Папа для Тыковки. Вернуть любовь

Глава 17

*****Артём Рокотов

Дорога петляла между лугами и полями, сворачивая временами в берёзовую рощу, чтобы опять вывернуть на просторы. Осенняя сказка мелькала за окном, подсвеченная лучами заходящего солнца. И на душе впервые за много лет расцветала радость от осознания того, что в этих чудесных краях живёт моя дочка, маленькая мамина радость. Впрочем, и папина теперь тоже.

Да, далеко уехала Софья, чтобы начать новую жизнь. Но я и сам несколько лет просуществовал за пределами родной страны, пытаясь заглушить боль от предательства. Именно просуществовал. Потому что жизнью те мрачные будни, наполненные пустотой и безмолвием, назвать было сложно.

Я словно выгорел изнутри. Плыл по течению. Ходил, говорил, ел, спал… Но всё это делал машинально. Потому что надо. Потому что должен. Потому что хороший сын.

Всё светлое, что было в моей жизни, ушло вместе с Софьей. Осталась лишь пустота и тьма, разъедающая душу.

Соня была для меня всем: целым миром, моим светом, кислородом, которым я дышал… Я думал, что тысячи километров, разделявшие нас, принесут облегчение, что постепенно я вновь научусь жить. Вот только все старания были напрасны. Нельзя заглушить то, что вросло в твою душу, что давно уже стало неотъемлемой частью тебя.

Когда родители затеяли развод, я вернулся, не видя больше смысла оставаться на чужбине. Не потому, что хотел, а потому что должен был поддержать мать. Ту, которая, как оказалось, плевать хотела на мои чувства, которая в угоду своим амбициям и мании величия разрушила мою жизнь, вырвала с корнями веру в людей и будущее. Каким же идиотом я был, поверив в тот спектакль, который умело разыграли передо мной в тот памятный день.

Я должен был сразу догадаться, что слова Макса о том, что между ним и Соней роман – это блеф, больная фантазия завистливого человека. И эта зависть сыграла моей матери на руку. Она умела манипулировать людьми, ловко надавливая на больные места, выставляя то или иное событие в нужном для неё свете. Произошедшее пять лет назад – было её планом, её задумкой, которую она осуществила с помощью двух лицемерных людей, которых мы с Софьей считали своими друзьями.

Я прекрасно помнил, как в то утро ко мне в кабинет влетел Макс, и сходу заявил, что у него роман с моей девушкой, что они любят друг друга, но она не решается признаться мне в этом. А ведь как раз в тот момент, эта стерва Марина показала фотки с «моей изменой» Сонечке и она бежала ко мне, в надежде разобраться. Подобные снимки были приготовлены и для меня, но только в главных ролях были Макс и созданный с помощью нейросети образ Сони. Но они не понадобились. Я оказался слишком ревнивым и без них.

Если бы так вовремя не появилась мать, оказавшаяся поблизости от моего офиса, не знаю, что бы я сделал с Максом. Хотелось стереть с его лица мерзкую ухмылку, заставить его замолчать, чтобы он почувствовал на собственной шкуре ту боль, которую испытывал я. Но мать меня остановила.

Это только теперь, сопоставляя факты, я понимал, что решение Софьи прийти ко мне, чтобы лично разобраться в случившемся, понять, что правда, а что ложь – едва не смешало заговорщикам планы. Она должна была увидеть фотографии и просто уехать. А мне бы в свою очередь потом предъявили фотки с «её изменой», чтобы не искал.

Но моя упрямая девочка сделала всё по-своему. И если бы не моё уязвлённое мужское самолюбие, если бы я выслушал Соню… Этих лет, прожитых впустую, у меня бы не было. Но я оказался слаб. Я поверил женщине, которая меня родила. Поверил её лживым словам… Поверил тому, кого считал другом.

Но вчера всё встало на свои места.

Вспоминая встречу с Софьей, заставившей пересмотреть события прошлого, я вдавливал педаль газа в пол, отчаянно желая до темноты успеть доехать до её дома. Будто неведомая сила гнала меня вперёд, предупреждая о возможных неприятностях.

Тревога невидимым червём точила душу, вызывая сомнения в том, что меня примут. Но я должен попытаться. Особенно после непростых разговоров с теми, кто разрушил моё счастье пять лет назад.

За последние сутки выяснилось много интересного. И то, каким образом появились фотографии, о которых упоминала Соня, созданные умелым айтишником за весьма солидную сумму, и то, почему Макс пошёл на поводу у матери, соврав мне о том, что у него роман с моей невестой.

Перед глазами встала его пьяная физиономия, которую я в очередной раз набил этой ночью, и пришлось съехать на обочину, чтобы не вырвать от злости руль.

Распахнув дверь машины, я вышел и вдохнул прохладный осенний воздух полной грудью. Но его слова, всплывая в памяти, били набатом по ушам, словно я слышал их вживую, здесь и сейчас, а не несколько часов назад в захолустном баре, где с помощью знакомых Матвея отыскал эту мразь.

– Я ненавидел тебя с детства, – орал он мне в лицо, когда я нашёл его ночью. – Ты всегда был успешнее меня во всём. И это твоё сраное благородство, которое так нравилось девкам, бесило до красных точек перед глазами. Бабы улыбались тебе, а не мне, работу предлагали тебе, а не мне. Я был как бесплатное приложение под названием «друг». Тебе всегда доставалось всё самое лучшее. И мне это надоело.

– А то, с каким трудом это «лучшее» мне доставалось, ты забыл? – схватив его за грудки и хорошенечко встряхнув, рычал я. – Ты спал ночами или гулял по барам, а я вкалывал. Ты развлекался, а я работал.

– И что? Тебе всё равно доставалось всё легче. Так что плевал я на тебя и твою работу. А вот Соньку хотелось поставить на колени. С самой первой нашей встречи. Но она смотрела только на тебя, влюблённая дура, не замечая никого вокруг. И когда твоя мать предложила мне план как мы могли бы вас разлучить, я с радостью согласился. В тот вечер она должна была стать моей. Я бы сумел её утешить… Если бы твой папаша, не появился бы так не вовремя рядом с кабинетом. Я бы показал ей, что гораздо лучше тебя. Что я мачо, по сравнению с тобой…

– Чмо ты, Макс, а не мачо.

Слова, сказанные про Соню, стали последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, и я от души размял кулаки об его физиономию.

Но тяжелее всего дался разговор с матерью…