Память человека

Глава V. Формы памяти

При классификации видов памяти возможны различные подходы, дающие возможность рассмотреть многообразные формы памяти с разных точек зрения. Так, общие наблюдения и экспериментальные данные дают основание выделить кратковременную и долговременную память. Можно различать виды памяти по приемам запоминания: память механическую и логически осмысленную, запоминание произвольное и непроизвольное. Можно различать память индивидуальную, сохраняющую опыт, приобретенный данным организмом в течение индивидуальной жизни, и память наследственную, видовую, сохраняющую опыт биологического вида, накопленный в процессе эволюции. Эта память связана с врожденными механизмами поведения и закодирована в носителях наследственности — генах. В ней заложена программа будущей жизнедеятельности организма. В процессе развития организма из зародышевой клетки закодированная в генах информация реализуется в анатомические структуры, физиологические и биохимические механизмы, проявляется в виде простых безусловных рефлексов и их сложных сочетаний-инстинктов. Для сохранения всей относящейся сюда информации требуется огромная информационная емкость, которая и определяет структурно-функциональные контуры организма.

Биологические явления, аналогичные памяти, мы наблюдаем в различных проявлениях органической жизни. Например, при иммунитете, когда после однократного попадания в организм микроба, вируса либо их токсина образуются специфические антитела, которые сохраняются на всю жизнь и защищают от повторного заболевания. Другой пример такого рода памяти, наблюдаемый особенно часто у низших животных (червей, ящериц) — регенерация (восстановление) отдельных, удаленных или погибших, частей тела. Даже в неорганической материи мы встречаем явления, напоминающие функцию памяти: так, железо, однажды намагниченное в одном направлении, повторно легче намагничивается в том же самом направлении, нежели в противоположном.

Функция памяти ярко выражена в деятельности центральной и периферической нервной системы. Так, известны явления суммации повторных раздражений в периферическом нерве, когда одно слабое раздражение оказывается недействительным, тогда как сумма тех же слабых раздражений, каждое из которых «запоминается», способна вызвать требуемый эффект.

И наконец, возвращаясь к психологическому понятию памяти как функции психики, выражающейся в свойстве воспринимать, сохранять и воспроизводить различные впечатления, мы говорим о памяти не только на внешние события, но и на психологические переживания. Это связано с тем, что функция памяти не ограничивается только восприятием явлений из внешнего мира, но и распространяется на чувства, влечения, установки личности, что обозначается как эмоциональная сторона нашей психики.

С этой точки зрения принято различать не только память словесно-логическую, образную, двигательную, но и эмоциональную. Художники, артисты, музыканты, писатели обладают обычно хорошо развитой образной памятью.

От родителей нередко приходится слышать жалобы на память детей. В этих случаях почти всегда под памятью понимают лишь один из ее видов — словесную память. Вообще в обиходной жизни под памятью обыкновенно и понимают только такого рода память. Между тем, как показывают опыт и специальные исследования, существуют типы памяти, в которых способность к восприятию, сохранению и воспроизведению информации зависит от модальности, т. е. от того, по какому каналу эта информация поступает. В зависимости от этого различают зрительный, слуховой, моторный и смешанный типы памяти. Обычно у людей смешанный тип памяти с некоторым преобладанием одного из этих типов.

Особенности перечисленных типов памяти можно представить следующим образом. Когда лица с хорошей зрительной памятью стараются заучить что-либо наизусть, то они запечатлевают в своей памяти страницы с буквами и, когда воспроизводят заученное, мысленно видят этот образ и читают его. Когда они припоминают арию, то видят ясно ноты партитуры. Развитие этой способности и позволяет зрительному типу совершать изумительные вещи. Одна из разновидностей зрительной памяти — шахматная. Есть, например, игроки, которые могут вести партию, не глядя на доску.

Они сохраняют в памяти все, что происходит на доске, мысленно рассматривают возможные варианты. Без этого условия они не могли бы предвидеть последствий своих ходов и ходов противника. Люди, обладающие такой способностью, могут играть в шахматы мысленно, прогуливаясь по улицам. Один из самых выдающихся шахматистов XIX века, американец Поль Морфи, мог играть, не глядя на шахматную доску, восемь партий одновременно. Другой шахматист — Поль Сенс — играл до двадцати. Александр Алехин провел «вслепую» сеанс одновременной игры на 32 шахматных досках на Всемирной выставке в Чикаго в 1938 г. Игра продолжалась 12 часов. Ему пришлось оперировать 1000 фигурами более чем на 2000 клеток. Не так давно венгерский шахматный мастер побил этот рекорд, сыграв «вслепую» одновременно около 50 партий.

Замечательной шахматной памятью обладает и Михаил Ботвинник, помнящий большинство сыгранных им партий и огромную шахматную литературу. Герой знаменитой «Шахматной новеллы» Стефана Цвейга обладал замечательной зрительной шахматной памятью.

Оказалось, что исключительная специфическая шахматная память не сочетается с хорошей памятью вообще, что было показано специальным психологическим исследованием участников Московского Международного турнира 1925 г.

Многие ученые, выступая перед публикой, мысленно представляют себе свои рукописи. Как описывает известный французский психолог Бинэ, один государственный деятель рассказывал, что запинки в его речи на трибуне происходили от того, что он приходил в замешательство от помарок с зачеркнутыми местами в своей рукописи.

Французский психолог Ф. Кейра отмечает, что дети, принадлежащие к этому типу, когда их приучают вычислять в уме, мысленно пишут мелом на воображаемой доске заданные цифры, затем частные действия и, наконец, окончательный результат, так что они видят внутренне одну за другой различные линии белых знаков, только что ими начерченных. Цитируя высказывания человека, принадлежащего к этому типу, Кейра прямо указывает, что все представления слов у него по преимуществу зрительные. Чтобы запомнить слово, слышанное первый раз, нужно немедленно дать себе отчет, как оно пишется; равным образом, когда слушает чей-нибудь интересный разговор, то часто представляет его написанным фраза за фразой.

Людям зрительного типа обычно недостаточно для запоминания слышать слово, ему необходимо видеть его написанным. Такие лица мало выносят после прослушивания лекции, между тем как получасовое занятие над книгой приносит гораздо больше пользы. Если ребенок зрительного типа желает изучить стихотворение, то запоминает слова и фразы, представляя их себе так, как они напечатаны на страницах книги. Если он желает вспомнить какое-нибудь правило, то старается воспроизвести ту страницу из учебника, на которой это правило находится. Изучая формулу, обязательно представит себе их письменный образ, изучая хронологию использует запись для запоминания.

Из литературы нам известны примеры необычайной зрительной памяти. Так, И. И. Левитан по отдельным наброскам, сделанным летом, зимой воссоздавал виденные им картины природы. Известный английский портретист Дж. Рейнольдс в течение некоторого времени изучал позировавшего ему человека, а затем писал портрет по памяти без оригинала, как бы списывая портрет со зрительного образа, запечатленного в памяти. Он не нуждался более чем в одном сеансе для написания портрета: «Когда передо мной являлся оригинал, — объяснял он, — я рассматривал его внимательно в продолжение получаса, набрасывая время от времени его черты на полотно; более продолжительного сеанса мне не требовалось. Я убирал полотно и переходил к другому лицу. Когда я хотел продолжать первый портрет, я мысленно сажал этого человека на стул и видел его так ясно, как если бы он был передо мной в действительности; могу даже сказать, что форма и окраска были более резкими и живыми. От времени до времени я взглядывал на воображаемую фигуру и принимался ее рисовать; я прерывал свою работу, чтобы рассмотреть позу, совершенно так же как если бы оригинал сидел передо мной, и всякий раз, как я бросал взгляд на стул, я видел человека». Таким образом художник воспроизводил на полотне черты лица. По-видимому, образ неизгладимо запечатлевался в его памяти. Конечно, это исключительный пример, но и у других художников такая способность развита в той или иной степени.

Один из самых удачных портретов Авраама Линкольна был нарисован талантливым, но совершенно неизвестным художником из Нью-Джерси, восторженным поклонником президента, которого он видел всего только один раз. Художник был охвачен таким глубоким горем, когда узнал об убийстве обожаемого им президента, что искал утешения у своего холста, рисуя его по памяти.

Густав Дорэ, по-видимому, также обладал способностью писать картины по памяти. Известен рассказ Густава Дорэ, которому один издатель поручил сделать рисунок альпийского вида с фотографии. Рисунок следовало изготовить на другой день, но художник забыл захватить с собой фотографию. Издатель был поражен, когда в условленный срок Дорэ принес ему совершенно точную копию, сделанную по памяти. Описан процесс копирования по памяти картины Рубенса «Мучение святого Петра», причем подражание было настолько совершенным, что когда поставили обе картины рядом, то только при известном внимании можно было отличить копию от оригинала. Знаменитый французский живописец Клод Лорен проводил целые дни в окрестностях Рима, но он ничего не зарисовывал с натуры. Возвращаясь в свою мастерскую, он по памяти воспроизводил полученные впечатления. Голландский живописец Бамбош поступал также. И хотя он мало срисовывал с натуры, как указывают его современники, тем не менее фон и фигуры на его картине отличаются необыкновенной правдивостью.

Много лет назад (приблизительно в 1845 г.) пожар уничтожил здание Академии изящных искусств в Филадельфии, где наряду с другими ценными картинами погибла и «Римская дочь» Мурильо. Спустя почти 35 лет Сортэн написал эту же картину по памяти. В 1805 г. войска Наполеона унесли с собой из Кельна шедевр Рубенса, картину «На алтаре церкви Святого Петра». Местный художник, большой поклонник этой картины, изготовил копию ее по памяти. Оригинал был возвращен позднее, и при сравнении с копией самое тщательное исследование не могло обнаружить заметного различия.

Жорж Занд утверждает, что явление ретроспективного зрения не является только особенностью живописцев. Люди уносят с собой ландшафт, мимо которого проезжают, куда, может быть, никогда больше не заглянут, но который им понравился. Если мы поднимем цветок, камушек, летучее семячко с куста на дороге, то эта незначительная вещь с чудодейственной силой вызывает всю картину, очаровавшую нас. Маленький камушек заставляет писательницу вновь видеть ту гору, откуда его принесли, и видеть ее сверху донизу с мельчайшими подробностями. Запах цепляющегося вьюнка вызывает в памяти грозный ландшафт Испании, где она проезжала со своей матерью, когда ей было четыре года.

Мадам Жерарден — современница Дюма-отца — писала о нем в 1847 г., что «в его глазах сохранились все образы, которые отражались в его зрачках».

Бальзак, по описанию его современников, не только по желанию вспоминал предметы, но еще и видел их мысленно вновь, освещенными и окрашенными, какими они были в момент восприятия.

Известно, что герои Диккенса производили на него впечатление действительных личностей. Когда он заканчивал свой роман, их фигуры и действия еще представлялись ему. Рафаэль видел перед собой картину «Преображения» в то время, когда писал ее. В одном из писем своему другу Кастильоне он говорил, что невозможность найти модель, которая могла бы позировать для мадонны, заставила его взять из головы тип для своих произведений. Из литературы известно также, что Микельанджело целыми днями вглядывался в воздушное пространство, где он видел отражение гигантского купола проектируемого им храма.

Сохранился рассказ о служителе большого отеля, принимавшего шляпы от гостей при входе их в столовую, который мог без малейшей ошибки определить владельцев нескольких сот шляп при помощи ассоциаций.

За последнее время ряд исследователей описали особые случаи зрительно-образной памяти, которые они назвали «эйдетизмом» (от греческого слова «эйдос» — образ). Эйдетиками принято называть лиц, обладающих способностью к образованию последовательных наглядных образов. Эйдетик после рассмотрения какого-либо зрительного объекта в состоянии не только ярко себе представить виденное, но видеть этот объект со всеми деталями как яркий зрительный образ на воображаемом экране. Эйдетический тип чаще присущ детскому возрасту (примерно у 40 % школьников до 15 лет). Приходится наблюдать школьников, отвечающих слово в слово по учебнику. На упрек преподавателя, что школьник «зазубрил» урок наизусть, школьник отвечает, что он просто видит перед собой страницу учебника и читает написанное. Это соответствовало действительности, так как такие дети могут сказать, где кончается строка, где знаки переноса и где по вине типографии перевернута буква.

У взрослых эйдетическая способность встречается гораздо реже. В зрелом возрасте она сохраняется иногда у живописцев, как, например, у русского художника Н. Н. Ге, Густава Дорэ, карикатуриста Каран д’Аша, английского портретиста Дж. Рейнольдса.

Явления, аналогичные эйдетическим, по-видимому, существуют и в области слуха, а также, может быть, и осязания. Обладатели слуховой памяти хорошо помнят услышанное. Если предмет лучше запоминается при чтении вслух, при слушании лекций и докладов, можно считать, что преобладает слуховой тип памяти. Особенность его состоит в том, что в процессе воспроизведения отдается предпочтение слуховым образам. Люди этого типа обычно вспоминают не только смысл текста, но также и интонацию, а иногда и тембр голоса, которым был прочитан текст.

В то время как лицо, принадлежащее к зрительному типу, припоминая страницу, видит буквы как бы напечатанными, лицо слухового типа слышит звук слов. Если человеку слухового типа приходится вспомнить о каком-нибудь знакомом, то он вспоминает не его фигуру, цвет лица, а главным образом его голос. Он, так сказать, его «слышит», в то время как человек зрительного типа его «видит».

Для детей этого типа записывание мало помогает при запоминании. Приходится наблюдать детей, которые легче усваивают слова, когда не сами читают, а кто-нибудь посторонний произносит их. Это связано с тем, что слуховой образ действует на них сильнее, чем зрительный. По-видимому, дети слухового типа хуже усваивают орфографию, чем дети зрительного типа, так как в орфографии главная роль приходится на долю зрительных представлений. Случается, что один человек сразу вспоминает старого знакомого, увидев его, в то время как другой сразу его вспоминает, как только тот начнет говорить. Известны случаи, когда голоса людей, о которых ничего не было известно много лет, узнавали их старые друзья по телефону. Опубликованы сообщения о преступниках, личность которых не удавалось установить из-за удивительной способности менять облик в результате переодевания и гримирования. Но их опознавали сразу, как только они начинали говорить, хотя с тех пор, как работники розыска слышали их голос, проходило много лет.

У музыкантов слух развит в превосходной степени, и музыкальное ухо улавливает малейший диссонанс или отступление от верного тона. Но это свойство бывает развито в значительной степени и у других людей. Железнодорожные рабочие, например, обнаруживают малейшее отступление от чистого звука, вызываемого ударом молота по какой-нибудь части машины. Во время полного хода поезда они узнают по небольшой разнице в звуке неисправность колес или рельсов. Машинисты замечают малейшее изменение в шипении машины. Старые лоцманы узнают по тону свистка все речные пароходы.

В древности, когда еще не было письменности, знание и опыт одного поколения передавались устно отцом сыну, учителем ученику. Известно, что ученики могли повторить услышанные тексты огромных размеров, не пропуская и не изменяя ни одного слова. Так передавались из рода в род поэмы греков, так от поколения к поколению переходили саги норвежцев, таким же образом долгое время передавались философские системы древних персов и индусов. Восточные учителя не доверяли камню и папирусу и предпочитали «вписывать» священное учение в головы своих учеников и так сохранить навсегда эти истины.

Существует предание, что один китайский император более 2000 лет назад проникся завистью к своим предкам и к великолепию предшествующей национальной истории. Он пытался уничтожить все исторические, религиозные и философские документы прошлого с тем, чтобы в будущем все вело бы свое летоисчисление от его царствования. Он сжег все, что сколько-нибудь походило на письменный документ, включая и сочинения Конфуция. Сведения об истории империи были уничтожены и жили лишь в форме традиций. Однако сочинения Конфуция продолжали существовать в полном объеме благодаря удивительной силе памяти одного конфуцианского ученого, который сохранил в мозгу учение, усвоенное им в юности. После смерти императора он восстановил текст, продиктовав его писцам. Его память была настолько совершенна, что когда много лет спустя была найдена старая конфуцианская рукопись, как-то случайно избежавшая уничтожения, то было установлено, что ученый не пропустил из текста ни одного слова.

В Индии, несмотря на существование рукописей 2000-летней давности, находятся все же ученые, в памяти которых сохранены великие философские системы, относящиеся ко времени, когда человечество еще не знало письменности. В настоящее время существуют индийские жрецы, которые точно помнят все песни Махабхарты в 300 тысяч строк. Санскрит — мертвый язык, но он был унаследован благодаря передаче религиозных и философских учений. И теперь индийские ученые могут воспроизвести по памяти Веды, содержащие в себе около миллиона слов. Кабала и другие учения евреев передавались тем же способом. Учение друидов сохранилось, как думают, тем же путем. Древние греки, римляне преуспевали в развитии такого рода памяти.

Из истории известно, что весь текст санскритской грамматики передавался из уст в уста в течение 350 лет до того, как он был записан. Многие артисты сохраняют в памяти длинные прозаические произведения.

Древние законы Исландии не были ни записаны, ни напечатаны, а находились «в головах» судей и адвокатов страны. Сообщают, что юристы тех времен удерживали в памяти не только законы, но и бесчисленное количество судебных случаев, накопившихся в юридической практике. В наше время есть раввины, которые, начав с какого-либо указанного им слова, могут сказать наизусть весь Талмуд, представляющий собой целую библиотеку. Из литературы известен случай с индийцем, совершенно не знавшим английского языка. Когда ему прочитали вслух 15 строк из «Потерянного рая», он повторил совершенно точно услышанные им звуки и потом произнес их в обратном порядке.

Факты феноменальной слуховой памяти отмечают у музыкантов, из которых многие были в состоянии передать музыкальную пьесу, страницу за страницей, хотя они слышали ее только один раз. Поразительной музыкальной памятью обладал Моцарт. Когда ему было 14 лет, он услышал однажды знаменитую мессу, которая пелась в монастыре и партитура которой по религиозным причинам сохранялась монахами в тайне. Возвратясь домой, мальчик написал всю партитуру мессы, не ошибившись ни в единой ноте, хотя это произведение состояло из многих частей. Монахи, пораженные его необыкновенным талантом, простили ему этот «плагиат».

Имеются сведения о музыкантах, которые могли, прослушав пьесу в исполнении оркестра, немедленно передать ее на рояле. Французский дирижер, весьма уважаемый в парижском музыкальном мире, уверял его, что, читая написанную партитуру, он как бы слышит не только аккорды и их последовательность, но и темп инструментов. Когда ему представляли на рассмотрение новую партитуру увертюры или симфонии, то при первом чтении он различал квартет, а при втором и последующих присоединял и отчетливо воспринимал другие инструменты. Во французской литературе рассказывается о студенте, обладавшем хорошей памятью, особенно музыкальной. Он мог, прослушав один раз оперу, сыграть на скрипке все услышанные арии.

Известны случаи, когда дети, даже раннего возраста (до одного года) с точностью повторяли ноты, которые проигрывались на рояле. Сын чешского композитора Дворжака в возрасте одного года мог воспроизводить сложные мелодии. В возрасте полутора лет он пел арии из опер своего отца под его аккомпанемент. Многие великие музыканты с самого раннего детства обладали выдающейся музыкальной памятью. Моцарт сочинил музыку, едва достигнув шестилетнего возраста. Керубини в 12 лет исполнял торжественную мессу. Мендельсон в 8 лет исполнял ораторию Баха.

Некоторые музыканты способны осуществлять самые сложные комбинации звуков, не нуждаясь в каком-либо инструменте. По воспоминаниям современников, Бетховен сочинял на ходу и никогда не наносил на бумагу ни одной ноты, пока вся пьеса, план которой был у него в голове, не была совершенно окончена.

Для слуховой памяти существенное значение имеет запоминание ритма. Например, прежде чем вспомнить какое-либо стихотворение или мелодию, воспроизводят сначала ритм, независимо от слов и звуков, затем следуют и требуемые слова стихотворения или звуки мелодии.

Наряду со зрительной и слуховой памятью существует также двигательная, или моторная память, при которой преимущественно запоминаются и легко воспроизводятся движения и все то, что с ними связано. Этот вид памяти важен для многих специальностей, требующих быстрого и точного воспроизведения сложных и тонких движений, — для хирургов, музыкантов, артистов балета, жонглеров, акробатов. Двигательная память важна для овладения такими трудовыми профессиональными навыками, как управление машиной, работа на станке, а также для овладения спортивным мастерством. Моторный, или двигательный, тип памяти свойствен тем лицам, которые хорошо запоминают двигательные акты. Люди с хорошей моторной памятью без труда усваивают сложные спортивные упражнения, легко учатся танцевать, ловко пользуются разными инструментами, успешно овладевают любым мастерством. Чтобы запомнить какой-нибудь текст, обладателям моторной памяти надо его записать или, читая, шевелить губами.

Встречаются люди, которые гораздо лучше припоминают страницу, когда прочли ее вслух или переписали. Особенно важную роль играют те двигательные образы, которые связаны с произношением слов. Одни лица воспроизводят эти образы плохо, другие же, с двигательным типом, — очень хорошо. Такие люди обычно воспроизводят двигательные образы слов, т. е. мысленно их произносят.

Профессор медицины Балле говорил, что мысль он не видит и не слышит, а произносит ее. Как, вероятно, у большинства людей двигательного типа, внутреннее слово бывает настолько живым, что ему случается произносить потихоньку слова.

Двигательные образы могут быть связаны с процессом писания, рисования. Есть лица, запоминающие рисунок лучше в том случае, если они проследили его контуры пальцами. Этим способом можно пользоваться при преподавании, чтобы приучить учеников рисовать по памяти. В Северной Америке приходилось наблюдать молодых индейцев, с большим интересом рассматривавших гравюры, которые им показывали. Один из них тщательно обводил своим ножом контур рисунка, говоря, что таким образом он сумеет лучше вырезать его по возвращении домой. В данном случае моторный образ должен был усилить образ зрительный. Этот молодой индеец принадлежал, по-видимому, к двигательному типу.

У глухонемых внутренняя речь составляется из моторных и в то же время зрительных образов жестов, образующих их обычную речь.

Движения, которые впоследствии представляются нам самыми натуральными и простыми, первоначально вырабатываются с величайшими усилиями. Солнечный луч, ударяя в первый раз в глаза новорожденного, вызывает целый ряд нестройных движений. Спустя несколько недель устанавливается некоторая координация: глаза могут фиксировать светящийся предмет и следить за его движениями.

Если проследить, каким образом ребенок обучается ходьбе, письму, гимнастическим навыкам, то оказывается, что вначале он решительно не в состоянии сосредоточить движения только в нужной группе мышц: он двигает при этом и языком, и мышцами лица, и даже не участвующими в актах движения конечностями. Благодаря упражнению и двигательной памяти целесообразные движения усваиваются, а излишние постепенно выключаются. Благодаря накопленному опыту все наши привычные движения совершаются с бо́льшей легкостью. Возьмем для примера игру на фортепьяно. Она состоит из бесконечного количества различных сочетаний движений пальцев и зрительных впечатлений. Сначала движения совершаются крайне медленно, затем при упражнениях начинают постепенно убыстряться, достигая большой легкости. В этом состоит «секрет» сложных привычных движений. Мы знаем, что опытный пианист, например, может безошибочно играть, разговаривая в то же время с окружающими. То же самое мы наблюдаем при выполнении всех наших привычных движений, например, при писании, вязании и т. д.

Особенно примечательно то, что память сохраняет последовательность каждого элемента в сложном движении. Это относится, например, к машинальной ходьбе, когда мы идем, вовсе не обращая внимания на наши шаги. Пехотинец в строю и кавалерист верхом на лошади могут двигаться вперед в полусне и все время сохранять равновесие тела. Эта способность последовательного воспроизведения мышечных актов еще более поразительна у искусных пианистов, которые могут даже в полусне исполнять фортепьянные пьесы, — факт, который объясняется не столько участием слуха, сколько участием мышечного чувства и моторной памяти, определяющих последовательный ход движений. Примеры сложных, почти автоматизированных движений, протекающих без участия сознания, можно привести из повседневной жизни: восхождение и спуск по давно знакомой лестнице. Память игнорирует число ступенек; мы воспринимаем это обстоятельство так же, как распределение этажей, расположение площадок и других деталей: память в этом случае не ошибается. Особенность моторного вида памяти состоит в отсутствии необходимости на определенном этапе участия сознания. Иногда при внезапном выключении сознания у больных с эпилептическими припадками автоматические движения сохраняются. Известна история скрипача, который играя свою партию в оркестре, часто подвергался такого рода припадкам во время исполнения пьесы. Несмотря на это, он продолжал играть, соблюдая такт, хотя решительно ничего не сознавал из окружающего и не видел и не слышал тех, кому аккомпанировал.

Память, связанная с непосредственным восприятием впечатлений, например с обонянием, вкусом, осязанием, развита обычно в меньшей степени. Так, нелегко точно запомнить вкус, запах и ощущение предмета, хотя можно очень точно припомнить время и всю процедуру, сопутствующую такого рода восприятиям. Однако эта способность может быть в значительной степени развита. У дегустаторов, специалистов по чаю или знатоков вин, у сортировщиков шерсти и т. д., у которых чувства вкуса, обоняния и осязания очень развиты, и воспоминания о прежних впечатлениях могут быть восстановлены ими в малейших подробностях. Подобные примеры приводят некоторые писатели, рассказывая об известных гастрономах, эпикурейцах, знатоках вин, которые могли воспроизвести, благодаря усиленному воображению и памяти, отчетливое впечатление о вкусе их любимого блюда или вина.

Хорошая осязательная память, как правило, бывает у слепых. У зрячих людей она развита слабо, и потому возможности ее недооцениваются. При настойчивой тренировке чувство осязания может очень обостриться; одновременно происходит и укрепление осязательной памяти.

Перечисленные типы памяти в чистом виде встречаются редко, а чаще бывают смешанными. Есть люди, которые, желая вызвать воспоминания о знакомом, воспроизводят в одинаковой степени все образы, т. е. фигуру, цвет лица, одежду, и с такою же степенью ясности воспроизводят и характерные особенности его голоса (высоту, тембр). Это те люди, у которых существует полное равновесие между всеми перечисленными видами памяти. В то же время у многих имеются значительные различия в степени развития отдельных видов памяти. Насколько велики индивидуальные различия в отношении указанных типов памяти, показывает наблюдение за резко выраженными представителями разного типа, которые часто бывают не в состоянии понять и усвоить представлений, принадлежащих людям другого типа. Иллюстрацией может служить известное наблюдение, сделанное крупными французскими неврологами Ж. Шарко и А. Бинэ над двумя пациентами. Одного из них звали Иноди, другого — Диаманди.

Иноди, необразованный пастух, делал умножение 24-значных цифр, которые сообщались ему устно. Память Иноди на цифры была такова, что он мог даже на следующий день повторить сделанные им вычисления с 300 цифрами в том же порядке, в котором он их вычислял накануне. Иноди мог сразу запомнить до 42 цифр. В то же время он не мог запомнить свыше семи букв, а музыкальная память была у него ниже средней. Диаманди запоминал лучше цифры написанные и требовал, чтобы задаваемая ему задача была написана на доске.

Кроме перечисленных типов памяти уже издавна различают некоторые специальные виды памяти, являющиеся подвидами зрительной, слуховой и других ее видов. Сюда относится память на цифры, буквы, слова, цвета, лица, память на ритм, мелодии и прочее, что указывает на возможности удивительной специализации памяти. Например, в области зрительных ощущений у одного бывает больше развита способность к восприятию цветов, у другого больше развита способность к восприятию форм. Одни видят предметы в виде пятен, другие — в виде рисунков; из одних формируются художники-колористы, из других — художники-рисовальщики. Может быть очень развита память на лица и слабо на пространство, т. е. эти люди, увидев раз какое-нибудь лицо, долго его помнят и при новой встрече узнают, но в то же время они обладают плохой способностью ориентировки. Попадая, например, в новый город, они, даже часто проходя по каким-либо улицам, ошибаются, идут не в нужном направлении. Следовательно, они обнаруживают плохую память в области опять же зрительных представлений. Существует много рассказов о лицах, обладавших удивительной памятью на числа и места. Рядом с этими фактами, указывающими на чрезвычайное развитие какой-либо специальной памяти, есть доказательства, что у тех же людей другие формы памяти развиты слабо.

Возникает вопрос, являются ли индивидуальные различия памяти результатом врожденных качеств или воспитания и обучения? Надо думать, что систематическая тренировка и выработка целесообразных средств запоминания в данном случае играет несомненную роль, но определенное значение следует придавать и врожденной организации. В настоящее время твердо установлено, что в определенных участках мозга находятся клетки, способствующие закреплению воспоминаний определенного типа. Так, затылочная доля ведает фиксацией зрительных впечатлений, височная — слуховых, определенные отделы лобной и теменной долей — двигательных.

Удалось сделать очень тонкие разграничения. Исходя из этих морфологических предпосылок, следует думать, что в основе всех специфических видов памяти лежит хорошее развитие соответствующих зон коры головного мозга. Однако с точки зрения подобных представлений остается не совсем понятной наблюдаемая диссоциация внутри указанных видов памяти. Возможно, существует некоторая специализация клеток внутри указанных корковых зон.

В нашей повседневной жизни необходимы все виды памяти. Как правило, у человека тот или иной вид памяти преобладает над остальными. Однако ведущее значение имеет словесно-логическая память, которая присуща лишь человеку только благодаря речи.