Парад искажений (СИ)

1981 Глава 1

Февраль 1981 года.

Первые пять дней февраля Ткачёв крутился, как белка в колесе. Ему пришлось подписать кучу бумаг в связи с созданием его отдела; кое-как, наспех, обустроить предоставленную ему дачу и проследить, чтобы сотрудники отдела получили всё необходимое для работы.

После январской операции в Зареченске Ткачёв так и не зашёл в управление МВД, где служил раньше.

— А зачем вам туда заходить, — говорил ему Андропов после совещания с начальниками отделов. — Все необходимые для вашего перевода бумаги согласованы и подписаны. Деньги и документы вам доставит наш курьер. Надо будет где-то расписаться — распишитесь. Курьер отвезёт бумаги обратно.

— Но как же? — недоумевал Ткачёв.

— Андрей Викторович, ваш отдел имеет особую степень секретности. Вам придётся расследовать преступления против нашей страны на нашей территории, совершенные нашими гражданами, занимающими высокие посты в различных органах власти. Лучше подумайте о создании в вашем отделе разведывательно-диверсионной группы. События во время Олимпиады в Москве, и в Зареченске — в частности, говорят о том, что враги нашего государства могут пойти на многое, — Андропов жестко сверкнул глазами за линзами очков. — Например, у нас совершенно нет опыта против различных проявлений террора. А работники высших эшелонов власти запросто могут создавать в своём окружении бандитские и террористические группы. Кто будет с ними бороться? Или вы будете продолжать вместе со своим агентом бегать с пистолетом за преступниками?

Ткачёв не роптал после этого разговора. Ситуация в стране действительно была «горячей» — после комплексной проверки МВД были уволены и подверглись уголовному преследованию тысячи бывших коллег Ткачёва.

Андрей Викторович выкроил время, чтобы ознакомиться с личными делами сотрудников его отдела.

Майор Гришаев Евгений Арсеньевич — аналитик. Он напоминал Ткачёву Поплутина — оперативника Зареченска, лежавшего в госпитале после тяжелого ранения. Такого же плотного телосложения, с наивным, но проницательным взглядом.

Майор Городов Валерий Иванович — старший опер отдела. Очень серьёзный мужик, судя по характеристике и послужному списку.

Капитан Муслим Ахмедович Танаев — с фото на Ткачёва смотрел черноглазый парень, чуть склонив голову. Чувствовался резкий и своенравный характер.

Старший лейтенант Агеева Екатерина Павловна — худощавая женщина, но прекрасный розыскник. Переведена из Ленинградской области. Ткачёв поморщился, только женщин в отделе ему и не хватало…

Андрей Викторович не посмотрел только одно дело — агента под псевдонимом «Хмель». Его дело можно было взять только в секретном архиве с разрешения председателя КГБ. На вынос из архива дело не давали. Но, наверное, Ткачёв, несмотря на любопытство, не очень хотел знакомиться с делом Хмеля. В Зареченске Андрей Викторович не то, чтобы сдружился с агентом, а в их отношениях было нечто большее. Хотя, возможно, Хмель так не считал.

Разговаривая с сотрудниками отдела, Ткачёв понимал, что они пока относятся к нему с недоверием, но признают его как начальника — Андропов не назначал в руководители неизвестно кого.

«Со временем сработаемся», — думал генерал, мало представляя, сколько времени у него будет. И ещё он должен был привыкнуть к костюму и галстуку. Последнее Ткачёв ненавидел. Эта «удавка» на шее его раздражала. Тут, как назло, Андрей Викторович оказался перед острой нехваткой сорочек подобающих костюму. В бытность опера Ткачёв привык к свободным свитерам и рубашки носил только летом, так и гладить сорочки было некому, что было ещё одной острой проблемой.

Андрей Викторович, стесняясь, попросил совета у Агеевой, попросив остаться после совещания. Екатерина, от неожиданной просьбы, удивленно хлопнула глазами:

— Товарищ генерал, вам некому купить сорочки?!

— Так получилось…

Ткачёв вздохнул, разведя руками:

— Я даже не знаю, где их можно купить и сколько они стоят. Да и не носил я их так часто…

Старший лейтенант поняла. Вернее, она поняла, что Ткачёв стал генералом не за то, что отдавал приказы, сидя в кабинете, а за некие действия, о которых она не имела понятия. Да и не был генерал заносчив и самолюбив. А вот то, что опытен… сомнений не вызывало. Выданные на отдел две новые «Волги» с телефонами говорили о многом.

В дверь кабинета постучали.

— Войдите, — сказал Ткачёв, не поворачиваясь.

В кабинет вошла женщина. Элегантный костюм с длинной юбкой сидел на ней, как парадная форма дембеля ВДВ. Скуластое миловидное лицо с чуть тронутыми помадой пухлыми губами и короткой стрижкой на русых волосах.

— Андрей Викторович, — обратилась к нему женщина, — я ваш секретарь — Кудрявцева Елизавета Сергеевна, — она протянула Ткачёву тонкую папку. — Вот моё личное дело с заявлением и направлением из отдела кадров.

— Я думаю, что теперь вопрос будет решён, — улыбнулась Агеева.

— Вы так считаете? — удивился Ткачёв. — Что же, можете быть свободны…

Старший лейтенант, проходя сзади Кудрявцевой, по достоинству оценила секретаря, восхищенно покачав головой.

— Присядьте, — Ткачёв показал Елизавете на стул, а сам сел за стол и принялся изучать содержимое личного дела. Кудрявцева грациозно присела, сдвинув колени на манер гимназисток и выпрямив спину.

Характеристика впечатляла. Но ещё больше впечатлила приписка самого Андропова — направить в отдел Ткачёва. Андрей Викторович размашисто подписал направление и папку закрыл.

— Будем работать, Елизавета Сергеевна. Если вам что-то требуется, то составьте список. Я отнесу в хозчасть. С телефонами работать умеете?

— Да, — не задумываясь, ответила Кудрявцева.

— Отлично, а то я просто разрываюсь с ними. Порой, не знаю за какой хвататься. Если у вас нет вопросов, то можете приступать к работе.

— Благодарю. Вам ещё нужно моё дело? Я могу его отнести в отдел кадров?

— Да, да… возьмите.

После её ухода, Ткачёв облегчённо вздохнул. Посмотрим, конечно, но с секретарём будет гораздо легче. А то всё сам, да сам…

Андрей Викторович взглянул в окно на заснеженную площадь Дзержинского, снующие вокруг памятника автобусы и машины. Вообще-то, после командировки в Зареченск, он хотел немного отдохнуть. Хотя бы пару дней. Думал, что приедет Надя, и они вместе смогут навести порядок на даче, выделенной ему из жилого фонда КГБ. Но она сказала, что пока Ткачёв не разведётся с женой, переезжать к нему в Москву не собирается. Он поскучал, но втянувшись в работу, решил отложить и развод, и приезд Надежды. Не до этого.

Запищал вызовом интерком. Ткачёв слегка вздрогнул от неожиданности, потом нажал светящуюся зелёным кнопку.

— Андрей Викторович, — послышался чёткий голос Елизаветы Сергеевны. — По первому каналу генерал-лейтенант Трефилов…

— А что мне надо сделать? — он судорожно рассматривал телефонный пульт.

— Нажмите кнопку с цифрой один и снимите трубку.

— Спасибо…

Ткачёв нажал кнопку и поднёс трубку к уху.

— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант.

— Не надо так официально, Андрей Викторович, — усмехнулся Трефилов. — Но я по делу. Сейчас к тебе придёт курьер. Прими от него пакет и распишись в получении. После того, как прочитаешь документы, убери их в сейф. Свои соображения выскажешь к пяти вечера.

— Слушаюсь, Анатолий Романович.

И только он положил в трубку, как в кабинет вошла секретарь.

— Курьер из секретного отдела…

— Да, пусть войдёт.

Зашел сотрудник в форме капитана, протянул Ткачёву пакет и листок получения. Андрей Викторович расписался, и, отпустив курьера, кивнул Елизавете:

— Пожалуйста, не пускайте ко мне никого.

Она понимающе склонила голову, и Ткачёв с удовольствием отметил строгость и элегантность её причёски.

Заперев дверь изнутри, как требовала инструкция и, зашторив окна, Андрей Викторович включил настольную лампу и открыл пакет. Записка с грифом «особо секретно» выскользнула на зелёное сукно стола. В ней было указано, что город Южноморск активно посещают иностранцы. Цель их визитов обозначается как туристическая, но мест для туризма в городе нет. При выяснении принадлежности иностранцев к спецслужбам, таких связей не выявлено, но в городе выросла криминогенная обстановка. Отделу Ткачёва предписывалось провести оперативную разведку города с целью выяснения возможных связей иностранных туристов с криминалитетом Южноморска.

— Вот только командировки на море мне сейчас и не хватает, — прошептал Ткачёв, доставая блокнот.

Он ещё раз внимательней изучил текст записки и выписал в блокнот основные пункты. Взглянул на часы, висевшие на стене кабинета над портретами Дзержинского и Андропова. До пяти вечера оставалось времени три часа. А Ткачёв ещё не обедал. И с сорочками ничего не решил.

Андрей Викторович убрал пакет в сейф, раздвинул шторы и подошёл к столу. Нажал кнопку вызова секретаря.

— Слушаю, — отозвалась Елизавета.

— Пожалуйста, пригласите сотрудников отдела на срочное совещание в два тридцать…

Ткачёв подумал, что за полчаса не успеет сходить в столовую и пообедать.

— И ещё… У нас есть возможность попить чай? А то я не успеваю…

— Через пять минут будет, — бодро отрапортовала секретарь.

Генерал вздохнул и пошёл открывать дверь.

Через полчаса все сотрудники отдела, развернув блокноты, собрались внимать указаниям руководителя. Но Ткачёв не спешил. Он ходил по кабинету, рассматривая пол под ногами, и думал с чего ему начать.

По сути не было никакой информации, но было необходимо составить план мероприятий и доложить Трефилову. Сотрудники уже недоуменно поглядывали на генерала, пытаясь догадаться о том, чем вызвано экстренное совещание.

— Да, товарищи, — наконец Ткачёв остановился у стола. — Пожалуй, я поспешил. Надо было дать вам время подготовиться к совещанию.

— А что на повестке? — майор Гришаев отложил блокнот и откинулся на спинку стула.

Андрей Викторович вздохнул.

— На повестке у нас Южноморск. Кто-нибудь слышал о таком городе?

Сотрудники переглянулись, и капитан Танаев неуверенно ответил:

— Южноморск мелькал в сводках по «икорному делу», но подробности лично мне не известны…

— Точно! — перебил его Гришаев. — Южноморск фигурирует в деле «Железной Беллы» — по не установленным данным, сожительницы первого секретаря крайкома. Помню, в деле была одна странность. Когда арестовали Беллу, то пропал первый секретарь Южноморска. Кстати, его до сих пор не нашли.

— А что местная милиция? — насторожился Ткачёв. — Они проводили розыски?

— Мы не участвовали в этом следствии, — пожал плечами майор.

Андрей Викторович задумался. Пропажа первого секретаря горкома была хорошей «зацепкой» для проведения оперативных работ.

— Хорошо, — кивнул генерал. — Валерий Иванович, соберите по этой пропаже всю информацию, которую только возможно. Муслим Ахмедович с Екатериной Павловной займутся сбором информации по посещению иностранными туристами Южноморска за последние два месяца. А вы, Евгений Арсеньевич, попробуйте связать перемещения туристов с датой пропажи первого секретаря горкома. Если «вылезут» неизвестные фигуранты, то хорошо бы иметь на них данные. Впрочем, не мне вас учить, майор. Если найдёте хоть что-то необычное, или противоречивое, то это будет только плюсом. Можете аккуратно поинтересоваться у коллег из других отделов. Но… очень аккуратно. Аналитическую записку жду сегодня к пяти. Вопросы?

Гришаев поморщился.

— Я не очень представляю то, что мне надо сделать, товарищ генерал.

Ткачёв почесал лоб.

— Поначалу исходите от даты пропажи первого секретаря, — он положил на стол лист бумаги и стал чертить кружочки и стрелки. — И от места пропажи. Потом попробуйте наложить на это данные наружного наблюдения за иностранцами. Поднимите протоколы допросов Беллы…

— Мы будем искать секретаря горкома Южноморска? — перебил его майор Городов.

— Мы будем искать его возможные связи с иностранцами, — объяснил Ткачёв. — Но если при этом мы обнаружим другие связи, то тоже неплохо. КГБ работало в этом направлении?

Он не сказал «мы», «наша контора», «наши коллеги», поскольку ещё не привык так говорить. Сотрудники поняли.

— Я поинтересуюсь в каком направлении работали смежные отделы, — спас положение Гришаев. — Зайду в следствие — у меня есть там хорошие знакомые.

— Вот и отлично, — с благодарностью взглянул на майора Ткачёв. — Я на час уеду, а вы, Евгений Арсеньевич, постарайтесь. У меня в пять встреча с руководством.

Андрей Викторович не стал изобретать велосипед, а отправился в ресторан «Пекин». Ему ещё по возвращению из Зареченска хотелось встретиться с Автондилом, но новоиспечённый генерал настолько замотался, что времени не было. А тут и повод был.

Ткачёв не стал звонить и предупреждать Автондила о своём приходе. Он посчитал, что теперь это ни к чему.

Времена нынче изменились. Если раньше, когда Андрей Викторович работал опером в МВД, авторитеты собирались на скромных «малинах», то теперь «авторитетные вопросы» решались в пафосных ресторанах. В заведении был отдельный кабинет, где уважаемый «вор в законе» принимал «посетителей». Автондил Акакиевич был не простым законником, контролирующим отдельный участок территории, а «вором над ворами» — одним из трех представителей воровской «элиты» СССР. И разрешение на встречу можно было получить только после контрольного звонка в ресторан.

Ткачёв проигнорировал последнее правило, хотя до сих пор неукоснительно его придерживался.

Швейцар на входе показал генералу табличку «закрыто на спецобслуживание» в ответ на требовательный стук по стеклу двери. Андрей Викторович тихо, но грязно выругался и достал удостоверение. Высокий старик-швейцар отпрянул от стекла, будто увидел ядовитую змею, но через секунду трясущимися руками дверь отпер.

— А вот теперь, ежели кого впустишь, — прорычал, входя Ткачёв, — сгною на Колыме. Откроешь ресторан, когда я уйду… Автондил здесь?

— Да, Андрей Викторович, — пролепетал швейцар, с трудом веря в происходящее. Буквально две недели назад он видел Ткачёва ещё полковником МВД.

Злой генерал зашёл в кабинет Автондила, когда тот читал «Правду», прихлебывая кофе из маленькой чашки.

— Андрюша?! — авторитет чуть не выронил чашку из пальцев.

— Не ожидал, Макакыч? — с явным сарказмом спросил Ткачёв, присаживаясь напротив.

Автондил быстро пришёл в себя. Выдавил дружелюбную улыбку.

— Не ожидал, право. Мог бы и позвонить…

— Нет, Автондил, — проговорил генерал сквозь зубы. — Ответь мне… Ведь это ты посоветовал меня Трефилову, когда испугался за своё посредничество в Зареченске?

Авторитет сдвинул брови вверх, взглянув на потолок.

— Допустим. И что?

— А почему ты мне об этом не сказал? Ведь, рассказав эту историю до моего отъезда, ты мог существенно облегчить мне расследование. Мало того, ты сразу засветил меня Марии…

— Стоп, Андрюш, повремени… Первое — Трефилов запретил мне кому-либо что-то рассказывать. Второе — я тебе помог, согласись. Ведь знаешь, как у нас расценивают помощь ментам. Да, признаю, что я влез в эти дела, не особо подумав, но все же остались довольны.

— Автондил, ты выкрутился из этого дерьма, благодаря мне и ментам. Двое из них погибли…

— Насколько мне известно, Топтыга будет помогать их семьям…

Ткачёв усмехнулся.

— Так деньги на эту помощь Топтыге я разрешил взять. Не из общака эта помощь. Кстати, на общак там тоже обломилось. Верно?

Авторитет щелкнул языком.

— Признаю. Так что ты хочешь, полковник?

— Пока не знаю, но будешь должен.

Автондил неподдельно удивился.

— Мне кажется, что я никогда не отказывал тебе в помощи. Что произошло?

— Так ты будешь продолжать сотрудничать? — спросил Ткачёв и, рявкнул, выгоняя из кабинета заглянувшего помощника авторитета по кличке «Чародей». — Скройся!

— Андрюша, что за тон?!

— Отвечай, Автондил Акаккиевич!

— Ладно, не кричи… Помогу…

Андрей Викторович положил на стол развернутое удостоверение. Взглянув на него, Автондил схватился за сердце. Авторитет должен отвечать за свои слова, если только они даны не ментам. Но Ткачёв уже официально не был ментом, и выходило, что Автондил дал согласие на сотрудничество с КГБ.

— Ты поступил подло, Андрей. Зачем?!

— А ты как со мной поступил?..

Авторитет молчал. Подставить мента не считалось зазорным в их «обществе», но подставить генерала КГБ было равносильно самоубийству.

— Ладно, Макакыч, не пузырься, — снисходительно улыбнулся Ткачёв. — Ты читал сказку «О рыбаке и рыбке»?

— Ты это к чему?

— К тому, что когда исполнишь три моих желания, то мы расторгнем наш союз. Слово даю, что после их исполнения, о помощи просить тебя не буду.

Авторитет задумался. Ткачёв уже знал много про его связи, раз вышел сухим из воды Зареченского лабиринта. И он мог попросить желание, от которого у Автондила были бы серьёзные проблемы. С другой стороны, авторитет был сам виноват, что «повёлся» на барыши, предложенные иностранными спецслужбами. Но он же не знал! На него выходили «уважаемые» люди из числа воров в законе. Автондил подумал, что не надо было напрямую выходить на генерала Трефилова, а было бы лучше сделать это через Ткачёва. Но… после драки кулаками не машут. И эти три желания будут платой за неосмотрительность и жадность. А там, может быть, генерал КГБ Ткачёв ещё и пригодится.

— Согласен, Андрей, — выговорил авторитет. — Надеюсь, что расписку ты с меня брать не будешь.

— Завтра здесь, в шесть вечера, — поднялся генерал и пошёл к выходу из ресторана, не попрощавшись.

— Чародей, дай сигарету! — Автондил посмотрел вслед Ткачёву и трясущимися пальцами взял предложенное «Мальборо». — Развёл меня, Андрюша. Ах, развёл!

— Что делать будем? — тихо спросил Чародей.

— Молчать… И ждать завтрашнего дня. Мы пока ничего не сделали…