Пан Самоходик и загадки Фромборка

— Не могли бы вы мне рассказать?

— Нет, господин директор.

— У вас нет ко мне доверия?

— О, дело не в этом. Боюсь, что вы не одобрите кое-какие мои действия, а без них я не смогу предоставить вам доказательства вины Батуры. Кроме того, не могу себе отказать в удовольствии увидеть выражение вашего лица, пан директор, когда мы, наконец, доберемся до третьего тайника Кенига.

— Ах, так? — возмутился директор. — Вы хотите повеселиться за мой счет? И это награда за то, что я раз за разом избавляю вас от всевозможных проблем. Так мне и надо… Я больше не буду вас спрашивать.

Рассерженный директор сделал еще один шаг к воде и почти соскользнул в глубину по бетонному пирсу. Однако, я вовремя схватил его за плечо, спасая от вынужденного купания. Он посмотрел на меня с благодарностью, но сказал с угрозой в голосе:

— Меня не волнуют ваши фокусы в отношении сокровищ Кенига. Завтра разберемся с путеводителем по Фромборку. Мы здесь не для того, чтобы дышать морским воздухом.

После чего он пригласил меня на кофе в близлежащем портовом кафе.

Мы уже подходили к дверям кафе, когда подъехал красный "мустанг", а в нем — Вальдемар Батура и пани Ала.

— Ах, что за приятная встреча! — с лицемерной радостью воскликнул Вальдемар Батура. — В Фромборке происходит что-то настолько важное, что сюда даже приехал директор Марчак?

Директор нахмурился, делая вид, что не узнает, с кем он имеет дело.

— Извините, мы знакомы? — спросил он.

— Да, пан директор. В свое время я даже работал в вашем отделе.

— Ах, да, я припоминаю. Вы были очень плохим сотрудником.

— Нет, пан директор. Это просто была моя зарплата, которая казалась мне слишком маленькой. А потом мы встретились в старом особняке, где скрывались масонские сокровища.

— Я помню, — мрачно сказал директор. — Вы получили условное наказание за взлом в поместье.

— Да, — вежливо поклонился Вальдемар Батура. — Потому что я знаменитый Вальдемар Батура, гений зла, ужас музейных работников, хитрый торговец антиквариатом. Я тот человек, которым Томаш пугает маленьких детей.

— А что привело вас в Фромборк? — спросил Марчак.

— То же, что и вас, пан директор. Сокровища Кенига. Я решил позаботиться об этом.

— Сокровища Кенига, да? — Марчак был возмущен, задетый за живое дерзостью Батуры.

Тот же вежливо поклонился и сказал:

— И поскольку мы связаны охотой за сокровищами, мы можем выпить по чашечке кофе вместе.

— Ничто нас не связывает, — сказал директор. — Скорее, нас все разделяет. В любом случае, завтра мы урегулируем это дело окончательно.

В тот момент директор посмотрел на меня с некоторым страхом, потому что понял, что он не смог удержать язык за зубами и сказал слишком много. Но я просто кивнул и сказал:

— Да, это так. Послезавтра мы покинем Фромборк и оставим вам, Вальдек, время на поиски.

— Другими словами, следует думать, что завтра вы найдете третий тайник? — спросил Батура, и его лицо его помрачнело.

Пани Ала тоже вышла из красного мустанга. Она подошла ко мне и прошептала мне на ухо:

— Я пошла в Фромборк пешком и снова встретила его на дороге. Он подвез меня, предложил мне кофе, и я согласилась, потому что думала, что я смогу что-то вытащить из него о третьем тайнике.

— Я понимаю, — кивнул я. — И я рад вас видеть. Мне нужно посоветоваться с вами по одному вопросу. Но позже, согласны?

Тем временем директор Марчак и Батура уже вошли в кафе. Мы с Алой догнали их и остановились в дверях при виде магистра Пьетрушека, сидящего за столом в компании пани Анельки.

— Прошу вас. — Пьетрушек поднялся со стула при виде директора и Батуры и пригласил их на стол. Пьетрушек, который недавно работал в нашем отделе, не был лично знаком с Батурой.

Директор Марчак взглянул на пани Анельку, затем повернулся к Але и сказал:

— Поздравляю вас с вашим хорошим вкусом. Хотя я признаюсь, что предпочел бы, чтобы вы думали только о делах нашего отдела день и ночь.

Мы сели за стол вшестером: Пьетрушек, Анелька, Марчак, Батура, пани Ала и я. Вскоре на столе появились чашки черного кофе и большой поднос с печеньем. Покатилась веселая, непринужденная беседа.

И, вероятно, никто, кто бы не наблюдал за нами со стороны, не подумал бы, что здесь сидят враги, которые ведут ожесточенную борьбу. И что в любой момент между ними начнется решающее сражение.

Во-первых, мы говорили о мелочах, погоде, красотах Фромборка и праздниках. Затем Батура взял слово и предложил:

— Давайте выпьем глоток кофе в честь необыкновенных успехов пана Пьетрушека. Как говорится в новостях, он нашел второй тайник полковника Кенига. Мой друг, каноник из фромборского собора, рассказал мне об этом.

— Ах, этот болтун, — скромно улыбнулся Пьетрушек. — Да, это правда. Мне удалось найти второй тайник.

Пани Анелька в восторге посмотрела на Пьетрушека.

— Вы гениальны, пан магистр. Я знала это с первого момента, когда я встретила тебя на пляже Фромборка.

Пьетрушек аж покраснел от комплиментов.

— Ах, вы преувеличиваете. Действительно, я достиг некоторых скромных успехов, но Томаш в свое время достиг еще больших.

— Неужели? — с сомнением спросила пани Анелька. Томаш похож на человека, которого можно легко отправить ловить ветра в поле.

— Или доехать до границы, — добавил Батура.

Только я и Ала поняли шутку Батуры, и поэтому мы засмеялись. Иногда мне нравится смеяться над своими собственными ошибками.

Никто не обратил внимания на эту шутку. Пьетрушек был настолько увлечен восхищением пани Анельки, что почувствовал себя душой всей компании.

Он сделал серьезное лицо и сказал:

— К сожалению, я все еще решаю одну чрезвычайно сложную задачу: мне нужно найти третий тайник.

Пани Ала, лукаво прищурившись, повернулась к магистру Пьетрушеку:

— Меня всегда восхищали люди с детективными талантами. Я сама инженер и специализируюсь в такой неинтересной области, как автоматизация…

"Это у вас называется — неинтересная область", — подумал я, вспомнив АСа и электронную собаку. А она продолжила:

— Не могли бы вы рассказать нам, как вы сделали свои необычные открытия? Что вдохновляло вас в этом вопросе?

Пьетрушек поклонился пани Анельке, а затем демонстративно поцеловал ее руку. Он напыщенно сказал:

— Как у поэта, у каждого выдающегося детектива должна быть своя муза. Для меня музой была пани Анелька. Именно в ее компании, находясь под ее очарованием, я внезапно пришел к решению обеих загадок. Не так ли, пани Анелька?

— Да, — пани Анелька кивнула, и мы снова увидели восторг в ее глазах.

Пьетрушек вспоминал счастливые моменты.

— Я помню, — сказал он, — что мысль о кладбище в Фромборке и шифре, ведущем к могиле с сокровищами, пришла мне на голову, когда мы встретились. Мы лежали на солнце на песке, глядя на косу. Было жарко, очень жарко. Пани Анелька сказала, что она хотела бы быть где-нибудь в тени и что в Фромборке такое тенистое кладбище. А затем пани Анелька спросила, как кладбище было отмечено на картах.

— Да, я спросила, — кивнула пани Анелька.

— И тогда я прозрел. Потому что на плане Кенига был прямоугольник с крестами. И тогда мне пришло в голову, что это кладбище Фромборка.

— А второй тайник? — спросила Ала.

— Я встретил пани Анельку, прогуливаясь по двору собора. У нее было испуганное лицо. Я спросил, что случилось, и она ответила, что она посетила подземные склепы и увидела там портрет Дьявола, который напугал ее. "Портрет Дьявола? — подумал я. "Но это Teufelsbild, или Teufelsb из плана Кенига". Вот так все и было.

Я кивнул головой с полным пониманием.

— Иногда, — заявил я, — необычный случай может помочь сделать гениальное открытие.

— Нет, это было не случайно, — настаивал Пьетрушек. — Это был момент вдохновения, за что я обязан пани Анельке.

— Надеюсь, — добавил я, — что это вдохновение не оставит вас на пути к третьему тайнику.

Возникло неловкое молчание, которое прервала пани Анелька.

— Пан магистр Пьетрушек, — сказала она, — я думаю, переоценивает мою роль в его необыкновенных успехах. Но очень приятно знать, что ты чья-то муза. А вы? — обратилась она ко мне. — Расскажите, каковы источники ваших успехов?

Я пожал плечами.

— В последнее время у меня не было никаких успехов. Однако я знаю, в чем причина.

— Вам не хватает музы, — весело сказала пани Анелька.

Пьетрушек, который хотел, окончательно раздавить меня в глазах компании, сказал:

— На самом деле Томаш в последнее время не проявил себя успешным детективом. Но в области экспертизы оказался просто невероятен.

— Действительно? — удивился Батура.

— Да. Представьте себе, что во втором тайнике Кенига мы нашли пять чаш. Сначала мы думали, что это серебряные чаши…

— И что? И что? — осведомился Батура.

— Но после того, как Томаш взял их в свои руки и внимательно осмотрел, оказалось, что мы нашли не серебряные, а золотые чаши, украшенные драгоценными камнями.

Я заметил лице Батуры выражение подозрительности, которое вскоре превратилось в беспокойство.

— Это правда, пан директор? — обратился он к директору Марчаку.

Марчак громко прочистил горло. Затем он достал платок и громко высморкался, словно вдруг почувствовал, что у него простудился…

— В погребальном склепе было очень темно, — объяснил он. — Вот почему у нас сложилось неправильное впечатление, что мы нашли серебряные чаши. Тогда Томаш сказал, что они сделаны из золота.

Батура помрачнел. Было нетрудно догадаться, что происходит в его голове и какие мысли циркулируют в ней. С этого момента он молчал, подозрительно глядя на меня.

Я почувствовал, как Ала ткнула меня коленом под столом. Нам очень хотелось рассмеяться. Только нам нельзя было этого делать.

Между тем, магистр Пьетрушек, которому общий интерес и внимание вскружили голову, снова начал разглагольствовать обо мне.

— Томаша, — сказал он, — покинула муза. Ему не хватает вдохновения. Тот, кто нашел сокровища помещика Дунина, дневник нацистского преступника, затонувший грузовик с музейной коллекцией, обнаружил масонскую ложу, оказался бессилен против трех головоломок, которые оставил полковник Кениг. Хуже того, он подружился с подозреваемым Калиостро, мастером черной и белой магии, и пытается убедить нас, что он ясновидящий.

В тот момент мне пришлось перебить его, потому что я не хотел, чтобы Батура узнал, что я предсказал Пьетрушеку завтра вечером открытие третьего тайника.

— Калиостро, — сказал я, — научил меня некоторым полезным трюкам. Некоторые люди могут превращать золотые чаши в серебряные, а я научился гораздо более сложному искусству, превращать серебро в золото.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Батура.

Слово взял директор Марчак. Заявил с директорской важностью:

— В штате нашего департамента, дорогой пан Пьетрушек, не предусмотрены музы, которые вдохновляют моих сотрудников. Задачей Томаша был не поиск сокровищ Кенига, а составление путеводителя по Фромборку. Если он действительно обладает навыками древних алхимиков и умеет превращать серебро в золото, в нашем департаменте его ждет много работы. Нам также понадобится философский камень, — добавил он загадочно.

— Превращать серебро в золото? — повторил Батура. — Вы меня извините, но я не могу поверить в подобные трюки.

Пока он говорил эти слова, в кафе вошел почтальон.

На мгновение он остановился на пороге, огляделся и заметив Батуру, подошел к нему решительным шагом.

— Вас, насколько я помню, зовут Вальдемар Батура? — спросил он.

— Да…

— Я заметил вашу красную машину перед кафе, для вас есть телеграмма из Варшавы, поэтому вместо того, чтобы доставить ее в ваш лагерь на берегу залива, я принес ее сюда.

И передал Батуре телеграмму. Вальдек открыл ее, пробежал глазами.

Внезапно он стал бледным, и невидящим взглядом, уставился на наши лица.

— Что случилось? — Пани Анелька забеспокоилась. И выхватила из рук Батуры телеграмму.

Пока она читала ее, я заглянул через ее плечо и прочитал:

"Я привез серебряные чаши. Что случилось с золотыми? Ничего не понимаю. Стефан."

Внезапно Батура встал со стула. Он посмотрел на меня глазами полными ярости.

— Я должен покинуть вас, чтобы заказать срочный телефонный разговор с Варшавой. Надеюсь, мы скоро встретимся, — последние слова были сказаны угрожающим тоном.

Быстрыми шагами он покинул кафе.

— Вы подвезете меня до дома? — повернулась ко мне Ала.

— Конечно, — вскочил я со стула.

Выйдя из кафе, мы услышали, как магистр Пьетрушек, который, вероятно, мало что понимал из того, что только что произошло здесь, ласково говорил пани Анельке:

— Хотя директор Марчак выступает против присутствия муз в нашем департаменте, но я прошу вас, не покидайте меня. Вы вдохновляете меня, наталкиваете на гениальные идеи. Что я буду делать без вас?

Я увидел выражение брезгливости, скользнувшее по губам директора. И вовсе не потому, что он не желал видеть в штате своего департамента муз. Он был просто мудрым человеком. Он прекрасно понимал, что это были за "идеи" магистра Пьетрушека.

— Я догадываюсь, что было в телеграмме Батуре, — пани Ала хихикнула по дороге в гостиницу, где у меня был припаркован автомобиль. — Этот парень из Варшавы обнаружил что золотые чаши заменены на серебро. Батура готов поверить в ваши магические способности.

— Это ваша заслуга, — сказал я. — Это вы сделали этот замечательный обмен. Боже мой, что бы я делал без вас?

— О? — пани Ала была поражена. — Вы уже как магистр Пьетрушек. Вы хотите сделать меня своей музой?

— Как вы слышали, наш департамент не предусматривает такой должности. Но у меня будет еще одна просьба.

— Вы хотите нанять наш АС? — спросила она. — К сожалению, я заранее заявляю, что это невозможно. Завтра АС будет отправлен на нашу базу в политехнический университет. Испытательный период завершен.

— И вы тоже уедете? — заволновался я.

— Нет, я останусь здесь на несколько дней, чтобы закончить наши дела.

Я вздохнул с облегчением и изложил ей свою просьбу. Я думаю, Батура много бы дал, чтобы узнать, в чем эта просьба заключалась.

ТАЙНА МОГИЛЫ КОПЕРНИКА • ГДЕ НАХОДИТСЯ АЛТАРЬ? • КТО ИЩЕТ, ТОТ НАЙДЕТ • УЛЬТИМАТУМ ПЬЕТРУШЕКУ • ПРИГЛАШЕНИЕ КАЛИОСТРО • АЛА ВЫПОЛНЯЕТ МОЮ ПРОСЬБУ • ГОЛУБОЙ КОНВЕРТ • КТО НЕ ЛЮБИТ ИЛЛЮЗИОНИСТОВ • ДЕМОНСТРАЦИЯ МАГИЧЕСКИХ ФОКУСОВ • ВОСЕМНАДЦАТЬ ГОЛУБЫХ КОНВЕРТОВ

Этот день, который, как потом выяснилось, был наполнен чрезвычайно драматическими событиями и поставил точку в схватке с злодеям — начался очень неинтересно.

Ночью шел дождь, и мелкая морось сыпала с неба до позднего утра. Когда небо очистилось, директор Марчак привел меня на соборный холм. Он хотел узнать еще одну легенду Фромборка — тайну гробницы Николая Коперника.

Сначала, я провел директора по огромному собору, показывая ему эпитафии на стенах и место предполагаемой могилы великого астронома. Затем мы пошли во внутренний двор и снова сели на скамейку под старым дубом. Здесь я смог продолжить рассказ:

— Как вы знаете, пан директор Николай Коперник умер в Фромборке 24 мая 1543 года. Предание говорит, что только на смертном одре он получил в свои руки печатный вариант своего труда "De revolutionibus", привезенный из Нюрнберга, труд который впоследствии совершил такой великий переворот в умах. Но понимали ли люди из окружения Николая Коперника, какой великий человек умирает? Нет. По их мнению, скончался только один из канонов капитулы Фромборка, о чем свидетельствует тот факт, что они даже не позаботились сохранить дату его смерти. В хрониках капитула дата похорон была записана как дата его смерти. Только когда имя Коперника стало более известным, епископ Варминьский, Кромер, решил установить мемориальную доску, посвященную Копернику. Но спустя тридцать восемь лет после смерти астронома уже не было никого в Фромборке, кто мог бы указать место могилы Коперника, и не было об этом никаких записей. Поэтому, мемориальная доска с эпитафией была заложена в свободном месте, вполне достойном, на внутренней стене храма, между вторым и третьим алтарями. И с этого момента начались все недоразумения, потому что люди, которые много лет спустя проявили интерес к могиле великого астронома, были склонны думать, что плита с эпитафией была помещена в место, где был похоронен Коперник. Более того, эта мемориальная доска была удалена в 1735 году, когда была построена знаменитая часовня епископа Шембека. Тогда было признано, что старая доска не стоит великого астронома, было решено установить более лучшую. И, как иногда бывает в жизни, у более на лучшую не нашлось денег. Таким образом, Коперник не имел никакой мемориальной доски в течение многих лет.

— Да, так и есть, — кивнул директор Марчак.

Между тем интерес в мире к вопросам, связанным с Коперником, вырос. В 1802 году два представителя Общества друзей науки Тадеуш Чацки и Марцин Мольски прибыли в Фромборк. Предложив установить на колонне новую эпитафию, они увидели на полу затертую табличку, которая заставила их думать, что это надгробная плита Николая Коперника. Им разрешили открыть могилу и в ней были найдены человеческие останки. Как выяснилось позже, это были кости не Николая Коперника, а епископа Флеминга, одного из основателей Фромборского собора, который умер двести лет назад.

— Пожалуйста, продолжайте, это очень интересно.

— Немецкие ученые пошли по самому старому следу, то есть решили вскрыть пол под стеной, где когда-то была установлена первая эпитафия Николаю Копернику. После снятия пола они обнаружили несколько старых гробов, кости в которых были исследованы с помощью рентгеновских лучей, а позже были вывезены в Крулевец, где и были впоследствии захоронены. Экспертные мнения немецких ученых нигде не публиковались, но в течение некоторого времени гиды королевского замка рассказывали посетителям, что тело знаменитого астронома похоронено в Крулевеце. Но правда в том, пан директор, что останки астронома все еще находится в Фромборке. Искатели не принимали во внимание основополагающий факт: в Фромборке, как известно из документов, существовал обычай, что каждый из каноников имел свой алтарь в соборе и после смерти его хоронили возле этого же алтаря. Другими словами, как и в случае с обсерваторией Коперника, необходимо определить какой алтарь в соборе принадлежал Николаю Копернику, и тогда стало бы известно, где искать его могилу.

— Это очень интересно, — пробормотал директор.

— К сожалению, до сих пор не хватало документа, который указывал бы на этот алтарь. Историки, как детективы, искали хоть малейший след, но ни намека, ни тени подсказки. И, наконец….

— И что? И что?

— В старом фолианте, содержащем заметки об управлении капитулом, было обнаружено упоминание о том, что канонику по имени Ян Занау принадлежал алтарь на четвертой колонне. В документах капитула есть шестнадцать списков, так называемых каноникатов, с именами последовательно следующих каноников. Итак, Ян Занау, согласно одному из этих списков, был предшественником Коперника. После него астроном принял алтарь и место на скамьях. Итак, если Яну Занау принадлежал четвертый алтарь, это был также алтарь Николая Коперника и при этом алтаре, скорее всего, он и был похоронен. Найти его останки будет не так уж трудно, ибо как следует из акта капитула, астронома похоронили через сорок восемь лет после смерти своего предшественника, и только через шестьдесят пять лет после смерти Коперника состоялось следующее погребение, в районе четвертой колонны. И так на протяжении ста тридцати лет останки Николая Коперника были единственными, которые были погребены возле четвертого алтаря. Возможности современной науки позволяют нам полагать, что гроб и кости Коперника удастся идентифицировать. Вам просто нужно организовать соответствующую научную команду, получить разрешение церковных властей и снять пол возле четвертой колонны… Может, еще одна загадка Фромборка будет решена?[41]

Я закончил свою историю, которую я собирался включить в будущий путеводитель. Директор Марчак задумался. Возможно, в своем воображении он уже собрал команду ученых и получил финансирование, необходимое для такого рода исследований. Через некоторое время поднялся со скамейки.

— Завтра утром я должен вернуться в Варшаву. Вы уверены, что до завтра мы найдем решение последней загадки полковника Кенига?

— Да. Я обещаю, — ответил я серьезно.

Мы вернулись в гостиницу и вошли в столовую, потому что уже было время обеда.

Мы увидели Калиостро и магистра Пьетрушека, обедающих за одним столиком. Пьетрушек ел суп, но время от времени кидал подозрительные взгляды на Калиостро, а точнее, внимательно следил за карманами маэстро, опасаясь, что из одного из них покажется голова ужа.

Заметив нас, Калиостро встал из-за стола и, низко поклонившись, сказал:

— Я имею честь пригласить вас сегодня на грандиозное магическое шоу. Мероприятие начнется в шесть вечера, и я постараюсь, чтобы продемонстрировать на нем все свои навыки.

Директор Марчак задумчиво махнул рукой, как будто отгоняя навязчивую муху.

— Я не разбираюсь в магических искусствах. И они мне не нравятся. Да, я не люблю их, — категорически заявил он.

— А вы? — повернулся ко мне маэстро.

В моей голове родился дьявольский план.

— Я подумаю, — ответил я уклончиво.

Мы сели к столу. Директор повернулся к Пьетрушеку, и в голосе его звучала твердость:

— Завтра утром я возвращаюсь в Варшаву. До завтра пожалуйста найдите третий тайник Кенига.

— Как? — Пьетрушек, даже отодвинул от себя тарелку с супом. — Это невозможно, пан директор. Я еще не напал на след третьего тайника. Вы же обещали мне развязать руки и дать немного времени.

Директор покачал головой.

— Давайте не будем играть в прятки. Я уверен, что Томаш знает место, где находится третий тайник. Если вы, пан Пьетрушек, не можете справиться. Томаш вам поможет. Жаль тратить время в Фромборке. Впереди нас ждут новые, серьезные задачи. Пьетрушек посмотрел на меня с большой неприязнью.

— Это правда, Томаш, что ты разгадал тайну третьего тайника? — спросил он.

— Да.

— Нет, нет, я не хочу знать решения! — воскликнул Пьетрушек. — Я сам хочу найти тайник и клянусь, я это сделаю. Просто дайте мне время подумать. Впрочем, я не верю, что Томаш знает решение. Он имеет только некоторые догадки, а этого слишком мало. Наверное, он снова находится на ложном пути. И именно из-за него директор ставит мне ультиматум.

Я встал со стола, пошел в свою комнату и вернулся в столовую с голубым конвертом в руке. Я положил этот конверт на стол рядом с тарелкой директора Марчака.

— В этом конверте, пан директор, — сказал я, — решение третьей загадки полковника Кенига. В любое время, когда вы сочтете нужным, пожалуйста, откройте его и найдите тайник с сокровищами. И если магистр Пьетрушек найдет третий тайник, тогда я буду удовлетворен тем, что я был на правильном пути.

Марчак взял конверт со стола и положил его в карман пиджака.

— Хорошо, — сказал он любезно. — Пан Пьетрушек, я даю вам шанс. И если вы не найдете тайник до завтрашнего утра, я открою конверт, и если Томаш решил загадку, я возьму сокровища в Варшаву. У нас нет времени для более длительного пребывания в Фромборке. Вы мне нужны в Варшаве.

Мы молча доели суп. Когда подали второе Калиостро повторил свое приглашение. Но директор только громко повторил:

— Я уже сказал Томашу, что мне не нравятся магические шоу.

"Ах, как это тяжело для артиста, когда кто-то не хочет видеть результаты его работы, — грустно вздохнул Калиостро.

Магистр Пьетрушек совсем потерял аппетит. Слова директора об ультиматуме парализовали его. Я представляю, как его грыз червь честолюбия.

В кончике языка у меня крутился вопрос о его музе. Я хотел утешить его сообщением о том, что скоро к нему придет его вдохновение. Но я боялся, что этот чрезвычайно амбициозный человек примет мои слова как оскорбительную насмешку.

Я вернулся в свою комнату, и Калиостро вошел вслед за мной.

— Пан Томаш, — маэстро умоляюще сложил руки, — сделайте что-нибудь для меня. Директор Марчак — влиятельная фигура в министерстве и хороший знакомый директора департамента цирков. Я уже рассказывал вам о своих проблемах при поиске постоянной работы. Если директору Марчаку понравится мое искусство, возможно, он замолвит слово перед своим коллегой из другого отдела, и тогда все мои проблемы закончатся раз и навсегда.

— Хорошо, — согласился я. — Я постараюсь привести директора на сегодняшнее выступление.

И маэстро потер руки, потом обнял меня и сказал:

— Если вам удастся это сделать, и вы можете привести директора Марчака на мое выступление, я дам вам приз… ужа.

— Нет, нет! — Я отчаянно закричал. — Я сделаю это бескорыстно.

Мысль о том, что я буду владельцем Петруша казалась мне настолько ужасающей, что я был готов не только отказаться заманить Марчака на выступление Калиостро, но даже запретить ему ехать туда, если он вдруг захочет это сделать.

Мы услышали стук в дверь, и через мгновение вошли Зося Вальс и Баська. Они принесли мне приглашение на вечерний харцерский костер.

Я посмотрел на приглашение. В нем не было ни слова о выступлениях Калиостро. Но именно на этом костре должно было состояться его выступление.

— Отнесите приглашение директору Марчаку — попросил я Зосю Вальс и мальчика. — Но не упоминайте, что на костре будут показывать магическое шоу. Директор Марчак очень любит харцеров и, вероятно, придет на костер. Я хочу, чтобы он это сделал, но он не любит иллюзионистов.

Они оба пошли в кабинет директора, и я оставив Калиостро в надежде, что у него на спектакле будет присутствовать директор Марчак, и поспешил во двор собора.

Пани Ала ждала на скамейке под раскидистым дубом. С ней была сумка большого размера.

— И что? И что? — нетерпеливо спросил я.

— Я все уладила. Вот аппарат, который вы у меня просили — она протянула мне тяжелую сумку.

Я постучал в квартиру каноника и указав на черную камеру, которую Ала принесла мне сумке, попросил ключ от сторожевой башни. Я объяснил ему, что хотел бы сделать несколько снимков для моего путеводителя. Через полчаса я вернул ключ и отправился с Алой на прогулку по Фромборку.

Я понял, что это был последний день моего пребывания в этом очаровательном городе. Завтра вместе с директором Марчаком и Пьетрушеком мы вернемся в Варшаву.

— Вы уверены, что все события пройдут так, как вы планировали? — спросила Ала.

— Я, ведь, не могу постоянно терпеть неудачи, — засмеялся я. — Если у магистра Пьетрушека бывают моменты вдохновения, то я тоже могу время от времени выдавать хорошую идею

Я был в прекрасном настроении. Но беспокойство терзало меня. Я нетерпеливо смотрел на часы, ожидая вечера, когда мы начнем последнюю игру с Вальдемаром Батурой.

До сих пор он раздавал карты, оставляя себе лучшие. Сегодня роли изменились. Но так ли это на самом деле?

Поступит ли он так, как я хочу? Или, может быть, неудача с чашами пробудит в нем недоверие? Возможно, он не пойдет в ловушку, установленную мной?

Я думал:

"Вальдемар Батура, даже недоверчивый и подозрительный, должен будет принять карты, которые я ему дал. Нет выбора. У Пьетрушека остается время только до завтра. Поэтому, если Батура хочет опередить его, он должен бежать к третьему тайнику. А когда бежишь, трудно смотреть под ноги, и можно легко попасть в ловушку".

Небо над Фромборком очистилось. Облака отступили на север и некоторое время висели над Вислинской косой. Появилось солнце — горячее, жаркое, августовское.

Ала сказал, что АС уже уехал на специальном грузовике.

— Мы еще увидимся? — спросил я.

— Это зависит от нас, не так ли? — ответила она.

Я кивнул и мы улыбнулись друг другу. Мне очень понравилась эта девушка, которая, окончив технический университет, уже была помощником великого ученого в такой интересной области. Меня привлекали произведения искусств, охота за сокровищами и потерянными музейными коллекциями, исторические загадки и приключения, связанные с ними. А ее — автоматы и электронные механизмы. И все же я не чувствовал никакой неловкости по отношению к этой девушке, напротив, я нашел в ней большое понимание моих страстей.

Мы отправились в дальнюю прогулку, на холмы Фромборка, откуда мы могли увидеть высокое здание старинного собора, который таил в себе так много загадок.

Мы вернулись к шести часам в гостиницу ПТС. Я пригласил Алу на ужин. Мы ели вчетвером: Ала, директор Марчак, Пьетрушек и я. Магистр был задумчив, ел с некоторой рассеянностью. Его поведение указывало, что, возможно, он уже был на пути к решению загадки третьего тайника.

Марчак принял приглашение харцеров. Пьетрушек, когда я спросил его, пойдет ли он на костер, презрительно скривил рот и пожал плечами. Он сказал, что у него назначена встреча с пани Анелькой. Возможно, он ожидал, что во время этой встречи он испытает вдохновение.

Мы пошли втроем в лагерь харцеров, недалеко от порта. Там было уже много мальчиков и девочек, а также много приглашенных гостей. Зося Вальс и Баська отвели нас на почетные места в первом ряду.

Я не буду описывать вам выступления харцеров, ведь каждый из вас, дорогие читатели, участвовал в подобных мероприятиях. Хочу только добавить только, что, когда харцер ведущий костер объявил выступление маэстро Калиостро, директор Марчак хотел встать со своего места и мне пришлось почти силой заставить его остаться.

— Черная и белая магия? — возмутился директор. — И такими трюками кормят нашу молодежь? Я с этим не согласен и протестую.

Он немного успокоился, когда Калиостро начал демонстрировать свое мастерство. Маэстро показывал настоящие чудеса.

Итак, сначала был номер с картами, которые он, с завязанными глазами, вытаскивал из колоды по желанию собравшихся. Если просили трефового туза, он вытаскивал из колоды туза треф, если просили пиковую даму, вытаскивал пиковую даму. Затем он показывал искусство с веревкой, которую разрезал с помощью чудесной волшебной палочки, а затем превращал ее обратно в целую. Мы видели, как он прятал в коробке на столе белого кролика, взмахивал палочкой и кролик исчезал без следа. А через секунду из той же коробки вытаскивал ужа, потом мышей, потом снова кролика. У нас была возможность увидеть номер, который назывался "загадка стеклянного цилиндра". Мы видели веревку, проходящую через стекло, кольцо факира, носовой платок, который нельзя было уничтожить. В полный восторг нас привел фокус под названием "столик-накройся".

Трюки эти были настолько замечательные, что даже директор Марчак забыл о своей неприязни к иллюзионистам и горячо рукоплескал выступлению маэстро. И, возможно, Калиостро достиг бы своей цели, то есть директор Марчак шепнул бы слово о нем своему коллеге, директору другого департамента, если бы не случай, который произошел в конце выступления маэстро. Вот Калиостро объявил, что он покажет аудитории фокус с почтовыми конвертами, и для демонстрации его пригласил директора Марчака.

— Я? Почему я? Пожалуйста, пригласите кого-нибудь другого, — сопротивлялся директор, когда Калиостро указал на него.

— Потому что вы неверующий. Вы не верите в мои чудесные возможности, — ответил маэстро.

Харцерская молодежь начала хлопать в ладоши и директор Марчак, будь что будет, встал со своего места и подошел к Калиостро. А маэстро вытащил из кармана семь одинаковых голубых конвертов.

— Прошу вас, — заявил он, показывая конверты. — Вы видите, что у меня в руке только семь конвертов. Эти семь конвертов я положил в карман пиджака пана директора. Вот так…

И Калиостро положил в карман директора семь голубых конвертов.

— Сколько конвертов в кармане директора?

— Семь! — закричали харцеры.

— Восемь, — сказал директор Марчак, потому что вспомнил о моем конверте с решением головоломки третьего тайника.

— Ни семь, ни восемь, — заявил Калиостро — а семнадцать.

И попросил директора Марчака достать конверты. Марчак полез в карман и, к своему удивлению, вытащил из нее восемнадцать конвертов.

— Восемнадцать, а не семнадцать — поправил он.

— Извините, ошибся, — заявил Калиостро. — У вас в кармане был свой конверт.

И он вернул директору один голубой конверт.

Это был последний номер в выступлении маэстро Калиостро. Затем последовало шоу харцерских игр. Костер закончился в восемь вечера. Вместе с толпой гостей мы покинули лагерь харцеров, и мы пошли втроем в кафе на набережной. Я сделал знак Зосе Вальс и Баське, чтобы они пошли вместе с нами.

Назревало новое приключение.

ОЧЕНЬ СТРАННАЯ РАДИОПЕРЕДАЧА • СУЩЕСТВУЮТ ЛИ СУПЕР-УЛЬТРАКОРОТКИЕ ВОЛНЫ? • РАЗГОВОР НЕГОДЯЕВ • ГДЕ ЭТО СОКРОВИЩЕ? • РАЗГРАБЛЕНИЕ ТАЙНИКА • ОЖИДАНИЕ КАНОНИКА • ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПО ДОРОГЕ В ТОЛЬКМИЦКО • ЧТО БЫЛО В ГОЛУБОМ КОНВЕРТЕ • В БАШНЕ • ПЬЕТРУШЕК НАХОДИТ ТРЕТИЙ ТАЙНИК • ПОДДЕЛЬНЫЕ ИЛИ НАСТОЯЩИЕ • ПОСЛЕДНЯЯ СХВАТКА.

В ровно десять часов в кафе я посмотрел на часы и сказал директору Марчаку:

— Вы не хотите сейчас в моей комнате послушать интересную радиопередачу?

— Радио? — неохотно откликнулся на мое приглашение директор Марчак. — В последнее время радио уделяет слишком мало внимания историческим памятникам…

— Это будет передача под названием: "Как ограбили третий тайник полковника Кенига", — объяснил я.

— Как? Вы что-то замышляете, Томаш. Я уверен, что если посмотреть программу радиопередач, я не найду такую ​​передачу.

— Программы радио транслируются только на длинных, средних, коротких и ультракоротких волнах. А та передача, которую я советую вам послушать, будет на супер-ультракоротких волнах.

— А разве есть такие волны? — Баська был удивлен.

Я указал на Алу.

— Эта милая особа принесла в мою комнату специальное радио. Передача обещает быть занятной и по интересующей нас теме.

Зося Вальс поднялась со стула и сделала танцевальное па, повторяя вслух:

— "Как ограбили третий тайник полковника Кенига". Эта передача действительно так называется?

— Да, — кивнул я.

— Пойдемте, — сказал Марчак, и подозвал к нашему столу официантку, чтобы заплатить за съеденные пирожные.

Быстрым шагом мы пошли к гостинице ПТС. Я спешил, потому что не был уверен, не будут ли те, кто должен будет выступать в этом шоу, быстрее, чем я мог предположить, и передача не начнет транслироваться раньше.

Мы вошли в мою комнату. Все расположились на стульях рядом со столом. Я достал миниатюрную черную машину, приемник-передатчик из-под кровати. Ала тут же начала поворачивать ручки, но в динамике был только слабый шум, что означало тишину в эфире.

— Актеры еще не вошли в студию, — сказала нам Ала.

— Значит, это будет просто спектакль, — разочарованно сказал директор Марчак.

— Скорее, репортаж. Надеюсь, мне удастся захватить сцену грабежа третьего тайника вживую, — сказал я директору.

— Я ничего не понимаю! — воскликнула Зося Вальс. — Но я уверена, что это будет самая замечательная передача, которую я когда-либо слышала.

— А может быть это какой-то магический трюк? — предположил Баська.

Эти слова вызвали беспокойство директора.

— Это совместное проживание в одной комнате с Калиостро так повлияло на вас, Томаш?" С тех пор как я нахожусь в Фромборке, я постоянно наблюдаю какие-то фокусы-покусы. Я предупреждаю вас, что, если вы решили включить в работу нашего департамента эти всякие магические штучки, вы не получите моего одобрения.

И наш уважаемый директор подозрительно оглядел комнату, ожидая увидеть ужа, выползающего из-под кровати, или бегающих мышей.

Но милые маленькие зверьки, которых я уже успел немного полюбить, похоже, были с Калиостро. Магистр черной и белой магии еще не вернулся в комнату после своего выступления на костре.

— Внимание! — прошептала Ала. — Что-то происходит…

В громкоговорителе миниатюрного радиоприемника мы услышали громкий скрежет, как будто кто-то открыл ржавую железную дверь. Потом мужской голос, который без труда можно было распознать как голос Батуры, заявил:

— Закройте дверь на ключ и включите электрический фонарь, Калиостро. Третий тайник, вероятно, находится в подвале.

Передающее устройство было помещено в подземелье, ​​где шли злодеи. Их шаги приближались к передатчику и становились все громче и громче.

— Осветите стены, — скомандовал Батура Калиостро. Было долгое молчание, видимо, свет электрического фонарика полз по стенам подземелья. Через некоторое время мы услышали голос Калиостро:

— Здесь нет ничего интересного. Стены гладкие, из кирпича и камня.

— А железная дверца дымохода? — спросил Батура. — Не похоже, что в этой комнате есть камин. И все же, рядом с полом, есть дверца для удаления сажи. Вы должны открыть ее.

— У нас нет торцевого ключа…

— Попробуйте плоскогубцами захватить запорный болт. Мы услышали слабый скрежет железа по железу. Потом что-то скрипнуло.

— Открыто, — с облегчением сказал Калиостро. — Но дымоход заложен кирпичами.

— Выньте кирпичи, — приказал Батура.

Мы услышали звуки чьего-то сопения, а затем несколько раз что-то стукнуло. Кто-то бросал кирпичи на каменный пол. И через какое-то время мы услышали радостный голос Калиостро:

— Есть! Вальдек, они здесь! Они лежат за кирпичами в дымоходе.

Батура, таким же лихорадочным голосом, начал командовать:

— Отойдите, Калиостро. Теперь я приступлю к работе. Мне нужно найти коробку или мешочек с рубинами. Другие вещи мы оставим, они нас не интересуют.

Снова пауза и голос Батуры:

— Я нашел жестяную коробку из-под табака. В ней камни.

— Покажите их. Дайте их посмотреть.

Опять пауза и голос Батуры:

— Да, это рубины.

— Покажите их, — умолял Калиостро.

— Сейчас нет времени смотреть. Скоро вернется священник и сейчас сюда придет Пьетрушек. Возьмите коробку. Достаньте из нашего мешочка фальшивые рубины. Положите их в коробку, а те из коробки положите в мешочек. А я еще раз посмотрю в дымоход.

Директор Марчак ударил кулаком по столу.

— Ах сволочи! — закричал он. — Подменяют камни!

Теперь до наших ушей донесся шум кирпичей, вставляемых в дымоход, затем скрежет железа по железу, это, вероятно, Калиостро закрывал дверцу дымохода. Еще позже мы услышали удаляющиеся шаги и громкий шум открывающихся дверей.

Батура и Калиостро, вероятно, увидели что-то или кого-то в открытой двери, потому что мы услышали громкое:

— О, черт…

И наступила тишина. Передача была прервана.

В нашей комнате тоже длилось молчание. Мы стали свидетелями того, как нашли и ограбили третий тайник Кенига. Всем было очевидно, что таким же образом ограбили первый и второй тайники. Директор Марчак получил доказательства, которые он так настойчиво требовал от меня.

Но, как ни странно, Марчак вовсе не был в восторге. Грозная морщина перечеркнула его лоб.

— Вы знали, Томаш, где находится третий тайник? — он спросил меня зловещим тоном.

— Я сделал запись по этому поводу и дал ее вам на хранение, — сказал я без тени страха.

— Вы знали, где тайник, — сказал Марчак. — Поставили там какой-то передающий аппарат. Вы также знали, что злодеи придут туда и совершат кражу. Другими словами, зная, что они ограбят тайник, вы не только этому не помешали, но и сделали из этого шоу, радиопередачу, принося казне государства огромные потери.

— Мы заберем у них рубины — ответил я беззаботно. Но ведь именно вы подарили злодеям возможность найти третий тайник.

— Я? — возмутился директор.

— Я не шучу, пан директор. Именно вам, я доверил конверт, в котором было решение загадки третьего тайника…

Я не успел закончить. В этот момент дверь комнаты открылась и как бомба, которая через минуту должна взорваться, к нам влетел магистр Пьетрушек. Волосы его торчали в разные стороны, взгляд был блуждающий.

— Я знаю! я знаю! я знаю! — он кричал истерически. — У меня есть решение загадки третьего тайника. Восемь углов на плане Кенига — это октогон. Восьмиугольная башня фромборской крепости. Там находится третий тайник!

— Неужели? — мрачно спросил директор Марчак.

— Да, пан директор. Это было до гениальности просто. Но именно такое решение труднее всего приходит в голову человеку. Пани Анелька, увидев мое отчаяние, спросила меня о загадке третьего тайника. Я рассказал ей о восьми углах, на плане Кенига. "Восемь углов, — повторила она. — Восемь углов". И тогда я вспомнил о октогоне.

Магистр Пьетрушек прервал свою речь, чтобы отдышаться, а потом уставил на меня указательный палец своей руки:

— А теперь, пан директор, я прошу открыть конверт, который дал вам Томаш. Мы узнаем, какое его решение этой головоломки.

Директор Марчак молча полез в карман пиджака и вынул из него голубой конверт. Разорвал его и достал лист бумаги.

Это был совершенно чистый белый лист.

— Так вот оно что! — с презрением сказал Пьетрушек. Томаш обманул нас, пан директор.

Но директор Марчак не ответил. Вероятно, он вспомнил мои слова о том, что именно он указал третий тайник Кенига злодеям. Он также вспомнил трюк с конвертами, в котором он принимал участие на харцерском костре. Он сердито смял и бросил бумагу в корзину.

— Может ли радиопередача быть доказательством для суда? — спросил он меня.

— Нет, пан директор. Это было доказательством для вас. Даже если бы мы записали эту передачу на пленку, мы не смогли бы представить ее в суде, аудиозапись не может быть доказательством этого дела. Преступники всегда смогут сказать, что они хотели сделать мене приятное и просто "сыграли" свои роли по моей просьбе.

Пьетрушек не понимал нашей беседы.

— О чем вы говорите? — спросил он.

Директор жестом показал на маленькое радио, лежащее на столе:

— Это небольшое радио, минуту назад транслировало передачу о двух злодеях, которые пробрались в подземелье и достали из дымохода жестяную коробку с рубинами. Вместо них они положили фальшивые рубины.

— Это имеет какое-либо отношение к октагону? — спросил Пьетрушек.

Директор Марчак поднялся со стула.

— Боюсь, что да. Я также опасаюсь, что мы недооценили разносторонность Томаша. Оказывается, помимо детективной жилки у него есть талант режиссера.

— И мошенника, — добавил Пьетрушек, вспоминая чистый лист бумаги в синем конверте.

Директор Марчак махнул рукой.

— Пойдем к тайнику Кенига. А вам, — грозно сказал он мне, — я поручаю дело о возвращении настоящих рубинов.

Пьетрушек смутился.

— Мы должны подождать священника. У него в его квартире хранится ключ от двери октагона. К сожалению, он получил вечером телеграмму, и в двадцать тридцать уплыл на корабле в Толькмицко. Думаю, он вернется в Фромборк на последнем корабле, до прибытия которого осталось пять минут, — добавил он, глядя на часы.

Мы вышли из гостиницы, и направились к пристани.

— Вот это номер, — усмехнулась Зося Вальс.

У Баськи было взволнованное лицо.

— Как вы вернете настоящие камни? — беспокоился он.

Ала также сказала мне с искренней заботой:

— Я думаю, вы зашли слишком далеко, Томаш. Нельзя было разрешать злодеям подменить рубины. Как их вернуть? Я боюсь, что Батура уже сбежал в Варшаву.

Пьетрушек все еще ничего не понимал из нашего разговора.

— О чем ты говоришь? Какое отношение к этому делу имеет Батура? Он действительно опасен? Он произвел на меня хорошее впечатление.

Мы оказались на небольшой улице под фромборским соборным холмом. Была ночь, яркая и лунная. После утреннего дождя и жаркого дня, посвежевшая зелень на деревьях издавала опьяняющий аромат.

Со стороны порта мы услышали громкую сирену. Это был последний корабль из Толькмицко входил в гавань.

— Подождем здесь, — предложил директор.

Десять минут спустя, на пустой улице, прозвучали торопливые шаги спешащего человека. Это был каноник. Он быстро шел, как будто чем-то обеспокоенный. Что-то сердито бормоча про себя.

Мы окружили его и объяснили ему, что нам нужен ключ к двери октагона, так как там находится третий тайник с сокровищами.

— Ключ? Ключи? — сказал священник. Представьте себе, я потерял ключи от своей квартиры.

И, ведя нас к своему дому в крепости, он рассказал удивительную историю. Около двадцати часов вечера, какой-то человек, представившийся почтальоном, принес ему телеграмму, написанную карандашом, со следующим сообщением:

"Пожалуйста, немедленно прибудьте в Толькмицко по важному делу. Я жду вас в гавани."

— Я спросил почтальона, — сказал священник, — не знает ли он, как мне добраться до Толькмицко прямо сейчас. Он ответил, что через полчаса судно до Толькмицко покинет порт. Я был заинтригован этим сообщением, поэтому я мало думал о своей квартире и отправился в гавань. Я добрался до Толькмицко, вышел и стал ждать. Но никто не подходил ко мне, и я стоял там, как дурак. И, конечно же, я вернулся в Фромборк на последнем корабле. На обратном пути я обнаружил, что у меня нет ключей от квартиры, я думаю, что я их где-то потерял.

— А когда вы заходили на корабль, вас не толкнул мужчина с бородкой?" — неожиданно спросил я.

— Вы имеете в виду иллюзиониста? — удивился священник. — Именно так все и было. Он толкнул меня, потому что спешил на корабль. Но вскоре он вернулся с корабля на берег. Вы видели эту сцену?

— Нет. Но у меня есть дар ясновидения.

Мы больше не стали расспрашивать. Для всех нас, за исключением Пьетрушека, сцена при входе на корабль была совершенно очевидна. Калиостро вытащил ключи из кармана священника, затем, вместе с Батурой, он открыл его квартиру и "арендовал" ключ от октагона. Для этого им и нужна была поездка священника в Толькмицко. С помощью ложного сообщения они выманили его из дома. Подделать телеграмму было не сложно, в провинциальных городах текст пишется карандашом, достаточно взять пустой почтовый бланк на почте.

Ключи каноника были в дверях его квартиры.

— Боже, — воскликнул священник. — Я был так обеспокоен мыслью о том, что меня ждет в Толькмицко, что по рассеянности оставил ключи в замке.

Никто из нас ничего не сказал по этому поводу. Все было очевидно. Злодеи вставили ключи в замок, чтобы скрыть следы их преступление.

Ключ от октагона висел на гвозде в кухне.

Мы взяли этот ключ, и через темный двор мы направились к восьмиугольной приземистой башне.

По пути к октагону мы наткнулись на пани Анельку, Батуру и Калиостро. Они стояли в окружении нескольких милиционеров под командованием лейтенанта Юдзиньского.

— Что случилось? — удивился Пьетрушек, приближаясь к пани Анельке.

Она пожала плечами.

— Мы арестованы. Это какое-то недоразумение.

— Неужели? — саркастически заметил лейтенант Юдзиньский. — Наверняка вы — поклонился он Батура и Калиостро — не будете отрицать, что были захвачены на месте преступления, когда обкрадывали тайник полковника Кенига. А что касается вас, — кивнул он Анелька — вы только их соучастница.

Пьетрушек стоял как громом пораженный. Не мог произнести ни слова.

Директор Марчак подтолкнул его в плечо.

— Мы идем к октагону — приказал он. — Самое главное сейчас — найти и забрать сокровища.

Пьетрушек как будто очнулся ото сна. С отсутствующим выражением он подошел к двери октагона и открыл ее.

— Мы тоже посмотрим на эти сокровища, — сказал лейтенант Юдзиньский и, вместе с другими милиционерами и арестованными, пошел за нами на башню.

Каноник зажег толстые свечи, и по крутой лестнице мы спустились в подвал.

— Где здесь может быть тайник? — рассуждал вслух Пьетрушек, оглядывая сводчатый потолок довольно большой комнаты.

— В дымоходе. Посмотрите в дымоходе, — нетерпеливо сказал директор Марчак, чем вызвал восхищение Пьетрушека.

— В дымоходе? Вы гений, пан директор. Сразу нашли место, где спрятаны сокровища. — Он аж пел от восторга.

— Хорошо, хорошо, — буркнул директор. — Откройте дверцу на дымоходе и достаньте сокровища.

Пока Пьетрушек старался, чтобы открыть замок на дверце, Пани Ала прошла в угол подвала достала скрытый под двумя кирпичами небольшой передатчик и положила его в сумочку. Он выполнил свою задачу и был не нужен.

— Вот и сокровища — прошептал вдруг Пьетрушек и открыл дверцу.

Молча, мы с напряжением смотрели, как он сунул руку в дымоход и по одному вытащил: жестяную коробочку, четыре красивые, серебряные дароносицы для мощей, очень старинной работы, а также митра с нашитыми на нее драгоценными камнями.

— Все совпадает — торжествующе сказал нам Пьетрушек. — Никто не проникал в тайник, никто ничего не взял из него.

— А коробка? — проворчал директор.

Пьетрушек открыл жестяную коробочку и начал считать:

— Один, два… пять… восемь… десять рубинов.

Марчак сердитым жестом забрал у него коробку и даже не заглядывая в нее, заявил:

— В этот раз я не позволю обмануть себя, пан Пьетрушек. Эти рубины фальшивые!..

Пьетрушек взял коробку у директора и начал рассматривать камни.

— Они настоящие, пан директор, — сказал он через некоторое время. — Я кое-что понимаю в них. Это настоящие драгоценные камни.

Директор Марчак снова забрал у Пьетрушека коробку. Не заглядывая внутрь, он начал размахивать коробкой, и камни загремели, как кубики для игры.

— Эти рубины являются поддельными, пан Пьетрушек. Батура их подменил.

Я взял коробку из рук директора, открыл ее и заглянул внутрь.

То, что я сказал, прозвучало для директора и для моих друзей, как пушечный выстрел:

— Рубины настоящие, пан директор.

— Что? Что такое?! — воскликнул директор.

— Что?… — услышал я удивленный голос Батуры.

— Настоящие?… — спросил Калиостро.

А я кивнул головой, открыл коробку и протянул ее директору.

— Посмотрите на них, пан директор. Они действительно настоящие.

Но вместо директора коробку схватил Батура. Жадно заглянул внутрь.

Я видел, как его веки сильно затрепетали, так он был поражен. Он просто не поверил своим глазам.

— Они настоящие… — прошептал он и посмотрел на Калиостро. Маэстро ответил ему таким же удивленным взглядом.

Директор Марчак взял коробку из рук Батуры и теперь только начал внимательно рассматривать камни.

— Да, действительно… — прошептал он. — Они выглядят, как настоящие. Как это случилось, пан Томаш? Мы слышали радиопередачу. Я ничего не понимаю…

— Я тоже ничего не понимаю, — мрачно буркнул Батура.

Я поклонился Калиостро.

— Это вам, маэстро, я обязан этим фокусом.

— Мне? — испугался Калиостро.

— Да. Уже вчера я обнаружил третий тайник Кенига. Я достал из него настоящие камни и забрал их в свою комнату. Из вашего мешка, маэстро, я достал фальшивые рубины и положил в мешок настоящие. А фальшивые рубины я положил в коробку в дымоход. Остальную часть работы вы сделали сами — я снова поклонился Калиостро и Батуре. — Вы положили в тайник настоящие рубины, и забрали фальшивые. Мир — это иллюзия, маэстро Калиостро.

Директор Марчак схватился за голову.

— О, Боже, я сойду с ума! Фальшивые, истинные, настоящие, поддельные. Где, в конце концов, были фальшивые, а где настоящие рубины?

А я обменялся с лейтенантом Юдзиньским заговорщицкими взглядами. Это он, по моей просьбе, позволил мне подложить Калиостро настоящие рубины. С тех пор, как я раскрыл как происходило ограбление тайников, милиция постоянно следила за Батурой и Калиостро. Даже если бы они догадались об этой замене, то не имели возможности сбежать. Я попросил лейтенанта разрешить замену, потому что, как иногда случается со мной, мне нравятся эффектные сцены в конце приключения.

Тем временем режиссер Марчак быстро подготовил протокол о вскрытии тайника. И когда он позволил мне подписать его, он сказал тихо:

— Вы спасли свою шкуру, потому что ничего из тайника не пропало. Но я не могу вам простить, что вы сделали из меня шута, который не смог распознать настоящие рубины..

Я указал на свечу, которая горела в руке священника:

— Здесь темно, пан директор. Можно сказать, что этот подвал даже очень темный. Не трудно ошибиться, не так ли?

Конец