Пан Самоходик и загадки Фромборка

Только когда мы были уже далеко от злосчастного знака запрета на въезд, я притормозил, вздохнул с облегчением и сказал:

— Дьявольский АС. Он мне чуть не вырвал рукав. Проклятый АС.

— Шшшшш! Тихо! Не произносите этого слова лишний раз, — пробормотал Калиостро.

— И правда. Мы связанны клятвой молчания, — напомнил я. — Тем более, что об этом АСе ничего не известно. Может, он слышит и видит на расстоянии?

ЧТО ПРОИЗОШЛО В ПОТСДАМЕ • НОЧНОЙ РАЗГОВОР О ГЕРДЕРЕ • СТРАННЫЙ ВОПРОС КАЛИОСТРО • ЧТО Я ЗНАЮ О КЕНИГЕ • ТАИНСТВЕННАЯ ЗАПИСКА • ПОЯВЛЯЕТСЯ БАСЬКА • НАШЕЛ ЛИ ПЬЕТРУШЕК ВТОРОЙ ТАЙНИК • КТО ТАКОЙ КАЛИОСТРО • НОЧЬ В ФРОМБОРСКОМ ПОРТУ • ТАИНСТВЕННАЯ КОРОБКА

— Скажите мне правду: есть ли у нас на самом деле полное право на эти земли? — неожиданно спросил Калиостро.

Я посмотрел его пораженно:

— Не думал, что подобные проблемы могут занимать маэстро черной и белой магии.

Тот грустно покачал головой.

— Что знаете вы о фокусниках? Это правда, что мы представляем собой что-то вроде международного объединения или, как некоторые злостно утверждают — международную банду. Я работал в венгерском цирке, чешском, греческом, французском, немецком. Но дела нашей страны волнуют и нас не меньше, чем других людей. Даже, возможно, больше, потому что при нашей профессии мы сталкиваемся с людьми из других стран. Нескольким замечательным номерам научил меня в Западном Берлине, старый иллюзионист — немец. Вот, он родился где-то около Растенбурга, или теперешнего Кентшина…

— И, конечно, сожалеет, что Восточная Пруссия была ликвидирована — догадался я.

— Отчасти. Однажды он привел меня к одному ученому, профессору, который долго и тщательно объяснял их права на эти земли. И это был не глупый человек, пан. Я больше не помню его аргументов, но они звучали очень убедительно. И он говорил их искренне. А я не знал, что ему ответить…

Я пожал плечами:

— Вам не было необходимости, отвечать ему, как ученый историк, археолог или этнограф. Решение о ликвидации так называемой Восточной Пруссии было принято в Потсдаме тремя великими державами в 1945 году, сразу после поражения фашисткой Германии. Восточная Пруссия, которая всегда была очагом шовинизмом и немецкой экспансии на восток, потому что именно здесь были владения прусских юнкеров, пресловутых "пруссаков", подпитывающих кадры гитлеровских войск, должна была быть уничтожена навсегда. Было признано право польского народа на западную часть Восточной Пруссии, а восточная части бывшей Пруссии вместе с Крулевцом вошла в состав Советского Союза. Решение трех великих стран пошло еще дальше: было разрешено переселиться отсюда населению немецкого происхождения на запад, так что в будущем прусский милитаризм больше никогда не будет угрожать миру.

Замолчав и я сделал большой глоток крепкого чая.

Мы сидели на берегу Вислинского залива, недалеко от городского пляжа Фромборка. Именно здесь, немного в стороне от города, я решил разбить свой бивак. Калиостро установил мою палатку, надул насосом позаимствованный у меня матрас и расстелил два одеяла. Его животные, сытые и уставшие от путешествия, спали в палатке в специально подготовленных коробках, которые Калиостро возил с собой.

Вечерело. На газовой плитке мы приготовили ужин из моих запасов, и теперь сидели на песке, омываемом волнами залива, и смотрели на темную воду возле Вислинской косы.

За спиной, чуть слева, лежал Фромборк, сияющий огнями. Где-то издалека доносилось пение молодых голосов. Наверняка харцеры, участвующие в операции "Фромборк 1001" организовали какую-то вечернюю игру. Но здесь, на берегу залива было тихо и пустынно, только волны, набегающие на берег, монотонно шумели.

От воды дул легкий ветерок и приносил запах моря. В небе появилась луна, похожая на брактеат, с немного потертым, трудно читаемым рисунком — очертаниями лунных гор и сухих морей.

— Я не знаю, — сказал я Калиостро, — какие аргументы использовал этот немецкий профессор, который с вами обсуждал наши северные земли. Но эти аргументы, как правило, одинаковы. Они ссылаются на многовековое заселение этих земель немцами, на тевтонские замки, на многочисленные здания, которые здесь построили немцы, и, наконец, на великих людей, которые родом отсюда. Самое интересное, что мы, поляки, вовсе не отрицаем эти утверждения. Гитлеровцы уничтожали все польские следы на этих землях, а мы? Поезжайте в Моронг. На главной площади города в историческом здании ратуши музей имени Гердера, великого немецкого поэта и философа. Мы не только не скрываем тот факт, что Гердер родился здесь, но мы гордимся этим. И это не противоречит нашему историческому праву на эти земели. В моранском и нескольких других округах Мазурии жило большинство немцев, а в других округах Мазурии, не говоря уже о польской Вармии, жила большая часть поляков. Немцы не называли их поляками, только мазурами, как будто это были две разные нации, что, конечно, было просто смешным и свидетельствовало о немецком лицемерии. Немцы в основном населяли города, и лишь немногие поселились в западной части Мазура. Кроме того, здесь жили голландские поселенцы. Но уже ближе к долине Вислы. Но основной частью сельского населения были поляки из Мазовши, так называемые мазуры. Кроме них здесь жила огромная масса литвинов, а также немного потомков древних владельцев этих земель — пруссов. Естественно, что в очень разнообразной среде должны происходить самые разнообразные процессы. И да, многие мазуры, поляки по происхождению, внезапно стали ярыми поборниками немецкой культуры. Если вы сегодня поинтересуетесь деятелями так называемого "землячества" в ФРГ, вы бы убедились, что многие из этих людей носят польские фамилии. Но бывало и наоборот. Здесь мне послужит примером знаменитый активист польского движения на территории Пруссии, в Мазурии, Войцех Кентшинский. Он родился в полностью немецкой семье, и в детстве вообще не умел говорить по-польски. Однажды он нашел документы, из которых следовало, что он по происхождению поляк. Это разбудило в нем огромное чувство единения с Польшей. Его стихи, написанные, впрочем, по-немецки, проникнуты духом пылкого польского патриотизма. Сегодня его имя носит город Кентшин, бывший Растемборг. Итак, как я уже сказал, эти земли представляют собой странный национальный конгломерат. Но, как государство, Восточная Пруссия была создана относительно не так давно. В тысяча семьсот первом году тогдашний прусский курфюрст и польский вассал, Фридрих I, был коронован правителем Пруссии, на что, к сожалению, согласился король Польши Август II, хотя Сейм этому воспротивился. Польша уже тогда была слабой страной и не имела сил защищать свои права оружием. Польша, однако, была здесь гораздо раньше. После Второго Торуньского мира [21], после поражения тевтонского ордена в 1466 году, как Королевская Пруссия в состав Польши вошли: — Гданьское Поморье, земли Хелминьская и Михаловская, Мальборк, Эльблонг и княжество-епископство Вармия. Остальная часть тевтонского ордена стала феодальным вассалом Польши, а спустя полвека получила название Герцогство Пруссия.

Вдруг произошло нечто странное. Я заметил, как из окутанных темнотой прибрежных кустов за моей спиной, вылетел маленький камешек и ударил Калиостро по колену. Камешек покатился и исчез в траве, но я заметил, что к нему привязана какая-то записка.

Я не подал вида, что заметил камешек с запиской. Я просто запнулся, но через мгновение продолжал говорить, как будто ничего не случилось. Мне казалось, что Калиостро не слышал меня и в мыслях был где-то далеко, или, вернее, очень близко к этому камню с запиской, который лежал в траве и до него можно было достать рукой. Но он не стал этого делать, вероятно, опасаясь, что я это замечу.

Во мне проснулась подозрительность. Я говорил Калиостро об истории Восточной Пруссии, и в то же время я думал, что его вопросы об этой земле не были результатом любопытства человека, который когда-то где-то говорил с каким-то немецким ученым, он явно пытался прояснить какой-то важный для него вопрос. Этот основной вопрос должен был быть замаскирован среди многих других, не вызывающих подозрений.

На мгновение я почувствовал желание отставить чашку чая, встать с травы и взять камень с запиской. Но я подумал, что Калиостро заметит этот маневр, и успеет первым схватить записку, которую, конечно, мне не отдаст. Тогда не лучше ли притворяться, что я ничего не видел? Притвориться дураком и при этом не выпускать Калиостро из виду.

Когда я замолчал, Калиостро спросил:

— И все же, несмотря на то, что здесь жило множество поляков, после первой мировой войны по результатам плебисцита[22] большинство населения выступило за немцев.

— Это правда, — я кивнул, задаваясь вопросом, является ли это тем самым важным вопросом, которого следовало ожидать. — Но, пожалуйста, помните, что тогда власть в Пруссии принадлежала Германии и плебисцит проходил в атмосфере немецкого давления и террора, а поляков, которые хотели быть с Польшей, шантажировали и даже убивали.

Кроме того, имейте в виду, что во вновь сформированной Польше, христианские демократы и католическое духовенство играли очень важную роль, не всегда терпимые к людям другой веры. В Дзялдовском повяте[23], еще до плебисцита, проведенного Польшей, жили восемнадцать тысяч мазуров евангелистов. Были случаи дискриминации в отношении них, что усиливало недоверие и подозрительность. Эти случаи дискриминации против протестантов впоследствии были использованы немцами в их антипольской пропаганде. Потому что немцы использовали здесь совершенно другую политику, чем, например, в Познани. Там активно действовала Хаката[24], запрещающая полякам даже говорить по-польски. Здесь немцы не убеждали мазуров, что они немцы, или что они должны стать немцами. Они только объясняли: "Вы пишете готическими буквами, как немцы, вы евангелисты, как и немцы. И язык, на котором вы говорите, не польский, а мазурский. Вы живете с Германией столько лет, живите и продолжайте, потому что, если вы будете выступать за Польшу, поляки сделают вас католиками, вы будете писать латинскими буквами, и все должно быть как у них".

Немцы позволяли старому поколению молиться "по-мазурски", они разрешали издавать газеты и говорить "по-мазурски", а германизация охватывала только молодое поколение. Полагались, что когда старшее поколение вымрет, мазурская проблема сама по себе исчезнет. Так было и во время плебисцита, и это не могло не оказывать влияние на его протекание. Позже, когда Гитлер пришел к власти, немцы резко меняют свою политику. Они начали жестокую германизацию.

— А этот разбойник Кениг? — вдруг спросил Калиостро. — Как вы думаете, он из этих мест, или это война занесла его в Фромборк?

— Вас интересуют сокровища полковника Кенига? — удивился я. Я подумал, что, возможно, это именно тот вопрос, который он хотел бы скрыть.

— Я читал об этом в газетах. Жаль, что не вы ищете сокровища. Мог бы вам быть полезным. У меня с собой волшебная палочка.

Я чуть не расхохотался от одной мысли, что скажет директор Марчак, если бы вдруг узнал, что я ищу сокровища с помощью волшебной палочки.

— Koenig, — добавил Калиостро — это по-польски король. Может, его когда-то звали Крол [25], а потом он поменял имя на Кениг?

— Простите, а какое это имеет значение, был ли Кениг местным, или оказался в Фромборке случайно?

— Мне кажется, что это чрезвычайно важно. Если он был, к примеру, жителем Фромборка, здесь жила его семья, и он привозил сюда в Польшу свои трофеи, то, вероятно, долго и тщательно готовил для них тайники. Если же вместе со своей добычей он оказался в Фромборке случайно, надеясь, что сможет отсюда добраться до Вислинской косы и оттуда на корабле в Германию, то, вероятно, он спрятал свои сокровища в спешке, потому что у него не было времени, чтобы выбрать подходящее укрытие. Думаю, это важно при поиске.

— Вы правы! Это действительно так! — воскликнул я и посмотрел на Калиостро с большим уважением.

Конечно, что этот факт имел важное значение. Как я не подумал об этом. Калиостро, маэстро черной и белой магии, оказался в этом вопросе умнее меня.

— Значит, ты ничего не знаешь об этом Кениге? — спросил Калиостро.

— К сожалению, — вздохнул я. — Я должен вас разочаровать, но у меня нет никакой информации.

Внезапно Калиостро быстро наклонился.

— Кто-то пробирается сюда, — прошептал он, глядя на кусты за моей спиной.

Я оглянулся. Я сделал это автоматически. Только через секунду мне пришла в голову мысль, что он может использовать этот момент, чтобы схватить записку. Когда я снова повернулся к Калиостро, он сидел тихо, неподвижно, но я был уверен, что его искусные пальцы уже успели спрятать записку в карман.

— Здесь никого нет, — сказал я. — Вы меня обманули, маэстро.

Но такие шутки, вероятно, не были в духе Калиостро. Я услышал шорох за своей спиной

И когда я снова оглянулся, то увидел фигуру, пробивающуюся сквозь кусты.

Я узнал ее. Это был мой друг Баська, шестнадцатилетний мальчик в форме харцера.

— Мой нюх харцера меня не подвел, — рассмеялся он, приветствуя меня. — Я решил, что вы приедете сюда, получив мое письмо. И когда три часа назад один из мальчиков сказал мне, что он видел очень забавную машину на улицах Фромборка, я понял, что вы рядом. И я начал размышлять, где вы остановились. Конечно, в бухте. Вам нравится свежий воздух и красивые виды. И это лучшее место для кемпинга, — сказал он.

Я познакомил мальчика с Калиостро.

— Мне нравится магия! — восхищенно воскликнул Баська. — Вы не против, если мы пригласим вас на наш костер? Или, может быть, вы научите нас каким-нибудь трюкам?

— Конечно, — засмеялся я. — Харцеры любят черную и белую магию.

Калиостро, довольный энтузиазмом мальчика, спросил его с улыбкой:

— Ты — харцер, не так ли?

— Даже звеньевой, — добавил я.

— Значит, ты не пьешь алкоголь.

— Нет, — сказал мальчик.

— Сигареты тоже не куришь, не так ли?

— Не курю, — ответил он.

— Тогда почему ты носишь с собой сигареты? — возмущенно спросил маэстро.

— Я? — Баська был удивлен. — У меня нет ничего подобного.

В этот момент Калиостро потянулся к мальчику, расстегнул на наших глазах карман его харцерской рубашки и вынул из него сигарету.

— У тебя есть еще, — заявил он.

Он потянулся к другому карману рубашки Баськи и вытащил еще две сигареты.

Калиостро был великолепен. Как он это сделал?

Удивленный Баська посмотрел на меня так, словно искал объяснения загадки. Но я понятия не имел о белой и черной магии.

— Не волнуйся, маэстро улыбнулся мальчику. — Я знаю, что у тебя нет сигарет. Это было вызвано силой магии. Посмотри, эти сигареты тают в воздухе.

Он положил сигареты на открытую ладонь, затем, сжав пальцы в кулак, он дунул на руку. Затем протянул руку и разжал пальцы. Оказалось, что его рука пуста, сигареты бесследно исчезли.

Я хлопнул в ладоши, выражая свое восхищение иллюзионистом и его искусством.

Калиостро поклонился нам, как после спектакля.

"Спасибо, — сказал он. — Что касается выступления перед харцерами, я буду счастлив это сделать. Конечно, за скромную плату, — добавил он. — Цена будет немного выше, если вы захотите узнать тот или иной номер. Мне будет приятно раскрыть зрителям секреты черно-белой магии.

— Есть ли трюки, которым можно быстро научиться? — спросил мальчик.

— Конечно, есть. К сожалению, другие требуют практики в течение многих лет.

Калиостро демонстративно зевнул.

— Ну, я пойду спать. Вы позволите мне оставить вас?

Он снова поклонился. Затем залез в палатку и опустил полог.

Я встал с травы.

— Я провожу тебя, Баська, — предложил я.

Мальчик сразу понял, что я хочу поговорить с ним в наедине. Мы шли по песчаному берегу Вислинского залива в сторону фромборской пристани.

— Наш лагерь находится на берегу залива, но по другую сторону гавани, за железной дорогой, — объяснил Баська. — Вы легко нас найдете.

— Что касается меня, — сказал я, — то я до сих пор не знаю, где я остановлюсь. Я бы предпочел снять где-нибудь комнату. Мне придется часто встречаться с учеными, много передвигаться по городу, и я боюсь оставить лагерь в бухте на милость Калиостро.

— Может быть, в гостинице ПTC [26] будут свободные комнаты? — подумал мальчик.

Идея была хорошая.

— Я, наконец-то, избавлюсь от Калиостро, — подумал я вслух.

Я сказал Баське, как я познакомился с Калиостро, о нашем путешествии и наших разговорах. Я только умолчал о приключении в ущелье, где мы встретили таинственного АСа, потому что я поклялся молчать. Однако я не скрывал случая с запиской.

— И с таким человеком вы теперь вместе? — мальчик был поражен.

— Он не знает, что я заметил записку, поэтому, вероятно, будет действовать свободно. Таким образом, я смогу выяснить некоторые вещи.

В свою очередь, я рассказал мальчику о монетах, о Батуре, о кресте богача и о разговоре с директором Марчаком.

— Так что сам понимаешь, — сказал я, — моя миссия во Фромборке является чрезвычайно деликатной. Загадка бесценных монет переплетается с тайной тайников Кенига, а это дело возложено на магистра Пьетрушека, который очень амбициозный и обидчивый. Как расследовать это дело с монетами без того, чтобы наши дороги не пересекались с магистром Пьетрушеком, если эти две тайны тесно связаны друг с другом?

— Какое задание будет для меня? — спросил мальчик.

Какое задание я мог поручить мальчику, занятому харцерскими делами в Фромборке? Я дал ему описание Вальдемара Батуры.

— Наблюдай, — сказал я, — не появится ли этот человек в Фромборке. А если появится, ты должен за ним проследить.

Баська вздохнул.

— В одиночку мне со всем не справиться. Из своей команды я никого не могу подключить к этому делу, потому что у меня под началом очень юные мальчики. Но вы знаете, — он вдруг понизил голос и сказал, как будто немного смущено: — Я встретил здесь команду харцеров из Катовице. Классные девушки. А самая крутая из них — летописец Зося. Она очень умная, пан Томаш. Принимала участие в математических конкурсах и получала первые места.

— Договорились, — я незаметно улыбнулся. — Ее можно посвятить в наши дела.

Мы прошли фромборскую гавань, прошли мимо железнодорожной станции и снова повернули к берегу залива.

— А как дела у магистра Пьетрушека? — спросил я. — Ты поддерживаешь с ним связь?

— Он живет в гостинице ПТС. Но мы редко видимся. Он не может мне прямо сказать: "не суй нос в дела сокровищ Кенига", потому что это мы нашли документ с планом тайников. С другой стороны, не дает нам каких-либо объяснений. Одним словом, он отмахивается от меня, как от навязчивой мухи. И что я заметил: в последнее время он был очень печален и раздражен, прямо чувствовалось, что он не знает, где искать два остальных тайника. А со вчерашнего дня он внезапно оживился. Не идет по Фромборку, а просто летит по воздуху. Я видел его в компании красивой дамы, о которой я знаю, что она археолог и ее зовут "Одуванчик"…

— Ах так…

Вчера в компании этой дамы он направился к реке Бауде. Их не было довольно долго.

— Ну и что? Ну и что дальше? — спросил я с любопытством.

— Они вернулись через два часа, споря друг с другом, но я понятия не имею, о чем. А потом эта женщина уехала в Варшаву. Магистр Пьетрушек проводил ее на железнодорожный вокзал, а когда возвращался в гостиницу, то радостно насвистывал. Он встретил меня и сказал: "Как твои дела, мальчик? Я знаю, что ты интересуешься сокровищами, на это я тебе только скажу: скоро я найду второй тайник". То есть, пан Томаш, он уже напал на след.

— Очень хорошо, — обрадовался я. Но что-то меня озадачило. — Ты говоришь, что они пошли к Бауде? — уточнил я.

— Именно так, — кивнул он головой.

Итак, они отправились в район, где действовал АС с железными руками. Неужели Пьетрушека связывало что-то с таинственными людьми в АС? А может Одуванчик привела Пьетрушека на городище, которое находилось в той стороне? Только почему возвращаются споря друг с другом? А кроме того, магистр Пьетрушек никогда не интересовался археологией.

Мальчик остановился.

— Вот наш лагерь, — сказал он, указывая на дюжину палаток, расползшихся по широкому лугу у залива. — До свидания. Завтра, мы снова встретимся?

— Я постараюсь попасть в гостиницу ПТС. Спроси меня там, — ответил я, пожимая на прощание руку Баськи.

Мы пошли в разные стороны. Я возвращался вдоль залива, и когда я подошел к зданиям, которые окружают порт, пересек железную дорогу то оказался на окраине города.

Была ночь. На узкой извилистой улочке редко горели фонари, очертания холма и Фромборского собора утонули в темноте. С обеих сторон аллеи были маленькие забавные дома, похожие на спичечные коробки, окна уже не горели.

Переулок привел к полю и прибрежным болотам. Я нашел дорогу, которая вернула меня к морю.

Внезапно я остановился и присел на корточки за растущими рядом высокими кустами.

Кто-то шел со стороны моего лагеря. Небо было освещено луной, и я сразу узнал силуэт Калиостро. Магистр черной и белой магии направлялся в гавань. Он нес в руках одну из своих коробок. Он шел и оглядывался, иногда останавливался и снова смотрел. Он, должно быть, опасался наткнуться на меня, и старался этого избежать. Он сделал все, чтобы убедить меня, что он спит в палатке.

Я подождал пока он пройдет мимо меня и стал внимательно следить куда он направляется.

Да, он шел к гавани, но он не прошел мимо, как это сделали мы с Баськой, а через ворота в заборе вышел к бетонному пирсу.

Фромборская гавань невелика. Она состоит из обширного каменного бассейна, где теперь на волнах качалось лишь несколько яхт и рыбацких лодок. От пристани в воде залива протянулась длинная полоса бетонного пирса, которая окружала бассейн. На конце пирса светился маленький маяк. Сюда приставали яхты и корабли из Гданьска.

Я спрятался за маленькой будкой в которой располагалась касса и увидел, что Калиостро идет по бетонной полосе пирса. Он остановился под маяком, закурил сигарету и, казалось, поджидал кого-то, потому что он положил коробку на землю у своих ног.

Вокруг нас был слышен только однообразный шум волн, бьющихся об пирс и захлестывающих его поверхность. Спустя десять минут я услышал со стороны моря глухой гул мотора. Затем я увидел свет рыболовного катера, который качаясь на волнах, приближался к фромборскому порту.

Еще немного, и вот рыбацкая лодка коснулась бетонного берега, я увидел, что кто-то выскочил из нее, и накинул канат на деревянный кол. Кто-то другой тоже выпрыгнул из лодки, подошел к Калиостро, поздоровался с ним, а потом взял в руки коробку…

Итак, отчасти тайна записки прояснилась. В ней, наверное, было сообщение для Калиостро, где и в котором часу ждать прибытия рыбацкой лодки.

Я подумал, что Калиостро в сговоре с Батурой. Кто лучше Вальдека знал слабости секретаря директора Марчака. Батура работал некоторое время в штате нашего департамента.

После разговора в "Гоноратке" он должен был прийти к выводу, что я, в конце концов, напал на след, ведущий в Фромборк. Он позвонил секретарше директора Марчака и узнав, что она оформляет для меня служебную командировку в Фромборк — убедился в этом окончательно. Потом второй звонок, коробка конфет и Калиостро, ожидающий меня в коридоре Министерства культуры и искусства.

Я понял, зачем мне подсунули Калиостро. Задачей мастера черной и белой магии было втереться ко мне в доверие и сообщать Батуре о любых моих начинаниях.

Конечно, теперь я мог выйти из-за будки, неожиданно появиться перед ним и таким образом закончить двойную игру Калиостро. Но что я выиграю от этого?

Калиостро был для меня безвреден, так как я знал о его двойной игре. Мало того, он мог бы мне пригодиться, если ему было поручено передавать Батуре полученную от меня информацию.

"Я уже дам ему такую информацию, что Батуре это выйдет боком", — подумал я радостно.

Но тут же появилось беспокойство. Что было в коробке, которую Калиостро принес на пристань?

Я думал об этом, глядя на двух человек, которые разговаривали на конце волнолома, а рядом с ними качалась моторная лодка. Они долго говорили. Слишком долго для моего терпения.

УЧЕНЫЕ И ЗАГАДКИ • ЧТО В ГОЛОВЕ У МАГИСТРА ПЬЕТРУШЕКА • НОВЫЕ ТРЮКИ КАЛИОСТРО • ФРОМБОРСКАЯ КРЕПОСТЬ • ВАРМИНСКИЙ ЕПИСКОП • КТО СМЕЕТСЯ НАД СОБСТВЕННЫМИ ШУТКАМИ • МИСС АЛА • ГДЕ ЖИЛ КОПЕРНИК • ТАЙНА ПАНИ АЛЫ • ГАЗЕТА ПЬЕТ ВОДУ • КОТ, КОТОРЫЙ БОЯЛСЯ МЫШЕЙ

Я не смог избавиться от общества Калиостро. В гостинице ПТС, расположенной на высоком холме возле собора, было очень многолюдно, но мое удостоверение Министерства культуры и искусств произвело некоторое впечатление на женщину в приемной, и я получил номер, в котором были две кровати. В этой ситуации я не мог сказать "нет" Калиостро и заставить его спать на улице.

Женщина из приемной, которая, видимо, приняла меня за какого-то ученого мужа из Департамента музеев и охраны памятников, сообщила мне:

— В нашей гостинице собирались сливки общества. И, наверняка, многие ваши знакомые. У нас живут известные астрономы, историки, археологи. Приближается пятисотая годовщина со дня рождения Николая Коперника. Весь научный мир смотрит сейчас на Фромборк.

Она была права. Фромборк — это ведь, в сущности, только маленький городок, с населением всего две тысячи жителей. Интересом к нему он обязан прежде всего личности Николая Коперника, который совершил здесь свои гениальные открытия и написал свое бессмертное произведение "О вращениях небесных сфер".

В столовой гостиницы, куда мы пошли с Калиостро на завтрак, я увидел за столами многих выдающихся ученых. Они были поглощены научными проблемами, чему я совсем не удивлялся. Ибо, как ошибаются те, кто представляют себе науку как что-то скучное, лишенное романтизма. Не только в далеких пампасах, в африканских джунглях или Скалистых горах, но и в огромной чаще человеческих знаний можно найти самое замечательное, самое драматическое приключение. Ученые напоминают мне детективов, только часто территорией их деятельности являются полки библиотек и архивов.

Сколько загадок связанных с Николаем Коперником скрывает маленький Фромборк.

Мы много знаем о Копернике, но где находится его могила?

Мы знаем много о жизни Коперника и его работе, но в каком месте совершил он свое открытие, которое потрясло мир? Где находилась его обсерватория?

Приехав в Фромборк я знал, что мне придется коснуться этих тайн. Я не был ученым мужем и, не моя задача их решать. Но с уважением и восхищением я смотрел на ученых, думая об удовольствии, что я получу от бесед с ними.

Единственный диссонанс в эту непринужденную атмосферу внесло появление в столовой магистра Пьетрушека. Он вошел, увидел меня, и на мгновение онемел.

Я любезно пригласил его за стол и представил Калиостро, который завтракал вместе со мной.

Пьетрушек был невысоким, худым юношей с длинными светлыми волосами и орлиным носом. Он был похож на Шопена, носил очки с толстыми стеклами, но они, однако, не скрывали его подозрительных маленьких глаз.

По образованию он, как и я, был искусствоведом и отличным знатоком фламандской живописи. Но с тех пор, как на чердаке какой-то церкви он обнаружил картину Рубенса, он решил, что у него есть детективные способности.

— Не волнуйся, — сказал я ему в самом начале. — Я приехал не для того, чтобы забрать у тебя дело Кенига. У меня задание составить путеводитель по Фромборку.

— Знаю, — пробурчал он нелюбезно. — Директор Марчак сообщил мне об этом по телефону. Я начал дело о сокровищах Кенига, и я его закончу.

Пьетрушек так же подозрительно отнесся и к Калиостро.

— Простите, а вы кто? Я как-то не расслышал…

— Я Калиостро, магистр черной и белой магии, — ответил тот гордо.

Пьетрушек подумал, что мы над ним издеваемся.

— Пан… занимается фокусами? — процедил он раздраженно.

— Да, — кивнул Калиостро.

— Магические номера, фокусы-покусы? — не верил Пьетрушек.

— Да, — снова кивнул Калиостро. И добавил — Я также волшебник. С помощью волшебной палочки я могу находить скрытые сокровища.

Подозрительность Пьетрушека достигла апогея.

— Волшебная палочка? — усомнился он. — Палочка для обнаружения сокровищ? Итак, Томаш, раз ты с этим паном, значит, намерения твои не чисты.

Я пожал плечами.

— Пан Калиостро, вероятно, шутит — ответил я в замешательстве. — Вы что, верите, что с помощью палочки можно найти сокровища?

Магистр Пьетрушек задумался, что было четко видно по глубокой морщине, которая прорезала его лысеющий лоб.

— Волшебная палочка? — рассуждал он вслух. — Кто знает, может ли это пригодиться.

— Я к вашим услугам — с готовностью сообщил Калиостро. Но магистр Пьетрушек только замахал руками.

— Нет, нет. Мне не нужны помощники. Впрочем, я не верю вам. Я ни во что не верю. Даже в то, что вы являетесь магистром черной и белой магии.

— Что? — возмутился Калиостро и повысил голос, привлекая внимание ученых мужей в столовой. — Я оскорблен и требую сатисфакции. Вы знаете, кем я вас считаю? Человеком, у которого мусор в голове, который думает только о забавах и дансингах, балах и котильонах. Вот что я думаю о вас, пан.

И на глазах ученых мужей Калиостро вскочил со своего места, схватил Пьетрушека левой рукой за нос, а правой из этого носа начал вытаскивать длинную бумажную ленту. Вытаскивал ее и вытаскивал, казалось, что проходят часы, а ведь это был только мгновение. Похоже, лента была длиной в несколько метров. У всех присутствующих даже дыхание в груди сперло от удивления.

Наконец лента упала на пол и свернулась, как змея. Но магистр Пьетрушек не успел перевести дыхание, как Калиостро уже поймал его ухо. И я клянусь — на моих глазах и глазах остальных — из уха Пьетрушека посыпалось цветное конфетти.

— У вас в голове завелись мыши, — воскликнул Калиостро.

И из другого уха Пьетрушека он извлек белую мышь.

Ученые в столовой смеялись.

Я с ужасом подумал: "Если Калиостро достанет из кармана Пьетрушека ужа, а из его рта мышь, нас, наверняка, выселят из гостиницы…".

Но Калиостро, кажется, понял, какая опасность угрожает нам. Взяв мышь за хвост, он на глазах у всех вынес ее из столовой в сад, притворившись, что выпустил ее там.

Пьетрушек сидел за столом, как парализованный.

— Это… это… это ужасно, — пробормотал он.

У него было такое изумленное и в то же время испуганное лицо, что это вызвало новый взрыв смеха у завтракающих ученых.

Внезапно паралич Пьетрушека прошел. Он вскочил со стула и убежал из столовой. В то же время вернулся из сада маэстро Калиостро. Он с гордостью вошел в зал и сел за наш стол.

Я бы не сказал, что чувствовал себя хорошо. Все смотрели на нас. "Я тоже скомпрометирован", — подумал я. Меня только успокоило, что ученые смотрели на нас с симпатией, потому что они тоже были людьми с чувством юмора.

Я торопливо оплатил счет и дал официантке хорошие чаевые, указав на рассыпанные по полу и конфетти и ленту.

В коридоре я сказал Калиостро:

— Если вы еще раз устроите трюк с мышами и змеями, мы расстанемся. С меня хватит. Мене это наскучило, потому что вы повторяетесь.

— Ах, так? — Маэстро был встревожен. — Хорошо. Я постараюсь это исправить.

Я оставил его в номере и пошел к собору.

На холме, где сейчас возвышается монументальное здание окруженное оборонительными стенами, когда-то была небольшая крепость. Холм и крепость получил в качестве пожертвования первый епископ Вармии — Анцельм, и в деревянную церковь, расположенную на холме, он перенес вармийскую капитулу из Бранева, где из-за частых восстаний в Пруссии ей угрожала постоянная опасность.

В 1329 году приступили к строительству крепости и каменного храма. Место этому способствовало — холм имел обрывистые, крутые берега, окруженные оврагами. А когда возвели мощные оборонительные стены, вырыли глубокий ров, над которыми были переброшены разводные мосты, кафедральный собор превратился в надежную крепость.

От кого она должна была защищать епископа и главу Вармии? Мы знаем из истории, что вармийская епархия была как государство в тевтонском государстве, на одной трети территории этой епархии епископ имел власть не только духовную, но и светскую, он был самостоятельным князем. Угрожали священникам прусские племена, которые, хотя и были завоеваны рыцарями ордена, все равно не хотели подчиняться их правительству и раз за разом устраивали кровавые восстания. Также угрожали духовенству и сами рыцари ордена, для которых существование в их государстве независимого княжества было как бельмо в глазу. Обороноспособность фромборской крепости оказалась особенно важной в то время, когда по условиям Торуньского мира Вармия, как Королевская Пруссия стала частью Польши, с чем не смогли смириться крестоносцы и раз за разом пытались либо с помощью политических интриг, либо оружием вернуть ее себе.

Только на фоне этих событий понятно, почему Николай Коперник, назначенный администратором капитула и управляющим имениями Вармийской епархии, должен быть не только хорошим каноником, не только астрономом, но и воином. Он участвовал в обороне замка в Ольштыне от Тевтонских рыцарей.

Но вот и фромборская крепость. Высокие, красно-коричневые кирпичные стены, мощные оборонительные башни, ворота с решетками.

По каменным ступеням я спустился в глубь оборонительного рва, являющегося сегодня асфальтированной улицей. Я миновал западные ворота, и вошел во внутренний двор собора с южной стороны через главные ворота, окруженные красивыми полукруглыми оборонительными башнями. Двор вокруг церкви большой, сегодня на нем растут старые вековые деревья, в основном дубы. Когда-то вдоль крепостных стен были построены курии, то есть дома для каноников, ибо, согласно церковных правил, каждый каноник во Фромборке, а их было шестнадцать, должен был иметь один дом внутри крепости, а второй — за стенами, что звучало на латыни: "curia intra muros" и "curia extra muros". Конечно, курии за стенами были гораздо удобнее, окружали их сады и хозяйственные постройки, ибо согласно правил, каждый каноник должен был иметь три лошади под седло, для себя и своих слуг.

Почему я так много говорю о куриях? Ну, потому, что они являются предметом споров между учеными. На эту тему истрачено много чернил. Идет ведь речь об очень важной вещи. Где жил Коперник? В башне или во внутренней курии, то есть в жилом доме за крепостными стенам? А где была внешняя коперниковская курия? Этот вопрос тоже немаловажен, потому что он связан с загадкой его астрономической обсерватории.

Но оставим пока курии. До наших дней дошли только две из них, в одной были найдены красивые позднеготические деревянные потолки, покрытые росписью, и сохранившийся под штукатуркой готический портал. Здесь, в этих куриях, одно время находился музей Коперника, прежде чем его перенесли в епископский дворец, расположенный в восточной части крепости. Дворец был разрушен во время военных действий и в настоящее время реконструирован. он построен в стиле готики и барокко, и имеет в форму подковы. Много лет назад он проглотил внешнюю готическую башню, школу столицы и старый дворец епископа.

Также интересным зданием внутри стен является старый капитул, из которого в собор ведет сводчатая галерея, что создает необычайно живописный архитектурный фрагмент.

Но все, кто вошел во двор Фоомборского собора, прежде чем приступить к осмотру, обращают внимание на две могущественные башни. Первая — в юго-западном углу — это колокольня. Ее нижний ярус является позднеготическим восьмиугольным бастионом с стенами семиметровой толщины. Ее называют "октагоном". Ее когда-то возводили как помещение для крепостных орудий. Гораздо позже, во второй половине семнадцатого века епископ Радзиевский поставил на октагоне четырехугольную барочную башню предназначенную для колоколов.

А в северо-западном углу стоит другая башня, совершенно иного характера. Высокая, сильная, увенчанная остроконечной крышей — известна, наверное, каждому человеку в Польше, по иллюстрациям или репродукциям картин. Это и есть знаменитая башня Коперника. Как говорит легенда, здесь жил Коперник, здесь была его мастерская, из этой башни, он смотрел по ночам на звезды и здесь совершил свое великое открытие.

За моей спиной, из-за толстых стен собора, доносился глубокий голос фромборского органа, известного всему миру. Кто-то исполнял фуги Баха. Мне показалось, что невозможно найти лучшей атмосферы для посещения собора.

Его возвели, как я уже говорил, в 1329–1388 годах, а значит, строительство продолжалось более полувека. Огромный, монументальный, является так распространенной в Поморье трехнефной базиликой со звездчатым сводом. Весь храм, его ажурные своды и угловые башни — свидетельствуют о влиянии фламандской готики.

В собор ведут два богато украшенных резьбой портала. Внутри собор протянулся на девяносто метров. Первое, что поражает входящего, — это огромное количество алтарей, в основном барокко и рококо, отличающихся необычной резьбой. В левом нефе[27] сохранился до сегодняшних дней старый главный алтарь, полиптих[28] созданный в 1504 году, один из самых ценных образцов поздней готической скульптуры в Вармии. В более поздние времена был построен новый главный алтарь, уже кирпичный, в стиле позднего барокко, выполненный по образцу главного алтаря Вавельского собора. Это было сделано каменщиками из Дыбника под Краковом, каменные блоки для алтаря, доставлены в Фромборк по Висле — еще один пример связей Польши с этим затерянным городом в заливе Вислы.

Интересна также и готическая часовня построенная в пятнадцатом веке, называемая "польской". Во все времена богослужения и проповеди проходили в ней на польском языке, исповедовались в ней также по-польски. В алтаре часовни находится изображение покровителя рыцарей Святого Георгия, окруженного особым почитанием в Польше.

В одежде святого преобладают польские цвета — белый и красный. Интересна и другая часовня, более поздняя, как бы дисгармонирующая со всем кафедральным собором и четко бросающаяся в глаза. Это прекрасная в стиле позднего барокко часовня епископа Шембека. Ее внутренние стены и купол украшает роспись лидзбарского художника Майера, а часовня закрыта красивой железной решеткой, работой художника из Реззеля.

И вокруг всего собора, на его внутренних стенах и в полу, многочисленные эпитафии рассказывают о прошлых епископах и канониках Вармии. В них преобладают польские имена и фамилии. Здесь, также на колонне, недалеко от кафедры, вы можете увидеть эпитафию Николаю Копернику, поставленную капитулом в 1735 году.

Здесь ли, где эта эпитафия, лежат под полом собора останки Николая Коперника, о котором мы знаем, что он умер в Фромборке и был похоронен здесь?…

Я покинул собор, полный различных мыслей. Я слышал фрагменты фуг Баха, которые играл орган. Звуки органа отражались от свода собора и падали вниз мощными аккордами. Этот звук переполнял меня и сбивал меня с мысли.

Мне было нужно сосредоточиться. Настало время для действий, и впереди много задач. Необходимо было выполнить распоряжение директора Марчака и проконсультироваться с учеными, чтобы подготовить материалы для путеводителя по Фромборку. Также необходимо было опередить Батуру, который, вероятно, уже знал, где находится второй тайник Кенига, поскольку Калиостро, возможно, привез коробку с пятью чашами.

Я сидел на скамейке под дубом, напротив башни Коперника, и набрасывал в блокноте план моей будущей деятельности. Я писал:

1. Пообщаться с астрономами чтобы выяснить, где, в конце концов, находилась обсерватория Коперника.

2. Пообщаться с историками, чтобы выяснить, как обстоят дела с поисками могилы Коперника.

3. Пообщаться с археологами. В путеводителе стоит упомянуть о состоянии археологических раскопок (исследований).

4. Прояснить историю с монетами.

И когда я написал последний пункт, я даже рассмеялся. Как легко было написать: "Прояснить историю с монетами". Бумага все стерпит.

Мой смех над листом бумаги привлек внимание девушки в брюках и очках, с небрежно свисающей с ее плеча камерой. Она держала в руке дорожную сумку. Девушка была молода, лет, может быть, двадцати трех. Очки в темной оправе прекрасно гармонировали с ее светлой кожей и темными кудрями пышных волос.

Она была похожа на туристку. Во дворе Форборского собора всегда было много туристов.

— Вы пишете анекдоты? — спросила она. — Вы считаете, что это подходящее место, чтобы писать и смеяться над своими шутками?

Я закрыл блокнот и положил его в карман.

— Это правда, я написал шутку, — согласился я. — А вы пришли в это святое место, чтобы что-то постичь?

— О нет, — легко рассмеялась она. — Я хотела попросить вас сфотографировать меня. На фоне башни Коперника. Я здесь одна, а я бы хотела иметь фотографию.

На ней был красный свитер, а мне нравится красный цвет. И она была очень красива, со смеющимся лицом, а я люблю таких девушек.

Вот почему я вскочил со скамейки и взял у нее камеру. Она настроила необходимую диафрагму и выдержку. Девушка встала под башней Коперника, и я щелкнул ее.

— Большое спасибо, — кивнула она, взяв свою камеру. — Итак, я увековечена на фоне башни, где жил и работал Николай Коперник.

— Неизвестно, — заявил я.

— Неизвестно? — не поверила она. — Вы думаете, что фото не получилось?

— Ах, нет. Я сказал, что неизвестно, жил ли и работал в этой башне Николай Коперник.

— Что вы несете? Я видела картину Яна Матейко[29], на которой изображен Николай Коперник, сидящий в башне и смотрящий на звезды.

— Ян Матейко взял сюжет своей картины из устных преданий. И как же народ мог представить себе астронома, как не сидящего в башне и смотрящего на звезды? К сожалению, люди не знают, что астроному нужны инструменты для его исследований. Вы себе можете представить, как выглядел такой "солнечный квадрант", прибор сконструированный Коперником? Он был очень большой. И как он с этим квадрантом мог бы поместиться в своей башне?

— Может, здесь была терраса?

— Нет никаких следов. Терраса должна была на чем-то держаться, а следов таких креплений не было обнаружено. Впрочем, я читал недавно работу некоего историка из Института Мазурского воеводства, который неопровержимо доказывает, что предположение, об использовании башен в Фромборке в качестве жилья для каноников, следует решительно отвергнуть. Поручались им башни в совершенно других целях. Капитул руководствовался, скорее, заботой о том, чтобы через личную ответственность каноника за "свою" башню, поднять ее обороноспособность. Возможность, чтобы башни могли сочетать в себе оборонительные и жилые функции, без ущерба для первых, кажется сомнительной. Кроме того, когда в 1520–1521 годах Тевтонское вторжение разрушило курии, лежащие за пределами крепости, каноники искали себе жилые помещения в монастырских зданиях антонитов[30] в городе, а не переделывали башни в жилье. Но надо сказать, что эта башня действительно принадлежала Копернику. Он заплатил за нее тридцать гривен.

Девушка стала грустной, слушая мои аргументы.

— Жаль, — вздохнула она, — потому что это так романтично: посмотрите на эту башню и представьте, что здесь жил Коперник. Откуда вы столько знаете об этом?

— Я из Департамента музеев и охраны памятников из Варшавы, — объяснил я. — Я приехал сюда, чтобы составить путеводитель по Фромборку.

Беседуя, мы покинули башню Коперника и через главные ворота вышли из крепости.

— Я очень благодарна вам за эти объяснения, — сказала девушка. — И я приглашаю вас на кофе. Только где здесь кафе?

Она была очень красивой. И что-то поразило меня в ней. Что-то очень знакомое.

— Я принимаю приглашение, — поклонился я. — Но разве я не видел вас раньше?

Она остановилась, и смерила меня взглядом с ног до головы.

— И вы такой же? — удивилась она.

— Что?

— Всякий раз, когда мужчина хочет познакомиться со мной, он говорит: — Простите, я вас откуда-то знаю.

— Но вы мне кажетесь действительно знакомой.

— Вам это кажется, — сказала она. — Теперь скажите мне, где здесь кафе?

Я знал только одно кафе в Фромборке. Рядом с портом. Поэтому мы медленно пошли по улицам города.

Был солнечный день, и было бы жарко, если бы не ветер с залива, приносящий острый и холодный запах моря.

Город Фромборк, как я уже сказал, очень живописен. Дома, сохранившиеся после войны, красиво окрашены, а некоторые из них, старинные многоквартирные дома, напоминают кукольные домики. Летом здесь проводится харцерская "Операция Фромборк 1001". На каждом шагу, мы встречали мальчиков и девочек в форме харцеров, время от времени мы проходили мимо групп ребят, разбивающих клумбы и газоны на месте разрушенных домов.

Недалеко от старинной готической водной башни[31] пятнадцатого века, мы наткнулись на Калиостро. Он был очень доволен.

— В штабе харцеров, — сказал он мне, — я получил предложение провести два выступления для молодежи. Эти выступления будут сопровождаться изучением магических искусств. Я получил предоплату. И я хочу возместить вам ваши расходы.

И он отдал мне деньги.

— Этот джентльмен — иллюзионист, — объяснила я девушке, которая, услышав о магических искусствах, сделала удивленное лицо.

Калиостро с восхищением посмотрел на девушку.

— Вы быстры, ничего не скажешь, — сказал он, — Не успел упустить вас из виду, и вы сразу же завязываете такое прекрасное знакомство.

И вместо того, чтобы идти своим путем, чтобы позаботься о, например, кролике, уже и мышах в нашей комнате (нет ли у него мышки в кармане?), Он увязался с нами.

— Вы надолго в Фромборк? — спросил он девушку.

— Я пробуду здесь несколько дней, — ответила она.

— Вы приехали сюда одна? — он проявлял все больше и больше любопытства.

— Нет. Я здесь с друзьями и коллегами.

Он не позволял мне говорить. Наверняка ему тоже понравилась эта девушка.

Мы вошли в кафе, расположенное в мрачном длинном здании. Мы заказали два больших кофе для меня и для девушки. Калиостро попросил только стакан воды, и, как выяснилось позже, не случайно.

— Как вас зовут? — продолжал он болтать с девушкой.

— Ала.

Ала? Очень красивое имя — восхитился Калиостро. — Мне сразу вспомнились мои беззаботные школьные годы и учебник английского языка, в котором на первой странице было имя "Ала". Я помню, как я учил: "Ali has a cat".

Я добавил:

— А дальше в учебнике: "To as". А затем: "To as Ali".

Калиостро внимательно посмотрел на меня и в как бы предупреждая: "Не произносите лишний раз это имя". Он не хотел вспоминать "АС" и его железные объятия.

А я повторил:

— To as Ali…

И что-то шевельнулось во мне. Мысль, воспоминание, воспоминание о переживании. Почему эта девушка мне показалась знакомой? Я никогда в жизни не видел ее, нигде я ее не встречал. И все же, если я не видел ее то, может быть… слышал? Ну, да. В конце концов, возможно, это был ее голос, который я слышал из таинственного АСа. Неужели это она? Грозная дама из таинственной машины?…

Видимо, Ала заметила, что во мне растут подозрения. Она кокетливо улыбнулась Калиостро и быстро сказала:

— Вы действительно иллюзионист? Вы действительно знаете магическое искусство? Покажите какой-нибудь фокус, пожалуйста…

— Ах, магическое искусство требует большой концентрации ума, — сказал маэстро. — Вы позволите мне немного сосредоточиться на газете.

Он вытащил из кармана иллюстрированный еженедельник, кажется, "Зеркало". Некоторое время он его листал, переворачивая страницу за страницей. Но нигде его взгляд не задерживался на долго.

К нам подошла официантка, неся на подносе две чашки кофе и стакан воды.

— Кому кофе, а кому вода? — спросила она.

— Для меня и для пани кофе, — сказал я.

— А стакан воды для моей газеты, — сказал Калиостро, свернув газету в рулон.

Официантка улыбнулась, думая, что Калиостро глупо пошутил.

А он взял с подноса стакан воды и налил ее в… свернутую газету. Лил он эту воду медленно, и мы ясно видели, как содержимое стакана исчезает в рулоне и ни капли не вытекает на пол.

— Ну, наконец-то газета немного напилась — сказал Калиостро официантке. И, развернув газету, снова начал листать ее.

Официантка стояла, как окаменевшая жена библейского Лота.

— Что вы сделали? — прошептала она.

— Как так, что я сделал? — изобразил недоумение магистр черной и белой магии. — Скорее это я должен спросить вас — почему мне не принесли воды, а только пустой стакан?

— Вы налили воду в газету, — ответила официантка.

— В газету? Вы можете видеть, что в газете ничего нет, — настаивал Калиостро, снова пролистывая еженедельник, словно искренне ища воду.

— Вы ее вылили в газету… — неуверенно повторила официантка.

— В газету? — Калиостро снова сделал удивленную физиономию. — В таком случае, мы поищем то, что вы мне принесли.

Он снова свернул газету в рулон. После этого он наклонил его и высыпал в стакан пестрые кружочки конфетти.

— Вот, что вы дали мне выпить, — заявил он, вручая официантке стакан, наполненный конфетти. — Пожалуйста, заберите, и принесите вместо этого стакан воды.

Официантка смотрела на Калиостро как на привидение. Затем она внезапно рассмеялась и отправилась к стойке, вероятно, чтобы рассказать буфетчице о странном парне и его трюке с водой.

Калиостро спокойно сложил газету и спрятал ее в карман. Он с гордостью посмотрел на Алу, ожидая видеть на ее лице восхищение его магическим талантом.

Но Ала, что удивительно, только пожала плечами.

— Такие номера меня не впечатляют, — сказала она. — Я могу сделать лучше.

— И какие? — спросил обиженный Калиостро.

— С мышью, — ответил та. — С дрессированной мышью.

— Что? — вскричал я ужасным голосом. — Калиостро, я запрещаю номера с мышами. На эту тему мы уже говорили.

— Я не взял с собой ни одной мыши, — вздохнул с сожалением Калиостро. — Вы же мне запретили.

— У вас есть дрессированная мышь? — заинтересовалась Ала.

— Да. У меня есть две белых мыши. Но мыши не поддаются дрессировке, — сказал Калиостро.

— Вы ошибаетесь, — презрительно сказала Ала. — Хотя, может быть, белые мыши не достаточно умны для дрессировки. У меня есть серая мышь. Она делает все, что я хочу.

— Вы изволите шутить — пробурчал Калиостро, сердитый, что ей не понравился его номер.

— Ну, смотрите, — сказала Ала и, из кармана брюк вытащила за хвост серую мышь.

— Господи! — простонал я. — Опять мыши?!

Ала положил ее на пол, и мышь начала как сумасшедшая бегать между ножками стульев и столов.

В кафе было не много посетителей, но те, кто был сразу начали кричать:

— О, мышь, мышь! Смотрите, мышь!

Буфетчиц взобралась на стойку, официантка запрыгнула на стул. А мышь, как бешенная, бегала по всей комнате.

Ала стала подманивать мышь.

— Иди сюда, детка, иди сюда, детка…

Мыши как будто услышав, голос Алы, остановился, а затем медленно направилась к нам. Ала подманивала ее, как собаку, негромко посвистывая.

Вдруг из-за угла кафе выскочил огромный кот.

— Конец вашей мыши — констатировал я.

— О, кот! Кот сразу поймает ее! — закричали посетители.

— Наконец-то с мышью будет покончено, — воскликнула буфетчица на стойке.

Кот молнией бросился на мышь. Он ударил ее лапой и… сразу отдернул. Он хотел поймать мышь зубами и немедленно отпрянул.

Мышь вообще не убегала. Словно рассердившись на присутствие кота, она повернулась к нему и подошла ближе.

Затем она решительно стала наступать на кота. Мышь атакует кошку. Ну, такого никто никогда не видел…

Кот снова хотел поймать мышку лапой, и вновь отдернул лапу. Он сделал несколько шагов назад, мяукая от ярости и страха. А серая мышь опять приблизилась к нему. Она коснулась мордой кошачьей лапы и… кот бросился наутек. Мышь преследовала его. Она гналась за котом через весь зал, пока бедный кот не запрыгнул на стол. Только тогда мышка оставила его в покое и вернулась к нашему столу.

Ала подняла ее с пола и спрятала в карман брюк.

— Могу я взглянуть на нее? — вежливо спросил Калиостро.

— Я смотрела вашу газету? — спросила она. — Вы показали фокус, и я показала вам фокус. Вот и все. Чей фокус лучше, пусть кто-нибудь другой судит.

СОВРЕМЕННЫЕ ИГРУШКИ • Я ДЕЛАЮ ГЕНИАЛЬНОЕ ОТКРЫТИЕ • ГОРА ДЬЯВОЛА И ВОКРУГ НЕЕ • ЖАЛОБЫ МАГИСТРА ПЬЕТРУШЕКА • КАК РАСКОПАТЬ СТРАННЫЙ ХОЛМ • Я НЕ ЯСНОВИДЯЩИЙ • ИСТОРИЯ О ВДОВЕ ГЕРТРУДЕ И ЕПИСКОПЕ АНЦЕЛЬМЕ • ЧЕРВЬ ЧЕСТОЛЮБИЯ • ЗАПРЕТ НА РАСКОПКИ • КРАСИВ ЛИ ПЬЕТРУШЕК?

В прибрежном кафе подозрительный интерес к нашей троице продолжался некоторое время. Особенно официантка старалась нас избегать. Но мышь мисс Алы не вызывала ни у кого ужаса или отвращения. Все быстро поняли, что это автоматическая мышь, своего рода механизм. Я заметил, что когда Ала выпустила свою мышь на пол, она вытащила маленькую черную коробочку из своей сумочки и использовала ее для дистанционного управления движением мыши. У этого механического животного были неподвижные ноги и "бегал" он на зубчатых колесах, что вызвало шум, а, как вы знаете, настоящие мыши бегают почти бесшумно.

Каждый интеллигентный человек видел или, по крайней мере, слышал о современных игрушках, всевозможных крошечных автомобильчиках, черепахах, лягушках и других животных, управляемых радиоволнами с небольшого передатчика. Мы живем в эпоху транзисторов, миниатюрных электронных устройств — никто не удивляется таким вещам. Два толстых тома книги Януша Войцеховского под названием "Современные игрушки" в миг были раскуплены, свидетельствуя о большом интересе к этим вопросам.

Ала представила нам именно такую ​​игрушку с дистанционным управлением, гости кафе вскоре это поняли и занялись своими делами.

Мы допили свой кофе, а Калиостро безо всяких трюков выпил стакан воды, который попросил у официантки.

Я все еще хотел спросить Алу об ее АСе, но присутствие Калиостро не позволяло мне сделать это. Я не думал, что он свяжет Алу с женщиной, которая говорила с нами из странного вездехода. Мне показалось излишним наводить его на эту мысль. Кроме того, я был связан клятвой молчания. Возможно, Ала специально заговорила со мной в кафедральном соборе утром, чтобы узнать, не говорю ли я об АСе. Какие секреты скрывает эта симпатичная девушка? Может быть, услышав, что я говорю об АСе, она вызовет какие-нибудь ужасные механизмы, и они похитят меня и посадят в сарай на несколько дней?

Тем временем пани Ала восхищалась прелестями Фромборка, делилась впечатлениями от посещения этого района.

— Я замечательно провожу здесь время. Три дня назад я отправилась на лодке из Фромборка в Толькмицко. Затем в Криницу Морску. Потом я побывала на Горе Дьявола, а теперь я знакомлюсь с памятниками Фромборка…

Я не слышал, что она говорит дальше. Что-то сжало мое горло. На мгновение я не мог сказать ни слова. Наконец, из моих губ вырвался хрип:

— Официантка, мы хотим заплатить…

Ала и Калиостро удивленно посмотрели на меня, удивляясь тону моего голоса.

— Простите, — пробормотал я, кашляя, — но у меня болит горло.

Мне кажется, что Ала обратила внимание на мой странный взгляд и странную дрожь моих рук, когда я вытащил деньги.

Мы вышли из кафе. Я устремился вперед, как будто куда-то то торопился.

Ала шла медленно, прогуливаясь, и я был вынужден вернуться к ней.

Ах, если бы знали, что со мной происходило? Какая страшная буря бушевала во мне. У меня было ощущение, что у меня выросли крылья, и я через минуту буду радостно парить в небе. Это было прекрасное чувство человека, который напал на давно разыскиваемый след.

Калиостро увидел витрину магазина с овощами.

— Прошу прощения, — сказал он, кланяясь пани Але — мне нужно купить овощей для моего кролика и покормить других животных. Встретимся на ужине, не так ли? — спросил он меня.

Я кивнул. Ала обернулась ко мне:

— А может, заглянем в порт? Вы бы сделали мне фото на фоне залива?

— Хорошо, хорошо, — ответил я рассеянно. Но как только Калиостро исчез в овощном магазине, я крепко схватил Алу за руку.

— Мы едем! Мы едем туда сейчас же!

— Что? Куда? Что с вами случилось? — она пыталась вытащить свою руку из моей ладони.

— Вы должны показать мне Гору Дьявола. Немедленно. Тотчас. Вы понимаете, что это значит для меня? Гора Дьявола, ха, ха, ха, — смеялся я над собой — Гора Дьявола — это ведь Teufelsberg[32].

И, говоря это, я потянул Алу в сторону гостиницы ПТС, где припарковал свою машину.

Девушка не сопротивлялись. Она не понимала, о чем речь, но ей было любопытно и она позволила мне усадить себя в машину.

— Гора Дьявола находится на левом берегу Бауды, — пояснила она мне по пути. — Вы должны ехать по дороге, которая ведет к знаку: "Проезд запрещен".

Итак, вчера мы с Калиостро проезжали рядом с Горой Дьявола. Но откуда я мог знать, что это Гора Дьявола?

Я открыл дверцу машины.

— Мы поедем на этой развалюхе? — Ала колебалась. — Она не развалится по дороге? Боже, нам лучше идти пешком. Это всего лишь полтора километра от Фромборка.

— Каждая минута на счету! — прорычал я. У меня не было времени, чтобы объяснить девушке правду о моей машине. Пусть думает о ней что хочет. Что она жалкая, смешная, похожа на лодку скрещенную с палаткой с Венеры или Марса, которую я нашел на складе вторсырья.

Я съехал с фромборского холма и поехал по дороге, ведущей в сторону ПГР Богдана.

Внезапно я резко остановился. Барышня чуть не стукнулась лбом о стекло. Я остановил машину и открыл заднюю дверь.

— Садись, — сказал я, идущему по пути харцеру.

Это была Баська. Он шел в направлении Горы Дьявола.

— Я отправился по следам магистра Пьетрушека, — объяснил мальчик. — Он сказал, что знает, где находится второй тайник полковника Кенига, а теперь снова отправился в сторону Горы Дьявола. Так я и подумал, может быть, второй тайник с сокровищами там?

— Он пошел на Гору Дьявола? — уточнил я.

— Да. В сопровождении этого археолога и такой красивой черноволосой пани, с которой он несколько раз гулял по улицам Фромборка.

— Это плохо, — встревожился я. — Мы наткнемся на них, и у меня будут проблемы с Пьетрушеком из-за то, что я лезу в поиски сокровищ. Ах, да, — я вспомнил о присутствии пани Алы — это мой друг, по прозвищу Баська — представил я мальчика.

— Харцер? — поинтересовалась Ала.

— Что-то в этом роде, — скромно кивнул мальчик.

Пани Ала с улыбкой кивнула.

— А я уже поверила, что вы действительно приехали в Фромборк, чтобы работать над путеводителем. Однако, похоже, вас интересуют сокровища полковника Кенига, о которых писали в газетах.

— Да, этот вопрос меня тоже интересует, — признался я. — Но я действительно прибыл, чтобы составить путеводитель по Фромборку. Поисками сокровищ занимается мой коллега из того же Департамента музеев и охраны памятников, магистр Пьетрушек.

Вот перед нами появился мост через Бауду, которая в этом месте текла в глубоком ущелье. На левой стороне Ала показала нам достаточно высокий и ровный, как стол холм, который возвышался среди пойменных лугов, кустарников и болот. Правильная форма холма, и его плоская вершина, ясно указывали, что он имеет искусственное происхождение, создан руками человека.

На вершине холма, на траве сидели три человека; магистр Пьетрушек и две женщины. Одну из них я знал хорошо — это была Одуванчик.

Я остановил машину на правой стороне дороги. Наша группа вышла из автомобиля и направилась через луг на холм, называемый Горой Дьявола.

"Значит, где-то здесь полковник Кениг сделал второй тайник для своей добычи?" — размышлял я.

Место было хорошо выбрано. Окрестности, казались, пустынными и дикими. Река Бауда стекая в море разделялась здесь на рукава, везде были заросли, земля была переувлажненной и вязкой. На правом берегу реки Бауды поднимался высокий холм, покрытый деревьями — именно там, в глубоком ущелье мы встретились вчера с АСом.

Магистр Пьетрушек, как я и ожидал, был не в восторге от моего появления.

— Работы по составлению путеводителя по Фромборку привели вас сюда? — спросил он с иронией.

Я решил играть с открытыми картами.

— Я тебе уже в столовой говорил, что никто не собирается отнимать у вас задачу по поиску сокровищ. У меня, как вы знаете, другая задача.

— Составить путеводитель — повторил он иронично.

— Не только это, — ответил я серьезно. — Пока вы отсутствовали, в Варшаве произошло новое довольно сомнительное дело. У меня нет полномочий, чтобы посвятить вас в него. Но я открою вам, что следы приводят к Фромборк и в некотором смысле связаны с тайниками полковника Кенига. Таким образом, наши действия постоянно будут пересекаться, и, в некотором смысле, будут дополнять друг друга. Но я клянусь тебе, что если нападу на малейший след, который ведет к тайникам, я сразу же сообщу вам.

— Спасибо, — кивнул он, но в его голосе снова звучала все та же ирония.

— Задача у вас трудная, — добавил я, оглядывая холм. — Мне кажется вас ждут немалые проблемы. "Teufelb" на плане Кенига это, наверное, Гора Дьявола. А дальше?

— Проблемы? — недоверчиво повторил Пьетрушек. — Ну, да, я вас понимаю. Одни проблемы. Я нашел Гору Дьявола, расшифровав второй пункт плана Кенига. И что же из этого вышло? В каком месте на этом холме искать тайник с сокровищами. Здесь полно всяких отверстий, остатки старых кирпичей и черепицы. Должно быть, придется перекопать весь холм.

— Да, я кивнул — ситуация кажется мне почти безнадежной. Поэтому, повторяю, я тебе не завидую. Я предпочитаю составлять путеводитель по Фромборку.

Эти слова польстили его честолюбию. Он гордо объявил:

— Вы сами признаете, что бросили поиски, потому что ситуация кажется почти безнадежной. Но я — другой. Я взвалил на свои плечи эту задачу и я выполню ее.

Мы поздоровались с Одуванчиком. Около десяти лет назад, когда она была еще очень молодым археологом, мы расследовали тайну старой церкви двенадцатого века и нашли драгоценный шкатулку. Мы даже флиртовали друг с другом. Но, как я уже сказал, это старая история. Теперь у нее есть муж и два прекрасных ребенка, и она руководит научными экспедициями. Тем не менее, она по-прежнему похожа на девушку с красивыми, удивительно светлыми волосами.

Другая пани (Пьетрушек представил ее нам как мисс Анельку В.) имела осиную талию, которую подчеркивали брюки и куртка. Ее черные волосы были коротко пострижены. Это была очень красивая девушка лет двадцати трех — двадцати четырех. Мне было трудно понять, что ей понравилось в магистре Пьетрушеке, у которого был дикий взгляд, лохматые длинные волосы, нос, похожий на клюв хищной птицы, одним словом, он не блистал красотой. Впрочем, возможно, он рассказывал ей о картинах фламандских мастеров, и мог так красиво о них говорить, что сам становился красивым. Как жаль, что он возомнил себя детективом.

— Магистр Пьетрушек, — сказала Одуванчик, — так увлекся поисками сокровищ Кенига, что хотел нанять рабочих и перекопать этот холм. К сожалению, как археолог, я должна была положить конец этим планам. Здесь, вероятно, была старая крепость, работы в таком месте должны выполняться комплексно и только специалистами. Я поехала в Варшаву, чтобы запросить средства и разрешение на проведение здесь исследований, но мне отказали. Все средства уходят на изучение собора в Фромборке. Так что, магистр Пьетрушек может искать сокровища, но ему не разрешено копаться на Горе Дьявола. Если я увижу его здесь с лопатой в руке, я позвоню в милицию и будет арестован и обвинен в уничтожении памятников культуры.

Пьетрушек прервал ее на полуслове. Он начал махать руками, как крылья ветряной мельницы, и кричать.

— В таком случае скажите, пожалуйста, как мне найти сокровища Кенига? Известно, что он на этом холме, сделал второй тайник. А мне здесь даже лопату воткнуть нельзя? Так, может быть, мне искать с помощью волшебной палочки? Кстати, — вспомнил он и обратился ко мне — что случилось с вашим магом?

— Живет в гостинице ПТС, — ответил я. И, оставив Пьетрушека что-то бурчать, прошелся по Горе Дьявола, а за мной шаг в шаг шли Баська и Ала. Они наблюдали за мной с таким напряжением, как если бы они были уверены, что через мгновение я остановлюсь и покажу пальцем: здесь тайник Кенига.

К сожалению, я не был ясновидящим. Холм зарос кустами и травой, повсюду видны какие-то дыры и впадины. Если двадцати шесть лет назад полковник Кениг закопал здесь сундук с добычей, то теперь его не найти без помощи археологов и группы рабочих. Тем не менее, раскопки такой крепости должны были бы занять как минимум два археологических сезона. Одним словом — как я уже решил сразу по прибытии — дело было практически безнадежное.

Я вернулся к Одуванчику.

— Этот холм действительно представляет для науки такую ценность? — спросил я.

— Вся эта местность, Томаш, — ответила она — это один большой археологический заповедник. Недалеко от Горы Дьявола, в 1911 году, был обнаружено известное в польской археологии и нумизматике сокровище, состоящее из десятков серебряных и золотых монет и бронзовых ювелирных изделий, спрятанных здесь литейщиком-ювелиром в шестом веке нашей эры. Легенда гласит, что крепость на другой стороне Бауды, там, где этот холм, покрытый деревьями, была столицей прусского племени Нарценов. Вдова последнего их вождя, по имени Гертруда, обращенная в христианство, кажется, епископом Анцельмом, подарила свои владения капитулу и епископу. На месте соседней старой крепости в ее владениях, то есть на сегодняшнем Соборном холме, епископ Анцельм начал возводить епископскую крепость, которую в память о вдове Гертруды назвали Фрауенбург, что означает "Город дамы", сегодняшний Фромборк. А холм, называемый Горой Дьявола, занимает свое место в этой легенде. Здесь, вероятно, существовало языческое святилище древних прусов.

— А что по этому поводу говорит наука?

— На холме Богдана были проведены некоторые раскопки, прежде всего, во дворе старой крепости. Мы должны помнить, — Одуванчик посмотрела на улыбающегося Баську, — что в раскопках очень интенсивно помогали харцеры, которые приехали сюда в рамках "Операции Фромборк 1001". Оказалось, что молодежь прекрасно справляется с такими серьезными научными исследованиями. Они принесли археологам большую пользу, и я думаю, что молодые люди тоже многому научились. Но вернемся к вопросу. Было обнаружено много интересного, среди прочего, старое захоронение. Все это дает основание утверждать, что крепость, возможно, существовала в период до прихода крестоносцев и имела военное назначение, были найдены шпоры. Но было здесь также ремесленное производство, был найден полуобработанный янтарь. Конечно, исследование должно продолжаться, и только спустя некоторое время мы получим полную картину жизни в этой крепости. По завершении исследования крепость станет доступной для туристов, поскольку там есть на что посмотреть. Есть хорошо сохранившиеся оборонительные валы, рвы и остатки старых ворот. В будущем следует изучить связи между этой крепостью и Горой Дьявола. Поэтому, вы понимаете, что здесь нельзя вести "дикие" раскопки.

Пришлось признать, что она права, хотя здесь где-то, скрыты сокровища полковника Кенига. Единственная надежда, что они недолго будут оставаться скрытыми, и что, в конце концов, лопата археолога столкнется с ними.

Но мог ли согласиться с этим магистр Пьетрушек? Он стоял на вершине холма, с волосами, развиваемыми ветром, и кричал:

— Я должен найти сокровище, даже если мне придется воспользоваться помощью этого сумасшедшего волшебника. И я выкопаю это сокровище, даже если меня арестует милиция.

Мы смотрели на него с сочувствием. Какие огромные амбиции жили в нем.

Я предложил всем, сесть в мою машину, так как уже было время обеда. Но сели только Одуванчик и Баська. Пьетрушек и Анелька решили еще побыть на Горе Дьявола. Пьетрушек верил, что еще мгновение, и будет обнаружено место второго тайника. А эта девушка? Может быть, Пьетрушек ей действительно нравится?

Рассталась с нами и Ала. Она прошла по мосту через Бауду, а затем свернула в лес и исчезла с наших глаз, в Стране Ужасного АСа.

ЗОСЯ ВАЛЬС • СОВЕЩАНИЕ ПОСВЯЩЕННОЕ СОКРОВИЩАМ • НОВЫЙ СЛЕД • КТО НАС ПОДСЛУШИВАЛ? • НА УЛИЦЕ СТАРОЙ • КАК ВЗЯЛИ БРАНЕВО • ТРАГЕДИЯ В БУХТЕ • АРЕСТ ПРЕСТУПНИКА • ДЕРЕВО ДЬЯВОЛА • НОВЫЕ ТРУДНОСТИ • СНОВА ВАЛЬДЕМАР БАТУРА • ВОЛШЕБНАЯ ПАЛОЧКА И СОКРОВИЩЕ • ГНЕВ МАГИСТРА ПЬЕТРУШЕКА.

Обедал я в одиночестве в столовой гостиницы ПТС. Калиостро — как сообщила мне официантка, — быстро поел, и сразу куда-то ушел. Не застал я его и в нашей комнате. Кролик хрустел в своей клетке листочками свежего салата, но в оставшихся клетках не хватало ужа и двух белых мышек, видимо, маэстро пошел с ними, чтобы продемонстрировать свои трюки.

Сразу после обеда ко мне в комнату пришли Баська и девушка по имени Зося. Она была решительной девушкой, хотя ей было всего четырнадцать лет. У нее было прозвище "Зося Вальс", потому что она ходила почти на кончиках пальцев, и казалось, что просто плывет в воздухе. У нее были плавные, танцевальные движения и она ни на минуту не могла спокойно усидеть на стуле, все время ходила, вращалась, или, скорее, танцевала. У Зоси Вальс было очень много веснушек на носу и щеках, очень светлые волосы и голубые глаза. Мне она понравилась с первого взгляда и я ей тоже, наверное, пришелся по вкусу. Когда мальчик представил ее мне, она лукаво подмигнула мне, сделала красивое танцевальное па и сказала:

— Мне нравятся приключения. А Баська, уверял, что за вами приключения ходят целыми стадами.

— О, приключения, я думаю, нас не пропустят — ответил я с искренним огорчением.

Потому что приключения — это хорошо, когда читаешь о них в книгах или смотришь на экране. Приятно также упоминать приключения, в которых когда-то принимал участие. Но когда вы их испытываете, то это вовсе не так приятно. Человеку кажется, что он находится в каком-то огромном лабиринте, из которого не может найти правильного выхода. Ему кажется, что он бродит ощупью и снова и снова стучится головой в стену. А эти удары иногда очень болезненны, после них остаются синяки и шишки.

Баська сказал, что сегодня может мне уделить больше времени, так как его отряд был расформирован, несколько ребят будут участвовать в подготовке выступления на харцерской эстраде, потому что во время "Операции Фромборк 1001" всегда проходят выступления харцерских художественных коллективов. Остальные ребята из отряда, те, которые не участвуют в выступлении, имеют свободное время. Что касается Зоси Вальс — летописца отряда девочек, ей удалось получить выходной на сегодняшний день.

С этой симпатичной парой мы провели в моей комнате совещание, посвященное сокровищам полковника Кенига. Понятно, что исходя из возраста и служебного положения, мне выпала честь вступительной речи.

— Положение очень серьезное, — начал я, — и требует немедленного решения, так как мы находимся в тупике. До сих пор никто из вас не заметил, во Фромборке человека похожего по описанию на Вальдемара Батуру. И все же Батура находится где-то здесь, в Фромборке. Невозможно, чтобы он отказался от поиска тайников Кенига. Конечно, я приехал сюда не для того, чтобы искать эти сокровища, так как это является задачей магистра Пьетрушека. Моя работа, разгадать тайну бесценных монет. Но, как я подозреваю, эти монеты Батура украл из первого тайника и намерен ограбить второй и третий. В силу обстоятельств я вынужден заняться сокровищами Кенига, чтобы не допустить кражи.

Башка перебил:

— Мы были на Горе Дьявола. Нужно перекопать весь холм, чтобы найти тайник. Если даже магистру Пьетрушеку не разрешают копать там, как это сделает Батура? Вы же сами сказали, что ситуация безнадежна, второй тайник Кенига не может быть найден в настоящее время.

— И это именно тот тупик, о котором я упоминал, — объяснил я. — Все еще звучит в моих ушах вопрос Калиостро, а я считаю, что это был вопрос Вальдемара Батуры: случайно ли попал в Фромборк полковник Кениг, или он был жителем этого города, что означает: прятал ли он сокровища второпях, или у него было время тщательно подготовить тайники. Этим вопросом Вальдемар Батура хотел с помощью Калиостро понять, что мы знаем о Кениге, и поставит ли меня в тупик Гора Дьявола. Но я человек подозрительный. Что-то очень легко нашли Гору Дьявола.

— Вы считаете, что второй тайник не там? — спросила девушка.

Я сделал движение рукой, как будто отметаю что-то от себя, и таким образом дал понять, что эту задачу я оставляю на заднем плане.

Давайте подумаем сначала, — сказал я, — с какой целью Кениг нарисовал свой план. То есть, начертил ли он план, для тех, кто будет искать эти сокровища от его имени, или только для себя. Другими словами, это план скрытых сокровищ или просто что-то вроде заметки для себя?

— Думаю, что составил записку для себя самого, — ответила Зося Вальс. — Этот план недостаточно подробный, чтобы кто-то чужой мог с его помощью, не ломая головы, найти тайники.

— Я согласен, — я кивнул. — Это были заметки, Кениг не учитывал возможности своей смерти. Вероятно, он также думал, что немецкие войска вскоре отразят атаку советских войск, гитлеровцы снова захватят Фромборк, и он вернется, и заберет сокровища. Ключ к этой истории, однако, в решение загадки: оказался ли Кениг в Фромборке случайно или был его жителем. Нам понадобится какой-нибудь старый житель Фромборка, человек, который жил здесь еще до войны и был во время войны. Кениг, имел звание полковника, а Фромборк — небольшой городок. Если он родом отсюда, то его семья была известна другим жителям.

— Я знаю такого человека! — радостно воскликнул Баська, а Вальс деловито кивнула. — Неделю назад на наш костер был приглашен старик по имени Стефан Домбровский. Он один из старейших жителей Фромборка, поляк, потому что поляков здесь жило очень много. Рассказывал о бывшем Фромборке, о годах войны, о страшной трагедии на Вислинском заливе после поражения гитлеровцев.

— Где живет этот человек?

— На улице Старая — поспешил ответить Баська. — Номер дома не помню, но я могу вас привести к его жилищу, потому что провожал его вплоть до дома.

Я достал блокнот и, пока записал повторяя вслух.

— Стефан Домбровски, улица Стара…

Вдруг совершенно случайно я посмотрел на дверь. Я заметил, как ручка едва заметно шевельнулась. Кто-то припал ухом к замочной скважине и нечаянно задел головой ручку.

Я мгновенно вскочил со стула и широко распахнул дверь.

В коридоре мы увидели выпрямляющегося Калиостро.

— Вы подслушивали, — заявил я с возмущением. Он смутился или сделал вид что смутился.

— Совсем чуть-чуть.

Затем, уверенным голосом, заявил:

— Я услышал голоса из нашей комнаты, и мне было интересно, можно ли войти. Я боялся, что могу вам помешать, потому что думал, что вы разговариваете с каким-то ученым. Но, как я вижу, вы здесь в компании молодежи.

Он нагло лгал. Но что я мог сделать? Я притворился, что верю ему. Он же, как будто ничего не случилось, вошел в комнату, поклонился мальчику и Зосе Вальс, покопался в своих вещах и оставил нас, сказав:

— Ну, не буду вам мешать.

— Интересно, — буркнул я, — сколько он услышал? Я думаю, что фамилия Домбровский дошла до его ушей, а, следовательно, скоро дойдет до Батуры. Таким образом, мы должны действовать быстро.

Этими словами я закончил совещание. Мы покинули комнату и гостиницу. Баська привел нас на улицу Старую, расположенную недалеко от бывшего монастыря антонитов.

Перед маленьким домиком, на скамейке, возле клумбы с левкоями сидел пан Домбровский.

Старик был сгорблен, с покрытым морщинами лицом и пышными усами.

Я понял, что мне не удастся сразу перейти к делу, потому что, возможно, он не захочет давать мне какую-либо информацию. Вот почему я начал с ним разговаривать на нейтральные темы, затем я заговорил с ним о прошлой войне, которая так сильно затронула жителей города и его окрестностей. Я надеялся, что среди многих вопросов о военном времени я смогу задать единственный вопрос который меня интересует — о полковнике Кениге.

Мало кто из людей, и прежде всего молодых людей, помнит, что когда в центральной Польше гром орудий давно смолк, а в освобожденных Люблинах, Лодзи и Кельце, дети начали нормально ходить в школу, здесь продолжались ожесточенные сражения. Известный курорт на Вислинской косе — Крыница Морска — солдаты Красной Армии освободили только 3 мая, а в окрестностях Штутова, отделенного от мира огромными пространствами затопленными водой Жулав[33], фашисты сдались только после известий о капитуляции Берлина. Бывшая Восточная Пруссия была одной великой крепостью, которую удалось взять ценой огромных жертв.

Фромборк удалось взять 11 февраля, после четырнадцати дней боевых действий. Но близлежащее Бранево казалось неприступным, потому что оно находилось под прикрытием нацистской тяжелой военно-морской артиллерии. Снаряды двухсотмиллиметровых орудий вызвали ужасные потери в советских пехотных частях и танках, атакующих Бранево, и без которых невозможно было добраться до города.

В течение семи недель день и ночь продолжалась битва за Бранево. Достаточно сказать, что каждый дом, каждый метр земли иногда в течение нескольких дней переходил из рук в руки. Последний, пятикилометровый участок, отделяющий советских солдат от города, был пройден за неделю. И когда город, наконец, сдался — он выглядел как труп. Районы с обеих сторон реки были полностью стерты с земли, и тот, кто был здесь в те дни, вероятно, не верил, что город будет перестроен в будущем, что жизнь будет здесь, как и везде.

Но драма святого города Вармии, как называлась Бранево, — на этом не закончилась. Бессмысленный приказ гауляйтера Пруссии, Эриха Коха, заставил население Вармии и Мазурии эвакуироваться. Это была холодная зима, снежные метели. По обледенелым дорогам, как призраки, тянулись колонны крестьянских телег, везущие остатки их скарба, маленьких детей, женщин, завернутых в платки. Тысячи, десятки тысяч таких телег отправились к Вислинскому заливу в Балтийском море, где, как говорили нацисты, их ждут корабли, которые вывезут их из зоны боевых действий. Сколько из тех людей, что были изгнаны из своих домов, умерли от голода и холода в пути? А те, кто прибыл в Вислинский залив, не нашли там никаких кораблей. Затем им сказали, что корабли ждут позади песчаной отмели, и вам нужно попасть туда по льду. И снова тысячи телег потащились через залив, увязая в грязном снегу, проваливаясь в ледяные трещины. Их хлестал ледяной дождь, и на огромном пространстве, покрытого тающим льдом залива, было негде укрыться. Люди замерзали в телегах или тонули в полыньях. Под колесами телег проламывался хрупкий лед. Говорят, что почти полмиллиона человек погибли во время этого трагического перехода в никуда, потому что никакие корабли и баржи на море их не ожидали.

И стоит вспомнить обо всем этом, когда вы смотрите на мутные воды Вислинского залива, когда вы въезжаете на улицы восстановленного Бранево, когда вы видите красочный Фромборк.

— Вы знаете, какова была судьба нациста Эриха Коха? — спросил я старика. Во время битвы за Бранево он благополучно сидел на своей вилле на косе, подходы к которой были заминированы, окруженной колючей проволокой, охраняемой специальным подразделением СС. Затем, когда призрак поражения уже был очевиден, он сбежал на специальном корабле в Рейх. Летом 1945 года в небольшом городке Хасенмур, недалеко от Гамбурга, появился старый джентльмен в очках. Низкий, коренастый, элегантный. Он снял небольшой домик на имя Рольфа Бергера, бывшего майора вермахта. Вскоре к господину Бергеру приехала жена, а господин Бергер, который до этого был довольно нелюдимым, стал более общительным и даже часто заходил в местный паб, чтобы выпить пива. Прошло пять лет. Господин Бергер уже так сдружился с местными жителями, что даже появился на собрании немцев, бежавших из бывшей Восточной Пруссии, поскольку, как он рассказал о себе — тоже происходил оттуда и потерял там небольшой особняк. "Это Эрих Кох! Проклятый Эрих Кох! — крикнул кто-то, увидев мистера Бергера.

Ему не удалось сбежать. Он был арестован и 9 марта 1950 года он предстал перед польским судом в Варшаве и был приговорен к смертной казни [34].

— Рука правосудия настигла его, — кивнул старик.

И я спросил:

— А полковник Кениг? Вы слышали о таком нацисте?

Старик хитро смотрел на меня. И, что удивительно, он тихо рассмеялся.

— Ах, вот что вы имеете в виду? Вы за этим пришли? Я даже знаю, о чем вы меня спросите. Teufelsbaum, да?

Я дернулся. Мы обменялись мгновенными взглядами с Баськой и Зосей Вальс. Teufelsbaum? Teufelsbaum, или Дьявольское дерево? Итак, не Teufelsberg, а Teufelsbaum…

— Да, меня интересует этот вопрос, — честно сказал я.

Старик снова засмеялся.

— Я знаю, где росло Дьявольские Дерево. Рядом с домом Кенигов, во дворе. Никто другой об этом не знает, кроме меня. И никто другой не укажет вам этого места, потому что от дьявольского дерева и от дома Кенигов сегодня нет ни следа, их уничтожили снаряды артиллерийских орудий.

— Где этот дом и это дерево? — спросил я.

Старик отрицательно покачал головой.

— Не скажу вам. Это значит, сегодня вам этого не скажу. Ни сегодня, ни завтра. Может, на следующей неделе…

— Почему?

— Потому что это место, я имею право выдать только тому, кто ищет сокровища Кенига. От имени государства, — добавил он, делая важное лицо.

Я хотел сказать: это я ищу сокровища Кенига, но прикусил язык. Я не имел права говорить таким образом. Официально эти сокровища ищет магистр Пьетрушек.

— Откуда вы знаете, что к вам придет человек, который ищет сокровища Кенига? — спросил я.

— Я говорил с гражданином, который тоже спрашивал о Teufelsbaum и доме Кенигов. Он мне сообщил, что в Фромборк скоро придет кто-то, кто занимается сокровищами Кенига, и он приведет меня к этому человеку. Нельзя допустить, чтобы сокровища попали в чужие руки.

— Я согласен, — я кивнул. — Но тому, кто пообещал привести сюда этого человека, пан сообщил место, где росло Дьявольское Дерево?

— О, я только упомянул об этом… — пробормотал старик.

Как говорится, вопросов больше не было. Все было ясно. У старика уже был Вальдемар Батура, он узнал о месте, где находились Дьявольские Дерево. Когда Батуре удастся найти второй тайник и заменить золотые чаши на серебряные, он приведет к старику магистра Пьетрушека, который "совершит открытия" второго тайника Кенига. А до тех пор Батура запретил старику давать кому-либо информацию о Дьявольском Дереве.

— Человек, который был у вас — обыкновенный мошенник, — сказал я, протягивая свое служебное удостоверение. — Я из Департамента музеев и охраны памятников старины.

Старик тщательно осмотрел мое удостоверение.

— Мошенник? — удивился он. — Он не похож на мошенника. Вы думаете, что он не приведет ко мне этого человека, который будет искать сокровища Кенига?

— Нет. Он его приведет — сказал я.

— Тогда почему вы его называют мошенником? — возмутился он.

Я пытался объяснить старику это запутанное дело, но он даже не хотел слушать. Он просто размахивал руками.

— Когда он ко мне придет, я его спрошу обо всем, — пообещал он. А пока я не открою вам тайну Дьявольского Дерева.

Я чувствовал, что старика не переубедить. Прежде чем он не свяжется с Батурой, он не откроет секрет.

Не оставалось ничего другого, как попрощаться с ним.

— Я приду к вам сегодня вечером, — предупредил я. — Я приведу этого человека, который от имени государства, ищет сокровища. Его имя Пьетрушек.

Надо было действовать как можно скорее. Может, Батура еще не успел заменить чаши.

Мне казалось, что для пользы дела необходимо сказать Пьетрушеку о Дьявольском Дереве и пресечь мошенничество Батуры. Пьетрушек поймет, какую роль в этом деле играет Батура, и поспешит к старику за информацией о Дьявольском Дереве. Тайник Кенига будет найден, и Батура не сможет добраться до золотых чаш.

Мы покинули сад старика. За углом улицы я остановился.

— Слушайте, друзья — сказал я Баське и Зосе Вальс — у нас снова проблемы. Я сейчас еду к магистру Пьетрушеку, а вы оставайтесь здесь и присмотрите за стариком. Мне кажется, что мне удалось посеять в нем недоверие к Батуре. Возможно, обеспокоенный старик захочет связаться с Батурой и пойдет к нему. Таким образом, мы узнаем, где Батура живет, и мы сможем за ним наблюдать. Поэтому стерегите старика, а я еду к Пьетрушеку.

Но в тот день, казалось, все злые силы объединились против меня. Девушка в гостинице ПТС указала мне на висящий на крючке ключ от комнаты магистра Пьетрушека.

— К сожалению, его нет, — заявила она. И увидев мое отчаявшееся лицо, она добавила: — Может быть, он на пляже?

Я не думал, что магистр Пьетрушек, вместо того, чтобы искать тайники Кенига, лежит на пляже в заливе. Если только красивая дама по имени Анелька не вскружила ему голову так, что он забыл о сокровищах.

Но поиски Пьетрушека на городском пляже, между сотнями отдыхающих, были бессмысленным занятием. Уж, скорее, Пьетрушек вместе с черноволосой дамой, застрял на Горе Дьявола, и пытается отыскать сокровища.

Я прыгнул в свою машину и погнал по дороге к Горе Дьявола.

Мои прогнозы оказались верными, хотя и не полностью. Брюнетки не было. Магистр Пьетрушек в сопровождении маэстро Калиостро медленным шагом двигались по холму.

Это было такое забавное зрелище, что я засмеялся. Калиостро ходил с закрытыми глазами, и лицо его было вдохновленным. В вытянутой руке он держал тонкую веточку. Он осторожно шел, как слепой, при поддержке Пьетрушека, который смотрел, чтобы Калиостро не свалился в яму. Эти двое мужчин медленно и с достоинством шли по плоскому холму, словно священники во время шествия. Калиостро останавливался каждую минуту и ​​говорил:

— Ветка дергается, здесь что-то есть.

— Но что? Что? — нетерпеливо спрашивал магистр Пьетрушек.

— Наверное, кусок железа, — отвечал Калиостро. — Если бы это было золото, ветка дергалась бы совсем по другому.

И они шли дальше. Один с вдохновленным лицом, второй с лицом отражающим предельное напряжение.

— Пьетрушек! — Я кричал, стоя у подножия холма. — Ты не можешь подойти ко мне на минутку.

Магистр Пьетрушек, неохотно, отпустил руку Калиостро и сошел с холма ко мне.

— Что тебе еще нужно, Томаш? — прорычал он. — Почему ты мешаешь мне?

— Ты действительно веришь в волшебную палочку маэстро Калиостро? — спросил я.

— Может быть, — сказал он вызывающе. — Я должен попробовать другие способы, если я не могу использовать лопату. Впрочем, я читал в научном журнале о человеке, который с помощью ветки сумел найти водяные жилы. До недавнего времени люди были издевались над гипнозом, а сегодня они склонны видеть новые, неизвестные силы природы.

— Дорогой коллега, — начал я осторожно, — вы что, не понимаете, что находитесь в руках шарлатанов и жуликов? Разве вы не понимаете, что находитесь в лапах Вальдемара Батуры?

— Батура здесь? Вы видели его в Фромборке?

— Я его здесь не видел, но я чувствую его присутствие, — ответил я искренне. — Он пока действует с помощью своих людей. Калиостро, вероятно, находится в сговоре с Батурой. Может быть, и эта брюнетка…

— Что? Пани Анелька? Вы хотите убедить меня, что эта прекрасная девушка член банды Батуры? А что касается Калиостро, мой дорогой, то он ваш друг. Вы даже живете вместе. Так, может быть, вы тоже пособник Батуры?

— Дело серьезное…

— Да. Дело серьезное, — сказал он. — Вам следует обратиться к врачу. Мне кажется, что вы страдаете чрезмерной подозрительностью, и у вас развилась мания преследования.

— Слушайте меня внимательно, — сказал я, сдерживая свой гнев. — Батура намерен действовать следующим образом. Он найдет тайник, похитит самые ценные предметы, заменив их менее ценными. Вы будете первооткрывателем уже ограбленного тайника.

— Вы говорите, что так случилось с первым тайником? — тихо спросил Пьетрушек.

— Да, — ответил я.

Оказалось, что я выбрал не лучший путь. Я коснулся амбиций Пьетрушека, задел его за живое. Пьетрушек побледнел.

— Вы имеете в виду, Томаш, что первый тайник был обнаружен не мной, а Батурой, который "отказался" от решения этой загадки? Я знаю, к чему вы клоните. Вы хотите свести к минимуму мои достоинства! — крикнул он и сделал драматический жест рукой, указывая на стоящее на дороге транспортное средство. Другими словами, он попросил меня удалиться.

— Пьетрушек! — закричал я. — Поймите, что происходит. Здесь нет сокровищ. "Teufelb" из плана Кенига — это не Teufelsberg, а Teufelsbaum. Я знаю старика, который может дать вам информацию.

Но магистр Пьетрушек заткнул уши руками и, не слушая меня, взобрался на холм.

Что я мог сделать в этой ситуации? Я грустно повесил голову и пошел к машине. Когда я уезжал, я оглянулся и увидел, что Пьетрушек держит Калиостро за руку. Они оба снова поднимались на холм, медленно, как процессия. В вытянутой руке маэстро держал тонкую ветку.

Я ПИРАТ • ГОЛУБОЙ ОПЕЛЬ • ИНЖЕНЕР КШИШТОФ ЗЕГАДЛО • О ЛЮБВИ К АВТОМОБИЛЯМ • КРАСНЫЙ МУСТАНГ • НАСМЕШКИ НАД МАШИНОЙ • БАРАХЛО • ПОХИЩЕНИЕ СТАРИКА • СОБЫТИЕ НА АЗС • ПОГОНЯ • ИЗУМЛЕНИЕ АЛИ • НА ГРАНИЦЕ • ФОКУС-ПОКУС ВАЛЬДЕМАРА БАТУРЫ • Я ПРОИГРЫВАЮ ВТОРОЙ РАУНД

Я был настолько ошеломлен поведением магистра Пьетрушека, что чуть было не столкнулся перед гостиницей в Фромборке с каким-то светло-голубым опелем, который выезжал из переулка. Мы находились на равнозначном перекрестке, где действует так называемое "правило правой руки", то есть преимуществом обладает транспортное средство, которое движется с правой стороны. Бледно-голубой опель был от меня по правую руку, и я должен был его пропустить. А я? Я думал о Пьетрушеке и мошеннике Батуре, о сложной ситуации, в которую я угодил. Я ехал по улице, погрузившись в эти неприятные мысли, и только в последний момент заметил светло-голубой опель.

Тормоза моей машины громко взвизгнули. Тормоза опеля также заскрипели. Мы резко остановились — всего несколько сантиметров разделяли передний бампер моей машины от дверцы опеля. Что обычно происходит в таких случаях? Взволнованный водитель опеля выскочил из машины и начал ругать меня.

— Пан, вы знаете правила дорожного движения? Идите на курсы, потому что вы не умеете ездить. Вы автомобильный пират. Вы хотели, чтобы я уступил вам проезд.

Это был молодой красивый мужчина примерно тридцати лет. Высокий, стройный, в клетчатой рубашке коричневого цвета. В его машине я увидел Алу. Ту самую Алу из страшного АСа.

— Вы совершенно правы — сказал я с раскаянием. — Я задумался и чуть не попал в аварию.

— Если кто-то влюблен — он кричал на меня водитель опеля — он должен гулять по парку, а не ездить на машине!

Мисс Ала вышла из машины и положила руку на плечо разгневанного человека.

— Брось, Кшишек, — сказала она. — Перестань нервничать. Этот господин — мой друг.

И она улыбнулась мне.

Мужчина из опеля еще некоторое время злился и даже буркнул Але:

— Хорошие у вас друзья. Мы чудом избежали аварии. Я уже думал, что, бок моей машины будет разбит. Подумайте, Ала, что могло бы случиться…

И он схватился за голову. Понятно было, что бок его машины был бы смят моим выпуклым капотом.

— Кшишек просто обожает свой автомобиль, — пояснила Ала. — Он всегда моет его, чистит. Если ему приснится, что кто-то поцарапал кузов его машины, он просыпается ночью, обливаясь холодным потом.

— О, не преувеличивай, — ответил мужчина. — То, что я забочусь о своем автомобиле, не является преступлением. Я так долго работал на него, столько денег за него заплатил, что не хочу, чтобы кто-то разбил его мне. Даже если это ваш знакомый.

— Да. Это мой знакомый, — подтвердила Ала. — Этот пан — музейный работник.

Человек из опеля смерил меня взглядом с ног до головы.

— А, так вы знакомы, — сказал он и протянул мне руку. — Инженер Кшиштоф Зегадло — представился он.

— Томаш — ответил я.

Что делают двое водителей, когда мирятся после такой коллизии? Если спешат — разъезжаются. А если есть время, — а у нас было свободное время — останавливаются на тротуаре и начинают дружескую беседу.

Я не могу сказать, что разговор был для меня приятным. Инженер Зегадло был из тех людей, которые бесконечно восхищаются техникой. Его поклонение перед ней было похоже на культ. Все, что не являлось техническим устройством для инженера Зегадло было неинтересно, даже достойно презрения. Если бы я был представителем технического музея, возможно, я представлял бы какую-то ценность для Зегадло. Однако, поскольку у меня был диплом не инженера, а искусствоведа, Зегадло считал меня тихим сумасшедшим, который посвятил свое время ненужной и несущественной работе.

Предметом культа Зегадло был также автомобиль. Самое маленькое пятнышко на кузове было почти что пятном на его чести, каждая царапина на лакокрасочном покрытии машины ему казалась болезненной, как будто это его собственное тело было поцарапано. И такому человеку, я чуть было не разбил его голубой опель. Теперь, вы понимаете суть этого дела?

Инженер Зегадло мог часами говорить о машинах. О своей и чужих, об их недостатках и их преимуществах, их свойствах и их конкретных особенностях. Мне кажется, что, если бы кто-то показал ему картину Ван Гога и красивый Таунус[35], ему был бы интересен только Таунус, хотя картина Ван Гога стоит на мировом рынке как целых сто, а, возможно, и больше Таунусов.

С другой стороны инженер Зегадло был красивым тридцатилетним мужчиной, и присутствие мисс Ала в его машине было понятным. Мисс Ала, должно быть, имела какое-то отношение к технике, поскольку она сидела в ужасном АСе. Тем не менее, я видел, как она с большим любопытством наблюдала за достопримечательностями Фромборка. Лично я ненавижу умственные ограничения в любой области. Мне не нравятся гуманисты, которые не считают нужным знать, что такое четырехтактные и двухтактные двигатели или инженеры, с которыми вы не можете говорить на философские темы. Несмотря на огромную специализацию, которую требует современный мир, я не верю, что человек, специализирующийся в какой-то одной конкретной области, мог бы иметь большой успех в этом, если бы у него не было глаз, открытых для окружающего мира. Я был на даче одного великого советского физика в Дубне под Москвой и увидел там прекрасную коллекцию современных картин. Этот физик рассказывал мне об этих картинах с любовью и пониманием. Я знаю одного писателя, который умеет делать прекрасную мебель — он обращается с рубанком так же хорошо, как и с ручкой.

Таким образом, Зегадло был типичным ограниченным технократом. Мисс Ала была другой. Может быть, поэтому, когда он начал говорить о машинах, на лице появилось выражение легкой скуки и даже смущения.

И так случилось, что там где мы припарковали наши машины, прямо у края тротуара стоял великолепный красный "Форд Мустанг".

Это был автомобиль-купе. Кузов был спроектирован очень талантливым дизайнером, потому что, хотя машина и стояла неподвижно, казалось, что он уже мчится вперед. И в то же время он казался необыкновенно легким и подвижным, на дороге он, вероятно, развивал головокружительную скорость и блестяще проходил повороты. Как можно сравнить его с тяжелым силуэтом опеля, не говоря уже о моем автомобиле, похожем на лягушку.

— Вот это машина, — сказал инженер Зегадло, глядя с восхищением на красный мустанг.

И эти слова были произнесены тем же тоном, каким, как я полагаю, Понтий Пилат сказал при виде Христа знаменитое "Ecce homo", что означает "Вот человек". Мне кажется, что пан Зегадло восхищался красным мустангом больше, чем красотой пани Алы. У меня сложилось впечатление, что она тоже заметила это, потому что она сказала с усмешкой:

— Машина была сделана людьми, и поэтому нет необходимости падать на колени перед ней. Я думаю, что люди более интересны, чем автомобили.

Инженер Зегадло махнул рукой.

— Ах, Ала, ты даже не представляешь, какие чудесные чувства должен испытывать человек управляя таким красивым автомобилем.

— Да, — согласился я с иронией — возможно, это более приятное чувство, чем держать красивую девушку под руку.

Инженер Зегадло подозрительно посмотрел на меня. Возможно, моя ирония дошла до его сознания. Он ответил:

— Вам трудно понять мои слова, потому что вы довольствуетесь тем, что управляете этим металлоломом, — указал он на мой неказистый автомобиль.

— Это хороший автомобиль", — сказал я.

— И вы называете это автомобилем? Вы, наверное, шутите.

— Он ездит по дороге так же, как и другие автомобили, — сказал я. — А то что он не красив, это другое дело. Кузов был сделан дядей, доморощенным изобретателем. Однако этот автомобиль мне очень полезен.

— Полезен? — удивился инженер Зегадло. — Для чего полезен? Наверное, как цирковой автомобиль чтобы возить жонглеров по ярмаркам.

— Я был на нем даже за границей, — сказал я.

— Что? — возмутился Зегадло. — И, может быть, у вас были прикрепленные к ней буквы PL[36], чтобы все знали, что вы из Польши? Господи, вы компрометируете нашу страну, нашу технику. Что о нас подумают иностранцы?

— Не все золото, что блестит, — заметил я философски. — Во Франции один человек даже хотел купить у меня мой автомобиль и предлагал немалые деньги.

— Я догадываюсь, кто это был. Вероятно, он хотел, передать вашу машину в музей курьезов. Я слышал, что такие музеи есть за границей.

— У моего автомобиля много преимуществ, хотя я не отрицаю, что он также имеет некоторые недостатки… — начал я объяснять.

— Да он состоит из недостатков. Это один большой недостаток. Недостаток такта, недостаток вкуса, недостаток скорости, недостаток… — здесь инженер остановился, потому что в первую очередь он ощутил свой недостаток. Недостаток фантазии, чтобы перечислять недостатки моей машины.

Мисс Ала, которой, наверное, стало неудобно, потому что ей показалось, что я огорчился, сказала:

— Наш, АС тоже не красавец…

— АС? — возмутился инженер. — АС является вершиной современной техники. Красота АСа была бы бесполезной. Эта же машина это… это… — он искал в голове какое-то оскорбление и, наконец, воскликнул радостно: — Это барахло!

В этот момент из гостиницы вышла брюнетка, пани Анелька, знакомая магистра Пьетрушека. Она подошла к красному мустангу, открыла дверцу, села за руль. Инженер Зегадло с немым восторгом следил за каждым ее шагом. А когда красивая дама вставила ключ в замок зажигания и двигатель автомобиля стал почти бесшумно работать, казалось, что сердце инженера Зегадло забилось в новом, радостном ритме.

— Вот это машина! — прошептал инженер в упоении.

Красный мустанг сорвался с места.

Он развернулся на площади Фромборка, а затем направился в сторону Бранево. Через несколько секунд мы потеряли его из виду.

Как только он исчез, для инженера Зегадло, казалось, погасло солнце. Его лицо было грустно, он склонил голову и сказал меланхолию:

— Мне бы хотелось иметь такую ​​машину…

И он замолчал. Мисс Ала использовала этот момент, чтобы направить разговор в другое русло.

— Разве магистр Пьетрушек уже нашел тайник Кенига на Горе Дьявола? — спросила она.

Я не успел ответить. В этот момент появился мальчик в харцерской форме и, подняв руку в приветствии, спросил:

— Вы пан Томаш?

— Да.

— Баська приказал нам искать вас повсюду и сообщить вам, что красный мустанг похитил старика.

— Что? — закричал я.

— Я ничего не знаю об этом деле, — ответил мальчик. — Просто Баська просил вас найти и передать рапорт.

Слова мальчика слышал и инженер Зегадло. Он не знал, о чем идет речь, но понял, что кто-то кого-то похитил, а это значит, что следует спешить на помощь. Или, может быть, он хотел покрасоваться перед Алой и продемонстрировать свойства своего опеля.

Он громко воскликнул:

— Кто-то кого-то похитил? По коням, дамы и господа. Мы настигнем красный мустанг. Садитесь в мою машину, и я догоню бандитов.

Я покачал головой.

— Я поеду на своей машине. Впрочем, я даже не знаю, в каком направлении уехал красный "мустанг". Надо сначала поговорить с моими друзьями, которые стерегли старика.

Взревели двигатели наших автомобилей. Я пошел первым, и инженер поехал за мной, потому что я знал дорогу к дому старика.

Как только я въехал на улицу Старую, на мостовую выпрыгнули Зося Вальс и Баська. Я остановился. Доклад их был коротким. Они понимали, что дорога каждая секунда.

— К старику пришли двое мужчин, а потом приехал красный мустанг, с пани Анелькой, знакомой магистра Пьетрушека. Позже один из мужчин вывел из дома старика и усадил его в красный мустанг. Мисс Анелька села за руль, и они уехали.

— Почему вы думаете, что старика похитили? — спросил я.

— Его руки были связаны, и он сопротивлялся. Тот мужчина почти силой засунул его в машину. Дело ясно: Батура не хочет, чтобы мы получили информацию о Дьявольском Дереве.

— В какую сторону они уехали?

— В сторону Бранево. Пани Анелька, сказала: "Нам нужно еще заправиться". Поэтому я думаю, что они сначала отправились на бензоколонку на шоссе в сторону Бранево.

Я пожал плечами.

— Странно планировать похищение, имея пустой бак.

Зегадло был другого мнения.

— Что вы говорите? Даже преступник может забыть заправить бак автомобиля. По коням, дамы и господа! Я уверен, что мы доберемся до красного мустанга. Бросьте вы свою старую консервную банку, потому что она нам будет только мешать, и мы помчимся как ветер.

Я покачал головой.

— Опель не сможет догнать мустанга. Садитесь в мою машину, — я повернулся к Але.

Мой голос звучал так решительно, что мисс Ала села в машину, куда сразу же прыгнули Зося Вальс и Баська.

Я сильно нажал на педаль газа. Машина рванулась вперед, как пришпоренный жеребец. Мы помчались к бензоколонке, а голубой опель инженер Зегадло последовал за нами.

С момента похищения прошло несколько минут, и мы увидели красный мустанг на заправочной станции. Пани Анелька заправила бензин и теперь наливала масло в двигатель. На мгновение мне показалось, что красный мустанг специально ждет нас здесь. Но впечатление это скоро прошло.

Я заметил, что в мустанге не было человека. На заднем сиденье лежал только какой-то сверток накрытый одеялом.

Я вышел из машины и направился к пани Анельке. Одновременно я заглянул через стекло внутрь ее машины. А потом случилось нечто неожиданное. Кто-то ворочался под одеялом, как будто пытался освободиться. На мгновение я увидел чье-то лицо. На этом лице были пышные усы старика. Итак, дело было ясным: человек, который засунул старика в машину, вышел где-то по дороге, а связанного старика положил на заднее сиденье и накрыл одеялом. И вот теперь старик пытался освободиться.

— Подождите, пани, я обратился к Анельке. — Могу я с вами поговорить?

Но пани Анелька, наверное, поняла, что я заметил старика. Мгновенно защелкнула крышку и прыгнула за руль мустанга.

Я схватился за дверцу ее машины, с другой стороны, схватился за ручку двери инженер Зегадло, который в это время приехал на бензоколонку. Но красный мустанг уже набирал скорость, и нам пришлось отпустить ручки, чтобы он не сбил нас с ног.

Взвизгнув шинами, мустанг развернулся перед бензоколонкой и помчался по шоссе в Фромборк, а потом опять завизжав шинами, повернул вниз по дороге в направлении скоростной автомагистрали на Эльблонг. Я помчался за ним. Позади меня был инженер Зегадло в его светло-голубом опеле.

В Фромборке на повороте я притормозил, потому что мы находились в населенном пункте. Этот момент использовал инженер Зегадло, вырываясь вперед.

— Ах, эта ваша развалюха! — заворчала Ала. — Надо было ехать на опеле. Вы не сможете догнать мустанг.

Я пробормотал:

— Посмотрим. Моя машина иногда превращается в очень хорошую машину.

Она сделала вид, что смеется, хотя, вероятно, мои слова показались ей глупой шуткой.

Шоссе на Верзно узкое, обсаженное деревьями. Ни мустанг, ни опель, ни моя машина не могли развить высокую скорость. В этих условиях было бы безумием пытаться обгонять. Так мы и ехали — три машины, одна за одной, ожидая только удобного случая: мустанг, чтобы от нас оторваться, опель, чтобы обогнать мустанг и загородить ему путь. Я же, чтобы обогнать опель и мустанг.

— Вы говорили, — спросил я у Зоси Вальс и мальчика — что двое мужчин вошли в дом старика. Затем вы упомянули, что только один человек вывел старика из дома. Что случилось с другим мужчиной?

— Наверное, остался в доме старика, — сказала Зося Вальс.

Странно. Очень странно, — пробормотал я. — Первый тоже исчез из мустанга. Эта история похищения мне кажется подозрительной.

— Каждое похищение является подозрительным, — сказала Ала. — Возможно, они подумали, что Анелька сможет справиться со связанным стариком самостоятельно. У двух мужчин, конечно же, есть и другие дела в городе.

— Совершенно верно. Но какие? — спросил я.

— Вы сказали, что они ищут сокровища Кенига. Они увезли старика, чтобы вы не могли связаться с ним и получить какую-либо информацию. Для этого достаточно пани Анельки, а они остались в Фромборке.

— Возможно, — согласился я с некоторыми сомнениями. Но времени не было. Мы приближались к эльблонгской скоростной автомагистрали, красный мустанг вышел на большой круг, и к нашему удивлению помчался к советской границе.

Здесь мы должны сказать несколько слов о магистрали, необходимых для того, чтобы прояснить события.

Немцы спроектировали строительство огромной двухсторонней скоростной автомагистрали, связывающей Эльблонг с Крулевецом. Однако они выполнили лишь часть этого проекта. На автомагистрали есть только одно бетонное полотно, а строительство другого заброшено.

Как и у любой скоростной дороги, у этой нет перекрестков, и все дороги, которые пересекают его, проходят или под ним или через него по специально построенным виадукам и мостам. Боковые дороги идут по кругу, что увеличивает видимость и позволяет безопасно влиться в движение на скоростной автомагистрали, что позволяет развивать неограниченную скорость.

Но скоростная автомагистраль Эльблонг-Крулевец сегодня мертва, потому что с разделением Пруссии между Польшей и Советским Союзом она потеряла свое значение. Она бесполезна в нашей дорожной сети, потому что она пересекает государственную границу. Пограничные переходы находятся в совершенно других местах, население использует боковые дороги, которые более удобны, потому что они соединяют населенные пункты.

И здесь был красный мустанг. До границы оставалось около двадцати километров пустынной скоростной автомагистрали. Началась настоящая гонка.

Я не знаю, какова максимальная скорость мустанга. Но после нескольких минут езды я заметил, что стрелка спидометра коснулась цифры сто шестьдесят. Но это еще не конец. Мустанг летал все быстрее и быстрее. Светло-голубой опель начал отставать…

И тут случилось то, что вызвало радостный вздох у пани Алы. А инженер Зегадло был так удивлен, что чуть не съехал с шоссе и не упал в канаву со своим голубым опелем.

Скорость была сто шестьдесят километров в час, что поразило пани Алу. Моргая глазами, она посмотрела на шкалу спидометра, потому что ей и в голову не могло прийти, что "развалюха" достигнет такой высокой скорости. Но я нажал на педаль газа еще сильнее.

Триста пятьдесят лошадиных сил Ferrari 410 ускорили свой бег. Триста пятьдесят лошадиных сил бросились в галоп, как будто кто-то стеганул их хлыстом. В двенадцати цилиндрах кровь автомобиля — желтый, высокооктановый бензин — заиграла более живо. Два карбюратора перекачивали бензин в цилиндры.

Сто семьдесят. Двести… Двести десять… Двести двадцать…

Я обогнал опель с легкостью, с которой велосипедист, едущий с холма, обгоняет человека, идущего пешком. Я догнал красный мустанг с легкостью, с которой велосипедист догоняет крестьянскую телегу.

— Эта ваша машина, — пробормотала мисс Ала, — она, вероятно… заколдована…

Когда я обгонял мустанг, я посмотрел на пани Анельку. Поразительно! Она не выглядела ни удивленной, ни напуганной. Я даже могу поклясться, что на ее лице появилось что-то вроде победной улыбки. "Она побеждает?" — подумал я.

Но не только моя машина была перед мустангом, я заметил красный предупреждающий знак "Пограничная зона", а через мгновение, потому что мы летели с головокружительной скоростью, я увидел красно-белый знак с белым орлом. Надпись на знаке была "Государственная граница". Дорога была заблокирована бело-красным барьером, у которого стоял пограничник в зеленой фуражке.

Увидев две машины, которые быстро приближались к границе, пограничник передвинул автомат с плеча на грудь, и, очень выразительным жестом, положил руку на спусковой крючок. Эти два стремительных автомобиля создавали впечатление, что их владельцы не желают соблюдать границу.

Я нажал на тормоза, то же самое сделала брюнетка в мустанге. Шины колес взвизгнули, мой автомобиль немного подбросило, но мне удалось остановиться за сорок метров до барьера. Когда я оглянулся, я увидел капот мустанга всего в двух метрах позади моей машины. Я выскочил из машины и побежал к брюнетке. Меня не волновало ее красивое лицо. Я хотел освободить старика, похищенного и спрятанного под одеялом на заднем сиденье.