Память стали

Глава 6

«Какой же нормальный мужик не любит оружие?!» Эту фразу я слышал множество раз от разных людей (женщины обычно произносили ее с иронией), и, каюсь, сам повторял. Однако, как оказалось, оружие оружию рознь. Как офигенно подержать в руках на выставке вооружений новенький автомат, весь в обвесах, или попускать слюни на целиком состоящую из карбона и крутизны супер-снайперку для рекордных выстрелов на четыре километра! Или вот прадедушкино охотничье ружье — еще курковое, помнящее черный порох, бережно вынутое из сейфа и завернутое в три слоя фланели для сохранности, оно вызывает глубокое благоговение и чувство связи времен…

…От выданного взаймы револьвера незримо разило кровью, разлитой из некрасивых, совсем не киношных ран, металл отдавал холодом прозекторских столов, а деревянные, наполовину стертые накладки на рукоять на ощупь ощущались крышкой гроба. Твоего или противника — это как повезет.

Инструмент. Прошедший через множество рук, как молоток на стройке, причем отношение владельцев к нему на всем протяжении срока службы было именно такое: утилитарный предмет, который не жалко. Об этом говорили многочисленные царапины на корпусе и разболтавшийся механизм откидывания барабана, который никто не удосужился затянуть, даже хозяйственная Кэт. Вот только этим инструментом не закрепляли доски, не укладывали кровлю, а убивали и калечили людей. Буднично. Без особых эмоций. Как гвозди забивали.

Лично мне хотелось отбросить револьвер подальше от себя, а потом долго мыть руки. Но пришлось собственную тонкую душевную организацию свернуть трубочкой и засунуть куда подальше, найти подходящий кусок латуни, с грехом пополам способный заменить отвертку, и пожертвовать неизвестно как завалявшийся в кармане носовой платок на ветошь. Полчаса, и очищенный от многолетних наслоений грязи, пахнущий машинным маслом тупорылый представитель госпожи Смерти на земле отправился в мой карман — на кобуру Кэтрин не расщедрилась.

Теперь хотя бы я был уверен, что немудрящий механизм не заклинит в решающий момент. Оставалось всего лишь успеть его вовремя выхватить и навести на врага первым. И не протормозить, выжимая туговатый спуск. Зато теперь можно было хотя бы выбраться на броню или даже рискнуть отойти от танка на пару метров. Увы, принять совет начальницы свалки не высовываться до ее возвращения совсем буквально мешало ее же указание продолжать работу. Но прежде стоило закончить остальные приготовления.

После пистолета настала очередь Стали получать смазку. В автомобиль, как я знал, шло несколько разных масел: одно в двигатель, другое в коробку передач и редуктора, и, кажется, третье надо было забивать в отдельные подшипники. Или нет? Причем следовало выбирать вязкость, указанную изготовителем авто, а если уж совсем по-хорошему, то еще и пользоваться присадками, загодя готовя механизмы к замене смазывающей жидкости после определенного пробега.

Каким образом мой танк вообще двигался без смазки, я выяснил, открыв технологический люк механизма заряжания. Благо, он находился под броней, и ничто не мешало мне с помощью переносной лампы провести максимально внимательный осмотр. Оказывается, все стальные детали ставшей артефактом машины приобрели в местах скольжения или качения идеально гладкие, зеркальные поверхности — наверняка без памяти механиков, когда-то входивших в экипажи, не обошлось.

В обычном механизме столь идеально подогнанные части не смогли бы долго проработать из-за нагрева и неизбежного теплового расширения материала, но для Стали, способной прямо на ходу поменять форму корпуса, такая проблема и проблемой-то не была. Тем не менее, масло я залил. И в систему подачи снарядов, и в механизм поворота башни, и в двигатель, и даже в трансмиссию. К каткам пока подступиться не решился — работают, и ладно. Но дал себе зарок как только, так сразу разобраться и с этим. Раз уж топливо так сильно облегчает движение машине и резко увеличивает мощность двигателя, то и маслом, и другими расходниками, очевидно, не стоит пренебрегать. Все, сделал что мог, теперь пора за работу.

Складская логистика, где в роли единиц хранения выступает металлолом, а в роли погрузчика — танк с навесным отвалом, мне, после некоторой тренировки, даже начала нравиться. Тут лежали целые горы ценного сырья для последующей переплавки, и ТТП-6-У совершенно играючи эти горы передвигал. Конечно, не обошлось и без падений разного хлама, иногда размером в полтанка — но под броней мне лично ничего не грозило. Свежую краску только кое-где поцарапало, но в основном военная химия даже такое испытание перенесла с честью. А потом я приноровился правильно толкать и вовремя откатываться назад.

Особо отвлекаться мне было некогда, но после утреннего рандеву я невольно то и дело оглядывался в сторону внутреннего забора свалки. Сам забор и улицу за ним мне было видно далеко не всегда — мешали кучи металла, — но все же кое-что я разглядел. И расслышал.

Судя по всему, большинство гаражей около пункта приема и хранения металлического лома принадлежали искателям, точнее, командам искателей. Поинтересоваться профессией у мужиков разной степени суровости мне, по понятным причинам, не удалось, но выводы из увиденного сделать это не помешало. Будет кто-нибудь использовать разномастную восстановленную военную технику в черте города? Что-то сильно сомневаюсь: ревели двигателями эти конструкции потише моей Стали, но вместе легко переплевывали по уровню шума.

Опять же, с городских машин срезали бы броню и, скорее всего, пушки — просто чтобы высвободить мощность двигателей под полезную загрузку. И отдали бы предпочтение колесным транспортерам — они гораздо медленнее разбивают дороги. Не удивлюсь, если танки вообще не пускают дальше вот этой, проходящей мимо свалки, улицы. Или пропускают, но только со специальным муниципальным разовым пропуском для конкретных работ типа что-нибудь снести. Интересно, куда местная «танковая дорога» ведет дальше?

Что меня изрядно удивило — это стремление некоторых искателей ярко выделиться. У половины боевые машины были выкрашены той же краской, что и у меня — как я понял, в Релейном остались изрядные ее запасы. Но вот вторая половина… Я аж вспомнил словечки «ливрея» и «винил»: первое получается, когда тачку целиком заклеивают вторым. Вот ей-ей, некоторые гонщики из моего мира точно позавидовали бы продвинутому дизайну искательских танков! Видимо, профессиональная фишка, показывающая что-то вроде «мы так хороши, что можем себе позволить быть узнаваемыми!»

Кэт вернулась как раз к тому моменту, когда я пытался понять, как подступиться к следующему пункту запланированных работ. А именно — выдергивать конкретные остовы и куски машин из уже готовых куч для сваливания в отдельную кучу. К счастью, начальница не поленилась нанести инвентарные номера на единицы хранения. К сожалению, эти самые единицы находились на разной высоте, и выдернуть их можно было только тросом. После чего, понятное дело, скрепленная лишь собственным весом пирамида рушилась, и ее нужно было сгребать назад. Этакий левелап по сравнению с тем, что я уже освоил.

— Неплохо, Вик, совсем неплохо, — оценила хозяйка свалки результат моих предыдущих трудов. Выслушала рабочие вопросы и покачала головой. — Ладно, раз ты так серьезно настроился, потрачу с десяток литров топлива и покажу на своем малыше, как это делается.

Тут она махнула в сторону своего грейдера.

— А пока на вот трафарет, прокрась позывной по бортам, и поехали в арсенал, заодно дорогу запомнишь. А то ты потом сам хрен получишь причитающееся, знаю я наших. Заодно и пожрем в ихней столовке!

Послушно приняв белую краску и кисть, я перенес надпись куда сказали. Присвоили моему танку, кстати говоря, обозначение совершенно незатейливо: 176-Вик.

— Эй, трафареты сохрани! — заметив, что я собираюсь оставить жестянки с прорезями на техническом «пятачке», прикрикнула на меня Кэт. Там я парковался на ночь, там стоял грейдер, и там же под навесами хранились отвалы, бухты буксировочного троса и всякие другие полезные на свалке штуки. — Они тебе понадобятся, если устроишься на муниципальную работу опять, или будет общий сбор от города. Потеряешь — за копии обдерут, как липку!

Оставалось только головой покачать: занятные у них тут номера для машин, этакое неординарное решение. Зато порядки в случае утраты — точь-в-точь как у нас!

Кэтрин для поездки забралась на верхнюю лобовую деталь. Роль штурмана ей вполне удалась: доехал без проблем. С другой стороны, заблудиться тоже было тяжело: Релейный опоясывала только одна разбитая в хлам траками широкая улица. Знай себе езжай, только следи, чтобы встречную бронетехнику не цепануть бортом случайно.

— Из вашей братии многие снаряды самостоятельно снаряжают, — поучала меня начальница во время движения. — Будут предлагать как бы по дешевке — не бери! В самый ответственный момент не выстрелит или в казеннике перекосит, даже не знаю, что хуже. А если уж выбора совсем не будет — руками дозаряжай, чтобы автомат не заклинило! Это я на случай, если придется с отрядом до соседей рвануть: у нас-то довоенный завод патронный и снарядный на консервации своего часа дожидался, а у них выбора и вовсе нет, кроме как кустарить.

Мне очень хотелось спросить, как часто на выездах приходится стрелять, и, самое главное, в кого, но предполагалось, что я это и сам прекрасно знаю, потому приходилось молчать. И продолжать впитывать ценную информацию.

— За муниципальные работы плохо платят: мэрия бережет бюджет, рассчитывается бартером. Тебе от щедрот выделили пять выстрелов и один сигнальный. Они бы обязательно попытались всучить некондицию или перележавшее старье, так что, считай, я тебе премию за старательность сделала. Еще талонов на еду отсыпали, но, опять же, если в общественной городской столовой отовариваться — придется кашу жрать, которая мясо только во сне видела. Своих-то мэрия хорошо кормит, а меня привыкли то там, то тут видеть: своей точки питания нет, вот и хожу по чужим, благо, доступ позволяет. Вот и тебя подкормлю.

— Это будет очень кстати! — искренне поблагодарил я. От утреннего сэндвича давно остались одни воспоминания.

— Сюда, — арсенал очень сильно напоминал бетонное основание внешнего периметра города: такая же невысокая бетонная стена, на крыше и вовсе трава растет, и все въезды ведут под углом вниз. В один из таких моему ТТП-6-У пришлось нырнуть.

Под землей нас снова встретили голый бетон и тусклые желтые лампы накаливания, разве что ворота сохранились цельнометаллические, явно «родные», еще довоенные. Из них сотрудник арсенала выкатил для меня специальную тележку, на которой лежали снаряды в гильзах. Не латунных, а из тонкой оцинковки, но, видимо, для сельской местности сходило и так.

— Сигнально-зажигательный, — прокомментировал кладовщик специально для меня, показывая на тонкое красное кольцо-метку на гильзе. — А с белой меткой — охотничьи.

— Простите? — мне показалось, что я ослышался. — Какие?

— Дробь, стальной шар пятнадцать миллиметров, жестяной контейнер с воздушным раскрытием, — тоном «вот послали же боги дебила» старательно пояснил мне он. — У тебя гладкостволка сто двадцать два миллиметра, разрыв контейнера происходит на ста, эффективное расстояние поражения, таким образом, до пятисот метров. Но если хоть один шар попадет, то носорогу или малому мамонту и на тысяче поплохеет, по живой плоти гидродинамический удар в двух случаях из трех вызывает шоковое состояние. Против ящериц, особенно с кожным псевдоскелетом, конечно, похуже будет. Еще вопросы?

— Н-нет, — открестился я, пытаясь переварить уже услышанное.

Ч-черт. Да тут без танка реально за околицу не выйти. Блин.