Параллельные дневники Виталика Туманова

Глава 21. Избирательный Разбор Полетов и Выдача Наградных Слонов

На великое празднество, устроенное исключительно в нашу честь по особо торжественному случаю сбывшихся древних пророчеств, не удалось затащить только скромного Аана. Туманно сославшись на крайнюю необходимость поскорее подать подробный рапорт и сдать уже в спецхран подотчетные, но изрядно поднадоевшие, дорогостоящие «игрушки», великий координатор и ужасный комбинатор покидает нас, но клятвенно заверяет при случае всенепременно заглянуть и, может быть, даже погостить, недолго. Ну что ж делать, служба есть служба, все понимаю и даже не осуждаю. А нам с ненаглядной Мисато приходится отдуваться сразу за всех, ибо сводная дружина во главе со счастливым Аскайном и довольным Джулафом, скромно сложила с себя всякую ответственность за героическую оборону, ой, то есть реконструкцию Вата: мол, они нам только слегка помогали да хвосты на особо крутых поворотах заносили. Окружающие на нас вообще поначалу смотрят как на некие витринные божества, при случайной встрече все в ножки бухнуться норовят. Но потом, заприметив, что мы с Мисато, как и все простые смертные, кушаем да пьем, смеемся и танцуем, а иногда так даже вообще откровенно целуемся, потихоньку успокаиваются. С непривычки аж ухи пухнут от подобных пышных и персональных чествований.

Основная, торжественная часть глобального мероприятия начинается и проходит сначала на оживленных улицах и площадях базового Тата, показательно пришвартованного недалеко от исконной столицы Вата, города Ватгард. Затем празднество плавно перемещается в саму столицу, далее в славный город Аркхон – финансовый дублер и главный побратим Ватгарда. Ну а потом уже начинается натуральное многодневное турне по всем прочим крупным полисам и весям. Трансконтинентальные гастроли проходят верхом на успевшем стать легендарным Тате. С преогромным трудом, но нам все-таки удается уговорить таких гостеприимных и искренне-благодарных ватанов прекратить уже сволакивать для нас бесконечные сонмы невероятно ценных, и даже местами абсолютно бесценных, но непременно самых отборных даров. Иначе это уже стало откровенно походить на циничный, неприкрытый грабеж в смелых, планетарных масштабах, и неминуемо приведет впоследствии к стремительному обнищанию коренного народа.

Когда массовые гулянья грозят затянуться уже на весь, недавно начавшийся календарный год, а то и дольше, торопливо начинаем отчаянно отбрыкиваться от вежливо навязываемого продолжения порядком опостылевшего уже банкета. В основном давим на нашу природную, чрезвычайную скромность, полное отсутствие всякого тщеславия и наличие важных неотложных дел в иных мирах. Последнее, как ни странно, подействовало безотказно: ну как же, мы ведь теперь целые спасатели, причем не меньше, чем миров, целиком и вообще записные посрамители самого шайтана. Пришлось настрого запретить местным жителям лепить из нас национальных героев и возводить нам любые памятники, в том числе и нерукотворные. Скромно рекомендуем обратить пылкое внимание страждущих на своих же собственных и достойных представителей нации, как то Великих Мастеров древности, благородно пожертвовавших своими бесценными жизнями ради спасения целых поколений.

От большей части щедрых подарков решительно отказываемся, никакое МПХ подобных ненормальных объемов все равно не потянет. Мисато скромно отобрала для себя лично лишь только красивый ювелирный ансамбль, состоящий из витиеватого ожерелья, пары изящных сережек, широкого браслета и массивного перстня. Эти шедевры виртуозно выполнены из традиционного ватанского серебра и красивых солнечных каменьев, причем она умышленно выбирала именно новодел, никакой старины глубокой, дабы не расхищать достояния древней ватанской культуры. Для своего братишки-ценителя Мисато также прихватила полуметровую статуэтку «ватанская девушка с флейтой» из небесного нефрита. Я себе оставляю только сильно навороченный церемониальный посох Верховного Мастера, целиком выточенный из какого-то редкого, ярко-синего с черными прожилками минерала, все равно бы его уничтожили из-за безвременной смерти владельца, а для вновь переизбранного уже поделают новый, именной. Бате своему захватил ватанские четырехцветные шахматы, по двадцать четыре фигуры с каждой из четырех сторон, он подобные закидоны обожает. Мамане достанется новый коллекционный чайный сервиз на целую дюжину персон из уникального тончайшего драконьего фарфора. Ну и еще племяшке своей ухватил красивого, скакового мини-дракончика красивой, зелено-голубой палитры, но с розовым бантиком на потешном коротком хвостике. Игрушечного, понятное дело: когда мелкая подрастет немного, будет качаться да кататься на нем. Вот и все умеренные сувениры, если не считать, конечно же, банальных магнитов на холодильник, да упаковок специй разнообразных, да пары-другой дюжин бутылок вин, раритетно-коллекционных. Короче по-скромному все!

– Куда вы теперь? – спрашивает взволнованный Аскайн.

– Я – тупо домой хочу, – спокойно заявляет Мисато. – Умотали меня все эти ваши путешествия, сил нет! Хочу простого и примитивного пляжного отдыха, буду вести вегетативный образ жизни никак не меньше месяца! Виталька, ты со мной?

– Обязательно, вот только заскочу на пару часиков в одно место, потом по-быстрому к родителям, выдам трофейные гостинцы и сразу же к тебе, на Окинаву!

– Смотри у меня, не задерживайся!

– Ну что ты, – бережно обнимаю любимую девушку. – А вы с Джулафом что намерены дальше творить?

– Делов-то у нас еще навалом, – лениво пожимает могучими плечами беззаботный Джулаф, – что в Империи, что здесь, на Вате.

– Я заберу свою семью и переберусь на историческую Родину, – решительно заявляет Аскайн. – Здесь еще столько предстоит сделать, восстановить…

– Это да, не скоро разгребемся, – кивает Джулаф. – Вот еще что вспомнил! Вит, будь ласков, при случае загляни к Императору, он страсть как хочет свести с тобой личное знакомство. Ты уж будь ласков, уважь старика, он как прознал, кому жизнью обязан, так и не может теперь успокоиться, все тебя в гости ждет!

– Сделаем.

Трогательно распрощавшись с многочисленными старыми и новыми друзьями и пообещав навещать их хоть изредка, торжественно убываем, кто куда. Мисато прямиком в Японию двинула. У нее ведь, в отличие от меня, ни дня каникул не выдалось, она почитай два года без остановки скиталась по всяким иным мирам, сначала в поисках своего отца, потом меня, балбеса, ну и так далее, по списку. Вот она и решила устроить себе неограниченный курортный роман на таких замечательных пляжах префектуры Окинава. И даже строго пригрозила, что если я хоть чуточку задержусь, то роман состоится без меня, в режиме «соло». Несмотря на всю серьезность угрозы остаться без сладкого, все же заезжаю ненадолго к заметно приутихшим дронам, прямиком на порядком осточертевший уже Остров Снов. Решаю передать им краткий сезонный отчет обо всей нелегкой проделанной работе. Авось угомонятся, перестанут ломать себе и другим головы, да займутся уже, наконец, каким-нибудь полезным делом. Иначе так и будут ведь долго еще прозябать в мелких интрижках и иных теоретических заговорах с шаманскими наговорами.

Торжественно прибываю в местную «штаб-квартиру», по недавно заведенной доброй традиции изрядно переполошив всю окрестную службу безопасности, откровенно и нахально собираю досрочную пресс-конференцию. Как ни странно, но явились все приглашенные «шишки», даже зеленоглазая Анабейт сидит в уголке, тихая, как мышка под веником. Все свои ушки растопырила, внимательно слушает мои пространные рассуждения о смысле жизни, иных таинствах жития-бытия. Обзорно, с красочными наглядными и раздаточными материалами, кратенько рассказываю им о великих и ужасных предтечах, их сложной транспортной системе, первопричинах недавнего глобального кризиса и успешной борьбе с ним. Подводя промежуточные итоги, ненавязчиво предлагаю благодарным слушателям закончить уже думать исключительно лишь о своих корыстных финансовых отчетах, валовой годовой прибыли и прочих, не менее шкурных, интересах и порочащих хобби, мол, давно уже пора задуматься и о более вечных ценностях.

– Ты сам-то кто будешь, мил человек? – старательно откашлявшись, робко нарушает затянувшуюся паузу местный голова. – Не ангел часом?

– Хм, ну если судить исключительно по делам, то… Впрочем, нет, это уже было бы слишком самоуверенно и легкомысленно! Я всего лишь студент-первокурсник, может быть не самый обычный, но, тем не менее, просто и практически самый обычный человек!

– Возможности у тебя, мягко говоря, не вполне людские…

– Вот только не надо завидовать, – спокойно прерываю я, приготовившегося было излить душу, босса. – Короче, чем больше у вас возможностей, тем и спрос с вас строже будет, не сомневайтесь!

– Что ты предлагаешь?

– А ничего, сами думайте и делайте смелые выводы, а мне уже давно пора, меня дома невеста ждет, а я тут с вами прикладной болтологией занимаюсь!

Не ввязываясь больше ни в какие провокационные дискуссии, и прямо с места, без разбега, взяв сверхсветовой, скоростной барьер, с приятным чувством успешно перевыполненного долга, покидаю скорбную юдоль опечаленных разносчиков демократии. Теперь уж пусть сами кумекают на предмет, что со всей этой петрушкой делать. Может, и вправду, замирятся наконец-то с Ааном и компания, делить-то им теперь точно нечего. Быстренько заскочив домой и выгрузив весь подарочный «конфискат», ловким противоторпедным зигзагом уворачиваюсь от всяких подробных расспросов и резонных увещеваний, тут же незамедлительно убываю в прекрасные голубые дали японских субтропиков. Маман, конечно, будет потом люто зверствовать, но что ж делать, выбор стоит весьма недвусмысленный; ладно, авось распакует свой новый сервиз и таки сменит праведный гнев на вынужденную индульгенцию. И это она еще про мою ненаглядную Мисато-тян ни сном ни духом, то-то еще одно грандиозное эмоциональное потрясение всех ожидает. Мамаша ведь наивно полагает, что я, как истинный патриот, на более сугубо славянской девушке поженюсь! Но не будем загадывать так сильно наперед, мне вообще-то для начала неплохо было бы как-то отпочковаться от родовой семейной ячейки, пожить немножко настоящей, самостоятельной жизнью, а там уж видно будет. В любом случае рано пока еще делать опрометчивый выбор с такими пожизненными последствиями…

Идиллическая картина: восхитительный красочный закат, теплое ласковое море, от красного солнышка весело бежит по водной ряби золотая дорожка. Белый мягкий песочек и чистый морской воздух красиво дополняют курортную романтику. Быстрые, наглые чайки стремительно носятся над самой водой, на горизонте виднеется далекое круизное судно. Небольшие уютные домики южного городка навевают легкое, но крайне устойчивое чувство полного блаженства. Устроившись в относительно безлюдной части пляжа, валяемся на удобных новеньких шезлонгах, отдыхаем от нестерпимой влажности и дневной жары. Праздный разговор с расслабленной Мисато течет неспешно и даже весьма лениво.

– Вит, как ты думаешь, а что такое есть наша Вселенная?

– Хм, в смысле буквально или фигурально?

– Да без разницы, поведай, о чем думаешь.

– Ну, как бы все достаточно просто, но и так сложно одновременно, – мыслить о «высоком» именно сейчас откровенно жутко лень. Но девушка терпеливо ждет ответа, приходится напрягать остатки бодрствующего, серого вещества. – Понимаешь, ведь на наш, исконно человечий лад… Люди же ограничены всего четырьмя классическими измерениями восприятия. И вряд ли когда-то смогут выйти за эти прокрустовы рамки, но это вовсе не означает, что других вариантов в природе совсем не бывает.

– Ты сейчас на предтечей намекаешь?

– Не совсем, хотя знаешь, видел я, как тот же Аан работает с пространством. Сдается мне, что ему совершенно явно и целой дюжины различных измерений будет маловато, вспоминаю подсмотренную у киберящера весьма небрежную манеру бросать экспресс-порталы. – У меня тогда такое стойкое ощущение сложилось: он и из своих исходных, сильно средних размеров примерно с хороший комод, может распахнуть всю вселенную до вполне сопоставимых с нашими бесконечными, как известно. Все зависит от того, как ему удобнее «колдовать» будет.

– То есть, ты хочешь сказать, что для него понятия «далеко» или «близко» имеют совсем другой, менее драматический смыс л?

– Агась, ему ровно по фигу, в какой уголок вселенной открывать портал. Исходя из его базовой пространственной матрицы, любые, даже самые крайние, точки во вселенной расположены равноудаленно, причем в любой комбинации и с абсолютно любыми иными точками на выбор, а само время имеет вообще опосредованное, хоть и линейное, необратимое значение.

– Да уж, а такую невинную овечку из себя корчил, обхохочешься.

– Не то слово, я вообще сильно подозреваю, что он сам себе был и верховным координатором, и рядовым исполнителем, типа все-в-одном. Ты кроме него, еще хоть кого-то видела в «Уснувшем Лесу»?

– Нет, всегда только один Аан был на виду.

– М-дя, вот такие вот пироги с ватанами…

– Ладно, черт с ними, со всеми этими измерениями и предтечами вместе и сразу, пойду, прогуляюсь до бара, тебе коктейль взять?

– Давай, холодненькое не помешает…

Пока заботливая Мисато неторопливо пропадает где-то в невообразимой, кондиционированной дали условно цивилизации, меня что-то окончательно разморило. Под мерный, ровный шорох прибоя наслаждаюсь сладкой, сильно послеобеденной дремой. Вообще, с некоторых пор жизненно важная потребность в регулярном и длительном сне отпала. Даже вещие сны перестали сниться напрочь, только если под спецзаказ, но для этого и обычного телевизора слишком много, так что я особо не увлекаюсь подобными сомнительными развлечениями, но все же иногда позволяю себе расслабиться. Странный, нежданный сон, коварно овладевший разомлевшим от длительного безделья разумом, поражает своей подчеркнутой монохромностью. Декорациями для незапланированного лицедейства служит хорошо знакомый, но подозрительно «изнаночный» Тат. Темно-серое небо высвечивают многочисленные, но какие-то картонные громы-молнии, мягко, вполголоса мурлыкающий неуловимо знакомый мотивчик, причем явно и исключительно для общего сюрреалистичного фона. Повертев для проформы головой, но, так и не выявив абсолютно ничего нового или интересного, неторопливо бреду себе в сторону центральной площади. Внезапно:

– Здравствуй, Туманов, Виталий Александрович! – прямо передо мной возникает высокая, мягко мерцающая призрачным светом худощавая фигура, в непрестанно развевающемся бесформенном сером балахоне, с глубоким капюшоном, лица совсем не видно на его массивной башке.

– Хмым, ну здорово, организм! – с нескрываемым интересом разглядываю странного посетителя. – Мы разве знакомы?

– В некоторой степени. Заочно, так сказать, – а голос у него еще такой басовитый, с легким эффектом затухающего эхо, пижон, блин. – Мы давно за тобой наблюдаем.

– Ну и как же мне тебя тогдась называть, может быть, ты у нас вообще Ангел? – запоздалое легкое чувство дежавю слега колышется где-то на самой грани с явью.

– Почему бы и нет, у меня много ипостасей…

– Вот так вот, без лишней скромности, ну и где же твой нимб, пернатый?

– На подзарядке, – тихий смешок наводит на разные, но неприятные мысли.

– Не смешно, – спокойно говорю я, – да и место для судьбоносной встречи выбрано крайне неудачно, на мой вкус.

– Дурень, это же всего лишь твой условный сон, и раз я к тебе сюда заявился, то могу быть кем угодно и где угодно…

– Будешь так обзываться, переключу канал на какую-нибудь эротику, вот и посмотрим, кем ты там у нас станешь!

– Не переключишь, ты же такой воспитанный и очень любопытный, как ты говоришь, «аж уши пухнут», – опять следует чуть слышный, нервирующий смех.

– Не стоит недооценивать первокурсников, уважаемый, – блин, что-то мне этот ненормальный тип окончательно разонравился. – Короче, выкладывай давай, зачем вообще пожаловал?

– Все просто, причина моего визита – твоя оперативная вербовка и дальнейшее плодотворное сотрудничество.

– Совершенно не интересует, – собравшись, наконец, с мыслями, сообщаю очевидное. – Ты слишком темный, я чувствую!

– Если что, наша вселенная невообразимо велика, но даже на ее просторах крайне редко встречаются кристально чистые пограничные цвета. Гораздо чаще попадаются их многочисленные оттенки и различные комбинации, с частичным превалированием тех или иных крайностей.

– Знаешь, ты скорее темный, чем светлый, так что давай просто оставим сии праздные рассуждения эстетствующим сибаритам и прочим комедиантам, да негоциантам с меценатами. Я сказал – нет!

– Не торопись с отрицанием неочевидного, – заправским, сладкоречивым голосом опытного искусителя вещает подозрительный «ангел». – Ты просто даже не понимаешь, от чего и от кого ты так опрометчиво отказываешься.

– И знать вообще не хочу.

– Тебе теперь не нужны искусственные костыли, ты и без них на многое способен, – не обращая никакого внимания на мои сдержанные возражения, продолжает доверительно увешивать незнакомец. – Ты изменился, хочешь ты того или нет, и с нашей помощью ты…

– Блин, да по фигу, если честно, – ледяное спокойствие сохранять становится все сложнее. – Мне как-то с ИМП и в родной бронежилетке намного привычнее.

– Хорошо, видимо ты еще не готов, – неожиданно легко сдается странный посетитель. – Хотя бы пообещай мне вернуться…

– Все там будем, могу только обещать, что все тщательно обдумаю.

…Далее следует типичный обрыв связи, густой белый шум и резкое головокружительное пробуждение.

– Виталька, да проснись же! – разгоряченную кожу приятно обжигает морозная свежесть сразу двух стальных вазочек с мороженым.

– Ы-ы-ы, вот ведь пригрезится…

– Тебе что, кошмар приснился? – скромная Мисато искренне беспокоится о моем душевном здоровье. – Надеюсь, меня в нем не было?

– Хм, нет, не про тебя тот сон… – призадумавшись, рассеянно декламирую давно полузабытые строчки. – Мне снился бесконечный путь, пронзающий миры, и в том пути таилась суть загадочной игры…

– Ух ты, красиво, сам сочинил?

– Нет, один украинский и очень двуличный писатель…

– Кстати об Украине, до меня тут некие слухи дошли подозрительные, – елейный голосок и лукаво улыбающееся личико заставляют усомниться в достоверности ее источников, но рисковать не стоит.

– Мисато, милая, а ты знаешь, что «мрачная, недостойная ревность неверною поступью бредет наугад, за руководящим ею слепым подозрением. Перед нею же, с кинжалами в руках, идут безумные ненависть и гнев, расплескивая вокруг свой липкий яд, а за ними всеми, на приличном расстоянии, следует лишь одинокое раскаяние»…

– Хм, это тоже тот писатель придумал?

– Нет, это я как-то в интернете вычитал, вот запомнилось почему-то.

– Ну ладно, ты прав, в общем-то, да и в те далекие, дремучие времена мы еще и сами толком не разобрались в чувствах своих буйных и отношениях нетривиальных. Так что ладно уж, на первый раз прощаю, но, пожалуйста, учти на будущее, подобного больше не потерплю, никогда! – полыхнувший нешуточный огонь в глазах любимой подтверждает, мол, да, зарежет насмерть и даже не поморщится.

На досуге настоятельно следует также разобраться: а от чего же это у моей столь ненаглядной и вообще единственной, нет-нет, да и промелькнут в очах дивно прекрасных завихрения темные, и подозрительно знакомые. Особенно когда она полагает, я не фиксирую ее визуально. Что-то тут не эдак совсем… Стоит быть повнимательнее, видимо. Хоть и невероятно хорошо все теперь настало, но для полного порядка будем осторожно рассчитывать и всячески готовиться к тому, что дальше будет только еще замечательнее и гораздо интереснее.