Палач невест (СИ)

Глава 2

Аврорат жил своей обычной жизнью, правда, порядком взбаламученной приближающимися праздниками. Повсюду висели веточки омелы, летали колокольчики и сновали радостно-возбужденные сотрудники и посетители. Двери каждого отдела были украшены гирляндами из еловых веток и разноцветных лент. Кое-кто без зазрения совести носил на голове странные украшения, изображающие то ли оленей, то ли мощерогих кизляков. Везде чувствовалась праздничная атмосфера.

Видимо, у людей, приходивших в аврорат в это время года со своими проблемами, появлялось что-то вроде угрызений совести за испорченный другим праздник, потому что обычных повседневных жалоб было меньше. Зато Отдел по устранению последствий заклятий сбился с ног. Каждый второй считал своим долгом не купить елку или подарки, а сколдануть их самим, да еще на глазах у магглов! В итоге Мунго наводнили толпы людей-елок, людей-елочных шариков и прочей непредсказуемой праздничной нечисти.

Гарри быстро шел по этажам, спускаясь все ниже и ниже — в Отдел Тайн. Предпраздничная суматоха выбивала его из колеи. Он недовольно морщился и ускорял шаг, когда прекрасная половина аврората кокетливо строила ему глазки, намекая на сплошные поросли омелы над головой. Но чем ниже спускались Поттер и его помощник, тем меньше давил на них вездесущий праздник.

Он не хотел думать о том, что снова проведет Рождество один. Нет, конечно, Джинни всегда будет ему рада. И Лили прыгнет ему на шею, хвастаясь успехами в школе и требуя подарков. Но что-то мешало ему радоваться вместе со всеми. Может, грустные и виноватые глаза бывшей жены, может, горящие надеждой — дочери, все еще мечтающей, что родители снова сойдутся.

Мерлин! Ну почему Джинни всегда смотрела на него так, словно это она ушла из семьи, оставив его с тремя детьми, и теперь ее мучила совесть?! Почему любая их ссора начиналась и заканчивалась этим взглядом? Она будто считала, что не заслужила его. Словно не ее стараниями их семья просуществовала так долго — почти двадцать лет. Так почему она чувствовала себя такой неуверенной? И, в конце концов, Гарри начал сам это ощущать. Его стали раздражать ее попытки угодить ему и детям. А когда он пытался поговорить с ней об этом, то снова встречал этот виноватый взгляд, полный муки и понимания. Все попытки тут же терпели крах, он уходил из дома, хлопая дверью и злясь. Когда он уходил от нее, она даже не устроила скандал. Просто проводила его понимающим взглядом, как обычно, во всем виня себя…

— Я еще ни разу не был в Отделе Тайн, — благоговейно прошептал Стив, и Гарри очнулся от тяжелых воспоминаний.

— Ничего особенного, со временем привыкаешь, — небрежно бросил Поттер, слукавив.

Не мог же он потерять лицо перед своим учеником! Стиву совсем не обязательно знать, что у него самого всякий раз замирало сердце, едва он переступал порог вотчины Невыразимцев. Когда-то он надеялся, что будет своим на их территории, и таинственные коллеги станут чуть более приветливыми или… заметными, что ли. Но ничуть не бывало. Невыразимцы строго хранили свои тайны, допуская его только во внешний круг отдела, где исследовались артефакты и изобретения, готовящиеся к рассекречиванию. Но и этого хватало с головой!

— Привет, Артур! — Гарри сердечно поприветствовал бывшего тестя.

— Доброго дня, Гарри! Рад тебя видеть! — серая мантия Отдела Тайн совсем не вязалась со все еще рыжими, хоть и заметно поредевшими волосами Артура, с его добродушным и улыбчивым лицом. — Ты снова к нам?

— Да, так и есть. Кстати, именно благодаря твоему Уловителю Магических Волн я смогу здорово продвинуться в деле о Палаче Невест.

— Рад был помочь, сынок. Но хватит болтать, у нас еще куча дел. Мои Сохранители Магического Направленного Заряда никак не хотят стабилизироваться.

— А-а-а, опять экспериментируешь с батарейками? — заулыбался Гарри.

— Сам виноват, не надо было мне их показывать. Зайдешь как-нибудь к нам вечерком? Хлопнем по стопочке, вспомним былое.

— Конечно, Артур, обязательно! — Гарри с искренней улыбкой пожал руку Артуру, прекрасно понимая, что этому не бывать.

Молли, в отличие от Джинни, так и не смогла простить Поттеру, что он бросил семью. Артур тоже это понимал, но предпочитал, как обычно, ничего не замечать. Прошло восемнадцать лет со дня смерти Фреда, а он все еще не оправился. Гарри вспомнил, как Артур с маниакальной страстью потрошил свои любимые маггловские приборы, разбирая их, наделяя новыми свойствами, вникая во все непонятное. Это было его отдушиной, которая все больше отдаляла его от реальности.

Однажды Гарри застал Джинни плачущей, когда она не смогла достучаться в сарайчик отца, запершегося там на целую неделю. Тогда ее слезы еще не раздражали его. Он бросил все, аппарировал в Нору и разнес сопротивляющуюся взлому дверь сарайчика ко всем чертям. И замер на пороге.

То, что снаружи выглядело как ветхий, заброшенный сарай, куда побоишься войти — вдруг завалит, внутри оказалось чуть ли не стерильной лабораторией. На полках с подсветкой выстроились в ряды изобретения Артура, перелицованные из маггловских кофеварок, тостеров, телевизоров. Гарри забыл обо всем, потрясенно разглядывая усовершенствованные рации, телефоны и наручные часы.

Он опомнился только тогда, когда Артур, проспавший вынос своей двери, громко всхрапнул. Гарри разбудил его и до глубокой ночи расспрашивал изобретателя, хватаясь за каждую новую разработку, как ребенок за игрушку. Он никогда бы не подумал, что страсть Артура к маггловской технике принесет такие внушительные плоды. Всю жизнь считая тестя чудаком, Гарри наконец-то разглядел колоссальный потенциал его работ.

Когда он принес некоторые разработки Артура в Министерство, то мирно проспавший всю жизнь на своем посту начальник Отдела по регистрации изобретений даже не понял, чего от него хотят. Он, как мог, отбрыкивался, пытаясь навязать Гарри такие бюрократические проволочки, что заполнение одних анкет заняло бы года два. До Гарри наконец-то дошло, почему магический мир до сих пор писал перьями, пользовался совиной почтой и слушал древнее радио. Если регистрация изобретения требовала таких усилий, то чему тогда удивляться? Странным уже казалось то, что маги не пользуются навощенными табличками или не высекают письма на камнях!

Умение держать себя в руках, когда он видел таких жирующих бюрократов, боящихся лишний раз поднять свой зад, так и не пришло к нему с годами. Начальник Отдела по регистрации изобретений понял, что не на того нарвался, когда пальцы Поттера сгребли на груди его аккуратно выглаженную мантию и крепко встряхнули. Начальник засипел, от страха даже не пытаясь ослабить впившийся в толстую шею воротничок. Он мог только смотреть в злые глаза Героя Магического мира и мысленно молить о пощаде.

— Что вы делаете, аврор Поттер, — раздался тогда за его спиной спокойный бесцветный голос.

Неправдоподобно быстро ярость и желание раздавить этого ничтожного червя испарились, оставив чувство умиротворения. Гарри успел подумать, что без магии тут не обошлось, когда, обернувшись, увидел того, кто отвлек его. За его спиной стоял Глава Отдела Тайн и с интересом энтомолога смотрел на «собеседника» Поттера.

Поттер в двух словах описал возникшую проблему, показал изобретения Артура: рацию, которая могла связаться не только с другой такой же, но и с двойным зеркалом, камином или иным предметом, способным принимать и передавать информацию, и видеокамеру, показывающую любого человека, стоит только положить в отсек для кассет его волос или ноготь.

В тот же день Артур Уизли получил должность в Отделе Тайн, а Гарри мог запросто обратиться к Невыразимцам за помощью. Надо ли говорить, что от этого в выигрыше оказались все?

«Что-то меня сегодня тянет на воспоминания, — нахмурился Поттер, войдя в небольшой кабинет без окон — даже магических. — Не к добру это».

— Мистер Поттер! Рад вам! — начальник Невыразимцев был само радушие, что еще больше насторожило аврора.

Раньше тот так радовался только когда случалось что-то очень плохое… Вспомнить хотя бы засекреченное дело о террористах. Хотя вспомнить будет проблематично: сердце тут же прихватило огненное кольцо Нерушимого Обета, наложенного даже на воспоминания о деле. Тогда Глава Отдела Тайн веселился так, что хотелось от души ему врезать. И Гарри врезал бы, если б не знал, что так у Невыразимца проявляется сильная магическая контузия, полученная во время боевой операции.

— Проходите и приступим, прошу. Ваш человек допущен к делу?

— Да он работает со мной. Стив пока еще стажер, но очень талантливый, так что за его благоразумие я ручаюсь, — Гарри сел в неудобное кресло, дающее понять даже своим видом, что тут не получится уютно устроиться и задушевно поболтать.

Стив подобрался, выпрямился, демонстрируя готовность оправдать высокое доверие. Гарри мысленно похвалил его.

— Вот что удалось засечь на месте преступления, — Глава Отдела Тайн выставил на стол нечто, похожее на маггловский плоский маленький телевизор, естественно, с дополнениями Артура Уизли. Потом очень осторожно поднес сканирующую рамочку, которую Гарри видел на месте преступления. Чем ближе оказывалась рамочка, тем ярче начинал светиться «телевизор». Наконец, стало возможным рассмотреть происходящее. Они видели убийство девушки глазами Палача.

Он заметил ее сразу, как она вошла в бар к старику Тому через маггловский проход. Она была молода, красива и так счастлива, что его сразу потянуло к ней. Он видел, как она приветственно кивнула бармену и танцующей походкой направилась к арке, ведущей на Диагон-аллею. Он направился следом, держась в тени. Его отсутствия никто не заметил, да и было ли кому дело до него?

Девушка беспечно прошла через арку, не вытаскивая палочки — она просто прислонила свое кольцо к кирпичу, и стена послушно разъехалась. Помахивая крохотной сумочкой, она вошла в суматошный мир магов, охваченный предпраздничной лихорадкой.

Он следовал за ней по пятам. Он видел, как она останавливалась у витрин, рассматривая их содержимое. Больше всего ее привлекали витрины модных магазинов, но зашла она только к Малкин. Он видел, как почтенная мадам и ее помощницы суетились вокруг девушки, подгоняя по фигуре почти готовую свадебную мантию. Видимо, это была последняя примерка. Мадам Малкин скрылась в подсобке, оставив клиентку стоять на табуреточке.

Девушка смотрела на свое отражение в зеркале, и он видел, как ее глаза наполняются предвкушением чего-то прекрасного. Она разгладила тяжелую материю, вышитую богатыми шелками, словно лаская ее. Соскочила с табуретки, сделала чопорный книксен, но тут же рассмеялась и закружилась перед зеркалом.

Кто-то прошел слишком близко от его укрытия, и он на некоторое время отступил глубже в тень. Когда он осмелился высунуть нос, то увидел, что девушка прощается с портнихой и направляется к выходу.

Звякнул дверной колокольчик — она вот-вот пройдет мимо него. Быстрым змеиным движением он схватил ее за рукав, с силой дернул на себя и, пока она не опомнилась, зажал ей рот. Он увидел ее расширившиеся испуганные глаза, капельки пота, выступившие над верхней губой. Он почуял ее страх, как зверь чует приближение к окровавленной и беспомощной добыче. Короткое заклятие — и аппарирование ненадолго скручивает их в страстных объятиях.

Она силится закричать, но его рука почти лишила ее возможности даже дышать. Она пытается укусить его ладонь — бесполезно. Она изворачивается, чтобы ударить его в колено каблуком, но они стоят слишком близко. Даже попытка ударить в подбородок головой вызывает только его смех — он слишком высок для нее.

Ее попытки спастись забавляют и распаляют его все больше. Но хорошего понемногу. Он тихонько, почти ласково, стукнул ее лбом о кирпичную стену. Ей хватило — ее тело обмякло и стало послушным и податливым. Сейчас ей станет еще лучше.

Он медленно, наслаждаясь каждой секундой, положил ее на землю, прямо на снег. Сложил ей руки на груди, поправил нежный локон и встал над ней, ожидая того сладострастного момента, когда она начнет приходить в себя, начнет осознавать что-то, но не настолько, чтобы двигаться.

Он видел, как поднимается и опадает ее маленькая аккуратная грудь, красиво обтянутая тонким свитером. Эта девушка была такая изящная, маленькая, словно куколка. Она была прекрасна, но вот-вот станет совершенством. Он присел на корточки, чувствуя между своих ног тепло ее обмякшего тела.

Пушистые ресницы задрожали, брови нахмурились, помогая ей вспомнить, почему так холодно, и отчего зверски болит голова. Вот открылись миндалевидные зеленые глаза. И мгновенно ее зрачки расширились в узнавании. И в этот момент он ударил.

Невербальное заклятие чудовищной силы отсекло девушке голову быстро и гуманно. Что-то только тихо хрустнуло, хлюпнуло, и тут ее кровь рванулась из рассеченных вен и артерий. Горячая густая жидкость хлынула ему в лицо.

Он блаженно вздохнул, провел пальцами по своей щеке и посмотрел на них. Как красиво!

А под ними среди декабрьской стужи распускалась кровавая маковая поляна, пахнущая так дивно, что он застонал.

Он погладил ее по щеке, такой нежной в брызгах крови, и посмотрел ей в глаза. Теперь она спокойна. Этот ангел навеки обрел свои Небеса Обетованные. Как ему нравилось дарить им спокойствие и радость небытия! Он нежно поправил ее пальто, удобнее устроил ее руки на груди и бросил последний прощальный взгляд на сотворенное им совершенство. Остался маленький штришок — взять сувенир на память.

Он взял ее лицо в ладони так трепетно, словно готовился поцеловать возлюбленную. Она и была сейчас его возлюбленной. Его любовью. Их взгляды встретились. Она смотрела на него, одаривая покоем, щедро делясь с ним своей благодатью. Он почувствовал, как ее любовь затапливает его, как начинает бешено стучать сердце, как раскрываются за спиной невидимые крылья.

Он встал в полный рост, продолжая держать в руках любовь всей своей жизни. Ее кровь текла по его пальцам, капала на ее одежду, но он не обращал на это внимание. Он жил только этим моментом. Ее губы приоткрылись, и он не посмел противиться этому приглашению. Страстный и любящий поцелуй скрепил их вечный союз.

Горьковато-соленый вкус крови опьянил его. Он прижал ее лицо к себе и резко аппарировал.

По экрану аппарата прошли волны, и он погас.

Гарри откинулся в кресле. Он был подавлен и разбит увиденным. Сердце заходилось от противоречивых эмоций: только сейчас, вынырнув из омута чужих воспоминаний, он понял, что аппарат Артура не только передавал происходящее глазами Палача, но и весь спектр его эмоций, ощущений, запахов…

Мерлин, как же хреново!

— Выпей, — Невыразимец протянул ему стакан, полный до краев каким-то алкоголем. — И парню своему дай, а то он сейчас в обморок хлопнется.

— Стив, — сдавленно подозвал своего ученика Гарри. — Разрешаю тебе надраться в стельку, как только мы выйдем отсюда. Я, пожалуй, сам составлю тебе компанию.

Он жадно отхлебнул из своего стакана, совершенно не чувствуя вкуса и крепости спиртного. Увиденное и прочувствованное убило все его восприятие. Пожалуй, потребуется не одна бутылка виски, чтобы снова вернуть себе ощущение жизни.

— Что скажешь? — Глава Отдела Тайн довольно жмурился, разглядывая бледного Поттера и его позеленевшего стажера.

— Только то, что ты — свинья! Мог бы и предупредить, что мы провалимся в такое… Брррр! — Поттера передернуло. — Словно в дерьме вывалялся!

— Зато теперь ты знаешь, с кем имеешь дело. Будет проще влезть в его шкуру и найти ублюдка.

— Влезать больше не потребуется. Я знаю, кто это, — и Гарри сделал большой глоток, наслаждаясь произведенным эффектом.