестра Тины выглядела шокированной. Тина глубоко вздохнула и попыталась успокоить всех, объяснив, что она поговорила с Хатчем, и все будет хорошо.

Когда 2 октября в Кундузе взошло солнце, Джош, старший "Дельта", который помог спасти семью переводчика в городе, понял, что начинает ощущать последствия недосыпания. Как сержант-медик команды, он был готов к массовым ранениям и не мог поверить, что они еще никого не потеряли. Только адреналин поддерживал его в этот момент. Они почти не спали в течение шестидесяти часов с тех пор, как пал город и был атакован аэродром.

Его нервы были на пределе, и бойцы команды проявляли признаки стресса. Они огрызались друг на друга по пустякам. Вид афганской полиции, сидящей в укрытии и отказывающейся помогать им в бою, разозлил Джоша. Кроме того, это был шестой день рождения его сына. Он поднял трубку спутникового телефона и набрал номер. У него было всего несколько ми­нут.

- С днем рождения! - Радостно сказал Джош. - Чем ты сегодня занимался?

Сын Джоша привык к междугородним звонкам от своих родителей. Его мать тоже участво­вала в специальных операциях. Часть первого года его жизни была проведена с бабушкой и дедушкой, потому что оба родителя были направлены в одно и то же время. Мальчик болтал без умолку, и вскоре Джошу пришлось прервать его.

- Прости, сынок, мне нужно идти, - сказал он. - Я скоро тебе позвоню!

- Папочка, почему ты не можешь поговорить со мной?

- Прости, мне просто нужно идти.

Джош чувствовал себя раздавленным. Что, если это был их последний разговор? Джош вспо­мнил, как впервые встретил своего сына. Он только что вернулся из трудной командировки в долину Аргандаб в Кандагаре, где потерял друзей. Его сыну было десять месяцев, и он жил с бабушкой и дедушкой. В одночасье Джош стал отцом-одиночкой. Сначала его сын плакал всякий раз, когда Джош приближался к нему. Но к тому времени, когда его жена вернулась домой из командировки, Джош и его сын стали лучшими друзьями. Он полагал, что его от­ветственность как единственного опекуна была причиной того, что он избежал некоторого посттравматического стресса, который преследовал его друзей после этой командировки.

Несколько недель назад позвонила его жена и преподнесла сюрприз. Она снова была бере­менна, и на этот раз совершенно не запланированно. У них было двое детей в возрасте трех и шести лет, они только что продали все свои детские вещи и переехали в новый дом.

- Что ж, спасибо за это!” - сказала она со смехом.

Они были в восторге от новорожденного. Теперь казалось сомнительным, вернется ли он когда-нибудь домой. Битва за город Кундуз была безумной. Это было совсем не похоже на его предыдущие командировки. Даже долина Аргандаб в Кандагаре, где он проводил время, когда служил в пехоте, не была похожа на это. Там они столкнулись с невидимым врагом, подрывались придорожными бомбами и попадали в засаду во время патрулирования. В Кун­дузе талибы действовали смелее.

Он не мог поверить в решимость талибов перед лицом американской авиации и после того, как они понесли огромное количество потерь. Ему сказали, что американские и афганские команды уничтожили до 150 боевиков движения Талибан с ночи нападения на аэродром. Ранние сообщения о тысяче боевиков движения "Талибан" теперь не казались такими уж на­думанными. Это было так, как если бы повстанцы считали, что сражение было проверкой плана США по выводу войск из Афганистана.

В то утро в Кундузе было тихо. Афганская полиция вышла из укрытия в помещении и присо­единилась к афганским коммандос, отправившимся на базар за продуктами. Они вернулись примерно через час, торжествующие, с мешками риса и флагом Талибана, который они укра­ли с красно-белой кольцевой развязки. "Афганцы действительно не заботились о своей лич­ной безопасности", - подумал Хатч. Он понял, что в этой стране есть кое-что, чего ему ни­когда не понять. Тем не менее, он с благодарностью принял тарелку горячего риса. После трапезы афганскую полицию выпихнули на улицы, чтобы обеспечить безопасность контрольно-пропускных пунктов на главной дороге.

Тишина длилась недолго. Полицейское управление подверглось нападению рано днем с се­верной и восточной стен.

Афганская полиция покинула свои посты и вернулась на авиабазу, вновь уступив контроль над главной дорогой. Трое афганских коммандос из "Ктах Хас" были подстрелены внутри комплекса.

Один из "Дельт" взял на себя сортировку и уход.

Командир "Кта Хас" хотел немедленно отправить машину скорой помощи за ранеными ком­мандос, но Хатчу удалось отговорить его от этого, поскольку атака на комплекс продолжа­лась.

- Слишком рискованно садиться за руль днем, - настаивал он. - Давайте подождем до ночи. Мои ребята могут присмотреть за ними.

Джош выскользнул из комплекса вместе со своей командой и занял позицию на крыше двух­этажного здания неподалеку, чтобы попытаться остановить обстрел. Он выскочил на улицу вместе с товарищем по команде в направлении огня и точно определил занимавшихся этим группу талибов. Эти двое находились в выгодной позиции, и их не заметили, когда они открыли огонь. Кадры, снятые американским военным беспилотником, показали, что были убиты восемнадцать повстанцев.

Вскоре после этого ракеты ударили в стены с другой стороны. Пэт, капитан команды из Ба­грама, был отброшен на несколько ярдов, когда взбирался на сторожевую вышку.

Хатч снова запросил поддержку с воздуха. Через несколько минут прилетел F-16 и сбросил пятисотфунтовую высокоточную бомбу. Он поразил цель с опасного близкого расстояния, создав опасность для дружественных войск внизу. Взрыв заставил затрястись внутренности каждого, но это не остановило огонь РПГ. Хатч подготовил реактивный истребитель ко вто­рому заходу, который обрушился на частично разрушенное здание, подняв в воздух бурю пыли и обломков. Атака прекратилась.

Хатч собрал капитанов, чтобы обсудить, что делать. Команды хотели остаться; они беспокои­лись, что афганцы, если их оставить одних, могут покинуть штаб-квартиру поли­ции.

Хатч проинформировал полковника. Джонстон согласился с их решением. Батальон согла­сился организовать вертолетную доставку припасов той ночью, включая боеприпасы, акку­муляторы и топливо. У передовых авианаводчиков осталась всего одна рация, чтобы сберечь последние батареи. Команды приступили к составлению плана отдыха; некоторые практиче­ски не спали с того утра, когда город пал четырьмя днями ранее.

Доктор Куа привыкла спать на скамейке в раздевалке после четырех дней непрерывных опе­раций. У нее едва хватило сил переодеться в больничную форму, прежде чем около полуно­чи рухнуть в изнеможении. Она была одним из трех хирургов, оставшихся в больнице, и аф­ганский персонал разбудил ее, чтобы она занималась сложными случаями. Больница прини­мала более ста пациентов в день, и за этим было невозможно угнаться. В нескольких пугаю­щих случаях ее прерывали в операционной, чтобы сообщить, что "Врачи без границ" эвакуи­руют всех восьмерых сотрудников-иностранцев. Оба раза выезд был отменен, и она смогла продолжить операцию. Она так и не знала, чувствовать облегчение или нет. Она почти не спала последние дни и чувствовала себя виноватой за беспокойство, которое, должно быть, испытывает ее семья на Филиппинах. Но она была напугана меньше, чем раньше. Она оцепе­нела от звука выстрелов. И до сих пор противоборствующие стороны уважали нейтральность больницы.

Среди пациентов и персонала распространялись слухи о том, что американские войска нахо­дятся в городе и проводят крупную операцию, чтобы его отбить обратно. Некоторые из па­циентов из оппозиции, включая супружескую пару, которые, по-видимому, были высокопо­ставленными членами повстанческого движения, были выписаны вопреки рекомендациям врачей. Вечером 2 октября наступило необычное затишье. Сотрудники могли выйти на ули­цу подышать свежим воздухом, не беспокоясь о том, что в них попадет шальная пуля. Когда доктор Куа, наконец, вышла на улицу и вдохнула полной грудью, город явно изменил­ся. Он был окрашен ужасом последних нескольких дней.

Доктор Назим, который знал, что боевые действия никогда не прекращаются надолго, воспользовался возможностью, чтобы сплотить сотрудников больницы. Он пообещал выпла­тить зарплату, как только улучшится безопасность. Они работали день и ночь без перерыва и без оплаты. Он обратился к уборщикам и привратникам и сказал им, как высоко группа це­нит их помощь.

- Вы знаете, каков результат вашей работы? - спросил он. Никто не ответил.

- Это не чистый пол. Это не открытые ворота. Вы спасаете жизни. Как вы думаете, хирург сможет оперировать здесь без вас? Вы - важная часть команды, и ваша работа заключается в спасении жизней.

Врачи решили воспользоваться моментом затишья, чтобы запланировать последующие опе­рации, которые были отложены как несрочные. Доктор Куа почувствовал себя немного луч­ше. Она только что закончила операцию и писала отчет, в то время как ее ассистент наклады­вал швы на кожу пациента и отпускал шуточки. Было уже больше двух часов ночи, и на ночь было запланировано еще несколько операций.

Хатч проснулся около двенадцати часов ночи 3 октября. В ту ночь ему предстояло руково­дить двумя операциями: переброской припасов с вертолета и рейдом афганских коммандос под руководством "Ктах Кхас", для которого могла потребоваться поддержка с воздуха США. Как командующий наземных сил (КНС), он отвечал за все наземные войска и имел полномочия отдавать приказ самолету открыть огонь, если жизни людей были в опасности. Бен Вонц, "Эхо", один из сержантов-связистов, был на дежурстве и отвечал за поддержание связи с AC-130.

Бен был сертифицирован для работы в качестве передового авианаводчика и в свои двадцать пять лет был одним из самых молодых "Зеленых беретов" в этой миссии. Он поддерживал связь с самолетом огневой поддержки AC-130, который кружил над головой и был готов поддержать афганскую операцию. Спецназовцы предоставили GPS-координаты двух разных целей, на которые они планировали совершить налет той ночью. Бен записал координаты на люминесцентной доске. Первой целью была тюрьма УНБ, контролируемая талибами. Он не знал, что у самолета огневой поддержки возникли проблемы с поиском из-за ряда неполадок на борту, из-за которых координаты GPS отображались в пустом поле.

Это была одна из тех ночей, когда, казалось, все шло не так, как планировалось. Самолет AC -130 вылетел с аэродрома Баграм более чем на час раньше, чтобы отреагировать на сооб­щение об обстреле американских солдат, и столкнулся с целым рядом проблем. Из-за ранне­го вылета экипаж самолета не получил краткую информацию о миссии или какие-либо ин­формационные пакеты, которые они обычно получали. Также не было времени загрузить в систему КОНОП и список запрещенных для ударов целей. Офицер, вернувшийся в Баграм, попытался отправить данные по электронной почте, включая список запрещенных целей, но сообщения так и не пришли, потому что коммуникационная платформа самолета огневой поддержки работала со сбоями. Экипаж неоднократно безуспешно пытался устранить непо­ладки в системе.

Затем едва не произошла катастрофа: ракета класса "земля-воздух" советских времен едва не попала в самолет. Они даже не подозревали, что в арсенале талибов есть такое оружие. Она была впервые выпущена в стране за последние годы, и это вынудило экипаж переосмыслить оперативные процедуры. Они решили изменить курс и пролететь выше, чем обычно, в целях безопасности. Это сделало их навигационную систему менее точной.

Телеоператор, который выполнял свой третий полет над городом с момента его падения, осмотрел местность в поисках первой цели, которую должны были поразить афганские ком­мандос; он заметил Т-образное здание примерно в трехстах метрах от пустого поля, обнару­женного системой GPS. Они не могли разглядеть никаких надписей на крыше.

- Если только электросети не отключены, это единственный крупный комплекс в этом райо­не, - сказал он экипажу.

Экипаж обсудил этот вопрос. Они установили контакт с наземными войсками внизу, но кана­лы связи работали медленно. Наземные войска обычно имели при себе видеоприемники, которые можно было использовать для просмотра видеопотока самолета огневой поддержки на экране, но в данном случае у наземных войск закончились батарейки. Им приходилось до­вольствоваться голосовыми отчетами, которые были намного менее надежными, так как сол­даты не могли видеть свои экраны. В конце концов, экипаж самолета решил, что целью должно быть Т-образное здание, даже несмотря на то, что оно не соответствовало предостав­ленным координатам GPS.

- Оператор, я просто собираюсь уточнить его у вас, поскольку, скорее всего, это оно и есть, так что, если вы можете, просто следите за этим, - сказал офицер управления огнем и ввел в систему новые координаты.

Но здание, которое они опознали, не было тюрьмой УНБ. Это была больница "Врачей без границ".

Хатчу сказали, что самолет огневой поддержки зашел на цель, чтобы понаблюдать за на­личием живых людей, и насчитал на месте девять человек. Хатч велела Бену передать экипа­жу, что девять человек настроены враждебно, поскольку тюрьма УНБ находилась под контролем талибов. Без видеоприемников Бен и Хатч не могли видеть, за чем наблюдал эки­паж, и экипаж не сказал им, что исходные координаты GPS нанесены на пустое поле. Они не знали, что экипаж определил цель на глаз и захватил госпиталь "Врачей без границ".

- Комплекс в настоящее время находится под контролем ТБ [Талибана], поэтому эти девять человек настроены враждебно, - сказал Бен экипажу самолета.

На борту самолета оператор начал сомневаться. Как только они приблизились к земле, он снова ввел данные GPS в навигационную систему. На этот раз координаты были совпали с другим зданием шестиугольной формы в том же районе, которое больше походило на тюрь­му.

- Если вы посмотрите на экраны телесистемы, то увидите это укрепленное сооружение, кото­рое выглядит очень большим, а также может быть больше похоже на окружную тюрьму с ка­мерами, - сказал он остальным членам экипажа.

- Так, я просто хочу убедиться, что, прежде чем мы начнем объявлять людей враждебными, мы на 100 процентов уверены, что это правильный объект.

Той ночью коммандос планировали совершить налет на тюрьму УНБ.

- Принято, - ответил штурман.

Экипаж самолета запросил у наземных войск дополнительную информацию о цели, за кото­рой они должны были наблюдать.

Афганские коммандос дали спецназу описание цели: комплекс с несколькими зданиями вну­три и воротами в форме арки. Бен поделился этим с экипажем самолета. Описание соответ­ствовало госпиталю "Врачи без границ", а не тюрьме УНБ. AC-130 оставался нацеленным на первую цель, даже несмотря на то, что ее координаты не совпадали.

Так и не было выяснено, почему афганские коммандос передали это описание, если только их второй целью на эту ночь не была больница. Афганские коммандос ненавидели больницу за то, что в ней лечили талибов, и летом они совершили на нее налет в поисках командира талибов (которого там не было). Возможно, они планировали совершить на нее повторный налет, не сообщив об этом своим американским партнерам, которые бы наверняка возража­ли.

Через пару часов после начала смены Хатч услышал стрельбу со стороны тюрьмы, на кото­рую афганские коммандос планировали совершить той ночью рейд. Он попросил Бена позво­нить им, чтобы узнать, что происходит. Переводчик не смог дозвониться до их мобильных телефонов. Хатч беспокоился, что у них могут быть неприятности. Через несколько минут переводчик сказал, что ему удалось дозвониться; афганские коммандос попали под обстрел и запросили поддержку с воздуха.

Хатч приказал открыть огонь самолету огневой поддержки. Бен передал приказ самолету, приказав им "размягчить цель". Экипажу выражение показалось непонятным.

- Значит, он хочет, чтобы мы стреляли? - сказал офицер управления огнем по внутренней ра­ции экипажа.

Экипаж попросил Бена уточнить, чего он от них хочет.

- Намерение КНС состоит в том, чтобы уничтожать любые возможные цели, которые могут помешать успеху сил партнеров, - ответил Бен по радио.

Экипаж самолета все еще сомневался. Люди внутри комплекса, по-видимому, не носили ору­жия, что было одним из критериев, используемых для определения того, является ли человек вражеским комбатантом. Но они не объяснили этого Бену, а вместо этого обсудили этот во­прос между собой.

- Ребята, вы не видите, чтобы у кого-нибудь было что-нибудь, о чем вы могли бы сказать? - спросил офицер управления огнем, имея в виду оружие.

- Насколько мы можем судить, нет, - сказал оператор.

Они выбрали оружие для обстрела здания и спросили, разрешил ли КНС стрелять в людей, убегающих после начала обстрела. Бен разрешил команде стрелять как по зданию, так и по всем, кто находится внутри, и назвал инициалы Хатча для нанесения удара.

Экипаж провел последний раунд проверок с Беном, чтобы подтвердить, что они намерева­лись поразить именно Т-образное здание, и что самолет огневой поддержки явно намеревал­ся поразить строение и людей внутри.

- Подтверждаю, - сказал Бен.

Самолет огневой поддержки "Локхид" AC-130 открыл огонь в 2.08 ночи.

- Снаряды пошли, снаряды пошли, - сказал штурман.

Первые снаряды попали в отделение неотложной помощи госпиталя "Врачей без границ". Операционная содрогнулась, стекла задребезжали. Доктор Куа оторвалась от своего опера­тивного отчета и обменялась взглядами с ассистентом хирурга, который закончил наклады­вать швы на рану пациента. Они неловко рассмеялись. Вероятно, это была просто очередная стычка в городе.

Второй взрыв поразил здание с ужасающей силой. Доктор Куа бросилась в сторону комнаты, чтобы укрыться вместе со своим ассистентом, все еще надеясь, что это была шальная ракета. Страх охватил все ее тело. На них напали? Третий, еще более громкий взрыв сотряс здание. Она вскочила вместе со своим ассистентом и побежала по коридору в палату в другом конце, оставив своего пациента под наркозом на операционном столе. В больнице было три опера­ционных, и все они использовались на момент начала удара.

Другие хирурги и медсестры присоединились к ним в палате напротив, сдвинув столы вме­сте, чтобы обеспечить укрытие от шрапнели и обломков. Взрывы продолжались, наполняя помещение едким дымом и запахом дезинфицирующих средств.

Первый звонок Гильему Молини, директору организации "Врачи без границ" в Кабуле, по­ступил от его заместителя Хемана Нагаратнама из Кундуза, сообщившего, что во дворе боль­ницы упала ракета. Через несколько минут заместитель перезвонил: это был авиаудар.

Гильем пришел в ужас, поняв, что произошла оплошность. Он мог только представить себе разрушительную силу американского авиаудара по больнице, полной раненых пациентов. Он немедленно набрал номер офицера по гражданским вопросам на авиабазе Баграм, молясь о быстром ответе. Он почувствовал тошноту в животе.

- Госпиталь атакован, - сказал ему Гильем. - Вы обстреливаете госпиталь!

Он повесил трубку и бросился собирать команду. Они начали звонить в посольство США, афганское правительство и всем остальным членам коалиции НАТО.

Американский офицер по гражданским вопросам, ответивший на его звонок на авиабазе Ба­грам, вбежал в объединенный оперативный центр и отвел в сторону оперативного дежурно­го.

- Мне только что позвонили из ”Врачей без границ", и они сказали, что по их госпиталю в Кундузе нанесен удар, - прошептал он.

Полковник Джонстон сидел в следующем ряду. Он вскочил и попросил офицера повторить. Было 2:19 ночи. Никто из них не знал, что готовится авиаудар. Они немедленно включили рацию и попытались связаться с Хатчем.

Экипаж находившийся на борту самолета огневой поддержки сообщил по радио, что здание загорелось и что около сорока или пятидесяти человек выбегают во двор. Хатч дал добро самолету огневой поддержки, на открытие огня и по ним. Экипаж выбрал пушку Гатлинга для обстрела; она идеально подходила для уничтожения людей, убегающих пешком.

Доктор Куа вернулась в операционную после того, как в коридоре стало трудно дышать. Языки пламени лизали окна и наполняли комнату дымом. Некоторые медсестры сбежали че­рез окна, но она боялась, что ее застрелят снаружи. Даже несмотря на хирургическую маску, дышать становилось трудно. Она смотрела, как ее коллеги выбегают во двор, и не двигалась с места. Был ли это авиаудар? Почему?

Оглушительный взрыв сотряс здание, и потолок обрушился, погрузив ее в темноту. Она уви­дела, что на кардиомониторе шла ровная линия. Пациент был бойцом движения Талибан, ему было около двадцати восьми лет. У него были серьезные ранения желудка и других орга­нов, и это была первая последующая операция. Она прошла успешно. Она попыталась встать, но оказалась в ловушке из переплетения проводов и кабелей, которые рухнули на нее сверху.

Ассистент хирурга, который все еще был рядом с ней, дернул ее за руку и освободил. Они прижались к стене в другой комнате, прислушиваясь к гулу самолета над головой. Следую­щий взрыв обрушил на них еще больше потолка. Она почувствовала что-то мокрое и липкое на своем операционном халате, который был покрыт осколками стекла. Она осмотрела себя на предмет опасных для жизни ран, но обнаружила только глубокую рану на

колене. Она последовала за своим коллегой в темноте, ища способ добраться до убежища в подвале.

Перед ними появился уклон в земле, и оба соскользнули вниз, слишком поздно осознав, что на самом деле это был дренажный колодец глубиной около шести футов. Из-за дыма на глаза доктора Куа навернулись слезы, а от огня, охватившего здание, стены стали горячими. Она испытала глубокое чувство сожаления.

“Прости меня, мама”, - подумала она про себя. Она представила, как ее останки доставляют родителям в урне. Или, что еще хуже, что, если ее тело так и не будет найдено?

Она испытывала ужасное чувство вины за ту душевную боль, которую собиралась им причи­нить. Ее мать почувствовала бы себя преданной, потому что доктор Куа сказал ей, что поезд­ка в Афганистан безопасна. Зачем она приехала сюда? Она попыталась сосредоточиться на жизнях, которые спасла в Кундузе, но все, о чем она могла думать, это о своих родителях.

- Мне жаль, - повторяла она про себя, пока ее коллега тихо молился.

- Помолись со мной, - сказал он ей. -Аллах… ла илаха илла аллах.

Земля снова содрогнулась.

В объединенном оперативном центре на аэродроме Баграм офицеры не смогли связаться с группой в Кундузе из-за перебоев со связью. Они наблюдали за зданием УНБ, которое, по их мнению, было целью нападения в ту ночь, но у афганского разведывательного управления было несколько мест в городе, и это могло оказаться не тем зданием УНБ. Один из них по­звонил дежурному офицеру радиоэлектронной борьбы, чтобы узнать координаты цели, объ­яснив, что "Врачи без границ" только что позвонили, чтобы сообщить об атаке с амери­канского самолета. Поскольку офицеры продолжали безуспешно пытаться связаться с Хат­чем, они включили видеотрансляцию города. Они увидели столб дыма, поднимающийся из центра города, и определили, что, скорее всего, это было место авиаудара. Они извлекли координаты из видеопотока.

Связной офицер позвонил Гильему, чтобы уточнить координаты. Координаты совпадали с координатами госпиталя. Он вернулся в операционный центр через несколько минут.

- Вы накрыли госпиталь! - сказал он.

Доктор Куа наблюдала, как ее коллега карабкается по горящим стенам колодца и выбирается наружу. Он жестом пригласил ее следовать за собой и исчез. У нее не хватило сил выбраться наружу, и она продолжала соскальзывать обратно. Слезы разочарования и гнева защипали ей глаза. Успокойся, сказала она себе, ощупывая стены в поисках опоры. Ее рука коснулась ста­ли. Она была обжигающе горячей, но она все равно схватила ее, оттолкнулась ногами и вы­бралась во двор. Она увидела своего ассистента, ожидающего под клумбой роз. Он одарил ее широкой улыбкой.

- Ложись! - закричал он, когда она подбежала к нему и бросилась в траву.

Еще один афганец появился во дворе, когда они отползали от главного госпиталя. Доктор Куа застыл от страха. Это были талибы?

- Следуйте за мной, здесь есть безопасное место, - сказал он и повел их к зданию, которое не пострадало от удара.

В Кабуле Гильем еще раз обратился к офицеру по гражданским вопросам.

- Пожалуйста, убедитесь, что авиаудары прекратились. Мы понесли тяжелые потери, - напи­сал он.

- Я сделаю все, что в моих силах. Молюсь за всех вас, - ответил офицер.

Глава 10. Они называют это военным преступлени­ем. Хатч

Хатч, как его и просили, связался с батальоном.

- Мы получаем сообщения о том, что госпиталь "Врачей без границ" только что подвергся удару, - сказал ему полковник Джонстон.

- Не может быть, - сказал он. - Это невозможно.

Он отключил звонок и остановился, чтобы обработать сообщение. Он прокручивал в уме со­бытия прошедшего часа и не понимал, как это могло произойти. Но самолет огневой под­держки все еще кружил над головой, перезаряжая свои орудия, чтобы снова начать стрелять. Он велел Бену передать самолету, чтобы тот продолжал следить за целью, но не открывал огонь. Он не сказал Бену почему. Он не хотел выводить его из себя. Это было последнее, что кому-либо из парней нужно было услышать. Он услышал, как прогремел еще один выстрел, и повернулся к Бену.

- Они должны прекратить стрельбу, и точка, - сказал он.

На этот раз он объяснил почему. Краска отхлынула от лица Бена. Оказалось, что AC-130 от­стреливал снаряд из одного из своих орудий и выстрелил в пустое поле. Бен, казалось, был в шоке. Хатч продолжил вспоминать события ночи. Он знал об одной больнице в городе, про­винциальной больнице, и она находилась в полутора милях в противоположном направле­нии. Должно быть, возникла какая-то путаница.

Самолет огневой поддержки прекратил стрельбу в 2:38 ночи, после того как произвел 211 выстрелов.

В полицейском управлении Кундуза Хатч выбросил инцидент из головы и переключил свое внимание на миссию по пополнению запасов с участием вертолета. Когда афганские ком­мандос вернулись, он спросил об ударе. Командир патруля сказал, что они никогда не вызы­вали поддержку с воздуха и захватили тюрьму УНБ без проблем.

- Эй, так во что мы стреляли? - спросил Хатч.

- Мы думаем, вы стреляли в госпиталь, - сказал командир патруля.

Хатч никому больше не упоминал о сообщениях об ударе по больнице "Врачей без границ". Какими бы закаленными ни были некоторые из парней, возможность того, что они могли уничтожить больницу, полную пациентов, нанесла бы ужасный удар по моральному духу, усилив стресс от продолжающейся битвы. Он попытался подавить эту мысль и сказал себе, что произошла ошибка.

Доктор Назим, которому удалось добраться до укрытия, выглянул наружу и прочесал двор в поисках людей, которых можно было бы спасти. Он услышал крики и увидел фигуру, по­явившуюся из-под обломков в темноте. Это был медбрат скорой помощи Забихулла. Судя по всему, он попал под авиаудар, и у него отсутствовали кисть и глаз; из раны, которая частич­но отсекла руку, хлестала кровь. Доктор Назим оттащил его в безопасное место, где они мог­ли наложить жгуты, чтобы остановить кровотечение, и продолжил поиски выживших.

Доктор Куа еще долго пряталась в темноте после того, как стрельба прекратилась. Ее теле­фон был спрятан в операционной. Что, если все остальные уже были спасены? Что произо­шло бы, если бы талибы пришли следом и обнаружили иностранца здесь, среди афганцев? Когда взошло солнце, она услышала, как кто-то зовет ее по имени. Это был Бенуа, координа­тор по материально-техническому обеспечению больницы. Она с благодарностью поплелась за ним в офисное здание, где другие уцелевшие иностранцы лечили раненых в конференц-зале.

Некоторые из них предполагали, что она мертва. Она вымыла руки и помогла перевязать ра­ны нескольким детям, которые находились в больнице со своими родителями. Она узнала За­бихуллу, который лежал на столе без руки. Больше всего пострадало отделение неотложной помощи. Доктор Назим вернулся с одним из врачей отделения неотложной помощи, докто­ром Аминуллой Баджаври, которого он нашел на кухне.

Доктор Баджавири выбежал из отделения неотложной помощи после попадания первых сна­рядов, но он был накрыт самолетом во дворе. Ему удалось позвонить своему брату, который нашел его и попытался остановить кровотечение. Обе его ноги были частично оторваны, и он был бледен. Доктор Куа и его коллега приступили к работе, чтобы остановить потерю крови, проведя операцию без анестезии. Все, что у них было, - это морфий. Он умер у них на руках. Ему было тридцать два, и он мечтал стать нейрохирургом - практически несуществую­щей специализации в разоренной войной стране. Отстраненная и пребывающая в глубоком шоке, она машинально перешла к следующему пациенту. Доктор Назим попы­тался успокоить персонал.

- Сейчас не время плакать, - повторял он. - Давайте будем сильными и спасем тех, кого мы можем спасти. Мы можем поплакать позже.

Следующим они потеряли фармацевта. Он бы выжил в аптеке, но побежал в поисках укры­тия в главное здание, где был смертельно ранен. Доктор Назим чувствовал себя ответствен­ным; предполагалось, что фармацевт взял отпуск на неделю, но он вернулся на один вечер раньше запланированного, потому что команда находилась под давлением.

Больница тлела в первых лучах утреннего солнца. Первоначальный подсчет показал, что во время авиаудара погибло четырнадцать сотрудников организации "Врачи без границ", но по мере опознания останков их число должно было возрасти⁸ . Сотрудники Афганского Красно­го полумесяца доставляли раненых в провинциальную больницу. На территорию комплекса прибыли два грузовика афганской армии; сидевшие в них искали выживших талибов.

Их командир узнал доктора Назима и выпрыгнул из машины. Они оба были из одного города в Тахаре.

- Доктор Назим, что вы здесь делаете? - спросил он.

- Я застрял здесь на двадцать дней, - сказал доктор Назим.

Командир хотел, чтобы он ехал в грузовике в целях безопасности, но доктор Насим отказал­ся прикасаться к машине афганской армии. Один из "Лендкрузеров" организации "Врачи без границ" пережил бомбежку. Он сказал командиру, что им нужно эвакуировать восемь ино­странцев, и если он хочет быть полезным, то может вместо этого сопроводить их на авиаба­зу. Командир согласился.

Доктор Куа поднялась на борт, чувствуя себя зомби. Мысленно она прокрутила операцию, которую провела доктору Баджаври, который умер на кухонном столе. Она подумала о своей предыдущей пациентке, которая сгорела заживо в операционной. Все это время она беспокои­лась о талибах. А ей следовало опасаться американцев. Она кипела от гнева на всех них за то, что они затягивают эту глупую войну и причиняют столько ненужного кровопро­лития и страданий.

В тот день в городе было тихо. "Зеленые береты" и личный состав коалиции перебазирова­лись в резиденцию губернатора, где находились резиденция, штаб-квартира и футбольное поле, которое стало гораздо лучшей зоной для посадки вертолетов. Они остались еще на од­ну ночь. За исключением случайных выстрелов, дальнейших попыток пробить стены комплекса не предпринималось. На следующий день ракета перелетела через стены и едва не задела группу парней во дворе. Никто не пострадал. Ночью все поменялись местами. Свежая команда, ODA 3134, и другая половина ODA 3135 заняли свои места в комплексе. В городе все еще оставались очаги повстанцев, и потребовались бы дни, чтобы хоть в какой-то степе­ни вернуться к нормальной жизни.

Афганская полиция и солдаты, охранявшие контрольно-пропускные пункты на главном шос­се, ведущем к аэродрому Кундуз, радостно приветствовали проезжавшую мимо амери­канскую колонну. "Зеленые береты" чувствовали себя героями фильма. Они спасли го­род от разрушения вопреки всему, что дало им глубокое чувство связи с населением. Хатч была в приподнятом настроении. Это было то, о чем он втайне мечтал с детства, участвуя в битве за выживание с небольшой группой братьев. Это было то, на что подписывался каж­дый "Зеленый берет", но мало у кого был шанс это сделать.

Это была кровопролитная битва для талибов. Видеозаписи с американского беспилотника и отчеты команд показали, что в ходе боя было убито по меньшей мере 350 повстанцев. Аф­ганское правительство получило поддержку за то, что, казалось бы, восстановило контроль самостоятельно. Хатч почувствовал прилив гордости за людей, служивших вместе с ним. Не­которые из солдат никогда раньше не были в бою, и каждый действовал храбро. Все эмоции, которые он подавлял во время четырехдневной битвы, разом нахлынули на него. Они твори­ли историю. Его люди были под кайфом от ощущения, что они живы. Они не были готовы к новостям.

Когда они снова включили телевизор в лагере, международные СМИ действительно были со­средоточены на битве за Кундуз, но не на поражении Талибана. Все крупные СМИ освещали бомбардировку американцами госпиталя "Врачей без границ", которая привела к гибели де­сятков врачей и пациентов. О значении победы в Кундузе почти не упоминалось. Казалось, весь мир провел последние два дня, обсуждая, был ли авиаудар военным преступлением.

Организация по оказанию медицинской помощи предоставила подробный отчет о своих уси­лиях поделиться своими GPS-координатами с американскими военными всего за четыре дня до удара. В нем также говорилось, что они разместили на крыше больницы два флага с лого­типом группы, написанным красными буквами. Число погибших составило по меньшей мере тридцать человек, среди них персонал и дети, находившиеся в приюте. Ожидалось, что число погибших будет расти по мере опознания новых тел; многие останки были сожжены до неузнаваемости.

- Главное здание больницы, где медицинский персонал ухаживал за пациентами, неоднократ­но и очень точно поражалось во время каждого удара с воздуха, в то время как остальная часть комплекса оставалась в основном нетронутой. Мы осуждаем это нападение, которое представляет собой грубое нарушение международного гуманитарного права, - заявил гене­ральный директор организации "Врачи без границ" Кристофер Стоукс в заявлении для СМИ. Он назвал этот акт военным преступлением.

Следственная группа во главе с бригадным генералом армии Ричардом Кимом уже прибыла в Кундуз; они хотели немедленно увидеть Хатча. Фраза “военное преступление” вызвала дрожь страха у всех в лагере. Хатч закончил доклад афганским генералам в штабе 209-го корпуса и направился прямиком в кабинет бригадного генерала Кима. По дороге мимо него прошел афганский командир.

- Какова наша история? - спросил командир.

- Что вы имеете в виду, говоря "какова наша история"? - спросил Хатч. - Мы просто собира­емся рассказать им, что произошло.

Хатч все еще был одет в ту же покрытую пылью, пропитанную потом форму, которую он но­сил в бою, когда вошел в комнату, где ждал бригадный генерал Ким. Он был уверен, что этот вопрос можно будет легко прояснить, как только у него появится возможность все объяс­нить. Все знали, что команды были втянуты в интенсивную перестрелку в течение четырех дней без передышки. Никто не мог усомниться в том, что их решения были приняты добро­совестно. Он пододвинул стул и сел лицом к следователям. Выражения их лиц говорили об обратном.

Они уставились на него с неловкостью. Средства массовой информации описывали Хатча как потенциального военного преступника. Из-за него только что разбомбили госпиталь "Врачей без границ". Он отказался уклониться от допроса и заверил их, что хочет помочь в расследовании. Он был так же расстроен ударом, как и все остальные, но верил, что они по­ступили правильно, отправившись в город. Если бы они этого не сделали, талибы к настоя­щему времени уже окопались бы, и борьба от двери к двери за их изгнание привела бы к еще более высоким человеческим потерям. Каждый сделал все, что мог, в ситуации, в кото­рую они вообще не должны были попадать.

Прошло десять лет с момента первого турне Хатча по Ираку. Десятилетие - это долгий срок для того, чтобы научиться переживать ужасы войны. Было ясно, что обстрел был ошибкой, вызванной отказом оборудования, истощением и человеческим фактором. Он попытался уте­шить Бена, "Эхо", который разговаривал с экипажем самолета в ночь нанесения авиаудара. Бен был в состоянии шока.

- Я его вызвал, - продолжал повторять Хатч. - Я его вызвал.

Факты, казалось, не укладывались в голове Бена. Он винил себя за ошибку. Он пытался не читать новости, но ничего не мог с собой поделать. Хатч ничего не мог сказать, чтобы уте­шить его. Бен думал о людях в больнице и снова и снова пересматривал свои решения.

В Кэмп-Памир другие "Зеленые береты" также спускались со своих вершин на землю. Мно­гие из них чувствовали злость и горечь. Казалось, все забыли, что солдаты рисковали своими жизнями в самой важной битве Соединенных Штатов в Афганистане. Они не знали о том что в городе есть госпиталь "Врачей без границ". Они считали, что организация по оказанию по­мощи должна была закрыть его на время сражения, вместо того чтобы рисковать жизнями своих сотрудников и пациентов. Война - это ад. По их мнению, авиаудар был трагедией, но как только политики отправили солдат на войну, произошли плохие вещи. Единственный способ избежать этого - это вообще не вступать в войну.