Память сердца (СИ)

Глава 2

Яшка устроился у меня на коленях, поглядывая на кота и пища что-то на одному ему понятном языке. Черныш уселся у моих ног, истинно по-кошачьи, обвив лапы хвостом, и словно на охране, внимательно смотрел по сторонам.

Прибывшие веды продолжали изучать окрестности, надоедая магам. Озадачивать меня новостями они не спешили, а я не стала лезть с вопросами, предпочитая оставаться на месте. Ни к чему мешаться сестрам под ногами.

Как разузнают, придут и расскажут. Нам еще совет держать и решения принимать. Пусть нахожусь в таком подавленном, неполноценном состоянии, когда все силы устремлены в толщу горы к Рише, но в решении проблемы собираюсь принимать самое непосредственнее участие.

— Мира! — услышала взволнованный голос запыхавшейся Маи, приближающейся со стороны стены деревьев. Должно быть, она спешила, пробираясь через лес от места выхода. Поднялась, приветствуя ее. — Как же так? — сочувственно, с тревогой сказала она, обнимая.

Мая не торопилась выпускать из крепких, дружественных объятий, поглаживая меня по спине. Казалось бы, что такого? Но мне стало легче, от ее присутствия и такой сердечной поддержки.

Стало легче с кем-то разделить свою боль, кто понимает, кто знает. С той, кто давно рядом и любит Ришу, переживает. Уткнулась в ее плечо, принимая поддержку, чувствуя, как нити силы тянуться вокруг сплетаясь в тугой кокон, связывают меня с пространством вокруг.

«Время, надо время», — снова еле слышно отозвалась ведовская сила, чтобы затихнуть.

А когда я подняла взгляд, встретилась с карими глазами взволнованного Нордвига, на удивление переживающего. В них так отчетливо прослеживались эмоции, сейчас ощущавшиеся особенно болезненно на фоне моего собственного обостренного восприятия.

Стало не по себе, от того, что он видит меня такой слабой и подавленной. Невольно захотелось, чтобы его не было рядом. Но это слишком маловажное событие, чтобы придавать ему хоть какое-то значение.

— Ничего, ничего! — сказала мне Мая, выпуская из объятий, заботливо помогая устроиться на стуле. Не то, чтобы мне нужна была помощь, скорее это стало выражением заботы и поддержки. — Марсиваль скоро прибудет, разберется тут с этими, — пренебрежительно отозвалась она, кивнув в сторону развернувших бурную деятельность магов. Марсиваль точно сумеет с ними договориться!

И тут ведовская сила всхлестнулась, аж дышать стало тяжко, словно горло передавили. Скачек, и дрожь земли, ощутимо отозвавшаяся тихим подземным гулом, от которого волосы встали дыбом.

Я резко вскочила, чтобы кинуться к толще скал их успокаивать. Запищавший, потревоженный Яшка споро забрался по платью мне на плечо, крепко цепляясь лапками. Не потеряется, хваткий!

Вмиг подлетела к камням, вливая, выплескивая силу, сдерживая, унимая дрожь. Не зря сидела в потоках, прислушиваясь, готовясь отреагировать на малейшее волнение. Земля утихала, камни спали, снова пряча свою силу.

Рядом истерично вились мерцающие огни, сообщая о попытке прорыва. Сильного, настойчивого, переполненного желанием гостей из другого мира посетить нас. А может не гостей, захватчиков?

Не за этим ли, вытащенным из «окна» раненым они заявились? И теперь ломятся, настойчиво, со всей дури. Добить или забрать? Но наш мир настырных гостей не особо привечает, чтобы распахивать границы. Да и мы здесь, вон в каком количестве и составе, справимся.

Мерцающие огоньки вились, сообщая об опасности. Остальные веды тоже держали землю в попытке усыпить ее волнение. Удачной, даже от сердца отлегло, напасть миновала, все живы. Правда, будущее продолжало пугать страшными перспективами.

Хмурые маги тоже оказались рядом. Сразу подключились, едва мы отпустили снова уснувшую землю.

— Стабилизирующий контур на все! — скомандовал где-то сбоку Нордвиг, на которого даже сил смотреть у меня не было.

Как и на то, что они там творят. Но ведовская сила была спокойна, значит, угрозы нет, а все мои силы ушли в землю. Утекали, словно вода из дырявого корыта. Лились, лились, пока были, оставляя внутри пустоту.

Стоящая рядом встревоженная Мая меня поддержала, помогая отойти. Черныш крутился тут же рядом. Он ловко умудрялся уворачиваться из-под ног бегающих людей и внимательно следил за происходящим, не забывая поглядывать в нашу с Маей сторону.

Огоньками занималась Наинель. Отогнала их чуть поодаль и теперь выслушивала. Будет, что обсудить и по этому поводу. Только прорыва неизвестных соседей нам не хватало! Других печалей мало!

Маги накладывали стабилизирующий контур, действуя быстро и умело. Нордвиг руководил, очерчивая границы, задавая координаты и определяя точки вливания силы. Особого вливания, чтобы не раздражало нестабильное окружение магическим воздействием.

После доступ будет заблокирован, и гора сделается словно под стазисом, в расчетах, не вредящих оставшейся внутри Рише с найденцем. Станет цельным, стабильным объектом, которому толчки и вибрации не страшны.

Так маги собирались оградить гору от возможных волнений, дрожи земли и прочих. Хотели зафиксировать камни, делая их неподвижными, словно спаянными бетоном, крепко, намертво. Это мне Мая объяснила, успевшая вникнуть в происходящее, пока я камни держала своей силой.

— Здесь держим вектор и вливаем! — звучно командовал увлеченный Нордвиг, полностью погруженный в происходящее, захваченный уникальным действом.

Вот для чего они затеяли расчеты и изыскания! Пытались определить места воздействия и рассчитать силу. Точно, скрупулезно, чтобы не перелить, нарушая равновесие и не задеть оставшихся внутри Наришу с раненым.

Непростая задача, но необходимая, даже я готова это признать. Слишком нестабильная гора, слишком чувствительная. Да и опасность прорывов, вызывающих встряску, пусть и небольшую. Только что одну еле сдержали.

С дочерью, слава Всеблагой, все в порядке, отчетливо ощущала огонек ее силы, мерцающий из толщи горы, даже не ранена. А сила магов гору связывала, закрепляла, делая стабильной, теперь недвижимой, чтобы не бояться обвала.

***

Совет мы с ведами держали вечером, но это не принесло облегчения, решения не нашлось. Что делать не знали ни мы, ни маги. Не придумали пока подходящего решения проблемы. Все слишком опасные, хоть и впрямь разбирай завал руками.

— …трудно представить, что можно сделать нашей ведовской силой в этом случае, — резюмировала, подводя неутешительный итог, въедливая Наинель. Она всегда отличалась особой безэмоциональностью и трезвым умом без тяги к сантиментам.

— Что ни говори, сила магов здесь подходит больше, — вздохнув, добавила Радоница, вынужденно признавая их превосходство в этом вопросе. Она магов не любила, но всегда отличалась взвешенностью суждений, четко оценивая ситуацию.

Как, наверно, каждая из нас. По крайней мере, из присутствующих вед нашего уровня. Нам приходилось сталкиваться с разным, принимать решения, разбираться с проблемами, и наивность давно изжила себя.

Веды тоже гибли, всякое случалось. Стихийные бедствия, ураганы, иногда не без помощи темной магии. Разъяренные животные, натравленные врагами, рухнувшие дома, или нежить, созданная иномирными магами.

Или просто роковое стечение обстоятельств, приводящее к печальному исходу, разное бывало. И как бы Всеблагая не берегла нас, своих любимых дочерей-вед, но и моим сестрам доводилось гибнуть. Нет полной защиты от рока и внезапной смерти, и каждая из нас знает об этом.

Там, где большая сила, там и опасность. Нам, ведам, приходилось присутствовать при самых страшных событиях, пытаясь оградить мир, подставляя под удар себя. И каждая из нас иногда ходит по грани, впрочем, как и простые люди. Все бывает.

Отдавала себе в полный отчет, что Нариша может не выбраться. Никому нет совершенной защиты, сколь бы сильным ты не казался. И я могу потерять дочь, вполне осознавала, и мысли эти отдавали ощутимой горечью.

Собрались мы у собственного костра, обустроив себе отдельную стоянку. На удалении от магов, но недалеко от скалы, чтобы она оставалась в прямой видимости.

Ночь уже вступила в свои права, погрузив мир вокруг в непроглядную темноту. Пламя костра вилось живым, трепещущим цветком, иногда с треском выбрасывая искры. Нам вполне сносно удалось обустроить лагерь, благодаря запасливой Радонице и вещам из ее пространственного кармана.

Даже несколько раскладных стульев нашлось, один из которых достался мне, палатка с одеялами и прочим, нужным для обустройства. Но завершение дня облегчения не принесло, не дало ответа, как освободить Ришу, все мы это признавали.

Решение заморозить, стабилизировать скалу — это все, чего удалось добиться, и то не нам, а магам. Отдельный, пусть и объемный кусок скалы теперь в состоянии, сходном со стазисом. Окружающую нестабильность его не раздражает, и хорошо.

Вопрос с попытками прорыва так и остался. Кто-то продолжался ломиться к нам, только теперь это происходило чуть в стороне и не так активно. Все в округе закрыли от перемещений как смогли, установив усиленный дозор.

И мы, и маги подозревали, что это из-за затянутого к нам раненого иномирца. Но принимать гостей не спешили, оказавшись на удивительно единодушны в этом вопросе. Предпочитали сначала пришельца достать и расспросить, а он был жив, я это ощущала, и только потом решать вопрос с прорывающимися гостями.

Или вторженцами, здесь надо сделаться особо внимательными. Могли ломиться как враги, так и друзья нашего нежеланного гостя. Потому этим вопросом собирались заняться после первого, сначала достать Ришу и раненного, пока время позволяло.

Отчаиваться не в наших правилах. Пусть ведовская сила шептала: «Надо время», — и я не знала, что бы это значило. Осознавала с раздражением, готовым сорваться в упреки, но порывы были вырваны с корнем и развеяны по ветру.

О плохом думать я себе не позволила, только конструктивно, без скатывания в печали и боль опасения.

— Что скажешь, Черныш? Есть идеи? — спросила устроившегося у меня в ногах фамильяра, ему даже плед на траву кинули для удобства. Он у нас кот домашний, избалованный, не будет на прохладной ночной земле валяться, пусть и на травке.

Сейчас лето и ночи теплые, нет дополнительных проблем с одеждой и одеялами, без них вполне комфортно. Хотя иногда налетал порыв ночного ветра, шурша листьями на высоких деревьях, заставляя поежиться от прохлады, здесь не самые южные широты.

Мая отправилась к себе в Триединство, покинув нашу компанию. Понятно, больно хлопотное у нее хозяйство, требующее особого внимания, не сравнить с любым из наших. Тем более, без присутствия мудрого Черныша, оставшегося с нами. И теперь мы с ведами заседали у костра, держа совет.

— Нет в моей памяти случая такого, чтобы подсказать. Не прррипомню, все как-то при иных обстоятельствах было, — нехотя признался кот, посмотрев на меня долгим взглядом светящихся в темноте глаз. И слова его стали еще одной каплей в озеро моего отчаяния, увеличивающееся с каждым часом.

Небо искрило яркими бриллиантами звезд, и мой взгляд отчего-то притянула Падающая, невольно навевая воспоминания об этой легенде.

О том, как демиург захотел в жены земную женщину и забрал с собой на небо. А она бросилась вниз, к любимому, рассыпаясь каскадом звезд, не желая оставаться с постылым. Сделалась Падающей, памятью силе выбора, силе любви.

От этих мыслей стало особенно тоскливо, и невольно сорвались слезы, оставляя соленые дорожки. Понадеялась, что в темноте сестры не заметят этой моей слабости. Не хотелось демонстрировать, но обостренные эмоции давали о себе знать, норовя подставить на каждом шагу.

Словно почуяв, завозился дремавший на моих коленях Яшка, тревожно запищав, обнимая теплыми, цепкими лапками мою руку, что-то выговаривая. О ноги потерся Черныш, сверкнув огромными зелеными кошачьими глазами, светящимися в темноте.

— Ты мне одно обещай, — негромко потребовал кот, и я надеялась, что остальные веды не слышат. — Коли твой вррражина помощь пррредлагать станет, не откажешься. Выслушаешь, хорррошо обдумаешь и мешать не станешь. Никакой гордости и прошлых обид, коли маги помочь решать, пррротивится не станешь, — сказал он, заглядывая мне в глаза.

Тут и добавить нечего, только хмыкнула в ответ. Какая гордость и обиды? Да я на все ради Риши готова! К чему пустая гордыня? Вот, коли б кто помог!

***

Высокая стена леса нависала темнотой, а на небе мириады сияющих звезд. Прекрасных, далеких, безжизненных, отстраненно наблюдающих с безграничной высоты наши мирские печали и заботы. Не замечая, не обращая внимание. Все приходяще…

Зябко закуталась в шаль, ощущая, как от этих мыслей делается еще холоднее. А может от присутствия Нордвига, что изъявил желание поговорить? Маг заявился к нашему костру, вызывая меня на разговор.

Наедине, даже Черныша прочь отправил, запретив присутствовать. Фамильяр сидел в отдалении, недовольно сверкая в нашу сторону кошачьим взглядом.

Яшка завозился на моем плече, обнимая за шею теплыми лапками, что-то тихо пища. Словно пытался успокоить, чувствуя, как мне не по себе наедине с ненавистным магом. Да еще прожигающим таким внимательным, даже требовательным взглядом, словно он пытается залезть мне в голову.

Нордвиг взял мои руки, и они утонули в его больших, теплых ладонях. Пришлось подавить порыв отпрянуть, отгоняя желание сбежать. Руки освободить я все же попробовала, но мне не дали, маг только крепче их сжал, не желая выпускать.

— Мира, я знаю, ты мне не веришь, но выслушай, прошу, — начал он, пытаясь поймать мой взгляд. Смотреть ему в глаза было для меня слишком, и я старательно уклонялась, уставившись в темную стену леса.

Молчала, не видя повода для дискуссии, так проще. Внутри все сжималось в тугой узел от его близкого присутствия и моей беспомощности. Невыносимой зависимости от доброй воли магов, сделавших уже так много.

— У меня есть решение, необычное, странное, но действенное и безопасное, — неторопливо, с расстановкой продолжал Нордвиг, не выпуская моих рук, что только добавляло дискомфорта. Крепко держал, не позволяя мне ускользнуть. — Давай ты его выслушаешь, оценить, и примешь мою помощь без споров и упреков. Без вашей ведовской гордости и твоих обид на меня, хорошо?

Встретилась с ним взглядом. В темноте, смазывающей все вокруг своим занавесом, это оказалось несложно. Маг смотрел прямо, без хитрости, словно действительно собирается мне помочь.

— Давай ты просто позволишь мне достать Ришу, а потом можешь дальше меня ненавидеть…

На это я снова не нашла, что сказать, ощущая теплое пожатие его рук на своих ладонях. Такое, словно выпускать не желает. Да и требовались ли слова на эту фразу?

— Она у тебя просто прелесть, — продолжил маг, заставив меня нервно, с возмущением вскинуться на его слова, пытаясь уловить подтекст.

— И не надо подозревать меня в непотребствах, — сдержанно возмутился Нордвиг. — Я совсем не так не воздержен, как ты хочешь себе считать. И Риша, каждый раз на нее глядя, понимаю, что это могла быть и моя дочь. Наша дочь. Но и сейчас она твоя… Эхх… — отмахнулся он, выпустив мои ладони, и бросив на меня краткий взгляд, стремительно ушел прочь.

Оставил меня в темноте снаружи и внутри, и полном смятении. Сердце почему-то лихорадочно билось, пока я пыталась разобраться в собственных чувствах.

Да и бездна с ними, главное, чтобы он помог достать Ришу, с остальным разберемся.

— Ты только не отказывайся, — сказал подошедший Черныш, присаживаясь рядом, пока я стояла на месте, пытаясь бороться со смятением.

Слишком много эмоций, которые словно заполонили. Невероятно обостренные, сверхчувствительные, реагирующие на малейшие раздражители, захватывающие валом переживаний.

— Пусть мужчина старается, добывает тебе решение. Вон как распереживался, окаянный, — продолжал кот. — А ты свою гордыню не показывай!

Да я и не собиралась, глянула на Черныша недовольно. Он продолжил, сверкая глазами.

— Они, маги влюбленные, горы сроют, коли надобно. А твой, хоть и вражина, проход выроет. Уж больно серьезно настроен! — не останавливался в своих высказываниях фамильяр, заставляя хмуриться от таких выводов. — Чую, что так и будет. Достанет он тебе Наришу!

Да кто бы спорил! Рада была бы, коли так! Пусть даже он, разве это важно! Да только не решено еще, чтобы радоваться да облегчение испытывать. Свершится пусть сначала, чтобы от сердца отлегло.

А сейчас страшно и больно в своей беспомощности. И столько ведовской силы, а не применишь, не в этот раз. Остается только ждать решения, да надеется. Мерзкое зависимое состояние, слабость, привязка к чужой воле. Невыносимо, но приходится принимать реальность.

Слова Нордвига про Ришу озадачили, заставляя задуматься. В народе говорят, мужчина детей любимой женщины как своих принимает, не отделяя. Коли ее любит, то и детей ее. Припомнилось невольно, озадачивая еще больше. Но все затихло под гнетом главных переживаний.

Неторопливо вернулась к нашему с сестрами ведами костру. Сразу решили, что будем дежурить по очереди, следя за происходящим. Оставлять ситуацию без присмотра недопустимо.

На мое возвращение сестры отреагировали сдержанно, за что им спасибо. Выждали, когда устроюсь на прежнем месте, и только потом Весена, невозмутимо переплетая толстую русую косу, спросила:

— И что хотел?

— Помощь предлагал, — ответил Черныш, лишая меня сомнительного удовольствия отвечать на вопрос. Опасалась, что мой голос дрогнет, выдавая переживания.

— И как именно? — не удержалась от уточнения Славена, дернувшись в пламени костра, отчего на ее кудрявых черных волосах заплясали отблески.

— Так не пояснил, вражина. Только обещаниями завлекал, да намеками, — продолжил высказываться по существу случившегося фамильяр.

Комментировать никто не стал, ограничившись редкими вздохами. Каждая осталась при своих мыслях и переживаниях. Оно и к лучшему, ни к чему нагнетать.

Ко мне подошла Заряна с дымящейся кружкой сонного настоя. Отдохнуть надо, бессонные ночи сил не прибавляют, как и способностей решать проблемы. Да только как уснешь? Вот с настоем сонным, по ладной рецептуре вареном, другое дело.

— Отдохнуть бы тебе, — сказала она, покачав головой, осторожно протягивая мне горячую кружку. Настояться еще должно, прежде, чем пить. — А там глядишь, утро вечера мудренее.

И то верно. По нашему уговору моя смена к утру, а до него еще уйма времени в тишине и переживаниях.

Сонный настой мне помог. Только пришлось выждать время, а там сон сам ловко затянул меня в свои сети. И слава Всеблагой — без сновидений, только темнота.

***

Нордвиг появился ближе к полудню, дерганый, взъерошенный и с незнакомцем. Слишком странным, больно необычным, даже издалека понятно.

Ведовская сила встрепенулась, пытаясь прощупать непонятного мужчину, но толкового впечатления не получилось. Необычно и только.

Они с несколькими присоединившимися магами осмотрели место завала. Причем долго, внимательно, что-то обсуждая и размахивая руками. Да так, что я не утерпела, подошла послушать.

Противиться моему присутствию не стали, я не лезла с расспросами. Стояла в сторонке, пытаясь вникнуть в суть происходящего, не мешая.

— Сделаю, если желаешь, — сказал пришедший с Нордвигом незнакомец. — Труда не составит, не та задача, — произнес он с усмешкой.

Изъясняться он предпочитал рубленными фразами, словно припечатывая. Распознала, кто он, с удивлением и потрясением, ведь фейри в наших краях редкость. А тут — чистокровный, и, судя по виду, высший.

— Я свое обязательство перед тобой помню, — продолжил он между тем, смерив Нордвига долгим взглядом, пока я исподволь, с удивлением его рассматривала, стараясь не привлекать внимания. — Но готов ли ты потратить мою помощь на такую безделицу? Ты мог бы попросить большего, — сказал он все так же с усмешкой.

Заметила и вертикальный зрачок, и небольшие клыки не как у вампиров, но и от тех, что бывают у людей отличавшие. И острые уши, не такие вытянутые, как у чистых эльфов. Все признаки фейри, а глаза зеленые, цвета болотной зелени.

А еще необычное, несколько вытянутое лицо с тонковатыми губами и легким прищуром подозрительного человека. Красивое, но незнакомой, дикой красотой, словно стихию облачили в плоть в попытке сдержать. Странное ощущение, непонятое, и немного жуткое.