Папа для Мышонка (СИ)

12

Лилия

Мы поцеловались.

Это было так неожиданно и в то же время желанно. Я грезила этим моментом — и вот он наступил. Богдан прижал меня к себе и поцеловал прямо в губы. Так сладко и остро. Как будто огонь разгорелся внутри. И он сжигал все записи о прошлом подобно зажигалке под кипой бумажных листов. Все вспыхнуло в одно мгновенье и сгорело в том поцелуе на террасе. Мы стояли на фоне красного заката и бесстыже целовались на виду у города. Не знаю, видел ли нас кто-то. Обратил ли внимание на влюбленную парочку снаружи ресторана. Но это было чудесно. Было волшебно. Было неземным наслаждением после развода и поиска новой отправной точки под названием "жизнь после тридцати".

Я расплакалась вовсе не потому, что Богдан меня чем-то обидел. Нет. Ничего такого. Все было с точностью до наоборот. Он меня поразил своей искренностью. Я такого не ожидала, не была к подобному готова. Обычно люди не ведут себя так. Хотя и ты все понимаешь, и окружение. Но обычно принято играть в игру, лукавить, лицемерить и многое держать в себе.

А в итоге он абсолютно прав — я не умею быть счастливой. Не могу себе позволить это сделать. И поэтому ищу причины сохранить дистанцию, барьер между нами. Между собой и своим счастливым будущим. Ведь вот оно — протяни просто руку и пощупай его, погладь. Подари ему улыбку и позволь поцеловать себя. А если пройдешь этот путь до конца, то сможешь научиться и сама это делать — целовать его, не стесняясь собственных желаний.

В общем, я перестала плакать. Вытерла слезы. Но слегка размазала помаду. Конечно, это было приятным явлением. Было волнительно чувствовать себя объектом желания мужчины. И все же пришлось умыть лицо в уборной. Привести себя в порядок и пообещать своему отражению больше не реветь. Не надо отпугивать счастье красным носом и вообще опухшим лицом. Все хорошо. Все прекрасно. Все просто отлично. И поэтому я разрешу себе быть счастливой. А Кирилл и все невзгоды — они уже в прошлом. Я готова начать все сначала. Только на этот раз — уже с правильным человеком. Который готов меня любить, готов любить Мышонка. И который воспринимает меня такой, какая есть. А не пытается меня изменить, перевоспитать.

Богдан просто посмеялся, когда я заявила, что он меня плохо знает и может еще пожалеть, что завязал отношения с такой чудачкой. Он сказал, что… Сказал, что хочет узнать мои чудачества поближе. И если они мне нравятся, то он примет их такими, какими они есть. Моими. И чудными. Это было забавно. Это было правда очень мило и по-взрослому. Я влюблялась в него все больше и больше, отрываясь от земли. А он как будто поднимал меня на руки и нес над холодным снегом — согревал своими сильными и теплыми руками. Нес навстречу счастливой семейной жизни, о которой можно только мечтать.

— Тебе понравилось? — спросил он по дороге домой. Сидя за рулем. Едва подняв уголки рта. Ему наш ужин, видимо, понравился. Это чувствовалось. Понравился он и мне. Еще как.

— Конечно.

Я взяла его за руку, мирно лежавшую на рычаге коробки передач. И крепко сжала наши ладони вместе. Просунув пальцы между его пальцами. Сделав некий замок. Меня переполняла радость от мысли, что у нас все клеится. И этот замок из рук — он символизировал хорошее начало наших отношений. Где есть я и он. И есть моя дочка. Маша была бы счастлива получить такого великолепного отца. Пускай я не слишком глубокого его знаю, но уже того, что видела, слышала, чувствовала — этого достаточно, чтобы влюбиться в идеального мужчину. Идеального отца для маленькой девочки по имени Мышонок.

— Как ты хочешь провести остаток вечера?

Он посмотрел на меня и дал мне выбор. По крайней мере, Богдан хотел услышать, чего я хочу и как себе представляю дальнейшее развитие нашего романа. Это будет нечто большее, чем поцелуй и ужин в ресторане? Мы замахнемся на уединение в чертогах дома, попробуем на вкус не только соль от слез, но и сладость обнаженного тела, откровенной ласки?

Впрочем, может, и не надо так спешить. Не буду. Пускай все сложится ровно. Не рвано. Не буду отдаваться этому порыву с головой. Если он не просит и не заставляет делать шаг навстречу прямо сейчас, то я повременю. Хочу распробовать любовь на вкус, начиная с мелких кусочков. Сегодня поцелуй, а завтра, вполне вероятно, мы придумаем что-нибудь еще. Да и Маша с нами. Ее нужно забрать домой. Не хочу, чтобы она чувствовала себя лишней в этой истории. Я все равно в первую очередь думаю о ней, а не о себе. Хотя, может, это и неправильно. Но такова уж я на самом деле — сперва мать и только потом уже женщина.

— Приедем домой, — говорила я нежно и тепло. Но не давала повода усомниться в твердости желаний. — Заедем за Мышонком. Ты заваришь чай с корицей. Ведь у тебя он так прекрасно получается…

— Хм, — улыбнулся Богдан и прищурился от приятных ощущений. Видимо, не каждый день он получает похвалу в таком ключе. Только я его знаю не просто как талантливого врача или хорошего директора. Я его знаю совсем с другой стороны. И эта сторона мне очень нравилась. Она была теплой и нежной. Пахла мятой и корицей. С долькой лимона, присыпанной сахаром. — Хорошо. Так и сделаем. Завтра будет долгий интересный день. Так что пускай Мышонок выспится. Я ее непременно порадую. Вот увидишь.

Той ночью мы спали в разных кроватях. Хотя не буду отрицать — я думала о нем и долго не могла уснуть. Хотелось спуститься вниз и поговорить. Поблагодарить Богдана за чудесный ужин. Мы отлично провели время. И тот поцелуй… Он не давал мне покоя. Я неосознанно облизывала губы и представляла, как он это снова делает — касается губами моих губ. И мы опять целуемся.

Но это хорошо. Значит, все идет так, как и должно идти. Я влюблена и хочу большего. Хочу развития отношений. А Богдан понимает, что в придачу ко мне он получает полноценную семью. И это требует комплексного подхода. Сконцентрируется на мне — обидится Маша. Будет ревновать меня к Богдану. Сконцентрируется на Мышонке — я не смогу долго терпеть и просто сойду с ума в ожидании близости. Интересно, каков он в постели? Когда это произойдет и как именно?

Эти вопросы мучили меня до самого утра. А рядом спала Маша. Дочка была рада снова вернуться домой. В привычную среду, где есть я, Богдан, собака. Бася. Кошка спала тут же — с нами. Свернувшись клубочком и лишь изредка потягиваясь, меняя сторону для лежания. Было тихо, уютно, спокойно. И я мечтала о том, как мы вместе поедем на первый звонок и будем присутствовать с Богданом на линейке — снимать на телефоны, как Маша впервые идет в школу.

Когда солнце взошло и настало утро, я поняла, что проспала подъем. Маша проснулась раньше меня, и в спальне было пусто.

Я спустилась вниз и почувствовала запах готовящейся еды. Было непривычно, ведь обычно это я готовлю. Мышонок? Неужели моя дочь решила приготовить завтрак?

Но это был Богдан. В мойке были грязные тарелки, так что они с Машей уже позавтракали. Это мило. Интересно, о чем они разговаривали? Наверняка ведь общались, пока я спала. О собаках, кошках? Наверное, болтали про школу. Про друзей Машульки. А может, они обсуждали меня… Чем не тема для разговора. Критиковали меня за то, что я соня и долго сплю, вместо того чтобы подняться раньше остальных и приготовить завтрак на троих.

А может, я себя просто накручиваю? И они отлично ладят даже без меня…

— Доброе утро, — произнес Богдан и забросил на плечо кухонное полотенце. — Как спалось?

— Если честно, то не очень, — призналась я и села за обеденный стол. — Не выспалась. А ты?

— Сперва не мог уснуть. Все думал о тебе, о Маше. О ремонте. Про батут. И вообще о многом.

Что ж. Это приятно. Знать, что он тоже думал обо мне. Это очень романтично. Наверняка он тоже представлял, как мы перейдем с ним на новый уровень контактов.

— А что ты готовишь?

— Это завтрак.

— Для кого? — спросила я робко. А то вдруг для меня. Приготовленных не мной завтраков я не ела уже очень давно.

И он это сделал. Он оправдал мои ожидания. И просто приготовил завтрак. Для меня.

— Для тебя, малыш.

Он поставил передо мной большую плоскую тарелку, на которой были выложены слоем просто шикарные ингредиенты сытного завтрака. Маленькие красные помидорки черри только с веточки. Нарезанный кружочками свежий хрустящий огурец. Три слайса ветчины и два — деликатесной красной рыбы. И все это аккуратно разложено по краям тарелки, по периферии. А в самом центре блюда — аппетитный горячий омлет из двух яиц и зелени. Петрушка, руккола, шпинат.

У меня при виде этого счастья просто слюна стала капать. Выделялась во рту так сильно, что я боялась подать голос и сказать банальное "спасибо". Просто прелесть. Это так шикарно. Сексуально. Когда мужчина для тебя готовит. Может, и не завтрак в постель. Но оно определенно того стоило — чтобы все проспать и получить такой прекрасный подарок.

Боже. Я его люблю. Уже люблю. Потому что такого подарка мне не делал ни один мужчина. А Кирилл тем более.

— Это все для меня? — задала я такой дурацкий вопрос. Но картинка казалась нереальной. — Специально для меня приготовил?

— Вот, — метнулся он к тостеру. — Чуть не забыл. — Богдан добавил на тарелку пару румяных тостов из серого хлеба. Полезно, вкусно и красиво. Я прикусила губу от удовольствия и была готова его расцеловать за такой бомбезный завтрак. — И капучино. Вот.

Он взял из кофемашины стеклянную чашку с капучино и поставил ее возле тарелки. Содержимое благоухало и переливалось радугой свежих пузырьков в запотевшем стекле. Это капучино так и манило попробовать. Сделать глоточек. Отпить его в первую очередь.

И я соблазнилась. Взяла чашку, поднесла к губам. Выпила немного. И на лице разрослась широкая улыбка. Кусочек счастья, попадая в тело, разгорался до большого бурного огня. Я хотела жить, хотела плясать и петь. Хотела делать что-то важное и просто развлекаться. Радоваться жизни.

А затем он склонился, стоя за спиной. И поцеловал меня в щеку. Мило, по-домашнему. Чмокнул в щечку и вернулся к мойке, чтобы вымыть посуду.

Я сидела, уплетая завтрак. Накладывала ветчину и семгу на хрустящий хлеб и откусывала кусочек за кусочком, запивая капучино. И у меня никак не сходила с лица та дурацкая улыбка. Все было так вкусно. Мило. Он сделал это по собственному желанию. Я не просила. Всего лишь дала себя поцеловать вчера. А он бросал к моим ногам сперва цветы. Поход в ресторан. А теперь — пожалуйста. Завтрак сам приготовил. Да я бы сама не сумела так вкусно приготовить. Наверное. В любом случае завтрак был прелестным. Как и сам Богдан. Поэтому я доела, выпила капучино до пышных усов из пенки. И оставила из нее отпечаток губ — уже на его щеке.

Он заслужил. Богдан — самый лучший из мужчин. Я в этом уверена. Точно знаю. И меня никто в противоположном не убедит.

— А где Машуля? — спросила я с интересом. — Она ведь уже завтракала?

— Да. Я покормил Мышонка. Глянь на заднем дворе. Там привезли батут. Она резвится уже час. И она, и Марго. Я уже и видео снимал. — Он показал на телефоне, как Маша прыгает на большом синем батуте, а возле нее игриво скачет питбулиха. Похоже, они подружились. А я так переживала, что дочка будет бояться собаку Богдана. Но очевидно, что произошло некое чудо и Марго стала надежной подругой для Мышонка. — Пойдем, я покажу.

Он вывел меня на задний двор. И я увидела собственными глазами, как Маша валяется на батуте. Лицо раскраснелось, нарезвилась. А собака то подбежит — как выпрыгнет на батут. То снова спрыгнет и унесется за калитку — куда-то на мою половину участка. Впрочем, очень скоро этот забор исчезнет. И лужайка будет общей. Один большой просторный газон. И Марго сможет носиться как угодно. Хоть и круги нарезать по периметру.

Занятно, как быстро я начала сопереживать собаке. Видимо, ее доброта к Мышонку произвела на меня впечатление. Как-никак, собака — друг человека.

— Мама! — увидела меня дочка и слезла с батута. — Посмотри на мой батут! Давай мы вместе с тобой попрыгаем!

— Нет, — мотала я головой.

Но Мышонок настаивал.

— Ну пожалуйста, мам! Пожалуйста!

— Ну нет… Мне страшно. Вдруг я упаду. Или вылечу за забор, как показывают в смешных видео в интернете. Или еще хуже — прорву в батуте дырку. Он ведь не рассчитан на взрослых людей? Не так ли? — взглянула я на Богдана.

Но он успокоил:

— Модель из крепких. Брал с запасом. Так что можете смело прыгать вдвоем. Если мама захочет.

Я только поела. Выпила чашку капучино. Все это смешается и попросится обратно. Так что прыгать мне не очень-то хотелось. Богдан с ней тоже прыгать не станет. Это понятно. Что же тогда делать?

Выручил визит Колюни. Того мальчика, о котором мне рассказывала Маша.

— К нам кто-то приехал, — заметила я машину у ворот.

— Это Володя, — ответил Богдан. — Сынишку привез, как мы и договаривались… Здоров, Володь! Как дела?!

— Нормально, Виталич. Вот держи мою шкоду. Что хочешь, то с ним и делай. Можешь работать заставить — вдруг у тебя получится, — смеялся отец. — Потому что у меня он только в телефоне своем сидит безвылазно… А ты батут, я погляжу, поставил?

— Ага. Привезли вот буквально час назад. Для девочки брал. Своей. Для Мышонка.

— О… — качал Володя головой, как бы оценивая серьезность "Виталича".

Но комментировать эту тему не стал. Вот и прекрасно. Еще не хватало мне, чтобы другие мужики плохо влияли на моего Богдана. Привез мальчика — отлично. Мы с ним уже как-нибудь сами тут поладим.

— Здрасте, — поздоровался пацан. Примерно такого же возраста, как моя дочь. — А Маша дома?

— Дома, — кивнула я и улыбнулась гостю. Погладила его по голове. И Коля понял, что тут ему рады. Он оглянулся на отца и помахал рукой. Тот сел в свой фургон и, посигналив, отправился в дорогу. Ну а я позвала Машу: — Мышонок! Иди сюда! К тебе Коля приехал!

Маша прибежала и была вне себя от радости.

— Коля?!

— Привет, — протянул он руку. И они поручкались, как это делают "крутые" дети. Дали друг другу краба. Было очень мило наблюдать за этим. — Как ты тут? Что нового?

— Мне дядя Богдан батут купил. Хочешь попрыгать?

— Ого! — не на шутку впечатлился Коля. — Батут?! Серьезно?! А покажешь?!

— Конечно, — кивнула Маша. И взяла пацана за руку. — Идем, я покажу. Но только там Марго. Собака. Она страшная, но не кусается… Не кричи на нее, а то подумает, что ты кричишь на меня. И нападет.

— Ну хорошо…

Я посмотрела на них и выдохнула:

— Как же быстро они растут. Дети. Еще вчера катала ее в коляске. Носила на руках. Кормила грудью. А сегодня она с мальчиком бегает. В школу уже пойдет. Быстро летит время.

— Оно не летит, Лиля, — приобнял меня Богдан. И успокоил: — Это просто мы забываем жить.

Дети весело играли. Сняли обувь и вылезли на батут. Прыгали, визжали, перекатывались по упругому тенту. Сбивали друг друга с ног. Им помогала Марго. Псина вылезла на батут и тоже стала прыгать в такт веселью. Никогда бы не подумала, что животные вот так могут веселиться. Все же умная собака. Не спорю. Понимаю теперь Богдана, когда он говорил, что жил тут с Марго и ничего другого не хотел. Пока не появились мы с Мышонком.

— Кстати, — вспомнила я, как он говорил накануне. Что будет еще "кое-что". Какой-то сюрприз помимо батута. — Ты вчера вроде говорил, что приготовил Маше подарок. Это был не батут? Что-то еще?

Богдан загадочно улыбнулся, но не ответил. Вместо этого он сходил под навес с машиной. И взял что-то в салоне. Достал из перчаточного ящика коробочку. Небольшую. Размером с куклу или игрушечную машинку. Даже не знаю, что это могло быть. На книжку не похоже. Может, пенал какой-то. Что-то из канцелярии. Набор фломастеров. Перечисляла в голове все возможные варианты, а дети тем временем напрыгались, слезли с батута. И думали, что делать дальше.

— Чем займемся? — спросила Маша. — Можем пойти в дом и посмотреть телевизор. А можем взять поводок и выгулять Марго.

— Да не, — отмахнулся Коля. — Давай лучше поиграем в телефоне.

— Давай, — кивнула дочь.

Хотя у самой ведь нет смартфона. Старый разбила, а новый не на что купить. Они ведь дорогие, собаки. Особенно такие, чтобы игры все эти тянули.

— Хочешь, мы по сетке сыграем? Я со своего, а ты со своего. Я создам нам общую игру. Скажу тебе код сервака. И ты подключишься со своего телефона. Идет?

Но Мышонок не кивнул. А сразу же поник. Вот же черт. Телефона-то нет. И что же делать? Может, дать ей свой? Вот только он побитый жизнью. Заряд еле держит. И лагает даже при просмотре видео в соцсетях. Это все не то. Я ужасная мать. Не могу ей дать даже самого простого.

И Маша это понимала. Она не ответила Коле. Не нашла, что сказать. И только посмотрела на меня с укором. Мол, почему я должна страдать? У меня даже телефона нет, чтобы в детские игры играть со сверстниками. А как я тебе буду звонить, когда пойду в школу? Ты об этом подумала? Платье вот ты купила, чтобы в ресторан с Богданом съездить. А что-то важное для ребенка — не так уж надо было. Да?

У меня в груди что-то заскрипело. Было так погано и стыдно. Мне не было, кого винить в своих промахах. В своих проблемах. Это мои промахи, мои проблемы. Меня никто не заставлял рожать дочку. Это моя жизнь и моя семья. Так что я обязана решать такие проблемы. Просто должна.

— Эй, Мышонок! — позвал ее к себе Богдан. — Подойди сюда, пожалуйста.

Он опустился на колено, чтобы быть с ней на одном уровне. И что-то сказал на ушко. А затем вручил заветную коробочку.

Маша открыла. Подняла крышку. Развернула упаковку. И некоторое время смотрела внутрь. А я не понимала, что происходит. Она то улыбалась, то снова становилась грустной. А потом достала из коробки новый телефон.

О господи. Как же трогательно это было.

Я подошла к ним ближе, чтобы тоже поучаствовать. Но помнила, как говорил Богдан. Что это их с Мышонком тайна. Поэтому не стала вмешиваться. Просто смотрела, как у Маши мокреют глаза. И от эмоций она может расплакаться. Она не ожидала. Не от постороннего, уж точно. Но Богдан постепенно размывал черту между понятным и неизвестным. Между привычным и чем-то новым. Между запретным и разрешенным. Между прошлым и будущим. Он заменял ей отца. И я была безмерно благодарна за это. Лучшего подарка для матери просто не придумать.

— Это мне? — спросила Маша. А точнее, она просто пропищала. Как Мышонок.

И Богдан усмехнулся. И кивнул.

— Тебе. А кому же еще? Это тебе. Он мощный. И экран красивый. Играть на нем само удовольствие… Так мне продавец сказал в магазине. Но я уверен, что тебе понравится. И камера хорошая. Будешь делать селфи. Будешь вся красивая на фотках получаться.

Малышка стояла и боялась улыбнуться. Ей было страшно, что за все приходится платить. И если она примет подарок, то последует наказание, как в прошлый раз. Если телефон упадет и разобьется. Но Богдан был не таким, как мой первый муж. Он не станет бить ремнем за разбитый телефон. И Маша это чувствовала.

Потому и улыбнулась.

— Хм… — расплылось ее лицо в улыбке. А по щечкам скатились слезы радости. Обычного детского счастья. — Спасибо, дядь Богдан. Ты самый лучший.

Она обняла его за шею. Крепко-крепко. И это было лучшей наградой за все мои опасения. Мне очень хотелось, чтобы они стали ближе. И чтобы Богдан захотел стать для нее отцом. И та картина — когда Мышонок обнимает его за крепкую шею. Зажмурившись от лучиков любви и удовлетворения жизнью… Она меня точно убедила — надежда есть. И она будет расти с каждым днем, проведенным в этом доме.