Папина дочка

32

Пятничным утром в доме царит непривычная тишина: у горничной — выходной, из-за чего кухня пустует, мама час назад уехала на пилатес, и лишь сквозь приоткрытую дверь папиного кабинета доносится размеренное щёлканье компьютерной мыши.

Кряхтя и вздыхая, я поднимаюсь к себе с охапкой тюльпанов. Кажется, Марку выдали корпоративную карту в цветочном бутике, и он решил обрушить на меня весь их ассортимент. Это уже второй букет за неделю, так что придётся распаковать новую вазу.

Папа выглядывает в коридор в момент, когда я тщетно пытаюсь открыть дверь локтем, чтобы не покалечить бутоны.

— Помочь? — весело осведомляется он. — Хотя здесь бы не помешал погрузчик.

Одарив его укоризненным взглядом, я терпеливо жду, пока он подойдёт и придержит для меня дверь.

— Милая, да у тебя здесь целая оранжерея, — раздаётся озорное присвистывание у меня за спиной. — Как ты вообще здесь ходишь?

— Предлагаешь попросить Марка притормозить с ухаживаниями?

— Боже упаси. Мужчина обязан баловать женщину. Боюсь, как бы мама не стала предъявлять претензий, что я недостаточно к ней внимателен, — папа добродушно посмеивается. — А конкурировать с двадцатилетним парнем — слишком сокрушительный удар для моей самооценки.

— Ты вне конкуренции, пап, — успокаиваю его я, извлекая вазу из коробки. — Сегодня я, кстати, вернусь поздно. Мы с Марком идём на открытие японского ресторана.

— Это, случайно, не «Сакура Небула»?

Я пожимаю плечами.

— Вроде бы он. А ты откуда о нём знаешь?

— Это же ресторан Гусева. Не знаю, помнишь ли ты такого… Был как-то на моём дне рождения. Я почему-то думал, что там публика постарше собирается. Ну да ладно, расскажешь потом, как было.

— А ты почему не хочешь пойти?

Папа устало морщится.

— Да мне уже неинтересно это, Лин. Каждый день с утра до вечера торчу на совещаниях и переговорах. Сегодня вот выходной взял, чтобы в тишине поработать. Старый стал.

— У вас, похоже, у всех одна отговорка, — не удержавшись, язвлю я. — Про возраст.

— А у кого ещё?

Погрузив цветы в вазу, я сосредоточенно расправляю стебли тюльпанов. Вот для чего я снова о нём вспомнила? По какой бы причине Александр так спешно не ушёл со дня рождения Марка — он всё правильно сделал. Скатертью, как говорится, дорога.

При виде фасада из угольно-серого камня с выгравированными на нём иероглифами и столпотворения автомобилей меня посещает ощущение восторженного нетерпения. Как же, оказывается, обожаю всё это: красивые места, красиво одетых людей и атмосферу новизны. Кровь моментально наполняется адреналином, и даже промозглый осенний холод перестаёт иметь значение.

— Папу тоже приглашали на открытие, — говорю я, когда Марк, держа меня под руку, ведёт нас ко входу. — Он, оказывается, знаком с владельцем.

— С Гусевым? А ты не слышала о нём? У него сеть ресторанов быстрого питания и кофешопы. Я качаю головой.

— Может быть, слышала, но не помню.

— Они сейчас сотрудничают с папой над одним проектом в Европе. Он, кстати, тоже может быть придёт.

— Кто? — переспрашиваю я, чувствуя, как по позвоночнику пробегает холодок.

— Папа, — добродушно поясняет Марк. — Ну, так он, по крайней мере, говорил на прошлой неделе. Мы в последнее время мало видимся: я то в офисе торчу, то на учёбе и часто остаюсь в городе ночевать.

Решив не уточнять, где в таком случае ночует Александр, я с новым усердием вглядываюсь в подсвеченные неоном иероглифы. Даже если он появится сегодня, это не будет ровным счётом ничего для меня значить. Я теперь с Марком, и это мой взвешенный взрослый выбор. Вспыхнувшие чувства к его отцу были похоронены в ту ночь на курорте, и это еканье в груди — не более чем эхо обиды и пережитого разочарования.

— Мне здесь нравится, — я сжимаю руку Марку, — хорошо, что вокруг нет ни одной искусственной вишни.

— Да, это плюс, — с улыбкой соглашается он. — Терпеть не могу пластмассовые цветы.

Девушка-администратор в кимоно находит наши имена в списке и проводит нас к барной стойке. Вместо привычного меню нам предлагают деревянные планшеты с выгравированными названиями коктейлей: содзё с лавандой, юдзу-сауэр, сливовое саке с чёрным перцем, а бармен в белых перчатках протягивает два миниатюрных бокала, похожих на пиалы.

— За хорошее начало пятницы, — торжественно произносит Марк, легонько стукаясь со мной фарфором.

Из приличий пригубив тёплый и на мой вкус не слишком приятный напиток, я оглядываюсь по сторонам, втягивая в себя атмосферу вечера: эстетику японского интерьера, размеренный гул разговоров, приглушённый свет, скользящий по лицам присутствующих.

Папа был прав: большинство гостей старше нас. Здесь есть пара папиных друзей и даже родители бывшей девушки Леона.

— Ты тоже заметила, что мы самые зелёные? — шутит Марк. — Скорее бы Эдик с Галиной пришли, а то мне даже немного неловко.

Меня же ничего не смущает. Стоит нам сесть за стол, я принимаюсь с интересом крутить головой по сторонам, оценивая образы гостей — моё излюбленное занятие. Особое внимание уделяю обуви и причёскам, а вернее тому, как они сочетаются с образами.

Пока мой вердикт: семьдесят против тридцати. Около тридцати процентов присутствующих не в ладах со стилем, даже несмотря на наличие денег.

— У тебя так горят глаза, — заговорщицкий шёпот Марка касается моего виска. — Нравится здесь?

— Я это просто обожаю, — честно признаюсь я. — Могу часами сидеть и разглядывать людей. Периодически тебе придётся меня заземлять, ладно?

— Я только с радостью, — придвинувшись ближе, Марк дотрагивается губами до моей щеки. — Так подойдёт?

Порозовев от смущения, я киваю. Открытое проявление ласки мне пока непривычно, но приятно. В этом ведь и заключается суть отношений: в поддержке, заботе и тактильности?

Чтобы поощрить Марка, я доверительно накрываю его ладонь своей.

— Спасибо, что развлекаешь меня уже которую пятницу.

— Спасибо, что составляешь мне компанию, — моментально возвращает он и смотрит поверх моего плеча: — О, кажется, нам закуски несут.

И действительно, через несколько секунд перед нами опускается первое блюдо — сашими на льду, выложенное в форме веера. К каждой порции прилагается карточка с описанием: откуда рыба, чем приправлена, как правильно есть.

За сашими следует мисо-суп с трюфелем, темпура из лотоса, ролл с угрём и тамаго. Я не большая любительница японской кухни, но готова признать: местный шеф-повар знает своё дело. Даже рисовые комочки десерта моти, активно набирающего популярность в местных кофейнях, не кажутся мне такими уж отвратительными.

— Игорю Геннадьевичу браво, — резюмирует Марк, откладывая салфетку. — Это действительно достойно. Это говорит не кто-нибудь, а фанат манги и «Наруто».

— Что такое «Наруто»? — осведомляюсь я и моментально забываю о вопросе, когда взгляд неожиданно цепляется за знакомую фигуру у входа.

Тёмные волосы, зачёсанные назад, расслабленный графитовый пиджак на завязках, который ни один из присутствующих не осмелился бы надеть в силу его экстравагантности, стильная небритость и вежливая полуулыбка.

Сердце бешено громыхает в грудной клетке. Александр всё же пришёл.

Пришел не один.

Рядом с ним — женщина. То, что они не просто столкнулись в дверях ресторана, становится понятно по тому, что она свободно передаёт ему сумку, чтобы поправить подол струящегося шёлкового платья — не слишком уместного, на мой взгляд, для такого времени года.

Во рту собирается тошнотворная горечь, но я продолжаю их разглядывать. Вернее, её. Мне нужно знать, как выглядит женщина, которая ему подходит. Та, которую он легко к себе подпустил.

Она блондинка, старше меня минимум лет на десять. Очень стройная, с эффектными формами, рост средний, улыбка красивая.

Вернув себе клатч, она что-то ему говорит. Александр наклоняется и внимательно слушает. Видно, что она ему дорога.

Силой заставив оторвать взгляд, я смотрю перед собой. Застрявшие вздохи жгут грудную клетку. Александр способен любить. Просто её, а не меня.

— О, смотри, папа с Настей пришли! — доносится сквозь отчаянный бой сердца радостный голос Марка. — Всё, увидели нас. Сейчас подойдут поздороваться.