Папочка Санта

Глава 2

Лекси

ОСОЗНАНИЕ того, что я застряла здесь, в этом месте с ним, заставляет меня чувствовать себя так, словно я тону в океане без надежды на спасение. Калеб Хант — единственный мужчина, которого я когда-либо хотела, и единственный мужчина, которого я никогда не смогу заполучить. Мысль о том, чтобы остаться с ним навсегда, кажется самой невообразимой пыткой.

— Этого не может быть. — бормочу я, дергая ручку двери, молясь, чтобы она чудесным образом открылась. — Черт возьми.

Это слово срывается с моих губ.

Я не в настроении снова терпеть, когда мои надежды рушатся, а сердце разбивается. Ничем хорошим эта ситуация не закончится.

— Черт. — шепчу я.

Калеб подходит ближе, пока не оказывается прямо перед моим лицом. Меня охватывает удушье, когда жар его тела волнами вторгается в мое пространство. Он наклоняется вперед, заставляя меня отступить назад и удариться о деревянную панель позади меня. Я облизываю губы, думая о том, как обхватываю ртом этот красивый, твердый член, который теперь надежно спрятан в его штанах.

— Следи за своим языком, малышка. — бормочет Калеб.

Его голос властный, а дыхание щекочет мою кожу, отчего по ней бегут мурашки. Я ни за что не позволю этому мужчине снова забраться мне под кожу. В течение пяти лет я думала только о его руках на мне, о жгучей ласке его прикосновений и о том, как его губы слились с моими в идеальном танце.

Когда мы поцеловались, в мою монохромную жизнь ворвались краски. В те моменты я чувствовала себя более живой, чем в любое другое время. С тех пор я перепробовала все, чтобы забыть Калеба. Я похоронила себя в учебе и друзьях, но единственное, чего я не могла сделать, это пойти на свидание с надежным парнем из колледжа. Все, чего я когда-либо хотела, это Калеба. Я знала, что это неправильно, но мне до боли хотелось снова оказаться в его объятиях.

Так что, возможно, я начала вести себя как девчонка, чтобы создать передышку в тумане, который сгущал воздух между нами, когда он был рядом.

— В чем дело, Лекси? Ты в порядке? Сядь.

Калеб выдвигает стул из угла комнаты, поднимает меня и усаживает на него. Он подходит к бару, что-то ищет.

— Почему в этом гребанном подвале нет воды?

— Проверь холодильник. Он встроен в барную стойку.

Калеб возвращается ко мне с бутылкой Evian. Он откупоривает крышку и передает ее мне.

— Пей. — требует он.

Его пальцы касаются моих, когда я беру бутылку, отчего по моей коже пробегают мурашки. Находиться рядом с Калебом — все равно что одновременно находиться в ледяной тундре и пылающем вулкане. В некоторые моменты — это адская жара, а другие — леденящий до костей ветер.

Я хочу быть с Калебом каждой клеточкой своего тела. Но это сопряжено с осложнениями, с которыми он не желает иметь дело. Я хочу его, но это во многих отношениях разрушило бы мою жизнь.

Ему сорок шесть. Мне двадцать три.

Но возраст даже не проблема. Настоящая проблема в том, что его старший брат женат на моей матери.

Взгляд Калеба обшаривает каждый уголок комнаты. Вероятно, он выглядывает из какого-нибудь аварийного люка, чтобы как можно быстрее убраться от меня подальше.

— У тебя есть телефон? — спрашивает он, нервно роясь в карманах.

— Как ты думаешь, черт возьми, куда бы я могла положить телефон? — спрашиваю я, указывая на свою одежду.

Калеб прищуривает глаза, глядя на мой легкий наряд. Должна признать, что главной причиной того, что я едва одета, был шанс, что я столкнусь с ним. Я хотела, чтобы он увидел, что он теряет, чтобы он тосковал по мне так же, как я тосковала по нему последние пять лет.

— Я же говорил тебе следить за своим языком. — его голос пропитан ядом, когда он приближается ко мне методичными, рассчитанными шагами.

— Что ты собираешься делать? Отшлепаешь меня?

Прежде чем слова полностью слетают с моих губ, Калеб перекидывает меня через свое колено. Его рука касается моей задницы, вызывая резкий укол. Он не убирает руку сразу, обхватывает мою ягодицу и нежно потирает, прежде чем нанести новый удар.

— Ой! — я вскрикиваю, но, если честно, укол приятен, а его прикосновение еще приятнее.

При звуке моего крика его рука задерживается немного дольше.

— Что, черт возьми, я делаю? — он шепчет, поднимая меня со своих колен, чтобы встать. — Вот до чего ты довела меня. Я так отчаянно нуждаюсь в твоих прикосновениях, что готов отшлепать тебя в погребе моего брата, как чертов извращенец.

Он меряет комнату быстрыми, хаотичными шагами, запустив руки в волосы и наклонив голову.

— Самая сумасшедшая часть? Мне, блядь, понравилось. Мне нравилось, когда ты лежала у меня на коленях. Я возбудился от тепла твоей киски, прижатой к моему бедру, и от ощущения твоей задницы под моей рукой. Я хочу сделать это снова. Я хочу отшлепать тебя так сильно, а потом трахать пальцами, пока ты не потеряешь способность ясно мыслить, Лекси. Я хочу проникнуть под твою кожу так же, как ты проникла под мою.

Его слова заставляют меня похолодеть.

Калеб думает обо мне? Он хочет меня так же отчаянно, как я хочу его? Жаждет меня?

Его слова вселяют в меня чувство храбрости, которой у меня не было раньше.

— Ты думаешь, что еще не проник мне под кожу?

Я подхожу к нему, поподая прямо в поле его зрения, чтобы он не мог игнорировать меня. — Ты в самой ткани моего существа. Настолько, что с той ночи я не позволяю другому мужчине прикасаться ко мне. Я не могу подпустить к себе никого другого. Я, блядь, принадлежу тебе.